Асташко Андрей Геннадьевич : другие произведения.

Богатые тоже... умирают или Большая Игра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Pulp Fiction, но с претензией...

  
  Пролог.
  
   Темная фигура стремительно промелькнула через освещенный фонарями участок лужайки, растворилась в тени дома, замерев. Только белки глаз в прорезях маски отсвечивали в приглушенном легкой дымкой испарений свете луны. Тишина летней ночи не нарушилась ни единым звуком, и юноша в черном светопоглощающем костюме продолжил движение. Невероятно ловко взобрался по мелким выступам в вертикальной поверхности стены одиноко стоящего трехэтажного дома. Затаился на небольшом вычурном балкончике, увитом заботливо ухоженными растениями с длинными, скручивающимися стеблями, вновь долго прислушивался и принюхивался, стараясь как можно точнее представить окружающую обстановку.
   Убедившись, что никаких тревожных сигналов не поступает и его присутствие никем не замечено, приступил к выполнению самой сложной части плана - проникновению внутрь особняка. Насколько ему было известно, единственное окно, не подключенное к системе сигнализации, располагалось рядом с балконом и вело в спальню для гостей, сегодня пустовавшую. Но по причине удивительно жаркого для этих широт лета форточку на ночь не закрывали, стараясь хоть как-то помочь работающим на полную мощность климатизаторам. Большей удачи юноша ожидать не мог, он легко распластался по стене между перилами балкона и сливом окна гостевой спальни. Тонкая резина специальных ботинок не скользила по оцинковке, также, впрочем, как и по большинству других материалов. Некоторое время побалансировав, примериваясь, черная фигура, извившись ужом, проскользнула в небольшое отверстие, вновь не издав ни звука.
   Оказавшись внутри, Влад оглядел пустую комнату, приготовившись исчезнуть при малейших признаках тревоги. Легко и все так же бесшумно прошел к выходной двери, по пути запоминая расположение предметов. Планировку особняка он предварительно заучил наизусть, чтобы не потеряться во множестве разнообразных помещений, а вот вещей на плане не было. Причем именно они и могли бы пригодиться в случае чего. Нужный ему кабинет главы дома находится на втором этаже, примыкая к оружейной. Между ними даже есть дверь, чтобы мужчина мог, не выходя в коридор, пройти из одной комнаты в другую. Напротив них - раздельные спальни хозяев, пожилой четы, заработавшей себе в жизни достаточно врагов, чтобы один из них смог нанять Влада, не пожалев денег на поистине запредельную цену, которую юноша запрашивал за свои услуги. Зато и исполнял все со стопроцентной гарантией и не оставляя следов.
   Сегодня задача требовала совмещения его навыков как специалиста по быстрому и бесшумному проникновению и взломщика компьютерных баз. По второму направлению он работал редко, не уделяя ему слишком много внимания, соответственно, спецов его уровня было множество, причем стоящих намного дешевле. А вот в вопросах тренированности тела он еще не встречал себе равных и за три года деятельности стал достаточно известной личностью в определенных кругах. Ходила даже ставшая почти крылатой фраза одного из видных финансистов: "Стопроцентную гарантию дает один Монах". Такое прозвище Влад получил за нежелание выполнять задания, не сообразующиеся с его кодексом поведения, а также за исключительные, почти фантастические способности, полученные в результате длительных тренировок с раннего детства, к которым приучил его отец.
   Сторожко, замирая перед каждым поворотом и дверью, юноша пробрался на второй этаж здания, услышав легкий посторонний шорох, юркнул в открытую оружейную. И вовремя. Дверь одной из спален приоткрылась, в коридоре шелестнул негромкий звук спокойных шагов в домашних тапочках. Женских, как определил молодой человек. Он метнулся за один из стеллажей, заполненный ножами разного вида, но шаги проследовали мимо оружейной и неторопливо начали спускаться вниз. Влад знал, что постоянной прислуги в доме не держат, супруга главы семьи предпочитает выполнять нехитрые домашние работы самостоятельно, находя радость в заботе о муже.
   Не теряя ни минуты, незваный гость прошел в кабинет, включил компьютер, предварительно вставив принесенный с собой диск с набором программ. Системный блок тихо зашумел вентиляторами, монитор мигнул и погас, выключенный быстрым движением юноши. Ни к чему полоска света из пустого кабинета, его может заметить проходящая обратно в спальню женщина. А шум легко можно принять за включившийся кондиционер, настроенный на автоматическое поддержание комфортной температуры и влажности.
   Ждать пришлось совсем недолго, шаги завершились щелчком маленького пружинного замочка на двери спальни, и Влад облегченно включил монитор. Следовало спешить, через два часа придет садовник, мимо которого будет довольно сложно пробраться незамеченным. Тем более что светать начнет уже через час, а на улице и так-то не зимняя кромешная ночь, когда можно пройти на расстоянии вытянутой руки от человека и тот ничего не увидит, едва почувствует легкое шевеление воздуха. Программы работали четко, первый уровень защиты уже был преодолен, загрузилась операционная система, признав за пользователем права администратора. На менее мощной машине это могло бы занять более получаса.
   Руки снявшего маску юноши запорхали по клавиатуре, игнорируя светящуюся рядом беспроводную оптическую мышь. Щелчки, издаваемые при нажатии на ее кнопки, невозможно приглушить никакими, известными Владу способами. А слышны они довольно далеко и похожи на неравномерно падающие капли воды. Клавиатура издает шум равномерный, вплетающийся в общую гамму ночных звуков, особенно при определенном способе работы с ней, разработанном Монахом самостоятельно.
   Через несколько минут зажужжал, прожигая болванку, дивиди-привод, Все оказалось намного проще, чем Влад думал изначально и к чему, собственно, готовился. Больше никаких паролей не стояло, файлы лежали практически незащищенные, кроме как для доступа с других компьютеров. Найти необходимую информацию ему помогли ключевые слова, данные вместе с заданием, файлов с таким текстом оказалось всего три, весили они немного и прожиг закончился довольно быстро. Осталось удалить из машины все следы своего присутствия: стереть списки запущенных в последнее время программ из реестра, открываемых документов. Никакого шпиона, следящего за временем включения компьютера, Влад не заметил, так что с этой стороны все было чисто. Строго говоря, все это были излишними предосторожностями, мало кто так следит за своей машиной, чтобы просматривать в реестре данные, да еще стараться в них разобраться. Но береженого Бог бережет и юноша старательно проделал все необходимые процедуры, забрал диск и выключил компьютер.
   Выбраться не составляло труда, предутренние часы навевают самый глубокий и спокойный сон на всех людей, обитающих в этом мире. Независимо от возраста, пола и расовой принадлежности. Специальная мазь, позволяющая не оставлять отпечатков пальцев, покрывающая руки Влада окончательно исключила возможность идентификации ночного посетителя, даже если бы кто-нибудь и заметил его присутствие. Но и этого не произошло.
   Утром следующего дня, когда все устремились по своим делам, на работу, а те счастливчики, которым сегодня не требовалось отрывать себя от постели, продолжали спать, молодой человек отправил украденные файлы на электронный почтовый ящик и уже через несколько минут на его счет была зачислена приличная сумма в твердой валюте. Красивая девушка, с восхода солнца сидевшая за компьютером в ожидании его письма, открыла электронные таблицы, долго хмурилась пытаясь в них разобраться, и постепенно у нее на лице начало проявляться понимание и интерес. Она удовлетворенно кивала, пролистывая страницы, заполненные цифрами, делала иногда пометки, и абсолютно искренне радовалась, как не радовалась ни одна представительница слабого пола при виде цифр. Если это не расчет зарплаты недавно повышенного супруга.
   И глядя на ее улыбающееся лицо можно было с полной уверенностью сказать, что дело касается не только данных, полученных ей. Скорее всего во всем этом замешан мужчина, которому ей давно хочется сделать приятное и вот наконец такая возможность появилась.
  
  Глава 1
  
   - И все-таки, Евгений, ты не прав. Я полагаю, решение Данилы было пусть и более рискованным, но с точки зрения развития бизнеса более перспективным. - Сергей Григорьевич прикурил сигарету, оглянулся на Верочку, вошедшую с подносом, и сразу заметил, что девушка очень напряжена, пусть и старательно это скрывает. "Что ж, немудрено" - он глянул на собеседника, Евгения Владимировича. Несмотря на наличие у Верочки целого чемодана дипломов и сертификатов разного уровня и направления от "Курсов актерского мастерства" до "Оксфордского английского", настроения своего от профессионалов класса Сергея и Евгения она скрыть не могла. Впрочем, причиной расстройства являлись как раз они сами.
   Вернувшись в приемную, секретарь облегченно вздохнула. Такого на ее памяти еще не было. Евгений Владимирович и его советник спорили с самого утра и временами спор становился похож на ссору.
   - Видишь, Сергей, я хочу, чтобы дело моей жизни осталось в надежных руках, а Данила, как показал вчерашний день, еще слишком молод и склонен к авантюрам. И...
   - Пойми ты, наконец, - перебил Сергей, - что это не он слишком молод, а мы стары и консервативны! Если бы в свои двадцать шесть лет ты бы не умел рисковать, у тебя сегодня не было бы ни-че-го! Ни международного холдинга с филиалами в тридцати странах мира, ни коллекции оружия, ни этого вот кабинета с секретаршей, ждущей твоего вызова! - Сергей в запале ударил по столу кулаком, на грохот вбежала испуганная Верочка и, удостоверившись, что никому не нужна скорая помощь, вышла. Евгений Владимирович поморщился:
   - Тебе не кажется, что тебя немного занесло? Несмотря на то, как я уважаю и ценю тебя, это моя империя, дело моей жизни и я сам могу решать, как мне с ним поступать, - суровые слова давались ему с трудом. - Ну не могу я так рисковать всем, пойми, прося твоего совета, я не сомневался, что ты поддержишь меня, ведь мы с тобой старые солдаты, - он улыбнулся и стал похож на довольного, сытого кота, - а, да сколько повидали... Я ведь люблю Данилу не меньше, чем Петра и Валеру, но смотреть, как он рискует смыслом моей жизни категорически не могу.
   - Ну что ж, делай свое дело, коль советуешься со мной после принятия решения... Скажу тебе, что для того чтобы твой бизнес - Сергей Григорьевич сделал ударение на слове "твой", - держался на плаву и развивался, нужно нечто большее, чем два безынициативных болвана во главе, один из которых с детства стремился к достижению всего прямыми методами, другой же труслив, как мышь. Именно им вверяешь ты дело нашей жизни. Да-да, нашей, потому что я также вложил в него всего себя и не желаю смотреть, как оно гибнет! - Советник потушил сигарету и, не смотря на начальника, с которым работал вместе столько лет, прикурил следующую. Руки слегка подрагивали.
   - Возможно, Петр излишне прямолинеен, а Валера чересчур осторожен, но вдвоем они составят безупречное целое. Это моя поддержка и опора в старости. Впрочем, решение уже принято и я более не намерен его обсуждать ни с тобой, ни с кем-либо другим. - Евгений Петрович бросил взгляд на своего старого друга и соратника, - если тебя что-то не устраивает это твое личное дело. Все, больше не задерживаю.
   - Тогда прощай, не думаю, что нам стоит продолжать сотрудничество - глаза Евгения после этих слов приобрели стальной блеск, - Да, господин Юрьев, я прошу отставки и в качестве бонуса за срочное увольнение подам тебе еще одну мысль: не отпускай бразды правления, пока окончательно не убедишься в правильности выбора. Оставь именно юридические рычаги в своих руках, потому что соображения морали вряд ли остановят твоих сыновей от грызни между собой по поводу каждого, - советник привычно акцентировал внимание президента интонацией и жестом, - решения. И тебя насильно уйдут, а после разделят твою империю на части. И кому, как не нам знать разницу в ее могуществе как единого блока и как группы компаний... - Сергей усмехнулся, - разрешите идти?..
   - Идите, Сергей Григорьевич, расчет Вам пришлют, - его крупное лицо потеряло всякое сходство не то что с котом, а вообще с реальным человеческим лицом, казалось, даже кровь остановилась на этой мраморной маске, - а что касается ваших советов, благодарю, но я в них больше не нуждаюсь.
   Пискнула кнопка на селекторе: "Верочка, зайдите ко мне"
   Удивительно, как быстро может меняться лицо современного бизнесмена, так называемого "хозяина жизни": мгновение назад его выражение наводило на мысли о сфинксах, пирамидах и кондиционированный воздух кабинета, казалось, нагрелся и запах порохом и песком. Вошедшая в ту же минуту Верочка получила добрую отеческую улыбку и просьбу безо всякого намека на приказание:
   - Проводите господина Тельнова. И, пожалуйста, проследите, чтобы не позднее, чем завтра были подготовлены документы на увольнение и расчет из бухгалтерии, - президент сел за рабочий стол и открыл папку с документами.
   - Х-хорошо, пойдемте, Сергей Григорьевич, - Верочка, двигаясь как будто в полусне, вышла в приемную, - будьте уверены, все документы будут готовы уже завтра утром.
   - Вера, успокойтесь, выпейте воды, завтра - суббота. До свидания.
   - До свидания, господин советник...
  
   ***
  
   Да, видимо сегодня у Евгения Владимировича был не слишком удачный день. Мало того, что он потерял ценного работника, с которым, что и говорить, его давно уже связывали не только и не столько договоренности юридического характера. Да еще, отстоянная таким методом точка зрения не прибавила уверенности в своей правоте; так ведь дома, похоже он получит вместо поддержки несколько редкостно неприятных минут. Очень уж плохо, когда вопросы бизнеса пересекаются с семейными. Евгений Владимирович, отдаваясь плавному скольжению мощного автомобиля по улицам города, погрузился в воспоминания.
   Со своей будущей женой он познакомился в юности, когда у студента Юрьева не было ни намека на будущее благополучие. Был бурный роман, а потом Женечка, они с женой носили одно имя, неожиданно уехала за границу на стажировку. За два года ее отсутствия будущий олигарх не получил ни строчки и почти собирался сделать предложение другой, когда Женечка неожиданно вернулась в страну и в его жизнь. Через полгода они поженились. В результате их союза на свет появились три сына, младшему из которых, Даниле, недавно исполнилось двадцать шесть лет, старшему Петру тридцать четыре и его погодке Валере скоро исполнится тридцать три.
   Вспоминая себя тридцатилетним, он понял, что казался себе очень опытным и в то же время полным сил. Сейчас, почти в два раза старше, он понимает, что опыта у него было с гулькин нос, а силы расходовал по большей части глупо и даже порой изумительно бездумно. Бывало и себе во вред. Но все же - был фигурой. Глава быстро и стабильно развивающейся компании, тогда он пытался пробиться на международный фондовый рынок, что стало возможным через десять лет, после реализации плана, разработанного с Тельновым. Евгений поморщился. С глаз долой из сердца вон.
   Но вот Петр ему не кажется фигурой. Да, мужчина, да в расцвете сил, но при общении с ним появляется ощущение какой-то его несамостоятельности, зависимости от кого-то, кто, кажется, дергает за веревочки и тогда, как кукла дергается Петр. Интересно, кто этот мифический кукольник? Евгений Владимирович вспомнил невестку Светлану которая однажды обратилась к нему за помощью в усмирении буйного петровского нрава, на что "папа", как она тогда его называла, в вежливых выражениях, но точно указав направление, послал ее. С тех пор он для нее Евгений Владимирович, а с Петром у них, похоже, битва прекратилась. Надо уточнить у жены, она в этих вопросах более компетентна.
   ***
   "До свидания, господин советник", - Тельнов усмехнулся. Правильнее было бы сказать бывший господин советник, так как в наших советах больше не нуждаются.
   - Домой, - машина плавно тронулась. Шофер был явно удивлен - за все время его работы домой в середине дня Сергей Григорьевич не ездил ни разу. Темноволосый, сухощавый, всегда со вкусом и дорого одетый, Сергей Григорьевич Тельнов походил на английского аристократа, что, возможно, было тщательно создаваемым имиджем, поскольку даже по-английски он говорил безукоризненно и с аристократическим выговором.
   Он производил впечатление на женщин и знал это, но женится не пришлось и с каждым годом все отчетливее приходило понимание, что и не придется. Женщины активно интересовали его лет до тридцати, после - эпизодические связи по требованию физиологии, только вот услугами профессионалок не пользовался.
   Именно поэтому засветло, несмотря на ненормированный рабочий день, Сергей Григорьевич домой не возвращался. Дом для него был лишь местом хранения любимых вещей и постелью. Все остальное в его жизни занимала работа. Дело. Фанатик, профессионал высшего качества, не стремящийся к риску и стяжательству. Поэтому, не создавая собственного дела, он работал советником. Господином Советником. И последние двадцать лет в компании "ИнВест".
   Сергей Григорьевич вновь улыбнулся, закурил сигарету:
   - А знаешь? Что домой? Поехали, посидим в ресторане, посмотрим в окно на людей, не испорченных жизнью.
   - Куда обычно?
   - Да.
   Расположившись в ресторане и сделав заказ, Сергей Григорьевич почувствовал, что способен к объективному анализу ситуации. "Безусловно, я могу немедленно продать все акции "ИнВеста" и приобрести блокирующий пакет небольшой компании, нуждающейся в срочных инвестициях. Но не хочу. "ИнВест" имеет огромнейшие перспективы, судя по проекту Данилы, и отвратительно, что этот проект будет погребен, а "ИнВест" из развивающейся компании превратится в "компанию, прочно занимающую место на рынке", если вообще останется жить", - Тельнов не любил некрасивой и бездарной игры и существование грубости и суеты сильно раздражало его. "Какой замечательной казалась идея Евгения вначале, и чем обернулась сейчас. В понедельник на совещании он объявит о принятом решении сыновьям, и все будет кончено! Стоп. - Сергей поморщился - без истерики. Надо решить, что можно сделать".
   Принесли обед и господин бывший советник по вопросам экономической стратегии президента открытого акционерного общества "ИнВест" принялся за еду. Он никогда не решал никакие задачи наспех и никогда не отвлекался на работу во время принятия пищи, зная, что качество обоих дел сильно пострадает от совместного их совершения. Результатом такой, с позволения сказать "кооперации" скорее всего, будет масса вторичных идей и больной желудок. Ни первое, ни второе Сергею Григорьевичу было не нужно, поэтому он принялся за салат.
   В это время Евгений Владимирович Юрьев, являющийся отцом-основателем компании "ИнВест" и бывшим боссом Сергея Григорьевича, доехал домой.
   ***
   - Странно, с чего это тебя вдруг заинтересовала личная жизнь твоих сыновей? - Евгении вопрос явно не понравился. - Когда ты последний раз обращал на их семьи внимание?
   - Видишь ли, дорогая, - недаром глава компании "ИнВест" слыл человеком, быстро реагирующим на изменения. Это свойство и на сей раз не покинуло его, несмотря на неожиданно негативную реакцию жены, Евгений Владимирович быстро просчитал количество информации, которую возможно выдать, а глоток чая создал необходимую паузу, - существующее разграничение на личную и общественную жизнь я считаю не совсем корректным. С точки зрения бизнеса, конечно. Как можно строить ожидания об экономических решениях человека, если обрезать часть информации о его жизни, безусловно, влияющей на их принятие?
   - Ты опять впадаешь в лекторский тон, - легкий поворот головы не сулил собеседнику ничего хорошего и собеседник, как хороший муж, прекрасно знал это, поэтому поспешил:
   - Извини, чтение лекций становится вторым делом моей жизни. Не всю же жизнь тебе обучать меня? - что-то и шутки сегодня очень не удаются, или совсем все плохо? - У нас даже существует система сбора информации о партнерах и сотрудниках, в которую входят психологи и детективы. Не могу же я дать им задание взять в разработку моих сыновей!
   - Знаешь что, милый? Разреши я, как скромная ученица, задам тебе вопрос? - Евгений машинально кинул, жена, не смотря на него, продолжала, - в какой момент сотрудничества ты обычно даешь задание своему отделу "взять в разработку" того или иного партнера? Можно в виде лекции.
   Жена свободно откинулась на спинку кресла и стала наблюдать, как муж, делая вид, что ему надо собраться с мыслями, встал и прошелся по столовой. "Опять сортирует информацию по необходимой достаточности выдачи", подумала она, и это был тот поистине редкий случай, когда она ошибалась. Евгений не размышлял о предстоящем ответе, поскольку недавно проводил лекцию как раз по этому поводу, а удивлялся себе. Почему, анализируя запись разговоров с партнерами, он, бывало, поражался собственной интуиции и, прямо-таки гениальной проницательности, когда, не зная изначально практически ничего, не имея никаких данных об истинных планах собеседника, ему удавалось вести разговор, в процессе которого он корректировал эти планы в выгодную для себя сторону? Поневоле задумаешься, не иллюзия ли это, когда посмотришь, как безграмотно, по-детски ведется беседа с женой. В какие бесхитростные ловушки он прет, как танк, не замечая их. Вот как сейчас:
   - Задание отделу личностного прогнозирования - так он называется - дается в двух случаях: при принятии решения о начале сотрудничества с новым партнером или сотрудником. Конечно под сотрудником понимаются работники, занимающие ключевые позиции в бизнесе. К тому же случаю относится и перевод сотрудника или компании на стратегически важные направления, деятельность которых может кардинально повлиять на весь бизнес в целом. - Конец каждого предложения сопровождался энергичным кивком Евгении Владимировны, и было понятно, что тезисы для нее вовсе не неожиданные и кажутся ей водой, льющейся на ее мельницу. - Второй случай - при резком изменении линии поведения объектов уже подвергавшихся исследованию...
   - Ну, углубляться не будем, присядь, пожалуйста - Евгений понял, что жена готовится закончить разговор, - к какому случаю относится Петр?
   - К первому.
   - Разве?
   - Я же уточнил, что перевод...
   - Нет, разве данная информация о сотрудниках начинает собираться после принятия решения о его назначении? - жена быстро поднялась. - Это не так. Значит, не маши крыльями, - Евгения улыбнулась, - после драки, - и вышла.
   Евгений Владимирович задумался. Действительно, впервые в жизни он столь мало знает о людях, которые будут впредь играть ключевую роль в жизни его бизнеса. Относительно мало, конечно. Но что же так расстроило Женечку?
  
   ***
  
   Сергей Григорьевич допил кофе и вновь занялся размышлениями. На этот раз они приняли вполне определенную направленность. Как предотвратить развал компании "ИнВест", действуя внешними рычагами влияния и используя собственный ограниченный капитал и хоть и не безграничные, но объективно их можно назвать доскональными, знания об "ИнВесте"? Поняв, что реализация планов будет намного проще при сотрудничестве с Данилой, Сергей Григорьевич хотел было уже набрать его номер, но, вспомнив, что официального совещания еще не было и есть еще надежда на смену решения, отложил звонок на вторник. Намного проще склонить человека к сотрудничеству, когда нужен ему, чем когда приходится объяснять, зачем он нужен тебе. Спешить все равно некуда. Впереди выходные, а информации для анализа предостаточно.
   И прав был господин бывший советник, говоря что постарели они с президентом и теряют скорость реакции, фантазию и способность к риску. В голове миллионы отработанных схем и на все случаи жизни есть пара-тройка выигрышных, и жиреет мозг, перестает отрабатывать варианты, судорожно выискивая наиболее, наиболее выгодные, а безотчетно выбирая победный. И не чешутся руки сделать что-то сейчас, сегодня непременно, как будто не будет завтра. А позвони он Даниле и назначь на вторник встречу, все могло обернуться иначе.
  
  Глава 2
  
   Петр тяжело поднялся из кресла, взял с журнального столика пульт и включил вытяжку. Только после этого закурил. Сел обратно.
   - Сработало. До самого конца не верилось.
   Валерий тонко улыбнулся. В отличие от крупного Петра, явно унаследовавшего фигуру отца, он был невысок и в свои тридцать три еще хрупок как юноша. Дорогие костюмы невероятно шли ему, в отличие от старшего брата, который предпочитал домашнюю одежду деловой.
   - Сплюнь и постучи по голове. Ты же понимаешь, что это еще не конец.
   - Тебе? Я могу и постучать. - Петр любил прямые шутки. И любил их шутить.
   - Своему Кириллу постучи. Где ты его нашел? Выглядит как настоящий уголовник.
   - Так он и есть. Недавно "откинулся". Порекомендовали. Есть, говорят парень, хочет начать новую жизнь и тебя с благодарностью вспоминает.
   - Да уж, новую жизнь, - Валера поежился и стал похож на некрупную птицу, - ладно, не стоит он того, чтобы обсуждать его сегодня. Ты зачем меня приглашал?
   - Посоветоваться хотел. Как дальше жить-то будем. И вообще. Ты уверен, что батя сегодня не гонял порожняки по поводу решения.
   - Уверен, у него же на винте помимо плана развития еще кое-какие файлы были. Так что нисколько не сомневаюсь и тебе не советую. А ты наш договор не забыл?
   Петр выдохнул клубы дыма и сквозь них взглянул на брата.
   - А что это тебе такие мысли странные в голову приходят? Я пока на память не жаловался. И тебя не обманывал, если ты это имеешь в виду, - сигара в пепельнице уже потухла, но Петр продолжал крошить ее толстыми пальцами, пристально глядя на Валеру. - Ты вместо таких подковырок лучше расскажи, как пролез к отцу на комп?
   "Чего он вечно в гангстера играет? Причем из дешевого фильма?" - Прикрыв глаза, средний сын Евгения Владимировича обдумывал, а не послать ли старшего с его лобовой атакой к черту. Нет. Сдаст. Точно сдаст... Да и поздно уже, если честно.
   - Видишь ли, у меня сынишка - любитель полазить по чужим базам данных. Пришли в гости, усадили его поиграть, пока развлекали маму разговорами. Он даже диск с игрой принес свой, потому что у отца, мол, такой игрушки на компьютере быть не может. Видимо, унес без игры, зато с некоторой другой информацией. Сам понимаешь, в такие тонкости я не вникал. Потом план развития доработали ребята с экономического факультета за символические деньги. Один вариант специально для тебя, другой - для меня. Ну не могла же отцу не понравиться собственная концепция?
   - Хитер, - Петр встал, - ну да ладно. Кирилл! Проводи Валерия, чтобы собаки не покусали. Давай, до понедельника.
   - Ага, до понедельника.
   Братья пожали друг другу руки и разошлись. Встречей был доволен каждый. Петр, насвистывая и неимоверно при этом фальшивя, выключил вытяжку, нажал на ней на кнопку без обозначения и из скрытых динамиков послышался самодовольный тенорок Валерия "...видишь ли, мой сын - любитель полазить по чужим базам данных". - Петр щелкнул еще раз и из щели показался мини-диск. Он ловко подхватил его толстыми, как сардельки, пальцами:
   - Я, конечно, доверяю тебе братец, но себя я люблю больше, а ты уж больно хитер...
  
   ***
  
   - Как все прошло? Не слишком скучно? - зеленые глаза Евгении Владимировны слегка блеснули или это блик от лампы?
   - Ты знаешь, я ожидал более активной реакции, - Евгений поправил седеющую прическу. - Как-то обыденно, решение принято, в течение следующей недели подписываем документы о передаче. Кстати, надо сказать спасибо Даниле, что очень точно разобрался с имуществом. Эта часть его работы безукоризненна.
   Евгений Владимирович до сих пор любил свою жену. Возможно, кого-то это и удивит, но это была именно любовь. Не уважение, не привычка и даже не дружба, а любовь во всей ее остроте, боли и счастье связывала этих людей, делала их единым целым. Таких разных и таких невозможных друг без друга. И долгая совместная жизнь не остудила их чувств, а сделала немного более похожими друг на друга.
   - Вот что, дорогой, мне кажется, нам нужно сменить климат и немного отдохнуть. Ты решай все проблемы с бумагами и догоняй меня, потому что завтра я вылетаю в наш альпийский домик и готовлю там все к твоему приезду, - жена уже готова собирать чемоданы и раздавать указания. Евгений, смотря на ее быстрые маленькие руки, в ее глаза, за которыми, он в этом уверен, уже идет составление плана на последующую неделю, ощутил, что хочет все бросить, собраться и завтра же уехать и никогда не возвращаться. "Старею". Раньше такого с ним не было. Он взял в руку чашку кофе.
   - Не получится. Рано.
   - Почему? Ты же сказал - неделя.
   - Видишь ли, на первых порах ребятам понадобится моя помощь, так как я уволил Сергея, - жена поджала губы, но промолчала, - поэтому мы создадим отдел координации с определенными полномочиями, во главе которого буду стоять я.
   - То есть фактически ситуация не изменится? Ты будешь продолжать управлять компанией?
   - Нет, я буду иметь возможность заблокировать стратегические решения в целом по направлениям, принятые одним из руководителей. Совместное решение Петра и Валеры отдел координации заблокировать не может. Я считаю, это единственно возможный способ управления при четном количестве высших руководителей. Да и место для Данилы в будущем.
   - Что ж, ты редко ошибался и не склонен менять привычки. - Лишь легкие морщинки, собравшиеся на мгновение вокруг глаз и тут же разгладившиеся, сказали Евгению, что жена не согласна с его решением относительно младшего.
  
   ***
  
   Данила собирался.
   Вчерашнее собрание в кабинете отца, объявление его решения о передаче имущества компании старшим братьям немного шокировало его. Ему назначалось содержание, не маленькое, но он надеялся на долю в бизнесе, возможность работы и принятия решений. А его, как несовершеннолетнего посадили на содержание, от которого он, кстати, там же и отказался. Вечером позвонил Марии и пригласил попутешествовать, благо она давно звала его, и они ждали результатов конкурса, устроенного отцом среди сыновей. Дождались. И стало больно и обидно. Данила остановился перед рабочим ноутбуком. С этим компьютером, ставшим практически продолжением его личности, он не расставался последние пять лет. Конечно, речь не о коробке с металло-пластиково-кремниевой и еще Бог знает какой начинкой. Все это менялось не раз, и помощник становился все быстрее, тише, меньше, обретал большее количество возможностей. Неизменной оставалась структура информации, непрерывно пополнявшейся базы данных. И сейчас все это оказалось не нужным, поскольку все интересы Данилы до сих пор крутились вокруг семейного бизнеса. А сколько времени ушло на выработку стратегии по заданию отца! Горько усмехнувшись, он вспомнил чувство гордости, охватившее его после того разговора. Наконец-то отец понял, что успешное развитие Южного направления деятельности компании обусловлено именно его работой в качестве куратора, а не новизной направления, как высказывались старшие братья. Сколько ночей он просидел перед светящимся экраном, составляя схемы, вырабатывая основные стратегические линии по всем пяти направлениям; сколько тысяч километров было намотано по земле, воде и воздуху, за рулем и штурвалом и рядом с ними, пассажиром, в самом начале работы, когда он знакомился с объективными масштабами деятельности, представленной в виде цифр в отчетности.
   Как теперь выяснилось, все было впустую. Работа не будет принята к исполнению, и даже ее элементы не будут использованы в дальнейшем. Отец, мнением которого Данила всегда дорожил, посчитал его проект недостаточно проработанным и чересчур рискованным, чтобы воплотиться в жизнь. Услышав такое резюме и решение отца передать управление в руки Петра и Валеры, в то время как его часть наследства перевести в акции, не дающие права влиять на управленческие решения, Данила подумал, что ослышался. Шокирующим показалось все: уход отца, увольнение Тельнова, который столько сделал для компании, отстранение его самого даже от курирования Южного направления.
   Где-то он ошибся.
   Звонок телефона вырвал его из депрессивного оцепенения. Данила посмотрел на определитель - Петр, тут же рядом его квадратное, улыбающееся слегка фальшиво лицо. Даже для фотографии улыбнуться нормально не смог, а уж, какое у него, наверное, сейчас лицо, Данила и думать не хотел. Если на нем улыбка, то исключительно в виде презрительной усмешки. Брать трубку не хотелось, но все равно же придется перезванивать.
   - Алле.
   - Данила ты? Подъедь в офис, - гудки...
   "М-да, что-то ты, братишка, уж больно быстро почувствовал себя боссом. Увы, тебе! - стилистика внутреннего голоса часто удивляла Данилу, - не состою я в твоем штате, а уж что до уважения к старшему брату, так тут и говорить нечего".
   Данила набрал Марию:
   - Маш, тут Петро звонил. Приказал подъехать к нему...
   -?
   - Я не хочу ему отказывать. Но не поеду. Телефон отключу пока, так что ты не волнуйся. А в четыре по вашему буду уже у тебя, хорошо?
   - О'К, Данила, я...
   - Я тоже люблю тебя.
   - Целую.
   - До сегодня.
   Отключив домашний и сотовый телефоны, он вновь задумался. На этот раз мысли имели вполне конкретный альтернативный характер. Все-таки ноутбук он решил взять, из-за библиотеки и почты. Можно конечно почту проверить на сотовом, но вот читать с его экрана все же не очень удобно. Да и вообще, кто знает, на сколько он уезжает?
  
   ***
  
   Обстановка комнаты состояла из нагромождения вычурных ярких вещей в бордовых тонах. Точнее, темно красных. Причем вид каждого элемента интерьера в частности вызывал мысль о запахе денег и даже о зачатках вкуса; в то время как при общем осмотре оставался гнетуще-тяжелый запах денег.
   Мебель из красного дерева, коралловая портьерная ткань с невообразимо сложным рисунком, кумачовый ковер на полу. Все подушки на диванах и креслах, как и сами диваны красной кожи. Именно крашенной красной кожи, похоже, сделанной по специальному заказу.
   И киноварный радиотелефон, зазвонивший утром во вторник. На звонок долго никто не реагировал, затем послышались неторопливые шаги, и в комнату вошла полуодетая блондинка. Оглянулась в поисках источника явно раздражавшего ее звука, найдя, взяла трубку, села в кресло, закинула ногу на ногу, вытащила из пачки сигарету и только тогда нажала на кнопку приема.
   - Я-а-а... - нарочито заспанным голосом произнесла она и прикурила мелодично тренькнувшей зажигалкой.
   - Светлана? Свет, я там пару документов забыл, отправь мне их факсом, пжалста, - трубка говорила быстро и чуть виновато. Бас мужа сложно было узнать.
   - Ну Петь, я еще сплю! Ты не мог позвонить позже? Вечно ты что-нибудь забываешь, а я должна потом бегать. - Довольная улыбка не вязалась со стервозностью, с которой произносились слова. - Что за документы и где они?
   - Просто очень срочно нужны, мы дальше без них не можем работать. - Петр объяснил, где лежат и как называются документы и, не дослушав его, Светлана дала отбой. Докурив сигарету, с тяжелым вздохом поднялась и пошла варить себе кофе. Когда через пять минут вновь зазвонил телефон, она сидела на подоконнике с чашкой в руке и сигаретой и отвлекала прохожих от движения. Мало кто мог пройти, не оглянувшись на Барби в окне первого этажа особняка, курящую, пьющую кофе и напевающую что-то маломелодичное, одетую в полупрозрачную кружевную сорочку, отливающую оттенками алого. Она, продолжая улыбаться, взяла трубку, заблаговременно положенную рядом и произнеся:
   - Ты хоть одеться мне дашь? - бросила телефон на пол. Улыбка ее стала шире, она затушила сигарету, зашла в кабинет мужа, взяла три первых попавшихся листа бумаги и стала отправлять их. Закончив, направилась в душ.
   Светлана Юрьева, жена Петра Евгеньевича, была моложе мужа на пять лет. С самого раннего детства мать воспитывала в ней нелюбовь к мужчинам, она называла их "самцами". "Им надо одного, - говорила она, - но за это они могут отдать все". И дочь прекрасно запомнила эти слова. Ее жизнь превратилась в череду боев за мельчайший элемент власти, но по сути, это была непрерывная торговля собой, причем аукционного типа. Надо отметить, что и с мужчинами ей не очень везло, попадались в основном грубые, во многом ограниченные экземпляры. Возможно потому, что другие чувствовали ее потребительское к ним отношение и старались держаться подальше.
   Так, перепархивая от одного к другому, старательно оттачивая мастерство каприза и ласки, в двадцать три года она попалась на глаза Петру Юрьеву. Или он попался к ней на крючок. Как посмотреть. Не вдаваясь в эпопею ссор и любовных признаний, из которых можно составить не одну мелодраму, заставившую бы плакать домохозяек всего мира, сообщим результаты: через полгода они поженились, а через месяц изменили друг другу. Практически одновременно, за одни сутки. После чего каждый потерял уже счет случайным и не очень связям, но если супругу удавалось доказать наверняка подобный факт, были ураганы страстей с побоями, битьем посуды и страстными примирениями. В общем же, Светлана считала, что заключила достаточно выгодную сделку.
  
   ***
  
   - Аппарат абонента выключен или... - бодрый извиняющийся меццо-сопрано без устали объяснял, что с Данилой связаться не получится.
   - Черт побери, куда он подевался?! Я же ясно сказал, что мы его ждем! И Светка, дура, документы перепутала! - Паркет кабинета глухо отзывался в такт тяжелым порывистым шагам Петра.
   - Петр, не егози, - паркет замолк, - ты объяснил Даниле, зачем он нам нужен?
   - Отец! Зачем тратить деньги на разговоры по телефону, если через полчаса можно встретиться и обговорить лично?
   "А может и прав был Сергей? Похоже, Петр не умеет общаться с людьми, не умеет быть нужным. Учтем. В следующий раз все переговоры будет вести Валера. - Евгений Владимирович взглянул на среднего сына. - Он уж точно не будет считать копеечные расходы, когда речь идет о вербовке союзника".
   - Предлагаю выпить кофе, все равно время пришло. - Валера, улыбнувшись, встал и потянулся.
   "Господи! Да он еще и смотрит на него с благодарностью, как на спасителя! - Пораженный поведением сына, отец с трудом подавил желание ущипнуть себя, чтобы проснуться. - Да тебя же сейчас ниже плинтуса опустили! Всем окружающим показали, что не контролируешь ситуацию. Ох, ты, горе". - Евгений Владимирович почувствовал нехватку воздуха, расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Как же он до сих пор не обращал внимания, что старший сын столь бесхитростен, если не сказать большего?
   - Верочка, принеси нам, пожалуйста, кофе. - И Светка его то ли стерва, то ли дура, скорее первое, иначе как бы они до сих пор бы дожили?
   Валерий пил кофе мелкими глотками, сидел тихо чуть в стороне и наблюдал. Отец явно прозревает насчет Петьки, но нельзя, чтобы зашел слишком далеко, может понять. Надо срочно отвлекать, сместить объект внимания:
   - Кстати, никто не знает телефона девушки Данилы, Марии кажется.
   Вот и хорошо, отец смотрит на него. Пытается понять, для чего Валера сказал подобную глупость, ведь телефон можно легко узнать: Маша - дочь одного из партнеров, но это ничего не дает. Долететь до нее он физически не успел бы, ведь еще утром был дома. И если Данила не хочет приезжать, в любом случае не приедет.
   Валера улыбнулся в тоне извинения, как будто только что понял свою ошибку. "Скоре бы подписать все документы, да распрощаться со стариком, а то это становится утомительным. Еще и Петр как специально тупит".
  
   ***
  
   - Аппарат абонента выключен или... - в это же время слушал Сергей Григорьевич и задумчиво смотрел в окно. За выходные был уже составлен подробный план, необходимо делать первые шаги, чтобы не опоздать, но для последующих нужен Данила, а он исчез.
   - Что же ты, малыш, подводишь дядю Сережу? - в свое время именно так они называли друг друга - "малыш" и "дядя Сережа". Тельнов, можно сказать, играл роль наставника Данилы и уж конечно не мог допустить, чтобы кто-нибудь другой обучал его секретам деятельности фирмы. Кроме отца, конечно. Много воды утекло, они отдалились, Данила вырос очень самостоятельным, хоть и всячески проявлял уважение, но близко не подпускал. Никого впрочем.
   И задание делал полностью самостоятельно, ни разу даже не посоветовавшись с "дядей Сережей", который давно уже стал "Сергеем Григорьевичем". Судя по реакции отца, Данила вообще ни с кем не стал советоваться, в отличие от Петра и Валеры. И как им удалось все же создать эти свои работы, ведь они явно не имеют того уровня квалификации, который для этого необходим. Другое дело, что никто не запрещал привлекать сторонних экспертов, поскольку их грамотная мотивация тоже является деловым качеством руководителя. Как говориться: "Кто обладает нужными знаниями, управляет теми, кто обладает навыками и умениями".
   Тельнов включил компьютер и принялся за работу. Но какие бы варианты действий он ни продумывал, в любом случае выходило, что чтобы завладеть блокирующим пакетом акций, ему нужен сильный союзник. Собственных резервов явно не хватало. При этом главным условием привлечения союзника являлось его дружественное отношение к компании "ИнВест". Ведь реализация планов уволенного советника вела к сохранению целостности компании, на которую, он был в этом уверен, скоро начнутся покушения. Причем прежде всего со стороны Петра и Валеры, как людей, не умеющих найти общий язык. Безусловно подходивший кандидат был один - Данила, но его-то как раз и не было.
   Монитор, вопреки рекомендациям врачей, не имеющий конкурентных осветительных приборов в зашторенной комнате, отбрасывал дрожащую сетку синеватых бликов на бесстрастное лицо Сергея Григорьевича. Оставалось ждать, когда на очередной набор номера программой автодозвона ответит голос Данилы. Сергей Григорьевич ждать не любил с детства. Но умел.
   А вот Петр, похоже, принципиально не хотел учиться делать то, чего не любит. Поэтому продолжал кипятиться и нервничать. И все больше поражал отца. Евгений Владимирович старательно сдерживался, чтобы не начать читать ему нотации. Привести в чувство. Он понимал, что кроме раздражения, ничего не добьется, а излишнее раздражение при решении деловых вопросов хуже некомпетентности. Для всех. Валерий, видя это и в то же время старательно зарабатывая очки в глазах отца, которые могут ему понадобиться в дальнейшем, рассеивал отцовское внимание. Он еще не чувствовал разницы класса игры на этом поле между собой и Евгением, и единственное, что его пока спасало от поражения всухую, это эмоциональная окраска, связанная с родственными отношениями.
   Будь на месте Петра и Валеры два точно таких же человека, но не сыновья, господин президент давно почувствовал бы их скрытое взаимодействие, роли каждого в этом союзе. Подобных случаев в его жизни было более чем достаточно, он играл с аферистами в кошки-мышки. Исчезали документы и люди, горели склады и танкеры, а Евгений Владимирович с Сергеем Григорьевичем, как продюсер, режиссер и сценарист невозмутимо наблюдали за суетой несостоявшихся кидал. Если те вели себя достойно, показывали выдержку и, что особенно ценно в современном мире, верность друг другу и своему слову, под занавес их смещали со сцены в зрительный зал. Посвящали в скрытые причины происходящего и предлагали работу. По направлению, но с финансовой и информационной поддержкой. Несколько таких групп до сих пор работало на рынке, теребя противников.
   Ну а Петру с Валерием светило бы не предложение работы. Скорее трогательная забота со стороны детективов компании "ИнВест" с тем, чтобы удача обходила братьев ближайшие лет пять. Быть может и дно водоема в бетонных ботинках. Если бы они не были сыновьями того, кого были.
  
   ***
  
   Светлана, услышав звонок, решила, что Петр пришел сам и, не одеваясь прямо из душа, с нервным лицом пошла открывать дверь. На пороге стоял высокий широкоплечий парень, выполнявший для мужа особые поручения. Работал он уже около трех месяцев, и Света успела запомнить, что его зовут Кирилл. Как работнику мужа ему полагалось отвернуться, от полностью обнаженной женщины, стоявшей перед ним, вместо этого Светлана почти физически ощутила взгляд, ощупывающий все ее тело с головы до ног и обратно. И когда взгляды встретились, дрожь пробежала по ее телу. Он не просто желал ее, что было вполне естественно в его положении. Готовность немедленно наброситься и приказ повиноваться читался в его глазах, и ей казалось, что она только сейчас начала понимать, что такое страсть. Сжигающая, томительно-сладкая и болезненная одновременно. Дать захватить себя этой страсти означало уничтожить все, чего Светлана с таким трудом добивалась - потерять власть над мужчинами, которую ей давала неприступность и постоянный контроль над собой. Конечно, раньше иногда хотелось почувствовать себя слабой, ощутить поддержку, но сейчас это превратилось в желание подчиниться полностью, без остатка, отдать душу и тело стоявшему напротив мужчине.
   Кирилл видел сомнения жены патрона, но решил не делать ничего, что могло бы расцениваться как провокация. Где-то здесь, возможно, находятся скрытые камеры и пишут каждое движение. Смотря Светлане в глаза, он уловил момент, когда она взяла себя в руки и начала играть. Ее губы приоткрылись, как будто нечаянно делая шаг назад, она облизнула маленьким язычком палец и смочила успевший высохнуть после душа сосок. Затем приподняла рукой тяжеловатую грудь, как бы направляя ее Кириллу в лицо. Он почувствовал, как пересохло в горле при виде явно вызывающих движений, но не двинулся с места. Все происходящее сопровождалось молчанием главных героев, и лишь шуршание воды в кабинке напоминало о возможности звуков в этом мире. Кирилл представил себе, как Светлана моется и, не сдержавшись, сглотнул.
   - Что, хочется? - звук мгновенно нарушил очарование момента, нагота перестала быть эротичной. Тем более что голос был не ласковый и зовущий, а резкий, будто ножом распоровший доносившийся мягкий гул и даже, казалось, сменилось освещение. - Станешь таким, как Петр - получишь.
   Кирилл усмехнулся и прошел в кабинет Петра.
   - Таким богатым? - уточнил он, ища необходимые документы и поглядывая на стоящую на пороге Свету, уже накинувшую халат, впрочем, вполне прозрачный и уж во всяком случае, не длинный. Кирилл, как некоторые детдомовцы, женщин людьми не считал. Не зная материнской любви, он не понимал, как можно испытывать какие-то чувства, кроме похоти в их отношении, и в его шкале ценностей особям противоположного пола было отведено место где-то между собакой и конем. Животных он любил и очень сочувствовал в детстве их неумению говорить. Ему казалось, что научись устно излагать свои мысли, например, собака, она могла бы рассказать гораздо больше интересного, чем женщины. Когда он вырос, то понял, что чуть-чуть переоценивал собак. Но вот оценка женщин не изменилась. Надо заметить, что в отношении Светланы он серьезно ошибался. Она, пожалуй, превосходила его по всем параметрам, кроме разве что физической силы и скорости реакции, но ее жизнь и не предъявляла подобных требований.
   Кресло с легким скрипом приняло тело Светы. Она не стала поправлять халат, задравшийся практически до пупка, и Кирилл почувствовал, что невольно начинает реагировать на столь откровенное предложение секса. Глаза, тем не менее, следили за ним с презрительным интересом, и он поспешил взять себя в руки. А требовавшихся договоров на месте не было.
   - Вы не в курсе, где лежат документы, нужные Петру Евгеньевичу?
   - В той стопке, которую ты просматривал. - На этот раз она говорила с придыханием и в коротком местоимении "ты" вместились все эпитеты любви и преклонения, существующие в мире. Света не даром играла на досуге в театре, да и талант ей достался по наследству не маленький.
   - Не могли бы вы помочь мне их найти? - Кирилл принял вызов, и в его намерения не входило сдаваться.
   - Что найти? В этой стопке находятся те бумаги, которые нужны Петру. Уверяю тебя, они нужны ему все. - Светлана улыбалась, и ее влажные губы звали и молили как песни сирен. Однако ей попался крепкий орешек.
   И все же воздух в комнате сгустился. Особенно когда Света встала и подошла к нему.
   - Но если ты хочешь, я тебе помогу. - Ловким кошачьим движением она очутилась между ним и столом, а ведь еще секунду назад Кириллу казалось, что он стоит вплотную. Теперь он прижимался к ее спине и вдыхал запах ее волос. Организм приготовился бунтовать против его борьбы и активно призывал капитулировать. Руки помимо воли начали движение, конечной точкой которого явно были ее грудь и если бы они ее достигли, уже ничего не смогло бы помочь ему сдержаться. Но тут его взгляд упал на телефон, стоявший на столе и в голову пришла спасительная идея.
   - Я сейчас позвоню Петру Евгеньевичу и уточню, где точно они лежат.
   Кирилл протянул левую руку к стопке документов и стал неторопливо перебирать их, перегородив, таким образом, Свете выход из пространства между ним и столом. Правую руку он опустил во внутренний карман и достал сотовый телефон. Делая вид, что ищет номер, настроил камеру, после чего, быстрым движением развернув Светлану к себе и распахнув халат, сделал несколько снимков ее обнаженного тела и возмущенного лица.
   - Дурак! - она не стала даже запахиваться. - Попросил бы, я бы тебе попозировала. Только не советую никому говорить, что у тебя есть такие снимки. Если поверят - убьют. Слишком велика цена, которую заплатит корпорация "ИнВест" если обнаженная жена президента появится на сайтах Интернета и в бульварной прессе. Так что дурак. А так хорошо себя вел! Мог уже почти рассчитывать минетик перехватить.
   Светлана отвернулась, выдвинула ящик стола и достала три листа.
   - Возьми и неси в зубах хозяину.
   Проходя мимо, она прижалась к нему обнаженным телом и еще раз заглянула в глаза. Кирилл прочитал в ее взгляде сожаление, которое отозвалось в нем ответным чувством.
   - Дверь захлопнешь.
   В душе вновь зашумела вода.
  Глава 3
   Так, ни шатко, ни валко, продвигалась вперед неделя передачи собственности компании "ИнВест" от Евгения Владимировича Юрьева к сыновьям его, Петру да Валерию. Звонили телефоны по всему миру, финансовая его составляющая полнилась слухами, люди посылали факсы и друг друга, в общем, круги расходились, и многие уже было принялись продавать, боясь проторговаться, другие - покупать в надежде заработать, но потом все замерли и стали ждать - что же изменится?
   И наступили выходные дни. Дни отдыха и одновременно напряженной работы, ибо мало кто из финансовых воротил может позволить себе отдыхать в субботу, да и неплохим вариантом отдыха для них может стать обсуждение ситуации, например, с курсом евро в последние месяцы в кругу партнеров и конкурентов.
   Эти люди, считающие себя профессионалами во всем, что касается зарабатывания или, если более точно выразиться, захвата денег, пропустили возможность блистательной сделки. Любой из них или их людей, поскольку несолидно им самим-то, мог бы купить за несколько тысяч евро набор для прослушивания и записи разговоров, и установить его так, чтобы слышать беседы, ведомые в субботу вечером в гостиной шикарного особняка Петра Евгеньевича Юрьева, почти являющегося собственником половины фондов компании "ИнВест". И далее, в зависимости от сообразительности, смог бы заработать на этом от нескольких миллионов до пары миллиардов евро. За два дня.
   Но раз никто не возжелал заняться подобным весьма прибыльным бизнесом, можем и мы самолично заглянуть в вышеупомянутую гостиную, не рискуя быть принятыми за конкурентов промышленного шпиона.
   В этот летний вечер, наполненный теплом и тишиной, у Петра в гостиной собралась на редкость большая компания. Пусть многим она могла бы показаться маленькой - четыре человека, но для хозяина и этого было слишком много. Отметим еще одну необычность этого светлого вечера: разговоры непрерывно шли о бизнесе, а жены не покидали своих мужей, чтобы поговорить о своем, и даже принимали активное участие, спорили, отстаивали свою точку зрения. В результате, несмотря на некоторую их некомпетентность в обсуждаемом вопросе, сумели таки убедить твердолобых мужиков в верности своих позиций. Итак, в гостях у четы Юрьевых, Петра и Светланы, находилась чета Юрьевых, Валерий и Людмила. И главной темой их посиделок являлась опять же чета Юрьевых, Евгений и Евгения. А младший, Данила, даже упомянут не был, потому что не чета. И если мужчины в начале вечера занимали либеральную позицию, чувствуя себя победителями и готовые на многие шаги к сотрудничеству, то половинки их лучшие дебютировали в своих партиях и своей заряженностью к ночи зарядили мужей и пошло-поехало. Мужчины "включились" и вскоре был разработан план удаления Евгения на заслуженный отдых, и удаление его с женой от дел и семей детей столь далеко, чтоб остаться там было проще, чем вернуться. План скрепили взаимными рукопожатиями всех сторон и, поняв, что общих тем для разговора больше нет, разошлись. Но увлеченные проектами жены не заметили, что мужчины их озадачились еще чем-то дополнительным. А озадаченность эту вызвала мысль, пришедшая в голову братьев не раз за этот вечер, в разных вариантах, суть которой была приблизительно одна: "Если брата своего я еще как-то могу терпеть, то жену его - увольте! В следующий раз увижу - придушу".
  
   ***
  
   - Вот смотри, Маш, как интересно получается, - Данила потер пальцами, будто растирая между ними что-то, - говорят предел человеческих возможностей, сделал все, что мог. А ведь всегда найдутся люди, которые этот предел перешагнут, сделают не сколько могли, а сколько нужно? И как этих людей называть, а? Сынами божьими, героями?
   Маша, лежа рядом, скосила на него один глаз. Глаз был хитрым.
   - А ты их людьми назови. Настоящими.
   Улыбка пробежала по лицу Данилы. Он устроился поудобнее на горячем металле катера.
   - Это как "Повесть о настоящем человеке"? Кстати, странная какая-то книга, вроде все при ней, и зрелищность и интрига, и победа над собой, а вот ведь?! Что-то невнятно и перечитывать не хочется.
   - Ты на детали внимание обрати, сразу все поймешь. А вообще не отвлекайся, ты не о книге начал. - Шелест контральто девушки как-то очень удивительно попадал в ритм волн, шуршащих по борту и раскачивающих катер. Даниле часто казалось, что Мария является не совсем человеком, а как бы продолжением окружающего мира. Она всегда гармонировала с ритмом звуков, будь то перестук колес поезда, гром весенней грозы, завывание студеного ветра или гул тысяч голосов и машин центра мегаполиса. То же с цветовой гаммой ее обрамляющей и освещением, в которое она попадала.
   - Да книга так, к слову пришлась. Только если таких называть настоящими людьми, точнее, только таких называть, то как остальных? Не люди или не настоящие? Тогда какие? Кто они? Отражения? - юный философ на миг задумался, и вдруг как будто волна оживления пробежала по всему его доселе неподвижному телу. - Отражения! - лодка закачалась от его резкого движения. Мария удивленно открыла глаза, мгновенно приобретшие цвет неба и моря, понаблюдала за женихом, стоящим, замершем в глубоком раздумье и вновь закрыла:
   - Ты еще эврика закричи, - дважды просить не пришлось.
   - Эври-и-ка-а-а! - в полную грудь выдал Данила и почувствовал, что с этим криком уходит тяжесть, гнездившаяся в его груди почти неделю и сосавшая энергию из него, погрузившая в апатию. "А всего-то и надо было, прокричаться", - подумал он и вновь заорал:
   - У-ур-р-э-э-э-а-а! - И невыносимо приятно стало на душе оттого, что можно делать любую глупость и идиотизм, а Маша поглядит без осуждения, а даже с любопытством, но не вскочит рядом и не разделит его сумасшествия, оставаясь островком спокойствия, радости и гармонии, куда приятно возвращаться и ради которого стоит жить. Данила повалился на колени, наклонился над девушкой и поцеловал ее в губы.
   - Спасибо тебе, что ты есть и ты здесь, - прошептал он.
   "А где ж мне еще быть?" - удивилась улыбка Марии и ответила:
   - Я ведь люблю тебя.
   Они помолчали минуту, смотря в глаза друг другу.
   В идиллическую картину мира и счастья начал вгрызаться посторонний звук. Еще не осознав, что это такое, Данила поморщился. Нехороший звук.
   - Катер. - Мария приподнялась на локте и указала на точку в море.
   - Нам от него не уйти? - Даниле не хотелось ни нарушать очарование отдыха, ни делить его с кем-то посторонним.
   - Уйти-то можем. - Со вздохом потянулась и накинула на себя полотенце. - Да времени жалко. Если кому мы понадобились, то вертолет пришлют.
   - Твоя правда. С этими богатыми родителями никакой личной жизни.
   Катер тем временем приближался, и стал уже различим силуэт человека, стоящего за рулем, машущего рукой и что-то кричащего. Он был один и это радовало.
   - Мистер Данила Юрьев! - удалось им разобрать через некоторое время.
   - Значит, ко мне. Если от Петра, отправлю, скажу болен, температура.
   Мария почувствовала, что настроение Данилы резко изменилось. Когда он настраивался на деловой лад речь его становилась отрывистой, теряла плавность, практически полностью исчезали прилагательные, слова-паразиты и украшения. Это было следствием его работы над собой, когда-то отец сказал ему, что он слишком многословен при выражении своих мыслей. С тех пор Данила будто переключался, менял режимы.
   Катер чуть не ткнулся носом в их борт и прошел мимо. Пришелец неумело попытался его развернуть, немного перебрал с газом и сделал круг. Молодые люди с улыбкой наблюдали за рыжим юношей, старающимся изо всех сил сохранить лицо.
   - Хмм. Не от Петра, похоже. Он рыжих терпеть не может после последнего случая со Светланой.
   - Какого случая?
   Данила смутился и отвел глаза.
   - Потом расскажу.
   Наконец гость догадался обратиться к ним:
   - Приветствую вас! Не могли бы вы бросить мне веревку, чтобы я смог с вами спокойно поговорить?
   - Легко. - Данила бросил веревку в сторону катера, парень на удивление ловко поймал ее и сноровисто притянул их борт к борту.
   - Меня зовут Виктор Сергеевич Башмаков. Я из детективного агентства "Варяг". Вы, если я не ошибаюсь, Данила Юрьев?
   - Не ошибаетесь. Это моя невеста Мария.
   - Очень приятно.
   - Взаимно. - Девушке понравился взгляд, брошенный в ее сторону. Не бездушно-деловой, но и не вожделеющий; в нем чувствовалось восхищение, но не было ни капли оскорбительной похоти. Тем временем молодой человек продолжал:
   - Я... извините, что сразу к делу, но, думаю, ваше время вам дорого, тем более отдых. Я по поручению Сергея Григорьевича к вам с просьбой.
   Данила приподнял левую бровь. Не ожидал.
   - Он просит вас включить телефон и поговорить с ним. Уверяет что это важно в связи с деятельностью вашей и отца вашего. Прошу извинить меня за вторжение к вам, но служба у меня такая, пошлют - еду. Мне искренне неудобно, извиняюсь за такой оборот речи, отрывать вас от отдыха. Сергей Григорьевич просил, чтобы я не уезжал пока либо вы не возьмете трубку и не поговорите с ним либо не ответите отказом на его просьбу, - юноша заметно и интересно волновался. Он неотрывно смотрел Даниле в глаза, просяще и при этом пристально и как бы изучающе, в то же время руки его, свободно опущенные, непрерывно что-то сжимали и перебирали воздух.
   - Конечно, если вы желаете ответить на звонок, я могу отъехать на достаточное расстояние, чтобы не слышать, о чем и каким тоном ведется разговор.
   - Милый, ты думаешь, стоит отвечать? Тебя же, скорее всего, будут звать обратно, на землю.
   - Был бы кто другой, я б так и сделал. Проявлять неуважение к единственному человеку, оставшемуся моим союзником, пожертвовав местом в компании, не могу. Извини. Виктор, можете нас не покидать. Ничего секретного или порочащего произнесено не будет.
   - Спасибо, снова осуществлять стыковку мне бы не хотелось. - Виктор улыбнулся и сел в кресло.
   Данила достал телефон:
   - Ого! Триста сорок пять вызовов от Тельнова! Старался мужик, Остальные удалим, - телефон выдал трель, - На ловца и зверь... Здравствуйте, господин советник.
   - Здравствуй, наконец-то! - Данила почувствовал, что собеседник улыбается, - Как ты?
   - Отдыхал, пока не настигли.
   - Этот милый рыжий вьюнош? Он занятен, не правда ли? Я думаю, его ждет неплохое будущее, возможно даже поспособствую ему в этом. Но - к делу. Пока вы там отдыхали и прохлаждались, в мире произошли события, ставящее под сомнение будущее компании "ИнВест", а, значит и ваше...
   - Каким образом мое будущее связано с компанией "ИнВест"?
   - Молодой человек, я разве не говорил вам, что старших перебивать нехорошо?
   - Но вы также утверждали, что сомнительные места в высказываниях собеседника нужно уточнять сразу. Особенно в случаях, когда меня пытаются в чем-то убедить. Иначе по окончании разговора данное изречение отложиться как истина.
   - Хорошо. Известно ли вам, что все имущество, которым вы пользуетесь, принадлежит компании "ИнВест" и в случае ее разорения вы лишаетесь всего. И дома и машины, даже компьютера и телефона.
   - Вы уверены в этом?
   - Я не высказываю суждений, в которых не уверен! Вы отвыкли от общения со мной, говорите глупости. Ваш отчет о собственности холдинга страница тридцать четыре. Собственность, находящаяся в управлении руководящего состава. Или вы сделали превентивные ходы?
   - Нет...
   - Позвольте узнать, делали ли вы сбережения, не вкладывая их в активы "ИнВеста"?
   - Сергей Григорьевич, перестаньте! Вы же хорошо знаете меня и ситуацию! Ваши предложения, у вас должны быть наработки, вы бы не звонили просто сообщить, что я скоро пойду по миру!
   Мария положила ладонь ему на руку, успокаивая, возвращая в солнечное окружающее.
   - О. Проникся. Наработки были, но завтра состоится собрание, скажем так, семейное. По моим разведданным на нем упразднят координационный совет, созданный и возглавляемый твоим отцом. После этого ему "подарят" дом где-нибудь на курорте, доживать старость подальше от шакалов, грабящих наследство. Извини, если обидел.
   - Ничего, я вас понимаю. Но я смогу быть у вас не ранее послезавтра.
   - Не все потеряно, есть наработки. Приедешь - покажу.
   - Еду.
   Виновато посмотрел на Марию.
   - Они предали отца, или собираются. В таких вещах господин Советник не ошибается. Извини. Виктор! В какую сторону ближе берег, веди.
   Юноша перебросил веревку на их катер, завел мотор и направился в сторону, противоположную той, с которой прибыл. Данила направил свой за ним. Никто не обратил внимания на то, что Марию нисколько не расстроило прекращение отпуска, вид у нее скорее был озабоченный.
  
   ***
  
   - Кирилл, что там за мутотень с отстранением Евгения Владимировича?
   - Все просто. На сцену в самый неподходящий момент вылезли жены и повлияли на братцев-кроликов.
   - Выводы сделал?
   - Выводы? Данила едет на большую землю, кто-то сообщает о происходящем за дверями кабинета совещаний. Скорее всего, Сергею Григорьевичу.
   - Ну вот, хороший мальчик. Вычислите и используйте. Попробуй состыковаться с Валерием, Петр наверняка предпочтет мгновенную месть грамотному использованию агента. Будь осторожен, и помни, кто тебе помогает, на кого ты работаешь и у кого получаешь настоящую зарплату. Не появлялось мыслей сменить источник финансирования?
   - Отчего же не появлялись? Мысли разные приходят. Предложений достойных еще не поступало. Кстати, в подтверждение слов и в ответ на информацию сейчас пошлю вам пару фоток. Глядишь, пригодятся.
   - О"K, жду.
   Маленький ухоженный пальчик нажал кнопку отбоя, и связь прервалась.
  
   ***
  
   Сергей Григорьевич Тельнов пребывал в очень плохом настроении. План, разработанный им в первые дни после увольнения, оказался нереализуем. Слишком поздно он догадался обратиться в сыскное агентство, слишком быстры оказались детки Юрьева. "В папу, наверное". Мысли его путались, не желая складываться в удобоваримую идею. А идея была нужна как воздух. И дело не в том, что желательно до завтрашнего дня сделать некоторые шаги в соответствии с планом. Тут была примешана еще и оскорбленная гордость уволенного работника. Он хотел доказать, как любой человек, от услуг которого отказались, что он еще что-то может, на что-то способен. И кое в чем кое-кому может еще и форы дать. Доказать надо было прежде всего себе, поскольку он понял, что первоначальный план не имел никакой изюминки, был набором отработанных, действующих схем. Подобные планы пристало составлять свежему выпускнику экономического вуза, для которого азбука экономических процессов кажется самым сложным в мире и его распирает от гордости, что ее освоил. Господин Советник не привык к подобным открытиям. Ему всегда платили за результат деятельности его ума, он привык уважительно к нему относиться. Добил же его анализ своих предложений за последние несколько лет. Свежие идеи содержались от силы в паре из них. Следовательно, зарплату ему платили за имя, сделанное в молодости и за роль хорошего собеседника, с которым можно приятно обсудить принятое решение. Что ж, увольнение легло в строку.
   Надо расслабиться, развеяться, отодвинуть в сторону дела и окунуться в омуты бездумья. Сергей Григорьевич взял телефон и задумчиво перебрал номера в списке "Отдых". Абсолютно ничего не хотелось, ни секса, ни адреналина. Может быть пройтись по улицам? Что ж идея свежа, без личного шофера он не появлялся в городе уже около года.
  
  Глава 4
   Кирилл отправил фото Светланы, убрал телефон и задумался. На руках оказались сильные карты и стоило прикинуть, как их грамотно разыграть. В случае удачного расклада жизнь могла измениться кардинально. Проигрыш означал потерю всего. Тонкая игра была ему не по нутру, но другой окружающие не принимали и, чертыхнувшись про себя, он начал моделировать возможные ситуации, вычисляя наиболее благоприятную для себя линию поведения в каждой из них.
   После часа раздумий встал, вошел в приемную и обратился к Верочке:
   - Вера, мне нужна твоя помощь в одной щекотливой проблемке.
   - Я слушаю вас.
   Удивление никак не отразилось у нее на лице, а ведь удивляться было чему. До сих пор этот странный мужчина, непонятно чем занимающийся рядом с Петром, не обращался к ней ни разу. И от взгляда его ей обычно хотелось спрятаться под стол, поскольку ей казалось, что в случае разрешения патрона Кирилл изнасилует ее прямо на этом столе, причем в самой извращенной форме.
   - Вера, мне неудобно как-то, в самом деле. Я не твой босс, не то, чтобы сильно старый, а ты ко мне на вы... Давай проще, а? Зови меня Кирилл.
   - Хорошо, Кирилл. - Обычный парень, смотрит как и все на нее, девушку без сомнения красивую, и чего она раньше так его боялась?
   - Я рад, что ты согласилась. Тебя не обидит мое предложение пообедать вместе, скоро ведь перерыв?
   - Ну почему же обидит? С удовольствием.
   - Отлично! Я зайду, - Кирилл очень по-доброму улыбнулся и, казалось, даже помолодел. Ему действительно доставляло удовольствие общение с ней.
   Через полчаса они спустились в кафе напротив головного здания "ИнВеста". Галантность Кирилла не знала границ, Верочка продолжала удивляться перемене. Они пообедали под прибаутки, которых мужчина знал, казалось, бесконечное количество. Знала бы девушка, где он их набрал столько, и насколько сильно адаптировал под ситуацию, она бы, возможно, меньше смеялась. А может и больше. Принялись за кофе:
   - Мне очень не хочется говорить с тобой о делах, но ты же знаешь мужчин! Пока я думаю о работе, я не могу по-настоящему расслабиться и наслаждаться обществом даже столь прекрасной дамы.
   Верочка рассмеялась:
   - Что ж, в благодарность за самый приятный обеденный перерыв в моей жизни, я позволю тебе нарушить очарование и насколько могу помогу тебе побыстрее перестать беспокоиться и начать жить!
   - Я уже говорил тебе, что вопрос очень щекотливый. Ты же знаешь, я недавно работаю на Петра Евгеньевича, и не успел понять всех хитросплетений его жизни. При всем при том ситуация не дает мне делать это неспешно, именно сейчас происходят самые серьезные перемены. Он становится совладельцем одной из крупнейших компаний в мире, и не всем это по нутру. Может, кто-то захочет поменять положение дел, но без информатора из близкого круга Петра или Валеры, это сделать очень сложно.
   Верочка почувствовала, как холодеет внутри, глотнула кофе и обожглась.
   - Осторожнее, Вера, он же очень горячий! - Кирилл не заметил ее замешательства, а через секунду она уже владела собой. Ну не стал бы он ей ничего говорить, если бы ее подозревал.
   - Все нормально, продолжай, пожалуйста.
   - Так вот. Не могла бы ты рассказать побольше об их личной жизни? Ты должна неплохо знать их жен. Есть ли у них постоянные любовницы, обычный источник информации в такой схеме - это любовница.
   Вполне логично, Верочка постаралась дать максимальное количество информации по заданным направлениям, рассказав факты, перемешав их со сплетнями и сдобрив большим количеством домыслов, чтобы каждая женщина из окружения новых начальников имела мотивы и возможности для предательства.
   С каждым ее выпадом Кирилл все больше убеждался в правильности своей догадки. "Эх, Верочка, Верочка. Не можешь честно служить - уйди. Зачем же вот так то?" - думал Кирилл, и ему не приходило в голову, что он занимается тем же, чем и эта милая девушка, сидящая напротив и всеми силами отводящая от себя подозрения.
   - Спасибо, Вера, ты очень мне подмогла. Теперь мне будет проще развести ситуацию, - сказал он, когда она выдохлась.
   Они поднялись из-за стола, Кирилл помог ей накинуть ее легкий плащ, открыл дверь и пропустил вперед. Веру слегка знобило от пережитого, но настроение ее постепенно улучшалось под воздействием ненавязчивых шуток кавалера. Умные люди вовремя разглядели способности лицедея в этом, казалось, примитивном человеке и не замедлили грамотно его пристроить. Возможно, он не знал значения слова "лицедей", но талант имел от бога. И использовал довольно искусно. Девушка воспряла духом, радовалась прекрасному дню, приятной компании, своей молодости и вообще просто радовалась. А вот Кириллу было не до радости. Впервые в жизни ему хотелось поболтать с женщиной, он ощущал покой и нежелание расставаться со спутницей. В то же время он понимал, что эта девушка является самым большим его козырем в разыгрываемой партии. Карта есть карта и рано или поздно она оказывается выложенной на стол, а затем и в отбое.
   Решение пришло ниоткуда, ровный гул лифта, запах ее волос, вид, застенчивый и радостный одновременно, перечеркнули что-то в его душе, и он понял, что не сможет ее отдать никому и никогда. Зато есть прекрасный вариант использования ее как раскрытого агента самостоятельно. А заодно слегка попортить жизнь стервочке Светлане. "Да уж, сделал шаг, делай и второй - он криво усмехнулся, - а ведь не хотел играть в сложные игры, покоя хотел и однообразия. А теперь вот... Эх, усложняется все непропорционально желаниям!"
   - Чему ты так улыбаешься? Мне даже как-то не по себе. - Верочка передернула плечиками, ей стало очень неуютно в тесной кабинке с человеком, способным так щериться. И то правда - оскал скорее напоминал волчий, а глаза - дуло пистолета. Мгновение спустя это ощущение исчезло:
   - О, прекрасная дама! Простите меня, сухаря бесчувственного, подумал о работе, мне же нужно быть грозным, чтобы все меня боялись, р-р-р! Страшно? - Он зарычал на низкой ноте, дурачась, и девушка радостно захохотала, закинув голову. Глядя на нежную белую шею, мужчина осознал, что может поцеловать ее, но такая спешка приведет к обладанию телом, ему же хотелось большего. Чего, он не знал и сам, но он подавил желание почувствовать вкус этих губ, и прикоснулся кончиками пальцев к ее запястью.
   Верочка интуитивно поняла его движение и благодарно улыбнулась. Ей тоже хотелось большего, чем секс. В это мгновенье дверь открылась, и шум работающего офиса вынес всю романтику, наполнявшую маленькую кабинку и души этих внезапно почувствовавших взаимное притяжение людей.
   - Спасибо тебе, Кирилл, за прекрасно проведенное время. Мне очень понравилось.
   - Знаешь, я даже сам не ожидал, что все будет так... - он замешкался, подыскивая слово, потом будто махнул рукой, - здорово. Не откажешься завтра снова?...
   - Не откажусь, - она внутренне порадовалась, что предложение не касалось сегодняшнего вечера. Хотелось продолжить общение, но мужчин, приглашающих после обеда сразу на ужин, она отшивала сразу. Да и планы на сегодня уже были.
  
  ***
  
  
   Троица сразу привлекла к себе внимание. Уверенный в себе, целеустремленный молодой человек, явно из хорошо обеспеченной семьи идет на полшага впереди. Идет быстро, определенно куда-то торопясь и зная, что делать, чтобы не опоздать. За ним - девушка. Сказать, что она привлекательна - не сказать ничего. Стройная, отнюдь не болезненной диетической стройностью топ-моделей, а, скорее, сама по себе, от образа жизни и мыслей. Развевающиеся на ветру волосы обрамляют прекрасный овал задумчивого лица. Девушка чем-то обеспокоена и не скрывает этого. Замыкает шествие ярко рыжий юноша, принадлежащий несколько другому кругу. Это заметно по одежде, причем не только стоимости оной, но и манере одеваться. Если у идущей чуть впереди пары вещи подобраны в соответствие цветовой гамме и настроению, присутствует ярко выраженный стиль, подчеркнутый дорогими аксессуарами, то замыкающий при выборе руководствовался несколько иными интересами. На первом месте, скорее всего, стояла практичность, функциональность одежды. На втором - универсальность. Черные и белые цвета, идущие практически любому, никаких ярких, выделяющихся элементов. В голливудском кино так одеваются агенты ФБР и ЦРУ. В голливудском кино они почему-то одеваются практически одинаково.
   - Билеты уже заказаны, Сергей Григорьевич предупреждал, - Виктор произнес это негромко, но был услышан.
   - Хорошо. Когда рейс?
   - Через три часа.
   - Так. Время есть. Ваши предложения?
   Мария посмотрела на него:
   - Тебе ведь не терпится поработать? Значит надо искать спокойное место, - глаза ее устремились на Виктора, - молодой человек, думаю, имеет представление об окрестностях.
   Юноша улыбнулся:
   - Позвольте узнать причину подобной уверенности?
   Улыбка в ответ:
   - До сих пор вы предвосхищали события, почему на этот раз должно быть сделано исключение?
   - Вы правы, я имел возможность ознакомиться с городом, пока ожидал информации о вашем точном местонахождении. Недалеко есть тихий в эти часы ресторан с отдельными кабинетами, там можно расположиться.
   - О"К.
   Порядок следования троицы изменился: теперь впереди шел рыжеволосый юноша, за ним Данила с Марией под руку. Дойдя до ресторана и сделав заказ, они задумчиво переглянулись:
   - Маш, не возражаешь, я на некоторое время оставлю тебя на попечение молодого человека, а сам займусь работой?
   - Если молодой человек не против... - Она посмотрела на Виктора, - вы не планировали занятий на это время?
   - Я на работе. Она заключается в том, чтобы в целости и сохранности доставить Данилу Сергею Григорьевичу. Если он не займется работой, он испортит вам настроение, что опасно для его здоровья...
   Мария рассмеялась:
   - Вы так считаете? Разве я выгляжу столь грозно?
   Данила, видя, что беседа завязалась и его присутствие не требуется, раскрыл ноутбук и, положив рядом телефон, нажал кнопку загрузки почты.
   - Вы выглядите как человек, любящий, чтобы происходящее вокруг укладывалось в его планы. Для этого вы можете пойти на многое.
   - Например? - Мария продолжала улыбаться, - я планировала сейчас отдыхать с любимым посреди моря. Происходит нечто другое, если я еще не страдаю галлюцинациями? Почему же мое настроение не ухудшилось и я не предпринимаю никаких шагов для реализации своих планов?
   - Возможны два объяснения: первое - ваши сиюминутные планы были вытеснены планами более глобальными, в которые входит поддержка любимого человека в сложной ситуации и не входит ссора с ним, - Виктор, казалось, говорил шутя, в то же время глаза его пристально смотрели на Марию, - второе - информация, полученная вами от меня и Данилы, изменила ваши планы. Вам стало необходимо прервать отпуск и находиться в центре событий...
   Заинтересованный взгляд Данилы не укрылся от Марии:
   - Милый, ты хотел бы поучаствовать в нашей беседе?
   - Пожалуй. Но пока мне нечего сказать и я лучше послушаю. Вы очень интересны, Виктор Сергеевич.
   - Спасибо, Данила Евгеньевич. Просто стараюсь максимально развлечь Марию, а что может быть более интересным предметом обсуждения для человека, чем он сам?
   - Это вы точно подметили. Стоит добавить - столь же интересным может быть разговор о любимом.
   - Извините, я об этом не подумал, вам же нужно работать. Мария, вы мне поможете? - Юноша нисколько не стеснялся, и Данила подумал, что его демонстративное смущение при их встрече могло быть умелой актерской игрой с целью хоть бы из сострадания к нему удовлетворить просьбу, с которой его послал Сергей Григорьевич. Не так уж и прост парень, как показался вначале, когда он чуть не начал называть его Витей. И лодкой управлял впоследствии куда как лучше, чем до выполнения поручения. Ох, непрост!
   - Вы сказали, что вашей задачей является доставка Данилы домой в целости и сохранности, то есть, фактически, вы исполняете роль телохранителя. Как вы считаете, вы способны выполнять подобную работу?
   - Отчего же нет? До сих пор я с ней прекрасно справлялся.
   - Вы не похожи на профессионального телохранителя...
   - Вы имеете в виду тех шкафов, которых обычно предоставляют охранные агентства? - Он улыбнулся даже немного снисходительно, - видите ли, моя работа в этом качестве предполагает не защиту клиента от пули своим телом, а скорее, расчет наиболее безопасной траектории движения клиента до точки доставки. Выбор неожиданного для возможных преследователей маршрута, запуск дезинформации о пути следования и местонахождении. И тому подобное, учитывается много факторов, но это уже тонкости работы.
   - А как же с непредвиденными ситуациями? Если сейчас сюда заявится шайка отморозков грабителей и, размахивая пистолетами, закричат: "Кошелек или жизнь!"
   Принесли заказ, и Виктор молча выждал, пока официант расставил приборы и отправился восвояси. Данила оторвался о клавиатуры и выдохнул:
   - Господи, сколько всего произошло за эту неделю! Потери приближаются к доходам за последние два года! - взгляд его упал на блюда и он отставил компьютер в сторону, - но война - войной, а обед по расписанию!
   Нож и вилка тут же оказались у него в руках:
   - Вы обсуждали вероятность лишения меня здоровья? Скажу вам: если какой-нибудь глупец попробует оторвать меня от честным трудом заработанного обеда - я ему не позавидую!
   Мария и Виктор рассмеялись этой шутке, столь расходящейся по тону со всем сказанным Данилой ранее. Принялись за еду.
   - Тем не менее, вы не ответили на мой вопрос, - с обедом было покончено довольно быстро, аппетит у всех троих был отменный, и кухня оказалась неплоха.
   - Да вы правы, - он втянул носом запах кофе и подул на плотную пенку, - не хотелось бы вас огорчать, но подобный ход мыслей неоригинален. В процессе обучения многие задают подобные вопросы. Возможно, вас не слишком удивит мой ответ: моя работа заключается в охране тела, но не имущества. Я предложу Даниле отдать кошелек и отдам свой.
   Виктор посмотрел на Марию, слегка прищурив левый глаз, и улыбнулся, будто зная следующую реплику.
   - И спокойно будете наблюдать, попивая кофе, как они уходят с вашими деньгами?
   - Можно сказать и так, в зависимости от ситуации и поведения грабителей. Я же не Брюс Ли и не группа захвата. Быть может, постараюсь потянуть время.
   - Зачем? - Вот теперь Мария действительно удивилась, - на что вы сможете рассчитывать в такой ситуации? Ведь если приедет полиция, мы можем попасть в заложники, и тогда выполнение вашей работы сильно затруднится.
   - А полиция не приедет. Этот ресторан принадлежит одной из местных преступных группировок. Охранная кнопка вызывает не полицию, а гангстеров. Напасть на него могут исключительные отморозки или заезжие. В первом случае я тянуть время не буду - подобная братия слишком нервная и часто стреляет в разговорчивых. При этом они забирают деньги вместе с бумажниками и еще некоторое время носят их с собой. У меня денег в нем не много, но зато вшит маячок, который я активирую при передаче и группа немедленного реагирования нашей фирмы, в соответствии с названием, немедленно отреагирует. Пара часов без бумажника - не более чем легкое неудобство, - юноша держал кружку словно пиалу, обхватив ладонями за бока, и слегка крутил ее вокруг своей оси, - в случае с заезжими не вижу надобности сообщать кому-либо об инциденте.
   - Почему же?
   - С ними будут разбираться те, кому принадлежит заведение. И тянуть время я буду, чтобы это разбирательство проходило прямо у меня на глазах. Когда ребята поймут что они сотворили, они, скорее всего, принесут нам свои извинения и вернут награбленное, а дальнейшая их судьба меня интересует мало.
   - Интересно... То есть вы специально выбирали этот ресторан? А если бы мы отказались сюда заходить? Или не спрашивали вас?
   - Вариантов много, но большая часть проработана ранее. Поверьте, ожидая ответа на запрос о вашем точном местонахождении, я не сидел, сложа руки.
   - Кстати, я думала наше местонахождение, как вы выразились, никому неизвестно, так кому вы подавали запрос?
   Виктор вновь слегка усмехнулся, и Мария поняла, что задала предполагаемый вопрос. Потихоньку до нее стало доходить, что инициатива в разговоре принадлежит не ей, а этому странному молодому человеку с зелеными кошачьими глазами. И даже эта догадка была не только заранее известна, а спровоцирована.
   - Запрос? Хм, если честно, методы расследования являются служебной тайной, но думаю, категорическим запретом на ее распространение в данном случае можно пренебречь. Судя по качеству фотографий, присланных мне из отдела, они сделаны со спутника.
   - То есть нас снимали из космоса? - Мария забыла про мгновение назад сделанные выводы, столь неожиданным для нее оказался ответ.
   - Точно. С околоземной орбиты. В настоящее время она буквально набита разнообразными летающими кусками металла, и выйти на операторов одного из них оказалось вполне возможно.
   - А насколько четкие снимки вы получили? Можно на них взглянуть?
   - Взглянуть нельзя, я их удалил. Достаточно четкими для вашей, так сказать, идентификации. Уверяю вас, никакого компромата на них не было, вы загорали.
   - Все равно мне как-то не по себе, в следующий раз, переодеваясь, обязательно постараюсь проследить, чтобы надо мной оказалась крыша.
   - Что ж, резонно. Современные системы наблюдения резко ограничивают декларируемые свободы. Особенно в вашем случае, поскольку желающих получить о вас информацию может оказаться гораздо больше, чем вы ожидаете. Однако мне кажется, стоит выдвигаться отсюда, можно опоздать на рейс.
   Данила взглянул на часы, закрыл ноутбук и встал.
   - Я готов.
   - Что ж, ты быстр, мой милый. Спасибо за беседу, молодой человек, было очень познавательно.
   - Взаимно, вы приятный собеседник.
   - Ну, начались реверансы! Встали и пошли. В самолете договорите.
   Они оплатили счет и вышли из ресторана, вслед за ними из соседнего кабинета вышел человек средних лет в неброском костюме. Посмотрел на часы и направился в сторону автостоянки.
  Глава 5
   Оторвавшись от очередного сеанса самобичевания, Сергей Григорьевич посмотрел на значок входящей почты, видимо, уже давно мигавший на дисплее. Щелкнул мышкой и удивился, поняв, что письмо от Данилы.
   "Уважаемый Сергей Григорьевич! Прежде всего, хочу поблагодарить Вас за то, что все-таки разыскали меня. Все вышло за пределы разумного совершенно неожиданно для меня.
   Понимаю, что, может быть не вовремя со своими предложениями, но в свете обдумывания вами плана, хотел бы предоставить вам следующую дополнительную информацию:
   При оценке фондов компании были взяты файлы из моего отчета о собственности.
   Каюсь, думая, что при анализе моего плана отец раздел этот пропустит, вогнал недоработанные цифры. Дело касается Южного направления, которое я курировал. И действительно, такая халтура прошла, благодаря доверию отца ко мне как к скрупулезному работнику. Дальнейшие события не располагали к анализу цифр, переставляемых из одних документов в другие.
   Сегодня я заглянул в места, в которые заглядывать не должен был на сайте компании, и обнаружил там, что неверные цифры стоят теперь в балансе вновь созданной компании.
   Я прикрепил пару файлов, в первом - цифры баланса, во втором - реальные цифры.
   Надеюсь, это окажется Вам полезным.
   Искренне Ваш, Юрьев Д.Е."
   Замечательный человек, этот Юрьев Д.Е.! Сохранил себе лазейку, да еще какую! Сергей Григорьевич открыл прикрепленные файлы и присвистнул. Разница гигантская, в то же время заметить подобное практически невозможно без глубокого анализа. Причиной возникновения подобного варианта явилось несовершенство законодательства в области учета активов в ряде стран указанного направления. Стоит применить к ним современные средства учета, принятые в компании, как это сделано во втором файле и баланс утраивается! Прекрасно, только как применить это в имеющейся ситуации? Господин Советник потер подбородок и вспомнил, что не брился сегодня. А ведь вечером - он взглянул на часы - уже через полчаса, в его доме появиться дама. Надо привести себя в порядок, отложить анализ на более позднее время. Тем более что женщиной, которую он ожидал, была Верочка, и она могла принести дополнительную информацию к размышлению. Сергей Григорьевич поднялся и направился в душ, ощущая, как отступает старость, напавшая на него внезапно, мешавшая жить и думать.
  
   ***
   В кабинете главы компании "ИнВест" сильно изменилась обстановка за последнюю неделю. Вместо одного главенствовавшего стола в центре комнаты теперь стояло аж целых три. При этом они выглядели достаточно глупо: три огромных пустых столешницы на одной линии, как парты в школе. Петр с Евгением постарались. Когда вошел Кирилл, за одним из столов сидел Петр и разговаривал по телефону, судя по тону, с женой. Два других начальника отсутствовали.
   - Ладно, потом договорим, - резко сказал старший наследник и бросил трубу на стол. Та ударилась, проехала по поверхности и свалилась на ковер. При этом из нее продолжал раздаваться визгливый голос.
   Кирилл неторопливо подошел, поднял трубку, улыбнулся и нажал на кнопку отключения. Экран мигнул и погас.
   - Ты по делу? Где ты шлялся?
   - Работал.
   - Ну и что наработал?
   - Петр Евгеньевич, наработал я прилично, однако ваш тон предполагает, что мне лучше было бы развлекаться в рабочее время, тогда у вас имелся бы неплохой клапан для спуска пара.
   - Извини. Давай к делу, я сегодня собираюсь немного развлечься и подготовится к завтрашнему.
   Кирилл застывшими глазами смотрел на лицо Петра, и тому стало не по себе. "Какого черта он так смотрит?! В конце концов, я плачу ему деньги, он живет за мой счет!"
   - Хорошо. Я узнал о том, что Данила Евгеньевич едет к нам в гости, - он с удовольствием отметил, как вытягивается лицо босса, - из чего я сделал вывод, что кто-то из вашего с Валерием близкого окружения стучит Сергею Григорьевичу Тельнову.
   Кирилл намеренно подменил понятия. Близкими людьми братьев были их жены, в то время как информация ушла из другого источника, но именно этот источник он собрался защищать.
   - Что ты предпринял?
   - Ничего. Послал человека проследить за путешественниками, если что он сможет их задержать. Далее, хотел посоветоваться с вами.
   - Ну-ну, - Петр взъерошил волосы, затем оправил их. Несмотря на понимание об опасности их планам, которую представлял альянс Данилы с Тельновым, он не мог перестроиться с мыслей об отдыхе, запланированном на сегодняшний вечер. Кирилл угадал его состояние и решил не мудрствуя лукаво говорить прямо, а то намеков этот человек в таком состоянии мог и не понять.
   - Я думаю на Людмилу, жену Валерия Евгеньевича. Когда-то у нее с тогда еще советником вашего отца намечался романчик. Тем не менее из-за Тельнова развития не получил. Может, что-то изменилось...
   Когда он проговаривал эти слова, ему в голову пришла мысль, а по какой причине Верочка помогает этому старому козлу? Может причина та же? Она в него влюблена и помогает в надежде на взаимность, а может в ответ на взаимность? Кирилл почувствовал, как кровь прилила к лицу. А он-то ее выгораживает, не зная, может она сейчас смеется над глупцом вместе со своим любовником.
   - Кирилл. Ты что, отключился? - Петр смотрел на него с удивлением и, видимо не первый раз окликал.
   - Да нет ничего, задумался, тут одна мыслишка пришла, - ему действительно пришла в голову мысль и не раздумывая он ее выдал, - быть может это и кто-то другой. У меня предложение. Быстро найти дятла практически невозможно, значит, надо убрать дерево.
   - Дерево? Какое такое дерево, черт побери! Говори понятней! - Когда Петр чего-то не понимал, он начинал выходить из себя.
   - Извини, это наш жаргон. Дерево - тот, кому стучат. В данном случае - Сергей Григорьевич Тельнов.
   - Так, - задумчиво протянул Петр, - а убрать это значит убить, если я правильно тебя понимаю?
   - Зачем убивать? - Кирилл прошел мимо столов к окну. Ему хотелось смерти советника, но босса пугать не стоило, - можно вывести на время из строя, да растолковать, что не надо лезть в чужие игры без спросу.
   - У меня создается ощущение, что ты что-то недоговариваешь, но черт с ним. Думаю, я знаю, что ты скрываешь и это действительно не мое дело. Объяснять ничего не надо, убивать тоже нежелательно, это привлечет слишком много внимания. Вот если устроить какое-то подобие несчастного случая - это подойдет.
   - Спецов по несчастным случаям у меня нет, организация его обычно требует времени, которого у нас нет. Может быть закос под грабеж?
   - Пойдет и грабеж. Главное - не засветиться, сможешь найти на это дело не полных идиотов?
   - Зачем искать, - Кирилл обернулся от окна, и Петр вновь увидел его пустые глазницы, в карих зрачках иногда промелькивали молнии, - я с удовольствием сам проверну это дельце.
   - Он же тебя узнает!
   - Я сделаю так, чтобы не узнал. На всякий случай позабочусь об алиби.
   - Тогда делай.
   Кирилл вышел, не прощаясь. Тонкая игра пришлась ему не по нутру, в отличие от прямых методов. Сдохнет этот старик сегодня вечером, а боссу он потом объяснит про обстоятельства.
   Петр задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь. Да, парень на какое-то время почувствовал свободу, что ж, пусть порадуется, пока это нужно для дела. В любой момент его можно поставить на место, тем более, имея такой компромат, как грабеж с избиением. И о чем он думает, ведь можно сказать не успел вернуться из мест не столь отдаленных. Юрьев подумал, что теперь можно заняться и прерванными мыслями об отдыхе. Если быть более точным, то пора было уже приступать к реализации планов. Он встал и потянулся.
   - Эх, старость - не радость, молодость - не жизнь!
   С этаким напутствием он набрал номер своей любовницы и договорился о встрече с продолжением.
  
   ***
  
   Сергей Григорьевич был выбрит, вымыт и заканчивал завязывать галстук, когда в прихожей раздался звонок. Он не держал постоянной прислуги, потому как заботы по дому помогали ему отвлечься от работы, после чего обычно приходили неплохие мысли. Правда, последние несколько лет ему стало некогда, и два раза в неделю приходила экономка, которая убирала и носила вещи в стирку. Ужинать он не любил, а приготовление утреннего кофе помогало ему проснуться.
   - Иду, иду, - он повернул ручку замка.
   - Привет, - Верочка впорхнула в дом, сразу наполнив его запахом духов и еще чего-то неуловимого, называемого запахом женщины. Сергей Григорьевич попытался вспомнить, когда последний раз был с женщиной и не смог.
   - Привет, проходи. Ты как настроена, здесь посидим или в ресторан пойдем?
   - Пойдем в ресторан, душа просит уюта и праздника, а в твоей холостяцкой квартире ни того, ни другого.
   - Замечательно, я уже как раз собрался. Предлагаю прогуляться пешком, я тут вчера попробовал, и оказалось прелестно. А по дороге как раз расскажешь, отчего у тебя такой цветущий вид.
   Девушка на секунду задумалась, потом смутилась:
   - Знаешь, может, лучше поедем? А обратно пешком, а? Пока будем ждать машину - расскажу. Только в обмен на твой рассказ, что вернуло тебя к жизни. По сравнению с прошлой нашей встречей, ты помолодел лет на двадцать.
   Сергей Григорьевич согласно покивал головой, принял с плеч Веры невесомый плащ, и прошел на кухню. Было видно, что ее высказывание пришлось ему по душе.
   Иногда, когда было настроение и время, этот странный немолодой человек занимался приготовлением еды. Получалось очень даже неплохо, особенно если учесть, что блюда он придумывал сходу, не заглядывая в кулинарные книги, как он говорил: "Я представляю, как это будет на вкус и решаю, добавлять или нет". Соответственно, кухня его была обставлена по последнему слову техники. Создавать себе излишних неудобств Сергей Григорьевич не любил.
   - Сейчас я поставлю варить кофе и вызову Михаила, ты располагайся, - Верочка стояла, опершись на косяк.
   - Секундочку, у меня от этого блеска всегда кружится голова, - она улыбнулась, - мне бы такую кухню, я бы с нее не выходила!
   Зажужжала кофемолка, и Сергей Григорьевич отстраненно посмотрел как бы сквозь Веру. Через несколько секунд отжал кнопку:
   - Извини, прослушал, что ты сказала. Приготовление кофе для меня - процесс магический, когда я им занимаюсь, бывает, улетаю куда-нибудь от собеседников.
   - У тебя был такой взгляд, будто ты вообще улетел из этого мира...
   - Ну, это еще что! - Он засмеялся,- хорошо, что сейчас пойду звонить, а то пока варю вообще полный уход бывает. А сейчас я по звуку пытался определить размер помола.
   - Это как? - Верочка оторвалась от косяка и села на предложенный стул. Мебель была выдержана в стиле хозяина - тяжелые, деревянные предметы. Дизайн скорее современный, то есть антиквариатом и не пахло, скорее все было сделано на заказ под конкретного человека.
   - Вот смотри, зерна бросаем в эту чашку, там винт, да?
   - Ну да, не надо говорить, что этот винт крутится...
   - Отчего же? Скажу. И вот когда он крутится, он бьет по зернам, и те тоже начинают крутиться. Те, которые крутятся медленнее, он подгоняет, при этом разбивая на более мелкие. На протяжении всего времени помола постепенно меняется нота, на которой они звенят, ударяясь об стенку этой чашки. Вот эту ноту я и слушаю.
   - Но откуда вы знаете, какая нота должна быть? - Верочка всегда молола зерно по часам, в их офисной кофемолке это было десять секунд, дома, на старенькой кофемолке - чуть больше.
   - А я заранее не представляю себе, когда я остановлюсь. Просто в какой-то момент нота входит в унисон с моей душой, и я отжимаю кнопку.
   Тельнов спохватился:
   - Ох, я ж Михаилу еще не позвонил! Сейчас, сейчас, позвоню, и продолжим, - он скинул кухонный халат и быстро вышел. Вскоре из комнаты донесся его бархатистый баритон. Верочка не стала прислушиваться и, смотря в окно, задумалась, а стоит ли рассказывать о сегодняшней встрече с Кириллом, все-таки человек из вражеского стана.
   - Я сказал Мише, чтобы подал машину через часок. Ты не против посидеть пока, попить кофе? Последнее время мы все о работе, да о работе, а иногда хочется элементарно пообщаться. Кстати, ты что-то говорила, про то, что тебе нравиться эта кухня. Я бы хотел заметить, что здесь есть некоторые неудобства. Углубляться не стану, но учту, когда с тобой будем проектировать твой свадебный подарок.
   - Что?
   - Я думал, думал и не мог понять, что же тебе нравиться больше всего, а потом понял - готовить! Ты прямо замираешь всякий раз на пороге этой комнаты, - он обвел кухню взглядом, - да и пробовал я приготовленное тобой, без любви к готовке такого не сделать. Так что решено, моим свадебным подарком тебе будет самая удобная в мире кухня!
   - О, Господи, спасибо! - Верочка кинулась ему на шею и поцеловала в щеку. - Правда, - она отодвинулась и смутилась, - когда она еще будет, эта свадьба? Ты же знаешь мое состояние сейчас.
   Сергей Григорьевич присел на краешек стула и, облокотившись на стол, заглянул ей в глаза:
   - Хитрить изволите, девушка? Старого лиса не проведешь. Приступай к рассказу, как познакомились, далеко ли продвинулись и какие дальнейшие планы?
   - Это кто кого еще провести пытается! Думаешь, провел меня по кругу, вопрос-лекция-повтор вопроса, так и все, потерялась девушка?! Я же обещала рассказать в ответ на твою историю, о том, что вернуло тебя к жизни! - Верочка весело смеялась, и не было женщины, красивее ее в этот момент, в момент по-детски искреннего солнечного смеха.
   - Да ну ее, мою историю! Она наполнена цифрами и интригами, и нет повести печальнее на свете. Твоя же пахнет любовью или, по меньшей мере, романом, а таких повестей ты давненько мне не рассказывала.
   Еще некоторое время длилось это шутливое пререкание, но когда был подан кофе, они сели за стол, столь же тяжелый и в то же время изящный, как и все в этой кухне, Верочка сдалась и начала рассказ.
  
   ***
   Кирилл готовился к делу. Последний раз проверил, все ли учел, оглядел двор, запоминая пути отхода, на случай если что-то пойдет не так и придется в спешке бежать. За поворотом стояла машина, старенький жигуленок, неприметный и с поддельными номерами. Эту машину он через подставных лиц купил сегодня и еще не поставил на учет. Если ее придется использовать, она исчезнет в небольшом пожаре сегодня на одной из свалок в пригороде. Там уже ждут. Если все пройдет, как задумывалось, он спокойно выйдет, сядет за руль своей подержанной тойоты и, не привлекая ничьего внимания, уедет.
   Алиби было обеспеченно железное, и даже тень подозрений не должна была пасть на него. На это тоже ушло некоторое количество времени и денег. Все было в полном порядке, все продумано, и все же он волновался. Давно он не занимался подобными вещами и боялся, что за это время потерял навыки, зажирел на постоянной работе, требующей совершенно иных качеств. А еще непрестанно лезла в голову Вера. Он пытался избавиться от нее, выгнать из головы, забыть, но ничего не получалось. Чем они там занимаются уже почти час? Картины в голову приходили самые раздражительные. С ним это было впервые, он не мог понять, чего же ему хочется больше: убить ее или быть с ней несмотря ни на что.
   - На месте разберемся, - пробормотал он, входя в подъезд.
   - Я в тридцать шестую, - консьержке, сидящей за столиком в подъезде. Та посмотрела на его униформу грузчика и кивнула:
   - Это шестой этаж.
   - Спасибо, я знаю. - Сергей Григорьевич жил в тридцать пятой на пятом.
   Кирилл зашел в лифт, нажал на кнопку шестого этажа и осмотрелся, пытаясь определить, нет ли камер наблюдения. Потом подумал, что начинается паранойя с этими богатеями. Зачем камера наблюдения в лифте жилого дома? Он достал из кармана тонкие перчатки и шапочку с прорезями для глаз. Перчатки одел, шапочку держал в руке, для нее будет свой момент.
   Слава Богу, на шестом этаже никого не было. Кирилл выскользнул из лифта и быстро спустился этажом ниже. Никого. Подошел к двери тридцать пятой и прислушался. Изнутри не доносилось ни звука, но, судя по качеству двери, даже если бы там и стреляли из пистолета, в подъезде были бы слышны хлопки в ладоши. Прикинул возможную конфигурацию глазка. Скорее всего, обычный, без каких либо наворотов типа фронтального осмотра, единственное, что было возможно, это смещение, но из пистолета он стрелять не собирался. Встал, чтобы была видна часть плеча, и нажал кнопку звонка.
   Сергей Григорьевич домывал посуду, Верочка слушала его рассказ о том, как он нашел Данилу и как быстро тот среагировал, прислав письмо. Раздался звонок и Тельнов посмотрел на часы:
   - Что-то с Михаилом не то, на пять минут раньше, - он вытер руки и прошел в прихожую, оттуда раздался звук открываемого замка.
   В следующую секунду Вера почувствовала, что в атмосфере дома что-то изменилось. Она вскочила и тут же услышала резкий звук удара. Все приостановилось, как в замедленном кино. На ее глазах тело бывшего господина Советника пролетело по проходу и, ударившись о стену спиной, мешком обрушилось на пол, опрокинув на себя зеркало. Сквозь звон и грохот она услышала, как щелкнул, закрываясь, дверной замок.
   Кириллу не пришлось объяснять заготовленную легенду про утечку газа из квартиры, хозяин открыл без спроса и удивленно замер. Глаза его изменили цвет с голубого на серый, и Кириллу не понравился этот цвет. Цвет был не страха человека, который понял, что его пришли убивать, а стали. Он все понял и не испугался. Удивление Кирилла заставило его замешкать с ударом всего мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы хозяин бросил тело назад напружиненными ногами и кулак, вместо того, чтобы вбить его подбородок вглубь черепа, придал дополнительное ускорение летящему. Бандит быстро шагнул вперед и захлопнул за собой дверь, успев это сделать до того, как грохот падения пронесется по этажам.
   Оставалось добить старика и эту суку, визжащую в комнате справа, что там, интересно, спальня, ванна? Кирилл тяжело переставлял ноги, кровавая пелена бешенства застилала его разум. Что-то пыталось в него пробиться, но он отгонял это. Вот к неподвижно лежащему мужчине метнулось хрупкое тело, и вид девушки будто приоткрыл шторы, закрывшие его восприятие.
   - Крестный, отец, Сергей, отец, - причитала она, и это вспышкой резануло по мозгу Кирилла.
   - Крестный? - он почувствовал, что его не держат ноги, - так он твой крестный?
   Девушка оглянулась на него и с диким видом вскочила на ноги, схватив кусок разбитого зеркала в руку. Кирилл понял, что, если он не будет защищаться, она прирежет его. Абсолютно безумный взгляд, кровь, капающая с ладони, зажавшей осколок. Он попытался вскочить, но ноги отказались повиноваться, и он рухнул всем телом на нее, чувствуя, как стекло входит ему под ребра. Боли не было, лишь ощущение холодного прикосновения и мерзкий, заставляющий содрогнуться, скрежет стекла по кости. Откинув девушку ладонью, он перехватил ее вооруженную руку и резким движением развернул ее под собой, выворачивая локоть в болевом захвате. Вера напряглась, и ему показалось, что она скорее сломает свою руку, чем сдастся. Безумство не покидало ее, и Кириллу привиделась картина, как лежит мертвая троица - пожилой джентльмен в вечернем костюме, умерший от кровоизлияния в мозг, девушка, вся переломанная, и сверху на ней - парень, в робе грузчика, перчатках и маске на голове. Прелестная задачка для следователя! Маска на голове! Вера не знает, что это он!
   - Верочка, это я, Кирилл, я ошибся, я... - он говорил сбивчиво, пытаясь достучаться до нее, - я думал чертовщину всякую, я не хотел ничего плохого, я ошибся, надо помочь Сергею, он умрет, ему в больницу надо...
   Похоже, подействовало, девушка обмякла под ним:
   - Кирилл?
   - Ну вот и здорово, - он почувствовал, что способен, наконец встать на ноги, - ты как, в норме?
   - Почти. Слезь с меня.
   - Хорошо, - он поднялся и помог ей встать, затем снял с головы маску.
   - Извини еще раз, нас подставили, надо помочь Тельнову, вызови скорую.
   Кирилл понимал, что рано или поздно придется объяснять ей все, но придумывать ничего не хотелось, а правду говорить пока нельзя, нужно оттягивать момент как можно дольше.
   - Сейчас подъедет шофер, отвезем Сергея в больницу, - ее взгляд упал на залитый кровью пол, поднялся на Кирилла, - ты весь в крови! Тебе нужна перевязка!
   - Да все в норме! Помощь нужна ему, - он кивнул на тело, - проверь, дышит?
   Верочка вскрикнула и бросилась к крестному:
   - Дышит, но как-то странно...
   - Еще бы, не странно! А вообще, он у тебя молодец! В таком возрасте такая реакция и рефлексы.
   - Он в ВДВ служил, там они с моим отцом познакомились. Отец остался по контракту, а Сергей Григорьевич вернулся. Когда отец в отпуске был, меня и покрестили. А в следующий отпуск он уже пришел в гробу.
   Верочка закусила губу. Было видно, что для нее это была незажившая рана:
   - Мне тогда было шесть лет...
   Кирилл подошел к ней и приобнял, стараясь не замарать кровью, но девушка прижалась к нему и разрыдалась. От пережитого стресса ее начала бить дрожь. У мужчины не было опыта успокоения девушек, он прижал ее к себе покрепче и говорил, говорил, говорил ласковые и успокаивающие слова. Сколько они так простояли ни один не смог бы сказать. Звонок вывел их из оцепенения, Верочка открыла:
   - Михаил, произошел несчастный случай, Сергея Григорьевича надо срочно отвезти в больницу, также как меня и Кирилла.
  Глава 6
  
   Наступил вечер последнего дня перед предательством сыновей отца. Нельзя сказать, что последний плохо выполнял свои семейные обязанности, разве что иногда слишком увлекался работой и мало времени проводил дома. Надо заметить, что в наше время редкий мужчина способен должное внимание уделять воспитанию сыновей. И время в этом вряд ли виновно, поскольку, если немного окунуться в историю, можно достоверно определить, что у отцов никогда не хватало времени ли, желания ли отдаваться воспитанию подрастающего поколения. Современность навязывает несколько иной подход к данному вопросу. Дом, семья, тысячелетиями бывшие под заботой женской части населения, ныне переходят в зону внимания обоих супругов. Общественное мнение не порицает мужчину, сидящего дома с детьми и ведущего хозяйство. Так же, как и женщину, занимающуюся исконно мужским делом - добычей пропитания и охраной. Является ли подобная ситуация следствием цивилизованности, либеральности современного общества или победой феминизма как концепции, не нам решать. Это скорее дело профессоров, посвятивших жизнь изучению социологии, они умны и образованны и жизнь посвятили подобным вопросам, так что, думаю, не стоит отнимать у них хлеб. Да и вряд ли получится.
   Евгений Владимирович не задавался вопросами воспитания более, чем этими вопросами задается любой отец, имеющий бизнес, вполне процветающий и требующий непрерывного присмотра. Прочитал пару-тройку книг, скептически откинул их, усвоив, при помощи нехитрого анализа, что никто не знает больше него. Умные писатели разных стран и культур советовали прямо противоположные вещи, убедительно аргументируя советы влиянием на подсознание ребенка. И это было вполне логично, ведь сознание ребенка не выражено, поскольку формируется, а в пресловутое подсознание может заглянуть профессионал лет этак через двадцать. И что он там увидит или придумает, это абсолютно его личное дело. В общем, если задача не имеет решения, так и решать ее не стоит. Так он в свое время подумал и переложил вопросы воспитания на плечи жены, которая частенько решала подобные задачи при помощи интуиции и недосягаемой для него женской логики. Некоторое время Евгения пыталась привлечь его, потом бросила, поскольку в таком деле принуждение хуже недеяния.
   И все было прекрасно, дети росли в меру самостоятельными, уверенными в себе людьми. Не наркоманы, не игроки, прекрасные отношения с родителями, семьями обзавелись. Внук вон уже подрастает, Виталий Валерьевич, большой любитель компьютеров. Целыми днями сидит, программы какие-то пишет, говорят, даже что-то продает. В общем, нормальная семья, каких тысячи. Можно сказать, простые люди. Рассматривая их семейные отношения, сложно представить, каким образом финансовая деятельность главы семейства повлияла на них и повлияла ли вообще.
   И вот эти, в общем-то, милые, простые люди оказываются в очень непростой ситуации. Надо разделить наследство еще не умершего отца, так, чтобы как можно меньше других обидеть и как можно больше досталось себе. Двое пошли на ложь. Бог им судья, опять же в современном обществе ложь не считается грехом. Очень уважаемые люди лгут в глаза друг другу и с экранов, забывая свои высказывания и тут же говоря прямо противоположное. Возможно, именно поэтому они и являются очень уважаемыми. Или когда-то кто-то придумал, что они уважаемые и всех качественно обманул, что все поверили и верят до сих пор. Евгений Владимирович телевизор не смотрел, необходимые новости ему рассказывала жена, служащая своеобразным фильтром от потоков мути, изрыгаемой ящиком. Она умела заниматься несколькими делами одновременно, и выделять нужное в каждом.
   - Что-то сердце покалывает, - массируя левую сторону грудной клетки проговорил супруг, - последняя неделя далась мне труднее предыдущих пяти лет.
   - Да, милый муж, времени со своими детьми ты провел гораздо больше за последнюю неделю, чем, думаю, за последние десять лет.
   - Никогда бы не подумал, что это так утомительно. - Евгений Владимирович присел на пуфик и взял кружку с рекомендованным ему женой настоем трав. Разговор происходил в ее спальне.
   - Знаешь, я бы и сама не подумала. И вряд ли сейчас выдержала столько, даже учитывая мою общую тренированность в этом вопросе.
   - Неужели в каждой семье так? Или я плохой отец?
   - Отец? Хм, милый, отец ты неплохой, но ты некогда не хотел стать для них папой. Улавливаешь разницу?
   - Честно говоря, не особо...
   - Ты всегда своеобразно себя позиционировал. Теперь ты для них один из самых авторитетных людей, не более. Они прислушиваются к твоему слову, критически оценивают твои высказывания, анализируют твои советы. Так относятся к преподавателю в ВУЗе, к старшему товарищу. Но родной отец - это несколько иное, с моей точки зрения. Это некое божество на ранних этапах жизни и непререкаемый авторитет на более поздних.
   - Интересно. Ты хочешь сказать, что я относился к ним слишком жестко, не проявляя отцовских чувств, и из-за этого они относятся ко мне без чувств сыновних?
   - Жестко или не жестко, не в этом суть. Они не воспринимают тебя как родного человека, особенно сейчас, когда они уже взрослые, независимые, критически смотрящие на мир люди.
   Евгений Владимирович прошел по мягкому ковру, приятно согревающему ступни. Остановился возле окна и долго задумчиво смотрел сквозь стекло, отодвинув тяжелую штору. За окном шел сильный дождь, потоки воды, в свете фонаря казавшиеся больше похожими на текущую ртуть, неслись по неглубоким канавкам, сделанным специально для них и, сливаясь вместе, заполняли мостовую. На поверхности плавал мусор, но все равно вода казалась чистой и прозрачной. Очень странно было наблюдать этот переход от ртутного блеска потоков в тротуарных сливах, к абсолютной прозрачности на асфальте дороги.
   - Когда мы с тобой последний раз гуляли под дождем? - Евгений обернулся к жене и слабо улыбнулся.
   - Под дождем? Гуляли? - Ее нисколько не удивил подобный вопрос, их настроение часто совпадало. - Лет двадцать назад, нет, погоди, Данилы еще не было, Петя был совсем малышом, значит около тридцати лет назад.
   - Да, ты права, Тельнов еще не работал со мной, помню, я ему рассказывал, что однажды, лет пятнадцать тому, мы еще были совсем молоды и гуляли под проливным летним дождем и весело скакали по лужам, как дети. Он тогда улыбнулся и сказал, что он часто гуляет, поскольку для веселья требуется человек, который тебя понимает больше, чем ты себя. А у него такого нет. Я еще очень порадовался, что у меня есть ты...
   Евгения смотрела на него с грустной улыбкой, она понимала, что для нее нет человека дороже и ближе, чем этот поседевший мужчина, придавленный грузом, добровольно взятым на свои плечи.
   - Нам осталось немного потерпеть, а затем отправимся в отпуск.
   - Знаешь, милая, я думал, что с сожалением буду покидать этот дом, из которого я столько раз уходил на работу и возвращался каждый раз, уставший. Думал, что тебе придется звонить мне и торопить, когда я буду задерживаться, передавая ребятам мудрость делового общения и маленькие хитрости, наработанные за эти годы. Но вот, ты завтра уезжаешь, а я завидую тебе, и очень сожалею, что не могу уехать с тобой. Завтра первый день после утверждения всех постов и полномочий, надо посмотреть все в действии. Где бежит, где течет, где криво и надо исправлять, а где сойдет и так. Тяжелый день, для меня и ребят. Надеюсь, мы достойно его проведем. И если все пройдет благополучно, через три дня я вылечу к тебе, и ведь я счастлив этому! И жду, не дождусь, когда они пролетят, эти проклятые три дня.
   - Ты лишь немного устал. Вот увидишь, поживешь пару-тройку месяцев в тишине и покое, и тебя вновь потянет сюда, в жизнь, богатую событиями, радостями и риском.
   Женщина улыбалась, произнося эти слова. Она понимала, что говорит несколько напыщенно и как-то книжно, на именно такие слова подходили для этого вечера.
   - Думаю, ты не совсем права, я действительно постарел. Советник редко ошибался, надеюсь, он ошибся в главном. После того, как ты мне представила ситуацию, мне остается надеяться...
  
   ***
   Валерий Евгеньевич Юрьев являл собой личность довольно непримечательную, однако и странную. Но каждый человек имеет какую-нибудь странность, только обычно старается спрятать ее подальше от людей посторонних, закрыться. Потому что любое отличие от других можно высмеять, представить в отрицательном свете и такую возможность окружающим лучше не давать, нет-нет, да и воспользуются.
   В этом Валерий был также похож на прочих. Странность свою он оберегал столь тщательно, что даже самый близкий его человек - жена - не знала о ней. А заключалась она в том, что он видел звуки. Видел их как легкие прозрачные цвета, колышущиеся в воздухе. В детстве он очень любил смотреть музыку. Каждый композитор имел свою излюбленную гамму, цвета некоторых были насыщенными, тугими, других - переливчатыми, и иногда невозможно было определить даже приблизительно, какие цвета создали тот или иной оттенок. С годами тяга к прекрасному исчезла, осталось легкое удовлетворение от осознания своей необычности. Он продолжал видеть звуки, но уже не включал музыку, чтобы насладиться этим зрелищем. Он видел голоса, рассматривал их внимательно, приглядывался, научился определять состояние человека по цвету его голоса. Частенько ему удавалось угадывать, лжет человек или верит в то, что говорит. Это помогало Валерию в деловой жизни. Он прослыл человеком хватким, умным, расчетливым.
   Единственное, чего не хватало ему - это уверенности в себе. Он болезненно воспринимал упреки и шутки в свой адрес, во всем старался увидеть попытку поиздеваться над собой, задеть. Детство, проведенное в постоянном контакте со старшим братом, человеком совершенно противоположного склада, оставило свои следы на психике.
   Он довольно рано женился, раньше старшего брата, и в этом тоже было отражение его непрерывного энергетического боя, навязываемого Петром. Нельзя сказать, чтобы он любил свою жену, скорее это чувство можно было назвать терпением. Ее же, в свою очередь, вполне устраивал его спокойный нрав. Можно сказать, что жили душа в душу. Сын рос, смотрел на родителей, думал о том, что они редкостно серые люди. Увлекался, как уже говорилось, компьютерами, а также Хатха-Йогой.
   Когда однажды вечером в их квартире раздалась телефонная трель, и приятный женский голос попросил к телефону Валерия Евгеньевича, Людмила, не задумываясь, подала трубку мужу. В семье не было принято терзаться ревностью и подозрениями. Измены, конечно, существовали, но, люди достаточно осторожные и неувлекающиеся, супруги скрывали их друг от друга достаточно качественно, чтобы ни один не догадывался о проделках другого.
   - Алле, - Валерий был слегка удивлен, домашнего номера он на работе никому не давал, а с родными виделись намедни, когда отец объявлял условия конкурса, да и мама предпочитала общаться больше с невесткой, чем с сыном.
   - Добрый вечер, Валерий Евгеньевич. Я звоню вам по поводу объявленного вашим отцом конкурса. У меня есть небольшое деловое предложение.
   - Представьтесь, пожалуйста.
   - Мое имя значения не имеет, но, чтобы нам проще было общаться, извольте - Марианна, - легкое контральто было волнующим, и Валерию захотелось встретиться с этой девушкой, чтобы увидеть цвета более чисто. На секунду ему показалось, что он когда-то его уже слышал.
   - Я вас слушаю внимательно, Марианна. Надеюсь, ваше предложение окажется достаточно интересным, чтобы извинить подобную таинственность.
   - О, будьте уверены! - Марианна бархатисто рассмеялась в трубку, и у собеседника пробежали по телу мурашки. Он встал с дивана и вышел на кухню.
   - Ну, так? Э-э-э, погодите. Может, нам стоит встретиться и обсудить это лично, признаться, вы меня заинтриговали.
   - Нет, пожалуй, встречаться нам не стоит. Ваша телефонная линия не прослушивается, я проверяла. Дело вот в чем. У меня есть файлы, представляющие концепцию развития компании, разработанную вашим отцом. Вас это может заинтересовать?
   - Пока с одной стороны: информация подобного рода является секретной, и ее опубликование может серьезно повредить делам фирмы. Что вы за них хотите и почему обращаетесь ко мне?
   - Вы подумали, что это шантаж? Не разочаровывайте меня. До сих пор ваши действия представляли вас как человека мыслящего более широко.
   - Тогда что же это? - Валерию стало неприятно продолжать разговор, он не любил, когда говорили загадками, которые ему не удавалось решить с ходу.
   Голос в трубке несколько секунд не отвечал, было слышно лишь дыхание, легкое и возбуждающее.
   - Вы до сих пор ощущаете себя частью компании, в то время как после объявления, сделанного не так давно вашим отцом, вам представляется возможность встать во главе. Вполне ясно, на мой взгляд, звучала фраза о том, что наследником станет человек, предоставивший наиболее перспективный, с точки зрения Евгения Владимировича план развития...
   - Вы очень неплохо осведомлены, но не вижу связи между конкурсом и имеющимися у вас файлами.
   - Хорошо, предположим, что вы предлагаете к рассмотрению несколько доработанные и измененные файлы развития, присланные вам мной. Как вы думаете, будет ли возможность конкуренции у кого-либо из ваших братьев? Ваш отец, на мой взгляд, достаточно самоуверенный человек, чтобы отдавать предпочтение себе перед другими.
   - Действительно, это может быть интересно. Меня интересуют два вопроса: что вы хотите за это и как мне убедиться, что файлы действительно отражают концепцию развития, придуманную отцом, а не левым экономистом.
   - Поздравляю вас, вы начали думать. Отвечу на оба вопроса. Мне нужно сто тысяч евро, наличными. Вы положите их туда и тогда, когда я скажу. Не беспокойтесь, я не буду торопить вас, тем более что сроки вам не поджимают. У вас будет возможность незаметно для окружающих обналичить подобную сумму. Второе, вместе с файлами я отправлю вам код доступа к компьютеру, стоящему в кабинете отца, последние доработки он делал дома, вам остается сверить файлы.
   - Интересно получается, вы могли бы не посылать мне эти файлы. Послать код...
   - Вам бы показалось это слишком большой суммой за столь маленький набор цифр. И не в моих правилах склонять человека к воровству за его же деньги. А так - товар - деньги - товар, как в школе.
   - Таким образом, мы пришли к соглашению...
   - Таким образом, перед вами стоит задача собрать сто тысяч евро наличными и позвонить по телефону, который вскоре придет вам на мыло. Умоляю вас, не пытайтесь меня выследить, я имею гораздо больший опыт в подобных делах, чем вы и в случае опасности не буду изображать партизана.
   - Ну что вы, я и не собирался. К сожалению, потому что встретиться хотелось бы.
   - Это возможно после окончания всех наших дел.
   Трубка выдала гудки, а Валерий продолжал сидеть, прижав ее к уху. Возможность представилась довольно интересная и способная изменить его жизнь. И наконец-то утереть нос этому умнику Даниле.
   Прошло несколько недель и Валерий, после долгих размышлений и прикидок, решил разделить риск со старшим братом, тем более, что тот, судя по всему, не имел никаких собственных вариантов. В то время как Данила сразу развил активную деятельность. Всего Петру рассказывать не следовало, и Валерий предложил ему переработанный вариант файлов в качестве подарка. Тот с радостью согласился, поскольку понимал, что шанса упускать не стоит, даже такого призрачного. Так образовался их альянс.
  
   ***
   Светлана металась по квартире как бешеная кошка, раздражению ее не было границ. Обстановка не располагала к спокойствию, агрессивный красный цвет вообще не стабилизирует психику, а уж когда имелся повод, Света умела и любила поскандалить. Больше всего бесило то, что вся энергия пропадала впустую. Человек, которому предназначался спектакль, в этот момент наслаждался обществом парочки девочек из элитного заведения, названия которого в приличном обществе не произносят. Супруга обычно в таких случаях называется обманутой, но обмануть жену Петру давно не удавалось, возможно, потому, что не очень и старался. Постепенно мысли разгневанной блондинки приняли более конструктивный и направленный характер. Месть. Если ей не удается выместить на нем свою ярость прямо сейчас, немедленно, это может подождать, но выдавшийся свободный вечерок можно использовать по полной.
   Обычная измена уже не привлекала ее, поскольку практически не задевала Петра. Бывало, если доказательства были неопровержимы, он даже бил ее, но всякий раз у нее возникало ощущение, что делает он это в воспитательных целях. Без ярости обиженного собственника, без ревности и ненависти. Потому, что так принято.
   Хотелось задеть его за живое и заставить раскаяться в том, что он с ней сделал. Она присела на край дивана и осмотрела себя в зеркало. Стройная фигура, высокая, слегка полноватая грудь, длинные ноги. В любом клубе у нее не будет отбоя от поклонников. Но это не годилось. Клубные мальчики не привлекали ее с институтского возраста. Да и цель будет не достигнута, этим супруга не заденешь ни на грамм.
   Она вспомнила о Кирилле. Вот это вариант. Нужно заманить его в дом, а там она уже сможет сделать так, чтобы он остался до прихода Петра в самом неприличном виде. Тем более что и сам он явно запал, женщины это чувствуют хорошо. При воспоминании об этом самце она почувствовала, что возбуждается. Еще раз осмотрела себя в зеркале, просто так, для поднятия тонуса и энергетического заряда женщины, желающей мужчину и уверенной, что тот не сможет отказать. Взяла трубку радиотелефона и чертыхнулась. Конечно, номера его она не только не помнила наизусть, но и не представляла, где и под каким именем он записан у супруга. М-да, придется звонить этой сектретутке, Вере, кажется. Благо, ее сотовый был в быстром наборе. Светлана подержала кнопку и стала ждать ответа. Ждать пришлось довольно долго, она вновь почувствовала раздражение. Да что она себе позволяет, эта прошмондовка?! В этот момент Верочка взяла трубку:
   - Я вас слушаю, - на заднем плане был слышен шум двигателя.
   - Скажи мне номер работника моего мужа, Кирилла, кажется.
   - Вы хотели бы связаться с ним?
   Светлана чуть не сорвалась, какая девчонке разница, что она хотела?
   - Да, я хотела бы с ним поговорить.
   - Секундочку, пожалуйста.
   Запомнить номер не составляло труда для Светы, и она не стала готовить ручку. Однако вместо набора цифр, в трубке раздался напряженный мужской бас:
   - Алле. Кто это?
   Это было неожиданно, настрой на разговор был потерян и девушка пробормотала:
   - Кирилл? Это ты?
   - Да, это я, вы ведь меня спрашивали? Кто это говорит? - в голосе отчетливо проявилось раздражение занятого человека, которого отрывают от дела.
   - Это Света, жена Петра Евгеньевича. Ты не мог бы сейчас подъехать ко мне?
   В голове Светланы был полный сумбур. Что они делают вдвоем в машине, где они, и почему он так напряжен. Разговор изначально не задался, она поняла ответ до того, как услышала:
   - Извините, но я сейчас занят. Сегодня не получится, может вам прислать кого-нибудь из охраны?
   - Иди ты к черту!
   Вне себя от бешенства, она швырнула трубку. Та перелетела через комнату и разбила зеркало. Слова, вырвавшиеся в этот момент из прелестных губок Светланы, даже с очень большой натяжкой нельзя было назвать цензурными.
   Кирилл посмотрел на телефон, из динамика которого раздался сначала грохот и звон, а затем дикий разъяренный вой.
   - Чего это она? Я же и правда занят...
   - Кирилл, не обращай внимания, - Верочка уже вполне легко и свободно общалась с человеком, который полчаса назад чуть не убил ее крестного, и которого пыталась убить сама, - причуды женского каприза поражают иногда даже меня. Особенно, если эта женщина - супруга Петра.
   - Да уж, знаком, ненормальная какая-то.
   Они весело рассмеялись. Напряжение практически покинуло их, а смех еще более разрядил обстановку. В это время заворочался Сергей Григорьевич, пытаясь приподнять голову и рассмотреть, откуда раздаются столь странные звуки. Верочка тут же наклонила к нему лицо:
   - Осторожнее, крестный, не шевелитесь, мы едем в больницу, все в порядке, с нами Кирилл и Миша. Уже почти приехали, там нас встретят.
   Она продолжала говорить, спокойным и заботливым тоном, пока советник не откинул голову. Сон это был или беспамятство, Вера не взялась бы определить, но дыхание его явно стало ровнее. Это успокаивало.
  
   ***
  
   В самолете, вопреки предложению Данилы пообщаться, они поспали. Мария не очень хорошо переносила перелеты. Врачи говорили, что это из-за путешествий в слишком раннем возрасте.
   На площадке у здания аэропорта спутники остановились. Вечернее солнце окрашивало землю и предметы в красноватые оттенки. Свет едва зажегшихся фонарей таял, не достигая тротуаров и асфальта дороги. Данила огляделся и сказал:
   - Красиво вокруг. Тянет на поэзию. А у нас уже ночь, солнца не видно совсем.
   Мария перевела усталый взгляд с одного спутника на другого:
   - Что ж, молодые люди, здесь я вас покину, вынуждена. Вам необходимо торопиться, а я задержусь на денек в отеле. Отойду, приму ванну, тем более что я отвыкла от цивилизации, надо походить по городу, вспомнить, что такое магазины и чем в них занимаются.
   Юноши смотрели на нее с нескрываемым разочарованием. Похоже, подобный оборот был для них полной неожиданностью.
   - Но ты заедешь ко мне?
   - Конечно, через пару дней, я тебя догоню, милый, - она поцеловала Данилу в губы, потом улыбнулась, - так легко ты от меня не отделаешься!
   - Если так легко можно было бы быть с тобой, я поверил бы в справедливость мира, - Данила улыбнулся, - а так придется соглашаться с Гаутамой, в той части, что вся наша жизнь есть страдание.
   - Перестань, всего пару дней! Тем более, что вряд ли у тебя найдется для меня время. Совещания, анализ, прочие скучные вещи. Я лучше уж по магазинам...
   Виктор все это время стоял чуть в стороне, осматривая окружающих, людей, машины, здания. Что-то ему во всем этом не нравилось. Он не мог понять, что, но своей интуиции он давно привык доверять.
   - Данила, я предлагаю проводить Марию до гостиницы и сдать ее там с рук на руки местной охране.
   - Да что вы, Виктор? Разве мне может грозить какая-нибудь опасность? Я человек посторонний, к делам, творящимся в последнее время, отношения не имею...
   - Извините, - после негромкой трели детектив достал из кармана сотовый телефон, отошел на два шага, коротко поговорил. Вернулся сильно помрачневший
   - Мне сообщили, что на Сергея Григорьевича совершено нападение, он в больнице, слава Богу, ничего серьезного. Но еще неделю он полежит. Сотрясение мозга, растяжения, мелкие порезы.
   - Тогда чего мы стоим? Поехали! - Данила оглянулся в поисках такси.
   - Не спешите, Данила Евгеньевич, во-первых, мы не решили вопрос с Марией, во-вторых, ситуация резко изменилась. Опасность намного серьезнее, чем я предполагал вначале, и если сейчас за нами следят, необдуманные действия могут спровоцировать нападение.
   Мария нервно оглянулась по сторонам:
   - А разве за нами следят? Я не вижу никого.
   - Перестаньте, это профессионалы, их не могу определить даже я, особенно когда мы стоим. Итак, поезд через пять часов, до вокзала отсюда полчаса на машине.
   - Поехали к Маше в гостиницу, - из Юрьева так и бил поток энергии, видимо, доставшийся в наследство от отца. Ему не терпелось что-нибудь изменить, сдвинуть, переделать, чтобы все было пусть не лучше, чем сейчас, но уж во всяком случае, не так. Виктор набрал номер:
   - Борис Иванович? Вам сообщили о нападении?
   - Да, Витя, твое задание остается в силе, подмога нужна?
   - Думаю, стоит взять под охрану Марию, девушку Данилы. Она остается в городе, мы следуем дальше. У меня есть подозрение, что за нами следят. Не исключена попытка захвата.
   - Понял тебя, через три часа ребята будут в городе, продержитесь?
   - Постараемся, спасибо, Борис Иванович.
   - Не за что, Витя, не за что. Ты молодец, действуйте по обстановке, на рожон не лезь. Удачи.
   Молодые люди уже стояли возле машины и ожидали спутника.
   - В гостиницу.
   - Нет, в ближайший ресторан, - Виктор сел на переднее сиденье, обернулся. - Нам нужно переждать три часа, после чего приедет подкрепление, Марию возьмут под охрану, помогут устроиться, а мы отправимся дальше.
   Сложно было узнать в этом человеке юношу, менее суток назад просившего ответить на звонок. Он был собран, взгляд обрел жесткость, от которой девушке стало неприятно. Казалось, даже черты лица изменились - заострились, потеряли мягкость, округлость.
   Водитель осторожно вывел машину в средний ряд и начал набирать скорость. Виктор оглянулся вокруг, достал телефон, покопался в нем:
   - Остановите, мы передумали, дойдем пешком.
   Тот пожал плечами и включил поворотник. Данила с Марией переглянулись, однако решили не задавать вопросов раньше времени, до сих пор у них не было причин сомневаться в способностях своего проводника. Машина замедлила ход возле тротуара, но вдруг, вместо того, чтобы окончательно остановиться, рванулась вперед и с визгом покрышек вошла в поворот. С обеих сторон замелькали стены зданий.
   Быстрее всех отреагировал Виктор. Одна его рука метнулась к рычагу переключения передач и ударила по нему. Раздался громкий низкий звук, потом скрежет и машина резко снизила скорость. Во второй руке рыжего парня непонятно откуда появился пистолет. Детектив с силой ткнул им в висок таксиста и произнес нечто непонятное:
   - Вышел.
   А вот таксист понял его прекрасно, дернул ручку двери и вывалился. Единым ловким движением Виктор оказался на его месте, схватил руль и нажал на тормоз. Обернулся к подопечным:
   - У нас есть около двух минут, его ждут вон там, - он указал рукой по направлению движения, - связь у него есть вряд ли, он скорее всего одноразовый работник из местных. Нам надо оказаться в окружении людей. Надеюсь, в этом случае они не решатся на вооруженный захват.
   Они практически одновременно выскочили из машины, звук в унисон хлопнувших дверей показался Марии выстрелом, и ей стоило огромного усилия не пригнуться. Виктор на секунду замер, что-то обдумывая:
   - Данила, не поможете? Толкните машину, проезд загородим, - он быстро обежал машину, вывернул руль. Парни напряглись, такси, грохоча металлическими внутренностями, повернулось и встало перпендикулярно движению, перекрывая дорогу. - Все, теперь бежим.
   - Смотрите, - вскрикнула Мария, и, обернувшись, они увидели, как в проулок с другой стороны въезжает автомобиль с затемненными стеклами. Переглянувшись, молодые люди подхватили девушку с двух сторон и ринулись к оживленной трассе.
  
  Глава 7
  
   В жизни каждого человека наступает момент, когда ему приходиться сделать выбор, резко меняющий течение его жизни. Выбор, к которому он, пусть незаметно для себя, готовится ежедневно. Каждое маленькое принятое решение, каждая сделка с совестью, или небольшой героизм, все это дает или отнимает его силы, оправдывает или казнит. Сегодня и вчера, завтра и неделю тому, мы мало помалу строим свою жизнь и самих себя. И готовимся.
   Приходит момент истины, события начинают нестись вскачь, не хватает времени на анализ происходящего. Да просто уследить за всем, непосредственно влияющим на твою жизнь, не успеваешь. Картина складывается так, что невозможно отсидеться, сделать вид, что не понимаешь, довериться течению. Окружающие ждут твоего слова, ты последний аргумент при устоявшемся равновесии, стабильности, которая не нужна никому. И шаг, сделанный тобой, обрушивает лавину, обрушивает в ту сторону, которую выбрал ты. После, много после можно будет обдумать все заново, переиграть в уме ситуацию, оправдать себя, или поздравить. Но не сейчас. Шаг, лавина и нет возврата.
   Не каждый замечает подобные моменты. Человек, идущий всю жизнь по одному пути не выберет этот момент, для того, чтобы пересмотреть свои ценности и поступить не так, как всегда. Его поведение логично и предсказуемо, он не задает себе лишних вопросов. Может, наконец, поступить по совести? Может предать себя и все, что до сих пор делал и сделать, руководствуясь исключительно личной выгодой? Не время для рассуждений. И лишь человек, метавшийся до сих пор, не нашедший своего места в мире, не имевший устоявшейся системы ценностей, способен почувствовать, что выбор будет окончательным. Совесть и выгода вступают в решительную схватку, на результаты душевной борьбы может повлиять случайное слово, постороннее событие.
  
   ***
  
   Оставшись один, Кирилл некоторое время пребывал в растерянности. Что с ним произошло, что побудило его действовать именно так, а не иначе? Раньше все было намного проще, он шел по жизни, не отвлекаясь на мелочи, не щадя противников, стараясь устроиться поближе к теплым местам и в то же время не потерять уважение окружающих. Те компании, в которых прошла его юность и молодость, имели вполне определенный свод понятий, следуя которому можно было жить, не задумываясь, не копаясь в себе и окружающих. Однозначные ответы на все возникающие с течением времени вопросы, привычные фразы и правила, недоверие ко всем окружающим, постоянное напряжение с одной целью - не допустить проявление слабости, не показать незащищенных мест, победить во что бы то ни стало. Иногда ему хотелось чего-то большего, но желания эти были мимолетными и исчезали, не успевая окончательно оформиться.
   Когда они с дружками сколотили небольшую банду и начали промышлять разбоем на дорогах, все тоже было предельно понятно. Не допускать убийств, стараться сломить тертых мужиков-дальнобойщиков психологически, узнать о них побольше, припугнув проблемами с семьей. Благо, документы у шофера всегда при себе, а семья - единственное, что для большинства из них свято и чтимо. Закончилось все довольно печально, нарвались на милицейскую засаду, Кирилл изобразил испуг и сдался сразу, за ним последовали остальные приятели. В начавшемся разбирательстве все старались спихнуть главную вину на других, вот тут-то и помогло ему умение прятать свои мысли и чувства, обманывать с искренним лицом, интуитивно чувствовать собеседника и его настроение.
   Тяжелых эпизодов за ними не числилось, все старались проводить тихо и мирно, к тому же у Кирилла появился неожиданный союзник, как потом оказалось, сын одного из богатых предпринимателей. Свидетели немного смягчили показания, в итоге членам банды дали смехотворные сроки - от пяти до семи лет. Кириллу, конечно, пять. И даже этого времени он не провел за решеткой, покровитель предпринял некоторые шаги, в результате которых неудачливого бандита выпустили досрочно.
   Выйдя на свободу, Кирилл первым делом отыскал помогавшего ему богатея, им оказался Петр Юрьев, и вежливо поинтересовался, что побудило того к заботе о его скромной персоне. Петр пробормотал что-то невнятное, мол, добро возвращается, и предложил работать на него. И только потом Кириллу позвонили и объяснили истинную причину действий Юрьева. Даже не то, чтобы действий, поскольку сам он не сделал ни одного шага, его именем попросту прикрывались другие люди, и этим людям был нужен человек в окружении президента "ИнВеста". Бесхитростный Петр более всего подходил в качестве ширмы. Что конкретно Юрьеву объясняли эти люди, Кирилла не интересовало, и с их предложением он согласился сразу. Работать на два фронта ему показалось интересно, тем более, что Юрьев, несмотря на свое богатство, оказался несколько прижимист, а новые хозяева платили очень даже прилично и при этом не требовали ничего особенного. Пока не начались эти изменения в руководящем составе.
   Сейчас Кирилл не мог понять игры своих теневых нанимателей, не мог разгадать их целей, старался максимально точно исполнять их указания, передаваемые по телефону приятным женским голосом. Иногда это не получалось, но особо он по этому поводу не напрягался, сложности могут возникнуть у каждого. А тут еще встреча с Верочкой.
   Кирилл давно приметил эту девушку, привлекла ее непохожесть на большинство женщин, с которыми он имел дело раньше. В ней была какая-то таинственность, что-то, чего он не мог понять. Учитывая его отношение к противоположному полу в целом, немудрено, что эта неразгаданность не могла не раздражать его. Но после их совместного обеда именно она заставила Кирилла как-то иначе взглянуть на окружающий мир. Впервые ему не захотелось затащить девушку в постель, когда для этого были все условия, и не потому, что с ее стороны был какой-то вызов, как это было с женой босса, нет. Впервые ему захотелось чего-то большего, чем секс.
   В то же время он понимал, что это большее, если он добьется своего, сильно ограничит его свободу. Насколько легко было бы удовлетворить свои физиологические потребности, например, со Светланой. Иногда, когда это нужно обоим, пусть с некоторыми сложностями в плане отношений, но уж в вопросах техники удовольствия она явно искушена как никто. А такого шикарного тела он давно уже не встречал. Гладкая кожа, стройные прямые ноги, равномерно покрытые загаром без каких-либо следов использования нижнего белья в процессе поджаривания на солнце. Кирилл почувствовал, как теплая волна прилила к низу живота, боль в перевязанном боку несколько утихла.
   Да, Светлана стоила того, чтобы о ней помечтать даже взрослому мужчине в своей кровати, когда не идет сон. И неожиданно пришло понимание ее сегодняшнего поведения. Она ведь хотела его позвать к себе и звонила Верочке, чтобы спросить его номер, и логично, что пришла в ярость, когда оказалось, что они вместе, при этом очень заняты. А ведь Петр сегодня развлекается где-то на стороне, значит, всю ночь его не будет, и разъяренной поведением мужа женщине, безусловно, хочется отомстить, да и просто одиноко, в конце концов! Почему женщине не может быть одиноко?
   Кирилл почувствовал, что готов собраться и немедленно поехать к Светлане. И тут же одернул себя. Ну ладно, он ей объяснит, чем был занят, покажет забинтованный бок. Дальше-то что? Как мужчина он сегодня ни на что не годен, сидеть и разговаривать с ним о жизни Света не согласится, не того воспитания. И хорошо, если она окажется дома одна, не позвонила больше никому. При мысли о возможности нарваться на соперника Кирилл почувствовал странное чувство, очень похожее на ревность и удивился себе.
   Это же надо! Собрался стать любовником жены босса, одновременно крутит шашни с его секретаршей, и при этом умудряется ревновать к другому любовнику, притом еще неизвестно, есть он или нет. Это не наглость, эту наглость даже запредельной-то назвать будет преуменьшением. С этими мыслями Кирилл провалился в тяжелый болезненный сон, не заметив, что мечты его плавно отошли от Верочки, и ее образ заменился образом Светланы. И если бы он собрался сейчас и поехал к ней, то свой выбор он сделал бы именно сегодня ночью, а вся история могла бы оказаться менее трагичной. Хотя...
  
   ***
  
   Петр проснулся бодрым. Его всегда удивляло это его замечательное свойство. Несмотря на достаточно буйный образ жизни, дожив до сорока лет, он ни разу не испытывал похмелья, не маялся головной болью, сколько бы не выпил накануне. Быть может причиной этому было то, что он никогда не пил в однополой компании и старался трезветь в процессе, наиболее увлекательном для него, да и для большинства мужчин тоже.
   Побрившись, он еще некоторое время рассматривал себя в зеркале. Крупные черты лица, тяжелые надбровные дуги, почти квадратный подбородок. Слегка полноватые губы, он всегда старался их прятать, поджимал, отчего лицо принимало слегка раздраженное выражение, которое и закрепилось со временем. Глаза темнели под почти сросшимися черными бровями, так что редко можно было точно определить их выражение. Он попробовал улыбнуться, но гримаса получилась не из приятных. Фальшь сквозила в каждой линии, каждом напряженном мускуле. Что ж, Петр никогда не стремился произвести на окружающих приятного впечатления, скорее, наоборот, его тактикой в общении было запугать и раздавить человека. Учитывая принадлежность к столь известному в мировом бизнесе семейству, у него это получалось нередко.
   Из комнаты раздалась мелодия модного шлягера, поставленная на звонок его сотового телефона. Петр чертыхнулся, оторвался от созерцания своего отражения и подошел к столу. Маленький аппарат - последняя модель фирмы Моторола, еще не поступившая в продажу в большинстве стран, весело подмигивал разноцветными огоньками и танцевал на полированной поверхности. Звук был удивительно хорош для такой малютки, упор на качество звучания традиционно является плюсом разработок этой фирмы. Но данная модель, казалось, вышла за пределы физически возможного. Петру нравились навороченные телефоны, модель, вынимая которую, можно сразу продемонстрировать свое превосходство над окружающими. Единственное, что его раздражало - это некоторое неудобство, так сказать, нестыковка в размерах. Два его пальца, сведенных вместе, полностью закрывали телефон, а уж о том, чтобы нажимать на кнопки, не стоило и говорить. Все настройки делала по его просьбе Светлана или девушки в сервис-центрах, в случае, если с женой был очередной разлад.
   Мелодия доиграла до конца и на некоторое время замолкла. Петр с удивлением понял, что стоит у стола, размышляя о посторонних вещах, когда надо если не ответить на звонок, то как минимум посмотреть, кто это.
   "Валерка". Что ему понадобилось с утра пораньше, ведь через час встретимся?
   - Алле, чего хотел? - телефон при открывании мелодично щелкнул, Петр все время забывал убрать эту настройку, слишком быстро подносил его к уху, и звук заставлял неприятно морщиться.
   - Для начала, доброе утро. Или оно для тебя не очень доброе?
   - Ты поболтать в такую рань звонишь? Давай к делу.
   - Слушай, я что разбудил тебя? Ты времени знаешь сколько? Тебе уже собираться надо, не забыл, сегодня день какой? - в тенорке среднего проскакивали какие-то истерические нотки.
   - Я брился, когда ты звонил, не мог же я все бросить и бежать к телефону? Если будешь продолжать порожняки гонять, я отключусь.
   - Погоди-погоди. У меня есть некоторые новости, только они для меня несколько неожиданные. Короче, - было слышно, как Валера тяжело дышит, - кто-то напал на Сергея Григорьевича, бывшего отцовского советника. Прямо дома.
   Петр, для которого это не являлось новостью, присвистнул:
   - Ничего себе, а ты про мое утреннее настроение. Подробности известны?
   - Да так, немного. Нападавший был один, что хотел - неизвестно, возможно покушение на убийство, у советника травма черепа, жизнь вне опасности. Нападавшего вспугнул шофер, Тельнов собирался вечером съездить в ресторан.
   - Да, дела...
   Кириллу надо сделать крепкое внушение, что это за беспредел, даже простого дела сделать не смог, теперь подозревать будут.
   - Сдается мне, чтобы рассказать это, даже ты, несмотря на твое постоянное беспокойство по пустякам, не стал бы звонить мне. Отцу это наверняка известно, и мы бы узнали через час.
   - Ты прав, братец, иногда ты удивляешь способностью складывать два и два, - Валерий постарался вложить в свой голос побольше сарказма. - Так вот, новость такая. Как я уже говорил, бывший советник собирался поужинать, но не один, а с дамой. И зовут эту даму Вера, и работает она у нас секретарем, а еще эта милая девушка приходится крестной дочерью пострадавшего господина. Как тебе?
   Старший сын не отличался скоростью мышления, при всем том, как заметил брат средний, простейшие математические и логические операции были ему подвластны. Он сел в глубокое кожаное кресло, дотянулся до сигары и зажигалки. Прикурил и резко выпустил дым. Протянул:
   - Та-ак.
   И в этот момент перед ним встала картинка, на которую он вчера не обратил внимания: Верочка, радостная и счастливая, выпархивает из лифта, за ней выходит Кирилл, они очень мило прощаются. После этого Кирилл зашел к нему с сообщением о том, что кто-то передает информацию Тельнову.
   - Та-ак. Черт побери, что происходит? Валерка, рассказывай все, что знаешь, или давай так. Я к тебе приеду сейчас или ты ко мне?
   - У тебя жена дома? - Валерию очень не хотелось вновь встречаться со Светланой.
   - Я не дома, пиши адрес, жду тебя здесь. - Старший продиктовал адрес квартиры, купленной им специально для плотских утех. Но иногда он приходил сюда, чтобы побыть одному. Бывали подобные времена и у Петра Евгеньевича, и никому он о них не рассказывал. Он приходил сюда, не раздеваясь ложился на кровать, включал специально для этих целей купленный диск с тяжелым немецким роком, и лежал, бездумно глядя в потолок.
  
   ***
  
   Евгений Владимирович допивал кофе, поданный сегодня - редкий случай - не женой. Евгения уехала намного раньше, она не любила ночевать в гостинице, предпочитала весь день с раннего утра до позднего вечера провести в дороге, но ложиться спать в своей постели. День, два, три. Сколько понадобится, чтобы наладить систему управления, обучить ребят бесконфликтному решению вопросов? Сердце продолжало болеть даже утром. Такого еще не бывало, и Евгений Владимирович вновь подумал, что действительно вовремя затеял передачу власти. Еще пару лет и было бы поздно, а так он еще успеет пожить в свое удовольствие, зная, что дело его жизни находится в надежных руках.
   Господин Юрьев поморщился от очередного укола, довольно болезненного. Он не любил принимать таблетки, считая, что если организм не может справиться с напастью, значит нужно помочь ему, а не травить химией, леча одно и калеча другое. Надо заметить, что здоровье у него было отменное, может быть наследственное, а может и как следствие подобного подхода. Во всех аспектах жизни он больше доверялся собственному здравому смыслу, нежели результатам научных изысканий, использовал базовые, ни у кого не вызывающие сомнений постулаты. Круг его интересов, таким образом, был довольно велик, от анатомии, до метеорологии. В ход шло все - наука, шаманизм, эзотерика и экзотерика, традиционная и нетрадиционная медицина. Единственным критерием отбора информации был вопрос: действует ли это? Если методы оказывались действенными, Евгений Владимирович не обращал внимания на их недостаточную научную обоснованность, происхождение, субъективность, прочие факторы. Главное - результат.
   Отец семейства прошелся по комнатам. У него появилось тяжелое ощущение, что сегодня он видит этот дом в последний раз. Подобным ощущениям он не очень доверял, однако оно наложилось на общее настроение, которое нельзя было назвать положительным. В утреннем полумраке комнаты казались давно покинутыми, нежилыми. Света он не включал, вообще не любил электрическое освещение. "Последний раз? - Евгений Владимирович тяжело вздохнул, испытывая острый приступ сожаления, - тогда надо попрощаться, на всякий случай, чтобы, если вернусь, было с кем поздороваться".
   Мебель в гостиной они с Евгенией долго выбирали из имеющейся тогда в наличии в магазинах. На заказ в те времена делали редко, и стоило это очень дорого, а в системе сбыта у него были знакомства, которые он использовал. Несколько раз после этого они переезжали, молодой еще тогда хозяин дома порывался выбросить старье, но жена каждый раз не давала и теперь он был благодарен Евгении за это. От стенок веяло некой патриархальностью, духом отцов и дедов, пусть они вряд ли видели подобное. Но главное - это дух, ощущение, что жизнь прожита не зря, что он мужчина, который сделал для своей семьи все, что мог. А смог он в целом больше, чем абсолютное большинство.
   Спальня встретила практически полным мраком, и пришлось постоять несколько секунд на пороге, закрывая и открывая глаза, чтобы они быстрее привыкли к темноте. Хотя он и не смотря мог бы пройти по ней, не запнувшись - последние несколько лет он не менял расстановку мебели. Ему нравилось просыпаться, когда солнце чуть начинает просвечивать сквозь легкие занавеси. Нравилось чувствовать, как оно наполняет его тело силой, столь необходимой там, в миру. Силой и осознанием собственной правоты, не менее необходимой. Евгении не очень нравилась эта комната, она говорила, что слишком по-деревенски она выглядит, шторы не подходят по цвету к покрывалу и так далее, и тому подобное. Она практически не заходила сюда, когда они хотели пообщаться, они встречались в гостиной или в ее спальне. Неторопливо и с какой-то внутренней робостью, удивившей его, он открыл дверь в спальню жены. Раньше ему не приходило в голову заходить сюда в ее отсутствие. Вот пуфик, на который он присаживался буквально вчера, ведя неторопливую и полную столь горьких откровений беседу. Почему-то ему стало тяжело находиться здесь, и мужчина прошел, минуя маленький коридор, в тренажерную.
   Еще в детстве он мечтал заниматься спортом в оборудованном помещении, не выходя из своей квартиры. По изначальному плану, этот большой зал должен был быть наполнен тренажерами и разнообразными снарядами. Но когда мечта сбылась, он прошелся по магазинам, почитал литературу. И пришло понимание, что время и необходимость в них ушли и уже не вернуться. Евгения занималась здесь своей восточной гимнастикой, он делал утреннюю зарядку, для которой не требовалось ничего, кроме собственного тела, желания и пары гантель. Твердый коврик, на котором он столько раз отдыхал, принял его привычно и мягко. Вдох, небольшая задержка, выдох. Боль неохотно отступала, пряталась куда-то вглубь, настрой многолетних утренних и вечерних тренировок входил в тело. Мышцы давали знать хозяину, что они готовы служить верно и долго. "Рано, рано ты отказываешься от жизни, рано уходишь в добровольное изгнание, мы еще с тобой повоюем". И только сердце не участвовало в хоре. Сердце болело.
   Следующей комнатой, в которую он не мог не зайти, была оружейная. Иногда он называл ее коллекционная. Оба названия вполне подходили этому помещению, поскольку Евгений Владимирович коллекционировал ножи.
   Первым делом он подошел к стенду со своими любимцами - ножами Basko. Назвать это ножами в привычном понимании этого слова очень сложно, поскольку они отличались от обычных, кухонных и даже боевых и охотничьих ножей, как любительская фотография отличается от картины мастера. Настоящие художественные произведения, выполненные не просто мастерами своего дела, а людьми, сочетающими в себе глубокое понимание боевой философии с тонким чувством прекрасного. Евгений Владимирович остановился перед одним из самых любимых экземпляров. Серия Basko-4. Произведение искусства. Скульптурная рукоять мамонтового бивня, гравированное лезвие и расписная шкатулка. Все составляет единую композицию. На "Медведе" медведица на лезвии защищает медвежат играющих на рукоятки. На "Глухаре" сюжет обыгрывается на всем ноже - гравировка и резьба по металлу на лезвии, резьба по бивню и по металлу в рукояти. К сожалению, ему не удалось достать других ножей этой серии, несмотря на то, что, видит бог, он приложил к этому огромные усилия. Единственное, что несколько раздражало, это непомерно большое клеймо фирмы на лезвии. Создавалось ощущение, что люди насмотрелись на иностранную технику, увешанную ярлыками и решили произвести столь же грубый промоушен, не учтя, все же, разницы между товаром поточным, продажи которого прежде всего зависят от бренда, под которым он продается, и штучным, обладающим личной ценностью. Ну, возможно не до такой степени штучную, как, например ножи Русской гильдии оружейников, но все же и не конвейер SOG, или там, Boker. Для ножей подобного класса клеймо на лезвии еще уместно, например название фирмы на Sog Trident вместе с эмблемой морских котиков - орлом, несущим трезубец. Или название конкретной модели на Boker"ах.
   Обе эти фирмы производят неплохие ножи, но это, прежде всего, оружие, а затем уже самовыражение мастера или пользователя. Такими моделями очень неплохо вооружать спецподразделение, группу быстрого реагирования. Так же, как люди в ней, так и их снаряжение должно быть унифицированное, взаимозаменяемое. Стенды с ножами этих фирм занимали видное место в коллекции. Во главе Boker"ов - Orca, разработанный немцами специально для спецназа и антитеррористических подразделений. Лезвие его сочетает сложно сочетаемые качества - крепкое и прекрасно держит заточку как лезвия охотничьих клинков и при этом стойкое к воде как металл кухонных ножей. Нож проходил испытания в GSG-9 - германском спецназе и был рекомендован в качестве стандартной экипировки для этого соединения. Немецкое оружие всегда отличается высочайшим качеством. Не удержавшись, Евгений Владимирович открыл стеклянную дверцу и достал Boker A.F. - разработанный специально для рукопашной полковником Рексом Фаирбраин, человеком, написавшим несколько трудов по рукопашному бою. Он прекрасно знал, что требуется от оружия в критической ситуации, когда человек встречается со своим самым главным конкурентом за выживание - другим человеком. Внешняя простота этого ножа может обмануть любого, не знающего, что в руке у противника. Президент "ИнВеста" сделал несколько движений, наслаждаясь удобством качественно сбалансированного клинка. Со вздохом сожаления положил на место. Времена, когда в спорах с конкурентами ему могли помочь подобные предметы прошли давно и, он на это искренне надеялся, не вернуться никогда. Начиная с сегодняшнего дня его противникам придется общаться с его сыновьями, и кто знает, как сложится их жизнь, но в одном он был уверен - его это коснется мало.
   Часы на руке издали тревожный писк. Время выходить, а он еще не собрался. Евгений Владимирович заторопился, одеваясь.
  
   ***
  
   Не успеем. Виктор в который раз оглянулся, оценил расстояние до преследователей, чертыхнулся.
   - Данила, ловите такси до гостиницы, возьмите номер, желательно не выходить до моего появления либо группы, - он достал из кармана брелок, нажал на кнопку, передал Даниле, - это маяк, так вас найдут. Все, давайте бегом.
   - Удачи.
   Виктор улыбнулся и остановился. Теперь торопится некуда. Развернувшись в сторону догоняющей машины, отметил нишу в стене. Интересное архитектурное решение и очень кстати сейчас. Он метнулся под кирпичную защиту, предоставленную случаем, на ходу вынимая оружие. Черная машина, взвизгнув тормозами, остановилась перед перегородившим дорогу такси, не доехав самую малость. Детектив оценил класс водителя, "надеюсь, у них нет стрелков такого же уровня". Несколько секунд пассажиры не подавали признаков жизни. За тонировкой невозможно было разглядеть даже их количество. Затем одно из задних стекол опустилось, показалась рука с автоматом, изрыгнувшим очередь в сторону укрытия. Пули раскрошили старый кирпич, застучали осколки, один из которых рассек Виктору бровь. Ниша все же была недостаточно глубокой, не давала возможности маневра. Детектив присел на корточки, выглянул. Преследователи вышли, наконец, из машины, но из-за прикрытия такси на свободное пространство не торопились. В то же время юноша прекрасно понимал, что Данила с Марией еще не скрылись с линии прицельного выстрела, и первая очередь в его сторону была информацией, что их приказано взять живыми. Приказ приказом, но что они выберут, провал миссии или не точное ее выполнение. Послать в последний момент очередь они успеют, и его задача не дать им этого сделать.
   Он несколько раз нажал на курок, стараясь попасть в бензобак такси. В ответ раздалась еще одна очередь, чуть не задевшая его. А вот пиджак был испорчен безвозвратно. Обугленные дыры на рукаве не придают светского лоска обладателю. Стрелок оказался действительно очень неплох. Виктор выругался.
   После грохота выстрелов казалось, что вокруг наступила полная тишина, только вдали за спиной проезжали машины. И топота убегающих слышно не было. Очень трудно было преодолеть искушение высунуться и посмотреть, куда они делись, поскольку добежать до дороги они успеть не могли. Делись и делись, покупать такую информацию ценой пули в затылок ему не хотелось. Противник бездействовал, выжидал, когда он высунется.
   Виктор поднял глаза наверх. Арка продолжалась по всей высоте дома, все такой же, метровой глубины. По его расчетам, бензина должно было натечь уже достаточно, оставалось сделать несколько выстрелов в мостовую, чтобы высечь искры, и, учитывая окружающую температуру воздуха и разогревшийся за день асфальт, небольшой пожар обеспечен. Вот как высунуться, чтобы не словить дополнение в девять грамм? Ребята, похоже, тоже спрятались в нишу, услышав выстрелы. С одной стороны это было правильно, с другой - время перестало работать на Виктора. Еще неизвестно, сколько захватчиков, смогут ли они позволить себе разделиться с тем, чтобы половина заехала с другой стороны. Детектив слышал, как они переговаривались, похоже, такая же идея пришла и им в голову. Медлить нельзя, он уперся в одну сторону ниши ногами, в другую - руками, и начал подниматься. Ширина ниши была в самый раз, кирпич создавал удобные почти ступеньки. Единственное, что мешало - это пистолет, зажатый в правой руке, но это необходимость. Виктор очень сомневался, что сможет достать его на высоте. Поднявшись приблизительно на три метра, поудобнее устроился, сконцентрировался на удержании центра упругости между двумя ногами и одной рукой, прикинул положение цели и в тот момент, когда услышал звук открываемой дверцы автомобиля, быстро выдвинул руку с пистолетом и нажал на курок несколько раз. Раздался гул пламени, крики смешались с удаляющимся топотом и визгом покрышек. Затем все перекрыл грохот взрыва.
   Виктор не ожидал, что машина взорвется, его обдало горячим воздухом, звуковая волна заставила потерять равновесие, и он свалился вниз. Не сломать себе при этом кости помогли навыки правильного падения, приобретенные в детстве на занятиях по борьбе. И все таки приложился крепко и секунду лежал, не в состоянии пошевелится. С трудом встал и выглянул из укрытия. Машину раскорежило знатно. Сквозь огонь были видны изогнутые куски металла, дорога вся покрылась мелким стеклом, казалось, что именно оно и горит. Он различил два лежащих тела, на которых тлела, иногда вспыхивая маленькими огоньками, одежда. Кто бы они ни были, ему было жаль их, в их действиях не чувствовалось желания уничтожить его во что бы то ни стало, иначе они с ходу протаранили бы такси и, не останавливаясь уложили его из автомата. А уж Мария с Данилой и вовсе не трудные мишени.
  
   ***
  
   - Алле, Кирилл, че не звонишь, не докладаешь, как все прошло?
   - Петр Евгеньевич, все вышло хреновато, но сделал, что планировали. Я подъеду?
   Петр задумчиво пожевал нижнюю губу. С одной стороны формально мужик был ни в чем не виноват, по телефону о таких вещах не говорят, а встретиться они должны через час, он сам сказал, что сегодня доберется в офис сам. Но чутье подсказывало - ведется двойная, а возможно даже и тройная игра. В таких случаях, не имея возможности разобраться в действиях соперников, Петр взял за правило закрываться, наблюдать со стороны за действиями оппонентов, помаленьку собирая информацию, в то же время не выдавая свою. Тактика до сих пор не подводила его, и Юрьев решил вновь ей воспользоваться.
   - Подъезжай в офис на полчаса раньше, расскажешь, пока никого не будет.
   - Хорошо, - Кирилл положил трубку и болезненно поморщился. Рану на боку перебинтовали, но сказали, что заживать будет долго и первое время боль лучше перетерпеть, а то легко можно подсесть на обезболивающие. От потери крови он чувствовал непомерную слабость, казалось, сон ее усилил, не хотелось никуда ехать, изворачиваться, врать, объясняя случившееся. А еще объяснения с Верочкой, которой он не знает, что и сказать.
   Отключившись, Петр понял, что сделал глупость. Через минуту подъедет Валерка, и придется либо рассказывать ему все, либо постараться отделаться за полчаса с тем, чтобы приехать в офис раньше него. А отделаться от братца без затей не удастся, он все равно заподозрит что-нибудь, со временем докопается и не простит подобного обмана. И, что более важно, будет постоянно опасаться и тогда разобраться с ним, чтобы захватить корпорацию целиком, уже так просто не получится. Еще записку какую оставит и тогда придется общаться с полицией. Придется рассказывать.
   Старший брат принял решение и успокоился, поэтому, когда раздался звонок в дверь и Петр открыл, они с братом младшим выглядели, по меньшей мере, комично. Валерий был на полголовы ниже, уже в плечах, и даже сейчас напоминал юнца, несмотря на набранный за последние несколько месяцев вес. Костюмы, которые шили на заказ лучшие портные мира, обычно невероятно шли ему, сейчас же одежда болталась на нем как на вешалке. Резкие движения, суетливость подчеркивалась неторопливостью хозяина квартиры.
   - Выпить есть что-нибудь?
   - Возьми в баре, - Петр сел в кресло и с легкой усмешкой наблюдал, - Чего ты так суетишься? Рассказывай.
   - А чего ты такой спокойный? Может, сначала поделишься?
   - Уговорил, черт языкастый, - усмехнулся старший и намеренно медленно прикурил, - на Тельнова напал мой человек. Должен был вывести его из игры, инсценировав ограбление, на несколько дней. Но, похоже, с задачей не справился, будем придумывать ему наказание.
   - Твой человек? Петр, ты идиот! Зачем ты это сделал, почему мне ничего не сказал.
   Хозяин поднялся и неспешно подошел к гостю.
   - Слышь, придурок, если ты немедленно не успокоишься, я успокою тебя сам, и, поверь, тебе такое спокойствие не понравится. Усек?
   Валерий пятился от него, инстинктивно выставив перед собой руку с забытым в ней бокалом виски. Ему на секунду показалось, что он в ловушке, зря приехал сюда и выбраться будет очень сложно. Потом справился с собой, понял, что убивать его Петру невыгодно, все же страх окончательно не отпустил его, остался в подсознании, вместе с пониманием, что как только необходимость в нем отпадет, придется срочно задумываться над обеспечением собственной безопасности.
   - Да ладно, брат, успокойся, я же так, случайно, нервы.
   Петр понял, что перегнул палку, теперь даже выдача Кирилла не поможет ему вселить в брата чувство безопасности. Ход за ходом он чувствовал, что теряет позиции, это сильно раздражало.
   - Не обращай внимания, переобщался с уголовниками, надо заканчивать это дело и со всеми распрощаться. Надоели они мне - жуть, - он постарался улыбнуться, но, вспомнив, какое впечатление на него самого произвела подобная попытка утром перед зеркалом, вовремя остановился.
   - В общем, так. Вчера пришел ко мне Кирилл, который при мне на побегушках, и рассказал занятную темку. Данила в спешном порядке летит сюда, а у господина советника в нашем ближайшем окружении завелся информатор. Поскольку времени вычислять его не было, мы решили убрать с игрового поля самого Тельнова. Постарались посвятить в это как можно меньшее количество народу, чтобы потом проще было вычислить стукачка.
   - Ты меня, что ли подозревал?!
   - Валера, не говори глупостей, я подозреваю даже себя, - улыбка, похоже, все-таки получилась, и брат даже не стал отводить глаза, - а если серьезно, то в данном случае мне на ум пришли Людмила и Светка.
   - Ну ты даешь, Люде-то это зачем?
   - Ха, ты же не спрашиваешь, зачем это Свете? Вот и не спрашивай, зачем Люде. Ты не доверяешь одной, я - другой, но рисковать не стоило в любом случае. Конечно, радует, что это оказалась секретарша.
   - Ты в этом уверен?
   - А ты нет?
   Валерий налил себе еще одну порцию виски и залпом выпил. Мысли бегали, сконцентрироваться на ситуации не удавалось. "Ладно, - решил он, - пока можно исходить из этого сомнительного утверждения. Если Петр окажется неправ, будет лишний козырь. Пострадает Верочка немного, ну да ничего, баре дерутся, у холопов чубы трещат". Петр догадался, о чем думает брат, в общем-то, это было ему безразлично, он чувствовал себя абсолютным хозяином положения.
   - Пора собираться, нас ждет Кирилл, который расскажет подробности.
  
  
  Глава 8
  
   Светлана всю ночь не могла уснуть, ее давила атмосфера дома. Красный полумрак, царящий вокруг, наводил на мысли о потоках струящейся крови, а ведь раньше обстановка ассоциировалась исключительно с огнем. Казалось, в воздухе висит мельчайшая пыль, режущая легкие при каждом вдохе, не дающая ничего увидеть на расстоянии более двух метров. Предметы казались подернутыми какой-то мерцающей дымкой, она раскачивалась в такт шагам Светы, меняла очертания, пугала несуществующими деталями. Мерещились какие-то голоса, они звали ее по имени, просили о чем-то, умоляли и одновременно угрожали, заставляли сделать что-то, а она не могла понять что.
   Все происходящее было столь нереальным, что не могло быть на самом деле, и Света несколько раз пребольно щипала себя за разные части тела, чтобы проснуться. Иногда она чувствовала боль, иногда - нет, но в любом случае не просыпалась. И в любом случае на этих местах вскоре появлялись синяки. На окружающее они никак не влияли. Причем она была уверена в полной своей разумности, мысль о сумасшествии даже не приходила ей в голову. Все было в рамках, все в порядке, она лишь столкнулась с какими-то вещами, которых еще не знает, которых не видела.
   Потом начались рези в желудке, боль накатывалась толчками, заполняла мозг, потом на мгновение отпускала. Света в эти короткие промежутки прояснений пыталась добраться до телефона, чтобы вызвать скорую. Потом забывала, где она уже искала, а где еще нет, начинала вновь ходить по тем же комнатам. Иногда вспоминала, что была уже здесь, ничего не нашла и надо перейти в другое место, поискать там. В голове все путалось, не было возможности закончить начатую мысль до конца.
   Потом она вообще перестала понимать, где находится и кто она. Окружающее перестало ассоциироваться с чем-либо знакомым. В какой-то момент ее взгляд упал на телефонную трубку, она судорожно дернулась к ней и схватила до того, как очередной приступ боли скрутил тело, вывернул сухожилия, заставил закричать, извиваясь на полу. После она с удивлением посмотрела на зажатый в сведенной руке предмет, встав, попыталась вспомнить, зачем он ей мог понадобиться, но не вспомнила и чуть не отбросила от себя, но пальцы не послушались. В этот момент вновь налетел ураган, она почувствовала, что взлетает, но тумба бросилась за ней вдогонку и острым краем врезалась прямо в лоб. Окружающий мир погрузился в темноту.
  
   ***
  
   Номер не впечатлял. Потрепанная мебель, пятна на столе и застиранных шторах. На полу - вышарканный, будто за столетия половик.
   - И вот это - их лучший номер! - Мария стояла на пороге, погруженная в раздумья, где бы здесь можно присесть, чтобы не получить невозможное пятно на одежду, или еще чего хуже, какою-нибудь инфекцию.
   - Да, - Данила, похоже, тоже был слегка шокирован, - я даже побоюсь интересоваться, какие тогда худшие.
   И лишь третий из компании нисколько не удивился увиденному. Он прошел по комнатам, заглянул в каждый шкаф, выглянул в окно.
   - В самый раз, - бросил на стол купленную внизу газету, выдернул из нее один лист, постелил на стул и сел, - предлагаю последовать моему примеру, если не желаете провести ближайшие два часа стоя.
   - Послушайте, Виктор, а нельзя ли было выбрать чего поприличнее? Вы не объясните причины, сподвигнувшие вас нас столь интересное приключение, как ожидание в гостинице, в которой даже сесть нельзя без опасений. Вам в жизни адреналина не хватает? - казалось, Мария говорит спокойно, но в глазах ее зажглись опасные огоньки. Данила с удивлением наблюдал за ней, такой он ее еще не видел. Этой девушки можно было опасаться.
   - Маш, тебе не кажется, что стоит сбавить тон? Данный господин еще ни разу не ошибался. Благодаря ему мы сейчас здоровы и в безопасности.
   - Спасибо Данила Евгеньевич за защиту, но Марию тоже можно понять. Она шокирована происходящим, пережитым страхом. Я сейчас все подробно объясню, - вспышка девушки не произвела на него никакого впечатления, он закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула. Тот жалобно скрипнул, обещая развалиться.
   - Данная гостиница - единственная, известная мне, которая не упомянута ни в одном справочнике городских заведений подобного толка. Ни в желтых страницах, ни в деловом городе, ни в туристических путеводителях. К тому же, согласитесь, вряд ли кто будет искать людей вашего класса здесь. Относительно местной прислуги можете быть спокойны - они получили достаточную сумму, вместе с предупреждением, что нарушение тайны будет караться жестоко и не нами. Вот такие причины. Присаживайтесь, постараемся, чтобы ожидание было не скучным и не напряженным.
   Мария, казалось, была не слишком удовлетворена, но спорить не стала, понимая, что в такой момент ни к чему плодить лишние склоки и недоверие. Прошла в комнату, встала посередине.
   - Данила, сфотографируй меня, пожалуйста, на память.
   Парень усмехнулся, положил ноутбук на стол, достал сотовый. Мария позировала, он снимал, а Виктор, наблюдая за ними со стороны думал, что действительно, более неподходящую обстановки для них сложно было даже и представить. То, что Мария хорошо сложена, красива, значит не так уж и много. Мало ли красивых, прекрасно сложенных девушек толкутся возле киностудий, модельных агентств? Есть среди них и более красивые и лицом и телом. Более подходящие под каноны идеала, пропагандируемого с экранов, плакатов, описаний. Дело скорее в той глубине, которая скрывается в ней, способности видеть невидимое, элегантности и тонком чувстве вкуса. Она позировала и при этом была до того естественна, будто она занимается этим всю жизнь, не ради заработка, а потому, что это ее любимое дело. Никакого жеманства, никакой ложной скромности и стеснительности. И в то же время, Виктор был в этом уверен, редкий кадр мог пропасть даром, оказаться неудачным. Девушка инстинктивно двигалась именно так, чтобы показать свои лучшие стороны, скрыть мелкие изъяны.
   Не было предела его удивлению, когда сессия была завершена, и Данила скинул фотографии на компьютер, а Мария, просмотрев их, забраковала большую часть, вполне удачных. Забракованные нещадно удалялись. Но оставшиеся были действительно шедеврами. Виктор, да и Данила, не разбирались в фотографии. Если бы потребовалось, они вряд ли смогли бы выставить свет, чтобы достичь желаемого эффекта, подчеркнуть что-то либо скрыть. При всем том, как всякий развитый человек, они обладали достаточно тонким вкусом, умели ценить прекрасное и отличить вульгарность от эстетики.
   Подобное сочетание - красивая, хорошо одетая девушка на фоне каких-то развалин, старья и непотребных надписей можно часто видеть в голливудских фильмах. Девушки там чаще всего одеты не красиво, а вызывающе. Стоят девчонки вдоль дороги, платочки в руках теребят. И детектив сейчас понял, какие ассоциации у него вызывала эта фотосессия вначале, понял, когда Мария оставила снимки, не имеющие к тем ассоциациям никакого отношения. На лицах молодых людей читалась близость к просветлению.
   Раздался стук в дверь и Виктор вздрогнул. Ни разу не замечал он за собой подобных реакций. Глаза посерьезнели, взяв под локти богатую парочку, он провел их во вторую комнату, что располагалась направо от входа. Шепотом наставлял:
   - Тихо, старайтесь не издавать ни звука, что бы ни случилось. Мои ребята должны приехать с минуты на минуту, но это не они, должны были позвонить.
   Вернулся, переставил стул диагонально к линии дверь-окно, сел на него, прикрыв руку, держащую пистолет, газетой. Стук в дверь повторился. Виктору он очень не понравился, настойчивый, властный, так стучат хозяева и представители властных структур. Мелкота, возомнившая, что вместе с погонами, удостоверением и кобурой, получили право управлять человеческими жизнями, встали над всеми остальными. Именно такие стучат так требовательно, стараясь с порога заявить, что пришел хозяин, право имеющий, а не тварь дрожащая, коими они на самом деле частенько являются. Это несколько меняло ситуацию, но продумывать варианты было некогда, детектив ответил, придав своему голосу максимальную грубость и вес:
   - Кто там, черт побери?
   - Откройте, милиция, - молодой, но привычный к этой фразе. Где же это он успел так натренироваться? Видно, частенько заходит в гостиницу, собирать дань с мелких воришек, проституток и нелегалов.
   - Так вот я взял и поверил! Спустись вниз, позвони мне, в этом номере есть даже телефон, пусть администратор назовет тебе мои фамилию и имя, тогда и изложишь свою просьбу открыть дверь.
   Виктор старался говорить так, чтобы лейтенантик, или кто он там, понял, что люди в номере серьезные, занятые, но готовые к сотрудничеству, если того потребуют обстоятельства. Тот понял, не стал опускаться до ругани и пустых угроз, типа пары дней в кутузке или дубинкой по морде, какими он обычно потчевал местных завсегдатаев.
   - У меня есть информация, что в вашем номере находятся люди, удерживаемые насильно, откройте дверь, или придется сломать ее.
   - Уверяю вас, насильно удерживаемых людей в наличии не имеется. Однако в ответ на попытку сломать дверь, вы рискуете получить порцию газа в лицо, а возможно чего и похлеще. - Главная задача сейчас была - тянуть время до приезда группы, с теми ребятами и дверь открыть можно и на улицу выйти. Детектив все же убрал боевой швейцарский "Сфинкс АТ2000" в кобуру и достал газовую Беретту, снял с предохранителя, - на моего клиента сегодня уже совершено одно вооруженное нападение, я не хотел бы, чтобы это повторилось. Я не имею в виду вас, просто-напросто стараюсь держать все под контролем. Если дело не очень срочное, зайдите лучше через час.
   За дверью раздалось невнятное бормотание, два голоса в чем-то пытались убедить третий.
  
   ***
  
   Утро выдалось ясное, солнце заглянуло в окно, как бы предлагая прекратить такое глупое занятие, как сон и поиграть с ним. Влад приоткрыл один глаз, посмотрел на висящие на стене старые часы с кукушкой. Их приходилось каждый день заводить, зато шли они точно. Шесть. Лег он вчера в одиннадцать, так что повода, чтобы продолжать спать, не было. Рывком скинув с себя простынь, необходимую не в качестве защиты от холода, а по детской привычке спать укрытым, он сел на постели и широко, с удовольствием зевнул. Жизнь радовала.
   В комнате, как и ожидалось, за ночь ничего не изменилось. От единственной кровати, которую он раскладывал на ночь, до противоположной стены можно было дотянуться рукой. Конечно, если очень постараться. На этом свободном пространстве стояла тумбочка, на ней - маленький монитор. Системный блок стоял рядом прямо на полу, шнур клавиатуры прятался под кроватью. В центре противоположной стены, обклеенной плакатами с изображением мастеров боевых искусств, киношных и реальных, висели на одном гвозде нунчаки и декоративный китайский меч. Влад сделал несколько глубоких вдохов и резких выдохов, сопровождаемых странным полухрипящим звуком, вскочил, подпрыгнул, стараясь упереться в потолок всей плоскостью ладони, и пошел к умывальнику. Голода он не чувствовал, так как привык есть не менее чем через час после подъема.
   Когда он заканчивал последний комплекс упражнений, скача по нарисованным на полу ступням, раздалась негромкая мелодия, наводящая на мысли о рисовых просторах, треугольных крышах и монастырях. Но из-за слишком большого количества повторений, мелодия ассоциировалась у него однозначно с вызовом сотового телефона.
   - Я вас слушаю очень внимательно, - номер был незнакомым, но звонить в такую рань мог либо хорошо знающий его расписание, либо по делу.
   - Монах, это Марианна. Сегодня отнеси тот пакет, который я просила тебя составить из присланных мной файлов. Адрес там же. Оплата, как и договаривались, поступит на твой счет вечером.
   - Хорошо. Отнести сегодня днем, утром или вечером?
   - Чем раньше, тем лучше, желательно, чтобы к открытию конторы он был уже среди корреспонденции. И, как ты сам понимаешь, сделай это, не привлекая к себе излишнего внимания.
   Часы на стене отбили семь раз, Влад прикинул время на дорогу и понял, что не успевает позавтракать. С сожалением посмотрел на уже готовый рис, сваренный по древнему китайскому рецепту и начал одеваться.
  
   ***
  
   - Хорошо же начинается первый день нашей работы по новому регламенту, отец, - приветствовал входящего в кабинет Евгения Владимировича Валерий. Тот удивленно приподнял брови, посмотрел на часы, потом в глаза сыну.
   - Странно, я помню пункт из моего трудового договора, в котором говориться о ненормированном рабочем дне. На сегодня не назначено никаких совещаний и встреч, следовательно, я прихожу к началу официального рабочего дня - девять часов.
   - Помню, когда-то ты говорил мне, что начальник должен приходить на работу за полчаса до подчиненных и уходить, оставляя уборщиц и охрану, - создавалось ощущение, что сын насмехается. Вновь слегка кольнуло в груди и Евгений Владимирович решил не лезть на рожон, рассудив, что время все расставит по своим местам.
   - Да какое я теперь начальство, так, придворный, - он подошел к столу, на котором лежал запечатанный конверт, повертел его в руках, вскрыл.
   - И почта приходит почему-то одному тебе.
   - Даже не знаю, анонимка какая-то. Верочка на месте?
   Петр недобро усмехнулся, выстучал нехитрый ритм пальцами по столу. Ответил Валерий:
   - Нет, звонила, просила всячески извиниться за нее опять же, почему-то перед тобой, сказала, что приболела и задержится. А тебе она необходима?
   - Да нет, хотел узнать, как этот конверт попал ко мне на стол. Ну да ладно, на повестке дня у нас сегодня вроде все спокойно, прочитаю.
   Косые лучи желтого утреннего света перемежались на полу с тенями, отбрасываемыми жалюзи. Потолок играл отражениями от полированной поверхности столов. Негромко шумел кондиционер, увлажняя и охлаждая воздух в кабинете. Текст письма был отпечатан на качественной бумаге стандартным компьютерным шрифтом, чаще всего используемом в деловой переписке.
   "Уважаемый Евгений Владимирович.
   Надеюсь, мое сообщение не расстроит сверх меры, поскольку особой радости не может вселить уж наверняка. Дело в том, что я располагаю информацией об обмане, творимом в Вашем кабинете последние несколько месяцев и пришло время ею поделиться с Вами, как с человеком наиболее заинтересованном в открытии истинного положения вещей.
   Суть дела в том, что работы, предоставленные на конкурс двумя из трех Ваших сыновей, являются ни чем иным, как творчески переработанной концепцией перспективного развития фирмы, созданной Вами. Как она попала к ним в руки, лучше спросить у них, и невероятно сильные сомнения одолевают меня в том, что Вы услышите честные ответы, ибо терять им особо нечего, а сила Вашего на них влияния вряд ли достаточна.
   В заключение отмечу, что изменения в работе с целью сокрытия от Вас Вашего авторства производились тоже не ими лично, а нанятыми экономистами".
   Продолжать чтение Евгений Владимирович не стал, пробежал глазами, пытаясь найти новую информацию и закрыл письмо. Прислушался к себе. Сердце продолжало болеть, но слишком сильного ухудшения не было. Возможно, несколько вычурный текст послания, его запутанность и перебор с украшениями текста сыграли свою роль, смысл доходил медленно, порциями и не произвел впечатления разрыва бомбы. Да, постарел Евгений Владимирович, постарел. Да и Сергей Григорьевич тоже. Не распознали результата своих трудов, даже мысли не возникло, что сходятся практически все основные тезисы, расписание сильных и слабых сторон. До такой степени уверены были в правильности пути, разработанного лично, что дважды подтвержденный, он закрепился в сознании как эталон, относительно которого оценили путь, предложенный младшим. Тут надо отдать должное Сергею, он допускал, что путь Данилы более перспективный, хотя и более рискованный. А вот "Сам", господин президент, не допускал, ибо хотелось ощутить себя более умным, правильным, предусмотрительным.
   И понятно теперь стало, откуда непрерывное чувство беспокойства, ведь понимал же где-то в глубине, подсознательно, что не могут Валерий и Петр придумать концепцию, не уступающую его с советником разработке ни в глубине мысли, ни в учете экономических тенденций. Хотелось, хотелось обмануть себя, ведь помимо собственной подтвержденной правоты ситуация говорила и о том, что он воспитал замечательных профессионалов, ни в чем не уступающих отцу. Вот и не решился сделать сравнительный анализ, который в любом другом случае, он был в этом уверен, сделал бы обязательно.
   Петр наблюдал за отцом, и ему все более не нравилось выражение его лица. Последние несколько дней Евгений Владимирович старательно гасил все конфликты, возникающие с сыновьями, был сущим воплощением терпения. Отчего взгляд перестал гореть, казалось, черты потеряли свою жесткость, обрели даже какую-то неприятную женственность. И вот теперь происходил обратный процесс. Плечи, все это время слегка ссутуленные, постепенно расправлялись, движения пальцев потеряли суетливость, подбородок немного выдвинулся вперед. И дыхание. Петр раньше и не замечал, насколько изменилось в последнее время дыхание отца, стало прерывистым, с какими-то посторонними хрипами. Заметил сейчас, когда оно как-то резко, разом превратилось в равномерное, глубокое и тугое. Вспомнились почему-то кузнечные меха, которых он ни разу не видел. С волками он тоже ни разу не встречался, особенно загнанными в угол, когда некуда отступать перед превосходящим противником, остается - драться. Умереть, стиснув зубы на горле последнего врага, захватив его с собой. А если бы видел, то, поймав случайный взгляд Евгения Владимировича, отметил бы поразительное сходство.
  
   ***
  
   Сергей Григорьевич приоткрыл правый глаз и тут же зажмурился от ослепительного белого света. Боль прибавилась к уже имеющейся и справиться с ней было очень не просто. Даже учитывая подготовку бывшего господина советника, перенесенное им в молодости ранение. Так, свет белый, значит, он находится в палате, в безопасности. Он прислушался, но не услышал ни звука. Ни соседей по палате, ни шагов и голосов в коридоре, ни шума улицы. Следовательно, он лежит в каком-то элитном заведении, где предусмотрены палаты на одного, звукоизоляция стен и окон. Замечательно, значит должна быть и кнопка вызова медперсонала, скорее всего, где-то на уровне руки, справа.
   Сергей Григорьевич начал ощупывать пространство под левой рукой, не открывая глаз, чтобы вновь не вызвать приступа боли. Потом остановился, поморщился и начал шарить правой. Почти сразу наткнулся на выпуклость шарообразной формы, находящуюся на торце кровати. Надавил, кнопка ушла мягко и почти тут же, будто ожидала за дверью, в комнату вошла медсестра.
   - Очнулись? Быстро вы, - голос был приятный и молодой. Сергею Григорьевичу захотелось увидеть его обладательницу.
   - Можете убрать свет, а то глаза открывать больно? Да и вообще, не очень...
   - Конечно, - он ощутил движение воздуха и тонкий запах духов. Щелкнули жалюзи, и даже сквозь закрытые веки он ощутил, что стало темнее. Попробовал отрыть правый глаз, получилось, боль не усилилась, открыл левый.
   Действительно, комната больше всего напоминала больничную палату. Небольшая, метра три на четыре; белые стены и потолок. Окно, сейчас закрытое жалюзи, занимало всю стену целиком. Напротив - дверь, также белого цвета, покрытая мягким звукопоглощающим материалом. В правом от кровати верхнем углу - экран, с первого взгляда непонятно, монитор это или телевизор. Вся левая стена, похоже, закрыта шкафом.
   Оглядевшись, Сергей Григорьевич обратил внимание на девушку, стоявшую возле окна и выжидательно смотрящую на него. И удивился. На медперсонал она была похожа слабо, разве что одеждой, и то не совсем. Вспоминались рекламы различных клиник, с фотографиями профессиональных моделей, одетых в эротическое подобие медицинской униформы. Полумрак скрадывал детали, но то, что Сергей Григорьевич видел, наводило его на мысли вполне конкретные, и Тельнов очень удивился, почувствовав, что тело отвечает.
   На девушке была ослепительно белая блузка, будто светящаяся, причем пуговицы были расстегнуты настолько, чтобы увиденное вызывало желание и при том не казалось вызывающим. Длина юбки была рассчитана по такому же принципу. Черные волосы падали на плечи, слегка завиваясь ближе к окончанию. И, что совсем не удивительно в подобной ситуации, она улыбалась. Она понимала состояние в котором пребывал пациент, читала в его глазах восхищение и неприкрытое желание, это ей нравилось, и в ответном взгляде не чувствовалось категорического отказа.
   - Для начала здравствуйте, - Сергей Григорьевич смешался, не зная, как начать разговор, - рад вас видеть, давайте познакомимся.
   - Здравствуйте, - девушка улыбнулась еще шире и приветливей, - меня зовут Марина, я ваша медсестра сегодня. Как вы себя чувствуете?
   Он понял, что вопрос несет смысл скорее медицинский, чем вежливый и задумался. Попытался прислушаться к ощущениям, понять, что может быть важным, помимо боли во всем теле.
   - Знаете, я бы не назвал свое состояние хорошим, однако, под определение "неплохое", оно вполне подходит. Расскажите мне, как я сюда попал.
   Улыбка сменила тональность на деловую, девушка подошла ближе и присела на стул, стоящий возле кровати. Сергей Григорьевич с сожалением отметил, что стул ниже, чем кровать, что лишает возможности наслаждаться созерцанием прелестных ножек. Зато бюст стал намного виднее.
   - Вас привезли сюда два молодых человека и девушка. Девушка называла вас крестным и очень беспокоилась. Обещала зайти сегодня после обеда. Один из мужчин представился как ваш шофер, он ждет в гостевой, когда вы очнетесь и с вами можно будет поговорить. Второй, более молодой, был ранен. Ему сделана перевязка, но он отказался от госпитализации, сославшись на сильную занятость. Впрочем, его рана была неопасна для жизни, хотя довольно болезненна.
   Последнее, что помнил Сергей Григорьевич, был слегка удивленный взгляд мужчины в маске, пришедшего его убивать. То, что на пороге стоял убийца, он понял сразу, слишком жесткие энергетические потоки исходили от него. Единственное, что он успел сделать, это подпрыгнуть, чтобы принять готовящийся удар не в жесткой стойке, спружинить и передать инерцию на тело. Похоже, это у него получилось, поскольку он жив, а ведь удар оказался намного сильнее, чем он ожидал, он потерял сознание. Вновь прислушавшись к себе, он почувствовал тошноту. Следовательно, сотрясение мозга имело место быть. Можно было догадаться.
   Марина продолжала спокойно сидеть, ожидая, когда пациент переварит полученную информацию. Она знала, что после сотрясения человек с трудом понимает простейшие вещи, частенько, особенно в тяжелых случаях, наблюдается временная частичная или полная потеря памяти. Данный случай был не из легких. Девушка украдкой рассматривала лежащего на кровати с закрытыми глазами человека.
   Седой, причем седина явно возрастная, но признаков облысения незаметно. Строгое, худое, слегка вытянутое лицо с правильными чертами выглядело усталым, слегка сероватым, и немудрено. После пережитого-то! Его привезли вчера около семи вечера, сейчас полдень, организм еще не успел оправиться от стресса. Вполне возможно, что сейчас он вновь уснет, а когда проснется, придется рассказывать ему все сначала. Марина поняла, что ее радует возможность пообщаться с ним еще, человек явно обладал сильным личностным притяжением.
   Так прошло пять минут и, когда дыхание пациента выровнялось, медсестра решила, что он действительно уснул, и как бы ей этого не хотелось, пора уходить. Она поднялась, оправила юбку, постояла немного и двинулась в сторону двери. Обернувшись на пороге, наткнулась на пристальный взгляд из-под приспущенных век.
   - Прошу извинить меня, я не представился, а ведь сам предложил познакомиться. Сергей Григорьевич Тельнов. Если продолжить так же, как и вы, указав социальный статус, то я безработный. Вы не сильно торопитесь? -Мужчина слабо улыбнулся.
   - Мне некуда особо тропится, я на работе и частью ее являетесь вы, - было видно, что Марина рада продолжению беседы, - вы не устали?
   - Мариночка, - Тельнов запнулся, - не возражаете, если я вас буду так называть? - увидев разрешающий кивок, с удовольствием повторил, - Мариночка, у меня есть ощущение, что я устал, пока меня рожали, и до сих пор ни разу не отдохнул. Сейчас, когда выдалась возможность пообщаться с прелестной молодой девушкой, коей вы в моем представлении являетесь, а мое представление еще ни разу не подводило меня в этих вопросах, я с огромным удовольствием воспользуюсь ей, даже если придется апеллировать к вашим служебным обязанностям.
   Подобное построение предложений были непривычным для Сергея Григорьевича, он немного устал к окончанию, пытаясь завершить все начатые мысли. Улыбка, появившаяся на лице Марины, была лучшей благодарностью для него и разом восстановила силы.
   - Я думаю, апеллировать к моим служебным обязанностям, чтобы пообщаться со мной столь галантному кавалеру не придется, - Марина прошла к кровати, но не торопилась садиться, - однако, не желаете ли вы поговорить с ожидающим вашего пробуждения шофером?
   Сергей Григорьевич потер щеку, отметив, что начала пробиваться щетина, задумчиво и с удовольствием еще раз оглядел девушку с головы до ног, стараясь сделать это незаметно, чтобы не смущать ее. Зрелище в который раз восхитило его и добавило сил.
   - Хорошо, если вас не затруднит, позовите его, только обещайте после нашей с ним беседы заглянуть, пусть на минутку.
   - Да хоть на часок, - медсестра развернулась и, покачивая бедрами так, что к лицу Советника, и не только к лицу, прилила кровь, вышла.
  
  Глава 9
  
   День, как и предсказывали синоптики, выдался нещадно жаркий. Солнце пекло здания города, и, смоченные ночным дождем, они быстро окутались маревом, отчего казалось, что город не существует на самом деле, а являет собой иллюзию, часто приходящую в воспаленные умы путешествующих по пустыне. Температура воздуха подкрепляла ассоциации. Люди перебежками перемещались по улице, стараясь как можно меньше попадать под прямые лучи солнечного света, обрушивающиеся на город будто одновременно со всех сторон. Любители босоножек ступали аккуратно, боясь прилипнуть к раскаленному асфальту и ступить на него голой ногой. Несколько случаев ожогов уже было.
   Влад привык философски относится к подобным неудобствам. Пекло, опустившееся на город, было дополнительной возможностью поупражнять дух. Правда, при таком подходе тренировка духа каким-то образом уступала место наслаждению пропитывающей кости энергии солнца. И Влад отдался этому наслаждению, неторопливо проходя по улицам, оглядываясь на людей и машины, спешащих по своим делам, не терпящим отсрочки, вынуждающих выходить. У него тоже было дело. Его нельзя было назвать приятным, тем не менее оплата была слишком велика, чтобы рассуждать о подобном. Залезать в чужой дом ему было не впервой, но до сих пор он ни разу не делал этого по собственной инициативе, руководствуясь корыстными интересами. Люди, которые его нанимали, знали, что он профессионал высокого класса, но имеющий довольно странные с их точки зрения принципы. С их точки зрения, поскольку это были принципы, положенные в основу практически каждой мировой религии, как и в основу любой системы, направленной на духовное самосовершенствование. Влад руководствовался именно ими в своей жизни, пусть частенько они противоречили законодательству страны, в которой приходилось действовать. Но это занимало его в последнюю очередь. Он не совершал преступлений, возмущающих общественность, к которым могли быть привлечены специалисты класса более высокого, чем он.
   Сегодняшняя задача не отличалась сложностью ни с точки зрения техники выполнения, ни с точки зрения принципов. Проникнуть в особняк какого-то богатея незаметно от находящихся там людей, хотя никого там не должно было быть. И ответить на телефонный звонок, который должен будет вскоре прозвучать. Разговор желательно составить в максимально оскорбительной форме, чтобы собеседник забыл обо всем и примчался сломя голову карать осквернителя семейного очага. То, что клиент женат, Влад знал, поскольку единственным человеком, чье отсутствие дома в это время было сомнительным, была жена богатея, и зовут ее Светлана, как утверждал заказчик, а врать не в его интересах. Для чего заказчику потребовалась такая услуга, он не задумывался, поскольку привык не знать больше, чем сообщали. Знание имеет свойство влиять на поведение человека, это не скроешь, когда разговариваешь с посвященными, а лишние сведения в данном случае означают в легком варианте потерю клиентуры, в худшем - заказ на его драгоценную жизнь. Ни то, ни другое не стоило чужих тайн.
   За два переулка от искомого дома он применил китайскую технику невидимости, используемую еще ниндзя. Конечно, он не растворился в воздухе и даже не перестал отражаться в зеркалах. На него всего лишь перестали обращать внимания. Люди скользили по нему взглядом, не замечая и не запоминая, что, в общем-то, ему и требовалось.
   Вошел на территорию, предварительно убедившись, что никаких электронных систем наблюдения нет. И чуть не проворонил трех псов, огромных, с теленка, ротвейлеров, несущихся прямо на него. В полуденной тишине их рык казался еще более грозным. Они не гавкали - ротвейлеры никогда не лают на противника. Влад резко подпрыгнул вперед и вверх, пронесся над их головами, и даже их звериной реакции не хватило, чтобы среагировать на столь нестандартное поведение. Во время прыжка у него получилось задеть одного из них за нервный узел, точнее, ударить по нему достаточно сильно, чтобы пес потерял координацию, завизжал, не понимая, что с ним произошло, и почему не двигаются ноги. Оставшихся двоих Влад встретил короткими резкими тычками по болевым точкам. Звери потеряли уверенность, они никогда не нападали на человека, способного дать отпор. Обычно люди пугались одного их вида и бежали, как дичь, которую, если хозяин не запрещал, можно было догнать и повалять по земле. Владу ничего не стоило достать их в таком состоянии и наверняка вырубить как минимум на полчаса. С первым, все еще скулящим, он поступил также.
   Спокойно подошел к задней двери коттеджа, открыл ее универсальным ключом, выточенным им самим. Таких отмычек у него было несколько, на разные виды замков, и благодаря виртуозному владению ими, редкий человек мог подумать, что дверь открывается не ключом. Вошел, тихонько притворив за собой легкую дверь, постоял в прохладном коридоре, прислушиваясь, пытаясь определить, есть ли в доме люди, и если есть, то сколько. Человек, с детства занимающийся техниками, которые Влад начал осваивать несколько лет назад, к двадцати годам мог по звуку дыхания определить количество людей в доме, их пол, приблизительный возраст и даже уровень тренированности. Таких высот в этом вопросе Монах пока еще не достиг, но наличие либо отсутствие почувствовать мог. Так же, как и состояние - спит человек, или бодрствует.
   Через секунду ему стало понятно, что в доме кто-то есть, причем состояние этого кого-то заставило его начать двигаться быстро. Человеку было очень плохо, и человеком этим была женщина. Юноша влетел в комнату, заполненную красными отсветами отраженного полуденного света. Возле тумбочки красного дерева, на рубиновом полу лежала беловолосая женщина, одетая в полупрозрачную ночную рубашку. В скрюченных пальцах у нее была зажата трубка радиотелефона. Бледное тело составляло резкий контраст с окружающей феерией оттенков красного, и на мгновение Владу показалось, вопреки чувствам, что она мертва.
   Пульс прощупывался слабо, тонкая нить пульсации терялась под пальцами, сердце билось неритмично и редко. Оставляло желать лучшего и энергетическое поле девушки - еле улавливаемое, болезненного цвета. От простого удара лбом о тумбочку такое бывает редко. Радовало то, что, судя по известным Владу признакам, опасность ее жизни не угрожала, по крайней мере, ближайшие пару часов, иначе пришлось бы задействовать свои познания в медицине, которые были несколько, надо сказать, специфическими, все равно, что визитную карточку оставить.
   Он с усилием вынул из руки девушки телефон, стал ждать звонка. И буквально через пять минут киноварная трубка выдала незамысловатую трель:
   - Алле!!! - Влад буквально заорал в микрофон раздраженным задыхающимся голосом. На том конце некоторое время молчали, потом раздался поток отборной брани, такой изощренной, что молодой человек прикрыл динамик рукой. Даже слушать такое вредно для здоровья, а уж в каком состоянии находится говорящий нечего и думать. Постепенно напор начал стихать и удалось вычленить понятное:
   - Кто это, черт побери? - Вывести из себя этого человека не составляло никакого труда. Теперь уж ничего не стоило заставить его приехать:
   - Что ты хочешь, чтобы я сделал в первую очередь, сжег твой дом или трахнул твою жену, она кстати здесь валяется, у ног моих, - в трубке послушалось утробное рычание, - причем валяется с ночи.
   - Ты, падла, не знаешь, с кем связался! Я найду тебя! Сука! Я! - рычание срывалось на визг, трубка похрипывала в местах наиболее громкого крика, - все детективы и киллеры мира будут за тобой охотится! Ты у меня ботинки облизывать будешь, умоляя, чтобы я тебя прикончил побыстрее.
   - Это вряд ли.
   Влад нажал на отбой и набрал номер скорой помощи, объяснил ситуацию. Машину пообещали прислать через пятнадцать минут, извинились, что поздно, но много сегодня обращений. Потом положил трубку рядом с девушкой, которую он перенес на диван, и тихонько вышел. Главное он услышал - хозяин торопился домой и очень торопился, судя по звуку шагов, сбивающихся с ритма, когда он налетал на людей. Приличных размеров, наверное, дядечка.
  
   ***
  
   За окном проносился покачивающийся в такт ударам колес пейзаж. Зеленые, насыщенным цветом, который можно встретить в природе, деревья, сменялись ярко-желтыми полями, и казалось, кто-то рассыпал драгоценные камни, горы драгоценных камней и перемежал их золотыми пластами. Данила смотрел сквозь стекло на все это великолепие, умом понимал, что такая прекрасная картина редка, подобное сегодняшнему солнце бывает раз в пятьдесят лет, как сказали по радио. Но душа не радовалась, не пела. Возможно, устала от эмоций, от непрерывной смены страха за себя и Марию на радость спасения и обратно. Мозг упрямо возвращался к событиям предыдущей ночи.
   После того, как Виктор отказался открывать дверь, за ней кто-то долго совещался, потом последовали звуки коротких резких ударов, и детектив бросился на пол. И, как оказалось, вовремя, потому что комнату прошила автоматная очередь, пущенная прямо через картонную дверь. Пули наполнили комнату визгом и глухими ударами. Осыпалось оконное стекло, полетели щепки и бетонная крошка. Данила бросил Марию на кровать вглубь комнаты, накрыл ее сверху. Первый раз он чувствовал дыхание смерти так близко, и дыхание это ему не понравилось.
   Одновременно с треском выламываемого косяка, послышались несколько хлопков, поочередно, двух тональностей. Как они потом узнали, это стрелял Виктор, вытянувшись на полу, из двух пистолетов, газового и боевого. Комнату наполнил едкий запах, в коридоре послышались звуки падающих тел. И после секундной паузы, одновременно с очередным звоном бьющегося стекла - вторая очередь из автомата. Данила поднял голову, пытаясь понять, остался ли в живых их защитник, и увидел его сквозь стекло, стоящего за окном. В тот момент Данила так растерялся, что уставился на этот мираж, не понимая, почему он машет руками и корчит непонятные рожи. В соседней комнате раздался шорох, и рыжий призрак за окном исчез. Вновь канонада из двух пистолетов, падает тело, автоматная очередь. А до Данилы, наконец, доходит, чего от него хотел Виктор. Он подходит к окну и видит там крышу. Вот что это за звон был перед второй очередью! Детектив выпрыгнул в окно из соседней комнаты.
   Юноша резко рванул раму, она неожиданно легко поддалась. Мария, наблюдавшая за ним с постели, быстро поняла, что от нее требуется, подскочила и со свойственной ей грацией выпорхнула в открытое окно. В соседней комнате перестрелка зашла в тупиковую стадию, когда нахрапом уничтожить цель ни той, ни другой стороне не удалось и настало время думать, а думать после пусть и легкой, но контузии от грохота выстрелов ох, как сложно. Да еще и слезоточивый газ не способствовал концентрации. Данила прыгнул следом, огляделся и заметил пожарную лестницу, ведущую с крыши во двор гостиницы. На его вопросительный взгляд Виктор кивком указал на нее, и Данила начал спускаться первый, на тот случай если лестница не достает до земли и надо будет ловить Марию.
   Когда они спустились, выстрелов сверху уже не было слышно, но и на лестнице никто не появился. Что было делать дальше, Данила не знал и на всякий случай подобрал кусок арматуры из кучи валявшегося во дворе строительного мусора. Ожидание казалось вечным, а часы показывали, что прошло не более трех минут. Из-за поворота вывернул маленький грузовичок с тентом, резко затормозил, практически развернувшись на месте. Еще не стих визг шин, как оттуда посыпались затянутые в камуфляж бойцы с короткими автоматами. Ребята здоровые, как на подбор, все выше Данилы ростом, самое меньшее, на голову. С такими и в рукопашной-то шансов у него не было бы никаких, а уж против огнестрельного... И все же он приподнял арматурину и прикрыл телом Марию, давая понять, что так легко он им не дастся. Хлопнула дверца кабины грузовичка.
   - Данила Евгеньевич Юрьев. Мария, - подходящий седовласый мужчина кивнул два раза в такт именам, - меня зовут Александр Александрович, я - командир группы немедленного реагирования агентства "Варяг", вижу, вам действительно нужна наша помощь. А где Виктор?
   Мария кинула испуганный взгляд наверх. По лестнице так никто и не спускался. Мужчина быстро все понял:
   - Какой номер?
   - Двадцатый.
   - Двое по пожарной, двое на лифте.
   Бойцы быстро разбежались, осталось всего пара, а до этого казалось, что их никак не меньше десяти.
   Через несколько минут сверху раздались несколько коротких очередей, и, спустя пару секунд, голос:
   - Все в порядке, мы спускаемся.
   Четверо бойцов вывернули из-за поворота бегом, неся на импровизированных носилках, похоже, сделанных из стола, бесчувственное тело. Мария кинулась к ним:
   - Что случилось?
   Один из парней, не останавливаясь, ответил:
   - Ранен, большая потеря крови.
   Все остальное происходило очень быстро. Виктора погрузили в грузовичок, Марию с Данилой посадили в кабину, рядом с огромным молчаливым водителем. Потом была безумная гонка по ночным улицам, машину швыряло из стороны в сторону, визг покрышек стал за сегодняшний день самым привычным звуком. Больница, пришедший в себя, слабо улыбающийся Виктор:
   - Извините, что так получилось, теперь все хорошо будет, - глаза его закрываются, и санитары бегом увозят его в операционную.
   Александр говорит, что нет времени дожидаться окончания операции, иначе вся их работа насмарку, поскольку задачей противника было именно задержать их. Новая гонка по улицам, уже не столь сумасшедшая, до отеля, в котором остаются Мария и двое камуфляжников с оружием. У Марии усталый, потерянный и будто бы немного виноватый взгляд при прощании.
   Вокзал, билеты, посадка уже в полном безразличии. Он вошел в купе и, не обращая внимание на бойцов, как был, рухнул на полку. Проснулся днем, и долго не мог понять, откуда на столе появился его ноутбук.
  
  
   ***
  
   Кирилл сидел на стуле, закинув ноги на противоположный и полировал ногти. Поза эта была вызвана не ощущением превосходства над окружающими, и не попыткой поставить себя выше других. Это был единственный вариант, когда бок переставал болеть резко и только ныл. К тому же воздух из вентилятора обдувал как раз левую сторону, что также было очень приятно. Разумеется, еще приятней было бы прилечь и снять костюм, чтобы ветер дул прямиком на бинты, покрывающие порез.
   Приемная целый день была пуста, иногда заглядывали какие-то люди, но, увидев, что Верочки нет, а вместо нее сидит какой-то мордоворот и занимается своими ногтями, тушевались и, не спрашивая ничего, закрывали дверь. Кирилла сначала это слегка забавляло, потом стало безразлично. Ему последнее время быстро все надоедало. И уж как надоел грубый бас Петра, периодически прорывающийся сквозь жужжание вентиляторов. Ну вот, опять:
   - Да что ты! - Петр чуть не вскочил из-за стола, - отец, ты не сходишься с нами ни по одному вопросу, касающемуся управления.
   Валерий давно уже не сидел, а бегал по кабинету. Разговор получался намного сложнее, чем он предполагал. В отца будто бес вселился, он разносил все их аргументы в пух и прах, при этом не выходя за рамки вежливости, и не давая повода завести разговор об упразднении отдела координации. Вот и теперь, если он поддержит Петра в его споре с отцом, получится, что он автоматически отдает полную власть в его руки, чего Валерию тоже очень не хотелось.
   - Видишь ли, сын, - Евгений Владимирович говорил спокойным тоном и очень тонкого склада человек мог бы заметить усмешку в его словах, - существует некоторая разница в информации, исходя из которой, принимаем решения ты и я. Есть также разница в темпераментах, и никто не назовет ее ничтожной, да, Валерий? - Отец резко повернулся в его сторону, и Валера чуть не поперхнулся дымом сигареты, которую прикурил.
   - Да, конечно, - на презрительный взгляд Петра он ответил незаметным кукишем, ага, так я тебе и подыграл, чтобы ты после помыкал мной.
   Тем временем отец, казалось, не заметивший этого минибоя, продолжал:
   - И вот, исходя из всего этого, мы и принимаем решения. Учитывая, что я старше тебя, и опытней, так же, как, хочу заметить, и ты старше Валерия, я действительно могу быстрее и правильнее управлять ситуацией, к чему не стремлюсь, - средний не ожидал такого удара. Мгновение назад он ощущал отца своим союзником, но вот, секунда, пара слов - и все изменилось. Петр ехидно улыбается, в душе уже празднуя победу над ним, в очередной раз забыв, что основная задача - победа над отцом - в который уже раз провалена подчистую, - моей главной задачей считаю все же помочь вам разобраться в ситуации максимально быстро и полно.
   Евгению Владимировичу тяжело дались последние часы. Он, наконец, смог взглянуть со стороны на своих сыновей, и эта картина привела его если не в ужас, то в трепет. Ребята были мелки и неумны. Достанься таким управление, они тут же поделят корпорацию, ни о каком сотрудничестве тут и речи быть не может, они еле сдерживаются, чтобы не вцепиться друг другу в глотки. И это в его присутствии.
   Он лавировал между ними, задевая то одного, то другого, непрерывно противопоставляя их друг другу, понимая, что ничего не выигрывает, кроме времени. Но время сейчас решало все. Ему нужно было успокоиться, проанализировать новые входящие, вечером попробовать связаться с Советником и Данилой, извиниться перед ними, попросить о помощи.
   Евгений Владимирович очень не любил признаваться в своих ошибках и тем более просить прощения. Он прекрасно понимал, что это отнимает у него энергию, дает дополнительные козыри в руки противников, дает им право впоследствии сомневаться в его словах, спорить и обсуждать. А жизнь давно доказала ему, что любой человек временами превращается в противника, и чем ближе он тебе был, тем больнее его удары. Но на карту поставлен весь труд его жизни, если не удастся ничего сделать сейчас, то шансов исправить положение уже не будет. И поэтому он тянул время, играя интересами, сталкивая братьев лбами, занимаясь софистикой, обманывая и споря. После прочтения письма у него не осталось никакого сожаления к этим двум обманщикам, мужчина смотрел на них, как на врагов, и это очень помогало ему. По крайней мере, не приходилось вкладывать душу и сердце.
   - Отец, я предлагаю пообедать, время обеденное уже прошло давно, а мы все на кофе, - Валерий понял, что им с Петром надо уединиться, Евгений Владимирович был далеко не против, поскольку ему требовалось сделать пару звонков, желательно без свидетелей.
   - Хорошо, идите. Я пообедаю здесь.
   Когда за сыновьями закрылась дверь, он тяжело опустился на стул и с силой потер лицо ладонями, будто пытаясь оттереть что-то липкое и неприятное. Усталость мгновенно навалилась и придавила, не давая возможности встать. Показуха о бодром, наполненном энергией человеке, которую он устраивал все утро, требовала больших усилий. Иногда ему казалось, что подобные усилия ему не потянуть, но, очередной раз перехватывая растерянный взгляд Валерия и злой Петра, понимал, что все идет нормально, худо-бедно, они ни о чем не догадываются. Что и требовалось.
   Заказав обед, он ненадолго задумался, кому позвонить первому - советнику или сыну. И тот, и другой были прекрасными игроками, стратегами и экономистами и, если безусловным плюсом Тельнова был его огромный опыт и знания, то Данилы - что он родственник, своя кровь. Евгений Владимирович при этих мыслях усмехнулся и набрал номер Сергея Григорьевича. Трубку долго никто не брал, потом ответил молодой женский голос, показавшийся очень знакомым:
   - Добрый день, Евгений Владимирович.
   - Э, - очень неприятно признаваться человеку, который тебя узнал, что ты не узнаешь его. Потом он догадался, что его имя попросту высветилось на определителе, и спокойно выдохнул, - а как там насчет Сергея Григорьевича? Я вроде его номер набирал.
   - А вы еще не знаете? Вам не сообщали?
   - Господи, Верочка, это вы? - Евгений Владимирович обрадовался, что смог узнать, - а что случилось? Вы же сказали, что болеете?
   - Я и болею, а Сергей Григорьевич в больнице, на нас вчера напали, когда я была у него в гостях.
   - Погоди-погоди. Его жизнь вне опасности?
   - Сейчас - да. Вы бы его навестили, он будет очень рад.
   - Хорошо, я вечером заеду.
   Гудки возвестили об окончании разговора. Евгений Владимирович сидел, ошалело уставившись на трубку и не мог сложить мозаику событий. Впервые в его жизни происходило что-то, чего он уж совсем не ожидал, нить логики ускользала, не давалась, не складывалась в понятный и красивый узор. Вновь напомнило о себе сердце, теперь уже глухой болью по всей груди.
   Принесли обед. Евгений ел, не чувствуя вкуса, не разбирая, что он делает и как. Пару раз чуть не подавился рыбьими костями, прежде чем стал внимательнее. Когда он закончил, дверь открылась, и вошли сыновья. Пообедавшие, заряженные энергией. Спокойные. Ему не хотелось видеть их ни сейчас, ни когда-либо позже. Никогда.
   Их немного смутил его вид. Уходя, они оставляли сильного соперника, с которым не могли справиться, мужчину в расцвете сил, играющего с ними, как с котятами. Сейчас его место занимал старик. Опущенные плечи, тусклый взгляд, потерянное выражение лица.
   - Кто из вас двоих сделал это?
   Братья поняли о чем речь, переглянулись, замешкались.
   - Отец, мы приняли решение, - Петр начал придуманной фразой, проигнорировав вопрос отца. Валерий продолжил:
   - Мы упраздняем отдел координации, и так как это решение мы приняли совместно, ты не можешь на него повлиять...
   Евгений Владимирович улыбнулся. Ему вдруг стало очень легко. Боль, мучавшая его долгое время, отпустила, в голове прояснилось, и мысли обрели былую четкость. Все встало на свои места.
   - Ну и дураки, - раньше он никогда не позволял себе ни одного оскорбительного высказывания в их адрес, даже когда они заключали сделки, не развивающие, а тормозящие бизнес, - идиоты. Уверяю вас, вы не представляете, какую ошибку сейчас допустили, - Петр хотел перебить его, но Евгений Владимирович возвысил голос, - я стерпел, когда вы обманули меня с конкурсной работой, я бы, быть может, простил вам нападение на Тельнова. Но теперь, после того, как вы уничтожили то, что я строил всю жизнь, ибо вы это уничтожили, поскольку ни один из вас не способен управлять империей, которую я вам доверил, а если у руля оказывается человек, не способный управлять, рушится даже самая сильная империя. И теперь я говорю вам - я вас проклинаю. Я проклинаю своих бывших сыновей, идите по жизни с этим проклятьем, пусть каждое утро, смотря в зеркало, каждый из вас вспоминает мои сегодняшние слова и не жалуется на свою неудавшуюся жизнь!
   Сильный бас наполнил комнату, звенел глубоко и мощно, Валерию на миг почудилось, что какая-то тяжесть давит на его плечи, прижимает к земле. Тяжело передвигая ноги, он сел за свой стол и ощутил дрожь полированной поверхности, будто резонирующей словам отца.
   Во внезапно наступившей тишине раздалась веселая мелодийка сотового. Петр обрадовался этому звуку, этой частице реальности в сюрреализме происходящего. Он ухватился за этот звук, как за соломинку, вытаскивающую из непонятного транса, в который погрузили его слова, еще звучавшие в голове. Пришли фотографии и, открыв их, Петр задохнулся от бешенства. Обнаженная Светлана, которая должна была сейчас быть на занятиях в своем театре, смотрела на него несколько возмущенно с многоцветного экрана телефона. Номер, с которого прислали снимки, не определился, то есть отсылали через Интернет.
   Валерий с удивлением смотрел, как Петр неожиданно покраснел, начал тыкать на кнопки жалобно скрипящего аппарата, потом прорычал:
   - Дом!
   Впоследствии Петр слабо помнил, что за разговор у него состоялся. Осталось, что вместо стервозного и привычного голоса, услышал совсем другой и он как ножом проехался по сознанию, возвращая в ад проклятья. Очнулся в машине рядом с Кириллом, по дороге домой.
  
   ***
  
   Сергей Григорьевич наслаждался покоем. Ну, или тем, что ассоциировалось у него со словом покой. Прекрасной аранжировкой была девушка, сидящая на стуле, чуть отодвинутом от кровати шофером по просьбе Тельнова. Стул был отодвинут ровно настолько, чтобы ему были видны прелестные ножки собеседницы, в то же время он мог чувствовать ее запах и, когда шея уставала быть повернутой набок, оглядывать прочие прелести милой девушки. Надо отметить, что медсестра достаточно легко и непринужденно поддерживала беседу на общие темы, так что, помимо наслаждения визуального, имело место наслаждение интеллектуальное. В подобной ситуации мысли господина Советника, как и любого другого мужчины на его месте, если он придерживается традиционной ориентации, то и дело соскальзывали на тему наслаждения физического. Он всячески старался эти мысли скрыть, боясь оскорбить девушку, что у него не очень-то получалось. Девушка оскорбляться не спешила, смеялась его иногда слегка пересоленным шуточкам, но держала дистанцию.
   Марине пациент понравился. Она работала в этой клинике уже более полугода, чувствовала себя очень уютно и единственное, что до сих пор напрягало ее - это пациенты. Клиника элитная, попадали в нее исключительно люди, составляющие так называемые сливки общества, привыкшие, что их вылизывают с ног до головы. Чаще всего эти сливки больше всего напоминали другую субстанцию, тоже держащуюся на поверхности воды, и общаться с ними не хотелось абсолютно. Она привыкла к вниманию и ухаживаниям, знала силу своей красоты, но считала ее дополнением к душе и интеллекту. Мужчины же при ее виде превращались в кобелей, способных на невнятно-банальные сомнительные комплименты и непрекращаемые попытки ее соблазнения. Впрочем, до сих пор безуспешные. Она предъявляла очень высокие требования к себе, и, как следствие, к окружающим. Ни один не соответствовал идеалу мужественности, ума и такта, созданному в ее голове. До сегодняшнего дня.
  
  
  Глава 10
  
   Дверь с треском захлопнулась за вылетевшим Петром и в кабинете вновь воцарилась тишина. Отец и сын сидели каждый за своим столом, старательно не глядя друг на друга, ощущая, каждый по-своему, горечь утраты. Они понимали, что мосты сожжены, ничто и никто не сможет вернуть того зыбкого ощущения родства, которое было еще сегодня утром. Потом отец встал:
   - Итак, Валерий Евгеньевич, если я понял правильно, я уволен.
   Валерий не смог посмотреть ему в глаза, в горле стоял ком, мешающий говорить. Он кивнул, рывком бросив голову вниз, и тут же, как бы устыдившись своей слабости, поднял ее, но вышло это не так ровно и спокойно, как бы ему этого хотелось. Шею заклинило на середине движения, и он вновь дернулся, на этот раз всем телом, преодолевая сопротивление мышц.
   - Тогда я пошел, - Евгений Владимирович смотрел твердо и спокойно, и в глубине глаз затаилась боль, загнанная туда нечеловеческим усилием воли. Стараясь следить за походкой, он вышел в приемную, уже было натянул улыбку для Верочки, но, увидев пустой стол, вспомнил, что ее сегодня нет. "Ну и к лучшему, к лучшему, - подумалось ему, - конечно, ее все равно уволят. Но и это к лучшему".
   Спустившись вниз, он посмотрел на шофера, удивленно наблюдающего за ним вопрошающими глазами.
   - Езжай домой, завтра отвезешь меня в аэропорт и свободен. Я позвоню тебе, во сколько подъехать. А сейчас хочу прогуляться.
   Он вышел под палящее послеполуденное солнце, слепо сощурился, пытаясь уберечь глаза от резкой боли, пронзившей его. От тротуара исходил жар, ноги быстро вспотели и удобнейшие туфли почему-то начали тереть, причем сразу во всех местах. Пройдя несколько кварталов в сторону дома, он решил присесть в тенек, передохнуть. Скамейка нашлась на удивление быстро, он прекрасно помнил, как во времена молодости ему частенько приходилось проходить по полгорода в поисках свободной, и бывало, безрезультатно. Быть может, дело в жаре, мало кому в такую погоду придет в голову сидеть на улице, пусть даже и в теньке. Все стремятся в помещения, к непрерывно работающим кондиционерам, к приятно обдувающим вентиляторам. А может за прошедшие годы что-то в благоустройстве города и изменилось к лучшему, он слишком давно не ходил пешком по улицам, предпочитая проносится на машине, а гулять на природе, в горах, где нет смога, шума и пыли городов. Он мог себе это позволить.
   Похоже, он не единственный оказался любителем прогулок по городу в такую жару. Легким шагом по аллее, на которой расположился Евгений Владимирович, шел молодой человек лет около двадцати пяти. При этом он выглядел до такой степени бодро, будто вокруг был не удушающий ад раскаленного бетона, а замечательный хвойный лес. Глядя на него, хотелось также вдохнуть полной грудью, улыбнуться, постараться ощутить жизнь в полной мере и насладиться каждым ее проявлением. Евгений Владимирович почувствовал мгновенный прилив сил, решив, что нашел то, что так искал - смысл жизни, вечно ускользавший от него в ежедневных заботах, проблемах и мелких радостях. Ему подумалось, что можно вот так жить и радоваться; и абсолютно неважно при этом, что у тебя за спиной, многомиллионная империя или съемная квартира. Он вдохнул полной грудью, но вместо того, чтобы наполнить кровь силой и энергией, тяжелый, горячий воздух обжег глотку и легкие, опустился тяжелым камнем на внутренности, остановился где-то в районе груди. Выдохнуть не удавалось, Евгений Владимирович толчками выдавливал из себя обжигающее месиво, пытаясь хоть немного освободить наполненную грудь. В глазах начало быстро темнеть, он подумал, что нужно позвать на помощь и закричал, но услышал тихий хрип. Чернота накрыла его.
  
   ***
  
   Кирилл выскочил вслед за начальником, матерясь про себя на болезненные толчки, сопровождавшие каждый шаг. Петр несся не разбирая дороги, что-то крича в телефон, встречные шарахались от него, кто не успевал, отлетал в сторону, словно кегли, некоторых подхватывал Кирилл, помогал удержаться на ногах. В лифте патрон отнял трубку от уха, с матом хватанул ей об стену. Глаза его были налиты кровью, казалось, он ничего вокруг не видит и не соображает. Спутник подумал, что в таком состоянии он представляет опасность для окружающих гораздо большую, чем те для него и решил попробовать удержать его в случае необходимости от необдуманных поступков. Хотя как он это сделает, невозможно было представить. Минимум, ему удалось первым выскочить из кабинки лифта и сесть за руль.
   - Домой, - хрипящим, чужим голосом, проговорил Петр.
   Включив кондиционер на полную мощность, Кирилл вывел машину и погнал ее по городу. Дорогая машина мощно взревела двигателем, кондиционер нагонял потоки ледяного воздуха, остужавшие пыл пассажира. Через некоторое время он пришел в себя настолько, что Кирилл счел возможным задавать вопросы:
   - Куда торопимся?
   Петр долго не отвечал, так что Кирилл успел решить, что не его это ума дело и придется действовать по обстановке, и очень удивился, когда услышал полный ярости голос:
   - Какой-то урод развлекается со Светкой, прислал мне фотографии и даже посмел взять телефонную трубку. Сказал, что Светлана без сознания, и он подожжет ее вместе с особняком.
   - Зачем?
   Ответом был взгляд исподлобья:
   - Извини, я не спросил, - издевательский тон всегда хорошо удавался Петру, но не произвел на этот раз никакого действия.
   - А зря. Если подумать логически, то к нашему приезду в доме уже никого не будет, а звонивший должен был вызвать вас домой. С этим он справился прекрасно. Сейчас он очень далеко.
   - Ему лучше оказаться на другом конце планеты, потому что иначе я найду его и разорву своими руками.
   - Петр Евгеньевич, зачем слова разбрасывать? Звонил исполнитель, таким людям мстить мелко и глупо. Вот найти б заказчика... - Кирилл на мгновение задумался, на светофоре его попыталась обойти тюнингованная под спортивную тойота, но он до упора вдавил газ, быстро и в нужный момент переключая скорость, и та осталась далеко позади, - Если б не вчерашнее, я бы заподозрил Тельнова. Но он не успел бы так быстро среагировать, лежа в больнице. Значит, это либо ваш отец, либо младший братишка, который, может, уже в городе.
   - Это вряд ли. Я нанял ребят, они должны были его перехватить и задержать на пару дней.
   - Что?! - руль чуть не вырвался из рук, машина метнулась по дороге, благодаря редкостной удаче, абсолютно пустой, - с ним же варяговец!
   - Да хоть хреняговец! Ребята крепкие, не первый раз замужем, сделают все в лучшем виде. А ты получше за дорогой следи.
   Кирилл сконцентрировался на управлении, выжимая из машины все, что было возможно. Он понял, что дело может принять еще более серьезный оборот, чем он ожидал, но как объяснить Петру не знал.
   - Агентство "Варяг" - одно из самых крутых в мире. Один их боец стоит десятка обычных кретинов с автоматами. Я бы не хотел сам становится у них на пути и никому бы не советовал, - Петр ощутил серьезность, с которой произносились эти слова и не стал перебивать, пусть очень хотелось поставить на место возомнившего о себе "мальчика", - если хоть одного из ваших парней взяли живым и допросили, а это они умеют прекрасно, он сдал вас, и гостем в вашем доме может оказаться бригада в камуфляже. Тогда нам крышка.
   - А ты мне на что?
   - Я ж не супермен. Даже полностью здоровым я поостерегся бы встречаться один на один с мастерами такого класса, как они. Даже вооруженным против безоружного. А против пятерки вооруженных - полное безумие. Одно успокаивает - они не вмешивают в дела гражданских, к которым можно отнести вашу жену. Если она без сознания, значит, работал кто-то другой. Я на это надеюсь.
   Тем временем они подъехали к дому, Петр щелкнул заранее приготовленным пультом, открывающим въезд на огороженную территорию. Проскочили буквально в сантиметре от поднимающейся планки ворот и, резко нажав на тормоз, Кирилл развернул машину водительской стороной к парадному крыльцу. Из-под колес во все стороны сыпанула галька, покрывающая подъезд. Некоторые камушки долетели до стены и оставили след на светлом покрытии. Петр посмотрел на Кирилла так, будто собирался начать выговаривать ему за это, но, проделав над собой видимое усилие, сдержался. К тому же шофер подставил под удар, если таковой будет со стороны дома, свой бок. А это кое-чего да стоило.
   На секунду они замешкались, смотря друг на друга. Каждый пытался передать командование, а вместе с нем и ответственность, в руки другого. Кирилл как бы говорил глазами: "Ты начальник, вот и командуй, но под пули лезть мне не хочется", на что Петр отвечал: "Я плачу тебе именно за то, чтобы в нужный момент ты лез под пули вместе со мной или вместо меня". Потом изо рта у обоих вырвалась неразборчивая ругань, и они одновременно открыли дверцы, вывалились наружу и побежали к дому. Петра к этому подтолкнула мысль приблизительно такого содержания: "Черт побери, там ведь Светка, мать ее так, а она все же, какая ни какая, а моя е..ая жена". Что творилось в голове у Кирилла вряд смог бы разобрать даже он сам пусть и с помощью самого продвинутого в мире института психологии. Смесь чувства долга, волевого усилия, презрения к этому тучному мужчине, сидящему рядом, не способному двинуться с места, чтобы защитить свой дом и семью. На долю секунды всплыло даже лицо Верочки, отдавшись в сердце теплом и горечью, потом оно заменилось бледным овалом лица Светланы. И на фоне этого звук приближающейся сирены скорой помощи.
   Чуть не столкнулись в дверях, Петр попытался было достать ключи, но Кирилл пинком в район замка вышиб дверь, на мгновение отскочил, пропуская не прозвучавшую очередь, потом кинул Петру один из пистолетов, неведомо откуда оказавшихся у него в руках. Сняв второй с предохранителя, кувырком, больше напоминающим сальто, влетел в дом, выкрикивая что-то в стиле: "Всем бросить оружие, лечь на пол, приготовить документы". Он прекрасно понимал, что выкрикивать можно все, что угодно, если их ожидают профессионалы, на них это не подействует. Орал для поднятия духа своего и напарника. Дух подниматься не желал.
   Петр сиганул за ним, даже не пытаясь повторять прыжок, ласточкой воткнувшись в ковер и проехав по нему полметра. Руки с зажатым в них пистолетом он держал вытянутыми вперед, головой мотал из стороны в сторону, стараясь засечь противников, но все было тихо. Было бы наивно и смешно ожидать обратного. По логике Кирилла, если действовал не "Варяг", их давно уже нет в особняке, если же "Варяг", то заметить их раньше, чем они дадут себя заметить, у таких "профессионалов", как хозяин дома со своим специалистом по особым поручениям, не было никаких шансов.
   Кирилл прислушался, пытаясь уловить чье-либо присутствие, убрал пистолет в кобуру, прошел в гостиную. В этот момент сирена скорой помощи приблизилась к дому и замолкла. В дверь позвонили. Петр вопросительно посмотрел на Кирилла. Тот пожал плечами:
   - Никого здесь нет, ваших людей живыми не взяли. Откройте дверь.
   Подошел к лежащей на диване Светлане. Принюхался, уловив запах алкоголя, но не сильный, вчерашний. С удовольствием потрогал полную грудь, оправдывая себя тем, что необходимо прощупать пульс. Пульс чувствовался. Грудь была упругой и приятной на ощупь. Погладил и с сожалением убрал руку, услышав приближающиеся шаги.
   Вошел доктор, приблизился к телу, наклонился, прислушиваясь, достал какой-то прибор, снял показания.
   - На носилки и в больницу, - санитары, вошедшие следом, переложили Светлану, доктор обернулся к Петру, - прикройте ее чем-нибудь.
   - Что с ней?
   - Очень похоже на нервный срыв, а сознание она потеряла в результате удара, скорее всего, вот об эту тумбочку. Но это мои предположения. Диагноз смогут поставить в больнице, после обследования.
   - Хорошо, - Петр удивленно посмотрел на все еще зажатый в руке пистолет, протянул Кириллу, - держи, все равно я бы не выстрелил.
   - Да это и не пистолет, пугач. Кто бы мне разрешение дал? Так, для уверенности.
   Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
   - Везите ее в клинику Орби, я поеду следом, оплачу палату и лечение, - направившись вслед за носилками, он обернулся к Кириллу, - попробуй все же вычислить исполнителя, а от него уже будем прыгать к заказчику.
   - Шансов мало, но постараюсь, - мужчина до сих пор ощущал кожей тепло и шелковистость тела Светланы. Усмехнулся, почесал затылок и сел в бордовое кожаное кресло. Следовало крепко подумать и много куда позвонить. Задача босса была сложной, но выполнимой.
  
   ***
  
   Влад спокойно вышел из особняка, прикрыл за собой дверь. Замок щелкнул, что вызвало улыбку. Если кому-то закажут вычислить, кто и каким образом проник в дом, им придется очень потрудиться. Он не оставлял следов. Применив ту же технику, что и при подходе, молодой человек отошел на расстояние двух кварталов, после чего позволил себе расслабиться. Задача выполнена прекрасно, параллельно спас жизнь молодой красивой женщине, что очень даже неплохо для настроения. Во всяком случае, с совестью никаких конфликтов не ожидалось.
   Он подумал, что неплохо было бы прогуляться до дома пешком, позакалять лишний раз дух и тело. Ноги сами понесли его кружным путем, ведущим мимо здания, в которое он утром заносил почту. То, что два этих задания связаны между собой, он понимал по тому, что заказчик был один и тот же. Точнее, заказчица. Девушка, ему очень хотелось верить, поскольку такой голос просто должен был принадлежать девушке не старше двадцати пяти лет, красивая, говорящая с легким акцентом, принадлежность которого он определить не мог. Да и не очень-то хотел, если быть полностью откровенным. Любая информация и любое приключение стояли в его шкале ценностей гораздо ниже собственной жизни. Достаточно того, что она называла себя Марианна.
   Мимо с диким воем пронесся мощный огромный автомобиль, вильнув посередине дороги, чуть не выехав на встречную полосу. Даже при абсолютно пустом шоссе, такие трюки редко доводили до добра. Люди, способные себе позволить подобный автомобиль или, допустим, особняк, в котором он сегодня гостил, считали, что жизнь, во всех ее проявлениях подвластна им. Причем исключительно им. И когда случалось что-то, чего они не ожидали, частенько в их глазах были не злость или понимание, а безмерное удивление: как же это могло случиться со мной, таким исключительным и единственным. Это должно произойти с любым другим, но не со мной.
   Влад усмехнулся своим мыслям. Да, работа накладывает отпечаток на мышление, что ни говори. Если хочешь держать намерения и тело в чистоте, следует пореже сталкиваться с социумом, во всех его проявлениях. Заработанных сегодня денег достаточно для нескольких месяцев беззаботной тренировки, можно даже съездить в Китай или Индию. А там посмотрим, может, появиться готовность учить, передавать знания другим. Готовность и потребность, ибо по-другому у практикующего не бывает.
   Солнце прожигало кожу и мышцы насквозь, и он ощущал, как кости напитываются энергией Ра, как аккумуляторные батареи, готовятся в нужный момент отдать то количество энергии, которое от них потребуется. Это был один из его секретов, ни китайские, ни индийские, ни, уж тем более, японские мастера не пользовались этим источником энергии, предпочитая более традиционную Чи. Ци или Ки. Разные традиции по-разному ее именовали, но суть от названия не менялась.
   Мысли приняли философскую направленность, лицо просветлело, дыхание выровнялось. Организм сам приспосабливался к окружающей среде, а так как Влад старался лишний раз его не обманывать, то и он отвечал ему тем же. Взгляд его упал на сидящего в теньке на скамейке старика. Испытав легкое удивление, Монах решил понаблюдать за ним. Старик выглядел так, будто присел отдохнуть во время прогулки, а ведь больше на улице прогуливающихся не было. И рассматривал его почти таким же удивленным взглядом, видимо, довольно давно. Присмотревшись получше, Влад понял, что это скорее пожилой мужчина, выглядевший старше своих лет, придавленный какими-то проблемами, смотрящийся инородно на улице. Дорогой костюм, сидящий на нем так ладно, что сразу становилось понятно, что сшит он на заказ. Гордый аристократический профиль, ясный взгляд человека, привыкшего смотреть на мир без излишних иллюзий и самообмана. Подтянутая фигура, он явно следил за своим здоровьем, возможно даже в молодости увлекался каким-нибудь видом спорта. Его скорее можно было представить в каком-нибудь крупном офисе, отдающим распоряжения, чем на пыльной скамье посреди душного города.
   В этот момент мужчина расправил плечи, собрался и подтянулся, будто находился в комнате, в которую вошла красивая женщина. Глубоко втянул воздух, на секунду замер и, неожиданно для Влада, начал заваливаться на бок, некрасиво разевая рот, как рыба, выброшенная волной на берег. Волевое лицо приобрело серый оттенок, руки судорожно хватали узел галстука. Влад тремя большими прыжками оказался рядом с ним, рванул на груди дорогую рубашку, сдернул галстук. Мужчина не дышал, пульс не прощупывался. Точными ударами по нервным сплетениям юноша заставил сердце сокращаться, но это была временная помощь. Оглянулся, увидел проезжающую машину, резким движением поднял оказавшееся довольно легким тело и рванул к дороге. Машина остановилась, шофер удивленно посмотрел на них.
   - Братишка, помоги, у мужика инфаркт или инсульт, а что делать, я не знаю, добрось в ближайшую клинику. Лучше частную, для богатеев, ишь на нем костюм какой.
   Они погрузили тело на заднее сиденье, Влад сел на переднее и водитель лихо рванул с места.
   - Так это знакомый твой?
   - Да какой знакомый? Иду по улице, смотрю - сидит, по сторонам поглядывает, потом за горло схватился и упал. Я подбегаю - а он не дышит, - Влад понял, что говорит немного не то, - то есть я сначала не заметил, что дышит, ты же сам слышишь.
   Дыхание человека на заднем сиденье действительно было практически беззвучным, сложно что-то расслышать за гулом двигателя и свистом ветра. Водитель оказался мужиком понятливым и гнал, что было сил. Вопросов больше задавать не стал и сосредоточился на управлении. Летели, не обращая внимания на красные светофоры и разгоняя сигналом редких прохожих. Уже через несколько минут въезжали во двор клиники Орби. Влад выскочил из еще не до конца остановившейся машины, тренированное тело мгновенно восстановило равновесие, резко открыл заднюю дверцу, подхватил полумертвое тело на руки и влетел в здание, распахивая пинками двери. Водитель неторопливо вышел, закрыл все дверцы, поставил машину на сигнализацию и прошел следом. Вокруг старика уже суетились санитары и врачи. Его уложили на каталку, поставили какую-то капельницу и бегом унеслись по одному из коридоров. У регистратуры остался Влад, водитель и какая-то девушка с короткой прической, судя по всему, пришедшая к какому-то пациенту. Она растерянно смотрела вслед умчавшейся каталке, в глазах был ужас и боль.
   Заметив это, Влад повернулся к ней:
   - Извините пожалуйста, этот мужчина вам, случаем, не знаком?
   Девушка растерянно посмотрела на него, казалось, не понимая вопроса. Потом взгляд приобрел некоторую осмысленность, она внимательно оглядела Влада, потом водителя:
   - А вам - нет?
   Казалось, она немного удивлена.
   - Нет, на улице увидел. Он потерял сознание у меня на глазах, и мы привезли его сюда.
   Регистратор подняла голову от записей:
   - Девушка, если это ваш знакомый, сообщите, пожалуйста, его фамилию, имя, отчество и домашний адрес. Нам нужно сообщить родным и узнать, какую палату ему предоставлять, социальную или оплачиваемую.
   - Оплачиваемую, это Юрьев Евгений Владимирович, бывший владелец компании "ИнВест". Кстати, мне нужно посоветоваться с Сергеем Григорьевичем, не могли бы вы меня пропустить к нему, он бывший его советник.
   - Так, интересное дело, весь высший руководящий состав компании находится в клинике. Хорошо, проходите.
   Влад стоял, будто пришибленный. Перед глазами стояли буквы на конверте, который он собственноручно делал сегодня: "Юрьеву Е.В. Лично". Если это последствия его пакета, то ему очень повезло, что он оказался в нужном месте в нужное время. Такой груз, как убийство, даже непреднамеренное, тяжко носить. Пусть даже и не знаешь об этом. Дверь вновь резко распахнулась, и два санитара почти бегом внесли на носилках девушку, прикрытую простыней. За ними влетел гориллоподобный мужчина. Влад покачнулся. Именно из рук этой девушки он полчаса назад вытащил телефон, а когда мужчина заговорил, он узнал и этот бас:
   - Выделите лучшие апартаменты, которые у вас есть, - Петр почти кричал, размахивая кредитной карточкой, - оплачиваю на неделю вперед, записывайте: Юрьева Светлана Александровна.
   Санитары тем временем унесли девушку вслед за каталкой. Верочка, увидев Петра, входящего в больницу за носилками, поспешила спрятаться за спинами молодых людей. Влад, несмотря на свое состояние, заметил это и развернулся, постаравшись прикрыть ее полностью, а Петр, казалось, не замечал ничего и никого вокруг. Быть может впервые в жизни Монаха, у него искали защиты не как у профессионала, а мужчины и это отозвалось в нем удивительным чувством. Он постарался как можно лучше разглядеть милую девушку, и с каждым новым осторожным взглядом она нравилась ему все больше.
   В кармане у Веры раздалось тихое жужжание, кто-то звонил на телефон Сергея Григорьевича, поставленный на вибрацию. Ответить значило раскрыть свое присутствие, а этого ей очень не хотелось. Внимательным взглядом регистратор оглядела занимательную картину, составленную из посетителей. И решила не сообщать Петру о том, что минуту назад в клинику поступил его отец. Правильно решила. Она даже не представляла себе, насколько близко была от увольнения в этот момент.
   Постояв еще несколько минут, Петр решил, что все вопросы, требующие его присутствия, решены, и отбыл, пообещав заехать позже, проверить, как устроилась его жена. В сторону Влада и скрывавшейся за ним девушки он даже не посмотрел. Вера с благодарностью кивнула молодым людям, потом спохватилась, достала кошелек:
   - Спасибо вам, но мы доставили вам неудобства, которые, возможно сможет возместить некоторая сумма, - она запнулась, прикидывая, сколько нужно дать, отсчитала и протянула мужчинам одинаковое количество купюр. Тот, что постарше, вертевший в руках ключи от машины, с благодарностью принял их и неторопливо вышел. Второй спокойным жестом отвел деньги в сторону:
   - Благодаря этому случаю я встретил вас, для меня это достаточная награда... - юноша смутился высокопарности собственных слов, развернулся и вышел из холла. Верочка удивленно пожала плечами, вернула деньги в кошелек под столь же внимательным взглядом регистратора, от которой, похоже, не могло укрыться ничего из происходящего на вверенной ей территории.
   - У кого можно узнать, что произошло с Евгением Владимировичем Юрьевым?
  
   ***
  
   Перебинтованное предплечье слегка побаливало, в голове стоял шум от обезболивающих. После операции прошло всего два часа, а Виктор уже пришел в себя, чем нимало удивил докторов и медсестер. Обычно после подобного люди возвращаться в этот мир не очень спешили, самое малое, первые сутки.
   Палата, в которую его поместили, была не столь шикарна, как у Сергея Григорьевича, но все же одиночная и достаточно комфортабельная. Руководство детективного агентства "Варяг" одной из главных своих задач считало заботу о пострадавших при исполнении. Иногда об их близких. Спустя некоторое время после того, как он впервые открыл глаза, к нему вошел крепкий немолодой мужчина в белом халате, накинутом поверх строгого делового костюма. Огляделся, удовлетворенно хмыкнул и присел на единственный стул, придвинув его ближе к изголовью кровати, на которой лежал молча наблюдавший за ним пациент.
   - Добрый день, Витя, как ты себя чувствуешь, - неизвестно какими доводами и аргументами ему удалось убедить медперсонал пропустить его, но это уже вошло в традицию. Где бы, на каком краю света не был ранен сотрудник агентства, его непосредственный начальник первым разговаривал с ним.
   - Добрый? - Виктор усмехнулся, - странные у вас понятия о доброте, все же,- улыбка его была открытой, что сразу делало шутку очень добродушной, - замечу, что коли я вижу вас, а не апостола Петра, то его можно и так назвать. Добрый день, Борис Иванович.
   - Ты не ответил на мой вопрос, это, согласись, не очень вежливо. Даже если не учитывать нашу разницу в возрасте. Я ведь могу решить, что вправе не отвечать на твои вопросы, рвущиеся, я вижу, с языка.
   - Прошу простить меня великодушно, это все проклятый грипп замутил мой мозг! - юноша воздел очи горе в притворном раскаянии, - чувствую себя прекрасно, по меньшей мере, много лучше, чем ожидал. Но я всегда быстро заживаю.
   - Прекрасно, прекрасно, - Борис Иванович зачем-то потер руки, будто собираясь взяться за работу, - ну не томи, задавай уж теперь свои вопросы.
   - Насколько я понимаю, с Данилой и Марией все в порядке, - посетитель ободряюще кивнул, - что сталось с моими противниками?
   Тут Борис Иванович неожиданно поморщился, как от зубной боли:
   - Извини, очень торопились, твоих выстрелов уже не было слышно. Ребята всех положили прямо на месте, говорят, за тебя уж очень волновались. Ты же знаешь парней из отдела быстрого реагирования. Им бы пострелять, остальное поровну.
   Легкая улыбка вновь осветила бледное лицо юноши:
   - Знаете, я на них почему-то не в обиде, - в ответ на удивленный взгляд продолжил, - мало в мире людей, способных начать охоту за Юрьевым, пусть даже и младшим. Аналитики из экономического отдела быстро вычислят тех, кому это могла быть выгодно. Но вот, боюсь, не по зубам нам будет эта пташка.
   - Возможно, возможно. А у тебя есть соображения по этому поводу? Ну, приблизительное направление, в котором следует покопаться?
   - Сложно сказать, могу очень серьезно ошибиться, - Виктор на секунду задумался, стоит ли высказывать предположения, основанные исключительно на интуиции, потом решился, - я бы поискал среди ближайшей его родни, ибо кому по силам Юрьев, кроме как другому Юрьеву? Да и никому другому это не могло быть, вроде, выгодно. Данила был отстранен от дел семьи отцом, никаких вопросов не решал. Так, бедный родственник.
   - Интересный ход мыслей. А своим, значит, мешал?
   - Он очень торопился, чтобы предотвратить какое-то предательство, или отомстить, я уж не совсем понял, - вновь небольшая пауза, - и еще я до сих пор не могу понять, как они нас вычислили в этой гостинице.
   Борис Иванович приободрился:
   - Это я могу тебе поведать. Участковый, с которым они пришли, почти непрерывно пасся возле этой гостиницы, держа под присмотром вход. Охотился на простачков, с которых можно подхарчеваться. Заметил вас, очень удивился, что это такие серьезные люди делают в такой дыре. Несмотря на то, что поганый сам по себе человечишка, логические цепочки выстраивать умеет, - рассказ доставлял явное удовольствие Борису Ивановичу, он даже встал и прошелся по палате, - богатые в такой дыре - значит, скрываются. Скрываются, значит кто-то ищет. Богатые, значит могут купить молчание. Подошел к администратору, тот в отказ, мол не селил таких, зашли и вышли, и то дело, что таким франтам в нашем гадюшнике делать. Мент не поверил, ибо своими глазами видел, что заходили, но чтобы выходили - не видел, а ведь глаз с дверей не спускал. Вышел на улицу, позвонил приятелю с соседнего участка, пообещал долг сегодня вернуть, много должен был и просрочил. Тот возьми да и спроси, где это он так разжиться смог. Наш герой в ответ - богатеньких лохов присмотрел, не выпущу из гостиницы без пошлины. А у приятеля уже побывали охотники, оставили номер, по которому стоит позвонить в случае чего, за зеленое вознаграждение, конечно. Он и позвонил. Правда вот, награды не получит, не от кого.
   На этот раз молчание длилось так долго, что рассказчик подумал, что утомил раненого, и тот вновь потерял сознание или уснул. Подошел ближе и заметил открытые глаза Виктора.
   - Прокол. Кретинический прокол, - голос звучал вяло и сухо, - надо было догадаться, что ребята будут выглядеть там как белые вороны. В следующий раз буду внимательнее относится к народным поговоркам. Прячь дерево в лесу.
   Последнее предложение прозвучало совсем тихо. Юноша опустил веки и задышал, глубоко и ровно. Борис Иванович постоял немного с сочувствием глядя на измученное усталостью и болью лицо. Хмыкнул: "ничего себе, подбодрил болящего", и вышел, тихонько притворив за собой дверь.
   Глава 11
  
   Город встретил Данилу и его сопровождающих предвечерней духотой, обещающей, однако, скорую прохладу. На улицах постепенно становилось все больше народу, некоторые кафе запустили музыку, пытаясь завлечь посетителей и восполнить дневной простой. Листья на деревьях пожухли за день, покрылись толстым слоем пыли, приобретя сероватые оттенки. В сочетании с опущенными ветвями они составляли пейзаж, разительно отличавшийся от того, который Данила оставил чуть больше недели назад. И все равно ему было приятно возвращаться.
   Первым делом надо было встретится с нашедшим и вызвавшим его Сергеем Григорьевичем. Он набрал номер, но трубку долго никто не брал. Удивительный случай, насколько он помнил, советник, даже идя в душ, клал телефон на специальную полочку, чтобы иметь возможность ответить. Подумав немного, Данила позвонил в офис. Там тоже долго никто не отвечал, а обычно Верочка непрерывно находилась возле аппарата, в чем, собственно и заключалась ее работа. Он уже собирался отключаться, как трубку взяли, и послышался недовольный тенор Валерия, пробормотавший что-то, больше похожее на послание по известному адресу, чем на деловое приветствие. Секунду помедлив, Данила нажал отбой. Не о чем ему было говорить с братом, а сообщать о своем приезде ему первому было бы верхом глупости.
   "Что за черт, куда все подевались, - он задумался, пытаясь вспомнить, кто может помочь найти ему необходимых людей. - Если трубку взял Валерка, то отец может быть дома. Не хотелось бы с ним разговаривать, но шанс пятьдесят на пятьдесят, что трубку возьмет мама, а с ней поговорить очень желательно". Трубку также никто не брал. В голову полезли мысли о мистике, что все номера изменились, люди исчезли, что это вообще другой город. Сотовый Евгении Владимировны сообщал, что абонент находится вне зоны действия сети. Отцовский выдавал длинные гудки, но никто, опять же, не брал трубку.
   - Мужики, мы точно туда попали? Нет, до офиса я ведь дозвонился.
   Бойцы смотрели на него несколько удивленно, не понимая, что он от них хочет и откуда им знать, куда они должны были попасть, и до какого офиса он уже дозвонился. В их задачу входила охрана этого богатея до тех пор, пока не поступит другой приказ, до остального им дела не было. В конце концов, они были не детективами, а бойцами. Данила, чертыхаясь, копался в телефонном справочнике. Позвонил Марии, сообщил, что доехал нормально и без приключений, узнал, что разбудил ее, но что он все равно хороший, потому что очень ее успокоил. Рассказывать о всеобщей пропаже не стал и поехал домой. Оставалось одно - ждать, когда кто-нибудь увидит его вызовы и перезвонит.
   Когда они доехали, у дома уже ожидала смена в виде двух огромных накачанных парней. Ребята из отдела быстрого реагирования были слишком ценны, чтобы использовать их в качестве телохранителей в мирной обстановке. Они пожали Даниле руку, на прощание предложили, если что, обращаться и дали номер офиса, Данила от души пожелал, чтобы он не понадобился, но записал в телефонную книжку и даже поставил быстрый вызов. На том и расстались. Смену он расположил в соседней комнате, сам сел за компьютер, чтобы попытаться проработать возможные варианты. И не заметил сам, как уснул, положив голову на сложенные на столе руки.
  
   ***
  
   Зыбкую дрему нарушил звук открывающейся двери, Сергей Григорьевич поднял веки, и ворвавшаяся как маленький ураган Верочка натолкнулась на его пристальный спокойный взгляд. Смутилась, осторожно присела на край стула, но новости распирали ее желанием поделиться. Она вновь вскочила, прошла по палате, потрогала зачем-то пластиковые полоски жалюзи, провела по ним пальцем, вызвав звук, похожий на маракасы, обернулась к кровати. Тельнов смотрел уже заинтересованно и слегка удивленно.
   - Евгений Владимирович здесь, в больнице.
   Советник поднял брови, но ничего не сказал, предлагая продолжать.
   - Привезли в тяжелом состоянии, говорят, что-то с сердцем. Какие-то парни подобрали его на улице, говорят, что еще немного и помочь бы уже было бы невозможно, и так чудо, что он дотянул.
   - Верочка, запомни, пожалуйста, чудес не бывает. Если ты видишь чудо, значит ты недостаточно информирована о происходящем.
   - Я то что, это же врачи говорят.
   Сообщение не произвело того эффекта, на который она рассчитывала, и это сразу остудило ее пыл. Она вновь села, поправила на коленях легкое платье. Крестный о чем-то задумался, и она не посмела его отвлекать.
   - На улице, похоже, совсем жарко сегодня? Вчера, я помню, было довольно прохладно...
   - Да, жарко, ужас дикий. И откуда такое солнце?
   - С неба. - Сергей Григорьевич усмехнулся, - позови мне, пожалуйста, кого-нибудь из местного персонала.
   Верочка выскочила в коридор и через минуту вернулась с Мариной. Та вопросительно взглянула на них.
   - Мариночка, у меня есть одна просьба. К вам сегодня поступил господин Юрьев, нельзя ли сделать так, чтобы нас с ним положили в одну палату?
   - Я даже не знаю, Сереж.. Сергей Григорьевич, - она смутилась, оглянулась на Верочку, - надо поговорить с врачом. И желательно согласие самого этого Юрьева.
   - Все нормально, Мариночка, это моя крестница. Дочь, можно сказать.
   Верочка с удивлением и удовольствием наблюдала за пикантной сценой. На губах подрагивала пытающаяся пробиться улыбка.
   - С Юрьевым, я думаю, проблем не будет. Поговори, пожалуйста, с врачами, я хотел бы, чтобы нас перевезли сегодня.
   - Хорошо, Сережа, - она вышла.
   - Сережа? - Вера выпустила улыбку, - а ты, я вижу, времени даром не теряешь, девочка очень даже ничего, я бы сказала, на уровне.
   - Доченька, ты даже не представляешь, насколько, - брови Веры поползли вверх, - да ты не о том думаешь. Она очень приятна не только на вид, но и в общении. Умна, остроумна, начитана.
   - Папочка, а ты не влюблен?
   - Ты же знаешь, милая, в мои годы подобные вещи случаются довольно редко, и не так быстро. Мне интересно с ней.
   - Именно потому, что в твоем возрасте такие вещи случаются, как ты сказал, редко и медленно, и существует поговорка: "Седина в бороду, бес в ребро". - Верочка не скрывала иронии, но было видно, что случившееся ей нравится.
   - Доченька, я тебя никогда не порол? - Сергей Григорьевич грозно нахмурился, пытаясь придать лицу сердитое выражение, веселые искорки в глазах выдавали его, - может пора начать, а то разболталась вконец, издеваешься над стариком.
   - Боюсь, уже поздно, папочка, - Верочка весело рассмеялась, ей нравились отношения, сложившиеся у них после нападения. Раньше они никогда не называли друг друга папа и дочь, обращались более официально, по именам, пусть и на ты. - Я выросла, если ты этого еще не заметил и порка вряд ли поможет.
   - Ну и ладно, девочка, ладно. Мне никто не звонил?
   - Звонил Евгений Владимирович, где-то за час до того как его привезли, очень удивился, услышав мой голос. Для него было неожиданностью, что ты в больнице.
   - Понятно. Надеюсь, Марина решит вопрос с переводом, и мы поговорим с ним, как он придет в себя.
   - Да, еще, Светлана, жена Петра, тоже в больнице, здесь же. Вроде бы нервный срыв, но я не уверена. Если хочешь, могу узнать поточнее.
   Сергей Григорьевич поморщился:
   - Пожалуй, мне это безразлично. Хоть и интересный факт. Что-то я устал немного, глаза слипаются, ты еще зайдешь сегодня?
   - Наверно, не смогу. Хочется отдохнуть, жара действует на меня изматывающе.
   - Хорошо, доченька, тогда до завтра, приходи, как сможешь.
   - Завтра после работы загляну, где-то около шести. Тебе ничего не надо принести?
   - Да нет, здесь всего хватает, - Сергей Григорьевич улыбнулся, глаза у него закрывались сами собой.
   - До завтра, - Верочка осторожно прикрыла за собой дверь. За разговором она и забыла, что кто-то звонил Сергею Григорьевичу, пока она пряталась в холле больницы от Петра. Не вспомнила и сейчас.
   А на улице чуть не натолкнулась на давешнего парня. Он стоял, прислонившись к стене, подставляя загорелое лицо падающим лучам бешеного солнца, и щурился, будто от удовольствия. Увидев Верочку, встрепенулся, подошел:
   - Привет...
   - Привет. - Вера не понимала, зачем здороваться, если виделись полчаса назад. Вообще не понимала, что ему от нее надо, почему остановил ее на раскаленной улице, когда хочется поскорее оказаться дома, под душем. Естественная благодарность за сделанное им доброе дело удерживало ее от грубости. И, конечно, женское любопытство.
   - Меня зовут Влад, - парень с трудом выдавливал из себя слова, похоже, всеми силами старался придумать, как завязать знакомство. Девушку это позабавило. От юноши веяло какой-то внутренней уверенностью в себе, необычностью и это очень привлекало, особенно в совокупности с неуклюжими попытками общения.
   - Вера. - Видя, что от него не дождешься грамотного продолжения, она решила взять все в свои руки. - Жарко сегодня.
   Влад оглянулся по сторонам, будто только заметил испепеляющее солнце, мгновенно заставляющее исходить потом, облизнул губы, запоздало выдал:
   - Очень приятно... - понял, что некстати, пояснил, - не то, что жарко, а познакомиться. А жарко, это точно, давно такого не было. Но в Индии бывает еще жарче.
   Намек однозначно был им не понят, упоминание Индии ее не заинтересовало. Хотя, видимо, парень не хвастался, говорил первое, что приходило ему в голову и могло привлечь ее внимание. Нужно попробовать еще раз:
   - А в Индии есть какие-нибудь места, где молодые люди могут спокойно поговорить, не поджариваясь при этом до самых костей?
   - Есть... - до Влада, наконец, дошло, он вновь комично смутился, вызвав у девушки улыбку, - может, зайдем в кафе? Здесь должно быть что-то подобное рядом.
   - Хорошо.
   Все дальнейшее общение проходило в том же стиле. Вера намеками пыталась выяснить некоторые вопросы, но большинство он обходил стороной, концентрируясь на незначительных. При этом было видно, что девушка ему очень понравилась, только вот никакого опыта в этом отношении, он не имел, что сильно затрудняло взаимопонимание.
   За многие века совместной жизни мужчины и женщины выработали набор понятий, воспринимаемых обоими полами, несмотря на различие в устройстве логического аппарата. Умение общаться переходит от отца к сыну, от матери к дочери. Молодое поколение наблюдает за старшими, примеряя на себя ситуации, ставя себя на чужие места, пытаясь понять, что вызывает те или иные реакции. А уж процесс знакомства - это отдельный ритуал, с выверенными ролями и действиями каждой стороны, с целой системой знаков, передающих степень заинтересованности в том или ином индивиде, с набором табу, создающих пределы развития активности. Об этом пишут целые статьи в глянцевых журналах, дают советы, обучают нюансам и приводят примеры.
   Всего этого Влад не знал. Он никогда даже не интересовался подобными вопросами. Прожив до двадцати лет с отцом, в постоянных разнообразных тренировках, забивающих естественные потребности организма, юноша впервые смотрел на женщину с вожделением. Иногда одергивал себя, думая, что все это воздействие плотного соприкосновения с социумом, но присутствие живого воплощения красоты и совершенства, которым ему представлялась Верочка, утверждало наличие несколько иных ценностей, чем занимавшие его мысли до сих пор. Странное раздвоение мешало.
   На свою удачу он умудрился не забыть попросить у нее телефон, пусть и вспомнил об этом в последний момент. Верочка успела немного подустать от его компании, но встретиться еще раз не отказалась. Пусть и косноязычный, но парень представлялся ей нешуточно интригующим. Кто такой, чем занимается, где, с кем, на какие средства живет? Все это она так и не узнала, пусть и приложила к этому достаточно усилий.
  
   ***
   Кирилл увлеченно рассматривал фотографии, найденные в компьютере босса. Папка "Светик" привлекла его сразу, и он был нисколько не разочарован содержимым. Кадры были в основном любительские, обстановка особняка угадывалась сразу. Изредка попадались и профессиональные снимки, явно сделанные на студии. Макияж, свет, высокое качество. И, в отличие от любительских, на главной героине были заметны некоторые признаки одежды.
   Вот Света замерла в ожидании, призывный взгляд, кажется, направлен прямо на Кирилла, поза не скрывает ни одной соблазнительной линии молодого тела, губы чуть приоткрыты для поцелуя, награды позволившему себе приблизиться. На верхней - маленькая, едва заметная капелька пота. Волосы волнами опадают на плечи, прикрывая полную грудь, не затянутую в ткань.
   Красный диван гостиной, на котором они нашли ее сегодня. Света наклонилась над ним, фотограф, скорее всего это был Петр, зашел немного сзади, несколько кадров, создающих эффект движения. Спина выгибается, как у кошки, легкий поворот головы, обрамленной блестящим в свете солнца ореолом. Искренняя имитация экстаза, глаза прикрыты, зовущий овал рта, голое тело просит прикосновения, это чувствуется так сильно, что Кирилл вновь ощутил ее тепло на ладони и сожалеюще покачал головой.
   Раскинутые ноги, откровенность, бросающая в дрожь, заставляющая быстрее биться сердце и лихорадочно вспоминать, когда последний раз был с женщиной. Девушка полусидит на полу, пристально и с вызовом глядя в камеру, губы кривятся в усмешке, правая рука поддерживает тело, опершись о мягкое ворсистое покрытие пола. Левая прикрывает низ живота, пальцы слегка разведены, так, что заметны светлые волосы.
   На следующей - Петр с Светой. Он в брюках и рубашке, в кадре чуть выше пояса. Она перед ним на коленях, обнаженная. Руки теребят ремень его брюк, лицо выражает полную устремленность и увлеченность действием. Губы начинают приоткрываться в нетерпении, не дожидаясь неловких рук, готовые поглотить рвущуюся наружу плоть мужчины.
   Кирилл вскочил из-за стола, крутанулся по кабинету. На глаза попались часы, и он с ужасом понял, что просидел перед экраном целый час, что в любой момент может вернуться хозяин дома и застать его за увлеченным разглядыванием. Это не только увольнение, это позор. Позор на всю оставшуюся жизнь, а в совокупности с могуществом семейства Юрьевых, позор еще и на весь мир.
   Он очистил список недавно вызываемых документов, вышел в корневой каталог в проводнике, закрыл его и выключил компьютер. Прошел в ванную комнату, умыл лицо ледяной водой, стараясь изгнать навеянные фотографиями мысли и сконцентрироваться на работе. Не помогло. Взгляд в сторону душевой, отделенной от умывальника искажающей стеклянной перегородкой, и в голову лезут картинки из серии "Забавы с душем". Полностью обнаженная Светлана выгибается под струями, стекающими по телу, потемневшие от влаги волосы повторяют линии тела, руки гладят нежную кожу живота и чуть провисающей от собственной тяжести груди, голова откидывается назад, подставляя лицо обмывающим потокам. Кириллу показалось, что она неведомым образом появилась там, за стеклом, и он резко отодвинул укладывающуюся дверцу. Пусто; неестественно сияющая белизна режет глаза.
   Он вышел на кухню, но и здесь все наполнено призрачными изображениями. Девушка лежит грудью на столе, на ней задравшаяся до середины спины рубашка, ноги в черных кружевных чулках, поражающие своей длиной слегка разведены в стороны, как бы в приглашении разделить ее одиночество. Лицо закрыто белыми волосами, на которые падает яркий солнечный свет из-под полуприкрытых жалюзи.
   Осоловевший взгляд мужчины натыкается на стул и образ сидящей на нем женщины вновь проступает, будто из воздуха. На ней черный кожаный корсет, стягивающий живот, поднимающий и увеличивающий неприкрытую грудь. Тень прячет лицо, прямые ноги подняты вверх и разведены в стороны, практически эквилибристическим способом. В правой руке - маленькая ложка, наполненная йогуртом из маленькой баночки, зажатой в левой. Капли падают с ложки, белые пятна видны кое-где на высокой груди, на внутренней поверхности бедер. Пятна не ассоциируются с едой, даже с йогуртом.
   Когда Кирилл открыл окно, то понял, что пропал окончательно и бесповоротно. Потому что в каталоге была серия "Прогулка" и он успел ее полостью просмотреть. Светлана прогуливалась очень своеобразно. Длинная юбка, туфли на высокой платформе и жакет на молнии, под которым кружевная рубашка. Все черное, кроме кружев. Юбка с разрезом выше середины бедра, при ходьбе открывается загорелая нога во всей захватывающей длине. Но суть не в этом. Присев на скамейку она слегка отворачивается от прохожих, расстегивает молнию на куртке и, прикрываясь ее полой, демонстрирует свою грудь фотографу, поддерживая ее левой рукой. Черный шелк рубашки подчеркивает белизну ее тела, белизна кружев оттеняет ровный, без намека не след купальника, загар. Грубая деревянная скамья, собранная из длинных прямоугольных досок на металлическом основании контрастирует с нежной кожей.
   На одной из дорожек парка, видимо, выждав, когда там не окажется никого, она задирает юбку, держась за разрез двумя руками, так, что становится видна одна окружность зада, ноги слегка согнуты, видимо, на прямых проделать подобное очень сложно. Заметен также кусочек стрингов черного же цвета. Девушка стоит вполоборота, радостно смеется, понятно, что ей очень нравится эта забава.
   Следующий кадр пришел ему на ум, уж вовсе не ассоциирующийся с окружающим, но шокирующий своей откровенностью. Прогулочный катер, каких много на побережье, опять же деревянные, покрытые почему-то красным лаком скамьи, расположенные под странным углом. Так, что сев в угол между двумя из них, она раздвинула ноги, поставив их на сиденья, и длинная юбка позволила это сделать, не оголив их до самого верха. Вблизи, слегка не в фокусе - ботинок черной кожи на высокой подошве, выглядящий невероятно огромным. Мизинец отодвигает полоску стрингов, накрашенные темно-красным ногти удлиняют пальцы, делая их несколько нереальными. На следующем - Светлана сидит вполне целомудренно, ноги сдвинуты, как у скромной школьницы, лицо вообще не попадает в кадр. Разрез на юбке демонстрирует шелковистую кожу, по которой перемещается тонкая черная полоска трусиков, рука одновременно пытается прикрыть тканью юбки как можно большую поверхность ноги. После этого фотограф запечатлел ее полностью. Ноги расставлены на скамьи, юбка задрана до самого верха, видно, что под ней ничего нет, грудь высвобождена, руки придерживают ее, чтобы она вновь не соскользнула под ткань рубашки. Лицо Светы подставлено под лучи заходящего солнца, она улыбается, но заметно, что обстановка ее столь же возбуждает, сколь и смущает. Хитрый прищур подкрашенных глаз вызывает смутные желания. Одновременно хочется прикрыть ее и защитить, и наброситься и изнасиловать тут же, на глазах у случайных зрителей.
   Заскрипела входная дверь, выломанная сегодня ударом его ноги. Кирилл встряхнулся, пытаясь вновь настроиться на рабочий лад. Было слышно, как Петр прошел сначала в гостиную, потом в кабинет, видимо, очень удивившись отсутствию там Кирилла, позвал его.
   - Я на кухне. Кофе захотелось.
   Петр остановился на пороге, легкая улыбка застыла у него на губах. У гостя создалось ощущение, что каким-то непостижимым образом босс догадался о файлах и прочем. Отогнав от себя эту мысль, Кирилл налил из кулера горячей воды, насыпал растворимого кофе из стоявшей на столе банки, добавил сахара и неторопливо начал помешивать. Руки не дрожали, это радовало, значит настроиться на нужную волну ему удалось.
   - Ну, как работалось?
   - Неплохо, но пока по нулям.
   - Иначе говоря, ты с поставленной задачей справился на ноль процентов.
   - Вряд ли можно оценить такую работу в процентах. Я поговорил с несколькими людьми. Они не знают, либо не говорят мне, что знают, где найти спеца нужного класса, работающего по найму. Это значит, что надо звонить другим людям, либо лично встречаться с этими же, чтобы купить у них информацию. Наметки некоторые есть, буду думать дальше.
   - Ну вот, а ты говоришь, безрезультатно, - Петр прошелся по кухне, налил себе чаю. - Результат есть - отрицательный. Кстати, после выполнения работы скажешь мне, сколько потребовалось денег на поиск информации, я тебе их возмещу. Но, - он поднял толстый указательный палец, - после того, как я получу этого человека. Желательно с заказчиком.
   - Хм, заказчик, скорее всего - птица далеко не моего полета. И хитер, как... - Кирилл на секунду задумался, сравнение в голову пришло очень занимательное, - женщина.
   - Хитер, как женщина? Ты стихи писать собираешься? Отчего такой восторг?
   - До меня дошло, что организатором может быть не мужчина, а скорее всего, женщина. Круг подозреваемых расширяется, зато мы уж наверняка не упустим противника. Этому я и рад.
   - Молодец. Однако, по-моему, для радости пока слишком мало поводов, особенно у тебя. Предыдущее дело ты практически завалил, половину его - точно. Смотри, как бы не пришлось мне обращаться к кому-нибудь другому, желая получить стопроцентный результат, вместо полумер и обещаний, которыми ты меня кормишь. Воспринимай эту задачу как шанс не остаться безработным. Еще одно. - Петр прошел в гостиную, немного повозился там с вытяжкой, вернулся с мини-диском. Валерка выполнил свои обещания, теперь мне это не нужно. Уничтожь диск, все равно он одноразовый.
   - Я понял тебя, - Кирилл поставил чашку на стол, взял диск, - пойду зарабатывать очки.
   Оставшись один, Петр прикурил сигару, задумался. Очень не нравилось ему последнее время поведение "мальчика", очень. Слишком много он знал, чего знать ему не полагалось, да и вообще слишком много. Этот человек оказался более самостоятельным, чем казалось вначале, большие возможности в совокупности с подобным характером делают его опасным. Не до такой степени опасным, чтобы категорически избавляться от него, но необходимо срочно ограничить его использование, увеличить дистанцию, сделать так, чтобы он исполнял функции, например, телохранителя и шофера. А для других задач найдутся другие люди, которых можно будет использовать одноразово, втемную, чтобы они не знали на кого работают и какие цели преследует та или иная акция.
  
   ***
  
   Верочка с удовольствием смывала с себя пот и пыль улицы, подставляя под почти ледяную воду разные части тела. Дожидалась, пока холод не доходил до костей, не оставив и напоминания об испепеляющем жаре улицы, переводила ручку душа в другое положение. Ей казалось, что кожа сама напивается, впитывает влагу сквозь поры, восстанавливая потерянное за день, становится вновь упругой и гладкой. Она всегда старалась следить за состоянием своей кожи, используя для этого как различные крема и мази, так и народные средства, настои из трав, овощные и фруктовые маски. На это уходило не так уж много времени, но результат неизменно вдохновлял ее. Конечно, в рамках ухода за кожей, она следила и за всей фигурой, три раза в неделю занимаясь шейпингом, поскольку понимала, что кожа отражает состояние организма, и вряд ли будет выглядеть достойно, если под ней будет толстый слой жира. Мама, с которой она жила до сих пор под одной крышей, всегда смеялась, говоря, что большинство женщин старается, прежде всего, следить за фигурой, а если и занимается кожей, то исключительно на руках, лице и, иногда, ногах. На Верочку это никогда не производило впечатления, ибо то, что большинство неправо всегда, она усвоила еще в детстве. Большинство не имело ни малейшего представления о войне, в которой погиб ее отец.
   Взбодрившись напоследок контрастным душем, когда кипяток успевал стать обжигающим, сразу превращаясь в почти так же обжигающую ледяную воду и обратно, она выпрыгнула из ванной, на ходу вытираясь, прошлепала босыми ногами в свою комнату, на ходу крикнув:
   - Мам, ванная свободна!
   Присела за стол, над которым висело зеркало, критически осмотрела себя. Очень даже приличная девушка, не стандартной красоты Барби, но способная с первого взгляда заинтересовать. Она была еще не в том возрасте, когда в зеркало заглядывают только тогда, когда приняли отработанную позу, скрывающую недостатки и подчеркивающую достоинства. Ей нравилось крутиться, осматривая себя со всех сторон, подмечать результаты собственной работы, недоработки, которые следовало исправить занятиями. Эта искренность всегда очень помогала ей в жизни. Иногда и мешала.
   Аккуратно, чтобы не поломать хрупкие после душа волосы, начала расчесывать тяжелые пряди. Сколько она себя помнила, у нее всегда была короткая стрижка, длинные волосы требуют к себе слишком много внимания, слишком много времени для ухода, а время она ценить умела всегда. Понимала, что матери тяжело в одиночку растить ее, успевать зарабатывать на достойную жизнь и при этом быть товарищем, близким другом, к которому всегда можно обратиться за помощью или советом. Пенсия, выделенная государством за жизнь отца, была бы смешной, если бы не столь трагичный повод. Хватало либо на проезд, либо на один поход в магазин. Надо отдать должное матери, в нелегкие времена ей удавалось успевать все, хотя внимания всегда кажется мало. Казалось и Верочке. Но относиться она к этому старалась терпимо, была очень самостоятельной, вдумчивой и уравновешенной дочерью. Вот с молодыми людьми ей не очень везло, сказывалась разносторонность развития, что в сочетании с эффектной внешностью ставило ее за кругом интересов. Ребята, падкие на лицо и фигурку, вызывали в ней резкое неприятие косностью взглядов и отсутствием способности составить мало-мальски грамотное предложение, не говоря уж о том, чтобы развлечь ее беседой на интересные ей темы. Тех, кто увлекался схожими с ней вопросами, пугала ее внешность, слишком яркая, чтобы скрывать достойный их внимания интеллект.
   Верочка тряхнула головой, отгоняя пустые мысли, заведшие привычную пластинку. Густые волосы красиво колыхнулись, упруго вернулись на положенное место. Мама всегда с завистью смотрела на них и говорила, что волосы у нее папины. Вера не знала, так ли это, поскольку отца помнила по нескольким фотографиям, где он был с короткой военной прической. Но склонна была маме верить, ибо единственное, что у нее было не от нее, так это волосы. Во всем остальном - полная копия.
   - Верунчик, у тебя телефон звонит!
   - Хорошо, я сейчас подойду.
   Вера встала, накинула халат и вышла в коридор, где на тумбочке заливался веселой трелью маленький аппарат, подаренный ей Сергеем Григорьевичем на двадцатилетие. Увидев надпись "Работник Петра" она сначала не поняла, кто это, потом вспомнила, что на сегодня у них была назначена встреча и улыбнулась. Вот уж надо было забыть за всеми волнениями о культурной программе на вечер! А Кирилл - молодец, не забыл.
   - Привет, - ей даже не пришлось стараться, чтобы голос звучал радостно, - как твои дела?
   - Не сказал бы, что супер. Надеюсь, это нам не помешает сегодня. Ты все еще в настроении принять мое предложение?
   - Да, куда мы пойдем?
   - Я бы хотел посидеть где-нибудь в тихом месте, поболтать.
   - Я тоже...
   - Значит - решено, я знаю одно такое местечко, думаю, тебе там понравится. Через сколько за тобой заехать?
   - Где-то через час я буду готова.
   - Хорошо, позвоню, как подъеду.
   Никогда еще Вера не собиралась на свидание так тщательно. Час пролетел незаметно, наполненный хлопотами и сложным выбором. Что одеть, так, чтобы отвечало ее сегодняшнему настроению, смотрелось элегантно и соответствовало обещанной тихой обстановке. Насколько откровенно и какую долю скромности и застенчивости нужно внести. Каким должен быть макияж и не лучше ли сделать его полностью незаметным. Все осложнялось полным неведением вкусов кавалера, его интересов и увлечений.
   В результате ее выбор пал на вишневое платье, плотно облегающее фигуру, доходящее почти до щиколоток. Она смотрелась в нем достаточно эротично и в то же время классически. Конечно, перемещаться в нем было сложно, но Вера рассудила, что идет не на работу и двигаться активно там не будет. Зато очень четко подчеркнута талия, за счет чего визуально увеличивается грудь, которую она считала несколько маловатой. К платью были туфли на высокой шпильке также вишневого цвета. Прическу пришлось менять, волосы завили, чего она очень не любила делать, поскольку требовалась термообработка, а это портило их. Но ради одного раза можно, решила она. Серьги и браслет, краешком выглядывающий из под длинного рукава дополняли картину. А если дело зайдет немного дальше, чем она планировала, то Кириллу представиться возможность полюбоваться вторым браслетом из того же комплекта, такого же, почти фиолетового цвета, как и сережки, туго обхватывающим правую ногу. При ходьбе его невозможно было заметить.
   Когда прозвенел звонок, возвещающий, что Кирилл ждет внизу, Верочка была практически готова. Оставалось бросить последний взгляд в зеркало, победно улыбнуться своему отражению, накинуть на плечи легкий шелковый платок и спуститься. Увидев ее, молодой человек, явно подготовленный, был шокирован. Он несколько заторможено вручил ей букет прекрасных роз, открыл дверцу, помог сесть. Попытался завязать легкую беседу по дороге, но, каждый раз посмотрев на нее, терял нить и сбивался на банальные комплименты. Верочка от души забавлялась его состоянием. Ей нравился эффект, который она на него произвела, его пришибленный вид. Да и вообще, ей стало необыкновенно легко, все волнения и тревоги отодвинулись куда-то вдаль, далеко-далеко, за пределы внимания и важности. Рядом с ней в вечернем костюме-тройке сидел, можно сказать, мужчина мечты. Сильный уверенный в себе человек, которого обезоружить и заставить смутиться может исключительно женская красота. Ее красота. Это походило на сон, нет, скорее на сказку. Внезапно она поняла, что влюбляется в него, в этого, еще вчера утром чужого ей человека, пугавшего ее своим взглядом и выражением лица.
   Кирилл поглядывал на спутницу, так преобразившуюся с их последней встречи. Рабочий костюм, в котором он привык ее видеть, был изысканным и стильным, но не шел ни в какое сравнение с волшебством одеяния, в которое она облачена сейчас. Да и не в одной одежде дело. От нее исходила энергия, ток, от которого щипало кончики пальцев, и кружилась голова. Хотелось взять ее за руку и несколько минут помолчать, ощущая прикосновение к другому миру. Сам он, после изматывающего сегодняшнего дня, с его жарой, тревогами и бешеной скоростью, чувствовал себя разбитым и больным. Не помог ни душ, ни массаж, на который он успел заехать к знакомому китайцу. Болел порез, болел где-то глубоко, отзываясь резко и четко на каждое излишне быстрое движение. У Веры на руках ран заметно не было, а ведь они не могли зажить за одни сутки. Кирилл ехал на встречу с ней, втайне надеясь, что она разочарует его, что немного посидят в ресторане, выпьют немного вина, потанцуют и расстанутся, пообещав обязательно созвониться, повторить прекрасный вечер, а он приедет домой и отлежится, выспится за предыдущие дни и на будущее. Но как только он увидел ее, первое, что осознал, это то, что девушка будет поражать его всегда, сколько раз бы они ни встречались. Когда спутники оказались рядом в салоне его не очень просторной Тойоты, и он почувствовал исходящий от нее ток, ему почудилось, что рана перестает болеть, неведомым образом затягивается, превращается в маленький незаметный шрам, на который не стоит обращать внимания. Он с трудом удержался, чтобы не снять повязку и не заглянуть.
   Вечерний ветер принес прохладу с моря, воздух наполнился влагой, появились запахи, не тревожившие днем. Люди отвыкли от них и от этого они казались резкими и удивительно бодрящими. Даже неприятный привкус люди вдыхали с огромным удовольствием, наслаждаясь прежде всего его наличием, а уж потом начинали различать оттенки, стремиться к приятным и избегать вони. Кирилл с Верой ехали по вечернему городу, наполнившемуся прогуливающимися парами, компаниями и одиночками. Смотрели на лица, будто освободившиеся от гнета, воодушевленные, радостные. Кто-то на площади начал запускать фейерверк, раздались радостные крики и свист. Вскоре оттуда полилась известная всему городу мелодия - гимн, написанный одной из местных рок-групп к юбилею, праздновавшемуся три года назад, но песня прижилась и вскоре стала практически официальным гимном города. Ей открывали соревнования и праздники. К приезду именитых гостей обязательно делали новую аранжировку. В школьную программу ее тоже ввели и ребята с удовольствием распевали ее, поскольку песня была жизненна, без излишнего пафоса, обычно насыщающего разнообразные гимны.
   Кирилл взглянул на Веру. Девушка сидела, откинувшись на сиденье, глаза слегка прикрыты, улыбающиеся губы повторяют нехитрый текст, беззвучно, но Кирилл каким-то чудом разбирал слова.
   Здесь место найдется творцу и глупцу,
   И только венца не найдем подлецу.
   Здесь наше начало и здесь наш конец,
   Наш город построен для добрых сердец.
   Он понимал, что сложно назвать его сердце добрым, но почему-то очень хотелось чувствовать это всеобщее единение, быть внутри этой единой доброй и всепрощающей силы. В голову пришла странная мысль: "Если у нас что-то получится с этой девушкой, я не хочу заключать с ней брак, идти в ЗАГС, пусть лучше свидетелем нашего счастья станет Бог. Мы обвенчаемся в церкви, это искреннее и более прочно". Он не был верующим, скорее даже наоборот, слегка посмеивался над всеми религиями, но крестился в сознательном возрасте, по своему желанию. И вот сейчас, ему вдруг захотелось войти в храм, постоять там в сторонке, посмотреть на молящихся людей, поставить свечу за здравие всех знакомых. Кирилл улыбнулся, представив, как отнесется к этому желанию Вера, потом вспомнил, как она общается со своим крестным отцом, и решился:
   - Верочка, я тут подумал, - он немного замялся, вновь шокированный глубиной обращенных на него глаз, - может, по пути заедем в церковь, немного побудем там.
   Девушка удивленно взглянула на него, потом осмотрела себя, нашла свой вид вполне подходящим.
   - Давай, я, честно говоря, хотела сегодня зайти, но жара меня чуть не доконала, - она мимолетно улыбнулась такому дворовому слову.
   Кирилл свернул в небольшой проулок, проехал на параллельную улицу, и уже через пять минут они входили в ворота храма. Вера накинула на голову платок, постаралась ступать мягко на своих шпильках, благо платье было длинным, а косметика незаметной. Молодой человек чувствовал себя неуверенно, придерживал ее за локоть, крестился, когда крестилась она, осматривался, и лицо его постепенно светлело. Верочка поставила свечу за здравие своего крестного отца. Кирилл улыбнулся, вспоминая свое настроение, когда он шел к нему в квартиру предыдущим вечером, и поставил тоже. В храме было безлюдно в этот час и тихо. Они прошли под иконами, заглядывая в лики, каждый думал о своем, каждый что-то спрашивал у этих давно умерших, но навсегда оставшихся в памяти людей. Губы девушки шептали молитву, она останавливалась перед некоторыми иконами надолго, некоторые проходила, почти не взглянув. Постепенно Кирилл почувствовал, как все его внутренности наполняются каким-то светом, легкостью, хотелось выйти и облагодетельствовать весь мир. Помочь калекам исцелиться, бездомным отдать свой дом, грязных умыть и накормить всех голодных. Какая-то часть его мозга с удивлением наблюдала за ним как бы со стороны, не захваченная общим потоком.
   Молча вышли, перекрестились, обернувшись в воротах, глядя на купола и кресты. Постояли немного и сели в машину совсем другими людьми. Кирилл почему-то вспомнил дневное помешательство, навеянное фотографиями Светланы, и подумал, что был искушаем Сатаной. Он прекрасно понимал, что путь, по которому он шел до сих пор, мало общего имеет со служением Богу, его жизнь можно с полной уверенностью назвать полной греха. Но сегодняшний вечер заставил его понять, что никогда не поздно отказаться от неправедного пути. Пусть он еще не готов к этому, пусть его еще манит суета и мирские интересы, но первый шаг он сделал и, кто знает, как скоро ему захочется сделать второй.
   В молчании они доехали до ресторана. Кирилл не обманул, это было действительно тихое место. Из колонок лилась приятная музыка, классика перемежалась с джазовыми композициями, официанты перемещались практически беззвучно, но в то же время быстро. Их проводили в небольшой кабинет, они сделали заказ и время неторопливо потекло. Легкие разговоры, наполненные шутками и историями, рассказывать которые Кирилл был большой мастак, сменялись беседами на более серьезные темы, и тут уж говорила больше Вера, обладающая более широким кругозором, более начитанная. Иногда они танцевали, практически не касаясь друг друга, кружились и безмолвно смотрели в глаза. Время летело незаметно, красное вино добавляло сил. На вопрос о том, где он так научился танцевать, Кирилл рассказал веселую историю в лицах про пожилого учителя танцев, алкоголика, преподававшего у них в детдоме. Верочка смеялась до упаду. Они были счастливы.
   Кирилл довез ее до подъезда, проводил по темной лестнице, на площадке они впервые поцеловались, и поцелуй был наполнен нежностью, заботой и благодарностью. Очень недолгий, он как бы поставил точку в этом вечере, завершил его, отделил от остальной реальности, вынес за скобки ежедневной жизни. Оба чувствовали, что такое не повторяется, и в то же время понимали, что затягивать совсем не стоит, насильственное продление грозит сглаживанием ощущений, превращению их в рутину. Исчезнет волшебство и радость.
  
   Глава 12
  
   Утреннее солнце пробилось сквозь полузакрытые жалюзи, полосками расстлалось по полу и предметам. На выступающих частях линии света и тени образовывали сложные узоры. Сергей Григорьевич наблюдал за ними, щуря глаза. Для подобного неторопливого созерцания у него редко находилась свободная минутка, и сейчас это доставляло ему истинное удовольствие. Солнце неспешно двигалось по небосклону, полоски света становились шире, как, впрочем, и полоски тени. До завтрака, приносимого по расписанию каждое утро, было довольно далеко, и Тельнов не знал, что заставило его проснуться так рано. Какое-то смутное, неоформившееся беспокойство вытолкнуло из сна и подарило возможность понаблюдать редкую картину.
   Вскоре, однако, деятельная натура потребовала разобраться с причиной беспокойства и после недолгого анализа и воспоминаний, он понял. Данила должен был позвонить еще вчера вечером, приехать в город и сразу позвонить. Беспокойство усилилось. Он поискал взглядом свой телефон и тотчас вспомнил, что отдал его Верочке, чтобы лишний раз не будил его несвоевременными вызовами. Значит, может быть, он звонил и после завтрака, скорее всего, следует ждать его в гости. Сергей Григорьевич поднялся, сделал небольшую разминку в рамках дозволенных врачами движений и принял душ. Вошедшая со столиком на колесиках Марина застала его перед зеркалом, причесывающегося и бодрого.
   - Доброе утро, Сережа, как спалось?
   - Замечательно, архи-замечательно, - Сергей Григорьевич подошел к ней, с легким наклоном головы поцеловал ручку, - чувствую себя двадцатилетним юношей, способным по просьбе милой дамы забраться на небо и добыть оттуда если не луну, то хотя бы пару звездочек.
   - Нет, нет, не надо. Мне в школе рассказывали, что они огромные и не помещаются в вазу. Говорили даже, - Марина понизила голос и оглянулась, будто делясь секретом, - что они могут каким-то хитрым образом сжечь всю нашу больницу, вместе со всеми пациентами и даже стенами!
   Ее большие красивые глаза округлились, выражая столь неподдельный ужас, что Тельнов почти поверил, будто она действительно боится.
   - Ладно-ладно, ну их, эти звезды и луну вместе с ними! Расскажите-ка, пожалуйста, как ваше настроение и как спалось вам.
   - М-м-м, спалось чудесно, видела прекрасные летние сны. Цветы, поля и деревья. Представляете, даже чувствовала запахи!
   - Запахи? Большая редкость в снах! Мариночка, вы - уникум! - мужчина присел на кровать, предлагая ей стул, - а говорил ли я вам, что вы похожи на утреннюю фею из детских сказок, которая является ночью и дарит нам радостные сны, приносящие прекрасное пробуждение и радость на весь день?
   - Нет, еще не говорили, - девушка слегка покраснела, подумав, в каком виде она могла бы явится к нему ночью, - что-то я не помню такой сказки про фею, мне в детстве такой не рассказывали.
   - О, это большое упущение вашей бабушки. Маленьким девочкам обязательно надо рассказывать такие сказки.
   Тельнов принялся за завтрак, красиво держа приборы и отделяя небольшие аккуратные кусочки, отправлял их в рот. Марине нравилось наблюдать за его движениями, они казались ей верхом совершенства. Никакой вычурности и излишних украшений, все продумано и в то же время очень естественно. Единственное, что ее немного удивляло, что он не поддерживал беседы, отвечал на вопросы коротко и иногда не совсем точно. Можно сказать, становился живым воплощением пословицы, которую ей часто повторяли в детском саду: "Когда я ем, я глух и нем". Поэтому она развернула стул, села на него боком, повернулась к нему так, чтобы наблюдать, положив подбородок на руки, скрещенные на спинке стула.
   Когда с завтраком было покончено, Сергей Григорьевич, как ни в чем не бывало, продолжил:
   - Я бы с удовольствие сам познакомил тебя с этим шедевром народного творчества, но тут встает одна маленькая проблема, - он улыбнулся, в очередной раз с удовольствием оглядев ее с ног до головы, - сказки рассказывают на ночь перед сном, сидя у постели засыпающего ребенка. А в нашей ситуации скорее получается так, что ты можешь рассказывать сказки мне, а не я тебе.
   - Да и то вряд ли, сегодня вас переведут в палату на двоих, вместе с господином Юрьевым, а он вряд ли соблазнится подобной перспективой.
   Сергей Григорьевич звонко щелкнул пальцами:
   - Кстати, ты не знаешь, кто его привез?
   - Двое молодых людей, они не знали, кто это, при нем не было документов. Установить его личность помогла ваша посетительница. Ребята не оставили своих координат, но, по-моему, с одним из них девушка расплатилась, другой от денег отказался.
   - Очень интересно. Заинтриговал меня этот молодой человек, поскольку это большая редкость, чтобы человек оказался в нужном месте в нужное время и, сотворив маленькое врачебное чудо, растворился. Но сейчас речь не об этом, надеюсь, мне еще удастся его найти и отблагодарить. Кто-нибудь сообщал о случившемся жене Юрьева? Ты не знаешь?
   - Насколько мне известно - нет.
   - Досадное упущение. Она может очень волноваться. Ты не дашь мне воспользоваться своим телефоном? Звонить я буду далеко, насколько мне известно, Евгения сейчас находится в другой стране, так что переговоры обязательно занеси в счет лечения. Я проверю.
   Марина немного смутилась от подобного напора, но с этим человеком спорить не хотелось, и она согласилась. Тем более что разница в суммах, которыми они оперировали в жизни, было слишком очевидна.
   Первым делом Тельнов позвонил Верочке, это был единственный номер сотового, кроме своего, который он помнил наизусть. Крестница ответила заспанным голосом, долго не могла сообразить, чего он от нее хочет, потом пообещала отправить номер. Через пять минут пришло сообщение, и Сергей Григорьевич связался с Евгенией. Он не знал, какое время суток сейчас в том часовом поясе, в котором находилась она, но надеялся, что его простят, даже если он разбудит женщину:
   - Здравствуйте, это Тельнов вас беспокоит.
   - Что с Женей?
   Советника всегда удивляла эта доходившая почти до мистики связь Евгения Владимировича с женой. Если что-то случалось с одним из них, другой сразу же узнавал, независимо от того, насколько далеко они находились друг от друга.
   - Я вчера весь день вам звонила, но сначала телефон не отвечал, потом оператор сообщил, что вы его отключили. Женин сотовый не отвечает, Петя с Валерой не имеют ни малейшего представления, видели его последний раз в офисе. У них очень напряженные голоса, боюсь, они меня обманывают. Я собиралась уже ехать обратно, чтобы узнать. Что произошло?
   Все это было произнесено с таким напором и скоростью, что собеседник буквально опешил, не в силах вставить хоть слово. Пришлось ждать, пока красноречие иссякнет, и ему зададут вопрос.
   - Ничего страшного, Евгений Владимирович жив и почти здоров. Врачи утверждают, что сейчас его жизнь находится вне опасности. Тем не менее вам, я думаю, стоит приехать, поддержать его.
   - Вы не сказали, что случилось.
   - Понимаете, я сам не обладаю информацией в полном объеме. Знаю, что вчера он поступил в больницу, в тяжелом состоянии, что-то с сердцем. Мы сегодня должны с ним встретиться, он позвонит вам, и все расскажет сам.
   - Хорошо, я буду ждать. Пожалуйста, дозвонитесь до меня обязательно, я буду в дороге и не всегда на связи, поэтому постарайтесь.
   - Обязательно, Евгения Владимировна. До свидания.
   - До свидания, спасибо, что позвонили.
   Сергей Григорьевич вернул телефон Марине и в этот момент раздался звонок. Мягкий ровный контральто поинтересовался, нельзя ли услышать господина Тельнова. Марина удивленно передала трубку.
   - Сергей, извини, пожалуйста, я забыла о твоем телефоне, а он разрядился и отключился - сели аккумуляторы, - Верочкин голос был полон раскаяния, - тебе звонил Данила вчера днем, а вечером Евгения Владимировна.
   - Ну слава Богу, значит он приехал. Спасибо, Вера, не могла бы ты сбросить мне его номер?
   - Хорошо, сейчас.
   Верочка быстро набрала смс и отправила, она не ожидала от себя подобной глупости, как забыть про телефон крестного, оставить его дома, поехав на свидание. Звонок Сергея Григорьевича разбудил ее за пять минут до будильника, когда она как раз пыталась выспаться, ночное приключение не прошло даром. Голова немного гудела от недосыпа и выпитого. Два часа сна даже для ее молодого организма - это слишком мало. Потому она медленно соображала, чего от нее хотят, и полностью пришла в себя только после душа. Вспомнился вчерашний вечер, радостный и веселый, но когда на глаза попался телефон крестного, лежащий на тумбочке, там, куда она его положила, придя из больницы, ее наполнило чувство стыда. Телефон был выключен, она торопливо поставила его на зарядку, включила, посмотрела список неотвеченных вызовов и ужаснулась. Попыталась дозвониться до номера, с которого ее разбудили, но там долго было занято, и лишь услышав богатый баритон Сергея Григорьевича, почувствовала облегчение. Ничего страшного не случилось. Все в порядке.
  
   ***
  
   Приятный голос звал за собой, увлекал, просил сделать что-то, чего Света не понимала. Он пробивался к ней откуда-то из вышины, но у нее никак не получалось поднять голову и посмотреть вверх, на того, кто может так ласково и нежно звать. Внезапно ей пришло в голову, что это ее мама, которой вот уже пять лет, как нет в живых. Она сильно растерялась, потому что очень хотела с ней увидеться, но не хотела умирать. И в то же время понимала, что обратной дороги нет, тот, кто увидит мертвого, поговорит с ним, вряд ли вернется обратно, в мир живых. Это удручало ее до такой степени, что она чуть не расплакалась, прошептала: "Мама, мамочка, мы обязательно встретимся, можно я чуть-чуть задержусь на земле", на что обрадовано уловила одобряющие интонации в голосе, и задышала спокойно, легко. Голос, однако, не исчез. Несколько утих, отдалился, но не перестал о чем-то просить. Невероятным усилием она сконцентрировалась, и, наконец, разобрала слова: "Света, Светлана, проснись, очнись, Света, уже утро, пора вставать, уже утро". Вместе с пониманием слов пришли воспоминания. Она помнила туман и миражи квартиры, помнила ощущение полета и тумбочку, метнувшуюся ей в лицо. Это воспоминание вызвало сильную головную боль. Она сморщилась и застонала, пытаясь изгнать неприятное ощущение, но боль усилилась. Вместе с болью пришли и остальные чувства. Голова немного чесалась, была будто чем-то обмотана. Тело ощущало прохладу и чистоту простыней, это было приятно. Голос слышался уже вполне отчетливо, он непрерывно уговаривал ее очнуться, называя по имени. Стало совершенно очевидно, что принадлежать матери он не может.
   Света открыла глаза и увидела склонившееся над ней лицо пожилой полной женщины в медицинском халате. Женщина обрадовано улыбнулась и тепло сказала:
   - Ну вот и молодец! Вот и умничка, а мы то уж обеспокоилися все, думали, не хочешь ты возвращаться к нам, не желаешь зреть никого, а ты молодец, справилась.
   И столько радости и искреннего участия было в ее словах, что Света вновь чуть было не расплакалась, но сдержалась и еле слышно просипела:
   - Где я? Что со мной?
   - В клинике, милая, где ж еще. Нервный срыв у тебя был, но сейчас уже все позади. Все прошло. Полежишь чуток, витаминок поколем, массажик поделаем. Режим, опять же. Муженек тебя вчера днем привез, весь такой обеспокоенный был, просил, чтобы протелеграфировали, когда в себя придешь. - Женщина говорила размеренно и неторопливо, но без пауз, не давая опомниться. - Да нетерпеливый он у тебя, сам ужо несколько раз звонил, интересовался, что да как. Все вы младые очень нетерпеливые, посему и хвораете. Попроще бы да поспокойнее к жизни относились, смотришь и сами поздоровее пребывали б. Дак ведь счас особо-то не успокоишься, жизнь стала шибкою, не успеешь оглянуться как отстанешь и ужо не нагнать, не заскочить в поезд-то на ходу. Так что может быть вы и правы в чем-то. В чем-то вы правы.
   Женщина встала, тихонько вышла из палаты. Девушка уснула под ее воркование, и это было не больное тяжелое забытье, а сон, приносящий выздоровление. В этом и заключалась ее задача - вернуть человека из беспамятства, заставить развернуться на дороге раньше, чем он уйдет туда, откуда нет возврата. А сделать это словами могла единственно она. Поэтому и работала в клинике, поэтому и могла обеспечивать себя и обучение внука в престижном медицинском университете. Пусть ее умение было в чем-то сродни заговорам и знахарским методикам, но это действовало без применения химических препаратов, что очень ценилось в клинике.
   Подошла к телефону, набрала номер Петра:
   - Здравствуй, милок, очнулась твоя благоверная, но ненадолго. Уморилась она весьма, гуляла неведомо по коим стежкам, но воротилась. Счас почивает покойно, никуда не уходит, сил набирается. Часика четыре спустя, может пять, пробудится вздохнувшая, тогда и повидаться и погутарить с ней смогешь, так что приезжай. А доколе пребывай покоен, все славно будет, все славно.
   И, не слушая благодарностей и вопросов, положила трубку. Она очень устала, ей тоже требовалось поспать. Так долго она еще ни с кем не работала, так далеко никому в душу не забиралась. И не встречала еще столь запущенной и неухоженной души. Срочно хотелось очиститься, а для этого она знала один действенный способ - храм и последующий сон.
  
   ***
  
   - Кирилл, я что-то не поняла, что там за события происходят, и почему я о них ничего не знаю? - Голос девушки был резким и на редкость неприятным, будто железом по стеклу водил какой-то сумасшедший музыкант.
   - Да вроде ничего не происходит. Вот только Сергей Григорьевич попал в больницу. Валерий с Петром решили не морочиться с вычислением информатора и убрать опасную фигуру. На Данилу же Петр натравил каких-то отморозков, но с ними ничего страшного не должно было случиться, иначе я бы знал. Петр со мной не советовался, я бы его отговорил, сказал мне вечером, мол, так вот я проблему решил. Но об успехе ему не сообщали и немудрено, Сергей Григорьевич обратился в "Варяг", а те ребята работу знают.
   - А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо! Так что ли? Что со Светланой, женой твоего босса?
   - Вы хорошо информированы. Она тоже в больнице, нервный срыв, ничего страшного, - Кирилл немного подумал и решил рассказать все, - кто-то забрался в дом Петра, прислал фото голой жены, ответил на его звонок. В общем, вызвал с работы. Мы приехали, а она там валяется, причем с ночи. Петр поручил мне разыскать исполнителя и, желательно, заказчика этой акции. Ничем помочь не можете?
   - Могу. Советом. Постарайся создавать видимость активности, но не вкладывайся, скоро тебе лучше будет максимально отдалиться от него, так что ищи повод, чтобы он тебя уволил. Один не останешься, я тебе обещаю.
   Голос девушки определенно улучшил свое звучание и Кирилл понял, что принял верное решение, поскольку ей явно было известно гораздо больше, чем она говорила.
   - Спасибо за совет, буду стараться.
   - Ну, работай. Особых поручений для тебя нет, но в случае экстраординарных событий докладывай немедленно, не жди, пока я позвоню.
   - Хорошо.
  
   ***
  
   Данила проснулся, попробовал по привычке потянуться, но что-то мешало. Он открыл глаза, осмотрелся и понял, что уснул одетым. С трудом вспомнил, как ночью ему помогли перебраться со стула на диван. Чертыхнулся, ощущая ломоту в суставах, грязь на коже и неприятный запах. Подскочил, метнулся в ванную, с остервенением сорвал с себя измятый, пропахший дорогой костюм, который не снимал вчера, чтобы не тратить время, когда позвонит Сергей Григорьевич. Эта мысль вновь встревожила его, но он отогнал ее подальше на время, поскольку понимал, что необходимо сначала прийти в себя.
   Пустил горячую, почти обжигающую воду, долго стоял под ней, ощущая, как очищаются поры кожи. Не удовлетворился. Прошел в маленькую соседнюю комнатку, в которой была устроена парилка, включил нагреватель и сидел там, пока не закружилась голова. Выскочил под душ, теперь уже холодный, будто обдирающий наждачкой. Снова посидел в парилке, снова под душ. После нескольких таких процедур, когда он понял, что уже ходит по воде, натекшей с него на пол, наконец, пришло ощущение чистоты. Тела и ума. С наслаждением закутался в огромное махровое полотенце и вышел на кухню. Привычно насыпал в кофемолку кофе, подумал и добавил еще две таких же доли. Крикнул в гостиную, когда напиток был сварен:
   - Мужики, доброе утро, пойдемте кофейку попьем, да обмозгуем, как нам жить дальше.
   Вошли огромные ребята, без пиджаков они выглядели еще более устрашающе. Рельефные мышцы бугрились под футболками, движения были мягкие и точные, будто кошачьи. Огромными руками они аккуратно подхватили чашки, почти синхронно отхлебнули. Один из них выглядел вполне бодро, второй - будто не успел проснуться. "Они же дежурят по очереди" - догадался Данила. Обратился к заспанному:
   - Извини, что разбудил. Нужно немного пообщаться. Для начала познакомимся, меня Данила зовут.
   - Володя, - заспанный протянул руку, пальцы юноши утонули в широкой как сковорода ладони.
   - Юра, - они обменялись рукопожатием и с ним, и Данила понял, что они очень стараются не давить сильно, боятся сделать больно. Это немного его обидело, но он не стал возмущаться, решив, что время покажет, насколько правы они были.
   - Если у вас есть какие-нибудь пожелания, говорите. Я постараюсь сделать все, чтобы облегчить вам сохранение моей жизни.
   Володя пожал плечами, он явно не был настроен на размышления, а единственное его желание откровенно читалось по закрывающимся глазам. Юрий улыбнулся, спросил:
   - Вы долго еще собираетесь пробыть дома?
   - Точно не знаю, жду звонка. После которого надо ехать.
   - Куда?
   - Еще не знаю. В пределах города.
   - Чтобы мы могли сопровождать вас вдвоем, давайте пока есть возможность отправим Володю спать, и обсудим с вами все необходимые вопросы.
   Данила вопросительно взглянул, на мужчину, тот кивнул, поднялся и ушел в гостиную. Походка его напоминала медведя после спячки.
   - Теперь следующий вопрос, от кого мы вас охраняем, что нам можно ожидать от противника?
   - Очень сложный для меня вопрос. Я понятия не имею.
   - Подозреваете кого-нибудь?
   Молодой человек задумался. Такой вопрос как-то не приходил ему в голову до сих пор. Возможно, элементарно не хватало времени, чтобы задавать себе вопросы. Он нацелился на выполнение поставленной задачи и пер, как танк, не отвлекаясь на постороннее, через все преграды и опасности. Сейчас, когда он приехал в город, оказалось, что его никто не ждет здесь и некому даже сообщить о прибытии, некому рассказать о трудностях, казавшихся непреодолимыми, но преодоленных.
   А действительно, кому было невыгодно его присутствие в городе настолько, чтобы присылать людей с оружием, подключать огромное количество резервов? Да даже просто, кому это было выгодно. Навскидку всплывали два имени: Петр и Валерий. Да, это могли быть они, либо один из них, но чтобы натравливать на родного брата автоматчиков! Данила поверить не мог, чтобы они могли дойти до такого.
   Юрий не торопил, давая подумать, оценить, взвесить. Его цепкий взгляд обшаривал лицо юноши, отмечая ход мыслей, моменты сомнений, догадок, удивления. Данила боролся с собой. С одной стороны, все факторы указывали на братьев. С другой - ему не хотелось верить в то, что люди, с которыми он прожил под одной крышей столько лет, люди, ближе которых были ему только родители, и, быть может последнее время, Мария, эти люди могут желать денег и власти до такой степени, чтобы пойти не на тривиальную подлость, а на убийство. Убийство родного брата. Пусть не своими руками, но суть от этого не менялась.
   Внезапно он вспомнил причину, заставившую его покинуть райское место их с Марией отдыха. Петр с Валерой замышляли предательство. Предательство отца, от которого очень недалеко до предательства брата. Он решился.
   - Подозрения есть, не знаю, насколько верные.
   - Судя по тому, сколь долго вы боролись с нежеланием в них верить, они верны. Жизнь обычно подсовывает нам самые невероятные варианты, уж поверьте, я на своем опыте убедился.
   - Спасибо за поддержку, но не мог бы ты обращаться ко мне на ты? Неудобно мне слышать "выканье" от более старшего человека.
   - Хорошо, Данила. Мне интересно было, скажешь ты это или будешь молча продолжать морщиться от каждого множественного местоимения в твой адрес. Мы отклонились от темы, ты говорил о подозреваемых.
   Кофе в чашке уже давно остыл и Данила поднялся, чтобы сварить еще. Намного проще посвящать человека в семейные проблемы, если не видишь его лицо.
   - Я думаю, что это кто-то из моих братьев. Петр либо Валерий. Прямые действия, скорее Петр. Он всегда тяготел к примитивизму. Валерий бы придумал что-нибудь другое. Насилие не в его стиле.
   - Значит, у нас имеется один кандидат на роль заказчика - Петр Евгеньевич Юрьев. Это уже что-то.
   Охранник достал сотовый телефон:
   - Проверьте связи Юрьева, Петра Евгеньевича. Да. Он подозревается в организации покушения на жизнь нашего клиента. Наиболее вероятный. Спасибо, до свидания. - Поднял глаза на Данилу, - ну вот, его проверят и если это он, ему будет очень сложно удивить нас.
   - Вы не нарушаете закон?
   - Интересный взгляд на проблему человека, в которого буквально сутки назад стреляли из оружия, даже ношение которого запрещено законом. Но отвечу. Мы не нарушаем уголовный кодекс, остальное - по мере возможности. Вас это удовлетворяет?
   - Абсолютно.
   Из комнаты раздался звонок, Данила рванулся с места, быстро подхватил трубку, но, увидев незнакомый номер, сильно расстроился. Думал было сбросить, не желая общаться в это утро ни с кем, кроме двух-трех человек, имеющих свои телефоны, но переборол себя:
   - Данила, наконец-то, а то я уж беспокоюсь.
   - Сергей Григорьевич? Рад слышать, приехал вчера, не мог дозвониться.
   - Долгая история, подъезжай ко мне, расскажу. Не домой, а в клинику Орби, знаешь, где это?
   - На такси доеду, лень на машине искать.
   - Отлично, жду.
   Данила крикнул Юрию, что скоро нужно будет выходить, тот разбудил Володю. Вновь, как и в прошлый раз, уходя из дома, посмотрел на ноутбук, подумал, не может ли он пригодиться. В прошлый раз он его взял и ни капли не пожалел об этом. Решил взять и сейчас.
   Телохранители были уже готовы, причем на лице Володи не было даже намека на сонливость, столь явно проявлявшейся двадцать минут назад. Долетели до клиники за пятнадцать минут, в холле ребят пришлось оставить, по настоятельному требованию администрации. Больница имела собственную систему безопасности, нареканий которой еще не было. Все больные и раненые, коих было чуть ли не больше половины от всех пациентов, если не брать в расчет лежащих в отделении эстетической хирургии, отправляли охрану домой. Это было правило, для которого никто и никогда не делал исключений.
   Данила ожидал увидеть больного, прикованного к постели человека, но Сергей Григорьевич встретил его в коридоре, где, видимо, довольно долго уже ожидал и предложил посидеть в небольшой местной столовой. Выглядел он при этом цветущим и даже помолодевшим, что еще больше сбило юношу с толку. Сели за столик, заказали по стакану свежевыжатого сока.
   - Как тебе местечко?
   - Ничего, похоже на санаторий, если бы не больничный запах.
   Сергей Григорьевич рассмеялся:
   - Что мне всегда в тебе нравилось, так это умение всегда найти точное сравнение и тут же оговорить различия.
   Даниле было не до смеха, но не ответить улыбкой он не мог:
   - Вы, значит, решили отдохнуть от трудов, расслабиться. Устроились в теплое местечко.
   - Да нет, вьюнош, - мужчина посерьезнел, - не устроился, а устроили. Пытались устроить в более холодное, метра на два под землей, да зубов не хватило.
   - Кто?
   - Не поверишь, причиной была девушка...
   - Вы меня интригуете все больше. В больнице, да еще из-за девушки.
   - Все без затей и в то же время несколько трагично. Кирилл, который при Петре для особых поручений, - Тельнов отметил, как напряглось лицо Данила при упоминании этих имен, - вознамерился ухаживать за Верочкой. Ей он тоже понравился, дело дошло до приглашения на свидание, и кто-то намекнул ему обратить внимание на наши с ней отношения. Он обратил, кровь взыграла, приперся ко мне домой и с ходу зарядил мне в челюсть. Да так мощно зарядил, что я пролетел три метра и врезался затылком в зеркало, помнишь, такое старинное, напротив двери у меня висело?
   - Помню.
   - Уже не висит. От удара оно раскололось, а я потерял сознание. Не знаю уж, как они там разобрались... вместе привезли меня сюда, и оставили, причем Кириллу здесь же зашивали брюхо, распоротое куском того же зеркала, а у Веры пальцы в порезах.
   Данила присвистнул, девчонка оказалась не промах.
   - Ну вы даете. История эта попахивает неприятно. Неуместная романтика.
   - Знаешь, что я тебе скажу? - Сергей Григорьевич сделал несколько глотков, со стуком поставил на стол пустой стакан, - там, где упоминается имя Петра, всегда попахивает неприятно. Может, и не поэтому Кирилл пришел ко мне, все может быть. Но я не расспрашиваю их ни о чем больше, я посмотрел на Веру, когда она рассказывала мне об их, тогда еще зарождающихся, отношениях и так решил. Пусть у девушки будет личная жизнь, и ничего страшного, если она окажется трагичной, главное, что она будет. Нельзя всю жизнь проводить в работе. Конечно, хотелось бы пожелать ей счастья и бесконечной радости, и, несмотря на то, что так не бывает, я ей этого пожелаю. И выпью за это.
   Он поднял бокал, вновь наполненный незаметной официанткой, чокнулся с Данилой и выпил.
   - Присоединяюсь. - Данила отпил из своего. - Теперь расскажу вам историю, не такую романтическую, но более агрессивную.
   - Ну-ка, ну-ка. Порадуй старика побасенкой.
   - Радости, уверяю, у вас не прибавиться. Пока мы добирались сюда, на нас два раза напали и вы видите меня сейчас живым и здоровым исключительно благодаря невероятной удаче и профессионализму посланного вами человека. Стрельба стояла такая, что до сих пор в ушах гул. Виктора ранили, нам выделили дополнительную охрану. Мария отстала, сказала, что хочет отдохнуть. Два парня и сейчас сидят в холле, охраняют меня.
   - Отправь их, пусть пообедают и отдохнут, мы с тобой долго будем здесь, потом вызовешь.
   - И то верно, - Данила поднялся из-за стола, и почувствовал, что все кончилось, что он в безопасности, дома. Напряжение, не покидавшее его последние несколько суток, спало. Когда он вернулся в столовую, за их столиком сидела красивая длинноногая девушка в форме местного медперсонала. Он сразу отметил, насколько ладно она сидит на шикарной фигуре.
   - Присаживайся, Данила, познакомься. Это, - он накрыл ладонь девушки своей, - Марина. Ангел, вернувший меня к жизни и вдохнувший надежду в разочаровавшуюся душу.
   - Очень приятно, меня зовут Данила.
   - Очень приятно, Сережа мне о вас рассказывал. Я пойду, вам поговорить надо.
   Сергей Григорьевич с легким сожалением убрал руку:
   - Хорошо, вечером заглянешь?
   - Обязательно.
   - Не теряете времени даром. - Сказал Данила, когда девушка отошла на достаточное расстояние, - приличная дева, на уровне.
   - Давай не будем об этом. Я хочу еще кое-что тебе рассказать. Ты удивишься, но я лежу не в одноместной палате. - Он выдержал эффектную паузу, но Данила вытерпел ее, не задав никакого вопроса, - а мой сосед - Юрьев, Евгений Владимирович. Твой отец.
   Новость поразила юношу и обеспокоила, эти чувства ярко отразились у него на лице, когда он наклонился вперед и выдохнул:
   - Что с ним?
   - Уже все в порядке, сердце прихватило. Вчера привезли. Видимо, все-таки доконали его братцы твои. Мы утром немного поговорить успели, как только нас перевезли, но буквально минутку, я тебя встречать вышел. Упразднили его, как он выразился, списали на свалку, вчистую.
   - Жестко. Ничего, не выдержать ребятам нашего напора, придется поделиться награбленным.
   Таким Данилу Сергей Григорьевич еще не видел. Глаза прищурены, будто прицеливается из невидимого никому кроме него оружия, лицо обрело жесткость, которой раньше были наметки. Не хотел бы он оказаться в прицеле этих глаз, внезапно понял мужчина. Именно таким и будет в будущем глава корпорации "ИнВест" при общении с противниками, если их планам будет суждено сбыться. И сейчас Тельнов понял, что в мире нет силы, способной помешать их выполнению. Данила пойдет до конца.
   - Пойдемте к нему. Все, что я собираюсь вам сказать, надо говорить при нем, чтобы не повторяться.
   Встреча ошибавшегося отца и отверженного ранее сына была наполнена теплотой, которую редко можно видеть в наше время, а уж ожидать от этих людей - тем более. Запахло даже некоторыми излишними сантиментами, но Сергей Григорьевич это пресек, постепенно переведя разговор на деловой лад.
   - А знаешь ли ты, старый мудрый змей, - улыбаясь, обратился он к Евгению, - что этот юноша умудрился обвести тебя вокруг пальца, как молокососа.
   - Ничего удивительного, если это получилось у Валерия с Петром, то уж Даниле сам Бог велел. Но ты говоришь это таким довольным тоном, будто тебе принадлежит идея.
   - Не угадал. Я в этом не участвовал. А вот использовать это мы не только сможем, но обязаны.
   - Ну-ну, рассказывайте.
   Данила, все это время стоявший возле окна, подошел, раскрыл ноутбук. Оглянулся, ища что-то, и взгляд его остановился на экране в углу.
   - Интересно, его можно подключить в качестве монитора?
   - Сейчас спросим, - Тельнов с удовольствием нажал кнопку вызова персонала.
   Через минуту вошла Марина, и Сергей Григорьевич сходу озадачил ее. Пока они переговаривались, отец с сыном несколько раз с ехидной ухмылкой подмигнули друг другу и скорчили рожи. Марина вышла за нужным шнуром, и Тельнов беспомощно развел руками, осуждающе на них глядя:
   - Ну вы как маленькие дети, в самом деле. Я понимаю Данила, ему, быть может, еще по-юношески интересна тема взаимоотношения полов, но тебе-то, старик, должно быть стыдно. И девушку смущаете, она же все видит, и так очень неуютно себя чувствует в вашем присутствии.
   - Ты это брось, Сережа, брось. Видим мы, как она смущается, - он намерено произнес имя нежным голосом, Данила рассмеялся и даже советник не смог удержаться от улыбки, - женщина она понимающая, и на наши глупые подначки обижаться не будет. Если не глупа. А если глупа, то туда ей и дорога.
   - Что я всегда не любил в начальниках, так это непереносимую уверенность в том, что они знают, кому и что нужно. И не только уверены в этом, что само по себе не так раздражительно, но еще и набираются наглости советовать, руководить, даже лежа на больничной койке.
   - Не бей по больному, сам-то где?
   Пикировку прервала вернувшаяся со шнуром Марина. Сергей Григорьевич помог ей разобраться с разъемами, под тихое фырканье Евгения, поблагодарил. Вновь осуждающе глянул на бывшего начальника, но не стал возобновлять тему. Настроился на рабочий лад. Даниле на это понадобилось немного больше времени, да и нервировало то, что он впервые работал в столь профессиональной команде. Раньше они принимали у него работу, поощряли либо хулили, в зависимости от качества, в любом случае, воспринимались как высшая инстанция. Теперь же отношение неуловимо изменилось.
   - Вот два файла, - Данила показывал курсором мыши цифры на экране. - Этот - сейчас используется в деятельности. Этот - отражает реальное состояние дел. Как видите, разница достаточная, пространство для маневра есть.
   - Ну что ж, ваши предложения?
   Данила вновь смутился:
   - Я думал об этом, но ничего особо дельного в голову не пришло. Можно постепенно скидывать информацию, дискредитируя новых начальников, тогда от них начнут уходить профессионалы. Не более чем через год они останутся ни с чем. Мы при этом ничего не выигрываем. Второй вариант - перевести фонды, имеющиеся в нашем пользовании в активы Южного направления. Сейчас это можно сделать практически за бесценок. Затем добиться отделения от основной компании, произвести переоценку. Это сделает нас основными конкурентами, со временем можно будет задавить их.
   Мужчины переглянулись, одобрительно кивнули друг другу, потом Евгений Владимирович задал вопрос, которого Данила и ожидал:
   - И сколько на это, по твоим расчетам, потребуется времени?
   - Около пяти лет на полное подавление. - Он развел руками, - вариант не лучший.
   - Замечательный вариант, но, действительно, не лучший. Сергей, посчитай, пожалуйста, удельный вес направления во всей структуре, по отчетам и реально, - Тельнов пододвинул компьютер к себе, пальцы с огромной скоростью забегали по клавиатуре. - А ты не учитывал при своем анализе количество игроков на этом рынке?
   - Учитывал, отец. И даже подсчитал, что останется от компании, после пяти лет войны.
   - И как?
   - При лучшем раскладе, если Петр с Валерием будут согласованно действовать, при этом привлекая сторонних специалистов для консультации в сфере управления, мы потеряем пятьдесят процентов фондов. В худшем - семьдесят девять.
   - Готово, - Тельнов вывел на экран результаты. - Сейчас это десять процентов, реально - двадцать пять.
   - То есть увеличение активов в результате переоценки будет в три раза. Нехило, - Евгений Владимирович присвистнул, внимательно посмотрел на сына, - я действительно недооценивал Южное направление. Ты уверен, что правильно, без излишнего субъективизма считал.
   - Обижаешь. Есть еще интересные данные. За последнее время наблюдается стабильный рост по Южному. Остальные направления несут потери.
   - И это тоже нам на руку, - было видно, что Юрьев-старший уже придумал схему, но собирает необходимую информацию, - значит если мы переведем все активы, наша прибыль составит двести процентов. Мы сможем полностью захватить Юг? Хватит резервов?
   - Сейчас посчитаем, - советник вновь погрузился в расчеты.
   Данила с удовольствием наблюдал за ними. Они работали настолько слаженно, понимали друг друга с полуслова, хотелось стать членом их команды. Сергей Григорьевич явно уже догадался, к чему клонит отец, но имел и свою идею, которую припас напоследок, давая развиться основной. Следующие полчаса они провели за расчетами, поиском дополнительных цифр. Пришлось рассказать отцу, каким образом он добыл закрытые данные о текущем состоянии, что послужило причиной обмана. С этим вопросом у него возникли сложности, поскольку он изначально был уверен, что отправлял конечный файл с реальными цифрами, который непонятно как превратился в то, что имелось в наличии сейчас. Данила не стал говорить об этом, отговорившись неполной готовностью. Евгений Владимирович понял, что он что-то скрывает, но решил, что это на данный момент несущественно и рассказал в ответ об анонимном письме, пришедшем вчера. Сообщение сильно возмутило молодого человека, он даже вскочил и несколько раз прошелся по палате, чтобы успокоиться. Внезапно Юрьев-старший на некоторое время замолк на полуслове, посмаковал новую идею, явно пришедшую ему в голову и выдал:
   - Создается ощущение, что в игре участвует какая-то третья сила, о которой мы ничего не знаем. Пока она не проявила свою направленность, но, сдается мне, помогает она больше нам.
   - Какие действия ты ей приписываешь? - Сергей Григорьевич заинтересованно посмотрел в его сторону, ибо он оформил мучавшую его уже некоторое время мысль.
   - Во-первых, идея украсть у меня концепцию развития и, переработав, подсунуть в виде собственного плана, не могла прийти в голову Петра с Валерием одновременно, а делиться такой золотой мыслью они не стали бы друг с другом. Вернее, возможен такой вариант. Некто вышел на Валеру с предложением, тот принял, но решил перестраховаться и подписал под это дело еще и братца. Такой сценарий наиболее вероятен, вы согласны?
   Слушавшие кивнули.
   - Во вторых - уже явное проявление. Письмо.
   - Тут уж ничего не скажешь, - Тельнов усмехнулся, - если предположить, что действовала одна и та же сила, можно с уверенностью указать на ее цель - спровоцировать обман и дискредитировать старших братьев в твоих глазах.
   - То есть эта сила, по сути, действует в твоих интересах, - мужчины посмотрели на Данилу и тот слегка стушевался.
   - Расскажу вам еще. Я не оставлял себе лазейку. И понятия не имею, как в файл отчета попали неправильные данные.
   - Опа! - Воскликнул Евгений Владимирович, радостно потирая руки, - получается, мы на верном пути. И круг подозреваемых сужается до ограниченного количества людей, имевших доступ к твоему компьютеру в последние несколько недель перед отправкой отчета.
   Данила вновь прошелся по палате. Еще одна мысль не давала ему покоя:
   - Сергей Григорьевич, вы сообщали кому-нибудь, что нашли нас?
   - Нет.
   - Тогда есть два варианта. Нет, даже три. Первый - кто-то прослушивает ваш телефон...
   - Не подходит. Варяговцы проверяли своей специальной аппаратурой и авторитетно заявили, что не прослушивается. Но дополнительно поставили кодировщик.
   - Значит все же два. Первый - предполагаемая нами сила на время отклонилась от помощи мне. Второй - в игру вступила еще какая-то сила.
   - Ну-ну, что-то у тебя фантазия разыгралась, - отец поморщился, - у меня скоро в глазах будет от этих сил бесплотных рябить. Думаю, произошла утечка информации, ошибка. Никто не обладает бесконечными возможностями.
   Сергей Григорьевич согласно покивал головой. Дверь в палату после негромкого стука отворилась, и Марина неторопливо вкатила обед. Тельнов мгновенно закрыл работающее приложение и вывел на экран заставку. Данила вспомнил, что даже не завтракал и с аппетитом посмотрел на тарелки. Зная особенность советника никогда не вести никаких разговоров во время еды, решил сходить в столовую.
   - Господин Советник, - официально обратился он, - не разрешите отбыть на время обеда, - Тельнов, не до конца понимая, что тот задумал, кивнул, - и украсть у вас даму.
   Он предложил Марине руку, та растерялась, но, видя одобряющий взгляд "Сережи", приняла предложение.
   - Смотрите, Мария все узнает первой, - пошутил им вслед мужчина, и, не обращая внимания на внезапно застывшего с вилкой, не донесенной до рта Евгения, принялся за еду.
   Через полчаса вернувшиеся молодые люди, веселые и разговорившиеся, встретили напряженные лица людей, которым помешали. Данила попытался поймать взгляд отца или советника, но те старательно отводили глаза. Первым нарушил затянувшуюся паузу Сергей Григорьевич:
   - Продолжим, на чем мы остановились.
   Марина поняла, что сейчас она здесь лишняя и, забрав каталку, вышла. Мужчины не проронили ни слова, пока за ней не закрылась дверь, и это не было проявлением недоверия. Ручка каталки, возможно специально, была сделана низковато, совсем чуть-чуть, но девушке приходилось везти ее немного наклонившись. Мужчины не могли оторвать взгляда от этого зрелища. Дверь закрылась, они шумно выдохнули, переглянулись и рассмеялись.
   - К делу. - Евгений Владимирович включил экран, - вопрос о внешних факторах, с вашего позволения, пока оставим в стороне. Сейчас наша основная задача - разработать план и начать действовать, пока от нас не ожидают.
   Сергей Григорьевич согласно покивал, посмотрел на бывшего начальника:
   - Ну, рассказывай, не томи, я же вижу, что план у тебя уже готов.
   - Еще бы у меня, да не было плана. Вкратце расскажу, чтобы дать вам направление. Первое, вполне логичное, я бы сказал, безусловное - перевод всех средств в активы Южного направления. Второе - его переоценка, третье - перевод обратно, раскидываем по всем направлениям, четвертое - захват управления на основании контроля над большей частью акций.
   Слушавшие удивленно подняли брови.
   - Да-да, и не смотрите на меня, как на сумасшедшего. Мы же с вами делали расчеты. Если учесть грамотную работу по снижению и повышению курсов акций, которую мы можем провести, имея такие резервы, к моменту осуществления плана мы будем иметь на руках около сорока процентов акций.
   Тельнов вдохновенно подхватил:
   - За это время, думаю, можно успеть несколько раз поссорить Петра с Валерой, вселить в них недоверие друг другу, и в зависимости от поведения, присоединить акции одного либо другого. А уж с последним мы разберемся без особых проблем.
   Глава 13
   Верочка с неприятным чувством заняла свое рабочее место. Больничный кончился, надо было приступать к своим обязанностям, она специально пришла пораньше, чтобы разобраться в накопившейся почте, рассортировать ее, выбрать документы, требующие немедленной с ними работы. Дверь в приемную открылась, и вошел Валерий. Девушка сразу поняла, что ему все известно, он с любопытством оглядел ее с головы до ног, плотоядно ухмыльнулся, подмигнул:
   - Привет, милашка. С рассвета на боевом посту? Решила повторять подвиги известных разведчиков? - Тенорок его в течении предложения сменился с притворно-ласкового на откровенно издевательский. - А знаешь, что во время войны делали с радистками, прежде чем запытать до смерти, вызнавая шифр?
   Верочку передернуло, заготовленные слова о работе вылетели у нее из головы, щеки зарделись. Она старательно подыскивала достойный ответ этому хаму, но Валерий уже скрылся за дверью директорского кабинета. Девушка постаралась успокоиться, налила себе стакан воды и не успела допить его, как сзади раздался грубый бас второго начальника:
   - Ну вот, стоит на пару дней отпустить на больничный, как придут с похмелья и тут же хлебать воду! Вы, дама, работать пришли или развлекаться? Почему президента спиной встречаем!
   Верочке понадобилась вся ее выдержка, чтобы не расплакаться:
   - Здравствуйте, Петр Евгеньевич.
   Петр, не отвечая, прошел в кабинет и со стуком захлопнул дверь. Руки у Веры тряслись, губы начали подрагивать им в такт. Она отдавала себе отчет в том, что это далеко не конец ее мучений. И так будет каждый день. Можно уволиться, но что ей напишут в рекомендациях, страшно даже и подумать. Конечно, слово крестного кое-то значит в деловом мире, да и от Евгения Владимировича она ничего, кроме хорошего, еще не видела. Но обращаться за помощью по таким пустякам не хотелось. Ишь, че, фифа какая! Потерпим.
   Валерий встретил Петра довольной улыбкой. Он, конечно слышал как брат отчитывал секретаршу и ему это доставило удовольствие:
   - Что, приструнил змею? Правильно, а то пригрели на груди, а она бегает, рассказывает все, что здесь происходит, кому ни попадя. А вообще, думаю, ее надо увольнять.
   - Согласен с тобой, - Петр с трудом выговорил эту фразу, больше всего ему хотелось что-нибудь возразить младшему, но на этот раз он действительно угадал его мысли. - А на вакантное место устроим конкурс, дадим объявление в газету.
   - Ага, и в Интернет. Представь сколько девок откликнется? А сколько среди них будет сговорчивых!
   Глаза Валерия сально блеснули, Петр ответил ему понимающим взглядом. Да, новый пост и отсутствие отца имели свои неоспоримые преимущества.
   - Только давай договоримся - по очереди. Одну ты, другую - я. - Старший брат не собирался исполнять никакие договоренности, но согласно кивнул. Пусть пока создается видимость мира и взаимных уступок. Тем проще будет потом.
   - А еще я придумал...- Валера щелкнул в возбуждении пальцами, порывисто подошел к столу, нажал кнопку селектора. - Верочка, подготовьте, пожалуйста, объявления о начале конкурса на вакантное место секретаря президента торгово-промышленной группы "ИнВест". Рабочий день сами знаете, оклад укажите на тридцать процентов меньше, чем у вас. И постарайтесь управиться до обеда, потому что потом будет другое задание.
   - Хорошо. - Голос Веры был еле слышен, до нее сразу дошел смысл сказанного. Вечером ее уволят, а пока постараются сделать жизнь как можно невыносимее. Главное - продержаться, не доставить им удовольствия понаблюдать за слабостью и растерянностью.
   Самое страшное в жизни - неизвестность. Можно вытерпеть любую боль, можно выжить практически в любых условиях, если знать, когда это закончится и что будет потом. Но вот, момент неопределенности дальнейшей судьбы миновал, рабочий ад оказался гораздо короче, а оттого терпимее. Верочка приободрилась, старательно подвела губы и принялась за работу. По телу разлилось приятное спокойствие, теперь ничто не сможет вывести ее из себя. Все нападки мелочных людишек представились в комичном свете, они больше не трогали душу. В самом-то деле, не с ними она подписывала контракт, не они принимали ее на работу, так что увольнение нисколько не страшно, потому что произошло не по Верочкиной вине, а под воздействием внешних факторов, влияние на которые за пределами ее скромных сил.
   Дверь приемной открылась и вошедшая женщина мгновенно сломила каркас Верочкиной защиты от окружающего мира. Перед ней не хотелось защищаться, да и необходимости такой не возникало. Сильно осунувшаяся и похудевшая, с темными кругами под глазами на пороге стояла Евгения Владимировна Юрьева. Нельзя сказать, что она постарела со времени последней их встречи с Верочкой, происшедшие изменения можно более точно выразить словом "сдала".
   Все это молнией промелькнуло в голове секретаря, она подскочила к жене бывшего начальника, потом смутилась своего порыва, отступила, сдержанно поздоровалась.
   - Здравствуй, милое дитя. - Евгения говорила ровным, спокойным сопрано, так говорят, когда стараются сдержать не к месту появившиеся эмоции. - Вижу, ты рада меня видеть, и это меня успокаивает. Значит, мой муж не разучился смотреть людям в душу. Вот с сыновьями оплошал, - хрипотца пробилась на последнем слове, женщина сглотнула, еще сильнее выпрямила и без того неестественно прямую спину. - Но сделанного не воротишь, а заглянуть им в глаза мне бы хотелось. Они у себя?
   - Да. - Верочка, не желая слышать даже отголосков семейной сцены, постаралась как можно скорее скрыться из приемной, благо дел накопилось достаточно, чтобы обоснованно покинуть рабочее место. Как потом оказалось, обоснования были никому не нужны.
   Об этом визите Евгении Владимировны еще долго ходили разговоры по главному офису компании. Рассказывали, что Петр с Валерой выскочили из кабинета через пять минут после того, как она зашла туда, с горящими щеками. Глаза их смотрели в пол, но подчиненные не смели кинуть взгляд в их сторону, потому что каждый понимал, что произошло и каждому, у кого сохранилась хоть капля совести, было стыдно. Надо заметить, что далеко не все, честно глядя себе в глаза утром во время бритья, могли бы сказать, что поступили бы на их месте иначе. Слишком большой куш обещался в случае выигрыша. А победителей не судят.
  
   ***
   Несмотря на предложение покровительницы изображать активную деятельность, не концентрируясь на результате, загадка проникновения в дом Петра не давала Кириллу покоя. Пусть бессознательно, без видимых умственных усилий, но работа шла, и постепенно в голове вырисовался образ человека, который мог это сделать. Несколько звонков знающим людям окончательно убедили его в правильности сделанного вывода.
   Прежде всего, конечно, удивительной была расправа с собаками. Псы оклемались к приходу Петра, но не торопились бегать по двору, забрались в самые отдаленные его уголки, стараясь двигаться как можно меньше. А на следующий день будто воскресли, и вчерашнее никак не отразилась на здоровье. Кто мог проделать подобное? Кирилл отвез одного из псов к ветеринару, взяли анализы, но ничего не нашли. Никаких следов химии, способной усыпить собаку, а врач категорически заявил, что это животное не подвергалось нападению вообще.
   Но собаки всегда встречали машину хозяина, выбегали ему навстречу, как бы здороваясь. В преддверии стычки ни Петр ни его помощник не заметили их отсутствия, но когда патрон уехал вслед за машиной скорой помощи, Кирилл вспомнил о свирепых охранниках. И нашел их неподвижными посреди двора. Рядом - практически никаких следов, в одном месте, в отдалении, небольшой клочок сдернутой травы, как на футбольном поле в месте резкого толчка ноги спортсмена. Но на ногах у футболистов - шиповки, немудрено, что они рвут дерн, а посетитель явно был в обычных кроссовках, поскольку следов шипов точно не было.
   Уже тогда где-то глубоко в сознании отложился этот факт. Из известных Кириллу наемных исполнителей такое мог проделать один. Монах. После Петр проговорился о неизвестно как попавшем на стол отца письме, и это тоже был аргумент в пользу правильности Кирилловых мыслей.
   С другой стороны, покровительница предложила не выкладываться в этом направлении, следовательно, она знала больше, чем говорила. Поскольку именно с сообщением об акции вызова Петра домой было связано явное потепление ее голоса, Кирилл заключил, что девушка знала об этом заранее. А об акции Монаха знают единственно заказчики, по крайней мере, до ее завершения. Да и в целом курс неизвестного лежал в той же плоскости, что и союзников Кирилла, из чего неоспоримо следовало, что они работают в одной команде.
   Как бы человек ни скрывался, сколько бы мер маскировки не применял, обязательно отыщется ниточка, за которую в нужный момент могут потянуть разыскивающие его. Если же этот человек работает по заказам, у него всегда есть доступный всем канал связи, по которому к нему можно обратиться. Вот только не всегда он откликнется на вызов, но это уже дело десятое. Существуют технологии, позволяющие отследить точку выхода абонента в Интернет, если задействовать их одновременно с его действиями. Пусть не с точностью до адреса, но, самое меньшее, страну. Разумеется, при более длительном контакте с сетью можно добраться и до квартиры, на чем, собственно и попадаются большинство хакеров, но агент, знающий о возможности раскрытия никогда не будет светиться. Осторожность для него - единственная гарантия безопасности.
   Монах, как фигура довольно одиозная, давно привлек внимание самых разнообразных структур, многие из которых имели довольно обширные возможности. Его местоположение в настоящий момент времени пусть и не являлось общеизвестным фактом, но при определенных усилиях, а также при условии наличия нужных знакомств, выяснить, в какой стране и даже городе он сейчас работает можно. Кирилл прекрасно знал, к кому обратиться с просьбой, а так как в расходах он был не особо ограничен, к его просьбам отнеслись с большим пониманием и на запрос отреагировали достаточно оперативно.
   Информация стоила того, чтобы за нее заплатить. Последние несколько месяцев Монах находился в одном с ним городе, отказываясь от заказов в других концах мира. То есть работал на постоянных клиентов. Такие совпадения бывают слишком редко, при поиске решения их лучше не учитывать, поэтому Кирилл сразу откинул вероятность наличия двух спецов такого класса в городе. Следовательно, оставался единственный вариант - в дом Петра пробрался Монах, причем работает он на тех же людей, что и Кирилл. Еще бы посмотреть на фотографии, присланные боссу, не те ли это снимки, сделанные Кириллом на свой телефон. Но Петр на такой вопрос отреагировал удивительно бурно, посчитав просьбу работника пустым любопытством. С другой стороны, вряд ли найдется человек, с удовольствием дающий рассматривать прелести своей жены подчиненным. Это все-таки в чем-то потеря авторитета.
   Вычислив, таким образом, исполнителя, Кирилл понял, что находится перед выбором. Часть задания Петра выполнена, но стоит ли докладывать ему об этом? Ведь это значит косвенно предать своих основных работодателей, чего делать ни в коем случае не хотелось. С другой стороны, потеря авторитета в глазах Петра, тоже не в их интересах, Кирилл нужен им как агент в окружении руководства "ИнВеста". На обещание не оставить его в случае увольнения, мужчина особо не надеялся. Слова - как вода, дважды одни и те же не произносятся, о человеке заботятся до тех пор, пока он представляет какую-то ценность. Предательство в сферах большого бизнеса даже и предательством-то не называется. Интрига, игра. Методы редко имеют значение.
   И неожиданно перед глазами встали два образа. Светлана и Верочка. Выбор между ними и был основным во всей его дальнейшей жизни. Действительно, сообщив Петру об исполнителе, Кирилл автоматически приобретает дополнительный вес в его глазах, возвращает утерянные позиции. А близость к Петру означает близость с его женой.
   Мужчина, усмехнулся такому обороту речи, сел в кресло поудобнее, вытянул ноги. Что его так зациклило на этой Светке? Ну, баба, да баба. Ну симпатичная, даже более того, красивая. Ну, сексуальная. Дальше-то что? Мало ли в жизни было симпатичных да сексуальных? Достаточно. Тогда что же зацепило так, что мысли вновь и вновь к ней возвращаются. Причем на фоне столь удачно развивающихся отношений с Верочкой, которую рука не поднимется поставить в один ряд с этой безмозглой стервой.
   Две женщины привлекали Кирилла, будто в разных плоскостях, и эти влечения нисколько не противоречили друг другу. Наоборот, поддерживали и усиливали, иногда возникала мысль о том, что идеальным вариантом было бы соединение этих образов в один. Тогда мужчина был бы счастлив.
   Интеллектуальность и духовность Верочки притягивала так же, как и откровенность Светы, ее практично-циничный взгляд на мир. В случае с женой босса представлялась еще и дополнительная возможность утереть Петру нос, заставить беситься этого самодовольного борова, возомнившего о себе невесть что. Вера - это вся оставшаяся жизнь, это мир и спокойствие, это радость и счастье. Семья, дети, в общем, все непреходящие ценности, к которым рано или поздно начинает стремиться каждый.
   И что выбрать, борьбу или победу? Любовь или страсть? Огонь или воду?
  
   ***
   Владислав Романович Жданов, более известный под прозвищем "Монах" решился на активные действия. Некоторых, имевших возможность познакомиться с ним достаточно близко, бросило бы в жар от подобной вести. Активные действия Монаха - штука серьезная, особенно для тех, кто пытался встать у него на пути. Нет, он не убивал, причем ни разу, это противоречило его заповедям, на которых он буквально помешан. Но встречи с ним запоминались, оставляя тяжелые травмы. Их можно было бы назвать глубокими, поскольку именно этот термин чаще всего используется для описания этого типа травм. Психологических.
   На определенном этапе развития мужчина начинает верить в собственную непогрешимость, это необходимо ему для выживания в социуме. Это дает энергию для действий, возможность не оглядываться непрерывно на окружающих, не мучиться разрушительными сомнениями. А вместе с непогрешимостью частенько приходит мысль и о непобедимости, особенно если человек ведет достаточно активный образ жизни, имеет опыт стычек с врагом. Поражения постепенно забываются, проанализированные. Выводы делаются и в следующий раз мужчина поступает иначе, что повышает его шансы на победу.
   И вот встречается противник, воспринимающий привыкшего побеждать как досадную неприятность. Это когда мужчина вооружен. На безоружных Монах вообще редко обращал внимание. Как такое может быть? Почему он столь сильно отличается от людей? Этим вопросом задавались многие, некоторые начинали верить китайским фильмам про монахов Шаолинь и приписывали сверхспособности тому источнику. Ни один из них не знал, что после каждой акции Владу требуется довольно продолжительное время на восстановление здоровья, когда он двигается намного медленнее, чем все окружающие.
   Все в мире сбалансировано, Монах не может жить в повышенном темпе постоянно, резервы человеческого организма пусть и не используются нами даже на половину, но не беспредельны. И надо заметить, что отец, обучавший Влада основам энергетических преобразований, сначала научил грамотно восстанавливать силы, а уж потом перешел к быстрому их расходованию.
   Но все это больше относится к личности самого Владислава, чем к повествованию. Поскольку Монах собирался начинать активные действия на другом фронте, не имеющем отношения к бою и сверхскоростям. На фронте, требующем несколько иных качеств, чем старательно взращиваемые Владом с детства. Не менее опасном, чем война, быть может более безжалостном и убивающем не реже. На фронте любовном.
   Спустя три дня после первой встречи юноша почувствовал, что ему невыносимо хочется увидеть Верочку, заглянуть ей в глаза, услышать ее голос. Немного побродив по комнате, как беспокойный зверь в клетке, он схватил телефон и набрал номер. Девушка, к его радости, сразу согласилась встретиться, и уже через два часа они сидели в небольшом кафе, беседуя на отвлеченные темы.
   К этой встрече Влад постарался подготовиться, почитал кое-какие журналы, описывающие различия мужской и женской психики, но быстро понял, что ему вряд ли это все поможет. Опыт - единственное, что важно в этой сфере, и как раз его-то у молодого человека и не было. Большинство прочитанных статей повествовало о том, как завязать знакомство, другие - как оказаться с понравившейся женщиной в постели. Но познакомиться он смог и без подсказок, пусть немного нелепо и коряво, главное - цель была достигнута. Тащить Верочку в постель Монах не собирался, девушка не вызывала в нем даже отголосков такого желания. Хотелось видеть, слышать, понимать.
   Юноша чувствовал, что определенно вызывает у спутницы интерес, она немного им увлечена. Вот только что нужно делать дальше, он не знал. Где-то через полчаса после начала беседы Влад окончательно расслабился, начал шутить и рассказывать смешные истории, без напряжения подхватывал предлагаемые Верой темы, они обсуждали их, находя все больше общего. Одновременно Монах получил возможность рассуждать и неожиданно для себя осознал тот факт, что не представляет себе их совместного будущего.
   Верочка с удовольствием отметила перемены в поведении молодого человека. Исчезла та скованность, закрытость, с которой она столкнулась на первой их встрече, когда она буквально клещами вытягивала из него слова, пытаясь создать хоть какую-то видимость диалога. Влад явно умел быстро учиться и забрезжила надежда, что еще через пару свиданий он догадается подарить ей цветы, пригласить куда-нибудь в более романтическую обстановку. О себе он все так же не рассказывал ничего, но не отмалчивался в ответ на вопросы, как раньше, а шутил, менял тему. В общем, вел себя как нормальный мужчина.
   Не то, чтобы он полностью затмил очарование вечера, проведенного с Кириллом, однако по всему выходило, что соперником он будет настоящим. Впервые в жизни такое случилось с Верочкой. Двое мужчин, к каждому из которых она питает самые положительные чувства, одновременно начинают за ней ухаживать. Вообще, как уже отмечалось, в этом вопросе девушке раньше не очень везло.
   И вот, матерый, как вожак волчьей стаи, Кирилл, поживший, повидавший, готовый в порыве ярости на убийство. Взрослый, уверенный, спокойный. Это с одной стороны. А с другой - Влад. Таинственный, наполненный непонятной энергией, пронизывающей все пространство вокруг него. Стеснительный, молодой, но с широким кругозором, стремительно развивающийся. Кого выбрать? Кто сможет дать Верочке счастье, а ведь она даже не представляет, что это такое.
   За размышлениями девушка не заметила, что ее спутник тоже замолчал, глаза его потускнели, будто он заглядывал в себя. И эта пауза стала переломной в вечере. Диалог практически остановился, каждый потерял нить взаимопонимания, тыркался будто наощупь. В итоге окончание получилось скомканным, разошлись задумчивые. Влад проводил Верочку до подъезда, молчаливо выслушал сбивчивую благодарность за прекрасно проведенное время, кивнул и растворился в полумраке наступающей ночи. Вера недолго смотрела ему вслед, стараясь понять, хочет ли еще раз видеть этого странного юношу, не смогла прийти к окончательному выводу и решила оставить все судьбе.
  
   ***
  
   - Ну, молодой человек, рассказывайте, делитесь успехами. - Со времени разработки плана прошла неделя, Тельнов выглядел вполне здоровым и сегодня его должны были выписать.
   Количество операций, произведенных за это время Данилой сложно представить. Впрочем, как и подсчитать. Работая по восемнадцать-двадцать часов в сутки, он иногда начинал забывать, что он делает, зачем, для кого и какой во всем этом смысл. Голова гудела, грозилась разорваться на мельчайшие осколки. Усталость накапливалась, делала его раздражительным, он научился спать по пятнадцать минут, при переезде с одного места на другое. Самое привычное место для сна, конечно же, стал уже опробованный стол с компьютером. Иногда у него не хватало сил, чтобы дойти до кровати, иногда хватало и он падал, чтобы проснуться через четыре-пять часов и вновь сесть за монитор, куда-то поехать, позвонить... Единственное, что его спасало - это парилка. Буквально за несколько минут он чувствовал, как тело омолаживается, усталость сходит, исчезает, проваливается. Мозг пустеет и вновь наполняется ясными, четкими мыслями.
   Финансовый мир залихорадило. Так всегда бывает, когда внезапно появляется новый игрок, с неизвестными силами и интересами. Все пытаются завладеть хоть какой-то информацией о нем, стоит ли привечать их в своем кругу, стоит ли иметь с ними дело, на каком основании строить взаимодействие - долгое сотрудничество ли будет выгоднее, либо кинуть и под шумок свалить. Каждый по своему решал эти вопросы, каждый в меру своих возможностей и способностей старался заработать как можно больше на этой новости. А корпорация "ИнВест" теряла очки.
   Прошел слух, что кто-то скупает акции Южного направления, как наиболее быстро развивающегося. Люди опытные стараются со скепсисом относится к таким слухам, но были опубликованы данные из журнала регистрации, и, в совокупности с данными о развитии за последние несколько месяцев, они развеяли скепсис. Через неделю курс акций Южного направления вырос в пять раз, в то время, как остальные потеряли более, чем по двадцать процентов стоимости.
   - Все идет по плану, - Данила с удовольствием вытянул ноги, сидя на удобном стуле. Сейчас он чувствовал себя намного комфортнее в компании отца и Тельнова, за ним признали право действовать в одной команде, это чувствовалось по внимательным и одобрительным взглядам. - Перевод активов прошел успешно и незаметно для противника.
   Все старались не употреблять имен Петра и Валеры. Родственные связи не рвутся в один миг, всегда остается горечь сожаления и боль. Гораздо проще бороться с абстрактным "противником", чем с братьями.
   - Мы готовы к следующему шагу - переоценке фондов Южного направления. И логичный вопрос - каким образом нам удастся это проделать.
   - Эта акция предоставлена господину Тельнову, - Евгений Владимирович взглянул на Советника, тот спокойно кивнул головой.
   - У меня все замечательно, противник готов к активным действиям, думаю, начнет их не позднее, чем через неделю. Тогда ловушка и захлопнется.
   - Мне понравилась ваши действия по увеличению стоимости акций. Особенно приятным было сомнение известных экспертов, позволившее закончить перевод активов. Преклоняюсь, - Данила шутливо склонил голову, Сергей Григорьевич очень серьезно кивнул в ответ, выждал несколько секунд, рассмеялся:
   - Большинство статей для экспертов написаны мной. Ничего выдающегося, у меня достаточно знакомых.
   - Ну вот, а меня уже на покой списали, - Евгений Владимирович шутя нахмурился, - ничего, дайте выйти из больницы, я покажу, как действуют настоящие профессионалы. Уверен, как минимум тридцать процентов агентов перейдут на нашу сторону.
   По распределению действий основателю компании было предоставлена миссия, не столь важная с точки зрения реализации основного плана, но требующая авторитета президента. Долгие годы Юрьев с Советником строили сеть агентов - аферистов высшего класса, работающих с поддержкой "ИнВеста". Условия были приблизительно следующими. "ИнВест" обеспечивал агентов необходимой информацией и, когда требовалось, беспроцентными кредитами на реализацию интриг. В ответ аферы не касались компаний из так называемого "черного списка" - перечня фирм, с которыми у "ИнВеста" были хорошие отношения.
   Подчиниться эти люди могли сильному и сейчас же начали бы свои атаки на "ИнВест", как только Валерий с Петром пропустят первую аферу. Евгений Владимирович планировал переманить их на свою сторону, постараться подчинить эту сеть себе лично. Параллельно это нанесло бы довольно ощутимый удар по нынешним руководителям "ИнВеста", носящий скорее психологический характер, нежели экономический, но оттого не менее болезненный.
   - Не кажи "гоп", пока не прыгнешь, - Сергею Григорьевичу доставляло некоторое удовольствие подкалывать бывшего начальника. Впрочем, это было взаимно, к тому же оба давно привыкли не реагировать на подначки, прекрасно понимая, что самым достойным ответом могут быть завершенные дела. Вот и сейчас Евгений Владимирович пропустил фразу советника мимо ушей, обратился к сыну:
   - Данила, а как поживает Мария?
   - Маша? - Молодой человек запнулся, немного подумал. - Последнее время мы редко встречаемся. Она занимается своими делами, да и у меня времени нет. Раньше ты не интересовался моей личной жизнью...
   Отец поморщился:
   - Я получил хороший урок и теперь дую на воду. Не обращай внимания.
   Данила промолчал в ответ, повисло довольно напряженное молчание, нарушенное приходом Марины:
   - Здравствуйте. - Мужчины нестройным хором поприветствовали ее, Тельнов поднялся и поцеловал ручку. - Сергей Григорьевич, все документы готовы, вы можете хоть сейчас ехать домой.
   - Замечательно, - господин Советник потер руки, - архи-замечательно. Совещание на сегодня, думаю, закончено, поэтому, если вы не возражаете, я покину ваше общество и стены этого гостеприимного заведения.
   Данила поднялся:
   - Я тоже пойду, на сегодня несколько встреч назначено.
   Мужчины попрощались с Евгением Владимировичем и вышли.
   А вечером Тельнов позвонил Марине и пригласил ее составить ему компанию в первом послебольничном выходе в город. Девушка с радостью согласилась.
  
   ***
   Светлана пролежала в больнице ровно неделю, после чего врачи посчитали дальнейшую ее госпитализацию нецелесообразной. В стенах собственного дома человек чаще всего проще преодолевает последствия нервных срывов, быстрее восстанавливается. Прописали женщине капли, снижающие возбудимость нервной системы, в простонародье - успокоительное, но Света решила, что и без них сможет справиться. Закрыла подальше в шкафчик, выкидывать не стала, хотя и была уверена в себе. И действительно, пребывание вне дома сильно ее изменило. Появилась некоторая задумчивость, голос почти избавился от истерических ноток, стал глубже и ровнее. Двигаться женщина начала плавно, как-то царственно неся свое тело, появилась привычка долго и пристально смотреть на какие-нибудь предметы.
   Петр сначала удивленно приглядывался к ней, ожидая вспышек, считая, что все ее поведение - затишье перед бурей. Но прошел день, вечером он попытался устроить скандал, жена не реагировала никак. Со спокойной улыбкой Мадонны наблюдала за ним, и это все более распаляло Петра. К ночи он выдохся, потерял драйв, и, не зная, за что еще зацепиться уехал из дома. И вновь Светлана ничего ему не сказала, грустно посмотрела из окна на отъезжающий автомобиль. В ту ночь спала ровно и без сновидений, а бывало раньше не смогла бы лечь, зная, что супруг с кем-то развлекается. Сейчас ей стало это безразлично.
   Человеческая психика - штука тонкая и слабо изученная, но любой психотерапевт с полной уверенностью может сказать, что переход от агрессии к апатии излечением не является. Это разные стадии кризиса личности. Но апатией состояние Светы, при всей схожести внешних признаков, назвать нельзя. В глубине ее сознания шла упорная работа, женщина начала понимать, что выбранный ею жизненный путь является тупиковым. Прикосновение к запредельному, балансирование на краю пропасти безумия заставил ее по новому взглянуть на мир.
   Ценности, раньше бывшие для нее пустым звуком, внезапно обрели вес и влияние. Еще в больнице во сне к ней часто начала приходить умершая мать, она просила у дочери прощения за то, что запутала ее. За то, что воспитывая ее, вложила слишком много собственной ненависти к миру, обидевшему своей несправедливостью, вместо того, чтобы постараться подготовить Свету к сложностям и проблемам. Женщина просыпалась в слезах, она прощала маму, ей было больно, что не успела ни разу поговорить по душам с самым близким человеком.
   Далеко не все в окружающем вызывало у нее брезгливое безразличие. Радость утреннего солнца, первого глотка обжигающего кофе наполняли ее светом и теплом. Света радовалась жизни как никогда раньше, радовалась каждому глотку воздуха, каждому прикосновению к предметам, каждому услышанному слову. Гостиная, раньше бывшая ее любимой комнатой, стояла теперь заброшенной, женщина проходила мимо, даже не бросив взгляд на дверь, ни разу у нее не возникло желания окунуться в темно красную атмосферу, насыщенную чуждой энергией.
   Петр не заехал домой утром, направившись сразу на работу, Светлану радовало его отсутствие. Единственный человек, с которым ей хотелось увидеться, был Кирилл, почему-то он ассоциировался с чем-то теплым и дорогим. Уже не было того яростного стремления затащить его в постель, хотелось посидеть рядом, посмотреть на него, послушать его голос, почувствовать тяжелую сильную руку обхватившую ее ладонь. Фантазии были вызваны непонятно чем, но с каждым часом все сильнее ее захватывали. Ей показалось, что с этим мужчиной она сможет ощутить спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, которых ей так часто не хватало.
  
  
   Глава 14
  
   Верочка тяжело восприняла свое увольнение, не помогли ни моральная готовность к этому событию, ни понимание того, что избавилась от ежедневного невыносимого ада. На душе было гадко, пропала уверенность в завтрашнем дне. Следовало собраться, начать поиски новой работы, Вера не представляла, на какие средства она будет жить, если в течении месяца не найдет себе нового места. Очень не хотелось тратить деньги, отложенные на квартиру за время, проведенное в приемной "ИнВеста", да и тратить она привыкла уже довольно много, позволяя себе иногда маленькие слабости.
   Неделя прошла в попытках заставить себя смириться с положением, обращаться за помощью к крестному не хотелось, сам он не звонил, занятый реализацией плана захвата компании. Иногда они созванивались с Кириллом, но и он был постоянно загружен разнообразной работой, непрерывно находился рядом с Петром, выполняя функции телохранителя и шофера. Влад пропал, после их встречи он ни разу не позвонил, но Вера была уверена, что они еще встретятся.
   И вот сегодня Кирилл пригласил ее поужинать в ресторан. Прошлый раз был волшебным, девушка поняла, что до сих пор ее поддерживает тот вечер, дает силы, оставаясь светлым воспоминанием в ряду трагических событий. Собиралась столь же кропотливо, на этот раз было проще, потому что Кирилл стал ближе и понятней, первое впечатление осталось позади, ее образ навсегда останется в его памяти. Надо его поддерживать; с другой стороны, можно поэкспериментировать, резко сменив имидж, это тоже будет воспринято Кириллом положительно. В общем, у Веры появилась возможность творческого самовыражения, без страхов, без тревог и без сомнений.
   Куда бы женщина не собиралась, если у нее достаточно времени и предвкушение приятного вечера, постепенно настроение ее улучшается. Каждый выбор, каждая примеренная вещь, каждый штрих карандаша или помады заряжают энергией. Именно эту энергию чувствуют прежде всего мужчины, когда общаются с противоположным полом. Они не разбираются в нюансах косметики, редкий из них может отличить обычную одежду от фирменной, купленной за баснословные деньги. По большому счету это все им безразлично, поскольку все это примитивные попытки получить дополнительные преимущества в борьбе за место под солнцем. Ценность женщины в мужских глазах определяется по силе токов, исходящих от нее.
   Верочка имела довольно смутные представления о природе мужского расположения, как, впрочем, и большинство молодых представительниц пола слабого. Часто ее поражал выбор знакомых, она терялась в догадках, почему тот или иной молодой человек вдруг начал ухаживать за совсем неказистой, с Верочкиной точки зрения, девушкой, тогда как вокруг вьются идеальные для него спутницы. Прекратив размышления намного раньше, чем закончила школу, девушка решила относиться к таким случаям спокойно. Очередное проявление мужской нелогичности и странности.
   Собиралась долго, потратив на это почти полдня, старательно и вдумчиво подходя к выбору каждой детали туалета, перемерила почти весь свой гардероб, сформированный по вечному женскому принципу. Надеть нечего, вешать некуда. Остановилась на белоснежном платье в комплекте с жакетом. Тонкая золотистая вязь по подолу и узор на правой стороне расстегнутого жакета создавали ощущение воздушности и легкости. Именно такой ей хотелось предстать сегодня перед Кириллом - невесомой, неуловимой.
   Оценку своим стараниям она легко прочитала в его взгляде, едва вышла из подъезда. Мужчина вновь замер, с трудом оторвался от шагающего ему навстречу видения, чуть не забыл поздороваться и подарить привезенный букет роз. В себя пришел после того, как заняли столик и сделали заказ. Другие посетители ресторана мужского пола с трудом возвращались к прерванной их появлением беседе, чем вызвали немало нареканий со стороны своих спутниц.
   Однако не все было столь безоблачно, как могло показаться со стороны. Вера постоянно непроизвольно сравнивала Кирилла с Владом, и не всегда первый выигрывал. Иногда ее слегка коробило от его грубоватых шуток, излишне прямой и негибкой жизненной философии. Влад, при всей его неискушенности и неопытности был более изящен, и однозначно более умен, что не могло не сказаться на качестве беседы.
   В свою очередь Кирилла постоянно беспокоил образ Светланы, то и дело возникавший перед глазами. Он старался избавиться от навязчивого видения, но получалось плохо, терялась нить беседы, мужчина пару раз даже невпопад рассказал глупые истории, чем немного разочаровал спутницу. Апогеем неудачного вечера был звонок Светланы. Кирилл отошел на минутку поздороваться со знакомым и Вера случайно проявила любопытство к затрезвонившему аппарату. На заставке вызова красовалась обнаженная жена бывшего босса, в распахнутом полупрозрачном халатике красного цвета.
   Мужчина вернулся, коротко поговорил, и по глазам Веры догадался о ее любопытстве. Внутри вскипела волна гнева, но Кирилл сдержался, убрал телефон в карман. Девушка старательно отводила глаза, спрашивать не имело смысла, да и не убедили бы ее никакие объяснения. Скомканным и безынтересным получилось окончание встречи, танцевать не хотелось, шутки не получались ни у одной ни у другой стороны. Более всего Верочке хотелось оказаться сейчас дома, в своей родной кровати, прижаться к мягкой подушке, впитавшей в себя столько девичьих слез и перестать сдерживать рвущееся наружу рыдание. Жизнь показалась ей серой и ненужной.
   Кирилл почувствовал ее состояние, ему самому не хотелось продолжать пустой разговор. Вера потеряла для него привлекательность, проявив столь женскую черту, поставила себя в один ряд с другими. К обоюдному облегчению легко нашелся повод, чтобы уйти, на маленькой сцене заиграл какой-то неприятный джазовый квартет, солист которого с трудом попадал в ноты и корчился в экстазе выступления. Кирилл довез девушку до дома, но в подъезд заходить не стал, попрощался на улице и, решив созвониться, они расстались. Звонить не собирался ни один, но главное - сохранить лицо, видимость вежливости и заинтересованности. Мало ли как может повернуться, чувства мимолетны, это в юношеском возрасте люди способны на основании минутной разочарованности рвать навсегда. И встречаться на следующий день.
  
   ***
  
   Петр, не поздоровавшись прошел мимо новенькой секретарши, принятой на место Верочки. Девушка уже привыкла к его грубости и постоянной угрюмости и понимала, что сделала ошибку, откликнувшись на столь заманчивое предложение участвовать в конкурсе. Мало того, что первым же условием было предоставление секс-услуг обоим начальником, что само по себе не так уж и редко в наши дни, так еще и отношение после зачисления в штат стало абсолютно неприемлемым, как к платной девке. В общем, хотелось отомстить, но она не знала как, поэтому планировала уволиться как можно скорее. После первой же зарплаты.
   Валера встретил брата раздраженной гримасой, оторвавшись от кипы бумаг, накопившихся за время кастинга, когда вся работа приостановилась.
   - Ты опоздал!
   Петр резко обернулся в его сторону, зло ощерился. Последнее время он непрерывно искал повод, чтобы выместить на ком-нибудь свою злость. Дела компании шли все хуже и хуже, некоторые поставщики отказывались продлять контракт, вынуждая искать новых. Руководители направлений, назначенные братьями совместно, не оправдывали возложенных на них надежд, процветало воровство и игнорирование служебных обязанностей. Серия увольнений ничего не дала, профессионалы не желали идти в "ИнВест", прослышав о его неустойчивом положении.
   Каждый из братьев старательно тянул одеяло на себя, полной неожиданностью для них стало повышение курса акций Южного направления, особенно на фоне непрерывного падения всех остальных. Петр считал, что во всем виноват средний брат, с его трусостью, неспособностью надавить на партнеров и подчиненных. Сидеть и просчитывать отчеты ему не хотелось, он видел свою роль в компании на месте пастуха, стегающего кормящихся овец и защищающего стадо от волков.
   Валерий тоже не испытывал особого желания работать, понимая, что в любом случае его победы будут оспорены Петром. Грубость и прямота последнего сильно мешала Валере в переговорах, несколько человек отказались сотрудничать с компанией после проведенной беседы со старшим. Кабинет президента более всего напоминал бочку с порохом, возле которой непрерывно вспыхивают опасные искры, грозя разорвать все окружающее.
   - Я пришел тогда, когда посчитал нужным. Не тебе приглядывать за мной! Выключи кондиционер, холодно!
   Валерий насупился. Стычки все более напоминали характер внутрисемейных разборок, когда супруги, выясняя кто из них главнее, ищут малейший повод, чтобы придраться. Не отреагировав на замечание Петра, средний брат попытался было погрузиться обратно в мир цифр, но внезапно вскочил, быстро, почти бегом обогнул кабинет по кругу. Полы его костюма развевались.
   - Что ты себе позволяешь?! Я не собираюсь исполнять твои приказы! Мы на одном положении, если тебе не нравится, можешь оторвать свою жирную задницу от стула и выключить кондиционер! - Мужчина почти визжал, брызгая слюной. Петр, мгновенно успокоившийся, с улыбкой наблюдал за суетливыми движениями брата.
   - Все! С меня хватит! Мы сегодня же начинаем разделение компании! Не хочу больше находиться с тобой в одном помещении, ты, тупой жирный ублюдок!
   От оскорбления Петр дернулся, быстро поднялся и угрожающе встал перед кричащим Валерием. Тот понял, что его занесло, но отступать было поздно:
   - Что ты уставился? Ты, неблагодарная тварь, я помог тебе получить часть наследства, а в ответ слышу одни придирки и угрозы...
   - Сядь!!! - Бас Петра легко перекрыл визг брата, работники офиса этажом ниже удивленно оторвались от мониторов, секретарша в приемной чуть не выронила из руки зеркальце. Валерий побледнел, сжал кулаки, но прошел за свой стол и, скрестив руки на груди, плюхнулся в кресло, тут же сложив ноги поверх кипы бумаг.
   - Выслушай меня, братец. - Петр тяжело дышал, будто пробежал стометровку, - мне по херу твоя помощь, ты это делал для себя. А обращаться я с тобой буду как с истеричной бабой, пока ты не перестанешь так себя вести. Но если ты хочешь отделиться - препятствовать не буду, вперед. Только не рассчитывай больше чем на тридцать процентов своей доли!
   При этом заявлении с Валеры мгновенно слетело все показное спокойствие, он вновь взвился с места, хаотично размахивая руками:
   - Чего?! Какие такие тридцать процентов?! Я не собираюсь оставлять тебе большую часть своих акций, я вообще не собираюсь оставлять тебе ни одной своей акции! Будем делить соответственно нашим частям в капитале компании!
   Наткнувшись на скептический взгляд Петра, Валера остановился, понимая, что такими методами ему своего не добиться.
   - Будем разбираться через адвокатов! - Средний брат сильно хлопнул дверью и вылетел вон.
   Последнее его высказывание пришлось абсолютно не по душе Петру, он понял, что сломать брата не удалось, придется делить компанию поровну. Раньше он планировал быстро задавить Валеру после разделения, пользуясь одними экономическими методами. Если силы изначально будут равны, борьба может затянуться, они потеряют много времени и, главное, денег. Петр в бешенстве грохнул кулаком по столу, крикнул в селектор:
   - Кирилл.
   Когда через минуту на пороге появился спокойный помощник, гнев Юрьева нисколько не ослаб:
   - Мне надоели твои попытки строить из себя супермена, а на самом деле ничего не делать! Через три дня, максимум четыре, Валерка должен оказаться в больнице, желательно ему не выходить оттуда месяц, еще лучше будет, если он попадет в кому. Понял меня?!
   Кирилл отстранился от разъяренно дышащего ему в лицо начальника, немного скривился:
   - Понял, - не добавив ничего, развернулся и вышел. Петр дернулся было, чтобы его вернуть и отчитать за столь непочтительное отношение, но что-то удержало. Последние три дня подчиненный отстранился, стал все сильнее проявлять независимость, вот как сейчас. В любом случае, такого человека рядом с собой Петр терпеть был не намерен, увольнение его стало вопросом решенным, осталось подобрать подходящий повод. Да и нужен он еще некоторое время.
  
   ***
  
   Евгений Владимирович категорически запретил жене встречать его у ворот клиники. Как-то не по себе ему было, ощущение того, что он буквально с того света вернулся сильно бы усилилась встречающей делегацией. А так - все привычно, шофер, машина, в общем, боец в строю, ненадолго отлучался. Как раз такое впечатление он пытался закрепить в окружающих, да и в себе. Не кое-как выкарабкался старик, а немного полежал в больнице.
   Дома Евгения все же не смогла сдержаться, устроила праздничный ужин, они сидели за богато накрытым столом, пили вино и бывший президент компании "ИнВест" никак не мог выбрать момент, чтобы предупредить жену о запланированном на сегодня визите Тельнова с Мариной. Требовалось срочно обсудить некоторые детали в плане, Советник, похоже, вплотную подошел к завершению своей части работы.
   Таким образом, Евгения оказалась в очень неудобном положении, гостей не ждала, угощений не готовила и распоряжений таких никому не давала. Да и вообще настроилась на тихий вечерок наедине с самым дорогим человеком. Женщины сюрпризов подобных не любят, у них к гостям отношение довольно болезненное, особенно нежданным. Мужья их понимают редко, но суть не в том. Юрьев предупредил жену сначала о том, что завтра же улетает в, можно сказать, командировку, а через пять минут после этого - о приходе Тельнова с девушкой. За десять минут до этого самого прихода.
   Кто хоть раз пробовал проделать такое с собственной супругой, легко сможет представить себе настроение Евгении Владимировны после таких сообщений. Кожа ее немного побледнела, глаза прищурились, но скандала решила пока не устраивать по нескольким причинам. Во-первых, осталось мало времени до прихода гостей и страстям некогда будет разгуляться, ругань не перейдет на стадию примирения, ради которой, в общем-то все и можно было бы затеять. А во-вторых, муж сказал, что завтра уезжает, стоит ли портить единственный вечер глупыми ссорами? Евгения, как женщина умная, давно приняла тот факт, что нередко мужчин практически невозможно понять, а уж пытаться изменить в супруге что-то было бы с ее стороны верхом глупости.
   И все же, Тельнов с порога почувствовал нездоровую напряженную атмосферу. В другой ситуации он развернулся бы и ушел, но дела срочно требовали обсуждения, да и Марине, пришедшей с ним это вряд ли понравится. Решив проявлять максимальную чуткость, Сергей Григорьевич с галантной улыбкой преподнес хозяйке дома букет цветов, познакомил женщин друг другом и лишь после этого прошел в гостиную. Светская беседа получалась не очень, хозяева выглядели несколько усталыми и Советник решился:
   - Мариночка, разрешите вас оставить на попечение Евгении, и уединиться с ее супругом для обсуждения сугубо меркантильных вопросов.
   Девушка, тоже почувствовавшая некоторую натянутость беседы, скорее по поведению Сергея, нежели хозяев, согласно кивнула. Мужчины неторопливо вышли, несколько раз извинившись и расслабленно вздохнули в кабинете Евгения.
   - Уфф, что-то тяжело все. Может не следовало так рано выписываться? - Юрьев расслабил узел галстука, отпил из захваченного бокала с вином.
   - Стоило. Сейчас самые интересные дела пошли. Ты знаешь, что Валера подал на меня в суд за махинации на бирже с целью завышения курса акций?
   - Ого! - хозяин удивленно приподнял брови, - не ожидал я, что он пойдет не такое. Ладно там, сделать маленькую подлость, оставаясь в стороне. Но вот так, открыто выступить против.
   Сергей Григорьевич усмехнулся:
   - Честно говоря, я намеренно его провоцировал и теперь готов к ответной атаке. Расскажу на первых же слушаньях по делу, что нынешнее руководство "ИнВеста" скрывает истинное состояние дел компании. Проверка подтвердит мои слова и в балансе будут прописаны реальные цифры. Что и требовалось.
   Евгений Владимирович посмаковал идею, одобряюще покивал:
   - Вы как всегда на высоте, господин Советник. А что вы будете делать после? Иск-то не отзовут.
   - А после ему станет не до меня. Слышал я, что они с Петром ссорятся непрерывно, я и так боялся, что Валера не решиться на такое распыление сил. Но адвокат у него дорогой, известный, он стоит очень и очень дорого. Учитывая скорое завершение наших маневров, платить ему будет неоткуда. Так все и затихнет. - Тельнов выглядел строго и серьезно, как на настоящем деловом совещании. Эта его особенность очень импонировала Евгению, и иногда сильно раздражала. Где бы Сергей Григорьевич не находился, в гостях ли, в сауне, стоило завести речь о делах, как он подбирался, выпрямлялся и отбрасывал всю расслабленность в сторону. - Есть еще одна мыслишка, но пока не хватает аргументов для ее реализации. Нужна очень категорическая ошибка одного из братьев в отношении другого. Желательно задокументированная.
   - Вербануть хочешь?
   Советник приподнял уголки губ:
   - Ну куда ж мы без вербовки, Евгений Владимирович? Это же наш хлеб!
   Именно Тельнов проводил все беседы с противниками, когда их следовало переманить на свою сторону. Было в нем что-то, вызывающее желание поверить, раскрыться, выполнять его просьбы. Такие черты нередки у начальников, но им сам Бог велел, а когда встречаешь подобное в человеке простом, не привыкшем к подчинению, то и пойти навстречу хочется более искренне и открыто. Чем и пользовались президент "ИнВеста" с советником.
   - Согласен. Вот тут-то и встает дилемма: Петр более прям, чтобы переубедить его потребуется что-то, серьезно меняющее расстановку сил и при том понятное, уж не курс акций, это точно. А на Валеру надежда маленькая, сегодня с нами - завтра против, - Юрьев уже привык говорить о сыновьях, как о людях посторонних, оценивать объективно. - Для этого тебе и нужен задокументированный прокол. Ясно.
   Когда гости ушли, супруги вновь собрались за одним столом. Евгения была благодарна мужу за то, что все так быстро прошло, чувство такта подчиненного всегда в чем-то заслуга начальника. Глава семейства казался задумчивым и усталым.
   - Как тебе Мариночка?
   Женщина подняла брови, скептически улыбнулась:
   - Не знаю, не знаю, что он в ней нашел. Обычная девушка, таких миллионы.
   - Да, я заметил, что ты от нее не в восторге. Признаться, отнес это на общее сегодняшнее раздражение. И чем же вызвана такая нелицеприятная оценка, если не секрет?
   Евгений был рад восстановлению мира, посторонняя тема давала возможность обойти обсуждение завтрашнего отъезда. Жена прекрасно поняла о чем он думает и поддержала:
   - Почему ты считаешь эту оценку нелицеприятной?
   - Ха-ха, - Юрьев демонстративно хохотнул, - не ты ли мне говорила, что худшая реклама вещи, для самостоятельного человека, конечно, это информация о том, что кто-то из знаменитостей носит такую же.
   - Не для самостоятельного человека, а для личности самостоятельной. Не путай, пожалуйста, эти понятия.
   - Хорошо, не буду. - Абстрактно поспорить с умным собеседником всегда приятно, и когда ты это делаешь вместо пустой ссоры, настроение повышается вдвойне. - Но ты не ответила на мой вопрос о Марине.
   Беседа в том же духе продолжалась еще около двух часов, немолодые уже, в общем-то люди поднимали вопросы, которыми обычно задается входящая в осмысленную жизнь публика. Быть может, поэтому им и удалось сохранить свою любовь до столь преклонных лет, не убить ее цинизмом и всезнанием. Совместное познание тонкостей устройства мира, уважительное отношение к мнению партнера и взаимные уступки в извечной игре полов, выясняющей, кто главнее. Все вместе заложило крепкий фундамент этой необычной семьи, сохранило силы и желание укреплять свой союз, становясь единым целым.
  
   ***
  
   Наступил последний день назначенного Петром срока для нападения на среднего брата, а Кирилл никак не мог собраться. Валерий перестал появляться в офисе, ездил исключительно в обществе адвоката, но вечером расставался с ним и приезжал домой один. Именно это время было избрано Кириллом для атаки. Не составляло труда догнать и подрезать машину Юрьева на небольшом отрезке лесопарковой зоны, отделяющей город от коттеджного района, в котором последний давно обосновался вместе с семьей. Вот только делать это никак не хотелось.
   Последний шаг. Кирилл понимал, что если сделает его, то никогда не сможет посмотреть в глаза Верочке, что-то в нем сломается, выбор будет сделан. И придется забыть о всем том новом и неизвестном, что появилось в его жизни совсем недавно, но укрепилось в душе уже достаточно крепко. Все та же дилемма, успевшая уже порядком ему поднадоесть продолжала мотать нервы и разрывать на части. Верочка или Светлана? Свернуть с проторенной дорожки или остаться тем же, кем был до сих пор?
   И до того Кирилл дошел, что не выдержал сомнений, решил разрубить этот узел одним махом. Причем понимая, что любое его решение не будет окончательным, если не закрепить его чем-нибудь, предоставил право выбора монете. Долго готовился, настраивал себя, ходил в волнении кругами по комнате. Достав монету, несколько раз порывался бросить ее в воздух, но каждый раз останавливался, чувствуя, что еще не готов.
   И когда наконец маленький металлический диск завертелся в воздухе и упруго шлепнулся ему в ладонь, приказывая выбрать Верочку, облегченно вздохнул и осознал, что подсознательно боялся другого ответа. Светлана тянула его к себе, разорвать ее путы было очень сложно, но истинное восхищение и желание быть рядом вызывала Вера. Кирилл сел в кресло и поднял трубку, пробежав пальцами по цифрам:
   - Алло, это Кирилл.
   - Наконец-то! Я уж думала, ты совсем забыл мой номер! - голос работодательницы был действительно радостным, похоже, она ожидала его звонка. Кирилл молча поздравил себя:
   - У меня для вас новость и вопрос. Петр заказал мне отправить Валеру на больничную койку. Я этого делать не хочу по своим причинам. Как быть?
   Динамик некоторое время молчал, собеседница явно не была готова к такой новости, старалась быстро во всем разобраться:
   - Значит так, ты потянуть время можешь?
   - Нет, сегодня последний день, я и так потерял доверие Петра, боюсь, завтра он может обратиться к другим людям.
   - Плохо, что не позвонил мне раньше, - снова маленькая пауза, - у тебя уже готов план покушения?
   - Конечно.
   - Рассказывай.
   Кириллу нравилась четкость мышления обладательницы приятного голоса. Раньше он подозревал, что она заранее готовит свои разговоры с ним, теперь же убедился, что это не так. Так уж она живет и думает. Пересказав ей все подробности готовящейся акции мужчина с удивлением услышал:
   - О"К, все в порядке. Инструкции следующие. Реализуй свой план, постарайся адекватно реагировать на неожиданности, и ни в коем случае никому не рассказывай обо мне. Удачи.
   Последнее пожелание было уж совершенно неожиданным и Кирилл впервые почувствовал, что общается не с абстрактным голосом, а с живым человеком. Запоздало, в отрывисто гудящую трубку, пробормотал:
   - Спасибо.
   Через пару часов он припарковал свои так и не использованные Жигули в небольшом закутке у съезда на просеку. Валерий еще не возвращался домой, оставалось подождать, когда его серебристый Мерседес представительского класса начнет поворачивать. Юрьев никогда не лихачил, скорость держал ровную, около шестидесяти километров в час, так что догнать его было довольно легко.
   Ожидание не затянулось, по трассе прошло всего две машины в разные стороны, когда появилась жертва. Кирилл неторопливо вырулил на ровную, без единой щербинки в поверхности, дорогу, быстро догнал Мерседес и стал прижимать его к правому краю. Конечно, существовала вероятность того, что Валерий попытается уйти, используя разницу в мощности двигателей, но, как показали наблюдения, водителем он был никудышным и машину абсолютно не чувствовал. Шофера постоянного не держал, стараясь победить это свое неумение, но как раз оно-то и сделало возможным реализацию плана Кирилла.
   Юрьев несколько раз посигналил, попытался рвануться, чуть не зацепив бок потрепанной "шестерки", но быстро сдался и сбросил скорость. Сквозь тонированные стекла Жигулей не было видно лица водителя, Кирилл только остановившись перед Мерседесом, и сдав назад до самого бампера, натянул маску и стремительно выскочил на проезжую часть. В пределах видимости не было ни одного свидетеля, требовалось действовать быстро, пока они не появились.
   Шаг, другой, третий. В руке - приятная тяжесть короткого металлического штыря. Справиться с Валерой можно и без него, но бить стекла кулаками не хочется. Лицо водителя Мерседеса вытягивается в испуге, но уже слишком поздно, Кирилл машет ему рукой, приказывая выйти из машины, но тот отрицательно качает головой.
   И неожиданный звук открывающейся дверцы Мерседеса, задней; а затем - спокойный баритон:
   - Браток, ты ничего не перепутал?
   Кирилл с трудом оторвал глаза от торжествующей усмешки Юрьева, взглянул поверх крыши. Молодой рыжий парень, равнодушно посматривая по сторонам, держал в правой руке пистолет, направленный Кириллу прямо в лицо.
   - Детективное агентство "Варяг". Брось железку на пол и садись за руль своего драндулета. И не дергайся, стрелять я умею.
   Судя по расслабленному тону парня, по тому, как он непринужденно держал оружие и контролировал окружающее, слова его блефом не являлись. Да в "Варяг" других и не берут. Кирилл объективно оценил свои шансы, решил, что рисковать не стоит. Жизнь важнее, чем все эти глупости, а задание он выполнять с самого начала не хотел. Когда устроился на сидении, выжал тугое сцепление, под затылок ткнулось что-то холодное металлическое:
   - Ну что ж, Кирилл. Поехали туда, где сможем спокойно потолковать. Не глупи, против пятерки таких как ты я выстою, остальных, если что, коллеги добьют. Ты же знаком с "Варягом"? - Юноша еле слышно усмехнулся, - меня можешь называть Виктором.
  
  
  Глава 15
   Сергей Григорьевич Тельнов неспешно помешал изящной серебряной ложкой свежеприготовленный напиток, с удовольствием отхлебнул и затянулся сигаретой. Курение так и не стало для него привычкой, но иногда, под настроение, хотелось, как он выражался, "пообщаться с огненной стихией". Данила не разделял этой точки зрения, считал, что не стоит лишний раз портить здоровье, когда этого можно избежать, поэтому не мудрствуя лукаво пил кофе. На рабочем столе Советника, рядом с его компьютером, стоял ноутбук гостя с подключенной веб-камерой. Ждали ответа Евгения Владимировича, который не мог лично посетить их совещание по причине отсутствия в городе. Связь наладили через Интернет, сотовый Данилы подмигивал огоньками, сообщая, что идет передача данных.
   - Как ваше состояние, Данила Евгеньевич? Последнее время вы выглядите, прямо скажем, не очень.
   - Что, сильно заметно?
   - Мне - да. - Сергей Григорьевич пристально посмотрел в глаза собеседнику. - Что происходит?
   Данила немного подумал, подыскивая слова, стараясь максимально точно передать свое состояние. Ему до сих пор довольно сложно было разговаривать с Тельновым на равных, тот всегда выражался емко и точно, а у юноши кроме верных сравнений ничего с ходу не получалось. Приходилось работать над собой.
   - Все вместе. Дела навалились, изматывают. Жара. С Машей практически не видимся.
   - У тебя не хватает времени?
   - То у меня, то у нее. Постоянно что-то случается, отменяем встречи, реже стали созваниваться.
   Помолчали. Данила подошел к окну и с удивлением понял, что лето незаметно прошло. Ведь еще совсем недавно они с Машей нежились под обжигающими лучами солнца, дрейфуя посреди бесконечного моря. И вот в воздухе появился стойкий запах увядания. Дни неспешно сокращались и некоторые любители поплавать и поваляться на пляже уже с грустью вспоминали жаркие летние деньки, когда можно было комфортно себя чувствовать единственно рядом с водоемом либо кондиционером. Периодически налетал резких холодный ветер, обрывая с деревьев еще зеленые листья и заставляя ежиться и поднимать воротники легких осенних курточек. Данила неожиданно для себя вспомнил, что вечером ему уже не требуется ледяной душ с последующими двумя-тремя чашками чая. Душ хотелось скорее теплый, а чая можно было выпить максимум чашку, да и то с какой-нибудь сладостью. Пристрастился пить днем воду с сахаром вприкуску, чувствуя, как глюкоза разливается по крови, давая энергию, доходит до мозга, с него слетает пелена, мешавшая сосредоточиться на работе. Иногда они гуляли с Марией и эти прогулки помогли ему не сойти с ума. Невеста была единственным человеком, не произносившим слов "акции", "проценты", "активы", "пассивы", и прочую дребедень так мучавшую его в течение дня, но составляющую смысл этого этапа его жизни. И даже когда он соскальзывал на эти темы, пытаясь немного освободиться, она не смотрела на него укоризненно, но и разговор особо не поддерживала, хотя понимала, о чем идет речь, судя по точным и своевременным вопросам, которые она иногда задавала.
   Экран на столе мигнул, динамики ноутбука хрипнули и одновременно с появившемся на мониторе лицом Евгения Владимировича, раздался его слегка искаженный колонками бас:
   - Добрый вечер, коллеги. У меня сейчас раннее утро, но я стараюсь не терять связь с домом.
   - Добрый, - Сергей Григорьевич отсалютовал маленькой чашечкой, Данила кивнул и улыбнулся.
   - Ну рассказывайте, для чего понадобились мое виртуальное присутствие. Неужели кто-то допустил большую глупость?
   Изображение немного отставало от звука, но к этому быстро привыкли. Тельнов взял со стола минидиск, показал в камеру:
   - Вот это - доказательство ошибки Петра. На его основании мы можем крепко пристегнуть к себе Валеру. Все остальное обстоит следующим образом: Петр приказал Кириллу совершить нападение на среднего брата. Но в машине с последним словно по мановению волшебной палочки оказался детектив из агентства "Варяг", Виктор Сергеевич Башмаков. - Глянул на Данилу, который при упоминании этого имени подался вперед. - Да-да, твой старый знакомый, рыжеволосый вьюнош. Не знаю, каким образом, но ему удалось вынудить рассказать все о Петре и его приказах. Похоже, Кирилл не очень сопротивлялся.
   - Погоди-погоди. - Евгений Владимирович потер пальцами седые виски и нахмурился, - я еще не совсем проснулся, поэтому не очень быстро соображаю. Кто послал детектива?
   - А вот этого не знаю и я. Виктор пришел ко мне и рассказал занимательную историю, потом отдал диск. От ответов увильнул, сказав, что имя заказчика - информация служебная и разглашается по распоряжению последнего.
   - Третья сила? - У Данилы давно рвался этот вопрос с губ, но он боялся вновь вызвать скепсис старших товарищей
   - Ага, она. И зря вы так увлекаетесь, молодой человек. Пока до нее время не дошло, поиграть в хитроумных следователей мы еще успеем. Хотел бы вас предупредить, что в жизни все не так, как в приключенческих романах, знание может оказаться болезненным. Но первая задача - победить обманщиков и сейчас мы вплотную подошли к одному из последних этапов.
   - Ну, перестань отчитывать моего сына, ты сам еще недавно ставил его молодость ему в плюс. Делись планами.
   - Охотно. - Тельнов отставил допитую чашечку в сторону, - предлагаю вербовать Валеру, поскольку пока с Петром нам не справиться, а ждать дальше не имеет смысла. Первое, что расскажем - в "Варяг" обратились мы, прослышав о готовящемся нападении. Он поверит и начнет доверять. Второе - ставим запись и он перестанет доверять Петру окончательно. Немного надавлю - и он в наших руках.
   Данила слушал и понимал, что за простыми словами скрываются многочисленные действия, практически незаметные, но влияющие на подсознание собеседника. Если бы он сам взялся за вербовку брата по предложенной Тельновым схеме, у него получилось бы лишь разозлить Валеру и только чуть-чуть склонить в свою сторону. Сергей Григорьевич довольно основательно занимался изучением методов нейро-лингвистического программирования, отрабатывал их на практике. В общем, знал, когда и что нужно сказать, а когда посмотреть на человека так, что он сразу все поймет. Методов воздействия на подсознание сейчас разработано неисчислимое множество, не все они действенны, но чувствовать собеседника Советник умел прекрасно, а это - основа успешной вербовки.
   - Теперь поставь-ка нам послушать запись на диске, не слишком ли ты на него рассчитываешь?
   Тельнов запустил звуковой файл на воспроизведение:
   - Я скопировал его себе на винчестер, чтобы в случае чего иметь копию.
   Из небольших колонок хозяина дома донесся непонятный скрип, потом довольно явственный басок Петра:
   - Сработало. До самого конца не верилось.
   Ему отвечал Валерий:
   - Сплюнь и постучи по голове. Ты же понимаешь, что это еще не конец.
   В процессе прослушивания разговора Евгений Владимирович с каждой фразой все больше и больше хмурился. Его не видели противники, поэтому скрывать свои эмоции было бессмысленно. Когда Валерий рассказывал про сына и диск, Юрьев-старший усмехнулся, вставив:
   - Даже тогда врал.
   Данила на эту реплику никак не отреагировал, но отметил, решив попозже спросить, что она означала. Сейчас же он был слишком поражен лицемерием и подлостью братьев. Несколько секунд после окончания файла в кабинете сохранялась тишина, потом Евгений Владимирович с трудом выговорил:
   - Одобряю. - Понял, что необходимо справиться с собой, широко улыбнулся. - На этом все, у меня сегодня назначена важная встреча, больше никаких вопросов для обсуждения нет?
   - Нет, отключаемся, - Сергей Григорьевич щелкнул по тач-паду ноутбука, разрывая соединение.
  
   ***
   Светлана мужественно продержалась десять дней. Каждое утро она просыпалась с добрым предчувствием, что вот наконец настали считанные часы до звонка Кирилла. А вечером засыпала с улыбкой, зная, что уж завтра он точно позвонит. Ее доброта и покладистость первое время выводили Петра из себя, он не знал, чем бы ее зацепить. Обвинял во всех грехах, но она соглашалась и предлагала развод. Его это не устраивало, потому что внезапно развод стал казаться ему победой женщины. Он начинал рассказывать о своих похождениях, но ее они, казалось, совсем не интересовали. И когда он уж сильно распоясывался, Света тихим ровным голосом предлагала все тот же развод. Пару раз Петр даже попытался приложиться кулаками, но вот тут с женщины слетела всякая беспомощность. Первый раз она сломала об него тяжелый кухонный табурет, погнув металлическую станину. Била сильно, с размаху, но абсолютно без эмоций, отчего мужчине стало страшно - такая может и до смерти забить, все так же равнодушно, или во сне подушкой придушить. Но не сдержался второй раз и, зажав ее в коридоре, где крупных вещей не наблюдалось, приложился. В Светлану будто вселился демон, она начала дико визжать, царапаться и кусаться, как дикая кошка, метя при этом в глаза. Поняв, что акт устрашения не достигнет желаемого результата, даже если выбить из нее дух, Петр вновь отступил.
   И с того момента, а случилось это три дня тому, в доме воцарилось небывалое спокойствие. Света обрадовалась было, тишина ее вполне устраивала, но куда было девать огромное количество нежданно появившейся энергии, сообразить так сразу не смогла. Попробовала хозяйничать по дому, но приходящая обслуга делала все быстрее и лучше, чем хозяйка. Новомодный шопинг давно и безвозвратно надоел ей, а чем еще может занять себя обеспеченная женщина, когда теряет основной источник эмоций? Книги и телевизор не привлекали Светлану, зато мечты оказались столь сладостным времяпрепровождением, что вскоре она заметила за собой, что может по нескольку часов сидеть, смотря в одну точку, улетая в другие миры и отношения.
   И главным героем ее мечтаний оставался Кирилл. Единственный мужчина, закрепившийся в памяти. Он представлялся ей то средневековым рыцарем, спасающим из темницы, то принцем, бьющимся с драконами в надежде завоевать ее сердце. Один раз фантазии занесли их даже на Марс, но история оборвалась по причине слабых знаний о космосе, из-за чего Марс оказался слишком похож на Землю, что сделало фантазию неинтересной.
   Но Кирилл все не звонил и наконец она решилась самостоятельно сделать первый шаг. Прошлый звонок Света помнила урывками, что-то случилось неприятное, что-то привело ее в ярость. Что именно - не запомнилось, да и не важно это было сейчас, когда она так изменилась.
   - Алло. - Знакомый бас вызвал горячую волну по всему телу, женщина затрепетала.
   - Здравствуй, Кирилл. Одна девушка хочет попросить у тебя прощения.
   В Светиных мечтах не было реального человека, подчиненного ее мужа. Построенный ею образ ничем не отвечал действительности. Этот образ должен был сразу догадаться о чем речь и немедленно примчаться к любимой. И разумеется, остаться навеки рядом. Кирилл догадался о том, что девушка, про которую идет речь - сама Светлана, поддерживать игру не стал и сразу перешел к интересующему:
   - За что?!
   - За все. - Этого ей показалось недостаточно и женщина, путаясь в словах постаралась объяснить причины звонка, но в итоге пришла к тому, что ей элементарно очень плохо. На этом остановилась, удивившись, что сказала совсем не то, что собиралась.
   - Понятно, - в мужчине не чувствовалось ни капли сострадания, но после Света обязательно их найдет или придумает. - То есть ты хочешь, чтобы я сейчас приехал к тебе?
   "Да!", хотелось закричать женщине, но она сдержалась:
   - Я не требую, но если ты не сильно занят, если можешь. Но я не обижусь, если ты не приедешь, я буду ждать. Давай, ты подумаешь, а я перезвоню тебе попозже?
   Кирилла удивил и тон беседы и сам звонок. На жену Петра это было совсем не похоже, даже как-то подозрительно. Однако, это была она и следовало принимать решение:
   - Хорошо, я постараюсь, но ты перезвони. Через пару часов. - Он надеялся, что она обидится и больше не придется отказываться. Ехать не хотелось.
   После неудавшегося нападения на Валерия, виделось, что все сразу наладится. Детектив, защитивший Юрьева оказался парнем нормальным, понимающим, да и Кирилл не очень упорствовал. Выложил ему все, да еще и диск отдал. Обратной дороги не стало, рубикон пройден, Петру он объяснил неудачу внезапно появившейся охраной и прочитал у него в глазах свою дальнейшую судьбу. Но немедленного увольнения не последовало, что немного удивило Кирилла. Даже расстроило.
   А теперь еще Светлана, изменившаяся до неузнаваемости. В контексте неразвившейся ссоры с Верочкой, случившейся больше недели назад, звонок жены босса попал в хорошую почву. Сомнения в правильности выбранного пути вновь одолели Кирилла, но он был не из тех, кто отступает. Пусть Юрьевы живут своей жизнью, семейство порядком надоело мужчине.
   Размышляя таким образом, Кирилл беззаботно крутился по городу, решая свои личные дела. В преддверии холодов нужно подготовить машину, хороший автомеханик - явление редкое, но возможное. Сервисов великое множество и Кирилл объезжал их все, выбирая, кому можно доверить свою неприметную тойоту, чтобы в нужный момент она его не подвела. Проголодавшись, заехал на стоянку маленького уютного кафе, полюбившегося своей тишиной и резвостью молоденьких официанток.
   Что-то кольнуло сознание, как сделал первый шаг от закрытой машины. Кирилл остановился, подумал, огляделся. Опыт подсказывал ему, что предчувствия лучше проверять сразу, только они появились. Пусть не всегда они верны, зато если уж попадают в цвет - это удача. Стеклянные витражи заведения позволяли увидеть всех посетителей с улицы, так же, как и им наблюдать за прохожими, сидя в уютных креслах. В это время народу в кафе было немного, Кирилл внимательно осмотрел каждого и замер, наткнувшись взглядом на смеющуюся Верочку.
   Первое, что он отметил - разницу в ее одежде. С ним она всегда была нарядной и праздничной. Сейчас - джинсы и темный топик, сброшенный джинсовый жакетик висел на соседнем стуле. А напротив - молодой парень, увлеченно жестикулирующий и вторящий собеседнице смехом. Вид у парочки абсолютно счастливый, такой бывает когда встречаются истинно симпатичные друг другу люди.
   Всю картину Кирилл охватил за мгновение, замер, не зная, что делать. Первым желание было ворваться и набить молокососу морду, но мужчина сдержался, этим Верочку не завоюешь. Скорее даже наоборот - потеряешь навсегда, проявив себя недостойным. Ключи от машины все еще были в руках и Кирилл ткнул пальцем в кнопку снятия с сигнализации. Надо поехать пообедать в другое место. Как будто ничего не случилось. Откуда он знает, может это ее брат, или друг детства, да и вообще, какое у него право ревновать? Мелькнула мысль войти, поздороваться и сесть за столик по соседству. А что? И не скандал и не бегство...
   Кирилл вновь нажал на кнопку брелка, машина очередной раз пискнула, отзываясь. Поднял глаза и наткнулся на холодный бесчувственный взгляд. Такого ему еще видеть не приходилось. Парень, сидящий напротив смеющейся Верочки, отвечая ей смехом, одновременно заглядывал в душу Кириллу. Глаза его жили будто отдельно от остального лица, черные пятна зрачков казались провалами в преисподнюю и желание заходить пропало. Зато появилось - бежать и как можно быстрее. Кирилл, мгновенно покрывшись мерзким липким потом, дернулся было к водительской дверце, но вспомнил про Верочку и остановился.
   Развернулся к продолжавшему гримасничать парню, склонил голову, будто собирался идти против ветра и сделал первый шаг. Оказалось намного проще, чем он предполагал, никакого сопротивления не было, страх исчез. Юноша за столиком поднял чашку с кофе, что-то произнес и Вера, смеясь подняла свою. А когда подносила ее к губам, рука ее дрогнула и кофе выплеснулся на стол, несколько капель попали на ткань топика. Девушка удивленно на них посмотрела, встала и пошла в дамскую комнату. Ее спутник выскочил на улицу и направился к остановившемуся в напряжении Кириллу.
   - Ты должен понимать, что я не причиню ей вреда.
   Чего угодно можно было ожидать, только не этого. Заготовленные фразы выскочили из головы, вся ситуация неуловимо изменилась.
   - Я прошу тебя не мешать нам. Пусть выбор останется за ней. Договорились?
   Кирилл посмотрел на протянутую руку и, повинуясь внезапному порыву, пожал ее. Когда он был столь же молод, как стоящий перед ним соперник, один из старших товарищей рассказал о том, что есть категория людей, с которыми лучше худой мир, чем добрая ссора. Это запомнилось крепко и сейчас стало понятно, что непримечательный с виду парнишка относится как раз к этой категории. Почему, отчего - неважно, ощущение струящейся силы, пристальный взгляд в совокупности с легкой доброжелательной улыбкой, жесткая, будто собранная из стальных прутьев, ладонь.
   Охранник с удивлением наблюдал за странным мужчиной несколько раз порывавшимся уехать, за его встречей с молодым посетителем кафе. Сначала было напрягся, уж больно все было подозрительным, но потом решил, что это встреча двух компаньонов подпольного бизнеса и отношения к безопасности не имеет. Но расслабляться не стал до самого отъезда потрепанной тойотки. Кто его знает, как может случиться?
   Кирилл вырулил со стоянки и задумался о дальнейшем направлении движения. Есть отчего-то расхотелось, мотаться по городу в поисках автосервисов уже не было ни сил ни желания. Бесцельно помотавшись в расстроенных чувствах по округе, он все же зашел в ресторан и долго сидел там, бездумно смотря в окно. Все рушилось.
   Когда зазвонил телефон, Кирилл даже не сразу сообразил, что нужно от него жене босса. Довольно мило побеседовал на полном автопилоте, и в завершение разговора пообещал сейчас подъехать. А когда положил трубку, то, пожав плечами, сел за руль и направился к ближайшему цветочному магазину. К даме, да без цветов - несерьезно как-то.
   Машину решил во двор не загонять, на всякий случай поставил подальше, у другого особняка. Торжественной походкой, в легком полубредовом состоянии направился к знакомым автоматическим воротам, рядом с которыми виднелась небольшая калитка. Запоров на ней не было, табличка "Злые собаки" охраняла от случайных воров лучше любого замка. Но Кириллу псы были знакомы.
   В руках - букет и бутылка игристого вина, плечи расправлены, туфли блестят, улыбка на лице. Он ощущал себя гусаром, пробирающимся к даме сердца в отсутствие мужа. Не успел взяться за изогнутую ручку калитки, как раздался тихий шум заработавших электромоторов, ворота начали подниматься. Этого быть не должно ни в коем случае. Светлана вряд ли соберется уезжать, пригласив его к себе. А Петр на работе.
   Сзади послышался шорох подъехавшей машины, резкий сигнал. Удивляясь себе, Кирилл неторопливо, даже заторможено обернулся, со спокойной иронической улыбкой посмотрел на выскочившего из-за руля матерящегося Петра. Хозяин был невероятно взбешен, глаза налиты кровью, тяжелое дыхание. Собственная отстраненность изумляла Кирилла, себя таким он еще не знал. Начальник, к жене которого он пришел с вином и цветами, как-то смешно подпрыгивая двигался в его сторону.
   Да он же боится! Боится и хочет напугать подчиненного, изображая желание немедленно разорвать голыми руками, а сам ждет не дождется, когда противник сбежит с места преступления против семейного очага. Кирилл сбегать не собирался, а накопившуюся злость на несправедливость жизни и окружающих выместил в резком ударе бутылкой. Встретившись с крепкой костью головы патрона, толстое стекло лопнула, во все стороны брызнули осколки, Петр пошатнулся, но не упал. Светло-золотистая жидкость потекла по лицу, смешиваясь с кровью, остужая пыл. И Юрьев тоже ощутил странное спокойствие, страх вместе с гневом покинул его. Долго пристально вглядывался он в лицо стоящего напротив мужчины с нелепым букетом цветов в руках. Маленькая капелька отливающей красным жидкости повисла на носу и никак не хотела падать, пока Петр не обтер ее рукой.
   Хмыкнул, развернулся и, бросив на ходу: "Ты уволен", сел за руль и въехал во двор. Ворота начали опускаться, отрезая от прошлого неестественного мужчину с розами в одной руке и "розочкой" в другой.
  
   ***
  
   Пиком сезона стала переоценка фондов Южного направления деятельности компании "ИнВест". В результате этой операции доверие к новому руководству было полностью подорвано, а финансовый мир испытал кратковременный легкий шок. Такого никто не мог предположить. Активы направления оказались заниженными в отчетах почти в три раза. Евгений Владимирович с бывшим советником от души смеялись, читая в разных концах света статьи квалифицированных экспертов, прогнозирующие скорый крах компании. Следующий шаг был уже давно и качественно проработан и теперь пришло время для его реализации.
   Как раз сегодня перестали поступать в "ИнВест" донесения от групп авантюристов, работавших ранее на компанию. Это произошло единомоментно, что указывало братьям на полную спланированность этого события. Только вот кто и каким образом мог уничтожить сразу все группы? Причем, если некоторые из них исчезли бесследно, то другие были разоблачены и либо перевербованы, либо отданы под суд в государствах, в которых работали. Работа Евгения Владимировича не пропала даром. Самые умные быстро словили тему и перешли под его покровительство. Другие же были безжалостно отданы людям, которые имели на них большой зуб. Вместе с пакетами компромата. Отец-основатель "ИнВеста" был очень доволен этой акцией и результатами. Все-таки более чем половина групп согласилась работать с ним, а он рассчитывал на треть.
   Нет нужды описывать процесс вербовки, доверенный Сергею Григорьевичу, достаточно отметить, что помимо полного психологического портрета среднего сына Евгения, сформированного Тельновым за это время, было разработано несколько десятков сценариев беседы, учитывающих огромное количество факторов. Каждый жест, каждое слово господин Советник подготовил и отработал. Результат оказался вполне предсказуем и достигнут гораздо проще, чем ожидалось.
   Человек неуверенный в себе, всегда мечтавший о сильном союзнике, Валерий давно понял, что его надежды на Петра не оправдались и предложение группы, которую представлял Тельнов казалось ему в сложившейся ситуации подарком с неба. Таким образом, все было готово для захвата полного контроля над корпорацией, и ничто не предвещало сложностей. Петру предполагалось сообщить о свершившемся, поставить перед фактом, когда ситуация будет полностью под контролем союза.
  
   ***
   Девушкам очень сложно выступать инициаторами разрыва отношений. Обычно они прибегают к нехитрым методам обмана, сказавшись занятыми, не отвечая на телефонные звонки. Все эти приемы разработаны довольно давно и большинство молодых людей понимают, что стали неинтересны, как они сами выражаются: "здесь ловить нечего". Но Вера любила законченность во всех делах, поэтому решила преодолеть свою нерешительность и сказать Владу напрямую о том, что у них ничего не получится. Понимание этого факта пришло к ней постепенно, Кирилл прочно поселился в ее сердце и с ним уже не мог соперничать юноша, появившемся слишком поздно.
   Когда Влад пригласил ее встретиться еще раз, она не стала ему отказывать. Настроилась на последнюю встречу и пришла в небольшое тихое кафе. Молодой человек уже ожидал ее там и по выражению его лица она догадалась, что он пришел с той же, что и она целью. Стало невероятно легко, они шутили и смеялись, время полетело совсем незаметно. Потом произошел неприятный инцидент с кофейной чашкой, дернувшейся у нее в руке. Она могла бы поклясться, что кто-то толкнул ее под руку, но рядом никого не было. А вернувшись из дамской комнаты почувствовала изменившуюся атмосферу.
   Разговор получился довольно легким, настроение их совпадало, расстались, договорившись обязательно созваниваться и встречаться. То есть, остаться друзьями. Для Верочки это был далеко не первый разговор такого плана, но уникальный по реакции отвергаемого парня. Легкость, появившаяся в начале беседы, вернулась, они посидели еще немного и спокойно разошлись каждый своей дорогой.
   Придя домой, Вера хотела было сразу позвонить Кириллу, но, немного поразмыслив, отложила на следующий день. Сегодня она слишком устала. Поэтому, поболтав немного по телефону с крестным, который категорически запретил ей устраиваться на другую работу, Верочка легла спать.
   Позвонить Кириллу оказалось сложнее, чем она ожидала. Сотовый почему-то был отключен, при первом разговоре с секреташей "ИнВеста" ей сказали, что его еще нет, а при втором - что и не будет, потому что вчера уволен. Эта новость неприятно ее поразила, пусть была в ней и доля радости. Не хотелось, изображая из себя Ромео и Джульетту, встречаться с трудностями принадлежности к разным сторонам в разыгравшемся конфликте. История знаменитой пары всемирно известна и трагична.
   В течение всего дня она набирала длинный номер мобильного телефона, а потом ее охватил страх. Вдруг, уволившись, он уедет? Их последняя встреча не внушала оптимизма, с работы уволен, его, по сути, ничего не держит здесь. Мужчины любят менять место жительства основываясь на таком аргументе, что им стало неинтересно.
   Верочка почувствовала, что готова расплакаться. Она уже не представляла себе жизнь без Кирилла, ей хотелось, чтобы он был постоянно рядом с ней, и тогда она решилась на отчаянный шаг. Быстро, но тщательно собравшись, отправилась к нему домой. Еще в прошлом веке такой поступок могла себе позволить только павшая женщина, отдающая себя во власть завоевавшего ее сердце. В голове Верочки непрерывно крутилась строчка: "Я вам пишу - чего же боле?", и чувствовала она себя в соответствии с ней.
   Кирилл, решив наконец выспаться, еще с вечера отключил свой телефон. Поднявшись и сделав ревизию содержимого холодильника, вызванную утренним голодом, понял, что срочно необходимо доехать до ближайшего супермаркета. Конечно, о телефоне мысль в голову даже не пришла. Голодный мужчина редко способен думать о чем-то кроме еды, эта особенность закрепилась в процессе эволюции, когда пропитание себе и семье добывали охотой. Чтобы кормилец не распылялся на неважные мелочи, типа наскальных рисунков и прочего искусства.
   Путешествие по магазинам занимает довольно много времени... у женщин. Представители пола сильного в этом плане проще, редко задерживаются у прилавков, чтобы сравнить цены, быстрее выбирают то, что им нужно. Не всегда их выбор удачен, не всегда придерживаются оптимального соотношения цена-качество, зато быстро. Удовольствия им процесс не доставляет.
   Кирилл являлся стопроцентным мужчиной, закупался редко, но много, предпочитая докупать ежедневно хлеб, который любил свежим. Но вот время для поездки выбрал неудачно: пока он спал все рабочие люди успели устать и отправиться на обед. Большой поток голодных мужиков за рулем своих колесных друзей всегда провоцирует пробки. Каждый торопится и каждый, как уже говорилось, думает о еде. В итоге дорога до магазина, обычно занимавшая двадцать минут, вылилась в добрые сорок, голод подстегнул так сильно, что Кирилл, не сдержавшись, пообедал в ресторанчике.
   Отсутствовал дома три часа, а на пороге застал чуть не плачущую Верочку. Она отчаянно давила на звонок, прислушиваясь к веселой трели за дверью. Похоже, не первую минуту. Вид у нее был такой трогательно-отчаянный, что Кириллу захотелось прижать ее к груди, защитить от всех опасностей, от всего мира.
   Пакеты с едой помешали тотчас броситься к девушке, нелепая помеха. Верочка смотрела на причину своих волнений полными слез глазами и блаженно улыбалась. Кирилл мгновенно позабыл обо всех терзавших душу сомнениях, о непонятном парне, о ее глупом любопытстве. Все это показалось далеким и ненужным по сравнению с тем чувством, которое охватило его при встрече с Верой. Чувство всепоглощающей уверенности в том, что теперь все будет хорошо.
   Они стояли и смотрели друг на друга счастливыми влюбленными глазами и древние боги могли бы позавидовать этой встрече. Потом Кирилл опомнился, торопливо открыл дверь, помог девушке раздеться. И случилось то, что невозможно описать словами. Любые вербальные конструкции в отношении подобных сцен балансируют между слащавой пошлостью и физиологическим цинизмом, переходя то в одно то в другое. Ничего при этом не передавая из происходящего на самом деле. И меркнут перед чистой энергией любви, плещущейся в сердцах двух встретившихся после преодоления множества трудностей людей. Людей, предназначенных судьбой быть вместе.
  
  
  
  
  
  Глава 16
  
   - Что это не спится тебе? - Людмила подошла к сидящему за столом Валере, обняла за плечи. На столе перед ним стояла давно остывшая кружка чая, забытая сигарета дотлевала в пепельнице.
   - И покурить захотелось, два года не курил, и вот на тебе! Может, расскажешь, что происходит?
   Валера поднял на жену пустые глаза, отхлебнул из кружки, поморщился:
   - Знаешь, Люд, вот жили мы с тобой мирно и спокойно, верили друг другу, понимали, опять же. А сейчас...
   - Да уж, настроение у тебя последнее время не очень.
   - Настроение мое ни при чем. Сдается мне, разрушили мы все, что было хорошего у нас, а построить - то ли сил нет, то ли желания.
   Людмила присела на стул возле него, и он провел рукой по ее волосам.
   - Знаешь, я в детстве хотел музыкантом быть, а потом как-то так все повернулось непонятно. Получалось, что делать то, что хочу, очень сложно. Гораздо проще быть хорошим сыном преуспевающего отца. Проще и выгодней. Эта дорожка была им проторена, пример перед лицом. Не то, чтобы он заставлял нас идти по ней, нет. Просто по ней идти было выгодней.
   Непонимание в глазах жены сменилось задумчивостью. Она встала, щелкнула чайником, достала из шкафа еще одну кружку.
   - А ты думаешь, из тебя получился бы хороший музыкант?
   - Вот этот вопрос меня и гложет. Понимаешь, я раньше считал, что нужно делать дело, стараясь как можно лучше. И неважно, что ты делаешь, у тебя будет это получаться. И вот теперь, исходя из этой философии, я был бы плохим музыкантом. Таким же плохим, как руководителем.
   - А кто тебе сказал, что ты плохой руководитель?
   Беседа приняла привычную форму. Так было всегда, Люда слушала мужа и задавала ему все новые и новые вопросы, на которые он очень пространно отвечал. Правда, беседовали они последний раз очень давно.
   - Не знаю. Дело, доверенное нам с Петром, практически разваливается, мы не можем найти с ним общий язык. Все время случается что-то, к чему мы оказываемся не готовы и смотрим на каждую проблему по-разному. Да не в этом даже загвоздка. Я чувствую, что не справляюсь со своей работой, не тяну тот уровень, на который мы попали. Хотя может быть, ты и права, я просто-напросто хуже разбираюсь, чем отец с Тельновым и это меня угнетает.
   - Зато вы делаете это сами, и никто вам не указывает, что и как должно быть, это же совсем другой уровень. Вполне логично, что это получается у вас не совсем хорошо, ты не находишь?
   - Не могу я точно рассказать, что меня гложет. То, что ты говоришь - правильно и понятно, и я понимаю это, и понимал всегда. Но я не чувствую себя на своем месте. Я никому не нужен там, а многим больше мешаю.
   Чай заварился, и он с удовольствием вдохнул его терпкий насыщенный аромат. Вопреки распространенному мнению, гласящему, что чай заваривать должен мужчина, Людмила делала это в высшей степени замечательно. Глоток свежего темно-коричневого напитка бодрил и настраивал на деловой лад.
   - Тогда давай начнем сначала. Что случилась сегодня, какое событие заставило тебя обратиться к мыслям, которые ты долго гнал от себя?
   - Сегодня произошло то, к чему мы шли давно. Все наши шаги последних месяцев были направлены в эту сторону, а ведь мы и не осознавали этого, - он сделал еще один глоток, подумал. Людмила молча слушала, понимая, что ему нужно собраться с мыслями, подсознательно она догадывалась, но оформиться догадка не успела. - Сегодня я предал Петра. Предал его также, как месяц назад мы с ним предали отца. И отдал управление своей долей в руки победителя.
   - И кто же этот победитель?
   - Мы были очень наивны, думая, что одержали разгромную победу. Мы выиграли бой, но забыли про войну. Отец проклял нас и мы решили, что это все, на что он способен. Оказалось - не все. Данила, приехавший вопреки всему, я тебе, кстати, не рассказывал, что Петр послал людей, чтобы он задержали его приезд?
   - Нет, - Людмила хмурилась от слов мужа, но было видно, что сочувствует ему.
   - Да я и сам узнал об этом задним числом. Он нанял каких-то отморозков, через знакомых. В городе, где проезжали Данила со своей невестой. Те напали, думали захватить, но с братом был какой-то горячий детектив, начал стрелять, убил одного из них, те и озлобились. До Петра дозвониться не смогли, устроили форменную бойню, но тот парень был не промах. Как потом мы узнали через тех же знакомых, людей, нанятых для перехвата, не осталось ни одного, а детектив всего лишь ранен. На Даниле с Марией - ни царапины!
   - Вы с ума сошли! - В глазах Людмилы застыл ужас, она не могла поверить, что все, рассказанное Валерой - реальность. Ей всегда казалось, что оружие, стрельба, бандиты и убийства происходят где-то в другой жизни, пусть иногда рядом, но ни в коем случае ни с ней и ни с ее знакомыми. А тут родной муж, человек, как ей думалось, известный ей от начала до конца со всеми мечтами и мыслями, рассказывает о том, что его родной брат послал людей на смерть, под пули какого-то непонятного детектива, стреляющего направо и налево.
   - Я то же самое Петру сказал, но ты же его знаешь. Ну так вот, я отвлекся, я говорил о том, что Данила приехал, они состыковались с бывшим советником и, не знаю уж, каким образом, но и с отцом тоже. Разработали план, причем это давно уже было. Начали когда мы с отцом поссорились, и все это время они методично выдавливали нас из бизнеса.
   Людмила нервно протянула руку к пачке, вытащила одну, сломала ее, вытащила другую. Валерий чиркнул зажигалкой.
   - Как ты это все узнал? И когда?
   - Да не далее как вчера, - к Валере, казалось, вернулось спокойствие, он больше не волновался, чувствуя, как уходит его тревога, нервозность и ощущение гадливости, - лично от Сергея Григорьевича Тельнова.
   - То есть вы с ним встречались?
   - Да, дорогая, встречались, - он на несколько секунд замялся, - и именно тогда я предал Петра. Если сказать более точно, то предал я себя, потому что Петр давно предпочел самостоятельное плаванье. Он даже отрядил какого-то бандита, чтобы тот на меня напал...
   - Что?!
   - Да. Я тебе не рассказывал, не хотел волновать. Три дня назад ко мне пришел детектив, тот самый, что помогал Даниле, сказал, что на меня готовится покушение. Я давно чувствовал что-то подобное, поэтому поверил сразу и он спрятался в машине на заднем сидении. Когда мы выехали из города, за нами увязался жигуленок, притер меня к обочине, детектив сказал не сопротивляться. Мужик в маске с какой-то железкой в руке подбежал, но рыжий детектив направил на него пистолет и они уехали.
   - А ты говоришь, что предал Петра! Это после такого-то!
   - Сегодня я позвонил ему и все рассказал. Похоже, это вывело его из себя.
   - Зачем? - Иногда он поражал ее своими действиями, она никак не могла понять их логику.
   - Я посчитал, что это будет честно по отношению к брату. Мы проиграли в этой игре, и надеюсь, что у него хватит сил уйти достойно. Надеюсь.
  
   ***
  
   Сергей Григорьевич всем напиткам предпочитал хорошо сваренный кофе. Редкая кофейня могла удовлетворить его требованиям к качеству приготовления, поэтому он не любил новых мест, но Марине нравилось бывать на людях, а Тельнов, как истинный джентльмен потакал большинству ее желаний. Тем более что для него это не составляло большого труда, скорее даже наоборот, исполнение ее капризов приносило ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
   Сегодняшним вечером они, вопреки сложившейся традиции ходить куда-нибудь, остались дома. Сергей Григорьевич нашел новый рецепт приготовления кофе, показавшийся ему чрезвычайно интересным и он решил попотчевать девушку, которая тоже начала понимать тонкости вкуса этого замечательного напитка. Вечер выдался спокойным, ничего произойти не могло, все запланированные дела были сделаны, можно было никуда не торопясь и ни на что не отвлекаясь наслаждаться обществом друг друга. Чем Марина с Сергеем и не преминули воспользоваться.
   Закрыв металлическую дверь с телекамерой, установленную после случая, подарившего им знакомство, они некоторое время предавались ласкам, о которых в приличном обществе говорить не принято. По прошествии времени, достаточного, чтобы восполнить голод общения, неизменно возникавший у них с момента расставания, Сергей Григорьевич надел свой дежурный кухонный фартук, усадил девушку на стул, дабы подарить ей возможность наблюдать за священнодействием и принялся за приготовление. Процесс этот требовал, по его мнению, полной концентрации и не терпел отвлечений и вмешательства посторонних. Вообще он практически любое действие любил выполнять, полностью в него погружаясь, отдавая себя целиком и без остатка. Эту особенность Марина успела уже в достаточной мере оценить, как и положительные и отрицательные ее качества.
   Но сегодня им не было суждено погрузиться в колдовское действо сотворения чуда. Началось все с того, что их прервали телефонным звонком. Марина, понимая, что вряд ли это поможет, взяла трубку, но так как звонил Евгений Владимирович, пришлось передать ее Сергею. Юрьев звонил, казалось, без повода, поинтересовался, все ли в порядке, сказал, что его что-то беспокоит. Уточнил планы, обговоренные двумя часами ранее, пожелал удачи, быть осторожнее непонятно почему и отключился. Тельнов некоторое время смотрел на замолчавшую трубку, хмыкнул удивленно, пробормотал: "стареет мужик", и попытался вернуться к кофе. Но настрой был потерян, странный звонок не давал покоя, непрерывно лез в голову и Сергей Григорьевич решил отложить приготовление на чуть более позднее время. Они налили по бокалу аперитива и переместились в гостиную.
   Неспешная их беседа неожиданно вновь была прервана, но на этот раз звонком в дверь. Удивленно взглянув на часы, показывавшие полдесятого вечера Сергей Григорьевич встал и неторопливо прошел в прихожую. Камера показывала хмурую физиономию Петра. Несмотря на неприятные отношения, сложившиеся между ними, Тельнов открыл дверь. Петр достаточно вежливо поздоровался, попросил войти. Чувствовалось, что он чем-то взволнован и немного пьян.
   С Мариной они до сих пор были незнакомы, и Юрьев немного стушевался, увидев ее, сидящую в кресле с бокалом легкого вина в руке. Сергей Григорьевич немного задержался в коридоре, закрывая за Петром дверь, а когда вошел, застал напряженное молчание.
   - Познакомьтесь, это - Петр Евгеньевич Юрьев, - Петр немного наклонил голову со слегка сбившейся прической, - а это - моя невеста - Марина.
   Марина немного смутилась, поскольку официального предложения еще сделано не было, но, преодолев себя, проговорила несколько невнятно:
   - Очень приятно.
   Неожиданно с Петра слетела его непривычная заторможенность, он подошел к бару, быстро налил и выпил стакан виски. Обернулся, нацепив на лицо всегдашнюю паскудную ухмылку, процедил:
   - Значит воркуете, голубки, - Тельнов не ожидал подобного перехода, но, не чувствуя никакой опасности, лишь удивленно развел руками.
   - Значит, обокрали меня, обманули Валерку и сидите, винцо попиваете, да? Развалили компанию, которую не вы создавали и не ваш отец, и радуетесь, думаете, вам это все с рук сойдет!
   Было видно, что он распаляет себя и советник попытался было его успокоить:
   - Петр, тебе не кажется...
   - Заткнись, я еще не закончил!
   Этого Сергей Григорьевич вытерпеть уже не мог. Он подошел к телефону и произнес:
   - У тебя, Петя, есть два варианта. Первый - ты тихо и спокойно уходишь, не дождавшись, пока я вызову охрану, второй - тебя выводят, предварительно испортив физиономию, думаю, уже испорченную мной к моменту их приезда. Какой выбираешь.
   Петр был крупнее и моложе Тельнова, но в голосе того звучала такая уверенность в себе и в своих силах, что гость на мгновение задумался. Потом алкоголь прибавил ему храбрости.
   - А ну положи трубу на место!
   Такой тон Сергей Григорьевич не слышал уже давно. С тех времен, как вернулся из армии. Тон человека, держащего в руках оружие невозможно ни с чем перепутать. Он обернулся и действительно заметил тусклое свечение антибликового покрытия направленного в него пистолета. Свечи плясали дьявольскими огоньками в глазах Петра. Марина тихо вскрикнула и сжалась в кресле, бокал выпал у нее из руки и покатился по полу, оставляя за собой красную, будто кровавую дорожку.
   - Та-ак, - Тельнов медленно опустил телефон, пытаясь оценить шансы, - и чего же ты хочешь?
   Издевательская ухмылка кривила губы мужчины с пистолетом:
   - Что, обосрался, герой? - Петр медленно перевел дуло на съежившуюся в кресле девушку, - сходи, открой дверь, да смотри у меня, без фокусов, а то мигом уложу шлюшку твою и тебя догоню, в этом не сомневайся.
   Тельнов послушно прошел в коридор, отодвинул щеколду на металлической двери. В квартиру ворвались трое мужчин, схватили его, несколько раз ударили и закинули обратно в гостиную.
   - Ну вот, порядок, теперь можно и расслабиться.
   Петр сунул пистолет в карман пиджака, что придало ему несколько перекошенный вид.
   - Усадите его на стул, он тут интересовался, чего я хочу.
  
   ***
  
   Мария появилась на пороге квартиры Данилы совершенно неожиданно для последнего. Он сидел за компьютером, разрабатывая первые шаги по восполнению потерь компании за время борьбы за власть, когда раздался энергичный звонок в дверь. Удивлению его не было предела, особенно когда рядом с ней он увидал их старого знакомого Виктора Сергеевича Башмакова, поблескивавшего в темноте зелеными кошачьими глазами.
   - Что случилось?
   - Данила, здравствуй, постарайся не задавать лишних вопросов. Собирайся, нам нужно очень быстро ехать, чтобы навестить одного общего знакомого.
   - К чему спешка?
   Наткнувшись на серьезный взгляд девушки, он сбился и пошел одеваться. Мария не стала даже проходить, так и, оставшись в коридоре, вполголоса переговариваясь о чем-то с рыжеволосым юношей, пока он не вышел. Застал окончание какого-то непонятного ему спора.
   - Все-таки, я думаю, лишним это не будет, - сказала Мария категорическим тоном и достала телефон.
   - Монах, ты сейчас не занят?
   Секундный ответ, видимо, вполне ее удовлетворил, поскольку она продолжала:
   - Подъезжай как можно скорее. Есть очень срочная работа. - Вновь небольшая пауза. - Надо будет не допустить использование огнестрельного оружия. Все остальное не важно.
   Она продиктовала адрес, и Данила с удивлением понял, что это квартира Сергея Григорьевича. Тем временем они спустились на улицу, где стояла машина. Виктор сел за руль, Мария с Данилой на заднее сиденье.
   - Можешь прояснить ситуацию?
   - Кто-то напал на Тельнова. Мы едем помогать. Остальное расскажу позже, это слишком длинная история.
   Было не очень похоже, чтобы молодого человека полностью удовлетворило такое объяснение, но, видимо он смирился с этой новой для него Марией. А она действительно мало сейчас была похожа на себя. Обычно расслабленная, меланхоличная, даже немного вялая, сейчас она представляла собой квинтэссенцию энергии. Четкие быстрые жесты, не сковывающий движений костюм, короткие, рубленные, будто военные фразы, произносимые четко и достаточно громко. Она удивляла и одновременно завораживала, как игрушка. Но очень опасная игрушка. Виктор был тоже необычайно молчалив. Полностью уйдя в управление автомобилем, он лихо вел его сквозь освещенный заходящим солнцем и кое-где уже фонарями город. Причем выбирал в основном не центральные улицы, а второстепенные, ведущие через дворики, где приходилось очень много маневрировать, зато они были свободны от машин и на пути не встретилось ни одного светофора.
  
   ***
  
   Влад с самого утра чувствовал раздражение. Что-то сегодня должно было случиться, жутко неприятное, но с какой стороны ждать эту неприятность, он определить не мог. Попытался выжечь чувство усиленной тренировкой, но оно забилось поглубже и стало немного тише. Совсем не ушло. Делать было особенно нечего, все, что он планировал перед отъездом, было завершено, билет куплен на послезавтра и через три дня он выйдет из поезда в солнечной приветливой Индии. Он усмехнулся, вспомнив, как первый раз туда приехал, полный юношеских мечтаний и романтизма. Как несколько часов куковал на вокзале, не зная куда податься, без знания языка, обычаев. В солнечной приветливой Индии тогда шел непрерывный ливень, продолжавшийся около суток и соваться на улицу в такую погоду не было никакого смысла. Пока он обретался в зале ожидания у него незаметно вытащили кошелек, хорошо еще, что там была мелочь, крупные деньги по совету отца он хранил в специальном кармане, пришитом к футболке. Но было очень неприятно, в его представлении индийский народ не должен был задумываться о такой мелочи, как деньги. Судя по порожденным им религиям и философским учениям, здесь каждый должен был знать, самое малое, несколько путей к просветлению, а Учителя можно было встретить прямо на улице.
   Все оказалось несколько иначе, и теперь Влад представлял себе, почему это именно так. Действительно, там можно встретить мудрого человека, который согласится поделиться с тобой своей мудростью, но, как и везде, мудрецы бегут городов с их суетой, обманом и торговыми отношениями. Торговля проникает в душу человека незаметно, и он не успевает заметить, что торгует уже самой душой, поскольку все остальное продал за бесценок.
   Влад решил подготовиться к поездке еще и духовно, расположился на специальном коврике для медитаций. И провел на нем весь день, практически не вставая. Ничего опасного не случилось, но чувство тревоги не исчезло, а усилилось. Вечерняя тренировка прошла кое-как. Разминка тела без участия духа. Конечно, он понимал, что дух в любом случае участвует, но обычно он вкладывался в каждое движение, в каждый удар и позу, доводя их таким образом до уровня искусства и совершенства. Сегодня же было примитивное ремесло. Да, качественное, да, профессиональное и редкий человек мог бы заметить разницу, но Влад-то эту разницу чувствовал, и это не прибавило ему настроения. Когда он переходил к последней стадии тренировки, прозвенел телефонный звонок и звук этот отозвался в нем резонансом, причинив почти физическую боль. Вот оно! Начинается.
   - Слушаю вас очень внимательно.
   - Монах, ты сейчас не занят? - Голос был знакомым и он ответил:
   - Почти нет, а что?
   - Подъезжай как можно скорее. Есть очень срочная работа.
   - Что за работа?
   - Надо будет не допустить использование огнестрельного оружия. Все остальное не важно.
   Девушка продиктовала адрес и отключилась. Она была явно профессионалом и работала только с профессионалами, к коим Влад себя скромно относил. Некоторое время он обдумывал, каким образом лучше всего будет выполнить столь необычное задание, потом созрел план и он начал одеваться. Обтягивающий костюм, сшитый по его заказу одной женщиной, умеющей хранить тайны. При должной оплате, разумеется. Сверхпрочная ткань, защищающая даже от скользящих ударов ножом, множество карманов со специальными застежками на поясе и рукавах. Причем как внутри, так и снаружи. Капюшон и маска делали его похожим на ниндзя, но он-то знал, насколько велика между ними разница. Редкий ниндзя достигал того уровня совершенства, которого достиг он. Им на это не хватало времени. Чем профессиональней убийца, тем более сложные задания ему поручают и так очень быстро каждый растет до уровня своей некомпетентности. И если в карьере политика достижение этого уровня означает окончание продвижения по службе, то в карьере наемного убийцы - смерть.
   Меч он, конечно, брать не стал, в специально обустроенном тайнике у него был настоящий клинок, способный при должном мастерстве обладателя развалить человека пополам одним ударом. А то и двух-трех. Сегодня требовалось несколько иное. Несколько метательных ножей разместил по телу, не обошлось и без знаменитых сюрикенов, оружии грозном, но издающим отвратительный звук, предупреждающий о направлении удара. Пара световых бомб размером с арахисовое зерно уютно устроились в карманчиках на больших пальцах перчаток.
   Попрыгал, подвигался, примеряясь, все ли в порядке, ничего не трет, не бренчит и не мешает, и прыгнул прямо в раскрытое окно. Спустился, цепляясь за незаметные глазу выемки в кирпичной стене. Путь был давно отработан и прошел как по маслу. Приостановился на земле, ориентируясь и выбирая направление и маршрут, понесся, быстро набирая скорость, пугая редких прохожих, как призрак беззвучный и нечеловечески быстро растворяющийся в вечерних сумерках.
  
   ***
  
   - Значит ты, гнида, хотел узнать, зачем я пришел? - Повторил Петр, выпив еще один стакан виски.
   Сергей Григорьевич, придерживаемый с двух сторон за плечи двумя ворвавшимися бандитами, посмотрел ему в лицо.
   - Ты зашел слишком далеко, Петр. Слишком.
   Петр подскочил к нему и без размаха ударил кулаком по лицу. Советника мотнуло в сторону, он использовал энергию удара, оттолкнулся ногами от пола вбок, выхватил из под себя стул и бросил в одного из державших его. Достал второго прямым в челюсть, но в этот момент Петр вновь выхватил пистолет и направил на Марину.
   - Сидеть, падла!
   Громила, получивший стулом, подскочил к Тельнову и бросил его на пол четким боксерским справа.
   - Не спешите, - Юрьев заметил, что бандиты готовы запинать упавшего, - привяжите его лучше к стулу, да покрепче, чтобы ему больше геройствовать не хотелось.
   Принесли откуда-то веревки, усадили Тельнова на стул, примотали за плечи и лодыжки, лишив, таким образом, возможности двигаться. Третий бандит все это время спокойно стоял облокотившись на стойку бара и наблюдал. Петр неторопливо подошел и с видимым удовольствием повторил удар. Голова мотнулась в сторону, в воздух взлетел веер крови из разбитого рта.
   - Ну вот, такой сценарий испортил, драться лезешь, - преложил стакан из правой руки в левую, осмотрел свободную ладонь, сжал в кулак, снова полюбовался. И вновь удар, веер брызг, некоторые попали на Марину, она тихо, жалобно всхлипнула.
   Петр удивленно посмотрел на нее, как будто только заметил, хотя сам минуту назад наставлял на нее пистолет. Омерзительно ухмыльнулся во весь рот.
   - Ребята, а привяжите-ка и эту сучку тоже. Да спиной к нему, чтобы они спинами чувствовали друг друга, а видеть, что происходит не могли.
   Тельнов дернулся в бессильной попытке воспрепятствовать, но получил очередной удар.
   - Не рыпайся, а то подохнешь, так и не узнав, что послужило причиной моего столь бестактного поведения. Быть может, ты догадываешься, а?
   Советник упрямо молчал, смотря исподлобья. Он прекрасно понимал, что шансов у него не осталось никаких. Одна надежда на то, что кто-то из соседей услышит крики и грохот и вызовет милицию. Слабая надежда, но хоть какая-то.
   - Так вот, я пришел к тебе, чтобы защитить свои права и свою власть. Власть, доставшуюся мне по наследству от отца, который добровольно мне ее вручил, от отца, который строил долгие годы то, что ты стремишься разрушить и отобрать у меня.
   Петр был уже изрядно пьян, у него довольно сильно заплетался язык. В таком состоянии практически невозможно что-то объяснить, доказать.
   - Мы вместе с твоим отцом строили план по отнятию у тебя власти, которую он тебе, как ты утверждаешь, вручил.
   - Врешь! - Слова Тельнова разъярили Петра, - ты пытаешься вывернуться, подлая тварь, ты обманывал всех, отца, Валерку, а теперь хочешь обмануть и меня!
   Казалось, Петр сам искренне верил в то, что говорил. Его глаза наполнились бешенством, он начал бить Тельнова куда попало, яростно размахивая кулаками. Голова привязанного к стулу человека моталась из стороны в сторону, вскоре Петр стал похож на мясника, измазанный в крови и тяжело дышащий. Сергей Григорьевич потерял сознание, дико завизжала Марина, привязанная к нему спиной. Она слышала страшные звуки и чувствовала каждый удар по содроганиям тела. Ей казалось, что бьют ее. Один из бандитов кинулся зажать ей рот, но отскочил с прокушенной ладонью, начал хлестать ее по лицу, и не остановился, пока она не замолкла.
   В наступившей тишине сквозь тяжелое дыхание Петра, было слышно, как к дому подъехала машина и резко остановилась, но на это никто не обратил внимания. Петр отошел к бару, налил себе еще стакан и закурил сигару.
   - Приведите его в чувство, я еще не закончил. Надо бы с девочкой позабавиться. Только заткните им обоим рты, чтобы шума поменьше было.
  
  Глава 17
  
   Данила размышлял, глядя на проносящиеся за окнами улицы. На завтра было запланировано совещание по поводу так называемой третьей силы, участвовавшей в борьбе. Видимо, отец вместе с советником предпринимали какие-то шаги для ее определения и теперь были готовы поделиться результатом. А сегодня произошло нападение на Тельнова. И Даниле очень не хотелось верить в то, что обнаруженная, неизвестная сила начала действовать, причем против них. В последней ее акции участвовал Башмаков и Данила понимал, что через него можно выйти на заказчиков. Вот только как? Если детектив не сказал ни слова Тельнову, вряд ли разговорится с Данилой.
   Он посмотрел на напряженный профиль Марии и задумался, каким образом она оказалась здесь, в центре событий. При этом более информированная, чем он. Ну, информированность можно списать на этого юношу, ведущего машину. Но на кого он работал? Кто ставил пред ним задачи, кто, наконец, оплачивал его услуги. Сам Данила уже давно не охранялся варяговцами, да и Сергей Григорьевич, насколько было ему известно, не поддерживал с ними контактов. И что это еще за Монах, которому Мария поставила задачу не допустить применения огнестрельного оружия, и каким образом он собирался ее выполнить? Вопросов было так много, что молодой человек не знал, на какой важнее найти ответ. Но он начинал чувствовать, что решение где-то рядом, что у него есть вся необходимая информация. Нужно ее сложить в точный грамотный узор и все встанет на свои места.
   Громыхнуло, на юге засверкали молнии, давая понять, что приближается гроза. Машина остановилась, развернувшись в тормозном вираже, настолько неожиданном и резком, что Марию бросило на Данилу, а того впечатало в дверцу. Когда они отошли от встряски, Виктор был уже на улице, но шел почему-то не к подъезду, а к багажнику. Юрьев выскочил, помог выйти девушке и увидел, как детектив достает какой-то довольно громоздкий прибор с мощной рукоятью.
   - Резак, для двери. - Ответил Виктор на непроизнесенный вопрос. - Начали.
   Они кинулись к подъезду. Консьержка очень удивилась их появлению, но когда они сказали ей вызывать милицию, не раздумывая бросилась к телефону. Она была уверена, что милиция разберется.
   Поднялись, вышли из лифта и Виктор включил свой аппарат. Тот загудел низким электрическим звуком, запахло озоном. Детектив прикрепил болтающийся шнур к металлу двери, предварительно соскоблив небольшой кусочек краски, приблизил аппарат к одной их петель. С кончика иглы сорвалась маленькая дуга и начала на глазах плавить сталь. Смотреть на это оказалось невозможно и Данила с Марией отвернулись, а в глазах и так уже прыгали зайчики.
   - Черт побери, забыл про очки, - ругнулся за их спиной Виктор, на некоторое время гул прекратился, затем начался снова.
   Прошло около пяти минут, когда они вновь услышали его голос, облегченно выдохнувший:
   - Все.
   Воздух за это время наполнился запахом горелой краски, стало трудно дышать. Обернувшись, увидели, что Виктор перерезал петли, а также обрисовал полукругом место замка. Убрал аппарат к стенке, попробовал дверь, удовлетворенно хмыкнул, отошел на полшага и резким ударом ноги вбил ее внутрь. Раздался грохот, дверь обрушилась в прихожую и троица шмыгнула вслед за ней. Идущий впереди Виктор кого-то сшиб с ног, пролетел с ним в обнимку в гостиную. Данила застыл на пороге, открывшаяся ему картина вызвала тошноту. Посреди комнаты на стуле сидел избитый Сергей Григорьевич, лицо его напоминало синюю маску, глаз было почти на видно, губы, казалось, увеличились в размерах раза в два. Вечерний костюм был забрызган кровью, кое-где размазанной, видимо ударами. К его спине была привязана полуобнаженная, покрытая царапинами и синяками девушка с разметавшимися волосами, в которой Данила с трудом узнал Марину. Над ней, словно гора, возвышался Петр с расстегнуты ремнем и пистолетом в руке.
   - А, - протянул он, и стало понятно, что человеческого в нем практически ничего не осталось, алкоголь и кровь превратили его в дикого зверя, с трудом способного говорить, - бр-братец обделенный пож... пожаловал.
   Перевел дух, наставил пистолет в лоб Марине, неожиданно громко и членораздельно рявкнул:
   - А ну слезь с него и отойди к гостям! - Виктор, к которому были обращены эти слова, подчинился. Отпустил бандита, которому уже заломил руку и собирался надеть наручники, подошел к порогу комнаты, немного виновато глядя на Марию. Он явно не ожидал, что у кого-то окажется оружие, а ведь девушка такой вариант предвидела.
   - У нас пр-прибавилось, зрителей, - Петр паясничал, размахивая казавшимся игрушечным в его руке оружием, - свяжите этого уд-дальца, а сладкую пар-рочку усадите в кресло, пусть полюбуются, как твориться месть!
   Он расхохотался, неизвестно чему, положил пистолет в карман. Двое бандитов связали Виктора, пару раз ударив его по голове, бросили на пол. Марию с Данилой грубо затолкали в кресло, заставив сидеть, тесно прижавшись друг к другу. За окном послышался вой милицейских сирен.
   - Ну и кто из вас вызвал ментов?!
   Петр пришел в неописуемую ярость, бандиты переглянулись и, как по команде, выхватили их карманов стволы. Мелькнула тень, зазвенело стекло, и посредине комнаты появился еще один человек. Он был одет в черный костюм и двигался до того быстро, что никто не успел сообразить, откуда он взялся.
   - Положите оружие на стол. - Спокойный голос звучал так, будто человек всю жизнь отдавал приказы. Мужчины переглянулись и дернулись было выполнять приказ, понимая, что даже вооруженным, им не справиться с таким противником. Их остановил рык Петра:
   - Куда?! Мочите гада! - вспышка ослепила всех находящихся в комнате. Не успев ничего понять, бандиты почувствовали, как руки их освобождаются от пистолетов, и в это мгновение раздалось несколько выстрелов. Стрелял Петр, не вытаскивая пистолета из кармана. Данила вскочил, еще не до конца видя происходящие, в один прыжок оказался возле силуэта брата и быстрой двойкой отправил его в нокаут. Сказались навыки, полученные на занятиях боксом. Постепенно зрение возвращалось и стало возможно разглядеть остальных участников разыгравшейся трагедии. Человек в черном костюме успел обезвредить троих бандитов, те лежали на полу, скуля и пуская слюни. Такой скорости движений Данила еще не видел и не мог себе представить, что она в человеческих возможностях. Он глянул на привязанных к стулу и застыл. Одна из пуль пробила голову Сергея Григорьевича насквозь, войдя в затылок и обезобразив щеку. Глаза потухли, тело обвисло на державших его веревках. Другая попала Марине в ногу и девушка от боли потеряла сознание.
   Человек в черном тоже быстро окинул взглядом комнату и глаза его приобрели виноватое выражение. Он подошел к Марии, опустился на одно колено, пробормотал что-то на непонятном языке и растворился буквально в воздухе. Лишь скрипнуло стекло возле разбитого окна. В ту же секунду со стороны коридора донесся топот многих пар ног и тяжелое дыхание. В квартиру ворвались несколько людей в камуфляже и с автоматами, не разбираясь, уложили всех на пол, обыскали квартиру. Следом неторопливо вошел человек в милицейской форме, склонился над Виктором:
   - Вот уж не ожидал вновь вас увидеть, молодой человек, вставайте, рассказывайте, что здесь произошло.
  
   ***
  
   Дождь шел уже третий день. Иногда затухая на несколько часов, начинался вновь, обрушивая на город все новые и новые потоки воды. Усиливался и слабел, огромные тяжелые капли, похожие на слезы, разбивались о неспособную уже принять их землю, рябили поверхность луж. Людям, собравшимся сегодня на кладбище проводить в последний путь своего друга это не мешало. Казалось, они не замечают раскисшей грязи под ногами, резкого, порывистого ветра, налетающего все сильнее и сильнее. Вынесли гроб, и первой к нему подошла высокая девушка, заплаканная, сильно хромающая. Она сумела сдержать рвущиеся рыдания, тихо склонилась над телом, поцеловала загримированное лицо. И чуть не упала без сил прямо в деревянную коробку. Ей помогли, рыжий, щуплый на вид юноша отвел ее в сторону, придерживая за предплечье. Она рванулась было обратно, но он удержал ее и девушка расплакалась, уткнувшись ему в грудь, а он молчал, гладил волосы и плечи, не в силах вымолвить ни слова, ибо не знал слов, способных утешить в такую минуту.
   Следующим попрощаться подошла пожилая пара, держась за руки. Глаза седого мужчины, придавленного горем, утонули под бровями и невозможно было различить белки в этих черных провалах. Женщина держалась лучше, но и ее лицо было искажено страданием. Мужчина произнес:
   - Извини, господин советник, - голос его был хриплым и глухим, - извини.
   Резко отвернулся и отошел.
   Еще одна пара, мужчина с девушкой, казавшейся моложе его на несколько лет. Он держал зонт над ней, уткнувшейся ему в плечо и плакавшей. Было видно, что девушка до сих пор не может поверить в случившееся, не может смириться. Она долго смотрела в лицо Тельнова, провела по его холодной руке ладонью, слегка сжала. Выговорила на пределе слышимости:
   - Спасибо, папа, я очень тебя люблю.
   Мужчина добавил:
   - Спасибо, я постараюсь быть хоть немного похожим на вас. Очень надеюсь, что это у меня получиться.
   Возникло небольшое замешательство, поскольку к гробу двинулись сразу пять человек. Более молодые, юноша в строгом костюме и девушка, одетая во все черное, пропустили вперед троицу. Семейную пару с подростком. Те постояли немного и, не произнеся ни слова, отошли. По-видимому, их случившееся коснулось меньше всего. Молодой человек, пропустивший их, склонился и прошептал:
   - Я всегда преклонялся перед вами, дядя Сережа, вы сделали меня тем, что я есть.
   Девушка склонилась и поцеловала покойника в лоб, несколько секунд смотрела на его умиротворенное лицо:
   - Спасибо вам за все.
   Так как больше никто из присутствовавших не выразил намерения проститься с умершим, рабочие закрыли гроб крышкой, и начали забивать гвоздями. Дождь внезапно перестал, будто обрезало и в наступившей тишине звук ударов показался провожающим барабанной дробью, возвещающей окончание какого-то этапа в их жизни. Каждый думал о своем, и каждый мечтал, чтобы новый этап был немного лучше, чище и счастливее предыдущего. И лишь одна девушка не могла себе представить, как она будет жить дальше без человека, ставшего для нее за какие-то несколько месяцев таким близким и родным. Всем. Она рыдала уже в голос, не сдерживаясь и никто не осмеливался посмотреть на нее.
   Рабочие подняли гроб на плечи, и, оскальзываясь на грязной дорожке, перенесли к яме. Опустили. Традиционные горсти земли застучали по крышке и через некоторое время на месте ямы образовался небольшой аккуратный холм с крестом, на котором было написано, что здесь покоится безвременно ушедший Тельнов, Сергей Григорьевич. И второй строкой годы жизни через тире.
  
   ***
  
   Спустя несколько дней в гостиной главы семейства Юрьевых собралось несколько человек, чтобы обсудить планы дальнейшей жизни в соответствии с новыми обстоятельствами. Нельзя сказать, чтобы они выглядели победителями, пусть некий победный дух и витал между ними. Скорее это были люди, выдержавшие тяжелую битву, не без потерь, но ни один из них не сдался, не сподличал, не отступил. Еще их состояние было похоже на усталость работяги после сложного рабочего дня, который он отработал на все сто, смертельно устал, не все, что планировал, сделал, но все же доволен законченным, удовлетворен своей работой и днем в целом.
   Собственно глава семейства, Юрьев Евгений Владимирович, занял неприметное место в углу комнаты, в удобном кресле, позволяющем вытянуть ноги и расслабить спину. Не выглядеть при этом размазанным и усталым. Рядом с ним, в так же кресле и держа его за руку, сидела супруга его, Евгения Владимировна. Сидела строго, держа прямой спину и оттого казалась в контраст мужу слегка напряженной. Красивый разрез ее зеленых глаз, искусно подчеркнутый профессиональным макияжем, прикрывался иногда светлыми локонами, спадающими во время движений головы. В глубине этой кристально чисто зелени пряталась боль и внимание.
   В другом углу гостиной располагался маленький столик, который они называли шведским, потому что сидеть за ним было не на чем. Если только не полениться и принести стулья, чего ни Евгения, ни ее муж никогда не делали. А Данила Евгеньевич, сын их младший, сделал и теперь сидел за столом, на котором стоял его переносной компьютер. Ему было необходимо иметь при себе эту вещь, это неорганическое продолжение себя, чтобы скрыть свое волнение от окружающих. А волноваться было от чего. Неожиданно, возможно единственно для него, на совещание была приглашена его невеста, Мария. Он очень удивился, когда она позвонила и предложила встретиться, чтобы не идти поодиночке. После памятного вечера в квартире Тельнова им так и не удалось поговорить, Мария все время отговаривалась большой занятостью, уезжала, приезжала, решая какие-то свои дела, связанные, как она говорила, с обучением. В какой-то момент Данила понял, что начинает терять доверие к ней, постарался немного отгородиться, чтобы разобраться в своих чувствах, и вдруг внезапное и непонятное приглашение отца. Девушка тоже чувствовала себя не в своей тарелке, это было заметно невооруженным глазом. Она держалась преувеличенно строго, сидела в одиночестве на диване, куда села сама, будто намеренно дистанцируясь от Данилы, хотя и невдалеке.
   Принесли аперитив, все неторопливо потягивали его, не начиная серьезный разговор, перебрасывались ничего не значащими замечаниями, непонятно чего или кого ожидая. А больше никто приглашен не был. Валерий с женой после похорон Сергея Григорьевича закрылся в своем особняке и собирался не отвечать ни на какие звонки, но когда впервые за два дня зазвонил телефон, он галопом прискакал к нему, схватил трубку, но оказалось, что ошиблись номером. Больше никто им не звонил и Валерию, как и жене его, Людмиле, было понятно, что их судьбу уже решили, причем без их участия. Евгений Владимирович не прощал предательства.
  
   ***
   Кирилл сидел на полу у ног Верочки и смотрел ей в глаза. Они молчали, им давно уже не нужно было слов, чтобы что-то сказать друг другу. Их взаимное понимание казалось немного мистическим, но они не удивлялись ему, будто так и должно быть. Кирилл как-то, смеясь, сказал, что им нельзя иметь детей, поскольку они кровные брат с сестрой, породнились во время его нападения на Сергея Григорьевича. Вера не согласилась. Точнее с тем, что они породнились тогда, она была вполне согласна, поскольку и сама это чувствовала, будто ее стало двое и одна из них управляется другим человеком, но частично. Да только с невозможностью в этом случае иметь детей смириться ей не хотелось. Она и не смирилась и вскоре у них должен был появиться маленький Сережа. По крайней мере они оба надеялись, что это будет мальчик, ибо как назвать девочку, они не имели представления. Рука девушки перебирала волосы сидящего у ее ног мужчины, автоматически, но эти прикосновения доставляли ему неизъяснимое удовольствие. Скажи ему полгода назад кто-нибудь, что он будет вот так сидеть и радоваться неизвестно чему, он бы рассмеялся этому человеку в лицо отвернулся бы, посчитав его глупцом, ничего не понимающим в жизни. Как оказалось, глупцом был он сам.
   Сумерки за окном сгущались, постепенно укутывая город тишиной и спокойствием. Дождь перестал на следующий день после похорон, будто оплакав ушедшего, и выглянуло нестойкое осеннее солнце, предлагая жить дальше, радоваться жизни. Солнце говорило, что господину Советнику не понравилась бы тоска, владеющая людьми, ибо он не признавал тоски, считая ее замаскированной ленью. Оно рассказывало, что он вовсе не так уж и плохо устроился, что редкий человек, умирая, устраивается так же хорошо. Оно объясняло, что у него был рак из-за которого он практически не курил, прикрываясь шутками; ему оставалось жить не так уж и долго, и так врачи удивлялись, что держит его на этом свете. Солнце прятало глаза, говоря, рассказывая и объясняя все это. Ибо и оно понимало, что невозможно утешить людей, потерявших столь близкого человека.
   Невозможно утешить эту пару, эту утонченную красивую девушку и сидящего у ее ног взрослого сильного мужчину, познавшего любовь при столь трагических обстоятельствах. И пусть для него ушедший не значил столь много, как для нее, боль их была одинаковой, ибо ее боль прибавлялась к его.
   Невозможно утешить и эту девушку в скромном длинном платье, сидящую на подоконнике у окна, несмотря на холодный ветер, открытого. Девушка смотрит на закат и по щекам ее текут слезы. Смерть превратила ее из самого счастливого на свете человека в самого несчастного. И нет в мире силы, заставившей бы ее вновь улыбнуться или рассмеяться глубоким грудным смехом, так нравившимся Сергею Григорьевичу, Сереже.
   Конечно, пройдет время, и все вернется на круги своя. Она будет работать, ей придется общаться с людьми, на которых сейчас она не может смотреть. Не может и не хочет. Она вспоминала песню, которую никогда раньше не понимала во всей ее глубине и боли. "Я хочу быть с тобой. Я ломал стекло, как шоколад в руке, я резал эти пальцы за то, что они не могут прикоснуться у тебе. Я смотрел в эти лица и не мог им простить, того, что у них нет тебя и они могут жить"... Она уже давно не слушала Бутусова, а одно время в юности сильно увлекалась его творчеством, даже ходила на концерты. Сейчас вот вспомнила, и начала осознавать, насколько маленькая часть его песен была ей тогда доступна. Она слушала, но не слышала. Это открытие, как ни странно, усилило ее боль.
   Она сидит на подоконнике и затухающее солнце бросает на нее свои последние на сегодняшний день лучи, пытаясь обогреть и хоть немного подбодрить. Но это невозможно.
  
   ***
  
   Евгений Владимирович поставил бокал с напитком на подоконник, кашлянул, подобрался. Глаза его, до того абсолютно ничего не выражавшие, наполнились энергией, силой. Окружающие, привлеченные его покашливанием, заметили это и поняли, что с неофициальной частью вечера покончено и сейчас начнется то, ради чего их собрали здесь в столь странном составе.
   - Итак, приступим к беседе, - отец семейства говорил спокойным ровным басом, - для начала я хотел бы выслушать рассказ Марии.
   Взгляды метнулись на девушку, застывшую в недоумении, и внимательный уловил бы понимание, которое она пыталась скрыть:
   - О чем?
   - Плохо, - голос Евгения, казалось, нисколько не изменился, однако в атмосфере появилось напряжение, - я надеялся на то, что ты умнее.
   - Ну, хорошо.
   Девушка встала, прошлась, собираясь с мыслями. Юрьев-старший хотел сказать ей, что не стоит ничего скрывать, но одернул себя. Ни к чему проявлять неуважение к Марии. Она вела себя достойно и оказалась умнее, чем присутст
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"