Белая роза - эмблема невинных, красная роза - награда актёра;
Коль выхожу я опять на подмостки, голоса затихают извечного спора
Между мною и мною. И в день наш последний мы не устанем, наверное, биться,
Снова и снова судьбу вопрошая: если я - не Энсаро, то как мог родиться? 

В красных шелках я танцую свой танец, белое платье - одежда пророка.
Лик твой печален, но радостен голос - ты не осудишь, сам чист от пороков. 
И твоими ногами пройдя вновь по волнам, и на крыльях твоих вновь взлетев выше пиков,
Грим я стираю с улыбкою горькой; ты неизменный, я - вновь многоликий.

Снова багрянец рука рвётся сбросить, в белом ходить, о подмостках не помня... 
Только кто же тогда мою драму поставит, кто в ней все роли отважно исполнит?
Все наряды примерив, лицо своё маской, чуждой и скучной, устало прикрою -
Я не хотел бы играть лишь злодеев, но ведь без них не бывает героев.

Драму о жизни и попранной смерти, целомудренном брате, сестре той, что пала,
Под звёздным небом не раз вам исполнит господин Маньюсарья - владелец квартала.
Восхожденье из грязи, прощенье, бессмертье; вновь станет юным старик в толще грима...
Все дороги прошедший, весь мир повидавший, возвратит, как награду, исконное имя. 

Но, спектакль свой закончив, шагнуть бы со сцены прямо на доски построенной плахи,
Где я, наряд с облегчением сбросив, снова предстал бы в исподней рубахе -
Ослепительно белой, единственно верной, прокричав напоследок, что я был невинен.
Белая роза лежит в колыбели, красные розы - вокруг гильотины.