Аннотация: Это несколько подражаний известным авторам на сюжет не менее известной сказки
Сергей Лукьяненко
Ветер тут же стих, зато по углам обветшалой квартиры вырос синий мох, вечный обитатель сумрака. А она даже и не заметила. Слышащий Зов становится безразличным ко всему окружающему. Девушка посмотрела на меня и радостно спросила.
- Ты фея?
Вот как! Тут явно поработал сильный Иной, темный маг не ниже четвертого уровня. Я даже не хотел думать, кем она видит меня сейчас.
- Я не фея. Я Антон.
Она как будто и не услышала.
- Помоги мне, добрая крестная, я так хочу на бал!
Ну Гесер, старый интриган. И что теперь прикажете с ней делать? Заклинание наведено старательно, на первом уровне сумрака его не снять. Тащить девчонку на второй? Выдержит ли?
Над светловолосой головой девушки медленно, но верно раскручивалась воронка нехилого проклятия.
Артур Конан-Дойль
Что вы об этом думаете, Ватсон? - спросил меня мой друг, по обыкновению удобно устроившись в кресле.
Я держал в руках изящную дамскую туфельку. Что за страшные откровения таила она, принесенная к нам случаем, словно обломок кораблекрушения? Признаюсь, я понятия не имел, какие тайны скрывает в себе эта вещица. Холмс протянул худую руку и взял у меня нашу загадочную улику.
Это же элементарно! Судя по размеру, туфелька принадлежала юной леди. Край каблука отколот - девушка явно не имела привычки к подобного рода обуви, потому и споткнулась. Я обследовал нашу находку с помощью лупы и нашел следы сажи, что нам это говорит?
- Право, Холмс, я в совершенном тупике, даже не представляю...
- Вспомните же мой знаменитый дедуктивный метод и соберите из кусочков картину происшествия. Но не забудьте самого главного...
- Хрусталь!
- Именно. Что за причуда могла заставить изготовить бальные туфли из столь ненадежного материала? И какой ювелир возьмется за такое? Очевидно, это дело на две трубки, не меньше.
Павел Бажов
Жила в деревеньке нашей семья одна. Зажиточными слыли - и дома богато, и скотины хватает. Отец там старателем был, с зари до ночи в рудном разрезе трудился, а хозяюшка-то, вестимо, день-деньской по дому управлялась. Одно за радость - дети взрослые уже, пригляда не требуют. Две дочки подлетки там росло, только заневестились, да еще одна девчушка, первой жены хозяина кровиночка. Матушка-то родами померла, вот и привел отец новую жену. А та, уж на что хитра, при нем меж детьми различий не делает, ко всем с лаской, а стоит мужику за порог, так обижает сироту. И то верно - не родная кровь.
А тут случилось такое, ушел отец на заработки, наказывал раньше весны не ждать. Совсем залютовала мачеха. Своим-то дочкам и ситца расписного, и бусы на шею, а сироту к печке прогнала в золе спать, да вместо сарафана лохмотьями одарила. Носи, мол, самое по тебе будет. Девка на такое не забижалась, уж больно нрава кроткого была. Да вот ведь огорчение - новость соседки принесли, что, мол, будет гулянье великое в соседнем селе. Все женихи съедутся. То-то девкам радость да веселье!
Вот и не стерпела горемычная. Как ночь пришла, достала шкатулку малахитовую, от матушки последнее утешение, да и взмолилась Хозяйке медной горы, чтоб выручила, подмогла на гульбу попасть.
Ильф и Петров
Нет, это не Рио-де-Жанейро! - громко произнес молодой человек. Чеканным бронзовым профилем он напоминал римского императора или, на худой конец, предводителя дворянства.
Он оглядел бальный зал. Под заунывную мелодию оркестра из членов профсоюза здесь вяло передвигались граждане и гражданки. За порядком следил степенный мажордом, его борода внушительно и устрашающе торчала вперед.
- А что, отец, - спросил спросил молодой человек, прикуривая. - Невесты в вашем королевстве есть?
- Кому и принц невеста, - равнодушно ответил мажордом. - Проходите, сударь, не задерживайте очередь.
Но грудь молодого человека уже задышала чаще в преддверии волнительного чувства. Он увидел девушку спортивного вида, и это зрелище перевернуло все его мятущуюся душу.
Ах, сокровище! - тихо произнес он, - Знаете ли вы, что меня любили даже зубные техники, но все это не имеет значения в светлом будущем социализма, в которое я намерен вступить прямо сейчас.
Последний, двенадцатый стул, призывно согнул деревянные ножки, пряча в своем нутре бриллианты. Именно на этом стуле и сидела юная фемина в неудобных туфлях, похожих на салатницы чешского хрусталя. В таких салатницах провинциальные хозяйки обыкновенно подают соленья и моченые яблоки. Брильянтовый дым пополз по комнате, оркестр заиграл туш. В голове комбинатора проносились белые кони. муаровые костюмы с отливом и бессчетные золотые портсигары. Под призраки грядущего богатства он одернул потрепанные манжеты и пошел на приступ. Лед тронулся!