К порогу Текдельпень мы подошли вечером. Подходили осторожно, не спеша, тщательно разыскивая ориентиры. Группа сборной солянки из Ленинграда тащилась позади, уверовав в наши знания и остановились в полу километрах выше.
Текдельпенем пугали ещё в Москве, и мы пошли просматривать его сразу по прибытию. Скальное сужение со множеством карманов представляло собой туннель с хаотическим и переменчивым набором течений. Одним словом, кипящий котёл, в котором проложить маршрут просто не возможно. Картина меняется каждое мгновение. Идти на байде в этот уровень воды бессмысленно. А на ЛАСах?
Возвращались мы молчаливые. Основная часть народа, обуючивающая лагерь, ждала наших слов. А мы молчали. Молчал даже я, самый говорливый. Катунь дала нам жару в первые дни (заплыв Андрюши в одном спасжилете через два мощных порога) и не отпускала во все последующие. "Мужики, так что там?" - первым не выдержал тот же Андрюша. "Наша пони не пройдет" - отрезал Костя. Все с надеждой посмотрели на меня, авантюриста. Я молчал, как рыба об лёд. "А ЛАСы?"
"Попытаться, наверно, можно" - со здоровой долей оптимизма ответил Костя.
И, вдруг, я оказался в другом измерении. Как в фэнтези. Им завтра идти в порог, а мне нет. Теперь я наблюдаю со стороны, как ведут себя мужики в пред стрессовой ситуации. Вот пробежал в одних трусах (семейных) с воплем: "Кий я!" - Валера. Кто-то ржёт по поводу и без... Я физически ощущаю статическое напряжение ожидания.
"Ребята, давайте поговорим о бабах" - пытаюсь разрядить обстановку, благо поход чисто мужской.
"Давайте!" - благодарно подхватывает Андрюша, двухметровый образец мужской красоты. Теперь я спокоен, рассказов необерёшся до утра и ни кто его не сможет остановить. Даже живая женщина.
"Поставили меня, как-то, часовым у могилы нашего командира. Вдруг, автомат выскальзывает у меня из рук и падает в могилу..."
"Андрюша, очнись, давай ближе к теме!" - пытаюсь вернуть его на путь истинный.
"Да-да. А был другой случай. Хоронили мы другого командира..."
Я, как всегда, оказался прав. Остановить его не смог никто.