-- Дома оно завсегда хорошо, -- говорил он, -- а на жизнь другую поглядеть не мешало бы. А то, того и гляди, пролетит жизнь, словно сокол быстрокрылый и скроется из виду.
Долго ли коротко шел Иван через луга широкие, через леса дремучие. Шел он так, шел, и повстречалась ему в глуши лесной одинокая избушка. Изба как изба. Только вот дверь в нее настежь отворена: заходите люди добрые, гостю любому рады.
Зашел Иван в избу, глядит, а на столе, покрытом белой скатертью, еда стынет. А Иван голодный да уставший с дороги. Долго Иван думать не стал, подошел к столу, а на столе подле всего этого пира горой, записка лежит. А в записке той сказано: "Коли ты тот, кого я жду, тогда угощайся. А угостившись -- не обессудь".
Ничегошеньки не понял Иван из того, что было в записке сказано. Почесал он затылок, покумекал, да ведь голод не тетка, пирожка не поднесет. Присел Иван за стол и давай угощаться. Наевшись вдоволь, решил он отдохнуть чуток. Подошел Иван к кровати, перинами застланной, глядь, а и на кровати записка лежит и там все то же: "Коли ты тот, кого я жду -- приляг да отдохни. А отдохнув -- меня встречай".
Да и на этот раз ничего не понял Иван. Лег на кровать мягкую и заснул крепко. А когда проснулся, увидел: стоит перед ним старуха страшная, беззубая, в лохмотьях грязных, с костылем в руке. Хотел было убежать Иван, да куда там -- схватила его за руку ведьма крючконосая и говорит:
-- Угоститься -- угостился, отдохнуть -- отдохнул, стало быть теперь жить будешь со мной, милок, под одной крышей, покамест я не смилуюсь над тобой да не отпущу тебя, горемычного, на все четыре стороны.
Не осмелился перечить старухе Иван -- остался.
Много ли мало ли времени прошло, дней пролетело, ночей сгинуло, а Иван так и жил не по воле своей -- по принуждению в доме старухи постылой. Он уже и не чаял, что вырвется когда-нибудь на волю вольную, да старуха, видать, сжалилась над горемыкой. Обняла она по-матерински Ивана и отпустила с богом.
-- Иди, -- говорит, -- на все четыре стороны. С лихвою беды ты хлебнул. Знаешь, небось, теперь на что беда похожа.
Поверить Иван счастью своему не мог, что на волю вольную вырвался. Долго ли коротко шел он по лесу, жизни радовался, а тут глядь: средь елей дремучих другая изба стоит. Дверь в избу настежь отворена.
-- Ну уж нет, -- подумал про себя Иван, -- другой-то раз я умнее буду.
Только сильно притомился Иван, да и над лесом уж тьма опускаться стала.
Зашел он в избу, глядит, а и в этом жилище на столе еда дымится. А рядом с едою записка знакомая: "Коли ты тот, кого я жду -- угощайся". Глянул Иван на кровать и там все то же.
-- Э, да тут, как я погляжу, еще одно пристанище ведьмы проклятой! -- обозлился Иван. Хотел уж было уйти, только в дверях заприметил он девушку красоты невиданной. Глазам своим не верил, что эдакое чудо расчудесное в лесу дремучем ему повстречалось. Теперь-то уж и сам Иван был рад остаться, да вот беда: девушка его не останавливала.
-- Иди, Иван, на все четыре стороны, -- говорит она. -- Ничем ты мне не обязан: от угощений моих отказался ты, от гостеприимства тоже. Что ж мне с тобою делить? Видно, не тот ты, кого я в гости ждала. Познав беду лихую, счастья испробовать побоялся ты.
Так и вернулся ни с чем Иван домой. И все поверить не мог, горемыка, что счастье свое он упустил.
-- Беду с лихвою познал, -- печалился он, -- а счастье так и осталось мне неведомо.
