...В одном городе жили только счастливые люди. И каждый год в последний месяц зимы...
...Она отвернулась от окна. Она не хотела выглядывать на улицу. Глухой переулок, заканчивающийся тупиком - сюда обычно никто не заглядывал, а уж тем более ночью. И всё-таки он там был.
Он стоял на улице под её окнами и смотрел. Смотрел неотрывно, жадно, с надеждой. И даже когда она, вернувшись к окну, захлопнула тяжёлые ставни и вдобавок задёрнула плотные шторы - она всё равно чувствовала на себе этот взгляд. Взгляд преследовал её повсюду, заползал в сны, путал мысли.
Она знала - это всё. Всё, что она может получить от жизни. Отныне счастья не будет - будет только этот взгляд.
...В городе не было несчастных людей...
Она продержалась неделю, прежде чем однажды выйти из квартиры, спуститься по лестнице и открыть ведущую на улицу дверь. Выйти как была - в домашнем платье и тапочках. Он ждал её. Бесподобно красивый, словно пришедший к ней из забытых грёз. Чёрная куртка, смоляные волосы до плеч не придавлены шапкой. Глаза кажутся чёрными в свете фонарей, но она знает - тёмно-синие. И в этих тёмно-синих глазах плещется вечный голод. Она не замечает, она видит только жадную любовь. Страсть, которую она ждала всю свою жизнь.
- Глупенькая, - мягко говорит он. - Холодно, замёрзнешь.
Он скидывает с себя куртку и накидывает ей на плечи. Прижимает к себе. И, как потерянный ребёнок, внезапно отыскавший свой дом, она разражается безудержными рыданиями.
- Будет тебе. - Он запрокидывает ей голову и ласково вытирает слёзы. - Будет. Не плачь, не надо.
Она больше не плачет, она робко и с надеждой улыбается.
Он наклоняется к ней и нежно целует. Целует заплаканные глаза, целует мокрые от слёз щёки, целует мягкие губы. Она отвечает ему - сначала нерешительно, потом всё больше и больше отдаваясь проснувшейся страсти.
И не замечает, как вечный голод в его глазах утихает.
И не замечает, как силы оставляют её, как подгибаются ноги и бессильно повисают руки.
Он не даёт ей упасть. Когда она лишается сил, подхватывает на руки и уносит, баюкая девушку как ребёнка.
Когда он скрывается из виду, в одном из окон загорается свет и задёргиваются шторы.
...Её квартира всегда содержалась в таком идеальном порядке, что друзья боялись туда заходить. Казалось, малейшая перестановка делает хозяйку больной и несчастной. Каждая вещь стояла на своём месте, а пыль вытиралась два раза в день. Она могла бы, если бы понадобилось, в темноте взять с полки нужную вазочку, стереть с неё пыль и поставить точно на то же место.
Ходили слухи, что последнего своего парня она прогнала за то, что он ссыпал пепел на ковёр. Ходили слухи, что так же она рассталась и с предыдущими ухажёрами. Ходили слухи, но никто ничего не знал точно. Она была всегда аккуратна, опрятна, пунктуальна и вежлива.
...Когда она увидела его, она не стала пытаться оттягивать неизбежное. Силуэт под окном, жадный взгляд, который пронимает сквозь самые толстые шторы и крепкие ставни...
Она знала - это всё. Всё, что она может получить от жизни. Отныне счастья не будет - будет только этот взгляд.
...В городе не было несчастных людей...
Не спеша она прибралась в квартире. Вытерла всюду пыль. Собрала небольшую сумку, тщательно оделась и спустилась вниз.
Он ждал её. Не похожий на смазливых героев пошлых романов, но не урод. Одетый аккуратно, чуть теплее, чем требовала погода. Ботинки тщательно начищены, а на голове зимняя шапка.
- Тебе это больше не понадобится, - произносит он, забирая у неё дорожную сумку. Взмах - и сумка летит в кусты, украшающие собой засыпанный снегом газон. - Тебе больше не нужно ни о чём беспокоиться. Обо всё позабочусь я.
Возмущённый крик замирает на её губах. Она улыбается и подаёт ему руку.
Его она ждала всю жизнь.
...Он уходил медленно, грузной походной обстоятельного и ответственного человека, которым только что был. И не видел, как за его спиной в одном из окон загорелся свет и задёрнулись шторы.
...Даже в самом счастливом городе на свете кто-то может потерять работу. Даже в самом счастливом городе кому-то может быть нечем заплатить за квартиру. Даже в самом счастливом городе кому-то может не хватать на пищу и кров.
Теперь она жила в мансарде неказистого низенького дома. Ветер задувал во все щели, свет тех огарков, которые она выпрашивала у нижних соседей, не мог рассеять темноту её комнатки, а спать приходилось ложиться на голодный желудок.
И день тянулся за днём, месяц за месяцем, и последние деньги уходили на то, чтобы хоть как-то протопить продуваемую мансарду, а есть было нечего вчера, и позавчера и третьего дня есть тоже было нечего.
Но, наверное, не только неудержимый голод заставлял её рыдать в старую, потерявшую половину перьев подушку. Рыдать так громко, что она не слышала, как тихо поскрипывали рассохшиеся ступеньки...
- Все вы плачете, - раздался она недовольный голос. - А ведь горю помочь так нетрудно.
Он пришёл с сумкой, поставил её на кровать и принялся доставать из большого отделения продукты, которые ставил на ящик из-под апельсинов, на этой мансарде заменявший стол.
- Что смотришь? Ешь.
Из другого отделения он достал три подсвечника с большими восковыми свечами. Огляделся, куда бы их пристроить и поставил на подоконник. Занавесок здесь не было, но он не видел, как в доме напротив прижалась лбом к стеклу девушка и неотрывно смотрела на него.
- Ты ведь не думала, что сможешь от меня спрятаться? - повернулся он к своей жертве. Она не слышала, набивая рот мясным пирогом.
Этот человек, похожий на забавного мальчишку, с которым она дружила в детстве, принёс ей еду. Много еды! Больше ничего она не понимала - и не способна была понять. Она ела и была счастлива.
Он подсел рядом на кровать и обнял её за плечи.
...В городе не было несчастных людей...
Он уходил из города. Уходил, как всегда это делал, когда заканчивалось его время. Сегодня ему не надо было принимать облик чей-то мечты, сегодня он мог быть самим собой. То есть никем.
У него не было ни имени, ни облика, ни дома, ни друзей.
Он уходил из города, в котором больше никто не рыдал по ночам в подушку, не молил о счастье и не надеялся на сказку.
Он уходил, но впервые его беспокоила мысль: что-то он не учёл. Что-то забыл. Что-то пропустил.
Но вот что - он не знал. И поэтому шёл медленно, настороженно оглядываясь по сторонам.
В последний день зимы с утра бушевала метель, словно хотела утвердиться напоследок. К вечеру ветер стих, а снег как шёл, так и продолжал идти - крупные хлопья, укутывающие дома и деревья белым ковром. В такую погоду приятно идти, прислушиваясь, как скрипит снег под ногами...
Вот только он не оставлял следов и снег под ним скрипеть никак не мог.
Он оглянулся. Незнакомая девушка бежала к нему от большого красного дома, бежала, на ходу застёгивая шубу.
- Ты меня видишь? - удивился он, когда девушка остановилась напротив него.
- Разумеется, - резко ответила девушка. В её глазах не было привычного обожания и надежды. Но она его видела и, значит, была несчастна. Как же он мог пропустить её?
- Ты несчастна?
Она мотнула головой.
- Но ты же меня видишь.
- Я давно искала тебя, - произнесла она, изучающе глядя на него. - Я высматривала тебя каждую зиму, я следила за тобой, я видела, как и к кому ты приходил.
- Что тебе от меня нужно?
- Видеть тебя. Поговорить. Понять.
Он сделал к ней шаг, но она поспешно отступила. Он силился в хороводе её мыслей и воспоминаний найти те, которые помогут ему обрести облик, облик её мечты. Мечты, которая поможет ему подойти ближе. Ничего не выходило.
- Почему? - растерянно спросил он. Она поняла.
- У меня нет чётких представлений о счастье. Я никогда не ждала тебя.
- Но ты знаешь, кто я такой?
- Нет. Только догадываюсь. А ты сам - ты знаешь?
- Нет, - ещё больше растерялся он. Ему никогда и никто не задавал таких вопросов. А она заговорила снова. Она рассказывала об одиноких девушках, которым нет места в счастливом городе, о мечтах и надеждах, которые живут в сердце каждой и оборачиваются против неё в последний месяц зимы. О своих поисках и мыслях, об ожидании и слежке...
- Ты несчастна, - перебил он и снова шагнул к ней. Она не ответила. - Ты очень несчастна, ты так несчастна, что даже сама не понимаешь этого. Зачем ты искала меня?
- Чтобы понять...
- Разве? - Он улыбнулся и у неё перехватило дух от этой улыбки. Его лицо было неясно в свете фонарей, который рассеивался из-за снега. Но смутно ощущалось что-то красивое, что-то родное и близкое, забытое и потерянное в детстве. Она попыталась шагнуть назад, но поняла, что нет сил идти. На её до того невозмутимом лице мелькнули любовь, надежда и страх, панический страх, сменившийся возмущением.
- Страшно? - догадался он. - Очень страшно покинуть тёплую комнату и выйти под снег к тому, кто тебя не ждёт... - Он выдержал паузу. - Но очень рад тебя видеть. Страшно уходить, зная, что можешь не вернуться?
- Страшно, - тяжело выговорила она. Его глаза неясной формы и неопределённого цвета отражали одно - голод, который никто и никогда не сможет утолить.
- Тогда почему?
- Месяц уже заканчивался, а я так мало увидела... в этом году ты собрал очень маленькую жатву.
- Как и три года назад, а в прошлом году она была обильной и радостной. Куда ты спешила?
- Я не могла больше ждать! Я хотела знать сейчас!
- И что ты теперь узнала?
Он положил руку ей на плечо, а она даже не пыталась высвободиться.
- Многое.
- А что ты будешь делать со своим знанием?
Он наклонился, чтобы поцеловать её, а она не попыталась отвернуться. Хотя хорошо знала, чем заканчиваются его поцелуи.
- Запишу.
Он засмеялся и коснулся губами её губ. И тут же отстранился - такой жадный, бесстыдный интерес был написан на её лице. Он не знал, как ей понравиться. Он не знал, о чём она мечтала. Он не сумел её понять и теперь не мог ничего с ней сделать.
- Я ведь говорила - у меня нет представлений о счастье.
Он снова засмеялся. Грустно. Сочувствующе.
- Бедная девочка, - мягко проговорил он, целуя её в лоб. - Я приду через год, когда ты хотя бы поймёшь, чего хочешь.
...Юноша без имени, облика и характера уходил из города. Снег не скрипел под его ногами, за ним не тянулась вереница следом.
Он покидал город, но знал: куда бы он ни пошёл, что бы он ни делал, с кем бы не разговаривал, он всегда будет чувствовать на себе взгляд. Тяжёлый, жадный, изучающий...
Девушка, которая не знала, что такое счастье, стояла и молча смотрела ему вслед. Потом стряхнула снег с шапки и плеч и вернулась домой.
Постояла у окна, зажгла свет, задёрнула шторы и открыла тетрадь.
...В одном городе жили только счастливые люди. И каждый год в последний месяц зимы... - вывела она неровным ломающимся почерком.