Аннотация: Свитер может быть старым, а вот ботинки промокать не должны
“Что ж ты стоишь на тропе,
Что ты не можешь уйти?”
(с) Юрий Визбор
Жаркий июльский день, сквозь высокие окна вечернее солнце заливает рыжим светом песочный ковролин. По коридору слышен грохот шагов. Двое мужчин обгоняют друг друга, уже полчаса ведя бесполезный спор.
- На кой тебе сдалась эта глухомань? У нас проектов - тьма, бери любой, я тебе даже свои уступлю!
- Слав, я сказал же, что поеду.
- Это все из-за Васьки, да? Васи-Василисы твоей неугомонной.
Его собеседник резко останавливается, смотрит ему в лицо, медлит с ответом.
- Нет. Не из-за нее. И она уже не моя. Мы… расстались.
И дальше по коридору размашистыми шагами, не слушая ответа.
Владислав стоит посреди коридора и сочувственно смотрит ему вслед.
- Конечно, - говорит себе вполголоса, - Конечно, это совсем не из-за нее.
***
Рассвет занимался над лесом вдалеке. Олег любил рассветы, из его офиса был виден рассвет, а закаты, особенно июльские - ненавидел. Когда с жаркого, душного неба сбегало солнце, он всегда боялся подходить к телефону, хотя и убеждал себя, что отец не может умереть еще раз.
И все-таки, каждый ясный июльский вечер ему мерещилось пиликанье старого телефонного аппарата.
- Я гоняюсь за туманом, за туманом, и с собою мне не справиться никак, - промурлыкал себе под нос Олег с детства заученные строчки, - что же ты тут забыл, пап?
В аэропорте он едва не заблудился - ни у кого из встречающих не было табличек, и Олег уверенно двинулся к презентабельно выглядящим молодым людям в костюмах, но его встречающий - как он сам представился, "просто дядя Леша, без церемоний и фанаберий" - перехватил его на полпути. С церемониями у него и впрямь было туговато - Олега он приветствовал воплем на весь аэропорт, обнял, похлопал по спине.
- Олежка! Черешков-младший! А я вот тут тебя караулю, чтоб до Базы доставить.
Вежливость требовала сказать что-то в ответ.
- А я сначала было решил, что мне к ним, - показал Олег на людей в костюмах.
- К этим-то? - скривился дядя Леша, - ну ты что. Мы попроще будем, у нас надо по погоде одеваться, а то тут ночами холодно, одной буржуйкой греемся.
- Ну, - Олег указал на свою футболку с надписью "Модернизация неизбежна", делая вид, что намекает на реорганизацию отопления во что-то, привычное в этом тысячелетии, но внутренне относя свой рабочий лозунг скорее к манере дяди Леши одеваться и общаться с едва знакомыми людьми.
- Эх, а неплохо бы! - не уловил, кажется, подвоха дядя Леша, - последний раз нам с этим еще папаша твой помогал. Мишка Черешков, какой был человечище! Он ведь и тебя с собой брал, помнишь?
- Я тогда еще совсем мелкий был, - уклончиво ответил Олег, - да и потом, двадцать пять лет прошло с того времени, за такой срок все, что угодно, забудешь.
- Ну да, ну да, - покивал дядя Леша, пристально всматриваясь в его лицо.
На Базе его встретили две дюжины небритых помятых мужских физиономий. И снова - свитера, запах дешевых сигарет, хлопанье по спине - “да я ж тебя еще вот таким карапузом помню!” - и дружный хохот на его невинный вопрос “а где тут можно телефон зарядить”.
- Розетки-то у нас есть, пожалуйста, электричества казенного не жалко, - пояснил, отсмеявшись, щуплый конопатый Петька, - только связи тут нет. Никакой. Аномалия.
- Ребят, хватит шутить, - раздраженно ответил Олег, - мне надо в Москву доложиться, что я долетел, предварительный обзор отослать, план согласовать, на складе про оборудование договориться…
- Не суетись! - громыхнул здоровенный мужик в самом затасканном свитере, - завтра тебя дядя Леша свозит до города, оттуда все и отправишь. А тут только за изгородью ловит, а туда тебе ходу нет.
- И что, вот каждый раз, когда мне надо будет с кем-то связаться, в город мотаться? А если мне надо девушке позвонить?
- В такие места, - назидательно поднял вверх указательный палец Петька, - не для того ездят, чтобы с девушками по телефону трещать.
Олег аж дар речи потерял. Полярники, блин. Командир со штурманом мотив припомнят старый, голову рукою подопрет второй пилот. Хотелось, как маленькому, тыкать им всем на эту дурацкую надпись на футболке, потому что им же не втолковать, что на дворе XXI век, и везде может - и должна! - быть связь. Не для того техника развивается, чтобы они сидели тут вот так, со своими буржуйками и свитерами.
“Кажется, часть из этого я все же сказал вслух” - опомнился Олег, обнаружив вокруг себя исключительно нахмуренные лица.
- Молодой человек, - протиснулся сквозь толпу низенький мужчина в старой шляпе и плаще образца середины прошлого века, - позвольте-ка вас на минуточку.
Он взял Олега за локоть и отвел от напряженно вслушивающихся “полярников”.
- Вы вот, молодой человек, считаете, что нужно везде понапихать этих ваших смартфонов-спутников? - понимающе улыбнулся он, доброй и беззащитной улыбкой ученых из старых советских фильмов, - Что все надобно промаркировать, отметить и занести в списки, и пусть все видят, какая у нас планета вся исследованная?
- Я в курсе, что на объекте гриф секретности, - все еще раздраженно откликнулся Олег.
- Молодой человек, вы меня не слушаете, - покачал головой мужчина, - В нас живет удивительная сила, Олег Михайлович - желание открывать новое. И даже, я бы сказал, это не просто сила - а потребность, необходимость. Кто-то может ее постичь, путешествуя по городам и странам, кто-то - у микроскопа в НИИ, но есть те безумцы, которым нужно то неизведанное, по которому можно пройтись, которое можно потрогать, которое можно отдать в дар человечеству… Мы выстраиваем границы, Олег Михайлович, чтобы осознавать, когда мы за них заглядываем. Многие отвергают чуждое, но это не наш удел, и, разумеется, не ваш. Нам чуждое интересно. Но ведь Христофор Колумб уже открыл Америку, и Африку исследовали, и в Австралию доплыли… Понимаете, к чему я клоню?
- Бежать стало некуда?
- Вот-вот, - он резко закивал, так, что шляпа сползла ему на нос и сконфуженно ее поправил, - мы больше не можем подарить своим соотечественникам новые земли, но все еще способны их открывать. Не ставя на них ярлыков, не обозначая на карте, не выставляя вышек связи.
- Занимаетесь исследованиями и не хотите при этом пользоваться технологиями связи, предпочитая считать себя затерянными в лесу, - ввернул Олег, - очень по-научному.
- Э-э-э, - протянул с хитрым прищуром Иннокентий Геннадьевич, - это смотря какие исследования. Но то информация строго секретная, а вам надо разложиться, с дороги-то, да еще и телефон вы свой хотели зарядить. Не смею задерживать.
И растворился среди аборигенов - как не было.
***
…- Нечего тебе там делать! Нечего, я сказал, - бурчит здоровенный мужик в затасканном свитере, дядя Саша, в свою бородищу, - и не пущу! Рано тебе еще.
- Дядь Саш, - Олег дрожит под колючим пледом, зубы стучат об жестяную кружку с ужасно крепким чаем, - мне нужна связь. Там же ловит, ты сам говорил.
- Связь ему нужна… Была б тебе связь нужна, ты бы до деревни сгонял. А тебе посмотреть захотелось, что там такое, за заборчиком.
- Дядь Саш, ну там того заборчика-то - одно название! Проволока старая, почти на земле лежит.
- Углядел, значит, и все равно потащился? - прищурился дядя Саша.
- Дядь Саш, что там? - сунулся в дверь веснушатчатый нос, а потом и его обладатель протиснулся, посекундно поправляющий великоватые круглые очки, - куда он пропал-то?
- Дурень он! - махнул рукой сердитый дядя Саша, поворачиваясь к только что вошедшему, но даже его спина, обращенная сейчас к Олегу, была сердита, - представляешь, Петь, он в такую погоду в Следку полез.
- Осспадитыбожешьмой, - всплеснул руками Петька, - да ты чего, головой стукнутый что ли? Это же исследовательская зона, тебе ж говорили, болезному!
- Слушай, если меня отповедь дяди Саши не напугала, то уж нападение боевого воробья точно не подействует, - огрызнулся Олег в ответ. Впечатление, правда, портили стучащие зубы, - что там такого особенного, в вашей Следке?
- Рано тебе еще! - назидательно воздел палец Петька, совершенно не обидевшись на “воробья”.
В дверь просунулась сонная физиономия Михалыча. “Да тут пол-Базы сейчас сбежится”, - раздраженно подумал Олег, - “посмотреть, как я, видите ли, промок под дождиком”. Как будто подслушав его мысли, в комнату заходили все новые и новые люди, наливали чаю, обменивались загадочными репликами в духе “ты б спаял уже тот проводок, а то результаты совсем странные выходят” или “я тебе неделю назад сказал, если осцилограф выводит нестандартное значение, смотри по спаду, а не по фронту!”.
Неверное сибирское солнце, которое, казалось, весь этот серый полупризрачный день вообще забывало о своем долге, решило выползти как раз к закату. Олег досадливо поморщился, но его тут же отвлек голос дяди Леши:
- На тебе, переоденься, чего в сыром-то сидеть.
Он дружелюбно ухмылялся и протягивал Олегу огромный, серо-зеленый, невероятно привлекательный сейчас зеленый свитер. Одеваясь, Олег исподтишка рассматривал лица окружающих. Да, конечно, он их помнил. И чай этот помнил, который невозможно пить - слишком крепкий, слишком сладкий. И песни помнил - отец их потом ему пел, попивая на кухне такой же чудовищно крепкий чай, сидя в таком же огромном, теплом, невнятном, уютном, пахнущем домом свитере.
Он кивнул дяде Леше, проследившим его взгляд на гитару, привычным движением подтянул струны. И хрипло, невпопад, сбиваясь пальцами, глядя на чертов июльский закат, затянул:
- Понимаешь, это странно, очень странно…
***
Всего день прошел, один день, а кажется - целая жизнь. Душный московский воздух выветрился из легких, вокруг сверкали зарницы, воздух дрожал. Олег, раскинув руки, кружил по полю, не обращая внимания на крики мужиков из-за заграждений.
- Что ж ты делаешь, пугало огородное?!
- Сейчас шандарахнет!
- Беги оттуда, идиот!
Шандарахнуло совсем рядом. Олег, как завороженный, протянул руку к размазавшейся по воздуху прямо перед ним зарнице, сквозь которую виделось что-то совсем новое, неизведанное.
Целую секунду он ощущал эту волнительную радость, и вспоминал, как так же в детстве выбежал за заграждения в точно такую же ночь.
А потом была темнота.
***
Он очнулся в дядь Лешином грузовике. Ошалело помотал головой, посмотрел на сидящего на водительском месте. Какой-то парень, чуть старше его самого, разглядывал его исподлобья. Увидев, что Олег очнулся, кивнул ему, вылез из кабины. Олег услышал чей-то голос:
- Ну что, он проснулся? Хорошо, можешь ехать, отсюда мы сами разберемся.
Дверь открылась с его стороны. Перед Олегом стоял прилизанный мужчина в стильном костюме, на заднем плане виднелись гиганты из стекла и бетона.
- Добрый день, Олег Михайлович. Меня зовут Анатолий. Приносим извинения, мы приехали, чтобы вас встретить, но наш юный гений решил проявить инициативу, - кивнул он головой в сторону смутно знакомого водителя, - в результате, конечно же, заблудился среди здешних колдобин… Нам искренне жаль, что вам целые сутки пришлось мотаться по этой глуши.
Олег автоматически кивнул, отреагировав на вопросительную интонацию собеседника.
- К счастью, ваши вещи прибыли в целости и сохранности и вы сможете переодеться к утреннему совещанию, - сочувственно рассматривая свитер, продолжил тот.
Олег тоже оглядел себя - джинсы, ботинки - крепкие, Васькин подарок, когда они еще собирались вдвоем в Альпы, а он потом струсил, как последний дурак, - и старый, огромный, серо-зеленый свитер.
- Спасибо, - кивнул он мужчине в чистеньком, выглаженном костюме, - мне и так хорошо.
Пока Анатолий снова обрел контроль над своим выражением лица, повел Олега по гладкому как зеркало асфальту, расписывая, что у них где находится, он достал телефон и, без особой надежды, написал: “Ты, я, через две недели, Альпы?”. Ответ пришел сразу и был привычно лаконичным: “Почему?”.
Олег усмехнулся себе под нос, потер отрастающую щетину и ответил: “Понимаешь, это странно, очень странно. Но такой уж я законченный чудак”.
***
Очнулся он в самолете, судорожно встрепенулся, попытался встать, и обнаружил, что пристегнут ремнями безопасности. Пощупал под сиденьем - его сумка, целая и невредимая, только непривычно набитая. Удостоверившись, что стюардесса смотрит в другую сторону, аккуратно приоткрыл молнию.
Сверху лежали редфоксы, те самые, коричневые на толстой подошве и записка знакомым подчерком: “Славка одобрил нам командировку. Встречу тебя на месте. А потом - в альпы”.