- Когда меня отчислили из Архитектурного, папа упросил Лидку поработать с моими пресловутыми детскими травмами. По моему скромному мнению, если говорить о травмах, то стоит начать с самого папы: он до сих пор парится, что при разводе оставил меня маме на растерзание. Разумеется, если его, такого большого взрослого дядю, мама трепала аки тузик грелку, то моё детство не могло не быть ожившим кошмаром, и это, де, мешает мне определиться с жизненным предназначение. А я терпеть не могу само понятие "предназначение", точно функция полезности какая-то! Как будто ты - холодильник, и твоё предназначение стоять и морозить. Меня совершенно не интересует карьера, мне просто нравится жить без напрягов, и это моё дело, как я распоряжаюсь своим временем. Но объяснять это папе бесполезно, а маме элементарно небезопасно.
Лена сочла нужным вернуть разговор в исходный фарватер.
- А что Лидка? - спросила она.
- Лидка долго виляла: светить свою "деятельность" дома ей ой как не хотелось. Но папа не сдавался, и она согласилась взять меня в группу, прорабатывавшую отношения отцов с детями.
Приехал я, сидят несколько унылых персонажей. Мне сразу же "повезло", потому что выпала очередь именно этой тётки. Понимаешь, со жмуриками Лидка в группе не работает, или, возможно, для них у неё специальная группа. Но она не знала, что тётка - тот самый случай, более того, сама тётка не знала: сказала, что поругалась с сыном, Лидка и запустила её к нам-хомячкам.
Начали с того, что тётка вытащила картинку из кучки на столе, - в основном вырезки из журналов и народное детское творчество, - фотографию рушащегося небоскрёба. Картинку надо было описать своими словами, а потом выбрать для каждого слова заместителя. Тётка уложилась в четырёх человек, меня назначила "золотистым облаком". И нечего ржать, это не моё выражение. Лидка велела тётке подойти ко мне и сказать: "Ты - золотистое облако".
Когда всех назначили, Лидка сказала, что тётка должна расставить заместителей по своему желанию. Стоим, втыкаем. Лидка спросила, что мы ощущаем. Вот тут люди начали разбирать полёты, точно родственники, решившие, наконец, высказать, насколько сильно друг в друге разочарованы, прямо как канализацию прорвало. Из этих разборок я понял, что тёткин сын накопил на скутер, родители встали в третью позицию, парень свалил из дома и пропал, третью неделю ищут. А заместителем парня оказался я.
Меня сильно знобило, как при температуре, дрожу, потный весь, не то, что говорить - стоять не было никакой возможности. Лидка предложила мне делать, что хочется. Я лёг на пол, слегка полегчало. Лидка сразу занервничала, сказала, что расстановку необходимо прервать. Из носу у неё пошла кровь, но она уверяла, что всё в порядке, ходила, промакивая нос платочком. Мне эта история окончательно разонравилась, я попытался встать, но тело не слушалось.
Лидка приказала офигевшей тётке сесть рядом со мной, взять за руку и смотреть мне в глаза. Лежу бревном, готовлюсь в морг. В какой-то момент получилось говорить. Хочешь - верь, хочешь - нет, но я только слушал как бы со стороны, а моими губами разговаривал пропавший парень, даже голос был не мой. Я не мог ему помешать, и я точно знал, что он мёртв. Вскоре он сам это подтвердил. После ссоры он на этом своём скутере врезался в какую-то машинку, оттуда вылезли суровые дяди, скутер оттащили в овраг, парня в багажник и зарыли на пустыре. Умер он в багажнике. Хочу сказать, я около года не мог заглядывать в собственный багажник без того, чтоб меня не вывернуло наизнанку, спасибо Лидочке и её ценной практике! Тётка в плане психологических проблем тоже вряд ли подлечилась, зато я, то есть её сын, рассказал, где искать тело. Лидке не психологом, а следователем надо работать, поиск пропавших трупов - её несомненная стихия, главное набрать добровольцев на роль заместителей. Лично я пасс, так хреново мне ни до, ни после не было, и, надеюсь, не будет.
Ну вот, далее парень долго прощался с мамой. Лидка подсказывала тётке, чего говорить: велела поблагодарить сына, что осчастливил родиться именно у неё, подарил столько неземного блаженства от совместной жизни в течении девятнадцати лет, сказать, что просит прощения и отпускает его в мир иной,... не помню уже подробностей. Мне она не подсказывала, но я своим телом и не владел, лежал, рыдая белугой, как пятилетняя девочка, и тоже прощения просил. Приехал домой в соплях, дрожащими пальчиками позвонил маме в Осло, та уточнила про предназначение, узнала, что пока никак, и меня послала, только тогда я несколько пришёл в себя. Мама умеет приводить в чувство. Но это лирика. В общем, все распрощались, Лидка с тёткой меня подняли под ручки, тётка провозгласила, что я больше не золотистое облако, я смог двигаться и первым делом удрал оттуда.
Лидка догнала меня возле машины, прямо по асфальту растеклась в извинениях. У меня было сильнейшее желание устроить ей сеанс мозгового секса, остановил только её стрёмный вид. Волосы, и те были в крови - из ушей, что ли, натекло? Зачётная такая натура для вампирской саги, вживую увидел, как человек кровью плачет.
Воображение подкинуло Лене сестру в роли Люси из "Дракулы Брэма Стокера" - подвенечно-погребальное платье с огромным воротником и кровавые клыки под немыслимым чепчиком.
- Остыв, я сообразил, что мы можем облегчить жизнь друг другу, а этим не стоит пренебрегать, в жизни и без того уйма ненужных сложностей. Лидка занимается неприятными вещами, но её деятельность опасна только для участников. Папу она на свои шабаши не потащит, не дура, а в качестве жены и матери Лидка - леди совершенство (если не обращать внимания на заморочки с техникой). Папа её и Ваську с Платошей обожает, на фига всё портить? И мы с Лидкой заключили маленький пакт о ненападении: я молчу в тряпку об её некромантском бизнесе, а она втолковывает папе, что мои тяжелейшие травмы исцелит только время и полное оставление меня в покое. С тех пор мы с ней жили относительно мирно, пока она меня из дому не выгнала. В принципе, если надлежащим образом раскрыть, тема - ценнейший материал для манги. На несколько сезонов хватит...
- Теперь ты скажешь отцу? - поинтересовалась Лена, пристально наблюдавшая, как Фанта жуёт размокшую траву.
- Нет, - помолчав, ответил Рома. - Я догадываюсь, что на неё нашло. Когда нас накрыло неприятностями, Лидка без заместителей проконсультировалась у кого-то из своих наиболее компетентных покойничков. Похоже, выгнать из себя мятежный дух сложней, чем из пациента, я ещё дёшево отделался - неизвестно, кого она в себя запустила, но что-то мне подсказывает, что те, кто прописался в раю, вряд ли наведываются к Лидке на кофе. Лидка первая теперь жалеет: боится, как бы я не разрушил ей семью, а семья у Лидки - идея фикс. И к папе меня поэтому не пускает, дура. Не стану я ломать кайф папе и племянникам, да и себе дороже - у папы тяга к инфернальным дамочкам: сначала мама, потом - Лидка... хватит уже экспериментов.
Лена пристегнула Фанту на поводок.
- Расстановки какие-то выдумала, - ворчала она. - Гораздо честней проделывать такие вещи на спиритических сеансах и не парить народу мозги.
- Не выдумала, - возразил Рома, - я побывал на таких расстановках у обычных психологов: подозрительные мероприятия, но явного общения с жмуриками там не происходит.
- Смелый ты, - уважительно заметила Лена.
- Нет, ну я для начала изучил вопрос, и только после этого пошёл! Рассудил, что сильные медиумы вряд ли стали массовым явлением, так что не очень рисковал. Лен, ничего личного, просто чтобы знать: ты случайно не увлекаешься вызыванием духов предков?
Лена вскинула голову.
- Не так воспитана! Я всего лишь могу приказать тебе прыгнуть под трамвай, но только если при виде рельсов у тебя краснеет лицо, учащается пульс, а руки непроизвольно тянутся к ширинке.
- Тогда другое дело, успокоила.
Уже дома Лена спросила:
- Ром, ты уверен, что была старуха? Может, женщина под пятьдесят, очень похожая на меня?
- Кого-то конкретного подозреваешь?
- Родственницу одну. Есть причины.
- Вполне вероятно, у Лидки тесный контакт со всем пантеоном ваших родственников, но в тот раз была окончательно дряхлая бабка, достигшая мумификации естественным путём.
Тётя Ида относилась к людям, почти с рождения выглядящим на пятьдесят, но всё же не на сто, да и разговаривала она совершенно обычно. Лена поёжилась. Бабка. Со свечкой, угу.
Фанта порадовала внеурочными прогулками всего три раза за ночь, однако Лене было, о чём подумать, и она не роптала. Оказывается, тётя Ида относилась к ней гораздо симпатичней, чем Лена привыкла думать. Мать не зря дёргалась на похоронах: тётя навестила обеих племянниц, причём Лене досталась не худшая половина наследства (на её вкус, во всяком случае). Придётся съездить на кладбище, подмести могилку, пластиковый веночек прикупить - надо проявить благодарность.
***
Отоспаться не получилось, и ни Рома, ни Фанта не были в том виноваты. Собака дремала под Лениным боком, не настаивая на срочном визите к ветеринару, а Рома кормил себя и Нюсю королевских размеров яичницей. Даже осень передумала приходить, солнышко светило летнее, навевая мысли о возможности съездить на Лосиный остров и всласть прогуляться, тоскуя по Димкиной даче и смиряясь с ежегодным осенне-зимне-весенним кошмаром. Телефон зазвонил в тот момент, когда Лена приняла взвешенное решение проспать до обеда. Нечто в Лидкином голосе выдуло её вон из квартиры, таким образом, Рома получил шанс реабилитироваться в качестве домработника и беби ситтера.
Перед входом в кафе Лена топталась долго. Во-первых, в подобные заведения она не ходила, во-вторых, не была уверена, что узнает сестру. Ленины метания привлекли девушку в чёрном переднике, от которой Лена влетела в зал, как преследуемый собаками кот. И сразу увидела Лидку за столиком возле окна.
Первый взгляд на неё сокрушил взлелеянный Лениным воображением жуткий кадавр - помесь сливочно-розового младенца, кудрявой малышки в розовом, розовой девочки-подростка, Люси из "Дракулы Брэма Стокера" и Страшной Бабки. Со второго взгляда Лена убедилась, что настоящая Лидка симпатична ей гораздо меньше вышеперечисленных персонажей и ещё сильней смахивает на мать, разве что худей. Волосы, пожалуй, темней, хотя кто их, крашеных, разберёт. С тех пор, как волк отвязался, запахи перестали мучить Лену, но Лидкины духи ей всё равно не понравились. У Ленины такими шмотками не торговали, труба пожиже, и фифы такие к ним не заглядывали. Интересно, как они так ногти красят, чтобы внутри нормальные, а по краям белые, точно перхоть набилась? Не, уж лучше бы Люси.
- Рома у тебя, - сказала Лидка, и это не прозвучало вопросом.
Лена кивнула, усаживаясь напротив. У одной из бабушкиных подруг-соседок была старинная фарфоровая кукла. Лена её боялась, потому что соседка сказала, что куклины волосы из мёртвых людей. Лидкины локоны были того же цвета, что у той куклы, и так же аккуратно разрисованное личико. Кроме того, последнее время решительно все обвиняли Лену в беспредельных гадостях - вряд ли Лидка станет исключением.
Официантка принесла Лиде кофе с мороженым, слегка разрядив обстановку. Лена заказала того же себе.
- Дети не спят, - Лида, аккуратно зацепила ложечкой неправдоподобно огромную и глянцевую клубничину, поднесла к губам и надкусила. Блеснувшая на карамельной помаде кровавая клубничная капля заставила Лену поёжиться. - Нам не надо обсуждать, почему, не так ли? Меня интересует, способна ли ты исправить ситуацию.
Лена покачала головой. Ладони стали липкими и холодными, зато уши горели. И ведь она правда ни при чём! Какая засада.
- Я так и думала, - спокойно ответила Лида, прикончила клубничину и слизнула с ложечки сливки. - Могу я спросить, что вы с Романом натворили? Не сомневаюсь, с него началось.
Лена выложила историю охоты на волка почти целиком (проблемы оборотня в большом городе к делу не относились). Набежала официантка. Залпом осушив игрушечную чашечку кофе, Лена закурила.
- У Ромы тяжёлая карма, - заметила Лида, тоже пригубив кофе, - такие люди приносят проблемы всюду, где появляются. Я серьёзно.
- Если б не Роман, китайская мазь всё ещё была бы в твоём распоряжении, а мы все избежали бы неприятностей. Но, возможно, ты права.
- Если б не Рома, я бы всё ещё носилась с волком наперегонки, - напомнила Лена. - Но, возможно, для всех вас это не является неприятностью. Не сомневаюсь.
- И всё-таки...
- И всё-таки мне надоело отдуваться за всю семейку. Ты в шоколаде, а я...
- Не преувеличиваешь? - усмехнулась Лида. - "Всем сестрам по серьгам".
"Всем сестрам - по серьгам", - шепнула тётя Ида, продевая в ухо серёжку. Лена поперхнулась дымом. Вспугнутая её кашлем официантка по собственной инициативе принесла стакан воды. Лене полегчало.
- Знаешь, мы с бабушкой думали, тётя Ида про тебя забыла, - сказала она. - Конечно, я могу вполовину меньше, чем тётя, но ведь и тётя умела меньше прабабушки Татьяны, а та меньше, чем её бабка Анна. Мы даже радовались, что у меня нет этих проблем с покойниками,... извини. Кстати, Ромка не собирается откровенничать с отцом. Больше того, планирует от вас съехать и благодарен, что ты придала ему ускорение.
- Очень мило с его стороны, - холодно улыбнулась Лида. - Мама тоже уверена, что тётя не вписала меня в завещание.
- А мне казалось, у вас с мамашей эти, близкие доверительные отношения.... Когда умерла тётя Ида, тебе было девять лет, неужели ты не побежала жаловаться маме?! Даже я бы, наверно, побежала - при отсутствии выбора, конечно.
- Начнём с того, что о тётином существовании я узнала много лет спустя после её смерти и не от мамы, - заметила Лида, снова принявшись за мороженое. - Хорошо, что об этом зашла речь: давно собираюсь попросить у тебя более удачную тётину фотографию - та, что была на старом памятнике, совершенно не гармонирует с новым.
- Кроме деда, тётю фотографировали только на документы, - пожала плечами Лена. - Возьми одну из дедовых, там тётя Ида совсем молодая, но это незаметно. Не понимаю, мать скрыла, что у неё была сестра? Даже от тебя?
- Не скрыла, просто не упоминала. Всё, что касается семьи родителей, вызывает у мамы мигрень, так часто случается. Когда тётя мне явилась, я, естественно, не поняла, кто она, и что произошло. На следующий день я села смотреть мультфильмы и познакомилась с прапрабабушкой Анной, - лицо Лиды скривились не то нервно, не то брезгливо. - Так легко запутаться в этих "пра"! Анна была очень недовольна разделением серёг, ругалась, что я слабосильная и скоро умру. Я и сейчас не способна общаться с ней дольше нескольких минут, а в тот раз попала в реанимацию. Вскоре мне диагностировали эпилепсию.
Лена нахмурилась.
- Но ведь у тебя её на самом деле нет?
- Есть. У меня не хватает сил, по выражению Анны, "духов кормить", отсюда и припадки, и кровотечения. Вероятно, я бы не дотянула до совершеннолетия, однако моя слабость, как бывает, является моим же спасением: непосредственный контакт для меня возможен только при наличии работающих поблизости телевизоров, радио или мобильных телефонов. Я быстро догадалась держаться от техники подальше, с тех пор живу без лекарств. По совету врачей пришлось рано родить, но во всём есть свои плюсы.
- Ты уверена, что мамаша не догадывается? Не идиотка же она.
- Напротив, мама - умная женщина и не станет забивать голову мыслями, если есть малейшее подозрение, что результат усилий ей не понравится. Не стоит её осуждать - жить с тётей Идой было непросто...
- Это ты мне говоришь?! - рявкнула Лена. - Вообще-то, тётя могла то, что мы обе, но ко мне, а тем более к бабушке, своих способностей ни разу не применяла, точно знаю. Я это оценила, только когда у меня Нюська появилась. У нас с тобой обеих рыльце более чем в пушку, уж прости. А тётя Ида никого не трогала, старухи сами к ней бегали, она помогала, а они у неё за спиной.... И всё-таки с ней было тяжело, даже в комнате находиться тяжело, будто над головой висит набитый мокрыми тряпками шкаф и вот-вот на тебя рухнет. Такой она была человек.
- Я понимаю.
- Ни фига не понимаешь!
- Понимаю, - твёрдо и тихо возразила Лида. - Ты такая же, я тоже. Фамильная черта. Разница между нами в том, что я росла с мамой, мама не хочет иметь ничего общего с этой стороной семейной истории, ей нравится всё красивое, здоровое и преуспевающее, обеспеченная жизнь с привкусом артистизма. От прочего она научилась избавляться, так что выбора у меня не было, но и жаловаться мне не на что, наоборот. Маму устраивает мнение врачей, будто техника провоцирует эпилептические приступы, поэтому мама уверяет всех и каждого в моей рьяной приверженности борьбе за экологичный образ жизни. Настолько искренне, что сама давно в это поверила. А я ей подыгрываю: проще слыть чуточку эксцентричной, чем объяснять, почему я не пользуюсь мобильником.
Лена вспомнила Рому, взъерошенного и красного от возмущения.
- Ты правда гонишь про невидимые проникающие в мозг некультурные поля, или это Ромкин вольный пересказ? - фыркнула она.
Лида злорадно ухмыльнулась.
- Ещё в школе подруга собрала мне по форумам фразы, специально для таких случаев.
***
Александра Порфировна тосковала над телефоном. Эвона бандюка Галька привезла. Сама крепко на сносях, через месяц-другой родит. Как будто за ум взялась: свет у них горит, дома тихо, и взгляд человеческий. А вчера Валентина про девочку спросила - так зыркнула, отворотилась и прочь пошла. Звонить Ленке или ну к лешему? Ленка строго велела, чтоб позвонить, как Галька объявится.
Под ситцевым платком схлестнулись страхи возможного недовольства Галькиного бандюка и Лениного сверхъестественного возмездия.
Александра Порфировна взялась за трубку.
***
В голосе Лиды появились официальные интонации.
- Как ты понимаешь, я не могу оставить всё, как есть...
- Волк ко мне больше не сунется, так что я при всём желании не могу ничего ему приказать.
Глаза Лиды сделались раскосыми и тёмными.
- У Платона подозревают эпилепсию. По твоей и Роминой милости.
- Я сделала, что смогла, когда припёрло, - процедила Лена. - Мои трудности никого не интересовали, очередь из помощников не выстраивалось.
- А должна была выстроиться? - быстро спросила Лида.
- Разумеется, нет. Ну, так и я никому не должна, Поглядела бы ты себя со стороны! - вдруг рассмеялась Лена. - Если я так выгляжу, когда озлобляюсь, ясно, почему от меня народ шарахается с горьким писком. Хорошо, что ты у нас по части жмуриков, не то бежала б я уже топиться в унитазе.
- Рада, что ты признала наше родство, - лицо Лиды приняло обычное выражение доброжелательного внимания.
Лену посетила блудная мысль, что, случись Нюся её кровным ребёнком, ей было бы значительно сложней мириться с Нюсиным существованием. Всё-таки узнавание себя в другом человеке - удовольствие не для каждого, с зеркалом, и то стараешься лишний раз не пересекаться.... Раскурив сигарету, Лена оделила сестру почти тёплым взглядом.
- Я хочу сделать для тебя расстановку, - сказала Лида.
- Нет!
- Мне нужно поговорить с Анной. Прямой контакт заканчивается припадком, после которого я мало что помню.
- По-твоему, нам сильно поможет, если такая фигня случится со мной? Дико извиняюсь, но именно сейчас мне некогда лечиться от эпилепсии.
- Ты не поняла. В качестве заказчика расстановки ты всего лишь выберешь заместителей. Если у кого и возможны... необычные переживания, так это у них.
- А они об этом знают? - поинтересовалась Лена.
- Основная нагрузка всё равно ляжет на меня. - Лида поправила прядь. - Среди заместителей не должно быть людей с улицы. Обе мои помощницы и охранник примут участие, но надо ещё несколько человек, троих обычно не достаточно.
- Ромка сказал, у тебя специальная группа для работы со жмуриками, - опасливо улыбнулась Лена.
- У Ромы богатая фантазия. Ты уговоришь его прийти?
- После того, что ты ему устроила в прошлый раз? Смеёшься?!
- Я ничего не устраивала, - устало возразила Лида. - Роман получил опыт, в котором нуждался, даже если сам этого не признаёт.
- Ещё на один опыт я его вряд ли раскручу, но попробую - парень привязан к племянникам. Вот папа примчится, задрав штаны, развлечение как раз в его вкусе. Против моего папы ты не возражаешь?
- Вовсе нет! - оживилась Лида. - С удовольствием с ним познакомлюсь.
- И есть у меня одна сладкая парочка, так вышло, что один из них практически в курсе событий. Думаю, тоже придут.
- Будем считать, что этого хватит.
В кармане завибрировал телефон.
- Так, Рома поджёг дом, залил соседей, и его съела Фанта, - весело сказала Лена. - Да! Вам кого? Александра Порфировна? Лид, мне срочно надо идти.
- Подожди, мы не договорились о времени! Я бы хотела сегодня вечером. Пойми, дети...
- Они самые, - пробормотала Лена. - Всё равно сегодня всех не собрать. Завтра. Я позвоню вечером.
Лида протянула ей тетрадь, пухлую, с поблёкшими розовыми котиками на обложке.
- Почитай перед сном, поможет настроиться. Я вела эти записки десять лет назад во время поездки в Екимцево.
***
- Значит, теперь Нюся твоя? - спросил Рома.
Лена открыла рот, чтобы попытаться это опровергнуть, но передумала.
- Удочерю - станет моя. Галка готова рулон туалетной бумаги подписать, лишь бы Русланчик о Нюсе не узнал. "Пардон, любимый, в меня тут вселялись нечистые духи, и от общения с ними у меня родилась дочь азиатской наружности". Она ведь до самого возвращения в Москву считала, что Нюся ей примерещилась, а когда нашла свидетельство о рождении, вообразила, что в беспамятстве занесла ребёнка куда-нибудь на свалку. Представляешь, как она мне обрадовалась?! Всё-таки довольно нервно чувствовать себя детоубийцей.
Рома смотрел на неё ошарашенно.
- Как думаешь, почему такое произошло? Даже у психов и торчков есть инстинкты. На элементарном уровне. Должны быть. У животных, и то...
- Галка - не псих и не торчок, а я не собираюсь слушать всякую ерунду от человека, ежедневно выдувающего минимум пять банок пива, смотрящего мультики нон-стоп и обжирающегося мазью от диатеза. Не представляю, что это было, и не хочу пересказывать, что говорила сама Галка. Два года жизни у неё практически вычеркнуты из памяти. Дома мать возила её к какой-то местной бабке, помогла та, или Галка сама поправилась - сложно сказать. Может, зелёная мазь сработала, Галка полбанки себе тогда отложила. Но бабка, зараза, нанесла три короба дичи в Сашином стиле, а Галка верит. Думаю, поэтому и Нюсю видеть не хочет.
- Твою Галку стоит показать Иннокентию Германовичу, - вкрадчиво предложил Рома. - На всякий случай. Только не злись, но наследственность никто не отменял.
Лена покачала головой.
- Сейчас она нормальная, то есть нормальная для Галки.
- А Нюся нормальная для Нюси, - брякнул Рома и тут же об этом пожалел под взглядом Лены.
- Вот именно, - сказала она. - Мы оформим паршивые документы и будем жить дальше, остальное меня не касается, а тебя тем более. Пойду Нюсе сказку рассказывать. Кстати. Это - тряпка, ею вытирают стол, уяснил? Посуду помой.
***
"Моя".
- В замке на берегу моря жил был принц. Он мечтал поймать русалочку, расчленить и узнать, что внутри, ведь принц был учёным. Но русалочки ему не попадались. Он их на рыбу ловил, а русалочкам рыба и в море надоела...
Хихиканье в темноте.
- Мам, принц был глупый! Надо на шоколадку или конфету.
- Конфеты в море тают.
- Тогда на котлетку. Котлетка тает в море?
- Котлетка не тает.
- А сыр?
- Нет.
- Русалочки любят сыр?
- В море, знаешь ли, сырных заводов нет, так что вряд ли они его пробовали. Вот принц и придумал ловить на сыр...
- Мам, а почему ты не гуляешь ночью?
- Потому что сплю. Ночью люди спят, и тебе давно пора.
- Нет, мам, ты гуляла, и Фанта. А потом пришёл во-о-о... - губки расползлись в плаксивой гримасе.
Через полчаса с рёвом удалось совладать.
- Мам, пошли сегодня гулять? - с надеждой попросила Нюся, хлопая мокрыми ресницами. - Я не буду реветь! Дядя Ваня сказал, ты пойдёшь, если захочешь.
От напряжения у Лены свело ноги.
- Какой дядя Ваня?! - голос показался чужим, даже Нюся удивлённо покосилась из-под чёлки.
- Просто дядя, сидит у зелёной речки. У дяди Вани глазки как у меня. Мам, почему у меня глазки как у дяди Вани, а не как у тебя?
- Ты видишь дядю Ваню во сне?
- Мама, я во сне сплю, - снисходительно ответил ребёнок.
- Но сначала ты засыпаешь, а потом видишь дядю Ваню и зелёную речку?
Нюся нетерпеливо подпрыгнула в кроватке.
- Дядя Ваня настоящий! И речка! Мам, принц поймал русалочку?
Лена решила пойти другим путём.
- Что ты делаешь, чтобы увидеть дядю Ваню? Я тоже хочу с ним познакомиться.
- Ой, мама, пойдём! Закрой глазки...
Нюся перебралась к Лене на колени, прижалась, пальчики пробежали по Лениным векам нежно и настойчиво.
- Вот так. А теперь закрой вторые глазки. Чтобы стало совсем-совсем темно.
- Какие вторые?
- Какие внутри, - тоном большой девочки объяснила Нюся. - Мама, я уже гуляю, а ты нет. Закрой вторые глазки!
- Погоди, Нюсь, я про русалочку не дорассказала! - разговор начал серьёзно пугать Лену.
- Ну мам, давай и дяде Ване расскажем!
Лена повернула к себе Нюсино личико с крепко зажмуренными веками.
- Ты сейчас видишь дядю Ваню и зелёную речку? - шепнула она.
- Да. Мама, ты обещала, идём гулять!
Лене захотелось встряхнуть ребёнка, раскричаться. Вместо этого она примиряюще сказала:
- Что-то у меня не получается. Просто я привыкла, что у меня всего два глаза, и оба снаружи. Может, так и есть?
- Нет, не так! - капризно ответила Нюся, но, к Лениному облегчению, глаза открыла. - Мам, ты ещё попробуешь?
- Попробую, - обещала Лена. - Теперь слушай про русалочку.
Дверь в детскую она закрывала осторожно, точно за ней тикала бомба.
***
Фанта взрыла носом простыню, покрутилась на месте, тяжко вздыхая, устроилась в ногах. На кухне возился Рома, пытаясь вписать тело в рамки углового диванчика. "Это как надо запугать человека, чтобы он предпочёл сон буквой "зю" огромному матрасу у себя в мансарде?", - завистливо подумала Лена. Перед ней лежала тетрадь с котятами на обложке, исписанная округлым почерком отличницы - та самая, что Лидка пыталась ей всучить десять лет назад ("Неужели тебя не интересует история нашей семьи? Я такое обнаружила..."). Ха! Лена с детства слушала семейные истории. Её собственная жизнь была сплошной семейной историей! Совесть неуверенно, но ощутимо кольнула Лену, примериваясь. Девчонке всего и нужно было с кем-то поболтать - с кем-то, кто понимает, а её послали грубой форме, только за то, что, видите ли, не так сидит, не так свистит. И слишком похожа на мамашу. Правда заключалась в том, что у Лены были бабушка c папой, а у Лидки - только мамаша, и ещё призрак прапрабабки Анны, если она считается. Ты скотина, Лена.
"...издалека откуда-то пришёл. И дочка, Анютка эта, при нём, годов так десяти. Нанялся в пастухи. За скотом не ходил, не глядел. Выйдет на гору, три пальца в рот - и скот сам возвращается. И утром провожает лишь за деревню. И без потерь. О нём говорили: у него бабушка, сидя дома, знает, чем он здесь занимается, то есть, как бы его всё время видит. Он об этом смело и сам говорил, не таясь. Другие пастухи отпуск давали, за то кому как - стричь волосы и бриться нельзя, руку подавать, ругаться, играть с девками, перелезать через забор, в церковь ходить. Но Василий жил, как хотел, однако пас хорошо, сохранно, при его пастушестве зверь не потрогал скотины".
В Лидке пропал этнограф. Обойти кучу стариков, записать все их телеги... Лены бы на такое не хватило.
Василий Дмитриевич Первушин, 1924 г. р., дер. Новый Скребель
"Гореловы, муж с женой, поленили дрова в лесу. С ними были их дети, Пётр с сестрой. Дети стали проситься домой, отец и говорит: "Куда они денутся? Пусть идут". И два дня детей не могли найти. А отец - коммунист, отведывать боялся; жена ходила в Екимцево к бабке Анне. Анна сказала: "Поди домой. Кто попадёт навстречу, ни с кем не разговаривай. А посерёдке дня весть буде". Чё-то там поделала, так они вышли на дорогу".
"Если б я так умела, пошла бы в частные детективы, - расстраивалась Лена. - Денег бы подняла... Интересно, кто-нибудь из предков торговал штанами при помощи чёрной магии, или я урод даже в такой семейке как наша?".
Тихомирова Антонина Степановна, 1935 г. р., дер. Екимцево.
"Мама дружила с Завьяловой Татьяной. Папа вернулся с войны покалеченный, не мог работать. Мама взяла бутылку и к Татьяне. Татьяна до бутылки охоча была. "Полечи мужа, - просит, - твоя бабка лечила". Посидели, Татьяна рассказала, что бабка Анна знала колдовство. Ночью брала наговорённую свечку, выходила в поле и неслышным голосом звала душу. Приходила душа спящего соседа, Анна приказывала ей взять в руку свечку и уходить. Больной выздоравливал, а человек, чья душа приходила за свечкой, умирал. Если не взял бы свечку, то больной бы умер в три дня, и Анна за ним. Татьяна это колдовство не захотела перенимать. Добрая была, отведывала, кому надо, и денег не брала. За пятнадцать трудодней работала почтальоном. Ей из еды чего носили, но сама не просила. Бедно жила с дочкой, ух бедно! Первый муж через месяц после свадьбы помер. Второй был охотник, лося убьёт, они его ночью перетащат, и тем кормились, чтоб меньше работать в колхозе. На войне его убили. Мама потом знахарку нашла, знахарка отпоила папу травами. Раньше были знахари, это сейчас ни во что не верят, да так и идёт".
О дерматите история и Лидка умалчивали, хотя Анна им, скорей всего, не страдала - то ли по темноте, то ли работа в торговом центре вредней для кармы, чем погубление соседей.
Гусева Катерина Степановна, 1938 г. р., дер. Екимцево
"Мама мне рассказывала. Наш отец был председатель колхоза. Нас было четыре сестры и брат. Брат всё болел. Отец пошёл к Анне, пригрозил, чтоб брата вылечила. Анна взяла петуха, воткнула нож ему в горло. Вытащила нож, петуха бросила. Он, как ни в чем не бывало, улетел. Анна сказала, что брату можно помочь. Ночью брат умер, и Анна, в поле её нашли. Не справилась, старая уже была. Говорят, в молодости губернаторшу от туберкулёза вылечила".
Взглянув на часы, Лена погасила свет. Вместо того чтобы любезно отключиться до утра, мозги раз за разом прокручивали колесо, в котором мелькали Лида, петухи с ножом у горла и Галка в зелёном желе. Дядя Ваня, дядя Ваня, на берегу сидит и купаться не велит. Чаем поил. С печеньем, но не с вареньем.
***
Под веками мельтешили радужные пятна вперемешку с мушками белого шума. "Лена, закрой глаза, спи и не подглядывай", - говорит бабушка. Веки тонкие, сквозь них пробивается свет лампы. Оранжевый свет: бабушка накидывает на лампу халат, чтобы не будить Лену с тётей Идой, а сама вяжет салфеточки и носки. Спит бабушка мало, у них полон дом носок и салфеточек, бабушка отдаёт их подруге, а та продаёт у метро. "Закрой вторые глазки", - шепчет Нюся. Дядя Ваня сидит возле речки. Глаза вдавились в череп. Лена перепугалась, отряхнула начинавшийся сон, как собака - воду. Поток устремился в неё, облизывая миллиардами светящихся язычков.
Счастье не нуждается в поводах и причинах. От счастья не умирают, но испытать его по-настоящему можно только перестав быть человеком. Люди не заточены под настоящее счастье. Их предназначение, если таковое существует, явно заключается в чём-то другом (по мнению Лены и древних религий мира, это - геморрой). Лена блаженно таяла в потоке, будь она в состоянии рассуждать, ей хотелось бы одного - пусть всё остаётся как есть. Вечно. Но ни думать, ни хотеть она больше не могла.
Рывок вверх.
Лена села, полная решимости уничтожить козла, обломавшего самый невероятный кайф в её жизни. Перед ней недвижно колыхался поток. В травянистой глянцевой ряби дрейфовала мелкая полупрозрачная нечисть в форме гондонов, пуча глазки, помахивала белёсыми ручками-плавниками. На секунду Лену посетила ужасная мысль, что она научилась видеть микробы и теперь останется такой навсегда. Что-то похожее ей уже попадалось, но где? Хаттифнатты. Из книжки про Муми-троллей, только те плавали на лодках и жглись электричеством. Лена потянулась к воде, интересуясь поймать хоть один идиотский глюк и рассмотреть поближе.
- Пожалуйста, не трогайте воду, - вкрадчиво, но твёрдо произнесли сзади.
Привалившаяся к Лениному боку Фанта загудела. Снова, значит, увязалась.
Китаец Ваня сидел на корточках у самой кромки слегка пенящейся зелени, сузившейся до размеров тривиальной говнотечки. Ван Юн, теперь Лена знала его настоящее имя. По правде сказать, она с трудом различала китайцев, а их манера улыбаться наводила её на мысли о тяжёлых неврозах. Тем не менее, Ван Юн был слишком никакой. Разглядывать его было столь же информативно, как пялиться на метлу или лопату у него в руках (ни того, ни другого при нём в данный момент не было, и от этого маленькая фигурка вызывала беспокойство, точно лишённая одной из конечностей). Лену грызла обида: проворонить такой приятный способ послать существование лесом! В следующий раз может повезти значительно меньше. Замочить придурка тапком...
В правом кулаке обозначилось нечто тряпичное и твёрдое, с рифлёной подошвой, и распалось прежде, чем Лена сообразила, что это было - на неё налетела Нюся.
- Мама! - верещала она. - Ты упала в воду и таяла, как сахар в чайнике таяла, а дядя Ваня тебя достал!
- Достал, ага, - Лена и встала (предварительно убедившись, что ноги по-прежнему в её распоряжении).
- Здравствуйте, - сказал Ван Юн. - Вам лучше, это хорошо.
- Спасибо. Просто было так...
Ван Юн кивнул. Без улыбки.
- Нюсь, поиграй пока сама, мне надо с дядей поговорить. Не вздумай лезь в эту, блин, лужу!
- Ей не будет вреда, - заверил Ван Юн.
- Я поймаю рыбу! - рядом с Нюсей в пустоте повисла палка вроде тех, которыми она "рыбачила" у Димки на даче (рыбалка и удочка заканчивались поимкой ротвейлера, мигом превращавшего её в щепки). Палка напоминала призрак белой... ну, или бурой дамы в галерее ночного замка, но мало по малу утратила призрачность в Нюсиной ручке, даже грязью обросла. Хотя грязи, равно как и земли, вокруг не наблюдалось - ничего, кроме переливающегося в пустоте потока. Речушка тем временем разрослась до ширины немаленького пруда.
Лена повернулась к Ван Юну.
- Что за хрень кругом творится?
- Поток, - ответил китаец. Улыбка заметно вылиняла.
- Сама вижу. Поток чего?
- Всего.
Лена ждала продолжения.
- Всего, - Ван Юн плеснул руками, как начинающий купальщик. Китайское лицо подёрнулось надеждой, сменившейся страданием. - Я не умею объяснять. Отец научил меня готовить зелёную мазь. Отца научил дед. Мы мастера мази, никто из нас не учился по книгам.
- Ясненько. Кстати, с тех пор, как мы последний раз встречались, ты неплохо освоил русский.
- Сейчас язык не важен, - снова разулыбался Ван Юн.
По старой привычке Лена всмотрелась в полоски на белой майке китайца, очень тоненькие синие полосочки. Взгляд скользнул выше, упёрся в пластиковые пуговицы воротника (бабушка пришивала такие к наволочкам) и снова вниз, по выступающим венам коричневой руки.
- Вы не спите, - сообщил Ван Юн.
Благодаря бегущим по венам зелёным струйкам, полным искрящихся микровзрывами хаттифнаттов, выглядел он так, словно среди его предков затесались ёлочные гирлянды и Туве Янсон. Лена перевела взгляд на собственную руку и расстроилась ещё сильней: цвет крови, а также концентрация в оной хаттифнаттов соответствовали местным стандартам. То же самое касалось Фаниных боков, как и в прошлый раз основательно позолоченных. На Нюсю Лена решила не смотреть, но не удержалась.
- Прекрати это со мной делать! - в ужасе приказала она.
Ничто вокруг Лены окрасилось в яростно-малиновый цвет, разгораясь, хлынуло к Ван Юну, некоторое время слепо в него тыкалось, точно упёршийся в стену ёж, и угасло.
- Я ничего не делаю, вы видите то, что есть, - Ван Юн посмотрел на Лену с боязливым уважением. - Я не знал, что среди лаоваев встречаются пастухи призраков.
Лене сделалось почти так же неловко, как когда она спёрла в школьной столовке булочку с сахарной пудрой, и её застукала буфетчица.
- Извини, нервы того. Можешь хотя бы объяснить, что это за белая мелочь?
- Мы называем их "се", - с готовностью ответил Ван Юн.
- Кто "мы"?
- Мастера мази. У людей нет для се названия, потому что люди их не видят. Пастухи призраков тоже не видят се. В Дунчанцзе живут два брата, оба пастухи призраков. Они богатые, почти как горожане...
- Да, чтобы ты знал: призраков я не пасу, - заявила Лена, впрочем, не очень уверенно, и всё же полюбопытствовала: - Неужели на этом можно разбогатеть?
Недоверчиво-удивлённая улыбка.
- Пастухи призраков имеют власть над духами, "ловят" жизни и впускают в тела умирающих. В Китае за это хорошо платят, разве в России - нет? У нас пастухов призраков зовут в семьи, где кто-нибудь тяжело болеет или пропал, а также если потерялась свинья.
Лена пожала плечами.
- А. Ну да. Что-то такое имело место. Но я только...
Настороженная улыбка, кивок.
- Вы из семьи пастухов призраков. Не знаю, почему вы видите се.
- Твою мазь ела, - буркнула Лена. - И оба раза попала сюда. Более или менее. Но сегодня у меня чисто по памяти получилось.
Глаза Ван Юна стали сливообразными, отчего он сразу сделался похож на любимую Ромой мангу, не хватало парящих вокруг головы вопросительно-восклицательных знаков, которые возникли, стоило Лене о них подумать. Ван Юн разогнал их ладонями, точно мошек.
Смущаться Лена не умела, вместо этого она злилась.
- Ну, ела, и?! Чего вылупился?
- Отец запретил мне лечить... не китайцев, он сказал: "Что хорошо для людей Чжунго, приносит лаоваям бесчисленные беды". Не обижайтесь, мой отец старый человек из деревни.
- А я не обиделась, и потом, он вроде как прав. Но Фанту я, между прочим, твоей мазью не кормила и даже не мазала, почему же она с нами болтается, набитая хаттифнаттами по самые помидоры? Может, мне пальцы случайно облизала? Ты не в курсе, как эта, блин, мазь действует на собак? Не представляю, как я буду объясняться с ветеринаром! И почему она золотая?
- Не беспокойтесь, ваша собака не ела мазь. Собака идёт за хозяином всюду, такова природа собак. Она золотая потому, что намазана вашей любовью. У вас в России продаётся масло из молока. Ваша любовь - как масло. Так вы её защищаете.
"Допустим, - подумала Лена, - Любовь, выраженная в масле - у нас семейное. Знал бы ты, сколько в меня бабушка этого масла впихнула, странно, что я жирных следов при ходьбе не оставляю".
- Любовь бывает в чём угодно, - сказал Ван Юн. - В рисе очень часто бывает. В зонтиках тоже. Бывает в голодных духах или небожителях, один человек был обмотан золотым драконом. Он был единственным сыном у матери. Такая сильная защита.
- Угу, а Нюся тут потому, что такова природа Нюси? - Лену мучал стыд - на Нюсе масла почти не было заметно, разве что немного на затылке.
- Да. Её мать слышала се, когда носила её. Дети слушающих се от рождения принадлежат двум мирам. Моя мать также слышала се. Отец забрал меня у родных матери в обмен на мазь. Зелёной мазью лечат тех, кто слышит се. Её не едят. Ею мажут глаза и виски, после этого навсегда перестают слышать се. Я дал зелёную мазь Гале, сейчас она должна быть здорова.
Лена почувствовала, что близка к истерике.
- У Галки всё в порядке. Значит, бабка правильно её пугала?! Одержимость хаттифнаттами - как раз тот самый перчик, которого нам по жизни не хватало! И что теперь с Нюськой делать? Мазь от одержимости не катит? И что мне делать с собой, тоже хотелось бы знать. Записываться на приём к экзорцисту по фотографии? Интересно, балуется ли Лидочка экзорцизмом. Правда, я вроде никого пока не слышу, ну, кроме тебя, если это считается. Вот папа обрадуется, а уж Ромка просто уписается от счастья, он-то, дурак, решил, что отстрелялся...
- Вам не надо так беспокоиться, - твёрдо произнёс Ван Юн. - Здесь и сейчас нельзя беспокоиться. Опасности нет. Та бабка была глупа. Одержимость бывает демонами, или когда злые духи внутри человека. Зелёная мазь тогда не помогает, надо звать заклинателя. Се не причиняют ни пользы, ни вреда. Живут в потоке, как все десять тысяч существ, им нет дела до людей, но некоторые люди слышат се. Те, чья способность разделять вещи ослаблена: дети, старики и женщины, кому присуща страсть к необузданности, распущенность, нежелание сдерживаться, подчиняя себя дисциплине.
- То есть с каждым может случиться, - заключила Лена.
Ван Юн кивнул.
- Лаоваи лечат слушающих се в больницах вместе с сумасшедшими, теперь в Китае тоже так лечат. Несведущему нетрудно спутать. Слушающие се не отделяют голоса се от своих мыслей. Отказываются от еды, бродят, не зная, где, произносят бессвязные речи и совершают сумасбродные поступки. Воды боятся, темноту и холод ненавидят, стремятся к огню - этим слушающие се отличны от лишившихся ума по другим причинам. Не достигают потока, но иногда похожи на колдунов или предсказателей: говорят разными голосами, видят будущее, вещи, которые не замечают другие, огонь и железо не причиняют им вреда.
- И электричество, - вставила Лена.
- Электричество их привлекает. Может быть, они его едят. Дети слушающих се не слышат се, достигают потока, но в нём не тонут. Их не нужно лечить, они следуют своей природе.
- Ясненько, - зловеще прошипела Лена. - Всегда чувствовала, что эти вот приключения бегемотиков Муми-Троллей - сплошная чернуха. Наверно, то же самое относится ко всей детской литературе. Значит, мне не светит прикрыть Нюськины вылазки в эту канализацию?
Ван Юн отрицательно качнул головой.
- И японских призраков под кроватями она видеть не перестанет, даже если я скормлю ей бидон этой зелёной дряни или отдам банде психиатров на опыты?
- Зачем вы говорите ужасные вещи? - грустно спросил Ван Юн.
- Ну, это помогает меньше бояться, не знаю, почему. Ладненько, С Нюсей разобрались...
- Девочка Нюся вырастет, научится молчать и не будет отличаться от людей.
- И на том спасибо, хотя если ты имеешь в виду себя, то.... А, чья бы мычала. Кстати, обо мне. Как там у меня с голосами - начну я их слышать? И поможет ли мне твоя мазь, если ею правильно мазаться?
Ван Юн окинул Лену задумчивым взглядом, точно примериваясь шить ей пальто.