Вот стоим на горе с крестами. Только рано пришли, похоже:
Подвиг сей - о себе не помнить - не даётся пока мне, Боже. 

Дорог образ - святой на плахе: умирать просто, Богу внемля...
Только ты-то пока не небо; твоя смерть не возвысит землю.

Крик души: "Я хочу быть лучшим!" - так влетаешь ты в гущу сечи
И берёшься за труд Атланта, наплевав на свои увечья.

"Я могу что угодно", - мантра. Повторяешь, рвясь вон из кожи, 
Но однажды, упав бессильно, понимаешь с тоской: "Не можешь".

Благо бы хоть совсем не рухнуть - ведь желанье, как прежде, живо
Потрудиться, цветы сажая и хлеба сея в голых нивах. 

Здесь людей безнадёжно мало, а работы безмерно много;
Я вспахал целину один бы - да мешают хромые ноги...

И всё это прекрасно зная, камень вновь отшвырнёшь могильный,
Только больно опять стать слабым, коль побыл хоть немного сильным.

И стоишь, и стоишь ты в полдень. Солнце алое кровью брызжет...
Как бы с этой горы высокой мне на гору взойти пониже,

Коль обратно нельзя ни шагу? - вот вопрос, что решить не можешь.
Если горд я, и в этом дело, преломлю я свой меч о ножны.

Мне просить хоть о чём-то стыдно, да и брать - вдруг то снова шоры?
Только я не могу пока что одолеть всех препятствий горы,

Кроме как с костылём мне нужным, кроме как в этом платье брата; 
Не хочу на лицо быть грубым, не хочу надевать я латы,

Только всё ж... Ты же знаешь, небо: я живу на тот мир надеждой, 
Где бывает мужчина хрупким, где бывает и сильный - нежным.