СВЕТА

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые!

Его призвали всеблагие

Как собеседника на пир.

Он их высоких зрелищ зритель,

Он в их совет допущен был -

И заживо, как небожитель,

Из чаши их бессмертье пил!

Ф.И. Тютчев

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Эпоха каменноугольного периода, около 360 миллионов лет назад. Планета дышит, пульсируя в ритме древних приливов и отливов. Безграничный водный простор простирается до самого горизонта, где лазурное небо сливается с зыбкой гладью океана. Тёплые солёные волны, насыщенные минералами древнего мира, ласково накатывают на берег, шепча свои вечные тайны. Воздух, густой и влажный, наполнен ароматом первобытной жизни.

Постепенно воды начинают отступать, обнажая вязкое илистое дно, источающее терпкий запах тины и древних органических остатков. Из-под толщи вод проступают очертания застывшей земной тверди, ещё хранящей тепло подводных вулканов, из недр которой к палящим лучам древнего солнца тянутся чешуйчатые стволы лепидодендронов. Их кора, покрытая ромбовидными узорами, блестит от влаги. Грандиозные кроны, состоящие из длинных игольчатых листьев, шелестят на ветру, вплетаясь в звучание первозданного леса. Повсюду, куда ни глянь, вырастают гигантские папоротники, чьи изящные вайи разворачиваются, образуя непролазные заросли. Каламиты древние предки хвощей устремляются ввысь, их полые стволы поскрипывают при каждом порыве ветра. Воздух наполняется странными звуками: это шелестят могучие кроны на ветру, потрескивают стволы, растущие с невероятной скоростью, шуршат в зарослях первые наземные членистоногие. Где-то вдалеке слышится плеск воды это древние амфибии, ещё не совсем привыкшие к жизни на суше, неуклюже передвигаются между водоёмами.

Однако вскоре нарастающая водная толща вновь начинает наступать на сушу. Медленно, но неумолимо, она поглощает вековой лес. Могучие стволы лепидодендронов и папоротников склоняются под напором воды, их листья опускаются, готовясь к долгому подводному существованию. И вот уже последние верхушки деревьев скрываются под водой. Безмолвие и первозданный покой вновь воцаряются на своём престоле. Океан, величественный и непостижимый, продолжает свой вечный танец, храня в своих глубинах тайны прошлого и зародыши будущего.

Время стремительно мчится вперёд, и вот мы уже в миоцене, 23 миллиона лет назад. Взору открываются необъятные просторы степей и редколесий. Янтарное море трав колышется под ласковым дыханием ветра. В воздухе витает пряный аромат полыни и чабреца, смешанный с хвойной свежестью. Эти земли населяют удивительные создания. Грациозные стада гиппарионов, трёхпалых предшественников современных лошадей, легко несутся по равнинам. Развевающиеся гривы и стройные ноги придают этим животным особое изящество. Неподалёку пасутся длинношеие жирафы палеотрагусы и самотерии. Пятнистые силуэты этих долговязых существ мелькают среди деревьев, когда те лакомятся сочной листвой высоких ветвей. На горизонте, окутанные облаком пыли, виднеются могучие фигуры носорогов хилотериев. Оглушительное трубление этих гигантов разносится по саванне, служа предупреждением для соперников. В тени густых зарослей затаились хищные махайроды саблезубые кошки с впечатляющими клыками. Эти грозные охотники терпеливо выжидают удобный момент для нападения.

Проходят тысячелетия, и климат становится холоднее. Мы переносимся в плейстоцен эпоху великих оледенений. Ландшафт преображается: вместо саванн теперь простираются тундростепи бескрайние холодные равнины с редкими островками лесов. По этим суровым землям бродят мамонты. Огромные бивни этих гигантов изогнуты серпом, а длинная шерсть колышется на ледяном ветру. Вот самка мамонта останавливается у замёрзшего ручья, хоботом разбивает лёд и набирает воду, чтобы напоить своего детёныша. Неподалёку неторопливо шагают шерстистые носороги, чьи массивные тела укрыты густым мехом, надёжно защищающим от холода. Два самца вступают в ожесточённую схватку за территорию, сотрясая воздух громким рёвом и стуком своих мощных рогов. В пещерах и расщелинах скал обитают исполинские пещерные медведи. Рычание этих могучих хищников эхом отражается от каменных стен, наполняя окрестности первобытным ужасом. На входе в одну из пещер медведица заботливо вылизывает своих новорождённых медвежат, пока те попискивают и неуклюже перебирают лапами. Стая волков, приспособившихся к суровому климату, крадётся по снежной равнине в поисках добычи. Их острый слух улавливает малейший шорох под снегом, выдающий присутствие мелких грызунов. И наконец, венцом этой долгой истории эволюции на сцене появляется человек.

Первые люди охотники-собиратели, закутанные в грубые шкуры животных, с примитивными каменными орудиями в мозолистых руках. Их глаза, острые и внимательные, следят за каждым движением в окружающем мире. Они кочуют вслед за стадами, останавливаясь в временных стоянках и укрываясь в сырых пещерах. На шершавых каменных стенах своих убежищ они оставляют первые художественные творения наскальные рисунки, запечатлевая сцены охоты и ритуальных танцев охрой и углём.

На следующей странице летописи человечества перед нами предстают оседлые земледельцы, бережно возделывающие поля, засевая их первыми культурными растениями. Вокруг построенных из глины и тростника жилищ пасутся одомашненные животные козы, овцы, крупный рогатый скот. Дым от очагов поднимается к небу тонкими струйками, а в воздухе витает аромат свежеиспечённых лепёшек из пшеницы и ячменя. С течением времени возникают шумные базары и ярмарки. Цивилизация набирает обороты, и вскоре на месте, где когда-то плескались древние моря и бродили доисторические животные, вырастает современный город, чьё полумиллионное население заполняет улицы, площади и парки, а высотные здания устремляются в небо, как новые лепидодендроны каменноугольного периода. В этом новом мире технологий и прогресса рёв моторов и гудки автомобилей создают акустическую среду современности, вытесняя из памяти земли голоса мамонтов и саблезубых тигров; неоновые вывески и яркие фонари городских улиц разливают электрическое зарево по ночному небу, затмевая своим искусственным сиянием извечный блеск звёзд.

Михаил блуждал в лабиринте воспоминаний, пока осматривал музейные экспонаты. В его голове звучали отрывки из Священного Писания, академические мнемонические коды и стихотворные строки. Библейское Земля же была безвидна и пуста... сменялось учебным правилом для запоминания геологических эпох Каждый Образованный Студент Должен Курить Папиросы.... А затем всплывали поэтические строки С. Михалкова о великом вожде. Переходя от стенда к стенду, Михаил погружался всё глубже в вихрь ассоциаций. Но, бросив взгляд на часы, он с досадой выдохнул до встречи с потенциальным работодателем оставался ещё целый час.

Несмотря на то, что хранитель памяти и летописец былых времён краеведческий музей располагается в одном из исторических зданий в самом сердце города, он редко становится центром притяжения для горожан. Лишь юные исследователи, сопровождаемые своими школьными учителями, периодически нарушают тишину этих залов. По негласному закону, интерес к этому храму истории у людей с возрастом только угасает. Причина такого равнодушия кроется в хронической проблеме современного человека нехватке свободного времени. Чего нельзя сказать про Михаила, главного героя нашего повествования, который пришёл сюда, чтобы убить время.

Восемь долгих месяцев минуло с тех пор, как он, окрылённый дипломом инженера, вступил на тропу трудовой жизни. Однако путь этот оказался тернистым и изобилующим разочарованиями. Все его резюме, отправленные с надеждой и рвением в качестве соискателя на должность инженера, так и остались гласом вопиющего в пустыне ни единого отклика. Трижды за последние годы Михаил устремлял свой взор за рубеж, подавая заявки на стипендии и гранты на обучение в университетах США, Великобритании и ФРГ. Увы, его таланты так и остались незамеченными. Отчаяние подтачивало решимость, но Михаил был готов хвататься за любую возможность, пусть даже это означало работу плотником-бетонщиком.

Сегодняшняя, третья по счёту за день, встреча с потенциальным работодателем несла в себе крупицу надежды, ради которой он уже битый час скитался по музейным залам в ожидании. Два предыдущих собеседования разбились о холодную реальность стоило Михаилу предстать перед кадровиками со своей сутулой тощей фигурой, как его тут же, махая руками, начинали отговаривать. Хрупкость его телосложения превратилась в их глазах в неопровержимое доказательство несостоятельности его амбиций.

Внешность Михаила была поистине примечательной. В свои неполные двадцать три года при росте в 174 сантиметра он едва дотягивал до 49 килограммов. Голова выделялась на фоне его тщедушного тела своими необычными пропорциями: в анфас она напоминала равносторонний квадрат, а в профиль поражала сильно выступающим затылком, наделяя его облик чем-то инопланетным. Глубоко ввалившиеся щёки, тёмные круги под серо-зелёными глазами, резко выступающие скулы и острый нос придавали его бледному лицу почти гротескные черты, на фоне которых уши оставались неприметными. Чёрный цвет волос добавлял контраста, а редкий тёмный пушок над верхней губой и на висках лишь подчёркивал его юношескую незрелость. На нём был надет костюм светло-бежевого цвета, подаренный матерью по случаю защиты диплома, который не только болтался на нём, как тряпки на огородном пугале, но и выглядел совершенно нелепо в такую не по сезону жаркую погоду.

С рождения Михаил обладал нестандартным строением опорно-двигательного аппарата: искривлённым позвоночником и деформированной грудной клеткой. Происхождение этих анатомических отклонений оставалось загадкой врачи затруднялись определить, были ли они врождёнными или возникли вследствие осложнений при родах. Тем не менее, эти особенности, заметные лишь специалисту, никак не препятствовали Михаилу вести полноценный образ жизни. Единственным следствием этих скрытых аномалий, в сочетании со значительным дефицитом массы тела, стала его негодность к воинской службе.

Неудивительно, что Михаил стеснялся своей необычной наружности. Он ходил сутулясь, взгляд его был постоянно устремлён в землю, а речь отличалась сдержанностью, граничащей с молчаливостью. Слова застревали у него в горле начинал он их уверенно, но к концу фраза утихала до едва слышного бормотания. Собеседникам то и дело приходилось переспрашивать и напрягать слух, чтобы разобрать смысл его речи. Нередко Михаила принимали за ученика старших классов, что вызывало у него мучительное смущение, заставляя его лицо покрываться багровыми пятнами.

Внешность это не просто оболочка, а визитная карточка человека, особенно когда ты молодой специалист, только вступающий на профессиональный путь. В промышленной среде, где доминируют механизмы и запахи производства, индивидуальность может потеряться. Однако прежде чем попасть в цех, нужно пройти через офисные кабинеты, где эстетическое восприятие особенно обострено.

Нельзя винить людей за их стремление к идеалу. Это желание не прихоть, а глубинный зов нашей природы, вплетённый в саму ткань человеческого сознания. Оно столь же неотъемлемо от человека, как дыхание.

В природе нет совершенства каждое дерево несёт на себе отпечаток своей уникальной судьбы: изгибы от ветров, шрамы от засухи, следы неутомимого дятла. Но человеческий взгляд, хоть и привычен к несовершенству мира, с удивительным упорством выискивает изъяны и отклонения от воображаемой нормы своего рода творчество, но с отрицательным знаком. Так запускается порочный круг: нестандартная внешность порождает предубеждение, которое, словно яд, проникает в душу, рождая сомнения в собственных силах. Эта неуверенность, подобно тени, следует за человеком, усиливая настороженность окружающих. Ведь если ты сам не веришь в свой потенциал, как могут поверить в тебя другие?

В интересах объективности стоит отметить, что стены музея стали для Михаила не только способом убить время, но и щитом от неожиданных встреч с фигурами из своего личного прошлого. Ведь город регулярно сталкивает бывших знакомых и превращает неожиданные встречи в болезненное сопоставление жизненных путей. Не велика беда, если тебе повстречался твой одногруппник, с которым вы последний раз виделись по долгу учёбы всего каких-то полгода тому назад за столь короткое время он вряд ли достиг головокружительных высот. Но неожиданное пересечение путей с давно потерянным знакомым способно превратиться в столкновение несовместимых реальностей. Именно такой катастрофой обернулась для Михаила недавняя встреча с Андреем Кряжиным, бывшим одноклассником, пути с которым разошлись ещё в восьмом классе, когда Андрей принял решение бросить учёбу в школе и поступить в ПТУ.

Теперь, спустя семь лет, Андрей предстал перед Михаилом воплощением житейского успеха: высококвалифицированный сварщик, семьянин, отец двоих детей. Его рассказ о путешествиях в экзотические страны и приобретении автомобиля звенел в ушах Михаила неземной мелодией с нотами, насквозь пропитанными ароматом недосягаемых грёз. Фотография красавицы-жены, гордо извлечённая из портмоне, стала последним штрихом в картине чужого счастья, на фоне которой Михаил почувствовал себя неуместным чёрно-белым персонажем, случайно попавшим в чужой полноцветный мир достижений. Когда Андрей, завершив свою победную оду жизни, поинтересовался делами Михаила, тот ощутил, как его реальность растворяется в кислоте чужого успеха; красный диплом, ещё недавно казавшийся ключом ко всем дверям, вдруг потерял свой блеск и вес.

Нормально, выдавил из себя Михаил, но это слово повисло в воздухе бессильной ложью. Спасительный автобус, подъехавший к остановке, увёз Михаила прочь от сцены его унижения. Он машинально шагнул в открывшиеся двери, не глядя на номер маршрута. И лишь когда незнакомые улицы замелькали за окном, Михаил осознал, что едет в совершенно противоположном от дома направлении. Но даже гул мотора и нарастающая тревога от неизвестного маршрута не могли заглушить горьких мыслей, терзавших душу. Он был готов ехать куда угодно, только бы не объяснять жестокую иронию своей судьбы: как вышло так, что человек с высшим образованием оказался безработным, прозябающим под крылом матери? Почему его мечты о дальних странствиях съёжились до размеров садового участка Берёзка, куда он добирался на стареньком велосипеде Урал?

Михаил бродил среди экспонатов, словно путешественник во времени, изучая артефакты родного края и впитывая дух минувших эпох. Старинные фотографии привлекали его особое внимание он вглядывался в лица людей, запечатлённых на пожелтевших снимках, пытаясь разгадать их биографии. Предметы быта, расставленные в витринах, позволяли Михаилу представлять повседневную жизнь предыдущих поколений. Он рассматривал старинную утварь, инструменты и украшения, мысленно воссоздавая картины прошлого. Геологические образцы, собранные в регионе, рассказывали ему об истории земли, на которой жили его предки.

Когда стрелки часов наконец сложились в нужный угол, Михаил вышел на улицу, где его встретила живая летопись времени вереница зданий конца XIX начала XX веков, молчаливых свидетелей минувших эпох. Первую половину пути он прошёл, погружённый в размышления об увиденном. В его сознании переплелись образы местных героев и легенды, создавая удивительную панораму прошлого. Шаги по брусчатке отдавались эхом ушедших лет, а километр пройденного пути показался мимолётным мгновением. Но чем ближе становилось место встречи, тем быстрее в его голове таяли эти исторические сцены. Реальность настойчиво вторгалась в сознание Михаила, вытесняя уютные мысли о прошлом; страхи и неуверенность выползали из тёмных уголков души. Увидев впереди массивное здание с вывеской, он почувствовал, как груз настоящего вновь обрушился на его плечи. Осанка, ещё недавно гордая от прикосновения к истории края, сгорбилась под тяжестью ожидания. Руки, только что с интересом касавшиеся музейных витрин, затряслись от волнения. А взгляд, жадно впитывавший исторические детали, теперь упёрся в землю, как если бы искал в ней опору перед грядущим испытанием.

Михаил вошёл в приёмную строительной фирмы, и его сразу же окатило волной прохладного кондиционированного воздуха, отделяющей внешний мир от мира деловых решений. Небольшое пространство дышало минимализмом, играя на противопоставлении белоснежных стен и чёрных кожаных кресел, расставленных вдоль них. В центре, за единственным столом, сидела молоденькая секретарь олицетворение делового шарма и женственности. Она являла собой образец безупречности: от элегантной укладки белокурых волос до безукоризненного маникюра. Нежный шёлк светлой одежды мягко облегал её, искусно сочетая скромность и соблазн. В этой обители деловой строгости Михаил почувствовал себя неотёсанным камнем среди отполированного мрамора. Его речь вылилась в сбивчивый поток, в котором тонули остатки самоуверенности:

Здрав...ствуйте, начал он, запинаясь чуть ли не на каждом слоге. Его голос дрожал, как осенний лист на ветру. М-можно к нач...альнику? последнее слово он почти прошептал.

Здравствуйте. Вы по какому вопросу? тон секретаря прозвучал мелодично, но с нотками холодной стали.

Я... я дог... оговорился. Можн... о зайти?

С какой целью? цепкий взор девушки прошёлся по Михаилу, фиксируя малейшие признаки его растерянности; её губы изогнулись в подобие улыбки формальном жесте, лишённом даже намёка на теплоту.

Я... э-э... договорился... Можно мне...?

Вы насчёт работы? секретарь теряла терпение. Её вопрос прозвучал отрывисто, как выстрел.

Д-да, пролепетал Михаил и инстинктивно отступил назад, готовый отложить это испытание на потом.

Так бы сразу и говорили, процедила она, едва сдерживая недовольство. Присаживайтесь. Владимир Николаевич пока занят.

Михаил проскользнул в дальний угол приёмной и устроился в просторном кожаном кресле, удачно скрытом от пронзительного взгляда девушки громоздким офисным принтером. Вжавшись в мягкую обивку, он с облегчением перевёл дух и, машинально схватив журнал с подлокотника, принялся нервно шелестеть страницами. Щёки всё ещё пылали от недавнего замешательства.

Скукожившись в кресле, он делал вид, что увлечён чтением. На деле же буквы сливались в неразборчивую мешанину, а сознание то и дело возвращалось к эпизоду в другой строительной компании, где он продержался всего неделю.

Случилось это сразу после защиты дипломного проекта, когда сам драгоценный документ ещё не был торжественно вручен ему в руки. В газете бесплатных объявлений он прочёл заманчивое приглашение для студентов поработать на стройплощадке с весьма неплохим окладом. В конторе ему всучили адрес, где будут производиться работы, и приказали в понедельник к восьми утра быть на месте, имея при себе рабочую одежду и обед.

Когда рано утром первого дня недели он прибыл на указанное место, то обнаружил пустырь, огороженный кровельным железным профилем с прикреплённым паспортом объекта, где планировалось строительство коттеджа. Вместе с ним к работе приступили ещё двое рабочих. Прораб, человек немногословный и деловой, бросил им лопаты и обрисовал фронт работ несколькими скупыми жестами. Копайте траншеи под ФБС-ки, приказал он, показывая на невидимые линии будущего фундамента. Потом сделаем стяжку, добавил он, уже садясь в машину.

Автомобиль прораба ещё не успел скрыться из виду, когда один из рабочих предложил скинуться на выпивку. Михаил, не имея ни средств, ни желания участвовать, остался в стороне. Его товарищи быстро организовали всё сами. Час спустя они уже с трудом стояли на ногах; через два улеглись прямо на голую землю; а ближе к вечеру, когда хмель начал потихоньку выветриваться, засобирались домой. Так прошёл первый рабочий день Михаила. Последовавшие за ним трудовые будни вторник, среда и четверг каждый был близнецом предыдущего. А в пятницу утром объявился прораб.

Ёп-переёп прораб извергнул шквал нецензурной брани, его раздражение шипело и плевалось, как масло на раскалённой сковороде. Вы почему ничего не сделали? Сейчас Дмитрича привезу посмотреть на ваши труды.

Отъезд разгневанного начальника послужил катализатором небывалой активности. Михаил и двое его коллег сразу же пробудились. Их движения, ещё минуту назад вялые и неторопливые, вдруг обрели невиданную скорость и точность. Лопаты в руках работников превратились в мелькающие тени, земля летела из-под них фонтанами. Невероятно, но им троим хватило менее получаса, чтобы выполнить все поставленные перед ними задачи. Закончив, они удивлённо переглянулись. Оставшееся время до конца рабочего дня превратилось в мучительное ожидание. Каждый звук приближающейся машины заставлял их вздрагивать и напряжённо всматриваться вдаль. Однако время шло, а прораб так и не появлялся. Когда часы показали пять вечера, рабочие молча переоделись и разошлись по домам. Эта стройплощадка больше никогда не видела Михаила.

Вы меня слышите? Проходите, сквозь густую пелену собственных дум Михаил расслышал настойчивый голос секретаря. Девушка приняла почти гимнастическую позу: откинувшись назад на стуле, опирающемся лишь на задние ножки, она вытянула шею и корпус вперёд. Её руки упирались в край стола, помогая удерживать равновесие, пока она пыталась разглядеть Михаила из-за загораживающего вид принтера.

Спасиб... едва слышным голосом проговорил Михаил, слова застряли в горле, превратившись в хриплый шёпот. Он мигом нырнул в кабинет начальника.

Комната руководителя фирмы, которая была раза в два больше, содержала стальной сейф, стальные стеллажи, стул и тот же оценивающий, примеряющийся взгляд, но уже на широком, мясистом, рябом лице. Хриплый бас на мгновение парализовал волю Михаила:

Вы по какому вопросу? На работу?

Да, плотником-бетонщиком, на удивление самому себе довольно бодро и без запинки проговорил Михаил.

Садись, мужчина указал ему рукой на стул. Мы собираемся строить дом частнику. Нужно подготовить фундамент, поработать с лопатой и носилками. Ребята там уже начали. Ты подходи в понедельник к восьми утра. Это в Затоне, Береговая 14. Найдёшь?

Да, произнёс Михаил, начиная вставать, полагая, что разговор подошёл к концу. Владимиру Николаевичу пришлось продолжать, поднимая глаза вслед за поднимающимся со стула собеседником.

Возьми с собой что-нибудь грязное, рабочее переодеться... обед захвати. Там дальше определимся. Согласен? лицо Владимира Николаевича на протяжении всего разговора оставалось неизменно серьёзным. В то же время оно казалось как-то по-отечески приветливым, будто он знал Михаила маленьким, будучи давним другом семьи. Всё это подкупало. Доверие, выказанное ему этим человеком с первых минут, окрылило Михаила, и он был готов согласиться на какие угодно условия без колебаний. Последние слова своего нового шефа Молодец, до понедельника! он дослушал уже возле двери, держась за ручку.

Михаил буквально выпорхнул из здания, и его тут же окутал аромат тополиных почек терпкий и целебный. Воздух вибрировал от щебета воробьёв, резвящихся в кронах деревьев. Солнечный свет щедро заливал исторический квартал. Лучи играли на фасадах двухэтажных деревянных домов дореволюционной эпохи, окрашенных в разные цвета. Затейливая резьба наличников и ставен так и притягивала взгляд, создавая впечатление живой, дышащей картины.

Сердце Михаила билось в унисон с его шагами, когда он направился к набережной. Ступив на неё, он повернул в сторону Затона, следуя изгибам береговой линии. Мысли о будущем кружились в голове. Улыбка, не сходившая с его лица, провоцировала прохожих невольно улыбаться в ответ.

До недавнего времени Затон тоже относили к старой части города. Этот район чудом уцелел во время ударной коммунистической стройки. На протяжении многих лет его вросшие по окна в землю и почерневшие от времени маленькие деревянные домишки исправно служили горожанам наглядным напоминанием о той руководящей и направляющей роли партии, благодаря которой за два десятка лет город изменил свой облик с уездного на индустриальный. Эти преображения произошли под руководством заслуженного строителя Крушилова, которому удалось в кратчайшие сроки переселить десятки тысяч семей из вагончиков в благоустроенные квартиры. Правда, столь стремительные темпы строительства не обошлись без компромиссов в области строительных стандартов. Так, в городе появились десятиэтажные дома с одним лифтом и шестиэтажные дома без лифта вообще своеобразные памятники эпохе форсированной урбанизации.

Старые домишки оставались свидетелями прошлого, подчёркивая масштаб произошедших перемен. Однако с распадом государства эти дома один за другим потихоньку начали исчезать, уступая свои места роскошным особнякам. Старожилы Затона с грустью наблюдали, как меняется облик их родного района. Многие из них, не в силах противостоять натиску времени и денег, продавали свои участки и переезжали в современные квартиры на окраинах города. Другие упорно держались за свои корни, отказываясь покидать дома, в которых родились их деды и прадеды. Рядом с блестящими фасадами трёхэтажных коттеджей ещё можно было увидеть покосившиеся заборы и старые колодцы. Но с каждым годом таких островков прошлого оставалось всё меньше. Затон постепенно превращался в престижный район, где цены на недвижимость взлетели до небес. Тихие вечера, наполненные ароматом цветущих яблонь и звоном комаров, сменились шумными вечеринками и гулом дорогих автомобилей. Новая жизнь властно вступала в свои права, стирая последние следы прошлого в этом районе.

Глаза Михаила быстро выхватили из пестроты заборов нужный ему номер 14 на улице Береговой. Он замедлил шаг, осознавая, что перед ним порог его будущей трудовой жизни. Взгляд невольно скользнул вверх, зацепившись за причудливое строение по соседству. Трёхэтажный дом-замок, будто вырванный из средневековой сказки, возвышался над окружающими постройками. Его острые шпили пронзали небо, а на вершине одной из башен гордо красовался позолоченный флюгер, отбрасывая солнечные зайчики на потрескавшийся асфальт. Губы Михаила тронула лёгкая улыбка. Он поднял руку в шутливом прощальном жесте и, разворачиваясь в сторону дома, негромко произнёс: До встречи через два дня, петушок! Не улетай со своего насеста. С этими словами он зашагал прочь, унося с собой образ сказочного замка и предвкушение новой главы в своей жизни.

Однако столь романтическое настроение Михаила рассеялось, как только он переступил порог собственного дома. Мать встретила его с лихорадочным блеском в глазах, держа в руках потрёпанную записную книжку:

Миша, звонили со сталелитейного завода! выпалила она, не дав ему даже разуться.

Прихожая перед глазами Михаила внезапно поплыла. Сталелитейный завод колосс индустрии, о работе на котором он робко мечтал, вдруг стал осязаемой реальностью. Слова матери о том, что его ждут в понедельник в восемь утра с документами на должность слесаря-ремонтника, звучали как волшебное заклинание. Стабильная зарплата, перспективы роста, бесценный стаж по специальности всё это закружилось в голове Михаила, вытесняя образ сказочного замка с золотым петушком. Не чувствуя под собой ног, он развернулся и ринулся обратно в строительную контору.

Лишь оказавшись в душном салоне городского автобуса, трясущегося по разбитой дороге, Михаил осознал, что мог просто позвонить в контору. Но мысль о возвращении домой даже не пришла ему в голову. Так, за считанные секунды, жизнь Михаила совершила крутой поворот, и романтичный образ средневекового замка уступил место суровым очертаниям заводских цехов, обещающих не сказку, но стабильное будущее.

Михаил снова появился в уже знакомой ему приёмной, сохраняя вид человека, отлучившегося на короткий перекур, а не исчезнувшего на два часа. Лёгкая улыбка играла на его губах, когда он, излучая уверенность, указал секретарю пальцем на дверь начальника.

Можн...? слова застряли где-то между языком и зубами.

Проходите, отозвалась девушка, её голос на этот раз прозвучал как скрежет ножа по фарфору. Присутствие Михаила нарушало невидимый порядок в её мире. Несмотря на то, что это была лишь их вторая встреча, секретарь, очевидно, уже мысленно внесла его в список личных раздражителей, разместив где-то между заевшим ящиком стола и слишком громким звонком телефона.

Владимир Николаевич встретил появление Михаила с непроницаемым выражением лица, демонстрируя полное равнодушие к возвращению ушедшего до следующей недели посетителя. Хотя брови его на мгновение всё же чуть приподнялись, формируя немой вопрос, который он не посчитал нужным озвучивать.

Извинит, я в понедель не смог... меня завод позвал... Михаил заговорил скороговоркой, теряя слоги и целые слова.

Работу другую нашёл? Владимир Николаевич решил подтвердить свою догадку, копируя интонацию опытного следователя, уже знающего ответ.

Да, выдохнул Михаил.

Хорошо, ладно, успехов, пробасил начальник и тут же уткнулся в бумаги, полностью поглощённый их содержанием.

2

Календарь отсчитал почти полный круг с того дня, когда Михаил влился в коллектив завода в качестве нового сотрудника. Реальность заводской жизни разительно отличалась от идеализированных образов, запечатлённых в фильмах его детства. Здесь не было места вечно улыбающимся рабочим, с энтузиазмом перевыполняющим план. Вместо этого Михаил погрузился в мир, пропитанный запахом машинного масла, и пронизанный монотонным гулом механизмов и ритмичным стуком оборудования.

Удивительно, но именно эта среда оказалась близка Михаилу. В цехе, окружённый какофонией производственного шума, он ощущал себя в своей стихии. Уверенность крепла с каждым днём, с каждым выполненным заданием. А когда его фамилия появилась в списке кадрового резерва, сулящем скорый профессиональный рост, метаморфоз Михаила достиг своего апогея. Он больше не сутулился, пытаясь стать незаметнее. Его поступь обрела твёрдость и решимость. Краска смущения, некогда так часто заливавшая его лицо, перешла в здоровый оттенок кожи человека, убеждённого в своём будущем. Фразы теперь не застревали в горле, превращаясь в нечленораздельное бормотание. Отныне его речь текла плавно и уверенно. Прогулки по городу перестали быть источником стресса. Михаил больше не озирался по сторонам в тревоге столкнуться с бывшими одноклассниками. Напротив, он шагал с гордо поднятой головой, готовый к любой встрече. Его взгляд излучал спокойную убеждённость человека, обретшего своё призвание и уверенно следующего по выбранному пути.

Заводские ребята превратились в его друзей. Как положено на производстве, вся бригада из тридцати человек жила общей жизнью. Солидарные в цеху, они поддерживали друг друга в трудностях, делили радости и печали за его пределами. Михаил регулярно присоединялся к коллективным посиделкам в барах и забегаловках по пятницам после рабочей смены, стал постоянным свидетелем чужих свадеб, похорон, рождений детей и новоселий.

На одном из таких мероприятий он познакомился с девушкой на два года старшей. И случилось это для Михаила довольно неожиданным образом.

В тесной комнате царил запах жареного мяса, алкоголя и специй. Вечер был в самом разгаре. Михаил сидел ближе к углу большого стола, чувствуя нарастающую усталость после напряжённой рабочей недели. Голова гудела от шума и гама веселящихся коллег. Их громкие разговоры и смех, бесконечные тосты и похлопывания по спинам лишь усиливали его желание оказаться дома, в тишине и покое. Он рассеянно водил вилкой по тарелке, не чувствуя вкуса еды. Его мысли были далеко отсюда о незаконченных делах, о планах на выходные, о чём угодно, только не о происходящем вокруг. Михаил уже подумывал найти подходящий предлог, чтобы незаметно ускользнуть, когда вдруг рядом появилась девушка.

Она села справа от него, с едва заметной улыбкой на губах. Несмотря на своё не лучшее расположение духа, Михаил краем глаза отметил её скромную внешность. В ней не было ничего кричащего или вызывающего, что в данный момент показалось ему приятным отличием от шумного веселья вокруг. От девушки исходило ощущение мягкости и скрытой доброжелательности, которое смягчило его настроение.

Она была невысокой. Её бёдра, слегка расширенные, придавали фигуре форму груши и заметно выделялись по сравнению с её худыми плечами и руками, усыпанными россыпью мелких веснушек. Недорогое платье из штапеля в мелкий цветочек не скрывало этих особенностей. Лицо девушки не отличалось яркими чертами оно было простым, из тех, что не задерживаются в памяти случайных прохожих. Нос чуть вздёрнутый, губы тонкие, почти незаметные на бледном лице. Глаза маленькие и светлые, походили на выцветшие васильки в конце лета. Волосы тёмно-русые, без блеска и объёма были гладко зачёсаны назад и собраны в небрежный узел на затылке, открывая высокий лоб и подчёркивая овал лица.

Двигалась девушка немного скованно, боком, с осторожностью, присущей человеку, который постоянно ожидает столкновения с окружающим миром. Взгляд её был немного опущенным она избегала прямого зрительного контакта с окружающими. На губах играла робкая полуулыбка не то извиняющаяся, не то просящая прощения за само своё существование. Ладони, влажные от волнения, она то и дело тёрла друг о друга, стараясь незаметно вытереть испарину. Её облик был лишён броских деталей, которые могли бы привлечь внимание. Вся её сущность излучала простоту, незаметность, стремление раствориться в окружающем пространстве. Она всем своим видом, движениями, позой пыталась отгородиться от мира, спрятаться от любопытных взглядов, стать невидимой.

Довершал образ некоторый дефект речи лёгкое, но заметное искажение звука р. Это не было классической картавостью скорее, каждое р в её устах превращалось в маленькую ловушку для слуха собеседника. Люди, недавно вошедшие в её круг общения, нередко замечали за собой непроизвольное желание поморщиться или отвести глаза во время её речи. Некоторые нетерпеливо заканчивали за неё фразы, другие старались избегать тем, богатых на злополучную букву. А самые бестактные и вовсе переспрашивали с плохо скрываемым раздражением, превращая каждый разговор в маленькое испытание для её самооценки.

Угощайтесь, вкусно получилось! произнесла она, и Михаил невольно вздрогнул. Её р прозвучало так необычно, что он на секунду засомневался в своём слухе. Непроизвольно наморщив лоб и сощурившись, он попытался осмыслить услышанное. Девушка робко улыбнулась и придвинула к нему тарелку с салатом. Михаил кивнул, нахмурившись, и принялся за еду, чтобы избежать разговора. Это объяснялось не столько его плохим настроением, сколько стремлением уйти от неловкости, вызванной её манерой говорить.

Она продолжала хлопотать рядом, подкладывая ему закуски. При каждом её слове с р Михаил инстинктивно кривился и отклонялся назад, пытаясь дистанцироваться от странного звука. Черты его лица то вытягивались, то сжимались на переносице; выражали то замешательство, то лёгкое недовольство. Попробуйте этот салат, он очень свежий, предложила она, и Михаил заметил, как она на долю секунды задержала дыхание перед словом попробуйте.

На протяжении вечера девушка не переставала угощать его, наклоняясь ближе с дружелюбной улыбкой. Михаил заметил: когда она нервничала, дефект усиливался, а в спокойном состоянии её произношение звучало почти нормально. Вопреки изначальному дискомфорту, он ощутил, как в его груди зарождается теплота и признательность. Её забота выделялась на фоне общего шума и суеты.

Михаил никогда не был в центре женского внимания. Оказавшись в ситуации, когда за ним явно ухаживала девушка, он сначала почувствовал себя неловко и не мог поверить, что кто-то проявляет к нему столько внимания. Такое отношение он видел разве что от своей матери. Оно ему определённо нравилось, подкупало, заставляя сердце биться чаще. В ненавязчивых заботах этой девушки было что-то по-домашнему уютное.

Его мысли крутились вокруг одного: почему он? Михаил с удивлением признавал, что начинает ждать её улыбок, её тихих предложений попробовать ещё что-то из угощений. Его подкупала её обходительность, и это пробудило в нём новое желание узнать её лучше. Поэтому, когда гости начали потихоньку расходиться, Михаил, набравшись смелости, поинтересовался:

Я Михаил. А как вас зовут?

Девушка улыбнулась, чуть смутившись:

Светлана. Я двоюродная сестра Жени, она кивнула в сторону коллеги Михаила по цеху, который сейчас прощался с одним из своих друзей. Он попросил меня помочь. Я нечасто хожу на такие мероприятия, продолжила Светлана, слегка покраснев.

Михаил почувствовал, как их общение начинает обретать особую значимость. Он стал задавать ей вопросы о её жизни, работе, увлечениях. Светлана отвечала спокойно, её голос был тихим и приятным. Она рассказала, что закончила педагогический колледж и три года проработала учительницей; в настоящий момент работает в библиотеке и любит читать. Сказала, что живёт вместе с мамой, в этом же доме, в соседней парадной.

Давайте куда-нибудь сходим на выходных? предложил Михаил, уже стоя на выходе и прощаясь с ней. Из её разговора он понял, что она останется здесь, в квартире своего двоюродного брата, ещё на какое-то время поможет убрать со стола.

Мы собираемся каждое воскресенье в час дня в нашей городской библиотеке, где я работаю. Приходите, мы всегда беседуем на различные интересные темы, Светлана сделала ему встречное предложение, которое вызвало странное, но приятное волнение у подбодрённого выпитым Михаила.

Кто такие "мы"? И почему она называет подъезд парадной? эти вопросы крутились в голове Михаила, пока он осторожно спускался по ступеням, погружённым во мрак. Его правая рука скользила по шершавой стене, нащупывая путь, в то время как левая прикрывала нос и рот, пытаясь защититься от вездесущего смрада. Выбитые окна на лестничных площадках зияли пустыми проёмами, впуская порывы ветра. Но даже эти сквозняки были бессильны против стойкого зловония. Образ бабушки всплыл в памяти Михаила она тоже всегда употребляла слово парадная, когда речь заходила о каком-нибудь жилом доме. За этим воспоминанием последовало другое: парень в автобусе, похлопавший его по плечу и спросивший: Выходишь на следующей станции? Мысли Михаила путались, перескакивая с одного на другое, но в этом хаосе сформировалось одно чёткое решение в воскресенье он обязательно пойдёт в библиотеку.

После того вечера фигура Светланы неотступно следовала за Михаилом в его мыслях, преследуя его днём и ночью. Он то и дело ловил себя на том, что снова и снова погружается в воспоминания об их беседе, смакуя каждый момент. Её застенчивая улыбка, едва заметно приоткрывающая жемчужные зубы, вспыхивала в его памяти ярче звёзд. А особенное, чуть раскатистое р в её речи звучало в его ушах сладчайшей музыкой, заставляя сердце трепетать.

Ночи для Михаила превратились в нескончаемую пытку. Простыни путались вокруг его тела, пока он метался в бурном океане эмоций, тщетно пытаясь найти островок спокойствия. Дрёма ускользала, оставляя его наедине с раскалёнными мыслями о Светлане. Каждый скрип кровати под его беспокойным телом был стоном его измученной души, жаждущей близости с той, что так внезапно перевернула его мир. Михаил то зарывался лицом в подушку, пытаясь заглушить рой мыслей, то вскакивал, чтобы глотнуть воды, но ничто не могло остудить жар его внезапно вспыхнувшей страсти.

Всю неделю Михаил жил в предвкушении воскресенья. На заводе руки делали привычную работу, но мысли были далеко он рисовал в воображении их совместное будущее. Михаил представлял их жизнь в маленькой квартире, где Светлана в уютном фартуке хлопочет у плиты, ожидая его с работы. Он видел, как они вместе ужинают, тихо переговариваясь о прошедшем дне.

В своих самых сокровенных грёзах Михаил видел Светлану совсем иной раскованной и пылкой. В потаённых уголках сознания оживали её завораживающие движения: как она изысканно наклонялась, накрывая на стол, а облегающее платье обрисовывало каждый контур её фигуры. Его взгляд скользил по её силуэту, задерживаясь на манящих изгибах, чьи пленительные очертания открывали перед ним новый мир чувственных переживаний. Он представлял, как ткань наряда нежно обнимает эти соблазнительные округлости, при каждом шаге Светланы создавая волнующую игру световых и тёмных участков. Воображение рисовало, как она плавно садится в кресло, и юбка чуть приподнимается, являя изящные лодыжки. Михаил прослеживал линию её ног, воображая, как бархатистая кожа Светланы трепещет под его жадными пальцами, скользящими по изгибу тела. В смелых видениях Михаила её обычное лицо преображалось, обретая магнетическую притягательность. Тонкие губки манили своей мягкостью, обещая неземное блаженство. Маленькие глазки из-под пушистых ресниц обжигали его пламенем внезапной страсти, а лёгкое покачивание при ходьбе вызывало у него замирание сердца от восхищения.

Мечты Михаила уносили его в сладостное будущее, где их со Светланой союз расцветал плодами любви. Он грезил о детях может, двое сыновей и дочь, чтобы и отцу были верные помощники, и матери подмога? В своих мечтах он видел их счастливую семью в просторном доме, утопающем в зелени пышного сада. И почти ощущал аромат спелых яблок, которые они собирали бы вместе погожим осенним днём.

А добрая мама, хоть и останется в своей старой квартире, всегда будет рядом готовая приласкать внучат, поделиться житейской мудростью или просто согреть их всех своей безграничной любовью. Эта идиллическая картина наполняла сердце Михаила теплом и предвкушением счастливого семейного будущего.

Каждый новый день Михаил встречал с её именем на устах. А в то судьбоносное воскресенье он вскочил с постели ещё до рассвета, гонимый предчувствием счастья, как моряк, завидевший долгожданный берег. Он бесшумно выскользнул из постели, стараясь не потревожить сон матери, и заварил себе крепкий чай. Михаил долго просидел на кухне, наблюдая, как первые лучи солнца медленно рассеивают ночную темноту. Безмолвие раннего утра нарушали только тихое позвякивание ложечки и едва уловимый шорох листьев за окном.

Зайдя в ванную, Михаил критически осмотрел себя в зеркале. Сон не шёл всю ночь, и привычные тёмные круги под глазами стали ещё заметнее. Он долго провозился с бритвой, пытаясь избавиться от редких волосков на подбородке. После принял душ. Стоя под тёплыми струями, Михаил мысленно репетировал разговор со Светланой, представляя, как будет держаться уверенно и непринуждённо. Вытершись насухо, он аккуратно зачесал непослушные волосы, стремясь придать им форму, как у киногероев.

Следующий час Михаил провёл в отчаянных попытках собрать достойный образ из своего скромного гардероба. Он вывернул шкаф наизнанку, превратив комнату в подобие примерочной комиссионки. Футболки кричали своей несерьёзностью. Единственная приличная рубашка, когда-то купленная на вырост, висела на Михаиле бесформенным мешком; воротник болтался вокруг тощей шеи, а манжеты скрывали половину ладоней, превращая руки в беспомощные культяпки. В итоге выбор Михаила пал на светло-бежевый костюм самый солидный предмет гардероба. Костюм не превращал Михаила в фотомодель, но придавал ему вид серьёзного молодого человека. В нём он чувствовал себя взрослее и увереннее.

Последним штрихом стал одеколон подарок матери на прошлый день рождения. Михаил повертел флакон в руках и окропил себя с головы до пят, не жалея драгоценной жидкости. Аромат затопил пространство. Насыщенный шлейф парфюма дымкой стелился по комнате, окутывая предметы и оседая на полках. Уголки губ Михаила невольно поползли вверх: он представил, как Светлана уткнётся носом в его шею, одурманенная этим благовонием. Пусть костюм висит на нём, как на вешалке, зато пахнуть он будет, как настоящий мужчина.

Взглянув на часы уже одиннадцать он понял, что нужно выходить. Михаил ещё раз посмотрел в зеркало, попытался вызвать на своём худом лице с вечными синяками под глазами более уверенное выражение, расправил плечи и сделал глубокий вдох. Выйдя из комнаты, он столкнулся в коридоре с матерью, чьё лицо испытало настоящее лицетрясение: всё сдвинулось, перекосилось, образовав новый рельеф шока, но она воздержалась от расспросов. Мама лишь мягко улыбнулась и пожелала удачи, когда Михаил, пробормотав пока, выскочил за дверь.

За полчаса до условленного времени Михаил, миновав массивную дверь здания центральной городской библиотеки, оказался в просторном вестибюле. Прямо перед ним за стойкой виднелись головы нескольких погружённых в работу сотрудниц библиотеки, окружённых шкафами с каталожными карточками. Слева раскрывались створки в обширный читальный зал с бесконечными рядами столов. А справа находился аналогичный вход, ведущий в не менее внушительный абонементный отдел с нескончаемыми рядами книжных полок. Оба пространства кипели жизнью, напоминая оживлённые муравейники. Посетители сновали туда-сюда, громко беседовали и перешёптывались.

Встречаться с друзьями в таком месте для бесед на интересные темы бессмысленно уши вынуждены слушать десятки разных разговоров одновременно. Видимо, они собираются в какой-то коморке, подумал Михаил и направился к библиотечной стойке, чтобы узнать о Светлане. Девушка на выдаче книг, стройная и молодая, сразу поняла, о ком он её спрашивает. Доброжелательно улыбнувшись, она разъяснила, как отыскать Светлану.

Я думал, что читальный зал и абонемент это и есть вся библиотека, усмехнулся Михаил, получив нужную информацию.

Помимо кабинета директора, читального зала и абонемента, книгохранилищ и нескольких подсобных помещений, у нас есть ещё два актовых зала большой и малый и семь небольших комнат для проведения разного рода мероприятий, с тем же радушием пояснила сотрудница.

Михаил, стократно бывавший в этом здании, был поражён этими сведениями: как оказалось, библиотека скрывает в себе гораздо больше, чем он предполагал.

Пройдя по узкому коридору мимо череды закрытых дверей, Михаил остановился у одной из них. Из-под неё пробивался неяркий свет, сопровождаемый приглушёнными голосами и весёлым смехом. Осторожно потянув ручку, он шагнул внутрь помещения, которое своим убранством напоминало традиционную русскую горницу.

3

Интерьер горницы поражал аутентичностью: стены украшали деревянные панели с замысловатыми узорами, а потолок подпирали деревянные балки, покрытые искусной резьбой. В углу возвышалась внушительная печь, облицованная белоснежным кафелем с синей росписью. Центр комнаты занимал просторный стол, накрытый пышной скатертью, расшитой яркими народными мотивами. За этим столом сидела Светлана, увлечённо общаясь с друзьями. Заметив вошедшего Михаила, она приветливо взмахнула рукой, приглашая его присоединиться к компании.

На противоположном конце стола, спиной к окну, восседал пожилой, но видный мужчина. Его густые седые волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб и подчёркивая элегантность облика. Лёгкий загар оттенял черты лица, сохранившие выразительные контуры вопреки возрасту. Тёмные глаза светились добротой, гармонично сочетаясь с сетью морщин, придававших лицу особое обаяние. Едва заметная улыбка играла в уголках рта, готовая в любой момент расцвести в полную силу. Его наряд состоял из белой рубашки с тонкой вышивкой на воротнике и манжетах и бордового жилета. На безымянном пальце поблескивало золотое кольцо-печатка, а запястье украшали часы на кожаном ремешке.

Сидя на массивном стуле с резными подлокотниками, он сохранял прямую, горделивую осанку. Справа от него на столе лежала панамская шляпа с широкими полями, слева две книги. В нагрудном кармане жилета виднелся уголок подобранного по цвету платка. Изысканный аромат, исходящий от пожилого мужчины, был настолько интенсивным, что щедро нанесённый одеколон Михаила на его фоне казался дешёвой бензиновой отдушкой. Несмотря на свою неопытность в парфюмерии, Михаил сразу же ощутил колоссальную разницу в качестве и стоимости. Каждый жест незнакомца отличался плавностью и обдуманностью. На его бронзовых от загара руках парадоксально сочетались идеально ухоженные ногти и заскорузлые мозоли на пальцах.

Михаил застыл на месте, поражённый видом этого импозантного джентльмена. Ему вдруг пришла в голову мысль: возможно, бывший дипломат или профессор. Однако, не успев развить эту мысль, его внимание резко переключилось на нечто совершенно неожиданное: рядом со Светланой сидел белокурый веснушчатый мальчик лет шести-семи.

При виде ребёнка Михаила охватила острая тревога. Сердце болезненно сжалось, а в горле образовался удушающий комок. Лелеемые планы и надежды вмиг оказались под угрозой. Он отчаянно пытался отогнать пугающую догадку. Нет, это не может быть её сын, убеждал он себя, но сомнение уже пустило корни. Михаил начал беспокойно осматривать помещение, переводя взгляд с одного посетителя на другого, ища спасения от неприятной реальности. Тем не менее, его глаза с непреодолимым упорством раз за разом возвращались к мальчику.

Проходите, Михаил, садитесь, где вам будет удобно. Знакомьтесь: это Вадим Николаевич, Геннадий, Сергей, Марина, Светлана поочерёдно называла имена присутствующих, мягко указывая рукой в их сторону. И ещё один Серёжа, её взгляд упал на мальчика, и лицо мгновенно преобразилось; глаза засветились нежностью, а улыбка стала ещё более доброй и тёплой.

Вадим Николаевич слегка кивнул ему головой, остальные поприветствовали Михаила взглядами.

Внутренне поколебавшись, Михаил направился к правой стороне стола, где сидела Светлана, и опустился на стул рядом с мальчиком, замечая на себе взгляды всех присутствующих. Ощущение неловкости не покидало его, но он постарался придать своему лицу как можно более непринуждённое выражение. Не успел он устроиться, как неловкую тишину прервал энергичный голос Светланы:

Вадим Николаевич, вы не дорассказали...

Эти слова сразу же разрядили напряжение, возникшее с появлением Михаила. Внимание присутствующих переключилось на человека, сидевшего во главе стола. Михаил почувствовал одновременно облегчение и лёгкий укол разочарования от того, что его приход не вызвал у Светланы особой реакции. Украдкой наблюдая за ней, он искал хоть малейший знак, обращённый к нему, однако всё внимание Светланы было приковано к предстоящему продолжению рассказа Вадима Николаевича.

Да, Светочка, позвольте продолжить мою небольшую историю. Представьте себе: день клонится к вечеру, и я, завершив свои садовые хлопоты, начинаю собираться домой. Убрав инвентарь лопаты, грабли я заметил, что у меня осталась примерно полбулки хлеба. Я не стал забирать его назад домой, а решил оставить птицам весной они особенно нуждаются в нашей поддержке. Поэтому я нарезал хлеб и стал искать место, где бы его положить. Но возник вопрос: где именно? Бросить на землю значило проявить неуважительное отношение к хлебу и вообще труду человека хлеб всему голова. Тогда мне пришла в голову идея оставить его на крыше домика. Но, тут он слегка развёл руками, крыша оказалась слишком покатой для этого

Неожиданно дверь в горницу отворилась, и на пороге появилось новое лицо: высокий и стройный молодой человек лет двадцати, одетый элегантно, но в стиле, который предпочитает молодёжь. На нём был чёрный кожаный пиджак, под которым виднелась белая рубашка, тёмные синие джинсы прямого кроя, слегка потёртые, а на ногах блестели чёрные лакированные ботинки. Его поведение было образцом вежливости и хороших манер. Вместе с тем внимательный слушатель мог уловить в его тоне лёгкий налёт высокомерия. Он галантно всем поклонился, улыбнулся и произнёс:

Добрый день!

Входи, Артём! Знакомься: это Вадим Николаевич, Геннадий, Сергей, Марина посыпались из уст Светланы уже знакомые Михаилу имена. Михаил, услышал он своё имя, когда очередь добралась до него, и кивком головы поприветствовал нового гостя.

Как только Светлана предложила гостю выбрать удобное место, он незамедлительно расположился с торца стола, напротив Вадима Николаевича.

Итак, дорогие мои, позвольте мне закончить, Вадим Николаевич обвёл присутствующих тёплым взглядом и продолжил своим бархатистым, хорошо поставленным голосом. Представьте себе чудесный весенний день на даче. Я как раз завершил посадку картофеля занятие, скажу я вам, весьма благородное, он слегка улыбнулся, поправляя манжету рубашки. И вот, когда пришло время собираться домой, я столкнулся с небольшой дилеммой. Убрав садовый инвентарь, я обнаружил полбулки хлеба. И тут, друзья мои, передо мной встал философский вопрос: везти ли этот хлеб обратно домой или найти ему более достойное применение? Решение пришло быстро: наши пернатые друзья! Весной им, знаете ли, приходится нелегко. Итак, я аккуратно нарезал хлеб. Но возник новый вопрос: где же их положить? Вадим Николаевич выразительно развёл руками. Оставить на земле? Нет-нет, это было бы неуважением к хлебу всему голова, как говорится. На крыше домика? Увы, она слишком покатая вся моя забота скатилась бы на землю. И вот тогда я решил

Он сделал эффектную паузу, его глаза заискрились от предвкушения развязки истории. В этот момент дверь в горницу снова распахнулась, и в комнату хлынула целая группа людей три женщины и мужчина. Женщины были разных возрастов от юной девушки лет восемнадцати до сорокалетней матроны, но одеты схоже: светло-серые юбки ниже колен, закрытые белые блузки и платки на головах. В руках они держали пакеты. Мужчина, которому на вид было около тридцати лет, тоже был одет скромно, но Михаил не успел толком его рассмотреть отчасти из-за ничем не примечательной внешности мужчины, отчасти потому, что комната вдруг оживилась.

Христос воскресе! весело и громко хором воскликнули они, войдя в комнату.

Воистину воскресе! раздались голоса по правую сторону от Михаила. Он вздрогнул от неожиданности и впился глазами в Светлану, Вадима Николаевича и других присутствующих, пытаясь понять, что происходит.

Христос воскресе! снова прозвенело у порога.

Воистину воскресе! эхом отозвалось справа.

Христос воскресе!

Воистину воскресе!

Светлана вскочила со стула, устремившись к новоприбывшим. Её лицо сияло от счастья, когда она заключала в объятия каждую из женщин, обмениваясь с ними тёплыми приветствиями и троекратными поцелуями. Артём молодой человек, пришедший после Михаила, тоже поднялся со своего места. Он по очереди обнял гостей, также трижды целуя их в щёки, а затем и Светлану, разделяя общую радость.

Михаил наблюдал за происходящим с растущим чувством отчуждения. Обмен приветствиями Христос воскресе! и Воистину воскресе! окончательно прояснил ситуацию он оказался в компании глубоко верующих людей. Неприятное осознание пронзило его: Светлана ни словом не обмолвилась о религиозном характере этих встреч, когда приглашала его на беседы на интересные темы. Она специально заманила меня сюда, мелькнула горькая мысль. Чувство обмана и разочарования захлестнуло Михаила, усиливая его дискомфорт и пробуждая желание покинуть это место.

Обменявшись поцелуями с пришедшими сёстрами и братом по вере, Светлана с радостью стала рассаживать их на свободные стулья по обеим сторонам стола. Женщины начали аккуратно вынимать из пакетов куличи разных размеров и крашеные во все цвета радуги яйца. Откуда-то появились чашки с блюдцами и электрический чайник. Светлана с Артёмом крутились вокруг стола, разливая всем кипяток.

А мы только что из церкви, объявила самая старшая из женщин, выкладывая паски на стол. Батюшка сказал, что митрополит скоро приедет освящать место под новый храм. Наконец-то дождались! В старой церкви давно места всем не хватает, люди на улице стоят во время службы. За святой водой в очереди толпимся. А на Пасху вообще не протолкнуться.

А где будут строить? заинтересованно уточнил Вадим Николаевич. В Затоне?

Нет, храм будут строить в районе парка Космонавтов, со стороны улицы Чехова, продолжала женщина, с энтузиазмом делясь новостями.

Да-да, точно! подхватил Артём, кивая головой. Я видел: там уже площадку расчистили под строительство, забором обнесли.

Все начали пить чай с куличами.

Вы так и не дорассказали, Вадим Николаевич, смеясь, обратилась к нему Светлана. Её глаза искрились озорством.

Да, сразу же отозвался Вадим Николаевич, готовясь продолжить. Так вот

Подождите, Вадим Николаевич, вдруг перебил его Сергей. Он поднялся со стула и подошёл к двери. Послышался короткий сухой щелчок дверной защёлки, оповещая всех о том, что отныне дверь изнутри заперта. После чего Сергей вернулся на своё место.

Так вот, начал Вадим Николаевич, поправляя свой бордовый жилет, поехал я садить картофель на дачу. Весь день провозился после зимней спячки с непривычки очень тяжело работается. Засадил участок и начал потихоньку собираться домой. Убрал инвентарь на чердак, помылся, переоделся и стал собирать сумку. Всё, что с собой брал из продуктов в тот день, съел, кроме полбулки хлеба. Ну не везти же его назад домой?! Решил подкормить птиц. Порезал хлеб и стал думать, где его лучше положить, чтобы птицы сразу нашли. На земле оставить? Как-то рука не поднимается хлеб, как-никак. На крышу домика закинуть? Тоже не дело скатится по шиферу на землю. В общем, решил оставить на крыше туалетной кабинки, поскольку там крыша не такая покатая, и птицам будет легче заметить издалека. Положил и пошёл собираться дальше. И что бы вы думали? он слегка наклонился вперёд, печатка на его руке на миг озарилась ярким блеском. Минут десять не больше прошло, сижу, зашнуровываю туфли и слышу, ворона кричит. Любопытство пересилило выглянул в окошко. Ворона с кусочком хлеба в клюве взлетела с крыши туалета и улетела. Тут же другая прилетает, хватает кусок хлеба и улетает. Так, поочерёдно, они перетаскали куда-то весь мой хлеб. Под конец когда они уже все куски унесли одна ворона вернулась, сначала гуляла по крыше кабинки, прогуливалась вдоль её краёв по периметру, всё время поглядывая вниз на землю вокруг туалета видимо, считая, что какие-нибудь куски упали с крыши вниз и, убедившись, что ничего больше нет, улетела. И тут начинается самое интересное, Вадим Николаевич выдержал драматическую паузу, обводя взглядом заинтригованных слушателей. Она не полетела в ту сторону, куда они уносили куски хлеба, то есть к себе в гнездо, а полетела в сторону туалетной кабинки моего соседа по участку справа. Походила по ней, вдоль её краёв, поглядывая на землю, и взлетела. И полетела теперь уже на крышу туалета моего соседа по участку слева он активно зажестикулировал руками, вероятно, не столько указывая направление полёта птиц, сколько подчёркивая своё удивление. Вы представляете? Ворона решила, что хлеб нужно искать только на крышах туалетных кабинок! Кто бы мог подумать? Я сам бы не поверил, если бы мне рассказали Вадим Николаевич, весело смеясь, начал заглядывать всем в лица, а добрые глаза светились, придавая особую атмосферу этому рассказу.

Да-да, птицы невероятно умные, я читал об этом, поддержал Артём, отставив пустую чашку. Особенно вороны! Вы знали, что они умеют считать и понимают сигналы светофора? Однажды по телевизору показывали: ворона ждала, пока загорится зелёный свет, чтобы спуститься на дорогу и подобрать орехи, которые она специально бросала под колёса автомобилей, чтобы те их раздавили. Удивительные создания!

Михаил слушал Вадима Николаевича и Артёма вполуха, его внимание было приковано к Светлане и мальчику. Он не мог не заметить, как нежно она поправляла воротничок его рубашки, как ласково убирала непослушную прядь волос с его лба. Когда мальчик потянулся за куличом, Светлана заботливо подвинула тарелку ближе к нему, шепнув что-то на ухо и вызвав у ребёнка улыбку. Эти мелкие жесты, полные материнской заботы, окончательно убедили Михаила в его догадке, которая болезненно отзывалась где-то глубоко внутри, заставляя Михаила чувствовать себя обманутым, хотя Светлана и не давала ему повода строить какие-либо иллюзии. Михаил ощущал нарастающее раздражение. Он пришёл сюда в надежде на романтическое развитие отношений, а оказался на каком-то религиозном собрании, да ещё и с ребёнком Светланы. Это понимание вызвало у него чувство использованности. Он по-прежнему старался сохранять внешнее спокойствие, но под оболочкой сдержанности таился настоящий эмоциональный вулкан.

А вы не обращали внимания, что животные всегда стараются заглянуть человеку именно в глаза? Вот мы, люди, можем понять намерения другого человека по его жестам, позе, общему поведению. А моя Муська всегда смотрит прямо в глаза, будто только там может прочитать мои мысли. Так забавно! Светлана рассмеялась и повернулась к Михаилу. А вы как думаете, Михаил?

Погружённый в свои мрачные раздумья, Михаил не сразу отреагировал.

Животные? пробормотал он, опуская взгляд на стол. Мне нравятся собаки.

У вас какой породы собака, Михаил? поинтересовался Артём, глядя на него.

Михаил на мгновение растерялся, не понимая, что от него хотят.

У меня нет собаки, машинально ответил он, всё ещё пребывая в своих размышлениях.

Умерла? вновь прозвучал голос молодого человека, настойчиво пытающегося продолжить беседу.

Нет, несколько резко возразил Михаил, раздражённый тем, что его постоянно отвлекают.

Какой назойливый пацан, успел подумать он перед тем, как снова погрузился в свои внутренние переживания.

Окружающий мир потерял свои краски для Михаила, превратившись в размытое пятно звуков и образов. Осознание вероятного предательства Светланы ударило его молнией, оставив оглушённым и дезориентированным. В его душе бушевал вихрь эмоций: ярость сплеталась с обидой, образуя токсичный коктейль, отравляющий каждую клеточку его существа. Воздушные замки, которые он строил в своём воображении, рухнули, погребая под обломками его надежды и мечты. Веселье вокруг стало издевательским диссонансом его внутренней агонии. В его глазах образ Светланы изменился, приобретая черты расчётливой манипуляторши, готовой пойти на всё ради своих целей. Ни дружба, ни дети, ни вера ничто не свято для таких лицемеров, с отвращением думал Михаил, погружаясь глубже в бездну гнева и разочарования, где каждая мысль жалила, словно оса.

Он сидел, окутанный тьмой гнетущих мыслей, не обращая внимания на оживлённую беседу вокруг. Разговоры и смех сливались для него в приглушённый беспорядок звуков, не проникая в сознание. Но вдруг его слух уловил нечто не совсем обычное, побудившее Михаила прийти в себя.

В пгошлое воскгесенье наш хог исполнял такие кгасивые песнопения! восторженно рассказывала девушка. Я почувствовала, как благодать наполняет нашу цегковь.

Ещё одна картавая, Михаил окинул её презрительным взглядом. Ещё бы: совершенство не станет обращаться за помощью к богу, эта мысль лишь усилила его раздражение и чувство отчуждённости. Михаил ощутил, как растёт пропасть между ним и этими людьми, собравшимися за столом. Их вера, их общность, даже их физические особенности всё это казалось ему сейчас чуждым и непонятным, лишь подчёркивая его собственное одиночество в этой компании.

Вам ещё налить, Михаил? услышал он своё имя спустя некоторое время.

Михаил поднял глаза на Светлану. Её смех, звонкий и беззаботный, резанул по его измученной душе. Этот радостный звук, такой неуместный в его мире разбитых иллюзий, вызвал новый приступ злости. Контраст между её весельем и его внутренней бурей был невыносим. В груди Михаила закипала ядовитая смесь обиды и ненависти. Лицедейка, с желчью подумал он. Типичная история: муж-алкоголик, побои, пропитые деньги, развод, ребёнок на руках. И вот уже боженька, помоги! Теперь и Миша сгодится. Думаешь, можно построить счастье на лжи? Не в этот раз, дорогая моя. Не за мой счёт! Каждый всплеск смеха Светланы отзывался в нём новым приступом гнева. Михаил чувствовал, как его одолевает брезгливость к этой женщине, которую он ещё недавно боготворил.

Извините, мне уже надо идти, сухо проговорил он, отведя глаза в сторону, и поднялся со стула.

Давайте я вас провожу, предложила она. Как вам наша беседа? спросила она, когда они вышли в коридор и прикрыла за собой дверь.

Михаил упрямо отводил взгляд, с трудом сдерживая накатывающие эмоции злости и отчаяния. Светлана же, ничего не подозревая, продолжала улыбаться своей открытой, бесхитростной улыбкой.

Вы к нам ещё придёте в следующее воскресенье? не дождавшись ответа на свой вопрос, она задала новый.

Да, конечно, выпалил Михаил на автомате, даже не успев осмыслить вопрос. Осознание собственных слов пришло мгновенно: кровь отхлынула от его лица, и волна ярости теперь уже на самого себя накрыла Михаила с головой. Идиот! мысленно выругался он. Эта привычка соглашаться из учтивости в очередной раз сыграла с ним злую шутку. Он снова попался в эту ловушку вежливости, снова не смог отказать прямо.

Губы Светланы расплылись в улыбке, когда она услышала его слова. Увидев это, он процедил сквозь зубы: До свидания! и почти бегом умчался прочь по коридору.

Михаил вышел из библиотеки и побрёл без определённой цели. Его первоначальный план провести весь день со Светланой обратился в прах, что лишило его хрупкой веры в то, что он тоже может быть по-настоящему желанным. Других планов на сегодня у него не было, как не было и сил сопротивляться нахлынувшему отчаянию.

Михаил шагал по тротуарам, не обращая внимания на суету вокруг. Мимо проносились велосипедисты, лавируя между пешеходами. Уличные музыканты наигрывали знакомые мелодии, их звуки смешивались с гудками проезжавших машин и звоном трамваев. На скамейке у магазина расположилась компания помятых мужчин, лениво передававших друг другу бутылку. Взрыв пьяного веселья на секунду выдернул Михаила из задумчивости, однако его лицо осталось безучастным, а мысли быстро вернулись к привычной колее самоедства. Чуть дальше бездомный копался в мусорном баке, бормоча что-то себе под нос. Запах свежей выпечки из пекарни на мгновение защекотал ноздри, но Михаил остался равнодушен. У фасада дома примостился пожилой букинист. Рядом другой торговец раскинул свой импровизированный прилавок с разнообразными подержанными вещами от старых пластинок до потускневших столовых приборов. У входа в подземный переход сидела женщина средних лет, протягивая руку прохожим. Её потухший взгляд на мгновение встретился с глазами Михаила, но он посмотрел сквозь неё, не видя ни её лица, ни протянутой руки. Всё это казалось ему далёким и нереальным, какими-то декорациями в театре абсурда, где Михаилу отвели роль неудачника. Он был всецело охвачен унынием, ощущая себя пустым и никому не нужным. Невыносимый груз разочарования давил на спину. Грудную клетку сжигало изнутри от стыда за собственную наивность.

Последствия эмоционального катаклизма были столь сокрушительны, что Михаил, погружённый в пучину своих переживаний, очнулся лишь тогда, когда оказался на набережной. Проходящие мимо парочки только усиливали его чувство одиночества и неполноценности. Наверное, он бы и дальше не замечал ничего вокруг, продолжая упиваться жалостью к себе, если бы некое необычное явление не вытащило его из омута навязчивых мыслей.

Михаил стоял на высоком берегу, глядя на разлившуюся реку, которая затопила противоположный берег до самого горизонта. Вдалеке, почти у кромки неба, из воды выступало одинокое дерево. Странно, но оно находилось выше уровня глаз Михаила. Он моргнул, пытаясь понять этот обман зрения. Ведь на самом деле это он стоял высоко над водой, а дерево было затоплено. Однако глаза упрямо рисовали другую картину: будто город был вогнут внутрь, расположен в глубокой чаше, а вода, подпирая небесный свод, замерла перед ним нависающей грозной стеной цунами. Михаил с изумлением наблюдал это фантастическое явление, столь же естественное, как гигантская багровая луна на линии горизонта. Зрелище гипнотизировало, не позволяя отвести глаз.

Увиденное вновь всколыхнуло в его памяти сегодняшнее пасхальное собрание, на котором он оказался. Его мысли обратились к вопросам веры. Он задумался о том, как способность людей верить в нематериальное меняет их восприятие мира. Там, где один заметит только искажение перспективы, другой разглядит божественное знамение. Михаил размышлял об удивительной особенности человеческого разума превращать обыденное в чудесное, наполняя простые вещи глубоким смыслом. Он пытался понять, что движет людьми, когда они с благоговением воспринимают самые обычные явления природы, находя в них отголоски чего-то большего, непостижимого.

Отношение Михаила к религии было естественным для его времени: религиозные традиции для него были не более, чем далекими преданиями старины, отзвуками забытого прошлого, которые он изредка слышал от бабушки. В его семье уже второе поколение как не было верующих людей. Хотя прежде, в царские времена, среди представителей его рода встречались даже священнослужители. По рассказам бабушки, её дед и отец были искренне верующими людьми. Но они, молодёжь, не унаследовали этих традиций.

Одно время, на заре коренных преобразований в стране и появления разнообразных статей в газетах и журналах на тему религии, Михаил задался вопросом: как могло случиться так, что его отлично образованные предки, жившие на рубеже XIX-XX веков, могли верить в то же, во что верили совершенно необразованные люди XIV-XV веков? Однако вскоре он отмахнулся от этой мысли, решив, что в этом нет ничего необъяснимого. Ведь когда-то учёный мир, включая таких светил, как Менделеев, верил в существование некоего эфира. Затем учёные признали своё заблуждение и исправили ошибку, оставив нам этот атавизм в наследство в привычном для слуха выражении, вроде: А сейчас в нашем эфире прозвучит.

Михаил не видел в современной религии средство для подавления и отвлечения масс. Он думал о ней, как о способе для людей создавать свои собственные миры. Религия была для него чем-то сродни написанию книг или рисованию картин, когда люди погружаются в свои фантазии, черпая в них силы и вдохновение. И подобно тому, как писатели окунаются в свой выдуманный литературный мир при написании книг, а художники в мир своих фантазий при создании картин, верующие люди находят в религии убежище от повседневной обыденной жизни. Это позволяет им выражать свои глубинные переживания, стремления и потребности. Своего рода духовное хобби, увлечение, дающее им возможность самовыражения. В конце концов, думал он, лучше общаться с Богом, нежели с самим собой.

Однако он с настороженностью воспринимал рассказы верующих об их мистическом опыте. Они представлялись ему не погружением в какую-то иную реальность, а небезопасной игрой воображения. Михаил вспоминал актёров театра, которые, выходя на сцену и вживаясь в чужой образ, переставали заикаться, не чувствовали усталости и чудесным образом выздоравливали на время спектакля, а после вновь возвращались в реальность, погружались в депрессию, выход из которой находили в спиртном. Он думал о поэтах, приучающих человечество к возвышенному и добровольно уходящих из жизни. Всё это пугало и отталкивало его. Религия, как и искусство, могла стать и спасением, и ловушкой для человека. Всё есть яд и всё есть лекарство. Только доза делает лекарство ядом и яд лекарством эти слова Парацельса очень точно отражали мировоззрение Михаила.

4

Воскресенье Михаил провел в бесцельных скитаниях по городу, блуждая по знакомым улицам и переулкам. С наступлением сумерек он вернулся в родительский дом, его лицо отражало глубокую задумчивость. За семейной трапезой Михаил оставался непривычно молчаливым, отвечая матери редкими односложными фразами. Быстро закончив ужин, он поспешил уединиться в своей комнате, избегая любых разговоров.

В понедельник утром в жизнь Михаила ворвалась новая рабочая неделя, и будничная рутина, требовательная и настойчивая, постепенно вытеснила мрачные думы из его сознания. К середине недели привычное душевное равновесие вернулось к нему, стирая следы недавней угрюмости с лица. Гнев растворился в воздухе, оставив после себя пустоту, вскоре заполненную ежедневными хлопотами и заботами.

Краткость знакомства со Светланой всего одна неделя сыграла свою роль. Этого времени оказалось недостаточно для глубокого прорастания новых чувств в душе Михаила. Не успела возникнуть та особая связь, превращающая другого человека в неотъемлемую часть твоего мира, в продолжение собственного Я. Глубокие отношения, как известно, могут нести не только радость, но и риски. В этом случае краткость знакомства уберегла Михаила от возможной эмоциональной зависимости, способной надолго выбить его из колеи.

Порой Михаила охватывало чувство досады, но направленное не столько на обстоятельства, сколько на самого себя. В конечном итоге он всё же пришёл к осознанию: никто его не обманывал. Михаил сам стал архитектором своего разочарования, возводя эфемерные конструкции надежд. Не удосужился толком разузнать, расспросить и сделал поспешные выводы. Да, размышлял он, Светлана могла бы проявить большую откровенность с самого начала, но не выкладывать же ей всю свою биографию прямо на пороге?

Шаг за шагом Михаил убеждал себя: произошедшее нелепое недоразумение, не накладывающее ни на кого никаких обязательств. Он решил не уподобляться трусу и не сбегать, а посетить их очередное воскресное собрание. Провести с ней ещё один день, сохраняя видимость нормальности. Михаил не сомневался: после этого она поймёт, что они слишком разные и не созданы друг для друга.

В принятии столь великодушного решения Михаилу способствовала ещё одна немаловажная и деликатная деталь. Двоюродный брат Светланы, на чьём праздничном застолье и вспыхнула искра их знакомства, вот-вот должен был стать его непосредственным начальником. Эта перспектива окрасила ситуацию в новые тона, подталкивая к осторожности. Поэтому Михаил рассудил, что мудрее будет разрешить это дело по-тихому, без драматизма.

Дни промчались, и вот настало воскресенье. Михаил решил на этот раз не торопиться в библиотеку, а немного задержаться, намеренно опоздав к назначенному времени, чтобы подчеркнуть свою загруженность и занятость. Так и произошло.

В половине второго он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл её. В комнате, вокруг стола, сидели всё те же люди, которых он видел в горнице на прошлой неделе. Отсутствовали только мальчик и мужчина, сопровождавший женщин в платках. Заметив это, а также свободный стул на краю стола справа, вдали от Светланы, Михаил с облегчением вздохнул.

Входите, Михаил, - поприветствовала его Светлана с лёгким волнением.

Да, Михаил, вы как раз кстати, разрешите наш спор, подхватил её приглашение Вадим Николаевич, с хитрой улыбкой поглядывая на него, всем своим видом намекая на грядущий интересный разговор.

Здравствуйте, негромко произнёс Михаил, бегло оглядывая лица присутствующих. Еле заметные кивки пробежали по кругу сидящих за столом. Он медленно подошёл к свободному стулу, аккуратно отодвинул его и сел.

Марина утверждает, продолжал Вадим Николаевич, кивнув головой в сторону Марины, что сейчас для того, чтобы устроиться на хорошую работу, нужно отдать две, а то и три зарплаты своему будущему начальнику. И, мол, это везде так. Я, как пенсионер, не могу судить объективно. Но из всех здесь собравшихся никто никогда не давал взятки. А вы, Михаил?

Михаил почувствовал, как все взгляды сосредоточились на нём. Он уловил любопытство в глазах Марины, лёгкую улыбку на лице Светланы и какое-то скрытое напряжение в воздухе.

Нет, такого нет, быстро и сухо ответил Михаил, стараясь не встречаться глазами ни с кем. Ему не хотелось вдаваться в подробности, но он почувствовал, что нужно сказать что-то ещё. На моей работе всё решается иначе. Компетентность и опыт важнее всего.

А вы где работаете, если не секрет? поинтересовалась Марина, пронзительным взглядом уставившись прямо на Михаила. Её интонация выдавала раздражение и бросала вызов.

Марина была примерно того же возраста, что и Михаил. Её фигура была худощавой с почти незаметными женственными изгибами. В глазах то и дело вспыхивал колючий огонёк, а на лице нередко появлялась саркастическая улыбка. Её причёска если это можно было так назвать представляла собой беспорядочное нагромождение тусклых, спутанных прядей. Брови тонкие, как и губы, которые она часто сжимала в жёсткую линию. Но когда она говорила, они оживали, особенно когда вставляла стихи в разговоры, что было её излюбленной привычкой. Тонкий прямой нос с чуть приподнятым кончиком добавлял чертам лица оттенок надменности. Одета Марина была скромно и просто, в бесформенное платье. Ни макияжа, ни украшений глазу не за что было зацепиться. На левом запястье была завязана простая тканевая браслетка, сделанная, скорее всего, своими руками единственный намёк на какое-либо украшение.

На сталелитейном заводе, тем же поспешным и сухим тоном ответил Михаил, его плечи подобрались, а челюсть слегка затвердела.

А кем, если не секрет? Марина чуть наклонилась вперёд и впилась в него взглядом исподлобья.

Михаил ощутил растущее раздражение от её настойчивости: Что ей неймётся?

Слесарем, ответил он, в надежде, что на этом расспросы закончатся.

Слесарем? И вы считаете это хорошим местом? К тому же позволяющим вам судить об общей ситуации на рынке труда? переспросила Марина, приподняв брови.

Её слова не только попирали все правила приличия, но и нанесли удар по самолюбию Михаила. Он ожидал, что присутствующие выразят своё негодование и призовут к порядку эту бестактную особу. Однако вокруг царило гробовое молчание все, затаив дыхание, ждали его реакции. Даже умудрённый годами пенсионер хранил загадочное безмолвие. Лицо Михаила залилось краской, а язык на мгновение онемел от такой дерзости.

В мире нужны не только юристы и экономисты. Кто-то должен быть и инженером, проговорил он, с трудом маскируя своё возмущение.

Но вы же сказали, что вы слесарь, не ИТРовец? не сдавалась Марина, сверля его пристальным взглядом.

Михаил сжал кулаки под столом. Неуемная навязчивость этой женщины стала его по-настоящему бесить. Больше всего его задевало даже не её бестактность, а то, что остальные молча проглотили эту пилюлю, не поддержав его ни словом. Ведь все они, скорее всего, такие же простые люди, как и он сам иначе зачем бы им сидеть здесь и тратить время на пустые разговоры? К тому же, будучи верующими, разве не должны они вести себя скромнее?

Пока слесарь. Скоро буду инженером, парировал он с плохо скрываемым раздражением. Директорами заводов не становятся, едва выпустившись из стен института.

Какая средняя заработная плата у вас по цеху? буравила Марина его глазами, отрезая все пути к отступлению.

Хватает. Люди покупают себе машины, квартиры, ездят на отдых за границу.

И вы тоже? не унималась она, быстро переключившись на новую ниточку допроса.

Я недавно устроился. Год только отработал, Михаил почувствовал, как его терпение находится на исходе. Он бросил осторожный взгляд по сторонам, ища поддержки у остальных, но все лишь молча наблюдали за разворачивающейся сценой.

Какую машину себе присмотрели?

Михаил вспыхнул и резко выпалил:

Я скоро поеду отдыхать!

В глазах Марины промелькнула самодовольная ухмылка, она явно наслаждалась его смущением.

Сейшелы? Мальдивы? Багамы? она игриво приподняла бровь.

В горы! отрезал он, пытаясь пресечь её выпады.

А почему не на море? она принялась декламировать стихи Бунина нарочито вычурным тоном:

Вдоль этих плоских знойных берегов

Лежат пески, торчат кусты дзарига.

И моря пышноцветное индиго

Равниною глядит из-за песков...

Михаил сидел ошарашенный, его щёки пылали. Он не мог поверить в происходящее эта женщина издевалась над ним, а остальные безучастно взирали на его унижение.

Впрочем, дело ваше... Марина сделала многозначительную паузу. Куда? Альпы, Анды, Джомолунгма?

Михаил на миг утратил дар речи. Когда он сказал о планах поехать в горы, это была чистая правда. Он копил на свой первый в жизни отпуск, чтобы провести его памятно. Зарплата слесаря не позволяла ему мечтать о дорогостоящих путешествиях, но съездить на ближайшую турбазу он мог себе позволить. Он понял, что Марина не отстанет, продолжая ставить его в неловкое положение перед всеми присутствующими. При этом он никак не мог подобрать достойный ответ.

К счастью, всё это время молчавший Вадим Николаевич, видимо, почувствовав вину за сложившийся оборот беседы, наконец вмешался:

Чем Альпы или Анды лучше наших гор, Марина? По-моему, любые горы интересны... Вадим Николаевич своим мягким, примиряющим, но авторитетным тоном разрядил напряжённую ситуацию. Очевидно, пенсионер сознательно вступился за Михаила, не позволив Марине продолжать унизительный допрос.

Да-да, Алтай, например, уникальное и загадочное место. И малоизученное, неожиданно к их беседе присоединился Артём. Найденная там принцесса Укока или как её ещё называют Белая госпожа пролежала во льду не меньше двух тысяч лет и хорошо сохранилась. Я видел фотографии её мумии.

Если интересуетесь мумиями, тогда не лучше ли поехать в Египет, на пирамиды и останки фараонов посмотреть? Им ведь гораздо больше двух тысяч лет... Марина брезгливо скривила губы.

Артём придвинулся ближе к столу:

Пирамиды Древнего Египта не являются местами захоронений, в их саркофагах не было найдено ни одной мумии фараона. Мумии находили в скальных гробницах и на других кладбищах.

Ну и зачем же их тогда строили, пирамиды, если в них не хоронили? Марина лениво откинулась на спинку стула, её тон по-прежнему оставался насмешливым.

Сложно сказать... Есть предположение, что пирамиды были построены не человеком, а внеземными цивилизациями. В школьных учебниках об этом, разумеется, писать не станут, поскольку это противоречит устоявшимся научным представлениям. К тому же, если признать факт существования внеземных цивилизаций, то авторитет власти ставится под сомнение.

Завершив свои рассуждения, Артём самодовольно глянул на Марину. Он ожидал, что девушка продолжит атаку. Однако Марина лишь молча смотрела в стол, теребя край рукава. Глаза остальных присутствующих тоже внезапно нашли невероятный интерес в узорах на скатерти или собственных ногтях. Тишина затягивалась. Вадим Николаевич слегка шевельнулся в своём кресле, его седые брови сошлись на переносице в задумчивой складке:

А зачем внеземным цивилизациям надо было строить пирамиды?

Пока сложно утверждать однозначно... Но есть гипотеза, что таким образом они способствовали развитию человечества, Артём на мгновение призадумался. Он выглядел поэтом, подбирающим рифму к ускользающему слову. Знаете, нечто вроде наглядного календаря, чтобы люди знали наверняка, когда надо пахать и сеять. Ведь научить выращивать хлеб это одно. А выращивать его с умом совсем другое.

Хлеб на Земле появился благодаря инопланетянам? Я правильно тебя понял, Артём? медленно произнёс Вадим Николаевич. Его лицо застыло в выражении озадаченности, а пальцы рассеянно постукивали по столу.

Да-да, я понимаю, что эта гипотеза противоречит всему, чему нас учили годами, Артём снисходительно кивнул. Его манера говорить напоминала учителя, объясняющего очевидные истины непонятливым ученикам. Но это единственное логичное объяснение! Вдумайтесь: миллионы лет человек довольствовался камнем да палкой. И вдруг бац! сельское хозяйство, города, цивилизация. Согласитесь, тут что-то не сходится. Он обвёл всех взглядом человека, раскрывшего великую тайну. Нам годами вдалбливали про рабов и фараонов, но давайте смотреть правде в глаза: такой скачок в развитии просто невозможен без внешнего вмешательства. Это же элементарная логика!

Не пойму всё-таки, а что, собственно, сверхсложного в земледелии? Почему, по-твоему, человек сам не мог своим умом дойти до этого, а потребовалась помощь пришельцев?

Ладно, давайте я попробую объяснить по-другому, Артём глубоко вздохнул. Представьте себе, что мы с вами первобытные люди. Мы только что вернулись с охоты, сели вокруг костра, и вдруг вы говорите: А почему бы нам не испечь хлеба для разнообразия, Артём? Принеси-ка жернова!

По лицам собравшихся заскользили улыбки. Даже Михаил непроизвольно растянул губы в усмешке, ощутив облегчение, что внимание аудитории переключилось с него на других. Однако во взгляде Вадима Николаевича мелькнуло оскорблённое достоинство молодой человек открыто насмехался над ним у всех на глазах.

Послушай, молодой человек, Вадим Николаевич выпрямился, его голос стал жёстче. Ты, похоже, упускаешь суть. Земледелие это не внезапное озарение, как в твоих фантазиях. Это результат тысячелетних наблюдений и экспериментов. Каждое открытие, от простейшего орудия до сложнейшего механизма, это цепь маленьких шагов. Если следовать твоей логике, то и телевидение должно было свалиться нам на голову в готовом виде. Что же, по-твоему, и телевизор нам инопланетяне подбросили?

Вадим Николаевич слегка подался вперёд.

Всё проще, чем ты думаешь. В древние времена жизнь людей была тесно связана с охотой. Когда дичи водилось в избытке, охотники без труда добывали пропитание. Но со временем численность животных начала сокращаться. Вынужденные выслеживать добычу по нескольку дней, охотники подолгу не появлялись дома. Настреляв и разделав зверя на месте, они съедали всё за один присест потому что не могли сохранить мясо. А наутро снова нужно было идти на поиски.

Тяжёлые времена вынуждали изощряться. Люди сообразили, что дичь можно не убивать сразу, а приносить живьём домой, в стойбище, как живой запас, чтобы съесть через несколько дней, не блуждая в поисках по нескольку дней. Пару-тройку дней зверюшки сидели в импровизированных загонах, после чего их забивали на мясо.

Иногда охотникам удавалось найти детёнышей и притащить их в пещеру. Чтобы малыши выжили до трапезы, их приходилось подкармливать теми травами и кореньями, что они ели на воле. Во время особенно голодных сезонов охотники вынуждены были сами употреблять тот же самый корм, что и скотина. А когда случайно обронённые семена давали ростки, люди стали целенаправленно их культивировать. Так постепенно и зародилось земледелие.

Ну, допустим, до разведения скота люди могли догадаться, со скептическим видом Артём слегка покачал головой, делая уступку Вадиму Николаевичу. А как они догадались, что именно пшеницу надо выращивать? Как до молотьбы зерна додумались?

Вадим Николаевич вспыхнул, его щёки затряслись. Он отбросил обычную сдержанность, заговорив взволнованно и размахивая руками:

Да это всё элементарные вещи, Артём, которые понимает любой человек моего поколения! его голос звенел от негодования. Ты судишь по себе и думаешь, что раз тебе это непонятно, то и нам было не под силу. Но это для вас, молодых, выросших в городах и на всём готовом, всё очень сложно. Напрочь оторваны от реалий жизни! Поэтому и фантазируете на пустом месте. Вы уже и корову подоить не сможете, и хлеб у вас в магазине растёт. И вот из-за своей неопытности вы и считаете, что ваши предки были дикими людьми, которые ни до чего не могли додуматься без посторонней помощи!

Артём попытался было возразить, но пенсионер перебил его взмахом ладони и продолжил свою горячую речь:

Ты меряешь прошлое своей меркой, но твои предки выжили там, где ты точно не выживешь! Мы, детьми, во время войны с голода ели всё подряд. Перепробовали всё вокруг. Что находили, то и ели. Мать нам варила картофельную ботву на обед! Ботву картофельную, не пробовал?

Артём сидел ошарашенный, не решаясь перебить этот эмоциональный поток.

Так же и древние люди: с голода могли всё перепробовать. И выбрали лучшее. Откуда, по-твоему, появилась народная медицина? Инопланетяне сообщили нам, что такие-то травы лечебные, а другие сорняк? То, что зерно прорастает и даёт плоды, заметить несложно. А то, что из зерна можно сделать выпечку, могли догадаться женщины, сидящие дома и ждущие своих мужей. Женщина кормит ребёнка, ухаживает за больным и стариком. Как накормить больного и беззубого твёрдой пищей? Надо её для него разжевать! Подобно тому как птицы кормят своих птенцов, отрыгивая пищу. Разжевав зерно, ты тем самым его смачиваешь, а если оно упало на костёр и зажарилось, и ты его попробовал, то выбор будет сделан в пользу жареного! Вот это действительно элементарно, а не твоя инопланетная фантазия!

Вадим Николаевич отдышался и сурово уставился на Артёма, ожидая ответной реплики. В комнате повисла гнетущая тишина.

Почему обезьяны до сих пор не додумались печь хлеб, Вадим Николаевич? с лукавой ухмылкой поинтересовалась Марина, её глаза весело блеснули.

Вадим Николаевич уже было открыл рот, чтобы что-то возразить, как вмешался Геннадий, недовольно проворчав своим елейным голосом:

Давайте не будем возвращаться к этой теме снова. Каждый раз одно и то же, сколько можно копья ломать. Бог сотвориль или человек сам придумаль не всё ли равно?! Надо заниматься реальными проблемами, а не прошлое ворошить.

Да перестаньте уже ерькать, Краснов, это раздражает! вспылила Марина.

Геннадий Краснов был мужчиной лет двадцати пяти. Его тёмные волосы были коротко и аккуратно подстрижены, как у делового человека. Лоб высокий, чистый, без единой морщинки, но на нём время от времени проступала едва заметная вена. Глаза голубого цвета смотрели проницательно, постоянно что-то искали, но ни на чём надолго не задерживаясь. Гладко выбритое лицо было правильной формы, с чётко очерченными скулами и прямым носом. Одет он был в строгий, хорошо сидящий костюм тёмно-серого цвета и белую рубашку, без галстука. На запястье блестели электронные часы. Его поза казалась расслабленной, но в ней чувствовалась скрытая пружина. Пальцы правой руки, лежащие на столе, слегка постукивали, а левая рука то и дело тянулась к карману пиджака. Было заметно, что этот человек жаждет выступить, высказаться, навязать окружающим своё мнение.

Комната наполнилась громким хохотом. Некоторые присутствующие, не в силах сдержаться, спрятали лица в ладонях, их плечи тряслись от смеха. Михаил сидел, ошеломлённый происходящим, его взгляд метался между участниками встречи. Ещё полчаса тому назад он был уверен, что попал на собрание верующих, но теперь эта уверенность таяла на глазах. Пытаясь осмыслить ситуацию, Михаил чувствовал, как его предубеждения рушатся одно за другим. Он понимал, что поспешил с выводами, и истинное положение дел оказалось гораздо сложнее и многограннее, чем он предполагал. Не успел он прийти в себя, как Светлана резко поднялась со своего места, привлекая всеобщее внимание, и решительно объявила:

Время пить чай!

Она достала из шкафа чашки и блюдца, а женщины стали разливать всем чай и выкладывать угощения. Обстановка стала непринуждённой и весёлой. Люди обменивались новостями за неделю. Михаил, сидя рядом с женщинами в платках, невольно подслушивал их беседу о жизни местного прихода. Он заметил, что когда Светлана разговаривает с Вадимом Николаевичем, глаза её делаются по-детски наивными, смотрящими на него с почтительным вниманием.

Ладно, хорошего помаленьку, пора домой, раздался голос Вадима Николаевича. Спасибо за угощение, девочки.

Вадим Николаевич достал из сумки какие-то книги и передал их Светлане, что-то добавив шёпотом. Михаил уловил этот момент и решил использовать книги как повод для разговора. Поэтому когда чаепитие подошло к концу и люди начали расходиться, он приблизился к Светлане.

Скажите, Светлана, я давно не был в библиотеке. Чтобы взять книгу, что нужно оставить в залог? поинтересовался он, стараясь выглядеть заинтересованным.

Светлана посмотрела на него, всё ещё находясь под впечатлением от беседы.

Вы хотите записаться сейчас? спросила она с явным удовольствием в голосе.

Нет, мне не к спеху, я просто узнать Михаил попытался придать своему голосу безразличный тон.

Документ просто надо показать, и всё. Если хотите, я могу вас записать прямо сейчас.

А вы сегодня тоже работаете?

Нет, но я могу... начала Светлана, готовая помочь.

В другой раз, мягко перебил её Михаил, наконец переходя к своей настоящей цели. Вам в какую сторону сейчас?

Я домой, ответила Светлана с лёгкой улыбкой.

Значит, нам с вами по пути, произнёс Михаил, и его взгляд слегка оживился.

Они вышли из помещения на улицу, залитую мягким весенним солнцем. Свежий майский воздух, наполненный ароматом цветущих деревьев, приятно освежал после душного помещения. Лёгкий ветерок играл с только что распустившимися листьями на ветвях. Михаил и Светлана неспешно двинулись по тротуару, наслаждаясь приятной погодой.

А вы просто собираетесь или у вашего клуба есть какая-то цель? спросил Михаил, снимая пиджак и перекидывая его через руку.

Светлана, шагая рядом с ним, слегка повернула голову и улыбнулась.

Сначала мы собирались при церкви, с благословения отца Александра, но там очень тесно. Поэтому мы перебрались сюда.

Вы все ходите в церковь? Михаил бросил на неё косой взгляд.

Да, но, как вы видели, у каждого из нас свои причины, ответила Светлана, поправляя выбившуюся прядь волос.

Да, я заметил. А почему все засмеялись, когда Марина потребовала у Геннадия перестать ерькать? Что она имела в виду?

Геннадий предлагает провести языковую реформу, она слегка улыбнулась, на мгновение прикрыв рот рукой, сдерживая смешок. Он говорит, что в последнее время в газетах и журналах стало печататься слишком много домыслов. Они, по его мнению, сбивают людей с толку и... оглупляют их. Непроверенные факты бездоказательно выдают за истину. Люди из-за этого спорят, ссорятся, ругаются, её светлые глаза на секунду встретились с глазами Михаила, но тут же опустились. Она нервно потёрла ладони и продолжила. Он предлагает добавить в язык, помимо прошедшего, настоящего и будущего времён, ещё два: гипотетическое прошедшее и гипотетическое будущее. Для этого в новообразованных временах нужно добавлять к окончаниям глаголов либо твёрдый, либо мягкий знак.

Михаил нахмурился, пытаясь понять.

То есть, если какой-то факт из прошлого подтверждён и доказан, то добавлять к такому глаголу в конце твёрдый знак. Если же описывается какое-то событие из прошлого, которое не доказано, добавлять мягкий знак, Светлана на мгновение замолчала, собираясь с мыслями. Например, он сегодня сказал Господь сотворилЬ. Это значит, что люди предполагают, что так было, но не знают наверняка. Поэтому ставим в конце мягкий знак. А если бы знали точно, то он бы сегодня сказал Господь сотворилЪ, с твёрдым знаком на конце слова.

Михаил вдруг вспомнил, что действительно слышал это сотворилЬ чётко, но решил, что это дефект речи. Он чуть не озвучил эту мысль, но тут же вспомнил о речевой особенности самой Светланы и сдержался, промолчав.

Взглянув на Михаила краем глаза, Светлана добавила:

Самое интересное то, что он свободно говорит на этом придуманном им самим языке.

Правда? Михаил поднял брови, искренне удивлённый.

Да. Постоянно так говорит. И нас к тому призывает... Светлана замолчала на полуслове, её взгляд внезапно стал отстранённым. Она посмотрела на часы, затем на небо, оценивая время и погоду. Её лицо просветлело, и она неожиданно предложила: Давайте сходим на набережную, покормим уточек? Я всегда это делаю по воскресеньям.

Давайте, охотно согласился с ней Михаил.

Михаил и Светлана неспеша пошли к набережной, ведя разговор о городских мелочах. Они спустились к воде, Светлана достала из сумки бумажный пакет, медленно открыла его, извлекая кусочки хлеба, и слегка наклонила голову, чем-то любуясь.

Смотрите, Михаил, она указала на нескольких уток, мерно плавающих возле берега. Они уже меня узнают.

Михаил молча наблюдал, как она бросает кусочки хлеба в воду. Гогочущие птицы с восторгом устремились к ней, образовав оживлённую стайку. Светлана улыбалась, наблюдая за их суетой. На её лице отразилось выражение детского озорства.

Они такие милые, сказала она, поворачиваясь к Михаилу, который стоял чуть позади. Она продолжала кидать хлеб в воду, и утки, соревнуясь друг с другом, ловко подхватывали каждый кусочек. Вода вокруг них бурлила и пенилась, создавая небольшие водовороты. Солнечные лучи играли на поверхности воды, окутывая эту сцену волшебным очарованием.

Михаил подошёл ближе, и Светлана протянула ему несколько кусочков хлеба.

Хотите попробовать?

Михаил, немного смущённый, взял угощение и бросил кусочек в воду. Одна из уток немедленно устремилась к нему, ловко схватив хлеб клювом. Он почувствовал неожиданное удовольствие от этого простого действия.

Забавно, заметил он, его брови слегка приподнялись в удивлении. Никогда бы не подумал, что это может быть так... так... он пытался дать определение своему новому ощущению, машинально потирая висок. В его голове вертелись слова альтруизм, доброта, меценат, но ни одно из них его не удовлетворяло. Было что-то ещё, какое-то неуловимое чувство, которое он не мог облечь в слова.

Да, в этом есть что-то успокаивающее, Светлана понимающе улыбнулась в ответ.

Знаете, это не только успокаивает. Есть в этом какое-то... удивительное чувство заботы и ответственности. А ещё я ловлю себя на мысли, что сейчас, глядя на этих птиц, я как будто отвлёкся от всех проблем. Сосредоточился на настоящем моменте.

Понаблюдав какое-то время за птицами, Михаил огляделся по сторонам:

Отсюда до Затона совсем недалеко. Там ваша церковь?

Да, а вы ни разу не были? Светлана посмотрела на него с интересом.

Нет, я даже не крещёный, ответил он, пожав плечами. Хотя было время, когда эта тема меня захватила. Помню, в нашем классе учился мальчик из семьи протестантов. У него были эти яркие книжки из Германии, похожие на комиксы иллюстрированные истории из Нового Завета. Мы выменивали их у него на фантики от жвачек. Мы и не знали толком, кто такой Иисус. Нас просто манили эти красочные картинки, усмехнулся Михаил.

Светлана на мгновение загрустила, но она быстро взяла себя в руки. Однако Михаил заметил её изменившееся настроение.

Позже я прочёл Библию и ещё много всякой религиозной литературы. Но чем больше я читал, тем сильнее росло во мне недоумение. Как можно верить в мгновенные исцеления? В то, что человек, всю жизнь прикованный к постели, вдруг встаёт и идёт? Ясно же, что мышцы, закостеневшие от бездействия, не смогут вдруг поднять тело. У нас космонавты возвращаются на Землю после недолгого пребывания в космосе и заново учатся ходить. А тут вдруг встал и пошёл

Он искоса посмотрел на Светлану. Она опустила взгляд, молча смотря себе под ноги, её плечи немного поникли.

Для Бога нет ничего невозможного, тихо проговорила она, стараясь не показывать свои чувства.

Михаил сделал вид, что не услышал её, и продолжил:

И эти Вселенские соборы, где люди голосованием решали, как воспринимать Иисуса. Представьте, если бы сегодня вместо выборов президента мы бы выбирали, кого из граждан объявить божеством!

Ясно, по мере того как Михаил говорил, лицо Светланы становилось всё более напряжённым. Она сдерживала внутреннее огорчение, стараясь сохранить невозмутимость. Но ведь вера это нечто большее, чем просто логика и факты. Это то, что приходит изнутри, из самого сердца.

Взглянув на Светлану, он ощутил укол совести. Её поникший вид и потускневший взгляд ясно давали понять, что его слова оказались острее, чем он намеревался.

Все мы во что-то верим, начал он мягче, стараясь смягчить удар. Я, например, верю в то, что солнце завтра вновь взойдёт, а за зимой последует лето. Ведь знать я этого не могу. Хорошо, когда люди верят в одно и то же. Вам, наверное, сложно сегодня, верующим людям. Ведь правила запрещают верующим вступать в брак с неверующими.

Да, это так, тихо произнесла Светлана. Но вера для нас это не просто свод правил. Это... как свет в темноте.

Михаил задумчиво кивнул, и они медленно двинулись вдоль реки.

У нас нет жёстких канонов о браке верующих с неверующими, продолжила Светлана, глядя на речную гладь. Соборность учит нас искать истину вместе, через диалог и взаимопонимание. Конечно, людям важно иметь схожие взгляды для счастливой жизни. Но это не значит, что они должны быть идентичными. Разные трактовки и мнения могут сосуществовать, обогащая друг друга. Главное стремление к общим ценностям и целям. Это облегчает общение, помогает преодолевать разногласия и создаёт атмосферу, где каждый чувствует себя услышанным.

Они брели, увлечённые беседой, почти не замечая, как меняется городской пейзаж вокруг них. Набережная сменилась тихими улочками, ведущими в жилые кварталы.

Вера это не стена, а мост, говорила Светлана, когда они свернули на её улицу. Она не разделяет, а соединяет людей, помогая найти общий язык даже тем, кто, казалось бы, очень разный. В этом и заключается глубинная мудрость православия в поиске единства через любовь и понимание, а не через принуждение и догмы.

Незаметно они подошли к подъезду её дома. Светлана остановилась и замолчала. Внезапная пауза в разговоре совпала с моментом глубокой сосредоточенности на её лице, но вскоре она вновь обратилась к Михаилу:

Знаете, у меня есть подруга Наталья. Мы с ней давно дружим, ещё со школьных лет. Она вышла замуж за человека, который был неверующим. Тогда многие осуждали её за это, говорили, что это неразумно и что брак их не продлится долго. Но она любила его и верила, что всё будет хорошо. Сначала было трудно он не понимал её, её убеждений. Часто спорили, Светлана нервно потёрла ладони друг о друга. Но она продолжала молиться за него, ходила в церковь, рассказывала ему о своей вере, не навязывая, а просто делясь тем, что было важно для неё. И знаете, спустя несколько лет он сам начал ходить в церковь. Сначала просто из любопытства, потом потому, что ему начало нравиться то спокойствие, которое он там находил. Они начали ходить вместе, и вскоре он сам уверовал в Бога. У них родился замечательный мальчик. Я стала его крестной матерью, вы его видели, на лице Светланы появилась робкая улыбка, а в глазах мелькнул огонёк радости. Это было такое счастье для нас всех. Видеть, как вера объединяет людей, как любовь и терпение могут изменить жизнь к лучшему. Теперь они счастливая семья, полная любви и взаимопонимания. И каждый раз, когда я смотрю на своего крестника, я понимаю, что всё возможно, если верить и любить, она замолчала, смутившись своей эмоциональности, и нервно одёрнула край своего недорогого платья. Её глаза на секунду встретились с глазами Михаила, но тут же опустились.

Я понимаю неуверенно промолвил Михаил. Его слова звучали рассеянно, а взгляд не фокусировался на собеседнице. Известие о крестнике, а не о собственном ребёнке Светланы, вызвало в нём новый шквал чувств. Облегчение смешалось с восторгом, раскаяние с трепетной радостью. Внутри вспыхнула новая искра, зажглись прежние мечты. Внешний мир потерял чёткость, размылся. Внезапная слабость охватила Михаила, начиная с колен и поднимаясь выше, заставляя его искать опору. Он осознал, насколько сильно ошибался в своих предположениях о Светлане. Михаил ощутил стыд за свои прежние мысли и одновременно возрождение интереса к этой скромной девушке. Может быть, мне стоит больше узнать о вашей вере эпизодические прояснения ума возвращали его к текущему моменту, напоминая о долге собеседника. Быть может, я просто чего-то не понимаю

Ой! Светлана чуть ли не вскрикнула.

Что случилось? встрепенулся Михаил, мгновенно переключая всё внимание на неё.

Забыла очки маме купить, совсем из головы вылетело, вздохнула Светлана, её взгляд выдал тревогу.

Давайте я вас провожу, у меня сегодня весь день свободный, предложил Михаил с неожиданным воодушевлением.

Я не могу, ответила Светлана, отворачиваясь.

Почему? Я вас смущаю? спросил он, нахмурившись.

Нет-нет, я не про вас, Михаил, покраснев, начала оправдываться Светлана. Мне надо быть дома. Ладно, до свидания.

Давайте я сам схожу? выпалил Михаил, удивляясь собственной внезапной инициативе.

Нет, что вы, Светлана посмотрела на него с удивлением. Нет, я потом схожу.

Давайте я схожу, мне не трудно. Мне всё равно нечего делать.

Светлана переводила взгляд с Михаила на горизонт и обратно, что-то обдумывая. Заметив это, Михаил продолжил:

Давайте я схожу, мне совсем не трудно. Пожалуйста, вдруг вырвалось у него почти умоляюще.

Хорошо, улыбнулась Светлана и достала из сумки футляр. Вот мамины очки. Она неосторожно облокотилась на них и сломала дужку. Ей нужно купить новые, такие же, по образцу. Сегодня воскресенье, поэтому только в магазине Зрение на пересечении улиц Гоголя и Кутузова можно приобрести.

Михаил принял футляр, и его лицо преобразилось. Брови сдвинулись, образуя сосредоточенную складку между глазами. Губы сжались в решимости.

Хорошо, понял. Я мигом, он быстрым шагом направился в сторону услышанного адреса.

Подождите, Михаил, услышал он за спиной голос Светланы, вы забыли деньги.

У меня есть, потом отдадите, крикнул он и ускорил шаг.

Когда Михаил вошёл в небольшой магазинчик, его встретила светловолосая женщина с широким лицом, на вид лет пятидесяти-пятидесяти пяти.

Здравствуйте, мне нужны точно такие же новые, выпалил он, спешно протягивая ей футляр.

Женщина посмотрела на очки с явным неодобрением.

Это 3.25... У меня есть только тройка и четвёрка, а 3.25 нет. Будете брать?

Михаил застыл с открытым ртом, напоминая студента на экзамене, забывшего весь материал. Он не был готов к такому сценарию. Было условлено взять по образцу.

А как... почему... а где ещё...

Вы для себя берёте? прервала его бормотание продавщица.

Нет, я для бабушки, долго не думая соврал Михаил, в уме решая возникшую задачу.

Бабушке сколько лет? поинтересовалась продавщица, внимательно глядя на него.

Семьдесят два, ляпнул он, погружённый в свои мысли и не придавая значения вопросу.

Обстановка в магазине резко переменилась. Продавщица медленно повернулась к нему правым боком, демонстрируя оскорблённый профиль. Её взгляд забегал по витрине справа.

Если вы планировали меня оскорбить, молодой человек, то вам это удалось, проговорила она спокойным, но отстранённым тоном, не поворачиваясь к нему лицом.

Михаил растерянно моргнул, ощущая себя участником какой-то бессмысленной театральной постановки: реакция продавщицы оставалась для него полной загадкой. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но женщина опередила его.

Мне семьдесят четыре, добавила она, очевидно догадываясь о его недопонимании.

Я имел в виду для своей бабушки... Родственницы... Я ей прихожусь внуком... пробормотал он, осознав свою оплошность и лихорадочно пытаясь исправить ситуацию.

А лицо у бабушки шире моего, уже или такое же? поинтересовалась продавщица, отбросив недавнюю обиду и, видимо, поверив его объяснению.

Думаю, что уже, Михаил не видел мать Светланы, но посчитал, что у продавщицы лицо редкой формы и намного шире обычного.

Женщина, теперь уже с видом оскорблённой королевы, повернулась к нему левым боком и принялась рассматривать витрину слева.

Молодой человек, сегодня все школьники такие? Или это просто ты намеренно решил мне хамить?

Михаил уже готов был выбежать из магазина, когда продавщица вдруг воскликнула:

Ах вот! 3.25! Семьсот пятьдесят рублей.

Михаил напрягся и почувствовал, как жаркий стыд начинает подниматься по его шее. Он глубоко вздохнул и, немного дрожащими руками, полез в карман за деньгами. Пересчитал их несколько раз, пытаясь найти дополнительную купюру, которая вдруг могла бы чудесным образом там оказаться.

У меня только пятьсот двадцать рублей, произнёс он, глядя на продавщицу заискивающими глазами.

Она посмотрела на него сверху вниз, как на провинившегося школьника.

Этого недостаточно, холодно ответила она. Очки стоят семьсот пятьдесят рублей.

Михаил ощутил панику. Он не мог уйти без очков. Светлана ждала, и он дал обещание. К тому же, как она предупредила, в воскресенье это был единственный работающий магазин оптики в городе.

Пожалуйста, выслушайте меня, взмолился Михаил, чувствуя себя крайне неловко. Мне действительно нужны эти очки. Я могу отдать вам всё, что у меня есть сейчас, а оставшуюся сумму принести позже. Сегодня же.

Продавщица посмотрела на него и громко вздохнула, как будто слышала подобные обещания миллион раз раньше.

Молодой человек, я не банк и не занимаюсь кредитами, сказала она, скрестив руки на груди.

Михаил осмотрелся, лихорадочно соображая, что мог бы предложить. Карманы его были пусты, кроме денег и ключей. Он вытащил связку ключей и протянул их продавщице.

Вот, возьмите, пожалуйста, мои ключи от дома в залог. Я обещаю вернуться с остальными деньгами до закрытия магазина.

Продавщица недоверчиво посмотрела на ключи, потом на Михаила.

И что мне с этими ключами делать? спросила она, но в её голосе уже слышалось колебание.

Это гарантия, что я вернусь, объяснил Михаил. Без них я не смогу попасть домой. Поверьте, я обязательно принесу оставшуюся сумму.

Женщина задумчиво повертела ключи в руках, тяжело вздохнула и кивнула:

Ладно. Но учти: у нас тут крыша серьёзная. Не принесёшь деньги ребята быстро тебя найдут.

Спасибо, Михаил схватил товар и вылетел из магазина, чувствуя одновременно облегчение и стыд.

Выйдя на улицу, он бросился бегом назад к Светлане. Наконец он увидел её, стоящую возле подъездной двери. Светлана выглядела как хрупкий цветок, трепещущий на ветру в ожидании его возвращения. Её лицо озарилось благодарной улыбкой, когда она заметила приближающегося Михаила.

Вот, держите, выдохнул Михаил, протягивая ей новые очки и футляр со старыми. Его грудь вздымалась от быстрого бега, а на лбу блестели капельки пота.

Спасибо вам огромное, Светлана с явным удовлетворением приняла футляр, её пальцы бережно обхватили новые очки. Сколько я вам должна?

Михаил махнул рукой, пытаясь казаться беззаботным:

Да ладно, не стоит...

Светлана нахмурилась:

Нет-нет, я не могу так. Пожалуйста, скажите, сколько они стоили?

Правда, это пустяки, Михаил начал пятиться.

Михаил, в голосе Светланы появились строгие нотки, я настаиваю.

Он покраснел:

Ну... это как-то неудобно...

Мне будет гораздо неудобнее, если вы не скажете, парировала она.

Михаил вздохнул, понимая, что проиграл эту битву:

Хорошо, они стоили...

Светлана уже открыла сумочку, готовая достать деньги.

...триста рублей, соврал Михаил.

Михаил, вы же не станете обманывать девушку? Светлана прищурилась, откровенно не веря ему.

Он сдался, чувствуя, как краснеют уши:

Ладно-ладно, пятьсот.

Светлана кивнула, удовлетворённая его честностью, и протянула деньги:

Вот, возьмите, пожалуйста.

Нет, что вы, это пустяки, Михаил сделал ещё одну попытку отказаться, но Светлана настойчиво вложила деньги ему в руку, их пальцы на мгновение соприкоснулись.

Пожалуйста, возьмите, сказала она с нежной улыбкой. Это было очень важно для моей мамы.

Ну ладно, если вы настаиваете неохотно согласился Михаил.

Он спрятал деньги в карман, ожидая приглашения на чай. Однако Светлана, словно прочитав его мысли, быстро произнесла:

До свидания! она шагнула назад и, улыбнувшись, скрылась за дверью подъезда.

Михаил застыл на месте, переживая двойственное состояние. Разочарование и смирение сплелись воедино.

Видимо, у верующих так принято, выдохнул он себе под нос, усмехнувшись.

С лёгкостью на душе он медленно развернулся и пошёл обратно в магазин.

5

Неделя после встречи пролетела для Михаила в мгновение ока. По утрам он пробуждался, ощущая в теле невесомость и бодрость. На заводе время превратилось в призрачный мираж. Часы и смены сливались воедино, а Михаил парил в блаженном трансе, мыслями устремляясь в неведомые дали. Мышечная память управляла его движениями, освобождая разум для более приятных размышлений. Ничто не могло вырвать его из этого упоительного состояния: память воскрешала её смешливые глаза и искреннюю заботу об утках. Он вновь и вновь прокручивал в голове её рассказ о подруге и крестнике. Сомнения и горечь выцвели и поблекли, отступив перед напором радости и предвкушения. Каждую свободную секунду Михаил посвящал мыслям о Светлане, рисуя в воображении их грядущую жизнь вместе. Нетерпение увидеть её вновь переполняло его. Он чувствовал себя всемогущим, готовым покорить любые вершины ради этой девушки.

Поразительно, что образованный, начитанный человек может искренне верить в такую чепуху? иногда задавался он вопросом, вспоминая свои годы учёбы, когда логика и скептицизм вытравили остатки предрассудков. Неужели она никогда не задумывалась о противоречиях в святых писаниях? Но Париж стоит мессы! напоминал он себе слова Генриха IV, готового принять католичество ради французской короны. Я тоже могу поиграть в набожность. Ничего, эти пустяки исчезнут сами собой, когда она поймёт, что любовь реальнее любых фантазий. Михаил был уверен, что со временем интересы семьи и забота о муже поглотят Светлану целиком, вытеснив её религиозные устремления на второй план. Когда у неё появятся настоящие земные радости и обязанности, размышлял Михаил, ей станет не до небесных видений. Дела по дому, воспитание детей, поддержка мужа всё это займёт её мысли и сердце, не оставив места для бесплодных молитв и постов.

В четверг грянула новость: его имя внесли в наряд-допуск на выполнение ремонтных работ в оба выходных дня. Подобные авралы на заводе не редкость цеховое оборудование изношено до предела, а нового не закупалось. Обычно его, новичка, обходили стороной при таких работах: желающих подзаработать всегда хватало, особенно на выходных с их двойным тарифом. Но в этот раз его незаменимость обусловилась массовым исходом коллег в отпуска. Близилось лето, и заводчане, следуя давней традиции, потянулись кто на дачу, кто на море, оставляя цеха полупустыми. В результате каждый оставшийся работник стал на вес золота.

Михаил отчаянно пытался убедить руководство в своей занятости, но его слова разбивались о железную стену необходимости и производственной дисциплины. Мольбы о важной встрече лишь вызвали у мастера раздражённую отмашку и ссылку на срочность работы.

Воскресная встреча в библиотеке прошла без него. Михаил провёл выходные на заводе, изнывая от мучительных мыслей о Светлане, ожидающей его напрасно. Перед глазами стояло её разочарованное лицо, потухший взгляд грустных глаз. Сердце разрывалось от осознания утраты чего-то бесценного, невозвратимого. Работа превратилась в невыносимую пытку, каждый час растягивался в вечность. Он стал заводской шестерёнкой, бездумно вращающейся в огромном механизме, в то время как его мысли и чувства устремлялись к недостижимой сейчас Светлане. Эти два выходных дня были для Михаила лишь началом испытания. Теперь каждый день рабочей недели отзывался болью в груди. Он чувствовал себя преданным собственной судьбой, лишённым шанса на счастье. Мысли о том, что Светлана может не простить его отсутствия, гнались за ним неотвязно, превращая каждодневную рутину в бесконечную голгофу.

Кое-как Михаил дотянул до следующего воскресенья. Нервное ожидание накалило его до предела. Сердце колотилось в груди, угрожая выпрыгнуть, когда он наконец постучал в дверь горницы. Войдя внутрь, он обмер, пронзённый болезненным осознанием Светланы среди собравшихся не было. Её отсутствие ударило по нему почти физически, вышибая воздух из лёгких и оставляя оглушительную пустоту в душе. Комната, полная людей, вдруг показалась ему безжизненной, лишённой того единственного лица, ради которого он жил последние две недели.

Поздоровавшись со всеми и заняв место за столом, Михаил изо всех сил пытался выглядеть спокойно, но его внутренние терзания и печаль, отразившиеся на лице, не укрылись от внимательных глаз собравшихся.

Что-нибудь передать? спросила Марина, внимательно его разглядывая.

Кому что передать? переспросил Михаил, не сразу сообразив, что она имеет в виду.

Светланы сегодня не будет у неё мама болеет, пояснила Марина с лёгкой улыбкой.

Смутившись от неожиданного к нему внимания, Михаил покраснел и начал запинаясь говорить что-то бессвязное:

Я просто что передать?

Записку написать не желаете? Я передам, Марина хитро улыбнулась и заговорила стихами:

Я могу тебя очень ждать,

Долго-долго и верно-верно,

И ночами могу не спать

Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Слова Эдуарда Асадова, произнесённые ею с мягкой ироничной интонацией, вызвали улыбки на лицах всех сидящих за столом. Михаил залился краской. Его смущение достигло пика, он чувствовал, как внутреннее напряжение закипает, грозя вырваться наружу. Осознав, что он теперь постоянно будет мишенью её острот, и она не намерена отступать, в нём проснулся инстинкт самосохранения. Лучшая защита нападение, собравшись с духом и подавив смущение, Михаил решил немедленно перехватить инициативу, чтобы перевести внимание с себя на кого-нибудь другого. Его глаза лихорадочно забегали по лицам, выискивая подходящую жертву. Он проигнорировал Марину и обратился к Геннадию, человеку, над которым все смеялись в его последний приход сюда:

Геннадий, начал Михаил, его голос слегка дрожал от волнения, я слышал, что вы можете говорить, используя дополнительные времена глаголов. Это же невероятно сложно? Почти как выучить иностранный язык. Я... он на секунду замялся, собираясь с мыслями, я когда-то пытался изучать английский и знаю, как это непросто пытаться говорить на другом языке по-другому.

Вопрос времени и дело привычки, Геннадий удивлённо посмотрел на Михаила. Поначалу было сложно, месяцев шесть-семь напрягался, потом как-то враз переключился и теперь говорю на полном автомате. Во всяком случае, это легче, чем изучать иностранный язык. Хотя и языки дело не сложное. Было бы желание. Всё дело в окружении, я считаю. Дети бессознательно схватывают язык, просто повторяя и копируя. Если вокруг все говорят на русском овладеваешь русским, говорят на английском, значит, английский становится родным языком для тебя. Несложно. Даже для взрослого человека, если только он оказался в нужном окружении. Если бы все вокруг сейчас заговорили стихами, тогда и я, и вы тоже заговорили бы стихами. Как с музыкой: слушаешь, и невольно начинаешь подпевать. Но музыка это лишь малая часть нашей повседневности, и необходимости постигать этот язык нет.

Не говорите ерунду, Краснов, выпалила в адрес Геннадия Марина.

Не хочется вас разочаровывать, Прошина, иронично парировал Геннадий, выпрямившись и посмотрев на неё. Вена на его высоком лбу слегка проступила. Однако без поэзии прожить возможно. Хотите верьте, хотите нет, но между количеством поэтов и богатством и здоровьем нации никакой связи не прослеживается: ни прямой, ни обратной, ни опосредованной. Допускаю, что когда-то когда не было письменности необходимость в рифмотворчестве была, чтобы запомнить и передать последующим поколениям какую-то важную информацию. К примеру, о гибели Трои.

Демагог, буркнула Марина, отвернувшись и сделав вид, что её не интересует дальнейший разговор. Её спутанные пряди качнулись от резкого движения.

Вот-вот, продолжал Геннадий с лёгкой усмешкой, бросив на Михаила многозначительный взгляд, именно этому находят сегодня наши люди употребление поэзии продемонстрировать своё превосходство над другими: посмотрите на меня, какая я высокоразвитая личность, достигшая высшего градуса божественного посвящения. Не чета вам. Он сделал паузу, оглядывая собравшихся. Вы только не подумайте, что я против этой разновидности человеческого творчества. Я сам когда-то писал стихи. Но по многим вопросам придерживаюсь своего собственного, независимого мнения. Взять, к примеру, профессиональный спорт. Здесь то же самое. Я обеими руками за то, чтобы люди занимались спортом. Обычным спортом. Без фанатизма и самокалечения. Я не сторонник того большого спорта, о котором можно сказать словами Льва Кратия: Спорт это физкультура, доведённая до абсурда.

Ну не скажи, Геннадий возразил Вадим Николаевич, приосанившись и подняв указательный палец, готовясь произнести важную истину, спорт это ведь не только беговая дорожка, но и зрители, в том числе и телезрители. Плюс ко всему, спорт у нас стал показателем могущества государства. Ведь для воспитания успешных спортсменов нужны значительные инвестиции в спорт. А это всё-таки какой-никакой показатель...

В Древней Греции, Вадим Николаевич, возможно, успехи отдельных спортсменов и были показателем преуспеяния государства, а сегодня это далеко не так, Геннадий, слегка наклонив голову, его голубые глаза смотрели проницательно, а на высоком лбу снова проступила едва заметная вена. Наши спортсмены всегда демонстрировали наилучшие результаты на международных соревнованиях, но распад страны это никак не предотвратило. Что же касается зрителей и телезрителей, то, полагаю, лучше самому побегать поутру, нежели сидеть у экрана и наблюдать за тем, как бегают другие здоровее будете.

А новые языки зачем изобретать? негромко спросил Сергей, сидящий рядом, его губы скривились в скептической усмешке. Не поднимая глаз на собеседников, он продолжил, говоря сбивчиво и отрывисто: Тем более во времена глобализации, когда все стремятся к изучению одного языка, Сергей слегка поправил очки в тонкой металлической оправе и бросил быстрый взгляд на окружающих, оценивая их реакцию. Его голос стал чуть увереннее. Язык человека ограничен. Он давно не отражает сути вещей, а пытается словами давать определение другим словам. Математикой надо заниматься. Её язык понятен всей Вселенной.

Сергей был мужчиной лет тридцати пяти. Его худощавая фигура и угрюмое выражение лица сразу бросались в глаза. Волосы у него были тёмно-каштановые, густые, но слегка растрёпанные. Лоб высокий, покрытый едва заметными морщинками. Переносицу украшали очки в тонкой металлической оправе, за стёклами которых скрывались тёмные, слегка прищуренные глаза. Они смотрели на окружающих с превосходством, оценивая каждого собеседника и находя его не совсем достойным. Лицо его было угловатым, с тонкими губами, часто кривившимися в скептической усмешке. Одет он был в светлую рубашку, слегка помятую. Руки тонкие и длинные, с сильно выпирающими венами, постоянно теребили какой-то предмет то ручку, то листок бумаги. Он сидел слегка сутуло, редко смотрел прямо на собеседника, предпочитая изучать невидимую точку в пространстве. При вовлечении в разговор он бросал скупые реплики, говорил сбивчиво и отрывисто. Его речь была наполнена намёками и недосказанностями полное объяснение своей мысли он, видимо, считал пустой тратой времени.

Марина, поджав губы и с лёгкой насмешкой в глазах, начала читать стихи, но уже что-то из цифровой поэзии:

17 30 48

140 10 01

126 138

140 3 501...

Не передёргивайте, Прошина, недовольно буркнул Сергей, нахмурив брови и бросив на неё сердитый взгляд.

Язык человека должен соответствовать тому времени, в котором он живёт, заговорил Геннадий, выпрямившись и упёршись ладонями в стол. Если мы вынуждены жить в эпоху мифов и лжи, нам надо уметь защищаться. Сделать всё прозрачным. Открыл книгу и сразу видно, где ложь, а где правда. Дабы не было соблазна подменять одно другим. Открыл газету, а там написано: мы построимЬ коммунизм! Человек читает и сразу понимает по мягкости окончания, что преждевременно обнадёживать себя сильно не стоит, чтобы потом не было личных трагедий и разочарований. Что же касается математики, продолжил он, слегка наклонив голову в сторону Сергея, то у меня большие сомнения насчёт того, что она является языком Вселенной. В ней полно изъянов и исключений, как и в любом другом языке.

Какие в математике изъяны? с удивлением переспросил Сергей, продолжая смотреть в стол, его брови слегка приподнялись.

Предостаточно. Иррациональные числа, например. Это, по-твоему, свидетельство точности и лаконичности? Сколько цифр у числа пи после запятой? Конца этому ряду нет. Или возьми любой школьный учебник, в котором чёрным по белому написано, что на ноль делить нельзя. Я понимаю, когда далёкий от совершенства человеческий язык изобилует исключениями из правил

Ты не понимаешь, буркнул Сергей, не дав ему договорить, чуть прищурив глаза и изогнув губы в лёгкую ухмылку.

Чувствуя себя виновником назревающей перепалки, Михаил посчитал, что отмалчиваться некрасиво, и решил вставить свои пять копеек для приличия. Он слегка приподнялся, чтобы привлечь внимание, и неуверенно начал:

Вообще-то, на ноль делить можно, но в школе об этом действительно не упоминали, насколько я помню. В университете хотя нет, даже, по-моему, в старших классах нам уже говорили, что делить на ноль можно. Просто получается бесконечность.

Делим шесть на ноль и получаем бесконечность? Геннадий посмотрел на Михаила взглядом, полным недоумения и лёгкой иронии. Что же это получается? Чтобы получить шесть, нам надо ноль помножить на бесконечность? Другими словами, чтобы получить шесть, нам надо взять ничто и помножить его на само себя бесконечное число раз, и только тогда мы получим шесть?

Михаил пожалел, что поддержал эту тему. Он стал прятать глаза и ёрзать на стуле, чувствуя нарастающую неловкость.

Вы у нас к тому же и профессор математики, Краснов? съязвила Марина.

А что, мне надо быть шеф-поваром, чтобы судить, пересолён суп или нет? искренне возмутился Геннадий. Он опёрся локтями на стол, всем видом показывая свою уверенность в своей правоте.

Эти ваши ощущения солёности-пересолёности субъективны, Краснов!

В чём субъективность? В количестве положенной в суп соли? Почитайте стандарты: 5 граммов соли съел норма; съел 250 граммов вызывайте скорую, Геннадий засмеялся, но смех его был скорее нервным, чем весёлым.

Ты не понимаешь, снова пробормотал Сергей, его голос был тихим, но полным убеждения. Он сидел, опустив плечи, будто пытался скрыться от всей этой словесной перепалки.

Ну так объясни так, чтобы я смог тебя понять, с некоторым недовольством возразил Геннадий, его лицо стало серьёзным.

С чего ты взял, что ничто вообще существует? спросил Сергей, уставившись в стол и краем глаза смотря куда-то в сторону Геннадия.

А что, по-твоему, существует? Вакуум это что, по-твоему, не ничто?

Ноль принят условно. Это искусственное изобретение, принятое для удобства человека. Если на столе лежало шесть яблок, и шесть яблок съели, это вовсе не значит, что на столе ничего не осталось. Это просто значит, что для детей на столе ничего не осталось. Но для микробов стол завален пищей. Это то же самое, что и температура. Есть шкала Цельсия, где за ноль принята точка таяния льда. Но это произвольное решение. Удобное для человека. За ноль можно было принять и точку кипения. Есть также температура абсолютного нуля, быстро проговорил Сергей, его голос стал увереннее, и он наконец поднял глаза, чтобы встретиться с взглядом Геннадия. То же самое с вакуумом для человека там ничего не существует. Пока не существует. Как только методы познания будут расширены, придёт и другое понимание вакуума. Некоторые учёные считают, что вакуум может быть источником огромного количества энергии, просто мы пока не знаем, как её извлечь... И знаете, добавил Сергей после короткой паузы, это напоминает мне минуту молчания. На первый взгляд, минута молчания кажется пустой, лишённой звуков, как вакуум лишён материи. Эта пустота образовалась относительно недавно, в начале ХХ века, как альтернатива молитве. Но ведь на самом деле эта тишина полна смысла и эмоций. Она содержит в себе глубокий смысл и силу, которые мы не можем измерить привычными нам способами. Эта тишина не пустота, а особое пространство для размышлений и памяти, которое мы создаем сами.

Геннадий молчал, обдумывая услышанное, его лицо приняло задумчивое выражение. Он выглядел как человек, который силится что-то понять, но не может. Михаил в это время вернулся к своим мыслям о Светлане. Он не знал, как поступить дальше. С понедельника он в отпуске и уже распланировал поездку в горы, которая займёт три недели. Однако он хотел повидаться с ней перед отъездом.

Может зайти к ней домой, сказать, что волновался, не случилось ли что серьёзное? Но она не пригласила меня в квартиру в прошлый раз. Возможно, будет не рада такому моему внезапному появлению. И что такого страшного для верующей девушки, если она приведёт к себе друга? долго размышлял Михаил, но ему так ничего и не приходило в голову.

Мне дела нет до всего этого. Я просто говорю, что и язык не должен стоять на месте, выжидать, пока он будет вытеснен или заменён абстрактными иностранными словами. Он должен развиваться и помогать, а не запутывать и абстрагироваться от реальности, услышал Михаил вскоре вновь голос Геннадия.

Краснов, протянула Марина с лукавой усмешкой, облокотившись на стол и игриво подперев подбородок рукой, а я-то думала, что мужчина должен решать проблемы, а не плодить новые.

А это и есть решение проблем! разгорячился Геннадий. Человек должен знать цену своему слову. И быть уверенным в том, что за обман рано или поздно придётся отвечать, нести ответственность по закону. Это особенно полезно в период предвыборных кампаний. Если кандидат обещает своим избирателям, что с его избранием на пост ситуация кардинально изменится к лучшему, говоря всем: Я добьюсЪ... и т.д., и не использует мягкий знак на конце своих обещаний, а после этого выяснилось, что ничего не поменялось, значит, он умышленно вводил своих граждан в заблуждение, и его надо судить за мошенничество в особо крупных размерах.

Мошенничество это хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путём обмана или злоупотребления доверием, возразила Марина, её голос был твёрд и уверенный. К тому же, если кандидат заведомо даёт ложные обещания, которые не собирается выполнять, значит, он уверен в том, что существует рынок сбыта для его лживых обещаний. Краснов, очнитесь! Обманывают тех, кто хочет быть обманутым. Человек слаб по своей природе. Ему хочется всё сразу и даром. Честных кандидатов, обещающих реальные вещи, полно. Но они скучны и непривлекательны для рядового избирателя. Вкладывающие свои кровные накопления в пирамиду люди изначально знают, что подвергаются риску быть обманутыми. Но это их не останавливает. Каждый считает себя лучше, умнее и хитрее остальных.

Лучше совсем ничего не делать? Сатирой и стихами будем переделывать человеческую природу? едко проронил Геннадий.

Михаил внимательно вслушивался в разговоры собравшихся, выхватывая взглядом то задумчивую морщинку на лбу одного, то нервное подёргивание уголка губ другого. Он никак не мог уловить ту невидимую нить, что связывала этих людей, побуждая их собираться здесь каждое воскресенье. Было очевидно, что истинно верующих в традиционном понимании среди них двое-трое человек. Эти немногие выделялись своей молчаливостью. Неужели им просто нечем заняться по воскресеньям? задавался вопросом Михаил, погружаясь в недоумение. Он ловил обрывки фраз, пытаясь сложить из них целостную картину, но она упорно ускользала от его понимания.

Как быть с такими глаголами, как образовалось, сделались, сделаются, получится, языковед вы наш? Марина не упускала возможности уколоть Геннадия, даже когда он уже был на пороге.

Геннадий выпрямился, посмотрел на неё, словно раздумывая, стоит ли отвечать.

Так же, как и с другими, женщина: уверенность придаёт глаголу твёрдость; неуверенность смягчает окончание. Если образоваласЬ и сделаютсЯ, значит предположение. Если же образоваласЪ и сделаютсА, значит основано на достоверных фактах, с этими словами он махнул всем рукой и покинул горницу.

Михаил, наблюдая за этой сценой, ощущал себя посторонним в этом странном мире. В голове его роились мысли о Светлане и о том, как лучше всего предупредить её о своём отъезде. А может, и вправду написать ей записку? пронёсшаяся в голове идея подвигла его обратиться к Марине.

Извините, Марина, я должен уехать завтра. Не могли бы вы передать Светлане от меня записку? Я сейчас её напишу, вы ещё побудете здесь?

Марина, с едва заметным изумлением, усмехнулась, но кивнула:

Я подожду, пишите.

Устроившись за столом, Михаил взялся за ручку и погрузился в поиски подходящих фраз для записки:

Здравствуйте, Светлана!

Прошу прощения, что не смог прийти в прошлое воскресенье меня вызвали на работу. К сожалению, пропущу ещё три воскресенья из-за поездки в горы. Вернусь обязательно приду. Надеюсь, у вашей мамы всё хорошо.

Ещё увидимся!

Михаил

Вручив записку Марине и попросив передать её адресату, Михаил поспешно удалился. Он не хотел оставаться и видеть реакцию Марины на содержание послания. Теперь все будут знать, что эта девушка моя! с улыбкой подумал он, направляясь домой.

6

Михаил решил провести свой первый отпуск в объятиях седых горных великанов неспроста. Семена этого призвания были заброшены в его душу ещё в раннем детстве книгами, питавшими неуёмную фантазию юного ума. И чем робче и застенчивее был он сам в реальном мире, тем более головокружительные приключения рисовало его буйное воображение. Среди бездны малоисследованных миров наиболее привлекательными ему казались суровые горные кряжи, покрытые вечными снегами и населённые дикими, свирепыми зверями. Эти негостеприимные, но манящие своей первозданной красотой земли представлялись ему подлинным царством испытаний.

Засидевшись в холостяках, Михаил угодил в опасный промежуточный этап своего существования, когда острое желание самореализации уже находит для себя необходимые средства, но всё ещё остаётся без разумного ограничивающего фактора, который бы сдерживал его энтузиазм или хотя бы перенаправлял его в надлежащее русло. Отчего не успевшая отойти на второй план давняя мечта о посещении гор (кузницы его будущих подвигов, которыми он станет охотно делиться со своими друзьями и близкими, просиживая у камина тёмными холодными вечерами) с получением Михаилом на руки отпускных обрела второе дыхание.

Выбрав на карте два небольших населённых пункта, расположенных по разные стороны горной вершины, расстояние между которыми он оценил примерно в сотню километров, он, захватив палатку и немного денег, в первой половине дня уже стоял на посадочной площадке автовокзала. К вечеру того же дня междугородний автобус должен был доставить его до одного из ближайших к горам городков, где Михаил планировал переночевать в арендованной на сутки комнате. Наутро, закупив необходимое количество провизии, он собирался сесть на автобус поменьше и отправиться в двухчасовое путешествие до деревушки, откуда и начнёт свой пеший маршрут по горным тропам.

Часа за полтора до прибытия автобуса к месту назначения Михаил заметил на горизонте едва различимую зубчатую линию. Впервые в жизни он увидел снежные вершины, и сердце его воспламенилось восхищением и благоговением. Горы всегда вызывают трепет, приводят в оцепенение от изумления. Даже издали они внушают уважение, монументально господствуя над всем вокруг. Дорога начала извиваться узкой лентой, поднимаясь вверх и снова спускаясь вниз, и у Михаила заложило уши. Он судорожно хватал ртом воздух и часто глотал, пытаясь избавиться от этого неприятного звука, но шум в ушах не прекращался вплоть до самой остановки, где Михаил вышел из автобуса, глубоко вдохнув свежий горный воздух. Забрав свой багаж, он сразу же отправился в путь. Нужно было найти подходящее место для стоянки и обустроить ночлег, ведь ночи в горах бывают неласковы. Михаил шагал, осматривая окрестности, поглощённый неповторимой красотой гор и предвкушая предстоящие приключения.

Пройдя около трёх километров по грунтовой дороге, по обе стороны которой тянулся густой смешанный лес, Михаил вышел на берег широкой реки. Там, где дорога уходила под воду, бурный поток вздымался грозными валами, с ревом и пеной разбиваясь о выступающие камни. Стоило Михаилу ступить в воду, как сильное течение тотчас потянуло его вправо, к глубине на верную гибель. Упираясь ногами в гладкое каменистое дно, он вёл отчаянную борьбу за каждый новый шаг. Ледяной поток хлестал его по ногам, сводя мышцы судорогами. Слепящие солнечные блики то и дело вспыхивали на взбудораженной поверхности, принуждая Михаила жмуриться и прикрывать глаза ладонью. Тяжёлый рюкзак за спиной, доверху заполненный припасами, тянул его ко дну. С каждым новым шагом река слаженно давила и напирала, собираясь раз и навсегда поглотить самонадеянного смельчака. Михаил не сдавался. Он шагал вперёд, преодолевая каждый метр ценой огромных усилий. В какой-то момент в его голову начали закрадываться капитулянтские мысли о том, чтобы уступить, сдаться на милость стихии. И постепенно они становились всё более настойчивыми и убедительными. Но Михаил продолжал бороться, крепко сжимая зубы и не позволяя себе поддаться слабости.

Но вот он почувствовал, как вода стала стремительно спадать, поток сбавил свой натиск, спустя некоторое время показались носки ботинок. Сделав последний шаг, Михаил вышел на другой берег, тяжело дыша и чувствуя себя абсолютно измотанным. Он стащил с плеч тяжёлый рюкзак и присел на лежавшую поблизости корягу. Освободив ступни от отяжелевших ботинок, извергнувших целые ручьи, Михаил вновь окинул взором только что покорённое им препятствие безмолвного свидетеля его первого подвига. После перевёл взгляд на высокую гору, чью белую шапку он видел издалека цель своего путешествия. Она манила своей близостью, вздымаясь царственным исполином. Её острые пики, древние стражи, врезались в небосвод, окутанные тонкой вуалью облаков. Склоны, изрезанные глубокими морщинами ущелий, хранили тайны веков, а снежная корона сверкала в лучах полуденного солнца. Гора дышала, меняя свой облик с каждым мгновением: то хмурясь под набежавшей тенью, то вновь озаряясь светом. Она звала его, обещая испытания и откровения, шепча на языке ветров истории о тех, кто осмелился бросить ей вызов. Эта гора была не просто преградой или целью она стала воплощением его стремлений, зеркалом его духа, готового к восхождению. Но Михаил был предупреждён талантливыми писателями об обманчивости восприятия горных расстояний и решил пока придерживаться грунтовой дороги, как бы та ни петляла, уводя его от вожделенной вершины на многие километры в сторону.

Немного передохнув и подкрепившись, Михаил обулся, закинул на плечи свою тяжёлую ношу и продолжил путь. Преодолев ещё несколько километров, он увидел, что дорога, всё это время огибавшая невысокую гору, привела его к живописной долине, залитой золотистым светом. На фоне насыщенных изумрудным цветом ковров из трав пробивавшиеся яркими пятнами полевые цветы соревновались друг с другом за внимание путешественника, создавая потрясающую до глубины души цветовую палитру. Густые заросли кустарников у подножия гор были усыпаны свежей листвой дикой малины и смородины. В воздухе витал легкий, свежий аромат их первых цветов. Окаймлявшие долину плотные тёмно-зелёные кроны елей и сосен изящно подчёркивали голубизну неба, а струящаяся в самом центре маленькая горная река создавала умиротворяющую обстановку, убаюкивая своим мягким журчанием.

Михаил остановился на краю долины, вдыхая чистейший воздух и наслаждаясь невиданной красотой. В этом месте дорога разделялась надвое: одна широкая и утоптанная вела вглубь долины, её чёткие границы определяли высокие травы и цветы. Другая же узкая тропа почти скрытая среди кустарников и деревьев, уводила вправо, в неизвестность. Как древнерусский богатырь на распутье, Михаил стоял перед выбором. Широкая дорога завлекала своей простотой и предсказуемостью. Она плавно тянулась через долину, обещая лёгкий путь среди живописных видов и спокойствия природы. Этим маршрутом можно было насладиться красотами долины, не рискуя и не отступая от намеченного пути. Однако узкая тропа выглядела более заманчиво для искателя приключений. Она уходила вглубь леса, прячась в тенях и обещая новые, неизведанные дали. Михаил чувствовал, как его сердце замирает от предвкушения: кто знает, какие тайны скрываются за каждым поворотом этой тропы?

Приняв решение, он свернул вправо, на узкую тропу. С каждым шагом Михаил ощущал, как дорога становится всё более загадочной и таинственной. Деревья смыкались над головой, создавая зелёный свод, сквозь который едва пробивались лучи солнца. Тени становились гуще, а воздух прохладнее и свежее. Тропинка петляла, уводя Михаила всё дальше вглубь леса, пока наконец не привела к бревенчатой избушке. Это был заброшенный охотничий домик. Небольшой, но достаточно уютный на вид и неплохо сохранившийся. Михаил толкнул дверь, и та, тихо скрипнув, пустила его вовнутрь. В углу стояла старая буржуйка, рядом с ней располагался небольшой деревянный столик. На поверхности стола лежали остатки старых пожелтевших газет и пара заржавевших консервных банок. Справа у стены на полу валялся матрас и запас дров. Поскольку вечер был не за горами, перспектива провести ночь в этом домике казалась как нельзя кстати.

Михаил приготовил себе ужин и, устроившись у входа в старый охотничий домик, стал наслаждаться горячим чаем. Ароматный напиток успокаивал и расслаблял, помогая снять напряжение после долгого дня в пути. Закончив с трапезой, он аккуратно разобрал свои вещи и устроился поудобнее на скрипучей кровати, завернувшись в тёплый спальный мешок. С улыбкой на лице Михаил погрузился в мир фантазий, рисуя в воображении невероятные приключения. Его губы растянулись в довольной улыбке, предвкушая рассказ Светлане о своих подвигах.

В его мыслях разворачивалась эпическая сцена встречи с огромным бурым медведем. Михаил представлял себя бесстрашным героем, который, не дрогнув, замер перед грозным хищником. Его воображаемое хладнокровие позволило избежать смертельной опасности, когда зверь прошёл мимо, не заметив его. Фантазия Михаила разыгралась ещё сильнее. Он видел себя умелым следопытом, который, заблудившись в чаще леса, с лёгкостью нашёл дорогу назад, используя лишь природные ориентиры и звёзды. В его голове это выглядело героическим приключением, достойным опытного путешественника. Воображение унесло его дальше, к отвесным скалам. Михаил представлял, как ловко карабкается по крутому склону, цепляясь за малейшие выступы. В его фантазии внезапный камнепад чуть не сбросил его в пропасть, но благодаря невероятной реакции и силе, он удержался на узком уступе, избежав верной гибели. Кульминацией воображаемого приключения стало покорение неприступной горной вершины. Михаил рисовал в уме картины жестокого холода, пронизывающего ветра и густого тумана. Он видел себя храбрецом, преодолевающим все преграды и достигающим пика, где до него не выживал ни один путешественник.

Витая в облаках, Михаил представлял, как Светлана то восхищённо ахала, то заразительно смеялась, слушая его невероятную историю. Он видел её сияющие от восторга глаза и предвкушал момент, когда небрежно предложит ей отправиться вместе в следующее опасное приключение.

Однако по мере наступления сумерек его начали охватывать противоречивые эмоции. С одной стороны, Михаила переполняло возбуждение от ощущения свободы, новизны и приключений. Лес за дверью, погружённый в темноту, околдовывал своей загадочностью воплощение сказок детства, где каждое дерево и куст могли скрывать неизведанное. Но с другой стороны, постепенно нарастала тревога и тоска по дому. Усталость после долгого пешего перехода смешивалась со смутным чувством одиночества. Впервые оказавшись наедине с дикой природой, Михаил прочувствовал: это переживание перестало быть чем-то далёким, известным лишь по книгам и рассказам. Завывание ветра в кронах деревьев и редкие непонятные звуки заставляли его вздрагивать. Каждое шуршание листвы, каждый хруст ветки сливался в мрачный реквием, играющий на его нервах. Его охватывало лёгкое беспокойство от осознания, что он один, вдали от всего привычного и родного. Воспоминания о доме, уютной комнате, любимом кресле настойчиво вторгались в его мысли. Он вспоминал запахи маминой стряпни, тёплый свет лампы и мягкое одеяло.

Михаил закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на приятных мыслях, но его сознание неумолимо возвращалось к окружающему его лесу. Я собирался ночевать там, в палатке, он вспомнил, как изначально планировал установить палатку под открытым небом. Эта тревожная мысль покрыла его тело мурашками. Но несмотря на пугающую новизну ситуации, он чувствовал в себе силы справиться. Михаил знал, что страхи и сомнения естественная часть этого опыта.

Михаила разбудил громкий птичий гомон, доносившийся извне. Открыв глаза, он увидел комнату, залитую мерцающим серебристым сиянием пылинок, танцующих в золотых лучах, проникающих сквозь зазоры между дверью и дверным проёмом. Поднявшись и открыв дверь, Михаил впустил в дом приятную утреннюю свежесть с ароматами хвои, цветов и влажной земли. Тоска и одиночество, терзавшие его в темноте, отступили, и их место заняли бодрость и воодушевление. Он увидел, что лес это не пугающая чаща из страшных сказок, а живая, дышащая красотой природа. Недавние страхи и сомнения показались ему наваждением, излечившимся при свете дня. С восторгом он наблюдал, как солнечное сияние освещает росинки на траве, придавая им блеск драгоценных камней. Воспоминания о доме уже не вызывали грусти, а лишь тёплую ностальгию. Михаил понял, что дом всегда будет его ждать, но сейчас перед ним открывается целый новый мир за его пределами.

Позавтракав, Михаил решил заняться дальнейшим исследованием местности. Ещё вчера, придя сюда, он увидел рядом с домиком небольшую речушку, тихую, заросшую по обе стороны кустарником, и заметил, что тропа, по которой он сюда добрался, на этом месте не заканчивается, а уходит дальше, пробуждая интерес к неизведанному. Михаил выбрал охотничий домик в качестве базы, оставив там тяжёлый рюкзак, и решил сначала доисследовать тропу и подняться вверх по реке, а после, немного адаптировавшись к местным условиям, продолжить своё путешествие к снежной вершине.

Михаил осторожно продвигался по почти исчезнувшей лесной дорожке, казавшейся бесконечной. Она извивалась и петляла, временами теряясь в густых зарослях. Он продирался сквозь кустарники, где каждый метр пути отнимал последние силы окружающая флора превратила простую прогулку в настоящее испытание для тела и духа. Пот струился по лбу, стекая каплями по лицу, смешиваясь с грязью. Его дыхание становилось всё более тяжёлым, грудь судорожно вздымалась. В икрах и бёдрах осела тягучая усталость, отзываясь болезненным эхом с каждым шагом.

Наконец, спустя два-три часа мучительного путешествия, Михаил достиг конца тропы. С большим разочарованием он обнаружил, что ничего особенного здесь не было дорога ни к чему его не привела. Утомлённый и обессиленный, Михаил повалился на землю, глубоко и тяжело дыша. Изнурение проникло до самых глубин его естества, пропитав каждую фибру тела. Мускулы молили о пощаде, а суставы скрипели при малейшем движении. Усталость растеклась по венам, обволакивая сознание и превращая конечности в неподъёмные глыбы. Всё его существо взывало к передышке. Измождённое тело превратилось в сосуд, до краёв наполненный давящей тяжестью, жаждущий лишь одного погрузиться в блаженную неподвижность.

Сидя на земле, Михаил вытирал пот со лба, ощущая, как солёные капли стекают по лицу, оставляя солоноватый привкус на губах. Безмолвие окружающего мира звучало как язвительная насмешка, словно сама природа захлёбывалась беззвучным смехом над его жалкими потугами найти что-то значимое. Он вынул из кармана фляжку и сделал жадный глоток воды. Откинувшись назад, Михаил прислонился спиной к небольшому пологому холмику. Прохлада почвы просачивалась сквозь одежду, пока глаза бессмысленно блуждали по сторонам.

Михаил заметил, что лес здесь не такой густой и частый, как везде, а выглядел какой-то проплешиной, похожей на голову стремительно лысеющего человека. Отдельные деревца, как редкие волоски, и кустарник, напоминающий пушок, создавали странное ощущение неестественности, как будто природа отступила, освобождая место для чего-то иного. И тут он заметил что-то ещё... Среди травы и опавших листьев проглядывали неровные очертания, слишком правильные для случайного нагромождения камней. Сердце вдруг вновь забилось чаще, а глаза округлились от потрясения. Он вскочил на ноги и обомлел: перед ним простиралось огромное заброшенное кладбище.

Михаил не мог поверить своим глазам. Разглядывая облупившиеся и повреждённые временем и непогодой каменные плиты, он ощутил смесь ужаса и любопытства. Здесь когда-то жили люди Много людей! мысль молнией пронзила его сознание. Как здесь вообще можно было жить?

Первоначальный шок постепенно уступал место более глубоким чувствам. Чем дольше Михаил всматривался в руины былой жизни, тем сильнее его охватывала щемящая тоска. Старый погост, место давно забытое и оставленное, словно шептал ему истории о людских судьбах, канувших в лету. Волна грусти накрыла Михаила, и он ощутил болезненную связь с теми, кто когда-то ходил по этой земле. Это открытие вселило в него мысли о бренности человеческой жизни и о том, как всё преходяще.

Он медленно побрёл назад к охотничьему домику и вернулся в своё временное убежище, когда солнце уже начало касаться вершин. Вечерняя прохлада, спускающаяся с гор, приятно освежала после жаркого дня. Он развёл небольшой костёр в очаге перед домиком, наблюдая, как языки пламени танцуют в сгущающихся сумерках. Долго сидел Михаил у огня, размышляя о том, что видел и чувствовал; наконец, вернувшись в домик и прилегши на кровать, он закрыл глаза, и его мысли медленно слились с ночными звуками леса.

Проснулся Михаил посреди ночи от барабанящих по крыше избушки дождевых капель. В темноте его разум вновь сосредоточился на заброшенном кладбище. Он представил, как эти холодные ливни беспощадно хлещут по полуразрушенным надгробиям. Вода просачивается сквозь трещины в камне, постепенно разрушая эти безмолвные памятники. Михаил подумал о том, как дожди и ветра, не ведая устали, год за годом безжалостно стирают следы человеческого присутствия в этом забытом месте. В ритмичном стуке капель он различал эхо вечности, напоминание о неумолимом ходе времени. Этот дождь превратился для него в слёзы небес, оплакивающие забытых и всеми оставленных усопших, прозябающих в забвении. Каждая капля несла в себе тоску по тем, чьи имена стерлись с надгробий, чьи жизни растворились в бесконечности времени.

Дождь лил безостановочно девять дней подряд и вовсе не собирался отступать. Лес оказался плотно закупорен сверху густыми свинцовыми тучами. Было так темно, что даже в полуденное время царила сумеречная тьма. Из тихой речушки у домика возник неистовый поток. Вода с грохотом неслась вперёд, расширяя берега и выплёскивая накопленную мощь. Температура заметно упала, и воздух стал пронизывающе холодным. Холод нашёл в Михаиле замечательного проводника, путешествуя по его телу с азартом первопроходца. Ведь худые люди превосходные термометры, моментально реагирующие на малейшие изменения температуры. Физика здесь проста: чем меньше предмет, тем меньше времени нам придётся ждать, пока он остынет. И этот закон природы беспощадно демонстрировал свою власть над тощим телом Михаила: остывал он со скоростью чашки кофе, забытой на подоконнике в декабре. Он отчаянно кутался в свитер и всё, что мог найти в своём рюкзаке, сожалея о том, что не взял с собой что-нибудь потеплее.

Не могу не согласиться, что для покорителя заснеженных вершин Михаил экипировался довольно необычно, упустив из виду, что из-за особенностей ландшафта погода в горах может быть непредсказуемой. Ведь специфика рельефа формирует уникальный климат, отличный от обширных равнинных территорий: горные массивы препятствуют движению воздушных потоков, затрудняя их преодоление. Поэтому противоположные склоны часто характеризуются различными условиями неравномерным распределением осадков и значительными перепадами средних температур.

Но я хотел бы попытаться объяснить поступок своего подопечного, чтобы у читателя не сложилось ошибочное мнение о его образованности и не возникли далеко идущие выводы о системе нашего образования в целом. То, что снег в мае-июне-июле вряд ли чем-то отличается от февральского снега - это верно. Однако не следует забывать, что Михаил сформировался в условиях исключительно городской парадигмы. Представьте себе человека, который всю жизнь провёл в городе. В его мире климат поддаётся прогнозам на основе данных с метеостанций осадки в городских равнинных условиях скоротечны и предсказуемы, что создаёт ощущение контролируемости природы. Он может регулярно смотреть телевизор и читать газеты, узнавая о погодных катаклизмах в дальних краях, но эти сведения остаются для него абстракцией, лишённой реального опыта.

Для городского жителя, не покидавшего пределы мегаполиса, горы это что-то вроде экзотической картинки, увиденной в туристическом буклете. Таким образом, человек, выросший в городе, лишён опыта и интуитивного понимания природных явлений, характерных для горных регионов. Он знает о погодных изменениях лишь теоретически, без глубокого осознания, что горы требуют особого отношения и подготовки. Это сравнимо с тем, как можно знать правила дорожного движения, но до конца не понимать, как вести себя в экстремальных ситуациях на дороге, не имея реального водительского опыта.

Шум воды и треск дров в старой буржуйке заменили Михаилу привычные развлечения радио и телевизор. Он сидел у открытой двери, глядя на завесу дождя, и размышлял о том, как неожиданно непогода может изменить все планы, не считаясь с человеческими намерениями и напоминая о своём могуществе самым неожиданным образом. Его подавленное настроение омрачалось осознанием того, что отпуск близится к концу, а он уже вторую неделю сидит на одном месте, запертый в маленьком охотничьем домике, ставшем его временным пристанищем.

Говорят, что бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работают другие люди. Работая слесарем на заводе, Михаил часто просиживал часы напролёт, наблюдая за тяжёлым, монотонным трудом рабочих цеха. Теперь же, сидя в домике посреди леса, вдали от каких-либо очагов цивилизации, он на собственном опыте убедился и в двух других вещах.

Подтянув колени к груди, он бесцельно смотрел на танец огня в старой печурке. Пламя жило своей загадочной жизнью на поленьях. Огненные лепестки вздымались к потолку, затем опадали, лаская дрова. Янтарно-оранжевые всполохи сплетались в мимолётную вязь узоров. Искрящиеся звёздочки вырывались из огненного плена, устремляясь ввысь и растворяясь в воздухе. Сердце пламени ослепляло белизной жара, окаймлённого голубыми струйками. Края пылающего полотна переливались от насыщенного рубина к сверкающему золоту, а лазурные оттенки добавляли глубины и многогранности огненной палитре. В основании очага тлеющие угли мерцали нежным светом, завершая картину гармоничным аккордом. Оранжево-красные всполохи порождали иллюзию движения, а тени от огня чертили призрачные картины на стенах комнаты. Жар от очага сопровождался уютным треском горящих поленьев, наполняя пространство особой атмосферой.

Лежа на кровати, он безучастно смотрел на стену непроглядной серой хмари, простиравшейся за распахнутой дверью. Сквозь плотную завесу ливня Михаил различал лишь смутные силуэты ближайших деревьев. Их ветви тяжело клонились под грузом налипшей влаги, роняя струйки на уже промокшую до последней травинки землю. Наблюдал за тем, как миллионы капель разбиваются о влажные доски порога у самых его ног, забрызгивая его мельчайшими брызгами.

Михаил, закутанный в полиэтилен, время от времени выбирался наружу, чтобы взглянуть на разбушевавшуюся речушку. Обычный спокойный поток превратился в неистовый, вырвавшийся из берегов и окрашенный в тёмно-серый цвет от поднятого со дна ила. Вода с оглушительным рёвом неслась вперёд, сметая всё на своём пути. Стремительный поток безжалостно вырывал с корнем прибрежные кусты и молодые деревца. Их ветви, охваченные водоворотами, кружились в неукротимом вальсе, прежде чем исчезнуть в пенных бурунах. Речные камни громыхали, перекатываясь по руслу. Их стук, приглушённый рёвом воды, создавал мощную увертюру природной стихии. Прибрежный песок, размываемый мощными потоками, окрашивал воду в мутные оттенки, придавая ей ещё более грозный вид. Пена, образованная бурлящими водоворотами, собиралась в большие хлопья, которые неслись по поверхности воды и разбивались о выступающие из воды препятствия. Берега реки, не выдерживая напора воды, местами обрушивались, увеличивая ширину потока. Оголённые корни деревьев цеплялись за землю, сопротивляясь мощи стихии. Некоторые стволы, подмытые водой, накренились над рекой, готовые в любой момент рухнуть. Михаил наблюдал, как привычный ландшафт видоизменяется под воздействием необузданной силы природы. Размышляя о двойственности природы, он осознавал, что в этом неистовом потоке заключена не только разрушительная мощь, но и созидательная сила, способная изменить русло реки, создать новые отмели и острова, принести плодородный ил на поля. Эта мысль заставляла его по-новому взглянуть на бушующую стихию, видя в ней не только угрозу, но и источник обновления.

В глубине души Михаил чувствовал себя запертым не только физически, но и эмоционально. Стены избушки, ставшей ему спасительным убежищем, давили на него, усиливая ощущение изоляции. Он скучал по дому, по привычному уюту и теплу, которые были теперь такими далёкими и недостижимыми. В его мыслях всплывали яркие, почти осязаемые картины: уютная комната с мягким светом настольной лампы, отбрасывающей тёплые блики на стены; любимое кресло, в котором он так любил сидеть по вечерам; тёплое одеяло, в которое можно завернуться холодными ночами. Он почти физически ощущал запахи маминой стряпни аромат свежеиспечённых сдобных булочек с корицей, смешанный с терпким запахом свежезаваренного чая из любимой фиолетовой кружки. Эти воспоминания были для него как спасительная соломинка, за которую он хватался, чтобы не утонуть в своём унынии. Они согревали его душу, давая силы противостоять гнетущей реальности. Михаил закрывал глаза и погружался в эти образы, позволяя им на мгновение унести его прочь от сырости, холода и одиночества, окружавших его сейчас. Каждая деталь из прошлого звук маминого голоса, зовущего к ужину, шорох страниц учебников, мягкость домашних тапочек становилась драгоценным сокровищем, бережно хранимым в памяти. Эти воспоминания не только утешали, но и обещали скорейшее возвращение домой, где он снова окунётся в ауру любви и заботы, которой ему так не хватало сейчас.

Вторничный день склонялся к вечеру, когда стихли последние капли непрерывного дождя, две недели неустанно стучавшего по кровле укрытия Михаила. Солнечные лучи, прорываясь сквозь разрежённые облака, окрашивали окрестности в тёплые охристые оттенки. Дождевые капли на траве и листве сверкали миниатюрными радугами. Природа, освободившись от оков ненастья, вздохнула полной грудью и зазвучала мириадами голосов. Древесный полог наполнился птичьей разноголосицей. Отовсюду доносились звонкие рулады, радостные свисты и щебет пернатые вели оживлённую беседу после вынужденного безмолвия. Воздух, насыщенный ароматами влажной хвои и альпийских трав, вибрировал от жизни. Лес, сбросив гнетущий пепельный покров туч, преобразился в живой, яркий фестиваль красок и звуков.

Очарованный этим пробуждением тайги, Михаил застыл у домика, вдыхая свежесть омытого дождём леса. Морщинки в уголках глаз сложились веером настолько широко и искренне он улыбался. Михаил почувствовал, как вместе с солнечным теплом и пьянящим ароматом горных растений в него вливается жизнеутверждающая энергия, и ощутил себя не посторонним зрителем, а неотъемлемой частью этого природного великолепия. Его худощавая фигура напряглась, когда он набрал полную грудь воздуха и, запрокинув голову, затянул песню на слова Ю. Энтина:

Слышу голос из прекра-а-сного далёка...

Его нестройный голос, напоминающий скрип несмазанных петель, разнёсся по округе.

Голос утренний в серебряной росе-е...

Михаил, воодушевившись, размахивал своими тонкими руками, дирижируя невидимым хором. Его длинные пальцы выписывали в воздухе замысловатые узоры, а сам он кружился на месте, взбивая мокрую траву потрёпанными ботинками.

Слышу голос, и маня-а-щая доро-о-га...

Его молодое лицо раскраснелось, глаза сияли, а непослушные пряди на макушке встали торчком, придавая ему вид взъерошенного воробья.

Кружит голову, как в детстве карусе-е-ль!

Припев он исполнил с таким воодушевлением, что его кадык заходил ходуном, а жилы на шее вздулись:

Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко...

Когда песня наконец стихла на словах я начинаю путь, в лесу воцарилась почтительная тишина. Михаил оглядел притихший лес с мечтательной улыбкой, готовый отправиться в своё собственное прекрасное далёко.

Оставалось всего несколько дней до возвращения домой, и перед Михаилом возник вопрос: вернуться поскорее назад, пока погода опять не преподнесла свои сюрпризы, или же рискнуть и провести оставшееся время, бродя по горам. Немного подумав, он решил, что далее никуда не пойдёт, а лишь прогуляется вверх вдоль речушки в поисках её истока.

Утром Михаил поднялся бодрым и целеустремлённым. Перекусив на скорую руку, он устремился в путь. По мере продвижения по намеченному маршруту речной поток сужался и мелел; вода становилась кристальнее и студёнее; лес переходил в редкие кустарники; трели пернатых сменялись свистом ветра. Речка, утратив свою мощь, превратилась в игривый ручеёк, петляющий между валунами и поваленными стволами, который вскоре исчез среди громадных глыб, хаотично разбросанных в двухстах метрах от вершины.

Поднявшись выше, Михаил обнаружил, что вода ушла под камни, в недра горы. Он сел на валун, открыл банку с тушёнкой и задумался о происхождении реки. Прежде он полагал, что она образуется от таяния снежных шапок. Однако здесь, на вершине, было сухо никаких признаков влаги. Размышляя, он предположил, что внутри промерзающей зимой горы могут существовать подземные ледяные резервуары, наполняемые дождевой водой, просачивающейся сквозь породу. Погружённый в эти мысли, Михаил жевал говядину, пока его взгляд блуждал по окружающему пейзажу.

Внизу раскинулось зелёное море, заполнявшее всё пространство между горными хребтами. С высоты перевала лесной массив выглядел мистическим, играя всеми оттенками от глубокого изумруда до нефритовой зелени и светлого лайма. Солнечные лучи, перемежаясь редкими облаками, высвечивали отдельные участки леса, создавая калейдоскоп из ярких пятен и теней. Порывы ветра пробегали по кронам деревьев, раскачивая лес, придавая ему вид живого, дышащего покрова волны перекатывались от склона к склону, усиливая сходство с морской поверхностью. И только отдельные макушки высоких пихт нарушали этот плавный контур. Они колебались не в ритм, а с некоторым запозданием, словно неторопливые великаны, не спешащие подчиниться прихотям ветра. Складывалось впечатление, что эти величественные деревья живут в своём собственном временном измерении, где ритм жизни течёт медленнее и размереннее. В этом неспешном движении пихт чувствовалась особая мудрость: они напоминали наблюдателю о важности стойкости и умении противостоять мимолётным порывам, сохраняя свою сущность и корни.

Картина заворожила Михаила настолько, что он почувствовал непреодолимое желание подняться ещё выше, на соседнюю вершину, чтобы охватить всё это великолепие во всей его грандиозной полноте. Его сердце замерло от восторга, когда он достиг пика горы и заново окинул взглядом этот неземной, волшебный мир. Тайга выглядела полной жизни и движения, хотя с такой высоты не было слышно ни щебетания, ни шорохов обитателей, укрывшихся в её глубинах. Это был идеальный момент для прощания с горами перед возвращением домой, переполненным новыми, яркими впечатлениями. С чувством глубокого удовлетворения и радости Михаил повернул обратно, запечатлев в своей памяти завораживающую красоту этих первозданных пейзажей, которые навсегда останутся в его сердце.

Поскольку солнце уже несколько часов, как преодолело наивысшую точку на своей кривой траектории, Михаил решил срезать путь: вместо того, чтобы возвращаться на перевал, он двинулся прямиком вниз, в чащу леса, наперерез ручью.

Спуск был несложным, и вскоре Михаил, вновь окружённый зелёным царством, энергично зашагал по лесу. В какой-то момент его внимание привлёк знакомый с детства аромат нежный, сладковатый запах медуницы. Остановившись, он заметил россыпь фиолетово-розовых цветков среди мягких опушённых листьев. Образ маминой кухни мгновенно всплыл в памяти: уютные вечера за чашкой душистого чая с добавлением этой целебной травы. Михаил глубоко вдохнул, позволяя аромату заполнить его лёгкие. Он закрыл глаза, и на мгновение ему причудилось, что он снова ребёнок, сидящий за старым деревянным столом, покрытым вышитой скатертью. Вспомнил, как мама напевала тихую мелодию, помешивая ложечкой в чашке. На его языке появился вкус мёда, которым она всегда сдабривала чай. Поддавшись ностальгии, Михаил присел и начал бережно собирать листья медуницы. Его пальцы нежно касались бархатистых листьев. Он представил, как вечером заварит из них ароматный напиток, напоминающий ему о доме.

Внезапно безмятежность чащи разорвал кошмарный звериный рёв, сотрясший воздух. Звук, такой неожиданный и устрашающий, пригвоздил Михаила к месту, парализовав его. Этот дикий крик природы не оставлял сомнений: поблизости притаилось нечто огромное и смертоносное. Михаил, дитя городских джунглей, никогда не сталкивался с подобным. Сердце бешено заколотилось в груди, а кожа на спине покрылась пупырышками, поднимая каждый волосок. Мысли лихорадочно метались: медведь? Лось? Рысь? В этот момент он с пронзительной ясностью осознал, какой опасности подверг свою жизнь, отважившись на это путешествие. Все рассказы о диких животных, ранее воспринимаемые через призму безопасных клеток зоопарка, обрели зловещую реальность. Застыв в оцепенении, Михаил остро ощутил: он не за надёжной стальной решёткой, а посреди дикого леса, где сам превратился в потенциальную добычу.

Рёв повторился Михаил кинулся к ближайшему дереву, судорожно обхватив его с отчаянием обречённого. Выше и выше карабкался Михаил по древесному стволу, стремясь вырваться из лап невидимой опасности. Ветви и сучья впивались в грудь и ладони, раздирая кожу, но эта боль тонула в океане паники, захлестнувшей сознание. Каждое движение превратилось в судорожный рывок, в борьбу за жизнь. Сердце грохотало в ушах, грозя разорвать грудную клетку. Разум тонул в животном ужасе, подавляемый инстинктами.

Несмотря на то, что Михаил уже достиг головокружительной высоты, гонимый страхом он упорно продолжал своё восхождение до тех пор, пока не оказался в плену хрупких ветвей, предательски трещавших под его лёгким весом. Вдруг ветка под правой ступнёй не выдержала и с оглушительным треском обломилась нога провалилась в пустоту, дёрнув за собой всё тело. Мир накренился, земля ринулась навстречу. Кисти рук, не готовые к резкому увеличению нагрузки, едва не разжались. Локтевые суставы пронзила острая боль. Колено левой ноги ударилось о челюсть. Преодолевая шок и боль, Михаил лихорадочно вцепился в ветви ещё крепче и, напрягая мышцы до предела, подтянулся. Прижавшись к стволу, он обхватил его руками и ногами. Смолистая кора пропитала одежду клейким соком, впитываясь в кожу и покрывая тело липкой, вязкой субстанцией. Однако Михаил только прочнее вжимался в древесину и панически озирался по сторонам, стараясь разглядеть источник ужасающего рёва сквозь непроницаемую зелёную завесу.

По злой иронии, Михаил залез на одну из самых высоких пихт в лесу и вновь смог видеть, как верхушки деревьев ходили ходуном, напоминая волны бушующего шторма. Но теперь это волнующееся зелёное море не казалось ему таким чарующим и завораживающим, каким оно представлялось ему с вершины горы. То, что недавно пленило и вдохновляло, теперь выглядело устрашающе, леденя ему душу.

Погода начала стремительно ухудшаться: небо быстро затянулось густыми тучами; ветер, прежде едва заметный, обрушился на верхушку дерева с необузданной яростью. Ствол изгибался и стенал под его неистовым натиском, а Михаил, беспомощный и ничтожный, раскачивался в такт этому безумному танцу. Его швыряло из стороны в сторону с такой силой, что внутренности скручивались в тугой узел. Тошнота подступала к горлу при каждом новом рывке, а в голове царил хаос. Сквозь головокружение и подкатывающую дурноту Михаил отчаянно вжимался в кору, стремясь раствориться в древесине, стать незаметным для разбушевавшегося урагана. Его тело содрогалось от ледяных капель, безжалостно атаковавших его. Земля и небо менялись местами в этой безумной круговерти, лишая последних остатков ориентации. Теряя грань между собой и деревом, Михаил балансировал на краю беспамятства в этом кошмарном вальсе с неукротимой природной мощью. Тем временем солнце медленно клонилось к закату, и с каждой минутой становилось всё темнее.

Промокший насквозь, окоченевший и измученный постоянной тревогой, Михаил осознал: оставаться на вершине дерева равносильно смерти. Страх падения отступил перед лицом новых, более грозных врагов холода и тьмы. Отчаянная жажда жизни, стремление найти тепло и укрытие вытеснили все остальные мысли. Разум взял верх, толкая Михаила на новый, не менее опасный путь спуск в объятия неизвестности.

Собрав остатки воли, Михаил начал осторожно спускаться вниз. Отсыревшие ветки ускользали из его хватки. Руки, онемевшие от постоянного напряжения, с трудом удерживали вес тела. Михаил не видел, куда ставит ноги, полагаясь лишь на осязание и инстинкт. Наконец, его ботинки коснулись земли. Облегчение на мгновение затмило все страхи. Но это краткое блаженство поглотил новый, ещё более глубокий ужас: в лесу уже наступила ночь тучи не пропускали ни единого проблеска света. Мир сузился до нескольких шагов вокруг, за пределами которых царило непроглядное ничто. И лишь слабые очертания деревьев маячили призраками.

Отчаянные попытки вспомнить путь к ручью рассеивались в непроницаемом мраке. Все ориентиры, все знакомые приметы исчезли, поглощённые тьмой. Михаил остался один на один с враждебным лесом, ставшим его тюрьмой и, возможно, могилой. Без огня, без малейшего представления о том, куда идти, он кружил на месте, всё глубже погружаясь в пучину паники. Истерика захлестывала разум, низводя Михаила до уровня загнанного животного, потерявшего последнюю надежду на спасение.

Метаясь из стороны в сторону, Михаил всюду натыкался на сырые и неприветливые ветки хвои, хлеставшие по лицу и телу, делая его и без того мокрую одежду ещё более промокшей и тяжёлой. Холод вгрызался в кости, и Михаил содрогался в неконтролируемой тряске. Дрожащий, обессиленный, он продолжал свой безумный бег. Глаза, ослеплённые мраком, тщетно искали знакомые очертания лес, обернувшийся злобным чудовищем, скрыл всё под непроницаемым покровом ночи.

Осознание бессмысленности борьбы обрушилось на Михаила, подкосив ноги. Силы покинули его. Он рухнул под раскидистую пихту, вжавшись спиной в шершавый ствол. Колени прижались к груди в инстинктивном стремлении сохранить крупицы тепла, а дрожащие руки крепко обхватили их, создавая хрупкий кокон защиты от беспощадного холода. Отчаяние сдавило горло железной хваткой, перекрывая доступ воздуха. Ощущение собственной ничтожности навалилось неподъёмной глыбой, сжимая грудь в тисках. Глаза защипало, и горячие слёзы прочертили дорожки по холодным щекам. Боль расцвела в груди ядовитым цветком, разрывая душу на части. Эмоции, сдерживаемые из последних сил, прорвались наружу. Тихий, дрожащий и надломленный голос пронзил ночную тишину:

Мама... ма-а-а-ма... шептал он, срываясь на рыдания.

Михаил взывал к матери раз за разом, но мама не явилась из тьмы, не обняла, не укрыла от ужаса ночи. Безмолвный лес поглощал его отчаянные призывы, отвечая лишь пронизывающим холодом и непроглядным мраком. Рыдания сотрясали тело Михаила, вырываясь из груди болезненными спазмами. Они эхом разносились по лесу, но не находили отклика. Мир вокруг оставался равнодушным к его страданиям, продолжая свой извечный ход, не замечая крошечной человеческой трагедии.

В какой-то момент холод перестал терзать и мучить Михаила, отпустив его истощённое тело. Этот парадокс, способный в другой раз вызвать тревогу, проскользнул незаметным в густом мареве его помутнённого сознания. Разум, окутанный непроницаемой дымкой, блуждал в лабиринтах бессвязных мыслей, не находя связи с реальностью. Мир вокруг продолжал колебаться в его восприятии: зияющие зрачки впитывали мрачные силуэты древесных исполинов; терпкий аромат хвои оседал на влажных стенках носовых пазух; а худое тело по-прежнему продолжало вжиматься в шершавую кору. Однако сквозь этот привычный ансамбль чувств пробивалась чуждая, инородная нота. Где-то в глубинах его слуха зародился призрачный шёпот далёкая песнь журчащих вод. Из тёмных закоулков подсознания начал проступать смутный образ поначалу бесформенный и расплывчатый, он постепенно обретал чёткость, вырисовываясь с пугающей ясностью. Михаил не видел его он ощущал его всем своим существом. Этот образ, рождённый на грани яви и забытья, нёс в себе нечто угрожающее и притягательное одновременно.

Михаил увидел себя, стоящим на углу какого-то старого четырёх-пятиэтажного дома, двор которого тонул в чернильной тьме, и лишь узкая полоса асфальта вдоль подъездов мерцала тусклым светом, разрезая мрак. По обеим сторонам этой светящейся дорожки выстроились фигуры в ослепительно белых одеяниях. Их силуэты вырывались из окружающей тьмы, создавая живой, вибрирующий коридор.

Михаил двинулся вперёд, поворачивая голову то вправо, то влево и вглядываясь в лица людей. Все они были ему незнакомы. Их взгляды выражали одновременно и просьбу, и благодарность, пронзая Михаила насквозь, проникая в самые потаённые уголки его души. Он ощущал себя незваным гостем, вторгшимся в пространство, не предназначенное для него. Это было странное и непонятное чувство безвременья, когда тебя благодарят за уже сделанное тобой что-то, о чём тебя ещё только собираются попросить.

Пока Михаил шёл, тени деревьев, запах хвои, шероховатый ствол дерева и глухой звук журчащей воды продолжали сопровождать его. Эти ощущения смешивались с его нынешним видением и не казались чем-то неестественным, а дополняли друг друга. Он прошёл мимо шестого подъезда, пятого, четвёртого ни одного знакомого лица. Каждое из них было чужим и в то же время знакомым, как будто из какого-то далёкого, забытого сна. Когда Михаил достиг второго подъезда, "коридор" повернул внутрь дома, на верхние этажи, где люди в белых одеждах замерли вдоль стен и лестничных перил.

Ступенька за ступенькой Михаил медленно поднимался наверх, пока, развернувшись на площадке между вторым и третьим этажами, он не остановился и не посмотрел вверх. Он увидел, что на этом этаже коридор обрывается. Михаил перевёл взгляд на стену и заметил цифру "3" на стене. Он мигом узнал её Михаил сам нацарапал её когда-то гвоздём: это был его дом, его подъезд, его этаж. Обрадовавшись, он ринулся вверх по лестнице. С каждой ступенью шум журчащей воды становился всё звонче и громче, перерастая в нестерпимый грохот водопада. Этот звук заглушал все другие ощущения, целиком поглощая его сознание. И вдруг одна-единственная чёткая мысль, словно ударив током, пронзила всё его тело: "Ручей!"

Михаил очнулся. Сырость и жуткий холод тотчас пронзили его до самых костей. Тело сотрясалось в неистовой дрожи, зубы выбивали безумную чечётку. Он вскочил, и его конечности взметнулись в хаотичном танце, отчаянно пытаясь разогнать стынущую кровь. Остановившись, он замер, вслушиваясь в окружающую тишину. Пот, выступивший по всему телу, начал быстро остывать, и холод атаковал с удвоенной яростью.

Михаил снова начал разминаться, его движения становились всё более отчаянными и интенсивными. Он глубоко приседал, затем резко выпрямлялся, подпрыгивая и размахивая руками. Затем начал боксировать с невидимым противником, нанося удары по воздуху и уклоняясь от воображаемых атак. Стал бегать на месте, высоко поднимая колени, перешёл на прыжки из стороны в сторону. Разогревшись, он встал, приставил ладони к ушам и, как радиолокатор, начал вертеться на месте, вслушиваясь в непроницаемый мрак. Но собственное тяжёлое дыхание и нарастающий звон в ушах мешали ему услышать то, что он хотел услышать.

В порыве отчаяния Михаил продолжил свои физические упражнения. Он выполнял скручивания корпуса, наклоны, растяжки всё, что могло заставить его тело генерировать тепло в этой неожиданно холодной ночи в горах. Затем, повинуясь внезапному импульсу, Михаил рухнул на корточки, впиваясь взглядом в окружающую тьму. Внезапное озарение побудило его вскочить и броситься к ближайшим кустам. Его руки, ведомые инстинктом, вцепились в лопухи. С яростным рывком он сорвал их и приставил к ушам. Вновь начав медленное вращение, Михаил напряг все свои чувства до предела. И тут сквозь лесную тишину просочился едва уловимый звук. Сердце забилось с утроенной силой, адреналин хлынул в кровь. Отбросив импровизированные локаторы, он рванул вперёд, движимый отчаянной жаждой жизни.

Михаил мчался сквозь лес, прикрывая глаза руками и уворачиваясь от деревьев, возникающих из тьмы в самый последний момент. Достигнув ручья, он сунул кисть руки в ледяную воду и мгновенно ощутил направление потока. Без колебаний он ринулся вниз по течению.

Ночной лес превратился в размытое пятно. Михаил нёсся вперёд, игнорируя ветви и кусты, которые рвали одежду и царапали кожу. Земля коварно уходила из-под ног, вынуждая его оступаться и падать, но каждый раз он вскакивал, продолжая свой безумный забег до тех пор, пока из мрака не проступили очертания охотничьего домика. Михаил достиг двери, распахнул её и ворвался внутрь, с треском захлопнув за собой. Он судорожно глотал воздух. Пересохшее горло горело огнём, каждый вдох отзывался острой болью. Лёгкие раздувались до предела, охваченные пламенем. Мышцы живота и диафрагмы пульсировали от перенапряжения. Виски стучали в такт сердцу, грохот которого заполнял уши раскатами грома.

Дрожащими руками Михаил лихорадочно шарил по столу. Пальцы наткнулись на фонарь. Щелчок выключателя и яркий луч осветил комнату, выделив на столе коробок спичек. Онемевшие пальцы не слушались, но Михаил упрямо вытащил спичку. Чирк! Вместо пламени лишь жалкий дымок. Спичка издала слабый треск, выпустив тонкую струйку серого дыма, растворившуюся в воздухе. Вторая попытка. Неудача. Третья спичка погасла, даже не вспыхнув. Отчаяние сжало сердце Михаила, но он не сдавался. Выхватив очередную спичку, он зажмурился и с силой провёл ею по тёрке коробка. Древесина ожила! Слабый треск и вдруг яркая вспышка! Крошечный огонёк затрепетал на кончике спички. Михаил, затаив дыхание, поднёс его к сухим щепкам в буржуйке, которые неохотно затлели. Ободрённый первым успехом, он подложил несколько тонких сухих веточек. Осторожно дул на них, борясь за каждую искру. Пламя разгоралось, охватывая сначала тонкие веточки, затем более крупные. Огонь уверенно захватил щепки, набирая силу. Михаил добавил ещё веток, затем одно толстое полено. Пламя с жадностью набросилось на дерево. Тепло начало разливаться по комнате, проникая в озябшее тело Михаила, возвращая его к жизни.

Огонь в буржуйке разгорелся, и Михаил ощутил, как напряжение постепенно отпускает его тело. Сердце всё ещё колотилось безумным молотом, лёгкие жадно хватали воздух, втягивая его со свистом. Бурлящий в крови адреналин порождал мелкую дрожь в мышцах. Обессиленный, он привалился спиной к стене, тяжело оседая на пол. Минуты тянулись. Исступлённое биение в висках начало утихать, и к Михаилу вернулось осознание произошедшего. Воспоминания пронзили его разум, вызвав новую волну ледяного озноба, прокатившуюся по спине. Но теперь он был в безопасности. Смертельная опасность, нависшая над ним удавкой, осталась снаружи, в кромешной тьме ночного леса. Здесь, в убежище, окружённый теплом огня, Михаил мог перевести дух. Однако эхо пережитого ужаса всё ещё резонировало в каждой клетке его тела, напоминая о том, что грань между жизнью и смертью он не пересёк лишь чудом.

7

Михаил вернулся домой заново рождённым человеком. Тот роковой день в горах, когда рёв неведомого зверя загнал его на дерево, а холод и тьма чуть не отняли жизнь, стал водоразделом между прежним и новым бытием. Часы, проведённые под безжалостным дождём и пронизывающим ветром, навсегда изменили его восприятие мира. Каждый миг спуска с дерева, каждый шаг по ночному лесу, каждая минута борьбы за жизнь в охотничьем домике выгравировали в его душе новое понимание реальности. Михаил, убеждённый атеист, канул в кромешную тьму. Оттуда вышел человек, познавший грань между жизнью и чем-то... иным.

Теперь утро для него начиналось не с привычной рутины, а с благодарного созерцания чуда нового дня. Солнечный свет, пробивающийся сквозь занавески, больше не был просто сигналом к началу рабочего дня. Он стал напоминанием о тепле и свете, которых он мог лишиться навсегда. Михаил понял, что каждое мгновение это дар, который может быть отнят в любой момент, и начал ценить каждый вдох, каждый удар сердца. Но самое главное: Михаил осознал, что до этого момента он жил в духовной темноте, не замечая настоящей сути мира.

Пережитый опыт заставил его задуматься о том, что может ждать человека за гранью жизни. Страх перед холодом и тьмой породил в нём стремление к теплу и свету не только физическому, но и духовному. Он начал искать смысл в каждом событии, в каждой встрече, чувствуя, что его земная жизнь лишь часть грандиозного плана, непостижимого для человеческого разума.

Воскресное солнце уже перевалило за зенит, когда Михаил вошёл в здание городской библиотеки. С трепетом в сердце приблизившись к знакомой двери средоточию его надежд и волнений и открыв её, он едва сдержал вздох облегчения: Светлана была здесь. После всего того, что с ним случилось, Михаил стал смотреть на Светлану совершенно иначе. Её вера, прежде казавшаяся наивным увлечением, раскрылась перед ним в новом свете. Пережив опыт близости к чему-то непостижимому, он начал проникать в глубину её убеждений. Спокойная уверенность Светланы в существовании высшей, направляющей силы открылась ему с новой стороны.

Михаил вспомнил, как мягко сияли её глаза и преображалось лицо, когда она говорила о своей вере. Он осознал, что религиозность Светланы проявляется в её повседневных делах доброте к людям, терпении, способности находить радость в простых вещах. Всё это теперь виделось ему не просто чертами её характера, а проявлением чего-то большего, связывающего её с тем непостижимым инобытием, к которому он сам оказался так близок. Михаил больше не думал о том, как её вера отпадёт за ненадобностью. Он понял, что Светлана, сама того не подозревая, всё это время была для него маяком, указывающим путь к свету. Теперь, когда его глаза открылись, он был бесконечно благодарен ей за это.

В сознании Михаила сформировалось новое видение их союза не просто как семьи в обычном понимании, а как духовного партнёрства, в котором они вместе будут расти и развиваться, поддерживая друг друга в поисках высшего смысла.

Завсегдатаи горницы, обычно приветствовавшие его сдержанными кивками, на этот раз застыли в немом удивлении. Светлана же... Её реакция пронзила Михаила острее любой иглы. В её глазах плескался неприкрытый испуг, словно перед ней предстал не знакомый человек, а её хрупкая мечта, готовая разбиться. Её голос пошатнулся, когда она произнесла: Проходите, Михаил; а взгляд, как зачарованный, не мог оторваться от его лица, следуя за ним, пока Михаил не занял свободное место на углу стола.

Причина такого удивительного эффекта крылась во внешности Михаила. Его всегда бледная кожа приобрела глубокий оттенок тёмного шоколада. Он выглядел человеком, месяцами жившим под палящим солнцем Сахары. Лицо и руки, открытые всем взглядам, поражали своей неестественной чернотой. Но не только загар привлекал их внимание. Его облик нёс на себе следы жестокой борьбы с дикой природой. Многочисленные царапины и ссадины красноречивее любых слов рассказывали историю, которую никто из присутствующих не мог разгадать, но которая, несомненно, была полна опасностей и лишений.

Ловя на себе пристальные взгляды присутствующих, Михаил рефлекторно вспомнил своё возвращение домой, когда мать, увидев его в таком состоянии, едва не лишилась чувств. Ему пришлось не один раз объяснять, что его внешний вид результат редких и непредвиденных обстоятельств в горах. Заверив её, что физически с ним всё в порядке и следы на коже скоро исчезнут, Михаил рассказал о сильном горном солнце и своей неосторожности во время прогулки по лесу. Он представил этот опыт как полезный, хоть и экстремальный, подчеркнув, что многому научился и стал сильнее духом. Эти слова, произнесённые с уверенностью и даже с долей юмора, помогли матери принять его изменившийся внешний вид.

Вадим Николаевич с увлечением рассказывал всем о своей дачной жизни, его тёмные глаза искрились, а руки оживлённо жестикулировали:

Я знаю, что у них где-то поблизости должно быть гнездо... но я его и не искал. Мне интересно было наблюдать за ними. Они каждый раз прилетают, когда я оставляю им хлеб. И как они только узнают? Я оставлю, и минут через десять они уже тут как тут, он сделал паузу, проводя рукой по своим аккуратно зачёсанным назад волосам. Один раз оставил и, как обычно, стал наблюдать. Сначала прилетела одна ворона. Или ворон. Нашла хлеб и давай громко каркать сразу же прилетела вторая. Они, видимо, одна семья. На месте не едят, а хватают кусок в клюв и улетают куда-то к себе в гнездо. Потом возвращаются. Так вот, прилетела одна ворона и начала громко каркать. Следом прилетела вторая. Схватили обе по куску хлеба и полетели к себе в гнездо. Летят понизу, близко к земле. Вдруг совсем с другой стороны прилетает и садится на крышу туалета третья ворона чужак. Эти две, что перетаскивали хлеб, как только её заметили, сразу же на полпути развернулись и полетели к ней. Летят и громко каркают прогоняют её, Вадим Николаевич сделал паузу, интригующе подняв брови и оглядываясь вокруг, затем снова заговорил, понизив голос. Самое удивительное то, что они громко каркали во время полёта, с кусками хлеба в клювах! Помните басню Крылова Ворона и сыр: Ворона каркнула во все воронье горло: Сыр выпал с ним была плутовка такова? Так вот, ворона каркнула, а хлеб-то хлеб не выпал вовсе! Представляете? Они каркают, не раскрывая клюв! Я бы сам не поверил, если бы мне кто рассказал... он весело засмеялся, поочерёдно заглядывая в лица окружающих в ожидании их одобрения.

Ну Вадим Николаевич с лёгкой усмешкой на губах подалась вперёд Марина. Не надо относиться к этому так серьёзно. Это всего лишь басня. У Крылова много персонажей, которые могут делать то, что в реальной жизни они не делают. Например, вспомните басню про трудолюбивого медведя, она немного помедлила, припоминая слова:

Увидя, что мужик, трудяся над дугами,

Их прибыльно сбывает с рук

(А дуги гнут с терпеньем и не вдруг).

Медведь задумал жить такими же трудами

Лёгкая волна весёлости прошла по собравшимся. Марина, подбодрённая таким вниманием, продолжила с ещё большим воодушевлением:

Или вспомните про мартышку, осла, козла да мишку, которые затеяли сыграть квартет?

Вадим Николаевич покачал головой, улыбаясь, и поднял обе руки в знак согласия.

Да, Марина, басни Крылова полны вымысла и аллегорий Но я почему-то всю жизнь так и считал, что с открытым ртом ворона каркать не может

Порой в ходе наблюдений за животными вкрадывается такая кощунственная мысль, что выживаемость братьев наших меньших тоже подчинена библейским законам. Внезапные болезни и неожиданные природные катаклизмы подчас уничтожают наиболее приспособленных из них для данной среды обитания, присоединился к беседе Геннадий, который сегодня выглядел задумчивым. Мне особенно запомнился случай из жизни волчьей стаи. Был снят документальный фильм о жизни волков, в котором показывалось, как самую многочисленную и сильную стаю, занимавшую лучшую территорию, постигла целая серия неудач: все матёрые волки вымерли от непонятной болезни, а самки оказались бесплодными. В итоге эта гроза целого края вынуждена была уступить своё изобилующее дичью место под солнцем более слабым и малочисленным конкурентам, среди которых были даже калеки. И всё это произошло без какого-либо вмешательства со стороны человека.

Геннадий замолчал и задумчиво стал смотреть в окно. Никто не решался заговорить, ожидая, что он вот-вот подведёт итог своим словам.

Но, возможно, это просто мои домыслы. Хотя Раньше я часто встречал в литературе мнение, что животные не могут видеть сны, так как их мозг не такой, как у людей. Сколько себя помню, у нас всегда были кошки и собаки в доме. И я много раз наблюдал за тем, как они во сне шипят на кого-то, скулят, убегают или гонятся за кем-то. Стоило мне их разбудить на меня смотрели те же глаза, что и у человека, которому только что приснился кошмар. Но мало ли что может привидеться... Как известно, первое впечатление обманчиво. Каково же было моё удивление, когда недавно я прочитал в одной газете, что современные исследования показывают: многие животные, включая млекопитающих и птиц, находятся в фазе быстрого сна, аналогичной фазе сновидений у людей

Какой-то Геннадий сегодня не такой, Вадим Николаевич улыбнулся, подмигивая Марине.

Животные действительно очень разумны... Геннадий тяжело вздохнул и продолжил, глядя в окно, пока в дело не вступают гормоны. Возьмёшь себе в дом питомца, холишь его, лелеешь, а он возьми да и сбеги неизвестно куда в один прекрасный день, повинуясь инстинктам. Брачный период закончился, а дороги назад не знает. И ждёт его либо голодная смерть, либо его разорвут на клочья те, кого дома не холили и не лелеяли.

У тебя сбежала собака? перестав улыбаться, поинтересовался Вадим Николаевич.

Нет... Геннадий замолчал, погрузившись в раздумья или воспоминания. Его лицо исказилось. Я... я сегодня среди ночи проснулся. Меня разбудил душераздирающий кошачий вопль. Такой... такой, что... Я подлетел к окну. Там, в темноте, стая бродячих собак... Они рвали кошку на части... Я закричал, замахал руками, пытаясь их отогнать, но... но было уже слишком поздно, его голос сорвался, он сглотнул ком в горле и продолжил. Кошка... она могла только передними лапами шевелить. Её глаза... Я никогда этого не забуду... Два часа... Два часа она цеплялась за жизнь. А потом... потом испустила последний выдох... Громко так. На весь двор было слышно... Он до сих пор стоит у меня в ушах...

Геннадий замолчал, уставившись в пустоту невидящим взглядом. Комната погрузилась в гнетущее безмолвие. Мрачные образы страданий несчастного животного непроизвольно возникли в голове каждого, оставляя после себя чувство дискомфорта.

Я тоже не могу забыть одну историю, Вадим Николаевич также тяжело вздохнул. Возле нашего подъезда появился маленький рыжий котёнок. Каждое утро, уходя на работу, я его подкармливал. А вечером, возвращаясь домой, снова встречал его у подъезда. Гладил, играл с ним немного. Котёнок быстро ко мне привык и всегда радостно бежал навстречу, Вадим Николаевич мельком улыбнулся, вспоминая прошлое. Но однажды утром я вышел из дома, а котёнка нет. Я позвал его, ждал... Нигде не видно. Решил, что покормлю вечером. Весь день на работе не мог отделаться от тревожного чувства, руки пенсионера затряслись, он сцепил их в замок, пытаясь унять дрожь. Вечером возвращаюсь, а котёнка опять нет. Сердце защемило... Я стал его звать, ходить вокруг дома. И вдруг... заметил в палисаднике под деревом что-то рыжее. Ноги стали ватными, не хотели идти туда. Но я заставил себя подойти ближе. Это был он, наш котёнок. Мёртвый, глаза Вадима Николаевича заблестели, он поднял взгляд к потолку. Несколько секунд он молчал, часто моргая и едва заметно покачивая головой. Затем, слегка прочистив горло, он опустил взгляд и продолжил свой рассказ уже более тихим, чуть охрипшим голосом. Я не знаю, что с ним случилось. Может, болезнь какая, может... Но до сих пор не могу себе простить. Если бы я его забрал домой, может, он бы выжил. А теперь... Каждый раз, проходя мимо того места, я вспоминаю его...

Воспринимать животных как разумных существ нам мешает наша зависимость от них, сказал Сергей, привыкший говорить, не глядя ни на кого. Даже растения, говорят, умеют чувствовать. Если мы начнём воспринимать их как себе равных, чем мы тогда станем питаться?

Светлана, обычно тихая и сдержанная, сидела, потрясённая историями друзей. Её глаза блестели, а руки, сложенные на коленях, слегка подрагивали. Она переводила взгляд с одного рассказчика на другого, не зная, как выразить своё сочувствие.

Набравшись решимости, она подняла голову и тихо, с лёгкой дрожью в голосе, произнесла:

Я... я вспомнила кое-что. У Фёдора Михайловича Достоевского в романе Братья Карамазовы старец Зосима говорил о животных. Может быть, это...

Она неуверенно встала, на мгновение замерла, затем быстро вышла из комнаты. Вернувшись через минуту с книгой, Светлана осторожно опустилась на своё место. Её пальцы слегка дрожали, когда она начала читать:

ночь светлая, тихая, тёплая, июльская, река широкая, пар от неё поднимается, свежит нас, слегка всплеснёт рыбка, птички замолкли, всё тихо, благолепно, всё богу молится. И не спим мы только оба, я да юноша этот, и разговорились мы о красе мира сего божьего и о великой тайне его. Всякая-то травка, всякая-то букашка, муравей, пчёлка золотая, всё-то до изумления знают путь свой, не имея ума, тайну божию свидетельствуют, беспрерывно совершают её сами, и, вижу я, разгорелось сердце милого юноши. Поведал он мне, что лес любит, птичек лесных; был он птицелов, каждый их свист понимал, каждую птичку приманить умел; лучше того как в лесу ничего я, говорит, не знаю, да и всё хорошо. Истинно, отвечаю ему, всё хорошо и великолепно, потому что всё истина. Посмотри, говорю ему, на коня, животное великое, близ человека стоящее, али на вола, его питающего и работающего ему, понурого и задумчивого, посмотри на лики их: какая кротость, какая привязанность к человеку, часто бьющему его безжалостно, какая незлобивость, какая доверчивость и какая красота в его лике. Трогательно даже это и знать, что на нём нет никакого греха, ибо всё совершенно, всё кроме человека безгрешно, и с ними Христос ещё раньше нашего. Да неужто, спрашивает юноша, и у них Христос? Как же может быть иначе, говорю ему, ибо для всех слово, всё создание и вся тварь, каждый листик устремляется к слову, богу славу поёт, Христу плачет, себе неведомо, тайной жития своего безгрешного совершает сие. Вон, говорю ему, в лесу скитается страшный медведь, грозный и свирепый, и ничем-то в том неповинный. И рассказал я ему, как приходил раз медведь к великому святому, спасавшемуся в лесу, в малой келейке, и умилился над ним великий святой, бесстрашно вышел к нему и подал ему хлеба кусок: Ступай, дескать, Христос с тобой, и отошёл свирепый зверь послушно и кротко, вреда не сделав. И умилился юноша на то, что отошёл, вреда не сделав, и что и с ним Христос. Ах, как, говорит, это хорошо, как всё божие хорошо и чудесно!.

Голос Светланы, тёплый и искренний, проникал в самое сердце, даруя ощущение покоя и надежды. Михаил был совершенно очарован ею. В этот миг она явилась перед ним воплощением ангельской чистоты и добродетели той самой, на которой держится весь мир. Он ощущал, как в его груди разгорается пламя неизъяснимого чувства, готовое в один миг пожрать всё его существо. Но это было не мимолётное телесное влечение, а высокое духовное томление, жажда обрести Прекрасное и слиться с ним воедино.

Можно мне сегодня пойти с вами покормить уток? Вы ведь каждое воскресенье ходите на набережную? предложил Михаил Светлане, когда все начали потихоньку расходиться.

Если хотите, мы можем погулять в парке, там сейчас так красиво, улыбнулась Светлана. Её глаза ярко заблестели, свидетельствуя о том, что она была искренне рада его предложению.

Парк в этот день предстал волшебным царством. Величавые клёны гордо возвышались над тропинками, их густая листва сплеталась в живой купол, сквозь который солнечные лучи пробивались тончайшими сияющими нитями. Белоснежные берёзы с грациозно изогнутыми ветвями придавали парку ощущение невесомости и безмятежности. Они щедро пропускали свет, и их светло-зелёные листья искрились магическими переливами.

Могучие и стройные сосны выстроились чуть поодаль, охраняя это зелёное королевство. Их стволы устремлялись ввысь, даря ощущение бескрайнего простора и свободы. От хвойных исполинов струился тонкий, но насыщенный аромат смолы, сливаясь с благоуханием цветов в неповторимый эликсир лета. В тени этих великанов царила прохлада и уют.

Каждое дерево в этом парке было уникальным шедевром, но вместе они образовывали гармоничный ансамбль, услаждающий взор и душу каждого прохожего. Птицы, устроившись на ветвях, заливались весёлой трелью; их хор разносил в воздухе мелодии лета. На земле расстилался мягкий покров из сочной, ярко-зелёной травы. Каждая травинка блестела, украшенная каплями воды от недавнего полива.

Автоматические разбрызгиватели, установленные по всему парку, с точностью часового механизма включались через определённые промежутки времени, орошая газоны прохладными струями. Этот искусственный дождь не только поддерживал свежесть травы, но и служил источником особого микроклимата, даря прохладу в жаркий летний день.

В этом зелёном мире кипела своя жизнь: юркие кузнечики совершали впечатляющие прыжки, а трудолюбивые муравьи деловито сновали по своим тайным тропам, огибая мокрые участки. Некоторые насекомые, потревоженные внезапным поливом, возвращались на свои места, приспосабливаясь к регулярному ритму работы разбрызгивателей. Яркие божьи коровки неспешно ползли по стебелькам, изредка расправляя крылышки и взлетая.

В самом сердце парка раскинулась великолепная композиция, сочетающая в себе роскошную клумбу и фонтан. Клумба, настоящее произведение садового искусства, окружала фонтан широким цветочным кольцом. Городские службы превзошли себя, создав из цветов замысловатый рисунок. В центре цветочной композиции, прямо перед фонтаном, красовался герб города, искусно выложенный из ярко-красных сальвий и белоснежных алиссумов. Вокруг герба змеилась лента из синих петуний, символизирующая реку, протекающую через город. По внешнему краю клумбы пламенели оранжевые бархатцы, создавая эффект солнечных лучей. Между ними были мастерски высажены фиолетовые вербены, образующие причудливые узоры. Ближе к земле расстилался ковёр из нежно-розовых лобелий, придавая всей композиции мягкость и воздушность.

Из центра этого цветочного великолепия бил ввысь внушительный фонтан. Его хрустальные струи, играя на солнце, рассыпались несметным числом сверкающих брызг. Вокруг фонтана и клумбы собирались люди, наслаждаясь прохладой, умиротворяющим шумом воды и ароматом цветов. Дети с восторженными криками пытались поймать радугу, возникающую в водяной пыли, и с любопытством разглядывали узоры из цветов. Эта центральная композиция парка не только радовала глаз, но и привлекала множество пчёл и бабочек, которые кружились над цветами в своём непрерывном полёте.

У дорожки, ведущей к детской площадке, стояла яркая тележка с мороженым. Улыбчивая мороженщица в белоснежном переднике и кокетливой шапочке ловко орудовала большой ложкой, накладывая шарики разноцветного лакомства в вафельные рожки. Очередь из детей и взрослых не иссякала в жаркий день холодное лакомство пользовалось особым спросом.

Детская площадка звенела от смеха и радостных криков. Яркие качели взлетали к небу, карусель кружилась. В песочнице дети постарше увлечённо строили замысловатые замки из песка, украшая их веточками и камешками. Родители сидели на скамейках вокруг площадки, наблюдая за своими чадами и тихо переговариваясь. Всё это погружало в беззаботный летний день, наполненный радостью и детским смехом. Парк жил своей особенной жизнью, приглашая каждого прохожего окунуться в этот оазис спокойствия и веселья посреди городской суеты.

Давай перейдём на ты, Михаил? неожиданно предложила Светлана.

Да, давай. Я сам хотел тебя об этом попросить, Михаил слегка покраснел и нервно провёл рукой по волосам. Он попытался встретиться взглядом со Светланой, но тут же снова отвёл глаза, чувствуя, как краска заливает не только щеки, но и шею. Его растерянность была очевидна: он не ожидал, что девушка проявит такую инициативу, и теперь не знал, как реагировать, чтобы не выглядеть неопытным в общении с противоположным полом.

Что с тобой произошло? спросила Светлана с беспокойством в голосе.

Михаил, всё ещё смущённый неожиданным переходом на ты, попытался собраться с мыслями.

Я... я не уверен, как объяснить, начал он, запинаясь. Последние недели были... Понимаешь, я столкнулся с чем-то Не могу точно сказать, что это было, но я чувствую себя другим человеком. Как будто я прожил целую жизнь за несколько дней. Я вижу мир иначе, понимаю вещи, которые раньше казались мне загадкой, он посмотрел ей прямо в глаза. Светлана, ты веришь в судьбу? В то, что иногда вселенная даёт нам шанс всё изменить?

Светлана молчала несколько секунд, осмысливая его слова.

Я верю, что Господь иногда посылает нам испытания, чтобы мы могли переосмыслить свою жизнь и стать лучше. Расскажи мне, что случилось в твоей поездке?

Я отправился в горы хотел покорить вершину. Но всё пошло не так, он слегка поёжился, вспоминая пережитое. Я заблудился в лесу. Наступила ночь, пошёл дождь. Я оказался один в полной темноте, промокший до нитки, замёрз... Я думал, что умру там. Никогда не испытывал такого отчаяния. А потом... потом было что-то вроде видения. Я увидел свой дом, людей в белых одеждах. И это видение каким-то образом привело меня к спасению я смог найти ручей и вернуться в охотничий домик, Михаил посмотрел на Светлану. Не знаю, было ли это что-то сверхъестественное или игры моего разума, который пытался защитить меня от гибели. Но я точно знаю, что после той ночи я стал другим человеком. Я как будто заново родился.

Светлана внимательно слушала, её лицо выражало глубокое понимание.

Я думаю, что Господь действительно дал тебе шанс. Он сохранил твою жизнь и показал тебе что-то важное, тихо сказала она. Не торопись, дай себе время осмыслить всё это.

Заметив, как Михаил напрягся, вспоминая пережитое, Светлана решила не продолжать эту тему. Она поняла, что воспоминания о недавних событиях всё ещё слишком болезненны для него. Вместо этого она мягко перевела разговор в более нейтральное русло.

Смотри, видел, какую красивую клумбу сделали? она указала рукой в сторону фонтана.

Михаил обратил внимание на клумбу, и Светлана стала рассказывать ему о композиции. Она объяснила, что цветы образуют герб города и символическую реку. Тем временем мимо них прошла девушка в джинсах с дырами на коленях. Вид рваной одежды на фоне ухоженной клумбы для Михаила грубо нарушал гармонию окружающей красоты.

Почему люди не зашивают свою одежду? Как они не стесняются так ходить? Михаил недовольным взглядом проводил девушку.

Это такая мода. Она появилась в 1970-х годах как часть панк-культуры. Панки намеренно рвали одежду в знак протеста против общества потребления. Потом это подхватили знаменитости, и дизайнеры начали специально производить джинсы с дырками.

Джинсы специально так шьют? Надо же, сколько всего стоит за простыми дырками на джинсах Но я всё равно не понимаю, как можно носить рваную одежду закончил он с ноткой осуждения в голосе, его взгляд всё ещё был направлен в ту сторону, куда ушла девушка.

Да, улыбнулась Светлана. Возможно, история у этих дырок гораздо глубже. В некоторых культурах существовала традиция рвать на себе одежду в знак скорби. Это могло происходить и во время публичных казней. Во время Французской революции были популярны вечеринки а-ля виктим, где люди носили одежду, напоминающую ту, в которой осуждённых вели на гильотину. А в средневековой Европе преступников часто вели на казнь в рваной одежде, символизирующей их падение. Но современная мода на рваные джинсы не имеет прямого отношения к этим фактам.

Скажи, а почему ты перестала работать в школе? Ты так хорошо сейчас прочла нам отрывок про старца Симу...

Старца Зосиму, улыбнувшись, поправила она его.

Извини, старца Зосиму... немного сконфузился Михаил. Тебе, наверное, было сложно преподавать детям, да? Я имею в виду... Михаил пытался подбирать правильные слова, чтобы как-нибудь ненароком не обидеть её. Я имею в виду, что в школе много преподают Толстого, а его романы очень... непростые для верующего человека.

Нет, просто работа в школе отнимала всё моё свободное время, начала она, задумчиво глядя в сторону. Но Лев Николаевич действительно кажется мне сложной фигурой. С одной стороны, его произведения потрясающе глубокие и многослойные, с другой его взгляды на религию и жизнь вообще иногда кажутся противоречивыми. Вспомнить хотя бы его знаменитое письмо к Гаврилову, где он сравнил поэзию с танцующим пахарем. Стихотворство, даже когда оно хорошее, писал он, есть очень глупое суеверие.

Она сделала паузу, посмотрев на Михаила, затем, оживлённо жестикулируя руками, заговорила вновь:

Важно показать ученикам, что мир литературы огромен и разнообразен. Вот, например, Достоевский мой любимый писатель. Его произведения дают совсем другой взгляд на веру и религию. Толстой и Достоевский как два полюса один стремится к утопии на земле, другой к глубине человеческой души. Достоевский часто говорил, что жизнь это страдание. Но в этом страдании и заключается её глубокий смысл. Он показывал, как через страдание мы можем найти истинное понимание себя и окружающего мира. Он писал, что страдание очищает душу, делает нас сильнее и глубже. Вспомни Раскольникова, который через муки и терзания приходит к истине.

Светлана говорила с таким воодушевлением, что её слова показались Михаилу каким-то откровением.

Жизнь это не только радости и удовольствия, продолжила она, но и боль, и страдание. И в этом заключается её истинная красота и смысл. Ведь только пройдя через страдания, мы можем по-настоящему понять и ценить радость.

Это правда, согласился Михаил. Там в горах я осознал хрупкость нашего существования. Я понял, что жизнь это не только... материя. Должно быть что-то большее, какое-то продолжение после того, как мы покидаем этот мир. Что-то очень тёплое и светлое. Очень хорошее и... он почувствовал, как в эту минуту между ними установилась атмосфера глубокого доверия, образовалась незримая связь. В этот момент он обратил внимание на окружающую их картину: птицы всё так же весело щебетали, перелетая с ветки на ветку, а на газонах дети играли в догонялки. Один мальчик, в ярко-красной футболке, притворялся каким-то монстром, видимо из мультфильма, и, подкрадываясь к другим детям, которые прятались от него за деревьями, громко рычал и пугал их. Те сильно кричали и, смеясь, убегали от него, ...нехорошее. Скажи, а в моём возрасте ещё не поздно покреститься? Я знаю, что у каждого человека есть свой ангел-хранитель, который даётся во время крещения...

Никогда не поздно, мягко ответила Светлана, внимательно вглядываясь в его лицо.

Знаешь, когда я заблудился там, в лесу, мне стало немного страшно... Страшно не из-за физических мучений, а из-за осознания того, что я совсем один перед лицом смерти... Когда я могу креститься? И где это можно сделать? Я хочу сделать это как можно скорее.

Светлана улыбнулась ему, её лицо светилось радостью.

Я думаю, что крещение можно провести уже в следующую субботу, если ты действительно этого хочешь. Мы пойдём вместе.

Михаил и Светлана долго гуляли по парку. Светлана рассказывала о своей работе в библиотеке, о новых книгах, которые недавно поступили, и о том, как она организует литературные вечера для местных жителей. Михаил, в свою очередь, делился деталями о своей работе на заводе, рассказывая о сложностях производства и о своих коллегах. Увлечённые приятной беседой, они купили мороженое и решили продолжить прогулку на набережной.

На набережной они провели некоторое время, кормя уток и наслаждаясь спокойствием воды и компанией друг друга. Время пролетело незаметно, и вскоре они отправились в сторону дома Светланы. Подойдя к её подъезду, они остановились и договорились о встрече в субботу у церкви. После этого Михаил направился домой, чувствуя, как этот день становится началом чего-то нового и важного в его жизни.

8

Церковь, в которой должно было состояться крещение Михаила, хранила дыхание прошедших эпох, затерявшись среди роскошных особняков. Строение пряталось за высоким забором, ворота которого распахивались с первыми лучами солнца. Сквозь кованые узоры ворот взору открывалась стройная колокольня тонкая деревянная башня, увенчанная массивным колоколом. Отсюда звонарь возвещал прихожанам о начале и завершении службы.

Сама церковь представляла собой деревянное здание, напоминающее старинный деревенский дом. Её крышу покрывала жесть бирюзового оттенка, а на вершине возвышался позолоченный шестиконечный крест, который ловил солнечные лучи и превращался в сияющий маяк для всех, ищущих духовного пристанища.

Внутри церкви царило особое, тихое и благоговейное настроение. Воздух пропитывался ароматом ладана и пчелиного воска от зажжённых свечей, смешиваясь с едва уловимым запахом старого дерева, хранящего многолетнюю историю. На потолке, поддерживаемом массивными деревянными балками, раскинулись росписи с ангелами, трубящими в небесные трубы. Вокруг балок возвышались аналои деревянные стойки с иконами, к которым верующие приближались для молитвы и целования святых образов.

В углу справа при входе притаилась небольшая церковная лавка, предлагающая свечи, иконки и другие религиозные предметы. Рядом располагались деревянные лавки для посетителей, приглашающие присесть и отдохнуть. Свет, проникающий через простые окна с двух сторон, создавал мягкое освещение, играя на позолоченных иконах и мерцающих лампадах, окутывая весь интерьер таинственным сиянием. Две ступени вели на солею место служения священника или диакона во время богослужения. Здесь же возвышался многоуровневый иконостас. Иконы, озарённые мягким светом лампад, обретали жизнь, наполняя помещение священным трепетом. За иконостасом скрывался алтарь, недоступный посторонним взглядам, являющийся сердцем этой маленькой церквушки. Святилище, дышащее глубокой духовностью в каждом своём уголке, погружало в состояние умиротворения и близости к высшим силам. В этой тишине и свете, среди ароматов и звуков, каждый входящий в храм ощущал, что его душа преисполняется миром и покоем. Пространство церкви, при своих скромных размерах, раскрывалось огромным и вечным, отражая ту бесконечность, к которой устремлялись сердца верующих.

В субботу после полудня Михаил, не доходя до церкви несколько домов, заметил Светлану, ожидающую его у ворот. После радостного приветствия она сказала:

Совершеннолетним для крещения не требуются крёстные родители, но я сегодня постою рядом с тобой в качестве помощницы. Для начала нам надо записаться. Подожди меня здесь.

Светлана накинула на голову платок, трижды осенила себя крестным знамением и, поклонившись, вошла в церковь. Михаил остался снаружи, окидывая взглядом скопившихся у ворот людей. Его сердце билось чаще обычного: двадцать три года жизни без веры, и вот он здесь, на пороге решения, которое изменит всю его жизнь.

Воздух вокруг храма наполнялся предвкушением и трепетом, а каждый человек, стоящий у ворот, нёс в себе свою историю и свои надежды, связанные с этим священным местом. Михаил ощущал некоторую неловкость среди этих людей, словно он был из другого круга. Он ловил себя на мысли, что не знает, как себя вести, что говорить, куда смотреть. Некоторые из присутствующих, прижимая к себе младенцев, пытались успокоить их плач и крики, время от времени разрывающие воздух. Михаил невольно улыбнулся, подумав, что эти младенцы, возможно, чувствуют то же самое, что и он сейчас волнение перед неизвестностью и неуверенность в готовности менять привычный мир.

Задумчиво разглядывая маленькую церковь, Михаил недоумевал, каким образом все эти люди сумеют разместиться внутри. Но ещё больше его занимал вопрос: сможет ли он сам вместить в себя то новое, что готовилось войти в его жизнь? Годы скептицизма и рационального мышления боролись в нём с неожиданно возникшим стремлением к чему-то большему, непознанному.

Когда Светлана вышла, она улыбнулась Михаилу, и они ещё какое-то время стояли вместе, наблюдая за суетой вокруг, пока в дверях церкви не показался дьякон высокий и серьёзный, с густой бородой и внимательным взглядом. Он обвёл собравшихся глазами и, подняв руку, пригласил всех войти внутрь.

Пожалуйста, проходите, братья и сёстры, прогремел его низкий голос, эхом разносясь по двору.

Люди начали медленно продвигаться к дверям, стараясь не толкаться и не мешать друг другу. Вход в церковь был узким, вынуждая всех идти по одному. Войдя внутрь, Михаил замер в изумлении, поражённый количеством людей, уместившихся в этом маленьком храме. Воздух был насыщен смесью запахов: благовонного ладана, естественного тепла человеческих тел и нежного аромата горящих восковых свечей. Иконы окутывали пространство особой святостью. Глаза святых на образах как бы внимательно наблюдали за происходящим, безмолвно благословляя всех собравшихся.

Священник в золотых облачениях стоял неподвижно у купели, внутренне настраиваясь на начало таинства. Подняв руку, он призвал всех к тишине и начал читать молитвы. Его глубокий, проникновенный голос заполнил всё пространство, проникая в самое сердце каждого присутствующего. Молитвы звучали древними песнопениями, слова которых при первом знакомстве было трудно разобрать, но несмотря на непонятность слов, Михаил чувствовал их силу и значимость. Каждый звук, каждое движение в храме приобретало особый смысл, создавая ощущение причастности к чему-то великому и непостижимому.

Когда священник обратился лицом к собравшимся и пригласил крещаемых встать в ряд, а крёстным родителям занять места позади них, в церкви началось оживление. Волна беспокойства прокатилась по рядам. Родители и крёстные, переговариваясь и переглядываясь, пытались найти свои места, создавая картину лёгкого хаоса. Дети держались за руки; на лицах некоторых читался испуг, у других любопытство. Ранее установившуюся тишину поглотил гул голосов и шум шагов.

В этот момент в зал вошёл дьякон. Он начал методично, с чёткими и уверенными движениями, направлять людей, лично выстраивая ряды. Его голос, спокойный, но обладающий непреклонной силой, успокаивал даже самых взволнованных. Под его руководством броуновское движение постепенно стихло, и в помещении вновь воцарился порядок.

Стоя в первом ряду, Михаил заметил, что младенцев среди крещаемых было гораздо меньше, чем взрослых. Креститься пришли люди самых разных возрастов. Самый старший из них выделялся своей белой головой, а с его лица не сходила лукавая улыбка. Когда все наконец заняли свои места, священник вновь поднял руку, и в помещении наступила глубокая тишина. Все взгляды с ожиданием устремились к нему.

Каков символ веры у православных? прозвучал в тиши его звучный голос, направленный к первому ряду.

Неожиданный вопрос батюшки нарушил благоговейное состояние крещаемых, готовившихся к таинству: никто не смог ответить. Тогда священник обратился уже ко всем присутствующим:

Ну же, крёстные, помогаем своим крестникам! Во что веруем, православные?

Среди шорохов одежд и тихого дыхания прихожан, ставших единственным ответом на вопрос священника, вдруг прозвучал голос Светланы, раздавшийся за спиной Михаила:

Верую в единого Бога Отца, Вседержителя

Священник остановил её поднятой ладонью характерным жестом опытного учителя, желающего услышать ответ не только от отличника, но от всего класса.

Каков символ веры у православных, братья и сёстры? снова прозвучал в тиши его звучный голос.

И тут, подобно разразившейся грозе, со всех сторон посыпались ответы:

В Иисуса Христа!

В Господа нашего Иисуса Христа!

В Святого Духа!

В Отца, Сына и Святого Духа!

В Пресвятую Богородицу, матерь Бога нашего Иисуса Христа!

В Господа нашего Иисуса Христа и во Святую Троицу!

Михаил насчитал не менее шести вариантов неповторяющихся ответов, но все они, как выяснилось, оказались неверными. Выслушав всех, священник обратился к дьякону, стоявшему рядом, и попросил его произнести символ веры. Дьякон начал декламировать Никейский символ веры. Его размеренный и торжественный голос эхом отражался от стен и свода церкви, напоминая величественный перезвон. Прихожане застыли, погружённые в слова вековой молитвы.

По завершении чтения дьякон объяснил всем, как правильно налагать на себя крестное знамение. Затем священник обратился к пастве:

Вот истинный символ нашей веры, братья и сёстры. Это то, во что мы все веруем искренне и непоколебимо из поколения в поколение.

После этого он начал обряд с благословения и чтения молитв.

Отрекаетесь ли вы от сатаны? спрашивал он, обращаясь к крёстным родителям и крещаемым.

Все повернулись лицом к западу и трижды повторили за священником слова отречения. Это действие символизировало отказ от зла и начало новой жизни. Затем все повернулись лицом к алтарю и начали повторять за ним слова Символа веры. Священник приступил к освящению воды в купели небольшом чане, установленном в церкви. Читая молитвы, он трижды погрузил крест в воду, осеняя её крестным знамением. Затем добавил в купель святое миро, смешивая его с водой.

После этого начался священный обряд миропомазания. Священник обмакивал кисточку в освящённое миро и с благоговением наносил крестообразные знаки на лоб, глаза, ноздри, уста, уши, грудь, руки и ноги каждого крещаемого, произнося при этом слова благословения: Печать дара Духа Святаго. Аминь. Когда кисточка, пропитанная миром, нежно коснулась лба Михаила, он ощутил лёгкий холодок, от которого мурашки пробежали по его спине. Но стоило священнику нанести крестообразный знак на его грудь, как миро начало согреваться от тепла его тела, оставляя за собой чувство умиротворения и глубокого покоя. Продолжая обряд, священник помазал миром глаза, нос, губы и уши Михаила, символизируя освящение всех органов чувств. Завершая таинство, он нанёс миро на руки и ноги, благословляя все действия и пути нового члена церкви.

Когда священник завершил миропомазание, наступил кульминационный момент троекратное погружение в воду. Поскольку в купели едва мог поместиться младенец, взрослым производилось только омовение головы. Михаил подошёл к купели. Священник поднял руку, держа чашу с освящённой водой. Михаил склонил голову, закрыл глаза и почувствовал, как холодная освящённая вода скользит по его лицу и стекает на плечи.

Крещается раб Божий Михаил во имя Отца услышал он зычный голос рядом.

Вода снова коснулась его головы, и священник произнёс: И Сына. Когда вода в третий раз полилась ему на голову, священник завершил: И Святого Духа. Аминь. Михаил открыл глаза и встретился взглядом со священником, который улыбнулся ему с одобрением и благословением. В этот момент на его голову опустилось белое полотенце Светлана начала нежно вытирать ему волосы.

После этого батюшка совершил облачение новокрещённого. Он надел на Михаила белую крестильную рубашку, символизирующую чистоту души, омытой от грехов. Затем надел на него нательный крестик символ веры и принадлежности к Церкви. В завершение обряда священник осторожно отстриг немного волос Михаила в виде креста. Этот акт символизировал посвящение человека Богу и его готовность служить Ему.

Закончив процесс омовения, началось причастие младенцев, и Михаил со Светланой отошли к стене церкви. Он посмотрел на неё и увидел в её глазах искреннюю радость и поддержку. Она улыбалась, её лицо светилось мягким, почти неземным светом, отражая всю торжественность и значимость момента.

После окончания таинства священник произнёс заключительные молитвы, благословил новокрещёных и их семьи; напомнил крёстным родителям об их ответственности перед Богом за своих подопечных:

Любите их, принимайте живое участие в их судьбе словом и делом, прозвучали его последние напутственные слова, и люди начали покидать церковь.

Михаил со Светланой вышли наружу и пошли по тихой летней улочке. Михаил, ещё полон впечатлений от совершённого таинства, начал задавать Светлане множество вопросов, один любопытнее другого.

А как бы меня крестили, если бы моё имя было не Михаил, а Геракл? с улыбкой спросил он, представляя себе этот необычный вариант.

Светлана весело рассмеялась:

Ну, вряд ли бы священник согласился крестить тебя под именем древнегреческого героя. Скорее всего, он выбрал бы тебе подходящее христианское имя. Может быть, Георгий или Пётр.

У нас на работе один слесарь, Гриша, когда увольнялся, боялся, что мастер на него сильно обидится. Потому что он помог Грише устроиться на завод, когда с работой было очень сложно. Гриша проработал у нас всего два года. Пошёл учиться то ли на экономиста, то ли на дизайнера. В общем, совесть его мучила перед увольнением. Мастер похлопал его по плечу и говорит: У китайцев есть такое выражение: "Не бойся выбрать неподходящую профессию, бойся выбрать неподходящее имя". И рассказал о своём знакомом по имени Перкосрак Виленович. Перкосрак это сокращение от ПЕРвая КОСмическая РАКета. И что удивительно: этот человек, Перкосрак, так и не поменял своё имя у него и сын, и дочь носят его отчество: Анатолий Перкосракович и Вероника Перкосраковна Уаа-ба-ба-ба-ба! Михаил громко расхохотался, довольный своей шуткой. А почему в православии не крестят под иностранными именами?

Светлана улыбнулась, покачав головой:

В православии есть давняя традиция давать имена в честь святых. В церкви есть список канонических имён, связанных со святыми. Это делается для того, чтобы у человека был небесный покровитель. Если имя человека отсутствует в этом списке, ему предлагают выбрать каноническое имя. Это также связано с культурной традицией и языковыми особенностями некоторые иностранные имена сложно произносить на церковнославянском языке, который используется в богослужениях. Хотя сейчас эта практика не такая строгая, как раньше.

Михаил задумался на мгновение:

А что бы священник сделал, если бы нужно было обрезать волосы, а я оказался лысым?

Светлана снова засмеялась, её смех был лёгким и заразительным:

В таких случаях церковь обычно проявляет гибкость. Если человек совсем без волос, священник может символически провести ножницами над головой или слегка коснуться кожи головы. Главное ведь не в самом действии, а в его духовном значении это символ посвящения себя Богу.

Михаил не смог удержаться и от следующего вопроса:

А что, если бы я случайно опрокинул купель и вся вода выплеснулась на пол?

Светлана, чуть покраснев от смеха, ответила:

Это было бы очень неловко, но ничего страшного. В таких случаях священник мог бы освятить воду заново.

Улица залилась мелодией их смеха, а слова непрерывно вспыхивали между Михаилом и Светланой, разжигая пламя непринуждённой беседы. Михаил живо ощущал, как его жизнь, насыщенная впечатлениями, обретает новые грани и оттенки. Светлана, излучающая доброту и искренность, стала для него проводником в неизведанные измерения бытия, увлекая в удивительный мир полноты и гармонии, обещая невероятные открытия и чудеса на каждом шагу судьбы.

Ещё на прошлой неделе они договорились, что сразу после крещения Михаила зайдут отметить это событие в маленьком уютном кафе, расположенном недалеко от церкви среди старинных домов в историческом районе города, со столиками на террасе, увитой зеленью. Они выбрали самый дальний столик в углу, заказали десертные блюда и сидели в ожидании. Лёгкий ветерок колыхал листья на увитой зеленью перголе, отчего ветви с молодой листвой слегка раскачивались, образуя подвижную завесу для солнечных лучей. Сквозь эту живую занавесь проникали тёплые солнечные блики, танцующие на столике между Михаилом и Светланой.

Я пытался выяснить, откуда взялось понятие ангел-хранитель начал Михаил, когда официант принёс заказ и ушёл. Сначала я подумал, что слово ангел происходит от слова анх это один из самых известных символов Древнего Египта крест с петлей наверху. Но, как оказалось, ничего общего. Про ангелов-хранителей известно давно, в общих чертах. А в христианстве понятие ангела-хранителя приобрело более конкретную форму. В Новом Завете Иисус говорит о детях, чьи ангелы на небесах всегда видят лицо Отца на небесах. Отсюда, собственно, и развилось учение о том, что каждому человеку даётся ангел-хранитель, который защищает его и направляет на правильный путь. Но он же не без причины защищает и направляет? Ведь у всего есть определённая цель? Извини за такое неуместное сравнение, но, например, как нам рассказывали на уроках по биологии о том, что есть полезные и вредные паразиты... Некоторые паразиты вредят организму, а другие, наоборот, помогают ему функционировать лучше. Может быть, и в духовном мире есть что-то подобное? И как понять, чей голос мы слышим?

Ангел-хранитель даётся нам не просто для защиты от физических опасностей. Цель этого покровительства наше спасение, то есть соединение с Богом. Ангел-хранитель помогает нам на этом пути, но не лишает нас свободы выбора. Он может подсказывать, но решения принимаем мы сами. Это как если бы у тебя был очень мудрый друг, который всегда рядом и готов помочь советом, но не может прожить жизнь за тебя. Но ты прав, что иногда бывает сложно разобраться. Поэтому в православии так важны молитва, пост, изучение Священного Писания и советы духовных наставников.

Сегодня люди всё чаще обращаются к звёздам за советами, произнес Михаил, созерцая игру солнечных бликов на столе. В прошлом астрологи настаивали на том, что, исследуя небесные светила, можно предсказать, какие события произойдут в жизни и какие у человека будут склонности. Однако в наше время стали утверждать, что звёзды и планеты лишь намекают на возможные тенденции и шансы, а не на неизбежные события он ненадолго умолк, собираясь с мыслями. Затем, ухмыльнувшись, продолжил. Парадокс астрологии: для предсказания будущего люди обращаются к прошлому. И что самое любопытное, тех астрологических ориентиров, на которые они смотрят, может уже и не существовать, так как свет далёких звёзд может достигать нас спустя миллионы лет, и, глядя на них, мы видим их такими, какими они были когда-то давно Михаил вздохнул и провел рукой по волосам, погружаясь в личные воспоминания. У моей бабушки по материнской линии была сестра, невероятной красоты женщина. До войны она встретила молодого человека, с которым собиралась пожениться. Он прислал ей письмо с фронта, в котором писал, что война скоро закончится и что через месяц-два он вернётся. Просил ждать Михаил прервался, устремив взгляд вдаль. Она ждала его всю жизнь Он погиб в тот же день, когда отправил ей это последнее письмо, но о его судьбе ничего не было известно вплоть до Перестройки. У неё было много поклонников, но она продолжала его ждать

На первый взгляд может показаться, что вера в ангелов-хранителей и увлечение гороскопами имеют что-то общее, Светлана задумчиво покрутила чашку в руках. Но с точки зрения православия, это совершенно разные вещи.

Сейчас всё перепуталось: люди ходят в церковь, ставят свечки, говорят, что человек произошёл от обезьяны и пересказывают теорию Большого взрыва; регулярно изучают свои гороскопы и остерегаются чёрной кошки и женщины с пустым ведром, Михаил рассмеялся, но затем его лицо приняло задумчивое выражение. Я заметил, что люди, которые сегодня крестились, относились к этому обряду не как к таинству. Для них это скорее попытка самоидентификации после внезапной утраты своей советскости. А для кого-то просто дань моде. Думаю, когда построят новый собор, верующих людей станет ещё больше. А если построить собор в десять раз выше американских небоскрёбов и добавить к нему какие-нибудь полезные функции вроде того, как раньше люди определяли время по звону колоколов то, может, полмира станет православными. Я, конечно, шучу. Но если честно, из всех, кто был сегодня в церкви, только ты выглядела по-настоящему верующей...

Ты прав: многие относятся к крещению как к простому обряду. Но это не беда. Главное, что они приходят в церковь, находят что-то важное для себя. Может быть, со временем это перерастёт в нечто большее Светлана неожиданно замолчала и провела рукой по волосам. Когда-то я тоже читала астропрогнозы в газете, призналась Светлана с улыбкой.

Ты? Михаил не смог скрыть своего удивления. Я думал, ты с рождения верующая...

Нет, это не так. Я пришла в церковь в четырнадцать лет. Это был мой осознанный выбор, её взгляд застыл, и она погрузилась в свои мысли. Однако спустя минуту она словно очнулась и её лицо просветлело. Я перед выпускными экзаменами в школе очень сильно волновалась. Особенно когда надо было сдавать математику. Я и так была не уверена в себе, а тут возьми ещё и гороскоп прочитай в газете: близнецам лучше воздержаться от важных дел, особенно связанных с цифрами и логикой. Представляешь...

Ты тоже родилась в июне? Михаил не дал ей договорить: его лицо вытянулось, а рот сам собой приоткрылся.

Светлана подняла брови, но затем улыбнулась, поняв его мысль.

У меня в следующую пятницу день рождения.

Повисла некоторая пауза.

В пятницу? наконец вырвалось у Михаила.

Он рассмеялся коротким нервным смешком, взъерошил волосы рукой и определённо хотел что-то сказать, но слова никак не находились.

Я никогда не отмечаю свой день рождения. Для меня это обычный день. Ничего особенного, опередила Михаила Светлана, заметив его смятение.

Почему? плечи Михаила слегка опустились. Было видно, что её ответ несколько озадачил его и даже расстроил. Между прочим, день рождения очень важное событие. Целый год ты летела вокруг Солнца и преодолела около 940 миллионов километров. Это около одной шестой части пути до самой удалённой планеты в Солнечной системе Плутона. Представляешь? Люди подсчитали, что до Плутона надо лететь около 10 лет. А тебе хватит всего шести, чтобы покрыть этот расстояние. И потом Ведь верующие люди всегда возносят хвалу Творцу за всё, что Он нам даёт за каждое утро, за каждый новый день, за каждое благословение. Разве твой день рождения не является ещё одним таким даром от Него? Разве ты не должна возблагодарить Господа за этот знаменательный день? Конечно, это не обязательно должно быть пышное торжество. Главное в этот день уделить время благодарению, вознести молитву к небесам. А если пожелаешь, можно будет и с близкими людьми собраться, чтобы разделить радость этого события. Ведь Бог создал нас для общения и радости

Ты можешь просто зайти ко мне домой в пятницу после работы. Мы символически посидим, попьём чай. Но только не утруждай себя мыслями о каких-нибудь подарках.

Договорились! глаза Михаила засверкали искорками веселья.

А у тебя какого числа день рождения, близнюшонок? Светлана, видя его радость, не смогла удержаться от встречного любопытства.

У меня... начал Михаил, но слова застыли на его губах, пронзённые нежностью неожиданного обращения. Жар мгновенно разлился по его щекам, а в глазах вспыхнуло изумлённое сияние. Он опустил взгляд и невольно прикусил нижнюю губу, пытаясь совладать с эмоциями. Ласковое близнюшонок отозвалось в каждой клеточке его тела, пробуждая чувства, о существовании которых он даже не подозревал. Это интимное обращение, прозвучавшее так естественно и нежно, поразило его в самое сердце. Ведь они лишь недавно преодолели барьер формальностей, перейдя на ты, и то по инициативе Светланы. У меня в воскресенье, через два дня после твоего, наконец выдохнул он, борясь с дрожью в голосе, которая всё же прорвалась, выдавая глубину его чувств. Я принесу шоколадный торт, можно? произнёс он тихо, его голос был наполнен теплотой и надеждой.

Конечно. Я буду ждать...

Они ещё недолго посидели, затем Михаил пошёл провожать Светлану домой.

Спасибо тебе, Света сказал он, остановившись у её подъезда.

До пятницы? ласковая улыбка расцвела на её добрых, смиренных чертах.

До пятницы! кивнул он ей в ответ.

Михаил посмотрел, как она скрывается за дверью, и медленно пошёл домой. Он шёл, впитывая каждую деталь окружающего летнего великолепия. Природа разделяла его радость: мир вокруг переливался щедрыми красками. В груди разлилось блаженство от мысли, что жизнь открывает новую главу, полную любви и семейного счастья со Светланой. Он знал, что впереди их ждут удивительные моменты, и это знание делало его по-настоящему счастливым.

9

Пламя восторга мгновенно запылало в груди Михаила, стоило Светлане произнести приглашение к себе домой: его заветная мечта была близка к воплощению в жизнь. Он всегда надеялся, что их знакомство приведёт к этому моменту, но радость, охватившая его, была настолько велика и всепоглощающа, что не хватало слов, чтобы её выразить: двери её дома теперь открыты для него и только для него.

Ко дню рождения Светланы Михаил подготовился с особым тщанием и вниманием к деталям. Он приобрёл синие джинсы свободного кроя и гавайскую рубашку ярких расцветок, которые зрительно делали его фигуру более гармоничной и пропорциональной. Помня, что Светлана всегда очень аккуратна и опрятна, начистил туфли до зеркального блеска, чтобы не оставить после себя в их доме впечатления пренебрежения или неуважения. В среду после работы он забежал в кондитерскую, знаменитую на весь город своими изысканными сладостями, и заказал большой шоколадный торт с надписью С Днём Рождения, Света!, который планировал забрать в пятницу сразу после смены. Но главным своим подарком он считал музыкальную открытку, случайно замеченную им на выкладке газетного киоска за стеклом. При её открывании звучал отрывок из фортепианной пьесы-багатели Бетховена К Элизе. На лицевой стороне открытки была изображена пара милых ангелочков-амуров, держащих в руках огромный букет цветов. Эта открытка показалась Михаилу идеальным подарком для Светланы: нежная, романтичная иллюстрация прекрасно отражала её женственный и утончённый характер, а мелодия, без сомнения, затронет самые глубокие струны её души, ведь Михаил сам замирал каждый раз, когда её слышал.

Михаил старался представить, как Светлана откроет открытку и услышит мелодию, как на её лице появится улыбка от сладкого торта и, возможно, лёгкое удивление от его наряда. Однако на этот раз он решил воздержаться от использования одеколона, ведь в первый раз он не заметил, чтобы девушка обратила на это какое-либо внимание. По-видимому, она не придавала большого значения ароматам и парфюмерии. К тому же Светлана была верующей и жила вместе со своей матерью. А кто знает, как могла бы отреагировать мать на чересчур пахучего ухажёра дочери? Нет, уж лучше Михаил появится перед Светланой естественным, без излишеств. Он хотел произвести на неё впечатление своей искренностью и теплотой, а не навязчивыми запахами.

Когда Михаил появился утром в пятницу в цеховой раздевалке, его наряд сразу же привлёк всеобщее внимание. Коллеги, не привыкшие видеть его в такой одежде, не смогли удержаться от комментариев.

Куда намылились, господин слесарь? монотонно пошутил бригадир.

Свадьба у него подмигнул ему Сергей, аккуратно заправляя свою рабочую рубашку в брюки.

Михаил молча выслушал все подшучивания и остроты на свой счёт, лишь изредка отвечая уклончивыми репликами. Его мало заботило, что коллеги о нём подумают главное, что сегодня день рождения Светланы. Тем не менее впереди была ещё целая смена.

Работа в цеху, куда трудоустроился Михаил, это каторжный труд в царстве оглушительного грома от разрядов электродуговых плавильных печей, пронзительного лязганья металла и едкого дыма. Здесь, в этом адском котле из шума, искр и удушливых испарений, где закалялись не только стали, но и характеры людей, поломки оборудования не диковинка, а будничная неизбежность. Гнев сломанного железного исполина способен испортить настроение всему заводу. Но не для Михаила! Старые коллеги-профессионалы перед уходом на пенсию сумели передать ему главный секрет: Болезнь лучше предупредить, чем лечить! Михаил свято чтил это правило. Каждый винтик, каждая гайка на его участке были под его присмотром. Он знал досконально все капризы и причуды своих подопечных агрегатов. В его распоряжении были десятки литров масла, которым он буквально поил жадные до смазки механизмы, продлевая им жизнь. А иногда, подолгу вглядываясь в причудливое сплетение узлов, валов и редукторов, он будто вступал с ними в духовную связь, предугадывая малейшие намёки на неполадки. Благодаря такому трепетному уходу механизмы в свои преклонные годы вели себя смирно, как ручные.

В этот день на участке Михаила царила благостная тишина. Лениво перебирая гаечные ключи в ящике стола, он прислушивался к отдалённым перестукам и приглушённым голосам, доносившимся из-за двери слесарки. Наконец наступила тишина пришёл час обеденного перерыва. Михаил отложил инструменты в сторону и направился в сторону заводской столовой. Наскоро отобедав, он вернулся в свою мастерскую, заперся изнутри, поставил будильник на 13:00 и уснул.

За пять минут до подъёма Михаил услышал громкий стук в дверь это был кулак бригадира, который ни с чем нельзя было спутать.

Миша, у нас обрыв конвейерной ленты нужна помощь! Весь цех встал. Редуктор по ходу дела тоже придётся менять.

Нехотя и тихо негодуя, Михаил принял своего непосредственного начальника и пообещал помочь работа есть работа. Прихватив с собой инструмент, он отправился на соседний участок. Когда Михаил закручивал последнюю гайку на крышке редуктора, к нему снова подошёл бригадир:

Миша, там третий смеситель не работает, возьми с собой Степаныча, гляньте, в чём дело. Мы тут сами доделаем.

Михаил нашёл Степаныча и отправился на другой участок осматривать смеситель. Сначала он прилично попотел, махая лопатой, освобождая установку от смеси. Затем порядочно покрутил гаечными ключами, стараясь определить причину неисправности. Когда Степаныч объявил, что рассыпался подшипник, Михаил глянул на часы: до конца рабочего дня оставалось меньше четверти часа. Несмотря на все усилия и работу по-стахановски, без передышки, когда катки смесителя вновь забегали по кругу и бригадир разрешил идти домой, часы показывали уже без четверти шесть.

Весь в грязи, пыли и масле, Михаил устало открыл дверь раздевалки и шагнул в царство тишины и запаха пота рабочий день давно закончился, и все разошлись по домам. Лишь в дальнем углу трудилась техничка Нина Петровна, вытирая пыль со шкафчиков. Скинув пропитанную потом и маслом одежду, Михаил обернулся полотенцем и с предвкушением направился в душевую. Как он мечтал о прохладных струях воды, смывающих всю тяжесть дня! Но едва он повернул кран, как вместо долгожданного потока послышалось лишь жалобное шипение. Михаил в недоумении покрутил вентиль горячей воды тот же результат: ничего, кроме обидной пустоты.

Нина Петровна! крикнул он, высовываясь из душевой с отчаянием в голосе. Где вода?

Нету воды, флегматично ответила техничка, даже не оборачиваясь.

Михаил бросил взгляд на настенные часы и нервно выдохнул: до отправления последней развозки оставалось всего двадцать минут. Ждать, пока вода появится, было равносильно добровольной ночёвке на заводе, а идти пешком до города идея ещё менее заманчивая. Без долгих раздумий он переоделся в чистое, попутно пытаясь отчистить въевшуюся в кожу грязь, и поспешил к автобусной остановке.

Развозка подошла строго по расписанию. Рассевшись по местам, пассажиры услышали, как из динамика зашипел голос водителя:

Ребята, у нас поломка. Сейчас я отвезу вас до ближайшей остановки в городе, а потом поеду на ремонт.

Сперва откуда-то из первых рядов донёсся еле слышный ропот. Но как только смысл сказанного дошёл до всех, автобус взревел возмущёнными голосами.

Да что же это за день-то такой! не смог сдержаться и Михаил.

Он ждал городской автобус почти полчаса и уже начал нервничать, подумывая пойти пешком. К счастью, наконец показался долгожданный ЛиАЗ. К этому времени на остановке скопилось так много людей, что их хватило бы на два автобуса. Михаилу пришлось протискиваться в салон через толпу рабочих, женщин и стариков, расчищая дорогу острыми локтями и бормоча извинения, которые никто не слышал в общем гуле. Внутри стояла невыносимая духота июньское солнце раскалило всё вокруг. Люки захлопали, окна задвигались, газеты замахали пассажиры отчаянно пытались избавиться от летнего зноя. По вискам и спине Михаила, зажатого со всех сторон плотной человеческой массой, покатились крупные капли пота. Они смешивались с въевшейся в кожу грязью, создавая неприятное ощущение липкости. Автобус качался на ухабах, и каждый рывок бросал Михаила вперёд и назад, усугубляя его состояние.

В полуобморочном состоянии он наконец вышел на нужной остановке, чувствуя себя так, будто только что вылез из бетономешалки. Рубашка прилипла к телу, её можно было буквально выжимать. Джинсы цепко облепили ноги, а туфли покрылись мелкими потёртостями и отпечатками чужой обуви. Вынув из кармана музыкальную открытку, он с ужасом обнаружил, что она влажная и измятая. Попытавшись её открыть, Михаил услышал жалобный писк вместо мелодии. Его сердце забилось ещё сильнее, когда он понял, что времени почти не осталось кондитерская закрывалась через пять минут, и если он не успеет туда добраться, его план провалится целиком и окончательно. Михаил бросился через улицу бегом. Вскоре он заметил знакомую вывеску кондитерской. Дверь уже начали закрывать, и Михаил ринулся к входу.

Подождите! закричал он, размахивая руками и едва не споткнувшись о бордюр. Я успел!

Женщина, запиравшая дверь, обернулась и, увидев его измазанное лицо и грязные руки, немного растерялась. На мгновение она замерла, держа ключ в замочной скважине, а затем всё же повернула ключ обратно и открыла дверь шире.

Заходите, вежливо сказала она, признав в Михаиле своего клиента, но всё ещё удивлённо рассматривая его. Только быстрее, у нас рабочий день закончился.

Михаил бросился внутрь. В кондитерской царил уютный полумрак, воздух был насыщен сладкими ароматами свежей выпечки и ванили. Михаил на миг забыл о своём плачевном состоянии, поддавшись этому волнующему запаху.

Вот ваш торт, сказала продавщица, протягивая ему аккуратно запакованную коробку. Вы вовремя, ещё немного и я бы ушла.

Спасибо огромное! выдохнул Михаил, чувствуя, как облегчение разливается по всему телу. Он взял коробку, держа её обеими руками, словно драгоценный груз.

Выйдя из кондитерской с тортом в руках, Михаил остановился на тротуаре, пытаясь перевести дыхание и немного прийти в себя. Он посмотрел на часы: начало восьмого вечера, и прикинул в уме: если поедет домой переодеться, это займёт не меньше полутора часов слишком поздно для визита; матери Светланы это точно не понравится. Пойти в таком виде? Яркая гавайская рубашка прилипла к его разгорячённой спине, облепляя каждый изгиб и выпуклость тела. На запястьях выделялись грязные пятна, на лице и шее судя по реакции продавщицы тоже. А туфли... Если он снимет их в квартире Светланы, ей придётся воскурить ладан в каждом углу, чтобы рассеять эту зловонную завесу натуральных эманаций. Михаил мучительно размышлял, что делать. Вдруг его осенило река! Благо, она находилась совсем рядом, всего в квартале отсюда.

Река особенно летом служит одной из главных достопримечательностей города. На её берегу в центре города расположен пляж, оборудованный зонтиками, детскими площадками и кафе, где можно перекусить или выпить прохладительные напитки. Пологий спуск к воде, выложенный галькой и крупным речным песком, образует уютную лагуну для купания в жаркие дни, а молодые ивы и тополя, посаженные вдоль берега, обеспечивают приятную тенистую зону для отдыха. Но стоит отойти от пляжа, как пейзаж резко меняется: вдоль реки простирается строгая бетонная набережная, где плиты, уложенные под углом около 45 градусов, плотно прилегают друг к другу, формируя монолитную поверхность. Эта конструкция надёжно защищает берег от размыва, придавая набережной урбанистический, суровый вид, устойчивый к воздействию воды и времени.

Парапет отделяет бетонную облицовку берега от широкой асфальтированной дороги. Эта прогулочная зона, являющаяся неотъемлемой частью набережной, удобна для пешеходов, велосипедистов и роллеров. Дорога украшена скамейками, фонарями и цветочными клумбами, которые особенно радуют глаз в тёплое время года. Вечером, когда фонари зажигаются, мягкий жёлтый свет заливает дорожку, создавая романтичную атмосферу для вечерних прогулок. Набережная оживает в любое время года. Летом здесь можно увидеть бегунов, велосипедистов, молодёжь на скейтбордах и семьи с детьми, прогуливающимися вдоль реки. В осенние месяцы аллеи набережной покрываются яркими жёлтыми и красными листьями, которые шуршат под ногами прохожих. Зимой же река замерзает, и на её поверхности нередко можно увидеть смелых рыбаков или детей, катающихся на коньках.

Михаил направился к набережной, выбирая место подальше от городского пляжа, где всегда было полно людей. Он прошёл вдоль парапета, пока не увидел небольшую заводь, окружённую густыми кустами. Это укромное место обещало ему необходимую приватность, чтобы привести себя в порядок. Михаил осторожно поставил коробку с тортом на одну из плит и поспешно начал снимать туфли. Развязав шнурки, он с облегчением избавился от обуви и растянул ноги. Скинув рубашку, Михаил повесил её на ближайший куст для проветривания. Штаны тоже пришлось снять, но он оставил на себе бельё, чтобы не чувствовать себя совсем уж уязвимым.

Несмотря на знойный летний день, речная вода оказалась ледяной. Михаил осторожно опустил сначала одну руку, затем другую, смывая въевшуюся грязь и засохший пот. Плеснул пригоршню прохладной влаги на разгорячённое лицо, чувствуя, как бодрость и силы возвращаются к нему. Затем принялся поливать шею и плечи, ощущая, как напряжение покидает каждую мышцу. Наконец, не выдержав, Михаил решился погрузиться в воду целиком, чтобы освежиться разом. Он медленно ступил одной ногой, потом другой, превозмогая дрожь от ледяного прикосновения речного потока. Оглядевшись по сторонам, он нырнул с головой. Несколько минут он простоял в воде, пока холод не начал пробирать его до костей.

Дрожа всем телом, Михаил выскочил на берег, стуча зубами и трясясь, как в лихорадке. Дрожащими руками он схватил штаны и начал их натягивать. Сперва продел ногу в правую штанину, затем, прыгая на одной ноге, стал натягивать вторую. Внезапно мир вокруг него закружился. В какой-то момент он потерял равновесие и, запутавшись в штанинах, рухнул на землю. Последнее, что он запомнил, это глухой удар, вспышка боли и ощущение, будто через всё его тело прошёл электрический разряд. И мир погрузился во тьму...

Из протокола осмотра и транспортировки пострадавшего:

ФИО пострадавшего: Не установлено

Возраст: Неизвестно (приблизительно 20 лет)

Пол: Мужской

Обстоятельства происшествия:

Прохожие обнаружили пострадавшего, лежащего без сознания на берегу реки. Сообщили, что пострадавший, вероятно, упал и ударился головой о плиту при попытке одеться. Скорую помощь вызвали незамедлительно.

Осмотр на месте происшествия:

1. Состояние сознания:

- Без сознания

- Ответ на стимулы: отсутствует

2. Внешние признаки травм:

- Видимая травма головы, возможен перелом черепа

- Подозрение на перелом позвоночника

3. Проверка жизненно важных функций:

- Дыхание: поверхностное, нерегулярное

- Пульс: слабый, учащённый (120 ударов в минуту)

- Кровяное давление: 90/60 мм рт. ст.

- Температура тела: 36,2®C

4. Принятые меры на месте:

- Иммобилизация шеи и позвоночника

- Наложение шейного воротника

- Применение жестких носилок для транспортировки

- Введение кислорода через маску (10 л/мин)

- Обеспечение венозного доступа (катетер в правую руку)

5. Описание состояния:

- Пострадавший без сознания с возможной черепно-мозговой травмой и подозрением на перелом позвоночника. Необходима срочная госпитализация для проведения полного обследования и оказания неотложной медицинской помощи.

Транспортировка:

- Пострадавший транспортирован на жестких носилках с фиксацией шеи и позвоночника.

- В машине скорой помощи: продолжено введение кислорода и мониторинг жизненных функций.

Место госпитализации: Центральная городская больница, отделение неотложной помощи.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

Михаил с трудом приподнял свинцовые веки, но яркий свет тут же обжёг сетчатку, заставив глаза снова закрыться. Он вновь попытался открыть их, но свет оказался слишком резким и нестерпимым. Лишь с третьей попытки ему удалось приоткрыть глаза и удержать их достаточно долго, чтобы сфокусировать зрение. Над ним нависал чужой белый потолок холодный и безучастный. Сознание постепенно прояснялось, принося болезненное осознание своего состояния. Михаил чувствовал себя растерянным и отстранённым; звуки, сначала глухие и далёкие, постепенно становились более чёткими: монотонное пиканье, щелчки, шорохи. В шее пульсировала тупая боль, сопровождаемая ощущением зажатости и сдавленности. Попытка повернуть голову натолкнулась на непреклонное сопротивление что-то твёрдое и неумолимое удерживало её в неподвижности. Во рту Михаил ощутил инородный предмет, который распирал горло изнутри. Каждый вдох давался с трудом, вызывая мучительный дискомфорт. Инстинктивная попытка сглотнуть лишь усилила страдания, усугубив чувство беспомощности и тревоги. Со всех сторон его окружали трубки и провода, тянувшиеся к разным частям его тела. В углу его поля зрения стоял монитор с цветными линиями и цифрами на экране. Михаила охватила паника. Он хотел крикнуть, но ничего не получилось не смог издать ни звука, только слабый хрип. Пульс участился, сердце забилось сильнее. Ком подступил к горлу, и слёзы затуманили взгляд, но даже поднять руку, чтобы вытереть их, он не мог. Всё тело было чужим и неподвластным его воле.

Вскоре он заметил движение возле кровати. К нему подошла девушка в белом и улыбнулась. Через несколько мгновений появился мужчина. Он наклонился к Михаилу и начал говорить медленно и спокойно:

Михаил, вы в больнице. У вас была серьёзная травма. Сейчас вы находитесь в безопасности. Мы провели операцию на вашем шейном отделе позвоночника. Вам нужно оставаться неподвижным, чтобы всё срослось правильно. В горле у вас трубка для дыхания, поэтому вы не можете говорить. Всё будет хорошо. Скоро вас навестит ваша мама.

Михаил с трудом пытался переварить слова врача. Состояние, в котором он находился, напоминало жуткий кошмар. Он чувствовал себя запертым в собственном теле. Мысли хаотично метались. В его сознании всплывало лицо матери, последние мгновения перед падением, ощущение прохладной воды на коже. Прошло несколько минут или, возможно, часов, заполненных тревогой и ожиданием, среди которых самым страшным было осознание полной неподвижности. Михаил не чувствовал своего тела ниже шеи. Отчаянно-безнадёжные попытки пошевелить пальцами или хотя бы вздрогнуть только усиливали ощущение физической беспомощности. Единственное, что ещё могло шевелиться, были его глаза, полные страха и мольбы.

Ночью больничная палата выглядела ещё более зловеще. Он чувствовал себя совершенно одиноким, оставленным наедине со своими пугающими мыслями. В эти ночные часы любые воспоминания о счастливом прошлом становились неуловимыми и эфемерными. Они были столь же недосягаемы, как и весь внешний мир по ту сторону больничных стен. К рассвету измождённый Михаил погружался в короткие периоды забытья, временно освобождавшие его от пыточного плена собственной немощи. Но даже в тягучих снах обрывки реальности проступали сквозь марево: жуткий хрип воздуха в дыхательной трубке, подобный свисту смерти, являлся в сновидениях ужасающим предзнаменованием.

Какое-то время спустя в палату вошла целая группа врачей. Один из них с серьёзным выражением лица подошёл к Михаилу, пытаясь установить зрительный контакт.

Михаил, у вас была серьёзная травма позвоночника. Мы провели сложную операцию, и сейчас ваш организм находится в критическом состоянии. К сожалению, пока что мы не можем сказать, восстановится ли ваша подвижность. Вам предстоит долгий путь реабилитации.

Михаил с трудом воспринимал услышанное. Всё происходящее казалось ему нелепым. Слова о травме позвоночника и неопределённом будущем скользили по поверхности его сознания, не проникая внутрь. Как будто это происходило не с ним, а с другим человеком, который сейчас лежит в этом стерильном больничном мире, отрезанном от всего знакомого и реального. Михаил был уверен, что это недоразумение вот-вот разрешится, всё закончится, и он встанет с этой больничной койки, пройдёт мимо изумлённых врачей и выйдет за двери больницы. Эта мысль была настолько сильной и естественной, что он даже не сомневался в её правдоподобности. Это просто временное наваждение, думал он, некий этап, который нужно пережить.

Михаил лежал неподвижно, устремив взгляд в потолок. Тихо вошла его мать с бледным лицом и опухшими от слёз глазами. Она медленно приблизилась, сжав губы, чтобы не дать волю рыданиям. Руки её слегка дрожали, когда губы осторожно коснулись его лба.

Всё будет нормально, прошептала мама, и в этих словах он услышал не только утешение, но и отчаянную надежду.

Она села рядом, стараясь не показывать свою слабость. Её глаза смотрели на сына с такой любовью и болью, что сердце Михаила сжалось ещё сильнее. Он чувствовал, как слёзы подступают к его глазам, делая зрение расплывчатым, но он по-прежнему не мог поднять руку, чтобы вытереть их. Всё, что он мог сделать, это молча смотреть на мать и надеяться, что она поймёт его без слов.

Прошло несколько дней, заполненных процедурами и осмотрами. Время тянулось мучительно медленно. Михаила подключили к физиотерапии. В палату приходили специалисты, которые помогали ему делать минимальные движения, проверяя чувствительность и реакцию мышц. Это было болезненно и тяжело, но он понимал, что это необходимо для восстановления. Однажды, когда физиотерапевт в очередной раз проверял его рефлексы, Михаил почувствовал слабое покалывание в пальцах. Врач, заметив изменение, улыбнулся:

Это хороший знак, Михаил. Мы будем работать дальше.

Михаил воспринял этот момент как переломный: его уверенность в скором выздоровлении стала воплощаться в реальности.

Несколько недель спустя его состояние стабилизировалось настолько, что врачи решили перевести его в обычную палату. Это стало важным событием как для него самого и его матери, которая каждый день была рядом, поддерживая и ободряя сына, так и для медицинского персонала. В обычной палате Михаилу продолжали помогать восстанавливать двигательные функции, проводя специальные упражнения для рук и ног, чтобы постепенно вернуть ему контроль над мышцами. Однако, хотя здесь и не было постоянного шума интенсивной терапии, и он мог больше времени проводить с матерью, всё в этом месте оказалось невыносимым для неподготовленного человека.

С самого начала Михаила поразили удушающий запах, исходящий от уток, и вид обнажённых частей человеческих тел, покрытых гниющими пролежнями. Женщины в халатах, ухаживавшие за больными, переворачивали их с одного бока на другой, меняли постельное бельё и проводили гигиенические процедуры и всё это происходило на его глазах.

Больница не пугала Михаила. Однажды ему уже довелось лежать в стационаре после операции по удалению аппендицита. Михаил на всю жизнь запомнил весёлый отзыв хирурга: На тебе заживает, как на собаке! Видишь, как полезно быть худым?! Поначалу он старался отгонять мрачные мысли и сосредотачиваться на позитиве. Но деморализующие разговоры вокруг, трагические судьбы людей и общая больничная атмосфера становились всё более удручающими.

Каждое утро начиналось с резкого запаха дезинфицирующих средств, смешивающегося с запахом телесных выделений. Михаилу регулярно приходилось наблюдать, как другие пациенты, обездвиженные и беспомощные, терпели обслуживание естественных нужд, иногда с криками боли или стонами. Он сам не раз становился объектом этих манипуляций, и пусть медсёстры старались быть как можно более деликатными, боль и унижение были неизбежны.

Пациенты в палате пребывали в подавленном настроении. Их беседы касались болезней, лечения и мрачного будущего. Всё это неотступно угнетало Михаила, вызывая у него чувство бессилия.

Случилось так, что Михаил нечаянно подслушал слова медсестры, сказанные одному из больных:

В реабилитационном центре дела обстоят иначе: квалифицированные специалисты, современные методы лечения, индивидуальный подход, говорила медсестра, наклонившись к мужчине. Там люди быстрее восстанавливаются.

После того разговора Михаил попросил мать обсудить с врачами возможность перевода в реабилитационный центр. Он понимал, что это будет нелегко и потребует значительных средств, но постоянные мучения и гнетущее чувство безысходности стали для него невыносимы. Реабилитационный центр представлялся ему единственным лучом надежды на скорейшее выздоровление.

Мать с полной самоотдачей вступила в этот сложный процесс: она разговаривала с врачами, заполняла многочисленные документы, искала нужную информацию. Бюрократические преграды казались непреодолимыми, но её решимость была несокрушимой. И вот, после недель томительного ожидания, долгожданное разрешение на перевод, наконец, пришло: врачи дали своё согласие на транспортировку Михаила в реабилитационный центр.

Реабилитационный центр встретил его чистотой и светом. Просторные палаты, дружелюбный персонал и современные медицинские приборы вселяли в Михаила тихую надежду. Врачи провели тщательный первичный осмотр, подробно изложили план лечения и реабилитации. Ему назначили индивидуальные занятия с физиотерапевтом, массажи и особые процедуры для восстановления мышечной активности.

Два месяца упорных тренировок не прошли даром: Михаил смог самостоятельно сидеть на кровати, а затем его пересадили в инвалидную коляску. Это был колоссальный прорыв, хотя ходить он ещё не мог. Его руки начали возвращаться к жизни, пусть и с ограничениями, и хотя ему всё ещё требовалась помощь в передвижении на коляске, Михаил впервые ощутил долгожданную частичную независимость. Способность двигать руками открыла перед ним новые возможности: он мог самостоятельно держать стакан и ложку. Эти маленькие победы стали для него огромными шагами вперёд, подтверждением того, что он способен на большее.

Каждое утро начиналось с упражнений: Михаил терпеливо выполнял движения, которые ему показывали специалисты. Эти упражнения приносили боль и изнурение, но он ощущал, как его тело постепенно откликается на приложенные усилия. Сила медленно возвращалась, и он заново учился контролировать свои мышцы.

Персонал реабилитационного центра стал для него не только физической опорой, но и источником моральной поддержки, помогая справляться с унынием, которое неизбежно возникало. Временами его охватывало отчаяние всплывали воспоминания о прежней жизни, когда простые и естественные движения были столь лёгкими, а теперь стали почти недостижимыми. Однако каждый день он продолжал преодолевать себя, свои страхи и сомнения, делая шаг за шагом на пути к восстановлению.

Осенью Михаил вернулся домой. Небо хурилось, погода была неприятной слякоть, сырость но всё это меркло перед теплом, которое он почувствовал, увидев знакомые лица коллег, собравшихся у подъезда. Хотя был будний день и не все смогли прийти, около трети бригады, включая бригадира, всё же собрались, чтобы поприветствовать его.

Миша! услышал Михаил дружный возглас, когда его выгружали из машины. Один за другим коллеги протягивали руки, и Михаил, с заметным усилием, пожимал каждую.

Как же мы рады тебя наконец увидеть! бригадир, улыбаясь, воскликнул и положил руку ему на плечо. Без тебя никак, дружище.

Коллеги помогли Михаилу добраться до квартиры, где мама уже накрыла стол с угощениями. Один из них, Пётр, достал из-за спины пакет и протянул его Михаилу.

Это от всего нашего цеха, сказал Пётр, стараясь скрыть волнение в голосе.

Михаил взял пакет, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Он медленно вскрыл его и обнаружил внутри пачку денег. Сердце сжалось от благодарности и переполнявших его эмоций.

Спасибо, прошептал Михаил дрожащим голосом.

Пётр кивнул и добавил:

Мы знаем, что впереди ещё много работы, но если тебе что-то нужно звони. Мы всегда рядом.

Коллеги немного посидели за столом, обмениваясь с Михаилом тёплыми словами, делясь новостями с работы и рассказывая о событиях, произошедших за время его отсутствия. Шутки и смех разносились по комнате, и в окружении улыбающихся лиц друзей Михаил вновь начал ощущать себя в своей стихии.

Мы ждём тебя, улыбаясь, пробасил бригадир перед уходом. Не забывай нас. Поскорее поправляйся!

Когда коллеги ушли, Михаил остался в тишине своей квартиры, размышляя о пройденном пути и осознавая, сколько ещё предстоит преодолеть. Его взгляд блуждал по знакомым стенам, и в душе зарождалась решимость. В этот момент к нему подошла мать, её глаза светились теплотой и заботой. Она молча обняла своего сына.

Миша, к тебе гости, тихо произнесла она, и едва успела договорить, как в дверном проёме появилась Светлана.

Михаил не был готов к встрече с ней. Он мечтал об этом моменте, но представлял его иначе не в этом кресле, не столь беспомощным. Пульс участился, и его пронзила боль от мысли, что теперь она видит его таким. Сжав подлокотники кресла, он изо всех сил старался унять дрожь в руках. Михаил не мог поднять глаза, не мог встретить её взгляд, боясь увидеть там сочувствие и жалость.

Привет! голос Светланы прозвучал как музыка, тёплый и искренний, словно ничего не изменилось.

П-привет... выдавил он, чувствуя, как краска стыда заливает его лицо.

Ну, не буду вам мешать. Сейчас чай подогрею, мать, уловив напряжение, мгновенно ретировалась, оставляя их наедине.

Я от брата всё узнала и что с тобой произошло, и твой адрес, произнесла Светлана мягко, следя взглядом за тем, как мать Михаила тихо покидает комнату. Её руки, нервно перебирающие край сумки, выдали тревогу, а в глазах застыла настороженность. Я тогда сразу поняла, что случилось что-то серьёзное.

Светлана помедлила, её взгляд перемещался по комнате.

Тебе уже можно выходить на улицу? Пойдём погуляем? она слегка наклонила голову и попыталась улыбнуться, но её улыбка вышла натянутой.

За время, когда Михаил не виделся со Светланой, он часто возвращался к мыслям о ней. В больнице и на реабилитации его ум был поглощён страхом, болью и надеждой на выздоровление. Но в редкие моменты покоя, когда боль немного отступала, он возвращался к воспоминаниям о её тёплой улыбке, глубоких глазах и нежном голосе. В его памяти оживали волнующие картины: их прогулка по парку, когда они следовали лишь за зовом сердец и мягким шелестом листвы; светлые мгновения в церкви, где их души купались в потоках благодати; и тот памятный обед на террасе под ласковым солнечным светом, когда время, казалось, замедляло свой ход, а вселенная внимала лишь их единению. Теперь, когда он был прикован к инвалидному креслу, эти образы стали особенно значимыми и болезненными. Михаил боялся, что Светлана, увидев его в таком состоянии, не выдержит и уйдёт. Однако её внезапное появление в квартире развеяло все его опасения. Она стояла перед ним такой же, как в последний день их встречи.

Ты так неожиданно, начал Михаил, не зная, как выразить свои чувства. Нет Я хотел сказать он замялся, пытаясь найти подходящие слова. Гулять можно, но сейчас это невозможно, добавил он, с сожалением указав взглядом на свою коляску, как бы объясняя причину своего отказа. Руки ещё слишком слабы.

Я сама тебя повезу, решительно заявила Светлана, не оставляя места для возражений.

Михаил почувствовал неловкость, но Светлана, словно прочитав его мысли, мягко сказала:

Не переживай, мы справимся и без посторонней помощи. Спустимся и поднимемся по ступеням, уверенно добавила она с улыбкой. Давай, пошли погуляем!

Ну хорошо, давай попробуем, неохотно согласился Михаил, натянуто улыбнувшись, хотя внутри его охватила тревога, страх перед возможным унижением.

Мама, хоть и помогла Михаилу одеться и была искренне рада видеть Светлану, не смогла скрыть тревогу в глазах. Она с беспокойством поддержала их, выкатывая Михаила на лестничную площадку, намереваясь сопровождать их дальше. Но Светлана мягко остановила её:

Спасибо, дальше мы сами, её голос прозвучал спокойно, но твёрдо.

К нескрываемому изумлению матери и сына, Светлана уверенно взялась за ручки коляски, слегка наклонила её на себя, так что передние колёса оторвались от пола, и, развернувшись спиной к лестнице, с ловкостью начала спускать Михаила вниз. Она действовала быстро, но с исключительной аккуратностью, подпирая коляску коленом там, где это было необходимо, чтобы смягчить толчки и не допустить резких движений. Когда они выкатывались из подъезда, Михаил заметил на лестничной площадке фигуру матери. Она, должно быть, тихонько следовала за ними, не в силах оставить сына даже на миг. Её лицо было бледным, глаза широко раскрыты от страха и напряжения, она затаила дыхание, следя за каждым движением Светланы. Михаил видел, как она прижала руку к груди, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. В этот момент он ощутил прилив нежной благодарности к матери, способной так глубоко переживать за него и одновременно находить в себе силы принять и оценить поступок Светланы.

Оказавшись во дворе в сопровождении не заводских коллег, а хрупкой девушки, Михаил ощутил стыд и неловкость. Он и прежде всегда стеснялся своей внешности, а теперь, сидя в коляске, смятение охватило его с новой силой. Сердце сжалось, и ему хотелось провалиться сквозь землю он был уверен, что все жильцы соседних домов прильнули к окнам и пристально наблюдают за ним. Светлана, интуитивно уловив его внутренний дискомфорт, не стала возить его по двору. Без лишних слов она уверенно повела коляску за угол дома, направляясь в сторону сквера Воинской славы, избегая людных мест.

На улице стояла меланхоличная осень. Промозглая погода окутала город серой пеленой, растянув каждый день в бесконечное ожидание солнца. Улицы тонули в дождевой воде, и каждый шаг становился испытанием среди мелких и глубоких луж, в которых тускло отражалось свинцовое небо, усиливая ощущение всеобъемлющей серости. Тротуары устилал ковёр из мокрой листвы, скользкой под ногами прохожих. Деревья, почти полностью лишённые листвы, стояли голыми и унылыми, их ветви печально качались на холодном ветру. Птицы не подавали голоса, лишь изредка слышалось карканье ворон, добавляя мрачности в и без того унылый пейзаж. Город пребывал в сонном оцепенении, ожидая прихода зимы и завершения этого слякотного межсезонья.

Вадим Николаевич спрашивал про тебя, Светлана бережно катила коляску, стараясь избегать больших луж и грязных участков.

Как вы познакомились с ним? спросил Михаил, чтобы не казаться молчаливым и замкнутым.

С Вадимом Николаевичем? Светлана улыбнулась, вспоминая. Он постоянный посетитель нашей библиотеки. Очень много читает. Так и познакомились в библиотеке.

Он одинокий?

Ты имеешь в виду, есть ли у него семья? Не знаю, я никогда не спрашивала, а он сам ничего не рассказывал.

Мне просто показалось, что вы очень хорошо знакомы. Сначала я даже подумал, что вы родственники...

Нет, засмеялась Светлана, мы видимся только в библиотеке. Я знаю про него то же, что и все: он заядлый дачник, агроном по профессии. Сейчас на пенсии, но от земли не оторвался. Постоянно участвует в сельхозвыставках и часто выигрывает. Представь себе, прошлым летом его помидоры на ярмарке признали лучшими каждый весил почти по килограмму! Он такой человек, что если берётся за что-то, то доводит до совершенства.

А ты сама интересуешься садоводством?

Светлана покачала головой:

Нет, не особо. У меня даже комнатные растения не выживают. Но я люблю слушать рассказы Вадима Николаевича. Он так увлечённо говорит о своём саде, что невольно заражаешься его энтузиазмом.

Я тоже каждое лето на дачу ездил, и однажды, когда мы с мамой там были, я перевернул старую доску и увидел огромного, волосатого паука. Это был тарантул.

Тарантул? На вашей даче?

Да. Он был размером с мою ладонь. Я так испугался, что всё бросил и рванул прятаться в домик. Мама подошла, посмотрела на этого монстра и прогнала его лопатой. А я потом недели три ходил по участку только в резиновых сапогах.

Они оба рассмеялись. Некоторое время шли молча, слушая, как мокрые листья шуршат под колёсами. Светлана приподняла воротник его куртки, заботливо поправляя его.

А что тебе сказали врачи?

Сказали, что хоть процесс восстановления у меня протекает быстро, придётся очень много заниматься, Михаил вздохнул, вспоминая свои тренировки.

Так сказали в больнице? Светлана слегка наклонилась вперёд, словно вознамерилась прочитать ответ у него на макушке.

Нет, в реабилитационном центре. В больнице никто мне ничего определённого так и не сказал, кроме диагноза. Я раньше считал, что в больницах лечат абсолютно всё. Про реабилитационные центры слышал, но думал, что это нечто вроде факультативных занятий, для людей, желающих овладеть какими-то дополнительными возможностями, Михаил засмеялся, но смех был напускным.

Скучно в больнице лежать?

Тяжело... Морально тяжело... Наблюдаешь за своими коллегами по несчастью Невольно слушаешь их разговоры...

А о чём они говорят? Светлана прибавила ходу, но её заинтересованный тон выдавал жажду услышать подробности.

Михаил задумался на мгновение, вспоминая тех людей, с кем он проводил дни в больнице.

Разное, наконец, ответил он, его голос был тихим и задумчивым. О своих семьях, о том, как они попали в больницу... Но чаще всего о своих страхах. О том, как будут дальше жить, смогут ли... Разное говорят. Негатив в основном. Уныние и отчаяние. Там один мужчина был, постоянно жаловался на то, что все его предали, что до здоровых-то людей сегодня никому нет никакого дела, а про инвалидов и говорить нечего. Про эвтаназию часто говорил. О том, что это правильно.

Правильно? Почему? Светлана удивлённо приподняла брови. Это звучит так... безнадёжно. Неужели он совсем потерял веру?

Он говорит: Чтобы не мучились. В природе, по его словам, изначально всё было правильно предусмотрено: выживали только здоровые во всех отношениях люди. Если человек рождался с какими-либо отклонениями, он просто не доживал до сознательного возраста. Михаил на минуту замолчал, задумавшись о чём-то. Говорит, что лучше умирать в бессознательном состоянии, когда у тебя всё болит, но ты ничего не понимаешь, чем когда у тебя всё болит и ты всё прекрасно осознаёшь. Говорит, что мы со своим прогрессом и победами над вирусами обрекли человека на неоправданные мучения.

Светлана хотела что-то сказать, но вместо этого остановилась, поправила что-то в кресле Михаила, затем вновь двинулась вперёд.

А как другие люди в палате реагировали на то, что он говорил?

Молчали. Слушали молча... ответил Михаил с лёгкой грустью в голосе.

Почему?

Все готовы бороться и прилагать столько усилий, сколько потребуется. Но у всего есть предел... Когда человек видит, что его цель всё время ускользает от него, как линия горизонта, у многих просто опускаются руки, и не остаётся никаких стимулов к продолжению борьбы... Им больше не удаётся найти какой-либо смысл... Им очень тяжело... На самом деле мне даже сложно представить, что они испытывают, осознавая, что они уже больше никогда не встанут на ноги...

В этот момент Светлана осторожно коснулась его плеча и указала в сторону Вечного огня:

Смотри!

Михаил повернул голову в указанном направлении. У Вечного огня как раз происходила смена караула. Чёткие, отточенные движения солдат приковывали внимание.

Красиво двигаются, произнёс Михаил. Но зачем нужен караул? Неужели огонь нужно охранять?

Светлана мягко улыбнулась:

Это не совсем охрана в прямом смысле. Караул здесь стоит как символ вечной памяти о погибших воинах.

Но разве есть опасность, что кто-то попытается потушить огонь? Михаил нахмурился, пытаясь понять.

Дело не в этом, покачала головой Светлана. Караул это дань уважения. Он напоминает нам о важности памяти о тех, кто отдал жизнь за нашу свободу.

Михаил задумался на мгновение:

Но разве нельзя помнить и без караула?

Конечно, можно, согласилась Светлана. Но представь, как было бы символично, если бы кто-то постоянно стоял у могилы близкого человека, охраняя память о нём. Здесь то же самое, только в масштабах всей страны.

Я никогда не думал об этом в таком ключе, признался Михаил. А как выбирают тех, кто будет стоять в карауле?

Обычно это считается большой честью, ответила Светлана. Часто это лучшие курсанты военных училищ или отличившиеся солдаты.

Они молча наблюдали за церемонией ещё некоторое время.

Это немного похоже на то, как в православии ставят часовни. Часовня это тоже своего рода символ. Её ставят в память о каком-то важном событии или человеке. И там тоже часто горит неугасимая лампада, как этот Вечный огонь. В церкви есть ещё такое понятие как "неусыпаемая псалтырь" когда монахи по очереди круглосуточно читают псалмы. Чем-то это напоминает этот караул, только в духовном смысле.

Михаил задумчиво кивнул:

Интересное сравнение. Получается, и там, и тут люди несут вахту памяти, только по-разному.

Именно, улыбнулась Светлана. В обоих случаях это напоминание о чём-то важном, о том, что нельзя забывать.

Вы всё это в библиотеке обсуждаете? Просто я сейчас, глядя на огонь, вспомнил слова Сергея про минуту молчания. Он тогда сравнил её с вакуумом, который, по его словам, не пустота, а может скрывать неизвестные нам виды энергии.

Светлана пожала плечами:

Наши споры порой уходят так далеко, что затрагивают буквально все темы: от домашних животных до научной фантастики.

А ты сама... ты веришь в то, что есть другие миры?

Светлана помедлила, подбирая слова:

Я считаю, что вся Вселенная творение Божие. Так что другие миры, в том числе населённые разумными существами, вполне могут существовать по воле Создателя. Но мне сложно судить об этом, она едва заметно повела плечом. А ты?

Я? Верю ли я в инопланетный разум? Почему нет? Всё может быть Михаил слегка наклонил голову, задумавшись. Только я большой скептик по части межгалактических путешествий. Мне кажется, что мы и за пределы собственной Солнечной системы не сможем выбраться.

Почему? Светлана приостановилась, искренне заинтересовавшись.

Как тебе объяснить Я тут согласен с мнением Сергея Пустота действительно может скрывать неизвестные нам виды энергии. Наше понимание мира часто ограничено только видимыми, материальными причинами и следствиями. Но связи в мире могут быть куда разнообразнее. Например, как мы можем быть уверены в том, что не существует никакой связи между человеческим сознанием и планетой, если мы не знает, что такое сознание? Есть ли зависимость человеческого сердцебиения от биоритмов планеты? Мы знаем о том, что солнечное излучение влияет на нашу жизнь. Но про все ли солнечные влияния на нас нам известно? А если люди покинут нашу галактику, не случится ли с организмом что-нибудь? Не перестанет ли биться человеческое сердце, как только человек достигнет границ Солнечной системы? Сможем ли мы выжить без всех этих пока неизвестных нам невидимых излучений? Может, на самом деле, наши тела функционируют нормально только в пределах солнечных полей, как неоновая лампа загорается только в поле действия катушки Тесла? Ведь даже переезд в другой регион внутри одной страны может привести к обострению старых болячек или появлению новых, особенно у пожилых людей... Хотя всё это списывают на изменение климата, диеты, стресс

Михаил замолчал, погружённый в свои мысли, словно проверяя свои догадки на прочность. Светлана, заметив его затянувшееся молчание, решила сменить тему и спросила:

Скажи, а что ты сейчас уже можешь делать? Книги читать можешь?

Могу, но недолго, Михаил вздохнул, его взгляд слегка потемнел. К тому же у меня руки пока слабые, чтобы постоянно держать книгу в руках.

А аудиокниги ты можешь слушать?

У тебя есть аудиокниги?

У нас их много. Я тебе в следующий раз принесу. Что тебе нравится?

Не знаю Я давно уже ничего не читал. Я имею в виду из художественной литературы.

Тогда позволь мне самой подобрать что-нибудь для тебя!

Их почти полуторачасовая прогулка пролетела незаметно. Михаил настолько растворился в беседе, что совсем не заметил, как вновь очутился перед своим домом. К великой радости Михаила, вышедшие в этот момент из подъезда двое парней, предложили помочь донести его до квартиры.

Спасибо, тихо поблагодарил Михаил, когда они донесли его вместе с коляской до третьего этажа.

Спасибо вам большое, Светлана заметила, как Михаил нервничает, и попыталась переключить всё внимание на себя.

Не за что, ответили парни, улыбнувшись, и сразу же пошли вниз.

В этот момент дверь квартиры открылась, и показалась мать Михаила.

Светлана, проходи, чаю попьём, предложила она.

Спасибо, но мне пора бежать, Светлана слегка смутилась. В следующий раз.

2

Вернувшись домой, Михаилу предстояло привыкнуть к новой реальности, и это оказалось нелёгким испытанием. Дом, который раньше был уютным и привычным, теперь таил множество препятствий. О прогулках на свежем воздухе не могло быть и речи: без посторонней помощи спуститься с третьего этажа и вернуться обратно было невозможно. Даже внутри квартиры он сталкивался с бесконечными трудностями. Балконный дверной проём оказался слишком узким для коляски, а кухня и ванная не подходили для человека с ограниченными возможностями. Самостоятельно принять душ или просто умыться стало непосильной задачей. Высокие пороги и тесные коридоры превращали любое перемещение в настоящую борьбу. Мать постоянно находилась рядом, помогая ему справляться с самыми элементарными задачами: от приготовления еды до соблюдения личной гигиены. Но Михаил не мог избавиться от чувства, что стал для неё обузой, и это не давало ему покоя.

Вопреки всему Михаил не сдавался. Он с неослабевающим упорством продолжал тренировки, веря, что время принесёт свои плоды. Часами он укреплял оставшиеся подвижными мышцы, терпеливо растягивал суставы. Каждое, даже самое незначительное движение, каждое маленькое достижение рождало в нём новую надежду. Мать, не теряя веры, стремилась создать для него максимально комфортные условия. Она изучала возможные варианты адаптации квартиры для людей с ограниченными возможностями, консультировалась с врачами и социальными службами, чтобы обеспечить сыну более самостоятельную и достойную жизнь. Вечерами они подолгу обсуждали его планы на будущее. Михаил мечтал о том дне, когда вновь сможет работать, не полагаясь на помощь других, и не будет чувствовать себя пленником в собственном доме, наблюдая за суетой улицы из окна.

Несмотря на то, что с возвращением Михаила домой мать взяла бессрочный отпуск за свой счёт и больше не работала, их финансовая ситуация оставалась устойчивой. Сначала Михаил пытался узнать, за счёт чего они существуют, но мать неизменно отвечала уклончиво, ссылаясь на свои сбережения и помощь друзей и родственников. Со временем Михаил перестал задавать вопросы, доверяя её словам. Она никогда не напоминала ему о необходимости оформить пенсию по инвалидности, понимая, насколько болезненно это для него: Михаил не допускал даже мысли о том, что больше не сможет ходить, и сама идея пенсии казалась ему признанием поражения. К тому же, сложная бюрократия и бесконечный список справок и документов, которые необходимо было собрать, отпугивали их обоих.

Светлана иногда заходила к Михаилу. Миша, я принесла тебе mp3-плеер, он уже загружен аудиокнигами, сказала она, передавая ему небольшое устройство. После её визита Михаил надел наушники, нажал на кнопку, и его уши наполнил мелодичный колокольный звон, затем зазвучал хор, а после тёплый, бархатистый голос диктора начал рассказывать о житии святых. Михаил сначала был удивлён, но вскоре его охватила глубокая благодарность за такой внимательный выбор подруги. Рассказ о трудных испытаниях святых подействовал на него как живительный бальзам, принося утешение и пробуждая скрытые силы духа. Голос диктора, словно нежный шёпот, проникал в самые глубины души, описывая испытания, через которые проходили эти люди. Михаил неожиданно ощутил облегчение. Эти истории напоминали ему, что он не одинок в своих страданиях, и что внутренняя стойкость может превосходить физические ограничения. Постепенно он погружался в рассказы, забывая о болях и неудобствах.

Дни сменялись неделями, недели месяцами в бесконечном, изматывающем восстановительном марафоне. Михаил упорно продолжал свой путь к желанной цели, не допуская ни тени сомнения. В воображении он уже представлял, как на следующей встрече поразит Светлану своими достижениями. Вот он сидит самостоятельно, уверенно сжимая пальцы в кулак. А вскоре и вовсе встанет на ноги! Но его усилия, казалось, уходили в пустоту. Ожидаемого прогресса не происходило Михаил ощущал, как надежда убывает с каждым новым разочарованием. Руки никак не желали повиноваться, ноги повисали плетьми. Тело не подчинялось, и вместо долгожданного улучшения Михаил с ужасом замечал, что боли становились всё сильнее, а силы стремительно таяли. Беспомощность накатывала невыносимым гнётом.

Однажды вечером, когда мама помогала ему лечь в постель, Михаил не выдержал и заговорил:

Мама, нельзя ли ещё раз побывать в том реабилитационном центре? Моё состояние значительно улучшилось тогда...

Мать опустилась рядом с ним; её взгляд излучал грусть и заботу. В глазах сына она различила тусклый отблеск надежды, которая ещё теплилась в его душе.

Миша, я понимаю, как это для тебя важно, начала она, нежно поглаживая его руку. Но сейчас это слишком дорого для нас. Я обещаю, что что-нибудь придумаю, но мне нужно время.

Ладно, мы ещё потерпим. Спасибо тебе, согласился с ней Михаил, стараясь скрыть.

Последующие дни стали для него особенно мучительными. Михаил продолжал свои занятия, но прежний энтузиазм угас. Движения давались с огромным усилием, а мысли о провале неотступно преследовали его. Светлана не появлялась, и Михаил начал тревожиться, что она забыла о нём.

Однажды утром его размышления прервал звонок в дверь. По звуку открывающегося замка и тихому шёпоту он понял, что мать впустила кого-то в квартиру. Спустя мгновение в комнате распространился знакомый аромат парфюма. Михаил мгновенно узнал этот роскошный и неповторимый запах он мог принадлежать только одному человеку. Сомнений не было: лишь Вадим Николаевич обладал столь утончённым вкусом. Этот аромат всегда был его отличительной чертой.

Здравствуйте, услышал Михаил характерные интонации, но разум отказывался признать саму возможность такой встречи. Он видел этого человека всего четыре раза в жизни, обменявшись с ним лишь парой дежурных приветствий, и вот он стоит у них в прихожей.

Вот, привела к тебе Вадима Николаевича, заговорила Светлана, входя в комнату Михаила, он всё упрашивал меня взять его с собой. Ничего?

Да-да, конечно, сильно смутившись, ответил Михаил. Проходите, Вадим Николаевич, садитесь, где вам удобнее.

Мы, пенсионеры, народ не очень занятой. На работу не принимают, друзей по пальцам одной руки уже можно перечесть, улыбался Вадим Николаевич, снимая свою шляпу и ища глазами место, где бы её положить. Поэтому не сердись, Михаил, на нас, стариков, что в друзья набиваемся.

Я не

Ух ты, какие у тебя тренажёры! Я попробую, можно? не дослушал его Вадим Николаевич и принялся осматривать самодельные приспособления для тренировок Михаила.

Вадим Николаевич был полон энергии. Он подошёл к одному из тренажёров примитивному устройству из верёвок и старого ведра осмотрел его со всех сторон и, улыбнувшись, начал осторожно тянуть за верёвку.

Вот это вещь! с восхищением в голосе произнёс он. Никогда бы не подумал, что такие простые приспособления могут быть такими эффективными.

Михаил не смог сдержать улыбку. Вадим Николаевич своей непосредственностью как-то сразу разрядил напряжение, скопившееся в комнате. Пока они со Светланой наблюдали за пенсионером, в комнату вошла мама и принесла всем чай. Вадим Николаевич сразу же прекратил свой осмотр и сел за стол.

Вы не добавляете в чай листья смородины? поинтересовался он у матери Михаила.

Нет, засмущалась Валентина Павловна, а вы любите с листьями смородины?

Нет-нет, я наоборот, не большой любитель листьев смородины. Я как-то раз на даче сорвал несколько листочков и добавил для запаху. Скрутило так, что до сих пор нет-нет, приходится свободные углы искать по дороге, когда вспоминаю про этот случай.

Все засмеялись. Особенно Светлана. Она смеялась так долго, что Вадим Николаевич вынужден был объяснить всем истинную причину её смеха:

Я Свете по дороге сюда анекдот рассказал. В газете прочитал:

Семья из трёх человек папа, мама и маленький сын сидят перед экраном телевизора и смотрят программу про животных. Передача посвящена семейству кошачьих. Вот на экране появляются обычные домашние кошки. Мама-кошка облизывает своих маленьких котят. Мальчик, увидев эту картину, радостно запрыгал на месте:

Ма-а-ам, давай возьмём котёнка! Ма-а-ам, ну пожалуйста! Давайте возьмём домой котёнка!

Нет, сынок, возражает ему строго мать, никаких котят мы брать к себе в дом не будем. Котята вырастут и начнут гадить по углам

Как раз в это время по телевизору показывают маленьких тигрят.

А тигрёнка? спрашивает сын. Тигрёнка? Давайте тогда возьмём к нам тигрёнка?

Тигрёнка мы тоже брать не станем, сухо возражает малышу отец. Когда тигрёнок подрастёт, гадить по углам будем мы.

Когда Вадим Николаевич закончил, Светлана захохотала ещё сильнее. Михаил никогда не видел её настолько весёлой. Поэтому, глядя на её заразительный смех, он сам рассмеялся очень сильно.

Скажите, вы ещё долго будете здесь сидеть? вдруг спросила мама, глядя на гостей.

Пока не выгоните ответил Вадим Николаевич, в его голосе и во взгляде ясно читались недоумение и растерянность.

Ой, нет! раскраснелась мама. Я не то имела в виду Я хотела сказать я хочу сбегать к соседке, вы ещё здесь побудете с Михаилом?

Да-да, конечно, улыбаясь, ответила за двоих Светлана, мы посидим.

После ухода матери Михаила Вадим Николаевич быстро допил свой чай и пересел на кресло, стоявшее рядом с кроватью Михаила.

Ну, рассказывай, Миша, как дела твои, какие планы?

Михаил начал вкратце пересказывать о своём пребывании в больнице и реабилитационном центре. Вадим Николаевич слушал внимательно, не перебивая, и временами слегка ощупывал ноги Михаила, будто желая самолично убедиться в их неработоспособности. Михаил заметил этот жест, но промолчал.

А из народного что-нибудь пробовал? спросил Вадим Николаевич, откинувшись в кресле.

Вы имеете в виду травы-настойки? уточнил Михаил.

И это тоже. Народное целительство, к бабкам-знахаркам обращался? пенсионер посмотрел на него с интересом.

Михаил бросил взгляд на Светлану, которая сидела рядом и молча слушала.

Нет, замялся Михаил, я...

Да ты не смущайся. Так уж повелось, Миша, что молодые знают всё, люди зрелого возраста во всём сомневаются, а старик верит всему. Это не мои слова, а... Вадим Николаевич запнулся, пытаясь вспомнить автора фразы.

Оскар Уайльд, негромко подоспела ему на помощь Светлана.

эти слова принадлежат Оскару Уайльду, продолжил Вадим Николаевич, кивнув Светлане в благодарность за подсказку. Когда речь заходит о своём здоровье, не надо гнушаться и этого, если только оно действительно помогает.

Вадим Николаевич о чём-то глубоко задумался. В комнате воцарилась тишина. Михаил и Светлана обменялись взглядами, не решаясь что-либо сказать.

Слушай, Миша, заговорил пенсионер, чуть понизив голос, слышал я об одном странном человеке. Кирик его зовут. Одна моя знакомая, обычно крайне скептичная женщина, рассказывала о нём с таким интересом, что я её едва узнал, он на мгновение замолк, будто обдумывая, что сказать дальше. Этот человек... его называют юродивым, но не думай, что он какой-то там блаженный в рванье. Нет, это совсем другая история Этот человек, по рассказам моей знакомой, исцеляет как-то... не совсем обычно... Я лично его не видел, не знаком, и утверждать ничего не могу, но я тут подумал... а что если нам... он ненадолго замялся, съездить к нему? Это не так уж далеко, всего около ста восьмидесяти километров отсюда. Давайте в субботу прокатимся? он с надеждой посмотрел на Михаила; в его глазах читались нетерпение и лёгкий азарт. На моём Жигулёнке смотаемся туда и обратно по-быстрому. Машина хоть и старенькая, но как новенькая. Всю свою машинью жизнь простояла в гараже берёг, пушинки с неё сдувал. Даже жалко... Но кто ж знал, что машина когда-нибудь перестанет быть роскошью!

Предложение Вадима Николаевича о поездке к какому-то юродивому вызвало у Михаила множество противоречивых мыслей и чувств. Хотя он едва знал этого человека, Михаил не мог не учитывать, что пенсионер пользовался доверием Светланы. Воспоминания о чудесном спасении в лесу и последующем крещении были ещё свежи, но годы скептицизма не исчезли в одночасье. Внутренний конфликт нарастал. С одной стороны, разум подсказывал, что травма позвоночника не шутка, и полагаться нужно на проверенную медицину. С другой теплилась искра надежды, зажжённая недавним чудесным спасением и попыткой обрести веру, теперь поддержанная молчаливым согласием Светланы. То, что она не возражала против этой идеи, заставляло Михаила задуматься. Она была верующей, и, казалось бы, должна была отвергнуть такие знахарские практики. Но её молчание лишь добавляло ему неразберихи. В итоге, преодолев внутреннюю борьбу, Михаил всё же кивнул в знак согласия, хотя в голосе звучала заметная неуверенность.

Да, можно попробовать, пробормотал он. Почему бы нет?

Вот и прекрасно! Вадим Николаевич с удовлетворением похлопал Михаила по неподвижной коленке. А то машина совсем заскучала в гараже. Жалко, если так и простоит всю жизнь без дела ведь когда-то она мне влетела в копеечку!

Моя мама всю жизнь посвятила книгам. Не столько читала, сколько собирала. С таким трудом доставала по знакомству, в очередях стояла часами... Почти вся зарплата на них уходила, с грустью проговорила Светлана. А теперь всё это пылится на полках...

Да, книги раньше были настоящей валютой, согласился Вадим Николаевич. Как же быстро меняются приоритеты у людей. Вспоминаю, сколько хлопот мне стоило обзавестись своими дачными пятью сотками. Стройматериалы таскал на себе, саженцы хорошие выпрашивал... И все ведь так жили: домики строили, один другого краше! И что в итоге? Половина дач заброшена, домики развалились, всё бурьяном заросло...

Вы здесь родились, в городе? спросил Михаил Вадима Николаевича.

Нет, витая в воспоминаниях, рассеянно ответил пенсионер. Но и отец, и дед, и прадеды мои все отсюда. Разное бывало Страсти кипели... Почти как у Льва Николаевича Толстого Мой отец всегда любил за столом рассказывать, как они раньше праздники отмечали, когда он был маленьким. Лет пять-шесть ему тогда было. Рассказывает мне: Соберутся все родственники за столом на праздник веселье, песни поют. Голоса все такие звонкие-звонкие, звучные-звучные. Глаза у всех сияют от радости. Высокие все, осанистые. На нескольких языках говорили свободно. По очереди меня на руки берут, улыбаются мне своими белыми искрящимися улыбками, угощают разными сладостями. Так и просидел бы с ними всю жизнь за одним столом, никуда не отходя. Я сам то время не застал рос я уже в совсем другую эпоху, но эти застольные картины, описываемые отцом, представлял себе достаточно живо. Вадим Николаевич буквально излучал энергию, рассказывая про своего отца, но вдруг осёкся, замер, точно кто-то остановил его, и затем продолжил, но уже как-то сухо и сдержанно, без прежнего блеска. У нас здесь куда ни поедешь, всюду камень или плиту с памятной надписью можно встретить: На этом месте был зверски убит красноармеец такой-то, На этом месте был зверски замучен красноармеец такой-то... Мы когда школьниками в музей ходили, нам там объяснили, какой смысл был вложен во все эти зверски убит и зверски замучен порублен шашками на очень много частей... Вот сидишь, бывало, и вспоминаешь рассказы отца про искрящиеся белые улыбки своих предков за круглым праздничным столом, всеобщую радость, веселье, смех и эти памятники с надписями зверски, зверски, зверски

Вадим Николаевич снова о чём-то задумался. В это время послышалось хлопанье дверей мама Михаила вернулась. Через минуту она вошла в комнату:

Это я! Сбегала заодно в магазин, купила торт к чаю, она поставила на стол коробку с большим шоколадным тортом.

Зачем же вы тихо сказала Светлана. Не стоило

С удовольствием попил бы ещё чайку, увидев торт, Вадим Николаевич снова пересел к столу.

Давайте я вам помогу, предложила Светлана, взяв со стола пустые чашки и отправившись на кухню.

Михаил всё время, пока они готовили чай, не мог отвести взгляд от стола, на котором стоял торт, выглядевший точно так же, как тот, что он когда-то заказал для Светланы в тот злополучный день. Значит, мама знает про торт? Или это просто совпадение? размышлял он. Но лицо матери не выдавало ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть его догадки. Он так ни разу и не спросил её о том, что произошло тогда с ним на набережной. Сначала было не до того, а потом стало как-то неловко возвращаться к этой теме.

Пока вас не было, мы тут обсуждали, как быстро меняются человеческие предпочтения и пристрастия, начал Вадим Николаевич, обращаясь к матери Михаила. Вы чем увлекались в прошлой жизни?

В прошлой жизни? переспросила Валентина Павловна.

Я имею в виду то время, когда мы были строителями коммунизма, улыбнулся пенсионер.

А-а, засмеялась мама Михаила, наверное, тем же, чем и все Ничего особенного

А банки с водой ставили на зарядку перед телевизором во время прямых трансляций экстрасенсов? лукаво поглядел на неё Вадим Николаевич.

Ставила, снова рассмеялась она, но это, по-моему, уже было чуть позже.

И я ставил, засмеялся Вадим Николаевич. И всё же, оглядываясь назад, сложно понять: как могли граждане страны победившего атеизма, чья система образования признана одной из лучших в мире, проявить такой небывалый интерес к подобного рода выступлениям?

Наверное, потому что мы привыкли полагаться на власть в таких вопросах Валентина Павловна продолжала нарезать торт, в то время как её мысли были поглощены размышлениями над заданным вопросом. Полагаться на то, что цензура не пропустит по центральным каналам ничего такого, что впоследствии станут называть обманом населения...

Сегодня вы бы им, конечно, уже не поверили, да? всё с той же неизменной улыбкой поинтересовался пенсионер.

Не знаю, может, они и обладают какими-то силами, но в то, что по телевизору можно излечивать миллионы людей, я, конечно, уже вряд ли поверю, свои заключительные слова она произнесла твёрдо и безапелляционно.

Я спрашиваю вас неспроста, Валентина Павловна, в голосе Вадима Николаевича исчезла шутливость, и появилась серьёзность. Мы бы хотели свозить Михаила к нашему местному лечащему знахарю. Это недалеко отсюда. Чтобы он его посмотрел. Как вы на это смотрите?

Если Михаил захочет, я... я только за, наверное, растерянно произнесла мать.

Я хочу, улыбнулся Михаил.

А на чём вы поедете? озадаченно поинтересовалась Валентина Павловна.

На моей машине, я их свожу. Светлана тоже поедет.

Мама посмотрела на Светлану.

Х-хорошо... протянула она едва слышно.

Вот и договорились! лицо Вадима Николаевича вновь приняло праздничный вид. В субботу к одиннадцати мы будем у вас. Спасибо за угощение, Валентина Павловна! А теперь нам пора идти, да, Светлана? он посмотрел на Светлану.

Светлана встала с места, помогла собрать со стола посуду и унести её на кухню. Вадим Николаевич пожал руку Михаилу, и гости, попрощавшись, ушли.

3

Апрель это время удивительных перемен. В этот переходный период даже Михаил, прикованный к инвалидному креслу, чувствовал, как природа освобождается от зимней спячки. Город за окном его квартиры постепенно оживал, обретая новые звуки и краски, и, несмотря на свои физические ограничения, он не мог не замечать, как весна касается его души. Каждое утро он просыпался от звона капели и щебетания птиц, вернувшихся с юга. Через приоткрытую форточку в комнату проникал свежий, ещё прохладный воздух, пропитанный ароматами тающего снега и пробивающейся зелени. Это дыхание обновляющейся природы давало ему силы даже в те дни, когда боли его были сильнее обычного, а упражнения, которые он выполнял с таким усердием, казались бесполезными. Лучи апрельского солнца, становившиеся всё теплее с каждым днём, или запах влажной земли, доносящийся с улицы, давали ему понять, что жизнь продолжается, и надежда всё ещё жива. В эти апрельские дни Михаил особенно остро чувствовал, как жизнь вокруг него начинает бурлить. Везде царило оживление: дети, выбегающие на просохшие участки двора, люди, снимающие тяжёлые зимние куртки, первые весенние цветы, пробивающиеся сквозь остатки снега. Звуки города становились всё громче: шум машин, очищающих улицы от зимнего мусора, голоса людей, вышедших на первые весенние прогулки. И хоть Михаил не мог принять в этом непосредственное участие, он ощущал себя частью этого оживающего, полного надежд мира. Апрель нёс с собой обещание тепла и новых возможностей, побуждая даже самые уставшие сердца биться чуточку быстрее в ожидании грядущих перемен.

С момента отъезда Светланы и Вадима Николаевича Михаил неоднократно возвращался в мыслях к предстоящей поездке, назначенной на субботу. Тревога и беспокойство непрестанно его терзали. Неуверенность в своих силах и страх перед возможными трудностями в дороге лишали покоя. В его воображении оживали все мыслимые неудобства и неловкие ситуации, которые могли возникнуть в присутствии Светланы. Когда контроль над собственным телом утрачен, остаётся лишь уповать на благополучный исход. В день поездки, услышав звонок в дверь, Михаил встрепенулся. Он быстро схватил флакон одеколона, разбрызгал его на себя, стремясь хотя бы внешне сохранить достоинство, и приготовился встретить гостей. Вскоре послышался скрежет замка и голос матери, а затем в комнату вошла Светлана. Её присутствие мгновенно принесло Михаилу успокоение. Как и всегда, она излучала уверенность и спокойствие.

Привет, готов? спросила она с улыбкой.

Да, ответил Михаил, стараясь скрыть волнение.

Может, чаю выпьете? предложила Валентина Павловна, обращаясь к Светлане.

Нет, спасибо, потом когда вернёмся, Светлана взялась за ручки коляски и покатила Михаила к выходу.

При виде ступенек Михаил вновь ощутил непроизвольный испуг. Они казались ему непреодолимым препятствием, символом его беспомощности. Однако Светлана не замечала его страха. Она действовала уверенно и спокойно, вселяя в Михаила уверенность. На улице их уже ждал Вадим Николаевич, который, увидев их, широко улыбнулся. Он помог Михаилу пересесть на сиденье своего Жигулёнка, который выглядел так, словно только что сошёл с конвейера. Складывая коляску и убирая её в багажник, Вадим Николаевич продолжал подбадривать Михаила своими добродушными шутками.

Если надо будет остановить, ты говори не стесняйся. Если тяжело, тогда давай вернёмся домой, в другой раз съездим, Вадим Николаевич сощурился, пристально вглядываясь в дорогу, когда они выехали за город.

Нет-нет, нормально, поспешно возразил Михаил, заметив неуверенность в голосе Вадима Николаевича.

Тот внимательно посмотрел на Михаила и снова уставился на дорогу. Повисла некоторая пауза, нарушаемая лишь шумом проезжающих мимо машин.

Ты выезжал куда-нибудь из города раньше? спустя пару минут молчания, Вадим Николаевич заговорил снова, его голос звучал более расслабленно.

Михаил кивнул:

Да, в реабилитационный центр. До этого ездил в горы.

На отдых? По путёвке? последовал любопытствующий вопрос.

Нет, я путешествовал. Дикарём, ответил Михаил с ноткой гордости.

Вадим Николаевич повернулся и посмотрел на него таким серьёзным, почти пугающим взглядом, что Михаилу стало не по себе. В голове даже промелькнула мысль, что сейчас машина остановится и его высадят на дороге.

Один? поинтересовался Вадим Николаевич низким голосом.

Да.

Не страшно было? нахмурившись, продолжал допытываться собеседник.

Первые дни было немного страшно. Но чувство страха было не главным... Было очень интересно. Я вообще в тот раз впервые выбрался так далеко за пределы города... Всё было впервые...

Вадим Николаевич дослушал его ответ, немного помолчал, обдумывая услышанное, и продолжил своим неторопливым, рассказческим тоном:

У меня есть сосед через две дачи Алексеевич, тоже пенсионер. В прошлый сезон когда яблоки начали вызревать я, как обычно, ближе к вечеру пошёл на остановку, на последний автобус. Ну и мимо его участка прохожу. Смотрю, а он никуда не собирается. Спрашиваю: Ночевать, что ли, здесь собрался, Алексеич? Говорит: Буду яблоки охранять, чтобы не собрали. У многих уже покрали. Ну, думаю, охраняй. И поехал домой. Через два дня приезжаю, смотрю, у Алексеевича все яблони уже без яблок собрал, значит. Ещё через недельку где-то подходит он ко мне и рассказывает...

Вадим Николаевич сделал театральную паузу, его лицо озарилось весельем, в предвкушении кульминационного момента истории.

Лёг я в тот день вечером, когда ты ушёл, Николаич, в домике и уснул. Проснулся от шума: где-то рядом кричат, хохочут. Я глянул в окошко ба, мои яблони обирают! Сижу на кровати, ноги ватные, боюсь пошевелиться и молюсь: Лишь бы в домик не заглянули, лишь бы в домик не заглянули. Так и просидел до утра в молитве, передразнил Вадим Николаевич сбивчивую речь своего соседа по даче. Не удержавшись, он захохотал раскатистым, заразительным смехом, вызвав ответный смех у Михаила и Светланы.

Всю дорогу Вадим Николаевич не давал Михаилу и Светлане скучать. Он рассказывал анекдоты, делился интересными историями и даже пел забавные частушки. Дорога в апреле радовала глаз: поля только начинали зеленеть, кое-где ещё виднелись проталины, а голубое небо с редкими облаками обещало скорое тепло. Когда они подъезжали к маленькому населённому пункту, Вадим Николаевич стал серьёзнее. Вчитываясь в названия улиц и всматриваясь в каждую деталь, он искал нужный адрес.

Этот посёлок сплошь состоял из двухэтажных домов с облупившейся краской, по узким улочкам которых бегали маленькие дети, и редких небольших магазинов с выцветшими вывесками. Всё вокруг дышало тихим провинциальным уютом и ностальгией по ушедшим временам. Они петляли между домами около пятнадцати минут, пока наконец не подъехали к одноэтажному строению с зелёной крышей, сразу привлекшему внимание своей ухоженностью. Вадим Николаевич вышел из машины, оглянулся на своих спутников и, подмигнув им, решительно направился к воротам.

Как себя чувствуешь, Миша? тихо поинтересовалась Светлана.

Нормально, спасибо. Похоже, мы приехали?

Да, наверное.

Через минуту-другую Вадим Николаевич вышел из ворот:

Не здесь. Дальше поедем.

Они снова отправились в путь и вскоре остановились перед старым, обветшалым двухэтажным домом. Сквозь облупившуюся штукатурку проглядывали кирпичи, но современная отделка фасада с лицевой стороны придавала зданию вид офисного помещения. Невысокое крыльцо с новыми перилами и свежевыкрашенными ступеньками ещё больше усиливало это впечатление.

Кажется, здесь, сказал Вадим Николаевич, выходя из машины и осматриваясь.

Он помог Михаилу пересесть в инвалидное кресло и покатил его к крыльцу. Светлана шла рядом.

Ну что, входите, бодро произнёс пенсионер, толкая дверь и помогая Михаилу въехать. Я подожду вас в машине.

Внутри был просторный и светлый вестибюль. Стены и потолок имели слегка пожелтевший оттенок. В центре стоял старенький журнальный столик с журналами с загнутыми краями, а рядом с ним пустая кружка. Свет проникал через два больших окна с запылёнными стёклами, расположенные напротив входа. Справа от входа была деревянная дверь, а слева простиралась глухая стена, лишённая каких-либо украшений. Вдоль стен стояли обычные деревянные стулья с обивкой из искусственной кожи, большая часть которых была занята. Светлана громко спросила, кто последний, и худой, тёмный молодой человек, сидящий слева, привстав с места, ответил, что он. Она покатила Михаила в его сторону и, остановив коляску возле молодого человека, села на свободный стул рядом.

Михаил чувствовал себя неуютно, впервые после реабилитационного центра оказавшись среди незнакомых людей. Он ощущал на себе любопытные взгляды, и хотя старался не обращать на них внимания, каждый шёпот принуждал его внутренне сжиматься. Вдруг мужчина лет тридцати, сидевший возле двери, вероятно, первый из прибывших, громко предложил Михаилу пройти без очереди. В его голосе звучала настойчивая доброжелательность, и на мгновение вестибюль замер в ожидании реакции Михаила. Это внезапное внимание лишь усилило его неловкость. Его лицо залилось краской, ладони стали влажными, а жгучее желание спрятаться ото всех, исчезнуть из поля зрения окружающих, накрыло с головой. Быстро окинув взглядом мужчину, предложившего пропустить его вперёд, Михаил скользнул глазами в сторону его соседки и ужаснулся: рядом с этим человеком сидела Анастасия девушка, в которую он был влюблён в школьные годы. Хотя они никогда не были знакомы лично, она училась на два года старше и часто попадалась ему на глаза в школе. Настя была его недосягаемой мечтой самой красивой и модной, окружённой ореолом недоступности. Её лицо имело почти идеальные пропорции: высокие скулы, аккуратный нос и полные чувственные губы, подчёркнутые ярко-красной помадой. Улыбка, одновременно обольстительная и невинная, могла растопить любое сердце. Её кожа была безупречно белой и гладкой, как у аристократки. Анастасия часто носила такие платья, которые не только подчёркивали её пленительные формы, но и демонстрировали их во всей красе. Её манера двигаться, говорить и улыбаться привлекала множество поклонников, а зелёные глаза смотрели на мир с неизменным самоуверенным блеском.

Сердце Михаила сжалось, когда он заметил, как её глаза, расширенные от шока и изумления, внимательно осматривают его коляску. Он увидел в них отражение своей инвалидности. Волна стыда обожгла его лицо. Михаил ощутил себя совершенно обнажённым, беспомощным и уродливым под этим любопытствующим взором. Он был не человеком, а лишь жалкой оболочкой, скорлупой былого я. Судорожно вздохнув, он почувствовал, как к горлу подступил ком, сдавливая дыхание. Воспоминания нахлынули лавиной. Михаил вспомнил те дни, когда восхищённо наблюдал за Анастасией в школьных коридорах, мечтая когда-нибудь заговорить с ней или хотя бы обменяться взглядами. Но теперь её глаза выражали не восторг, а жалость чувство, которого Михаил страшился больше всего на свете. Его переполнила агония унижения и собственной ничтожности. Пульс отбивал бешеный ритм, кровь стучала в висках. Ему захотелось убежать прочь от этого позора. Но ноги... у него больше не было ног, чтобы убежать. Михаил оказался в плену собственной немощи на виду у всех.

Поймав на себе взгляд Михаила, Анастасия резко отвела глаза в сторону и попыталась придать лицу спокойное выражение. Румянец быстро проступил на её щеках, и взгляд заметался из стороны в сторону, избегая встречи с Михаилом. Она нервно заёрзала на стуле, а губы изобразили неестественную улыбку, которая лишь подчёркивала её смятение. Паника, как у человека, которого застали на месте преступления, отразилась в каждом её движении. В попытке скрыть внутреннее напряжение Анастасия схватила своего спутника за руку и заговорила с ним, стараясь придать своему голосу непринуждённость, но вместо этого речь звучала слишком громко и быстро. Она напускала на себя видимость уверенности, однако её мимика и жесты выдавали замешательство.

Пойдём? услышал Михаил голос Светланы, который прозвучал для него каким-то отдалённым и неразборчивым, словно она находилась в комнате через стенку.

Михаил не мог отвести взгляда от Анастасии. Её присутствие здесь полностью поглотило его сознание. Всё вокруг застыло, потеряв свою значимость и чёткость. Он едва расслышал вопрос Светланы настолько Михаил был погружён в эту болезненную встречу с прошлым. Он лишь с трудом осознал, что Светлана предлагала воспользоваться возможностью пройти без очереди. Наконец, собрав всё своё самообладание, Михаил посмотрел на мужчину, который всё ещё терпеливо ждал их решения. Но стоило лишь Михаилу столкнуться с его взглядом, как тут же нахлынуло осознание, что этот мужчина был спутником Анастасии, и к горлу подступила новая волна стыда и унижения. Вцепившись в подлокотники коляски, он пытался выдавить из себя ответ, но лишь промямлил что-то невнятное, кивая и качая головой в разные стороны.

Светлана бросила на него встревоженный взгляд, не понимая причины его смятения. Михаил, прикусив губу, отрицательно покачал головой, по-прежнему не в силах произнести ни слова. Он ни за что не мог заставить себя проехать вперёд под пристальным вниманием Анастасии. Губы Михаила шевелились он хотел что-то объяснить, но из горла вырывались лишь сиплые, нечленораздельные звуки. Опустив глаза, он застыл в оцепенении, не в состоянии ни принять предложение, ни отказаться внятно. Стыд сковал его намертво. Светлана попыталась заглянуть в его опущенные глаза. Видя, как Михаил весь сжался, и поняв, что он не может преодолеть себя и пройти без очереди, она мягко улыбнулась мужчине и ответила за двоих:

Спасибо, мы подождём.

Мужчина с понимающим взглядом слегка кивнул, а Анастасия мельком бросила последний взгляд на Михаила. Но он уже не смотрел в её сторону, хотя это было непросто, ведь комната не оставляла глазам другого выбора, кроме как устремить их в потолок или на других посетителей. Говорить шёпотом, чтобы никто не услышал, было невозможно. Михаил безмолвно смотрел на свои колени, пытаясь отвлечься от тягостных мыслей. Молодой человек по соседству явно не находил себе места: его ноги беспокойно дрыгались то в одну, то в другую сторону, создавая раздражающее и непрекращающееся движение на периферии зрения Михаила; постоянно менял позы, то откидываясь назад и вытягивая ноги, то резко подаваясь вперёд, упираясь локтями в колени и складывая руки, словно в молитве. Вдруг он вскочил, подхваченный внезапным приливом энергии, и начал нервно переступать с ноги на ногу. Изрядно потопав ботинками об пол, парень стал метаться взад и вперёд перед сидящими, напоминая загнанного зверя в клетке; его резкие и неуклюжие движения создавали ощущение, будто он стремится избавиться от какой-то невидимой, но нестерпимой тяжести. После нескольких кругов по комнате он снова уселся, но и тогда не нашёл покоя: нервно сжав руками края стула, он стал отбивать пальцами по гладкому днищу сидения хаотичный ритм. Михаил пытался сосредоточиться на чём-нибудь другом, но его беспокойный сосед не давал ему покоя. Он чувствовал, как внутри нарастает раздражение, и с трудом удерживал спокойствие; старался дышать глубже и не поддаваться нервам. Но каждый раз, когда парень менял позу или снова начинал барабанить пальцами по дереву, Михаил ощущал, как внутри него всё кипит: комната становилась всё более тесной и удушающей, а окружающие люди и их действия всё более невыносимыми.

Вы не знаете, когда начнут принимать? неожиданно обратился молодой человек к Светлане.

Не знаю, растерянно захлопала глазами Светлана. Мы после вас пришли

Дмитрий, молодой человек вскочил с места и протянул руку Светлане.

Светлана выглядела сбитой с толку, но она всё же протянула свою руку в ответ:

Светлана.

Дмитрий быстро обернулся и протянул руку Михаилу, который в точно таком же замешательстве вложил свои пальцы в ладонь молодого человека:

Михаил.

Вы тоже из города? спросил Дмитрий, обернувшись к Светлане.

Да, кивнула она.

Беседа завершилась так же неожиданно, как и началась: Дмитрий снова сел на стул, повернулся к ним боком и задрыгал ногой.

Внешность Дмитрия наглядно демонстрировала его скромность и темперамент. Тёмные волосы были коротко подстрижены, но небрежно, как будто он сам себя подстригал. Одет он был в чёрные поношенные, но чистые брюки и светлую рубашку, старенькую, но аккуратно выглаженную. Воротничок рубашки был приподнят, пуговицы застёгнуты кое-как, а нижняя часть сзади выбивалась из брюк. Чёрные туфли были хорошо начищены, но имели царапины и следы длительного использования.

Первоначальное замешательство Михаила сменилось улыбкой, сдерживать которую ему становилось всё труднее. Светлана, поймав его взгляд, тоже улыбнулась, понимая, что абсурдность ситуации достигла своего апогея. В этот момент послышался скрип дверных петель, и сразу обе двери входная и та, к которой тянулась очередь сидящих посетителей, отворились одновременно. В первую вошли мужчина и женщина. Мужчина был высокого роста, с густой бородой и серьёзным выражением лица. Его глаза, тёмные и внимательные, окинули комнату быстрым взглядом. Кто крайний? спросил он, глядя на сидящих. Женщина рядом с ним была гораздо ниже ростом, с короткой стрижкой и в очках с толстыми линзами. Она поглядывала по сторонам с заметным беспокойством, почти озираясь.

Из второй двери вышел человек, чьё выражение лица, измождённый бледный вид, редкие седые волосы и глубоко посаженные глаза, окружённые тёмными кругами, вызывали невольное сочувствие. Однако его одежда вызывала сочувствие у смотрящего на него к самому себе: одет мужчина был шикарно. На нём был прекрасно сшитый тёмный костюм, который идеально на нём сидел скорее всего, пошит на заказ, с белоснежной рубашкой и элегантным галстуком. Чёрные лакированные туфли блестели как зеркало. На запястье поблёскивали золотые часы, а в руках он держал кожаный портфель, выглядящий совершенно новым и дорогим. Мужчина медленно оглядел собравшихся, слегка поморщившись от света, пробивающегося сквозь пыльные стёкла. Следующий входите, тихо произнёс он, ни на кого не глядя, и направился к выходу.

Мы последние, услышал Михаил голос Светланы, отозвавшейся на вопрос только что вошедших посетителей. И увидел, как за дверью, ведущей к Кирику, скрылась Анастасия. Значит, это она к нему, а не он, отметил он про себя.

Мужчина с бородой и женщина заняли свободные стулья рядом со Светланой. И снова потянулись минуты тягостного ожидания. Наконец дверь открылась, и Анастасия вышла. Без лишних слов она подошла к своему спутнику и, взяв из его рук сумку, вместе с ним направилась к выходу. Как только она отошла от двери, двое мужчин, не дожидаясь приглашения, поднялись со своих мест. Один из них, на вид лет двадцати пяти, вошёл внутрь первым. Его болезненный вид сразу привлёк внимание Михаила. Молодой человек был невероятно худощав, с восковой кожей и бледными губами. Его неровное и тяжёлое дыхание можно было услышать издалека. Сопровождал его мужчина постарше, лет тридцати пяти, крепко сложенный. Его уверенные движения и внимательный взгляд выдавали заботу о молодом товарище. Когда молодой человек вошёл внутрь, старший мужчина остался ждать у двери, слегка наклонив голову, пытаясь уловить звуки происходящего за закрытой дверью.

Глядя на всех этих людей, Михаил почувствовал, как его собственное раздражение отступает на второй план. Внешний вид многих из присутствующих говорил о том, что каждый здесь имеет свои переживания и, вероятно, болезни. Вспомнив первого посетителя с дорогими золотыми часами, Михаил начал гадать о том, сколько придётся заплатить за этот визит, и хватит ли у него средств. Мать дала ему денег перед дорогой, но их было не так много.

Худощавый молодой человек с восковым оттенком кожи вышел довольно скоро он пробыл у Кирика не более десяти минут. Шепнув что-то на ухо своему старшему товарищу, он громко засмеялся, и вместе они направились к выходу. Следующей вошла женщина лет пятидесяти, которую тоже сопровождал мужчина. Она была очень грузной и с большим трудом поднялась со стула. Медленно пошла к двери, пыхтя как паровоз, и не переставая вытирать платком пот с лица и слёзы с век.

Скоро наша очередь, радостно объявил Дмитрий, глядя на Светлану и Михаила. А вы как сюда добрались, на автомобиле?

Да, ответила Светлана, чуть улыбнувшись.

Вы меня не подвезёте? Я заплачу!

Мы не на своей машине нас подвезли, вежливо отказала ему Светлана.

Михаил аж вздрогнул от этой мысли, представляя себе всю дорогу назад в одной машине с этим бесцеремонным невротиком. Ему хотелось как можно скорее покончить с этим делом и вернуться домой. Он уже начал жалеть о своём отказе пройти без очереди. Хотя он не чувствовал ни спины, ни ног, сидение в одном положении становилось все более утомительным.

Грузная женщина провела за дверью не меньше получаса, и когда она появилась на пороге, все в комнате выдохнули с облегчением. Она махнула рукой своему спутнику и, сказав Пошли!, пыхтя и обтираясь платком, направилась к выходу.

Следом вошёл мужчина лет сорока, который тоже пришёл не один, а с парнем.

После него идите вы. Я зайду последней я жду человека, сказала Дмитрию женщина лет тридцати. Тот молча кивнул в ответ.

Вот, наконец, и Дмитрий вошёл в соседнюю комнату. Светлана встала со своего места и подкатила Михаила ближе к двери. Невротик пробыл внутри минут двадцать и вышел оттуда совсем другим человеком: спокоен, бледен как мел, взгляд не отрывался от пола. Он быстро прошмыгнул мимо Светланы с Михаилом, не проронив ни слова, и вышел на улицу. Светлана открыла дверь и вкатила Михаила в довольно длинный коридор, по обе стороны которого располагались двери.

Одну минутку, окликнула их женщина в очках из комнаты слева сразу при входе, дверь в которую была распахнута настежь. Её голос был мягким, но в нём прозвучала настойчивость. Вы собираетесь к Андрею Владимировичу, верно? обратилась она к Михаилу, не выходя из-за стола.

Да.

Назовите ваше полное имя, пожалуйста.

Смирнов Михаил Владимирович.

Женщина быстро что-то записала на листе бумаги, затем привстала из-за стола и протянула его Михаилу:

Поставьте, пожалуйста, подпись.

Светлана взяла из её рук листок и передала Михаилу.

Это расписка о неразглашении того, о чём вам скажет Андрей Владимирович, пояснила она учтивым голосом, с особым уважением выделив Андрей Владимирович.

Михаил и Светлана обменялись удивлёнными взглядами, но промолчали. В воздухе витал аромат лаванды и чего-то ещё, неуловимо знакомого, усиливая таинственность ситуации. Михаил с большим усилием нацарапал свою подпись на листе и, передавая его обратно, спросил:

А сколько нужно заплатить?

Нисколько. Первая встреча бесплатная, успокоила его секретарь. Повернувшись к Светлане, она добавила: К сожалению, входить к Андрею Владимировичу можно только по одному.

Я только вкачу коляску и сразу же выйду, вопросительно посмотрела на неё Светлана.

Женщина слегка кивнула:

Пожалуйста, проходите. Третья дверь справа по коридору.

Михаил почувствовал, как сердце забилось быстрее впереди его ждало нечто неизвестное. Светлана, как всегда, оставалась спокойной. Они медленно продвигались по коридору, стены которого были выкрашены в тёплый пастельный цвет, а пол устилал мягкий ковёр, приглушающий звук шагов. Добравшись до третьей двери, они остановились. Михаил глубоко вздохнул, готовясь к тому, что его ждёт за дверью. Светлана наклонилась и прошептала:

Я буду ждать тебя здесь.

Она вкатила Михаила в комнату, поражающую своей обыденностью. Ни магических кристаллов, ни загадочных символов на стенах ничто не выдавало обитель человека со сверхъестественными способностями. В центре внимания было большое окно напротив входа. Под ним примостился старый письменный стол, за которым сидел мужчина шестого или седьмого десятка лет. Справа возвышался массивный шкаф, заполненный увесистыми папками и разнообразной литературой взгляд Михаила успел выхватить тома Гоголя, Дюма, Канта, Гегеля, Большой Советской Энциклопедии. Рядом притулился изрядно потёртый кожаный диван. Всю противоположную стену занимал стеллаж, уставленный разномастными фигурками, фотографиями в рамках и самодельными сувенирами. Среди них выделялись потускневшая бронзовая статуэтка Фемиды с покосившимися весами, матрёшка в ушанке, причудливая коряга, отдалённо напоминающая человеческую фигуру. Особняком стояла старая, пожелтевшая фотография молодой женщины с печальным взглядом.

Широкое смуглое лицо Андрея Владимировича испещряли глубокие морщины. Тёмные волосы не торчали в беспорядке, но создавали впечатление, что их обладатель имел привычку постоянно их взъерошивать. Мятый велюровый костюм фиолетового цвета скрывал крепкую фигуру. Тёмные, прищуренные глаза излучали скрытое недоверие. В целом, выражение его гладко выбритого лица, и без того отталкивающее и неприятное, намекало на нежелание видеть кого бы то ни было. Если в этой заурядной комнате и присутствовало что-то выдающееся, то лишь сам хозяин кабинета. Его облик и манера держаться вызывали стойкие ассоциации с прожжённым мошенником. Каждая черта, каждый жест Андрея Владимировича словно кричали о сомнительном прошлом. Его присутствие отравляло воздух недоверием и дискомфортом, пробуждая в посетителях первобытное желание немедленно покинуть это место, несмотря на кажущуюся обыденность обстановки.

Увидев их, Андрей Владимирович бегло окинул взглядом коляску Михаила и сразу же перевёл его на Светлану.

Здравствуйте, сказала она, пытаясь разрядить напряжённую атмосферу.

Проходите, прохрипел он, указав рукой на место напротив стола.

Светлана отодвинула стул и подкатила Михаила к столу. Её взгляд, полный поддержки, задержался на нём на мгновение, прежде чем она тихо вышла, оставив их наедине. В комнате повисла гнетущая тишина.

Это твоя сестра? в конце концов заговорил Кирик, внимательно всматриваясь в лицо Михаила.

Нет, мы друзья.

Друзья в смысле просто знакомые или близкие друзья? вкрадчиво произнёс Андрей Владимирович, сверля Михаила испытующим взглядом.

Обычные знакомые, ответил Михаил почти машинально, хотя в глубине души знал, что это не так.

Родители есть?

Мать, она дома осталась, Михаил говорил чётко, стараясь не показать свою нервозность.

С кем ты живёшь? допрашивал мужчина, не отводя глаз от Михаила.

С матерью.

Дети?

Нет.

Андрей Владимирович замолчал и отвёл взгляд в сторону.

Какие у вас отношения с этой девушкой? вернулся он к расспросам минуту спустя, уже более мягким, но всё ещё настойчивым тоном.

Мы друзья.

Мать болеет, не встаёт?

Нет, она здорова, ответил Михаил, немного озадаченный направлением беседы.

Хорошо, мужчина медленно поднялся из-за стола и, засунув руки в карманы брюк, повернулся лицом к окну.

Простояв некоторое время в молчании и задумчивости, Андрей Владимирович начал разминать шею. Он медленно повернул голову сначала влево, затем вправо, прислушиваясь к хрусту позвонков. После этого он осторожно наклонил голову к левому плечу, задержавшись в таком положении на несколько секунд, а затем повторил движение в правую сторону. Сделав глубокий вдох, он принялся за плавные круговые движения головой, постепенно увеличивая амплитуду. Завершив этот этап, он слегка наклонил голову вперёд, коснувшись подбородком груди, а затем аккуратно запрокинул её назад, уставившись в потолок. Следом он перешёл к разминке плеч, совершая круговые движения руками.

Спустя несколько минут таких упражнений он переместился в узкое пространство между столом и шкафом. Здесь он продолжил спонтанный комплекс телодвижений: медленно сгибался вперёд, пытаясь коснуться руками пальцев ног, затем плавно выпрямлялся. Каждый его жест сопровождался тихим кряхтением, выдававшим возраст и усталость. Затем он начал приседать, что давалось ему с огромным трудом. Лицо его исказилось от напряжения, а дыхание стало тяжёлым и прерывистым.

Михаил с тревогой наблюдал за этими странными действиями, не понимая, что их вызвало. Сделав несколько глубоких вдохов, Андрей Владимирович наконец прекратил упражнения. Видно утомлённый, он медленно вернулся к столу и, сев, поставил локти на поверхность, упёршись пальцами в виски и начав их массировать, очевидно, пытаясь унять головную боль. В молчании, погружённый в мысли, он сидел, казалось, вечность, прежде чем снова заговорил, на этот раз не поднимая глаз на Михаила.

З-а-ч-е-м вы ко мне пришли? он растянул первое слово, с трудом выговаривая каждую букву. Его голос выдавал глубокую усталость и сожаление. Создавалось впечатление, что эта встреча ляжет на его плечи непосильным грузом ответственности. Он поднял глаза и взглянул чуть в сторону, избегая прямого контакта с глазами Михаила. Уголки его губ опустились. Наблюдателю могло показаться, что это выражает горечь от понимания: скорее всего, ему снова придется отказать.

От неожиданности Михаил настолько растерялся, что не знал, как ответить, что сказать.

У меня компрессионный перелом позвоночника Мне хотелось бы поскорее встать на ноги Вернуться к привычной для меня жизни в голосе Михаила отчётливо слышалась дрожь. Напряжение сковывало его, и он невольно сбился на середине фразы. Внезапный переход Кирика с ты на вы ещё больше смутил его, добавив к ситуации неуместную неловкость.

В комнате вновь повисла мучительная тишина.

Что ты готов ради этого сделать? в тоне мужчины сквозило недоверие, но оно причудливо переплеталось с неподдельным интересом.

Мне сказали, что первый сеанс бесплатный, но я готов заплатить запинаясь, начал Михаил.

Я не о том, оборвал его Андрей Владимирович, его голос стал холодным и отстранённым. Встать на ноги это твоя главная цель в жизни или есть вещи поважнее?

Да, выдохнул Михаил. Мысли о том, что вся эта затея с поездкой сюда изначально была бессмысленной авантюрой, всё больше подтверждались в его голове.

Что да? резко переспросил Андрей Владимирович.

Я хочу снова ходить... Иначе какой смысл

Андрей Владимирович вперился в глаза Михаила неумолимым взглядом.

Снова ходить? Сколько ты знаешь реальных случаев, когда какой-нибудь человек с травмой вроде твоей встал бы на ноги и пошёл? С тем же успехом ты бы мог прийти ко мне с просьбой вернуть тебе твоё детство, резкость в его голосе потрясла Михаила. Он не мог выдержать этот взгляд; его разум затопили ужас и отчаяние. Ты тоже считаешь себя лучше всех, особенным? Много вас стало, избранных. Как вы мне все надоели. Никто не видит себя ни травинкой, ни песчинкой, а непременно творцом и законодателем. С чего вы все решили, что что-то из себя представляете? Чем вы лучше тараканов и комаров? Пойми, чем быстрее ты примешь новую реальность такой, какая она есть, чем быстрее смиришься с этим, тем для тебя же лучше. Твоя жизнь закончилась. Возврата к ней никогда не будет. Ни-ко-гда. Ты же лучше меня знаешь, что нервные клетки не восстанавливаются. А нервы это и есть жизнь. Нет нервов нет жизни. Всё, что тебе остаётся, это доживать отпущенный тебе срок в таком состоянии. И не жаловаться. Не жаловаться. У тебя есть мать. Успей сделать хотя бы одного человека по-настоящему счастливым облегчи ей её существование. Пожертвуй своей избранностью ради неё вместо того, чтобы ждать постоянной жертвы с её стороны. Она и так с тобой, наверняка, намучилась за свою жизнь.

Каждое слово Андрея Владимировича било по Михаилу, как оглушающий удар молота. Он чувствовал, как в груди разгорается пламя обиды и боли. Слёзы наворачивались на глаза, и ему становилось всё труднее сдерживать себя.

А как я могу в таком состоянии? едва слышно прошептал он дрожащим голосом, почти на грани рыданий.

А как может мать и работать, и обстирывать, и воспитывать, и не болеть одновременно? холодно парировал Андрей Владимирович.

Наверное, я лучше пойду Позовите, пожалуйста, Светлану, не сразу отреагировал Михаил слабым и подавленным голосом. Он чувствовал себя разбитым и опустошённым.

По-звать? переспросил Андрей Владимирович. В его голосе смешались недоумение и шок. Казалось, он пытается осмыслить нечто невероятное, как если бы подчинённый вдруг стал отдавать ему приказы. Он встал из-за стола, подошёл к двери и, открыв её, позвал Светлану.

Михаил сидел, подавленно уставившись в пол, когда Светлана вошла в комнату. Он не хотел смотреть ей в глаза, не хотел вообще смотреть на кого-либо, чувствуя себя униженным и раздавленным после разговора с Андреем Владимировичем. Светлана сразу заметила перемену в состоянии Михаила:

Что случилось?

Он не мог встретиться с её взглядом, не мог сказать ничего, что бы выразило его чувства. Глубокая обида и горечь сдавливали горло, не давая возможности выговориться.

Ничего. Всё нормально, прошептал он.

На улице их встретил Вадим Николаевич:

Ну что, как прошло? Что-то ваш знакомый очень хмурной какой-то, неразговорчивый совсем

Какой знакомый? удивилась Светлана, а Михаил лишь вопросительно посмотрел на пенсионера.

В машине уже сидит, ждёт, Вадим Николаевич указал рукой в сторону автомобиля.

Подойдя к машине, они увидели внутри Дмитрия. Вадим Николаевич помог Михаилу пересесть на сиденье, сложил инвалидное кресло и аккуратно уложил его в багажник. Они тут же отправились в обратный путь. Всю дорогу пенсионер делился своими дачными историями, но ни Михаил, ни Светлана, ни Дмитрий так и не улыбнулись. По приезде в город, Дмитрий попросил остановиться возле его дома и предложил оплату за поездку. Вадим Николаевич отказался, даже сделав вид, что обиделся на такое предложение. Дмитрий пожал плечами, поблагодарил всех и, попрощавшись, вышел из машины.

Следующим домой попал Михаил. Подняться по ступенькам на коляске ему помогали оба Светлана и Вадим Николаевич. Они проводили его до порога, передали в руки матери и, вежливо отказавшись от предложенного ею чая, ушли. Мама помогла сыну раздеться и пересесть на кровать. На её расспросы о том, как прошла встреча, Михаил отвечал общими, ни о чём не говорящими фразами, как-то: Нормально, Ничего интересного. Видя, что сын не желает разговаривать на эту тему, она решила, что он устал, и не стала больше донимать его расспросами.

Оставшись наедине с самим собой, Михаил снова и снова прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Он не ожидал ничего необычного от этой встречи. Однако такое обращение оказалось для него неожиданным. Ему, как и любому другому человеку, приходилось сталкиваться с откровенным хамством, но он никак не ожидал этого от человека, как минимум вдвое старше себя.

Может, это он со мной так обошёлся из-за этого невротика? Может, это он так довёл старика? А я попал под горячую руку? В любом случае, это не оправдание незачем браться за дело, если не можешь себя контролировать, думал Михаил, чувствуя, как горечь разочарования заполняет его душу. И Вадим Николаевич тоже хорош Не знать ничего толком про человека и потащить к нему И её

Михаил вдруг замер, поражённый внезапной мыслью. Мрачное озарение пронзило его разум. Её забота, её постоянное присутствие, её готовность во всём ему помочь всё это вдруг предстало в совершенно ином свете. Горькая правда обрушилась на него, выбивая воздух из лёгких: Светлана рядом не из-за дружбы или симпатии. Нет, ею движет чувство вины и жалость. Ведь именно к ней он направлялся в тот роковой день, когда случилась трагедия. Именно из-за этого он оказался в инвалидном кресле. Как он мог быть таким слепым? Как мог не понимать, что её забота это не более чем попытка искупить вину? Каждый её взгляд, каждое прикосновение теперь виделись по-новому. Это было не тепло, а жалость. Не дружба, а обязанность. Не любовь, а вина. Михаил почувствовал, как что-то внутри него окончательно надломилось. Последняя опора, за которую он держался всё это время, рухнула.

Михаил ещё долго обдумывал случившееся, его мысли вихрем кружились в голове, не давая покоя. Он пытался найти оправдания, попытки объяснить всё иначе, но каждое новое объяснение только усиливало боль и разочарование. Ночь стала бесконечной пыткой: его физически ломило от боли, а душа кричала от обиды.

Когда наступило утро, Михаил услышал знакомые шаги это была его мама, пришедшая сделать ему массаж и помочь с растягиванием суставов. Она вошла в комнату с усталой улыбкой на лице. Валентина Павловна видела, как мучается её сын, но не выдавала своих переживаний. С любовью и терпением она начала свою обычную процедуру, аккуратно переворачивая Михаила на кровати, чтобы сменить постельное бельё и проверить состояние его кожи. Неожиданно её лицо изменилось, приняв тревожное выражение.

Миша, тихо сказала она, стараясь не выдавать своего волнения, у тебя покраснения на коже. Это пролежни.

Внутри Михаила всё сжалось. Пролежни результат вчерашней поездки, когда он практически целый день просидел в коляске, не меняя положения тела. Они развиваются в результате длительного давления на определённые участки тела, что нарушает кровообращение и приводит к повреждению кожи и подлежащих тканей. Это может начаться с покраснения, но если не принять меры, то быстро перерастает в более серьёзные проблемы: отёк, язвы, инфицирование.

Мы будем чаще менять твоё положение, его мать уже взяла себя в руки. Постарайся не лежать на спине. Я позову врача, чтобы он назначил лечение.

Прошло несколько часов, и к ним пришёл врач. Он осматривал Михаила и хмурился, внимательно изучая поражённые участки кожи.

Да, это действительно начальная стадия, подтвердил он подозрение Валентины Павловны. Необходимо предотвратить дальнейшее развитие.

Пока врач говорил, Валентина Павловна внимательно слушала, записывая каждое его слово. Михаил же понимал, что теперь его матери придётся ещё больше времени и сил тратить на уход за ним. Перед глазами всплыл его вчерашний визит к Кирику и слова, которые он ему сказал. Михаил ощущал себя беспомощным ребенком, полностью зависимым от матери. Он представил, как Валентина Павловна будет менять его положение каждые два часа, даже ночью, лишая себя сна. Как она будет осторожно обрабатывать его кожу. Эти мысли разрывали его душу на части. Михаил чувствовал, как внутри него растет чудовищная смесь вины, стыда и злости на свою беспомощность. Он был обузой для матери, отнимал у нее жизнь, заставляя тратить все силы на уход за ним.

Несмотря на все усилия матери Михаила и назначения врача, ситуация стремительно ухудшалась. Через два дня после обнаружения первых признаков пролежней, состояние Михаила резко ухудшилось. Утром третьего дня мать Михаила с ужасом обнаружила, что пролежни значительно увеличились в размерах. Кожа вокруг поражённых участков приобрела тёмно-бордовый оттенок, а в центре образовались открытые раны, из которых сочилась жидкость с неприятным запахом. Температура тела поднялась до 39 градусов. Его лихорадило, он метался в бреду, бормоча что-то несвязное. Мать в панике пыталась сбить температуру, но ничего не помогало. Она видела, как её сын буквально тает на глазах, его кожа приобрела землистый оттенок. К вечеру того же дня Михаил начал жаловаться на сильную боль в груди и затруднённое дыхание. Его губы приобрели синюшный оттенок. Мать в отчаянии пыталась дозвониться до врача, но тот не отвечал. В два часа ночи, когда Михаил начал терять сознание, его мать, обезумевшая от страха, наконец решилась вызвать скорую помощь.

Когда бригада скорой помощи наконец прибыла, врачи быстро оценили ситуацию, их лица отражали тревогу и сосредоточенность. Михаила поспешно погрузили в машину. Его мать, побледневшая и дрожащая, крепко держалась за его руку, как за последнюю ниточку надежды. Сирена скорой помощи прорезала ночную тишину, унося Михаила в неведомое, оставляя Валентину Павловну в плену мучительного страха и всепоглощающей вины за то, что она не смогла предотвратить эту беду.

4

Попав в больницу, Михаил снова оказался в знакомой палате. Тяжёлый запах лекарств и дезинфицирующих средств ударял в нос, вызывая тошноту. Обшарпанные стены давили на психику, сдавливали его изнутри, лишая пространства для дыхания и покоя. Вокруг него тела других пациентов, скованные неподвижностью и обескровленные болью. Они не просто лежали, они были прикованы к своим койкам, как узники в кандалах своих болезней. Тихий стон, приглушённые шёпоты, разговоры о болезни, неэффективном лечении и страхе перед будущим пропитывали воздух удушливой безысходностью. Дни сливались в одно бесконечное и монотонное существование, лишённое цвета и смысла, превращаясь в кошмар наяву.

Михаил чувствовал, как его воля к жизни испаряется, подобно дыму, разнесённому ветром. С каждой гигиенической процедурой, проводимой медсёстрами с суровой необходимостью и обыденностью, таяли последние остатки его достоинства. Он больше не ощущал себя мужчиной, личностью он был лишь неподвижным телом, предметом ухода, который безвольной массой лежал на холодной больничной койке. Взгляды других пациентов, тусклые, безжизненные, говорили о том же все они были затеряны в этом бездушном, бесконечном потоке боли и отчаяния, обречённые на существование в этом безрадостном закутке существования.

Валентина Павловна вошла в палату, и сердце её болезненно сжалось: Михаил лежал неподвижно, устремив взгляд в потолок, и глаза его, наполненные невыносимой болью и отчаянием, выглядели пустыми окнами в тёмный, беспросветный мир. Он медленно повернул голову к матери, и она прочла в его взгляде немую мольбу беззвучный, душераздирающий крик о помощи, с ужасающей силой разрывающий её сердце на части. Осторожно присев на край кровати, Валентина Павловна наклонилась ближе к сыну и, сжимая его холодную, безвольную ладонь, ощутила всю тяжесть его страданий.

Ма-ма... еле слышно прошептал он с нескрываемой дрожью в голосе. Я больше не могу здесь находиться... Здесь из меня сделают инвалида. Увези меня отсюда... В реабилитационный центр... Пожалуйста.

Миша Валентина Павловна закрыла глаза на мгновение, пытаясь сдержать слёзы. Миша, я придумаю что-нибудь. Обещаю тебе.

В ответ Михаил слегка надавил на её руку в этом движении заключалась вся его благодарность и последняя искорка надежды.

Каждый день, проведённый в больнице, был для Михаила настоящим испытанием. Он цеплялся за материнское обещание, как за последний шанс на спасение. И вот, в один из таких дней, Валентина Павловна вошла в палату с необычайным блеском в глазах. Она склонилась к сыну и тихо произнесла:

Сынок, мы едем в реабилитационный центр.

Эти слова матери впервые за долгое время зажгли в его глазах искру жизни. Он не стал выяснять, как ей удалось это организовать сейчас это не имело значения.

Правда? прошептал он, едва веря в услышанное.

Валентина Павловна молча кивнула, улыбаясь сквозь слёзы. Улыбка непроизвольно тронула губы Михаила, и в последующие дни он словно обрёл второе дыхание. Медсёстры и врачи с удивлением подмечали его возросшую активность и повышенный интерес к процессу лечения. Когда Михаила вывозили из палаты на каталке, он ощущал, как с каждым пройденным метром оставляет позади тьму отчаяния и безысходности. Покидая больницу и отправляясь в реабилитационный центр, он был полон решимости и веры в свои силы.

Однако спустя два месяца, забрав Михаила из реабилитационного центра обратно домой, Валентина Павловна заметила, что, хотя сын немного окреп физически теперь он мог самостоятельно управлять инвалидной коляской, его настроение уже не было таким, как после первой поездки в центр. Михаил выглядел отрешённым, ко всему безучастным, часто замыкался в себе и погружался в долгие раздумья.

За время отсутствия сына Валентина Павловна обменяла их трёхкомнатную квартиру на третьем этаже, недалеко от центра, на двухкомнатную на первом этаже на окраине города. Причём окраина в данном случае была в самом буквальном смысле: за их теперешним домом, вместо привычного городского пейзажа, виднелись два ряда гаражей, а дальше простирался лес. Она объяснила сыну, что такой обмен был необходим из-за удобств: дверные проёмы расширены, чтобы коляска могла свободно проезжать; в ванной установлены поручни возле унитаза и в душевой; раковины опущены ниже обычного уровня; кровать оборудована специальной рамой для самостоятельного пересаживания в коляску; выключатели и розетки перенесены на уровень, доступный из положения сидя; замок входной двери открывался с помощью самодельного пульта; с лоджии был выход на задний двор по бетонному пандусу.

Человек, живший в этой квартире до них, являлся инвалидом-колясочником. Ремонт здесь явно не делали уже давно, если вообще когда-либо проводили. Потолок покрывали пятна от протечек, обои на стенах выцвели и местами отслоились, линолеум на полу утратил первоначальный цвет и оказался порван в нескольких местах, а из кухни доносился запах старой канализации. Ванная комната, хотя и оборудованная всем необходимым, выглядела неопрятно: кафель потрескался и потемнел от времени.

Смена жилья стала для них не просто переездом, а настоящим изгнанием из привычного мира. Их прежняя квартира располагалась в сердце города, где жизнь кипела днём и ночью. Магазины, кафе, дома культуры всё было рядом. Теперь же единственной связью с городом для них служили маршрутные такси, ходившие не чаще раза в полчаса. И начиная с семи часов вечера наступал своеобразный комендантский час после этого их район оказывался отрезанным от города до следующего утра.

Валентина Павловна устроилась на работу. С 8:00 до 13:00 она мыла полы на предприятии, затем спешила домой, чтобы проверить Михаила и приготовить обед. В 15:00 она снова уходила в магазин, где работала кассиром до 21:00, без выходных.

Михаил оставался один на долгие часы, и его единственным спутником стал телевизор. Он пытался читать книги, но слова расплывались перед глазами, и мысли упорно возвращались к прошлому. Без телефона он был лишён даже призрачной надежды услышать знакомый голос, кроме материнского. Мир сузился до размеров комнаты. Михаил часто сидел у окна, безразлично наблюдая за унылым пейзажем. Город окутала серая завеса низких облаков. Деревья стояли почти обнажённые. Последние упрямые листья, цеплявшиеся за ветви, имели блеклый жёлто-коричневый оттенок. Под ногами шуршал ковёр из опавшей листвы, собранной дворниками в большие кучи. Лужи на тротуарах и дорогах, оставленные моросящим дождём, не успевали высыхать. Ночами температура уже опускалась ниже нуля. Городские фонари загорались всё раньше дни стали заметно короче. К вечеру город погружался в сумрак, расцвеченный лишь огнями окон и уличного освещения. Глубокая осень в таких местах время созерцания и раздумий, когда природа и люди готовятся к новому сезону и новым испытаниям.

Однажды Михаил находился на лоджии и смотрел в окно. Погода была мрачной: небо покрывали свинцовые облака, ветер завывал, проникая сквозь щели в старых рамах. Выпал первый снег, укрыв землю почти прозрачным слоем. Белые хлопья медленно падали, оседая на голых ветках деревьев, ржавых крышах гаражей и редких кустах. Михаил наблюдал, как снежинки ложатся на землю, создавая иллюзию чистоты и тишины. В его душе возникало странное спокойствие от этого единообразного зрелища. Почувствовав жажду, он развернул коляску и поехал налить себе чаю. Оказавшись на кухне, Михаил посмотрел в окно и увидел, что снег уже растаял. Присмотревшись, он убедился: земля была серой и мокрой. Михаил был озадачен. Он налил себе чай и вернулся на лоджию. К его удивлению, здесь снег всё ещё лежал тонким слоем и даже слегка поблёскивал в слабых лучах света, пробивавшегося сквозь облака. Он снова направился на кухню и взглянул в окно снега действительно не было, земля с этой стороны дома оставалась мокрой и голой. Михаил был потрясён этой странной разницей. Он вернулся на лоджию и повторно убедился в белоснежности пейзажа за окном. Его мысли блуждали в замешательстве, а разум искал объяснение этому природному феномену. Возможно, лес удерживал холод, создавая своеобразный микроклимат.

Первый снег всегда быстро тает мимолётное предвестие скорой зимы, которая по-настоящему придёт лишь через месяц, когда морозы окрепнут и земля окажется под надёжным снежным покровом. Это явление столь же удивительно, как и бабье лето с его тёплыми, мягкими днями, создающими иллюзию возвращения лета. Эти дни, наполненные золотистыми оттенками осени, напоминают последний светлый миг перед долгой и суровой зимой. Как смертельно больной человек, внезапно ощутивший прилив сил и облегчение, природа в бабье лето переживает краткий период обманчивого возрождения, прежде чем окончательно уступить место зимним холодам и мраку.

Задумавшись над этой метаморфозой, Михаил погрузился в параллели с человеческой жизнью. В памяти всплыл партизанский отряд из романа Фадеева Разгром, отчаянно пытавшийся уйти от своих преследователей. Только он один в классе осилил эту книгу до конца, за что удостоился пятёрки и на несколько дней стал объектом одновременно зависти и насмешек. Тогда он словно сам шёл вместе с отрядом, пробираясь сквозь лес, пока их путь не оборвался перед непроходимой трясиной. Но Левинсон, их несломленный командир, вопреки всему, приказал гатить болото. В глухой ночи, пронзённой отчаянием, люди начали рубить деревья и сваливать ветки, пытаясь создать хрупкий мост к спасению. В тишине, нарушаемой только эхом ударов топоров, ржанием изнурённых лошадей и суровыми криками команд, грязь и вода липли к сапогам, но каждый шаг был пропитан страхом перед смертью. Когда рассвет разбудил уставшее небо, отряд, едва державшийся на ногах, перевалился на другую сторону болота однако там людей поджидала новая беда. Враг, предугадавший их шаг, устроил засаду, и шквальный огонь захлестнул отряд, обрывая последнюю нить надежды...

Михаил вздрогнул, возвращаясь к настоящему моменту: снег по эту сторону дома постепенно исчезал, обнажая тёмные, влажные участки земли. Он ощутил, как в его голове вспыхнул безмолвный упрёк, обращённый то ли к самому себе, то ли к неведомому собеседнику: Зачем надо было спасать, если так ещё хуже?. Таяние снега напоминало ему о хрупкости и изменчивости всего сущего. Снег, казавшийся таким чистым и вечным, быстро превращался в мутные потоки. Это было как метафора его собственных переживаний каждый раз, когда казалось, что он достиг чего-то значимого, это неизбежно рассыпалось, оставляя его в той же точке, с которой он начинал. Погружённый в свои размышления, Михаил включил телевизор и перебрался из коляски на кровать. Тихое журчание новостного потока постепенно проникало в его сознание, вытесняя собственные мысли на задний план.

Раздался звонок в дверь. Мать предупредила его, что сегодня до обеда будут ходить сверять показания счётчиков. Михаил протянул руку к пульту, нажал на кнопку и громко сказал: Входите!. Ответа не последовало, но он услышал, как кто-то тихо вошёл и аккуратно прикрыл дверь за собой; затем послышалось лёгкое шуршание одежды и осторожное снятие обуви. Звуки, напоминающие развешивание верхней одежды на вешалке, и лёгкий скрип пола, когда незнакомец осторожно двигался по коридору, усилили его беспокойство. В голове Михаила крутились вопросы: кто это может быть, почему так тихо, ведь обычно проверяющие счётчики люди шумные?

Привет! в комнату вошла Светлана. Она держалась непринуждённо, однако произнесённая ею характерная р в слове привет выдавала внутреннее напряжение и волнение. Было очевидно, что её мысли заняты чем-то гораздо более важным, чем контроль над собственным произношением.

Привет Как ты меня нашла? Михаил не смог скрыть изумление в голосе.

Случайно. Пойдём погуляем?

Сегодня холодно и сыро, он бросил недовольный взгляд на окно.

Светлана прошла в комнату и села в кресло в углу.

Чем занимаешься?

Ничем, Михаил указал глазами в сторону включённого телевизора.

Возникла пауза. За эти несколько месяцев, что они не виделись, Михаил не просто смирился с её отсутствием он похоронил саму надежду на встречу, убедив себя, что так будет лучше для них обоих. Поэтому он оказался не готов к беседе. За молчанием же Светланы, вероятно, скрывалась целая история месяцы сомнений, страхов и, возможно, сожалений. Воздух между ними был наэлектризован невысказанными словами и подавленными эмоциями.

Как твои дела? наконец решилась она нарушить молчание.

Как видишь, Михаил с надрывом улыбнулся и развёл руки перед своими обездвиженными ногами. Больше года прошло с тех пор, из его груди вырвался смех резкий, отрывистый, больше похожий на сдавленное рычание. В этом звуке смешались горечь несбывшихся надежд, ярость против несправедливости жизни и глухая тоска по утраченным возможностям.

Боли сильные? улыбка Светланы угасла, сменившись выражением тревожной задумчивости.

Да. Слушай Михаил потянулся рукой к столу возле кровати, возьми плеер, я уже всё прослушал. Много раз.

Светлана осторожно встала, подошла к кровати, взяла плеер и вернулась на своё место.

Тебе понравилось? Записать ещё что-нибудь?

Нет.

Не понравилось? - на лице Светланы отразилось замешательство.

Нет, понравилось Я имел в виду, что мне больше не надо ничего записывать.

Тишина тяжёлым занавесом опустилась между ними. Михаил перевёл взгляд на экран телевизора, как будто между ними не осталось больше ничего, о чём стоило бы говорить. Он пристально смотрел на экран, притворяясь увлечённым происходящим, хотя в душе царила пустота. Это молчание говорило громче слов они словно стали чужими, разделёнными не только расстоянием, но и невидимой стеной, которую было уже не сломать.

Давай сходим в церковь? не выдержала Светлана, её взгляд был полон мольбы.

Зачем?

Помолимся за тебя вместе

Помолимся? на лице Михаила появилась злая усмешка. Его взгляд забегал по комнате, избегая встречаться с глазами Светланы. Значит, ты ничего так и не поняла...

Что... что я не поняла? в её вопросе прозвучала настороженность.

То, что твой бог покарал меня за моё к нему рвение он снова развёл руки в стороны, указывая на свои безжизненные ноги. У меня было всё нормально в жизни до того. У меня было всё хорошо до знакомства... он запнулся, споткнувшись о невидимое препятствие. У вас это по-другому называется... дьявольские козни через страдание к свету

Лицо Светланы побелело, а руки начали дрожать.

Ты... ты не можешь так думать, прошептала она. Это не... У тебя... Перед тобой весь мир в красках...

О да ещё осталось ослепнуть на оба глаза. Тогда я действительно стану настоящим воином света, Михаил оборвал её, его голос сочился желчью. Он впился в неё пронзительным взглядом. Ты не знаешь, каково это сидеть и осознавать, что в твоей жизни больше ничего не случится, он выдавливал слова сквозь стиснутые зубы, не отрывая от неё глаз. Ты не представляешь, что это значит, когда мать ухаживает за своим взрослым сыном как за младенцем его голос дрогнул от подступающего отчаяния, но взгляд оставался твердым. Ты не знаешь, что значит...

Знаю! крик Светланы прорезал воздух, как молния. У меня мать парализована! Я всё знаю!

Михаил замер. Его лицо приняло напряженное выражение.

Мать парализована повторил он, осмысливая услышанное. Значит, вот в чём дело... его голос стал почти неслышным. Он опустил глаза и погрузился в свои мысли. Значит, не в боге дело... Это ты Из-за тебя всё гниёт и ломается...

Михаил замолк, погружённый в мрачные размышления. Когда он поднял глаза, его взгляд встретился с глазами Светланы. В них стояли слезы, которые через мгновение хлынули неудержимым потоком. Рыдания сдавили её грудь так сильно, что казалось, они вот-вот разорвут её изнутри. Тело содрогалось в судорогах, как в лихорадке. Михаил смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Он попытался что-то сказать, протянув руку к Светлане:

Светлана, я... но слова застряли в горле, беспомощные и неуклюжие, лишь усилив её отчаяние, и рыдания стали ещё сильнее.

Светлана была глуха к его словам. Пальцы вцепились в волосы, пытаясь вырвать боль из головы в жесте крайнего отчаяния. Она издала пронзительный вой, выражающий невыносимую душевную муку. Резко вскочив и неистово вытирая глаза, она кинулась к двери.

Светлана, подожди... отчаянный крик Михаила утонул в грохоте захлопнувшейся двери.

Звук её торопливых шагов, подобно затихающим раскатам грома, эхом разносился по лестничной клетке, постепенно растворяясь в тишине и оставляя Михаила наедине с тяжестью его чудовищных слов.

Михаил долго лежал, уставившись в потолок невидящим взглядом. В какой-то момент, вынырнув из забытья, он выключил телевизор и медленно начал приподниматься, пытаясь пересесть в коляску. Его руки, дрожащие от напряжения, судорожно вцепились в ручку рамы. Едва он чуть приподнял тело, как услышал зловещий хруст: рама, его верная опора и надежда на самостоятельность, треснула. Беспомощное тело Михаила рухнуло на пол с глухим стуком. Коляска, будто в насмешку, откатилась в сторону.

Михаил лежал на холодном полу, скованный триадой боли, гнева и отчаяния, не в силах пошевелиться. Внутренний барьер, месяцами сдерживавший лавину чувств, дал трещину, и невыносимое напряжение вырвалось наружу. Горькие всхлипы сотрясали всё его существо, выжимая последние капли сил. Обессиленный и опустошённый, он оставался неподвижен, но его разум продолжал работать, не давая передышки. Перед его внутренним взором калейдоскопом замелькали обрывки воспоминаний.

Михаил вспомнил себя лежащим в больничной палате, где крики старика-соседа по койке, истязаемого невыносимой болью, бесконечно резонировали между стенами. Одновременно с этим в его голове всплыл отрывок из романа Фадеева Разгром:

Всю дорогу мучила его непереносимая, усиливающаяся с каждым днём боль в боку Он всю дорогу приноравливался к новому своему состоянию, уверяя себя, что эта совсем пустяковая болезнь была у него всегда

Бездумно скользя по содержанию текста, мозг Михаила ухватился за другой отрывок из этого же произведения:

Вдруг Нивка испуганно фыркнула и шарахнулась в кусты, прижав Мечика к каким-то гибким прутьям Он вскинул голову, и сонное состояние мгновенно покинуло его, сменившись чувством ни с чем не сравнимого животного ужаса: на дороге в нескольких шагах от него стояли казаки.

Михаил вспомнил рассказ Вадима Николаевича о своих предках, который потянул за собой целый букет мучительных воспоминаний: поездка к Кирику, испуганные глаза Анастасии и слова самого Андрея Владимировича, оставившие глубокий шрам в душе Михаила Пережив всё это ещё раз, память Михаила вдруг привела его в квартиру бывшей соседки по дому, потерявшей единственного сына. Днём она всегда приветливо всем улыбалась, щедро делясь своим теплом и добротой с окружающими. Но по вечерам весь двор слышал страшный, раздирающий сердце вой, доносившийся из её окна на протяжении многих месяцев.

Но что я могу сделать? очередной безмолвный упрёк вспыхнул в голове Михаила, адресованный неизвестно кому.

В дверь позвонили. Сердце Михаила подскочило, и по бесчувственному телу прокатилась волна облегчения и радости. Он повернул голову к кровати, где на краю лежал пульт. Михаил протянул руку, но тот оказался слишком далеко пальцы беспомощно царапали край кровати, не дотягиваясь до цели. Стиснув зубы и напрягая все силы, он снова и снова пытался дотянуться, но его неподвижное тело якорем удерживало его на месте. Михаил тихо застонал от досады. Рука бессильно упала на пол, а в глазах проступили слёзы отчаяния и злости на собственное бессилие. Лежа и тяжело дыша после бесплодных попыток, он услышал приглушённые голоса за дверью:

Валентины в это время не бывает дома, но она скоро должна подойти, послышался знакомый голос соседки.

Мы же повесили объявление, что будет обход, ответил другой женский голос, полный недовольства и упрёка.

У Валентины больной сын. Он никуда из дома не выходит. Если никто не открывает, то, скорее всего, он в больнице у него часто бывают осложнения.

Вот как протянула вторая женщина с сочувствием.

Дальше разобрать, о чём они говорят, уже было невозможно голоса стали глуше, затем и вовсе стихли. Они решили, что меня нет дома, горестно усмехнулся он. Он пребывал в той же позе, уставившись в потолок, когда неожиданная мысль промелькнула в его голове: Можно имитировать! Это осознание вспыхнуло, как искра, спровоцировав учащённое сердцебиение. Надо убедить её в том, что мне лучше!

Михаил дотянулся пальцами до коляски и подкатил её к кровати. Затем он перевернулся на живот, ухватился обеими руками за край постели и подтянулся ближе к ней. Переведя дыхание, он положил правую ладонь на матрас, а левой стал отталкиваться от пола, продвигая своё тело вперёд, пока верхняя часть туловища не оказалась на кровати. Некоторое время Михаил лежал неподвижно, восстанавливая силы. Собравшись с духом, он снова потянулся к коляске и придвинул её вплотную, уперев в край постели. Опираясь левой рукой на сиденье, а правой на кровать, Михаил с огромным усилием втащил своё тело на коляску, сначала опустившись грудью, а затем животом на подлокотник. Медленно поворачиваясь, он наконец опустился на сиденье и глубоко выдохнул, ощущая облегчение от того, что справился с задачей. Однако силы стремительно покидали его, а сознание начало затуманиваться. Михаил попытался напрячься ещё раз, чтобы устроиться поудобнее, но измождённое тело не повиновалось. Окончательно обессилев, он провалился в забытье, и его голова бессильно упала на плечо.

Очнулся он, когда услышал голос матери:

Миша, что случилось? Валентина Павловна смотрела то на него, то на поломанную раму над кроватью, её глаза были полны тревоги и беспокойства.

Я хочу снять её, Михаил указал глазами на сломанную раму над кроватью.

Зачем? Как ты будешь переворачиваться и пересаживаться? Валентина Павловна не могла скрыть удивление и страх. Она боялась за сына, не понимая, что он задумал.

Мне в реабилитационном центре сказали, что если хочешь вновь встать на ноги, надо учиться использовать как можно меньше подручных средств.

Валентина Павловна внимательно посмотрела на сына. Она не могла не заметить, как в последнее время Михаил всё глубже погружался в депрессию. Но сейчас в его глазах появился слабый, но отчаянно нужный огонёк надежды. Не желая погасить этот едва зародившийся свет, она решила не возражать, надеясь, что позже он сам попросит её вернуть перекладину на место. Молча, с тяжестью на сердце, она сняла её.

Они правда так сказали? решила она уточнить, надеясь, что, возможно, сын уже передумал.

Да. Говорили, что чем скорее сниму, тем лучше, уверенно ответил Михаил.

Валентина Павловна ушла, погружённая в свои тревожные мысли, и Михаил остался один, обдумывая, как поступить дальше. Без этой старой, самодельной, ржавой рамы он чувствовал себя безруким. Он устроился поудобнее в коляске и начал осматривать комнату с таким интересом, как если бы увидел её впервые.

5

День, когда Светлана посетила Михаила, стал переломным в его болезни. С этого момента он начал плести сеть обмана, искусно скрывая свои страдания за фасадом улучшения. Каждый день он уверял мать в своём мнимом выздоровлении, хотя действительность была иной. Нестерпимая боль подчиняла его себе, лишая сна и покоя. В отчаянной попытке справиться с муками Михаил погрузился в изнурительные физические тренировки. Он истощал себя упражнениями до полного изнеможения, пока мышцы не начинали гореть огнём, а сознание не меркло. Этот изнуряющий цикл продолжался бесконечно, день за днём, месяц за месяцем. Шаг за шагом, с железной волей, Михаил отвоёвывал у матери право на самостоятельность. Он научился одеваться, мыться, готовить и даже убирать квартиру, несмотря на своё состояние. Дважды он оказывался на грани, попадал в больницу, но это его не остановило. Спустя полгода титанических усилий Михаил решился на смелый шаг он попросил мать приобрести ему костыли и убрать инвалидное кресло. Хотя в глубине души он не питал иллюзий о полном выздоровлении, эта просьба стала кульминацией его стратегии: мать поверила в чудесное исцеление, не подозревая об истинном положении дел. Костыли оказались бесполезны, но Михаил принял жестокое решение: Лучше ползать самому, лишь бы не разрушить мамины надежды снова. Чудеса не всегда приходят с громом и молнией. Иногда они проявляются в тихих, едва заметных изменениях, которые накапливаются день за днём. Подобно тому, как песчинка к песчинке образует пустыню, так и малые победы Михаила складывались в нечто грандиозное. То, что начиналось как отчаянная ложь во спасение, постепенно превращалось в реальность. Время, когда он лежал беспомощным, неспособным даже пошевелиться, теперь казалось далёким сном, почти забытым кошмаром.

Восстановление тела Михаила шло постепенно, почти незаметно для него самого. Хотя он достаточно уверенно управлялся руками, чтобы пересаживаться с кровати на коляску и обратно, остальная часть тела восстанавливалась медленно. Первые улучшения появились в мышцах спины и корпуса: он мог сидеть чуть прямее и дольше, не ощущая прежней усталости. Затем чувствительность в ногах стала возвращаться, но Михаил не обращал на это внимания. Сначала это были слабые покалывания, потом более явные ощущения. Он начал различать прикосновения к разным участкам ног, чувствовать разницу между теплом и холодом. Мышцы ног начали откликаться на его усилия, но Михаил воспринимал это равнодушно. Поначалу это были едва заметные подёргивания, затем слабые, но осознанные движения. Он обнаружил, что может слегка напрячь бедро, согнуть колено, едва заметно повернуть стопу. Каждую неделю он мог сделать что-то новое, но не придавал этому значения, поскольку смирился с тем, что не сможет ходить. Три года прошли как одно непрерывное мгновение, заполненное рутиной: упражнения, боль и мелкие достижения, которые для него ничего не значили. И когда он вышел на самостоятельную прогулку, опираясь лишь на простую трость, его мать была в восторге. Но для Михаила это было не более чем очередным бесполезным достижением в общей картине бессмысленного существования.

Михаил обнаружил себя в мире, ставшем чужим и неузнаваемым. Его тело, восстановленное после долгой борьбы, теперь оказалось чужеродной оболочкой для души, застрявшей в прошлом. В свои двадцать восемь лет он ощущал себя потерянным юношей. Время парадоксально изменило его: физически он окреп, черты лица обрели мужественность, но внутри таилась растерянность и неприкаянность. Не находя себя в настоящем, Михаил погрузился в воспоминания о беззаботном детстве. Его взгляд потускнел, а слова стали редкими гостями. Мать с тревогой наблюдала, как сын ускользает в недоступные ей дали. Спасением для Михаила стал лес. Ежедневно он уходил в эту зелёную обитель, где среди высоких деревьев и шепчущей листвы находил подобие покоя. Здесь, в глубокой тишине, исчезала пропасть между прошлым и настоящим. Аромат хвои уносил его в мир детских приключений и тайных убежищ. Но возвращение домой каждый раз становилось болезненным столкновением с реальностью. Поддерживать видимость нормальной жизни становилось всё труднее. Мать пыталась достучаться до сына, но Михаил отгораживался от её попыток, боясь растревожить старые раны.

Зима не остановила его лесных паломничеств. Напротив, заснеженный лес открыл новое измерение уединения. Михаил часами бродил среди сугробов, оставляя одинокие следы. Он начал создавать загадочные композиции из снега своеобразный тайный язык, разговор с самим собой и окружающим миром. В холодные дни он разводил костёр, проводя долгие часы в размышлениях. Эта деятельность стала для Михаила терапией, способом выразить невысказанное. Мать, замечая обмороженные щёки сына и запах дыма от его одежды, молча вздыхала, понимая, что лес стал для него чем-то большим, чем просто прогулкой. Дни сливались в монотонный поток, где проблески прошлого чередовались с отчаянными попытками найти себя в настоящем. Михаил балансировал на грани двух миров, не принадлежа ни одному из них полностью. Однажды, сидя на кухне с матерью за чаем, он заметил её задумчивый взгляд и почувствовал, что она хочет что-то сказать. Наконец, она не удержалась и спросила:

Что с тобой, Миша?

Ничего. Так, вспомнилось. Помнишь, как я готовился к вступительным экзаменам? Когда у меня был всего месяц на подготовку, и я за четыре недели прошёл всю школьную программу по математике, физике, русскому и английскому языкам? он засмеялся, но в его смехе было больше горечи, чем веселья. Я вот подумал, зачем надо было изучать десять лет то, что можно было изучить за месяц?

Они некоторое время молча смотрели друг на друга. В их взглядах отражались годы совместных усилий, тревог и надежд.

А помнишь, нам выдали один раз учебники по биологии в восьмом классе, один учебник на двух человек? Учебник сначала полгода пролежал у меня дома, а потом полгода у Димы. И ни он, ни я так ни разу в него и не заглянули, Михаил снова засмеялся, но на этот раз смех был тёплее, наполненный ностальгией.

Мать, которая всё это время казалась погружённой в свои мысли, не выдержала:

Она работает там же, в библиотеке.

Михаил удивлённо поднял брови. Он хотел что-то сказать, но вместо этого только приоткрыл рот и замолчал, опустив взгляд в свою кружку.

По вторникам и четвергам сидит на абонементе. Сегодня вторник, уточнила Валентина Павловна.

Михаил закусил губу, размышляя о том, что услышал.

Да я обидел её. Такие обиды не прощают, с горечью произнёс он, пытаясь оправдаться перед собой больше, чем перед матерью за то, что ничего не предпринял и продолжает бездействовать в отношении Светланы.

Мать с решимостью в глазах вскочила со стула:

Но извиниться-то можно?!

Она вышла из кухни, а когда вернулась, положила перед ним на стол книгу про Гарри Поттера, которую подарила ему на день рождения.

Возьми её и отнеси в библиотеку. Сейчас, похоже, кроме этого никто ничего не читает. А библиотеки переживают не лучшие времена будут рады любой книге.

Склонив голову в знак согласия, Михаил погрузился в себя. Взор его ненадолго устремился к окну, привлёкшему его внимание на короткий период. После взятой на раздумья паузы он обратился к матери с вопросом:

А Достоевский у нас есть?

Валентина Павловна, слегка нахмурившись, вышла и вскоре вернулась с несколькими старенькими книгами в руках.

Вот, есть Преступление и наказание, Идиот, Братья Карамазовы, Село Степанчиково и его обитатели.

Братьев Карамазовых давай отнесу. Она про них что-то рассказывала. О чём эта книга?

О чём книга? переспросила Валентина Павловна, усмехнувшись. Её глаза загорелись, заметив интерес сына. Да сто лет тому назад это было, как я читала. Возьми сам, почитай узнаешь.

Она снова вышла и вернулась с кошельком. Достав из него деньги, Валентина Павловна положила их перед сыном.

Возьми, езжай на такси. Частники стоят там же, где останавливаются маршрутные такси.

Михаил, глядя на деньги, вопросительно посмотрел на мать.

Так дорого сейчас стоит такси?

Останутся пригласи её куда-нибудь Сходите вместе в кафе, мягко ответила Валентина Павловна. Её ладонь опустилась на руку сына. Ладно, мне пора на работу.

Она вышла из кухни, оставив Михаила в глубокой задумчивости. Долгие минуты он смотрел на книги, деньги и пустую кружку. В его сердце разгоралась борьба между страхом и надеждой, прошлым и будущим, а в голове зарождался план действий, пробиваясь сквозь привычное безразличие и тяжёлую апатию. Но как только дверь за Валентиной Павловной закрылась, его решимость угасла Михаил быстро утратил тот настрой, который поддерживала в нём мать. Вернувшись в свою комнату, он лёг на кровать и включил телевизор, где были лишь пустые передачи и шумные шоу, не способные удержать его внимание. Спустя несколько минут он выключил телевизор и взял в руки книгу про Гарри Поттера, надеясь, что чтение отвлечёт его. Вскоре он закрыл её, отложил в сторону и принялся за упражнения. Он старательно выполнял каждое движение до тех пор, пока мать не вернулась домой. Она не задала ни одного вопроса, только молча забрала со стола деньги.

Через месяц Валентина Павловна неожиданно объявила о своих планах: она собиралась взять отпуск и провести пару недель в санатории с коллегой. При этом ей нужно было удостовериться, что Михаил справится самостоятельно в её отсутствие.

Я справлюсь. Ты можешь спокойно отдыхать, ни о чём не заботясь, - хоть для Михаила мысль об отсутствии матери в течение двух недель была пугающей, он всё же заставил себя улыбнуться и успокоить её.

Неделю спустя, собрав сумку, мать уехала, и Михаил остался один в опустевшей квартире. Тишина, наступившая после её отъезда, поначалу казалась Михаилу давящей. Он мог легко провести целый день, ни разу не обратившись к ней с разговором. Но её присутствие всегда ощущалось. Теперь же, даже если возникало желание поговорить, не было никого, кому можно было бы открыть свои мысли. Первые дни без матери тянулись невыносимо долго, несмотря на то, что распорядок его жизни оставался прежним, пока он не начал привыкать к одиночеству.

Однако внезапный звонок в дверь нарушил этот ритм. Услышав привычный гудящий звук старого электрического звонка, сердце Михаила сжалось: он тут же вспомнил о Светлане. Он тихо подошёл к двери и прислушался. Звонок прозвучал снова. Через минуту раздался стук. Михаил боялся даже посмотреть в глазок, опасаясь, что его могут заметить. Спустя десять минут он услышал, как хлопнула подъездная дверь.

Окна кухни и гостиной, где спала мать, выходили во двор. Осторожно, словно вор в собственном доме, Михаил пробрался к одному из них. Слегка отодвинув штору, он заметил Светлану, сидящую на лавочке возле подъезда. Паника охватила его, и Михаил начал метаться по квартире, не находя себе места, пока не улёгся на кровать. Но долго лежать он не смог. Встав, Михаил принялся нервно ходить по комнате, приглаживая рукой волосы. Спустя десять минут он снова попытался лечь, но вскоре вновь вскочил. В конце концов, он осторожно вернулся в комнату матери и выглянул в окно Светлана всё ещё сидела на лавочке. Не выдержав, он взял трость, тихо проскользнул на лоджию и вышел из дома, направившись к лесу. Сначала он шёл быстро, но постепенно шаг замедлился. С каждым шагом от дома Михаил ощущал, как отступает гнетущее чувство вины. Его уход превращал ложь в правду: действительно никого нет дома. Зелёная роща приняла его в свои объятия, даря иллюзию безопасности.

Прогулка затянулась на несколько часов и, кто знает, сколько бы ещё продолжалась, если бы густые кроны деревьев не зашумели под напором усиливающегося ветра, и небо не затянулось мрачными тучами, предвещая не просто дождь, а настоящую грозу. Инстинкт самосохранения побудил Михаила поспешить домой. Он шёл размеренно, но вскоре шаг пришлось ускорить. Яростный ливень настиг его на последнем рывке к дому, мгновенно промочив одежду и превратив лёгкий спортивный наряд в тяжёлую, плотно прилегающую ткань. Войдя в квартиру, Михаил прислушался: тишина. Он осторожно приблизился к окну, сердце гулко стучало в груди. Отодвинув штору, он облегчённо вздохнул: лавочка у подъезда пустовала.

Михаил стянул с себя промокшую насквозь одежду, развесил её на спинке стула и облачился в сухое. Тепло и комфорт окутали его мягким одеялом. Спокойствие комнаты рассеялось, когда ожил голубой экран, а сам Михаил направился на кухню. Вскоре зашумел чайник, и на столе появилась коробка с тортом сладкое лекарство от нервного напряжения.

Но даже в этой уютной обстановке мысли о Светлане продолжали преследовать его. Они крались по краю сознания, как тени в сумерках, становясь всё отчётливее с каждой минутой. Успела ли она укрыться от дождя? Когда она ушла? эти вопросы пульсировали в висках, требуя ответов и не позволяя полностью расслабиться. Михаил пытался отогнать эти мысли, но чем больше он старался их игнорировать, тем настойчивее они становились. Разрозненные вопросы постепенно сливались воедино, превращаясь в тревожное предположение: А что, если она вовсе не ушла? Вдруг она просто укрылась от дождя где-то поблизости? Это опасение осело в его сознании тяжёлым грузом, не отпуская.

Михаил бесшумно проскользнул в комнату матери. Его взгляд жадно впился в панораму за окном. Двор и лавочка возле подъезда были пустынны. Он отвернулся, готовый вернуться к своему чаю, но неясное беспокойство удержало его тень сомнения мелькнула на периферии его зрения. Повинуясь интуиции, Михаил ещё раз приник к стеклу и в следующий миг отшатнулся, поражённый увиденным: под козырьком, частично скрытые косой опорной стойкой, виднелись женские ноги. Верхняя часть тела оставалась спрятанной, но Михаилу хватило и этого. Знакомые туфли, которые он видел несколько раз, не оставляли сомнений это была Светлана. Она всё ещё была там, терпеливо ожидая его.

Сердце сдавило болью, и кровь гулко ударила в виски. Он отпрянул от окна, но её образ отпечатался на сетчатке глаз. Комната превратилась в тесную клетку. Он снова заметался по квартире, а мысли вихрем закружились в голове беспорядочно и тревожно. Каждая секунда звенела в ушах набатом. Внутри бушевала буря: страх сталкивался с долгом, стыд боролся с решимостью. Груз вины, тяжёлый как могильная плита, стал невыносимым. Хотелось сбросить его немедленно, разбить вдребезги эту мучительную неопределённость.

С решимостью приговорённого он двинулся в свою комнату. Пальцы плясали, не слушаясь, пока он стягивал с себя сухую одежду. Влажная ткань спортивного костюма холодила кожу, вызывая невольную дрожь. В затхлом пространстве комнаты каждый его осторожный шаг к лоджии отдавался громче монотонного бормотания телевизора, напоминая о неотвратимости суда совести. Огибая дом, Михаил впитывал каждую деталь окружения: грубая фактура стен маячила совсем рядом, запах мокрого асфальта густо стоял в воздухе, а шелест листвы врывался в сознание, как шёпот судьбы все эти ощущения врезались в память, предвещая грядущие перемены.

Его сердце затрепетало, как пойманный мотылёк, когда он увидел Светлану, шагнувшую ему навстречу. На ней было длинное скромное платье, а глаза скрывались за массивными очками в коричневой оправе. В сочетании с её неброской внешностью и старомодной одеждой эти очки создавали впечатление человека, застрявшего во времени, или того, кто настолько погружён в свой внутренний мир, что всецело пренебрегает современными фасонами. В уголках глаз появились тонкие морщинки, глаза стали глубже и выразительнее. Бёдра обрели ещё более выраженные формы, придавая ей материнский вид. Напряжение между ними было физически ощутимым.

Привет! в этом простом слове смешались неловкость, надежда и толика страха. Дефект речи остался, но она, очевидно, научилась лучше с ним справляться. Голос стал чуть ниже. Глаза беспокойно бегали, не в силах остановиться на лице Михаила. Я ненадолго я спешу, торопливо говорила она, даже не дожидаясь ответного приветствия. Её руки непроизвольно сжимались и разжимались. Я пришла не просто так. У меня есть предложение... вернее, просьба.

Михаил стоял молча, ошеломлённый её внезапным появлением и переменами, которые произошли с ней. Светлана глубоко вздохнула, собираясь с мыслями:

Я работаю там же, в библиотеке. Честно говоря, у нас сейчас дела идут немного хуже люди меньше читают, интернет развивается... она на секунду замолчала, её взгляд потупился. Стряхнув оцепенение, Светлана продолжила: Но мы не сдаёмся! У нас есть проект Люди как книги! Каждую неделю мы приглашаем человека, чья жизненная история может что-то дать другим. Он делится ею, отвечает на вопросы. Как... как открытая книга.

Она сделала паузу, пристально глядя на Михаила, пытаясь прочесть его мысли.

Это помогает нам привлечь внимание к библиотеке. И я подумала может быть, ты мог бы принять участие?

Ещё не придя в себя от её неожиданного появления, Михаил оказался вновь ошарашен её словами. Мысль о публичном выступлении вызвала в нём острый дискомфорт всё равно что его вытолкнули из тени на яркий солнечный свет без предупреждения. В воображении Михаила возникли образы: незнакомые лица, направленные на него взгляды, полные ожидания чего-то По спине пробежала холодная дрожь, распространяясь по всему телу. Он ощутил себя беззащитным и открытым, будто уже стоял перед полным залом людей. Его привычный мир был в опасности

Светлана, заметив напряжение Михаила, мягко улыбнулась и перешла на более спокойный тон:

Ты не переживай так. Я, кажется, напугала тебя, говоря о выступлении. На самом деле, у нас собирается совсем немного людей. В основном это наши постоянные читатели люди, которых ты, возможно, даже встречал раньше, когда заходил в библиотеку. Помнишь, как тогда мы собирались по воскресеньям? Это то же самое. Придёшь?

Как только слова Светланы о воскресных посиделках достигли сознания Михаила, напряжение, сковывавшее его тело, начало медленно отступать. Он почувствовал, как тугой узел в груди постепенно ослабевает, позволяя сделать первый за долгое время полноценный вдох. Он вспомнил их встречи в библиотеке, лица этих людей, собирающихся непонятно для чего, и идея рассказать что-нибудь им о себе уже не казалась такой пугающей. Михаил поднял глаза и встретился взглядом со Светланой. В её глазах мелькали неподдельный интерес и робкая надежда. Эта искренность в её взгляде затронула что-то глубоко внутри него. Он вдруг осознал, насколько важным должен быть этот проект для неё, для её работы, для самой библиотеки. Михаил почувствовал острую необходимость как-то искупить свою вину, сделать что-то, что могло бы помочь ей. Глядя на Светлану, на её решительное, но в то же время уязвимое выражение лица, Михаил понял, что не может отказать. Это была не просто просьба о помощи это была возможность исправить свою прошлую ошибку.

Да, конечно, хрипло и неуверенно выдавил он из себя.

Лицо Светланы мгновенно преобразилось. Тени беспокойства рассеялись, уступив место яркой, почти детской радости. Её глаза заблестели, а щёки слегка порозовели от волнения.

Спасибо! Встреча в это воскресенье, в три часа дня, в абонентском зале, её слова вылетали торопливо, перескакивая друг через друга. В этой спешке чувствовалось не только облегчение, но и страх страх, что промедление может разрушить этот хрупкий момент согласия. Пока! До воскресенья! выпалила она и, не дожидаясь ответа, резко развернулась и почти побежала прочь.

Михаил остался стоять, глядя вслед удаляющейся фигуре Светланы. Его охватил горячий и удушающий стыд от осознания, что он даже не поинтересовался, как у неё дела, не предложил войти хотя бы формально, не пригласил на чашку чая, не проявил элементарного гостеприимства. Годы затворничества стёрли все его социальные навыки, превратив его в неуклюжего, неспособного на простую вежливость человека.

Вместе с тем, его удивило, что Светлана никак не прокомментировала его нынешнее состояние. Последний раз они виделись три года назад, когда он был прикован к постели с переломом позвоночника. Теперь же он стоял перед ней на своих ногах, а она не придала этому никакого значения.

Несмотря на это, Михаил почувствовал, как тяжесть, годами давившая на его плечи, немного ослабла: возможность помочь Светлане, внести свой вклад в её проект, пусть даже самый незначительный, принесла ему чувство внутреннего покоя и радости.

6

Такси стремительно мчалось по улицам города, одновременно и знакомого, и чуждого ему. Повороты и перекрёстки вызывали противоречивые чувства узнавания и растерянности. Город изменился, сбросив старую кожу и облачившись в новый, блестящий наряд. Здания, прежде серые и однообразные, сияли яркими фасадами и кричащими вывесками. Машины сверкали хромированными деталями и гладкими обводами. Улицы, когда-то заброшенные и неухоженные, сияли чистотой. Тротуары, выложенные новенькой плиткой, приглашали на прогулку. Горожане, спешащие по своим делам, были другими людьми их одежда, прически, даже походка отражали новую эпоху. Витрины магазинов манили яркими огнями и заморскими товарами, о которых раньше можно было только мечтать. Жилые дома преобразились до неузнаваемости. Подъезды щеголяли дверями с домофонами символом новой, частной жизни. Первые этажи, ранее занятые квартирами, превратились в бесконечный ряд магазинов, агентств недвижимости, нотариальных контор и учебных центров. Город стал напоминать один большой рынок, где всё продаётся и покупается.

Когда такси остановилось у здания библиотеки, Михаил почувствовал облегчение: хоть что-то осталось неизменным в этом водовороте перемен тот же вход, те же большие окна, та же знакомая вывеска. Но первое впечатление оказалось обманчивым. За дверью его встретила гробовая тишина опустевшего читального зала, где остались лишь несколько одиноких читателей, и меланхоличное шарканье ног пенсионеров, собравшихся у стеллажа с детективами в абонементном отделе. Это место, когда-то бывшее центром интеллектуальной жизни города, превратилось в музей хранилище воспоминаний о прошлом, стремительно уходящем в небытие.

Михаил стоял перед дверью абонементного зала, ощущая себя экспонатом из прошлого века. Его движения были скованными, неестественными. Он то и дело одёргивал пиджак, поправлял узел галстука, проводил рукой по аккуратно причёсанным волосам. Купленный матерью к защите диплома светло-серый костюм, некогда мешковатый, а теперь плотно облегающий фигуру, выделялся архаичным пятном среди редких посетителей в джинсах и футболках. Строгий крой, неяркий оттенок и аккуратно выглаженные стрелки на брюках рассказывали историю о времени, когда этот наряд считался верхом элегантности. Нагрудный карман костюма оттопыривался в нём лежала тщательно сложенная шпаргалка с ключевыми моментами подготовленной речи. Михаил потратил дни на её составление, выверяя каждое слово. Но в этом заповеднике тишины его готовность к дискуссии выглядела неуместной, даже комичной. Его фигура воплощала собой разрыв между прошлым и настоящим, между миром глубоких мыслей и неспешных бесед и новой реальностью быстрого потребления информации. В руке Михаил крепко сжимал пакет, где соседствовали два мира потрёпанный том Братьев Карамазовых с пожелтевшими страницами и глянцевое издание Гарри Поттера, пахнущее свежей типографской краской.

Привет, наконец появилось знакомое, сияющее лицо Светланы. Михаил невольно подался вперёд, как будто её присутствие обладало магнитной силой. Волна тепла мгновенно охватила его, стирая следы одиночества и неуверенности. Мы ещё подождём пять минут и начнём. Наши читатели уже собрались, но, может, ещё кто-то подойдёт я повесила объявление на двери.

Объявление? улыбка, заготовленная для приветствия, моментально угасла, сменившись выражением растерянности и лёгкой паники. Он машинально одёрнул рукав рубашки и провёл рукой по волосам. Внутри всё сжалось от осознания, что его личные мысли и чувства, предназначенные для узкого круга, сейчас станут достоянием толпы незнакомцев. Михаил попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой и кривой.

На входной двери. Я всегда их вешаю перед встречами, но их никто не читает, поспешила успокоить Михаила Светлана, заметив растерянность на его лице.

Слова Светланы подействовали на Михаила расслабляюще, однако тревога не покинула его полностью. Он облизнул пересохшие губы и хрипловатым от волнения голосом спросил:

А где это будет?

Светлана мягко улыбнулась и указала рукой в дальний угол абонементного зала, скрытый от глаз стеллажами, заполненными книгами.

Там, ответила она тихо. Пойдём, я покажу.

Они медленно двинулись вперёд, огибая стеллажи. Обойдя последний ряд, они оказались перед небольшим открытым пространством, где стояло несколько рядов стульев, принесённых сюда специально для этого случая. Михаил насчитал восемь. На двух из них сидели пожилые женщины и о чём-то шептались. Он выдохнул с облегчением и мгновенно приободрился.

Светлана, тихо позвал Михаил, наклонившись к самому её уху, чтобы женщины не услышали. О чём мне говорить?

Просто расскажи о себе, прошептала она в ответ. О том, как ты работал, потом получил травму и как смог преодолеть все беды.

Све-та, когда уже начнётся? послышался нетерпеливый голос одной из пожилых женщин.

Мы уже начинаем, Зинаида Дмитриевна, откликнулась Светлана, повернувшись к женщинам с улыбкой. В её голосе слышались нотки извинения за задержку.

Добрый день, дорогие друзья, начала Светлана. Она вышла вперёд, встав между Михаилом и двумя пожилыми слушательницами. Спасибо, что пришли на нашу встречу Люди как книги.

Извините, раздался вдруг негромкий голос, и из-за угла ближайшего стеллажа выглянула женщина средних лет. На её губах появилась приятная, вежливая улыбка. Не подскажете, где будет проходить встреча Люди как книги?

Здесь, проходите, пожалуйста, ответила Светлана, приветливо махнув рукой в сторону свободных стульев.

Женщина неслышно скользнула в импровизированный зал. Её взгляд быстро пробежался по присутствующим, задержавшись на мгновение на Михаиле. Светлана, чуть сбитая с толку неожиданным появлением новой слушательницы, быстро взяла себя в руки и продолжила:

Спасибо, что пришли на нашу встречу Люди как книги. Сегодня у нас особенный гость, продолжила Светлана, бросив ободряющий взгляд на Михаила. Его история... Его история могла бы остаться непрочитанной, спрятанной за плотной обложкой боли и одиночества. Но он нашёл в себе смелость открыть её нам.

Михаил почувствовал, как к горлу подступил комок. Слова Светланы заставили его по-новому взглянуть на свой опыт, на то, через что ему пришлось пройти. Он никогда не думал о своей жизни как о книге, которую можно прочитать.

Михаил, пожалуйста, Светлана жестом пригласила его выступить, отступая в сторону.

Сердце Михаила забилось чаще. Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Взгляды трёх женщин, полные любопытства и ожидания, были устремлены на него. Он сделал шаг вперёд, чувствуя, как дрожат колени.

Здравствуйте Меня зовут Михаил... Несколько лет тому назад со мной произошёл несчастный случай начал Михаил. Его голос дрожал, но он заставил себя продолжить. Возвращаясь после работы с завода, где я работал слесарем, я неудачно упал и получил перелом позвоночника... Мне сказали, что я больше не смогу ходить. В тот момент... он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, в тот момент я подумал, что моя книга закончилась. Что остались лишь пустые страницы... Но я ошибался. Его голос окреп, в нём появилась решимость, может быть, даже гордость. Оказалось, что самые важные главы были ещё впереди. Главы о боли, о сомнениях, о страхе. Но также главы о силе, которую находишь в себе, когда думаешь, что всё потерял...

Михаил подробно рассказывал о долгих днях в больнице, о бесконечных процедурах и изнурительной реабилитации, о моментах отчаяния, когда не хотелось больше жить. Две пожилые женщины, слушавшие его рассказ, потянулись за платками и захлюпали носами, не в силах сдержать слёз. Их глаза были полны сочувствия и боли за Михаила и его нелёгкую борьбу. Женщина средних лет не проронила ни звука, но, казалось, обдумывала каждое слово Михаила на её лице отражалась глубокая задумчивость и сопереживание. Её сдержанность контрастировала с эмоциональной реакцией двух пожилых женщин, однако было очевидно, что история Михаила тронула и её сердце.

Но знаете, что меня поразило больше всего? Михаил улыбнулся, вспоминая. Неожиданная доброта со стороны тех, от кого не ждёшь ничего, кроме формального сочувствия. Была медсестра, Анна Петровна. Она задерживалась после смены, чтобы сменить мне постель или просто поговорить. А моя соседка, Мария Ивановна, приносила мне продукты, вызвала скорую помощь, когда у меня случился приступ, а телефона в квартире не было. И... Михаил перевёл взгляд на Светлану, и библиотекарь, которая верит в жизнь книги даже тогда, когда та считает себя законченной...

Михаил на мгновение замолчал. Его взгляд скользнул к небольшому пакету, который он принёс с собой. С лёгким трепетом он наклонился и достал оттуда две книги.

До своей травмы я каждую неделю приходил в эту библиотеку. Мне нравилось проводить здесь время. Даже когда я не мог сюда прийти, я часто вспоминал об этом месте... Эти книги... они особенные для меня...

Михаил сделал несколько шагов к Светлане, протягивая ей книги. Его руки слегка дрожали.

Светлана, я хочу отдать эти книги библиотеке. Пусть они станут частью чьей-то другой истории со счастливым концом...

Светлана приняла книги.

Спасибо, Михаил, произнесла она тихо. Я уверена, что эти книги найдут много новых читателей.

Зинаида Дмитриевна и её подруга поднялись со своих мест и громко зааплодировали, их лица светились искренним восхищением. Михаил оглядел маленькую аудиторию, чувствуя, как его переполняет странное сочетание облегчения и гордости.

Когда все разошлись, Светлана подошла к Михаилу с тёплой улыбкой на лице.

Спасибо, что пришёл. Сегодня такой хороший день, может, прогуляемся?

Давай. Интересно посмотреть, как изменился город, Михаил охотно поддержал предложение Светланы, испытывая эмоциональный подъём после выступления и измученный двухнедельным одиночеством из-за отъезда мамы.

Я сейчас, предупрежу и пойдём, кивнула ему Светлана и скрылась за дверью служебного помещения.

А почему не пришёл никто из твоих старых друзей? поинтересовался Михаил, когда они вышли из библиотеки и направились в сторону городского парка.

Ты про наши встречи в горнице? Мы больше не собираемся. Вадим Николаевич хотел прийти, но заболел. Геннадий переехал в столицу, кажется, занялся политикой. Сергей тоже уехал, а Марина, как только вышла замуж, перестала ходить. У неё двое детей. С остальными мы иногда видимся в соборе.

Собор уже построили?

Да, год назад освятили. Но я чаще хожу в старую церковь. Она ближе к дому и привычнее.

Они какое-то время шли молча, наблюдая за изменениями в городе. Михаил посмотрел по сторонам. Поблизости возводили двадцатиэтажное здание, каркас которого уже возвышался над старыми пятиэтажками. Вокруг стройки суетились рабочие, слышался стук молотков и гул крана, поднимающего бетонные плиты.

Город действительно сильно изменился. В подъезд теперь так просто не попадёшь заметил Михаил, засмеявшись.

Да, люди стали более закрытыми. Но и порядка больше, согласилась Светлана.

Как мама?

Ничего. Всё нормально, Светлана задумалась. Какие у тебя планы? Вернёшься на завод?

Нет, Михаил покачал головой. Завод мне не по силам. По крайней мере, пока. Нужно искать что-то полегче.

Они снова замолчали, каждый в своих мыслях.

А чем бы ты хотел заниматься? Что тебе нравится? нарушила тишину Светлана, сохраняя нейтральный тон.

Не знаю. Не думал об этом. Мама предлагает устроить меня на типографию. Говорит, работа физически несложная.

Сейчас всё больше требуют знание компьютера, заметила Светлана.

Программистом?

Нет, просто уметь пользоваться. Можно пройти специальные курсы, они длятся около месяца.

Вопрос трудоустройства тяготил Михаила. Пережитая травма и связанный с ней период депрессии и пессимизма по отношению к жизни сильно повлияли на его мотивацию и уверенность в себе. Он машинально кивнул и поспешил сменить тему.

Вадим Николаевич часто приходит в библиотеку?

Очень часто, Светлана улыбнулась. Он не только участвует во всех наших мероприятиях, но и регулярно трудится в читальном зале: собирает материал для какой-то книги по истории края.

Они неспешно двигались по затенённой аллее, их разговор плавно перетекал от одной темы к другой. Обсуждали последние городские новости, недавние события в мире, изменения в жизни. Светлана рассказала об открытии новых частных учебных заведений и филиалов столичных вузов в их городе, предлагающих обучение по разным специальностям, и предложила Михаилу узнать о них подробнее, если ему интересно, но он лишь неопределённо пожал плечами, признавшись, что пока не задумывался об этом.

Погуляв около часа, Светлана посмотрела на часы и с сожалением призналась, что ей необходимо возвращаться в библиотеку. По пути обратно они продолжали обмениваться личными впечатлениями о городских переменах. У входа в библиотеку они остановились.

До свидания, сказала Светлана. Если что-нибудь понадобится заходи.

Хорошо, кивнул Михаил. Всего доброго.

Проводив взглядом Светлану, скрывшуюся в прохладе библиотеки, Михаил медленно побрёл к автобусной остановке. В душном маршрутном такси он устало прислонился к окну. Ему предстояло переварить эту непростую встречу с прошлым. Михаила поразило, что Светлана не только не держит на него зла, но и продолжает с неизменной добротой протягивать ему руку помощи. Как ей удаётся сохранять такое великодушие и сочувствие после всех тех горьких слов, что он когда-то обрушил на неё? Он не переставал удивляться, откуда у неё силы вновь доверять ему, после того как он сам её оттолкнул. Михаил задумывался, достоин ли он её прощения и тепла, ведь он так и не нашёл в себе смелости извиниться за свои поступки.

Переступив порог квартиры, Михаил замер в изумлении, увидев Валентину Павловну, заметно посвежевшую. Вместо привычной усталости на её лице было спокойствие, а глаза сияли жизнерадостным светом. Михаил невольно сравнил её нынешний облик с тем, что запомнился ему из недавнего прошлого. Тогда, измученная двойной нагрузкой на работе, она была лишь бледной тенью самой себя. Теперь же Валентина Павловна излучала энергию и силу, будто заново нашла себя. Пока она рассказывала о процедурах, экскурсиях и новых знакомствах, Михаил наблюдал за ней. Её движения были уверенными и плавными, голос звучал спокойно и ровно. Ни следа от той измотанности, что копилась годами. Он почувствовал облегчение: его старания не пропали даром. Теперь мать могла позволить себе отдых и жить полноценной жизнью, не истощая себя постоянной заботой о нём.

Михаил подробно рассказал матери о своём сегодняшнем выступлении, поделившись впечатлениями о встрече со Светланой и переменах в городе. Валентина Павловна слушала внимательно, лишь изредка задавая короткие вопросы: Кто там ещё был? или Куда вы ещё ходили? В основном же она молчала, впитывая каждое слово сына.

Когда он лёг в постель, его постепенно охватило чувство умиротворения. Комната наполнилась знакомыми ночными звуками: мерным тиканьем часов, шорохом листвы за окном, далёким шумом редких автомобилей. Из кухни доносился лёгкий аромат домашней выпечки, ассоциировавшийся у Михаила с уютом и безопасностью. За стеной раздавалось тихое, размеренное дыхание матери звук, такой родной и успокаивающий. Он вдруг осознал, как сильно скучал по этому ощущению: не быть одному в квартире, ощущать присутствие близкого человека.

Постепенно Михаил почувствовал, как внутри него происходит какая-то перемена. Словно последний фрагмент сложного механизма встал на своё место, и всё внутри заработало слаженно и гармонично. Это ощущение распространилось за пределы его тела, охватывая всю комнату, всю квартиру, весь мир вокруг. Впервые за долгое время Михаил ощутил полную гармонию с окружающей действительностью. И с этим новым, удивительным ощущением целостности и завершённости Михаил закрыл глаза и погрузился в глубокий, спокойный сон.

7

Солнечные лучи заливали кухню, создавая атмосферу лениво текущего воскресного полудня. Михаил и Валентина Павловна сидели за столом, наслаждаясь сочным арбузом.

Знаешь, Миша, начала Валентина Павловна, отложив корочку, у нас в типографии открылась вакансия помощника печатника. Может, тебе стоит попробовать?

Михаил вытер салфеткой губы:

Какой из меня печатник? Я же слесарем работал.

Там тоже работа с механизмами. Наш печатник скоро увольняется ищут ему замену. Побудешь несколько месяцев его помощником. Он тебя всему научит.

Не знаю, протянул Михаил, выбирая новый кусок арбуза. Я ещё не совсем...

Ерунда! перебила мать. Работа не такая уж и тяжёлая. Коллектив у нас дружный, все помогут, если что.

А график какой?

Стандартный, пять дней в неделю. Зарплата хорошая. Сейчас типографии завалены заказами. На месяц-два вперёд всё расписано.

Не знаю Вдруг я не справлюсь физически Тебя только подведу...

Валентина Павловна коснулась его руки:

Миша... начала Валентина Павловна, но её прервал звонок в дверь. Ешь, я открою, сказала она, вставая из-за стола.

Михаил кивнул, а Валентина Павловна быстро сполоснула руки под краном, вытерла их кухонным полотенцем и направилась в прихожую. Щёлкнул замок, и послышался голос матери: А, Света! Проходи! Михаил выпрямился на стуле, готовясь к появлению гостьи. Через минуту она уже стояла на кухне.

Возможно, именно необычный внешний вид Светланы заставил Михаила нарушить сложившуюся традицию на этот раз он первым произнёс: Привет! Его глаза удивлённо пробежали по её облику: девушка была одета в строгий тёмный костюм, состоящий из пиджака и юбки, без очков, с распущенными и аккуратно уложенными волосами; даже губы её были слегка подкрашены бледной помадой.

Садись, Света, пригласила Валентина Павловна, выдвигая стул и ставя перед ней чистую тарелку.

Светлана опустилась на стул, но к угощению не притронулась. Её взгляд, прячась под ресницами, метался между Михаилом и Валентиной Павловной. Было очевидно, что девушку раздирала внутренняя борьба она никак не могла собраться с духом, чтобы начать разговор. Наконец, едва заметно кивнув, будто окончательно утвердившись в своём решении, Светлана вынула из сумки газету и протянула её Валентине Павловне.

Вот, тихо произнесла Светлана, указав пальцем на статью. В этом коротком слове слышались и волнение, и неуверенность, и даже некие извинения.

Валентина Павловна взяла газету, потянулась за очками, лежащими на краю стола, и, надев их, начала читать вслух:

Чудеса в библиотеке

Когда редактор направил меня в городскую библиотеку освещать новое мероприятие, я внутренне застонала. В наше бурное время перемен, когда все погружены в заботы о выживании и поиски новых возможностей, писать о библиотеке казалось неактуальным. Но за годы в журналистике я усвоила: именно там, куда не хочется идти, часто скрываются самые поразительные истории.

В самом центре нашего города, в обветшалой библиотеке, где полки прогибаются под тяжестью пыли, каждую неделю происходит нечто удивительное.

Вчера я оказалась свидетельницей одного из таких событий. Один из постоянных посетителей, молодой человек по имени Михаил, поделился историей, от которой захватывает дух. После перелома позвоночника врачи вынесли суровый приговор: он больше никогда не встанет на ноги. Могло показаться, что это конец. Но когда медицина оказалась бессильной, на помощь пришли... книги. Михаил нашёл утешение и силы в произведениях Достоевского. Никакая наука и никакие лекарства не смогли помочь ему так, как помогли слова, заключённые в старых, потрёпанных томах, которые он с благодарностью вернул библиотеке. Эти книги, ставшие его спутниками в страданиях и победе, теперь будут вдохновлять других.

Но самое поразительное это не единичный случай! Такие встречи происходят в библиотеке каждую неделю. Каждую неделю новое чудо, о котором мало кто знает. Светлана, скромный библиотекарь, подарила нашему городу эти еженедельные чудеса, создав проект "Люди как книги". Возможно, пришло время нам всем заглянуть в эту библиотеку и открыть свою собственную историю? Ведь именно здесь, среди пыльных томов, продолжают твориться настоящие чудеса, которые так необходимы нашему городу сегодня.

Елена Шлезина

Валентина Павловна закончила читать и медленно опустила газету на стол.

После выхода этой статьи администрация выделила деньги на ремонт фасада библиотеки и даже предложила целую программу поддержки библиотек города, Светлана сидела, вжавшись в стул, её лицо было багровым. Нам подарили компьютеры и провели интернет. Книжные магазины и предприниматели устроили акцию по сбору книг. Новые книги привозят ежедневно. И люди... люди идут в библиотеку и спрашивают про мероприятие Люди как книги, хотят принять участие. Даже врачи заинтересовались, говорят о каком-то сотрудничестве для реабилитации пациентов

Светлана запнулась, переводя дыхание.

А ещё звонили из других газет и с телевидения. Хотят сделать репортаж...

Светлана замолчала, грудь её часто вздымалась, точно после отчаянного бега. Наконец, она глубоко вздохнула и, запинаясь, произнесла уже совершенно другим, почти испуганным тоном:

В воскресенье... в следующее воскресенье в библиотеку хотят прийти представители городской администрации. Директор попросила меня организовать встречу с участниками Люди как книги.

Она опустила глаза и тихо добавила:

Но... это обычные люди. И истории у них обычные. Никаких чудес у нас в библиотеке не происходит. Журналистка сильно преувеличила. Я не знаю, что делать. Михаил ломая руки, она посмотрела на Михаила и сразу же опустила глаза, может быть, ты мог бы выступить у нас ещё раз?

В её голосе слышались мольба и страх. Она явно не была готова к такому повороту событий и теперь, похоже, не знала, как справиться с внезапно обрушившимся на неё вниманием и ответственностью.

Михаил сидел бледный, как полотно. Он несколько раз беспомощно открывал и закрывал рот, напоминая выброшенную на берег рыбу, но так и не смог вымолвить ни слова. Валентина Павловна заметила растерянность сына. Она положила свою ладонь на его руку и пристально посмотрела ему в глаза.

Миша, в голосе Валентины Павловны зазвучали стальные нотки, ты ведь поможешь Светлане? Выступишь ещё раз и расскажешь, как книги помогли тебе встать на ноги, правда? интонация матери не предполагала иного ответа, кроме утвердительного.

Михаил застыл неподвижно, превратившись в живую статую. Страх сковывал его тело при мысли о новом выступлении перед людьми. Годы затворничества сделали своё дело сама идея оказаться в центре внимания вызывала у него приступ паники. Но ещё больше его пугала перспектива говорить о книгах. Он не прикасался к ним уже несколько лет. Достоевский, которого упоминала журналистка, был для него лишь смутным воспоминанием из школьной программы. Как он мог говорить о влиянии книг на свою жизнь, когда его там попросту не было?

Вместе с тем, вопрос матери пробуждал в нём чувство долга. Он не мог отказать женщине, пожертвовавшей собой ради него. И Светлана... Её умоляющий взгляд бередил старую рану. Он очень ярко помнил, как когда-то ранил её. И вот теперь она просит о помощи. Михаил чувствовал себя загнанным в угол. Страх сражался с чувством долга, паника с желанием искупить вину. А ещё ужас от осознания, что придётся лгать, выдумывать несуществующее влияние книг на свою жизнь. Он открыл рот, но не мог произнести ни звука, разрываемый противоречивыми эмоциями и нарастающим чувством вины за предстоящий обман.

Во сколько состоится собрание, Света? спросила Валентина Павловна, поняв, что сын не собирается отвечать. Её тон не оставлял сомнений: Михаил будет там, хочет он того или нет.

В час дня, Светлана взглянула на Валентину Павловну и тут же перевела взгляд на Михаила. Её внимание было приковано к нему, в надежде услышать хоть слово.

Михаил молчал, не в силах выдавить из себя ни звука.

Мне пора идти, Валентина Павловна, я забежала на несколько минут, тихо сказала Светлана, вставая из-за стола, спасибо за угощение.

Валентина Павловна проводила её до двери, заверяя, что Михаил обязательно поможет. Светлана кивнула, слабо улыбнувшись, и вышла.

После того как Светлана ушла, в кухне повисла напряжённая тишина. Михаил сидел за столом, его мысли кружились в хаотическом вихре, сталкиваясь и переплетаясь между собой.

Миша, тебе что, сложно выступить? Выручить Светлану? Валентина Павловна укоризненно поглядела на сына.

Мама, ты не понимаешь... он запнулся, пытаясь выразить свою мысль. Я просто не могу лгать людям. Всё, что написали в статье, это неправда. Я не ходил в библиотеку, не читал книги. Как я могу говорить о том, чего не было?

Валентина Павловна нахмурилась.

Сынок, но ведь Светлана действительно приносила тебе книги. Я помню вашу беседу... Она давала тебе mp3-плеер с аудиокнигами. И продолжала навещать тебя вплоть до тех пор, пока ты сам её не оттолкнул. Она верила в тебя даже тогда, когда ты сам в себя не верил, Миша! в голосе матери звучало волнение. Сейчас, когда ей необходима твоя поддержка, неужели ты не можешь ей помочь?

Я боюсь Михаил поднял глаза на мать. Боюсь, что не смогу

Я понимаю твой страх, Валентина Павловна кивнула, пытаясь успокоить сына, но ты уже выступил один раз, и у тебя всё получилось.

То было другое возразил Михаил. Там было всего три человека. А теперь всё будет по-настоящему, будет администрация города...

И что с того? удивлённо произнесла Валентина Павловна. Они такие же люди... Люди, которым интересна твоя история... Миша, ты сможешь, Валентина Павловна подалась вперёд, её голос стал увереннее. Ты пережил столько трудностей, справился с таким отчаянием. Твоя история это история мужества и стойкости. Люди должны знать об этом.

Но это всё будет ложью, Михаил встретился взглядом с матерью и почувствовал, как в груди нарастает тяжесть.

Это не ложь, произнесла Валентина Павловна твёрдо, погладив его по щеке. Твоя история действительно вдохновляет. Да, ты не ходил в библиотеку, но книги, которые приносила тебе Светлана, действительно помогли тебе. Подсознательно. Ты просто не придал этому значения. С помощью них ты победил свои страхи и отчаяние, и люди должны знать об этом. Я всегда верила в тебя. Ты сильнее, чем думаешь. Ты не один, мы все рядом.

Хорошо, согласился Михаил. Я сделаю это. Ради тебя и ради Светланы.

Спасибо, Миша. Я горжусь тобой! Валентина Павловна улыбнулась, её голос задрожал от эмоций.

После разговора с матерью Михаил долго сидел за столом, терзаемый мыслями, которые не давали ему покоя. Ночью он не мог уснуть. В сознании всплывали образы, где он стоит перед людьми, пытаясь говорить о книгах, которые никогда не читал. Михаил видел, как запинается, не находит слов, как предательски дрожит его голос. Он осознавал, что, несмотря на данное обещание, совершенно не готов. Однако нарушить слово, данное матери, не мог, и это внутреннее противоречие мучило его нестерпимо.

С каждым днём напряжение возрастало. Михаил убеждал себя, что всё само собой как-нибудь разрешится. Может быть, Светлана сообщит, что всё отменено? Или произойдёт что-то непредвиденное, и мероприятие сорвётся? Но дни проходили, чудо не наступало, и Михаил всё сильнее ощущал приближение того момента, которого так боялся.

Не выдержав душевного смятения, он отправился в библиотеку, чтобы поговорить со Светланой. Михаил намеревался признаться ей в своих сомнениях и неуверенности, надеясь, что она поймёт и найдёт кого-то другого для выступления. Однако, как только он подошёл к зданию библиотеки, его охватила паника. Он побоялся войти внутрь и отказать Светлане, живо представляя себе её разочарование. Не зная, что делать, Михаил развернулся и пошёл прочь.

Он бесцельно брёл по улицам города, погружённый в свои мысли. Ноги сами вели его, а в голове продолжалась мучительная борьба между чувством долга и страхом. Он не знал, сколько времени так блуждал, пытаясь найти выход из ситуации, которая представлялась ему безвыходной.

Михаил остановился перед забором, за которым возвышалась недостроенная махина. Двадцатиэтажный гигант уже нависал над старыми домами, как исполин среди карликов. Неожиданное желание проникнуть внутрь и подняться наверх овладело им. Возможно, это было бегством от мыслей, от тех терзаний, что не давали покоя. Воспользовавшись обеденным перерывом рабочих, он бесшумно проскользнул через щель в заборе и оказался на строительной площадке. Михаил быстро нашёл вход и начал подниматься по узким бетонным ступеням.

Каждый уровень здания представлял собой зеркальное отражение предыдущего, демонстрируя одну и ту же картину недостроенности. Этажи сливались в монотонную вереницу бетонных плит и металлических конструкций, создавая впечатление бесконечного повторения незаконченного пространства. И чем выше Михаил поднимался, тем сильнее ощущал освобождение и лёгкость.

Достигнув двадцатого этажа, он осторожно ступил на бетонную плиту, служившую временным полом. Глубоко вдохнув, Михаил почувствовал, как прохладный воздух заполнил его лёгкие. Он стоял на краю, охваченный головокружительной высотой, и одновременно испытывал небывалое спокойствие. Отсюда его проблемы казались такими же мелкими, как машины внизу. Перед ним раскрылась захватывающая панорама города: крохотные дома, ровные улицы, зелёные островки парков всё это раскинулось перед ним во всей красе. Михаил сразу различил центральный парк и сквер Воинской славы, вдали виднелся парк Космонавтов. Но его внимание привлекло одно неожиданное зелёное пятно, которое он не мог опознать.

Приглядевшись, он разглядел небольшую улочку, застроенную старыми деревянными домишками, утопающую в густой растительности. Улица тянулась всего на два квартала: один её конец упирался в основание высотки, на которой он стоял, другой спускался к набережной. Этот скрытый мирок среди бетонных джунглей оказался зажат между громадами десятиэтажных жилых комплексов, словно затерянный оазис посреди городской застройки. Улица напоминала горное ущелье, где роль отвесных скал играли многоэтажные дома, а вместо реки по дну этого урбанистического каньона тянулась узкая асфальтированная лента.

Ущелье в городе! Михаил был так заинтригован, что решил непременно прогуляться по этой улочке. Он начал спускаться, ступая всё быстрее по бетонным ступеням, чувствуя, как с каждой секундой его любопытство растёт. Когда он вышел из здания, ему навстречу попался грузный мужчина в каске, вероятно, прораб. Михаил быстро опустил глаза, пытаясь проскользнуть мимо.

Домой надо ходить в туалет! грубый голос заставил его замереть.

Михаил обернулся, извиняясь:

Извините, я заблудился. Вы не подскажете, как называется улица сразу за этой постройкой?

Частный сектор? Достоевского, небрежно ответил прораб.

Михаил остолбенел.

В воскресенье он робко вошёл в здание библиотеки. Сердце забилось чаще, а ладони увлажнились от волнения. Михаил сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, но тревога не отступала. Внутри библиотеки царило необычное оживление: люди непрерывно передвигались, звучали приглушённые голоса. Он направился в абонентский зал, где ранее выступал перед тремя женщинами. Каждый шаг давался с трудом ноги будто отказывались слушаться. В голове мелькали тревожные мысли: Что, если я забуду всё, что хотел сказать? Если начнут задавать неудобные вопросы?

Добравшись до знакомого места, Михаил растерянно огляделся: ни стульев, ни признаков подготовки к выступлению. Замешательство усилило тревогу. Он развернулся, собираясь спросить кого-нибудь из сотрудников, и неожиданно столкнулся со Светланой.

Привет, Светлана быстро отвела взгляд в сторону.

Привет, повторил Михаил, приковав взгляд к полу.

Неловкое молчание повисло в воздухе, тягучее и тяжёлое.

А... где будет встреча?

Светлана жестом пригласила его следовать за ней. Когда они приблизились к дверям актового зала, до Михаила донёсся приглушённый гул множества голосов. Светлана распахнула дверь, и Михаила охватил ужас: зал был до отказа заполнен людьми. Земля начала уходить из-под ног. Ему захотелось развернуться и убежать.

Пожалуйста, иди за мной, попросила Светлана, заметно волнуясь.

Они прошли вдоль стены и поднялись на сцену. Светлана провела Михаила за кулисы.

Подожди здесь немного. Я скоро тебя объявлю, произнесла Светлана взволнованным голосом и ушла.

Михаил остался один. Он украдкой выглянул из-за шторы. В зале сидели самые разные люди: молодёжь, пожилые, родители с детьми. Среди них выделялись представители городской администрации в строгих костюмах, с серьёзными лицами. Они тихо переговаривались, ожидая начала.

Когда Светлана поднялась на сцену, она всё ещё выглядела взволнованной, но собранной. Увидев её, зал постепенно затих.

Дорогие друзья, начала она уверенным голосом, мы рады приветствовать всех, кто нашёл время и возможность прийти сегодня. Эта встреча особенная. Михаил прошёл через многое, его жизнь изменилась после трагического случая, но он не сдался. Он нашёл силу и поддержку в книгах, которые мы все так любим. Именно они вдохновили его на новые свершения и помогли обрести силы, чтобы двигаться вперёд. Мы рады, что Михаил согласился выступить перед вами и поделиться своей историей. Эта история пример мужества и стойкости, вдохновляющий каждого из нас.

С этими словами Светлана кивнула в сторону Михаила, приглашая его на сцену. Собравшись с духом, Михаил вышел к кафедре, ощущая на себе все взгляды.

Добрый день, начал он, стараясь скрыть волнение, которое всё же придавало его голосу чуть более высокий тон. Благодарю вас за то, что пришли сегодня. Для меня огромная честь стоять здесь и поделиться с вами своей историей. Несколько лет назад моя жизнь перевернулась: я получил серьёзную травму позвоночника. Врачи сказали, что я никогда не смогу ходить. Тогда мне казалось, что всё кончено. Я потерял не только физические возможности, но и смысл жизни, веру, надежду

Слова вырывались сами собой, каждое из них несло в себе груз его переживаний, переплетая трагедию с отчаянием, беспомощность с унынием, безысходность с депрессией. Он видел, как слушатели внимательно следят за каждым его словом, и это придавало ему силы продолжать.

Но моя история не о том, как я сломался. Это рассказ о том, как я нашёл утешение и силу в самых неожиданных местах. Когда я оказался прикован к постели, моя добрая знакомая, библиотекарь Светлана, стала приносить мне книги. Эти книги открыли мне новый мир, который я уже не мог исследовать физически. Среди многих прочитанных мною произведений особое место заняли книги Достоевского. Его размышления о душе и духе стали для меня путеводной звездой. Идея о том, что через страдания приходит просветление, представлялась мне тогда абстрактной, но именно она дала мне силы бороться. Я осознал, что истинная сила человека кроется не в его физической оболочке, а в духе и воле. В этот тяжёлый период я понял, что не одинок в своих страданиях, и что есть люди, которые прошли через похожие испытания. Я нашёл поддержку в словах тех, чьи книги помогли мне осмыслить свою жизнь и не терять веру.

Уверенность Михаила в самом себе росла с каждым произнесённым им словом.

Сегодня телевидение всё больше вытесняет книги из нашей жизни. Оно привлекает нас своей наглядностью и эмоциональной насыщенностью, предлагая информацию в лёгкой и доступной форме. Это удобно, не так ли? Ведь книги зачастую отягощены глубоким смыслом. Но давайте посмотрим на другую сторону. Чтение книг требует от нас активного внимания, концентрации и работы воображения. Да, это труднее. Но разве не в преодолении трудностей заключается наш рост? Вспоминаю, как один мальчик в далёкой глухой деревне изобрёл велосипед, сделав его целиком из дерева! Кто-то может спросить: Что за нелепое изобретение? Зачем в ХХ веке изобретать велосипед?. Но задумайтесь: если мы все перестанем творить, если будем только потреблять готовое, что тогда? Человек утратит способность к развитию, к созданию нового. А ведь именно в творчестве и изобретательстве кроется суть прогресса!

Михаил сделал паузу и обвёл зал взглядом.

Я вовсе не призываю отказаться от телевидения или других современных медиа нет. Я призываю помнить о важности книг, о ценности самостоятельного мышления и творчества. Читайте, размышляйте, создавайте! Возможно, именно вы изобретёте нечто, что изменит мир к лучшему. Помните: каждая прочитанная книга, каждая новая идея это шаг к лучшей версии себя и к лучшему будущему для всех нас. Давайте поддерживать наши библиотеки. Они источник знаний и силы, которые помогут каждому из нас преодолеть трудные моменты. Сегодня я стою перед вами как живое воплощение чудодейственной силы книг. Эта библиотека подарила мне не просто тома с мудростью она дала мне новое будущее. Благодаря ей я вновь обрёл жизнь, нашёл смысл и веру в себя.

Сразу после его выступления к Михаилу стали подходить люди. Их интересовало всё, что касалось его жизни, его опыта и его мировоззрения. Многие просто благодарили его за то, что он есть, за его смелость и искренность. Делились с ним своим восхищением его стойкостью и мужеством. Одной из последних к нему подошла молодая женщина с ясными светлыми глазами.

Здравствуйте, Михаил, меня зовут Ольга, я представляю агентство Надежда. Можно с вами поговорить? спросила она с лёгкой улыбкой.

Конечно, рад знакомству, ответил Михаил с лёгкостью на душе от её доброжелательности.

Ваше выступление произвело на меня глубокое впечатление. Вы говорили с такой искренностью и чувством, что я не могла пройти мимо, пояснила Ольга, её глаза излучали неподдельную теплоту. В нашем агентстве мы оказываем поддержку тем, кто оказался в сложных жизненных обстоятельствах, тем, кто ищет новый смысл или переживает трудные времена. Сегодня, несмотря на материальное благополучие, многие люди чувствуют себя опустошёнными и одинокими. Таких людей много, и я убеждена, что ваш опыт и слова могли бы стать для них настоящей опорой. Мы хотели бы предложить вам заключить с нами контракт на выступление в ряде ближайших городов. Вы будете выступать перед теми, кто нуждается в поддержке и вдохновении. А мы берём на себя организацию всех мероприятий и обеспечение вам комфортных условий. Всё, что вам нужно делать, это просто быть собой и говорить от сердца. Это будет своего рода пробное турне. Если вам не понравится работать с нами, вы просто не станете продлевать контракт.

Предложение Ольги вызвало у Михаила внутренний отклик, но он всё же не спешил с утвердительным ответом.

Я благодарен вам за доверие, Ольга, но я не уверен, что моя история может быть полезной другим. Я просто делюсь тем, что у меня на душе, ответил он, сомневаясь.

Ольга мягко кивнула, тем самым давая понять, что понимает его сомнения.

Я понимаю ваши чувства, Михаил. Но поверьте мне, ваш пример действительно вдохновляет. Михаил, именно ваша искренность и непосредственность привлекли наше внимание. Вам не нужно быть профессиональным оратором. Просто будьте собой, говорите от сердца, как вы это делали сегодня. Это и есть то, что люди ценят больше всего, сказала Ольга, а затем добавила: Знаете, многие люди сегодня страдают из-за вещей, которые даже трудностями-то сложно назвать. Впадают в депрессию из-за всяких пустяков. А вы... После вашего примера люди поймут, что их проблемы не так уж и страшны, что есть надежда даже в самых тяжёлых ситуациях. Ваша история может дать им силы и мужество справиться с их собственными трудностями, какими бы они ни были.

Михаил задумался. Ему очень хотелось верить в то, что его слова действительно смогут принести реальную пользу другим.

Это большая ответственность... Я никогда не думал, что моя история может так сильно повлиять на кого-то, сказал он, пытаясь уложить в голове её предложение.

Ольга слегка наклонилась вперёд, её глаза блестели от искренности.

Именно поэтому вы и должны попробовать, Михаил! Ваши переживания и ваша сила духа могут стать для кого-то тем самым единственным спасательным кругом.

Михаил почувствовал, как его сомнения начинают растворяться. Он видел, как другие люди восприняли его выступление, и понимал, что, возможно, Ольга права.

Не нужно сразу принимать решение. Подумайте об этом... Я оставлю вам свои контакты и материалы о нашем агентстве, произнесла она, вручая ему визитку и небольшую папку с документами. Вы можете связаться со мной в любое время. Мы верим в вас и уверены, что вы сможете помочь очень многим людям.

Михаил молча взял документы.

Спасибо вам, Михаил. Мы будем ждать вашего ответа, сказала Ольга напоследок, слегка поклонившись и отходя в сторону.

Последней к Михаилу подошла Светлана. Её лицо пылало, а взгляд нервно блуждал, избегая прямого контакта с Михаилом.

Спасибо тебе, произнесла она едва слышно.

Надеюсь, моё участие было полезным, ответил Михаил, уверенно глядя ей в глаза: успех выступления и знакомство с сотрудницей из агентства Надежда заметно укрепили его самооценку.

Ольга была молодой и очень красивой сотрудницей агентства Надежда. Ей довольно быстро удалось убедить Михаила в том, что он владеет даром убеждения и мотивировать его на поездки по большим залам страны, где он станет выступать перед широкой аудиторией с мотивационными речами. Уже через месяц Михаил начал вдохновлять своим примером жителей соседних городов.

8

Михаил вернулся в свой родной город, чтобы провести заключительное выступление в городском дворце культуры. Достигнув зенита своего дебютного тура, его состояние колебалось между волнением и облегчением. Войдя в фойе, он окунулся в уже хорошо знакомую суету. А за кулисами его ожидала Ольга: её глаза сияли, губы растянулись в улыбке вся её фигура излучала радость и нетерпение.

Михаил! воскликнула Ольга, подходя к нему с открытыми объятиями. Я хотела поговорить с тобой о результатах, сказала она, приглашая его присесть. Ты даже не представляешь, какой отклик получили твои выступления. Люди в каждом городе были в восторге от твоей истории. И это ещё не всё! К тебе проявили интерес несколько издательств. Они хотят, чтобы ты написал книгу о своём опыте. Твоя история тронула так много людей, что они хотят услышать больше. Они уверены, что твоя книга станет бестселлером.

Михаил никогда не думал о собственной книге. Идея создания литературного произведения всегда представлялась ему чем-то далёким и недостижимым, уделом избранных творцов слова.

Книга? вымолвил он, слегка покачав головой. Я даже не знаю, что сказать...

Ты же сам призывал людей обращаться к книгам, на губах Ольги заиграла приятная, лукавая улыбка. Не пришло ли время тебе самому стать автором? Судя по откликам, ты уже помог многим людям. Представь, сколько ещё ты сможешь помочь, если твоя история станет доступной ещё большему количеству людей.

Михаил задумался. Слова Ольги открывали новые горизонты возможностей. Он никогда не рассматривал себя в роли писателя, но теперь эта идея начинала обретать форму.

Но я ведь не писатель, произнёс он после паузы. У меня нет опыта, я даже не знаю, с чего начать.

Ольга наклонилась ближе, её взгляд сверкал решимостью:

Михаил, ты уже рассказываешь свою историю со сцены. Книга это просто другой способ поделиться ею. Твой опыт, твои чувства вот что важно. А с технической стороной мы поможем.

Может, ты и права, Михаил задумчиво потер подбородок, взвешивая её слова. Спасибо, Ольга. Я подумаю над этим.

Она ответила утвердительным движением головы, попутно поправляя прядь волос.

Мы все верим в тебя, Михаил. И я уверена, что ты справишься. А сейчас давай подготовимся к твоему выходу.

Когда ведущий объявил его имя, Михаил медленно поднялся на сцену. Его появление всколыхнуло собравшихся одни узнавали его, другие с любопытством рассматривали незнакомца.

Добрый день, друзья, обратился он к залу без какой-либо тени намёка на волнение в голосе. Я обращаюсь к вам так, потому что чувствую между нами особую связь. Мы все собрались сегодня здесь в поисках ответов, поддержки и вдохновения.

Михаил умолк, позволяя тишине усилить эффект сказанного.

Несколько лет назад судьба преподнесла мне жестокий урок, продолжил он, его взгляд стал отрешённым, словно он вновь переживает те моменты. Тяжёлая травма позвоночника приковала меня к постели. Недееспособен на всю оставшуюся жизнь таков был безжалостный вердикт медицины.

Он сделал паузу, давая слушателям возможность прочувствовать тяжесть этих слов.

Представьте себе молодого человека, полного надежд и планов, внезапно столкнувшегося с такой реальностью. Мой мир сузился до четырёх стен и экрана телевизора, через который я наблюдал за достижениями человечества.

Михаил долго рассказывал о своих больничных злоключениях, о последних научных достижениях, победах над болезнями и космических амбициях человечества.

Но задумайтесь, его тон стал более настойчивым, мы ежедневно пользуемся электричеством, но не можем объяснить его сущность. Мы учим друг друга долгой и счастливой жизни, но не знаем, что такое жизнь и смерть в их истинном понимании.

Зал внимал каждому его слову, заворожённый глубиной мысли и искренностью оратора.

Я часто сравнивал себя с космонавтом, отправившимся в межгалактическое путешествие длиной в человеческую жизнь. Мы оба ограничены в своих физических возможностях, но для него это выбор и приключение, а для меня суровая реальность без альтернатив. Я согласен: изучение и освоение космоса дело важное и нужное. Путешественники, отправляющиеся в дальний космос, смогут рассказать нам многое о связях человеческого организма с Землёй, Солнцем и всей Солнечной системой, возможно, даже ценой собственных жизней. (Ведь кто на самом деле сегодня может точно знать, что наш организм автономен, что нет никакой связи между солнечным излучением и нашими биоритмами и что привычный стук сердца не прекратится, как только человек пересечёт границу Солнечной системы?) Опираясь на полученные в результате их дальних полётов данные, мы, вероятно, сможем приблизиться к разгадке таких вещей, как электричество, сознание и жизнь. Как результат, сможем продлить свои земные годы, молодость и здоровье. Но это будет завтра. А что делать сейчас, когда все вокруг поставили на тебе крест?

Зал слушал, затаив дыхание. Михаил видел, как люди кивали, чувствуя, что его слова находят в них отклик.

Когда мир перестаёт на тебя рассчитывать, остаётся полагаться только на себя, в его голосе зазвучала сталь. Мы часто недооцениваем собственные силы. Вера в себя это не просто красивые слова. Это твёрдое убеждение, что ты можешь преодолеть любые трудности, что бы ни случилось. И даже когда никто не верит в тебя, ты должен быть той искрой, которая освещает твой путь. Сегодня я стою перед вами не просто как человек, победивший обстоятельства, Михаил выпрямился, его глаза сияли. Я здесь, чтобы поделиться верой в безграничные возможности каждого из нас. Поверьте, вам под силу то, что неподвластно человечеству в целом. Я познал этот секрет на собственном опыте. Друзья, мы не просто тела, ограниченные физическими законами. Мы вселенные возможностей, заключённые в хрупкую оболочку человеческой формы. Каждый из нас это непознанная галактика, ждущая своего исследователя. Пусть мой путь станет для вас не просто историей, а путеводной звездой. Выйдите сегодня отсюда не теми, кем вошли. Станьте первопроходцами своей судьбы, космонавтами собственной жизни. Помните: границы существуют лишь в нашем воображении. Сметите их и вы увидите, что за ними лежит бескрайний простор ваших возможностей. Так давайте же вместе перепишем законы возможного. Давайте докажем, что человеческий дух сильнее любых преград. Ибо мы не просто люди. Мы творцы своей судьбы, архитекторы невозможного, покорители неизведанного. Идите и творите чудеса. Ваше время пришло!

С этими словами Михаил поднял руки, словно обнимая весь зал. Аудитория взорвалась аплодисментами, многие вскочили со своих мест. В глазах людей горел огонь вдохновения и решимости. Оглушённый этим проявлением эмоций, Михаил стоял, не в силах двинуться с места. Лишь когда шквал оваций начал стихать, он, пошатываясь, направился в гримёрку.

Невероятное выступление, Михаил! воскликнула Ольга, ожидавшая его возвращения.

Спасибо, поблагодарил Михаил, улыбаясь. Я лишь поделился тем, что знаю.

И это чувствовалось, она положила на стол небольшую коробку. Я хотела бы сделать тебе подарок.

Михаил с удивлением посмотрел на неё, затем на коробку.

Сотовый телефон? Михаил поднял брови. Я никогда не пользовался таким...

Не волнуйся, я покажу тебе, как им пользоваться, успокоила его Ольга, распаковывая телефон. Это не так сложно.

Она аккуратно достала телефон и начала объяснять.

Смотри, здесь кнопка включения, она нажала кнопку, и экран засветился. Когда он включён, ты можешь звонить. Нажимаешь на эти кнопки, чтобы набрать номер, она показала, как пользоваться клавиатурой.

Михаил внимательно слушал, стараясь запомнить каждое её слово.

А как принять звонок? спросил он.

Когда тебе звонят, телефон будет издавать звук, объясняла Ольга, показывая на маленький динамик. Просто нажми эту зелёную кнопку, чтобы ответить. А чтобы завершить звонок, нажми красную кнопку.

Михаил взял телефон в руки, его пальцы осторожно скользили по кнопкам. Он чувствовал себя немного неловко, но в то же время был рад возможности освоить что-то новое.

Попробуй сам, предложила Ольга, отступая на шаг. Позвони мне!

Михаил набрал номер, который ему продиктовала Ольга, и нажал зелёную кнопку. Телефон Ольги издал гудок.

Получается! вырвалось у него, и на лице расцвела счастливая улыбка.

Видишь, ничего сложного, улыбнулась она. Теперь ты сможешь всегда быть на связи.

Спасибо, Ольга. Это действительно полезный подарок. Я постараюсь быстро научиться.

Уверена, у тебя всё получится, она ободряюще похлопала его по плечу. Ты прекрасно справляешься и с более сложными вещами.

Ольга ушла, оставив Михаила одного. Он сидел, уткнувшись в телефон, и пробовал различные функции, которые она ему показала. Михаил немного нервничал, боясь случайно что-то сломать или сделать не так, но в то же время чувствовал себя как ребёнок, получивший долгожданную игрушку.

В дверь кто-то постучал.

Войдите, произнёс Михаил, подняв глаза от телефона.

Дверь медленно открылась, и в комнату вошёл незнакомец. Это был мужчина среднего роста, с крепким телосложением и выразительными чертами лица. Его аккуратно подстриженные волосы с сединой и круглые очки на носу придавали ему сосредоточенный и вдумчивый вид. Одет он был в простой, но безупречный костюм, подчёркивающий его уверенность и серьёзность. Он двигался размеренно, а его манеры были сдержанными, как у человека, привыкшего к уважению.

Добрый день. Могу я с вами переговорить? произнёс он, слегка опустив голову в приветственном жесте, в котором угадывалась старомодная учтивость, редкая в наше время.

Конечно, присаживайтесь, Михаил привстал со своего места и жестом пригласил его к стулу напротив.

Мужчина опустился на стул, на мгновение замерев в глубокой задумчивости. Собравшись с мыслями, он твёрдым голосом начал:

Валентин Маркович Боголюбов, доктор медицинских наук, профессор. Мне выпала честь присутствовать на вашем выступлении, и я глубоко впечатлён. Ваша речь была поистине пламенной, настоящим эталоном красноречия. Ваше выступление не просто вдохновляет оно пробуждает в слушателях нечто глубинное. Вы, несомненно, прирождённый оратор, и ваша уникальность очевидна.

Речь Валентина Марковича была чёткой и выверенной, каждое слово произносилось с особой тщательностью.

Но что особенно поразило меня это ваш взгляд В нём читается искренность, которую редко встретишь у публичных ораторов он иронично изогнул бровь. Вы разительно отличаетесь от тех, кто, вдохновляя других, смотрит на свою аудиторию глазами хирурга. В ваших словах чувствуется непоколебимая вера в то, о чём вы говорите. Вы понимаете, что я имею в виду?

Профессор слегка наклонил голову, делая акцент на своих последних словах, желая удостовериться, что его посыл был правильно воспринят.

Пока не очень произнёс Михаил, подозревая, что за лестными словами профессора кроется что-то ещё.

Ваше выступление это захватывающее погружение в пучину страданий. Вы мастерски рисуете картину мучений в стерильном аду больничной палаты, где каждый вздох пропитан болью, а воздух густ от отчаяния. Однако вы оставляете без внимания наиболее интригующий аспект вашего случая: процесс восстановления после травмы шейного отдела позвоночника. Учитывая серьёзность такого повреждения и ваше полное восстановление спустя два-три года, было бы крайне информативно услышать о конкретных этапах вашей реабилитации. Какие нейрореабилитационные техники были применены? Как проходило восстановление двигательных функций нижних конечностей? Использовались ли инновационные методы стимуляции спинного мозга?

Я ценю ваш профессиональный интерес, профессор. Хотя я и не специалист в медицине, но, будучи инженером, я подошёл к своему восстановлению методично и систематически. Основу моей реабилитации составили ежедневные упражнения, которые я выполнял дома, голос Михаила звучал уверенно, но в глубине души он ощущал нарастающее беспокойство. Он знал, что каждое его слово под пристальным вниманием.

Как вы купировали спастический синдром?

Михаил нахмурился и посмотрел на профессора так, будто тот задал вопрос не по адресу.

Я ничего не купировал

Спастичность... неконтролируемое напряжение или сокращение мышц... вызванное блокировкой передачи импульсов от головного мозга к спинному, профессор тщательно проговаривал каждое слово, глядя в глаза Михаилу, будто объяснял что-то малышу.

Я знаю, что такое спастика, профессор. Мне она не мешала. И потом Михаил откинулся назад, напрягаясь. Его лицо исказилось в напряжённой гримасе, показывая явное недовольство, это не главное в моих выступлениях. Главным в них является вера в себя, в свои возможности, преодоление.

Ваш акцент на духовных аспектах реабилитации, несомненно, актуален. Однако, устанавливая столь высокий стандарт восстановления, вы можете невольно провоцировать когнитивный диссонанс у пациентов с менее успешными результатами реабилитации, что может привести к развитию депрессивных и тревожных расстройств, усугубляя их психосоматическое состояние...

Вы не могли бы говорить понятнее, без использования профессиональных терминов? Михаила охватило нарастающее недовольство, но он прилагал все усилия, чтобы сохранить самообладание.

Ваши рассуждения о вере в себя и свои возможности в наши дни весьма своевременны это правда, серо-голубые глаза Боголюбова были участливыми и понимающими, когда он внимательно слушал собеседника. Но стоило ему заметить хоть малейшую неточность или несоответствие в сказанном, как его взгляд становился острым, критическим, проникающим прямо в душу Михаила, заставляя того чувствовать себя неуютно. Однако, если позволите, я хотел бы уточнить: вы акцентируете внимание аудитории на переломе позвоночника, а не на самом процессе восстановления?

Я рассказываю историю своей жизни. Мне следует стесняться своего прошлого? Михаил ответил резче, чем намеревался.

Понимаете, в чём дело... профессор глубоко вздохнул, собираясь с мыслями перед своим главным аргументом. Поскольку вы сами прошли через подобное испытание, вы, вероятно, заметили, что люди с ограниченными возможностями такие же, как и мы с вами. Им присущи те же добродетели и пороки. У них, как и у нас, есть... он сделал многозначительную паузу, душа. А что обычно происходит с человеком, вроде меня или вас, когда он не достигает того, что ему обещают герои рекламных баннеров? Он начинает заниматься самоедством, копаться в себе, искать врага внутри. Мы говорим о людях без зависти завистнику ведь некогда анализировать себя. Впрочем, я отвлёкся, Боголюбов нахмурился, как будто недоволен собственным отступлением от темы. Я хотел сказать, что, задавая новый стандарт, вы должны реально оценивать, насколько он достижим для других. Вы ставите высокую, я бы даже сказал, недостижимую планку. Глядя на ваши ошеломляющие успехи и сравнивая их со своими скромными результатами, люди с ограниченными возможностями начинают винить себя: Как же так? У него получилось, а у меня нет! Если раньше они находили объективные причины своих неудач, то теперь, сравнивая себя с вами, теряют эту опору. В результате может развиться убеждённость в собственной никчёмности полная противоположность вашему посылу. Закончив говорить, профессор откинулся на спинку стула, его лицо передавало и озабоченность, и сочувствие.

Я понимаю вашу озабоченность, профессор. Однако моя цель не установить недостижимый стандарт, а вдохновить людей. Я делюсь своей историей не для сравнения, а чтобы показать: возможности человека шире, чем мы думаем. И не призываю никого стыдиться своего состояния или чувствовать себя неполноценным. Наоборот, я хочу, чтобы люди поверили в свои силы, какими бы они ни были. Каждый прогресс важен, и у каждого он свой.

Однако вы утверждаете, что нет ничего невозможного. Любое чудо возможно... Боголюбов подался вперёд, его глаза сузились, словно прицеливаясь.

Но ведь я же живое тому подтверждение, разве не так? Михаил вскинул руки, его лицо покраснело от волнения.

Я так не думаю. Как говорится, ничего личного, профессор снова откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Понимаете, ваше чудо, как мне кажется, имеет под собой вполне реальную основу банальную врачебную ошибку, неправильно поставленный диагноз. В медицине, как и в любой другой области, такое, увы, случается. Мы не гордимся этим, конечно, но это реальность, с которой приходится мириться. Врач ошибся, а вы приняли его ошибку за чудо. Ошибка не всегда плохо, если смотреть на всё с высоты. Его голос стал мягче, почти отеческим. На чужих ошибках люди учатся. Но когда кто-то начинает делать себе имя и карьеру на чужих промахах, это уже внезапно его тон стал резким и холодным, это уже не человек, а скорее ничтожная личность.

По-вашему, я всё это придумал? Умышленно обманываю людей? Михаил резко выпрямился, его глаза сверкнули от возмущения.

Я не употребляю слово обман, холодно произнёс профессор. Нет. Вы просто избирательно трактуете факты, представляя своё субъективное мнение как истину. Вы действительно верите в свою версию событий. Это не обман. Это опасное заблуждение, Боголюбов сплёл пальцы на груди и начал легонько постукивать указательными пальцами друг о друга. Создаётся впечатление, что вы несколько драматизируете, говоря о повреждении спинного мозга. Никто не оспаривает факта перелома и нарушения нервной проводимости. Однако реальное состояние вашего спинного мозга, вероятно, было не столь критичным, как вы преподносите он сделал паузу, внимательно следя за реакцией собеседника.

Понимаю губы Михаила скривились в язвительной усмешке. Вы добровольно взяли на себя роль инквизитора Одержав победу над церковью с её ангелами и демонами, вы сами стали тем драконом, который и есть истина в последней инстанции... Изобрели свою научную латынь В воздухе запахло индульгенциями с саркастической гримасой на лице Михаил цедил слова, едва разжимая челюсти. Каждый звук дрожал от переполнявшего его возмущения. Разве что догму слегка подправили: вместо набившего всем оскомину призыва веруй на слово! вооружились бэконовским принципом доверяй но проверяй!

Вы всерьёз так думаете? профессор засмеялся. Хотя, это было бы неплохо. Посмотрите, что творится вокруг: каждый десятый житель страны стал контактёром и, не вставая с постели, чуть ли не дважды в день общается с представителями внеземных цивилизаций, профессор театрально развёл руками. Гуманоиды сами прилетают, щедро делятся своими секретами, за которые мы бы отдали им триллионы, вживляют капсулу под кожу и наставляют: Не забудь рассказать о нас всему человечеству! Лично я не имею ничего против таких проповедников. Проблема в том, что этих избранных стало слишком много, и кому платить неизвестно, его лицо оживилось. Помните Абдуллу из Белого солнца пустыни? Великолепный актёр, не так ли? Потрясающий! Вы не смотрели?

Вы полагаете, что в нашей стране есть человек, который не смотрел этот фильм? Многократно не смотрел? Михаил ответил с едва заметной усмешкой.

Истинно так, Боголюбов кивнул, вновь рассмеявшись. Но вернёмся к сути, он подался вперёд, и его тон стал серьёзнее. Вы бы поверили мне, если бы я сказал, что несколько лет назад, работая за станком, лишился правой руки. А теперь взгляните на мои руки, профессор замахал руками в воздухе. Обе на месте! Рука чудесным образом отросла! Вы бы мне поверили?

Михаил молчал, его лицо оставалось непроницаемым.

К тому же, не забывайте, продолжил профессор, смягчив голос, медицина спасла вам жизнь. После таких случаев семьдесят процентов не выживают.

Семьдесят процентов? И вы считаете это достойным комплиментом современной медицине? Михаил скривился так, что его лицо стало маской едва сдерживаемого презрения, как будто он пытался скрыть своё разочарование.

Думаю, вы поняли мою мысль, вздохнул Боголюбов, тяжело поднимаясь со стула. Не буду больше отнимать у вас время. Благодарю, что выслушали, он направился к двери.

Скажите, профессор, вы не причисляете себя к тем завистникам, о которых упоминали недавно? Тем, кто всю жизнь над чем-то корпел, а потом их вдруг обошёл юнец, обнулив все их достижения? Михаил язвительно улыбнулся. Одушевление материализма палка о двух концах. Когда-нибудь и по вашу религию прилетит дракон.

Чё-ртов фанатик, прошептал профессор сквозь зубы, не поворачивая к Михаилу лицо. Ты думаешь, что отец пожелал бы своей дочери зла? произнёс он уже громче и резко обернулся.

Несмотря на раздражение, которое временами проскакивало в разговоре с Михаилом, облик Валентина Марковича сохранял достоинство. Даже в гневе он оставался воплощением сдержанности: его эмоции проявлялись лишь в интонациях и выборе слов, не переходя в бурную жестикуляцию или мимику. Но когда речь зашла о его дочери, лицо профессора мгновенно изменилось, и в глазах мелькнула глубокая, почти физическая боль.

У меня дочь... его голос упал до едва слышного шёпота. Она уже несколько лет прикована к коляске... Именно из-за неё я здесь... Она поверила во все эти твои слащавые бредни... голос профессора задрожал, выдавая невыносимое отчаяние. Ты понимаешь, что это значит? Что теперь её ждёт... Понимаешь? громкий, почти отчаянный крик завершил его монолог. Он резко отвернулся, не в силах больше сдерживать свои чувства, и вышел из комнаты, оставив Михаила в оглушающей тишине.

Вернувшись домой после неожиданной и тревожной встречи с профессором Боголюбовым, Михаил ощущал опустошение и смятение. Сев в кресло, он погрузился в тяжёлые размышления, вновь и вновь переживая каждое слово, произнесённое профессором. Сначала его переполнял гнев. Как смеет этот человек обвинять его в обмане и спекуляции на чужих заблуждениях? Он ведь действительно прошёл через ад, боролся, не сдавался и, в конце концов, победил. Его история не вымысел, а реальность, прожитая каждой клеткой его тела. Несправедливые обвинения ранили его, вызывая обиду: неужели его искренность, его вера в правдивость собственных слов не была очевидна?

Однако постепенно гнев уступил место сомнению. А что, если профессор прав? Что, если его выздоровление было результатом врачебной ошибки, а не чудом или силой воли? Эта мысль была мучительной. Она подрывала фундамент его новой жизни, его миссии. Если его история основана на ошибке, разве он не становится невольным обманщиком, продающим ложную надежду? Михаил вспомнил свои выступления, полные залы, горящие глаза слушателей. Эти люди верили в него, в его рассказ. Для многих он стал маяком в тёмном море отчаяния. Но что, если этот маяк всего лишь мираж? Не принесёт ли такая ложная надежда больше вреда, чем пользы?

Наибольшее потрясение он испытал, когда вспомнил последние слова профессора о его дочери. Эта девушка, прикованная к инвалидной коляске, поверила в его историю. Возможно, она ждёт своего чуда, надеется на невозможное. Но что, если эта надежда окажется напрасной? Михаил представил её разочарование, её боль, когда она поймёт, что чудо было лишь счастливой случайностью, недоступной для неё. В этот момент он почувствовал настоящий страх. Не за себя, не за свою репутацию, а за тех людей, которых он мог неумышленно обмануть. За девушку профессора, за сотни и тысячи других, кто мог поверить в его историю. Он осознал огромный груз, который взял на себя, став символом надежды. И теперь это бремя давило на него как никогда прежде.

В его душе разгорелась борьба между двумя противоположными чувствами. С одной стороны, глубокое сострадание к дочери профессора и всем тем, кто, подобно ей, ожидает чуда. С другой желание верить в свою правоту, в силу человеческого духа. Ведь даже если его выздоровление оказалось результатом ошибки, разве его путь, его неустанная борьба не заслуживают признания? Разве его пример не способен вдохновлять других продолжать сражаться, даже когда шансы на успех малы? Он ощущал себя на распутье. Продолжать свою миссию, убеждённый в её благородстве, или признать, что её основа зыбкий фундамент? Каждый выбор имел свою цену. Продолжая, он рисковал вселить в людей ложную надежду. Остановившись лишить их даже той искры веры, которая поддерживает в самые тёмные времена. Его душу переполняли сомнения, сочувствие, страх и, несмотря ни на что, надежда. Он осознал, что слова профессора изменили его навсегда. Теперь каждое его выступление, каждое слово будет нести не только вдохновение, но и тяжесть ответственности за каждую затронутую душу. И это осознание станет его вечным спутником, напоминая о хрупкой грани между надеждой и обманом.

Вечером Валентина Павловна вернулась с работы, а Михаил уже ждал её, приготовив ужин.

Пока тебя не было, приходил какой-то человек. Уже дважды заходил, весело сообщила она, похвалив сына за старания.

Я сегодня с ним встречался. Он из медицины и считает меня шарлатаном, мрачно ответил Михаил.

Шарлатаном? Как это? Почему? Валентина Павловна едва не поперхнулась от неожиданности.

Он уверен, что я выдаю желаемое за действительное, когда рассказываю о своём чудесном исцелении.

Мать отложила вилку, её лицо озарилось тревогой, в её взгляде сплелись воедино беспокойство и непонимание.

Миша, я была рядом с тобой каждый день... Я видела все твои страдания... Я держала тебя за руку, когда ты заново учился стоять. Как кто-то может назвать это выдачей желаемого за действительное?

Михаил тяжело вздохнул:

Он думает, что моё выздоровление результат врачебной ошибки. Что, мол, мне изначально неверно поставили диагноз, а я теперь на этом зарабатываю, делая себе имя.

Лицо матери на мгновение исказилось от ярости, но она быстро взяла себя в руки.

Даже если допустить, что диагноз был неточным, хотя я в это сильно сомневаюсь, разве это умаляет твои заслуги? Сынок, ты был на грани отчаяния. Многие бы сломались, замкнулись в себе. Но ты... ты продолжал бороться. И эта борьба, твоя сила духа вот что вдохновляет людей.

Михаил погрузился в молчание, растворившись в собственных мыслях. Его взгляд застыл на невидимой точке в пространстве, а в воздухе повисла тягостная тишина. Валентина Павловна, чутко уловив настроение сына, решила прервать этот момент. Она знала, что сейчас не время для тяжёлых разговоров. С лёгким оживлением в голосе она неожиданно произнесла:

У меня есть отличная новость! Наконец-то наша очередь подошла, и на следующей неделе нам установят телефон!

Сейчас покажу тебе кое-что, медленно поднявшись со стула, Михаил направился в свою комнату. Валентина Павловна с любопытством следила за ним, пытаясь угадать, что он задумал.

Михаил вскоре вернулся с коробкой в руках. Сев за стол, он протянул её матери. Валентина Павловна осторожно сняла крышку и, увидев содержимое, воскликнула:

Это же сотовый телефон! в её голосе прозвучало восхищение, когда она начала рассматривать новинку.

Михаил улыбнулся, наблюдая за её реакцией.

Ольга подарила. Теперь можно звонить откуда угодно.

Нам бы ещё и небольшой ремонт не помешал, задумчиво заметила она.

Михаил оглядел комнату, словно впервые замечая её состояние.

Может, и о смене жилья пора подумать

Валентина Павловна удивлённо посмотрела на сына.

Мы уже можем себе это позволить?

Думаю, да, спокойно ответил Михаил. Конечно, не завтра, но стоит задуматься о чём-то более удобном, желательно ближе к центру.

Они продолжили обсуждать эту идею, взвешивая все за и против. Разговор о возможном переезде вызвал у них обоих приятное волнение от предстоящих перемен в их жизни.

После разговора с матерью Михаил направился в свою комнату. Изнурённый событиями последних дней, он едва передвигал ноги. Но стоило ему улечься в постель, как сон, который казался столь близким, внезапно ускользнул, оставив его в плену тревожных мыслей и неясных чувств.

Он лежал, уставившись в потолок, где играли тени от уличных фонарей, образуя причудливые узоры, напоминающие лабиринт. В этом лабиринте, полном вопросов о его миссии и влиянии на людей, каждый поворот погружал его в размышления о собственных поступках. Слова профессора Боголюбого, прозвучавшие как болезненные уколы ничтожная личность, раз за разом эхом отдавались в его сознании, причиняя ему душевную боль. Он ворочался, стараясь найти удобное положение, но невыносимый внутренний дискомфорт продолжал терзать его.

В темноте комнаты перед глазами всплывали образы людей, приходивших на его выступления. Их взгляды, полные надежды и веры, не выходили из головы. А что, если эта вера построена на песке? Что, если, вдохновляя их, я на самом деле веду их к разочарованию? Эти вопросы неумолимо грызли его изнутри.

Его мысли затем обратились к дочери профессора, прикованной к инвалидной коляске. Её образ, никогда не виденный, но столь живо представляемый, стал мучительным призраком. Девушка, полная жизни и мечтаний, запертая в неподвижном теле, верит в его историю, ждёт своего чуда. А если чуда не будет? Если её надежды разобьются? Буду ли я виноват в её разочаровании, в её сломленном духе?

Михаил перевернулся на бок и посмотрел на часы. 3:27. До рассвета ещё далеко. Теперь его мысли скользнули к его собственному выздоровлению. Врачебная ошибка, шептал внутренний голос. Что, если всё его чудо лишь результат неверного диагноза? Не герой, не символ стойкости, а просто везунчик, выигравший в лотерею судьбы. Эта мысль вызвала физическое отвращение. Всё, во что он верил, на чём строил свою новую жизнь, рушилось, как карточный домик. Но даже если его выздоровление было следствием ошибки, разве это умаляет его борьбу? Ведь он не знал об ошибке.

В конце концов Михаил пришёл к мысли, что его путь это не прямая линия от травмы к исцелению, а сложная траектория с подъёмами, падениями, сомнениями. Каждый её изгиб часть его истории, его тайны. Истории, которую он будет продолжать рассказывать. Не как непогрешимый герой, а как обычный человек, ищущий смысл в радостях и испытаниях. С этой мыслью он наконец нашёл покой и забылся лёгким сном. Сном человека, который не нашёл всех ответов, но принял сам поиск как часть своего пути.

9

Михаил медленно выплывал из сна, когда его слух уловил знакомый голос матери. Но в этом голосе, обычно мягком и понимающем, сейчас слышалось негодование и даже гнев.

Как вы смеете?! После всего, что он пережил! Он боролся, когда все вокруг говорили, что надежды нет. А вы... вы со своими сомнениями, со своим холодным скептицизмом!

Михаил резко открыл глаза. Сквозь полуоткрытую дверь своей комнаты он видел мать, стоящую в коридоре. Её фигура, обычно излучающая спокойствие, сейчас была напряжена, как пружина. Она возвышалась над каким-то мужчиной, который пытался вставить хоть слово в её монолог.

Простите, но я...

Думаете, если у вас степень и звание, то вы можете вот так вот приходить с утра пораньше в чужой дом и подвергать сомнению чудо?! Михаил мой сын, и я каждый день была рядом всё видела своими глазами. А вы? Вы сидели в своём кабинете, обложившись бумажками, и решаете, что возможно, а что нет?

Михаил начал понимать ситуацию. Мать, должно быть, приняла этого незнакомца за профессора Боголюбова. Он быстро встал с кровати, накинул халат и вышел в коридор.

Мама, это не...

Но мать была слишком увлечена своей тирадой:

И ваша дочь! Как вы можете отнимать у неё надежду? Она верит в Михаила, в его историю, и эта вера даёт ей силы. А вы своим... своим академическим снобизмом хотите эту веру разрушить!

Незнакомец, мужчина лет тридцати, в малиновом пиджаке и чёрных брюках, выглядел совершенно ошеломлённым.

Я вас уверяю, у меня нет...

Вы меня уверяете? Сначала вы называете моего сына шарлатаном, а теперь...

Мама! Михаил наконец пробился сквозь её гневную речь. Это не профессор Боголюбов!

Мать замерла на полуслове, её рука, которой она только что энергично жестикулировала, застыла в воздухе. Она перевела взгляд с незнакомца на сына и обратно.

Не... не профессор?

Михаил подошёл ближе:

Нет.

Незнакомец, воспользовавшись паузой, поспешил вставить слово:

Простите, я действительно не тот, за кого вы меня приняли. Меня зовут Виктор. Я... я просто хотел поговорить с вашим сыном Михаилом.

Лицо Валентины Павловны превратилось в живую палитру эмоций: удивление сменилось смущением, затем мелькнула тень растерянности, уступившая место стыду. Её боевой пыл испарился в мгновение ока, оставив образ растерянной учительницы, осознавшей свою ошибку в выборе провинившегося ученика.

Ох, боже мой... Я... я приношу свои извинения, Виктор... Извините. Я подумала... В общем, у нас тут была одна непростая ситуация, и я...

Михаил, увидев, как матери неловко, решил вмешаться:

Всё в порядке. Проходите, Виктор.

Мужчина неуверенно улыбнулся. Мать, всё ещё смущённая, но уже взявшая себя в руки, гостеприимно махнула рукой в сторону кухни:

Конечно-конечно, проходите. И ещё раз простите меня.

Я понимаю, мягко сказал Виктор.

Они втроём прошли на кухню. Мать, желая как-то загладить свою ошибку, засуетилась у плиты:

Чай, кофе? У нас есть прекрасный зелёный чай. Торт ещё оставался, сейчас принесу.

Михаил обменялся с гостем понимающим взглядом. Виктор, оценивший и гнев, и гостеприимство Валентины Павловны, расслабился и даже слегка улыбнулся:

Чай с тортом было бы неплохо.

Мать, обрадованная возможностью загладить вину, начала расставлять чашки и тарелки на столе. Михаил же внимательно смотрел на гостя, гадая, кто он такой и что такое важное привело этого человека к ним домой, раз он приходит уже в третий раз.

Угощайтесь, а мне пора, объявила Валентина Павловна и стала собираться на работу.

Дождавшись, когда хлопнула входная дверь и осмотревшись по сторонам, гость начал беседу:

Ты меня не помнишь?

Фамильярность Виктора сразу же навела Михаила на мысль, что они когда-то были хорошо знакомы. Тем не менее, сколько бы он ни всматривался в черты лица гостя, пытаясь обнаружить что-то знакомое, облик Виктора оставался совершенно незнакомым.

Извините, но я не могу вспомнить. Вы не могли меня с кем-нибудь спутать. Мы вместе учились?

Виктор улыбнулся.

Это, вероятно, из-за моего внешнего вида. Я тогда выглядел немного иначе. У тебя есть что-нибудь покрепче?

Нет, Михаил смущённо потупился, к сожалению, у нас дома ничего крепче чая нет.

Это правильно... Виктор замолчал, вспоминая что-то. Я был тогда с братом. Такой крепкий, старше меня. Это он меня привёл к Кирику.

Внезапно Михаила пронзило: память вернула его в туман боли и отчаяния, в тот вестибюль, где промелькнул образ этого человека измождённого, с жёлтушной кожей и впалыми щеками. Михаил оторопел от разительного контраста между тем умирающим из воспоминаний и энергичным, здоровым мужчиной, сидящим перед ним. Разница напоминала пропасть между увядшим цветком и цветущим деревом, несмотря на то, что руки Виктора заметно дрожали.

Неужели это были вы? недоверчиво переспросил Михаил.

Виктор вновь изогнул губы в насмешливой улыбке:

Да. Врач сказал, что мне осталось от силы полгода. Печень отказывала. Брат потащил меня к этому ведуну. Я тебя хорошо запомнил. Ты был в коляске. С девушкой. Такая сердитая... Виктор опять впал в задумчивость, из которой также внезапно вернулся. Ну вот. Старик подробно расспросил меня о болезни, о том, что говорят врачи. Думаю, ну сейчас каких-нибудь трав предложит, поколдует. А он вдруг подходит ко мне, похлопал по плечу и говорит: А оно тебе нужно? Лучше полгода пожить красиво, чем остаток жизни бегать по больницам, мучиться, постоянно ограничивать себя во всём. Займи у всех, кого знаешь, денег чем больше, тем лучше и не отказывай себе ни в чём. Ты ведь всё равно холостяк.

Он прервался, внимательно осматриваясь по сторонам, затем продолжил:

Сначала я подумал, что старик нездоров, крыша едет. А потом лежу дома и думаю: А действительно, чего бояться-то? Умирать, так с музыкой! Ну, я и поназанимал денег у всех, у кого мог, под предлогом на лечение. Говорю им: Операцию надо дорогую сделать, или умру. Брат подтвердил я ему тоже по ушам наездил. А потом полгода прошло, год всё нормально. Я деньги-то все сразу потратил. Отдавать нечего. Если даже на работу устроиться, придётся всю жизнь расплачиваться я на две квартиры занял. Приходится теперь прятаться от кредиторов. И от брата

Виктор разразился смехом, в котором звенело глубокое отчаяние и непомерная усталость. Его история превратилась в жестокую иронию судьбы чудесное исцеление обернулось тяжким бременем обмана и долгов.

Понимаешь теперь, почему я пришёл? Виктор подался вперёд, его взгляд стал пронзительным.

Не совсем лицо Михаила приняло выражение натянутого спокойствия, но глаза выдавали внутреннее смятение. Михаил отклонился назад, неосознанно пытаясь создать барьер между собой и услышанными словами.

Теперь смотри сюда, проговорил он, извлекая газету из кармана. Отыскав нужный разворот, он передал её Михаилу.

Михаил взял газету и стал читать:

Ошибка врачей обернулась разорением

Владимир Свиридов, 52-летний предприниматель, подал судебный иск против городской клинической больницы 2 за ошибочный диагноз, который привёл его к финансовому краху.

В апреле врачи сообщили Свиридову, что у него обнаружен рак поджелудочной железы в последней стадии. Мне сказали, что осталось жить не больше трёх месяцев. Это был шок, рассказывает Владимир. Поверив в неутешительный прогноз, Свиридов решил провести оставшиеся дни с размахом. Он продал свой бизнес, снял все сбережения около четырёхсот тысяч у.е. и отправился в путешествие по миру. Я посетил Лондон, Париж, Рим, Барселону, обе Америки Северную и Южную, Австралию. Останавливался в дорогих отелях, ел в ресторанах. Хотел успеть всё, о чём мечтал, поясняет он.

Однако время шло, а состояние Свиридова не ухудшалось. В феврале, почти год спустя, он обратился в другую клинику. Повторные обследования показали никакого рака нет. Первоначальный диагноз оказался ошибочным. К этому моменту все деньги Владимира были потрачены. Я вернулся домой без копейки. Мне пришлось продать квартиру и переехать к сестре, сетует он. Теперь Свиридов требует от больницы компенсацию в размере одного миллиона у.е. за моральный и материальный ущерб. Они не просто ошиблись. Они украли у меня будущее, заявляет истец. Я всегда экономил на всём, включая здоровье. Регулярно ходил только в бесплатную поликлинику, игнорируя советы обратиться в частные клиники. Даже услышав страшный диагноз, я не стал тратиться на второе мнение. Теперь я горько жалею об этом, признаётся Владимир.

Представители больницы от комментариев отказались, ссылаясь на предстоящее судебное разбирательство. Первое слушание по делу назначено на вторник следующей недели.

Эта история напоминает о важности второго мнения в медицине и о том, что даже в самых мрачных прогнозах может быть ошибка.

Ульяна Демидович

Помнишь того мужика с седыми волосами и золотыми часами? У него ещё портфель был в руках. После него сразу вошла девушка, а потом я. Это он здесь на фото Я его узнал, но не сразу. Прикинь, сколько бабла за раз просадил?

Михаил посмотрел на фотографию человека: он действительно был похож на того посетителя с портфелем и золотыми часами, но на фото выглядел гораздо лучше.

Теперь понимаешь, почему я пришёл? Ты тоже тогда был Виктор запнулся, подбирая слова, стараясь быть тактичным, в коляске Трое нас, получается. Тебе ведь он тоже помог? Хорошо бы ещё кого-нибудь из тех найти. Ты не знаешь никого из них?

Нет, Михаил медленно покачал головой. Он был бледен и не мог соображать. Немного собравшись, он наконец обратился к гостю: Что вы хотите от меня?

Ничего не хочу. Просто пришёл поделиться информацией. Ты тоже в долгах, как я вижу, Виктор, озираясь, посмотрел по сторонам, пробежав глазами по стенам и потолку, взглядом выражая сочувствие и снисхождение. Я просто подумал, может ты знаешь ещё кого-нибудь из них. Я хотел съездить к Кирику, поговорить с ним. Но за второй приём он берёт сотню у.е. у меня таких денег нет. А что он тебе тогда сказал?

Не помню Давно это было Извини, мне надо идти, я спешу, Михаил поднялся из-за стола.

Виктор встал, слегка неуклюже, и направился в коридор, чтобы обуться. В коридоре он замешкался:

Ты не мог бы... слова застряли в горле, одолжить мне на дорогу? его шёпот был пропитан стыдом.

Михаил на мгновение замер, потом тихо кивнул и ушёл в комнату. Когда он вернулся, в руках у него было 50 у.е. Виктор стоял у двери, его лицо было напряжено, пальцы беспокойно теребили лацкан пиджака. Михаил протянул ему деньги. При виде купюр глаза Виктора вспыхнули ярким светом. Он поспешно схватил деньги, едва не вырывая их из рук Михаила.

Я верну, пробормотал он.

Не надо, Михаил ответил сдержанно. Удачи!

После ухода гостя Михаил упал на кресло. Его сознание захлестнуло беспощадным шквалом эмоций, грозившим смести остатки здравомыслия. Встреча с Виктором стала жуткой галлюцинацией, искажением реальности. Образ умирающего человека из прошлого столкнулся с живым, энергичным мужчиной, и этот контраст раскалывал сознание Михаила на части. Страх, холодный и липкий, пополз по спине. История Виктора и газетная статья сплетались в зловещий узор, намекая на нечто непостижимое и пугающее. Реальность, которую он знал, рассыпалась, обнажая жуткую неизвестность. Вина и стыд впились в сердце острыми когтями. Его попытка откупиться от гостя превратилась в акт чудовищного малодушия. Михаил ощущал себя ничтожеством, недостойным даже собственного презрения. Глубоко внутри зародилось зловещее предчувствие. Невидимый кукловод дёргал за ниточки, сводя воедино несовместимые части головоломки. Михаил стал пешкой в чьей-то непостижимой и пугающей игре. Мир вокруг потерял чёткость, растворяясь в тумане неопределённости. Будущее, недавно ясное и понятное, превратилось в зияющую бездну, готовую поглотить его целиком. Надо найти её эта мысль вырвалась на поверхность сознания, как пузырёк воздуха в бурлящем потоке.

Движимый отчаянной решимостью, Михаил схватил куртку и вылетел из дома через заднюю дверь. Демоны прошлого гнались за ним по пятам. На стоянке такси его настигло мучительное сомнение. Где искать? Куда идти? эти вопросы царапали его измученный разум до тех пор, пока внезапная идея не пробила брешь в стене непонимания. Двадцать третья школа, пожалуйста, произнёс он, обращаясь к таксисту тоном, в котором переплелись безнадёжность и твёрдость намерений. Машина рванула с места, унося Михаила навстречу судьбе, таящей в себе ответы на вопросы, которые он боялся даже сформулировать.

Через десять минут Михаил стоял перед старым кирпичным зданием своей бывшей школы, которая предстала перед ним в том же облике: обшарпанные стены, выцветшие оконные рамы и облупившаяся краска на дверях всё оставалось неизменным. Ностальгия окутала его плотным облаком, вытаскивая на свет беззаботные школьные годы. Стремительно нахлынули воспоминания: он бежит по коридорам, сидит за партой, мечтая о будущем, теперь таком неопределённом. В его сознании вновь ожили лица старых друзей и любимых учителей. Тогда жизнь была такой простой и понятной.

Видение Дня знаний вдруг ворвалось в его душу, заполняя каждую клеточку его естества трепетным предвкушением. Он вновь ощутил себя мальчишкой, чьё сердце трепетало, как осенний лист на ветру. Нарядный, с глазами, сверкающими от волнения, он шагает по улице, бережно неся букет пышную осеннюю радугу в своих руках. Школьный двор приветствует его гомоном взволнованных голосов, шелестом кленовых листьев, ароматом астр и георгинов. Вот он, затаив дыхание, стоит в строю, чувствуя тепло соседа плечом, а в воздухе разливаются торжественные звуки марша фанфары, возвещающие о начале великого приключения. Слова учителей звучали, как сладкий мёд, обещая новые открытия и свершения. Каждое мгновение того дня было пронизано магией, каждый вздох наполнялся предвкушением чудес. Детский восторг бурлил в нём, грозя выплеснуться через край, подобно шампанскому.

Но тёплая дымка ностальгии быстро рассеялась, обнажив острые шипы неприглядной реальности. Михаил ощутил жгучую горечь прожитых лет и тяжесть перемен, выковавших его нынешнее я. Юношеские грёзы и чаяния разбились о скалы беспощадной действительности. Школа некогда олицетворение его молодости и эры безграничных возможностей теперь вызывала лишь острое разочарование от несбывшихся надежд и упущенных шансов. Годы разметали школьных друзей по разным дорогам жизни, оборвав нити прежней близости. Светлые воспоминания окрасились тенью утраты и гнетущего одиночества. Та пора стала главой иной жизни далёкой и недосягаемой.

Однако ностальгия по школе, с привкусом горечи, мощная и всепоглощающая, захватила Михаила лишь на мгновение. Яркие воспоминания мгновенно вспыхнули и тут же угасли. Цель его визита вновь всплыла в сознании. Очередная волна беспокойства накрыла Михаила с головой. Необходимость понять происходящее становилась всё более нестерпимой. Он задержал дыхание, затем выдохнул и вошёл в здание. Внутри его встретил знакомый запах смесь мела, старых книг и школьных обедов. Вестибюль и актовый зал были почти пусты. На стенах всё ещё висели те же стенды с расписаниями и объявлениями, что и в его время. Михаил поднялся на второй этаж и направился к учительской, надеясь, что кто-то из его бывших педагогов всё ещё работает здесь. Ему нужна была информация об Анастасии. Он не знал ни её фамилии, ни адреса только то, что она училась в потоке, который был на два года старше. Когда он был в девятом классе, она уже заканчивала школу.

Едва ступив в коридор, Михаил сразу же заметил знакомый силуэт. Спина его бывшей классной руководительницы мелькнула впереди, и сердце невольно ёкнуло. Перед глазами возникли картины школьных походов, которые она устраивала для их класса. Он вспомнил, как они садились на ракету так называли небольшой речной трамвайчик и высаживались на другом берегу реки. Весь день на свежем воздухе они играли в подвижные игры, жарили на костре картошку, пели песни под гитару. Классная всегда умела сплотить ребят, создать атмосферу дружбы и поддержки. Эти походы становились глотком свободы, приключений и радости для всех. Нахлынувшие воспоминания вызвали улыбку на лице Михаила. Но реальность быстро вернула его в настоящее. Михаил остановился, давая учительнице скрыться из виду. Дождавшись, когда силуэт классной руководительницы исчез за поворотом, убедившись тем самым, что она повернула налево, а не пошла в учительскую, он продолжил свой путь, сосредоточившись на главной задаче найти информацию об Анастасии.

Подойдя к учительской, Михаил осторожно постучал.

Войдите, раздался строгий женский голос изнутри. Он вошёл и увидел Екатерину Николаевну, свою бывшую учительницу по физике. Она держала в руках стопку тетрадей, постукивая её краем об стол, чтобы выровнять.

Здравствуйте, Екатерина Николаевна, начал он, приветливо улыбнувшись. Как у вас дела?

Михаил! воскликнула она, и её строгое лицо сразу же просветлело. Какой шикарный у тебя вид, однако. Входи, входи, на днях только про тебя вспоминали.

Меня? вежливо поддержал он беседу.

Про твоё выступление слышали практически из первых уст, она заулыбалась ещё шире. Пришёл с Натальей Владимировной повидаться?

Нет, не задумываясь, выпалил Михаил и тут же сконфузился, заливаясь румянцем. Вернее, да но я также ищу одну девушку, она училась на два года старше, в Б классе. Не знаю её фамилию, но зовут Анастасией. Она была самой красивой в их параллели. Очень активная, всегда смеялась, блондинка Очень запоминающаяся и выделяющаяся...

Ты, наверное, Настю Рюмину имеешь в виду. Видная девочка. Классным руководителем у них была Изольда Тимофеевна. У неё сейчас урок. Можешь подойти к ней после урока, спросить про Настю.

Ясно, спасибо, Михаил повернулся, чтобы уходить, но был остановлен очередным вопросом Екатерины Николаевны, которая, перестав улыбаться, с некоторой тревогой обратилась к нему:

Как твои дела-то, Миша? Мама как?

Всё нормально, Екатерина Николаевна, протараторил он и попытался улыбкой вселить в неё уверенность, в надежде, что она больше не станет его ни о чём расспрашивать.

Ну вот и хорошо. Изольда Тимофеевна там же, в двадцать седьмом кабинете. Через, она посмотрела на часы на стене, двенадцать минут прозвенит звонок с урока.

Спасибо, ещё раз поблагодарил свою бывшую учительницу Михаил и пошёл в сторону кабинета английского языка.

Михаил не спеша прошёл по знакомому коридору, остановился у знакомой двери и, прислонившись к стене напротив, стал ждать.

Стоя в тишине, он предался воспоминаниям о своей классной руководительнице, Наталье Владимировне. В памяти всплыл случай, когда, играя в догонялки на перемене, он по неосторожности разбил стекло в кабинете. Однако Наталья Владимировна лишь с лёгкой улыбкой покачала головой: Эх, Миша, Миша... Ну что ж, бывает. Главное, что ты невредим. Михаил улыбнулся, вспомнив, как одноклассники в шутку называли его любимчиком Натальи Владимировны.

Пронзительный звук школьного звонка застал его врасплох, заставив вздрогнуть. Через несколько секунд дверь кабинета распахнулась, и оттуда хлынул поток учеников они торопились на перемену. Михаил осторожно заглянул внутрь. За столом он увидел пожилую женщину, внимательно рассматривающую страницы журнала. Её неуложенные седые пряди выглядели удивительно опрятно.

Здравствуйте, негромко произнёс он.

Изольда Тимофеевна подняла голову и сразу заулыбалась:

Здравствуй, Миша. Как дела?

Нормально. Изольда Тимофеевна, не могли бы вы мне подсказать, как я могу связаться с Анастасией Рюминой? Где её можно найти?

Настя? А тебе зачем? игриво улыбнулась она ему.

Я... он запнулся, не зная, как объяснить свой интерес, не вдаваясь в подробности.

Видя его замешательство, Изольда Тимофеевна решила не мучить парня расспросами.

Настя обычно каждый год приходила на вечер встречи выпускников, но последние года три-четыре её не было. Я знаю, что она вышла замуж и переехала из этого района. Нового её адреса я не знаю. Но ты можешь поинтересоваться у её мамы. Она живёт там же.

Где?

Её мама Галина Михайловна живёт здесь, рядом со школой, на Некрасова, 17, третий подъезд. Квартира Изольда Тимофеевна, подняв руку, начала водить указательным пальцем в воздухе, пока её взгляд не расфокусировался. Мысленно поднимаясь по этажам и отсчитывая квартиры, она беззвучно шевелила губами, проговаривая числа. Палец двигался вверх и вправо, и вдруг на её лице появилось выражение озарения, а глаза широко раскрылись: Квартира 39!

Спасибо большое, с трудом скрывая свой восторг, проговорил Михаил. До свидания!

До свидания, ответила учительница, замедляя темп речи до предела. Её брови приподнялись в немом вопросе, но она тут же придала лицу нейтральное выражение.

Дом, который Михаил искал, действительно находился рядом со школой. Войдя в подъезд, он поднялся на третий этаж и остановился перед нужной дверью. Михаил мысленно готовился к разговору с матерью Анастасии женщиной, которую он не знал, и не представлял, какую причину назвать для своих поисков её дочери. Его рука замерла над звонком, сердце стучало быстрее обычного. Сделав глубокий вдох, он решительно нажал на кнопку. Несколько долгих секунд тянулись как вечность, пока за дверью не раздались шаги. Дверь открылась, и на пороге появилась сама Анастасия.

Сердце Михаила болезненно сжалось: перед ним стояла совсем не та Анастасия, которую он знал. Беззаботная девушка из его прошлого исчезла. Вместо неё перед ним была женщина в старых растянутых спортивных штанах и просторной футболке с пятнами. Её фигура утратила стройность, расплылась и обмякла: живот висел бесформенным мешком, а грудь отяжелела и опустилась. Её лицо выглядело неопрятно без грамма косметики. Неравномерно разбросанные по носу и щекам веснушки усугубляли впечатление запущенности. Кожа, утратившая прежнюю свежесть и сияние, покрылась сеткой мелких морщин. Волосы висели сухими, безжизненными прядями, местами заметно поредев. Руки стали грубыми и покрасневшими. Но самым разительным изменением был её взгляд. Её глаза смотрели на мир с настороженностью и скрытой болью, рассказывая историю несбывшихся надежд, разочарований и ежедневной борьбы за выживание.

Вы? произнесла она, не скрывая изумления в голосе.

Здравствуйте Мы Мы учились вместе в школе, еле выговорил Михаил, потрясённый до глубины души.

Да, я помню вас, её голос не выказывал ни радости, ни недовольства от этой встречи. Что вы хотели?

Переступив с ноги на ногу, Михаил бросил быстрый взгляд за её плечо, в глубину квартиры, намекая на желание продолжить разговор внутри. Однако Анастасия, уловив его намерение, сделала неожиданный шаг вперед. Она плавно вышла на лестничную площадку, аккуратно прикрыв за собой дверь. Прислонившись спиной к двери, она скрестила руки на груди.

Я хотел спросить вас... начал Михаил, но осекся, заметив, как по лестнице поднимается женщина. Приглушив голос, он продолжил с оттенком скрытого напряжения. Скажите, мы могли бы поговорить с глазу на глаз?

Михаил заметил её нервозность и понял, что по какой-то причине она не хочет пускать его в квартиру. Он был готов поговорить на улице, лишь бы не в подъезде, где чувствовал себя дискомфортно. Анастасия долго колебалась, теребя рукав футболки.

Может, лучше выйдем на улицу? Здесь не совсем удобно осторожно предложил Михаил.

На её лице по-прежнему читались беспокойство и нерешительность. После ещё нескольких секунд молчания Анастасия глубоко вздохнула и произнесла:

Ладно, заходите. Только ненадолго, у меня тут не очень прибрано.

Решение впустить Михаила далось ей с трудом, каждый мускул её тела сопротивлялся этому выбору. Она медлила у порога, словно балансируя на краю пропасти, готовая в любой момент отпрянуть назад. Рука, потянувшаяся к ручке, дрожала.

Простите за беспорядок... в последний момент она машинально одёрнула футболку жалкая попытка придать себе более презентабельный вид.

Михаил вошёл со света в затемнённый коридор, и его зрение на мгновение помутнело. Присев на какой-то стульчик напротив двери в гостиную, он потянулся к обуви, но его пальцы вдруг одеревенели: глаза, успевшие адаптироваться к тусклому освещению, открыли перед ним картину невообразимого запустения. Обои, облезшие и обвисшие, свисали клочьями, оголяя серые, холодные стены. Линолеум, истёртый до дыр, обнажал серый бетон. В центре комнаты, на потёртом ковре, сидела девочка лет четырёх-пяти. Её поношенная одежда и потрёпанная кукла в руках вызывали острую жалость. Внезапно послышался детский плач из соседней комнаты, а за ним ещё один.

О Господи... простонала Анастасия. Мама, ты можешь?

Из кухни, шаркая ногами, вышла пожилая женщина мать Насти. Она прошла мимо Михаила, окинув его подозрительным взглядом, и скрылась в соседней комнате. Вскоре оттуда донеслось её тихое бормотание, и плач начал утихать.

Анастасия рухнула на старый диван и жестом пригласила Михаила сесть в кресло напротив.

Михаил медленно осматривал комнату, и каждая деталь обстановки вонзалась в сердце, усиливая ощущение беспросветной нищеты. Обивка дивана, на котором сидела Настя, зияла дырами, из которых торчали клочья поролона. Сломанная ножка неуклюже подпиралась стопкой пожелтевших журналов. Рядом возвышался допотопный телевизор советской эпохи. Разномастные полки на стене выглядели так, будто их собрали с разных помоек: тёмное дерево соседствовало с обтрёпанным ДСП. На них громоздился хаос из старых книг, облезлых игрушек и высохших растений в треснувших горшках. Одну полку подпирала массивная энциклопедия, не давая ей рухнуть. В углу ютился платяной шкаф с перекошенной дверцей на одной петле. Из него выглядывали рукава одежды, не умещающейся внутри. За грязным окном виднелась самодельная бельевая верёвка, увешанная выцветшим детским тряпьём. На полу в центре комнаты лежал некогда роскошный персидский ковёр, теперь истёртый до основы. Его покрывали разводы и пятна. Стены пестрели детскими рисунками, прилепленными отходящим скотчем. Листы бумаги загибались, готовые в любой момент сорваться и упасть. Яркие каракули и примитивные фигуры солнце, дом, цветы кричали о детской непосредственности, контрастируя с мрачной обстановкой. Воздух в комнате был тяжёлым от пыли. Эта вездесущая пыль раздражала ноздри, вызывая неудержимое желание чихнуть.

Анастасия сидела на диване, скрестив руки, и смотрела на Михаила. Она видела, как его взгляд скользит по ободранным стенам, потёртой мебели, разбросанным игрушкам. Каждый элемент этого жалкого интерьера наносил удар по её самолюбию. В её осанке всё ещё сквозила былая грация, а в движениях следы прежнего шарма. Но они причудливо переплетались с неуверенностью и какой-то затравленностью в глазах. Она словно разрывалась между двумя образами: блистательной дамой и растерянной хозяйкой этого подобия квартиры. Анастасия смотрела на Михаила так, будто одновременно бросала ему вызов и просила о помощи.

Меня зовут Михаил. Со мной произошёл несчастный случай я оказался в коляске, как вы сами знаете, затараторил Михаил, поймав на себе пристальный взгляд Анастасии. Я обращался за помощью к Кирику. Я там вас видел... Михаил запнулся, не зная, как продолжить. Я хотел бы узнать... Понимаете, люди разное говорят про него... Вам он помог или нет?

Зачем вам это? резко прервала его Анастасия. Её глаза сузились, и в вопросе проскользнуло подозрение.

И без того растерянный Михаил лишился последних идей для поддержания разговора. Как облечь в безобидную форму интерес, приведший его сюда, не выдавая истинных мотивов? Ситуация была тупиковой. Вдобавок ко всему, его смущал сосредоточенный взгляд девочки, сидевшей на полу. Она не отрывала глаз от его лица.

У меня сложная... непростая ситуация со здоровьем, наконец выдавил Михаил. Я сам верю Андрею Викторовичу, но все вокруг твердят, что он шарлатан. Я просто хочу узнать... можно ли доверять этому человеку?

Лицо Анастасии исказилось гримасой презрения.

Да нет, ничем он мне не помог, процедила она сквозь зубы. Я с мужем тогда была у него. Хотела проконсультироваться по личному вопросу. Сказал, в общем-то, то же самое, что и врачи. Вдруг она резко повернулась к девочке: Вика!

Ребёнок мгновенно отвернулся от Михаила, словно ошпаренный, и принялся играть с куклой.

А как вы узнали про него? спросил Михаил, пытаясь удержать нить разговора.

Муж откуда-то узнал, пренебрежительно бросила Анастасия.

Можно с ним поговорить? Михаил не успел закончить фразу, как громко чихнул. Он давно боролся с этим позывом, но пыльный воздух квартиры победил. Лицо его залилось краской от смущения.

Можно, если найдёте... Анастасия усмехнулась, но в её улыбке не было ни капли веселья. Только горечь и злость.

Михаил понял, что тема мужа болезненна для Анастасии, и решил не развивать её. Но желанного ответа он так и не получил. Он лихорадочно искал, как продолжить беседу, когда вдруг чихнула Вика, и Анастасия рявкнула так неожиданно и грозно, что Михаил вздрогнул:

Вика!

Повисла тяжёлая тишина. Михаил понимал, что нужно что-то сказать, как-то разрядить обстановку, но в голове царила пустота, мысли разбегались, не желая складываться в связные предложения. Он приехал сюда в поисках ответов, а нашёл лишь новые вопросы и чувство вины за вторжение в чужую жизнь. Но хуже всего было то, что в носу снова начало нестерпимо свербить. Михаил старался дышать реже, мелкими вдохами, боясь продублировать свою недавнюю оплошность. Собрав все силы, он попытался продолжить разговор, борясь одновременно с позывом к чиханию и собственным смущением:

Мне просто хотелось узнать... стоит ли надеяться на этого человека или нет...

Михаил замолчал, чувствуя, как нарастает давление в носу. В этот момент девочка поднялась с пола и направилась к двери. Михаил с ужасом заметил, что она волочит за собой левую ногу. Его взгляд невольно приковался к этому движению.

Вика! снова раздался резкий окрик матери. Девочка подпрыгнула на месте и, как ни в чём не бывало, продолжила идти нормальной походкой.

Озарение поразило Михаила: малышка копировала его движения. Его незаметная для других хромота при ускорённом шаге не укрылась от цепкого детского взора. Шок от осознания смешался с нарастающим позывом чихнуть. Михаил ощутил, что теряет контроль над собой. Ужас охватил его невозможно допустить ещё одно унизительное проявление слабости. Он спешно поднялся.

Мне пора идти, выпалил Михаил и устремился к выходу, сдерживая порыв сорваться на бег.

Каждый шаг превратился в испытание и физическое, и душевное. Торопливо обуваясь, он из последних сил пытался совладать с собой, но организм взбунтовался мощный чих вырвался из груди. В тот же миг из дальней комнаты донеслось детское эхо его чихания. Боковым зрением он уловил, как мать метнула гневный взгляд в сторону звука.

Михаил запаниковал. Он вскочил и с трудом пытался справиться с дрожащими пальцами, неуклюже дёргая за дверную ручку в отчаянной попытке покинуть квартиру до нового приступа. Руки не слушались. Анастасия подошла и спокойно открыла дверь. Михаил бросился в подъезд, едва переводя дух.

Лично мне Кирик не помог, её негромкие слова настигли его уже на ходу. Мы с мужем не могли иметь детей. Когда я обратилась к нему, он посоветовал взглянуть правде в глаза и предложил усыновить ребёнка. Честно говоря, я и сама так думала, но боялась реакции Юрия. Мы ещё обращались в пару клиник и к гадалкам, но всё было напрасно. В конце концов мы взяли Вику. Через год я сама забеременела. Родились близняшки.

Михаил слушал, затаив дыхание. Каждая фраза Анастасии становилась для него ударом невероятной силы.

Понятно. Вы мне очень помогли, спасибо, пробормотал гнусавым голосом Михаил, зажав нос пальцами.

Не за что, услышал он вслед безразличный ответ Анастасии.

Михаил вырвался из удушающих объятий Настиного дома, застыв на тротуаре оглушённым истуканом. Увиденное в её квартире не просто сотрясло его мир оно разнесло вдребезги все его убеждения о жизни, людях и собственном я. Образ лучезарной красавицы рассыпался пеплом, оставляя после себя лишь ядовитые шипы разочарования, пронзающие самое нутро. На месте сияющего видения теперь стояла совершенно другая женщина надломленная, с потухшим взором. Безжалостная бедность и бесконечная череда житейских невзгод стёрли её былое очарование, оставив лишь бледный призрак прежней Анастасии. Ноги налились свинцом, а мысли превратились в вязкое болото. Михаил поплёлся по улице, волоча за собой тяжесть разбитых иллюзий и горечь открывшейся правды.

Михаил брёл по улице, углублённый в бездну тёмных размышлений. Мир вокруг потускнел, краски поблекли, звуки доносились приглушённо, точно сквозь толщу воды. Неожиданно сквозь мрак отчуждения прорвался грубый, надломленный голос.

Помогите, ради Бога, на хлебушек...

Он остановился, моргнул, возвращаясь в реальность. Перед ним стояла женщина измождённая, с протянутой рукой. Её глаза, тусклые и безжизненные, встретились с его взглядом. Михаил машинально потянулся к карману. Пальцы нащупали купюру крупную, он и сам не знал, какого номинала. Он вложил её в дрожащую ладонь женщины.

Помоги вам Господь, прошептала она с благодарностью.

Он кивнул, не в силах произнести ни слова, отвернулся и пошёл дальше. Михаил брёл, погружённый в свои мысли, теряя счёт времени. Внезапно он остановился, осознав, куда привели его ноги. Набережная. То самое место. За прошедшие после травмы годы он ни разу здесь не появлялся. И вот теперь стоял здесь, глядя на серую бетонку, хранящую память о том роковом дне. Михаил застыл, не в силах отвести взгляд от этого куска бетона. Поморщившись, он потянулся рукой к спине.

Молодой человек, хотите заработать миллион? Это ваш шанс! услышал он приятный молодой женский голос.

Михаил медленно обернулся. Перед ним стояла молодая женщина в ярком деловом костюме, с ослепительной улыбкой на лице. В руках она держала стопку глянцевых буклетов.

Простите? хрипло произнёс он, всё ещё находясь под гнётом нахлынувших воспоминаний.

Я говорю, хотите стать миллионером? Компания Золотой поток предлагает вам уникальную возможность! она протянула ему буклет. Всего лишь небольшой взнос, и через месяц ваши деньги утроятся! Это ваш реальный шанс переломить ситуацию в свою пользу! Вы можете стать по-настоящему богатым!

Михаил машинально взял буклет. Яркие цифры и графики пестрели на глянцевой бумаге. На каждой странице громко заявляли о себе обещания богатства и финансовой свободы.

Переломить, говорите? медленно начал он, поднимая глаза на девушку. Вы знаете, я уже однажды переломил. На этой набережной, вон на том месте, Михаил указал рукой в сторону места своего падения несколько лет назад.

Девушка заинтересованно подалась вперёд.

Правда, не совсем так, как я ожидал Михаил горько усмехнулся. И знаете, что я понял?

Неожиданная трель раздалась в его кармане. Михаил даже не сразу сообразил, что это был его новенький сотовый телефон. Дрожащими пальцами он извлёк аппарат и неуклюже нажал на кнопку приёма вызова.

Алло? неуверенно произнёс он в трубку.

Михаил, это Ольга. Мы устраиваем небольшой корпоратив в честь удачного завершения сезона. Собираемся выехать на природу и уже заказали автобус на субботу. Так что не планируй ничего на этот день, договорились?

Хорошо, Ольга, кивнул Михаил, услышав гудки в трубке. Он стоял несколько секунд молча, будто осмысливая произошедшее.

Спасибо за ваше предложение, я подумаю, обратился он к девушке из компании Золотой поток, пряча буклет в карман.

Девушка приподняла брови, и Михаил уловил, как она прикусила нижнюю губу мимолётный знак замешательства, который она сразу же скрыла за профессиональной улыбкой. Только чуть заметно подёргивалось веко, выдавая её волнение. И вдруг в голове Михаила возник образ молодой парень, Дмитрий, сидевший рядом на том приёме у Кирика. Тот самый, которого Михаил мысленно окрестил невротиком.

Решение пришло мгновенно. Михаил бросился к дороге, отчаянно вглядываясь в поток машин. Рука взметнулась вверх. Подъехавший частный извозчик сразу же согласился довезти его до того места, где Вадим Николаевич высадил в тот день Дмитрия. Когда машина остановилась у нужного дома, Михаил выскочил, и его взгляд заметался по двору, пока не зацепился за группу пожилых женщин на лавочке у одного из подъездов.

Здравствуйте! Михаил медленно подошёл к лавочке и вежливо поздоровался, прервав тем самым оживлённую беседу пенсионерок.

Женщины кивнули в ответ, оглядывая его с ног до головы.

Вы не подскажете, я Я ищу молодого человека. Его зовут Дмитрий. Он живёт в этом доме, но я не знаю, где именно. Подвозил его как-то, он здесь вышел. Парень лет двадцати пяти, худощавый, темноволосый. В зелёной куртке ходит, сутулится немного.

А, так это Дима! Нервный такой, вечно куда-то торопится, встрепенулась одна из женщин.

В том подъезде, махнула рукой другая пенсионерка, пятый этаж, квартира семьдесят три.

Спасибо! поблагодарил Михаил и зашагал к нужному подъезду.

Дверь отворилась не сразу. Сначала Михаил услышал шаги, затем щёлканье многочисленных замков. Наконец, в узкой щели показалось бледное лицо. Беспокойные глаза Дмитрия расширились от удивления.

Вы? его голос звучал хрипло, как у только что проснувшегося человека.

Здравствуйте, Дмитрий! Можно с вами поговорить?

Дмитрий колебался. Он долго переводил взгляд с Михаила на лестничную площадку и обратно. Наконец, решившись, Дмитрий беззвучно качнул головой и отступил на шаг, освобождая путь нежданному гостю. Михаил шагнул в удушливый полумрак прихожей, где затхлость пропитала каждый уголок тесного пространства.

Проходите, просипел Дмитрий, направляясь в комнату.

Михаил вошёл вслед за ним в тесную комнату, где большую часть пространства занимал массивный диван-книжка советских времён, накрытый выцветшим пледом. Дмитрий выдвинул стул из-под стола и сел, ожидая объяснений. Михаил осторожно присел на край дивана, чувствуя себя незваным гостем в этом мрачном помещении. В этот момент из соседней комнаты послышался надтреснутый женский голос:

Дима, кто там пришёл?

Это ко мне, мама! отозвался он, глядя в сторону комнаты, после чего его взгляд сосредоточился на Михаиле.

Михаил подождал немного, чтобы убедиться, что разговор между Дмитрием и женщиной из соседней комнаты закончился, прежде чем заговорить:

Мы были тогда с вами вместе на приёме у Андрея Викторовича Я хотел узнать, правда ли, что этот человек помогает людям? Что у него есть какие-то необычные способности? Как вы считаете? Вам он как-то помог?

Дима, кто там пришёл? снова донёсся голос из соседней комнаты.

Я же говорю: это ко мне пришли, ты не знаешь! прокричал он и повернулся к Михаилу. Вы про Кирика? Он психолог. Но какой-то недоучившийся Я ходил к нему насчёт мамы расспросить: она тогда в больнице лежала, и врач сказал, что уже всё неделя, две максимум осталось Я надеялся, что он мне поможет. В такие моменты цепляешься за любую кх Дмитрий замялся, подыскивая слово, чтобы не раскрыть свои уязвимые чувства. А он мне обычные фразы Жизнь такая К сожалению Мы все смертны... Говорит: Чем убиваться, лучше отвлекись: займись организацией похорон, купи место на кладбище, гроб и всё такое, сообщи всем родственникам и друзьям матери и в том же духе

Дима, я хочу чай! настойчиво донёсся голос из комнаты.

Не сейчас, мама, дай нам спокойно поговорить! в крике Дмитрия уже слышалось отчаяние.

Напряжение в комнате достигло предела. Хотя Дмитрий и не проявлял явных признаков беспокойства, как в тот раз на приёме не дрыгал ногами, не ходил из угла в угол, всё же каждая мышца его тела была натянута, как струна, готовая лопнуть в любой момент. Михаил чувствовал себя виновником этого семейного кошмара.

Врачи, к счастью, ошиблись

Дмитрий замолк, погрузившись не то в воспоминания, не то в раздумья. Его взгляд проникал сквозь стены, уходя куда-то вдаль. Михаил сидел неподвижно, боясь даже пошевелиться. Время тянулось бесконечно. Когда тишина стала невыносимой, и Михаил уже хотел что-то сказать, Дмитрий вдруг очнулся. Он заговорил очень тихо:

Я часто думаю... Как страшно остаться совсем одному, Дмитрий провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть невидимую пыль. Его глаза поблёскивали, но взгляд оставался отрешённым. Вот уйдёт мама, и что тогда? Кому я буду нужен? У меня нет ни жены, ни детей. Друзья... какие друзья, он горько усмехнулся и покачал головой.

Дмитрий поднялся и подошёл к окну, обняв себя, как будто замёрз.

Я смотрю на людей на улице и понимаю, что я никому из них не нужен. Но знаете, что пугает ещё больше? Жить вечно Вдумайтесь: вы живёте, а вокруг всё меняется. Друзья уходят один за другим, знакомые лица исчезают. И вы оказываетесь в мире, в котором нет ни одного вашего ровесника, где всё вам чуждо и непонятно.

Он снова сел, подавшись вперёд, и впился взглядом в Михаила.

Новые технологии, новые идеи, новые люди с их странными ценностями. А вы как древнее существо, застрявшее в янтаре. Живой, но безнадёжно далекий от этого нового мира.

Дмитрий отвёл взгляд и откинулся на спинку стула, его плечи поникли.

И вот я думаю: какое одиночество страшнее? То, что ждёт меня, когда не станет мамы, или то, что настигло бы меня, проживи я сотни лет?

Дмитрий вновь надолго замолчал. Его взгляд остекленел, мысли унесли его куда-то далеко.

А вы? - робко напомнил ему Михаил о своём присутствии. Вы сделали то, что вам посоветовал Кирик?

Дмитрий встрепенулся, не ожидая новых вопросов от Михаила.

Нет он уставился на Михаила с неподдельным изумлением. Что сделал? Я же говорю, он всего лишь психолог.

Я имею в виду вы сообщили знакомым, договорились о похоронах?

А, это Дмитрий скривился, Да, я всё организовал, но на свою беду Он издал короткий, лающий смешок. Теперь все считают, что я свою мать ради квартиры торопился в землю закопать.

Дима, я хочу чай!

Господи, когда это всё закончится... прошептал Дмитрий, раздражённо склонив голову и сжав переносицу пальцами.

Заметив это, Михаил, не в силах больше выносить эту пытку, поспешно поднялся.

Я пойду, мне пора, спасибо.

Дмитрий резко поднял голову. Видя, что Михаил уже уходит, он тоже поднялся со стула, задвинул его на место и проводил Михаила до коридора. Пока тот обувался, Дмитрий неожиданно спросил:

Вы больше не пользуетесь коляской?

Нет, я начал Михаил, но его перебил новый крик из глубины квартиры:

Дима, ты где? Ты уходишь?

В панике Михаил схватился за дверную ручку. Дмитрий, не скрывая гнева, рывком повернул ключ в замке и с силой распахнул дверь.

До свидания! чуть слышно пробормотал Михаил, но его слова потонули в грохоте захлопнувшейся двери и яростном До свидания! от Дмитрия.

10

Покинув квартиру Дмитрия, Михаил ринулся к библиотеке. Осеннее солнце робко освещало городские улицы окутывая их сдержанной романтикой. Золотистые листья кружились в воздухе, а прохладный ветерок ласково касался лица Михаила, играя с прядями его волос. Однако природная идиллия не могла отвлечь его от цели. В голове Михаила пульсировала одна-единственная мысль, настойчивая как биение сердца: он должен ещё раз встретиться с Кириком. Эта идея гнала его вперёд, заставляя ноги двигаться быстрее.

Но стремление попасть на приём к Кирику натолкнулось на непреодолимую преграду географическое невежество Михаила. Его жизнь глубоко укоренилась в родном городе, не позволяя ступить и шагу за его границы. Даже редкие вылазки в неизведанные земли не смогли привить ему чувство направления. В лабиринте улиц родного города Михаил блуждал, как в дремучем лесу, а за его пределами и вовсе терялся в четырёх соснах. Север и юг для него были не более чем абстрактными понятиями, а названия других населённых пунктов области звучали экзотичнее, чем имена далёких планет. Сейчас, как никогда прежде, Михаилу требовался Вергилий для этого путешествия по кругам неизвестности Вадим Николаевич, однажды проведший его через топи незнакомых дорог к таинственному обиталищу Кирика.

Ворвавшись в библиотеку, Михаил принялся лихорадочно искать Светлану, намереваясь расспросить её о месте жительства Вадима Николаевича.

Загадка: с чего Михаил взял, что Светлана столь же безнадёжна в местной топографии, как и он сам? Возможно, седины Вадима Николаевича сыграли роль демаркационной линии в этом заблуждении. В голове Михаила незримо возник Кавказский хребет поколений: по одну сторону умудрённые опытом старожилы, знающие каждую трещину в асфальте, по другую зелёная молодёжь, для которой что соседний двор, что Сахалин одна география. К этому племени картографических профанов он автоматически причислил и себя, и Светлану. Впрочем, наши догадки о причинах такого суждения Михаила, как и его собственный замысел, оказались не более чем упражнением для ума, поскольку жизнь, подобно опытному режиссёру, решила обойтись без лишних сцен: как только Михаил заглянул в читальный зал, он сразу же заметил знакомую сгорбленную фигуру за одним из столов.

Вадим Николаевич, добрый день! выпалил Михаил, подлетев к столу.

Миша! Какие люди в Голливуде! пенсионер оторвался от книги, артистично пропев строку из хита группы Комбинация. Хотел послушать твоё выступление Светлана говорила, но старость, знаешь ли... Пришлось поваляться в постели. Как твои дела? Как матушка?

Нормально, Вадим Николаевич, всё в порядке Я хотел вас кое о чём спросить

Весь обращён в слух, лицо пенсионера приняло серьёзный вид.

Помните, вы в тот раз возили нас со Светланой к Кирику? Куда вы нас возили?

Перекладное. А что стряслось?

Мне надо повидаться с этим человеком. Не могли бы вы мне объяснить, как туда можно добраться?

Пенсионер погрузился в раздумья, перебирая в уме, как в картотеке, маршруты и расписания, ведущие в ту сторону.

Ты когда хочешь ехать?

Сейчас.

Сейчас? переспросил Вадим Николаевич с такой интонацией, будто услышал это наречие впервые.

Да, у меня к нему срочное дело, впервые с момента знакомства с Михаилом, Вадим Николаевич увидел в его глазах настойчивую решимость.

Сейчас ты вряд ли Вадим Николаевич покачал головой. А до завтра дело не может подождать?

Мне бы очень хотелось успеть сегодня в голосе Михаила вдруг прозвучала та особая интонация, с которой дети выпрашивают у родителей заветный подарок.

Уставившись в пустоту перед собой, пенсионер откинулся на спинку стула и упёрся обеими руками в столешницу. Его большие пальцы нырнули под край, а остальными он начал танцевать по краю стола, выстукивая ритм какой-то мелодии. Последовала пауза, после чего Вадим Николаевич, вернувшись из астрального путешествия, объявил:

Вот как мы поступим, молодой человек: я сейчас заканчиваю чтение, сдаю книгу и иду домой. А ты сидишь здесь и через, он отогнул край рукава рубашки, обнажая циферблат часов, через тридцать минут выходишь на крыльцо и ждёшь меня там. Я подъезжаю на своём Жигулёнке, и мы вместе едем в Перекладное. Как тебе такой вариант, годится?

Я не хотел вас беспокоить, Вадим Николаевич, растерянно забормотал Михаил, пытаясь отказаться от столь обременительной услуги, но Вадим Николаевич уже начал собирать со стола свои вещи.

Через полчаса жди меня у входа, сказал своё последнее слово пенсионер и направился к библиотечной стойке.

Михаил сел за стол. Теперь, когда вопрос о том, как добраться до Кирика, был решён, он сосредоточился на содержании предстоящей беседы. Вопросы, которые он собирался задать, и возможные последствия этой встречи для его судьбы не давали ему покоя. Ещё месяц назад такие мысли не вызвали бы у него такого беспокойства. Вероятнее всего, они бы даже не возникли. Но обстоятельства изменились. Михаил вспоминал неприятное впечатление, оставленное этим человеком своим грубым, бесцеремонным поведением. Тогда он принял всё за чистую монету. Может, это была игра, и у медали есть оборотная сторона? Истина проявится с первых минут встречи. Он вряд ли станет вновь разыгрывать спектакль. Либо останется прежним резким человеком, либо с самого начала окажется совсем другим... Размышления Михаила прервало лёгкое прикосновение к плечу. Он обернулся перед ним стояла Светлана.

Вадим Николаевич сказал, что вы с ним собираетесь ехать в Перекладное к этому человеку, произнесла она, стараясь при этом выглядеть равнодушной, но не в силах полностью скрыть свою обеспокоенность.

Михаил молча кивнул, сделав это рефлекторно. В тот момент, когда он увидел её, всё его внимание переключилось на выражение её лица и движения, а не на смысл слов. Он внимательно всматривался в лёгкий румянец на щеках Светланы, в её чуть приоткрытые губы и влажный блеск глаз. Он видел её насквозь, различая каждую эмоцию, каждый её оттенок. Осторожные, слегка дрожащие движения рук Светланы, её напряжённая поза и попытки выглядеть безучастной раскрывали перед Михаилом её внутреннее смятение. Он ощущал её волнение, трепет и что-то ещё, подспудно теплившееся внутри. Это новое чувство глубокой связи с другим человеком было для него непривычным.

После того раза всё изменилось... Светлана замялась. Не в лучшую сторону... Та встреча... она не пошла тебе на пользу... Это мы тебя уговорили ехать к нему... прошептала она, и в этом тихом голосе звучали отголоски вины и тревоги. Светлана нервно переплела пальцы, сдерживая порыв прикоснуться к его руке.

Михаил почувствовал, как краска стыда заливает лицо. Перед глазами вспыхнула картина той ссоры дома, жестокие слова, которые он тогда бросил ей в лицо. Не в силах выдержать её взгляд, он отвёл глаза; правая рука машинально взметнулась к чёлке.

В прошлый раз я приехал к нему на коляске, и... он запнулся, мучительно подбирая слова. Груз прошлой вины сковывал его речь, у меня было отчаянное положение К тому же, всё изменилось к худшему гораздо позже того случая Когда я решил, что никаких улучшений уже не будет.

Можно я тоже поеду с вами?

Вопрос поразил Михаила. Его взгляд пробежал по её лицу, затем по часам на стене библиотеки, и вновь вернулся к ней. Она не просто хочет поехать она согласна бросить всё прямо сейчас свою работу, свои обязанности, потратить полдня на дорогу. Светлана намерена сопровождать его не из жалости, не потому что он не может передвигаться самостоятельно, а хочет быть рядом с ним, поддержать его в этот важный момент. Михаил глядел на Светлану, будто заново открывая её для себя. Её самоотверженность, готовность отложить свои дела и работу ради него глубоко тронула Михаила, перевернув что-то в его душе. И это ощущение сопровождало его даже тогда, когда они уже сидели в машине.

Любопытство Вадима Николаевича сыграло на руку Михаилу, отвлекая от тревожных мыслей и позволяя целиком окунуться в воспоминания о недавней поездке. Всю дорогу Вадим Николаевич засыпал Михаила вопросами о его турне. Михаил с головой нырнул в рассказ о своих путешествиях по близлежащим городам. Глаза его загорелись, повествуя о том, как эти поездки распахнули перед ним двери в совершенно иной мир.

Он красочно описывал город, где зал бурлил энергией молодёжи, вспоминал другое место, где собрались в основном люди среднего возраста, многие из которых лишились работы после закрытия местного завода. Михаил делился впечатлениями о величии старинных зданий в одном городе и о том, как трепетно жители другого хранят историческое наследие.

Но самым удивительным, по словам Михаила, стало то, что в каждом уголке, несмотря на все трудности, в глазах людей светилась надежда. Михаил с жаром рассказывал, как эти поездки изменили его самого. Теперь каждое его выступление превратилось в искренний, живой диалог с аудиторией. Эти путешествия не только повлияли на других людей, но и закалили самого Михаила, сделав его более зрелым и мудрым оратором и человеком.

Остановившись у знакомого дома, Михаил и Светлана вышли из машины. Здание выглядело ещё более обветшалым, чем раньше. Отвалившаяся штукатурка обнажила ещё больше кирпичей, а хорошо отделанный фасад у входа поблёк и облез. Крыльцо покрылось трещинами, а краска на ступеньках местами стёрлась. Они направились к двери, и Михаил протянул руку к ручке. Обнаружив её запертой, он впал в ступор: Михаил предчувствовал подобное развитие событий, но упрямо отмахивался от этих мыслей, тешась иллюзией, что на месте всё само собой как-нибудь устроится. Теперь, оказавшись неготовым к такому повороту, он стоял перед закрытой дверью, глупо уставившись на потрескавшуюся краску и ржавые петли, ожидая чуда.

Увидев замешательство Михаила, Светлана решительно взяла инициативу в свои руки и уверенно постучала в дверь. Стучать пришлось долго. Им открыла та самая помощница Андрея Владимировича, которую они видели в прошлый раз. Её лицо осунулось, в волосах появились седые пряди, а глубокие морщины вокруг глаз усиливали её усталый облик.

Андрей Владимирович уже давно прекратил приём посетителей, вежливо ответила она на их вопрос о консультации, внимательно изучая Михаила. Этот дом теперь закрыт для всех визитов, без исключения. Таково распоряжение она внезапно замолчала. Позвольте уточнить, вы уже бывали здесь раньше? обратилась она прямо к Михаилу.

Да, подтвердил он.

В коляске? глаза женщины впились в собеседника, ожидая подтверждения своей догадки.

Да, снова согласился Михаил.

Проходите, она широко распахнула перед ними дверь, и они опять оказались в том самом вестибюле, где в прошлый раз было многолюдно.

На этот раз холл встретил их зловещей тишиной. Пыль толстым слоем укрывала стулья и подоконники. Старенький газетный столик покосился, а лежавшие на нём журналы пожелтели от времени. Окна затянула паутина. Лишь дверь, ведущая в кабинет Андрея Владимировича, казалась нетронутой временем единственный признак того, что здесь кто-то всё же бывает. Помощница прошла вперёд, и её шаги отозвались эхом в пустоте, поднимая пыль, которая закружилась в редких лучах света, пробивающихся сквозь замутнённые стекла.

Андрей Владимирович сейчас принимает очень редко, тихо произнесла она, ведя их по знакомому маршруту к кабинету. Его здоровье сильно пошатнулось в последние годы. Но для вас он, возможно, сделает исключение... Подождите минутку.

Она скрылась за дверью. Спустя пятнадцать-двадцать минут дверь отворилась, и помощница поманила Михаила рукой. Дождавшись, когда он переступил порог, она прикрыла за ним дверь. Пройдя вперёд, женщина жестом указала ему на ту же дверь, за которой в прошлый раз он встречался с Андреем Владимировичем. Михаил достал из внутреннего кармана куртки деньги и протянул их помощнице.

Здесь сто у.е., прошептал он. Этого достаточно?

Женщина взяла купюры, улыбнулась и кивнула:

Этого достаточно. Проходите, он вас ждёт.

Михаил взялся за ручку двери, слегка подрагивающей рукой надавил на неё и потянул створку на себя. Старые петли заскрипели, и из-за двери повеяло затхлым, застоявшимся воздухом. Глубоко вдохнув, он шагнул внутрь.

Андрей Владимирович сидел в том же глубоком кожаном кресле. Правая рука, ещё более сухая и узловатая, с выступающими венами, лежала на подлокотнике. Он медленно, с видимым усилием, снял её оттуда и плавным, но уже не таким уверенным движением описал полукруг в воздухе в направлении стула, стоявшего напротив. Вернув руку на прежнее место, Кирик этим бессловесным жестом встретил дорогого гостя. Он чуть наклонил голову вперёд, и его морщинистое лицо приняло сосредоточенное выражение. Брови, поседевшие почти добела, чуть сошлись к переносице, а губы, ставшие тоньше, плотно сжались. В его позе чувствовалась некоторая усталость и болезненность. Комната вокруг не изменилась, разве что некоторые фигурки на стеллаже, замеченные Михаилом в прошлый приход, исчезли.

Добрый... Михаил осёкся на полуфразе, не зная, как правильно сказать: был ли сейчас всё ещё день или уже наступил вечер. Я уже был у вас раньше... он намеренно растягивал слова, словно закидывая невод в тихие воды молчания Андрея Владимировича. Михаил надеялся выудить хоть слово, хоть жест, что помогло бы ему разгадать истинную сущность этого человека. Была ли то искусная игра при их прошлой встрече, или Андрей Владимирович и вправду таков?

Тишина давила на Михаила, понуждая его продолжать:

Сначала я подумал, что вы просто... не очень компетентны в том деле, за которое взялись. Он сделал паузу, ожидая реакции, но её не последовало. Но потом мне стали известны некоторые подробности из жизни людей, которые посещали вас в тот же день, что и я...

Михаил снова замолчал, впившись взглядом в лицо Андрея Владимировича, ища хоть намёк на эмоцию. Ничего.

Мне показалось довольно необычным, что все посетители или почти все в итоге получили, если так можно выразиться, то, о чём они просили... чего желали...

Сколько?

Вопрос Андрея Владимировича рассёк речь Михаила, словно удар хлыста, сбив его с мысли. Его глаза расширились от изумления, брови взлетели вверх, а губы беззвучно зашевелились, пытаясь сформулировать ответ. Смысл вопроса ускользал от его понимания.

Простите... Я не совсем понял смысл вашего вопроса...

Подробности из жизни скольких людей вам стали известны? Андрей Владимирович задал вопрос с холодным безразличием, всё равно что обсуждал погоду, а не судьбы людей.

Вместе со мной пятеро. Смертельные диагнозы врачей, поставленные двоим из них, спустя примерно полгода после посещения вас, были признаны ошибочными. Женщина, которую признали бесплодной и которой вы посоветовали усыновить ребёнка, родила двоих. Я встал на ноги после перелома. И последний

Кирик сделал небрежный жест сухой ладонью, словно отметая важность сказанного:

Не такое уж большое количество совпадений. Помню, как в одном казино на красное в рулетке выпало более семнадцати раз кряду, Андрей Владимирович говорил лениво, почти вальяжно. Взгляд скользил по Михаилу рассеянно, мысли витали где-то далеко. Слова лились неторопливо, пропитанные безразличием и лёгкой иронией долгожителя, для которого мир уже не таил былой таинственности. Вы пришли расспросить меня про секрет Полишинеля?

Чей секрет? лицо Михаила в очередной раз исказилось гримасой недоумения. На этот раз он выразил его при помощи бровей, плотно сомкнув их на переносице.

Секрет Полишинеля, с расстановкой произнёс Кирик, смакуя каждый слог французского выражения. Или, говоря по-русски, тайна, известная всем. Он склонил голову набок, изучая реакцию Михаила. Его сухие губы изогнулись в лёгкой усмешке, будто он наслаждался этим моментом просвещения. Полишинель... это комический персонаж кукольного театра во Франции. Чем-то похож на нашего Петрушку.

Всё это время Андрей Владимирович сохранял выражение терпеливого учителя, готового повторить урок столько раз, сколько потребуется, чтобы даже самый непонятливый ученик постиг его суть.

Тайна, известная всем? Петрушка? переспросил Михаил, не скрывая растерянности.

Всем и каждому, без исключения, кивнул Андрей Владимирович. Тише едешь дальше будешь, Не дели шкуру неубитого медведя, Чтобы поймать рыбу, нужно забросить удочку туда, где её нет, Хочешь мира готовься к войне, Банк выдаст вам кредит, когда он будет вам не нужен, Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей, Чтобы найти работу своей мечты, нужно сначала отказаться от неё, Кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится, я могу продолжать бесконечно откройте любую книгу, и вы найдёте её там.

Найду что? медленно повторил Михаил, пытаясь связать услышанное с тем, что постепенно начинало складываться в его сознании.

Кирик мельком взглянул в сторону, обдумывая, как лучше разъяснить свои слова, и через мгновение его взгляд снова вернулся к Михаилу.

Какую книгу вы прочли недавно?

Михаил сидел, погружённый в глубины своих мыслей. Его расфокусированный, отрешённый взгляд блуждал где-то далеко, за пределами реальности. Ссутулившись, он опустил голову, запутавшись в лабиринтах раздумий. В сознании мелькали обрывки воспоминаний, фрагменты разговоров и детали, ранее казавшиеся незначительными, но теперь обретавшие новый, глубокий смысл. Внезапно он вынырнул из омута раздумий. Михаил моргнул, возвращаясь в реальность, и произнёс первое, что всплыло в его затуманенном разуме:

А? Читал? Достоевский... произнёс он и вновь погрузился в бездну своих мыслей, стремясь распутать клубок вопросов, требующих немедленных ответов. Его разум лихорадочно искал способы связать обрывки информации в цельное понимание.

Что-нибудь конкретное? Название? осторожно уточнил Кирик после паузы.

Михаил перевёл на него отсутствующий взгляд, едва осознавая его присутствие. Его глаза смотрели сквозь Андрея Владимировича, в никуда, фокусируясь на чём-то, видимом только ему. Последовала гробовая тишина, во время которой Михаил отчаянно пытался распутать хаос мыслей, теснившихся в его голове. Каждая идея, каждое предположение порождало десятки новых вопросов, создавая в его сознании настоящий водоворот. Наконец, вопрос Кирика пробился сквозь пелену раздумий. Михаил встрепенулся, часто моргая, возвращаясь в реальность из глубин подсознания:

Конкретно? пробормотал Михаил едва слышно, его голос был хриплым от долгого молчания. Братья Карамазовы.

Андрей Владимирович подался вперёд, его ладони цепко ухватились за подлокотники кресла, а глаза, живые и пронзительные, внимательно изучали лицо Михаила, ловя малейшие изменения в его выражении. В уголках его губ притаилась улыбка предвкушения. Он в очередной раз выдержал паузу и, вкрадчиво чеканя каждое слово, задал новый вопрос:

Какой-нибудь любимый персонаж?

Михаил вынырнул из глубин своих мыслей, и его вдруг захлестнуло чувство неловкости. Он осознал, что всё это время был рассеян и отвечал лишь для вида. Поняв, что назад пути нет, он решил поддержать разговор, стараясь казаться внимательным и заинтересованным.

Персонаж? повторил он неуверенно, заметно смущаясь. Старец Зосима.

Бинго! громко выкрикнул Андрей Владимирович, хлопнув в ладоши и торжествующе вскинув руки вверх. Его губы расплылись в победоносной улыбке, а глаза засверкали от возбуждения.

Ошеломлённый этим возгласом, Михаил застыл, парализованный изумлением. Несмотря на то, что он уже сталкивался со странностями Андрея Владимировича при их первой встрече, сейчас Михаил оказался выбит из колеи не меньше. Он буквально онемел, не в силах выразить своё потрясение и растерянность перед столь неожиданной реакцией собеседника. В то время как его разум пробовал осмыслить происходящее, понять связь между его ответом и столь бурной реакцией Андрея Владимировича, последний уже успел подняться из своего кресла и, семеня мелкими шажками, скрылся за маленькой боковой дверцей, которую Михаил до этого даже не заметил. Вскоре Андрей Михайлович вернулся с какой-то потрёпанной книгой в ветхом переплёте и занял своё место.

Пожалуйста, произнёс он чуть хрипловатым голосом, быстрым движением едва не сунув книгу под нос Михаилу.

Тот успел разглядеть лишь обложку с надписью Братья Карамазовы и именем Достоевского. Кирик извлёк откуда-то из-под стола старинные очки в металлической оправе и водрузил их на нос. С шорохом он принялся торопливо перелистывать пожелтевшие страницы.

Вот, кивнул он Михаилу, взглянув на него поверх очков, и зачитал бесцветным, почти казённым тоном:

...но старец уже обратился к одной старенькой старушонке, одетой не по-страннически, а по-городски. По глазам её видно было, что у неё какое-то дело и что пришла она нечто сообщить. Назвалась она унтер-офицерской вдовой, не издалека, всего из нашего же города. Сыночек у ней Васенька, где-то в комиссариате служил, да в Сибирь поехал, в Иркутск. Два раза оттуда писал, а тут вот уже год писать перестал. Справлялась она о нём, да, по правде, не знает, где и справиться-то.

Только и говорит мне намедни Степанида Ильинишна Бедрягина, купчиха она, богатая: возьми ты, говорит, Прохоровна, и запиши ты, говорит, сыночка своего в поминание, снеси в церковь, да и помяни за упокой. Душа-то его, говорит, затоскует, он и напишет письмо. И это, говорит Степанида Ильинишна, как есть верно, многократно испытано.

Андрей Владимирович на секунду замолчал, поправил очки и, убедившись, что Михаил его внимательно слушает, продолжил:

Далее ваш герой поясняет, цитирую:

И не думай о сем. Стыдно это и спрашивать. Да и как это возможно, чтобы живую душу да ещё родная мать за упокой поминала! Это великий грех, колдовству подобно, только по незнанию твоему лишь прощается.

Кирик закончил читать, закрыл и отложил в сторону книгу, снял очки и посмотрел на Михаила.

Внимаете? Степанида Ильинишна Бедрягина, богатая купчиха, предлагает унтер-офицерской вдове вписать имя своего сыночка в поминальный список. Вроде как и не живой он уже. После чего сыночек непременно должен написать. И добавляет: Многократно испытано. Сразу поясню: я согласен с вашим старцем в том плане, что заказывать отпевание живого человека в храме Божьем не следует как-никак, задействованы третьи лица, человеческие чувства и вера людей. Но здесь для нас важно понять саму суть этого парадоксального принципа: отказавшись обретаешь. И чем сильнее желание достичь цели, тем меньше вероятность её воплощения в реальность.

Но ведь это же просто предрассудок? воскликнул Михаил, его голос дрожал от волнения и недоверия.

Воистину, мы имеем дело с предрассудком, Андрей Владимирович усмехнулся, покачивая головой. Но предрассудком столь живучим, что он заслуживает более пристального внимания. Учения рождаются, расцветают и увядают, трансформируясь в нечто новое, более соответствующее своей эпохе; меняются наименования и проповедники, но незыблемая основа, дающая им жизнь, их питающая, всё та же. Этот предрассудок подобен ветру: мы не видим его, но чувствуем его силу. Научное сообщество, вооружённое методами эмпирического познания и логического анализа, неоднократно пыталось искоренить его, но тщетно. Он оказался более устойчивым, чем простые суеверия, которые мы научились разоблачать посредством экспериментов, вроде чёрной кошки или рассыпанной соли. Этот предрассудок-феномен заслуживает статуса закона природы, упоминания о нём в учебниках. Но закон природы, в нашем понимании, характеризуется неизменной повторяемостью и предсказуемостью. Наш же феномен демонстрирует непостоянство и изменчивость...

Поэтому вы и поступаете так: желая кому-то выздоровления, уверяете его в безнадёжности его положения и обречённости? Михаил задыхался от волнения.

Точно так. Человеку крайне сложно управлять этим неявным принципом мироздания самостоятельно, Андрей Владимирович прищурился, опустив глаза и покачал головой. Причина в том, что в процесс вовлечено человеческое сознание наш внутренний контролёр и цензор. Таким образом, чтобы преодолеть действие этого закона, человеку необходимо перехитрить собственное сознание. Однако самообман задача не из лёгких... он развёл руками и сжал губы, выражая серьёзность проблемы. Единственное решение, до которого смогло додуматься человечество, это разработка запасного плана, более известного как план Б.

Но это же Это же жестоко Человек может не выдержать прошептал Михаил, опустив голову.

Жестоко с человеческой точки зрения. Но не с точки зрения Вселенной, проговорил Кирик, его глаза расширились, а руки медленно развелись в стороны, охватывая невидимое пространство. Сегодня принято воспринимать Вселенную как некое живое, осознающее существо, обладающее своего рода космическим сознанием или разумом. И это сознание каким-то образом реагирует на наши мысли, эмоции и намерения. Вселенная чутко внимает нашим внутренним позывам и посылам. Она отзывается на наши желания, стремления и убеждения, привлекая в нашу жизнь события и обстоятельства, созвучные нашему внутреннему состоянию. И если мы источаем позитивные, воодушевляющие мысли и чувства, фокусируемся на том, что хотим привлечь, то Вселенная отвечает взаимностью, посылая нам благоприятные возможности и ситуации для исполнения наших устремлений, его брови нахмурились, а голос стал низким и глухим. Негативные же эмоции и убеждения, такие как страх, сомнения или недовольство, напротив, притягивают в нашу реальность препятствия и проблемы, резонирующие с этими состояниями. Другими словами, Вселенная откликается на любую вашу просьбу (если хорошо её попросите). На лю-бу-ю. В том числе и на ту, которая может причинить вам вред, Андрей Владимирович наклонился вперёд, его голос стал тише. О чём это говорит? Это говорит о том, что Вселенная не делит всё на белое и чёрное, как это делаем мы, люди. Для Неё не существуют такие понятия, как добро и зло. Она руководствуется другими установками...

Кирик расправил плечи, и его руки медленно начали двигаться, взмахивая в тишине.

Вселенная нуждается в динамике, движении, переменах, наших эмоциях. Горят лампочки есть свет. Не горят сидим во мраке. Человечество не исчезнет в войнах и не сгинет в эпидемиях. Человечество прекратит своё земное существование, если мы все разом сядем и начнём созерцать Его творение. Чего, естественно, никогда не случится, его лицо стало серьёзным, а голос приобрёл глубину. Вселенная это не шахматная доска в два цвета. Вселенная это даже не застывшая на месте семицветная радуга, в которой люди чётко делятся на холериков, сангвиников, флегматиков и меланхоликов. Вселенная это Северное сияние, живое и вечно меняющееся явление, пронизанное динамическими потоками энергии и света. Представьте грандиозную сцену космического масштаба, где разворачивается величественный балет, каждый элемент которого движется в гармонии с невидимой мелодией, создавая ослепительную симфонию света и цвета. Перед нами простирается необъятное пространство, искрящееся мерцающими линиями и всполохами. На авансцене этого космического театра возникают нежные, пастельные разряды энергии, окрашенные в мягкие розовые тона. Эти эфемерные вспышки, подобно первым лучам рассвета, озаряют окружающий мир своим тёплым сиянием. Розовые всполохи плавно перетекают в лавандовые и сиреневые вспышки, рисуя в воображении картину утренней зари. Сиреневые оттенки постепенно углубляются, превращаясь в насыщенные фиолетовые тона, добавляя композиции таинственности и магии. Это волшебное превращение напоминает момент, когда ночь уступает место дню, оставляя за собой шлейф чудесных видений. Фиолетовые разряды трансформируются в глубокие синие потоки, вызывая ассоциации с безмятежным ночным небосводом. Синие всполохи растекаются, заполняя всё пространство, погружая зрителя в прохладные воды спокойного озера. Но вот синева начинает теплеть, постепенно переходя в бирюзовые потоки энергии. Этот переход напоминает свежий утренний бриз, наполняющий воздух ароматом морских волн. Бирюзовые разряды сменяются яркими зелёными потоками, символизируя пробуждение природы. Зелёные линии пульсируют, переливаясь различными оттенками от нежно-салатового, как молодая трава, до насыщенного изумрудного, как листва в тени вековых деревьев. Зелёные всполохи уступают место ярким жёлтым разрядам, напоминающим солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густую листву. Жёлтые вспышки переливаются золотыми потоками, создавая ощущение тепла и света летнего полдня. Золотые потоки постепенно угасают, превращаясь в оранжевые всполохи, знаменуя приближение заката. Оранжевые разряды обволакивают пространство, наполняя его теплом и уютом. Вскоре оранжевые всполохи переходят в огненно-красные потоки энергии, добавляя драматизма и страсти. Это апофеоз заката, заливающего мир пламенными красками. Красные разряды плавно перетекают в бордовые потоки, символизируя наступление глубокой ночи, и, наконец, переходят в тёмно-фиолетовые всполохи, завершая этот колоссальный световой танец. Это электрическое поле, подобное космической цветомузыке, представляет собой непрерывный поток энергии и света, где каждый элемент не просто существует, но находится в постоянном движении и трансформации. Плавные переходы создают ощущение бесконечности и гармонии, где каждый разряд и всполох играет свою незаменимую роль. Это зрелище околдовывает, являя собой саму суть Вселенной, Кирик затих, сосредоточенно устремив взгляд на что-то под потолком.

Михаил молча ждал, слегка сбитый с толку паузой, и наконец решился спросить:

Значит, этот предрассудок так и останется предрассудком?

Кто знает? Андрей Владимирович повернул голову и упёрся взглядом в стену. Возможно, этот феномен, который мы сегодня обсуждаем, однажды займёт своё законное место в учебниках физики, подобно тому как Закон всемирного тяготения Ньютона нашёл своё признание в своё время. Однако для каждого научного прорыва должны сложиться определённые интеллектуальные и социальные предпосылки, он постучал пальцем по виску. Рассмотрим, к примеру, концепцию гравитации. Какой смысл было бы обсуждать силу, удерживающую объекты на поверхности Земли, если бы мы всё ещё придерживались устаревшего представления о плоской Земле? Лишь когда мы приняли идею о шарообразности нашей планеты, возникла необходимость в объяснении того, почему люди на противоположной стороне земного шара не падают в космическую бездну.

И, по-вашему, мать действительно может таким способом повлиять на судьбу своего сына? со сдержанным недоверием поинтересовался Михаил.

А как же? Андрей Владимирович энергично кивнул, его лицо озарилось улыбкой, морщинки разгладились, а глаза засияли. Равно как и сын может влиять на судьбу своей матери. Мы все зависим друг от друга.

Вы сказали, что обмануть себя не так-то просто, значит, это всё-таки возможно?

Возможно, Андрей Владимирович задумчиво потер подбородок. Помните такое выражение: Дуракам всегда везёт? У некоторых людей есть внутреннее понимание этих законов, неосознанное. Другие постигают их с годами и опытом. Вот вы, он указал пальцем на Михаила, его взгляд сфокусировался, глаза сузились, а на губах появилась загадочная улыбка, готов пойти ва-банк и поставить всё, что у меня есть, на то, что первым вашим словом было слово МАМА, а не эпидермис. Вы пришли в этот мир без какого-либо словарного запаса. Тем не менее вы говорите. И неплохо говорите на том языке, на котором говорит окружающее вас общество. При этом, вряд ли вы можете похвастаться глубоким знанием правил родного языка. К примеру, вы можете сейчас сформулировать правило употребления окончаний прилагательных в родительном падеже мужского и среднего рода? Или назвать мне правило определения спряжения глаголов? Разумеется, нет. Ваше овладение языком происходило не через зубрёжку правил, а путём естественного погружения, через бесчисленные попытки и неизбежные ошибки. Так же и с фундаментальными законами бытия мы постигаем их интуитивно, неосознанно, методом бесконечных личных экспериментов с реальностью. И лишь потом приходят гении, подобные Ньютону, чтобы облечь известные всем законы и принципы в строгие формулы и определения. Удивительно, не правда ли, но даже не зная этих законов, вы можете жить в гармонии с ними, и тогда жизнь будет благоволить к вам. Но, если вы решите пойти наперекор этим фундаментальным принципам, отвергая саму идею сотрудничества с мирозданием... он сделал драматическую паузу, его голос снизился до глухого рокота. В таком случае Вселенная не станет терпеть диссонанс. Она найдёт способ исключить вас из своей грандиозной симфонии, ибо в её бесконечной партитуре нет места для тех, кто отказывается играть по общим правилам, какими бы благими намерениями человек ни руководствовался

Михаил нахмурился, обдумывая услышанное:

Если мы все станем творцами своих и чужих судеб, не приведёт ли это к коллапсу?

Вы боитесь хаоса желаний? Андрей Владимирович улыбнулся. Нет. Если мы все одновременно выиграем в лотерею миллионерами мы не станем. А если и станем, то к коллапсу это не приведёт. Вселенная не так глупа, как нам кажется. Она очень предусмотрительна, он обвёл рукой окружающее пространство. Мы зажгли ночь огнями, но мир не рухнул. Он лишь изменился, приспособился. А сколько шума было в своё время по этому поводу

Значит обмануть себя сознательно невозможно? Михаил вернулся к предыдущему вопросу, но на этот раз с другого ракурса.

С хитрецой во взгляде и мудростью в морщинках вокруг глаз Кирик улыбнулся. Он взглянул на часы и сказал:

Уже поздно. Приходите в следующий раз, тон его речи таил в себе намёк на обещание продолжить эту интригующую беседу.

Михаил был настолько поглощён беседой, что полностью утратил чувство времени. За окном одно за другим загорались окна соседних домов, но он не замечал этого. В какой-то момент в комнату бесшумно вошла секретарь, её шаги тонули в ковре. Она подошла к выключателю и осторожно повернула его. Свет плавно залил комнату, постепенно усиливаясь, напоминая мягкий рассвет. Михаил оставался полностью погружённым в разговор, его мысли блуждали далеко за пределами этой комнаты. Он не заметил ни появления секретаря, ни мягкого света, ни того, как наступила ночь за окном. Лишь когда беседа подошла к концу, он с удивлением понял, что комната ярко освещена, а за окном давно темно. Он встал со стула и пошёл к двери, но, взявшись за ручку, остановился и повернулся лицом к Андрею Владимировичу:

Можно задать последний вопрос? Если не секрет, сколько людей с травмами, как у меня, обращалось к вам за помощью?

Собеседник внимательно посмотрел на Михаила, в его глазах мелькнуло понимание истинной сути вопроса.

Вас интересует, как много людей встало на ноги? Они приходили. Но на ноги встали только вы.

Почему?

Видите ли, в чём дело человек это его привычки. Когда человек выпадает из привычного мира, ему сложно перестроиться. Как бы вам это объяснить Когда человек теряет близкого друга, причина потери немаловажна. Одно дело, если друг переехал куда-то далеко, и по этой причине вы больше никогда не сможете с ним увидеться. Совсем другое, когда вы знаете, что ваш друг погиб по чьей-либо вине. Ваш мир опустел в любом случае, но причины вашего опустения различны и для вас очень важны. Не имея возможности наказать виновника, люди порой начинают карать себя за свою беспомощность. В вашем случае я заметил, что желания способности вырабатывать новые привычки у вас нет.

Благодарю, пробормотал Михаил себе под нос напоследок.

Выйдя от Кирика, Михаил некоторое время стоял молча, глядя в пол. Подошедшая к нему Светлана переключила его внимание на себя: её лицо пылало, а в глазах легко угадывалась тревога. Она пристально смотрела ему в глаза. Каждая черта его напряжённого лица была для неё как удар молота по наковальне её надежд.

Пойдём, тихо произнёс Михаил, взяв её за руку.

Тьма окутала их своим мягким саваном, когда они, каждый в плену собственных раздумий, двинулись к автомобилю. Вадим Николаевич повернул ключ зажигания, и провинциальный пейзаж за стеклом растворился в калейдоскопе мерцающих огней и зыбких силуэтов. Перекладное осталось позади, превратившись в размытую акварель ночных красок, пока машина уносила их прочь, рассекая густую пелену темноты.

Как прошла встреча, Миша? Вадим Николаевич, прогоняя остатки сна, потянулся на водительском сиденье. Плодотворно? Вы что-то долго там задержались

Андрей Владимирович сказал голос Михаила задрожал, как отпущенная струна, он сказал, чтобы я попытался сделать счастливым хотя бы одного человека.

Так и сказал? выпучил глаза пенсионер.

Да.

Любопытно пенсионер качнул головой. Кто бы мог подумать Какой толковый мужик, оказывается. И что ты решил?

Решил последовать его совету от слов Михаила, тихих, но полных решимости, воздух в машине сгустился. Его правая рука, дрожащая от волнения, потянулась к внутреннему карману, извлекая открытку, которая из музыкальной давно превратилась в обычную.

За чем же дело стало? Вадим Николаевич считал своей обязанностью развлекать попутчиков.

Я я не знаю Михаил чувствовал, как каждый удар сердца отдаётся во всём теле, не знаю, согласится ли она взять меня в мужья стать мне женой

Я согласна, послышался такой же тихий и уверенный голос из-за спины. В этих двух словах слышались и слёзы счастья, и обещание вечной любви, и готовность разделить все радости и горести жизни.

Добродушная улыбка расплылась по лицу Вадима Николаевича.

Полагаю, мои дачные россказни вы уже наизусть заучили. Давайте лучше послушаем музыку, молодёжь.

Вадим Николаевич потянулся к приборной панели и покрутил регулятор громкости. Расслабленно откинувшись, он позволил себе задуматься. Его пассажиры тоже притихли. Разрезавшие ночную тьму два ярких луча, сливаясь на дороге в единое целое, спешили раствориться среди огней родного города.