Аннотация: Душа дракона мятежна и горда, но в его сердце всегда звучит мелодия...
- Лу Цы! - воскликнул принц, увидев своего старого друга, и тотчас оторвался от цитры.
Мелодия замерла... Чудесные изумрудные потоки, наполнявшие собой небеса и землю и превращавшиеся в журавлей, ласточек, цветы, листья, луну и солнце, замерли вместе с ней... а потом начали растворяться.
Большой чёрный дракон, который взобрался на вершину горы и прилёг, положив голову на лапы, дёрнулся. Он-то думал, что послушает музыку незаметно - просто чтобы отдохнуть ненадолго от этого тяжкого бремени, которое смертные называли "жизнью" и по какой-то странной причине больше всего на свете боялись потерять, однако от глаз принца ничего не укрылось.
Вернее, не от его глаз, а от его сердца, потому что видел принц очень плохо. Такова уж была расплата за музыкальный дар, и, сочиняя прекрасные мелодии, которые превращались в не менее прекрасные картины, принц не мог ими полюбоваться - ему приходилось полагаться на слова других людей, которые говорили ему, красивы картины или нет.
Однако люди не всегда были искренни. Некоторые пытались лестью заполучить его хорошее отношение, другие - обижались на него за что-то и намеренно говорили неправду. Обнаружив это, принц испытал большую горечь и решил уйти из своего дворца. Он поселился отшельником на вершине высокой горы, и с тех пор играл мелодии, не слушая слова других людей. Да, своих картин он по-прежнему не видел, однако принц решил, что, вместо изменчивых людских настроений, он лучше положится на великий закон, известный ему с детства. А этот закон гласил, что нечто, во что ты вкладываешь частичку своего сердца, не может быть некрасивым.
И даже если глаза увидят несовершенство пропорций, то сердце не обратит на них ни малейшего внимания.
"Потому что сердце слепо, - морщились некоторые люди. - А есть объективные критерии. Почему что-то кажется нам красивым, а что-то - нет, легко объяснить при помощи законов психологии и физиологии".
Но принц их не слушал.
Он продолжал играть свои мелодии вдалеке от всех - так что их отзвук лишь иногда доносился до прекрасных царских дворцов, равно как и до убогих бедняцких хижин, однако ни простой народ, ни аристократы не знали, кто это играет. Некоторые из них видели в воздухе прекрасные картины, но они быстро исчезали, оставляя ощущение прекрасной, однако неуловимой мечты - и некоторые люди, вдохновившись, шли сочинять собственные мелодии, а некоторые разочарованно бормотали себе под нос: "Пустые иллюзии!"
Но однажды принц почувствовал что-то странное. Мелодия, которую он сочинял, вдруг как будто бы продолжилась сама по себе - он по-прежнему в ней участвовал, однако уже не был её единственным создателем. И когда принц отнял руки от цитры, мелодия не остановилась, и картины не рассеялись, как прежде - пусть его зрение по-прежнему было плохим, однако в этом он был совершенно уверен.
Остановившись, принц устремил всё внимание своего сердца, которое видело лучше, чем глаза, на витавшие вокруг изумрудные потоки. Неожиданно они начали сливаться и устремляться спиралью в одну большую чёрную точку. Эта точка росла и росла, пока не превратилась в большое тёмное яйцо. Потом яйцо треснуло, и из него выбралось маленькое крылатое создание.
Это был дракон Лу Цы, появившийся на свет из мелодии принца.
Принц растерянно смотрел на маленькое существо, неумело приблизившееся к нему на кривоватых чёрных лапах. Большие золотые глаза, окружённые пушистыми ресницами, удивлённо обводили окружающий мир взглядом, однако потом они остановились на лице принца, и дракончик вздрогнул.
- Создатель! - пророкотал он.
...у этого маленького и забавного на вид существа неожиданно оказался такой зычный голос, что и земля, и небо содрогнулись. Люди в царских дворцах и бедняцких хижинах подпрыгнули, услышав громовой раскат, подобный залпу из тысячи пушек разом. А несколько вулканов от испуга тут же изверглись - хорошо ещё, что все они были расположены на необитаемых островах, и никто не пострадал.
Принц с трудом пришёл в себя от потрясения.
- Я не Создатель, - поспешно покачал головой он. - Ты - живое существо, дитя Вселенной. Вселенная захотела, чтобы ты появился на свет, и послала меня помочь твоему рождению.
Однако дракончик то ли не понял его слов, то ли не захотел в них поверить. Судя по всему, он посчитал, что если принц - не Создатель, то, уж по крайней мере, точно его мама или папа, и вёл себя совершенно так же, как нормальный человеческий ребёнок. То есть - обожал принца, но при этом совершенно его не слушался. Это был очень любопытный дракон, что, вкупе с его недюжинной силой, которая обнаружилась в нём с самого детства, приводило к катаклизму за катаклизмом. И хотя принц по-прежнему проживал на высокой горе вдалеке от всех, земной мир это не особенно спасло. Астрономы и астрологи, объединившись, находили в небесах то парад планет, то Сатурн в падении, то приближающийся астероид величиной с небоскрёб, богословы предрекали конец света, сужденный людям в наказание за их грехи, простые люди верили, что бесчисленные землетрясения, потопы, засухи и прочие оказии знаменуют собой конец эпохи.
Но принц-то знал, что никакая эпоха, и уж тем более грехи людей (не много ли чести нагрешившим?) здесь не причём - просто на свет появилось ещё одно живое существо.
Это живое существо оказалось не в меру любознательным ребёнком - но принц никогда не принадлежал к числу тех родителей, которые считают, что детей нужно запирать, ограничивать и заставлять их вести себя тише воды, ниже травы. Да, подобный подход чреват катаклизмами... однако в противном случае катаклизмы произойдут после того, как ребёнок вырастет и разозлится на всех тех, кто причинял ему в детстве боль. И будут они намного, намного страшнее.
Так что принцу оставалось лишь спрятать на время свою цитру, дабы она не пострадала во время драконовых игр, и целыми днями бегать за дракончиком, который тянул свою любопытную голову во все существующие пещеры, в изобилии созданные горой как будто бы для него. Если же пещер не было, или дракончику не удавалось их отыскать, то невелика беда! Недолго думая, он раскрывал пасть, плевался огнём - и вот она, новая пещера тут как тут.
- Скоро мне придётся назвать эту гору Сырной Горой! - укоризненно качал головой принц.
Однако что было поделать? Дракончик шалил, катаклизмы продолжались, люди придумывали всё новые и новые легенды, объясняя происходящее появлением очередного Чудовищного Чудовища, и принц очень сердился, когда до него порой долетали обрывки этих сказаний. В глубине души он понимал, что нужно делать - чтобы покончить со всей этой околесицей, ему требовалось сосредоточиться и сочинить новую мелодию. Да ещё и такую звучную, чтобы люди в земном мире, услышав её, увидели вполне определённые картины и поняли, насколько их заблуждения были далеки от истины.
Однако вот беда - где бы он взял на это время? Пока что принцу приходилось лишь по пятам следовать за дракончиком, чтобы уберечь и мир, и его самого от каких-то совсем уж тяжёлых последствий.
И вот, однажды на горе принца появились гости. Однако это были вовсе не люди, которые давным-давно позабыли о его существовании, а самые настоящие посланники из других миров.
- Так не годится, - покачали головой они. - Мы тебя понимаем, но отголоски этих разрушений, которые творит твой Лу Цы, долетели уже до наших планет! Надо с этим что-то делать!
Принц внезапно почувствовал себя очень одиноким. Конечно, он понимал, что эти посланники делают то, что должны - защищают свой собственный народ, и было бы странно, если бы в этом конфликте они предпочли сторону какого-то неизвестного им, чересчур шаловливого дракона. Однако кто же в таком случае защитит Лу Цы? Жители его собственной планеты и сами считали его чудовищем.
Виновник всего происходящего слушал этот разговор строгих взрослых, опустив голову и прижав рожки. Принц подозревал, что в глубине души он чувствует себя виноватым, и ему грустно - так же, как в те моменты, когда он слышит глупые людские легенды, в которых он предстаёт чудовищем, однако он ни за что бы никому не сказал об этом. С самого детства Лу Цы проявил себя как очень гордое и непокорное существо, и уж скорее бы люди признали себя самих себя истинными виновниками своих бед, нежели дракончик поделился бы с кем-то своими настоящими чувствами.
- Отошли его куда-нибудь за пределы нашей солнечной системы на необитаемую планету, - предложили посланники. - Когда повзрослеет и научится себя вести, вернёшь. А иначе уж извини, нам придётся принять меры.
Погрустнев, принц кивнул. Это предложение и впрямь выглядело компромиссным, да только много ли вы видели детей, которые "повзрослели и научились себя вести" после того, как дорогой их сердцу взрослый отослал их подальше и оставил их "размышлять о своём поведении" в полном одиночестве?
Так что, успокоив посланников и пообещав, что он что-нибудь предпримет, принц принялся напряжённо размышлять над выходом из этой ситуации. Он думал, думал - и, наконец, придумал.
- Мне придётся и правда кое-куда тебя послать, - сообщил он дракончику. - Вот только не подальше от этой планеты, чтобы оградить её от тебя, а, наоборот, в самую сердцевину её жизни. Я хочу, чтобы ты познакомился с людьми и увидел, какие они хрупкие. Понял, что твоя небольшая шалость, без которой ты вполне можешь обойтись, легко унесёт тысячи жизней разом и оставит в сердцах людей неизгладимый горький след. Ты, конечно, можешь притворяться, что тебе нет до всего этого дела, но я-то знаю, что в глубине души ты очень добрый дракон, и вся проблема в том, что ты не вполне понимаешь последствия твоих действий.
- Почему это я добрый дракон? - пробасил Лу Цы. - Я вовсе не добрый дракон! Вон, эти людишки какие только гадости мне в своих легендах не приписывают. Наверное, неспроста! И яйцо, из которого я появился, было тёмным!
- Ну я-то знаю, - вздохнул принц. - Ведь это же я сочинял мелодию, которая прозвучала при твоём рождении. А кто там тебе эту глупость про яйцо сказал, я не знаю. Но это был явно не очень умный человек.
Дракончик что-то проворчал. Это что-то подозрительно напоминало фразу: "А люди вообще бывают умными?"
- Знаю-знаю, - снова вздохнул принц. - Я ведь и сам сбежал от них на эту гору не просто так. Но я не знаю, что делать. Я мог бы пойти с тобой, но там, внизу, я не смогу сочинять мелодии. А мне нужно как следует постараться, чтобы они прекратили плести про тебя всякую чушь. И, кроме того, я бы хотел помочь тебе чем-то, когда люди покажутся тебе совсем уж невыносимыми. Например, сыграть для тебя красивую мелодию. Давай, я сейчас попробую, и ты решишь, чего ты хочешь больше: чтобы я отправился с тобой, и ты больше никогда не слышал этих песен, или чтобы я остался здесь, и ты мог приходить ко мне и слушать их?
И принц достал свою цитру, которая давно уже пылилась в чехле - с того самого момента, когда Лу Цы появился на свет. А, надо сказать, что драконы взрослеют очень медленно - в земном мире за это время прошло никак не меньше нескольких столетий.
Принц коснулся пальцами струн - и Лу Цы впервые услышал почти такую же мелодию, как та, что сопровождала его рождение.
Надо ли говорить, какой выбор он сделал?
С тех пор минуло ещё несколько тысячелетий. Дракон, запечатанный в человеческое тело, хорошенько перетряхнул весь земной мир - он успел побывать и знаменитым разбойником, и отважным героем, побеждающим бандитов; легендарным царём и не менее легендарным революционером, свергнувшим царскую династию; монахом, основавшим новую религию, и атеистом, создавшим новую науку. В общем, катаклизмов он произвёл ничуть не меньше, а, пожалуй, даже больше. Однако это были катаклизмы несколько иного порядка, и, по крайней мере, они не долетали до иных планет, так что их жители оставались спокойны, полагая, что принц и впрямь отослал Лу Цы взрослеть на какой-то заброшенный астероид.
Кроме того, мелодия во все века сопровождала сердце Лу Цы, удерживая его от совершения каких-то по-настоящему губительных поступков. Конечно, в земном обличии он не помнил, что был драконом, однако по ночам, во сне, он возвращался в своё настоящее тело и приходил на гору, чтобы послушать музыку принца. Однако это тело тоже росло - как будто бы Лу Цы его и не покидал, и, мало-помалу, для него стало слишком мало места. Пришлось дракону переместиться на соседнюю гору - да и там ему еле-еле удавалось улечься, с превеликим трудом пристроив хвост и лапы.
- Почему эта гора стала такой маленькой? - ворчал Лу Цы. - Да и вообще. Вся эта планета такая маленькая. А когда-то она казалась такой большой!
- Конечно, Лу Цы, - соглашался принц. - Это очень маленькая планета. И очень хрупкая. Раньше я тоже думал, что она огромная, но после того, как явились посланники из других миров, оказалось, что это совсем не так. Их планеты намного больше и сильнее. Быть может, потому, что у них во главе стоят могущественные создания. А у нас никто не стоит. Некому защищать и оберегать её.
- А почему это у нас во главе не стоит могущественное создание? - Дракон, казалось, был несколько обижен этими словами. - Чем это мы хуже других?
- Не знаю, - вздыхал принц. - Может быть, потому, что все люди очень непокорные и не любят слушаться. Ты должен это понимать.
Однако втайне он радовался, что дракон начал произносить слово "мы", говоря о себе, людях и планете. Значит, он начинал считать себя с ними единым целым. Да и люди, хоть и тысячелетия спустя, однако стали потихоньку переосмысливать свои прежние легенды, понимая, что нельзя свалить всё зло на одно-единственное существо - будто то Бог, человек или мифическое чудовище, и что проблемы, прежде всего, следует искать в себе самих.
- А ты почему не хочешь встать во главе нашей планеты? - спросил однажды дракон, и так, и сяк поворачиваясь на вершине соседней горы. В прежние времена, рассердившись, что он на ней не помещается, Лу Цы бы просто со всей силы лупанул по ней хвостом, вызвав ужасающий обвал. Однако теперь он, стиснув зубы, старался поворачиваться осторожно и укладывать хвост так, чтобы не пострадали ни растения, ни животные. Ни, прости Господи, люди.
Что ж, в одном из своих человеческих воплощений дракону пришлось несколько лет бороться с разрушительными последствиями снежной лавины, сильно навредившей одному маленькому государству, и теперь он хорошо помнил об этом.
- Так ведь я только и умею, что сочинять мелодии, - ответил принц на вопрос дракона. - Да и зрение у меня слабое. Я умею видеть лишь души людей, однако для того, чтобы прожить земную жизнь, строить города и управлять государствами, одной души недостаточно.
- А кому нужно строить города и управлять государствами, если нет мелодии? - не согласился дракон. - Люди не слишком умны. Они полагают, что во власти, самой по себе, есть какая-то ценность.
И он знал, о чём говорил - потому что в одном из своих воплощений Лу Цы основал государство, в другом - завоевал его, а в третьем - стал миротворцем, который изо всех сил пытался помирить два враждующих народа, его же собственной волей оказавшихся на одной и той же территории.
Да-да, дошло даже до такого. Дракон - и миротворец!
Вот уж кто-кто, а Лу Цы терпением никогда не отличался. Прежде у него на все пререкания был один ответ - взмахнуть хвостом и... то есть, взмахнуть мечом и так далее.
Сказал бы кто-то это дракону прежде - он бы и сам не поверил.
Да никто бы в такое не поверил - ни люди, ни посланники из других миров.
За исключением, разумеется, принца. Он-то с самого начала знал, что так и будет.
Дракон научился быть терпеливым. И даже аккуратным - чего уж и вовсе невозможно было представить! Однако именно так и было. И сейчас, когда принц оторвал руки от цитры, увидев Лу Цы, отчего мелодия оборвалась и начала грустно таять в воздухе, дракон неожиданно вскочил на задние лапы, а передними - подхватил все изумрудные потоки и цветы, всех журавлей и бабочек, все красивые пагоды с изогнутыми крышами и... даже всех людей, гулявших по их балконам.
Бережно удержав их, дракон дождался, пока принц возвратится к цитре - и лишь тогда вернул своих подопечных на место, чтобы они успели прожить долгую и счастливую жизнь, пока мелодия не закончится. После этого они исчезли, но в царских дворцах и бедняцких хижинах осталась память о прекрасных картинах - ну а в голове у принца уже появилась новая мелодия.
- Как ты, Лу Цы? - ласково осведомился принц. - Земная жизнь тебе очень досаждает?
Сказать по правде, дракон как раз собирался на неё пожаловаться. Заявить, что люди невыносимы, планета - слишком маленькая, и вообще, всё это тянется слишком долго, ну сколько можно, он давно повзрослел, пора уже, наконец...
Однако теперь, когда в его руках - вернее, конечно, лапах - побывало что-то столь хрупкое и быстротечное, столь сильно нуждающееся в его защите, эти слова не лезли ему в горло. Это "что-то" было жизнью.
Поэтому дракон пророкотал:
- Нет, Создатель. Я уже многое пережил, но, как думается, моё главное воплощение ещё впереди. Придётся мне возвратиться и поразмыслить над тем, каким оно будет.
- Сколько раз я тебе говорил, не называй меня "Создателем", - улыбнулся принц. - Жизнь создать невозможно. Её можно лишь сберечь - или уничтожить. Впрочем, даже и после этого она вновь возродится. Потому что жизнь вечна.
- Ну а как же мне тебя называть? - несколько недовольно проворчал Лу Цы.
Как уже говорилось, это был очень упрямый дракон. И пусть теперь он стал терпеливее, некоторые привычки по-прежнему оставались с ним - если уж какая-то идея запала ему в душу с детства, он не желал от неё отказываться.
- Ну... - принц задумался. - Мне кажется, простое слово "Друг" очень хорошее.
Дракон задумался вместе с ним. Упрямство упрямством, однако он не мог не согласиться, что это слово нравилось ему тоже. Во всех жизнях друзей у него было очень мало - никто не мог долго выдержать такой пылающий и бушующий характер. Одно лишь смутное воспоминание о ком-то, кто ждёт его на вершине горы, не позволяло дракону, запертому в теле человека, чувствовать себя совсем уж одиноким.
- Ладно, - пробурчал Лу Цы. - Я попробую. Но не обещаю, что у меня получится.
- У тебя всё получится, - пообещал принц. - Всё, чего ты захочешь.
Чуть вздохнув, дракон свернулся поудобнее, обвивая своим телом вершину горы, и прикрыл глаза, приготовившись слушать новую мелодию.
...и пока он её слушал, человеку, спавшему не на вершине горы, а в холодной и не слишком удобной постели снился сон: огромный и могучий дракон, бережно обнимающий маленький голубой шарик.