Страсть к охоте в нас, хищниках, неистребима. На Приполярном охотника, первым застрелившего утку, закормили до отвала, а нам, смертным, достались его воспоминания. Но когда я потом с охоты принёс десять уток взамен десяти патрон, заматеревший народ вынес приговор: "Ты их принёс, ты их и чисть".
Но мы - люди и, следовательно, милосердны. Хотя, конечно, по разному.
Охотник шёл впереди налегке с одним ружьём, пока бурлаки тащили сквозь заросли байды. Увидав утку, он сначала выстрелил, а потом вгляделся. Цель оказалась маленьким утёнком. К тому же слегка раненым. Когда мы вышли к озерцу, где он плавал, нас тоже охватил азарт. С воплями и вёслами устроили облаву. Но утёнок был увёртлив. Так продолжалось до тех пор, пока не появился руководитель похода. Узнав причину задержки графика движения, от засовывает руку в воду и вытаскивает утёнка. Кижа тут же заверещала, что его надо отпустить. Я предложил привязать бантиком в байду, привезти в Москву и вылечить. Но дробинка попала в шею и утёнок был не жилец. Тогда милосердный Андрэ выхватил свой ножичек нулевого размера и отрубил голову. Кижа заявила, что уток есть больше не будет и с Андрэ разговаривать тоже. Вечером голод помог извечно девичьей забывчивости и весь противень с дичью был уничтожен. Вместе с утёнком.
* *
*
Кстати, это мне напомнило ещё один пример милосердия.
В солнечный день на камушке сидел кузнечик. Маленький такой. Нина Ивановна, добрейшей души человек, посмотрела на него и сказала:
"Ах, как мне его жалко!"
Народ, разомлевший от жары и заслуженной днёвки, с умилением наблюдал за картиной - женщина с добрыми глазами склонилась над божьим созданием.
Нина Ивановна берёт в руки камень и тюкает это божье создание.
Тогда мы были слишком ошеломлены, чтобы понять весь глубокий философский смысл случившегося. Во-первых, тюк - и нет источника жалости, во-вторых, доброта очень часто границ не знает, особенно в походе, и, в третьих, этот случай подарил нам великолепную фразу:
"Я вот сейчас пожалею тебя, как Нина Ивановна кузнечика!"