и.о. Бога штандартенуринфюрер Блокхэд или
Неопубликованная рецензия на недавно опубликованную книгу (роман, повесть, диссертацию, теологический трактат - нужное подчеркнуть)
в 3 частях с 4 отступлениями
Никто, кроме ребенка или человека с детским умом,
не может ждать от жизни справедливости.
Она не такова, и для одних она будет тяжелее, чем для других.
И, тем не менее, справедлива она или несправедлива,
хотим мы этого или не хотим, но все мы... находимся в одной лодке.
Отступление 1. Передо мною на экране монитора мерцает текст, написанный моим многолетним другом Павлом Тюриным (мы знакомы уже более сорока лет), который он прислал мне на ознакомление. Прочитанное во мне оставило двойственное впечатление: что заставило уважаемого профессора психологии, автора многих научных трудов и статей, взяться за совершенно незнакомый ему вид словесности - за художественную прозу? Что заставило его уделить этому намного больше времени, чем на написание почти любого из его научных трудов? По времени к этой работе приближаются лишь два основополагающих труда профессора: "Психика отца и пол ребенка", или "Тест двойного рисунка"".
На мой взгляд, ответ на эти вопросы лежит еще в самом начале жизненного пути автора - в его детских годах. Мальчик жил в семье одинокой матери с тремя старшими сестрами, был младшеньким и любимым всеми. Семья жила достаточно скромно, даже по советским послевоенным стандартам. Тем не менее, любые желания (даже детские капризы) красивого малыша беспрекословно выполнялись, любящими его родными. Такое отношение воспитало в мальчике комплекс собственной исключительности (что, в общем-то, не редкость - такие комплексы величия нередки у многих молодых людей). Отсутствие телевидения и (паче того) интернета в послевоенные годы, стимулировало у молодых людей увлечение чтением книг, которые еще более углубляли их романтическо-идеалистическое отношение к жизни.
Подростком Павел, наверно, мечтал о том, что ему суждено изменить в корне основы окружающей его действительности, привести ее к мировой гармонии. Такое отношение стимулировались религиозно-идеалистическими мыслями Ф.М.Достоевского о "слезе ребенка", как плате за всеобщее счастье. Естественно, любой идеалист с негодованием отринет от себя любую возможность такой платы. Идеалы справедливости всегда тревожили сердца молодых идеалистов, а популярное в то время изречение "красота спасет мир" подвигло Павла заинтересоваться изобразительным искусством. Воображение рисовало ему призрачные видения того, что когда-нибудь его высокохудожественные (всенепременно!) произведения растопят холод заскорузлых сердец окружающей массы серой толпы. Комплекс Наполеона плюс идеалистический максимализм молодости - это одна из частей сути молодого Павла, полученная в результате воспитания. Другой составляющей характера нашего автора служат, заложенные в его генах, настойчивость, упорство в достижении цели и редкое трудолюбие для реализации задуманного.
Но в реальной жизни многое происходит не так, как нам хочется. Создается впечатление, что окружающую нас действительность вопросы справедливости совершенно не интересуют. Большинство молодых идеалистов, столкнувшись с таким отношением к своим благородным порывам, попросту опускают руки и начинают плыть по течению жизни, стараясь более или менее избегать ее острых углов, т.е. становятся конформистами. Такой подход благоразумен и эволюционно оправдан (это стиль жизни премудрого пескаря из сказки Салтыкова-Щедрина). Но остаются единицы гордых и несломленных жизнью людей. Из таких лучших представителей наших современников возникают будущие революционеры, диссиденты, великие ученые, обитатели психиатрически лечебниц, да и просто чудаки, которые, не принося особого вреда властям, остаются на свободе для развлечения окружающих их зевак.
В тоталитарную пору своей жизни в СССР молодым вольнодумцам казалось, что стоит им получить возможность громогласно (тем или иным образом) высказать свои прекрасные идеи и мысли, тем самым открыв глаза темным (а как же иначе их назвать?) согражданам, то начнется великое возрождение справедливого общества. Коммунистические власти СССР тоже, вероятно, придерживались подобных взглядов и всеми силами старались не давать диссидентствующим гражданам такой возможности. Поэтому деятели культуры (литературы, театра, балета, изобразительного искусства) прибегали к эзопову языку в своем творчестве - попросту говоря "держали кукиш в кармане или камень за пазухой".
Не избежало этого и окружение Павла, куда довелось, волею судьбы, быть включенным и автору рецензии. Отдушиной для них были посиделки на пресловутых, вошедших в русский фольклор, кухнях - где группы подобных ребят, несогласных с существующим положением дел в обществе, изливали друг другу свою боль, делились своими печалями, планами и надеждами. Среди такой небольшой группы было легко прослыть великим интеллектуалом или художником, особенно учитывая тот факт, что женская часть группы (будучи на тот момент незамужними) охотно поддакивала непризнанным гениям, льстя их самолюбию. В противоположность официальной основе государственной идеологии - атеизму, большинство участников группы прокламировали себя верующими (и не просто верующими, а самыми истинными - ПРАВОСЛАВНЫМИ). Стиль общения среди этих ребят соответствовал тому, как ими понималось истинно православное поведение (довольно фальшивое, по своей сути): сюсюкающая приглушенная речь, стыдливо опущенные глаза женской части группы, декларативное представление себя как самых страшных грешников (как же иначе, ведь так полагается в православной среде). И это о себе говорили люди - чистейшие идеалисты, которые в течение своей жизни разве что убили пару надоедливых мух, да раз десять солгали в детском саду. Консолидированное мнение таких групп протодиссидентов выражалось примерно такой формулой: раз окружающее общество не понимает творчества "подпольных" художников и философов, то тем хуже для самого общества (такого закостеневшего в своем партийно-номенклатурном болоте).
Так бы эти "интеллектуалы" и жили бы на своих кухнях, варясь в собственном соку и питаясь мечтой о том, что при ином раскладе их судьба повернулась бы иначе, если бы жизнь не преподнесла нам всем невероятный сюрприз - рухнул ненавистный тоталитарный режим. СВОБОДА! О которой прекрасно выразился классик литературы А.С.Пушкин: "Оковы тяжкие падут, темницы рухнут - и свобода вас примет радостно у входа, и братья меч вам отдадут".
Наконец-то исполнилось пророчество классика. Все радостно дожидались пресловутых братьев с мечом в руках. Наше послевоенное поколение можно назвать счастливым в том смысле, что ему пришлось испытать и прелести социализма советского образца и, так всеми ожидаемые, блага капитализма. Дождались! Наконец настало время для того чтобы, загнанные на кухни и непризнанные прежней властью гении реализовали свои мечты и задумки. Но действительность (такая шутница!) вторично ошарашила всех жителей гигантской страны. Оказалось, что из-за широко проводимого курса партии на всеобщее среднее образование и, как следствие, разросшихся масс с высшим образованием, появилось невообразимо большое количество непризнанных "гениев" во всех областях общественной жизни. По прошествии недолгого времени выяснилось, что всеобщая гласность лишь немногим лучше всеобщего запрета, характерного для общества развитого социализма.
Когда среди тысяч благодарных слушателей выступает один Шекспир, то это, несомненно, выдающееся событие, которое сопровождается (как правило) соответствующим материальным вознаграждением. Совсем другой расклад, когда одновременно выступают тысячи Шекспиров перед десятком слушателей: ничего кроме невнятного шума не получится. С подобной ситуацией столкнулся и наш автор - Павел Тюрин. Его труды и статьи стали тонуть в гигантской массе других статей и книг на подобные темы. Перед ним во весь рост, к подступающему семидесятилетию, встала задача как-то донести до массового читателя весь комплекс своих основных мыслей и идей (свой жизненный багаж). Жизненный опыт Павла показывал, что специализированные научные статьи и книги не достигают массового сознания и идеалистические мечты юности, в его интерпретации, так и останутся невостребованными. Вероятно, поэтому он решил создать своего рода коктейль из, осмысленных и продуманных в течении своей интересной жизни, мыслей и идей в художественной форме. Это произведение представляется нам как основной итог его жизни - SUMMA SUMMARUM, как попытка восстановления, попранных жизнью, идеалов юности; как попытка докричаться до, погрязшего в болоте повседневности, общества. В этом отчаянном поступке идеалиста семидесятых годов мы видим стремление напомнить окружающим об очевидных вещах: о необходимости возрождения идеалов справедливости, вопреки очевидному отсутствию ее в реальной действительности.
Часть 1. Сладостный магнетизм слов и званий (знаний?)
"Легенда о писающем британце" - это литературный дебют Павла Тюрина в области художественной литературы. Автором является известный доктор психологических наук, автор многих научных публикаций и книг по вопросам психологии творчества и по вопросам, связанных с библейско-религиозной тематикой. Ему почти семьдесят лет. Большую часть жизни ему, как и многим его друзьям, пришлось прожить в условиях тоталитарного (по современным оценкам) советского общества, которое сейчас, как это не парадоксально, с ностальгией многими воспринимается как наиболее светлое время их жизни (раньше и солнце было ярче, и трава зеленее).
Павел не заканчивал кафедру психологии в каком-либо университете. Тем не менее, для поступления в аспирантуру НИИ психологии АН СССР, ему пришлось сдавать все вузовские экзамены психологического факультета. И только после окончания аспирантуры он стал официальным психологом. К удивлению широкой публики у Павла, диплом об окончании кафедры живописи Латвийской художественной академии. Психологией он заинтересовался уже на последнем курсе, благодаря прочитанной в ксерокопии книги Дейла Карнеги "Как завоёвывать себе друзей и оказывать влияние на людей", которая в СССР была доступна только для узкого круга лиц. Возможность влиять на поведение людей честолюбивому выпускнику академии показалась очень заманчивой. Хотя практическое применение полученных рекомендаций от Карнеги часто вступало в конфликт с желаниями других людей и потому оканчивалось неудачей, все же именно эта книга повлияла на желание Павла более глубоко заняться изучением психологии. Благодаря впечатляющей одаренности и работоспособности, ему позже удалось успешно написать и защитить диссертацию в Москве. Для современного читателя это сродни подвигу, так как это была защита во времена строгой советской Высшей аттестационной комиссии (ВАК), что очень контрастирует с массовым плагиатом и покупкой диссертаций сегодня.
Молодые годы автора пришлись на 60-70 годы ХХ века - период расцвета альтернативной субкультуры среди молодежи социалистического лагеря, которая инспирировалась, прежде всего, западной влиянием (западные радиостанции, западная рок-музыка, истрепанные до дыр западные журналы, приобретенные у фарцовщиков). Поколение этого времени сейчас принято называть "семидесятниками", главный лозунгом поколения был "Секс, наркотики и рок-н-ролл". Среди этой довольно анархистской и хипповой массы молодежи выделялись немногочисленные, но довольно влиятельные среди сверстников, группы молодых интеллектуалов (так называемые гуру). Они, прежде всего, жадно воспринимали западные философские учения, до этого недоступные советским людям. Многие потянулись к религии, которая в официально атеистическом обществе находилась в полуподпольном состоянии. Застойность советского общества провоцировала молодежь к псевдобунтарским антисоветским настроениям.
Павел Тюрин также не избежал этих влияний, вращаясь преимущественно среди интеллектуальной части рижской молодежи, связанной с разными областями искусства. Влияние того времени, личные черты характера автора - все это вылилось в определенную степень бунтарства во всех начинаниях Павла, будь то художественных или научных. Он никогда не шел по проторенным путям, всегда пытался найти свой (часто весьма оригинальный, даже спорный) взгляд на все интересующие его проблемы. Дальнейший жизненный путь автора также не назвать усеянным розами. Юношеский максимализм вкупе с подсознательным ощущением себя личностью, рожденной для значительных свершений в жизни, требовали к себе и подобающего отношения окружающих.
К моменту написания рецензируемого произведения его жизненный опыт был закален передрягами советского быта и оплодотворен знакомством и дружбой со многими выдающимися деятелями культуры и науки Латвии и России. Павел за время своей сознательной жизни преодолел многие препоны общества. Кроме достижения звания профессора психологии он также является членом множества общественных организаций и союзов: член союза дизайнеров Латвии, член общества психологов Латвии, член Балто-Славянского общества, действительный член Российской академии педагогических и социальных наук и прочее, и прочее. По количеству удостоверений о членстве в том или ином обществе, мало кто в Латвии может с ним сравнится. Это объясняется, скорее всего, психологическим феноменом, который носит название "замещение" - механизм психологической защиты от непереносимой ситуации, перенос реакции с недоступного объекта на доступный. За счет такого переноса происходит разрядка напряжения, созданного неудовлетворенными потребностями, о которых поговорим ниже.
Но все эти достигнутые подтверждения своих способностей не давали Павлу того масштаба признания, на которое его в мечтах возводил, оставшийся в подсознании, юношеский максимализм. Эти союзы и общества не давали подобающей, таланту такого ранга, материальной независимости и внутри этих союзов его воспринимали одним из многих, не выделяя особо из сонма других личностей (также с немалым самомнением). Такое положение чрезмерно контрастировало с, впитанным через советский кинематограф, образом профессора. Ученому такого масштаба подобает собственный институт (в крайнем случае, лаборатория), персональная машина высокого класса с водителем, пара секретарей, вызовы к сильным мира сего для их консультирования, вилла (на худой конец квартира площадью 150-200 кв.м.) с обслуживающим персоналом, ну и полагающееся для всего этого денежно-материальное сопровождение.
Жизнь же предлагала некоторую известность в очень узких кругах и средних размеров зарплату профессора (не идущую ни в какое сравнение с достатком весьма недалеких, но очень напористо-пробивных "бизнесменов" самого мелкого пошиба) и роль "свадебного профессора" в компаниях людей богатых, но не очень интеллектуальных. Любой другой обычный человек сказал бы: профессор заелся, невесть чего хочет, попробовал бы шахтером поработать (оставим такое мнение на совести говорящего). Конфликт между ожидаемым признанием и достижимым неизбежно ведет к подспудному психологическому напряжению. Душа человека рвется выкрикнуть свою боль и свою правду, а сознание диктует осторожность в отношении окружающего общества. Эскалация внутреннего напряжения, в конечном счете, должна вырваться наружу в какой-то форме. В нашем конкретном случае это выразилось в появлении литературного, фантастического и сказочного произведения с научной приправой.
Мы берем на себя смелость назвать рецензируемое произведение (роман, повесть, философско-теологическое эссе - жанр затрудняемся точно определить) в определенной степени выдающимся. Только человек с подобным капиталом жизненного опыта и такими творческими способностями (как художественными, так и интеллектуальными) мог написать нечто подобное. Это произведение представляет собою, в некоторой степени, окончательный итог почти семидесятилетней жизни незаурядного человека. В ткань этого полуфантастического повествования довольно органично включены намеки на многие открытия или гипотезы самого автора по различным вопросам существования человека (как научного, так и теологического характера). Сказочно-сатирический стиль изложения видимо, нужен автору, чтобы со смехом выкрикивать те бунтарские мысли, о которых всерьез и прошептать то не хватит духу.
Первоначальным поводом к началу работы над замыслом послужила заметка в прессе о задержанном молодом англичанине, который справил свою малую нужду у памятника Свободе - главного символа Латвии. Фамилию этого молодого человека широкой публике не сообщили. Хотя негодованию патриотической части населения не было предела, этого представителя туманного Альбиона отпустили после уплаты символического штрафа. Но лиха беда начало, за этим первопроходцем последовали десятки других соплеменников. Они мочились на памятник, фотографировались на его фоне с оголенными задами - чем вынудили власти поставить круглосуточное видеонаблюдение и полицейское патрулирование на прилегающей территории вокруг памятника. Как впоследствии выяснилось, эти выходки совершали группы молодых англичан, которые выезжали в Латвию для проведения так называемых "мальчишников". Для пущего веселия они заключали между собой пари на провоцирующее поведение рядом с символом свободной Латвии. Сумма таких пари была от 1000 до 2000 фунтов, что при наложенном штрафе в пределах 50-100 латов было весьма прибыльным делом.
Автор "Легенды о писающем британце" поначалу загорелся идеей использовать эту, присущую таким английским шалопаям страсть, для повышения привлекательности Риги в глазах иностранных туристов. Для чего, по аналогии с Брюсселем, он предложил поставить небольшую скульптуру, изображающую писающего британца в старой части Риги - наиболее посещаемой туристами. Как автор идеи, он мог вполне законно рассчитывать на некоторую международную известность (художники, как водится, весьма честолюбивы) и, что также немаловажно, на солидное материальное вознаграждение автору идеи от благодарных отцов города (художники, как общеизвестно, часто не могут похвастаться излишним материальным благополучием). Идея действительно заинтересовала русскоязычные СМИ, в газетах Риги был опубликован ряд статей в поддержку такого проекта. Однако финансовой поддержки со стороны рижского самоуправления не последовало, то ли вследствие ложно понятой экономии городских финансов, то ли в результате давления со стороны определенных кругов из столицы Евросоюза - Брюсселя (которым конкуренция памятников совсем не к чему).
Поначалу отношение Павла Тюрина к глупым проделкам англичан было весьма отстраненным. Оно воспринималось им как мелкое хулиганство, столь характерное для малообразованной и люмпенизированной части молодежи. Но сопротивление общества и рижских властей лишь стимулировало творческий порыв автора, который стал "буквально" врастать в психологию подобного явления. И, на глазах изумленного автора данной рецензии, произошел художественный прорыв - из люмпенизированного английского лоботряса, как бабочка из безобразной гусеницы, родился некто Блокхэд. Этот персонаж представляет собою симбиоз простого (или не очень) английского парня с интеллектом и широкими интересами русского ученого. Анализируя текст произведения, местами становится трудно различить: где образ Блокхэда, а где многогранная личность автора, которая, по мере развития повествования, все более затеняет главного героя.
С этого момента начала расти и развиваться легенда о Блокхэде, который в весьма короткое время стал предводителем целого направления последователей, которые присвоили ему, как своему вождю, звание штандартенфюрера (см. далее размышления о свастике), в дальнейшем произведенного в более высокое звание штандартенуринфюрера нового народного движения. Как в дальнейшем мы увидим, судя по книге, в международном сообществе возник настоящий культ Блокхэда, сродни религиозному. В массовом сознании многих тысяч молодых людей по всему миру Блокхэд стал замещать традиционный образ Мессии, превращаясь в подобие и.о. (исполняющего обязанности) Бога Яхве, которому они поклонялись в Церкви неверующих. Эти абсурдные претензии главный герой "Легенды..." пытался, в меру своих сил и знаний, реализовать на своем полуострове - о чем автор повествует во второй части своего произведения. По ходу развития повествования то в одном месте, то в другом проскакивают как бы искры от разносторонних познаний автора "Легенды...". Тут и нумерологические расчеты для подтверждения мистического характера происходящих событий (намек на обоснованность претензий героя выполнять свою миссию в качестве и.о. самого Создателя, хотя и на очень небольшом участке планеты), тут и "кукиш в кармане" связывающий нумерологической связью день государственного праздника 18 ноября и Всемирный день туалета 19 ноября.
Много усилий автор приложил в первой части произведения для внедрения в сознание читателей доказательства всепланетной популярности движения Блокхэда. Автор упоминает о международных спорах в связи с национальностью персонажа: был ли он ирландцем, шотландцем или англичанином. Не отстали в деле популяризации и представители искусства кино, как и артисты оперы и балета. В описании созданного либретто, где повествуется о скаутском детстве и первой влюбленности нашего героя, явственно чувствуются пионерские годы в жизни Павла Тюрина (автора произведения), когда он воспитывались на идейно выдержанном рассказе Л.Пантелеева "Честное слово". Что и говорить пионеры и скауты братья навек вплоть до девизов и лозунгов. Либретто иногда проверяет своих читателей на эрудицию странными терминами типа "flip-flop", "триггер", "факейница" (это мини перевертыш с латышского kafejnica, что с некоторым намеком на английское значение fuck) или большими отрывками текста на иностранном языке. Это не только свидетельствует о стремлении автора следовать заветам Л.Н. Толстого, который тоже целые страницы своего романа писал на французском языке, но и о подсознательных симпатиях автора к западной культуре (в советский период жизни автора подобное называлось "низкопоклонство перед Западом"). Вершиной литературного счастья для автора, по нашим предположениям, был бы полностью английский текст своего произведения. К тому же такая тактика ненавязчиво намекает на почти энциклопедическую образованность самого автора.
В связи с этим стоит напомнить о чрезвычайно тесном внутреннем переплетении основного литературного образа с личностью самого автора. Акцент на всемирном признании литературного персонажа, вероятно, служит неким компенсирующим и замещающим элементом для травмированного подсознания автора, лишенного подобного уровня популярности в реальной жизни. Возможно, осознание автором своей подсознательной зависимости от признания почитателей, привело его к одобрению нового вида терапии, имевшего хождение в упомянутой нами непонятной "факейнице". Там люди со сходными проблемами, в оздоровительных и профилактических целях, лупят друг друга по головам, кумполам, башкам и тыквам. Весьма эффективный метод лечения и, притом, недорогой.
Как бы там не было, первая часть произведения блещет фейерверком юмора в описании восторженного приема идей Блокхэда в России, как и в песне победителя Евровидения 2009 русскоязычного норвежца Александра Рыбака. Ненавязчиво повествуя о международном триумфе идей британца, автор то и дело исподволь рекламирует популярные достопримечательности Риги, тем самым внося свой посильный вклад в привлечение туристов для пополнения бюджета нашей столицы.
Фантазия автора в первой части переходит все разумные границы: уже созданы компьютерные игры, созданы музеи, посвященные Блокхэду (опять отголосок жажды автором глобальной славы - что же "мечтать не вредно") в которые наряду с писсуарами обыкновенными или художественными, демонстрируются и полупорнографические предметы, говорящие о том, что ничто человеческое даже профессорам не чуждо. А сколько иронии мы видим в описании персонала музея - просто великолепно! Главная уборщица музея - это просто персик, шедевр, напоминающий Джоконду с бровями Л.И.Брежнева.
А вот выведение уриноустойчивых тюльпанов с основной их функцией быть возложенными к историческим местам посещения Блокхэда (неужели автор здесь намекает на символ Свободы в Риге, очередная "фига в кармане"?) - это уже верх неприличия. Такие акции почитателей нашего героя идут вразрез с его заслуженным титулом и.о. Бога и званием штандартенуринфюрера. Уважаемый автор - Das ist Nicht Gut! Это не есть ХОРОШО! Время от времени, по всему тексту книги, мы не один раз натыкаемся на подобные "кукиши и камни за пазухой". Это свидетельствует о глубоком внутреннем конфликте автора с окружающим его обществом, аналогично свисту закипевшего чайника, когда возросшее давление уже не удержать втуне.
Критерием вершины популярности любого персонажа во всем мире служит появление анекдотов с его участием или наводнение рынка фальшивками под видом оригиналов. К сожалению, на окраинах мировых столиц наивным туристам начали всучивать малохудожественные подделки статуэтки писающего британца. И уж верхом торгашеской беспринципности служат пирожные с фигуркой писающего британца, имеющего основную смысловую деталь неприлично большего размера (порнографии - БОЙ!). Удачны и по-научному точны, саркастически-мимолетные замечания по поводу любимой собаки нашего героя, по имени Бардик (он вполне справедливо назван СУКИНЫМ СЫНОМ).
Тем не менее, перенасыщенность в нагнетании популярности эпидемии блокхэдизма в конце первой части дает себя знать (различного рода конкурсы госпожи Фогеле, стили модной одежды, новые танцы a'la Blockhead и т.д.). Читатель уже устал от затянувшейся увертюры и ждет мощных интеллектуальных свершений Блокхэда (и.о. самого автора), а его все еще убеждают в несомненной популярности, в общем-то, глуповатой юношеской выходке британца. Скорее, дорогой читатель, переходи ко второй части повествования: в ней ты наконец найдешь искомое сладкое блюдо.
Часть 2. Summa Summarum
Честное слово, читая этот литературный труд Павла Тюрина, нас все больше привлекает не образ Блокхэда, а стоящий за ним, как бы в тени, загадочный феномен жизненного пути и устремлений автора книги. Человек, который более внимательно ознакомится с другими научными работами автора и его статьями в прессе, не сможет не заметить почти полной идентичности интересов главного героя с интересами автора.
За долгие годы нашего знакомства меня часто интриговали и озадачивали хитросплетения его характера: и некоторая заносчивость и бонапартизм (следствие внутреннего ощущения собственной значимости), и бескорыстная поддержка близких ему людей (следствие целостности личности). И идеализация русской идеи в лице Православной Церкви (особенно в молодые годы жизни) и гораздо более сдержанный и трезвый взгляд на эти проблемы в последнее десятилетие (как следствие доступности обширной информации, противоречащей основным догматам религии и столкновения с реальной ситуацией в церковных кругах).
Автор, после инцидента в Латвии, заключает Блокхэда под домашний арест в его родовой замок на полуострове в Шотландии, рядом с озером, в котором обитало легендарное Лохнесское чудовище Несси. Весьма оригинальный литературный прием, дабы главному герою достало времени для осмысления глобальных проблем человечества. Одиночество пошло на пользу Блокхэду - он осознал, что его поступок в столице Латвии был совсем не полухулиганским. Нет, это был перформанс! Какое красивое слово!
На территории замка, подспудное ощущение героем/автором собственной личностной значимости, развивается до осознания себя личностью гигантского масштаба (ибо сказано "Ведь немногим умалил Ты человека перед ангелами"). Тут-то и приходит отчетливое понимание себя исполняющим обязанности (и.о.) Бога Яхве на подотчетной территории, что выразилось прежде всего в отмене всяческих законов (что Один постановил, то Другой (равный по значимости) может и отменить). Колоссальность интеллектуальных претензий автора книги видна из названий книг, которые он не успел (пока?) написать, но которые, переплетенные в кожаные обложки, с девственно чистыми листами (символ чистоты мыслей и помыслов) стояли на полках библиотеки Блокхэда.
Золотом поблескивали горделивые названия: "Дневные беседы о вечном" и "Ночные беседы о вечном" (автор ночами не спит - все о Родине думает). Чем мы хуже депутатов Юрия Бенедиктовича и Виктора Харитоновича из сериала "Наша Раша"! Тут и книги "Эх, бы прожить жизнь как по нотам!" (горестное восклицание, с пониманием того, что реальная жизнь Человека не всегда подвластна его подспудным желаниям), "Иньтёмное" (красиво, смутно - см. Инь и Ян в Википедии), "Человек должен говорить правду? Тому, кому должен!" (заметьте - не всем, а только тому, кому должен! Вопрос, как узнать: кому ты должен?).
В другом ряду примостились фолианты "Вера или Дело" (мощное столкновение двух способов познания и преобразования мира: религиозного углубленного погружения в молитвенное состояние без ощутимых реальных дел, но с обещаниями значительных благ в загробной жизни или научно-практической деятельности с реальными материальными благами для большинства населения планеты сейчас в этой жизни); "О невозможности любви по заказу" (о принципиальном конфликте между легким, как мотылек, чувством любви и тяжелым, как бетонный блок, чувством необходимости что-либо делать по чужому заказу). Особняком стоят строго научные психологические трактаты автора "Перпендикулярность сознания" и "Счастье набегающего и ужас убегающего движения" (даже у столь широко образованного человека, как автор данной рецензии, не хватает фантазии, чтобы хоть мысленно, представить себе подобное в реальности). А ведь говорил классик революции "Необходимо учиться, учиться и еще раз учиться!". Справедливости ради стоит заметить, что отдельные наметки задуманного уже встречаются в отдельных трудах автора.
Логика жанра о деятельности человека с полномочиями, намного превышающими человеческие, требует введение в начале повествования существа, которое можно сравнить с прототипом Библии. Как известно из истории театра, если в первом отделении на стене висит ружье - то в конце пьесы оно обязательно выстрелит. Таким прототипом пресловутого ружья в рецензируемом произведении служат появление аналогов библейских персонажей: дракона (драконессы) Несси (потомка легендарного дракона, пронзенного копьем Св.Георгия) и, далее по тексту, некоего пернатого. Необыкновенная скромность отличала нашего бравого шотландца, который никому не сообщал о своем родстве с упомянутым святым. Блеснув психологическим термином "стокгольмский синдром", автор ненавязчиво объяснил нам завязавшуюся дружбу между нашим героем и Несси.
Отступление 2. Вообще, тема драконов весьма популярна среди современных православных теологов. Так, например, один из них - некто священник Тимофей в своей книге "Православное мировоззрение и современное естествознание", стремясь быть более праведным, нежели сам патриарх, ударился во все тяжкие.
Этот священник личность совершенно загадочная. Никаких сведений о нем, как об авторе книги, в интернете нет. Нигде, даже на православных сайтах, о нем нет никакой информации - где служит, в какой церкви и т.д. С трудом я все же прояснил для себя личность священника Тимофея. Им оказался родной брат и соратник епископа Новгородского и Тверского неканонической РПЦЗ Дионисия (Алферова), бывшего епископа Русской Истинно-Православной Церкви (РИПЦ), а ранее клирика РПЦ Зарубежья в России. Братья Алферовы - это весьма известные склочники-раскольники РПЦ, затем РПЦ Зарубежья, затем катакомбной РПЦ, затем снова РПЦ Зарубежья. Отец Тимофей - вначале был обычным батюшкой, которого рукоположил сам Патриарх Алексий, а затем стал раскольником (пригрел Патриарх змею на сердце!).
Стремясь во чтобы то ни стало уложиться в рассчитанное (кем и когда?) время, прошедшее с момента сотворении мира - не более 10000 лет, священник Тимофей начал рисовать различные графики и диаграммы, декоративно засыпая страницы своей книги различными красивыми формулами. Идеология с теологией сказали НАДО, священник Тимофей ответил - ЕСТЬ. Для этого он, взял за основу абсурдную, ничем не подкрепленную, гипотезу о снижении скорости света с течением времени. По его утверждению за время 10000 лет скорость света уменьшилась в десять миллионов раз (крутое предположение, ничего не скажешь!). Начертив не один график с экспонентами, он "доказал" существование динозавров еще во времена средних веков. Если бы его рука немного дрогнула и экспонента сдвинулась хоть на миллиметр, то драконы и динозавры существовали бы (по его графику) еще и в XX веке. Его примеру последовал, и отечественный креационист Сергей Головин, который очень плотно использовал работу священника Тимофея в написании своей книги "Всемирный потоп. Миф, легенда или реальность?". Он утверждает, что средневековые рыцари ходили охотиться на драконов и динозавров - по крайней мере, так они объясняли женам и возлюбленным свое долгое отсутствие дома. Современный, весьма осведомленный, читатель может только догадаться о конечном пункте пребывания славных рыцарей в это время.
Павел Тюрин исподволь подводит читателя к пониманию того, что территория, подвластная Ричарду Блокхэду, является некоторым образом аналогом библейского райского сада. Для этого используется и Вишневый остров (Cherry Island), покрытый чудесной растительностью, и Несси, которая несет функцию змея-искусителя (недаром автор указывает на фактическое ее бессмертие). Только в "раю Блокхэда" предназначение обитателей немного иное, чем у их библейских прототипов. Автор пытается создать более доброжелательный и справедливый "рай", в котором нет безжалостных решений для неопытных его обитателей. По мнению автора так называемые "богородичные змейки" из храма на острове Кефалония - это родственники рода Несси, примирившиеся с Создателем. Закономерно, что в доброжелательной среде Вишневого острова его обитатели потеряли свой нрав противления, положенный им в оригинале. Слезы наворачиваются на глазах читателя, когда он читает описание тщательного, целомудренного обряда чистки Несси самой себя: "Я себя для Ричарда чищу, чтобы плыть к любимому дальше". Это описание мы воспринимаем как прелюдию начала чистейшей любви Несси к Ричарду.
Мудрая дракониха Несси, которая еще с библейских времен вкусила плод с дерева познания добра и зла, как могла утешала сосланного в ссылку Ричарда: "Жизнь, как известно, скорее дремучий лес из больших и малых деревьев удач и неудач, и заранее никому неизвестно, где первые, а где вторые, и как их отличить друг от друга". Само имя Несси несет в себе аллюзию на ее божественное происхождение: Неси - Агнесса (чистая, невинная и непорочная) - Агни (божественная вселенская сила, свет мудрости). Долгими вечерами шло обучение Ричарда мудрым животным, которое с момента сотворения мира была свидетелем всех перипетий в библейском Райском саду. И с этого момента читатель вступает в область доселе неизведанного.
Крупнейшим бриллиантом является баллада о божественном недоразумении, которую автор книги (одновременно и автор самой этой идеи) вкладывает в уста Несси. Данная теологическая гипотеза, наконец, логически непротиворечиво объясняет наличие зла в нашем мире. Баллада, в какой-то мере перенасыщена философскими терминами: "Сущее не существует, существуя" или "Сущее существует не существуя". Дабы читатель не сломал свою голову, автор довольно подробно, в диалоге, раскрывает возможную причину появления Люцифера. Причиной всего было неуемное желание Создателя испытать предел своих творческих сил, создав собственное полное подобие. Сознание собственной значимости привело вновь созданного Люцифера к конфликту с Создателем ("две хозяйки на одной кухне ужиться не могут"). Конфликт творческих личностей закончился изгнанием Люцифера со своими сторонниками на землю в Эдемский сад. С этого момента Люцифер был высочайше переименован в Сатану.
Подобного решения проблемы появления Сатаны и сопровождающего его зла в истории теологии еще не было. Браво, Павел! Но в дальнейшем повествовании автор, как бы испугавшись собственной смелости, делает шаг назад (прямо по известному произведению В.Ленина "Шаг вперед, два шага назад (Кризис в нашей партии)"). Сделав прорыв в истолковании библейских историй, автор вдруг заговорил вполне традиционным образом о неизбежности и неотвратимости изгнания людей из рая, тем самым приписав отсутствие справедливости противоположной Сатане стороне. Изгнать духовных младенцев аналогично тому, как если бы физического младенца прогнали на мороз. Тем не менее, автор связал традиционно понимаемое изгнание из Рая с Большим Взрывом при возникновении Вселенной. Это весьма характерная черта русского характера: механистически слить традиционные туманные предположения с современной научной мыслью.
Отступление 3. Радует, что этим автор присоединился к революционному взгляду в русской теологической мысли, а именно к мнению епископа Василия (Родзянко), которое он высказал в своем труде "Теория распада Вселенной, и вера отцов". Епископ Родзянко - полная противоположность священнику Тимофею. Для Родзянко чрезвычайно важны открытые научные факты, он не готов к подтасовке фактов, подобно священнику Тимофею.
Вот какие слова говорит сам епископ: "Мой старший друг, выписавший меня из Югославии в Англию на аспирантуру, Николай Михайлович Зернов, пригласил меня посетить с ним знаменитый лондонский музей естественной истории в Кенсингтоне. Меня тогда интересовало все, и я охотно принял приглашение. То, что я там увидел, буквально меня ослепило. Начать с огромного памятника - изваяния, сидящего Дарвина, явно доминировавшего над музеем. Сомнений не было - это был научный музей Эволюции. Экспонаты были настолько серьезны, так умно расставлены, с такой глубокой идеей, что я... растерялся! Раньше, особенно там в Югославии, все было ясно: теория эволюции - научная фантастика, ее нет, есть только Библия! Но здесь - все рухнуло: "неужели это правда?"... я не верил своим глазам. Страшно было не увиденное мною, а то как оно было представлено. Передо мной была не фантастика: скелеты динозавров - во всю залу - были реальностью, развитие видов выглядело очевидностью... Что же это такое? Как я могу расстаться с дорогим для меня миром Божиим, который я впитал в себя у ног моего покойного старца? Как все это понять? Вернулся в колледж... охватило раздумье... засел в библиотеку... читал, читал и читал... мысли вихрем вносились и выносились, их прерывала молитва в отчаянии... как? Кому? Где все?
И вдруг, в один из таких моментов, когда уж очень страшно стало потерять навсегда этот Божий мир, прорезала откуда-то мысль: "ничего не теряешь, этот мир есть, но он не здесь; здесь - результат грехопадения, а тот, дорогой для тебя мир - там...".
Все это надо понять. Надо учиться...
Душа успокоилась, молитва полилась опять. Вспомнился владыка Иоанн Максимович, открывший мне тогда, в 12-летнем возрасте, этот другой мир, в который я теперь возвращался не по простому доверию, а сознательно.
Сознательно? Да! Сознательный охват непостижимого, вновь жившего в душе и царившего в сердце - был невообразимым мучением!".
Решением проблемы для епископа Родзянко стало помещение Эдемского сада в досингулярный момент - в период до Большого Взрыва.
Далее следует тонкий намек на то, что Несси и является тем самым змием, который соблазнил Адамову чету к познанию добра и зла. Фактически змий открыл путь людям к знаниям и жажде их получать. Спасибо ему за это! Ничего злого и непростительного в этом нет. Вот запрет на познание совершенно непонятен, неужели в этом есть опасение для высших сил интеллектуальной конкуренции со стороны людей? Сквозь зубы, не в состоянии идти против своей совести, это признает и автор: "невежество от знания - жестоко" (т.е. поступок с изгнанием людей из Эдема весьма жесток). По задумке автора, змей (он же Несси, он же Люцифер, он же Сатана) жаждал не соревнования с Творцом (который всячески показывал свое первородство), а равного себе друга. Ему был нужен друг, а не властелин. Гуманизм современного мыслителя выразился в сентенции "любые сознания (каждое из которых "центр мироздания") равны в своей самостоятельности и абсолютно неотличимы".
Далее автор рецензируемого произведения, как бы исподволь (пользуясь приемом Ж.Верна) знакомит нас с многими версиями гибели динозавров, рассказывает об особенности горного ландшафта Африки, интригует тайнами богов Египта, чем повышает информированность молодых читателей. Не прошел автор и мимо сакральной графики одного их наиболее непостижимых тайн древности Латвии - Лиелвардского пояса. Существует версия, что это не просто орнамент, а закодированные письмена далеких предков. Нечто подобное, автор находит, пристально наблюдая за узорами на коже змей: естественно и на коже нашей Несси. Сакральный характер этих узоров автор доводит до предела, по его предположению они говорят не только о прошлом, но о будущем - вплоть до завершения истории человечества.
Автор подробно (с тщанием, характерным для истинного ученого) показывает старинные и современные карты меридианов и энергетических точек и их связь с силами Инь и Ян. Подробность изложения несколько усыпляет читателя, жаждущего стремительного развития сюжета. Жаль, что в данном месте произведения ученый взял верх над художником-литератором (продемонстрировав свои познания и интересы, он нанес ущерб "Легенде..."). Процесс чистки драгоценной орнаментальной кожи Несси, возможно химически точный, вызывает у читателя рвотный рефлекс своей опорой на кипячение кожи в моче главной героини. Данное место произведения немного оживляет описание обряда экзорцизма над кожей Несси. Жаль, что это описание весьма коротко. Читатель, в массе своей, любит мистику. Хотелось бы более подробного описания этого обряда, добавляя элементов хоррора (подобно Стивену Кингу).
Несомненной удачей автора является визуальное оформление литературной основы "Легенды...", основанное во многом на авторских иллюстрациях (достаточно вспомнить об основном образовании П.Тюрина), так и на тщательно подобранных произведениях графики метров мировой культуры (как прошлых веков, так и современных). Весьма нравоучительны и познавательны подписи к иллюстрациям. Весь визуальный ряд придает "Легенде..." новое измерение, передавая те нюансы, которые не подвластны слову. Весьма любопытно автор раскрывает тайны психологического восприятия графических изображений, о которых подробно изложено в прежних научных статьях. Этим он все более подтверждает наше предположение, что "Легенда..." по сути, является Summa Summarum жизни незаурядного художника и ученого Латвии. Например, в повествование включен еще один пример из его трудов по психологии творчества: это свойства нашего восприятия одного элемента из графики Лиелвардского пояса - свастики.
К этому символу после войны в Советском Союзе у молодежи было двойственное отношение: свастика являлась и символом побежденного нацизма, свастика также несла в себе смутное, но какое-то колдовское и неодолимое влечение. Под влиянием советских же кинофильмов о войне (которыми были перенасыщены экраны) у молодых ребят сформировался стойкий образ лощенного эсесовского офицера (истинного арийца!) в роскошной, темного цвета, форме. Визуальный облик такого красавца сильно контрастировал с мешковатой военной формой советских офицеров с помятыми, рязанского покроя, лицами, которые встречались в жизни. Достаточно вспомнить великолепного Штирлица: лоск, блеск, ум, логика. Вся эта лощеность, избранность арийца очень импонировала молодым и сублимировалась в одном символе - СВАСТИКЕ. Похоже, не избежал этих колдовских чар и автор книги, в своей молодости.
Автор увидел и нам графически доказал многогранность этого элемента: это и цифра 69, это и изображение известной сексуальной позиции, это и символ единения мужского и женского начала - образ Инь-Ян, это и символ света и тьмы и т.д. Многогранность данного символа простирается вплоть до космологических масштабов. Великолепна иллюстрация и пояснение по поводу карты Таро, показывающая взаимосвязь понятий Таро - Тора (со ссылкой на пророка Моисея). Эта мини лекция весьма интересна, вполне в духе Ж.Верна.
Для вдумчивого читателя весьма интересным будет интеллектуальная вставка автора с размышлениями о нашем восприятии человеческой ИСТОРИИ. Примечателен эпиграф А.Дюма к этому замечательному месту книги: "История - это гвоздь, на который я вешаю свою картину". В нем сказано все: это общечеловеческое отношение к историческим событиям и фактам. Не только писатели, но и ученые-историки в угоду своим личным интересам, в угоду господствующей в обществе идеологии занимаются перекраиванием ИСТОРИИ по своему вкусу. Тщетно проповедовать об "уроках истории": очевидно, что история учит тому, что она ничему не учит. И ссылки на заплесневелые выводы древних мудрецов весьма несостоятельны. Эти льстивые летописцы своей жизнью были зависимы от своих гневливых правителей (ветхозаветные нравы служат отличным примером). Вывод автора о необходимости в своих решениях и делах ориентироваться в первую очередь не на исторические аналогии, а на свои благородные чувства нам очень симпатичен. Такой подход является нравственным стержнем нашего с автором поколения "семидесятников" (Pride and Glory).
Потом Остапа (простите, описка, конечно автора) понесло во все тяжкие. Это и понятно: после столь значительного вклада в русскую словесность, гению позволительно и немного (страниц на десять) развлечься. Несомненно, шуткой является сага о зубах в количестве 69 штук (от этой цифры никуда не деться, опять сакральный намек) из старой головы (надо же!) Несси. Оказывается, именно эти зубы легли в основу рунного письма древних. И именно они имели магическую силу, приводимую в действие заклинаниями. Недалеко ушла основная масса современных верующих (особенно православных женщин) от древних верований в магию. Женщины подсознательно более верят в обряд (как в нечто видимое и осязаемое), чем в теологические рассуждения о спасительной жертве Иисуса.
Читая книгу дальше, мы снова натыкаемся на рассуждения об орнаментах Лиелвардского пояса и о связи его с мистическим числом 69, которые в конце выливаются в дифирамбы свастике и закономерно приводят в царство мертвых (в библиотеку мертвых тел). Какой ужас! В бреду творчества, горя от желания воплотить свои творческие видения, Павел предлагает нам от лица Ричарда (неужели всерьез?) своих родственников не хоронить, а сохранять их кожу в семейных альбомах. Редкостная ахинея в голове этого англичанина, не иначе он принял некое энергетическое средство от своей подруги Несси.
А уж предложение бальзамировать тела родственников и выставлять их в качестве скульптурных украшений - это уже прямой плагиат. Рижане отлично помнят выставку Body Revival в торговом центре Spice. Какой ужас (повторно)! Такой натурализм, такой литературный хоррор свидетельствует нам о том, что литературный вкус автора на минутку оставил его. Эта тема, вместе с натуралистическими вставками, уже начинает немного надоедать (хотя, как видимо, она очень близка автору, и ему очень важно раскрыть ее более полно в своем Summa Summarum), читатель уже страниц двадцать назад понял основную идею автора. Стремление автора донести научные нюансы, хороши в научной статье, но мешают в художественном произведении (массовому читателю (не в такой степени глубоко и широко образованному, как автор книги и автор данной рецензии) становится скучно).
Какое счастье, что мы добрались до 159 страницы. Наконец-то мы можем отмести все подозрения о плохом литературном вкусе автора, который наблюдался в отдельных местах рецензируемого произведения. И это ни в коей мере не следствие каких-либо возрастных изменений психики автора. НЕТ и еще раз НЕТ!!! Как выясняется эти бредовые мысли лишь следствие наследственной болезни в роду Блокхэдов - инконтиненции. Замечательный термин: вроде все объясняющий и, в тоже время, совершенно не понятный. Более популярно, в сноске, автор нам пояснил: моча ударила в голову Ричарду. Дальнейшее развитие этой уриновой темы, наконец-то, раскрыла нам глаза на причины краха и вырождения многих королевских и царственных династий. Оказывается, они были подвержены этому заболеванию.
Одержимость своей мочой (выразимся с большевистской прямотой, без политесов) и ее применением на благо своей семьи, проявлялось в Ричарде еще с детства, когда тот пытался оживить чахнущий семейный сад. Эти детские попытки он продолжил позже, уже в ссылке в своем родовом поместье. Человеку со здоровой психикой читать об экспериментах юного Ричарда еще можно, но чувствительному индивиду лучше несколько страниц пропустить, настолько они насыщены неиссякаемым источником мочи из личных запасов Блокхэда. По утверждению автора подобная система орошения пошла растительности сада на пользу, о чем свидетельствует превосходный фотоматериал, отснятый в саду и представленный зрителю. Автор с удовлетворением свидетельствует о невиданных гибридах растений: печное дерево, дерево, приносящее ягоды гигантских размеров и летающие плоды одного из деревьев, которые все воспринимают в качестве НЛО.
Наиболее сенсационное следствие орошения мочой Ричарда одного из видов деревьев, выражается в его плодах, которые отделившись от дерева, превращаются в милых животных. Волею автора Ричард пошел на поводу у Несси и оплодотворил сохранившееся семя плодов из Эдемского сада. Такое дерево и по сей день произрастает в Израиле под наименованием "пьяное дерево" с характерной корой, покрытой множеством шипов. В рассуждениях Несси стоит обратить внимание на некий философский момент, который автор неоднократно испытывал в своей жизни: "убедившись в безразличии устройства Вселенной к добру и злу, холодную механистичность которой за равнодушие к страданиям для контраста называют силами зла". Весьма емкое определение.
Сенсационным внедрением, в обильно орошенное не самой благовонной жидкостью описание сада, служит постскриптум "ОНИ ДАЛИ ДРУГ ДРУГУ СЛОВО". Автор вкладывает в уста Ричарда свои размышления по теологической проблеме наличия или отсутствия жестокости со стороны Яхве, при изгнании перволюдей из Эдемского рая. Эта проблема тянет за собою другую: насколько справедливым можно считать поступок Творца (может ли справедливость быть жестокой?). Знаменательно то, что произошла определенная эволюция во взглядах автора: в юности он с негодованием отмел бы саму постановку подобного вопроса (ведь всем очевидно - Бог всегда прав!). С нарастанием теологических знаний, с нарастанием объема полученной информации по данной проблеме и, наконец, опираясь на собственный опыт, полученной за длинную жизнь характерно изменилась оценка произошедшего события. Теперь автор не сомневается в жестокости произошедшего, перед ним стоит лишь проблема прощения или не прощения Бога.
Первоначально автор разбирает подход бездушного законника, судьи-робота, исходящего из простого правила: существует закон! (Не исполнил - ответь и не ропщи). Для подобного решения совершенно не нужен разумный и гуманный судья. Автор понимает прощение, как гуманный и добровольный акт по поводу некого действия противоположной стороны, не нанесший непоправимого ущерба прощающей стороне. Но как простить действие, направленное на совершенно безобидное существо с детски-наивным отношением к жизни, и причинившее ему катастрофические последствия. По выражению автора: "как простить то, что стал душевным калекой - считать, будто ничего не было?!" Не в состоянии удовлетворительно разрешить данную дилемму (или опасаясь последствий выбора любого варианта), Ричард и Несси прибегли к Соломонову решению: они решили, что не их дело прощать или не прощать Яхве. Их решение - не держать обиды на Создателя. Ну что же и это можно считать решением, хотя весьма непоследовательным и трусливым: ни да, ни нет не говори, как бы чего не вышло! Но самого себя, свою совесть не обманешь - обида будет сидеть вечной занозой в сердце, и напоминать о себе в самый неподходящий момент.
Отступление 4. В чем же заключена проблема с нашим отношением к очень древней библейской легенде об изгнании перволюдей из Эдемского райского сада? Почему, с одной стороны, мы вроде принимаем как данность мудрость и всеблагость подобного поступка Яхве? Почему же, с другой стороны, наше сердце, если оно еще окончательно не закостенело, всячески противится признать правоту такого поступка по отношению к детски-наивным, без какого-либо жизненного опыта, Адаму и Еве? Ответ на подобные вопросы достаточно прост: мы разрываемся между привитыми нам догмами, которые освящены веками внедрения в умы людей и между собственным жизненным опытом с его пониманием гуманности и справедливости. Мы понимаем, что отношение к малым детям отличается от отношения к зрелым взрослым людям.
Чтобы как-то разрядить патовую логическую задачу, Павел Тюрин весьма ловко старается обойти проблему (умный в гору не пойдет - умный гору обойдет!). И в примечании высказывает замечательную мысль: "Если хорошего человека награждать, а плохого наказывать, то легко соблазниться мыслью, что мир законосообразен и нет над ним ничего, и что человек - "от мира сего". Но это же не так".
Во-первых, нам очень жаль, что автор не развернул более подробно эту мысль в основном тексте. Далее, вчитываясь в текст этой хитроумной тирады, приходишь к выводу, что справедливое (законосообразное) устройство мира неизбежно должно приводить к мысли о естественности образования нашего мира, включая человека. Следующий логический вывод (весьма теологически неприятный): очевидная несправедливость нашего мира - это лучшее доказательство его сотворения высшими силами? То есть высшее существо (Творец) должен, для профилактики неослабевающей веры в Себя, время от времени поступать жестоко и несправедливо (наказывая хороших людей)? АНАФЕМА!!!
Нечто подобное мы уже встречали в Ветхом Завете, а именно, в Книге Иова, которая, волею необъяснимых исторических поворотов судьбы, оказалась включенной в канонический текст Библии. В ней для вразумления благочестивого (по всем высшим стандартам!) раба Божьего Иова, были уничтожены десять детей Иова (сыновей и дочерей - точно таких же рабов Божьих), не говоря о таких мелочах, как тысячи голов скота, принадлежащих Иову. Десять жизней принесены в жертву туманной идее доказывания благочестивости одного человека (и кому? всеведущему Яхве? врагу Бога Сатане?)! Нонсенс!
После такой демонстрации могущества высших сил, Иов вполне закономерно запротестовал, наговорив такого, что не будь Книга Иова канонической, его бы побили камнями за богохульство, а в средние века сожгли бы на костре. Павел Тюрин должен благодарить свою судьбу, что он не живет в средние века, а то и он последовал бы за Иовом на костер.
Догмы, внедренные в наше сознание, могут быть из различных сфер действительности, но наиболее ярко они проявляют себя на стыке попыток приложения древних библейских понятий к реальной жизни людей. Дело в том, что мы не знаем абсолютно точно подоплеку и факты, которые привели к появлению тех или иных библейских текстов. Нам приходится принимать их на веру, без возможности что-то проверить. Если же вы добросовестный исследователь и желаете найти доступные документы или, на худой конец, желаете воссоздать строгую логическую нить рассуждений, приведшим к выводам, лежащим в основе догмы - то вам говорят: надо просто верить (не мы это ввели, не нам и проверять). Начиная свой поиск по многим догмам, автор рецензии пришел к выводу, что строгой логической цепи рассуждений просто нет. Она или утеряна, или ее и не было.
Одним из распространенных догм является, столь почитаемая среди современных русофилов, мысль о том, что царь и император по определению являются "помазанниками Божьими". Мой знакомый М.Т. в нашей беседе о бунте Пугачева высказал мысль, что русские крестьяне и рабочие стали предателями, изменниками помазаннице Божьей. На мой вопрос, о какой помазаннице идет речь, он с гордость ответил: конечно, это императрица Екатерина!
Пришлось немного освежить память моего знакомого, завзятого русофила: как известно это была немка из обедневшей семьи мелкого владетельного князя. Екатерина пришла к власти в ходе дворцового переворота, свергнувшего с престола и убившего её законного венчанного мужа Петра III. За один этот поступок пророки древности приговорили бы ее к казни через побиение камнями (вот здесь я полностью солидаризуюсь с ними). Она же прославилась многочисленными любовными похождениями при дворе.
Как пишет Н. И. Павленко: "ни до Екатерины, ни после неё, распутство не достигало столь широких масштабов и не проявлялось в такой откровенно вызывающей форме". Екатерина известна своими связями с многочисленными любовниками, число которых (по списку авторитетного екатериноведа П. И. Бартенева) достигает 23. Любовные связи Екатерины отмечены чередой скандалов. Так, Григорий Орлов, будучи её фаворитом, в то же самое время (по свидетельству М. М. Щербатова) сожительствовал со всеми её фрейлинами и даже со своей двоюродной 13-летней сестрой. Фаворит императрицы Ланской употреблял возбуждающее средство для увеличения "мужской силы" (контарид) во всё возрастающих дозах, что, по-видимому (по заключению придворного врача Вейкарта) и явилось причиной его неожиданной смерти в юном возрасте. И это помазанница? И этой сладострастной особе присвоили звание "помазанница Божья"? Стыдоба!
В примечании Павел, понимающий трудности поставленной задачи, честно приводит одну древнюю сентенцию: "когда я просил сил, то жизнь дала трудности, чтобы стал сильнее, когда просил мудрости - жизнь предложила мне проблемы, которые должен решить... Я получил не то, что просил, но все, что мне нужно для жизни". Прекрасная и мудрая мысль заключена в этом отрывке. Но она свидетельствует, прежде всего, не о божественной мудрости, нет - это прекрасная иллюстрация действия механизма эволюции. Епископ Родзянко это понял уже в молодости.
Дорогой читатель, прости, увлекся: вопросы справедливости для автора рецензии являются больным местом. Вернемся же к литературному труду нашего уважаемого автора. Перенесемся во владения Ричарда Блокхэда. Слава основателя движения и роскошные апартаменты на территории его владения (хорошо показанные на иллюстрациях) привлекают множество туристов. Ричард не удосуживает туристов личным приемом, что заставляет их, как истинных англичан, идти в местный паб. А наш затворник Ричард, вместе с Несси, предается детским воспоминаниям, которые, по какой-то таинственной причине, весьма перекликаются с детскими увлечениями автора. Его детские увлечения весьма типичны для большинства мальчиков послевоенного Советского Союза. Они навеяны доступной приключенческой литературой: Даниэль Дефо, Жюль Верн, Вальтер Скотт и многие другие.
Поток сознания автора показывает нам трогательные картины любви мальчика к различным животным, среди которых появляется многозначительный образ ПЕТУХА. И это не тот петух, который топчет кур! Нет, этот петух - это кого надо петух. ПЕТУХ, чья родословная восходит к первому веку, к временам исторических событий зарождения христианства.
И вдруг, плавное течение повествования резко меняет внезапно вспыхнувшее, как молния, воспоминание о, постигшем Ричарда на пороге тридцатилетия, открытии: оказывается, все в мире подчиняется симметрии. Это ему очень не понравилось. Кто разрешил? Как посмели? Это же покушение на основы! Зачем эта повторяемость и дублирование? Ему претила, навеваемая симметрией сонливость; его влекла активная деятельность.
Аллюзия.
Мать (пьет чай. Разворачивает письмо). Володя, брата Сашу повесили.
Ленин. Вот так люди просто сидят и пьют чай - а в это время рушится их счастье и складываются их судьбы. (Отодвигает стакан. Встает. Обнимает мать). Хочется всех гладить по головке. А гладить нельзя. (Расхаживает, сопровождая слова шагами): Шаг вперед - два назад... Шаг вперед - два назад... И побольше расстреливать! Есть такая партия. (Устанавливает дорожный указатель). Мы пойдем другим путем! (Уходит).
Ричард тоже решил идти неизведанными путями, его просто влекло к перпендикулярным (!) путям по отношению к симметрии. И эти решения предстояло воплощать в жизнь, благо автор произведения является членом Союза дизайнеров Латвии. Первым опусом стал легковой автомобиль, которому не страшны любые столкновения на дорогах - он от них становился только красивее и оригинальнее, даже в чем-то мужественнее. Секрет такого дизайнерского решения мы утаиваем, создавая известную интригу - прочитайте самостоятельно в "Легенде...". В этом автомобиле Ричард установил оригинальной конструкции сиденья, для более человечного отношения к пассажирам.
Кроме дизайнерских креативных решений, Блокхэд не преминул отметить свое присутствие и в сфере прекрасного, к которому у него было безошибочное неприязненное отношение. Ему были оскорбительны любые претензии материального и духовного миров на диктат, на навязывание норм поведения. Поступок Ричарда, совершенный в Риге, многие эксперты-криминалисты вместе с психологами характеризовали как контрдействие по отношения к совершенству. По мнению экспертов для Блокхэда красота - это суть воплощенный закон, который замораживает жизнь, не давая простора для самовыражения. Деструктируя совершенство, внедряя в него хаос, по его мнению, создается среда для возможности творчества, для освобождения души из плена прекрасных условностей.
И вдруг, автор как бы опасаясь всего того, что он написал выше, как страховой полис от возможных неприятностей приводит тираду с резолюцией: "Но все-таки он верит в Создателя". Правда эту фразу он корректирует припиской: "На 51%!" (на всякий случай, все же живем в 21 веке).
Часть 3. Неотвратимость кары.
Устав от теологических и философских рассуждений, в которых нетрудно заблудится и, даже, повредить если не свою психику, так голову точно, автор снова вернулся к художественной прозе. Читатель вновь переносится в Ригу, где кипят строительные работы над проектами века: Замком света (здание Национальной библиотеки) и готовят к началу строительства гигантский Культурный музыкальный комплекс. Весь мир удивлен тем, что патронессой масштабных перемен оказалась наша, упомянутая ранее, уборщица из музея имени Блокхэда (зарплата у нее небольшая - приходится совмещать несколько специальностей). Та самая с бровями Л.И.Брежнева. Но возмущение мировой общественности заставляет власти прервать один из проектов. Почему? Ответ прост: место Культурного комплекса давно забронировано всемирно-известным обществом друзей Блокхэда, о чем, через дипломатические каналы и военные миссии, власти Евросоюза ненавязчиво информировали МИД Латвии.
По эскизам выдающегося латвийского скульптора Савла ПУрина на этом месте будет возведена гигантская фигура Блокхэда, между ног которого к президентскому дворцу будут подходить военные корабли для участия в праздничных парадах. В эти дни, по высочайшему постановлению, из причинного места статуи будет непрерывно литься мощная струю в честь прибывающих гостей. Публика будет неистовствовать. В данной части литературного произведения стоит обратить внимание на, как всегда, отличный изобразительный материал, показывающий нам как сам памятник, так и окружающие это место достопримечательности Риги.
Третья часть произведения, написанная позднее первых двух (заметьте какова железная логика рецензента!), демонстрирует нам чрезвычайно окрепшее литературное мастерство автора. Язык изложения стал уверенным, а уж сатирические зарисовки не оставят никого безучастным. Весьма точно показаны так называемые "письма счастья", которые редко кто не получал. С большим юмором подчеркивается факт внезапной кончины множества мультимиллионеров во многих странах мира (наверно это какая-то эпидемия). И честнейшие юридические компании путем случайного выбора ищут счастливчиков для вручения им этих миллионов. Не исключение был (и не один раз!) наш Ричард.
А, направленная Ричарду, анкета и тест на лояльность для возможности получения латвийского гражданства вообще по сатирическому заряду достояна пера сатириков Ильфа и Петрова. Эти вопросы и загадки достойны исполнения с эстрады театра Сатиры. Браво!
Настало время открытия памятника, которое назначили на 11 ноября, на которое представителем Ричарда была направлена Несси. В начале 4 части у автора, по аналогии с первой книгой Ветхого Завета мы встречаемся с повтором описания одного и того же события. Как в книге "Бытие" дважды приводится история сотворения мира (с небольшими отличиями), позволяющие различные теологические толкования; так и в нашем произведении дважды описывается прибытие Несси в Ригу на празднование. Эти описания почти идентичны, за исключением одной небольшой, но очень важной детали: во втором Несси является душеприказчицей Ричарда. Это тонкое различие позволяет нам, как внимательному рецензенту, трактовать события трансцендентным, мистическим образом. Вероятно, подобные события происходили в параллельных мирах (см. Пузырящиеся Вселенные в Википедии). Причем во второй Вселенной жизнь Блокхэда закончилась раньше положенного срока, и вся история той вселенной свернула на неизведанные рельсы (о чем, как мы надеемся, автор нам расскажет в продолжение своей саги).
Параллельно Павел освежил или заново открыл для нас некоторые особенности географического расположения Риги, замка Блокхэда и, вы не поверите, Пермской аномальной зоны - все на 57 параллели. Хотя из всего предыдущего, узнанного нами из текста произведения, мы бы ожидали 69 параллель.
Вот и настал момент открытия монумента, народ бурно приветствовал Несси. Знатную гостью вышел приветствовать сам мэр города. Его речь - это перл красноречия, густо усеянный различными оговорками, которые по своему юмору могут затмить многих сатириков и юмористов последних лет. Еще раз БРАВО! Автору, придумавшему речь в честь ебёнка, пожелаем же удачи фразой из речи мэра: "Зебумству храбрых поём мы непсю! Сипомбо за внимание".
Троекратное восклицание "Lai dz?vo!" (Да здравствует!), которое отчего-то трансформировалось в троекратный лай (неужели опять кукиш в кармане?) слилось с хвалебной одой (в чем-то очень напоминающей гимн страны). Да, плагиат в среде художников и композиторов неистребим.
Дальнейшие события, следовали как в замедленной киносъемке: троекратная (!) попытка Несси стянуть покрывало с исполинской статуи... вспышка молнии... падение исполина в воды Даугавы... смертельное (?) ранение Несси... гигантская волна смывает зрителей в пучину... народ безмолвствует. Великий поучительный смысл этой душераздирающей сцены очевиден: перед нами мини вариант всемирного потопа, показывающий нам, что негоже брать людям на себя прерогативы Бога. Ишь ты, распустились, и.о. Бога себе присваивают, колоссы начинают строить, книги высоколобые продолжают писать (которые народ богоносец понять не в состоянии и не желает, ибо бесовское у них содержание).
Отчего автор использует этот трагический инцидент для демонстрации своих познаний, вместо соболезнования рижанам? В примечаниях к брошенным в основном тексте затравкам, его тянет к высоколобым терминам типа "сакральность рецессивных генов, кубофутуризм, мистический архетипический прицел". Проще надо быть, тогда народ к тебе и потянется (где я встречал эту фразу?). Даже вину падения колосса автор опосредованно присваивает Блокхэду, который находился в тысячах километров от места события. Видите ли, такова мистическая карма живого Блокхэда, которая будучи привнесенная в памятник, обрекла его на гибель.
На наше счастье, автору все же не хватило мужества умертвить Несси, а скорее всего это невозможно было сделать в принципе, ведь она является современным воплощением древнего змея из Эдемского сада. Изнемогая от непереносимых мук, периодически отдыхая на островах Балтийского моря, ей удалось добраться до северного побережья острова Рюген (эффектно и художественно показан полет раненой Несси). Здесь автор, действуя волюнтаристски, решил все же умертвить бедняжку. НЕ ВЕРЮ! Если Несси - воплощение Люцифера, то она бессмертна. Это ведь аксиома христианства.
Советую читателю особенно обратить внимание на краткое замечание и примечание к нему по поводу красно-бело-красного флага Латвии. Здесь мы имеем дело с довольно давней гипотезой отца и сына Тюриных о славянских корнях национального символа, которая была высказана в средствах массовой информации Латвии еще в 90-х годах двадцатого века. Это предположение вызвало глубокое недовольство националистически ориентированных граждан государства.
В заключающих эпизодах этой литературной эпопеи автор начинает искать выход из создавшегося положения со смертью Несси. Понимая несуразность такого конца, он достойным образом находит подобающее решение. Оказывается (!), перед отбытием в Ригу на торжества мудрая Несси оставила своему другу ЯЙЦО. Как в сказке: "Яйцо не простое, а золотое". Ричард начал всячески нянчится с этим яйцом, пытаясь даже периодически садиться на него, как бы высиживая. Во время таких длительных периодов высиживания, Ричарда посещали очень интересные мысли. Одна из них крепко засела в моей памяти: "Боль - это милостивый проводник к смерти, сурово подавляющий желание жить". Здорово сказано! Браво! Скажем даже, что смерть есть жизненная необходимость для эволюции. Поскольку иначе эволюция не могла бы существовать и использовать ее для усовершенствования все новых и новых видов. Иными словами, смерть есть корректура творения.
Визуальные метаморфозы яйца, подсказали нашему герою идею о закреплении красками проступающего узора. Процедура раскраски яйца преподнесена автором полным аналогом акушерской операции. В процессе операции яйцо стало проявлять признаки жизни и в определенный момент на нем появились число 69 и мистический знак свастики (недаром автор столько времени отдал описанию и толкованию этих символов). И затем яйцо, как колобок из сказки, покатилось-пошло к озеру. В глубине которого и произошло мистическое таинство рождения (перевоплощения) новой Несси. Надо заметить, что автор очень грамотно распорядился, заложенными ранее в книге сведениями о родословной дракона и с честью вышел из тупиковой ситуации.
Символично, что по аналогии с фактическим исчезновением Эдемского рая с поверхности Земли, исчез и Вишневый остров (рай и.о. Бога - Блокхэда). Quod licet Jovi, non licet bovi - что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Мудрость древних была еще раз доказана.
Финалом произведения служит грустное философское рассуждение автора о первоосновной сути любого человека. В это размышление вложен немалый жизненный опыт самого автора. Кто ты на самом деле, без каких-либо социальных масок? Каким ты останешься, если с тебя снять все наслоения - в чем твоя сущность, к чему ты призван? Весь опыт и знания Павла говорят о том, что любые философские, а в особенности теологические построения уводят человека в сторону от желаемого ответа. Горестное замечание автора: "Особенно его поражало, с каким апломбом они устанавливали правила, как будто им известно, что было в начале", говорит о многом. Все подобные построения интеллектуально нечистоплотных людей основываются на желании подогнать логику, а заодно и поступки окружающих, под заранее известные ответы (также с непонятным до конца происхождением). Примером такого подхода являются люди, подобные, разбиравшемуся выше, священнику Тимофею. Не зная достоверно первоначальных условий и фактов, невозможно убедительно для всех вывести догматические основы нашей жизни.
Неполученный Ричардом ответ на мучившие его экзистенциальные вопросы, вылились в тоскливые мелодии, которые он пытался извлечь из волынки. "Этот вой у нас песней зовется!" - единственное, что приходило на ум окружающим замок людям. Подобные вопросы задают себе многие достаточно умные люди, достигшие возраста второй половины своей жизни. Эмоции, чувства свидетельствуют о неисполненных замыслах юности, о не всех достигнутых целях, и тянет как-то забыться, окунувшись в сладостную дремоту грустной мелодии. Тем не менее, разум на посту: "Все-таки жить-то надо!".
Не избежал подобных размышлений и автор рецензируемого произведения. Как крик души автора прорвалась в текст концовки фраза: "Эх бы, прожить жизнь как по нотам!". Сколько горечи, сколько разочарований, сколько порушенных идеалов, сколько не исполнившихся надежд в одной короткой фразе! Это в юности жизнь всегда видится вереницей побед, свершенных мощной поступью энергии и интеллекта. Сколько великолепных людей во всем мире прошли через подобные коллизии. Почти всегда результат этого можно выразить словами великого русского поэта:
Всё, что в сердце кипело, боролось,
Всё луч бледного утра спугнул,
И насмешливый внутренний голос
Злую песню свою затянул:
"Покорись, о ничтожное племя!
Неизбежной и горькой судьбе,
Захватило нас трудное время
Неготовыми к трудной борьбе.
Вы еще не в могиле, вы живы,
Но для дела вы мертвы давно,
Суждены вам благие порывы,
Но свершить ничего не дано..."
"Vanitas vanitatum et omnia vanitas" (Суета сует, все - суета) - так тысячелетия назад говорил библейский царь Соломон в книге Экклесиаст. Ему вторил Ричард, распевая то балладу Теда Хьюза в переводе А.Кистяковского, то балладу-откровение Джека Клемо. Символично, что подобные песнопения сопровождали непрерывные молнии - сама природа откликалась на глубину чувств Роберта. В отличие от нас простых людей, творчество Ричарда нашло своих почитателей. Его сочинение с многозначительным заглавием "Лучше нету того света" (подсознательное признание факта о неприглядности нашего света), было выдвинуто на Евровидение 2014 года. Желая порадовать своих почитателей, Ричард начал с выступления в отеле поселка ДрамнадрочиТ (кто позволил? Куда смотрит цезура?). В другом месте своей "Легенды..." автор, по пуританским соображениям, этот поселок называет немного иначе - ДрамнадрочиД, хотя это возможно лишь опечатка машинистки.
Казалось, что светлое будущее исполнителя баллад будет продолжаться еще долго. Но, (что за всегдашнее судьбоносное НО? "Аннушка масло уже купила, причем не только купила, но и пролила"). Не даром в первом акте на стене висело ружье, сейчас оно выстрелило. Среди буйства природы и грома молний раздался крик ПЕТУХА (заметьте, это уже второй раз!). Да, того самого, о котором мы ранее сообщили много интересного. Все обстоятельства готовили Ричарда к встрече с давно потерянной любовью - с сильно потолстевшей Бетти (лебериной (?) молодости). Happy End? Счастье да любовь для наших возлюбленных!
Образованный читатель (а других у подобной литературы не бывает) с нетерпением ждет третьего крика ПЕТУХА (мы тоже информированы о событиях двухтысячелетней давности). И наша образованность нас не подвела. В финале "Легенды..." мы получили парафраз библейской легенды о грехопадении Евы и изгнания ее с Адамом из Рая. Оказывается, и здесь Бетти была изгнана Ричардом. Она ночью забралась в сад, чем разбудила ПЕТУХА, который от неожиданности заверещал благим матом (вот вам и третий крик!). От испуга Бетти случайно сорвала плод с дерева Несси и съела его (грехопадение - версия 2). Ричард, как верный продолжатель дела Создателя, проклял любимую и вытолкал за пределы своего Рая (замка). Записав сие ДЕЯНИЕ (иначе назвать не позволяет его должность и.о. Бога) в книгу регистраций (вероятно, тонкий намек на КНИГУ СУДЕБ), Ричард захлопнул ее и забросил на полку подальше с глаз.
Этот многозначительный пассаж, говорит о многом: об отстраненности (в наше время) Создателя от проблем, созданного Им мира. Так же вполне рабочая версия, объясняющая обилие несправедливости в мире.
P.S. Несколько рекомендаций автору при подготовке второй редакции его произведения: желательно несколько сократить отдельные текстовые длинноты, на которые рецензент указал в своей рецензии. Вторым неотложным делом, дабы не оттолкнуть от себя представительниц слабого пола, следует подобрать более благозвучные синонимы для тех объемов продукта жизнедеятельности человека, выделяемый почками, которые щедро изливаются по всему тексту произведения. А лучше всего заменить ее чем-то более благородным: например, каким-то парфюмом или, на худой конец, учитывая основное место действия героев произведения, водкой или виски.
С уважением, давний поклонник таланта автора.
31