Аннотация: Бог знает, что может произойти, если кинуться вдогонку своему воображению...
...и выпихнули меня из машины. Бонни и Клайд малолетние. Мой видавший виды "Фольксваген" стыдливо вильнул задом, словно верная жена, отдавшаяся невзначай водопроводчику, и направляемый нетвердой рукой скрылся за поворотом.
Я поднялся на ноги и отряхнулся. Левый локоть саднило, этим и ограничивались травмы, полученные при падении. Не считая моральных, разумеется. Непередаваемая гамма ощущений охватывает человека, когда двое несчастных шпингалетов, подобранных на шоссе, наставляют на него пистолет и выбрасывают из собственной машины. Кажется, я когда-то был противником телесных наказаний, ха!
Ладно, в конце концов, материальный ущерб невелик. Шалунам достался мой потрепанный бумажник с мелочью на мороженое и стопкой дешевых визиток "Хенрих Грайс - ветеринар", да еще дохлый поросенок с синюшной мордой удавленника, скончавшийся накануне по неизвестной причине.
***
И топать мне теперь до ближайшей деревни километров семь. Но тут я увидел его. В лучах заходящего солнца, как написали бы в романе. Нет, как хотите, но на проселочной дороге черный японский "Диамант" выглядит нелепее, чем слон в курятнике.
Я стоял и смотрел на приближающуюся махину, ожидая... даже не знаю чего. Наверное, все же не якудзу с автоматами. Громадина плавно и величественно затормозила, опустилось тонированное стекло.
Очнувшись от идиотского транса, я бросился к машине. За рулем сидела женщина лет тридцати или чуть больше. Ничего особенного. Клетчатая рубашка, потертые джинсы. Наверняка, любимые мокасины десятилетней выдержки. Я поймал себя на том, что ищу в ее волосах клочки высохшего сена. Стереотипы, так их разэдак. "Диамант" в стереотип не вписывался, не тыквы же она в нем возит, в самом деле.
Со всей доступной мне светскостью я обратился к незнакомке:
- Прошу меня извинить. Я случайно оказался без машины, не подбросите до ближайшего населенного пункта?
Надеюсь, она не примет меня за маньяка. Лучше уж за идиота, разругавшегося с женой.
Женщина равнодушно кивнула.
- Садитесь.
- Благодарю! - Со вздохом облегчения я плюхнулся в велюровое кресло.
Машина бесшумно тронулась. Преисполненный благодарности к незнакомке, я принялся развлекать ее приятной беседой и с присущим мне юмором описал свое приключение. Мадам за рулем ни разу не улыбнулась, не заахала сочувственно. Н-да, такого неуспеха у женщин я не имел со времен далекой молодости. Пришлось признать постыдное поражение.
- Что это я все о себе... А о Вас ничего не знаю, даже имени.
- Анна. - И все. Ни тебе фамилии, ни звания. Коротко и ясно, идите в задницу.
Но тут женщина, кажется, решила проявить ко мне капельку участия.
- В моем доме есть телефон. Вы можете позвонить в полицию.
- Да, спасибо. Очень буду Вам признателен.
Я заткнулся, и остаток пути мы проделали, молча любуясь вечерним сельским пейзажем.
***
Старый двухэтажный дом в сумерках выглядел таинственно. Белый табак и крапива заполонили маленький неухоженный садик. Тишину нарушал только шорох гравия под нашими ногами. Я знаю, что в деревне рано ложатся спать, но какие-то звуки должны быть, не вымерли же тут все.
Анна достала ключ из цветочного горшка и открыла дверь, деревенская непосредственность, очень мило.
- Заходите. - Она зажгла свет.
Комната больше всего напоминала общий зал придорожной гостиницы. Огромный стол, массивные табуреты, вешалка для одежды, барная стойка. Вот и все. Да, еще телефон. Допотопный аппарат цвета слоновой кости. Не говоря ни слова, Анна поставила на стойку два бокала и щедро плеснула в них виски из ополовиненной бутыли. Отказываться было невежливо, да и не хотелось.
- Ваше здоровье! - Первый глоток прокатился по внутренностям горячей волной.
Анна указала мне на телефон.
- Можете позвонить.
Я снял трубку. Тишина. Бессмысленно понажимал на рычажки и вынес очевидный вердикт:
- Не работает.
- А... - Анна не удивилась. - Это на станции. Теперь до утра, пока ремонтники не приедут.
Я стоял дурак дураком, не зная, что делать дальше. Очевидно, искать мобильник в этот час в деревне бесполезно. Придется просить ночлега у какого-нибудь гостеприимного стога сена. Интересно, а они здесь есть?
Анна подлила мне виски.
- Не переживайте, завтра с утра уедете на автобусе. Пойдемте, я покажу Вашу комнату.
Вот так. Смелая женщина. Хотя, может, у нее под кроватью спрятан японский пулемет или еще что похлеще.
Комната была маленькой и тоже какой-то гостиничной. Кровать, тумбочка, торшер. Санузел, душевая кабинка. Наскоро ополоснувшись холодной водой, горячей почему-то не было, я повалился на чистые простыни. За окном завел нескончаемую песню сверчок. Пахло скошенной травой и воском от деревянных половиц. Сон пришел сразу, спокойный и без сновидений.
Я проснулся в полной темноте, еще не понимая, где нахожусь, и что меня разбудило. Ошалело тараща глаза, попытался вскочить на ноги.
- Тихо, тихо... - Голос Анны прозвучал неожиданно нежно, она взяла меня за руку. Мои глаза наконец-то обрели способность различать предметы. Женщина сидела на краешке кровати в распахнутой ковбойской рубахе, другой одежды на ней не наблюдалось. Хм... Вот ситуация. Не знаю, как кто, а я чувствую себя неуютно, когда меня соблазняют столь откровенно. Пусть это ханжество, но должна же быть хоть капля стыда, неловкости, не знаю чего... И тут она сказала:
- Давай, как будто мы давно знакомы...
Давай, как будто... Это волшебная фраза из детства. Давай, как будто мы летим в самолете: "Ж-ж-ж." Как будто я шпион: "Бах-бах!". А ты как будто мне говоришь... После этого вступают свои законы, после этого возможно все.
Я обнял женщину, которую знал сто лет, с которой жил в старом доме, и с которой, наверное, собирался состариться. Ее крепкое тело было сухим и горячим. Я узнавал ее запах, запах крапивы, белого табака и немножко виски. Да, мы каждый вечер пьем виски, чуть-чуть, по стаканчику, как будто...
***
- Не двигаться!
Черт, что же это такое?! Вас никогда не поднимал с кровати истеричный вопль жирного полицейского? Ну, тогда вам и не понять, насколько это отвратительно. Я лежал совершенно голый на скомканных простынях, а надо мной нависла усатая морда стража порядка, размахивающего для убедительности пистолетом. Кажется, вчера мне уже угрожали этим видом оружия, мизансцена начинает надоедать.
- Что Вы здесь делаете?
Можно подумать, он сам не видит.
- Сплю. - Правдиво ответил я.
Обвисшие щеки затряслись от негодования.
- Документы!
***
В три часа дня Мартин, добрый ангел и адвокат по совместительству, подвез меня к дому. Я был вымотан, мозги превратились в протухшую кашу.
Два часа я доказывал в полиции, что не подрабатываю взломщиком пустых гостиниц, что находился там по приглашению хозяйки. Как фамилия хозяйки? Гм...
Потом приехал Мартин, и дело сдвинулось с мертвой точки. Машину мою обнаружили в городе, брошенную с распахнутыми дверцами и заблеванным багажником. Бедный поросенок, надо бы съездить за ним, но только не сегодня. Полицейские любезно пообещали позаботиться о его сохранности. Чертово животное, холера его...
***
Редкая вирусная дрянь. Кто бы мог подумать. И как он мог подцепить ее, не выходя из родного хлева? Напрасно я издевался над компьютерной диагностикой, без нее бы никогда не заподозрил. Конечно, придется сделать дополнительные анализы в центральной лаборатории, но я почти уверен. И что мы имеем? Эпидемию? Хм... Но в лабораторию пулей. Нет, как же это его угораздило?
***
Скандал вышел нешуточный. Но ни к какому определенному выводу прийти не удалось. На всякий случай потрясли производителей кормов, и они еще долго будут плеваться при упоминании моего имени.
А нас с поросенком пригласили на весьма респектабельный симпозиум. Поросенка в виде фотографий и результатов анализов, а меня как есть, в натуральном состоянии.
***
Навороченный гостиничный комплекс подходил старому городу, как корове седло. Распихав добропорядочные буржуазные домишки, наглый нувориш блистал безвкусным вычурным фасадом. Но мой номер оказался выше всяких похвал. По последнему слову, с факсом и чокнутыми пузырьками в джакузи.
Факс отправлять было некому, и я погрузился в ванну. А потом разморенный возлежал на диване, лениво перебирая кнопки телевизионного пульта. Вскоре это занятие мне надоело, я поднялся, оделся и спустился на первый этаж гостиницы в бар.
Бар напоминал зал ожидания в аэропорту, такой же огромный и неуютный, со снующими туда-сюда пассажирами (тьфу, посетителями).
Я забился в угол и отгородился от окружающих стаканом виски.
Под непрерывное "хай-хай" мимо меня просеменила стайка японцев во главе со светловолосой переводчицей в синем английском костюме. Словно учительница младших классов в школьной столовой она рассадила своих подопечных за столики, потом сделала заказ официанту и, наконец, уселась на краешек стула, встряхнув непослушными волосами.
Невольно мой взгляд стал отыскивать в этих волосах застрявшие сухие соломинки, и опять не нашел. Она была такой же, какой я ее запомнил, и не такой. С любезной гримасой на лице, с умело наложенным макияжем эта женщина ничем не напоминала сельскую жительницу.
Я привстал и собрался уже окликнуть ее, но потом передумал. Зачем? Что я скажу? И все же продолжал сидеть и пялиться на нее, никак не решаясь уйти.
Наконец, японцы допили молочные коктейли, или что там они заказывали, и возбужденно галдя, двинулись к выходу. Анна прошла мимо моего столика, не обратив на меня внимания. Но после ее ухода я обнаружил на стуле рядом с собой скомканную бумажку. Это было очень глупо, но я схватил мятый комок и кинулся к себе в номер, поминутно оглядываясь, как будто за мной гнались.
В записке была одна фраза: "Сделайте вид, как будто мы незнакомы".
Я перебрал в уме все мыслимые и немыслимые варианты. От ревнивого мужа до международных террористов (нужное подчеркнуть, но террористы предпочтительнее). Разумеется, уснуть после всего этого было невозможно, и я тут же вырубился, как только прилег на кровать. А проснулся только тогда, когда моя гулена кошка вернулась домой и начала скрестись в дверь. Потом я вспомнил, где нахожусь. Кошки за дверью не оказалось, зато там была Анна.
Конечно, я собирался решительным образом потребовать объяснений. Что за игры, в конце концов? Мы же взрослые люди. Но тут она сказала:
- Давай, как будто мы будем жить долго и счастливо...
- Почему как будто? Я на самом деле хочу долго и... - Она закрыла мне рот поцелуем.
***
В программу научных симпозиумов обязательно входит таскание гостей по более-менее известным достопримечательностям. Нет, я бы ни за что не соблазнился посещением средневекового замка, если бы не увидел в холле вооруженную до зубов фотоаппаратами вчерашнюю группу японцев. Но меня постигло горькое разочарование, Анны с ними не оказалось.
Я отбился от экскурсии и в одиночестве бродил по пыльным декорациям героического прошлого. В маленькой неуютной спальне (ну и сквозняки же здесь, наверное, были) мое внимание привлекла небольшая потемневшая от времени картина.
- Это "Сожжение Блудницы", художник неизвестен, - прокаркал кто-то прямо у меня над ухом. Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. Передо мной стоял служитель музея, такой же старый и пыльный, как и его экспонаты. - Есть предание, что епископ, живший в этом замке, сжег на костре свою неверную любовницу, объявив ее ведьмой.
Я разглядел картину получше. Аутодафе классическое. В центре привязанная к столбу женщина с растрепанными волосами. Странным было выражение ее лица. Она улыбалась высокомерно и снисходительно. Наверное, была уверена, что любовник сейчас прекратит свои дурацкие забавы и кинется к ее ногам. А он стоял чуть в стороне, закрыв лицо руками. Что-то в этом высоком сутулом человеке показалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где его видел. В отличие от женщины. В ее развевающихся светлых волосах я опять не нашел ни одной сухой соломинки.
Потом я стал разглядывать мужчину. На его правой руке просматривался длинный шрам в форме многоножки. Ну да, ни много, ни мало девять швов, привет от ржавой железяки, на которую меня угораздило свалиться в детстве.
- Вас заинтересовала эта картина? - Старик скрючился в почтительном полупоклоне. - Сейчас мало кто интересуется. Приходите завтра, у нас откроется выставка. Фламандцы. Портреты, пейзажи, теперь так не пишут.
- Да, обязательно. - Я с трудом оторвался от картины, на ватных ногах доковылял до автобуса и рухнул на нагретое солнцем сидение.
***
Сидеть в номере, тупо уставившись в телевизор, оказалось невыносимо. Единственно правильным решением было пойти напиться и списать все увиденное на разыгравшееся воображение. Именно так я и поступил.
К десяти часам вечера половина посетителей бара стала моими хорошими приятелями. Сначала я пил с немецкими коллегами (о, дойче бир!), потом, кажется, с венграми (сливовица?), потом решил прекратить это безобразие и перешел на виски в компании милейшего лысого профессора биологии.
Ровно в десять (я это точно помню, потому что посмотрел на часы) в бар вошла Анна. Но не одна. Эта пара попугайчиков-неразлучников жила в соседнем со мной номере. Неприлично огромный с маслянистыми глазами Мухаммед (или как там еще зовут турков?) и изящный светловолосый Фриц (или как еще обозвать немца?). Впрочем, оба, кажется, были из Голландии. Они вились вокруг Анны черно-белым хороводом так, что у меня замельтешило в глазах. Они липли к ней, как два отвратительных слизня. А она улыбалась, она пила виски, она не замечала меня, черт возьми!
Оставив осоловевшего профессора декламировать Шекспира пустому стакану, я пошел в туалет и сунул голову под холодную воду. Стало легче.
Когда я вернулся, Анны в зале не было. Я посидел еще минут десять и поплелся к себе.
Дверь соседнего номера была приоткрыта. Нет, я не имею обыкновения вламываться к незнакомым людям. Но... Короче я пошел туда.
Они меня не заметили. Они не заметили бы и полк с полковым оркестром. Это было чудовищно и непристойно, чудовищно непристойно. Меня замутило, и я выбежал из номера.
***
На следующий день должен был пробить наш с поросенком звездный час. Но мне было наплевать.
С утра, наскоро проглотив обжигающе-горячий кофе, я поехал на выставку. Народу пришло мало, оно и понятно, это же не распродажа постельного белья.
На первом этаже замка разместили довольно большую коллекцию картин. Наверное, интересную, не знаю. Я брел от полотна к полотну, пока не наткнулся на то, что искал. Картина пряталась в плохо освещенном углу. "Вавилонская Блудница". Неизвестный художник изобразил обнаженную женщину. Ее бледная кожа казалась перламутровой на фоне пурпурной обивки дивана. К ее ногам приникли два безобразных сатира, темный и светлый. А из-за бархатной портьеры виднелась рука с причудливым шрамом. Женщина смотрела на эту руку и смеялась, смеялась...
Нет, я не собирался убить Анну. Но это бесстыдное свидетельство моего позора необходимо было уничтожить.
***
Прошли те времена, когда стены замков были неприступны. Сегодня проникнуть туда может каждый, было бы желание. А уж мест, где можно спрятаться, в музеях хоть отбавляй. Кровать с балдахином времен какого-нибудь Людовика, комод красного дерева, камин с керамическими изразцами, перечень можно продолжить по желанию. Вечером того же дня меня приютила пыльная инсталляция рождественских вертепов.
Я спокойно дождался, пока уйдут последние посетители, и охрана поставит двери на сигнализацию. Подремав полчаса, я выбрался из своего уютного гнездышка. Ноги затекли, и я несколько минут восстанавливал кровообращение. Потом достал из карманов бутылку растворителя, газету и ком ваты.
Я не стал трогать картину, а просто разложил под ней жертвенный костер. Вата и газета, смоченные растворителем, вспыхнули мгновенно. Следом занялся дубовый паркет, и языки пламени потянулись к картине.
Я стоял и смотрел, огонь разгорелся и пополз ко мне. А потом я увидел ее. Конечно, она просто взяла и сошла с костра. Неужели я был так наивен, что надеялся на что-то другое?
***
Мне здесь никто не верит. Из музея меня вытащили пожарные. Потом была больница, потом это вот заведение... Иногда я сам думаю, что все произошедшее было воспаленным бредом. Возможно, я ударился головой, выпав из машины тогда, на проселочной дороге.
При пожаре сгорело несколько ценных картин. "Вавилонская Блудница" никогда не значилась в каталогах выставки, на самом деле так называется известная гравюра Дюрера, а я и не знал...
Зачем я пишу эти записки? Не знаю. Но если к вам когда-нибудь подойдет человек и скажет: "Давай, как будто...", подумайте, прежде чем кинуться вдогонку своему воображению. Бог знает, куда оно может вас завести...