Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.
- Что ещё слепить тебе? - спросил Бог.
- Слепи мне счастье, - попросил человек.
Ничего не ответил Бог и только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины.
Автор неизвестен
Яркий свет ударил по векам, и глаза зачем-то открылись. И сразу выяснилось, что света на самом деле не так уж и много. За далеким окном гаснут сумерки, да рядом стоит столбик высотой в полроста, но он сам же и скрывает горящий на вершине огонь.
- Приветствую в этом мире! - произнес чей-то громовой голос.
Тут же показался его обладатель. Точнее, показалась одна голова, настолько она оказалась большой. Лицо у золотоволосого мужчины было поистине прекрасно, все черты идеальны; лишь возле глаз, голубых как небо в весеннее равноденствие, пролегли частые морщинки.
- Я Скульптор, - уже потише сказал золотоволосый мужчина. - И я хозяин этого дома. Здесь ты будешь жить, здесь будешь наслаждаться светом.
- Кто я?.. - Язык с трудом сотворил такую простую фразу. Казалось, он вылеплен из глины.
- Ты - одна из моих фигурок, - улыбнулся Скульптор. - Я слепил вас из глины, а потом вдохнул жизнь.
Лицо куда-то исчезло, вместо него показался далекий сероватый потолок.
- Можешь делать, что хочешь, но запомни простые правила: всегда слушайся меня и Сидеры, никуда не уходи с этого стола и не смотри по ночам в окно. И не обижай остальных фигурок, тогда и они тебя не обидят.
Чудовищный порыв ветра заставил глаза вновь закрыться, а когда они распахнулись, было уже намного темнее: огонь на верху столба погас.
Нет, не столба - свечки, только очень большой.
- Привет, новичок.
Этот голос уже намного тише... и роднее, что ли.
- Так и будешь весь вечер валяться? - весело спросил он. - Вставай, давай знакомиться.
Тело слушалось плохо, но подняться удалось. А вот что-либо сказать - нет, но уже по другой причине.
- Я Молчун, а вот эта старая рассохшаяся фигурка - Старик, хоть он себя и называет Мудрецом. - Молчун хохотнул. - Сразу видно, что не мудрец, верно?
Старик покачивался в грубо сделанном глиняном кресле. Фигурка у мудреца казалась действительно очень старой. Грязно-желтая, с множеством трещин. У Молчуна был и цвет поярче, и сам он выглядел немного больше.
Правда, оба они максимум по плечо Новичку.
- А я - Новичок, - неожиданно для себя сказал он.
- Я так и хотел тебя назвать, - застенчиво улыбнулся Молчун. - Обычно тут имена даю я, но...
- А откуда я про всё это знаю? - перебил Новичок, еще раз оглядывая стол, на котором придется жить. Примерно пять на десять ростов. Одна из широких сторон упирается в окно; на углах покоятся фолианты, к одному из них прислонено топорно сделанное глиняное креслице. - Откуда знаю, что эта поделка называется креслом? Что этот огромный прозрачный прямоугольник - окно?
- Должен же ты что-то знать об этом мире, когда входишь в него, - заметил Старик.
- Невозможно научиться чему-либо, если ты не знаешь вообще ничего, - поддакнул Молчун. - Поэтому Хозяин и дал нам часть своих знаний. Кстати, поэтому тебе и кажется всё таким...
- Он назвался Скульптором, - снова перебил Новичок. - А не Хозяином.
- Но ведь он наш хозяин! Он...
И вновь Молчуну не дали договорить. На этот раз чей-то женский голос. Мелодичный, как пение диковинной птицы.
- Говорун, ты когда-нибудь замолчишь?
И тихий. Хоть его обладательница огромна, как Скульптор. И прекрасна, как он. Нет, куда прекраснее! Белоснежные волосы не кудрявятся, но от того еще красивее, на щеках легкий румянец, глаза темно-зеленые, затягивающие...
- Новичок! - Только её голос мог вырвать из забытья. - Ты ведь так назвался?
- Да... госпожа.
Светлые бровки сдвинулись... Она нахмурилась. О нет, только не это!
- Не называй меня госпожой. И тем более - хозяйкой. - Она бросила быстрый взгляд на Молчуна, от чего тот потупился и тихонько попятился к Старику. - Я Сидера. Думаю, Скульптор уже говорил обо мне.
Что могут сказать о тебе слова, прекраснейшая?..
- Можно, я возьму тебя в руки?
Послышалось? Да вроде нет.
- К... конечно, гос... Сидера!
Она печально покачала головой. Нежные руки обхватили Новичка за туловище и поднесли ближе к прекрасному лицу.
- Слушай меня, Новичок, - прошептала Сидера. - И подумай, прежде чем ответить. Хотел бы ты стать моим слугой? Выполнять мои приказы, делать всё, что я скажу? Чтобы я стала твоей вечной... хозяйкой? Хотел бы?
Что тут думать?!
- Конечно, Сидера! Да, хотел бы!
Она чуть не бросила фигурку на стол. От удара или от громкого стука веки в который уже раз прикрылись, но Новичок успел заметить влагу на изумрудных глазах.
Слезы, подсказала чужая память.
А звук шагов подсказал, что Сидера выбежала из комнаты.
Паучок весь вечер полз по стеклу вверх и только сейчас остановился, в нескольких ладонях до оконной рамы. Может быть, он следовал за уходящим солнцем и, когда оно окончательно скрылось, застыл в недоумении. А может, у паучка свои дела, никак не связанные с солнцем или фигурками, что замерли на столе и жадно вглядываются в пока еще тусклые звезды.
- Вы так и живете здесь вдвоем? - нарушил молчание Новичок.
- Ну, как сказать, - с удовольствием начал Молчун, - на этом столе больше действительно никого нет. Но вот у дальней стены живут дюжины таких же фигурок, как мы.
- Не таких же, - подал голос Старик. Он всё так же качался на кресле и глядел в окно; за весь день он сказал лишь пару фраз, и обе - чтобы одернуть Молчуна.
- Ну, почти таких же. Они не говорят, - сказал Молчун. - Иногда машут нам чего-то. Правда, что-то давно уже их не видно.
- А, чего про них. - Болтливая фигурка махнула рукой. - Ты скажи лучше, о чем тебе спрашивала Сидера.
- Говорил же, не скажу, - в третий или четвертый раз за день повторил Новичок.
- Жаль, - вздохнул Молчун. - Меня она спрашивала, хочу ли я, чтобы она стала моей хозяйкой.
Новичок скрестил руки на груди и как можно более равнодушно спросил:
- И что ты ответил?
- Я что, дурак? - насупился Молчун. - Конечно, я отказался! Какой из неё хозяин? Она почти никогда к нам не подходит, не разговаривает с нами. В отличие от Хозяина, тот каждый вечер, как придет, обязательно к нам. И он не обзывает меня Говоруном, как Сидера, он...
- А кто тебя назвал Молчуном? - перебил Новичок.
- Он и был когда-то молчуном, - не глядя на фигурок, сказал Старик. - Пока ему не дали этот кусок глины.
- Да, и я слепил из него себе язык! - гордо заявил Молчун. - Видишь, как я ловко теперь умею говорить! А раньше, до того, я вообще двух слов связать не мог.
- Вернуть бы те времена, - протянул Старик.
- А Старик из своего куска слепил кресло. Видишь, постоянно на нем качается.
Новичок подошел к окну, и глиняный палец проскрипел по стеклу, оставляя мутную полосу.
- Скажи, Мудрец, а Сидера - она тоже скульптор?
- Как может быть два Скульптора? - удивился Молчун. - Или ты...
- Нет, Новичок, - медленно ответил Старик. - Она тоже поделка, как и мы.
- Что?!
- Да, Новичок, Старик прав. Когда-то с нами жила одна фигурка, очень умная, кстати. Именно она, когда её убрали на другой стол, придумала общаться с него жестами. Так вот, она объяснила - тоже жестами - что Сидеру Хозяин высек... не, не в том смысле... Высек из мрамора.
- Черного.
- Ну, это только ты, Старик, так понял, - не согласился Молчун. - Ошибочно понял. Нельзя такую белую Сидеру высечь... ну, сделать из черного мрамора.
- Еще и не то можно.
- Вообще, она странная, эта Сидера, - заявил Молчун.
- Почему странная?
- Она скучает здесь, - опередил Мудрец. - Мается. Потому и странная.
- А еще говорит такими словами, что иногда ужас берет. Я думаю, она свой кусок глины явно не по делу потратила.
- Как знать, Молчун.
- Ну, язык бы другой ей точно не помешал. Равно как и некоторым другим. - Молчун немного подумал и решил пояснить: - Имею в виду не вас, конечно. Других Сидер.
- Кого? - нахмурился Новичок.
- Ах да, я тебе не сказал. Хозяин сделал еще дюжину таких же Сидер, но мы их видели всего пару раз, они ничего...
Громко хлопнула входная дверь. Когда утром раздался такой же хлопок, Молчун сразу всё объяснил. И сейчас, подумал Новичок, опять встрянет.
- Хозяин идет! Вставай, Старик, Хозяин идет! А ты, Новичок, отойди от окна. Надо поприветствовать Хозяина!
Но поприветствовать фигуркам не удалось. Из другой двери в комнату вошла какая-то женщина вся в черном, с черными же волосами и парой черных крыльев за спиной.
Когда она повернулась в их сторону, Новичок даже подпрыгнул от удивления.
- Сидера! - громко прошептал Молчун. - Это Сидера так изменилась!
Видимо, для Скульптора это оказалось такой же новостью. Он замер в дверях, весь как-то неловко ссутулился, из рук выпал тёмный сверток.
- Что с тобой, Сидера? - наконец, выдавил Скульптор. - Что ты с собой сделала?
- Я ухожу, - холодно ответила она.
Молчун, теребивший маленький комок глины, тоже уронил его.
Скульптор, напротив, успокоился.
- Почему?
- Я не могу жить здесь, - спокойно проговорила Сидера. - Ты запрещаешь мне выходить из этого дома, запрещаешь смотреть на ночное небо... запрещаешь творить, в конце концов. Да я и не хочу творить так, как ты.
Скульптор осторожно приближался к Сидере. Она так же медленно пятилась, пряча одну руку за спиной.
- Хм. Сидера, ты же понимаешь, что творчество...
Черные крылья уже почти коснулись стены. Еще шаг, не больше...
Видимо, Сидера почувствовала это. И то ли испугалась, то ли решилась на что-то.
- Я одно понимаю: нельзя рисовать белым по белому! - Спокойствие схлынуло так же быстро, как румянец со щек. - Я понимаю: нельзя из одной только глины создать настоящую, живую сущность!
"А из мрамора, выходит, получилось", - пробурчал Старик.
- Дело не в глине, - устало опустил голову Скульптор.
- О, как ты прав! - воскликнула Сидера. - Не в глине и не в мраморе. Дело в тебе, Скульптор!
- Я же говорил не смотреть на ночное небо... - Он ссутулился еще больше.
- Не 'на ночное небо', - передразнила Сидера, - а во Тьму! Ты даже назвать её боишься, Скульптор! И знаешь, почему? Потому что она тебе неподвластна! - Сидера, наконец, остановилась. Рука медленно потянулась из-за спины. - Не ты сотворил её, Скульптор, а она тебя!
Шпага. Длинная шпага из вороненого металла блеснула в руке Сидеры. Скульптор отшатнулся.
- Она оказалась умнее, Скульптор. Она понимала, что без противовеса ничего...
Сидера пропустила прыжок Скульптора.
Так показалось Новичку на первый взгляд. На самом деле, она успела отскочить в сторону, клинок, напротив, рванулся к Скульптору, но разрубил лишь воздух. А он и без того плыл возле черной шпаги и стонал от боли.
"Подбери глину, Новичок, - шепнул Старик. - Вон твой кусок, слепи из него что хочешь. Только не ошибись... Как я".
Видимо, Мудрец окончательно свихнулся, подумал Новичок, но продолжить мысль было некогда. Возле противницы Скульптора возникли шесть ослепительно белых статуй, очень похожих на вчерашнюю Сидеру. Длинные прямые мечи будто горели от собственного света.
Казалось, комната уже никого больше не способна вместить, но Сидера считала иначе. В углах из темноты соткались шесть черных статуй. Словно еще шесть Сидер приготовились к битве.
Повисла тишина, перемежаемая лишь треском искр на белых мечах да шипением черных шпаг.
- Хорошо подготовилась, Сидера, - улыбнулся Скульптор. - А я отвык искать везде темные пятна...
- Ты и не смог бы их найти. - Губы Сидеры изогнулись, точно улыбку Скульптора отразили в кривом зеркале. - После тысячелетий слепящего Света.
"Учись красивым словам, Молчун", - усмехнулся в глиняную бороду Старик.
- Тьма слепит сильнее, - печально произнес Скульптор. - Да очнись же, Сидера! Что ты хочешь? Стать новым источником Тьмы? У неё не бывает источников! Да если бы и были - зачем тебе всё?..
- Так и будешь разговаривать сам с собой? - перебила Сидера. - Помолчи, Скульптор. Я всего лишь хочу восстановить равновесие, которое ты нарушаешь. Всё.
Она взмахнула шпагой, и статуи вцепились друг в друга. Зазвенели клинки, загрохотала сшибаемая мебель... Но Новичок смотрел только на Скульптора и Сидеру.
Они молча стояли напротив друг друга. Он тер ладони, словно умывая руки, она тихонько водила кончиком шпаги из стороны в сторону. Они прекрасно знали, что силы статуй равны и всё решается лишь Скульптором и его лучшим Созданием. Может быть, они творили магию и невидимые сети сейчас опутывали всю комнату; а может, они ждали, кто первый ошибется.
"Ты никогда не сможешь понять того, кто слишком сильно отличается от тебя. Неважно, паучок это или великий Скульптор".
Новичок почувствовал легкую тяжесть в руке. Не отрывая взгляда от непримиримых врагов, фигурка ощупала эту тяжесть.
Комок глины.
...Убитые статуи взрывались облаком пыли, и черно-белые тучи заполнили всё пространство комнаты. Становилось трудно дышать, нестерпимо хотелось чихнуть.
Новичок вспомнил невозмутимого паучка. Вспомнил слёзы на глазах Сидеры. Прекрасное ночное небо, в котором резвились свободные звёзды...
Свободные! А фигурки? Они "наслаждаются светом", но они далеко не свободны. И не из-за запретов, придуманных Скульптором. Что в этих запретах, когда у фигурок нет самой возможности выбирать? Когда они могут выбрать только белое?
Между белым и белым.
И Новичок кинул глиняный комок в Скульптора.
Может быть, фигурка прервала его могущественное заклятье. Может быть, отвлекла на долю мгновения. Ведь, в сущности, это совсем неважно.
Главное, что Сидера сейчас стоит возле упавшего на колени Скульптора, и черная шпага плотно прижата к его горлу. Тоненькая красная струйка стекает на всё ещё белоснежную рубаху, будто стремится сбежать, пока ещё не поздно.
- Я приношу извинения, Скульптор, - прошептала Сидера. - Я зря ругалась на твоё последнее создание. Оно оказалось на редкость удачным.
- Ты хочешь убить меня? - прохрипел Скульптор. - Так убивай! Восстанавливай своё проклятое равновесие.
- Нет, не хочу. - Сидера скривилась. Пыль посыпалась на глаза, и свободная рука вытерла лоб. - Хоть и могу, как ни странно. Я предлагаю тебе сделку, Скульптор. Я ухожу, а ты не будешь преследовать меня и пытаться убить. Ты будешь олицетворять и боготворить "свой проклятый" Свет или там Порядок, как раньше. Но не будешь изгонять отовсюду Тьму.
- Это всё?
Она окинула комнатку беглым взором.
Всё покрывал толстый слой серой пыли. Только руки Новичка, в которых он держал комок глины, остались чисты.
- Не совсем. Я тоже буду вмешиваться в дела твоих поделок. И ты выпустишь их в открытый мир. Ну, ты согласен?
Скульптор посмотрел куда-то на пол. Будто что-то можно было разглядеть в этой грязи.
- Согласен.
Черная шпага упала на пол, подняв тучу пыли, и Сидера вновь повернулась к фигуркам.
- А тебя, Новичок, я искренне благодарю. - Она улыбнулась. - Думаю, ваш народ... а у вас обязательно будет народ... навсегда запомнит сегодняшний день. И навсегда запомнит тебя.
Новичок хлопал глазами, и с каждым ударом век с глиняных ресниц сыпалась серая пыль.
- Нет, не запомнит, - покачал головой Скульптор.
По полу прошелестела серая змейка, и тихий взвизг Сидеры лишь на мгновение опередил грохот её падения.
- Видит Тьма, я хотела другое равновесие, - выдохнула Сидера. - Но ты решил иначе, бывший Светлым.
Лучшая статуя Скульптора взорвалась пылью, и его прежде ослепительно белая рубаха, бледное лицо и золотые кудри вмиг стали серыми.
Наверное, Скульптор плакал, но его слёз никто не видел: на столах вместо фигурок лежали комки серой глины.