Аннотация: Порой быть храбрым это ошибка. Порой страх лишь попытка организма защитить человека от самого себя. Сложнее всего определить когда настал именно такой момент.
Пожилая женщина лет эдак шестидесяти, которые ей никто не давал, порхала по дому. Где-то смахивала пыль, где-то брала одну вещицу и перекладывала в другое место, где-то вовсе меняла вещи местами. По преимуществу бабушка собиралась, но по пути успевала навести порядок почти во всём доме. Чем она занималась остальное время было совершенно не ясно, даже её внуку. Семилетний Сашка только успевал уходить с дороги, чтобы не мешать. Благо, игрушки он после бабулиного нагоняя убрал и не собирался доставать, пока она дома. Наконец, баба Нюра окончательно собралась и остановилась в прихожей с сумкой в руках, очках на переносице и озабоченностью на лице. Сашка сразу определил - будут допрашивать.
- Ты всё помнишь, внучок? - спросила бабушка.
- Да, бабНюр, - кивнул внук.
- Спичками не балуйся.
- Да, бабНюр.
- Газ не зажигай.
- Хорошо, бабНюр.
- Из дома ни ногой, - сказала старушка уже уходя.
- Понял, бабНюр.
- И в погреб тоже не лезь, - добавила Нюра, стоя в дверях.
- Хорошо, бабНюр.
- Настя ушла? - спросил старушка и заглянула в дом. Даже в очках она видела плохо, но вся как-то сморщилась, принюхалась. Смотрелось жутковато, вот Сашка и испугался.
- Да, бабушка, - ответил внук. Голос предательски дрогнул, но из-за проблем со слухом бабушка утратила возможность различать интонацию. Для неё ответ был спокойным, равно как и любые новости по телевизору позитивными.
- Ладно, внучок, не скучай. Скоро вернусь, - сказала баба Нюра и закрыла дверь. Скоро, в случае с рынком, ничего ровным счётом не значило. Могло значить через час, а могло и до конца дня. Послышалось шевеление в замке, затем проворот ключа, щелчок и ещё один. Сашка пробежался мимо окон, выходящих во двор: проследил точно ли бабушка ушла. Лишь, когда Нюра вышла за деревянную калитку и прошло ещё две тяжёлых минуты, внук вздохнул свободно.
- Можешь выходить! - крикнул Сашка и стал озираться. Хотя наивно было рассчитывать, что девчонка спрячется именно в прихожей, да и где там прятаться? Шкафа в бабулиной прихожей не было - только вешалка, да коврик. Под коврик Сашка благоразумно заглядывать не стал. Он хотел хоть раз найти Настю раньше, чем та его напугает. Сашка прошёлся по дому, топоча ногами по паркету. Зашёл в свою комнату, забитую игрушками, засмотрелся на тёмно-коричневый шифоньер с наклейками, которые коллекционировал ещё дядя, и пошёл дальше. В зале, где обычно спала бабушка, стояли пара кресел, раздвижной диван, за которым на стене висел ковёр; напротив дивана располагался буфет, в котором уцелели все стёкла, и шкафы с книгами; в углу, где обои были светлее от висевших когда-то икон, стоял на тумбе современный телевизор. Сашка отправился в дальнюю комнату, где обычно спали гости. В ней из мебели были только кровать да тумбочка, а из декораций - ковёр на стене. Сашка заглядывал под кровати, шторки, даже поднимал ковры - всё без толку. Всюду скрывалась только пыль, да сырость.
- Настя, выходиииии! - крикнул мальчик.
- Да выхожу я! Чего ты так раскричался? - послышался голос Насти прямо из-за Сашиной спины. Он и думать забыл про шкаф, который стоял в гостевой комнате слева от входа.
Мальчик вздрогнул от испуга, но не отпрянул. Только повернулся на негнущихся ногах и посмотрел на большеглазое личико девочки, торчавшее из приоткрытого шкафа. У неё были светлые волосы, заплетённые в полураспущенные косы и озорные голубые глаза. За взгляд этих глаз мальчик ей раньше многое прощал.
- А ну вылезай! - крикнул Сашка.
- Ты чего? - удивилась девочка.
- Ничего! - сказал мальчик и, подумав, добавил, - Чай пить пойдём!
- Чай? А играть? - посмотрела Настя в надежде, что ожидание в шкафу оправдает себя ещё до чая. Она просидела внутри почти час, пока бабНюра собиралась на войну с ценами. Даже успела поиграть в моль и пожевать чьё-то пальто, которое оказалось совершенно невкусным.
- Потом поиграем. Любишь малиновое варенье?
- Люблю... - растерянно ответила девочка. Друг так ловко попал в точку, что и спорить с ним не было никакой возможности.
- С малиновым вареньем чай будем пить. С батооооном, - дразнил Сашка и гладил себя по животу, а, когда Насте стало уже совсем невтерпёж, добавил, - Пошли.
Мальчик пошёл на кухню, Настя бежала за ним и мило лопотала под руку, перекрикивая стук собственных пяток по паркету. Ходила девочка, как медвежонок.
- А бабушки долго не будет?
- Долго. Она на рынок ушла.
- А мы точно потом будем играть?
- Точно. Зуб даю.
- А рисовать есть на чём?
- Есть, - кивнул Сашка.
- А где кот?
Настя спрашивала и спрашивала, и спрашивала. Всё это сопровождалось размахиванием рук, визгами, криками и прыжками. Казалось, Настя хочет, чтобы бабушка Нюра, если не сама узнала о её присутствии, так соседи доложили. А Сашка понял, что много чего не знает о своём доме и где в нём находятся вещи. Зато, когда открыл холодильник, мальчишка без труда обнаружил варенье, точнее его отсутствие.
- Нету варенья. Закончилось... - расстроенно сказал он.
- А смородиновое?
- Вообще никакого.
- Эх... Даже чай теперь не попьёшь, - взгрустнула Настя и тут же оживилась, - Может, подерёмся на подушках?
- Сначала чай.
- Ну а варенье?
- В погребе есть. Баба Нюра всегда там берёт, - нашёлся Сашка, хотя один туда никогда не ходил.
- Но там же темно...
- Ага. Возьму фонарь, - сказал Сашка и подумал: "Тогда увидишь какой я на самом деле храбрый".
Мальчик отправился в зал. Где-то внутри шкафчиков с дверями среди прочих "нужных" вещей был зарыт папин фонарь. Летом папа часто заезжал к бабе Нюре по пути на рыбалку и вечно что-нибудь забывал. Так он забыл фонарь, удочку, гантель, даже самого Сашку как-то забыл. Только за сыном он хотя бы вернулся. Вот про вещи забыл напрочь.
Пришлось покопаться, чтобы отрыть фонарь. Настя посильно помогала, но ничего не могла сделать. Слишком много всякостей хранила баба Нюра. Того и гляди привалило бы. Потом поминай как звали. Хватило и гантели, упавшей Насте под ноги в процессе раскопок. Глядя на спортивный снаряд, девочка поймала себя на мысли, что быть молью и жевать чьё-то пальто всё же довольно интересное занятие и гораздо более безопасное что ли...
- Может, не надо? - сделала Настя последнюю попытку остановить друга. Сашка уже стоял на кухне, возле входа в погреб. Откидную крышку друзья открывали вместе. Только девочка до последнего надеялась, что Саша повернёт назад и прикладывала как можно меньше усилий. Крышку полный решимости мальчик открыл почти самостоятельно.
- Надо. Увидишь какой я на самом деле храбрый, - сказал мальчик и мужественно спустился на ступеньку вниз. Потом ещё одну и ещё. Настя хотела ответить, что и так считает друга храбрым. Только сейчас она поняла зачем пугает Сашку. Насте вдруг стало очень боязно за мальчика, над которым раньше постоянно подтрунивала.
- Я вижу. Не ходи туда, Сашка. Не ходи, милый, - бормотала Настя и схватила мальчишку за руку, но увидела лишь насмешку. Сашка рывком высвободил левую руку из Настиной хватки.
- Был я уже в погребе. Ничего страшного там нет, - солгал мальчик и правой рукой нащупал возле лестницы выключатель. Раздался щелчок и загорелась единственная лампочка, раскачивающаяся на проводе под самым потолком. Стали видны серо-жёлтые бетонные стены погреба, сочащиеся сыростью. В дальнем углу горой лежала картошка, по правой стенке стояли мешки с картошкой, а по левой висели деревянные полки с целой уймой банок. Баба Нюра была ужасно запасливой и заготавливала на зиму столько, что делилась с родственниками ближними и дальними, а иногда даже соседями. Воздух был пропитан сыростью и этим особым землистым картофельным запахом, который ни с чем не спутать.
Сашку немного трясло - в погребе оказалось холоднее, чем на улице.
- Всё хорошо? - спросила Настя, глядя на трясущегося друга.
- Да, хорошо, - бросил мальчик и силой унял дрожь, чтобы не позориться перед девчонкой.
Варенье стояло на полках чуть дальше середины погреба по левой стенке. Сашка медленно прошёл вглубь. Он думал, что не боялся. Хотел не бояться. Только уже перед самой полкой быстро обернулся. Кого Сашка хотел подловить, он бы и сам не смог сказать. Настя сидела наверху и следила за Сашкиной тенью, пока он не ушёл слишком далеко. Больше в погреб спуститься было и некому. Разве что в погребе кто-то уже был... "Брехня, нет тут никого", подумал Сашка, но этого оказалось мало и пришлось добавить: "Бабушка и папа как-то одни спускались и ничего с ними не случилось. Значит, и со мной не случится".
- Ты скоро? - послышалось сверху. Настя сидела на корточках и уже успела заскучать.
- Скоро, - ответил Сашка. Сказать это без дрожи в голосе стоило усилий. В погребе было холодно даже летом, а осенью и того холоднее. Дома бабушка топила печь, но в подполе никто печь не топил, так что в нём был мороз, как в холодильнике. Мальчик поймал себя на мысли, что всё-таки сначала было теплее.
Наконец, Саша остановился возле нужных полок. Почти все банки кроме алычового варенья были тёмными, так что в потёмках отличить где малиновое варенье, а где смородиновое, вишнёвое или клубничное было трудно. К тому же, семилетний Сашка был не такой высокий, чтобы видеть все три полки сразу. Банки с верхней полки приходилось доставать и осматривать отдельно. На нижних и средних полках малинового варенья не было - Саша вынужденно влез в порядок на верхней.
- Ну что? Нашёл? - спросила Настя. К скуке теперь примешивалось беспокойство.
- Нет. Пока только смородиновое.
- Пусть будет смор...смо-ро-ди-но-ван-ное, - выговорила девочка по слогам и всё равно ошиблась.
- Но я хочу малиновое, - ответил Сашка и продолжил шерстить полки.
- Какая разница?
- Большая, - отрезал мальчик решительно и продолжил искать.
На мгновение Саше показалось, что в одной из банок что-то шевелится. То ли свет так лёг, то ли действительно внутри что-то было. Когда напряжённый мальчик снял банку с полки и подставил к свету, то увидел обычные малиновые зёрнышки, которые обычно прятались в мякоти.
- Нашёл, - сказал Сашка. Даже сделал пару шагов в сторону лестницы, когда почувствовал, как немеет кисть левой руки. В ней мальчик держал банку. Настя расслабилась и ждала Сашу наверху, ну или хотя бы его тени от лампочки, светящей в спину. Тени не было.
Мальчик поднял банку к свету и увидел нечто странное - крышка куда-то делась, а варенье само собой заползало на руку и холодило кожу. От удивления Сашка даже выронил банку из руки. Пахло сыростью и ещё больше малиной.
- С тобой всё в порядке?
- Да. Тут варенье убежало, хех, - нервно хихикнул Саша, но правду сказать не решился. Он и сам не до конца верил в происходящее.
Варенье, уже забравшееся на кисть, на том не остановилось - оно быстро взбиралось всё выше и выше: по предплечью на плечо, ключицу, шею и прямиком в рот. Расползшаяся внизу лужа варенья с осколками тоже времени не теряла и атаковала ноги Саши. Сначала мальчик оцепенел от увиденного, потом попытался проморгаться, но ничего не вышло. Сашка кричал, но упустил момент и язык уже не мог шевелиться из-за того, что рот забит вареньем. Вышло лишь что-то гортанное, грубое и даже близко не похожее на крик о помощи.
- Что? - спросила Настя.
Бежать тоже не вышло - варенье на полу стало густым, как гудрон и удерживало ноги мальчика. Одна за другой банки с вареньем за спиной Саши открывались. Он слышал, как отскакивают с лёгким щелчком крышки, размахивал руками, но смог лишь бросить папин фонарик. Тот прокатился немного по полу и упёрся в лестницу.
- Саша? - позвала девочка. Только он не мог ответить. Настя что-то слышала и никак не могла понять, это действительно происходит или ей кажется.
Густая сладкая жижа вытекала из банок, устремляясь вниз по деревянным полкам и стенам - на пол. С ужасом мальчик следил за тем, как растёт ожившая клякса. Следил, как она вздымается, накрывает его, забивает глазные отверстия, носовые пазухи и ушные раковины. Ощущал, как она сковывает вязким холодом руки и ноги. Через какое-то время уже трудно было различить где было варенье, а где находился мальчик. Варенье набилось в лёгкие, заполнило собой желудок, вливаясь во все свободные отверстия, занимая всякое свободное место. Остались только холод и сырость.
- Саша! - крикнула Настя, - Это уже не смешно. С тобой всё в порядке?
Ответа не последовало. Свет в погребе мигнул и снова горел ровно. Настя не верила, что может быть настолько тихо - решила проверить не разыгрывает ли её Сашка. Не бросил ли он фонарик, чтобы отвлечь внимание и потом напугать. Настя столько раз выпрыгивала из шкафов, кустов, подкрадывалась сзади и сигала на Сашу с деревьев, что он просто не мог остаться в долгу. Правда, раньше оставался.
- Ну всё! Спускаюсь. И только попробуй меня напугать. Я тебе не знаю, что сделаю! - сказала Настя как можно более грозно, но голос выдавал истинные чувства. Она хотела, чтобы Сашка вернулся. Сам. Но если для этого нужно было спуститься в мрачный погреб, то Настя, как настоящий друг, обязана была это сделать.
Настя начала спускаться по лестнице и внимательно оглядывалась. Росточка в ней было всего ничего, поэтому уже через пару ступеней девочка пригнулась и могла осматривать погреб свысока. Лестница была крутая и приставлена почти к самой стенке, так что спрятаться за ней Сашка не мог. Справа и слева Настя тоже посмотрела сразу. Оставался только дальний угол - гора с картошкой.
- Я знаю где ты, Сашка! Выходи! Хватит прятаться в картошке! Я тебя вижу! - покрикивала Настя, чтобы напугать мальчика, смутить и заставить себя выдать, но реакции не последовало. Казалось, он не слышал или слышал и делал вид, что не слышит. Девочка спустилась до самого низа и почувствовала жуткий холод, пробивающийся сквозь кофточку и штанишки, в которых даже на улице было уютно. Она медленно направилась к горе картошки, постоянно озираясь по сторонам.
- Ну хватит уже! Побаловались и хватит. Уже не см-мешно, - говорила девочка, запинаясь от дрожи.
Сашки всё ещё не было видно, но в дальнем углу с картошкой что-то зашевелилось. Еле уловимое движение, лёгкий шорох, будто мышка пробежала. Мыши и крысы были страшными, поэтому девочка не спешила познакомиться с кем-нибудь из них. У друзей она видела ручную крысу-альбиноса. Та была совсем не страшной, хоть и не красивой. Только дикие крысы были больше и больно кусались. Настя замерла в ожидании.
- Сашка? - спросила девочка на всякий случай.
Ответом стали более выразительное движение, шорох и шелест. Что-то выползало из картофельной горы прямиком к Насте и вместе с этим чем-то пришёл сладковатый запах малины. Девочка молча следила, как между клубнями просачивалось липкое, густое варенье. Просачивалось само по себе, будто живое. Разливалось по полу, как вода и текло дальше... Девочка отпрянула от неожиданности, хотя безумно любила варенье и всё сладкое. Потом она быстро осмотрелась по сторонам и увидела, что варенье течёт к ней уже из углов близких к лестнице, что ещё чуть-чуть и выхода не останется. Вдруг в погребе погас свет.
Настя орала, как резанная. Она бросилась назад к лестнице и взлетела наверх с такой скоростью, какую от самой себя не ожидала. Захлёбываясь слезами и воздухом, девочка захлопнула откидную крышку погреба. Затем поставила на крышку стул, с трудом придвинула стол, чтобы уместились хотя бы две ножки. Она и не знала, что может быть такой сильной. Настя рассчитывала, что и этого хватит, чтобы сдержать варенье. Что делать дальше девочка пока не знала. Баба Нюра закрыла дом, когда уходила. Значит, оставалось только ждать её. Но что Настя скажет бабушке? Где Сашка?
Девочка начала ходить по комнатам и негромко звать Сашу. Может, он поднялся, когда она отвернулась? Может, из погреба есть другой выход? Ну, не испарился же он? В варенье Настя не верила, хотя и чувствовала сладковатый запах. Стоило выбраться из погреба как это показалось чем-то глупым, нереальным. "Такого не бывает", успокаивала себя Настя и всё равно чувствовала, что оставаться в доме нельзя.
Тогда и послышался стук.
Девочка остановилась и прислушалась. Стук мог доноситься откуда угодно. Нужно было знать куда бежать, чтобы оказаться подальше. Стук раздался снова и был более основательный, со скрипом. Настя определила направление: звук раздавался из кухни. В ней пробудилась смесь надежды и любопытства: "А вдруг это Саша? Вдруг он так хорошо спрятался, что я закрыла его в погребе?"
Когда стук раздался в третий раз, то расставил всё на свои места. Саша не мог быть таким сильным. И этот запах малины... Крышка погреба подпрыгнула настолько, что стул упал, а стол съехал в сторону. Из приоткрытой щели, ведущей в погреб, наверх сочилось варенье...
Настя не помнила себя от раздирающих на части эмоций. Попыталась открыть входную дверь - не вышло. Влетела в зал и оглянулась назад - сладковатая жижа медленно ползла следом. Сашку Настя не нашла, а дверь ей не открыть. Тогда девочка увидела на полу литую гантель с цифрой пять. В фильмах часто били окна чем-нибудь тяжёлым. "И я разобью!", сообразила Настя. Она откинула в сторону шторы, сорвала руками тюль. Варенье заполнило собой небольшой коридорчик до зала и грозилось вот-вот оказаться рядом с Настей. Девочка взяла гантель обеими руками и, что было силы, швырнула в окно между шкафами и телевизором. Литой кусок металла, состоящий из двух шаров и рукояти, пробил двойную оконную раму и упал во двор.
Настя тогда не думала о том, чтобы убрать стёкла с краёв рамы. Варенье было всего в метре от неё, когда девочка с криком боли и отчаяния выскользнула из окна и упала на усыпанную осколками землю. Настя тут же вскочила, несмотря на раны, и отбежала от дома до самой калитки, чтобы наверняка. Дом смотрел на девочку пустой глазницей выбитого окна и говорил без слов: "Все узнают, что ты сделала. Тебя накажут. Накажут". Оставаться во дворе было нельзя. Варенье могло добраться и туда.
Настя с трудом перелезла через забор и бежала до самого дома, но сразу войти не решилась. Она долго осматривала себя. Левая ладонь была порезана, правое предплечье и левая икра распороты. К тому же Настя приземлилась на осколки и унесла часть из них с собой в кровоточащих ранах. Она трезво рассудила, что идти в таком виде к родителям было нельзя.
Настя тайком пробралась на внутренний двор бабушкиного дома и укрылась за бочкой, в которой накапливалась дождевая вода и из которой обычно поливали огород. Там, в тени поливальной бочки, девочка сидела и плакала, промывая раны застоявшейся водой. Свежая кровь смывалась с кожи легко, но не смывалась с одежды, как девочка ни старалась. Стёкла доставать было слишком больно, чтобы делать это молча - самые большие осколки Настя так и не сумела извлечь сама.
Вид девочки настолько смутил бабушку, а потом и родителей, что они не знали ругать Настю или жалеть. Настя смогла рассказать, что произошло, только через неделю после событий. Родители, что, впрочем, громко сказано... родитель с превеликим трудом уговорила дочь всё рассказать. Вечно занятой и скептически настроенный отец был в другой комнате: никак не мог взять в толк почему жена так церемонится.
- Настя. Посмотри на меня, - попросила женщина и чуть приподняла голову дочери за подбородок, - Что случилось? Хоть теперь ты сможешь мне рассказать?
- Мам, ты всё равно не поверишь. Никто не поверит, - ответила Настя, потому что и сама не верила.
- А ты расскажи. Там и посмотрим поверю или нет, - сказала мама и села на кровать. Потом похлопала по кровати, приглашая, и дочка села рядом.
- Баба Нюра ушла на рынок и закрыла нас с Сашкой дома.
- Мгм. То есть бабушка ещё и не знала, что ты прячешься дома, а то не закрыла бы. Ах ты маленький зверёныш, - смеялась мама и начала щекотать дочку, но... Настя была словно неживая. Словно забыла каково это вообще - смеяться, - Что было дальше?
- Я хотела играть. Сашка предложил попить чаю с батоном. Упёрся, как баран, - бурчала Настя.
- А батон с чем? С маслом? - подыгрывала мама.
- С малиновым вареньем. Только варенья в лохо...хлодильнике не было вообще никакого.
- Интересно. И что вы решили? - слушала мама с интересом.
- Сашка решил взять варенье в погребе.
- Довольно смело. И ты отпустила его одного?
- Он сам пошёл! - возразила Настя, чтобы не говорить, что до смерти боится погребов, - Пошёл и не вернулся.
- То есть как? Из погреба есть другой выход? - спросила мама.
- Нету. Я проверила, - обиженно ответила Настя.
- Хм. А в погребе проверила? Может быть, он там спрятался?
Девочка молчала.
- Настя, Настенька, ты в порядке? - сказал мама и повернула дочь к себе лицом. В глазах девочки стояли слёзы.
- Что случилось? Расскажи мне. Не держи всё в себе. Тебе станет легче. Правда, - приговаривала женщина, обняв Настю, и гладила её по голове.
- Я спустилась... - начала девочка срывающимся голосом, - А там, а там... Холодно, темно.
- А Сашка? Сашка там был?
- Нет. В углу целая куча картошки.
- И там был Сашка?
- Нет. Там было... - Настя сделала паузу и выдала уже со слезами, - Вар-хеньеееееееее!
- Ну, тише-тише, солнышко. Тише, голубоглазик. Всё прошло. Всё хорошо. Хорошо же правда?
- Да, - ответила Настя, как только взяла себя в руки. На это потребовалось время. Глаза ещё были красными и выразительными от слёз, будто нарисованные. Казалось ещё немного и Настя их просто выплачет. Девочка рыдала в подушку перед сном, просыпалась в слезах и ударялась в слёзы, как только вспоминали о Сашке.
- Так что было потом? Куда делся Саша? - настаивала мама, но девочка молчала. Тогда женщина пошла другим путём, - Ты ведь меня любишь, правда?
- Люблю.
- А папу любишь?
- Люблю.
- А бабушку?
- Да.
- А дедушку?
- Тоже.
- А мы тебя любим?
- Конечно, любите, - шмыгнула Настя, будто это было нечто само собой разумеющееся.
- Сашка тоже любит своих родителей, и они его тоже очень любят. Баба Нюра до сих пор места себе не находит. Она потеряла внука. А ты потеряла друга...
- Я скажу. Только... - замялась девочка.
- Что? - спросила мама.
- Обещай, что не будешь смеяться.
- Смеяться? - женщина поняла, что речь о сверстниках, - Обещаю.
- Я не знаю где Сашка, - честно ответила Настя, - В погребе было варенье. Много варенья. Никогда в жизни столько варенья не видела, - говорила девочка, делая глаза больше некуда.
- Какие твои годы, - усмехнулась мама и коснулась кончика носа дочери указательным пальцем.
- Потом стало темно и я убежала.
- Свет погас?
- Да.
- И ты испугалась? Может, его Сашка погасил?
- Нет! Его нигде не было. Я проверяла!
- Ладно. Вот выбежала ты из погреба. И? - раззадоривала мама.
- Закрыла крышку, поставила на неё стул и стол.
- Стол, наверное, только сдвинула. Он же тяжёлый?
- Жуть какой, - подтвердила девочка.
- А что потом?
- Я думала Сашка прячется. Хочет меня напугать. И пошла его искать.
- И как? Нашла? - с надеждой спросила мама.
- Нет. Его нигде не было, - покачала головой Настя.
- И ты ушла? Непохоже на тебя, зверёныш. Ох непохоже, - сказала женщина и покачала головой.
- Ты не поверишь.
- А ты попробуй расскажи.
- Не буду, - ответила девочка и сложила руки на груди.
- Настя. Мы уже так далеко зашли. Хочешь оставить меня без концовки? Знаешь хоть одну хорошую сказку без концовки, а?
Девочка задумалась, перебирая в голове варианты русских народных сказок, Ершова, Андерсена, братьев Грим, Родари, Перро и в конечном счёте сдалась: "Не знаю".
- Рассказывай, - ответила мама и села так, будто жуть как заинтересована и всё её внимание приковано к дочери. Так оно на самом деле и было.
- На кухне что-то стукнуло.
- Может, упало?
- Нееет. Стук был снизу.
- Может, ты закрыла там Сашку?
- Я тоже так подумала.
- И прибежала на кухню, отодвинула стол и убрала стул, выпустила Сашку, и вы сбежали?
- Нет. Потом был ещё стук. Сильный. Стол и стул подпрыгнули, - сказала девочка и сделала большие глаза для убедительности.
- Ты как-то говорила, что домашние пельмени по ночам вылезают из холодильника и танцуют под твоей кроватью. Припоминаешь?
- Да, мама. Но это другое! - вскрикнула дочка. Насте жутко не нравилось, когда с ней обращались, как с маленькой.
- Ладно. Просто расскажи, как всё было и закончим с этим. Хорошо?
- Стукнуло ещё раз и стул со столом съехали.
- Непохоже на Сашку. Он не мог быть таким сильным, - рассудила мама, потирая подбородок.
- Крышка погреба немного открылась и...
Мама молчала. Вытягивать из Насти что-либо не имело смысла. Девочка всё равно говорила то, что считала нужным. К тому же женщина устала. Никто не смог разговорить девочку и теперь, когда это удалось, мама была не рада этому обстоятельству.
- Запахло малиной. Это был не Сашка. Это было варенье.
- Варенье? - удивилась мама.
- Густющее. Лилось прямо из погреба. Я испугалась и... побежала в зал.
- Умно. Дверь ведь была закрыта.
- Варенье ползло по коридору, - продолжила Настя, будто не слышала маминых слов.
- И что ты сделала?
- Вылезла через окно, - ответила Настя и покраснела. Признаваться в том, что разбила чужое окно, ей жутко не хотелось.
- Через разбитое окно. Оно было разбито уже до тебя?
- Нет.
- Значит, Сашка не мог выбраться через него на улицу раньше тебя?
- Н-нет, - ответил девочка и на глазах опять проступали слёзы.
- Ладно. Хватит на сегодня. Иди ко мне, - сказала мама и расставила руки, - Всё хорошо, - женщина поцеловала дочь в макушку и покачала. Через несколько минут, когда Настя успокоилась и уже могла побыть одна, мама вышла из комнаты.
Девочка вскочила с кровати, как только женщина вышла и прислонилась ухом к двери. Настя уже знала, что родители будут говорить о ней.
- Что она сказала? - басил папа.
- Ничего. Настя не знает где Сашка.
- Что. Она. Сказала? - повторил отец с нажимом.
- Что там было что-то странное. Это её напугало и Настя сбежала, выбив окно.
- Напугало? Нашего зверёныша что-то напугало? - усмехнулся папа.
- Да. Варенье. Живое варенье.
- Живое варенье. Померещится же такое. Как тогда с пельменями.
- Тогда Настя просто не хотела спать в комнате.
- А теперь оправдывалась за то, что разбила окно.
- Настя не оправдывалась. Ты не видел её глаза.
- И что было в её в глазах? Вся скорбь еврейского народа?
- Игорь! Настя и твоя дочь тоже. Веди себя подобающе.
- Хорошо, женщина, - ответил Игорь, стиснув зубы, - Сделаем так. Мы для поддержания добрососедских отношений поможем бабе Нюре починить окно. Наравне с остальными будем участвовать в поисках Саши. Но мы никому ничего не скажем. Насти там не было. Ты меня поняла?
- Поняла, - ответила женщина резко.
Очередной семейный кризис был урегулирован путём замалчивания. Настя порывалась выйти и всё объяснить, но так и не смогла переступить через себя. Строгий голос отца ассоциировался у неё с ремнём. Попа начинала саднить от одних только строгих интонаций.
Сверстники Насте не верили и крутили пальцем у виска. Даже родная мать приняла это всё за странную шутку. Больше о том случае речь не заходила. Только умолчать о чём-то не значит стереть. Настино сердце рвалось в чёртов погреб, хоть и боялось этого. Девочка знала, что Саша всё ещё где-то там.
Сашин папа, квалифицированный инженер, пообещал вознаграждение за любую информацию о сыне. В поисках помогала вся деревня и даже кое-какие знакомые из города, оживившие свои связи с местной роднёй. Мальчишку искали днями напролёт, неделями и месяцами. Сашку не видели ни в этой деревне, ни в соседних. Милицейское расследование ничего не дало. Допросы показывали, что мальчика видели до дня, когда выбили окно и не видели после. Родители Насти ничего никому не сказали. Поиски в лесах были бессмысленны по определению - незачем было мальчику сбегать от родителей в лес, но даже там искали с собаками. Измученная бесплодными поисками милиция выдвинула версию, что мальчика похитили, но ни подтвердить, ни полностью опровергнуть данную теорию не удалось. Сашка, как в воду канул, словно его никогда и не было.
Однако Настя иногда слышала по ночам, как друг плачет где-то вдалеке и лупит кулаками в крышку погреба, умоляя его выпустить. В такие ночи девочка накрывалась одеялом с головой и быстро-быстро лепетала сквозь слёзы: "Сашка, миленький, я тебя выпущу! Я обязательно тебя выпущу!".