Степан Дмитриевич Воронов, бывший начальник отдела центрального аппарата МВД, а ныне пенсионер и нештатный консультант руководителей ряда крупных коммерческих структур, внезапно вспомнил о невыполненном обещании. Вполголоса матюгнувшись, он, включив поворотник, ловко перестроился из средней полосы в крайнюю левую. Подловив момент, резко выкрутил руль, правой стопой утопив в пол акселератор. "Митсубиси-3000", взревев трехсотсильным турбированным мотором и взвизгнув покрышками, четко вписалась в рискованный разворот через две сплошные разделительные полосы. Выскочивший из патрульной машины лейтенант ДПС, тоскливым взглядом проводил обнаглевшего нарушителя с крутыми номерами. Плюнул, и со злости тормознул немилосердно дымившую, ржавую "шестерку", управляемую пенсионером в очках.
Воронову было нужно увидеть начальника отдела уголовного розыска одного из райуправлений Москвы. Именно увидеть, чтобы сказать несколько слов. В некоторых вопросах Степан Дмитриевич стойко не доверял телефонам. И теперь, находясь неподалеку, он решил попытаться застать подполковника Храмова на рабочем месте.
Небрежно махнув удостоверением перед носом стоящего возле вертушки молодого сержанта, вооруженного игрушечным АКСУ и потеющего под тяжелым бронежилетом, Воронов легко взбежал на второй этаж. Страж на воротах только неловко посторонился, краем глаза ухватив написанное крупными буквами в удостоверении специальное звание - полковник. Надо сказать, что Степан Дмитриевич, пользуясь связями в управлении кадров министерства, после увольнения на пенсию сохранил за собой удостоверение действующего сотрудника. И мало того, недавно сумел обменять его на удостоверение нового образца. То, что другим казалось удивительным, для Воронова, с его опытом, контактами и деньгами, было совсем не сложно.
Кивнув знакомым операм, озабоченно пробежавшим мимо по коридору, Степан Дмитриевич набрал код на замке металлической двери, дополнительно отгородившей владения уголовного розыска от внешнего мира, и прямым ходом направился в кабинет начальника. Виктор Алексеевич Храмов оказался на месте. Навалившись большим животом на стол, он внимательно рассматривал несколько разложенных веером фотографий. Слегка повернув голову в сторону входа и недовольно изогнув бровь, Храмов, через секунду расцвел приветливой улыбкой, узнав вошедшего.
- Какими судьбами, душа пропащая? - Виктор Алексеевич с трудом выбрался из узковатой для него щели между столом и стенкой, шагнул навстречу, разведя руки для объятия.
- Да вот, понимаешь, мимо проезжал, решил заглянуть, - просипел Воронов, крепко прижатый к широкой мягкой груди.
Наконец Храмов ослабил захват, но не опустил приятеля, а отодвинул на расстояние вытянутых рук, осматривая с ног до головы.
- Прекрасно выглядишь. На вольных хлебах все такие, или только ты?
- Все конечно, - усмехнулся Воронов, - Еще почтальон Печкин мудрую фразу сказал: "Я, может, только жить начинаю - на пенсию выхожу".
Храмов грустно покивал, и сделал вывод:
- Значит и мне пора. А то еще не доживу. Вынесут вперед ногами прямо с рабочего места.
Степан Дмитриевич засмеялся, похлопал его по плечу:
- Не прибедняйся Витя. Ты еще на наших похоронах простудишься.
- Тьфу, на тебя, - отмахнулся пухлой белой ладонью Храмов, - Чего глупости болтаешь? Какие к черту похороны? Рассказывай лучше, зачем пожаловал? Знаю я тебя, никогда просто так не заедешь.
Как и предполагал Воронов вопрос был решен за пять минут. Он тут же отзвонился по мобильнику заинтересованному лицу и с облегчением мысленно вычеркнул проблему из списка первоочередных дел. Посмотрел на часы. До следующей встречи больше двух часов, а добираться до места, максимум час. Значит, минут тридцать можно поболтать с Храмовым.
Виктор Алексеевич заметил брошенный Вороновым взгляд на часы.
- Торопишься? Или чайку. А можно и кофейку.
- Полчаса еще есть. Давай, пожалуй, кофе.
Храмов переместился в угол к небольшому сервировочному столику на колесиках, непонятно каким образом занесенному в кабинет начальника уголовного розыска. Зашумел электрический чайник.
- Только у меня, уж не обессудь, только растворимый. Ты, наверное, и забыл про такой, в высших-то сферах общаясь?
Воронов едва заметно улыбнулся.
- Вот ты мне, Виктор Алексеевич, и напомнишь. Чтобы не расслаблялся.
Храмов коротко хохотнул, разливая кипяток по чашкам.
Когда пустая посуда вернулась на полагающееся ей место, Степан Дмитриевич, больше из вежливости, чем из любопытства, поинтересовался:
- А ты, Витя, что там за пасьянс из фотографий раскладываешь?
Храмов недовольно сморщился.
- Да вот изобретаю, как под конец квартала "глухаря" себе не подвесить. Но, судя по всему, ничего не получится. Обидно, понимаешь.
- А в чем суть?
- А суть очень простая. Жило себе семейство из мужа, жены и ребенка. Ничего так жило, что даже сумело накопить на трехкомнатную квартиру. Не дюже шикарную, но как никак трешку. И все было бы хорошо, да мужичок, видимо от хорошей жизни, стал попивать да жену поколачивать. Та, недолго думая, с ним развелась. А жить где? Вот и получилась коммуналка. Соответственно и нравы коммунальные. Мужа бывшего, как ни странно, совместное проживание устраивало. Не очень то он с ней и разводиться хотел. А ее соответственно такое положение совершенно не удовлетворяло. Очень жена бывшая хотела вопрос по разделу жилплощади решить, так как завелся у нее к этому времени кандидат в следующие мужья. Только варианта взаимоприемлемого найти, никак не получалось. А три недели назад бывший супруг и нынешний сосед по квартире, пропал. Заявление о пропаже его брат старший написал. Младший последнее время часто у него ночевал. Боялся сорваться. Его уже и так пару раз по административке привлекали, за бытовые скандалы и мордобой. Бывшая однозначно заявила: "Еще раз тронешь - посажу". Он и задумался. Вообще-то, честно говоря, мужичок говно. По жизни, может давно нужно было ему башку открутить... Но это по жизни, - Храмов замолчал, задумчиво почесывая переносицу.
- Ну, и? - напомнил о себе Воронов.
- А что ну? Мотив понятен. Круг подозреваемых очерчен. Начали работать. Только в холостую. Бывшая со своим сожителем в глухом отказе. Знать, ничего не знаем, видеть не видели. Он, мол, вообще два месяца не появлялся. Сами искать хотели. А брат пропавшего утверждает, что тот действительно какое-то время не общался с бывшей женой, жил у него, усиленно искал варианты разъезда. И нашел. После чего, ровно три недели назад поехал для решающего разговора. И больше никто его не видел.
Воронов хмыкнул:
- А он до квартиры своей доехал?
- До подъезда, во всяком случае, точно. Видели его входившим в подъезд. А вот как в квартиру попал, сколько там был, и когда ее покинул, установить не представилось возможным.
А бывшая со своим что говорят?
- Говорят, не было их дома. С самого утра и до позднего вечера ездили смотреть на строящиеся дома. Вариант покупки квартиры рассматривали.
- И свидетели есть?
- Конечно, нет. Были они на другом конце города. Подходящего ничего для себя не увидели. Поэтому разговаривать ни со строителями, ни с менеджерами по продажам не стали.
- А тут, очень кстати, пропадает бывший муж. Проблема снимается сама собой.
- Вот я про то же, - тяжело вздохнул Храмов, - Слишком все красиво получается. Или, вернее, некрасиво.
Воронов достал пачку сигарет, закурил.
- Да брось ты напрягаться, Алексеич. Подумаешь, одним без вести больше, одним меньше.
- Как бы не так. Братан старший каким-то боком с ФСБ связан. Такую вонь поднял. Прокуратура возбудилась.
- Без трупа?
- Без трупа.
- По 105-й?
- По 105-й.
- Дела-а-а... - удивленно протянул Воронов, - выпуская струю дыма в потолок, - А фотографии причем?
- А с фотографиями вообще отдельная история. Не далее как вчера, заявляется ко мне сожитель бывшей жены пропавшего без вести. Так, мол, и так, хочу снять с себя и моей будущей супружницы последние подозрения. Они, в тот день, когда ездили подбирать будущее жилье, фотоаппарат с собой брали. Он, будучи весь на нервах, сразу об этом не вспомнил. А когда успокоился, распечатал фотографии и принес мне. В качестве доказательства полной своей невиновности.
Воронов раздавил окурок в пепельнице.
- Косвенные. Не серьезно.
- А тут весь материал на косвенных построен. Нет прямых, - Храмов раздраженно хлопнул ладонью по столу.
- Взглянуть можно?
- Да смотри, сколько хочешь, - Виктор Алексеевич толкнул к краю стола несколько плотных, глянцево отблескивающих листков.
Воронов встал с когда-то шикарного, а сейчас потертого и продавленного кожаного дивана, подошел к столу, взял фотографии. Внимательно просмотрел их. Потом поднял задумчивый взгляд в потолок, что-то вспоминая. Бросил фотографии на стол и начал шарить по всем карманам. Извлек из заднего брючного маленькую смятую бумажку, разгладил, повернул к свету. Удовлетворенно щелкнул пальцами.
- Фуфло эти фотографии, Витя. Смело на экспертизу отдавай. Пусть особое внимание на дату обратят.
- Не понял? - Храмов вопросительно посмотрел на Воронова, - Неужели ты считаешь, что я подделку от оригинала не отличу?
- Да ты не ерепенься, - Воронов вернулся на диван, - Тебе что, тяжело отдать. Лишний раз проверить не помешает. А вдруг я прав? А?
- Да отдам, отдам, - начальник отдела справился с приступом раздражения, - Все равно больше зацепиться не за что. Может и правда что вылезет.
- Вот и ладушки, - Степан Дмитриевич подошел к столу и протянул Храмову руку, - Все, время вышло. Погнал я дальше...
Воронов заканчивал обедать в небольшом, на десяток столиков ресторанчике, когда проснулся мобильный телефон. Не желая портить умиротворенное состояние, он по началу решил не отвечать. Но телефон умолкать не желал. Тяжело вздохнув, Степан Дмитриевич вытащил аппарат. На экране светился номер Храмова. Воронов нажал на кнопку.
- Степа! Здорово! С меня стакан! Да не просто, а такой здоровенный, граненый! И с горкой.
- С какой горкой? - переспросил Степан Дмитриевич, ошеломленный напором Храмова.
- Как с какой? Уже все забыл? Это когда по самый рубчик наливают, так что приходится отпивать, прежде чем ко рту поднести.
- А-а-а, тогда здравствуй Виктор Алексеевич. Только учти, стаканы я принимаю наполненные виски. А что случилось?
- То и случилось! - весело клокотал Храмов, - Развалил я их! По самое не могу! Так что будет тебе виски. Выкачу настоящее шотландское.
- Кого развалил-то? О чем ты вообще? - продолжал недоумевать Воронов.
В трубке возникла секундная пауза, и уже спокойнее Храмов продолжил:
- Разговор про "глухаря", когда последний раз встречались, помнишь? Ты еще фотографии посоветовал на экспертизу отправить. Ну?
- Помню. И что? - Степан Дмитриевич достал свободной рукой сигарету из пачки, прикурил.
- А то! Дата на фотографиях изменена. Эксперт это однозначно определил. Но изменения сделаны на высоком техническом уровне. Невооруженным взглядом не определишь. А ты вот определил. Молодец!
- Я... - попытался перебить Храмова Воронов, но тот, не слушая, продолжал говорить.
- Когда эти фотографии сожителю в нос тыкнул, да результаты исследования, он и поплыл. Все выложил, как на духу. Двадцать минут назад ребята отзвонились, труп выкопали. Они его на старом кладбище в заброшенную могилку подхоронили. Если бы не перемудрили с фотографиями - все. Не за что зацепиться было. Вот я старый дурак, еще спорил. А ты молоток, углядел. Глаз алмаз.
- Да обычные у меня глаза, Алексеич, - Воронов, наконец, сумел встрять в монолог Храмова, - Тут дело другом.
- Не понял? - искренне изумился собеседник.
- Все просто, дело в примете.
- В какой примете?
- Ну, хорошо, - Степан Дмитриевич устроился поудобнее на стуле, - По старой дружбе раскрою военную тайну. Примета у меня такая есть, как машину вымою, обязательно дождь пойдет. Если не в этот день, то на следующий точно. А тут как-то заехал заправиться, и меня уломали машину вымыть. На заправке мойку недавно открыли. Я еще сказал бойцам, мол, чек сохраню, и если в ближайшие три дня попаду под дождь, приеду деньги обратно забирать. А они мне тыкали в нос газетой с прогнозом погоды и уверяли, что имеют договоренность с небесной канцелярией. А весь следующий день, с раннего утра, естественно поливало. Причем я мотался по всему городу, в том числе и в районе, где была сделана фотография. Лило как из ведра, не переставая. Так вот. Если бы не примета, я бы на дату и внимания не обратил. А так в память врезалась. Если ты помнишь, я чек искал, после того, как фотографии посмотрел.
- Не помню. Да не важно. Дальше давай.
- А собственно и все. Чек я нашел. Посмотрел на дату. Посмотрел на дату на фотографиях. Они сделаны на следующий день, после того, как я вымыл машину. А если ты внимательно посмотришь, то убедишься, что на снимках, не смотря на пасмурный день на улице сухо. Этого не могло быть. Даже если дождь в момент съемки не шел, то лужи на улице должны быть однозначно. Вывод напрашивался сам собой. И я тебе его озвучил - фотографии фуфло.
- Выходит, если бы ты не побывал на мойке, то не усек бы на несоответствия?
- Само собой. Вот я помню, шел дождь три недели назад, или нет.