Авдеева Юлия : другие произведения.

Найти и вспомнить (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сны. Мои сны - часть меня. Я уже привыкла. С детства я живу двумя жизнями. Одна я - Алина Светина, живет в этом мире. Другая я - живет во сне. В другом времени, в другом месте, под другим именем. Разве только сокращенные имена у нас одинаковые - Лина. Она (то есть я?) совсем другая. У нее есть друзья, родители. Она веселая и смешная (не в пример мне реальной). Иногда я ненавижу ее. Особенно, когда просыпаюсь и понимаю, что мне нет покоя. ...Это похоже на бред. Да, скорее всего, я страдаю раздвоением личности в купе с манией преследования и затяжной депрессией...Здравствуй желтый дом с белыми смирительными рубашками!Временно заморожено
   Волей богов: Найти и вспомнить.
  
   Нет средства согреться,
  если вдруг остановилось сердце.
  Нет средства от смерти
  На свете.
  Нет средства вернуться,
  Если не получится проснуться.
  Нет средства от смерти,
  Не похожей на ветер.
  Би-2 и Д. Арбенина "Из-за меня".
  
  
   Пролог.
  
  ...Я стояла в центре огромного огненного шара, который должен был вот-вот лопнуть и пролиться на наши головы лавой стрел, магических заклинаний и ядрами заряженных катапульт. Если мы не сможем их оттеснить еще хотя бы на чуть-чуть - нам всем крышка. Моя команда находилась в первых рядах, отсекая попытки темных переступить разделительную черту, нарушив тем самым баланс Тьмы и Света в этом мире. Мой верный бородач, вооружившийся секирой, вел бой с темным в опасной близости от заступной черты. Отмахнувшись мечом от надоедливого катарона, я заорала, срывая горло, стараясь перекрыть гвалт лязгающих мечей, чьи-то стоны и крики (надеюсь, не наших ребят), и шум разгулявшейся природы. Он услышал и поменял тактику, уводя темного в обратном направлении.
  Небо заволокло темными тучами, так что и не разберешь: день сейчас или ночь. Слепящая молния разрезала небо и в ее свете я увидела Конана. Он дрался на мечах с двумя противниками. Это он умеет. По части фехтования ему равных нет. Я спокойно обернулась, как оказалось вовремя. Рассерженная даира летела на меня, видимо решив, что справится со мною в два счета. Не на ту напала, милочка. Я крутанулась вокруг своей оси, отрубая наглой девице голову. Шея у даир - самое уязвимое место. Остальное тело покрыто плотной, похожей на драконью, чешуей. Грудь сдавило неясной тревогой, но для того, чтоб подумать времени особо не было. Отражая один за другим сыплющиеся со всех сторон удары, прикрываясь щитом от тиановых стрел, я пыталась понять, что же меня так насторожило в той нечисти? Я отступала назад и едва не свалилась, споткнувшись о голову приснопамятной даиры. Мельком взглянув под ноги, я потеряла бдительность и едва не пропустила удар, который мог стоить мне жизни. Ослепленная вспышкой озарения, рубанула на вскидку и удовлетворенно услышала звук оседающего тела. Шея. Самое уязвимое место - незащищено. Она меня отвлекала!
  Отвязав от пояса призму с заклинанием "Молчаливого огня", я кинула ее под ноги очередному противнику. Трехглавый монстр с пепельно-серой кожей оказался в плену бесцветного, невидимого глазу постороннего, огня. Он метался из стороны в сторону, пытаясь справиться с заклинанием, перекидывая, как по цепочке, частичку огня на других. Да, не честно. И не смотря на то, что кодекс не одобряет подобных действий, он их и не запрещает. А мне сейчас все равно.
  Я ломанулась к Конану, щедро раздавая удары меча и магических заклинаний. Его нигде не было. Но, как же так? Я же видела его перед тем, как даира... О, Господи, Конан! Нечисть горела в бесцветном пламени. Дезориентированная, напуганная, она стала легкой добычей для воинов Света. Еще бы! С подобным заклинанием нечисти еще не приходилось сталкиваться. Все-таки Конан великий изобретатель!
  ...Я нашла Конана за чертой. На половине Света. Окровавленного, бледного. Рухнув на колени, я взяла его за руку.
  - Милый, родной, все будет хорошо, - иступлено зашептала и не узнала собственный голос.
  Конан приоткрыл глаза. Синие. Безумно красивые. Любимые... Мутные от близкой пропасти. Старушка-смерть уже стояла над ним невидимым стражем. Угольно-черные локоны слиплись от запекшейся крови. На губах выступила кровавая пена.
  - Нас... - силился сказать самый близкий на свете человек, но я не могла разобрать его слов.
  - Сейчас-сейчас... - я отвязала пояс с призмами, тщетно пытаясь найти среди разноцветных стекляшек золотистую. С исцеляющим раствором. Но, как назло, цвета перед слезящимися глазами сливались в один, а трясущиеся руки не справлялись с завязками пояса, делящими его на отсеки.
  Конан приподнял руку, останавливая меня.
  - Лина, нас...- из последних сил прошептал он.
  Тяжелый удар в грудь оборвал дыхание. Я успела разглядеть черное оперение стрелы, торчащей у меня из груди прежде, чем острая боль от второй стрелы разлилась под левой лопаткой. Мое тело мешком повалилось на Конана. Проваливаясь в темноту, я услышала тихий шепот Конана:
  - Нас предали...
  Старушка-смерть весело улыбалась мне оголенным, выбеленным временем черепом.
  
   Глава 1.
   Одинокая женщина желает... или демоны внутри нас.
  
   Алина.
  
  Ненавижу осень. Ветер, холод, дождь... Для меня осень ассоциируется со смертью. Хотя вряд ли мое мнение кого-то интересует. Дождь заунывно барабанит в стекло оконной рамы. В темной комнате ярким пятном горит монитор компьютера. Мой единственный друг. Глаза болят от недосыпа. Организм требует передышки, а я... А я пытаюсь отсрочить момент попадания в лапы старика Морфея.
  Не могу. Устала. Нужно с кем-нибудь поговорить... Сажусь к компу, открываю Word и с остервенением клацаю по клавиатуре.
   "Сны. Мои сны - часть меня. Я уже привыкла. С детства я живу двумя жизнями. Одна я - Алина Светина, живет в этом мире. Другая я - живет во сне. В другом времени, в другом месте, под другим именем. Разве только сокращенные имена у нас одинаковые - Лина. Она (то есть я?) совсем другая. У нее есть друзья, родные. Она веселая и смешная (не в пример мне реальной). Иногда я ненавижу ее. Особенно, когда просыпаюсь и понимаю, что мне нет покоя. Пока были родители... Они успокаивали меня и говорили, что я особенная. Мечтали о том, какой я стану, когда вырасту. Они говорили, что я обязательно стану хорошим человеком, возможно, даже писателем. Мол, вырастешь, Линочка, и запишешь свои сны...
  ...Это похоже на бред. Да, скорее всего, я страдаю раздвоением личности в купе с манией преследования и затяжной депрессией...Здравствуй желтый дом с белыми смирительными рубашками! Хе-хе. Только вот у нас в "дурке" людей не лечат, а совсем наоборот. А пускать слюни себе на грудь и писаться, словно маленький ребенок, не очень хочется. М-да уж.
  Наверное, я бы давным-давно свела бы счеты со своей гребанной жизнью, да только не имею права. Пока со всем не разберусь. Это держит меня по крепче любой любви к жизни, или как это еще называется? Ради этого я, даже, согласна терпеть Д"Эрлину и жить во сне другим человеком (или во сне тоже моя жизнь?), а в реальности оставаться одной.
  Не могу подпускать людей к себе слишком близко. Больно их терять. Одно дело, когда они просто уходят. Живут себе где-нибудь спокойненько, радуются, печалятся. А другое дело - хоронить. Зная, что эти глаза больше никогда не посмотрят в небо, эти руки никогда никого не обнимут... Мной уже всерьез заинтересовалась полиция. Думают, что это я всех пришила на хрен. Да только улик никаких нет. Причем не только на меня. Сволочи! Так и оставили "висяками"!"
  Выдохлась. Ну вот, слила негатив, высказалась так сказать. Гаджет на рабочем столе показывает 23:45. Сон накатывает.
  - Извини, Лина, но я хочу побыть собой.
  Я сохранила новый документ, предусмотрительно поставив на него пароль. Зачем? А кто меня знает. Мне вообще, много чего мерещится. На всякий случай.
  Сайт знакомств, на котором я сидела в последнее время, мигнул новым сообщением.
  "Детка, давай встретимся сегодня в "Ночном приюте" - пишет мне наивный мальчик Ванечка, в надежде показаться мачо и сердцеедом.
  "Я подумаю", - отослала я и прибавила, подумав, - "если обещаешь, что не выдохнешься, как в прошлый раз".
  Ответ пришел незамедлительно: "Я тебя удивлю".
  Ну, раз так: "Жди".
  - Придется тебе еще немного подождать, Лина, - обратилась я к "сонной" части себя, - Мне тоже нужно немного ласки.
  С ванечкой я встречалась всего два-три раза. Никакой любви между нами не было. Просто секс. Мне, в мои двадцать пять, видите ли, требовался интим: для разрядки, для поддержания здоровья, для того, чтоб почувствовать себя живой и забыть на мгновение, что ты совсем одна. Я не могла позволить себе симпатию, что уж говорить о любви. Поэтому и приходится встречаться с вот такими "Ванечками". Он мне не противен, здоров. А остальное... Мне сейчас не до морали. Сжимающие в объятиях руки, знаете ли, способны отогнать жующее душу одиночество. Пусть и ненадолго.
  Я осторожно - долбанная привычка ходить на цыпочках - прошла на кухню. Лошадиная доза кофеина мне сейчас абсолютно не помешает. Чайник на плиту. Огонь газовой горелки ярко заплясал в темноте. Опять свет не включила. Ну, да бог с ним, с этим светом. Ноги дрожали от усталости. Я присела на краешек кухонного уголка, пристально глядя на огонь.
  - Блин, а всего-то двое суток не спала!
  - "А чего ты хочешь? - ответил насмешливый внутренний голос, - люди не могут долго обходиться без сна. Или ты хочешь еще больше умом тронуться. Хотя, куда уж больше?"
  - Я не хочу видеть сны, - простонала я, роняя голову на руки, - я хочу спать и не видеть снов. Я не хочу быть ею. Каждый раз я чувствую, словно живу там по-настоящему. Там, а не здесь. Я могу там быть другой...
  Веки сонно слипались, игнорируя протест разума. Чайник закипел. Вода пролилась через край, минуя крышку, и затушила огонь. Я разлепила веки, чувствуя носом едкий запах газа. Вот и славненько. Та-ак. Две с половиной ложки кофе. С горкой. На маленькую кружечку. Должно хватить, пока я доберусь до "Ночного приюта".
  В ванной меня встретило собственное отражение. Да уж, в таком виде я могу вызвать страстное желание только у одного представителя сильного пола. Могильщика. Как только он меня увидит, так сразу почувствует непреодолимое желание меня закопать. Чем скорее, тем лучше. Ибо не хрен живым мертвецам по улицам города шляться.
  Холодная вода привела меня в чувство. Так-с, сейчас за дело примется косметика, и из живого мертвеца я превращусь в сносную леди-вамп. В смысле, бледноватую, но третий сорт не брак. Через минут десять отражение в зеркале перестало пугать и даже немного порадовало. Бледно-серый цвет лица приобрел оттенок слоновой кости (так, во всяком случае, значилось на упаковке тонального крема). Серые глаза, оттененные "густыми" (тушь хорошо постаралась) ресницами имели претензию на название "красивые". А от покрасневших от недосыпа белков хорошо помогли левомицетиновые капли. Спутанные каштановые волосы пришлось хорошенько подрать щеткой и собрать в хвост. Губы красить не стала. Сначала кофе допью.
  В сонной тишине квартиры раздался писк браузера. Видимо, Ванечка решил поторопить. Я добралась до компьютера и кликнула по конвертику на панели монитора. Сообщение от инкогнито.
  "Интересно, у вас хватит ума остаться дома? Надеюсь, что нет".
  Меня пробил озноб. Ощущение, что только что выдернули почву из-под ног. И что мне делать? Я тупо пялилась в экран монитора минут пять. Пока сообщение не удалилось. Буковки одна за другой исчезли с экрана, словно кто-то невидимый нажимал делит, и на экране появилась надпись "Сообщение удалено". Та-ак, толи это прогрессирует болезнь и теперь ко всем вышеперечисленным симптомам прибавились галлюцинации, толи я только что получила подтверждение догадкам о том, что мои близкие погибли не просто так. Кому-то и почему-то нужна я...
  Как там было написано? Он надеется, что мне не хватит ума остаться дома? Для чего это было писать? Своеобразное предупреждение. Конечно же, мне не хватит ума остаться дома. Потому что выбора у меня все равно нет. Если я и дальше продолжу добровольное заточение в четырех стенах - сойду с ума. Хотя кто меня назовет нормальной...
  Я вызвала такси к подъезду. Идти четыре квартала под проливным дождем, одной, ночью, после подобного сообщения, почему-то не улыбалось. Надо срочно менять место встречи. Ванечка не знал номера моего мобильного, я всегда звонила ему сама, разных номеров. Так что, думаю, не составит труда поменять место свидания. Для встречи я надела обычные джинсы и черную кофту с длинным рукавом и достаточно глубоким вырезом. Когда кожаная курточка была вытащена из недр шкафа зазвонил мобильный. Диспетчер сообщила, что машина ждет у подъезда. Я молнией метнулась к входной двери и уже спустя пару минут мы мчались по ночным, безлюдным в это время суток в тихом районе, улицам.
  - А можно мне воспользоваться вашим мобильным? Другу нужно позвонить, а деньги на счету закончились... - максимально застенчиво попросила я.
  - Да, конечно, - ответил таксист - лысеющий, полноватый дядечка лет сорока. Он протянул мне самый обычный сотовый. Я набрала номер Ванечки, который помнила наизусть. Он поднял трубку после двух гудков, и я затараторила:
  - Ванечка? Это я. Ты уже в "Приюте"? Я в такси. Еду. Да. Сама хотела предложить тоже самое. Тогда сразу выходи. Да. Сейчас буду.
  Я вернула телефон законному владельцу, а тем временем, машина такси уже тормозила у входа в ярко-освещенное здание, именуемого "Ночным приютом". От толпы разношерстной молодежи, вывалившей на улицу подышать свежим воздухом через фильтр, отделилась мужская фигура. Сердце ухнуло и продолжило колотиться где-то в районе пяток. Свет уличного фонаря упал на фигуру, и я с облегчением признала в нем Ванечку. Что-то неладное со мной сегодня творится. Хотя такое происходит со мной всегда. Но сегодня я бью все рекорды. Наверное, нужно изредка спать, пусть даже, выспаться тебе не удается.
  Маленький скромный мальчик, которого я имела счастье лицезреть (и не только) прошлые пару раз, неизбежно растворился в тягучих, мягких движениях уверенного в себе мужчины. Мне отчего-то стало не по себе. Ванечка открыл дверь и красивым, отлаженным скольжением, в котором не было ни капли игры на публику, сел в салон автомобиля. Он продиктовал водителю адрес и повернулся ко мне:
  - Доброй ночи, малыш, - Ванечка улыбнулся во все тридцать два, а мне только и оставалось гадать, куда же делся тот милый скромный мальчик, с которым я познакомилась. Хотя, возможно, все эти изменения только плод моего больного воображения. Я не знаю, чему верить.
  - Доброй, - ответила я с некоторой запинкой. Изучив любовника сквозь сощуренные веки, я не нашла ничего подозрительного и немного расслабилась.
  Ванечка воспользовался затянувшимся молчанием и наклонился к моей шее, отодвинув край воротника кожаной куртки:
  - Я соскучился, - выдохнул парень.
  По мере того, как Ваня прокладывал дорожку из легких, практически невесомых поцелуев от виска к ключице, все мои страхи и сомнения развеивались и терялись, плавясь под незатейливыми ласками. Я чувствовала горячее дыхание, мягкие губы, сильные руки, прижимающие к твердому мужскому телу. Я растворялась, как сахар в горячем чае, от ощущения, настолько легкого, мягкого, что в обычной жизни, люди не обращают на него внимания. Я таяла от ощущения, что я не одна.
  Я приоткрыла глаза. Таксист добродушно улыбался. Дядечка подмигнул мне в зеркало заднего вида и изрек:
  - Всегда приятно смотреть на влюбленных. Приехали, голубки!
  Обычная на первый взгляд фраза, болью отдалась в груди. Я отогнала ненужные воспоминания и, прикрыв глаза, постаралась набрать в легкие как можно больше воздуха, которого отчего-то вдруг стало мало.
  Ванечка расплатился и вышел из машины первым, подав даме, то есть мне, руку. Галантный кавалер, ничего не скажешь. Быстро учится.
  Мы спокойно прошествовали через двор, поднялись два пролета по лестнице...
  Ваня даже удалось с первого раза открыть дверь. В прошлый раз, помнится, он возился минут десять - не меньше. Парень уступил мне дорогу, пропуская вперед, и неожиданно грубо толкнул в темноту дверного проема. Я потеряла равновесие и пролетела головой вперед до конца коридора, едва не вписавшись в массивное трюмо. Ваня хлопнул дверью, отсекая последний лучик света, тускло льющийся из освещенного коридора.
  - Ты охренел в конец?! - взъярилась я, чувствуя, как паника железными пальцами сжимает горло. Глаза еще не привыкли к темноте, поэтому двигалась я на ощупь, неэлегантно встав на карачки. Сильные руки подхватили мое тело и понесли, по всей видимости, в спальню. Любовник закрыл пятерней мой рот, поэтому вместо членораздельного возмущения, из него вырывалось только сдавленное мычание. Вырываться было бесполезно. Руки стальными обручами обхватили тело, мешая дышать.
  Свет этот гад тоже не додумался включить. Меня грубо бросили на кровать и придавили весом тела, пристегивая наручниками к спинке. После этого будущий насильник слез с меня и отошел от кровати. Под потолком тускло вспыхнула одинокой лампочкой люстра, явив мне изменившуюся обстановку спальни. Вместо односпальной сетки, я возлежала на огромной кровати, застеленной красным шелковым бельем. Колченогие табуретки, заменявшие хозяину столы, диваны и прочую мебель, исчезли. У окна стоял журнальный столик и мягкое глубокое кресло, черной обивки. Резко же тут поменялось. И откуда у моего ухажера появились деньги? Я зажмурилась, успокаивая слезящиеся глаза.
  - И что все это значит? - поинтересовалась моя прикованная особа, звеня наручниками. Мальчик явно пересмотрел фильмов для взрослых.
  - Я же обещал удивить тебя... - протянул Ванечка, опираясь спиной на дверной косяк. Он задумчиво скрестил руки на груди и с упоением меня рассматривал.
  - Не до такой же степени! Ты что решил примкнуть к рядам садо-мазохистов? А может, связался с какой-нибудь сектой? - кажется, не стоило этого говорить. Глаза Ванечки при слове "секта" вспыхнули не добрым огнем. Льдисто-голубые зрачки, затопила непроглядная чернота, плавно перетекая на белки. Через секунду Ваня смотрел на меня черными провалами глаз, а лицо преобразил звериный оскал. Мне стало страшно. Я отогнала от себя дикую мысль, стараясь списать изменение во внешности на плохое освещение.
  - Не ожидала? - вкрадчиво спросил он. - Интересно, как ты себя чувствуешь?
  - Погано, - честный ответ лучше всего в данной ситуации. Хотя какая к черту ситуация? Бежать отсюда надо. И чем быстрее, тем лучше! Только вот как? Мое положение смахивало на сюжет дешевого триллера, в котором игра актеров подкреплена не материальным вознаграждением, а строится только на собственном энтузиазме.
  - Сказать, что я зла на тебя - ничего не сказать, Ванечка. Между прочим, надо обсуждать с партнером свои... - остальную часть фразы я договорила еле слышно, потому как любовник молниеносно оказался у посели, сжимая мое горло, - сексуальные пристрастия...
  - Как ты назвала меня? - его шепот раздался над самым ухом. Я моментально покрылась гусиной кожей от тембра этого голоса. Рокочущий, вызывающий дикий ужас...
  - Ванечка? Ты глубоко ошибаешься, девочка. У меня много имен, но ни об одном из них ты не достойна даже подумать, а тем более услышать из моих уст.
  "Надо же, какое самомнение! - пронеслось в моей бедовой башке".
  Он слегка ослабил хватку и я почувствовала... Нет, даже не так, я знала, что должна спросить у него. Вопрос набатом стучал в мозгу, так же естественно, как пульс. Этот... Это "существо" руководило мной, манипулировало и без того больным сознанием, ведя по сути, разговор с самим собой... Я с ужасом поняла, что выполню любую его волю, даже если голос разума будет вопить об обратном.
  - Что тебе надо от меня? - сдавшись на милость победителю, спросила я.
  Ванечка удовлетворенно хмыкнул и разжал пальцы. Я с ужасом смотрела, как он слизывает с неизвестно когда выросших когтей кровь. Мою кровь! Боли в шее я не чувствовала. Она онемела настолько, что дышать приходилось через раз. Медленно-медленно вдыхать воздух, наполняя легкие, и так же медленно выдыхать.
  - Возможно, ты решила, что наша встреча случайна. Могу заверить тебя, Алина, что это не совсем так. Другая не смогла бы меня так заинтересовать. А ты... От тебя за версту веет страхом, болью и неопределенностью с легкой ноткой сумасшествия. Пьянящий коктейль чувств!
  Этот тип так расписывал свои ощущения при встрече со мной, что можно было подумать, что он обсуждает великое кулинарное изобретение. Гурман, однако.
  - На тебе печать смерти, крошка. Она ходит за тобой попятам. Дай угадаю, ты не одного близкого успела схоронить. Да, и на старуху бывает проруха, - усмехнулось существо, прикрывая от удовольствия черные провалы глаз, - Надо же, столько раз опростоволоситься! А еще... Ты одинока, никто не будет тебя искать... Проще говоря, мне повезло, что этот придурок, который разрешил мне, за умеренную плату, естественно, пользоваться его телом, познакомился с тобой. Вкуснее твоей печали, только твоя же кровь. Думаю, я сегодня вкусно подкреплюсь, насытившись на достаточно долгое время.
  Я с огромным трудом проглотила липкий вязкий комок ужаса. Онемение постепенно распространялось. Теперь оно уже полностью охватило грудь, почти дойдя до диафрагмы. Руки до локтей тоже онемели. Перед глазами плясали разноцветные мошки, так что рассмотреть театрализованное представление в исполнении свихнувшегося любовника я не могла. Все тело стало ватным, как бывает, когда пересидишь ногу. Ужас поселился глубоко внутри там, где обычно селится душа. Я из последних сил старалась сохранить остатки разума, но эта задача оказалась мне не по силам. Перед глазами, как в кинотеатре, или как говорят, перед смертью, одна за другой вспыхивали картинки из прошлого, унося меня далеко-далеко от этой квартиры и взбеленившегося мальчика, или дурных игр моего разума...
   "Тринадцать лет. У меня сегодня день рождения! Солнечный луч пробрался сквозь окно и вовсю разгуливает по лицу, щекоча веки. Мне сегодня такой классный сон приснился! Вот вырасту и точно писательницей стану! Я сегодня в такой переделке побывала! Пусть этот Конан подавится, я утерла ему нос! Вспомнив все, что происходило со мной во сне до мельчайших подробностей, я решила сон все-таки записать. Надо же слушать мамочку, она всегда дает хорошие советы. Навалявшись в кровати вдосталь, я ступила босыми пятками на дощатый пол и сладко потянулась. Наверное, мама стряпает на кухне, а папа сидит в зале перед телевизором. Сегодня определенно счастливый день! Редко домашние праздники совпадают с обоюдными выходными родителей! Я вышла из своей комнаты. Странно, дома так тихо, словно и нет никого. Может родители ушли?
  - Мам, пап ... - позвала я, но их нигде не оказалось.
  Так их и не нашли..."
  
  "Восемнадцать лет. Треклятый день рождения - день траура. Несмотря на то, что тела родителей так и не нашли, надежды на то, что они вернутся не осталось. Да и куда они могли деться без денег и документов, без одежды?.. Хотя, кого я обманываю? В глубине души теплится робкий огонек и каждый раз, когда звонит дверной звонок, я несусь сломя голову...
  Я возвращаюсь из института. Дома ждет тетя Женя. Женечка, как я ее ласково называю. Все это время я держусь в этой жизни, только благодаря ей. И мне повезло, потому что есть близкие люди рядом, которые пусть и не заменят родителей, но согреют теплом родной души. Ленка, Игорь, Женечка. Они мой свет. Поворачиваю ключ в замочной скважине, нажимаю на дверную ручку и... меня опять встречает мертвая тишина. Слабость, охватившая тело, отозвалась дрожью в коленях. Я до жути испугалась холода, поселившегося в теплой Женечкиной квартире. "Она просто ушла по делам, она просто не смогла предупредить", - убеждала я себя. Успокоившись и отдышавшись, я разулась и прошла в зал. "Она никуда не ушла", успела понять я, прежде, чем свалиться в глубокий обморок..."
  
  "Сорок дней после смерти Женечки. Ленка и Игорь поддерживают меня, как могут. Ленка взяла на себя все хлопоты по организации поминок, фактически отстранив меня от этого болезненного занятия. Весь день я не могу найти покоя. Я смотрю на улыбчивую, нежную, милую подругу, на серьезного и такого заботливого Игоря и не могу понять, почему же мне так плохо. Я боюсь за них. Я пыталась прекратить общение с ними, но они, твердолобые, не хотят меня понять. Они все равно звонили, приходили, разыскивали, вытягивали... Предчувствие, поселившееся в районе диафрагмы, терзает меня, словно дикий зверь незадачливую жертву. Я напилась успокоительного, преподнесенного заботливой Ленкой, и заснула. Радовало, что в моей второй жизни - во сне - все было благополучно. ...Меня разбудил звонок домашнего телефона. Лена не ночевала дома.
  Ее обезображенный труп нашли через неделю. Выловили в городском ставу..."
  
  "Девятнадцать лет. День рождения? А нет никакого дня рождения. Сплошные поминки. Дата боли и печали, которая прорывалась во мне в этот день созревшим фурункулом и отравляла организм изнутри. Сны становятся все реальнее. Я окончательно запуталась в том, где же я живу на самом деле? Кто же я? Сильная и смелая Д"Эрлина С"Эхт или Алина Светина - девушка, которая до сих пор ждет ответов на незаданные вопросы? А может все, что происходит со мной здесь, не больше, чем страшный сон? Тогда почему так больно? Во сне я тоже ощущаю себя более, чем реальной...
  Я перевелась на заочное отделение. Продала Женечкину квартиру и купила другую. Я рисую. Дни и ночи напролет. И курю. Затягиваюсь дымом, пытаясь заглушить боль и справиться с демонами внутри меня...
  Игорь не понимает, почему я разорвала отношения... А я не могу! Я боюсь его потерять. Я не вынесу еще одних похорон. Я сойду с ума окончательно. Стук в дверь. На пороге, вместо клиента, который должен был забрать картину - Игорь. С букетом белых голландских роз. Девятнадцать штук. Я не знаю, что со мной тогда произошло... Мне было горько, больно и одиноко, что мы провели весь день и всю ночь вместе. Он ушел утром. Пообещал, что вернется через пару часов. Я его так и не дождалась.
  Это были последние похороны, на которых я едва не отправилась в могилу вместе с ним..."
  "А дальше? Клиент, который оказывал недвусмысленные знаки внимания, знакомые по институту... Все, с кем я общалась когда-то или сейчас, чуть больше месяца.
  Я просто перестала ходить на похороны и завязывать длительные знакомства...""
  
  Я вынырнула из омута воспоминаний так же быстро, как и провалилась в него. Перед глазами все расплывалось, грудь едва приподнималась, словно придавленная свинцовой плитой. Как я еще дышала? Хотя, нормальным дыханием мои жалкие потуги назвать трудно. Тело отказывалось слушаться из-за недостатка кислорода... Мне было страшно. С каждой секундой дышать становилось все сложнее. Казалось, что воздух вокруг раскалился, выжигая кислород, и жжет кожу, палит дыхательные пути, словно раскаленное солнце асфальт.
  Облегчение наступило резко. Словно меня вытащили из-под земли на свежий воздух. Я сделала один волнующий глоток кислорода и тут же подавилась им, увидев занесенный надо мною тесак. Ванечка стоял надо мною, сжимая кухонный нож для разделки мяса.
  - Ну, что, милая, как тебе собственные воспоминания? Ты очень вкусная, когда переживаешь вновь и вновь, но знаешь, апптетит-то разгулялся, - он играючи, словно в замедленной съемке, прикоснулся лезвием к основанию ребер, и без нажима, сделал небольшой разрез. Резкая боль пронзила меня с головы до пят... Кажется, я кричала.
  Яркая вспышка света привела меня в чувство. Два человека в одинаковых плащах, скрутили сбрендившего любовника в три погибели. Один из них сделал изящный пас рукой, и тело монстра, окутало золотое сияние.
  - Одержимый, - констатировал второй.
  - К священнику его. Быстро. А я пока займусь жертвой, - мужчина подошел ко мне. Лицо его я не могла рассмотреть. Осознав, что опасность быть порезанной на ремни, миновала, я практически потеряла сознание. Перед глазами плыли разноцветные пятна, но почему-то мне казалось, что неожиданный спаситель смотрит мне в глаза.
  - Ну, что там. Успели. Несильно он ее покромсал? Еле выследили, ублюдка! - выругался второй голос.
  - Жить будет, - спокойно ответил первый напарнику и обратился ко мне: Сейчас ты немного поспишь, а завтра решишь, что все, что произошло с тобой этой ночью, не больше, чем дурной сон...
  "Наивный", - подумала, опускаясь в сладкую дремоту, - "Я-то знаю, какие мне снятся сны..."
  
   Д"Эрлина.
  
  Солнечный денек сегодня выдался. Третья декада сентября редко радует жителей Хиота такими подарками. Золотая листва, осыпающаяся с деревьев, устлала дорогу ярким ковром. Улыбка не сходила с уст, хотя радоваться было нечему. Отец набирает команду. Равновесие нарушено. Темные совсем оборзели, сволочи. Деревенька на самом краю страны, вырезана под чистую. А это, между прочим, нарушает договор.
  Много лет назад уже была великая битва между силами Тьмы и Света. Папенька рассказывал. Когда он учился в приходской школе, у них был отдельный предмет с длинным таким названием, которое я сейчас не припомню. Так вот, тогда они не только изучали Великую Битву, но и все тонкости составления договора с темными. По этому договору получалось, что представители тьмы, наделенные силой от Диавола, имели право вербовать людей в свои войска, на добровольной основе. Человеческие жертвы они получали только в случае, если люди сами на то согласились, то есть продали душу Темному, или Диаволу (без применения силы, магии, запугивания и т.д.), либо после пресветлого Суда, на котором решалось: праведную ли жизнь вел человек, али нет. Под темными ходили оборотни, вурдалаки, упыри, даиры, катароны и прочая жуть. На подписании мирного договора было решено, что время темных - ночь, а светлых - день. И вот теперь, такая новость! При свете дня полчище даиров напало на мирную деревеньку!
  И даже после таких новостей, я не могла не радоваться. Почему-то мне кажется, что темные не доведут дело до прямого столкновения. С другой стороны, как они могли напасть среди бела дня, во время светлых?
  Я постаралась отвлечься от тяжких мыслей и сосредоточилась на природе. Когда еще выдастся такой прекрасный денек. Да и папенька всегда говорит: Не лезь, Лина, не в свои дела. Такие проблемы решают мужчины. А отец у меня, ого-го, какой мужчина! Пусть и святой отец! Все бабы за ним бегают. А соседские отцы все сокрушаются, что, дескать, у отца Гавриила паства большая. Знали бы они, что местные кумушки бегают к папеньке на покаяние не грехи замаливать, а в ясные зеленые очи поглядеть. Я поплотнее закуталась в пуховый платок, накинутый на плечи, и поспешила на базар. Нужно прикупить вкусненького к обеду. Я-то маменьку не помню, маленькой еще была, а вот папенька часто о ней рассказывает. Говорит, что я на нее похожа. После ее смерти, кроме меня, некому отца порадовать. Женское население не в счет! Готовить-то я умела, да только не шибко любила.
  - Д"Эрлина, - окликнули меня. Я даже не стала оборачиваться. Это Сиастэй, моя подруга детства, тоже, небось, на базар за кислой капустой бежит.
  - Здравствуй, - поздоровалась я с запыхавшейся русой девушкой, когда та поравнялась со мной.
  - Слышала, а Конан-то твой в отряд записался, - выдала она последнюю новость.
  - Никакой он не мой! - рассердилась я, заправляя выбившуюся темно-каштановую прядь за ухо, - В какой-такой отряд?
  - Тю, так ты чаво, ни чаво не заешь штоль? - удивилась подруга, - Вчера было собрание в церкви?
  - Ну, было, - подтвердила я.
  - Так вот то-то и оно, што было. На том собрании Конан-то и вызвался. Дескать, говорит, что он чегой-то там придумал, от чего всем темным придет большой кирдык, если вдруг линия проявляться начнет. Вот так-то.
  - Неужто все так плохо? - растерялась я.
  - Конечно, плохо. А-то сама не понимаешь! Деревню того, вырезали? Вырезали! Кто? Темные? Темные. Говорят, на собрании папенька твой поделился новостью, что на западной окраине Гитана, где еще бумажку енту с договором подписывали, линия проявляться начала. Вроде как один край токмо и можно чё исправить. Да токмо енто не к добру, Лина. - Выговорилась Сиастэй. Щеки ее горели румянцем. А как еще. Выдала самую горячую сплетню и рада. Надо с папой поговорить. Ой, не нравится мне все это, ох, как не нравится. И почему он про линию мне ничего не сказал? Да еще и Конан этот, лезет как всегда поперед батьки в пекло!
  Сиастэй говорила и говорила о чем-то, но я уже не слушала. Мы шли по проторенной дорожке прямиком к базару, здоровались направо и налево со всеми встречными.
  - А ты зачем на базар? - решила поинтересоваться подруга.
  - Да, не знаю, вобщем-то. Не решила пока. Хочется чем-нибудь папеньку порадовать. А ты?
  - Щей наварганить решила. За кислой капустой бегу. Но, шобы скучно не было, могу с тобой прогуляться.
  Мы с Сиастэй наученные за долгие годы прогулками по местному базару, вклинились в гудящую толпу покупателей и продавцов.
  - Кому платки теплые, пуховые, с лунного света сотканные Литанскими мастерами, - неслось с одной стороны.
  - Подходи-налетай, всю морковь раскупай! Морковка чудесная, для зубов полезная! - горланила тетка Бирея. Причем орала она так, что мы с Сиастэй постарались поскорее ретироваться в другую сторону, чтобы не оглохнуть. И не дай Бог, Бирея разглядит в нас покупателей. Без мешка морковки точно не уйдешь. А на кой она мне?
  - Свёкла!
  - Брюква!
  - Брага лечебная! - неслось с разных сторон.
  - Гребешки, расчески, ленточки для волосьев!
  В конце ряда с лотками притаилась баба Дуня, специалист по квашеной капусте. Сиастэй направилась к ней, а я решила вернуться и посмотреть поближе на знаменитые Литанские платки. Девушка я, али нет?
  Я подошла вовремя. Основная часть любителей потрогать, примерить, пощупать заморское чудо, рассосалась по базару. Так что я беспрепятственно прошествовала к лотку и замерла в восхищении. Прекрасные, изысканные платки из тончайшей ткани, словно действительно сотканные из лунного света, мягко льнули к рукам. Выхватив взглядом из разноцветной кучи лоскуточков изумрудно-зеленый, я осторожно вытянула его за краешек. Переливающийся на свету, вышитый по краю лазоревыми шелковыми нитками, платочек обречен был стать моей любовью. Окончательной и бесповоротной.
  - Выбрала? - раздался голос над самым ухом.
  - Конан! - взвыла я, разворачиваясь к нему, - Нельзя же так пугать! Я ж так заикой до конца жизни останусь!
  Молодой человек с усмешкой смотрел в мои глаза и улыбался.
  - Прошу прощения, - с улыбкой произнес он, - Какой платочек тебе понравился?
  - Никакой, - ответила я, спрятав находку за спину.
  - Совсем-совсем никакой? - поинтересовался наглец и вытянул из-за моей спины изумрудно-зеленый платочек.
  - Это я так. Просто потрогать решила.
  - Уважаемый, - обратился Конан к продавцу. - Сколько стоит кусочек счастья для этой милой барышни?
  Продавец назвал цену, и я навсегда попрощалась с надеждой, обрести мечту в собственное пользование. Таких денег мне и за год не насобирать, а если и накоплю - жалко будет тратить.
  - Покупаю, - ответил Конан и я помертвела еще больше.
  - Не хочу! - уперлась я. Конан никогда и ничего не делает просто так. С малого он меня задевал и обижал, а все соседские ребята дразнили нас женихом и невестой.
  - Почему? - поднял брови парень.
  - Я не смогу тебе отдать деньги, опустив голову, пробормотала я.
  - А я разве прошу их мне отдавать? Д"Эрлина - это подарок, - Конан отдал продавцу деньги и протянул платочек мне.
  - И с чего это ты такой добрый, - прищурилась я.
  - Хочется перед смертью сделать кому-нибудь приятное, - огрызнулся черноволосый парень, сунул мне в руки изумрудно-зеленый платок и затерялся в толпе.
  - Ой, какая прелесть! - восхитилась Сиастэй, заглядывая через левое плечо, - Кто ж енто тебе подарочек преподнес?
  - Конан, - ошарашено ответила я.
  - А говоришь што не твой! - я глянула на подругу так, что она подавилась следующей репликой. Скупались мы молча. Я сложила покупки в плетеную корзинку, прихваченную из дома, а платок повязала на шею. Мы шли от базара в тишине. Сиастэй до сих пор дулась на меня. Я уже было собралась попросить прощения, как услышала крик. Меня звали. Из-за пригорка показался встрепанный Кузьмай.
  - Лина, там... там... там... - орал он не своим голосом, - там твой отец, прости Господи, совсем мертвый на алтаре лежит.
  Корзинка выскользнула из руки, продукты покатились по земле, а я со всех ног побежала к церкви, подобрав юбки. Это не может быть правдой!
  
   Алина.
  
  Я проснулась с бешено колотящимся сердцем, которое норовило выскочить из груди, минуя ребра. Что-то вырвало меня из лап Морфея. Я лежала, не шелохнувшись, боясь повернуть голову. В моей квартире явно кто-то был. Я физически ощущала чужое присутствие...
  
   Глава 2.
   Кто ходит в гости по утрам... или лиха беда начало.
  
   И ты забудешь мой последний взгляд,
  Но через сотни лет должна узнать мой голос.
  "Сплин", Невский проспект.
  
  - Ром, иди сюда! Я такое раскопал - ты не поверишь! - Молодой русоволосый человек оторвался от изучения информации на плоском мониторе компьютера и крутанулся на специальном кресле, - Невероятно! Вот это подфартило! - паренек взъерошил волосы на затылке и запрокинул голову.
  Дверь в офисное помещение, оббитое белыми пластиковыми панелями, открылась, и на пороге возник темноволосый Роман.
  - Ты чего такой бледный? Словно в одиночку гонял сотню упырей и собственноручно всаживал осиновый кол каждому в гниющее сердце, - хохотнул паренек, обращаясь к пришедшему.
  - А то ты не знаешь, - устало ответил Рома, усаживаясь на стул рядом с юмористом Колей.
  - Святой отец не справляется? - участливо протянул компьютерный гений, - Демон настолько сильный?
  - Да никакой он, - отмахнулся Роман, - там больше спеси и амбиций. Первое, максимум, второе задание. Но ведь держится, собака!
  - А изгнать? - почесал маковку Николай, - Вроде бы он у нас не первый...
  - Этот идиот добровольно отдал ему свое тело! - рявкнул Рома, потирая красные от недосыпа глаза, - Зачем ты меня звал? Не о демоне же разговаривать. Сам бы пришел, помог бы чем.
  Темноволосый зевнул, показывая ровные белые зубы.
  - Да знаешь, я тут кое-где полазил, кое-что откопал, думаю, тебе будет интересно. - Коля щелкнул мышкой по потухшему экрану монитора. - Тебе не показалось знакомым лицо девушки, которую вчера чуть не съели?
  - Коля, - устало протянул Роман, - у нас таких вот, как она, "девушек" на день по три штуки. И что ты предлагаешь? Рыться в грязном белье каждой из них?
  - А почему бы и нет? - резонно заметил приятель.
  - Разговор короткий - гипноз, лечение, доставка домой... Все! Мы сейчас не в том положении, чтоб растрачиваться еще на что-то. Если мы будем подробнейшим образом изучать личную жизнь каждого из пострадавших, то у нас не хватит времени на то, чтоб еще кого-нибудь остановить и спасти. А если мы перестанем успевать - сам знаешь, что начнется. Штаб у нас немаленький, но рабочих рук катастрофически не хватает. Они наступают, Коль, ты понимаешь это или нет? А ты в это время копаешься в чужой личной жизни, отыскиваешь спрятанные скелеты, в то время как... - Роман запнулся и выдал последний аргумент: - И вообще, мы не имеем на это права!
  Николай скептически смотрел на старинного приятеля и напарника, приподняв бровь. Он откровенно скучал, зевал, прикрывая рот ладонью, постукивал кончиком карандаша по столешнице компьютерного стола. На очередном витке эмоционального Ромкиного монолога, терпение Николая лопнуло. Он кинул карандаш и перебил друга:
  - Я хочу напомнить тебе, Ром, что твоя проповедь направлена не в то русло. Я - нейтралитет, помнишь об этом? И то, что в данный момент я из последних сил стараюсь тебе и всей этой конторе помочь, должно цениться по достоинству. По договору, который я подписывал, я имею право пользоваться всеми доступными способами, действуя во благо свету. Повторяю, всеми доступными. Твой кодекс на меня не распространяется. И, между прочим, за то время, что ты безбожно орал на меня, прошу заметить - ни за что, ты мог спокойно просмотреть информацию, которую я нарыл и не открывать лишний раз рот. Дует.
  Роман исподлобья глядел на друга. Коля встал со своего места, предлагая другу более удобный вариант для работы.
  - А я пойду перекурю пока, - изрек он, покидая рабочий кабинет.
  - Хорош губить свое здоровье! - кинул вдогонку Роман.
  - Читай-читай, не отвлекайся, - усмехнулся русоволосый паренек, плотно закрывая двери.
  Покурив, вдоволь надышавшись свежим осенним воздухом, совершив пару кругов вокруг здания, в котором располагался офис, Николай размеренно, не спеша, направился на рабочее место. Предпочтя лифту лестницу, Коля поднялся на седьмой этаж и остановился у двери в свой кабинет. "Пусть Ромка поостынет, - рассуждал он, - А не то опять начнется лекция о примерном поведении, разрешенных и нежелательных методах работы, взывание к совести..." Роман не просто умел, но и любил, читать нотации на эти темы. Он светлый, поэтому с неодобрением относится к методам работы Николая. Но, выбирать не приходится, поэтому Роман поорет, поорет, и на том же месте сядет. Самое интересное, что именно для повышения работоспособности отдела, Николая и еще нескольких нейтралов и взяли на работу.
  Русоволосый внутренне приготовился к привычной взбучке и рывком распахнул дверь, тут же за нее спрятавшись.
  - Заходи, Николаша, не бойся, - слишком вежливо проговорил Роман.
  - Не-а, - Николай не спешил покидать оборонные позиции.
  - Бить не буду, - заверил Роман, не отрываясь от изучения досье Алины Светиной.
  - Конечно, не будешь, - согласился Николай, высовывая кончик носа из-за двери и тут же прячась обратно. Запущенный Ромой карандаш со стуком попал в дверь в непосредственной близости от Николая. - Это не в твоих правилах, - продолжал Николай переговоры, - Ты меня морально запилишь. Хуже жены, ей богу. А мама все спрашивает: Коленька, и чего ты не женишься? А на фига мне жениться, если у меня на работе ты есть? Экстрима и так выше крыши.
  - Заходи, клоун. И двери закрывай.
  Ничего в голосе Романа не предвещало беды, поэтому Коля решил рискнуть здоровьем. Парень на цыпочках подобрался к "тирану", "диктатору" и "узурпатору" местного розлива, построил для проформы рожицы за спиной напарника. Реакции не последовало. Николай скис и стал ждать бурю в стакане воды.
  Молчание затянулось. Николай скучал. Даже позволил себе зевнуть пару раз. Тихий задумчивый Роман настораживал, но... Николаша уже всерьез стал задуваться над тем, что, видимо, он оказался прав. Сведения о Светиной оказались очень даже любопытными, а, следовательно, взбучки не будет. Тем более, что у него есть еще пара козырей в рукаве. Вернее, один, но какой!
  Мечтам молодого человека не суждено было сбыться. Роман резко развернулся на крутящемся стуле и оказался лицом к расслабившемуся Коле.
  - Значит так, - гневно начал он, а Коленька приготовился изображать "искреннее раскаяние". Старая игра. - Ты ослушался моего прямого приказа и сделал фотографии с последнего места преступления, так?
  - Угу, - Коля смиренно опустил глазки в пол, лишь бы не разоржаться в голос.
  - Взломал базу данных МВД, так?
  - Давно уже, и не только их базу... Я всех потерпевших проверял. Только ничего интересного не попадалось, - решил похвастаться парень, но вовремя прикусил язык. Как говорят: "Не буди лихо, пока оно тихо".
  - Ану колись, что у тебя еще заготовлено... - Роман выжидательно уставился на молодого напарника.
  - Орать будешь? - обреченно вздохнул Коля.
  - Буду, конечно, - согласился старший товарищ.
  - Пока ты укладывал нашу потерпевшую в кровать, я немного полазил в ее компьютере и кое-что скинул на переносной винд. Я хотел проверить на самом деле ее контакты, как и где она познакомилась с нашим субъектом. А получилось, что захватил и это... - Коля сделал предупредительный жест рукой, призывая наливающегося краской Романа помолчать, - Документы. Типа, дневники. Ты читал в досье, что в возрасте семнадцати лет девушка посещала психолога, по совету тети? Не мне тебе рассказывать, что в то время, в прочем, как и сейчас, походы к психологам и психотерапевтам в России не особо были распространены. Во всяком случае, не у обычного населения. Причину их беспокойства и обращения к специалистам, так сказать, я нашел в ее записях. И... - Коля замялся и сел рядом с Романом, - Она во сне говорила. Помнишь, ты еще сам удивился, что она необычно реагирует на гипноз... Я знаю, что ты мне сейчас скажешь, но, мне кажется, что ее нельзя оставлять одну. Тем более, я сомневаюсь, что она забыла вчерашний инцидент... Короче, читай сам... - Николай щелкнул, открывая еще одну папку на мониторе, и предоставил Роману пищу для размышлений.
  - Ни х... - донеслось до Николая через десять минут.
  - Не матерись. Тебе нельзя, - одернул парень друга. - Что ты думаешь по этому поводу?
  Роман молчал, раскладывая по полочкам полученную информацию.
  - Первый раз за все время, я готов вынести тебе благодарность за проявленную инициативу... - с трудом проговорил он.
  - Ты думаешь о том же, о чем и я? - Коля внимательно изучал задумчивое лицо старшего приятеля.
  - Я не уверен, - вздохнул Роман, - Но, в любом случае, за ней охотятся. Она нужна темным. Зачем? Нам еще предстоит в этом разобраться. Толи они хотят склонить ее на свою сторону...
  - Такими методами? Нет, Рома, я думаю, ее хотят устранить. И если не получится свести ее с ума, то ее убьют. Вчерашний демон - только первый звоночек.
  - Собирайся, - выдохнул Роман.
  - С ума сошел? Четыре часа утра! Я, между прочим, спать хочу. Да и к ней лучше поехать через пару часиков. Лучший вариант часов в семь утра. И надо обдумать еще, как? А то убьет, приняв за галлюцинации, - зачастил Николай.
  - Пьем кофе и в седьмой отсек, - отрезал Роман, поднимаясь из-за стола.
  - Зачем?
  - На допрос. Думаю, Отец Георгий, не будет против.
  
   Алина.
  
  Я проснулась с бешено колотящимся сердцем, которое норовило выскочить из груди, минуя ребра. Что-то вырвало меня из лап Морфея. Я лежала, не шелохнувшись, боясь повернуть голову. В моей квартире явно кто-то был. Я физически ощущала чужое присутствие... страх, словно лед, сковал тело. Едва различимые шаги, прозвучали у кровати. Постель прогнулась под весом невидимого тела. Капец, скоро я стану совсем седая...
  - Не бойся, - тихо прошелестело в тишине, - Я не причиню тебе вреда. Мне нравится смотреть, как ты спишь...
  - К-кто ты? - заикаясь, прошептала я, все еще не в силах шелохнуться, - Привидение?
  - Нет, малышка, я не привидение, - усмехнулся посетитель. Его голос казался подозрительно знакомым, но я точно знала, что его обладателя в этой жизни еще не встречала.
  В комнате было темно, рассвет даже и не думал заниматься. Голова болела нещадно. И, как ни странно, хотелось спать. Даже, если придется возвращаться в кошмар Д"Эрлины. Теперь и в чужой жизни не спрячешься от смерти...
  - А кто тогда? И почему я тебя не вижу?
  - Кто я, тебе знать еще рано. А не видишь ты меня потому, что еще не вспомнила.
  - Я тебя знала? - удивилась я.
  - Главное, что я тебя помню, малышка... - этот голос странным образом успокаивал меня, словно руки матери, качающие младенца. Страх и паника мягко отступили, не оставив следа.
  Я задумалась. Вопросов больше не было, говорить не о чем. Мысли сами собой вернулись к событиям этой ночи, которая, кстати говоря, еще не закончилась. Я, не обращая внимания на "посетителя", зарылась с головой под одеяло, проверяя свое тело на наличие шрамов. Естественно, никаких следов не осталось. Я вылезла из-под самодельного укрытия и прикрыла глаза. Господи Боже, ну дай же мне хоть один ответ на мои вопросы! Что же это происходит такое? За что мне все это? Может, действительно в психушку обратиться?
  - Ты не сумасшедшая, - прошелестел голос, о котором я даже успела позабыть. - Ты видишь много больше, чем другие. Большие знания - большая тяжесть.
  - А если то, что я вижу - плод моего больного воображения? Что, если я не знаю, где я живу на самом деле и зачем я живу? Что, если ты тоже всего лишь игра воображения и я в данный момент просто напросто беседую сама с собой? - мой "собеседник" еле слышно рассмеялся. По-доброму, так, как смеются родители над очередным "почему?" или открытием маленького ребенка.
  - Разберешься, малышка. Ты во всем разберешься. Не прячься. Как только ты вспомнишь - все станет на свои места... - голос затих и растворился в пустоте комнаты. А я осталась в еще большей растерянности, чем до этого. Голова гудела и раскалывалась, глаза чесались, но сон убежал. В данный момент, я бы с удовольствием побежала бы собственноручно искать старика Морфея и уговаривала бы его, стоя на коленях - дать мне возможность поспать. Но... ничего не выходило. Стрелки на часах показывали три сорок пять утра. М-да...
  Я вылезла из кровати, отыскала в шкафу старый бабушкин плед, замоталась в него по уши и уселась в кресло-качалку у окна. Все ужасы прошлых лет и непосредственно этой ночи отошли на задний план. Мне казалось, что я нахожусь в вакуумной упаковке. Все проблемы - снаружи, а я здесь - в домике. И невидимый ангел-хранитель стоит на страже моего покоя. Смешно, правда? Я давным-давно не верю в сказки. Во всяком случае, в добрые. Но невидимый гость успокоил меня, словно я выпила целое ведро успокоительного. Мне стало так хорошо и уютно... А об остальном думать не хотелось. Сегодня ночью я в первый раз в жизни действовала по принципу Скарлетт О"Хара - "Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра". Мерное раскачивание кресла расслабляло, плед грел, словно руки любимого...
  Меня так грели только одни руки, жаль, что я не помню, кому они принадлежат... Но воспоминание о том, кого я когда-то любила (странное воспоминание, не правда ли?) неизменно наполняло меня теплом и ... счастьем...
  Кто же ты?.. Где же ты?..
  И я уснула. В первый раз в своей жизни я видела настоящий сон... Хотя, кто разберет на самом деле, где реальность, а где только сон?..
&
   Меня окутало сладким и таким не привычным ощущением спокойствия и удовлетворения, как будто все идет, как надо и вот оно - мое место в этом мире на грани сна и яви. И больше ничего не нужно, все что должно было быть совершено уже сделано. Рядом со мной человек - родной и любимый. Это чувство не просто объяснить. У меня не перехватывало дыхание от его присутствия, не стучало бешено сердце, не закладывало уши. Он просто был рядом и я чувствовала, что дышу им, живу им, растворяюсь в нем и чувствую себя, как никогда целой... Нега и блаженство от ощущения, что ОН, именно Он, рядом. Кто же ты, мой далекий и не известный любимый? Где же ты? И почему я до сих пор ищу тебя. Когда меня отпустит в суровую, гнетущую душу и жующую стальными зубами сердце, реальность я, конечно, буду корить себя за то, что испытывала это. Корить себя за то, что человек, который был мне дорог и из-за этого погиб - Игорь, - никогда не вызывал во мне подобных чувств и эмоций. Он был удобным, домашним, хорошим, надежным... И, возможно, я любила его по-своему, но никогда рядом с Игорем я не испытывала той полноты чувств, что испытываю сейчас.
  Где-то в глубине души, я знала, что должна вспомнить его - другого. Того, кто сейчас сидит рядом и незримо поддерживает, успокаивает, любит. Я повернула голову, чтобы разглядеть своего союзника и... опять ничего. Я видела его черты сквозь туман, невесомую дымку, я глядела на него во все глаза. И видела губы, нос, глаза, волосы, но... не могла запомнить и связать воедино, сложить в одну картинку. Чувствовала, что знаю его, но не могу вспомнить.
  - Я знаю тебя, - шепчу ему, а он улыбается, отчего меня наполняет теплота, словно солнце вышло из-за туч, и согревает своими лучами околевшую за зиму землю.
  - Не сейчас, - отвечает он, - Рано еще. Ты не готова. Ты еще не знаешь. Я и так украл тебя у себя самой ради этих нескольких минут счастья. Я надеюсь, что смогу тебе помочь, поддержать, я не хочу, чтоб ты сломалась, но и сделать ничего не могу. Запрет...
  Голос его таял, доносясь, словно через стеклянную перегородку. В ушах зазвенело и я... открыла глаза.
  За окном занялся рассвет, робко окрашивая восточную сторону неба в розовые тона. Не желая потерять то волшебное ощущение, которое вот-вот должно было пропасть, я поднялась с кресла и вошла в спальню, переделанную в мастерскую.
  Краски не подойдут. Я растеряю все те воспоминания, которых и так слишком мало. Я сняла тряпку закрывающую холст, и, вооружившись мягким карандашом, осторожно сделала наброски глаз. Овал лица уже был нарисован. Давно. По черточке, по маленькому штриху я вспоминала того, кто мне безумно дорог. Безумие? Да. Сумасшествие? Да. Так я же и не утверждаю, что я нормальная. Меня трудно назвать обычной...
  Я с остервенением работала карандашом и ластиком, делая наброски и безжалостно удаляя их. Не то, все совсем не то... В голове продолжал звучать ЕГО голос, но постепенно, с той же скоростью, что и наступал рассвет, интонация бледнела, тембр менялся... и, в конце концов, я потеряла ощущение реальности того, что со мной произошло. Я опять задумалась: А было ли это на самом деле?
  Я опустила карандаш. С холста на меня смотрели прекрасные глаза мужчины, но я уже не могла точно сказать - Его ли это глаза... Карандаш выскользнул из руки и со стуком поскакал по не застеленному ковром полу. Я закрыла тряпицей холст и вышла из мастерской, не оглядываясь, дабы не порвать изображение и не выкинуть, скомкав от досады.
  
  Творческий наплыв и радость этого ощущения ушли безвозвратно. Уступили место панике, самокопанию и неуверенности. Я прошла на кухню, решив, что все-таки нужно позавтракать, своей диетой под названием "не хочу ни есть, ни пить, ни жить" я уже довела себя почти до прозрачности. Пока чайник на плите до ходил до кондиции, я решилась-таки заглянуть в ванную. После вчерашней ночи, которая казалась страшным и нелепым сном, я чувствовала себя грязной. Воспоминания, к слову сказать, не были яркими. Смутное ощущение гадливлости и ужаса. Разрозненные картинки происходящих событий. Отчетливое понимание, что все это было на самом деле. И тупое онемение. Верить в это совсем не хотелось, но я то знаю, какие мне снятся сны...
  Тщательный осмотр тела привел меня в еще большее недоумение. Никаких следов не было. Ни шрама, ни царапины. Из зеркала на меня смотрела та же самая худющая, даже можно сказать сухая, девушка, среднего роста, с густыми каштановыми волосами и тускло-серыми глазами. Да, с зеркалом у меня особые отношения. Во сне я очень даже люблю свое отражение. Мы с Д'Эрлиной не очень-то и отличаемся. Только формы у нее поаппетитнее, да в глазах блеск и задор... Был. Раньше. После сегодняшнего сна, я еще пуще прежнего боюсь туда возвращаться. Ее боль - моя боль, а моя боль - только моя... и разбираться в том, где реальность, а где нет, уже нет сил... Я стряхнула оцепенение и отмахнулась от привычного потока мысли. Хватит. С такими темпами я точно попаду в дурку и тогда точно ничего не узнаю. Ночной гость утверждал, что я должна пройти свой путь, следовательно, раз других советчиков нет, будем жить дальше. Если не убьют...
  Я залезла под душ, включив горячую воду. Успокоилась я только когда кожа от покраснела от дуэта жесткой мочалки и горячей воды и я стала похожа на вареного рака. завернувшись в мягкое махровое полотенце, я прошлепала на кухню. Сегодняшнее утро не походило на все остальные хотя бы потому, что в первый раз за несколько лет я решила отказаться от утренней чашки кофе в пользу чая с бутербродами. Несмотря на то, что чай с сигаретой не так хорошо сочетаются, как кофеин. Позавтракав и с удовольствием подтянув к себе пепельницу, я уж было расслабилась во все, решив, что моя голова слишком маленькая для того, чтоб постоянно думать о том, что со мной происходит, но тут в дверь постучали.
  Первым порывом была совершенно нормальная реакция - открыть дверь. ее сменил вполне понятный страх - а если там Ванечка?! я покрылась гусиной кожей и даже перестала курить, оставив сигарету печально тлеть в пепельнице, не хотелось воспроизводить каких-либо звуков. Даже дышать старалась через раз. Кто ко мне может придти? Заказ еще не готов. Подруг у меня нет. За квартиру уплачено. Может быть вчерашние спасители. Ведь я даже и не удосужилась подумать о том, как я попала домой...
  Стучать перестали. Я посидела минут пять в том же оцепенении и успокоилась. Ушли.
  Я поднялась из-за стола и на цыпочках дошла до плиты, чтоб налить себе кофе. Чаем я не напилась. Шорох за спиной, застал меня врасплох. Я дернулась, неловко вывернув руку с чайником, и в тот же миг заскакала по кухне, как угорелая, разразившись отборной руганью. Едва ноги себе не ошпарила.
  - Девушка, ну зачем же так не осторожно, а? - раздался голос за спиной.
  Я оцепенела, боясь шевельнуться, вцепившись в край полотенца, которое не удосужилась сменить на что-то более приличное, как в спасительную соломинку, я сделала усилие над окоченевшим от страха телом и повернула голову. В дверном проеме кухни стояли двое смутно знакомых мне людей.
  - поговорим? - спросил темноволосый мужчина лет сорока. Оба гостя в одинаковых кожаных куртках и темных брюках, даже не удосужились разуться. Они улыбались мне в "тридцать два зуба", выражая крайнюю благожелательность, от которой мурашки стройным маршем шествовали по коже.
  - А-ага, - выдавила я, понимая, что стою в странной позе, задом к посетителям, а полотенце, отнюдь не широкое.
  - Ты только не бойся, - вступил в разговор второй молодой человек, на вид мой ровесник, русоволосый и светлоглазый, - Мы не галюны.
  - Это обнадеживает, - ответила я, разгибаясь и поворачиваясь к посетителям передом, - А как вы попали сюда? - решилась я задать вопиющий вопрос. Дверь у меня двойная, железная, запертая на четыре замка, по два на каждой.
  - Так же, как и вчера к твоему приятелю, - ответил темноволосый мужчина и я решила не испытывать дальше судьбу вопросами. Продолжая глядеть на мужчин, как Ленин на буржуазию, я бочком протиснулась в коридор и опрометью бросилась в спальню. В голове было пусто, как в космосе после уборки.
  - Я ж говорил, мы ее напугаем, а она и так сомневается в собственном рассудке, - протянул Роман.
  - А у нас был другой выход? - Коленька решил, что стоять в дверях неприлично, поэтому разулся и прошел в зал, усевшись на маленький раскладной диванчик.
  - Алиночка, только вы там недолго, - крикнул он мне, - у нас к вам важный разговор. Мы надеемся, что сможем сотрудничать. Вы поможете нам, а мы, соответственно, вам.
  Не особо раздумывая над одеянием, в коем предстану перед гостями, я натянула джинсы и майку, волосы собирать не стала - еще не высохли. Ситуация прямо скажем - идиотская. Подобное самоуправство мне совсем не нравилось. Помогать им мне тоже не хотелось, еще одни похороны живо предстали перед глазами, словно вопрос о скорой смерти моих посетителей был решен, а остальное дело техники и времени. Так что вышла я к мужчинам в весьма и весьма растрепанных чувствах. Остановившись в дверном проеме, я выжидательно уставилась на пришедших. Ни один из них не смутился. И даже не подумал отвести взгляд. Прошло минут пять, а мы продолжали буравить друг друга взглядами. Безрезультатно.
  - Так чем обязана? - я облокотилась о стену и сложила руки под грудью. Вся такая из себя грозная и недовольная. В принципе, это утверждение совсем не далеко от истины.
  - Алина, - начал тот, что постарше. Темноволосый, симпатичный мужчина лет сорока. С карими теплыми глазами, - Мы не представились. Меня зовут Роман, а это мой напарник - Николай, - Николаша озорно кивнул и улыбнулся. М-дя.
  - Очень приятно. Так чем обязана? - повторила я вопрос, мечтая о том, чтоб незваные и тем более нежданные гости поскорее убрались из моей квартиры. Но я ждала... Ждала ответов, и в тайне надеялась на то, что эти люди помогут мне разобраться в таинственном исчезновении родителей и череде смертей близких и знакомых...
  - Алин, - продолжил темноволосый Роман. Он явно главный в этом "дуэте". - Для начала я хотел поговорить о том, что произошло вчера. Что вы помните из вчерашних событий?
  - Все, - пожала я плечами, - смутно, правда, но все. А как вы узнали, где я живу?
  - Твой дружок за тобой следил, - влез в разговор Николаша, за что и получил два гневных взгляда: мой и Романа.
  - Понятно, - ответила я. Ожидание начало надоедать и я уже всерьез раздумывала, а не отправить ли мне этих "друзей" погулять по просторам нашего славного города, желательно, чтоб дорогу ко мне они забыли напрочь. Но Роман решил перейти к сути разговора.
  - Алина, мы знаем о вас. О вашем горе. О погибших... - Я удивленно приподняла бровь, но перебивать не стала. Он сумел меня заинтересовать. Хотя, в новостях обо мне тоже много говорили. - Изучив все обстоятельства Вашего дела, мы пришли к неутешительным выводам.
  - Боже, как интересно, - издевательски протянула я, усевшись на кресло возле компьютера. Закинув ногу на ногу, я обхватила руками, сцепленными в замок, колено и подалась вперед. Я вся - внимание. Интересно, они тоже пришли к вводу, что я всех убила? И что они мне хотят предложить? Сдаться с поличным?
  - Скажите Алина, вы верите в Бога? - продолжил Роман, а я едва не поперхнулась собственной слюной. А это тут причем?
  - Допустим, верю, - ответила я, совершенно сбитая с толку.
  - Так допустим или верите? - не отставал Рома.
  - Ближе к делу, Роман. Я сомневаюсь, что вы пришли обсуждать мои религиозные предпочтения. Причем тут гибель близких мне людей и вера? - вспылила я.
  - На вас вчера напал одержимый. Судя по всем признакам, включая гибель других людей и исчезновение ваших родителей, - это дело рук темных. Вы нужны им Алина. И я пришел поговорить с вами для того, чтоб убедить вас оказать нам услугу. Думаю, это будет сотрудничество на взаимовыгодных условиях.
  Я слушала Романа и чувствовала себя блондинкой, которой пытаются навешать на уши, как можно больше лапши. Какие темные? Кто они такие? Да что тут происходит, в самом деле... Заплутав в собственных мыслях, я пропустила большую часть Роминого монолога. Очнулась я на фразе:
  - Думаю, что мы сработаемся. Мы помогаем вам сохранить жизнь. А вы на некоторое время побудете приманкой, для следующих попыток.
  - А в чем выгода-то? - поинтересовалась я. - Пока личной выгоды от сотрудничества я не наблюдаю. Я поняла, что ваша работа заключается в том, чтоб защищать таких, как я от нападения подобных "Ванечек"... Вы в любом случае обязаны ее делать. Вне зависимости от того, соглашусь я вам помогать или нет. - Я развела руками и продолжила. - Если я откажусь, и скажем, к примеру, на меня нападет какая-нибудь пакость дня через три, что вы будете делать? Грозить пальцем: "У, какая Светина нехорошая, не будем ее спасать, она отказалась быть наживкой"? Так получается?
  Меня искренне позабавило недоуменное выражение лиц моих гостей. И я даже улыбнулась. - И?.. - решив ускорить мысленный процесс "спасителей человечества", спросила я.
  Ответом мне было молчание. Обоюдное. Николаша смотрел на меня, как на врага народа. Роман задумчиво потирал подбородок. А я... А что я? Как будто мне есть, что терять.
  - Значит так, дорогие, - молчание, конечно, знак согласия, но не в этом случае, - Или вы мне рассказываете все начистоту. Без проповедей и вопросов о вере. Или оставим все, как есть. Для того чтоб согласится на ваше предложение, я должна знать, что и зачем я буду делать. Мне важно знать ваши конечные цели и то, что я получу взамен. Если бы я не была вам нужна - вы бы не пришли. Да и для согласия мне нужен более веский довод. Трудно, знаете ли, постоянно хоронить. И вам я подобной участи не желаю, - Закончила я рассуждать вслух.
  - И откуда такие умные берутся? - недовольно процедил Николай.
  - Не мне вам, Николай, рассказывать, откуда дети берутся, - усмехнулась я, - Вы и сами все прекрасно знаете. А еще вы... просто не умеете врать.
  - Хорошо, - вздохнул Роман и поднялся с дивана. Мужчина подошел к окну и слегка приоткрыл плотную занавеску, спасающую от шума и суеты города за окном, - Я расскажу тебе все, что знаю. Ты действительно нужна нам. Правда, я пока не знаю, зачем. Но... у тебя есть дар, который важен для нас, равно как и для темных и что-то мне подсказывает, что мы должны перетащить тебя на нашу сторону. Иначе мы проиграем. А тебя либо убьют, либо...
  - В любом случае тебе не позавидуешь, - закончил вездесущий Николаша.
  - Мне и на сегодняшний момент трудно позавидовать, - парировала я, не решаясь вдаваться в дебри выданной информации.
  - Можно кофе? - спросил Роман.
  - Незваных гостей редко угощают, но так и быть. Думаю, нам предстоит интересный разговор. Где будем трапезничать?
  Роман обернулся к Николаю, они обменялись взглядами и Коленька ответил за напарника:
  - На кухне. Там будет удобнее установить защиту от прослушивания. А то здесь я уже из сил выбился ее налаживать.
  - Сколько? - повел бровью Роман.
  - Постоянно, только успевай дыры латать.
  - Значит, все еще хуже, чем я предполагал.
  
  Роман ушел примерно через час, оставив меня и Николая. Я должна была все обдумать. Стоит ли овчинка выделки? Определенно стоит. Во-первых, мне предложили работу. С хорошей оплатой. Это не может не радовать. От материального вознаграждения я отказалась. Дороже всего для меня было предложение, которого я все-таки дождалась. Я помогаю Роману и их конторе. А они в свою очередь помогают мне найти того, кто стоит за исчезновением моих родителей и гибелью близких. Кое что, о чем поведал Роман, удивило меня. О чем-то я смутно догадывалась... Поначалу, я не совсем поверила в то, что мне рассказывали мужчины. Я долго истерически смеялась и предлагала им разделить одну палату на троих, потом вспомнила, что они мужского пола и лежать мы будем, к сожалению, в разных палатах... Я быстро взяла себя в руки, Роман умеет управлять людьми, когда ему это нужно.
  Он показал мне фотографии и видео тех тварей, которых я с детства считала своими галлюцинациями. О них я рассказывала психологу, к которому меня водила Женечка. И потом долго принимала лекарства. А тетечка доктор списала все на психическое напряжение и боль от утраты... После беседы с Романом и Николаем я поняла, что они знают обо мне больше, чем рассказывают. Возможно, они в курсе снов, которые преследуют меня с детства. Ведь о них я тоже рассказывала психологу. Но... раз уже дело приняло подобный оборот, я ничего не могу с этим поделать.
  Я настолько погрузилась в размышления, что пропустила тот момент, когда грудь сдавило неясной тревогой. Она все нарастала и нарастала, и я запаниковала, не в силах справиться с ощущениями. Я подняла растерянный взгляд на Николая, который сидел за столом напротив меня и с увлечением ковырялся в своем нетбуке. Коля непонимающе уставился на меня, а я не могла произнести и звука, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. В ушах стоял колокольный звон, доносились обрывки фраз, сдавленный хрип, чей-то плач... Надрывный, берущий за душу, стягивающий тугим узлом внутренности. Я озиралась вокруг в надежде отыскать источник дикой какофонии. Перед глазами поплыли темные круги, которые становились все больше и больше, пока угольно-черная тьма не накрыла меня с головой. В последний момент проскользнула шальная мысль... Да быть этого не может!
  
   Д"Эрлина.
  
  Я не могла позволить себе слезы и крепилась из последних сил, стараясь не вспоминать то, каким образом отец отправился на небеса... Я стискивала зубы до скрипа, кусала губы в кровь, сжимала кулаки. Я лично отмыла алтарь от крови отца, не позволив никому даже притронуться к этому месту.
  Сиастей помогала мне во всем. Непривычно молчаливая и незаметная, словно тень, она стала моей поддержкой и опорой. Конан помог оттащить тело в помывочную и сделать все необходимое для того, чтоб отправить отца в последний путь. Без него мы бы не справились, хотя я не хотела, чтоб кто-то прикасался к отцу кроме меня... Конан не слушал мои возражения и не задавал вопросов. Он просто был рядом и делал все, за что только мог ухватиться. Весь Хиот собрался на похороны. Я выполнила последнюю волю отца. На огромную кучу дров и хвороста водрузили деревянные доски на подпорках. На них положили завернутое в белый саван тело отца. Население городка, искренне скорбело вместе со мной. Мы собрались в круг центром которого станет погребальный костер. Конан взял зажженный факел, собираясь начать церемонию. Он посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения. Я, не отрывая взгляда, забрала погребальный факел. Я все сделаю сама. Я должна сделать это.
  Конан все понял без слов. Н отступил в сторону, низко опустив голову, отдавая дань уважения отцу Гавриилу. Моему отцу...
  Хворост занялся быстро. Я стояла и смотрела на костер, в котором горело тело любимого и дорого человека, не в силах сделать шаг назад. Жар неприкрытого пламени палил кожу и сушил, не выплаканные слезы. Люди вокруг перестали существовать. Осталась только я, наедине со своим горем... Погребальный костер вспыхнул до небес, передавая душу бескрайнему синему небу.
  - Покойся с миром, - шепчу, сглатывая ком в горле.
  Кто-то кладет руки мне на плечи и осторожно шаг за шагом отводит от костра. Кто ж такой смелый? ...Конан. Кто же еще. Злость волной поднимается во мне и если бы не... Он разворачивает меня к себе и прижимает головой к своей груди и не дает вывернуться, отказаться от утешения. Я сдаюсь. Соленые слезы бегут по щекам, пропитывают его льняную рубашку.
  - Поплачь, - шепчет он. - Легче станет.
  Ласковые руки гладят по макушке, совсем, как отец успокаивая меня в детстве...
  Жители города, опустив головы, скорбят о покинувшем их духовном наставнике. Кто молча, кто с причитаниями. Звонарь Микитка - блаженный. Которого отец воспитывал. КК собственного сына - забрался на колокольню. Город наполнился тягучим скорбным голосом большого колокола. Первой не выдержала тетка Никифоровна. Она заорала в голос, как последняя кликуша и упала на колени, загребая ладонями мягкую землю вперемежку с прелой листвой. Дед Семен подхватил ее подмышки, заставляя подняться с колен, и увел домой. Женщины - одна за другой - истерили, не скрывая больше своего горя. Мужья, братья, отцы подставляли плечи, грудь, поддерживая и успокаивая, утирая украдкой скупую мужскую слезу.
  Я отошла от Конана и оглядела присутствующих.
  - Отца Гавриила убили потому, что хотели отнять у нас веру, надежду, шанс на спасение, - начала я хриплым "каркающим" голосом, привлекая внимание народа. - Мы должны продолжить дело, которое он начал. После поминального обеда жду всех в церкви. На собрание.
  Я вышла из круга, понимая, что больше не выдержу и позорно сорвусь на крик и истерику. За спиной народ негодующе роптал. "Кто нас поведет? Лидер погиб... Кто возглавит отряд? Еще прах отца не развеяли, душа только-только к небесам устремилась, а она ужо командует! Кто поведет людей в бой? Не уж-то...?"
  Я обернулась и тихо ответила: - Я поведу.
  Мой тихий голос прозвучал громом среди ясного неба. Я повернулась к возмущенному народу спиной и скрылась в Божьей обители. Церковь встретила меня теплом и лаской. Я опустилась на колени перед изображением Сына Божьего и стала молиться. Так истово и яростно, как не молилась ни разу в жизни. Слезы текли по щекам, я не могла дальше сдерживать их. Я просила у того, в кого отец верил и кому служил верой и правдой, сил для свершения задуманного. Я поклялась остановить детей тьмы всеми доступными способами, даже ценой собственной жизни. Я должна остановить их. Отец должен быть спокоен на небесах...
  
  Алина.
  
  Час от часу не легче! Теперь мои сны превратились в видения и настигают среди бала дня. Очнулась я самым пренеприятным способом. Коленька, разочаровавшись в других способах, вылил на меня стакан холодной воды, приводя в чувство. Отфыркиваясь, словно мокрая кошка, я медленно-медленно приходила в себя. Коленька смотрел на меня испуганно и заботливо.
  - Все в порядке, - выдавила я, чувствуя легкую тошноту и головокружение, в надежде успокоить паренька.
  - Точно? - недоверчиво переспросил он.
  - Да, - сражаясь с дурным самочувствием, я кое-как выползла из-за стола и поплелась в спальню, переодеваться. "Только бы Коля не задавал лишних вопросов, - мечтала я".
  За дверью послышался шорох, словно кто-то нерешительно топтался по ту сторону. Я рывком отворила дверь, застав смущенного Колю.
  - Алин, я хотел спросить... - начал он, но его отвлек сигнал мобильного, возвестившего о пришедшем сообщении. Коленька бегло глянул на экран телефона и поменялся в лице.
  - Боюсь, что мне придется тебя оставить, Роман опять вляпался по самые уши, - пробормотал он, направляясь к выходу.
  Э, нет, дорогие, так мы не договаривались
  
  
  
  
  Глава 3.
  
  Мы не ангелы, парень . Нет, мы не ангелы.
  Темные твари и сорваны планки, но
  Если нас спросят, чего мы хотели бы -
  Мы бы взлетели. Мы бы взлетели.
  Мы не ангелы, парень. Нет, мы не ангелы.
  Там на пожаре утратили ранги мы.
  Нету к таким ни любви, ни доверия.
  Люди глядят на наличие перьев.
  Алексей Пономарев "Мы не ангелы, парень".
  
  Спасение утопающих - дело рук самих утопающих или хочешь жить - не суйся в воду.
  
  Алина.
  
  Коленька исчез из квартиры тем же способом, что и появился. Не отвечая ни на один из моих многочисленных вопросов из разряда: Куда? Зачем? Что мне дальше делать? Как себя вести? Когда будете?.. В прихожей паренек накинул кожаную куртку, сунул ноги в ботинки. Я буквально на секунду отвернулась, отвлеченная посторонним шумом на кухне, а когда обратила свой взор на паренька - того и след простыл.
  Сегодняшнее утро било все рекорды по странностям, коих в моей жизни было великое множество, в основном неприятных. Обнаружив на месте Николая пустоту, я прошлепала на кухню и схватилась за сигареты. Нужно срочно получить порцию успокаивающего никотина, занять руки и обдумать положение, в котором я очутилась. В нем были и плюсы и минусы. Первый плюс - я не сумасшедшая. Все странности, которые творились со мной с раннего детства, имеют объяснение. Кроме, разве что снов. Объяснение это прямо скажем - невероятное. Мистическое. Но выбор у меня не велик. Либо принять все это за правду, либо считать, что утром ко мне забегала парочка пациентов местной психиатрической клиники... В это поверить легче. Но как тогда объяснить нападение Ванечки и мое спасение? Только галлюцинациями, но, насколько я знаю, одинаковых глюков у разных людей не бывает.
  Затянувшись в очередной раз, я выпустила из легких сизый дым, и почему-то мне вдруг стало противно от самой себя... Я отогнала постороннее чувство и погрузилась дальше в размышления. С детства я видела больше, чем остальные. Поначалу я рассказывала маме в красках ужасных монстров, которых видела на улице, в очереди в магазин, в подворотне вечером. Мама успокаивала меня и говорила:
  - Доченька, ты пересмотрела страшных фильмов по телевизору и устала. Не переживай, ничего такого на самом деле нет. Иногда свет падает неправильно и кажется, что вместо обычного дяди - страшилка.
  - Мама, мама, - орала я, тыча пальцем в бледного незнакомца с красными щелочками глаз. Он притаился за углом соседнего дома, и мне казалось, что он следит за нами. - Глянь, там дядя. Он бледный и у него красные глаза!
  - Тише, - успокаивала мама. - Не кричи. Видишь, там никого нет. - Мама оборачивалась и внимательно смотрела на дядю, но не видела его.
  - Фантазерка ты у меня, - вздыхала мамочка. - Ну что, будешь помогать мне готовить ужин? Папа сегодня из командировки приезжает, как раз все вместе и поужинаем.
  - Конечно! - я взвизгнула от счастья, и мы поспешили домой, забыв о странном страшном "дяде".
  Позже, когда я стала немного старше, а родители еще не исчезли без следа, я частенько видела его. И не только. В темных углах мне виделись существа симбиозы змей и людей. В подворотнях скрывались вампиры, в тумане прятались привидения... Я перестала рассказывать об этом кому-либо. Я очень боялась, что меня отправят в больницу. Ведь помимо этого меня еще и преследовали цветные сны. Слишком цветные.
  Теперь их сложно назвать таковыми. У Д"Эрлины горе, но я не могла понять, почему мне плохо от этого. Толи от того, что сон был слишком реальным, и я почувствовала себя частью его, толи это действительно моя вторая жизнь, возможно, даже прошлая. А может, история Д"Эрлины поможет мне?..
  Из раздумий меня вывел телефонный звонок. Я очнулась, выкинула в пепельницу давно затухший бычок и направилась в коридор, где располагался стационарный аппарат.
  - Алло, - я подняла трубку слишком поздно. Абонент на другом конце провода предпочел отсоединиться. Мой номер знает только один человек Гаркалов Вадим Петрович. Около двух месяцев назад он связался со мной по Интернету и заказал картину. Я не хотела связываться с этим заказом. Мой конек - фэнтези пейзажи, портреты. Этот заказ не выбивался из общего потока картин, нарисованных мною с целью достать денег на пропитание, ничем, кроме того, что мне нужно было изобразить парочку влюбленных воинов. Он и она. Погибают на битве. Парень распростер на земле, его закололи в неравной схватке, а девушка, склонившаяся над ним, пронзена вражеской стрелой... Своеобразная вариация "Ромео и Джульетты" на фэнтезийный лад.
  Не знаю, что меня насторожило в этой работе. Возможно то, что с большим успехом у меня получаются одинокие герои на фоне ночного неба, или представители разных выдуманных расс... Но, когда заказчик озвучил сумму, которую считает уместной заплатить за заказ, я откинула сомнения и решила попробовать. Зря, потому как два месяца подряд я чахну над этим заказом и никаких эмоций, кроме депрессии, у меня при мысли о холсте не возникает.
  В зале раздался писк браузера. Коленька забыл выключить компьютер после того, как вдоволь поковырялся в моих документах. Я чертыхнулась и понеслась в зал. Блин, теперь мне от Гаркалова не скрыться. Придется показывать ту мазню, которая по недоразумению называется картиной.
  "Здравствуйте. Я по поводу заказа. Во сколько подъехать за шедевром" - гласило сообщение.
  "Никогда, - мрачно подумала я". Но выхода не было. Я и так уже достаточно тяну. Возможно, клиенту понравится. Я скривилась. Вряд ли.
  "Когда вам будет удобно. Есть несколько вопросов, которые нам не мешало бы обсудить".
  Отправила сообщение, не глядя, чтоб не возникло постыдного желания удалить и не отвечать. Конечно, можно было бы отправить снимок холста по электронной почте и не мучиться. Клиент отписался: понравилось или нет. Но Вадим Петрович при первой встрече дал понять, что человек он серьезный и все проблемы решает при личной встрече. Ради этого заказа я поступилась собственными принципами и дала домашний номер телефона.
  "Подъеду через полчаса" - пришло в ответ.
  Я вздохнула. В первый раз, я чувствую себя настолько погано из-за работы. Это ощущение сложно передать. Не то, чтобы я была совсем не довольна работой. Просто при одном взгляде на нее мне хотелось реветь в голос, орать, рвать на себе волосы. Меня охватывала апатия, и я могла просидеть в кресле, не шевелясь, сутки, словно под гипнозом. В голове мелькали обрывки фраз, образы, чувства...
  Я и сейчас опасалась идти в мастерскую и открывать холст, закрытый белой тканью. Лучше уж сразу с клиентом. И, дай Бог, Вадиму Петровичу понравится. Я избавлюсь от странной работы, заодно получив солидный гонорар.
  Ровно через тридцать минут раздался требовательный стук в дверь. Мой заказчик за пару встреч, выпавших на нашу долю, зарекомендовал себя на редкость пунктуальным человеком. Я поплелась к двери, аки на Голгофу, молясь о том, чтоб по ту сторону двери оказался какой-нибудь на диво кровожадный монстр, который меня не убьет, конечно (умирать мне еще рано), но существенно покалечит, избавив от вынужденной встречи. Да-а, похоже, мне все-таки стоит обратиться к врачу...
  Распахнув дверь и удивившись не меньше мужчины, занесшего кулак для очередного удара (обычно я слегка приоткрываю дверь и гляжу в щелочку, кого же принесло), я решила тут же ее закрыть. На пороге стоял не Вадим, а неизвестная мне личность мужской наружности с черными волосами до плеч и ярко-синими глазами. Мужчина, заметив мой маневр, схватился за дверь и потянул на себя, рискуя остаться без пальцев.
  - Я от Вадима Петровича, - постарался внести ясность в ситуацию "гость".
  - Я буду разговаривать только с ним, - отрезала я, пытаясь перетянуть дверь на себя. Почему-то в тот момент меня не посетила гениальная и в тоже время простая мысль - закрыть вторую дверь и пусть себе топчется на пороге.
  - Девушка, вы не сможете этого сделать, потому что Вадим Петрович скончался неделю назад от сердечного приступа, - выдал новую порцию информации мужчина.
  - Как? - удивилась я и отпустила многострадальную дверь. Мужчина не успел во время отпустить створку, поэтому его отнесло назад. Едва не слетев с лестницы, молодой человек затормозил на краю ступеньки и, сохранив равновесие, вернулся на прежнее место боевых действий.
  - Дома. В своей постели, - отдышавшись, ответил посетитель. - Вы меня впустите? Я в курсе, что Вадим Петрович выплатил вам в качестве аванса приличную сумму. Я так же знаю, что он бредил этой картиной, поэтому, я хотел бы, так сказать, выполнить последнюю волю усопшего, и забрать шедевр.
  - Надеюсь, он не собирался установить ее вместо мемориального памятника? - выдала я совершеннейшую глупость, не переставая удивляться своему поведению.
  - Нет. Ей уготовано почетное место в личной галерее.
  Я пробурчала, что-то малоразборчивое в ответ и пригласила жестом мужчину пройти в квартиру.
  - Мне можно войти? - поинтересовался он.
  - Да, входите, - нелюбезно ответила я, пропуская гостя вперед.
  - Я понимаю весь абсурд ситуации, - тем временем продолжил мужчина, снимая пальто и ботинки, - Я сын Вадима Петровича. Могу даже паспорт показать.
  Молодой человек молниеносно вытащил из внутреннего кармана верхней одежды удостоверение личности и сунул мне под нос.
  - Гаркалов Константин Вадимович, - торжественно объявил он.
  Мне стало зябко, я обняла себя за плечи, пытаясь согреться.
  - Алина, - представилась я.
  - Картина готова? Вы написали, что нужно кое-что обсудить... - мужчина убрал паспорт и всем своим видом выражал крайнюю готовность к осмотру "шедевра".
  - Идите за мной, - выдавила я. Помирать так с музыкой. Сейчас я быстро покажу ему свою мазню. Сыночек выскажет свое мнение, а потом уже и буду решать, что с этим делать. Деньги мне нужны. Никто меня не тянул за язык. Сама согласилась сотрудничать с Гаркаловым. Теперь придется выкручиваться.
  Мы вошли в комнату, переделанную под мастерскую. Напротив окна стояло три мольберта. Я подошла к крайнему и сдернула ткань, закрывающую холст, затаив дыхание. В мастерской повисла тишина. Я закрыла глаза и боялась открыть их и увидеть неодобрение. Тихие шаги нарушили пустоту. Я вздрогнула и открыла глаза. Константин стоял у картины, протянув руку, словно желая пощупать.
  - Ну как? - рискнула я задать животрепещущий вопрос.
  - Я... не знаю, что вам сказать... - протянул молодой человек. Все. Не видать мне денег, на которые я так рассчитывала. "Нужно было работать лучше! - Ответил внутренний голос".
  - Именно об этом я и хотела поговорить с Вадимом Петровичем. У меня есть другие наброски, возможно, что-то из них приглянется больше... - надо срочно спасать тонущий корабль финансового положения. А спасение утопающих, как говорится, дело рук самих утопающих.
  - Нет-нет, - спохватился Константин, - вы меня не правильно поняли. Меня все устраивает... Просто, эмоции, которые вызывает эта работа, нельзя назвать положительными. Но... в этом и есть ее прелесть.
  Я замерла с открытым ртом и посмотрела на мольберт. Может я что-то перепутала? Нет, все на месте. Темное грозовое небо, черная выжженная земля, умирающий мужчина и его возлюбленная над ним, убитая вражеской стрелой.
  - Бесподобно, - продолжал Константин расхваливать картину, - теперь я понимаю, почему папа так трясся над ней, желая скорее заполучить...
  - То есть вас все устраивает? - еще раз удостоверилась я, вздыхая с облегчением. Мой "Титаник" в последний момент увернулся от айсберга.
  - Конечно! - Константин отступил, дав возможность подойти к картине, и неловко оступился, задев второй мольберт. Ткань с тихим шорохом опустилась на пол.
  - Ух ты! - выдал Константин, оборачиваясь.
  Надо было убрать эту работу подальше к чертовой матери! Да нет же, все думала, что не доделана.
  Эта картина не отличалась оптимизмом. Холст поделен пополам. На одной стороне изображено кладбище со свежими могилами и сухая девушка, сгорбленная под грузом потери. Спиной к ней стоит вторая - ее точная копия. На ее половине светло и радостно, девушка улыбается, глядя в небеса. И только небо над их головами одно. Серое и хмурое, словно предвестник скорой беды... Мое "Двуличие".
  - А эта картина продается? - заинтересованно вопросил Константин.
  - Нет, - отрубила я.
  - Может, вы подумаете над моим предложением? Я могу заплатить хорошую сумму, - продолжал пытать Константин.
  - Нет. Эта картина не продается, - я подняла ткань с пола и накинула на холст, - тем более она не закончена.
  ...Выпроводить Константина из квартиры оказалось делом не из легких. Мужчина не страдал комплексом неполноценности, поэтому решил включить в ход "обаятельного мачо". Со стороны смотрелось правдоподобно, но меня на такие штучки не поймаешь. После того, как я наотрез отказалась продавать "Двуличие", Константин решил заказать у меня свой портрет.
  - Я не беру подобные заказы, - ответила я. Что-то мне подсказывало, что не стоит связываться с Гаркаловым-младшим.
  - А может, все-таки подумаете? - настаивал Константин. Вот же прицепился, как банный лист!
  - Нет, - отрезала я, считая разговор оконченным.
  - Алиночка, а можно попросить у вас кружечку кофе? - строя соблазнительную мину, попросил Константин.
  "Нет! - хотелось заорать мне. - Как-нибудь дойдешь до ближайшего кафе!"
  Но благоразумие взяло верх. Если я сейчас не угощу клиента кофе, больших заказов можно не ждать. Дурная слава разлетается быстро, а вот хорошая вечно семенит короткими ножками. Благо, кофе я варить умею. Сей процесс не затянется слишком долго.
  - Алина, вы живете одна? - задал вопрос Константин с милой улыбочкой, которую мне хотелось стереть с напыщенного лица. Он с удовольствием прихлебывал свежесваренный кофе из маленькой чашечки. Прям, как в лучших домах Лондона и Парижу. И уйдет скорее.
  - Да. Вас это смущает? - ответила я, глядя собеседнику в глаза. Красивые они у него - синие-синие. И волосы черные волнами до плеч. Сейчас так не носят. А зря... Романтишно, блин. Зато сам Константин мне не нравился. Все по отдельности - да. А вот в общем смысле... Он меня раздражал до крайней степени. От него веяло опасностью.
  - Нет. Нисколько. Праздное любопытство, - ответил мужчина.
  Нет, вы только поглядите на него. Он мне глазки пытается строить! Голова гудела, как чугунный котелок, по стенке которого ударили палкой. Присутствие Гаркалова напрягало. Я мечтала о том, моменте, когда смогу закрыть за ним дверь.
  - Бесподобный кофе! - продолжил беседу Константин. Мою челюсть свело судорогой - сколько можно улыбаться? - Вы, наверное, решите, что я сумасшедший, но главный критерий, по которому я буду выбирать будущую жену - умение варить кофе. Я не могу без него жить.
  Я едва не подавилась горячей жидкостью. Да, у богатых свои причуды.
  - Вы считаете это странным? - Константин уставился на меня, ожидая ответа.
  - Весьма, - выдала я, откашливаясь, - А если претендентка не будет подходить Вам по внешним параметрам?
  - Вот в том-то и проблема, Алиночка. Поэтому я свои тридцать еще не женат.
  "Не мудрено, - подумала я. - С такими заскоками ты еще лет тридцать жену искать будешь!" И тут же себя одернула, ну что за странное отношение к молодому мужчине? Он не дурен собой, богат, умен, наверное... Так что ему не составит труда найти себе пассию. То, что тебе он не нравится - еще не показатель.
  Я сообразила, что нужно что-то сказать, когда заметила пристальный взгляд Константина. И кого он мне напоминает?
  - Вас что-то беспокоит? - пришел он мне на помощь.
  - Да. Голова сильно разболелась. Наверное, придется выпить таблетку обезболивающего и прилечь, - надо же использовать шикарную возможность выпроводить гостя.
  У Константина был вид, как у собаки, которую хозяин решил выставить на улицу. В дождь слякоть.
  - Тогда, мне пора, - произнес Константин, а весь вид его говорил об обратном.
  - Да, действительно, - ухватилась я за фразу.
  Мужчина прошел в коридор и стал собираться. Я же, едва сдерживая радость и чуть ли не прыгая от счастья, упорно делала вид больной старушки.
  - Алина, - обернулся Константин на пороге.
  "Ну что еще?!"
  - Извините, что я занял у вас столько времени. Мне неудобно, в самом деле. Вы болеете, а я вас столько времени мучил.
  - Не стоит беспокоиться, - скромно ответила, подумав: "дошло на конец-то".
  - Думаю, стоит признаться в том, что вы мне очень понравились. Я пытался произвести впечатление, но потерпел поражение, - Константин смущенно улыбнулся, а я стояла столб столбом. Надо же, какие откровения! - Я хочу загладить свою вину и пригласить вас в ресторан.
  Сказать, что я удивилась - ничего не сказать. Не-ет, молодой человек. Ничего не получится. Я хочу, чтоб ты жил долго и счастливо, нашел жену, которая варит вкусный кофе и нарожал кучу детей.
  - Я...
  - Я позвоню вам дня через три, и поговорим, - Константин наглым образом перебил меня, - До встречи.
  Через секунду Константин сбежал по лестнице вниз, а я закрыла двери на все замки.
   Николай спустился в подвальное помещение. Тусклый свет галогеновых ламп освещал сырой коридор. Николай передернул плечами и чертыхнулся:
   - Что за хрень творится! - русоволосый паренек сверился с талоном, выданным на проходной. - Отсек В-4.
   Молодой человек подошел к железной двери с выкрашенной в белый цвет номерной табличкой. Еще раз сверился с талоном, привычно взъерошил волосы, да так и застыл столбом. Открывать дверь не хотелось. Неизвестность, таившаяся за "железным занавесом", вселяла неуверенность. Николаша с удивлением отметил, что покрывается липким потом от ужаса, невесть как затесавшегося в оптимистическую душу. Николай перевернул трясущимися руками талон и набрал код для открытия двери. Дверь скрипнула и приотворилась. Тяжелый спертый запах не приободрил молодого человека, но дальше медлить было нельзя. Коленька собрался и ступил в таинственный отсек В-4.
   Дверь еще раз скрипнула за его спиной и закрылась. Свет, проникавший в образовавшуюся щель, умер вместе с хлопком. Николай остался в темном помещении один на один со страхом, мучающим его. Неожиданно раздавшийся шорох вывел Коленьку из ступора. Он начал лихорадочно размышлять: для чего его сюда отправили? Никаких указаний. Предостережений от начальства не было. В смске, которая заставила русоволосого в спешке покинуть квартиру Светиной, значилось только: "Талон на проходной, отсек В-4, Роман". Чего от него хотел напарник? Почему Рома в такой спешке покинул Алину? Что вообще произошло? Ведь Коля отлично знал, что никакого неотложного дела у Романа не было.
   Шуршание не прекратилось. Николай отвлекся и превратился в слух.
   "Хрень Господня! - пронеслось в голове у русоволосого нейтрала. - Здесь вообще предусмотрено освещение? Мало ли кто там копошится? Я на это не подписывался! И где этот гребаный Рома шляется, интересно мне узнать..."
   - Это ты? - донесся из темноты осипший голос.
   - Нет, бля, не я. Тень отца Гамлета, мать его, - нервничал Коленька. А когда Коленька нервничал, то не мог уследить за своей речью. И тогда великий и могучий, расцветал во всей своей матерной красе пышным цветом.
   - Не нервничай, - прохрипели в темноте,- это я.
   - А я, бля, по каким параметрам тебя должен узнать??? Мне любой может сказать: это я. И чё мне с этим делать. Он это, - понесло Коленьку. Страх дело такое.
   - Это я... - голос слабел с каждой сказанной фразой, - Рома.
   - Ё...! - вырвалось у Коли, - Какого...? Ты о...фигел?! Та-а-ак, и что с нами произошло?.. Какого...
   - Коля... - укоризненно прохрипел Роман.
   - А че Коля-то? Че Коля?
   - Тише... - прошелестел напарник.
   - Так. Вопрос номер один - где включается свет?
   - Н-н-не надо...
   - Что? - не расслышал Коля.
   - Не надо, - чуть громче и отчетливее ответил напарник.
   - Ладно, тогда вопрос номер два. Какого кляпа ты тут делаешь?
   Роман молчал. Толи трудно было говорить, толи не хотел.
   - Давай не будем в молчанку играть, а? - протянул Николаша. Глаза кое-как привыкли к темноте, и молодой человек смог рассмотреть очертания комнаты-отсека и топчан у стены напротив, на котором, собственно, и сидел Роман, согнувшись в три погибели. - Что случилось, Ром?
   Николай осторожно подошел к напарнику и уселся рядом с ним. Неопределенного происхождения запах, отнюдь не из приятных, резанул обоняние Николая.
   - Я не могу, - собравшись с силами начал Роман. - Ты видишь, во что я превратился за считанные часы?
   - Не-а, не вижу, - пожал плечами Николай, понимая, что вопрос был риторическим. Но молодому нейтралу чертовски хотелось разрядить напряженную обстановку. - Освещение здесь что-то х... не очень, - вовремя поправился сквернословник.
   Роман хмыкнул и продолжил:
   - Коленька-Коленька, как же я рад, что у меня есть такой друг, как ты.
   - Не увиливай от темы. Рассказывай давай, что стряслось? И что за антисанитарные условия?
   - Я не думал, что... Хотя, наверное, я лучше расскажу, как все началось. А ты суди сам. Понимаешь, мы - светлые не многим отличаемся от темных. Мы действуем теми же методами, так же совершаем убийства. По сути, мы все одинаковы, только стоим по разную сторону баррикад...
   - Э-э-э... - начал было Коленька, но Рома его перебил. Голос темноволосого борца света наполнялся силой и жизнью прямо пропорционально длительности разговора.
   - Подожди, мой горячий друг. Послушай просто. Я не буду утомлять тебя долгими разговорами.
   - Ну-ну, - хмыкнул Николай, зная тягу напарника к лекциям, нотациям, нравоучениям и длинным историям.
   - У меня был уже один срыв. Девять лет назад. Врачи-душеведы - психиатры и психологи - долго вытаскивали меня. Я стоял на самом краю пропасти - сумасшествия. И я навсегда запомню тот ужас, который испытывал в редкие моменты прозрения. Я помнил все, что творил. Но сейчас не об этом. Мне больно вспоминать. Прости, Коленька, теперь ты знаешь, что у меня есть темное прошлое, но я не буду тебе рассказывать, памятуя о твоей нелюбви к длинным историям. Эта девушка - Алина - странная. Нет, она не больна, скажу даже больше. Она полноценна и психически здорова, но... есть в ней что-то такое, что меня пугает. До дрожи. Дрожь эта не от ужаса, нет. Знаешь, светлый лучик солнца, долетающий до нас через сотни световых лет - радость, а если приблизиться к светилу слишком близко... будет примерно тоже, что я испытываю рядом с ней. Я надеюсь, что ты меня понимаешь...
   - Ага, надейся, - пробормотал Николай, пытаясь вникнуть в суть. Если говорить начистоту, у Коленьки ничего не получилось, но он очень старался понять старшего товарища.
   - Я пытался прочувствовать, что же в ней есть такого, что отличает от других, и почему я не заметил этого, когда лечил раны, нанесенные демоном?.. А потом, я не знаю, что именно произошло, но я осознал собственную низость, глупость и... Мне стало больно. Физически. Я понял, если хотя бы еще на минуту останусь рядом с ней - убью и не задумаюсь. Я мечтал о том, что перегрызу ей горло, собственными зубами, чтоб она больше не могла...
   Николай шумно сглотнул. Роман же мотнул головой, словно отгоняя наваждение.
   - Извини. Теперь ты, думаю, понимаешь, почему я здесь... - Роман уронил голову в ладони и тихо заскулил: - Это соблазн. Это соблазн. Еще один соблазн, - Роман поднял безумный взгляд и уставился в железную дверь.
   - А в этом ты прав, - пробормотал Николай.
   - В чем? - удивленно повернулся к другу Роман.
   - Почему ты не обратил внимания на то, что я тебе говорил у Алины. Атаки. Постоянные. Я - нейтрал. Алина... Они бы давно уже ее обработали. Остаешься... ты. Светлый. Желанная цель.
   - Для чего?
   - Ну... - неуверенно протянул Коля, - например для того, чтобы ты не успел ее перетащить на светлую сторону... А если бы ты еще и убил ее своими руками... Твою же мать! - воскликнул Николай вскакивая с места.
   - Не понял, - Роман удивленно смотрел на напарника, забыв о самокопании.
   - Мне кажется, я кое-что понял и кое-что придумал. Все-таки, хорошо, что Светина уговорила тебя сотрудничать. Какую работу ты должен был ей дать?
   - Я не думал над этим, - развел руками Роман.
   - Численный перевес?
   - Ты чего-нибудь попроще спроси! - голос Ромки все еще хрипел, но, кажется, темноволосый стал приходить в себя и возвращаться к жизни, - В отделе аналитики узнай.
   - Короче поступаем так: я делаю выбор, Алина становится нейтралом.
   -- Нет-нет-нет!!! - возмутился Рома, пытаясь подняться с топчана. Попытки светлого не увенчались успехом. Руки и ноги Романа мелко тряслись от слабости.
   - Не понял, - картинно изогнул бровь Николаша. В темноте не заметно, но тренироваться быть на высоте не помешает. Если все сложится так же, как и в голове будущего бойца Света, то никто иной, как Николай станет главным в тандеме светлый-нейтрал. А это не могло не радовать. - Слушай, Ром. Ты, ей Богу, хуже женщины. Мнение меняется со скоростью света. Еще пару дней назад ты выносил мне мозг по поводу того, что мне уже пора выбирать сторону. А теперь, когда я нашел выход из ситуации, ты кричишь "Нет"???
   - Так нельзя, Коля. Ни одно решение в жизни не должно приниматься спонтанно, - пытался вразумить друга Рома.
   - Что-то пару дней назад тебе так не казалось! - горячился русоволосый паренек. - Ты все время твердил: Сделай выбор, сделай выбор, пора, пора. Что теперь не так? Что произошло и заставило тебя так резко поменять свое мнение?
   - Включи свет, - требовательно произнес старший товарищ, напоминая себя прежнего.
   - Я не знаю, где здесь выключатель, - передернул плечами Коля, решив, что Роман уходит от темы.
   - Справа от тебя на уровне плеча маленькая кнопочка.
   Николай в два прыжка добрался до стены, без труда отыскал выключатель и нажал на кнопку. Под потолком непривычно ярко вспыхнула лампочка.
   - Японский городовой, - выдохнул Николай, глядя на Романа.
   - Теперь ты можешь рассмотреть детально последствия моего выбора, - спокойно ответил Роман, стараясь не скрываться от глаз ошарашенного напарника.
   - Что с тобой случилось, Ром? - почему-то шепотом произнес Николай, боясь приблизиться к другу. - Что это? Ты попал под каток? Тебя укусил вампир или оборотень?
   Николай продолжал лепетать первое, что придет в голову. Роман только поморщился.
   - Не мели чушь, Коля. Ты прекрасно знаешь, что все байки о заразе, передающейся через укус, выдуманы активными деятелями кинематографии и литературы.
   Роман поднял ярко-красные зрачки глаз на напарника и тот шумно сглотнул.
   - Ну как? Нравится? - ехидным шипящим тоном произнес он.
   За то время, что Коленька не видел Романа, последний очень изменился. Николай смотрел во все глаза и не мог поверить, что перед ним его напарник. "Так вот, что за запах мучил меня", - пронеслось в голове молодого человека.
   Роман стал абсолютно седым. Кое-где появились гниющие проплешины. Кожа провисла и сморщилась. Ярко-красные зрачки сфокусировались на друге, белки глаз не сильно отличались от зрачков - капилляры полопались, создав "милую" мелкую красную сеточку. Руки тряслись, как у параличного, мышцы левой стороны лица свело судорогой...
   Николай отвел глаза, сохраняя молчание. А что он мог сказать? "Как ты ужасен, мой друг"?
   - Молчишь? - зло поинтересовался Роман. - А где же твоя бравада? Я стану на сторону Света, мы сможем восстановить численный баланс... А теперь гляди на меня и знай, что тоже самое будет с тобой... Так что не стоит спешить. Все наши грехи рано или поздно вылезут наружу. В буквальном смысле, дорогой мой друг, в буквальном. Как со мной, - Роман склонил голову на бок и попытался сдвинуться на топчане. Надо признать, это ему удалось. Николаша с удивлением наблюдал за меняющимся выражением лица напарника. Из страдальческого оно приобрело кровожадный и торжествующий вид.
   - Рома, не психуй. Успокойся. Все будет нормально, - зачастил Николай, отступая назад. Ему казалось, что еще мгновение и Роман кинется на него.
   - Да нет же, дурачок, - усмехнулся Рома правой стороной лица, - ничего уже не будет нормально.
   Николай почувствовал спиной спасительный холод дверной стали и нащупал металлический ключ для открытия двери в тот самый момент, когда Роман напрягся всем телом, словно для прыжка. Самым страшным было повернуться спиной к сбрендившему другу. Николай развернулся на раз-два-три, краем глаза отмечая движение. Он приложил круглую часть ключа к выемке в двери и уже слышал спасительный звук открывающейся двери, когда зверь, пришедший на смену старшему другу, свалил Николая с ног.
  
   Алина.
  
   Наверное, в те моменты, когда мечты сбываются, нормальный человек должен испытывать радость, ну, или удовлетворение, в конце концов. Но меня, как вы помните, сложно назвать нормальной. Прошло две недели с того момента, как Николашка и Роман покинули мою квартиру со словами: "До скорого", забыв уточнить, когда это "скорое" наступит. Столько же времени меня не беспокоят сны. Тут бы мне и радоваться, да только на смену цветным и реалистичным снам пришло беспокойство. Трудно объяснить, что меня мучало, да только тревога, поселившаяся в сердце, не давала покоя. Ощущение, что происходит что-то неправильное и неверное, росло с каждой ночью, проведенной вне тела Д'Эрлины. С каждым приходящим днем мне казалось, что я должна знать, что происходит с ней, потому как без этого не смогу выбраться из дебрей сомнений.
   Мне стало казаться, что все происшедшее со мной ранее - не больше, чем плод моего больного воображения. И Роман, и Николай (дай Господь ему здоровья, заразе этакой), и Д'Эрлина. Единственный человек, в чьем существовании я не сомневалась, - Константин. Он замучил меня сообщениями в Интернете с предложением встретиться. Аргументы для моего отказа уже заканчивались, а вот энтузиазма у представителя противоположного пола не убавлялось.
   В очередной раз мило отписавшись большой занятостью в творческом плане, я пошлепала на кухню. Курить. А как же без этого? Работаю на благо темной стороне, как бы выразился Роман, пытаясь убить себя самостоятельно и убавить работы для других. В первый раз за все время добровольного заточения, я стала испытывать жуткие приступы клаустрофобии. В такие моменты стены надвигались, заключая меня в импровизированный гроб, дышать становилось неимоверно тяжело, и непроизвольно вспоминались моменты встречи с "Ванечкой". Блин, наверное, пора садиться и писать книги. Какой-нибудь ужастик в стиле Стивена Кинга может быть и получился бы. Да, скромность - не мое достоинство.
   Скучно. Господи, ну до чего же скучно. Пойти что ли с этим Константином на свидание? "Ага, а потом опять похороны?" - ответила я сама себе. Ну всего-то один раз, может и прокатить. "А как потом ему объяснить, что одно свидание уже много?"
   Да ж, тупик. Куда ни плюнь.
   Я задумчиво рисовала невидимые узоры на пропаленной клеенке, когда услышала до боли знакомый шорох в коридоре. Не веря собственному счастью, предвкушая встречу с Романом (Николая мне не особо хотелось видеть, не вызывал он у меня доверия), я прошла в коридор. Ну, да, размечталась... Никого не было. "Блин, опять глюки начались" - невесело подумала я.
   - Здравствуй, красавица, - раздался за спиной знакомый голос. Ну нельзя же так пугать! Я ведь и так девушка нервная.
   Я повернулась на пятках и уткнулась в чью-то грудь. С опаской подняла глаза...
   - Извини, не хотел пугать, - глухо произнес Коленька.
   Выглядел он, надо сказать, не очень. Под глазами залегли тени, лицо осунулось, водолазка с высоким горлом не могла скрыть от моих любопытных глаз тугую повязку.
   - Да ладно, от тебя другого ждать и не приходится, - ответила я, отодвигаясь от парня.
   - Значит так, времени на долгие разговоры у нас нет, поэтому собирайся. Для того, чтоб приступить к работе, ты должна подписать договор нейтрала. Объясню все на месте, введу в курс дела, как полагается. Познакомлю кое с кем.
   - А-а-а...
   - Одевайся, как обычно. Помпезности не нужно, - молодой человек взял меня за плечи, развернул к спальне и слегка подтолкнул. - Алин, времени, действительно мало.
   - А где Роман? - все-таки задала я волнующий вопрос.
   Николай опустил глаза в пол, потер переносицу и тихо ответил:
   - Алин, давай попозже, а? Теперь мы работаем вдвоем.
   Мне оставалось только удивиться и, обуреваемой мыслями, отправиться в спальню.
  

Глава четвертая.

Холодный город расставил сети

Из песен о любви и смерти.

И до последнего куплета

Мы будем вместе.

Играет ночь свои капризы,

И в лунном свете стонет призрак.

Ему так тесно в черном теле

На самом деле.

Би-2 и Иномарки "Сердце на волоске".

Суровые будни нейтрала или незапланированный сеанс гипноза.

   Я с дрожью ожидала вечера. Сто лет мне сдалось это свидание! Ни за какие коврижки не пошла бы в ресторан с Константином. Но Коленька сказал надо, значит надо. Теперь этот русоволосый паренек, едва ли старше меня, - мой непосредственный начальник. Нет слов - одни эмоции. Хотя лучше уж так. Начальник отдела Светлых мне вообще не понравился. Севостьян Карлович - симпатичный, можно сказать лощеный, мужчина лет пятидесяти, с серо-голубыми блудливыми глазами и сальной улыбкой - лично занялся вопросом моего просвещения в хитросплетении разделения на темную, светлую и нейтральную стороны. Мне показалось, что Севостьян Карлович облегченно вздохнул, когда я таки подписала договор. Мне было все равно, на самом деле. Я мечтала найти тех, кто причастен к смерти моих родных и близких. Остальное - не важно. И даже Колю, как оказалось, можно терпеть. Он стал намного серьезнее. Когда выдавалась возможность, он спрашивал о Романе у Севостьяна Карловича и других высших Светлых. Они отвечали ничего не говорящими лично мне фразами и знаками, но после каждого такого ответа Николаша становился мрачнее тучи. Что у них там стряслось? Мне было дико любопытно, но спрашивать об этом я не рисковала. Мало ли, а может это Великая Тайна?..
   - Алина, что ты знаешь об оборотнях? - спросил меня Николай.
   Мы сидели в одном из рабочих кабинетов. Большой начальник Коленька поведал, что раньше делил помещение с Романом, теперь его место заняла я.
   - Тебе о каких рассказать? - покопалась в дебрях памяти.
   Николай саркастически задрал бровь и усмехнулся, сложив руки на груди. Я сидела на стуле, а Николаша стоял, нависая надо мной. С такими темпами у меня, ко всем прочим маниям, еще и комплекс неполноценности разовьется! Вечно смотреть на него снизу вверх.
   - О каких-нибудь да расскажи... - выдал мой гуру с противной улыбочкой.
   - Судя по той информации, которую я получила из фильмов и книг по данной теме, оборотни бывают двух видов: истинные и инфицированные... - я сложила руки на груди, внимательно следя за реакцией русоволосого "учителя".
   - Боюсь тебя разочаровать, Алина... - тоном, полным превосходства начал Николай.
   - Я не договорила, - резко оборвав зарвавшегося Колю, продолжила. - Я не считаю, что данная информация правдива, но могу предположить, что уместна классификация оборотней духовных и физических. То есть тех, чья истинная сущность берет верх только в определенных ситуациях и проявления можно увидеть только на определенном уровне, и тех, чья духовная сущность отравила телесную оболочку, а та в свою очередь приобрела необратимые изменения.
   Коленька был несколько удивлен, а я почувствовала прилив гордости. Ну какая же я все-таки умная.
   - Неплохо, - протянул он. - И на основе чего ты сделала такие выводы?
   - Ну, если судить о том, что мне рассказывал Севостьян Карлович - вы, извиняюсь, мы, боремся с тьмой. Так как разгуливающих по улицам канонических в литературном и кинематографическом плане оборотней я не видела... - умолчим по поводу детских видений...
   - Кх-кх, - картинно закашлялся Коля. - Алина, не стоит делать тайну из того, что я и так уже знаю. Насчет оборотней ты права. Только оборотнями называют всех представителей тьмы. Из-за того, что они не такие, как кажутся. Да, ты права, по мере разрушения телесной оболочки выделяют несколько видов...
   - Судя по этой классификации, все люди оборотни в том или ином смысле, - я передернула плечами.
   - Ты права, - вздохнул Николаша.
   Я задумалась.
   - Слушай, а темные... у них тоже есть офис замаскированный под какую-нибудь организацию?
   - И не один. Понимаешь, темные и светлые постоянно отзеркаливают друг друга. У них так же имеются офисы, где ведутся переговоры, вербуют людей, разрабатывают стратегии. Видишь ли, "офисные" или цивилизованные темные не довольствуются убийством людей. Правильнее сказать, они считают себя выше этого. Игры сильнейших - вот их отрада. Политика, кинематограф, определенная музыка... Высшие слои общества их приоритет. А те, с кем мы боремся - неприкаянные. Те, кто не сделал вовремя выбор, те, кто решил не подчиняться законам.
   - Ты хочешь сказать, что у темных тоже есть законы?
   - Хе-гей, еще какие! Такой же кодекс законов с четко установленными правилами. А вот неприкаянные - наша головная боль. С ними-то мы и боремся, Алиночка. Из-за них и проявляется линия.
   - А цивилизованные темные? Они какое в этом принимают участие?
   - А как ты думаешь? - Коленька оперся на спинку стула, на котором я сидела, и заглянул в глаза, вопросительно приподняв бровь.
   - Ну-у, эмммм... - глубокомысленно изрекла и задумалась. А почему собственно темные должны бороться с неприкаянными? Линия проявляется, следовательно, у темных перевес... Но...
   - И долго ты мычать будешь, Буренка? - ехидно изрек Коленька.
   - Иди ты! И не мешай мыслительному процессу!
   - Им это так же невыгодно. Представь, они многого добились, весь мир у их ног... И тут полнейший хаос. Неприятно терять то, чего добивался многие годы.
   Я абсолютно запуталась и глядела на Колю широко распахнутыми глазами. Смысл всего, что он пытался донести, до меня не доходил. Никак.
   - Тогда в чем смысл вашей, пардон, нашей, конторы? Пусть они сами меж собой и разбираются. Тихонечко поперережут друг дружку и все дела. - Резонно, как мне казалось, заявила я, разведя руками.
   - Они не могут подрывать свою репутацию.
   - Че-эго? Какую к черту репутацию?
   - Не выражайся.
   - Ой, да кто бы говорил!
   - Такую! У них с "неприкаянными" договор.
   - В смысле?
   - В прямом. Зачем марать руки, если кто-то может сделать это за тебя? Неприкаянные имеют право убивать определенное количество людей в уплату за оказание "небольших" услуг.
   - Ага. Неприкаянные выполняют роль... крыши? Грубо говоря, неприкаянные - мафия?
   Коленька кивнул, не говоря ничего в ответ.
   - Хорошо устроились... А мы тогда здесь для чего?
   - Темные регулируют количество жертв, но с каждым месяцем неприкаянные просят все больше, а цивилизованные, соответственно, позволяют. Они, конечно, не дают им полной воли, но...
   - Положение ухудшается. - Закончила за Колю и продолжила говорить, пока меня не перебили: - А светлые - всего лишь орудие в руках темных для борьбы с неприкаянными?
   - Можно сказать и так, - Колька уселся на стул напротив меня и опустил глаза в пол.
   - То есть хэппи-энда не будет? Ни при каких условиях.
   - В смысле? - Коля поднял удивленный взгляд.
   - Ну, как же? Добро всегда побеждает зло и тому подобное...
   - Алина, - укоризненно произнес Коленька, - только не тебе говорить о справедливости мира. И не тебе верить в торжество Света над тьмой.
   - Но надежда-то должна быть?! - возмутилась я. - Я пошла за вами с Ромой. Я поверила вам только из-за того, что вы дали мне надежду...
   - Я не отказываю в помощи. Мы обязательно найдем тех, кто причастен к смерти твоих родных. А для тебя эта контора, - Николай обвел руками комнату, - единственный шанс остаться в живых.
   Мог бы и не повторять по десять раз на дню. Я это и без него распрекрасного знаю. Жизнь загнала меня в угол. И если единственная альтернатива нахождению здесь смерть или психиатрическая клиника... у меня действительно нет выхода. Я могла сколько угодно ругать Колю, относиться к нему со свойственным мне скептицизмом, но я была благодарна ему и Роману, не только за то, что они спасли меня от цепких лапок Ванечки, - или как его там на самом деле? - но и за то, что вытащили меня из сумасшедшего мира самокопания, заключенного в четыре стены моего обиталища.
   - Как там у тебя со снами? - Николай, не отрываясь, глядел на меня серыми глазами, казавшимися неестественно черными из-за расширенных зрачков.
   - Никак. Тишина. Пустота. Странно, я столько мечтала об этом, а теперь... такое ощущение, что забрали половину существования. И как теперь жить - непонятно.
   - Я ставил защиту от атак вчера вечером, думал, что это поможет...
   - Я не смогла сомкнуть глаз... - не поведя бровью, соврала и не покраснела.
   Нет, Д'Эрлина меня не посещала. И я действительно не спала в привычном понимании этого состояния. Но, мой незримый гость приходил. Мы долго разговаривали, я даже, поймала себя на том, что совершенно не боюсь его. Я сидела в кресле-качалке, укрывшись пледом, а он был рядом. Я не видела его, но чувствовала. Мне было хорошо-хорошо, словно я обрела себя заново. А потом я задремала и видела ЕГО. Того, кого я должна, нет, просто обязана, вспомнить. Я гладила родное и любимое лицо, чувствовала каждую черточку пальцами... Но все растаяло, стоило открыть глаза. Я пыталась вытащить из дебрей сознания милый сердцу образ, но все попытки провалились. Для меня, как для художника, было диким само предположение, что можно смотреть на человека и не видеть, помнить о нем на уровне прикосновений и ощущений, но не иметь возможности узнать, кто он... Вместе с пробуждением пришли пустота, холод и ненужность.
   Рассказывать же об этом Коленьке я не решилась. Это слишком личное. Я бы и за Лину не рассказала, но он же пронырливый...
   - Э-эй, Али-и-ина? - Коленька махал перед лицом руками, наподобие ветряной мельницы. - О чем задумалась?
   - Ни о чем криминальном.
   - Так что ты думаешь о моем предложении? - Коленька от нетерпения встал с места и стал нарезать круги по кабинету. Кто бы мне рассказал еще о том, что он спрашивал.
   - Ну... - протянула я, не рискнув сказать, что не слышала Колиных высказываний.
   - "Ну, да ну...", - передразнил начальник, продолжая кружить по помещению. - Отвечай, согласна или нет?
   - Согласна, - осторожно произнесла, уповая на то, что ничего страшнее свидания с наследничком моего заказчика (пусть земля ему будет пухом) Николай не придумает.
   - Тогда поехали.
   Николай стащил со спинки стула кожаную куртку и в мгновение ока накинул на плечи.
   - К-куда?
   - К тебе домой, - Николай выскочил за двери кабинета, а мне только и оставалось, что кинуться за ним следом.
  
   Так как выбор я еще не сделала (и, надеюсь, избежать сей участи), то передвигаться сквозь изломы пространства, коими пользуются светлые (да и цивилизованные темные этим не брезгуют) могла только с помощью Николашеньки. Чтоб его приподняло, да приплюснуло. Видите ли, при инициации и ритуале закрепления выбора им даруется способность видеть изломы и пользоваться ими, как коридорами для того, чтоб быстро появляться там, где их совсем не ждут. Наверное, вместе с этой способностью, сделавшим выбор, по совместительству усовершенствуют вестибулярный аппарат... Оказавшись в своей квартире, я тут же поделилась с Коленькой данными умозаключениями.
   - Это все - годы тренировки. Первые три раза меня та-ак тошнило, - русоволосый руководитель сделал "страшные глаза" и я поверила, что ему действительно было плохо.
   - Сочувствую Роману, - простонала я, сползая по стеночке на пол.
   - Ничего. Привыкнешь. - По лицу паренька промелькнула тень, при упоминании имени старшего товарища, но Коля быстро справился с эмоциями. И спустя минуту был таким же, как прежде. Заносчивым, наглым, умным разболтаем. В первые дни "работы" с ним я с удивлением отметила, что меняюсь. Таю, так сказать. Эмоциональная холодность уступает дружескому общению. Я боялась этого и мечтала, чтоб место Коли занял Роман. С ним-то полегче держать дистанцию, тогда как с Колей попросту невозможно.
   - Поднимайся, давай. Разлеглась тут, на пороге. Время два часа дня в семь у тебя свидание, так что собирай свое бренное тельце в кучку и шуруй на кухню в темпе вальса. Я хочу кофе. Без него никакого сеанса не будет.
   Раздражение поднялось бурливой волной, затапливая глаза красным. Да как он смеет! Но последняя фраза заставила взять себя в руки. Я посмотрела на Колю исподлобья, желая ему медленной и верной смерти в виде очень "заботливой" жены и не менее "доброй" тещи.
   - Какой на хрен сеанс? - все еще борясь с яростью, выдохнула я.
   Николай скептически меня осмотрел на предмет желтой справки из дурдома, разулся и прошел на кухню.
   - Лин, тебе ведра холодной воды хватит для того, чтобы остыть? - раздалось через несколько секунд.
   Грохот посуды и шум набираемой в емкость воды убедил в реальности садистских намерений русоволосого проныры, и мне ничего не оставалось, кроме как встать. Я зря переживала, Николай полоскал чайник и набирал в него воду.
   - Ты поаккуратней на поворотах, - уже не злясь, но все-таки затаив обиду произнесла я.
   - Извини, я все забываю, что ты не Роман.
   Молодой человек поставил чайник на плиту и отвернулся к окну. Мне стало не по себе, хотя моей вины ни в чем не было. Ну да, я такая, какая есть.
   - Ладно, - Николай отвернулся и сел за стол, сложив ладони "домиком". - Для того, чтоб работать вместе, нам придется подстраиваться друг под друга.
   - Мир, - я подняла ладони, решив, прекратить дискуссию.
  
   Спустя полчаса меня усадили на стул в центре студии. Николай выглядел на удивление сосредоточенным. Широкие русые брови сошлись на переносице, глаза в кучу... Я едва держалась от смеха, вдыхая и выдыхая воздух через нос. Тоже мне, экстрасенс-любитель. До меня таки дошло, что Николаша решил провести сеанс гипноза, для того, чтоб выяснить имеет ли место бессонница и влияет ли на отсутствие сна чужая воля. Во всяком случае, объяснили мне это именно так. Сначала меня бросило в жар. Мало ли, чего я наговорю под гипнозом-то. Но, деваться некуда. Да и, если честно, не особо верилось в экстрасенсорные Коленькины способности. А еще теплилась надежда, что под гипнозом я смогу вспомнить ЕГО...
   Николай же тем временем, пока я витала в облаках и пыталась справиться с приступами душащего смеха, делал непонятные пасы руками и что-то бормотал себе под нос. Ведун недоделанный. Давно я так не смеялась. С детства. Спасибо тебе, Николай.
   Начальник обошел по кругу стул и стал за спиной, положа руки мне на плечи. Голова стала легкой. Мысли больше не посещали, они текли вяло и неспешно, ускользая и выворачиваясь. Глаза застил белый туман...
   Огненная вспышка разорвала спокойствие. Я оглянулась. Николай стоял рядом со стулом и держал руки у висков. Моих... А я вишу под потолком чуть в стороне от собственного тела... Закрываю глаза, открываю. Картинка слегка меняется. Николай, словно в замедленной съемке убирает от меня руки и отскакивает назад.
   - Куда, экстрасенс, ек-макарек!!! Меня спасать надо! Я похоже того... окочурилась!!! - ору, что есть сил, но меня не слышат.
   Паника железными пальцами схватила за горло. Делаю шаг в воздухе, еще один. Похоже, я двигаюсь намного быстрее, чем Николаша, до которого только дошло, что что-то пошло совсем не так, как предполагалось. Он схватил мое тело за плечи и принялся трясти. Реакции, естественно, не последовало. Большой начальник что-то говорил, но я не могла разобрать. В ушах стоял невыносимый гул.
   Та-ак, надо же что-то делать. Если я померла (прости Господи), то где же свет в конце тоннеля, или разверзающаяся земля? Или что там еще должно быть? Яркий луч вырвался из солнечного сплетения моего тела и потянулся к духу, то есть ко мне. Я испугалась и отскочила к Николаю, продолжающему что-то рассказывать бесчувственному телу. Немного не рассчитав, натолкнулась на Колю и проскочила сквозь него... Чужая боль потери пронзила бестелесную сущность... Николай дернулся, как от удара и посмотрел прямо на меня... Я же зависла в нескольких сантиметрах от пола, с трудом контролируя субстанцию, коей в данный момент являлась.
   - Алина, ты здесь?
   - Нету меня тут, - буркнула я, свыкаясь с его ощущениями, прочувствованными ненароком.
   - Я не вижу и не слышу тебя...
   - Зато я любуюсь вволю.
   - Но могу почувствовать. Ты меня слышишь? Если "да" - коснись моей руки, если "нет"...
   Я не стала слушать долгое и нудное наставление. Вдохнув поглубже и приготовившись заранее к неприятным ощущениям, я мгновенно коснулась пальцев его правой руки и отскочила, едва не пролетев сквозь стену в ванную комнату.
   - Ну, хоть это радует. Слушай меня, ты не умерла. Не бойся.
   Я облегченно выдохнула. По комнате пробежался легкий ветерок, взъерошивший Коле волосы. Он удивленно дернулся и продолжил:
   - Пульс есть, я проверил. Слабенький, но есть. Я абсолютно не знаю, что нам с этим делать и боюсь, что долго в таком состоянии тебе находиться нельзя.
   - Открыл Америку! Я сама прекрасно понимаю, что нельзя. А что делать-то? Экстрасенс, еханый бабай! - я боялась шевельнуться ибо, куда занесет бестелесный дух, не знала.
   - Закрой глаза и пожелай вернуться. Не паникуй...
   - Конечно, а чего мне собственно, паниковать?
   - Не пререкайся. Я не слышу, но чувствую. Закрой глаза и представь, что ты в теле.
   Я закрыла глаза, продолжая костерить Николашу и саму себя. Я хочу обратно. Я хочу обратно. Я хочу...
   Глаза открылись и тут же вернулись в исходное положение. Спать хотелось так, как никогда на свете.
   - Алинка, у тебя получилось, - почему-то шепотом произнес Николай.
   - Я знаю, - язык распух и отказывался работать. - Я хочу спать.
   Больше меня ни на что не хватило. Единственное, что успел отметить измученный мозг - меня подняли на руки и уложили на кровать, прикрыв одеялом.
   Спасибо, Коленька.
   Ну, здравствуй, Лина.
  
   Д'Эрлина.
  
   Здесь все напоминает об отце. Горький комок в горле мешает дышать, пытается пролиться слезами, но я не могу себе этого позволить, ведь так? Я сильная. Я смогу отомстить за отца. Я должна занять его место, чтобы мне сейчас не говорили участники его команды.
   В маленькой хижине на заднем дворе церкви всегда проводились собрания. В передней комнате с печкой, отец разговаривал с прихожанами, отвечал на их вопросы, давал надежду на то, что все будет хорошо. В соседней - работал со священными свитками и молился. Отец всегда верил в лучшее, в силу Света... Но она не смогла его уберечь от смерти! Говорят, Господь забирает лучших... Значит так надо.
   Я вздохнула, открыла глаза, вытерла мокрые дорожки слез на щеках. Ведь не хотела плакать! Провела руками по деревянному столу, за которым еще пару дней назад работал отец. Столешница еще хранила тепло его больших, ласковых рук. В комнате витал его запах. Господи, дай мне сил, справиться с болью! Господи, дай мне сил выполнить задуманное. Я встала. Судя по шуму за навеской, отделяющей рабочий кабинет отца от комнаты совещаний, люди собрались.
   Стало страшно. Очень страшно. Что я себе вообразила? Что я смогу отомстить за отца, собрать отряд за одну полную луну, чтоб вместе с остальными присоединиться к битве у линии? Дура!
   Глубокий вдох. Сейчас или никогда. Я должна хотя бы попытаться.
   Я отдернула занавеску и вышла к собравшимся. Обвела их взглядом, отмечая, что отряд наполовину уменьшился. За дубовыми столами в два ряда сидело от силы человек десять. В первом - Конан и смутно знакомый бородатый мужчина. Во втором - кузнец Митяй и три его сына, Конюх Иваш, и три молодых парня. Я не знала, что сказать, не знала, как им объяснить и с чего начать.
   - Не беспокойся, доченька, - с виду суровый бородач (как же его зовут?), с щелочками-глазками и буйной растительностью на голове, на диво мягко обратился ко мне. - Мы понимаем твою боль и скорбим вместе с тобой. Все, кто собрался сегодня в этой комнате поддержат тебя и помогут.
   - Так уж и все, - хмыкнул молодой парень с выжженными солнцем волосами.
   - Миклай, - грозно оборвал его бородач.
   - А что Миклай? Что? Отца Гавриила не стало, половина отряда разбежалась, а я сюда пришел, посмотреть, как эту девицу, ничего не знающую о борьбе и отряде, поставят на место.
   - Да что ты сам знаешь о борьбе?! - взвился Конан, подскакивая с места.
   - Молчи, блаженный. Ты думаешь, если поможешь ей сейчас - сможешь к ней под юбку залезть? Все видят, как ты облизываешься, когда видишь ее!
   - Тихо вы, - оборвал бородач молодежь.
   Я стояла ни жива ни мертва. И в самом деле, что я могу сделать? Разве что попросить о помощи?
   - Карвал! - вскинулся Миклай, - Мы не можем только из уважения к отцу Гавриилу, сделать его доченьку предводителем отряда!
   - Почему же не можем? - Конан сел на место, отвернувшись от Миклая. - Очень даже можем.
   - О чем ты, Конан? - бородач Карвал повернулся к черноволосому, внимательно его изучая.
   - Ты опять за свое?! - по-бабьи взвизгнул Миклай. Конан не отреагировал.
   - Лина, - обратился он ко мне, - мы понимаем твою боль и потерю. Каждый из нас испытывает долю ее в своей груди. Мы понимаем твое желание отомстить за отца и выступить против темных. Понимаешь, по всей стране, в каждом городе, собирают отряды. Через один цикл луны по стране поскачут гонцы, собирающие отряды. Чем нас будет больше, тем больше шанс на победу. Темные решили уничтожить нашего лидера потому, что он умел зажечь в людских сердцах огонек надежды. Он должен был присоединиться к лидерам, для того, чтоб управлять армией, несущей в сердцах свет. Твоего отца нет... И никто из нас не может его заменить. Но я знаю, как тебе помочь. Твой козырь - молитва и заговор.
   Люди зароптали. Все, кроме меня, Конана и бородача. Карвал перебирал пальцами бороду, задумчиво бормоча себе под нос. Конан, не отрываясь, смотрел на меня. Язык присох к небу. Я не могла вымолвить и слова, как ни старалась.
   - Да все знают, что твоя мать была ведьмой, Конан! А ведьмовство - дело тьмы! Ты хочешь заранее обречь нас на смерть! Бороться тьмой с помощью тьмы - безумие! - заорал Миклай с пеной у рта так, что я вздрогнула.
   - Тихо ты, глас народа, - медленно проговорил Карвал и возмущение стихло. Присутствующие слушались его почти так же, как моего отца.
   - Мать Конана Аделила Светлая, если ты не забыл. Она провела пять лет в монастыре при Геортане и получила благословение Саста Светлейшего. Гавриил признал ее, она помогала в церкви и совершила много светлых дел. Она обращалась в своих молитвах к господу и святым мученикам, просила них милости и спасала нас. Или ты забыл Миклай, кто тебя вылечил от падучей, когда все лекари в округе отказались от тебя? И за то, что эта женщина тебя спасла, ты называешь ее ведьмой? Оскверняешь ее память при ее сыне? Или ты не верил прозорливости отца Гавриила? Ты думаешь, что он не мог увидеть червоточины и позволил исчадию тьмы помогать ему в церкви?
   Миклай алел, как маков цвет. А Карвал продолжал.
   - Гавриил сетовал на то, что Аделила рано умерла и не увидела Лину. А ведь в ней есть дар. Я думаю, что вместе с Конаном они могут потренироваться в изготовлении призм, о которых он столько рассказывал. Даю вам неделю. И если попытки увенчаются успехом, то они могут возглавить отряд. Молитва творит чудеса.
   В комнате воцарилось молчание. Я не знала, что сказать. Впервые в жизни.
   - Ну что, Лина, согласна? - Карвал посмотрел мне в глаза мягко, без осуждения.
   - Да, но... я...
   - Об остальном поговорим наедине. Все свободны.
   Люди вставали с мест и потихоньку продвигались к выходу, оборачиваясь и глядя на меня.
   - Миклай, - проговорил Карвал, продолжая смотреть на меня, - если ты хочешь остаться в отряде, завтра на тренировке должен показать мне чудеса физической подготовки.
   Миклай недовольно воззрился на спину Карвала, но ничего не сказал. Мы остались втроем: я, Карвал, Конан.
   - Садись рядом, Лина. - Карвал постучал по сиденью стула рядом с собой. Конан вышел за двери, видимо, решил поговорить с Миклаем.
   Я села за стол и положила руки на стол, разглядывая свои ладони.
   - На похоронах ты выглядела такой решительной, - проговорил Карвал, - такой отчаянной, что мне стало страшно. В горячке можно много глупостей наделать, а сомнения, которые обуревают тебя сейчас - нормальное дело. Я помогу тебе. Не бойся. Скажи мне вот что, только не лги. Ты решила бороться с тьмой, утрата отца тебя... - Карвал замялся, подбирая слова, - подкосила. Скажи мне, ты сможешь продолжить путь, не испугаться? Ты сможешь убедить людей в том, что они могут довериться тебе? Ты должна понимать, что отныне за твоей спиной десяток людей, которые должны верить в тебя и их интересы и надежда, должны быть выше даже самой сильной твоей боли. Таким был твой отец...
   - Я должна, - впервые за весь вечер вымолвила сухим хрипящим голосом. - Я не смогу сидеть, сложа руки, не смогу смириться и думать о том, что кто-то так же теряет любимых, родных, близких. Не смогу, понимаешь. Если я сейчас не попытаюсь, то буду не жить, а существовать. А наложить на себя руки - грех, отец мне этого не простит. И лучше я погибну в бою, чем так...
   - Ты ищешь смерти, а надо искать жизнь. Итак, начнем. - Карвал встряхнулся, подобрался и посмотрел на меня совсем по иному, как на равную, без жалости. - Прежде чем вы с Конаном начнете экспериментировать, ты должна сходить в церковь к отцу Никашу. Исповедайся, испроси позволения молитвой и заговором помогать людям. Твой дар должен иметь поддержку свыше, - Карвал поднял указательный палец вверх.
   - Хорошо, - согласилась я, - когда это лучше сделать?
   - Я думаю, сразу после нашего разговора. У нас нет лишнего времени, девочка. Завтра с утра жду тебя на тренировку. Надо же тебе привести себя в форму и научиться хотя бы основам...
   - Отец... - начала было я.
   - Я знаю, что Гавриил был против того, чтоб ты этим занималась, он хотел для тебя лучшей жизни, но не всегда получается так, как мы того желаем. Завтра с рассветом, выходи из дома. Я тебя встречу.
   Карвал оперся могучими руками о стол и поднялся с места.
   - Лина, я рад, что Конан будет под присмотром.
   Я удивленно вскинулась.
   - Он хороший парень, только наворотить может кучу...
   - Я должна за ним присматривать?
   - Нет, ты меня не так поняла... Вам будет лучше вместе. Одиночество - не лучшая вещь.
   Хлопнула входная дверь. В комнату ворвался холодный вечерний воздух.
   - Ну как? Обговорили все? - Конан подошел к столу и переглянулся с Карвалом.
   - Завтра начнете занятия, после тренировки. Пока Лина будет заниматься со мной отдельно от вас. А ты введешь ее в курс дела, начнете экспериментировать. Я буду наведываться, проверять ход дел. На сегодня разговоры закончены.
   - Но... - Конан замялся, пытаясь возразить Карвалу.
   - Лине нужно еще кое-что сделать и отдохнуть. Так что пойдем. У нас на сегодня еще дела есть.
   Карвал вышел из-за стола и подтолкнул Конана в спину.
   - Пойдем.
   Я уронила голову в ладони, сжала пальцами горячий лоб. Господи, как же я хочу, чтоб все стало, как прежде. Но... как прежде уже не будет ни когда. Никогда. Пора к этому привыкнуть. Виски ломило, мозг отказывался воспринимать действительность.
   Все.
   Хватит.
   Я встала, погасила свечи и вышла из дома. Мне нужно в церковь. Срочно.
  
   Алина.
  
   Мне казалось, что я тону. Я открывала и закрывала рот, пытаясь глотнуть воздуха, но в легкие ничегошеньки не поступало. Грудь сжало огненными тисками, легкие горели, а в глотке осел стойкий вкус копоти...
   Я резко открыла глаза и вдохнула. Николай сидел неподалеку в кресле-качалке у окна, сосредоточенно копошась в недрах нетбука.
   - О, проснулась? - будничным тоном поинтересовался он, отводя взгляд.
   Я закашлялась, поперхнувшись кислородом. Никогда еще переход и сновидений в явь не был настолько тяжелым.
   - Да, - попытка подняться не увенчалась успехом, слабость разливалась по венам и артериям, текла, разбавляя кровь, к самому сердцу.
   - А я как раз собирался тебя будить. Время - полшестого. Хорошо хоть место дислокации вашего свидания в паре шагов от твоего дома.
   - Если бы не ты... - воспоминания о неудавшемся сеансе гипноза накатили внезапно, так что я на время позабыла о слабости. - Я бы была в лучшей форме!
   - Кстати, что с твоими снами? Все наладилось? - Коля проигнорировал мой выпад.
   Странно разговаривать с человеком, который на тебя даже не смотрит. Николаша не отрывался от маленького монитора и остервенело клацал по клавиатуре.
   - Наладилось, но я не уверена, что это благодаря тебе. По правде говоря, твой метод едва не загнал меня в могилу! И тогда...
   - Сходи в ванную, - пробормотал Коленька.
   - Зачем? - дурацкий вопрос, понимаю, но не мыться же он меня отправляет. И вообще, я как-нибудь сама решу вопросы личной гигиены.
   - В зеркало посмотри, а потом будем разговаривать.
   - Не поняла... - ответа не последовало.
   Я еле заставила себя вылезти из кровати. Слава богу, Коле не пришло в голову меня раздеть. Накинув на плечи махровый халат, висящий на спинке кровати, я вышла из комнаты. Раз уж встала, не мешает поставить чайник. Язык прилип к небу, сухость во рту раздражала до крайности. Даже сглотнуть не было ни сил, ни возможности.
   Так, теперь нужно отправиться в ванную. Сначала я не заметили ничего нового... Но потом, присмотревшись, ахнула. На лбу, чуть выше бровей, посредине красовался чуть заметный синяк. Точнее абрис в форме глаза. Я моргнула, прогоняя наваждение. Но "глаз" остался на месте. Наощупь место синяка походило на свеже-выбитую татуировку, с набухшей кожей. Но боли не было. Не отрывая взгляда от зеркала, спиной, выползла из ванной.
   Ну, Коленька! Ну, гипнотизер не доделанный!
   Я, пришибленным комаром, вошла в спальню и уселась на кровать.
   - А теперь потрудись объяснить мне, что это такое? - тихо проговорила я, тыча пальцем себе в лоб.
   - Третий глаз, - спокойно ответил Коленька.
   - И что мне с этим делать?
   - Развивать, открывшийся дар.
   - Какой еще дар? - я удивилась и слегка повысила голос. Не умею я кричать и паниковать. Общение с Колей на данный момент - верх эмоциональности, которую я могу из себя выжать.
   Коля отложил нетбук и, в конце концов, посмотрел на меня.
   - Я знаю об этом очень мало, пожал Николаша плечами.
   - А я вообще ничего!
   - Включи логику, Алина. То, что с тобой произошло во время сеанса - не следствие моей ошибки. Я делал все правильно и будь уверена, если бы я сделал что-то не так, то признался. В тот момент, пока я ломал голову над бесчувственным, но продолжающим функционировать телом, у тебя стал проявляться этот знак. Потом я почувствовал холод и понял, что ты рядом. Единственное, что я с мог отыскать в недрах Ромкиных записей о различных явлениях, что третий глаз - знак медиумов. Очень сильных. Насколько я понял, такие люди могут не только чувствовать сущность других людей, проникать в воспоминания и ощущения, а так же вселяться в их тела, но и общаться с умершими, проходить пространственные преграды и проникать в прошлые жизни.
   - Бред... - выдохнула я.
   - Во всяком случае, этот бред объясняет патологический интерес темной стороны к тебе. Медиумы появляются довольно редко и от того, на чью сторону они станут, зависит силовой перевес. У меня появились кое-какие соображения по поводу гибели твоих родных... Но об этом потом.
   - Как потом? Я не могу потом! Мне надо сейчас... - хоть что-то он мне должен объяснить сейчас, ведь знает, что любая информация о...
   - Ты права, - легко согласился Николай. - Тебе надо сейчас собираться. Сначала работа - то есть свидание с Константином Гаркаловым.
   - Да зачем он мне сдался! - какое свидание после такого!
   - Приказы начальства не обсуждаются, - Николай встал с кресла, подошел к тумбочке и вытащил ножницы. - Закрывай глаза.
   - Зачем?
   - Я же сказал, что приказы...
   - Тоже мне начальник... - я сдалась на милость Коле, не задавая больше лишних вопросов. Щелчок ножниц и Коля оповестил:
   - А теперь шагом марш краситься и одеваться.
   - Что ты сделал? - провела рукой по лбу, ощупывая короткие волосы, прикрывающие его.
   - Челку тебе обрезал, не щеголять же тебе третьим глазом. Гаркалов, конечно, может и впечатлится, но лишние проблемы нам не нужны. Чем позже темные пронюхают о твоем вступлении в силу, тем целее ты будешь, - терпеливо объяснил Коля.
   - Но я...
   - Меньше разговоров - больше дела. Алина, я обещаю, как только закончится свидание, мы вернемся в квартиру и решим, что делать дальше. Может, даже потренируемся. Но сейчас главная задача - свидание. У начальства особый интерес к Гаркалову.
   - А у меня его нет, - парировала я, перерывая шкаф в поисках подходящей к такому случаю одежды.
   - Тебе за это платят, притом не плохо.
   - Что-то вопрос о размере зарплаты до сих пор мы обходили стороной? - напомнила Коле, натягивая узкие черные джинсы. Напарника я не стеснялась, целомудренно прикрываясь не снятым халатом.
   - Заработаешь - увидишь, и помни, Алина, время - деньги.
   - Будь проклят тот день, когда я согласилась работать с вами, - шутливо проворчала я.
   - Краситься! - Николай, вскинул руку, показывая указательным пальцем на дверь.
   - Есть товарищ, гер майор, - козырнула я, пулей вылетая из спальни.
   Господи, скорее бы закончилось это свидание!
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"