Взрослые иногда нуждаются в сказке даже больше, чем дети.
Олег Рой
Маленькое предисловие к предисловию.
Я пишу эту книжку всего лишь потому, что выросла, и мне не пришло письмо из Хогвартса. И в шкафу не оказалось Нарнии, причем заметьте, что я тщательно проверила все шкафы дома, у подруг, у соседей, в магазине мебели и даже у директора школы. Мой муж не вампир со сверхспособностями и не накаченный сероглазый извращенец, он просто очень симпатичный обычный парень, правда, слишком хороший . Я выросла, как и многие на сказочных, волшебных историях, ожидая, что вот-вот и...Что дальше этого "и" ни я, ни другие не знали, но тем не менее ждали этого "вот-вот" с дрожью в коленях и сердцебиением в пятках. Так мне стукнуло мои двадцать три...
Предисловие
Когда дети на улице начинают называть тебя на "Вы" и в твоем доме сменилось несколько поколений кошек, как-то неожиданно становится понятно, что пора отбросить в прошлое беззаботную жизнь и стать взрослым ответственным человеком. Скучным и рациональным, как всегда хотела мама. Да и папа тоже давненько об этом мечтал, потому что ему надоело вылавливать из ванны моих желтых резиновых уточек и выстраивать их по росту на краю чугунной посудины. А еще родителей стали раздражать бесконечные орды прикормленных бродячих котов и разбросанные повсюду детские книжки с цветными иллюстрациями.
После внеочередного нагоняя, а в последнее время мне стало влетать достаточно часто и совершенно несправедливо, я с глубоким вздохом собрала любимые книги сказок в картонную коробку, перевязала ее бечевкой и медленными шагами, тяжело пыхтя и отдуваясь, потащила коробку на чердак. В углу темного помещения прямо под связками репчатого лука уже пылились собранные в пакеты с вытертыми ручками самые разнообразные предметы: детские игрушки, поломанные и разрисованные, но не ставшие от этого хуже, куча разноцветных колготок, связанных почему-то в крепкие узлы. Их не выбрасывали, сберегая внукам, но так и не достали, даже когда эти самые внуки появились. Целую кучу книжек я свалила прямо на мягкий пук старых пальто из плотной драповой ткани. Цвет одежды напоминал давно осушенное болото: грязно-зеленый, он не только не оттенял яркие обложки, но казалось, просто проглатывал беспомощные книги, как и должна поступать всякая порядочная трясина, и делал их одинаково безликими.
Мои параллельные миры, раньше стоявшие на книжных полках, с надеждой молча ждали своей участи.
-Теперь вы будете жить здесь, а вот это место, - я выразительно постучала по своей голове, - попрошу покинуть. Навсегда. Меня ждет другая жизнь. Не думаю, что более интересная, но...Но, как говорит моя мама, вы всего лишь бесполезная трата времени. И, между прочим, больших денег.
Я заговорила нарочито-тонким, маминым голосом:
-На те деньги, что потрачены на дурацкую бумагу, можно было бы особняк купить! Или приличную машину! Хватит забивать себе голову всякой ерундой!
Обиженные книги совсем потускнели. Я осторожно погладила ближайшую по обложке.
-Простите меня. Но почитать вас мне пришлось вдоволь, теперь пора почитать своих родителей. Должен же им кто-то обеспечить спокойную старость?
И сбежала вниз.
Чердачная дверь за спиной громко хлопнула. Темнота убаюкала сказочных героев, покрыла нарисованные глаза тонким слоем пыли, а необычные судьбы - забвением...Я больше не читаю детские книги.
Глава 1. Мужчины в моей жизни.
Воистину, странная вещь - женская судьба. На протяжении моей небольшой двадцатитрехлетней жизни мне четыре раза делали предложение, я успела-таки выйти замуж и родить ребенка, но так и не смогла понять, что же такое любовь и есть ли она вообще на белом свете.
Нет, влюблялась я много раз, каждый раз как в последний: со слезами, истериками, ночными звонками и прочими полагающимися атрибутами. Но любовь для меня осталась загадкой, неслыханной и неведомой тайной, которая ни разу не смогла открыться мне.
Я росла в самой обычной среднестатистической российской семье: мама-учитель, папа - пьет, денег - нет. В далеком сопливом детстве была самым обыкновенным ребенком с круглой головой и большими ушами. Это легко можно увидеть и сейчас на детских фото. Единственным отличием от всех других детей было родимое пятно необычной формы на виске (участковый педиатр постоянно пыталась его сковырнуть, ей казалось, что это присохшая грязь) и рыжеватый довольно густой пух на голове. Чтобы родиться рыжей в семье брюнетов, надо очень постараться.
Мама никогда не рассказывала мне сказок, считая, что они убивают рациональное мышление, и я всю жизнь буду витать в выдуманной реальности, смутно надеясь на что-то и ожидая кого-то непонятного. В общем, проведу свою жизнь так, как она прожила свою, пытаясь перевоспитать взрослого мужчину и виня меня в том, что ее жизнь сложилась не так, как должна была. Уж очень не вовремя я родилась.
Несмотря на все это, родители любили меня, как умели, "угнетали воспитанием", отдали в музыкальную школу, в которой я не продержалась и года из-за отсутствия слуха, потом в танцевальную студию, где я так же долго не задержалась по причине, описанной выше. Следом последовали спортивные секции, бассейн, географический кружок, но нигде мне так и нашлось места. Отчаявшиеся родители закончили попытки развить скрытые таланты ребенка кружком кройки и шитья в старших классах, где я, как ни странно, прижилась. Еще бы, у преподавателя, руководившего кружком, было очень слабое зрение. Пожилая женщина постоянно носила очки с очень толстыми стеклами и пользовалась при работе только одной иглой, самой большой. С длинным продолговатым ушком. Такую иголку еще называют цыганской, потому что цыгане народ кочевой, много вещей в поход не возьмёшь, вот они и брали одну иглу на табор, чтоб можно было и одежду заштопать, и сбрую из кожи сшить, и рану зашить. Эдакая универсальная вещь, для всего подходящая. Почти как я.
Мария Васильевна постоянно путала наши имена, и на ее занятиях можно было тихо читать книжку, спрятавшись за спины одноклассников, а в конце урока показать плохо сшитую тряпку из лоскутов разных цветов. Марии Васильевне она казалась креативным видением, одеждой будущего, и претензий ко мне не возникало. Она лишь мечтательно рассматривала нечто у меня в руках и под хихиканье одноклассников задумчиво изрекала, потирая второй подбородок:
-Знаешь, а у тебя ведь талант. Подумай о поступлении на швею-мотористку. Нужная профессия, хлебная...Вот я в свои годы не доучилась, а зря. Сейчас бы бешеные тысячи зарабатывала, как подруга Люська.
Впрочем, это она говорила всем моим одноклассникам.
Несмотря на полное отсутствие талантов, я хорошо училась, но не пользовалась популярностью. Настоящими друзьями тоже запастись как-то не пришлось. Наверное, из-за стеснительности, которую многие, не желающие смотреть глубоко, принимали за высокомерие. Молодым человеком и серьезными отношениями, плавно перетекающими в раннюю беременность и пышную свадьбу в школьной столовой, в учебном заведении тоже как-то не пришлось обзавестись. Скорее всего, по той же самой причине. Хотя и очень хотелось. Девчонкам нужно крепкое плечо, и если они не имеют его с рождения (в виде папы, например), то стараются восполнить этот пробел как можно раньше.
Самым ярким впечатлением, немного приоткрывшем тайну взаимоотношений полов, стал медленный танец под заунывную музыку с длинным и тощим, как шпала, одноклассником на каком-то школьном вечере. Кстати, на танец он меня пригласил только потому, что не смог выпить на спор залпом три литра вишневого компота - сдулся уже после второй большой кружки. И из двух вариантов расплаты: взять в руки собачью какашку или потанцевать со мной - выбрал наименее противный на его взгляд. Хотя его приятели утверждали, что он долго колебался.
Немного позже выяснилось, что у него вообще страшная аллергия на вишню, поэтому на дискотеке несчастный больше всего напоминал ангорскую морскую свинку, по недоразумению влезшую на ходули. Но я была рада и такому кавалеру, хотя он никаких особенных струн моей души не затронул.
Наверное, это потому, что мы, как в популярном некогда сериале, были "с первого класса вместе". Я помню его еще в колготках, прячущегося от школьной медсестры с наполненным какой-то желтой гадостью шприцем за дверцей детского шкафчика с нарисованным на ней зайчиком. Из-под фанерной дверцы трогательно высовывались ступни уже тогда тридцать девятого размера. За соседней дверцей - с вишенкой - пряталась я.
Хотя это неправда. В этом же первом классе была единственная парочка, я нашла свою вторую половину. Уже тогда мной руководил холодный расчет, и я встречалась с сыном нашей первой учительницы. Это давало определенную выгоду. Например, по окончании первого класса, я одна получила желтую бумажную рыбку и безумно ей гордилась. Все остальным, кстати, вручили по большой мягкой игрушке - плюшевой криво сшитой сове с очками на клюве. А мальчик мог хвастаться, что встречается с настоящей живой девчонкой и имеет возможность даже держать ее за руку.
Наши чувства были страстны и взаимны, как в кино "до шестнадцати". Многозначительное молчание в трубку, периодические собирание нехитрого детского скарба и дерзкого заявления родителям обоих сторон, что все, мол, я ухожу жить к любимому. Однако папин армейский ремень заметно повлиял на мое решение, и мы решили, что пока не готовы жить вместе.
Кстати, пожениться и завести детей нам не разрешили и во втором классе, и влюбленность как-то постепенно сошла на нет.
Но, как известно, человек без проблем жить не может, поэтому в четвертом классе пришлось обратить свой благосклонный взор на крепкого одноклассника с мужественным именем Александр. Кстати, несмотря на то, что мне это имя жутко нравилось, его носители как-то у меня не приживались. Может быть потому, что у Александров аллергия на рыжих или у рыжих аллергия на Александров?
Одной проявлять внимание было как-то неудобно, поэтому пришлось подговорить подружку влюбиться в другого одноклассника, ну того, в колготках. Колготки он не так давно сменил на трико. Мальчишек было решено покорять щедростью. Мне до сих пор жалко ручки с несколькими разноцветными стержнями и значка в виде золотого блестящего кораблика с витой цепочкой. Раньше он был дамской брошкой, но золотистый цвет и прорисованные мачты и пушки превратили украшение почти в адмиральский знак отличия.
Но ребята в таком возрасте оказались менее восприимчивы к нежным чувствам, чем девочки. И они предложили свой эквивалент любви: приняли нас в свою банду и показали самое ценное и дорогое мужское достоинство - место дислокации мальчишеской группировки. В общем, любви так и не получилось, а роль боевой подруги меня никогда не устраивала.
Говорят, что если ребенок красив в детстве, то взрослея, он будет терять привлекательность. Так произошло и со мной. В подростковом возрасте меня посетили все прелести цветения: угревая сыпь, непропорциональное неуклюжее тело, резкость черт лица, неуверенность в себе, которая навсегда осталась со мной именно с того времени. В частности, я до сих пор не люблю, когда обращают внимание на особо выдающийся элемент моего лица - нос, который однажды совершенно незнакомый мне страшный дяденька в автобусе назвал еврейским и потом добавил, что мы с ним (с дяденькой, естественно) вроде как родственники по носам.
Общественный транспорт с тех пор я как-то недолюбливаю. И дело даже не в этом дяденьке. Иногда мне кажется, что людей, нестандартно мыслящих, необходимо искать именно в маршрутках. Как-то раз в троллейбусе пожилая цыганка долго и очень внимательно сверлила меня черным вороньим глазом, и уже на выходе из транспорта тихонько пожала мою руку и тихо сказала прямо в ухо: "Не бойся змей, они принесут тебе счастье".
Я в негодовании повернулась к ней, чтобы правильно подсказать дорогу к учреждению, в которое охотно принимают странных личностей, но старой цыганки за спиной не оказалось. Сначала от этих слов стало немного не по себе, но страх быстро забылся, и сказанные слова вспоминались изредка, обычно на семейных посиделках, когда речь заходила о чем-то таинственном и мистическом.
В девятом классе у моих одноклассниц начался гормональный взрыв. Все повально были в кого-то влюблены, причем не просто так влюблены, а как бы потому, что в этом возрасте положено влюбляться. Учитель физики неподготовленность ученицы оправдывал фразой: "Ты, наверное, влюбилась, поэтому и не подготовилась". Родители понимающе кивали головами, глядя на задумавшуюся дочку: "И мы такие были. Эх, молодость". Мамы вечерами выспрашивали у дочерей, задумчиво подперев рукой щеку: "Скажи, а у тебя мальчик есть?". В такой атмосфере отсутствие любого, даже самого завалящего кавалера угнетало и заставляло испытывать комплекс неполноценности.
Естественно, кавалером я не обзавелась, и мне окончательно пришлось перейти из разряда красивых в касту умных. Короткая стрижка, длинная бесформенная одежда, "скажи нет" наркотикам, алкоголю и косметике. Об каких-то отношениях можно было только мечтать тайком дома под одеялом. Поделиться было не с кем, потому что класс разделился на два воинствующих лагеря: доступных и слишком доступных.
Стыдно признаться, но даже поцеловалась по-настоящему я первый раз лишь на последнем звонке.
На этом празднике жизни после торжественного запуска голубей (кстати, птиц мы не задушили только чудом) одноклассник, ну тот, что в колготках, расплакался от избытка чувств, а ко мне подошел его старший брат, слегка нетрезвый. И я потеряла голову. С тех пор не могу ее найти.
Именно с того времени я верю в гороскопы. Наши отношения из-за отсутствия моего опыта и слишком большой искушенности с его стороны строить оказалось неимоверно трудно. Казалось, вот человек, знаком до мельчайшей черточки, а отвернись - и не вспомнишь лица. Когда мы были вместе, мне хотелось убить его, но без этого мужчины хотелось убить себя.
У него было столько женщин, что вспомнить их поименно было невозможно, они все слились в хоровод без звука, запаха и цвета, причем не только для него, но и для меня.
"Я люблю тебя".
Эти нежные и ласковые слова произносились им столько раз разным женщинам, что их смысл стерся о бесчисленные потные тела, побывавшие в его постели.
Сейчас я понимаю, что, скорее всего, мой бывший мужчина никого не любил. Бывают такие люди с шерстяными сердцами, такие никогда не мерзнут в одиночестве.
Говорят, что если у девушки были сложные отношения с отцом, то она интуитивно ищет мужчину намного старше себя, а главное, более зрелого внутренне, с основательно потасканной душой. В моем отношении это было совершеннейшей правдой.
В первых числах июля зацвела липа, целую ночь до утра мы гуляли вдвоем. Запах его сигарет мешался с ароматом липового цвета, переходил с его жестких губ на мои. Мое лицо горело от его колючих, как кожура каштана, щек, и глаза цвета молочного шоколада или лесного ореха нежно и тепло смотрели на меня. Вообще, он пах теплым деревом, смолой и дымом. Как лесной житель.
Было забавно смотреть на наши тени: большой сильный мужчина и маленькая хрупкая девочка. Словно папа ведет за руку дочку-подростка.
Это было именно то, что я искала. Слишком редко доводилось быть слабой, это ощущение просто ошеломило меня.
С этих липовых ночей я люблю запах сигарет определенной бело-синей марки. У меня выработался очень странный критерий отбора мужчин: руки и запах. Восприимчивость к ароматам вообще является моей особенностью.
Даже во время беременности, я прекрасно носила ребенка, не было ни перемен в настроении, ни тошноты, и селедку вареньем я не заедала. Но вот запахи меня убивали! Временами хотелось, как Греную Зюскинда забиться в пещеру, где пахнет только мокрым камнем, и не иметь даже собственного запаха.
Аромат кожи моего мужчины сводил с ума.
Это лето было самым чудесным в моей жизни. Впервые я поняла, почему мама не ушла от отца, несмотря на все его выходки. Отношения между мужчиной и женщиной оказались гораздо сложнее, чем "хорошо - плохо" или "удобно - неудобно". И ты не видишь в человеке недостатков, как не видишь их, например, в своем ребенке. И осознание того, что ты выбрала лучшего, очень положительно отражается на физическом и душевном состоянии. И поэтому моя кожа светилась, глаза сияли, а губы пахли яблоками. Мой мужчина был нежным и немногословным, часто, как пушинку, просто носил на руках часами, целуя глаза, волосы, руки.
После этих встреч его запах преследовал меня, а он, в свою очередь, пах мной.
Роман длиной в лето...Скупые звонки. Отсутствие встреч. В октябре мне показалось невыносимым постоянно ждать звонка, искать его в толпе, просыпаться ночью с невыносимым чувством одиночества.
В какой-то один из таких одиноких вечеров я позвонила ему и сказала, что нам надо расстаться. Не могу сказать, что это было сделано от чистого сердца и, уж тем более, на трезвую голову. В этот вечер у нас как раз были еженедельные посиделки с девчонками - одногруппницами и извечными разговорами на вечные темы.
Это не конец истории, хотя мне казалось, что именно так. Тогда неизвестна была еще одна вещь: мужчины всегда возвращаются. Чаще всего, когда они не нужны, когда все и так хорошо. Такие либо позволяют женщине поверить в себя, мол, вернулся, значит, лучше не смог найти. Другие разбивают все и вся. Женщине быть с такими мужчинами обычно оказывается гораздо больнее, нежели когда они просто бросают ее. И есть мужчины, появляющиеся в твоей жизни, когда тебе очень плохо, когда ты ночью кричишь не "Мамочка! За что! Помоги мне!", а выстанываешь его имя, молишь о помощи. И каким-то сверхъестественным путем он чувствует это, находит твой номер телефона, хотя его номер ты давно уже стерла. Это мужчины-ангелы-хранители. Их мало, на всех обычно не хватает, поэтому таких мужчин надо беречь, а потом передавать по наследству.
Потом как-то холодным зимним вечером в предновогоднем окне кафе мой мужчина целовал мою лучшую подругу. Они так хорошо смотрелись вместе: он в белом пушистом свитере, она в красном вязаном платье, почти прикрывающем изящные, словно у китаянки, ступни. Я никогда не могла похвастаться маленьким размером ноги.
И еще: раньше я думала, что на свете нет ничего противнее пауков или скрипа пенопласта, оказалось, что гораздо неприятнее видеть, как один близкий тебе человек целует другого, не менее близкого. И ты точно знаешь, что группа близких точно лишилась как минимум двух участников.
С тех пор я не влюбляюсь.
Глава 2. Встреча с судьбой.
На этом бурная личная жизнь затихла на неопределенно-долгий срок. Судьба и за печкой найдет, решила я, спокойно вышла замуж, родила ребенка, сплавила его бабушке. Все как у всех. Работа-дом, редкие встречи с семейными дружественными кланами. Долгожданные летние свободные ленивые месяцы, пахнущие земляничным вареньем, и такие же липкие от пота жаркого лета. Блаженное обломовское ничегонеделанье.
Муж, наверное, любил меня. Или делал вид, что любил, хотя никогда не баловал цветами без повода, предпочитая дарить нужные в хозяйстве предметы: сковородки, пылесос, стиральную машину...В общем, жизнь как у всех, не хуже и не лучше. Быт и полное отсутствие романтики.
Только странные душные сны по ночам. В них муж со злой улыбкой сталкивал меня с обрыва, и я кричала, но не могла проснуться, либо кто-то без лица бережно подхватывал меня в падении, больно прижимая к себе жесткими руками. Часто снились клубки змей, лежащие по всей кровати и прикасающиеся холодными телами к моему, а я не могла и пошевелиться, несмотря на дикий ужас, сковывающий тело. После таких снов я просыпалась в холодном поту, с дикой головной болью и неприятным ознобом.
Август я обычно проводила одна. Муж уезжал в лагерь на работу, ребенок, как переходящее знамя, находился на руках у второй бабушки, матери мужа. Несмотря на это, скучно мне абсолютно не было: я вымывала дом, перебирала старые вещи, бусы, книги, раскладывала сушеную лаванду в зимние вещи. Весь дом и мои руки пахли лавандой, даже ночная фиалка на балконе пропитывалась этим запахом и тоже пахла лавандой. Свежий горьковатый аромат очень шел к оранжевым летним вечерам, делал их чуть прекраснее, хотя сам запах летнего вечера и так ни с чем несравним.
Во время сумерек мне очень полюбилось спускаться по парку к глубокой реке города. В это время лица неразличимы и силуэты немного расплывчаты, и ничье внимание не отвлекает от своих собственных мыслей.
Возле реки, в густых зарослях ивняка и ракиты, стояла маленькая скамеечка грубого дерева, неизвестно когда и для кого сколоченная. Ощущение создавалось, что здесь мог ночами рыбачить самый старый леший парка, если, конечно, в парках они водятся. Но ведь за парком тоже должен кто-то присматривать? Если в воде - водяные, в лесах - лешие, то в парках - парковые? Это логично, но "парковый" очень некрасиво звучит, ассоциируется со словом "парник", а оно именно в моем мозгу приходит к слову "навоз". Леший звучит гораздо нежнее и ласковее. Леший - Леша.
Да и вообще многие слова как-то отвратительно звучат. В детстве меня выворачивало от слова "глотка". И до сих это буквосочетание "гл" мне кажется ужасно уродливым, как черный шипастый жук с растопыренными во все стороны лапками.
Точно такие жуки летали над речным берегом. Обычно в такой поздний час здесь никого не было, даже вездесущие бездомные парочки не пронюхали о столь чудесном месте для уединения. И соответственно, нигде не валялись шкурки от плодов любви, которыми весь остальной парк был очень щедро завален. Тишина просто звенела в ушах. Казалось, что рядом не город, а горы.
Вдруг тишину нарушило шуршание шин тяжелой машины по грунтовой дороге. То, что она здесь, ничего, кроме этого шуршания, не показывало. Ни музыки, ни разговоров, лишь какое-то смутное барахтанье и невнятное мычание доносились из автомобиля.
Я не могла обернуться. Инстинктивно чувствовалось, что ничего хорошего эти звуки в себе нести не могут. Такие звуки мог издавать только полузадушенный и крепко связанный человек. Мысленно благодаря всех существующих богов, я тихо сползла под обрыв и крепко прижалась спиной к осыпающемуся грунту под козырьком дерна.
Хлопнула дверца, стонущие звуки приблизились.
-Проверь кусты! - раздалась тихая команда, которую тотчас же кто-то кинулся исполнять.
-Быстрее! Еще засекут, проблем не оберешься.
-А где?
-Да прям здесь. Место уж очень здесь подходящее, глухое.
На мою голову посыпались целые куски дерна. Огромный черный мешок, извиваясь, пролетел мимо меня и начал тонуть. Откуда-то донеслись веселые, чуть пьяноватые голоса. Они быстро приближались.
Вверху кто-то грязно выругался, смачно сплюнул.
-Валим. Дело сделано, дотонет сам, деваться ему некуда.
Хлопнули дверцы, и машина быстро укатила в неизвестном направлении.
Я стояла в полном оцепенении и не понимала, что мне делать. В полубреду я увидела, как над поверхностью места, на которое упал черный мешок, всплывает крупный пузырь воздуха, потом еще и еще один.
Расталкивая теплую воду, я подплыла к этому месту и нырнула. Найти страшный груз не составило труда - он извивался и барахтался. Гораздо труднее было просто подхватить его, ощущение было такое, как будто большая страшная рыба водит губами по твоим рукам. Этакий сом-людоед, о котором ходили легенды у местного населения.
Поднять мешок на поверхность было тяжеловато, но вполне мне по силам.
"Как хорошо, что существуют законы физики!" - пронеслось у меня в голове.
Задыхаясь, я медленно плыла, используя только ноги, руками поддерживая драгоценный сверток на плаву. К тому времени сверток никаких признаков жизни не подавал, и мне было страшно, одно дело - быть спасителем, и совсем другое - трупоносцем.
Полностью на берег вытащить свою ношу я не смогла, было очень тяжело. Поэтому мешок пришлось расположить на отмели, намного правее обрыва, параллельно берегу.
Пальцами и зубами я разрывала жесткий полиэтилен, в спешке сама себе травмируя руки. В просвете показался просвет грязной кожи и темных спутанных волос.
Плотно смеженные веки с синеватым оттенком, тонкий красивый нос, страдальчески искривленные губы. Он не дышал. Судорожно перевернув его на живот, пальцами разжала стиснутые зубы, крепко потрясла его. Он закашлялся, приоткрыл мутные глаза, оттолкнул меня, и его вырвало водой.
-Где я? Кто ты?
Голос с курьезной хрипотцой, как у мальчишки в период взросления. Карие глаза, испуганно и настороженно смотрящие на меня. Тут мне впервые пришла в голову мысль, что, может быть, спасать его не было самой моей хорошей идеей, а, возможно, вообще последняя идея, пришедшая в мою глупую голову. Сейчас он был практически беспомощен, но чувствовалось, что в другой ситуации он хищник, жестокий и беспощадный. А самое главное, что это был мой Леший, мужчина моей юности.
-Где я?-он повторил вопрос уже настойчивее.
-Ты в Л****е,- вздохнув, ответила я и попыталась тихо смыться. - Ну что, на дворе лето, обсохнете и в милицию, а я пойду, у меня еще дети не кормлены, и муж спецназовец, и брат-чемпион по вольной борьбе обещали в гости заглянуть. Благодарности не надо. Можешь потом просто прислать открытку. Прощай.
Почти встала, отряхнула налипший на колени песок, почти ушла, спиной чувствуя напряженный взгляд.
"Так нельзя,- обреченно вздохнуло вещество в моей черепной коробке. -Он погибнет, как выплывший и замерзший котенок. И потом, чужой город, денег в мешок ему, наверное, тоже не положили. Хотя бы покормлю, одену и пусть переночует, а потом пусть катится - денег на дорогу тоже наскребу".
Да и я его почему-то совершенно не боялась, хотя он очень изменился и явно не узнавал меня.
-Вставай, пойдем ко мне, переночуешь, но завтра придется уехать.
Леша молча встал, попытался выжать мокрую одежду и темные волосы, но это ему не удалось. Тогда он так же молча и торжественно поплелся за мной.
Мы шли по глухой заросшей части парка, он вплотную подходил к окнам моего жилища, расположенного на первом этаже.
Не проронив ни единого слова, я подкатила специально лежащий неподалеку чурбачок, взобралась на него и привычно пролезла в форточку. Этот способ мной давно испытан - я часто теряю ключи, а ломать старую дубовую дверь нет никакого желания.
Только один раз пришлось оказаться в неприятной ситуации: будучи на шестом месяце беременности я, естественно, посеяла ключи и решила, как всегда, воспользоваться форточкой. Голова и плечи прошли замечательно, но моя талия, а точнее, ее отсутствие, немножко застряли. Точно как в мультике про Винни-Пуха.
Сидеть в форточке до момента родов мне показалось невозможным и пришлось звать на помощь. Хорошо, что сосед сверху очень хорошо слышит, он композитор, хотя издаваемые звуки были не очень-то музыкальны. Окно пришлось выломать вместе со мной. Мы, конечно, поставили новое, и форточку тоже решили специально сделать пошире. На будущее, так сказать.
И теперь в дом я попадаю просто на раз-два.
Вывалившись во внутренность комнаты и торопливо оглядевшись, открыла дверь и впустила нежданного гостя. Он по-прежнему молчал, чувствовалось, что мужчина подавлен и угрюм, так настороженно смотрел по сторонам. Посмотреть действительно было на что: дом достался нам в наследство от полоумной бабушки. Он доверху был набит всяким хламом, нужным и ненужным. За достаточно большой промежуток времени, проведенный в нем, мы до конца так его и не изучили. Иногда в его закоулках попадались вещи, совершенно неподходящие солидному старому дому: танцевальные пластинки, игральные кости и карты. Иногда же, наоборот, находились старинные облезлые подсвечники, пасхальные яйца, музыкальные шкатулки без музыки. Мой муж называет этот дом "шляпой мартовского кролика", и надо сказать, в чем-то он прав.
По скрипучим половицам мой гость прошел на кухню и опустился в кресло. Из-под мужчины со стоном выдавился кот и немедленно попросился на улицу.
-Ну что ж, чаю? - неуверенно предложила я, потому что терпеть не могу это вымученное гостеприимство (все-таки есть во мне еврейские корни).
Мой таинственный гость слабо улыбнулся. Его улыбка царапнула мое сердце смутным беспокойством. Мой мужчина улыбался не так открыто.
-Пожалуй. Меня, кстати, Алекс зовут.
-Что-то везет мне в последнее время на это имя. Алекс - это Александр или все-таки Алексей? - мне с трудом удавалось подавлять дрожь в голосе.
-Алекс - это Алекс. Я русский, но моим родителям нравилось именно это имя. Оно напоминало им о стране, в которой они познакомились.
-А почему тогда не Джон или Джим?
(Это точно не мой Леший! Но как похож!)
-Одного их общего друга звали так. Именно звали, - тихо сказал мужчина.
-Ну что ж. я. В принципе, и Алекса могу чаем напоить. Но только чаем, на варенье или печенье Вашего имени явно не хватает.
Он улыбнулся и уже расслабленно вытянулся на кресле. Кот запрыгнул ему на колени и так стукнул лбом о подбородок моего нового знакомого, что у того лязгнули зубы.
-Потише, бандит. Подожди, сейчас я устрою тебя поудобнее.
Алекс выпростал из-под пледа руку и стал наглаживать довольно урчащего кота. Я машинально отметила, что форма рук у незнакомца более чем совершенна.
(Такого просто не бывает. Ну просто брат-близнец!)
-Скажите, а у Ваших приятелей давно появилась привычка топить товарища в реке? Или может у вас праздник какой-то? С принесением в жертву мужчин не первой молодости?
-Это долгая история, и боюсь, что она Вам не понравится - она не слишком красивая. Если бы мне такую рассказали лет десять назад, я бы точно разочаровался в ее главном герое. Вам достаточно будет знать, что я это заслужил. И налейте мне, наконец, чаю, - нагло попросил он, развалившись в моем любимом кресле и укрывшись моим любимым пледом. - А то мне начинает казаться, что Вы совершенно не замечательный человек.
Я поперхнулась своими мыслями.
-Это еще почему?
Алекс лукаво улыбнулся.
-Потому что ничего на свете не замечаете.
Я поставила на стол кружку с горячим чаем.
-Чего же я не замечаю?
-А вот, например, - Алекс достал из кружки ложечку, аккуратно отряхнул ее и положил на бумажную салфетку рядом. - Запомни, из чашки всегда нужно доставать ложечку, прежде чем пить, иначе будут преследовать неудачи в любви.
-Ты хочешь сказать, что все это время была виновата ложка?
-Да, - серьезно промолвил Алекс, крутя серебро в руке. - Сама посуди: все время я пил чай, не вынимая ложечки, и никогда никого не любил, а тут только достал ее из жидкости, и сразу полюбил весь мир! Так что дело в ней, другого варианта я не вижу.
И он аккуратно положил звякнувшую ложечку на стол.
-Или вот, например, лично Вы склонны к романтизму и фантазированию. Об этом ясно говорит тщательно вами собранная коллекция засушенных розочек.
Глядя на них, можно четко увидеть все праздники, которые отмечались в этом доме, так как пыльные цветы сгруппированы маленькими семьями.
И эти праздники - Ваш день рождения, Новый год и Восьмое марта.
Ведь я прав?
Я растерянно кивнула.
-И еще я точно знаю, что Вы никогда не получали цветов просто так, без повода. А из этого следует, что Ваш муж Вас не любит, и Вы сохнете и хиреете, точно так же, как и эти несчастные цветы...
-Разве в этом измеряется любовь? Всего лишь количеством подаренных букетов?
-Нет, конечно. Этим в том числе.
Он встал и подошел к окну, плед потащился за ним по полу. Уютно свернувшийся кот мягко стукнулся об пол и поехал, не просыпаясь за Алексом.
Алекс подошел к окну, отодвинул штору и долго смотрел в темноту, потом обернулся и поманил меня.
-Знаешь, как-то этот год совсем не задался. То, что меня попытались убить сегодня - сущие пустяки. Буквально за неделю до этого меня бросила сотая девушка.
-Юбилейная?
-Что-то вроде того.
Посмотри вокруг. Видишь огни фонарей в сером молоке улиц? Вот и у меня в душе то ли туман, то ли дым...Ничего не видно под серым покрывалом, но я-то чувствую: там пляшут черти.
Мне не понравились его последние слова. И то, как мужчина серьезно взглянул мне в глаза. Зрачки и без того темных глаз расползлись, заглатывая ореховую скорлупу радужки.
-Алекс, а мы нигде с тобой не встречались раньше?
-Вселенная бесконечна. Вполне возможно, что в какой-то жизни я проходил рядом, и вполне допускаю, что тогда ты меня и заметила, - равнодушно бросил он, отворачиваясь.
Достаточно длительное время, прожитое с мужчиной, научило меня не вытаскивать из него то, что он явно хочет скрыть. Придет время - он сам все расскажет.
За весь вечер он не проронил больше ни слова. Безропотно лег спать на старенький диванчик с бордовым покрывалом. От душа испуганно отказался. Видимо, страх воды стал очень силен. Накрылся с головой одеялом и сразу уснул. Я тоже быстро провалилась в сон.
Очнулась я утром. Диванчик был сложен и аккуратно застелен. Алекс не отзывался. Он ушел. "Интересно, а люди с иностранными именами всегда уходят по-английски? - пришла мне в голову шальная мысль.- А что, так даже лучше: ни забот, ни хлопот, ушел и слава богу".
Дальше день пошел как по маслу: куча домашней работы, приготовление праздничного пира к приезду мужа и возвращению кота. Вымотавшись за день, я крепко уснула.
Часа в три ночи раздался настойчивый стук в дверь.
-Кто там?-спросонья мой голос звучал как у столетнего пропитого прапорщика. Кот зашипел и спрятался под диван. Его реакция мне очень не понравилась, но стук больше не повторился. Я подумала, что просто это очень реалистичный сон и заснула опять.
Ранним утром я проснулась, зевая, пошла на кухню, сварила кофе на молоке, сделала бутерброд с сыром как в летнем лагере-адыгейским. Его из моих "солагерников" никто не ел, поэтому сэндвич в лагере у меня получался гигантских размеров "разорви-рот". Но зато я не ела яйца, а их обожал мой сосед. Поэтому все были сыты и довольны.
Каждое летнее утро моего детства Карл Маркс со своей схемой "товар-деньги-товар" просто отдыхал. Схема "товар-товар" была куда более продуктивной и рентабельной. Именно в то время закладывались основы рыночных отношений: сыр не ценился, шесть кусков можно было обменять на одно яйцо; зато соку можно было выпить на стакан больше, если откладывать в сторону печенье целый месяц.
Бутерброд был съеден, кофе - выпит. Пора было идти встречать мужа с поезда. Натягивая босоножку, я открыла входную дверь и поскакала на улицу, попутно пытаясь попасть ногой во вторую туфлю. Вдруг в ногу мне что-то впилось.
От боли я вскрикнула, наступила на кота. Он решил мстить и с громким: "Мяу!" вцепился в многострадальную конечность. Пошатнувшись, я с криком рухнула с крыльца точно в ведро с грязной водой.
Итак, день начинался прекрасно. Уже одно это происшествие должно было оставить мою глупую голову, а заодно и другие не менее сообразительные части тела дома, но когда это мы слушали предостережения? Будь они хоть мамины, хоть принадлежащие собственному внутреннему голосу?
Решив посмотреть, что же все-таки стало причиной моих бедствий, я поднялась на порог и тщательно его осмотрела.
Ничего особенного, белесые выгоревшие доски, ржавые перила, очень обиженный кот. Только под водосточной трубой что-то слабо блестит.
Мое внимание привлекла странная витая блестящая штучка, похожая на змейку. Через секунду я подняла дивной красоты браслет, очень изящный, сделанный из тяжелого серебристого металла. Вещь была старинной и походила на уробороса, свернувшегося в кольцо змея, кусающего себя за хвост.
Украшение притягивало взгляд, и я машинально примерила его. Браслет точно пришелся по руке, изумруды глаз заискрились, застежка щелкнула, и обруч стал монолитным, как если бы его ковали сразу на моей руке.
"Полюбовались и будет,"-подумала я и попыталась расстегнуть замок, но не тут-то было. Он не открывался. Не поддался он и шпильке, и ножницам. Правда, орудовать ими пришлось очень осторожно - жалко было повредить такую красоту.
"Ладно, потом как-нибудь сниму. Но кто мог потерять такую вещь в нашем захолустье? Тем более, что украшение, скорее всего, безумно дорогое."
С этими мыслями я шла по направлению к железнодорожному вокзалу, как вдруг раздался телефонный звонок. "Муж" - высветилось на экране. Я улыбнулась и взяла трубку.
-Солнышко, мне нужно с тобой серьезно поговорить, - родной голос виновато запинался.
-Паш, что случилось? Ты заболел? Не волнуйся, скажи мне, я поддержу тебя во всем, вместе мы все преодолеем.
-Я не могу. Мне очень стыдно. Но я, кажется, влюбился.
Телефонная трубка выпала из рук на землю. Любимый голос истошно вопил: "Прости меня, не знаю, что на меня нашло, наваждение какое-то. Это все глупость, дурость".
-Кто она?
Странное спокойствие тушило любовь у меня внутри.
-Девочка. Софья. Я с ней в лагере познакомился, был у нее вожатым.
-Сколько ей лет?
-Шестнадцать.
-Паш, ты сошел с ума? А как же я? А наша дочь? Ты о нас подумал? Неужели любовь к шестнадцатилетней девочке перевесила семью?
-Думал. Не надо, я для себя все решил.
-К ней ходил на свидания, а думал о нас?
-Ну прости меня.
-И что же дальше?
-Не знаю. Я люблю ее, но не люблю тебя. Так получилось. Прости.
-Паш, за что ты так со мной? Что я тебе сделала? - почти кричала я в трубку, лежавшую на земле.
-Ничего. Но без нее я схожу с ума, а без тебя - нет. Я постоянно думаю о ней, представляю ее губы, глаза, волосы. А ты всегда смеялась над моими увлечениями, не давала мне развиваться, - обиженно выговаривал в трубку муж.
-И ты считаешь, что это достойный повод уйти из семьи? - спрашивала я, не веря своим ушам. - Лучше бы ты меня убил.
-Кому лучше? У тебя есть дочь, родители, друзья. Твою жизнь покину только я, в ней ничего больше не изменится. Собери, пожалуйста, мои вещи.
Спокойный голос звучал и звучал в трубке. Такой родной, такой мой. А я потеряла в один миг все - смысл жизни пропал безвозвратно. Казалось, что все это страшный сон, это неправда, я проснусь - и все исчезнет, мой муж подойдет ко мне, чтобы обнять, а я, как и раньше, буду ждать его с работы, готовить обед. Для чего теперь я? Кому я нужна? И нужна ли вообще на свете?
Я не помню, как я попала в дом, как открыла бар и аптечку, как растворяла снотворное в коньяке. Помню только жидкость цвета чая в кружке для чая. Только жидкость оказалась почему-то со вкусом огня.
Жидкое пламя прокатилось по пищеводу и застряло где-то в районе желудка, потом рванулось вверх, в голову, и больше я ничего не помню.
Помню еще несколько моментов пробуждения: всегда очень трясло, стоял машинный гул, и очень хотелось пить.
Надо мной склонялись головы в черных вязаных шапочках, звенело стекло, руки что-то больно кололо.
Наконец я очнулась в темной прохладной комнате. Очень кружилась голова, любое движение давалось с трудом, как под водой. Да и сама комната напоминала водоем: зеленоватые оконные стекла, изумрудные шторы, травяной бархат покрывала.
Одежда на моем теле была тоже незнакомой: длинная льняная юбка, закрытая длинная блуза с неглубоким вырезом, простое, но качественное белье. Мои волосы, кстати, довольно редкого темно-рыжего густого цвета (про такие говорят "гречишный мед"), тщательно вымытые, расчесанные, пахнущие корицей, струились по подушке.
Рядом, на тумбочке, нашлись стакан с водой и большая черная кнопка. Потянувшись к стакану, я абсолютно случайно нажала на нее. Через минуту в сторону отъехала дверь в комнату, и в спальню тихо ступая ногами, обутыми в войлочные туфли, вошла пожилая женщина.
-Кто Вы? - настороженно спросила я. Женщина подняла голову, улыбнулась и, показав на рот, помотала головой в отрицательном жесте, показывая, что не может или не хочет говорить. Потом быстрыми и ловкими движениями вкатила в комнату небольшой журнальный столик, богато сервированный, и молча удалилась, не забыв при этом запереть дверь.
"Ага, меня кормят, значит, зачем-то я им нужна, похищать меня ради денег нет никакого смысла, остается только сексуальное рабство. Но что-то мне подсказывает, что девочек для интим-услуг в таких апартаментах не держат, да и браслет с моей руки не пропал, а ведь если его продать, то можно купить целый гарем. Что происходит? Где мой любимый муж?
И тут я вспомнила, что произошло накануне, и громко разрыдалась. Проплакавшись, свернулась в комочек, прижав к животу подушку. Все тело невыносимо болело, сильно тошнило.
Потом вспомнила, что до него у меня тоже была жизнь, полная и не бессмысленная. Подумала о том, что слишком растворилась в этом человеке, сделала его центром вселенной. Представила, сколько новых возможностей открыл передо мной уход этого человека. И зарыдала опять. Темнота окутала мою голову. Мысли равнодушно бродили в черепной коробке, а я безразлично смотрела в одну точку.
Впервые я умерла в двадцать четыре года, когда муж мне сказал, что влюбился в шестнадцатилетнюю девочку.
Но на следующее утро тело решило воскреснуть - ему захотелось есть. Мне стало смешно: думала, что умираю, оказалось, что просто хочу есть.
От этих мыслей на душе полегчало, и наконец-то дал о себе знать желудок - он невыносимо громко и жалобно заурчал. Оглядев стол, я осталась очень довольна. На подносах и тарелках, расписанных узорами с восточными мотивами, лежала груда самой разнообразной снеди. Мякоть сочной разрезанной дыни блестела как сливочное масло высшего качества, а масло в масленке рядом пахло как дыня с собственного огорода, нагретая, почти пропеченная солнцем, крупный виноград, желтый, прозрачный, как прибалтийский янтарь, и черный, как австралийский опал, мясо и овощи, зажаренные первые до хруста, а вторые до приятной мягкости, свежий хлеб в виде лепешек, еще горячий, при надломе испускавший ароматный, как выдох ребенка, пар, бокал вина, которое мог бы пить сам Понтий Пилат, "услаждающее желудок, открывающее душу и утончающее слух". В общем, вы уже поняли, что я была очень голодна, и моя трапеза была очень неэстетична. Если бы моя мам видела, как ест ее дочь, руками разрывая мясо, постанывая от удовольствия, она бы пришла просто в дикий ужас.
"Да, - билась в голове мысль. - Странное животное - человек, я минуту назад думала, что умру без супруга, а нет, оказывается, сижу, ем."
Когда первый голод был утолен, опять открылась дверь и вошла та же самая женщина. Она укатила столик, я попыталась выйти за ней, но она нахмурилась и показала на маячивших за дверью двух крупных мужчин самого сурового вида. Когда я училась в университете, именно так выглядели студенты спортфака, увлекавшиеся вольной борьбой. Решив с ними пока не спорить, я продолжила осмотр комнаты и подошла к окну. Вид был прекрасен, но очень непривычен. За окном сияло море, пустое и синее, и больше ничего. Его вид портили только толстые витые решетки, очень прочные с виду. Но я все равно их подергала, и на ощупь они тоже оказались достаточно прочными, чтобы удержать в комнате даже слона.
Рядом с окном оказалась узенькая дверь, ведущая в ванную комнату, отделанную розовым мрамором, с ванной, выточенной из цельного куска камня той же породы. Все в этом пространстве дышало роскошью, но роскошью неживой, ненужной. Скорее, подходившей для королевы какой-нибудь небольшой страны, чем для обычной, не очень счастливой девушки. Скорее, это я никак не вписывалась в интерьер помещения со своей слишком бледной кожей, крупными чертами лица и вороньим гнездом на голове.
"Это, наверное, какой-то слепой султан, - пришла мне в голову грустная мысль, - или султан-извращенец. Да, я не уродлива, но моя внешность обычна, единственное, на что всегда обращали внимание мои кавалеры - это глаза. "Как у щенка", - говорили они. И этот комплимент нельзя считать явным признаком неземной красоты моих очей. Ладно, а может он очарован моим умом, но что-то я не припомню, когда я в последний раз разговаривала с какой-нибудь знатной особой. Да и честно сказать, тем разговора, которые я могу поддержать не так уж и много. В области, например, ядерной физики я полный профан. Зато с удовольствием поддержу разговор, если он будет касаться литературы, флоры или фауны нашей планеты. В области психологии знаю несколько фамилий, и если очень сильно напрячь серое вещество, могу вспомнить, чему равен косинус 45 градусов. Да, и собеседник из меня тоже аховый, - совсем загрустила я.- Ну как же так, ведь должна же быть причина, по которой меня сюда привезли".
Но мои раздумья некому было ни подтвердить, ни опровергнуть. За окном быстро смеркалось, дверь больше не открывалась. Я, не раздеваясь, легла на кровать и не заметила, как заснула.
Среди ночи кто-то сильно потряс меня за плечо.
-Вставайте! - произнес голос с сильным акцентом. Надо мной низко склонился владелец этого голоса.- Вас ждут.
-Кто ждет?- голос спросонья охрип и совсем не слушался.
Ответ был короток.
-Господин.
Сначала очень захотелось сказать, что господа уже давно перевелись, но подумалось, что этот суровый мужчина шутку не оценит, и я быстренько вскочила на ноги. Страж быстрым шагом и не оглядываясь вышел из комнаты, мне приходилось почти бежать за ним.
По длинному узкому коридору через достаточно продолжительное время мы попали в просторный темный кабинет, отделанный в мавританском стиле. За большим столом в противоположном углы комнаты сидел мужчина, лица которого разглядеть никак не удавалось.
Мой спутник поклонился и быстро вышел из кабинета. Мужчина встал из-за стола и неторопливо вышел на середины комнаты, прямо под теплый свет бра.
Я ахнула, потому что увидела знакомые черты лица. Передо мной стоял мой "утопленник" Алекс, вычищенный и выхоленный, в новом дорогом костюме, и он явно наслаждался удивлением на моем лице.
-Привет, - растерянно выдавила я, просто не найдя чего-нибудь более подходящего.
Мое изумление рассмешило его.
-Ну здравствуй.
Теплые глаза искрились лаской.
-Алекс, зачем я здесь?
-Знаешь, это долгая история, но она напрямую связана с этой блестящей штукой на твоей руке.
Я покрутила браслет. Камушки-глазки змейки лукаво прищурились. Змейка о чем-то задумалась.
-С браслетом? Вот с этим браслетом?
-А ты просто удивительно догадлива, - с издевкой произнес Алекс, -но это, в принципе, и к лучшему. Жена не должна быть умнее мужа.
-Однако невысоко Вы оцениваете степень своего интеллекта, - я разозлилась, - и что значит жена? Вообще-то я вижу тебя второй раз в жизни, и я уже замужем.
-Ну насчет второго утверждения можно поспорить. Разве он недостаточно четко сказал, что уходит? Твой муж с удовольствием подписал заявление на развод за вполне определенную сумму. И надо сказать, что он тебя совсем не ценит. Даже на мясном рынке, если оценивать тебя по весу, за твою тушку дали бы больше.
-Ты хочешь сказать, что я толстая?!- я задохнулась и глазами начала подыскивать что-нибудь тяжелое и не слишком хрупкое. Потом до меня начал доходить смысл сказанного красавчиком.
-Как продал? Что ты несешь?
-Женщина, это только в твоих краях мужчины не дорожат своими словами. А я тебя купил, и не скажу, чтобы эта покупка доставляла мне больше удовольствия, чем тебе.
-Ну так отпусти меня. Я тебе не нравлюсь, ты мне тоже не очень симпатичен. Как там говорят? Ах, да. Мне с тобой было хорошо, давай останемся друзьями. И вообще, я домой хочу.
На этот раз его улыбка была грустной.
-К мужу? Прощения просить за то, что была недостаточно хорошей женой? Не получится. Видишь ли, мы с тобой практически женаты.
Я с непониманием смотрела на Алекса.
-Как такое могло получиться? Это что же получается, без меня меня женили? Просто театр абсурда...
-Подожди, я сейчас все объясню. Помнишь сказку о Золушке?
Я кивнула.
-Так вот по сюжету этой милой истории принц отыскивает свою возлюбленную по ножке, на которую подходит хрустальная туфелька, как у Перро, или тапочка на беличьем меху, как в оригинале сказки. Так вот, функции такой вот туфельки в моей семье с очень давнего времени выполняет вот эта безделушка на твоей руке, - усмехнулся Алекс, дотрагиваясь до изящной безделушки на моей руке.
-Браслет? Так это ты его потерял?
Он виновато потупился.
-Да, видимо, когда выходил их твоего дома. Я вернулся за ним на следующую ночь, но найти так и не смог. Зато он сам нашел тебя.
-Но как же так? - я даже охрипла, - ты же даже меня не любишь?
-Стерпится-слюбится. Любовь, как ты могла уже убедиться, - штука наживная. Она имеет свойство заканчиваться, но, что самое странное. И начинаться тоже. И потом, видеться мы будем достаточно редко, твою свободу я ничем не ограничиваю, но и своей лишаться не намерен.
-Подожди, может, все-таки попробуем его снять? - я безуспешно дергала украшение.
-Пробуй, только не уверен, что у тебя что-нибудь получится. Он сам расстегнется после официальной церемонии, когда его намочат водой из источника.
-Так вот он, выход! Зачем ждать церемонии, когда можно пойти к источнику!
-Поверь мне, если бы все было так просто, я бы давно уже сделал это. Но проще отрубить тебе руку, чем выпытать у жрецов место, где они берут влагу для церемонии.
Заметив мой испуг при словах "отрубить руку", Алекс поспешно добавил:
-Не бойся, этого я делать точно не буду. Хотя не скрою, если бы на твоем месте была бы другая женщина, а не та, которая спасла мне жизнь, я бы крепко призадумался, и пожалуй, этот выход меня бы вполне устроил. Кстати, свадьба скоро, тянуть нечего, и не переживай, я ведь на самом деле очень завидный жених, любая просто мечтала бы оказаться на твоем месте.
-Но не я, - слова еле были слышны и очень хотелось плакать.
-Иди плачь,- великодушно велел мой будущий "господин", опять проявив проницательность, - женщинам это нужно. Саид проводит тебя.
И Алекс хлопнул в ладоши. Словно из-под земли появился мой прежний провожатый с орлиным профилем и буквально вынес меня из кабинета, неожиданно ставшего невыносимо душным.
В спальне я проплакала всю ночь. Меня предал любимый человек, приходилось выходить замуж за нелюбимого, мой ребенок был от меня далеко, и непонятно было, увижу ли я еще когда-нибудь свою дочь. Но к утру пришлось признать, что слезами горю не поможешь. Надо жить дальше и постараться как-то выпутаться из этой неприятной истории.