Таня потянулась, посмотрела на часы и увидев там обнадеживающее "9.30", решила, что поспать в первый день отпуска можно и подольше. Но вот на кухне что-то грохнуло, звякнуло стекло, и донесся приглушенный вопль отца: "Ой, блин...опять разбил...".
Через минуту раздраженный голос матери по ту сторону двери в Танину комнату, возвестил начало нового дня:
- Ты сегодня встанешь, или нет?! Я уже полы намываю, отец шкаф с утра повесить не может, а она всё бока отлеживает! Поднимайся, на рынок надо, дома скоро тараканам жрать будет нечего, не то, что их хозяевам!
- Иду, иду, тараканы дело святое, вот только в порядок себя приведу, - С этими словами Таня свесила одну ногу с кровати и застыла в ленивом оцепенении. Она попыталась вспомнить, что же такое интересное ей снилось в последние минуты перед пробуждением, но память как всегда подвела и, разочарованно вздохнув, девушка не спеша направилась в ванную.
Через 15 минут, готовая в далекому и полному опасностей походу на ближайший рынок, Таня записывала список всего того, без чего не может существовать ни одна приличная семья даже самое короткое время. Список был из 45 пунктов, начинался крестовой отверткой и заканчивался сливочным маслом и тремя кусками хозяйственного мыла. Пытаясь сократить его хотя бы до 40 пунктов, Таня немного по пререкалась с мамой, но понимая бесплодность своих усилий направилась в ближайший супермаркет вместо рынка, чтобы, по крайней мере, не таскать на себе кучу постепенно увеличивающихся в весе сеток, а подхватить все это оптом и одним рывком отнести домой.
Зимнее солнце еще только показалось над горизонтом, мороз был небольшой, не больше 5-7 градусов и девушка пошла неспеша, прокручивая в голове последние события своей жизни, а задуматься было над чем.
Жизнь с родителями имела множество плюсов, как то - не вспоминать о том, что если ты не уберешься в квартире хотя бы раз в неделю, то твоих гостей будет радовать свисающая по углам фигурная паутина или если не приготовишь себе обед с вечера, то завтра ужинать будешь салатиком из магазина. Но одновременно с этим домашняя обстановка угнетала ее все больше и больше.
Не было той свободы поведения, к которой Таня привыкла за пять лет, когда однажды решила попробовать пожить со своим, как казалось тогда, будущим мужем, у него на квартире. Привыкнув чувствовать себя там хозяйкой, девушка вот уже четыре месяца после разрыва безуспешно пыталась свыкнуться с домашними порядками, которые у нее дома деспотизмом хоть и не отличались, но любое мнение, сказанное вразрез с материнским (отец тоже особо в счет не шел) считалось несостоятельным и к претворению в жизнь не допускалось уже из принципа. Все вернулось на круги своя и она снова стала самой маленькой и не имеющей права голоса на семейном совете. Оба старших брата-близнеца сбежали из-под родительского крыла при первом же представившемся случае после окончания школы, и теперь заканчивали ВУЗ где-то в Подмосковье, так что отдуваться за все младшее поколение предстояло Таньке одной, что ее особо не прельщало.
Поскольку такое положение начинало уже тяготить, то постепенно девушка пришла к выводу, что в сложившейся обстановке съемное жилье будет самым оптимальным вариантом. В свои 23 года она успела хоть и немногого добиться в жизни, но выделять из получки две-три тысячи рублей на комнату, и при этом питаться не только продуктами быстрого приготовления, могла себе позволить. На обратном пути из магазина Таня купила свежую газету бесплатных объявлений и поспешила домой, чтобы сразу с утра начать обзванивать наиболее интересные варианты. Всучив матери сетки с хозтоварами и раскидав продукты по полкам холодильника, она плюхнулась на кровать с телефоном и ручкой и начала охоту на жилье.
По истечении двух часов девушка поняла, что подобрать доступную по цене и расположенную в нормальном районе комнату - не такое уж и простое дело. Кто-то требовал нереальную сумму за комнатку в 10 метров в центре, кто-то уступал почти за даром, но так называемое жилище находилось в жутких трущобах на самой окраине, транспорт куда переставал ходить чуть ли не с восьми вечера, а безопасно дойти от остановки до подъезда удавалось не всем, а одна старушка предложила хорошую, светлую комнату, в неплохом районе, недалеко от центра и за символическую плату, но когда Таня поинтересовалась причинами такой дешевизны, то через некоторое время переговоров всплыл крайний этаж и крыша-решето, которая радостно встречала любой дождь, снегопад и прочие метеоявления, и через которую эти самые явления посещали вышеуказанную комнату весьма регулярно.
Пробежав глазами последний столбец с объявлениями о сдаче жилья и не найдя ничего интересного, она собиралась зашвырнуть газету куда подальше, и предаться горестным раздумьям о своей нелегкой судьбе, но вдруг зацепилась глазами за одно из объявлений из соседней рубрики о продажах, вернее, даже не за само объявление, а за название поселка, упоминавшегося в нем: "Продается 3-х кмн. кв у/п 65/48/16,5 в ПГТ Варегово, 1ч езды от Ярославля, ж/д и а/м сообщение, тел:..-..-..".
Нет, ничего покупать, тем более в пригороде, а не в самом Ярославле, Таня не собиралась, да и финансовых сбережений ей хватило бы максимум на санузел в подобной "3-х кмн кв у/п", но название места - Варегово вызвало в душе множество воспоминаний.
Это и в самом деле был небольшой поселок с населением в три тысячи человек и двух-, трёхэтажной застройкой в часе езды от областного центра. В сороковые-пятидесятые годы на местных болотах активно добывался торф и повсеместно на торфяных карьерах как грибы после дождя росли барачные поселки. Поскольку с названиями никто заморачиваться не хотел, то первый из поселков назвали по имени одной из окрестных деревень - Варегово, а чтобы никто не спутал, присвоили гордый N1. Когда появился второй, то с названием было еще проще, так и появились Варегово-2, Варегово-3 и так до Варегово-9. Центральный поселок носил название Варегово-3 и имел довольно развитую инфраструктуру с клубом, школой, почтой, баней, магазинами и прочими необходимыми сооружениями. Постепенно, с прекращением торфодобычи, поселочки начали хиреть и вымирать и к девяностым от почти десятка Вареговых остались только первый, второй и третий номера. С Варегово-3 были родом ее родители и до недавнего времени Таня каждое лето проводила там в гостях у бабушки и дедом.
Там жили первые друзья еще дошкольного возраста, с которыми она весело ляпала куличики в груде песка. Там первый раз в жизни она села на велосипед и с испугу даже проехала метров двадцать, поскольку как тормозить никто сказать не догадался, да и ноги до педалей пока не доставали. Там, в более сознательном возрасте, Танька ночью полезла вместе со всеми в огород за яблоками, которые охраняла самая злая собака в поселке, по крайней мере, так было написано на прибитой к калитке табличке. На самом деле Джек любил всех на свете, кроме своих хозяев, регулярно забывающих, что кроме клопов, из домашних животных у них есть еще и пес, и по сей причине принципиально не замечающий в охраняемом огороде никого из тех ребят, кто хоть иногда подкармливал его.
Картинки из детства неслись перед глазами, сменяя друг друга, и Таня замерла на некоторое время, переживая заново все то, что было так давно и от этого казалось просто прочитанными историями из детской книги.
Но пять лет назад ее поездки в поселок почти закончились, когда после смерти деда бабушка перебралась к своей дочери - Таниной маме - в городскую квартиру. - Поближе к людям, - как любила она выражаться, и так тут и осталась, живя в комнате внучки. Таня как раз в это время твердо решила стать самостоятельной и переехала к Сергею, чтобы создавать там собственный семейный очаг. О том, что попытка может быть неудачной, она даже не задумывалась.
Видно, правду говорят в народе, что стариков нельзя отрывать от корней. Бабушка, хоть и сама захотела оказаться рядом с родственниками, но вместе с переездом в город она начала чувствовать себя хуже и хуже, да так, что последние полгода почти не вставала, а год назад и сама легла рядом с дедом на деревенском кладбище недалеко от Варегова.
После этого квартира в поселке, куда раньше, хоть изредка, да наведывалась Таня вместе с бабушкой, чтобы вытереть пыль, да забрать накопившиеся счета, опустела совсем. Продавать ее старушка ни хотела, ни в какую, да родители не особенно и настаивали, коммунальные платежи были чисто символические, а много выручить за квартиру в старом доме, и к тому же в таком удаленном и неудобном по расположению поселке было просто нереально; а когда после похорон из завещания стало известно, что она стала полной Танькиной собственностью, то кроме шуток насчет невесты с жилплощадью родители ничего и не сказали. Про квартиру словно все забыли, так она и стояла, постепенно приходя в полное запустение.
Вот про это-то жилье Таня и вспомнила, лежа на кровати и смотря на газетное объявление. В принципе, даже под него бабушкина квартира почти полностью подходила - и комнат-то три, и метраж только на несколько метров уступает, вот только не у/п, но тут уж не попишешь.
Все вдруг замечательно сложилось - постоянно там жить она, конечно, не собирается, но ведь сегодня только первый день отпуска и если раньше можно было пропадать целыми днями на работе, да еще и подменять подружек, если им требовался отгул, то теперь ей предстоит провести два месяца практически наедине со своей любимой родней, от которой она, собственно говоря, и сбегала на работу.
- Значит, пока у меня есть это время, я могу не торопясь пролистывать газеты, подбирать что-нибудь удобоваримое в черте города и отдыхать от своей веселой семейки! - Вслух подытожила Таня и, не теряя времени стала кидать в сумку вещи, так как, если расписание не изменилось, ближайший поезд в нужном направлении отходил через три часа, из них час на дорогу и всего два на то, чтобы собрать все необходимое для двух месяцев жизни вдали от города. Тут она, конечно, утрировала - все необходимые магазины были и в поселке, но если забудешь дома любимую шмотку или недавно купленный диск, или Кошкин корм...Да мало ли чего еще можно забыть, собираясь второпях, поэтому первый час вещи торопливо летели в самую большую сумку, которая нашлась в квартире, а второй они попеременно извлекались обратно, выкидывались, менялись местами, утрамбовывались и снова вытаскивались наружу. Результатом всех стараний стала битком набитая сумка ростом ровно до пояса девушке, еще две поменьше и одна наплечная с ноутбуком. Плюс кошка в охапке. Весело. Оглядев багаж, она хмыкнула и вызвала такси.
До первого этажа вещи доехали на лифте, кошка на руках. На улицу Таня вытащила их по очереди, волоком, пересадив кошку в салон уже подъехавшего такси, а потом с удовольствием смотрела, как молодой и уверенный в себе таксист, явно стараясь произвести впечатление на девушку, рывком попытался поднять самую большую из сумок и поставить ее в багажник потрепанной "десятки". После того, как он поставил ее себе на ногу и не смог сразу убрать, настроение у него резко упало и, больше не пытаясь никому помогать, таксист буркнул:
- Ну, и чего стоишь, смотришь?! Сама нагрузит всякой хрени, а потом вид делает - типа не при делах, пока другие мучаются - иди, подсобляй, если ехать хочешь.
Ничуть не обидевшись, она подхватила сумку и они, совместными усилиями, загрузили багажник и задние сиденья практически доверху.
- И чего хоть ты туда наложила - каждая сумка больше меня самого весит, да еще и кошку прихватила?! - Уже беззлобно ругался таксист, садясь за руль и пытаясь убрать с темного сиденья белую Фенькину шерсть.
-Наложит тебе собачка у подъезда, а у меня там стратегический запас вещей на месяц. А кошку мне просто девать некуда, кто за ней смотреть-то будет. Мы по жизни вместе кочуем, она привычная уже.
Будто в подтверждение Танькиных слов, Феня забралась на верхнюю сумку и, свернувшись клубком, немедленно уснула.
- Да, прям походное животное какое-то, то-то я смотрю, что пока мы сумки в салон грузили, она даже сбежать не пыталась. Я сперва как кошку увидел и ехать-то не хотел, а то летом знакомым кота на дачу перевозил, так пришлось на задних сиденьях обивку менять. Ну, правда, не за мой счет, конечно. - Повеселел шофер, поняв, что кошка машине урон не причинит.
-Она в этом плане пофигистка, постоянно переезжает, то на дачу, то обратно в город...в том году на новогодние праздники к подружке каталась, так и то заставили с собой брать. - невесело улыбнулась она.
- Что ж так животное мучить?
- У меня дома отродясь живность не держали, поэтому когда я кошку завела, все напряглись немного и она теперь живет на условии постоянного нахождения под моим присмотром.
- М-да, невесело тебе, видать.
- Ничего, справлюсь, не сорок первый, прорвемся.
Так, за разговорами, незаметно подъехали к вокзалу. Миша, как позже представился водитель, честно помог дотащить сумки до нужной платформы и даже занес их в вагон, когда наконец-то подъехал поезд. Видимо, парень просто решил познакомиться с симпатичной девушкой, но у этой самой девушки, к сожалению, не было в настоящий момент никакого желания заводить новые, пусть даже мимолетные романы. Таня твердо решила в ближайший месяц отдохнуть от любых "посторонних элементов" и не забивать голову переживаниями, которые вполне могут появиться из-за ее чрезмерно влюбчивой натуры. Поэтому взяв на всякий случай телефон и помахав из окна вагона явно расстроенному Мишке, она достала мобильник и стала вызванивать своего дальнего родственника, одного из немногих, кто еще проживал в поселке. На счастье, дядька Юра оказался не на очередной шабашке в Ярославле, а дома и даже согласился встретить родственницу с поезда и лично довезти всю ее поклажу до подъезда.
Пока все складывалось как нельзя лучше, за исключением того, что к вечеру быстро похолодало, а отопление в вагоне, как всегда, не работало. В итоге, через час поездки, Танины ноги и руки напоминали мороженые капустные кочерыжки, а Фенька ни в какую не хотела показывать нос из-за пазухи. Деревянной походкой сойдя на платформу и обозрев окрестности на предмет обнаружения дядькиной "копейки", Таня установила, что данное средство передвижения в пределах видимости отсутствует. Сделав логический вывод, что про нее забыли, она уселась на наиболее мягкую из сумок и приготовилась намного повыть на луну, когда та появится.
В это время за спиной раздалось знакомое до чертиков:
- ТанЬки в городе! - и из-за спины показалась веселая дядюшкина физиономия.
- Ты меня когда-нибудь до икоты хронической доведешь! А машину куда спрятал? Ты учти, у меня сумки по полтонны каждая, на себе не унесешь! - накинулась Таня на опешившего родственника.
- И это вместо здрасте! Встретил, называется! Заранее звонить между прочим, надо было - в ремонте моя ласточка. На чем мог, на том и приехал! - С этими словами дядька махнул рукой себе за спину.
- Ну ладно, извини, не хотела зло срывать, замерзла просто как собака, за кусочек тепла маму родную продам. - зачастила она, приободрившись - Бери вон те две сумки, а эту я как-нибудь волоком дотащу. - Таня схватила сумку за ручки и потащила в указанном направлении, с целью впасть в ступор у ближайших кустов.
Там, до сих пор невидимый постороннему глазу, стоял мотоцикл "ИЖ" с привязанными к нему санками, который Танька на ходу ни разу за свою жизнь не видела, поскольку куплен он дядькой был в нерабочем состоянии лет десять назад, и не покидал гараж, видимо, до настоящего момента.
Первым расхохотался, конечно, дядь Юра, девушка немного погодя и с истерическими нотками, но просмеявшись, обнаружила, что самочувствие стало гораздо лучше, даже как-то потеплело.
- Ладно, давай загружать твой Буливар, главное, чтобы выдержал. Лично мне теперь ничего не страшно, в конце концов, можно и отдельно на санках все это перетаскать, заодно и погреемся.
- Не боись, я его так отрегулировал, что он теперь "Камаз" на буксире утащит.
- То-то я смотрю, что раньше как-то он больше у тебя на буксире таскался, а сейчас в нем сознательность проснулась, долги решил отдавать.
- Язви, язви, все лучше, чем ты сейчас перебежками эти сумки до дома бы перла, тут все одно - техника. - Решил немного пообижаться дядька.
- Все, все, молчу, молчу. Ты все закрепил, ехать можно?
-Да давно все готово, сейчас заведусь и помчимся.
Как ни странно, но мотоцикл завелся хоть и не с пол-оборота, но раза и третьего точно. Немного его прогрев, родственник заявил, что ехать разрешается при условии, что Танька развернет голову на 180 градусов и будет сама смотреть за своими вещами, поскольку веревки у него все-таки не хватило и какая-то из сумок держится на честном слове. Уже заиндевевшая и поэтому согласная на все Таня изогнулась и весь километр от станции до дома провела в позе йога со стажем. Если принять в расчет, что на летней голой резине, по скользкой дороге, да с санками на прицепе дядька ехал очень медленно, то когда она наконец-то очутилась перед родным подъездом и слезла с мотоцикла, то еще минуты две не могла нормально распрямиться и напоминала то ли волка из мультика, то ли фигурку шахматного коня.
Перетаскав все сумки на площадку второго этажа и сгрудив их перед входной дверью дядька собрался на выход.
-Эй-ей, ты куда, хоть в квартиру занеси! Да и вообще, что бы я без тебя сегодня делала. Пошли, сейчас на стол соберу, посидим немного, новости хоть последние расскажешь, стариков помянем. - Схватила Таня его за рукав.
-Не-не-не, даже и не уговаривай - время-то еще только шесть, а дела то дома стоят, меня сейчас и так Нина Евгеньевна по кусочкам употреблять будет, а если к тому же еще и поддамши приду, то совсем жизни лишит. Я на днях загляну, если не напутал чего, ты вроде говорила по телефону, что надолго приехала.
- Да, на работе отпуск первый получила, за тот год 15 дней и за этот полный, да там еще Новогодние праздники наложатся, так что месяца на полтора-два точно здесь осяду - вообще шикарно. Одно обидно, что зимой - на наш юг не съездишь, там такая же холодрыга, а по всяким Египтам раскатывать финансы пока на позволяют. Вот выйду замуж за прЫнца наследного, куплю себе остров на Канарах в личное пользование и буду там загорать у синего моря на белом песочке....
- Ладно, бывай, в гости жди. - Оборвав ее мечты, родственник подозрительно быстро протопал вниз по лестнице.
"С чего бы это он?" - Удивилась про себя Таня, но тут ее взгляд упал на сумки, так и лежащие грудой у двери и засмеялась про себя. "Вот зараза старая, заболтал меня таки, а сам смылся, пока про багаж не вспомнила. Так тебе и надо - не фиг было расслабляться!". Не спеша покопавшись в сумочке и найдя ключи, она остановилась перед входом, оттягивая момент, когда нужно будет вставить ключ в замок, провернуть его, и толкнув дверь, войти в квартиру, в которой не была с момента похорон бабушки.
Поняв, что дальше стоять на площадке чревато тем, что из квартиры напротив может выглянуть соседка - Семантиха, как называли ее в поселке - откуда пошло это прозвище никто точно не знал, но прилипло оно намертво. Бабка она была в общем то и неплохая, но уж больно языкастая, пока все последние городские новости не узнает - не отвяжется, а для разговоров у Тани сейчас настроения не было.
Поэтому она открыла дверь и шагнула в темную прихожую. Прямоугольник света с площадки высветил давно не крашеные доски пола и вязаный коврик у входа. Не теряя времени девушка нащупала на стене выключатель и, когда наконец лампочка под потолком засветилась во всей своей 25-ваттной мощи, вытряхнула совсем уже заснувшую кошку из-за пазухи и принялась перетаскивать сумки в комнату, ближайшую к входу, чтобы не загромождать и без того крошечную прихожую.
- Уф! А пылищи-то сколько скопилось! Вроде и окна-то закрыты, и щелей нигде не видно, а грязи - словно слоны паслись! Для начала хоть в одной комнате приберусь, а завтра и до остальных руки дойдут. - Возмущалась она спустя час, стоя на табуретке и воюя с комками пыли на шкафах.
Невозможно представить, что когда-то здесь было не найти ни одной соринки, стекла в серванте скрипели, если провести по ним пальцем, а занавески менялись зимой каждый месяц, а летом и того чаще.
"До такой степени мне, конечно, все не отмыть, основную грязь уберу и ладно" - Решила Таня, идя наливать воду для пола в ведро. Тут Фенька, до этого неспешно обнюхивающая углы незнакомого до сих пор помещения, напомнила о себе голодным мявканьем. "Да ты же у меня еще с утра не кормлена!" - Спохватилась девушка, но тут ее собственный желудок недовольно заурчал, и стало понятно, что придумать еду нужно будет не только для кошки, но и для себя.
Отставив ведро в сторону, она прошла на кухню и стала исследовать шкафы на предмет нахождения в них хоть чего-то съедобного. В углу ящика для круп обнаружились полпачки риса, лежащего там с незапамятных времен, который был исследован на предмет мышей, тараканов и прочей живности и пройдя проверку, незамедлительно отправился вариться, а после копания в сумке, к рису прибавились банка лечо, пара луковиц и полпалки копченой колбасы.
- Плов - не плов, каша - не каша, а что-нибудь, да получится. - с этими словами Таня вывалила лечо на сковородку, добавила к нему порубленные лук, колбасу и поставила на огонь. Подождала, пока все хорошенько протушится, добавила почти готовый рис и, подержав на огне еще немного, сняла сковороду с плиты и утащила в комнату, где уже можно было, не опасаясь за сохранность одежды, посидеть на чистом стуле и за чистым столом. Отложив кошке немного варева в миску и выставив ее остывать на пол кухни, вместо компенсации отсроченного ужина она предложила ей остатки колбасы, а себе достала заныканную в глубинах самой большой сумки бутылку вина.
Вино ей подарила на недавний День Рождения подружка, заверив, что это "самое-пресамое" из того, что было в магазине. Почему-то в тот самый День Рождения бутылка уцелела, да так и простояла десять дней в Таниной комнате за спинкой кровати. Если честно, то она просто-напросто забыла про нее, да и вино оказалось не из числа любимых - итальянское, красное крепленое, наподобие "Кагора". Но сегодня, собирая вещи и наткнувшись на бутылку, Таня решила, что для новоселья и такое сойдет, к тому же в магазин бежать было уже поздно, а что вино не очень нравится, это даже и лучше - много не выпьешь, значит и не напьешься. "Хотя водка тоже невкусная, а ей напиваться еще как можно.- мелькнуло в голове - Вот как мы недавно с работой зависали, так в конце банкета уже наплевать было вкусно-невкусно главное, что с градусом" - "К чему это ты про водку вспомнила? Нет, и не думай даже, в магазин за добавкой не пойдешь. Еще бутылку не откупорила, а уже следующую наметила!" - некстати проснулся внутренний голос. - "Заткнись, не до тебя сейчас. Видишь, скучно хозяйке, пообщаться не с кем, дядька был один, да и тот сбежал. Ни телевизора, ни радио, а компьютер еще в городе надоел. Теперь буду сидеть и целыми днями в окне дырку глазами протирать". - Внутренний голос пристыжено затихарился где-то в глубинах организма.
Выставив на стол специально вымытый для такого случая фужер, она критично осмотрела стол и решив, что рядом с вполне приличным бокалом и фигурной бутылкой вина, сковородка на подставке смотрится не совсем уместно, отправила ее обратно на кухню, а себе достала из серванта нормальную тарелку. Добравшись, наконец, до еды, Таня первое время сосредоточенно поглощала импровизированный плов-кашу-рагу, и только через десять минут, после второй тарелки, вспомнила о стоящем на столе вине. Налив бокал до половины, она встала и подошла к зеркалу. Оно отразило высокую русоволосую девушку в черной джинсовой двойке и темно-голубом свитере под горло. Глаза у нее были серые - большие и очень усталые. Заметив это, она подмигнула сама себе, - дескать, не унывай, подруга, - чокнулась с зеркалом, и выпила за душевное равновесие и мир во всем мире, невольно подумав, что вот и собутыльник нашелся, главное, не спиться в такой компании. Вино, как ни странно, оказалось вовсе не плохим - легкое на вкус, оно создавало ошибочное впечатление, что вместо 19-ти градусов, заявленных на этикетке, содержит максимум 7-8, и после того, как второй по счету фужер опустел, девушка поняла, что в голове уже весело шумит, а она сама уже далеко не трезвая. Видимо, сказались и утреннее общение с квартиросдатчиками, и переезд, и уборка, и все впечатления дня в целом.
"Надо ложиться спать, пока меня прямо так на диване в одежде не вырубило." - Решила она и, убрав со стола, кинула на диван плед и пару подушек. Тут возник вопрос. "А чем заняться, если сразу уснуть не получится?" - время-то детское, всего пол десятого вечера. Смотреть нечего, читать с монитора неохота, только музыку слушать остается. М-да, проблема. Но, как известно, неразрешимых проблем не бывает.
Вооружившись свечой, Таня пошла в дальнюю комнату, лампочка в которой перегорела в незапамятные времена и, подвинув стул, полезла на антресоли, где, как ей было известно, хранились подшивки "Вокруг Света", еще с 50-х годов, книги тех же лет, пачки семейных фотографий, на которых никого уже и не узнать за давностью времени. Стащив вниз ближайшую к себе пачку журналов, она хотела слезть со стула, как вдруг в самом дальнем углу антресолей, до которого и добраться-то было весьма проблематично, что-то серебряно блеснуло.
- Какая-то старинная книга, наверно, это поинтереснее "Вокруг Света" будет. Надо достать. - сказано-сделано. Подтащив стол на место стула, и хорошенько потянувшись, девушка кончиками пальцев ухватила это весьма увесистое что-то и подтащила к себе. Убрав журналы на место, она вернулась в освещенную комнату.
Перед тем, как заняться своей находкой, Таня негромко включила музыку, погасила свет, оставив только бра над диваном, запрыгнула под одеяло и стала более пристально рассматривать свое приобретение. Странно, но в бабушкиной квартире, где как казалось, был изучен каждый уголок, эта вещь ей еще на глаза не попадалась. Большой том, формата примерно А3 в черном кожаном переплете, под обложкой чувствуется дерево, на форзаце серебряное тиснение в виде большого серебряного цветка.
Книга это или альбом еще ясно не было - страницы запирала массивная кожаная петля, закрепленная на деревянной перекладинке, потемневшей от времени. Снять ее оказалось настоящей проблемой - кожа затвердела и слезать со своего места, занимаемого невесть сколько лет категорически отказывалась, но после долгих попыток поддалась и с противным скрипом обложка поползла вверх.
Открыв книгу на первой странице, Таня убедилась, что это все-таки альбом и ощутила легкое разочарование - какой толк смотреть на неизвестных тебе людей, живших в прошлом или позапрошлом веке? Только и есть, что обстановку или одежду рассматривать, так для этого музеи существуют.
Но вставать, и снова лезть на антресоли за новой литературой не хотелось, под пледом было так уютно что она решила удовлетвориться альбомом и постепенно засыпать под музыку, листая старые фотографии.
На тыльной стороне обложки была надпись наискосок, вероятно дарственная - "вероятно", потому, что такой язык, на котором она сделана, в школе точно не учат - ломаный, прерывистый шрифт, непонятные символы. Буквы, хоть отдаленно напоминающие кириллицу или латиницу, отсутствовали напрочь.
- Это уже интересно...Я, конечно, в педколледже не совсем на "отлично" училась, но такого точно не проходила. Что-то на хинди, наверно или на идише. - Предположила она, смутно представляя, как выглядят буквы индийского или еврейского алфавита. А так как объяснение все равно нужно было найти, пришлось довольствоваться этим.
На первом развороте оказались две фото...нет, что-то среднее между фотографией и открыткой размером с альбомный лист. "Если это не похоже ни на то, ни на другое, буду называть картиной - точно не ошибусь".
Способ их изготовления был непонятен, до сих пор ничего подобного ей на глаза не попадалось. Цветное изображение словно плавало внутри рамки, создавалось впечатление объема и хотелось повернуть альбом, чтобы заглянуть за первый план. На первой картине было море - спокойное и ласковое оно набегало на берег. В небе парила непонятной породы птица, похожая на чайку, только светло-оранжевого цвета. На песке, в полосе прибоя, лежал остов лодки. У самой кромки горизонта угадывался остров с высокой, уходящей в облака, башней. Все это было так реалистично, что когда девушка начала поворачивать альбом, желая рассмотреть все под разными ракурсами, ей показалось на миг, как птица шевельнула кончиками крыльев, а в навершии башни мелькнул синий огонек - от этого по плечам пробежали мурашки. "Когда, интересно, это сделано? Почему раньше я такого не видела?" - Всплывали в голове вопросы без ответа. Тут, вспомнив о старом обычае, ставить год издания на обороте, она с трудом подцепила картонку и вытащила ее из боковых пазов.
Тыльная сторона, на удивление, оказалась вполне обычной: в центре была изображена розовая пышнотелая барышня в розовом платье до пят с розовым зонтиком, сидящая на розовой же лавке и мечтательно смотрящая вдаль. Внизу был отпечатан фотоаппарат на штативе, а под ним вилась мелкая, почти не различимая надпись - "Генрихъ Кiнг, штатный мастер ланграфиi 5-го класса. Претензиi к качеству по истечениi года с посещенiя не принимаются, 1822 годъ.".
- Чепуха какая-то, ланграфия, штатный мастер. Что это вообще такое? Да и фотографию изобрели, если память мне не изменяет, только в сороковых годах девятнадцатого века, а тут качество несравнимо даже с цифровыми! Чертовщина, одним словом! - выругавшись после этого совсем не так, как подобает приличной девушке, она глубоко вздохнула и перевела свой взгляд дальше.
Со следующей фотографии на Таню смотрел угрюмый мужик лет сорока, в зелено-черном костюме и плоской шляпе с черными перьями. За его фигурой угадывался какой-то пейзаж, но внимательно его рассматривать отчего-то не хотелось, возникало ощущение непередаваемого волнения, беспокойства, хотя и не удалось рзглядеть внимательно ни одной детали местности. На обороте этого изображения ничего не было, кроме двух маленьких непонятных символов того же шрифта, что и на обложке внизу картонки.
Убрав фото на место, девушка перелистнула страницу и замерла в оцепенении. На первой картине были острые черно-серые горы и заходящее за них мрачное красное солнце, что не привлекло ее внимание. Но на второй...Она вспомнила ее. Ей было всего четыре или пять лет когда, ища на чердаке красивые картинки для кукольного домика, в куче газет в углу она нашла большую не цветную фотографию. Непонятно почему, она даже черно-белая, тогда настолько приковала ее внимание, что когда через час бабушка спохватилась о слишком долгом отсутствии внучки и лично полезла на чердак, она обнаружила Таньку сидящей в прострации на коленях у окошка и рассматривающей изображение. Отняв фотографию и наградив девочку внушительным шлепком для скорости, бабушка самолично в тот же день прибила на чердачные створки петли и украсила их большим замком, ключ от которого убрала настолько далеко, насколько это пришло ей в голову - повесила в стоиле у козла Фимы, животного злющего и хитрого, а потому подпускающего к себе детей только для того, что бы поддеть их рогами и потом ходить с видом победителя.
Немного поревев, Таня успокоилась, и через неделю-другую и думать забыла про странное изображение, вспомнив про него только сейчас.
Теперь стало ясно, фотография, в свою очередь, была переснята с оригинала, что находился в альбоме на ее коленях. Как и тогда, в детстве она замерла, заворожено глядя на картину. Перед ней была лесная поляна. Огромные дубы обступили небольшой луг с несколькими кустами в середине. Трава, - она могла поклясться - слегка шевелилась от ветра и огромные сине-розовые цветы наклоняли свои бутоны ближе к земле, чтобы их не поломало особо сильными порывами.
Совершенно завороженная невероятным, представшим перед ней, девушка оцепенела и постепенно погрузилась в сон.