Это было то самое место, Алтарь Дракона на Мьюре, где мы разговаривали с Домино в ночь перед советом. Ничего здесь не изменилось, только стелящийся по влажной земле и накрывший древние менгиры туман придавал всей картине определенную таинственность. В волнах этого тумана, под полной луной, Элика Сонин напоминала призрак. Ее волосы серебрились в лунном свете, а глаза горели зелеными огоньками.
- Опять Иллюзиариум? - спросил я, шагнув к ней. - И ты больше не принимаешь образ сэра Роберта?
- Теперь мне незачем прятаться под личиной. Это последнее путешествие в Иллюзиариум, Эвальд. Теперь у тебя есть Брианни, и мне не нужно будет водить тебя за ручку. Просто я не нашла другой возможности поговорить, - сказала эльфка с грустной улыбкой. - Я не хочу, чтобы Брианни ревновала тебя ко мне.
- Она не станет.
- Ты плохо знаешь женщин, Эвальд. Не нужно давать твоей жене повода для ревности. Наши отношения огорчают ее, я чувствую.
- Хочешь сказать, что покинешь нашу команду?
- Когда вернемся на материк. Твоя жена обладает Силой, несравнимой с моей.Тебе больше не нужна моя помощь. А вот моему народу она пригодится.
- Я не собираюсь возвращаться в империю.
- Тебе придется. Ты сделаешь это на благо обеих сторон. Я догадываюсь, что задумал Варин - теперь, когда Договор Двадцати Статей фактически разорван, дуайены будут искать союза с империей. Пусть унизительного, пусть неравноправного, но деваться некуда. В одиночку виари не выстоять против Суль. Предвижу, что Варин попросит тебя быть посредником между Рейвенором и моим народом.
- Опять политика, да? Я-то думал, мы все решили.
- Все только начинается, шевалье. Принятое Советом решение удивило, обрадовало и испугало всех. Впервые за много веков мы сделали очень важный выбор. Возвращение меча Зералина, весть о драконах и слова старой Эзиле убедили дуайенов. Честно сказать, мне до сих пор не верится, что нам удалось отстоять Брианни.
- Я говорил, что у нас все получится.
- Ты счастлив?
- Конечно. Ведь мы с Домино, наконец-то, вместе.
- Наверное, это прекрасно, когда рядом с тобой тот, кого ты любишь, - ответила Элика с печалью в голосе. - Мне не довелось испытать этого счастья.
- У тебя все впереди. Ты молода, красива и...
- Не будем говорить о пустом, - оборвала меня магичка. - Наступает время тяжелых испытаний. Скажи честно - ты готов к ним?
- Я видел, как изменились лица многих членов Совета, когда они услышали про драконов. И помню, как отреагировала на мои слова Домино - она была удивлена. Очень удивлена. Она не поверила мне. Мне кажется, что весть о драконах, которую мы привезли на Мьюр, очень сильно повлияла на исход Совета, не так ли?
- Мой проницательный салард! - Элика засмеялась. - Да, в наших легендах говорится, что великие маги прошлого повелевали драконами и могли использовать их мощь в своих целях. В старых рукописях я встречала мысль о том, что магия виари и магия драконов были неотделимы одна от другой. Драконам поклонялись, но еще они были защитниками нашей земли. Этому есть косвенные доказательства: после того, как драконы вымерли, страшные беды обрушились на наши королевства - сначала Нашествие, потом войны с людьми и, наконец, превращение виари в Морской народ, лишенный своей родины. Но мы своими глазами видели, что драконы вернулись. Не потому ли, что исполняется предсказанное Эскаем?
- Ты так по-детски веришь в пророчества, Элика.
- Я хочу в них верить. Очень хочу.
- Быть Гленен-Нуан-Нун-Агефарр - что это значит?
- Сила хаотична и неуправляема. Чем могущественнее маг, чем большей Силой он наделен, тем труднее ему справиться с собой. Словно канатоходец, он обречен идти над пропастью, и любой неверный шаг, любое неловкое действие, может погубить его. Гленнен-Нуан-Нун-Агефарр - уникальный маг. Наделенный могущественнейшей Силой с самого рождения. Но и особенно уязвимый для нее. Я рассказывала тебе, что в древности виари владели способами обуздания Силы, контроля над ней. Каждый виари с первых лет жизни учился владеть своими способностями и сопротивляться разрушительному воздействию Силы. Старшие маги прекрасно обучали этому молодежь, и Сила не могла причинить вреда ее носителям. Но виари утратили свое наследие, и Сила из блага стала проклятием. Как ты думаешь, почему мы отдавали сулийцам детей-арас? Только ли из страха перед возможным гневом магистров? Нет, Эвальд. Наш народ потерял родину, могилы предков, единство, надежду на будущее - мы были разбросаны по морю, зависели от стихий, наши корабли окружал бескрайний океан, и оставались только воспоминания о былом величии и слабая надежда на то, что однажды мы обретем свою землю. Что придет благословенный день, когда сбудутся пророчества Эская, но она таяла с каждым годом. Нам не на кого было опереться, у нас не было ни друзей, ни союзников. Рождение детей-арас становилось для виари угрозой - что может быть опаснее обезумевшего, утратившего управление своей Силой мага на корабле, с которого невозможно бежать? Магистры Суль знали об этом, они использовали наше несчастье против нас. Империя тоже пользовалась этим, иначе мы с Карой не оказались бы в Рейвеноре, в Охранительной Ложе. Для нас это была трагедия, для них - выгода.
- Что-то я не понимаю тебя, Элика. Если вы не в состоянии контролировать Силу ваших арас, как же это удается сулийцам и имперцам?
- В империи магов не разделяют тысячи миль моря, они все на виду. Каждый маг обязан соблюдать множество правил и запретов, все его действия и поступки контролируют Охранительная Ложа и Инквизиция. Если маг утратил контроль над Силой, отступил от присяги или не выполнил предписания Ложи, его ждет изгнание из Ложи, а затем - смерть или вечное заключение в казематах Ардессы. Что же до сулийцев, то им как раз и нужно, чтобы арас превращались в сосуды темной Силы, посредников между миром мертвых и миром живых. Истинная сила магистров Суль в том, что они могут использовать чужую боль и чужое несчастье себе во благо.
- И тем не менее вы отдавали им детей.
- Не всех, - Элика помолчала. - Были случаи...
- Вы убивали детей-арас?
- Эледар хотел убить свою дочь, но не смог.
- Боже всемогущий! Как вы докатились до такой жизни?
- Ты не смеешь нас судить! - разозлилась Элика. - Страдания, которые перенес мой народ...
- ... не оправдывают убийства детей. Того, что вы отдавали их в собственность злейшим врагам всего живого.
- Нет, нет, нет! - Элика с ужасом смотрела на меня. - Мы всего лишь хотели выжить. Выжить, понимаешь ты это?
- Понимаю. Разумом, но не сердцем.
- Да, мы стремились выжить, - упрямо повторила эльфка. - И выиграть время. Отдавали на съедение чудовищу наших детей, нашу плоть и кровь, чтобы дождаться дня, когда можно будет сказать: "Наши жертвы не были напрасны!" Наступают последние времена, Эвальд. И два пророчества Эская уже сбылись. Ты и Брианни нашли друг друга, и меч Зералина висит у тебя на поясе. А это значит, что дети арас больше не будут умирать от рук своих соплеменников или служить Злу.
- Ты говорила, Домино может стать глайстиг.
- Может. Поэтому ты рядом с ней. Ты в ответе за нее.
От слов Элики меня пробрал лютый озноб. Скажи она, что я болен проказой, я бы испугался меньше.
- Я хочу знать, почему это может произойти, - произнес я, пытаясь побороть дрожь во всем теле.
- Я же сказала тебе - маг всегда ходит над бездной. И горе ему, если он сорвется, и некому будет протянуть ему руку в последний миг. Вспомни, что сказала тебе мать Эзиле.
- Это все, что ты мне хотела сказать?
- Нет, - Элика подошла ко мне, коснулась пальцами моего плеча. - У моего народа принято еще с времен Сухопутной Эпохи считать своим побратимом всякого, кто пролил свою кровь за землю виари или на палубу их корабля. Помни об этом, Эвальд, может пригодиться.
- Что-то в твоих словах сквозит безнадега. Элика. Будто мы никогда больше не увидимся.
- Я бы хотела стать для тебя чем-то большим, чем просто спутница, - Элика подняла руку, провела тыльной стороной ладони по моей щеке. - Ты мне понравился, Эвальд. Но я уже говорила тебе об этом. И понимаю, что твое сердце занято. И я не хочу ломиться в него силой или хитростью.
- Я...я даже не знаю, что и сказать.
- Ничего не говори. Я благодарна тебе - ты изменил мое мнение о салардах. И ваша с Домино любовь дает мне надежду. Большего мне не нужно.
***
На четвертое утро после совета корабли виари начали покидать бухту Мьюра. И в наш шатер пришел посланник от Мераля Варина.
- Дуайен ждет тебя, арас-нуани, - сказал он и добавил, обращаясь ко мне. - И тебя тоже, фламеньер. А вы, - обратился посланник к Элике, Домашу, Ганелю и Джераму, - останетесь здесь.
Следуя за посланником, мы прошли на берег - здесь было ветренно, холодно, пустынно, беспокойные воды бухты казались под пасмурным небом серее свинца. Нас ждала лодка с корабля капитана Руэля Орфина. Я помог Домино сесть в лодку, и мы поплыли к кораблям, стоявшим у самого выхода из бухты.
Большая часть кораблей уже покинула залив, оставалось лишь несколько ледоров и суда сопровождения.
Я уже не в первый раз видел корабли виари, дважды путешествовал на их борту, но так и нашел им аналогов в нашем, земном кораблестроении. Наверное, если брать их размеры, надводные очертания и парусное вооружение, виарийские корабли ближе всего к португальской каравелле-редонде или галеону. У каждого дома была своя раскраска бортов кораблей - например, бело-зеленая у клана Лайтор, или черная у Ларадас, плюс вымпелы и фонарики на мачтах и геральдические знаки на бортах. Поскольку я с детства обожаю парусные корабли, то, конечно же, такое величественное зрелище, как десятки парусников в одной бухте, не могло не произвести на меня самое сильное впечатление. И почему-то подумалось, что негодяй Дуззар кое-в-чем был прав - власть в Империи принадлежит людям, мягко сказать, недальновидным. Хотели бы, давно заполучили союз с виари, прекрасными моряками, кораблестроителями и магами. Плюс большой быстроходный флот, ведомый прирожденными моряками, равных которым нет. И если мне не удастся образумить императора...
- О чем ты думаешь? - Домино провела пальцами по моей щеке.
- О кораблях. Как красиво!
- Ты напряжен, я чувствую.
- Пустяки, любовь моя. Все замечательно.
- Хочу сказать тебе - думай, что отвечаешь Варину, - зашептала Домино. - Он ужасно не любит, когда ему возражают.
- Как ты думаешь, о чем он хочет говорить с нами?
- Не знаю.
- А я знаю, - я поцеловал ее в губы. - О том, как я тебя люблю.
- Я же серьезно, Эвальд!
- И я серьезно.
"Морской демон", флагман дома Лайтор, стоял последним в ряду кораблей у выхода из бухты. Он был крупнее прочих судов виари - наверное, метров шестьдесят в длину, и борта его возвышались метров на семь над водой. Лодка подошла к судну, и с палубы нам кинули веревочную лестницу.
- Помочь тебе подняться? - спросил я Домино, но тут понял, какую глупость сказал - дочь Морского Народа не нуждалась в моей помощи. Для нее подняться по такой вот раскачиваемой ветром лесенке было так же легко, как для меня использовать лифт.
- Заботливый мой! - шепнула Домино. Я заметил, что Руэль Орфин удыбнулся.
Моряки на палубы встретили нас любопытными взглядами. Мы прошли на корму: здесь посланник пригласил нас войти внутрь надстройки, и мы оказались в кают-компании. Варин был не один - рядом с ним за столом сидели еще двое старейшин из тех, что были на Совете. Еще один виари стоял у дальней стены, скрестив руки на груди. На столешнице перед Варином лежал какой-то округлый предмет, накрытый расшитой тканью.
- Шевалье, - поприветствовал меня глава дома Лайтор.
- Милорд, - я кивнул. - Вы звали, мы пришли.
- Присядьте на лавку. И ты садись, дочка, - добавил Варин, обращаясь к Домино.
Он не сразу начал разговор - довольно долго молчал, будто собирался с мыслями. Я терпеливо ждал. Подумал, что беседа пойдет об очень важных вещах, и не ошибся.
- Странно это, - внезапно сказал дуайен.
- Что странно? - не понял я.
- Никогда прежде мир не знал брака, подобного вашему. Ни в одной хронике о таком не говорится.
- Значит, мы первые, - я взял руку Домино и пожал ее пальчики. Она улыбнулась. - И это честь для меня.
- И ответственность великая, - проскрипел один из старейшин.
- Именно так, милорд, - ответил я, глянув старику прямо в глаза. - Величайшая.
- Решение Совета многое изменило, - заговорил Варин. - Даже для меня оно стало неожиданным. Поэтому нам необходимо поговорить, шевалье Эвальд. И твоя жена должна присутствовать при нашей беседе, ибо все сказанное касается и ее тоже.
- Я слушаю вас, милорд.
- Не думаю, что мне стоит рассказывать о прошлом виари. О том, как мы стали народом без земли. Наверняка тебе об этом многое известно. Теперь важнее будущее, и оно представляется мне тревожным и неопределенным.
- Будущее всегда лишено определенности, - ответил я. - Но разве это повод для тревоги?
- У моего народа есть поговорка: "Буря дня грядущего всегда опаснее уже пережитого шторма". Принятое Советом решение привело в бешенство посланника Суль. Вскоре о нем узнают магистры, если уже не узнали.
- Отвечу тебе, милорд, поговоркой моего народа: "Делай, что должно, и будь, что будет". Или ты сожалеешь, что Совет не прислушался к тебе?
- Ты юн, салард, и не научился владеть своими чувствами и своим языком. - Дуайен спесиво сжал губы. - Я верю, что ты любишь Брианни, и на Совете все услышали голос твоей любви. Но вправе ли мы были рисковать жизнями всех виари, чтобы спасти одну жизнь?
- Сожалеешь о том, что вы не отдали коршунам цыпленка? - Я начал злиться. - Если ты хотел посетовать на это, не стоило приглашать меня сюда.
- Эвальд! - Домино положила мне ладонь на руку.
- Да, ты молод, - продолжал Варин, будто не слышав моих слов, - и еще, у тебя нет своих детей. Ты не знаешь, что такое ответственность за свой дом, за своих близких. Однажды ты поймешь нас, стариков. Надеюсь, что поймешь.
- Я люблю Домино и отвечаю за нее. И все, что я говорил, повторю и сейчас. Совет принял единственное верное и честное решение. А что до Договора Двадцати Статей - пусть сулийцы подотрут им зад. По правде сказать, они делают это постоянно, только вы им почему-то верите.
- Разрыв Договора означает войну с Суль.
- А разве она уже не идет? Я прибыл из страны, которая не воюет с Суль, но это не значит, что мы живем в мире. И терванийцы могли бы сказать тебе то же самое, милорд. Я видел, что агенты Суль сотворили в Баз-Харуме, Лашеве, и совсем недавно столкнулся с их происками уже в Железной Земле. Я не верю в мир с сулийцами - они не будут его соблюдать. И знаешь почему, милорд? Между Жизнью и Смертью не может быть мира. Магистры Суль - это Смерть. Тот, кто служит Суль, будет служить Смерти.
- А ты что можешь нам предложить, шевалье? - ответил за Варина один из старейшин, тот самый, что говорил об ответственности.
- Я маленький человек, господин, и не могу говорить за власть предержащих. Но если Империя протянет вам руку, готовы ли вы ее принять?
- Ты говоришь от имени империи, но, передав нам меч, ты становишься ее врагом, - заметил старец.
- Да, если союза между Ростианом и виари не будет.
- Мы знаем цену союза с Ростианом, - сказал старейшина. и я уловил в его голосе презрение. - Когда-то Империя бросила нас на произвол судьбы, и мы лишились всего, что имели. Империя всегда делала вид, что нас не существует.
Можем ли мы верить вашим командорам, вашему императору? Для последователей веры в Матерь виари - всего лишь безбожные язычники. И наши земли теперь часть империи. Никто не вернет их нам.
- У империи и у вас общий враг. Разве это не причина стать союзниками?
- Наш отказ выдать Брианни может стать поводом для разрыва Договора, а может и не стать, - ответил Варин. - А вот заключение союза с империи куда как более недружественный поступок. Магистры не простят нам этого.
- Договор Двадцати Статей стоил бы чего-нибудь, если был бы договором равных. Магистры считают вас своими слугами - не хочу сказать "рабами".
- А разве ваш император так не станет считать?
- Еще раз повторюсь, милорд - я не могу говорить за императора. Я не его посланник, и не наделен полномочиями вести переговоры с вами. Я здесь, как частное лицо, я не посол. Но я прошу поверить мне. Мои слова - это слова человека, которому небезразличны судьбы и людей, и виари. Мы были в Хареме и видели картину Мацея Хомрата.
- Кто такой Мацей Хомрат? - отозвался один из старейшин.
- Пророк, - я перевел дыхание. - Он предсказал новое нашествие Зверя, и оно начнется скоро. Мы видели изображение на картине...
- Пророчества людей! - фыркнул старейшина. заговоривший со мной первым. - Разве люди наделены Даром Предвидения? Ни разу...
- Погоди, Элемар, - остановил его Варин. - Мы и без ваших пророков знаем, куда идет мир, шевалье. Как моряк предугадывает приближение шторма по ветру, воде и поведению морских обитателей, так и мы видим, что великая буря вот-вот разразится. И наши мысли о том, станет она для нас началом новой истории виари, или же окончательной погибелью.
- Ты все время говоришь о погибели, милорд. Неужто все так безнадежно, или ты сгущаешь краски?
- Хочешь сказать, что я трус, и мои собратья по Совету тоже трусы? - В глазах Варина сверкнул гнев, но миг спустя эта искра погасла. - Нет, юноша. Мудрость иногда бывает похожа на трусость, но это не одно и то же.
- И в чем состоит такая мудрость? - Я сделал ударение на слове "такая".
- Среди виари нет единства. Два наших дома уже присягнули сулийцам, а прочие колеблются. Большинство из нас хотят остаться независимыми, но все понимают, что в случае большой войны нам придется принять чью-то сторону. Или же воевать друг с другом. Что может быть страшнее?
- Нашествие нежити, - сказал я. - Когда-то вы сумели спастись сами, но потеряли свои земли. Сможете ли вы отсидеться на своих кораблях, если вся земля станет принадлежать мертвым?
Варин не ответил - протянул руку и стащил ткань с округлого предмета на столе. Я увидел драконье яйцо, точно такое же, что было в руинах Минга и открыло нам портал в Заповедь, только крупнее и покрытое красноватыми прожилками.
- Харрас Харсетта, - вздохнула Домино.
- Вы сказали, что драконы вернулись, - сказал Варин, положив ладонь на артефакт. - Даже если это правда, что толку? И как это поможет нам найти правильный путь?
- Вы его уже нашли, - ответил я. - Вы приняли решение оставить Домино и харрас у себя. И вы не так беззащитны, как тебе кажется, милорд. Имей мужество поверить в себя и свой народ.
- Мы разбросаны по водам океана. Один берег - это Суль с ее пиратами, черной магией и живыми мертвецами. Другой берег - империя, высокомерная, чужая и вероломная. Кому верить?
- Старой Эзиле. И пророчествам Эская.
- Странно - фламеньер, приверженец материанства говорит мне об этом! Мальчишка, ставший мужем моей родственницы. И я трачу время на то, чтобы говорить с ним.
- Ты сам меня пригласил. Я не напрашивался на эту встречу.
- Не горячись. Этой ночью у меня был долгий и трудный разговор с главами домов. У нас много разногласий, но есть одно, в чем мы едины - возврата к прежней жизни для виари не будет. Нам предстоит ступить на путь, который приведет нас или к славе, или к погибели.
- Мудрые слова, милорд. Так в чем дело? Первый шаг вы уже сделали, пора сделать второй и третий.
- Затем вас и пригласили сюда. - Варин перевел взгляд на Домино. - Главы домов хотят, чтобы ты, Брианни, отправилась ко двору императора и встретилась с ним. Ты Блайин О`Реах, у тебя есть все права говорить от имени всего народа виари. Готова ли ты сделать это?
- Да, готова. - твердо ответила Домино.
- Это будет нелегкое поручение, дочка, - Варин помолчал, а потом добавил уже обращаясь ко мне: - Но я знаю, что после случая на Порсобадо Брианни считается в вашей империи преступницей, поэтому Харрас Харсетта останется у меня - как гарантия того, что с Брианни ничего не случится.
- С ней ничего не случится. Она ваш посол, она моя жена и...
- Тем не менее. Мы не доверяем салардам, ты знаешь. И твое заступничество не будет иметь веса, уж прости. - Варин сделал знак стоявшему виари, и тот, достав из поясной сумки запечатанный свиток, вручил его дуайену, а Варин передал свиток Домино. - Вот письмо для императора. Его подписали все главы домов. Пусть он прочитает его. И пусть он увидит, что меч Зералина - не вымысел, что он существует.
- Я приветствую ваше решение, милорд, - сказал я, искренне обрадованный таким поворотом событий.
- Пришло время всем нам покидать Мьюр, - задумчиво сказал Варин. - Поэтому готовьтесь в путь. Капитан Орфин доставит вас в Каль. Его корабль "Афалина" один из самых быстроходных, так что через несколько дней вы бросите якорь в тамошней гавани.
- Могу я задать тебе вопрос, милорд?
- Да, фламеньер.
- Почему вы не стремитесь обрести землю? В океане немало островов, где виари смогли бы осесть, и ваши скитания прекратились бы? Власть магистров Суль не беспредельна и вы...
- Ты не понимаешь, - оборвал меня дуайен. - Нам нужна наша земля. Не клочки суши среди безбрежного моря, а те земли, которые изначально принадлежали моему народу. Тот, кто обедал за столами в королевском чертоге, не станет есть выброшенные кем-то объедки.
- Хорошие слова, милорд. Обещаю, император услышит их.
- К завтрашнему утру вы должны быть готовы отправляться к имперским берегам. - Варин тяжело вздохнул. - Много опасностей ждет вас, поэтому будьте осторожны. И помните, что мы вручили вам судьбу нашего народа. Мы будем ждать вас. Я буду ждать...
***
Последние корабли виари покидают бухту Мьюра, и мы отплываем вместе с ними. Моряки "Афалины" поднимают паруса, а мы с Домино стоим на баке и смотрим вперед, в открывающуюся за утесами бухты даль океана.
Странно, но сейчас мне вспоминается сцена из фильма "Титаник", когда герои ди Каприо и Кейт Уинслет стоят на носу лайнера, и девушка разводит в стороны руки, будто летит. Красивая сцена, но почему-то мне кажется, что слишком много в ней наигранного, киношного, хотя...
- О чем думаешь? - спрашиваю я, наклонясь к ушку Домино.
- О нас с тобой. О том, что вот-вот начнется.
- Что начнется?
- Не знаю.
Паруса "Афалины" разворачиваются, хлопают, наполняются ветром, и корабль начинает движение туда, где изящные виарийские суда, выстроившись в караван, плывут в открытый океан. Матросы-виари суетятся, проносятся мимо нас, занимаясь своим делом, и я почему-то чувствую себя на корабле лишним.
- Все будет хорошо, - шепчу я Домино. - У тебя все получится.
Я замечаю, что Элика стоит у носовой надстройки, постукивает себя по левой ладони магическим жезлом и наблюдает за нами. Ее глаза серьезны, в них нет насмешки. Только какая-то печаль.
- Начинаем путешествие, милорд собрат рыцарь! - громыхнул подошедший к нам Домаш. - Госпожа Брианни, ты нынче прекрасна, как это утро. Счастливец твой супруг, Матерью клянусь, счастливец. Не каждому дано эдакой красотуни взаимную любовь заслужить.
- Ты такой любезный, сударь, - Домино опустила глаза.
- А ты не смущайся, госпожа, не надо. Матерь наделила тебя красой неземной, сим гордиться пристало! - Домаш совсем по-свойски хлопнул меня по плечу. - Убедил ты меня, милорд Эвальд, вот вернусь к себе в Бобзиглавицы, начну искать себе невесту.
- Давно тебе пора хозяйкой обзавестись, - сказала со слабой улыбкой Домино. - Такой видный мужчина, и один.
- Видный? - Домаш аж задохнулся от счастья. - Ну, скажешь тоже...
- И воин славный, - продолжила Домино. - Эвальд мне про твои подвиги рассказывал. Такому нужно много наследников родить, чтобы о славе твоей поколениями помнили.
- Ах, госпожа, твои бы слова да Матери на слух! Давно о сем мечтаю, да все не складывается. - Тут Домаш подкрутил усы. - Ничего, как женюсь, за шесть лет двенадцать детей с женкой моей родим.
- Это как? - не удержался я.
- А каждый год по двойне! И сил и желания у меня вполне достанет на такое увеличение рода Домашей. - Роздолец наклонился ближе, перешел на шепот. - Вон, возьму да и паненке Элике нашей руку, сердце и все мое прочее достояние предложу! Как думаете, примет она?
- Еще как примет! - с самым серьезным видом заявила Домино.
- Коли собрат мой Эвальд женился на виарийской деве, то и мне не след отставать. Да и хороша собой волшебница наша.
- Помнится, пан Домаш, говорил ты мне, что волшбы боишься, - заметил я.
- Так то ж черной волшбы. А паненка Элика наша златоволосая - добрая ворожея, чаю, меня колдовством изводить не станет.
- Ой, Домаш, это ведь любовь!
- Так и мне порой кажется. Или душой я к ней прикипел за время странствований наших? А еще я женской красоте ой как неравнодушен, а дамзель Элика ну уж очень красивая. Разве возможно мимо такой вот барышни пройти спокойно? Никак нельзя. Но госпожа Брианни лучше, - Домаш неожиданно наклонился и, взяв руку Домино, запечатлел на ней звучный поцелуй. - Оставлю вас, а то вы, верно, вдвоем желаете побыть.
- Он и впрямь обхаживать ее начнет, - шепнула Домино, глядя, как Домаш подошел к Элике и о чем-то с ней заговорил. - И вот будет забавно, если у него все получится!
- Да, было бы здорово.
- А ты не ревнуешь? - внезапно спросила Домино.
- Ревную? К кому?
- Ну, Элику к этому рыцарю, - тут Домино покраснела, опустила глаза. - Прости, я глупость сказала.
- Глупость, - я обнял ее и крепко поцеловал в губы. Потом мы стояли обнявшись, и над нашими головами хлопали паруса и кричали чайки, будто слетевшиеся сюда со всего острова. "Афалина" понемногу набирала ход, плавно скользя мимо последних ледоров, еще не покинувших бухту.
Я подумал, что очень скоро мы вернемся в имперские земли. А там...
- Ты думаешь о будущем? - Домино непостижимым образом угадала мои мысли. - Не надо, не стоит.
- Я боюсь за тебя.
- А я за тебя. Но это всего лишь любовь.
- Любовь, - я посмотрел ей в глаза. - Да, любовь. Я люблю тебя.
- А я тебя, - Домино прижалась ко мне, вздохнула. - Как хорошо, что есть любовь. И она бережет тех, кто в нее верит.
***
Мне снилась пучина. Темная, холодная, бесконечная, куда я медленно погружался, раскинув руки и ноги. И из этой смертельной глубины мне навстречу поднималось нечто. Что-то, не имеющее названия, никогда не виденное живущими на суше, огромное, бесформенное и смертельно опасное. Оно будто обволакивало меня струями тьмы, похожими на щупальца. Странно, но я не боялся. Я понимал, что эту неведомую тварь можно одолеть, и потому бесстрашно опускался ей навстречу, раскачиваемый подводным течением, сопровождаемый целой стаей рыб. Мне нечего бояться - со мной меч Зералина, со мной сила Домино, которая ждет меня наверху, на корабле и знает, что я обязательно вернусь к ней! Ведь я же фламеньер, и еще - я уже столько раз ходил рядом со смертью, что этой мерзкой глубоководной твари меня не напугать. Только бы спуститься на расстояние удара мечом, и подводная гнусь получит то, что заслужила...
- Эвальд!
Это Домино, она зовет меня. Я хочу крикнуть, что у меня все хорошо, что я вот-вот расправлюсь раз и навсегда с мерзким подводным ужасом, но не могу раскрыть рта. Скорость падения в пучину внезапно убыстряется, и я уже почти лечу навстречу подводной гадине.
- Ааааааааааааааааа!
- Эвальд!
Пробуждение пришло мгновенно. Пучина исчезла, я лежал на койке в каюте. Прикроватный фонарь почти погас, и я увидел в круге колеблющегося света Домино. Рядом с ней стоял капитан Орфин.
- Идем, милорд, тебе надо это видеть, - сказал эльф очень нехорошим тоном.
- Что-то случилось? - спросил я, натягивая дублет.
- Сейчас все сам увидишь.
Наступавшее утро было серым и ветренным, тяжелые облака почти сплошь скрыли небо. Похоже, надвигался шторм, но капитана Орфина, как оказалось, озаботило совсем не это. На корме "Афалины" уже стояли Домаш, Ганель, Джарем и Элика. Магичка выглядела очень встревоженной.
- Вон там, - она показала на горизонт. - Видишь? Корабли, и они идут за нами.
- Ca`nei a vian, soerie, - сказал Орфин, раскрыл сумку, вытащил короткую подзорную трубу и подал мне. - Смотри прямо, фламеньер.
Я посмотрел в трубу и сразу увидел корабли - их было три. Два парусника, и, похоже, ледор, поменьше тех, что я видел на Мьюре. До них было, наверное, миль пять, и они шли в нашу сторону.
- A`ren Sulean vel, - сказала Элика. - Сулиец. И с ним два наших корабля.
- Понятно. - Я посмотрел на Домино. - Такова, значит, виарийская честность. Не думал, что Варин опустится до предательства.
- Не надо говорить пустых слов, салард, - бросил Орфин с презрительной гримасой. - Мы еще не знаем их намерений.
- Пустить нас всех на дно, вот чего они хотят. - Я плюнул на палубу. - Джарем, готовь мои доспехи!
- Да, милорд! - отозвался оруженосец и побежал к надстройке.
- Эвальд! - крикнула Домино.
- Я не позволю им! - Я сжал кулаки и повернулся к Орфину. - Можете меня убить, но я не позволю.
Вот он мой сон, подумал я, затягивая ремни на куртке. Есть океанская пучина, а есть пучина предательства. Теперь я знаю, как называлась тварь в моем сне.
Проклятые предатели! Варин, сволочь, не решился пойти против воли Совета, так пошел на подлость, подстроил встречу в открытом море с сулийскими пиратами.
Подонок!
- Джарем, - я сделал паузу, ком в горле мешал говорить. - Возможно, мы сегодня умрем.
- Все в воле Матери, милорд, - ответил оруженосец, подавая мне шлем. - Она в милости Свой позаботится о нас.
- Да, ты прав.
- Эвальд! - Домино вбежала в каюту, бросилась ко мне на грудь. - Орфин ничего не знает про эти корабли. Он поклялся.
- Это все твой дядюшка, будь он... Только он мог знать, куда мы плывем. пусть он сдохнет, пес!
- Эвальд, не надо! Ты несправедлив к дяде. Он...он не мог.
- Я не отдам им тебя, - выдохнул я, пытаясь побороть охватившие меня ужас и отчаяние. - Никогда, Домино. Если мы умрем...
- Ты собрался умирать? - осведомилась Элика из дверей каюты. - А я думала, мы будем сражаться и победим.
- Да, будем. - Я взял из рук Джарема меч. - Насчет победы не знаю, но будь я проклят, если сдамся без боя.
На палубе нас ждал Орфин, окруженный матросами.
- Мы еще не знаем их намерений, салард, - сказал капитан, - но мы готовы.
- Готовы к чему?
- К бою, поглоти меня пучина!
- Значит.... - Я осекся, мне вдруг стало стыдно за своим слова, сказанные сгоряча. - Так вы с нами, капитан?
- У меня приказ Совета доставить тебя и Брианни в Каль. И никто мне не помешает этого сделать.
- Прости меня, Руэль, - я протянул капитану руку. - Я был неправ.
- Прощаю, - Орфин не принял моей руки, но положил ладонь на сердце и поклонился. - Постарайся не падать за борт, салард. Ты не выплывешь в своих доспехах и утопишь меч Зералина.
Я хотел ответить, но громкий и протяжный звук рога сбил меня с мысли. Матросы "Афалины" быстро собирались на палубе. Многие уже вооружились луками, мечами и абордажными топорами. Это зрелище меня немного подбодрило. Потом я увидел Домаша - роздолец уже успел облачиться в кольчугу и вооружиться.
- Деремся? - спросил он, подойдя к нам. - Никогда прежде не дрался в море.
- Боюсь, придется, - я посмотрел на приближающиеся корабли: теперь их было видно уже без трубы.
- Посланник Исан`д`Кур решил взять силой то, что не получил уговорами, - сказала Элика.
- Да, это "Магистр Магут", крейсер, на котором сулиец прибыл на Мьюр, - подтвердил Орфин. - И с ним наши братья из Туасса ад-Руайн. Думаю, они тайно шли за нами от самого Мьюра, а теперь решили, что время атаковать пришло.
Я поднял трубу, чтобы рассмотреть приближающийся корабль. Сулийский крейсер выглядел очень необычно. На таком расстоянии было трудно определить его размеры, но было ясно, что он очень большой, намного больше виарийских кораблей сопровождения. Странно, но у сулийского корабля не было ни мачт, ни весел - он напоминал огромного черного кита, выставившего из темного предштормового моря покатую спину и тяжело разрезающего высокие свинцовые волны. Судя по тому, как быстро сокращалось расстояние, - а ведь "Афалина" продолжала идти полным ходом! - крейсер повелителей мертвых развивал очень приличную скорость.
- Сколько воинов может быть на таком корабле? - спросил я Орфина.
- Не меньше сотни. Иногда полтораста.
- Добавь еще сотню виари с кораблей сопровождения, - сказала Элика таким странным тоном, что я вздрогнул. - Они тоже отличные воины.
- Да, - произнес я. - А у тебя, капитан?
- Сорок пять человек. С вами пятьдесят.
- Один к пяти, значит. Ну что ж, пусть так. Каковы наши действия?
- Погоди, они сигналят! - воскликнул Орфин. - Приказывают остановиться.
- Нет! - глухим голосом произнесла Домино. - Нельзя останавливаться.
- Как прикажешь, арас-нуани, - Орфин поклонился.
- Через какое время они нагонят нас? - осведомился я.
- Гонка не может продолжаться долго. У сулийских боевых кораблей особые машины, использующие магию и позволяющие им развивать большую скорость. Моя "Афалина" даже с попутным ветром не пойдет так быстро.
- Значит, мой сон был вещим, - пробормотал я, глядя на вражеские корабли. - Каков твой план, капитан?
- Маневрировать, не дать им протаранить нас или взять нас на абордаж. Это все, что мы можем сделать. Весь вопрос в том, как долго мы сможем уворачиваться.
Я отчетливо услышал в голосе Орфина обреченность, и отчаяние и ужас вновь овладели мной. Вот и все. Еще два-три часа, и мы...
- Поджечь их никак не получится? - спросил я.
- Корабли Туасса ад-Руайн можно поджечь, но черный корабль никак.
- Черный корабль? - Я перевел взгляд на преследующее нас чудовище. Да, действительно черный корабль. Самое то название. И теперь, когда враг приблизился на расстояние примерно в милю, я разглядел, чего не увидел раньше. Поверхность сулийского крейсера не была гладкой. Она напоминала корку черной лавы, сплошь покрывавшую судно от носа до кормы. Ни люков, ни портов, ни надстроек, только торчащие из корпуса кованые тараны, решетчатые и телескопические стрелы с абордажными крючьями и лестницами, какие-то широкие трубы с раструбами - видимо, приспособления для метания снарядов или горючей смеси. Теперь, когда сулийский Левиафан подошел к нам на расстояние не больше мили, я мог оценить его размере - вражеское судно имело не меньше восьмидесяти метров в длину и не меньше пятнадцати в ширину. Даже по самым современным судостроительным меркам очень и очень прилично, тянет на эсминец. У него и команда должна быть внушительная, а если представить себе, что это мертвецы, которых совсем непросто убить...Да еще и два виарийских корабля сопровождения.
Похоже, мы влипли.
- Снова сигналят! - крикнул капитан Орфин. - Приказывают остановиться и принять их ял. Если не остановимся, они нас атакуют.
- Чем ответим, капитан? - спросил я.
- Ничем. - Орфин повернулся и бросил несколько отрывистых команд собравшимся на палубе матросам. - Пришло время драться.
Я посмотрел на Домино. Ее лицо стало бледным, глаза сузились, в них появился нехороший блеск. Я попытался коснуться ее руки, но она одернула ее, точно мое касание было ей неприятно.
- Домино! - воскликнул я.
- Не сейчас. Погоди. Элика!
- Да? - отозвалась магичка.
- Нам нужно будет создать двойной поток магии, - сказала Домино, продолжая смотреть на приближающийся сулийский крейсер. - Мне нужна подпитка, одна я не справлюсь.
- Отличная идея, Блайин О`Реах, - одобрила Элика, но почему-то заметно побледнела. - Когда начнем?
- Прямо сейчас, - тут Домино посмотрела на меня. - Мы пойдем на нос корабля, Эвальд. Так надо. Я не знаю, сработает ли мой план, но лучшего у нас нет.