Аннотация: Для участия в конкурсе "Время и судьбы"
Э. Ажаров
В ожидании сына
"Что-то долго Василия нет... Девять часов почти, и чего это он ужинать не торопится?.. Наверное, зашел к кому-нибудь из приятелей и там поел. И ведь днем, когда уходил, ничего не сказал - куда пойдет, поздно ли вернется... Ладно, поужинаю без него, придет голодный - сам себе разогреет!"
Дмитрий Васильевич Володин отложил газету, встал с кресла и направился на кухню. Звонить сыну на мобильник и выяснять, когда тот думает возвращаться домой, он не собирался. Нечего делать из парня забитого хлюпика, который боится и шагу ступить без оглядки на родителей! Володин с самого детства растил настоящего мужчину и результатом своего воспитания был очень даже доволен. А потому решительно отогнал смутное беспокойство за Василия и напомнил себе, что сыну уже почти семнадцать лет и что он вполне способен за себя постоять. Ну а в крайнем случае, сам позвонит домой и скажет, что случилось.
Доедая поджаренные на сковородке сардельки с картошкой, Дмитрий Васильевич вспоминал, как они с сыном, тогда совсем еще малышом, едва научившимся ходить, остались одни и как он всеми силами принялся делать из него человека. Человека в том высоком смысле этого слова, в каком оно произносилось во времена его детства и юности, до того, как все понятия о чести и достоинстве были забыты и все вокруг начало продаваться и покупаться. Василий смотрел только те мультфильмы и детские передачи и читал только те книжки, которые предварительно прошли "цензуру" его отца и в которых не было никакой современной чернухи и прочих глупостей. Он играл лишь с теми детьми, родителей которых Дмитрий Васильевич знал лично и среди которых не было ни рвачей-торговцев, ни рекламщиков, ни других представителей "модных" и "престижных" профессий - для того, чтобы дружить семьями, им подходили только простые рабочие, медики или учителя. Правда, когда Василий пошел в школу, следить за его окружением стало сложнее, но Володин всецело доверял сыну: он знал, что хорошо приучил его рассказывать обо всех новых приятелях и спрашивать совета в тех случаях, когда ему не было ясно, стоит ли дружить с тем или иным мальчишкой. И если "кандидат в товарищи" оказывался из неподходящей семьи и мог плохо повлиять на Василия, отцу всегда удавалось объяснить сыну, почему с новым другом лучше не иметь дела.
Дмитрий Васильевич проглотил остатки картошки, вытер тарелку кусочком хлеба и улыбнулся своим воспоминаниям. Потом снова посмотрел на часы и покачал головой: ну точно, сынок засиделся у кого-то в гостях и, видимо, там его накормили, а то бы проголодался и прибежал домой! Что ж, пока он один - самое время заняться книгой. Когда придет Василий, будет не до этого, они, как всегда, проговорят весь вечер и полночи, позабыв, что завтра одному из них рано вставать в школу, а другому - на работу в автопарк, и остальные дела так и останутся не сделанными. А это неправильно. Да и редактор скоро опять начнет его поторапливать...
Он прошел в комнату, включил компьютер и открыл файл со своим уже третьим по счету романом. Тот был практически готов, но текст еще требовалось в последний раз вычитать - чем Володин и занялся, изредка отвлекаясь от работы и поглядывая на тикающие над столом часы. Через час были "причесаны" уже три главы, и Дмитрий Васильевич, с головой погрузившись в работу, яростно правил четвертую. В ней начавшееся с крутой перестрелки действие романа немного замедлялось, и на первый план выходило описание характера главного героя, а потому эта глава требовала особенно пристального внимания. Володину нужно было показать, что центральный персонаж - это не стандартный "крутой парень" из второсортных остросюжетных боевиков, который воюет с такими же стандартными "плохими парнями", принципиально ничем от них не отличаясь, а по-настоящему совестливый и справедливый человек, ведущий борьбу только с теми, кто действительно был опасен для других людей и для всей страны. А сделать это было не так-то просто - авторы большинства рецензий на два предыдущих его романа, герои которых тоже вели справедливую борьбу с врагами, обвиняли писателя едва ли не во всех смертных грехах. Чего только Володин о себе не читал! И кровную месть он своими книгами пропагандировал, и разжиганием всего, что только можно разжечь, занимался, и - эта цитата ему особенно запомнилась! - "сбивал молодых наивных ребят с толку, превращая их в запрограммированные машины для убийства"... К счастью, его читатели, по большей части люди действительно еще молодые, но далеко не наивные, понимали автора правильно и над истеричными критическими статьями только смеялись. Но работы с текстом это, разумеется, не отменяло - третий роман должен был стать таким же призывающим к справедливости и таким же понятным для тех, кто захочет его понять, как и два первых.
Дмитрий скосил глаза на стеллаж с книгами, на одной из полок которого выстроились его собственные авторские экземпляры. Два увесистых томика в темно-желтой обложке - первый роман, "Осколки правды", он почти весь уже раздарил друзьям и знакомым - и восемь серо-зеленых книжек со вторым боевиком, "Возмездием". Восемь или уже всего семь? Володин встал и подошел к книжным полкам поближе. Зеленоватые корешки книг стояли не слишком плотно друг к другу, а между ними и их желтыми "соседками" и вовсе образовалась широкая щель. И было вторых романов именно семь, хотя Дмитрий несколько дней назад пересчитывал имеющиеся у него экземпляры и помнил, что "Возмездий" оставалось восемь. "Значит, Василий взял, - улыбнулся он про себя. - Кому-нибудь из друзей решил подарить или просто почитать дать. Хотя вроде они все у него уже моими опусами обзавелись..."
Он вернулся к компьютеру и задумался над очередной корявой фразой. Повертел ее и так, и этак, вздохнул и оставил все, как было - лучшего варианта сочинить не удалось. Следующее предложение тоже заставило его наморщить лоб и некоторое время усиленно пытаться понять, чем же оно ему не нравится. В конце концов, так и не сообразив, что именно в нем следует исправить, Володин решил сделать перерыв и навел мышь на ярлык подключения к Интернету. И пока модем с противным писком и скрипом дозванивался до "мирового разума", снова поднял глаза на застывшие на круглом циферблате стрелки: "Двенадцатый час, совсем Васька загулял! Уж не с девушкой ли у него свидание? Точно, очень похоже, то-то он сегодня утром душ принимал, а перед уходом в белую рубашку нарядился! И ведь ничего не сказал, даже не намекнул! Ладно, дело молодое, пусть в последний год перед армией нагуляется... Лишь бы только подругу в этот раз выбрал нормальную, из простой честной семьи, не как ту, первую, которая оказалась дочкой торгаша и которую так трудно было потом отвадить от Василия! Впрочем, он теперь мальчишка опытный, повторять прошлых ошибок не будет..."
Модем, наконец, соединился с Интернетом, и Дмитрий Васильевич отогнал от себя все подозрения в адрес пока неизвестной ему, а возможно, и вовсе не существующей в природе пассии сына. Он открыл сайт своего издательства, нашел на форуме тему, где обсуждались его книги, и начал просматривать новые комментарии. Как всегда, восторженных и ругательных отзывов было примерно поровну, и это сразу подняло писателю настроение: он уже давно понял, что книгу, которая вызывает настолько неоднозначную реакцию, без сомнения, можно считать талантливой. Хотя поначалу читатели, неспособные понять главную идею его романов и пишущие в Интернете разные глупости, здорово выбивали его из колеи, да и теперь, хоть он и привык к такой критике, она продолжала вызывать у него раздражение. Вот очередной истеричный комментарий, подписанный женским именем: "Автор, Вы хоть понимаете, ЧТО сочинили? Вы что, не видите, к чему призываете читателя?! Да если хотя бы половина тех, кто здесь восхищается Вашими героями, последуют их примеру, это будет самая настоящая война!" И следующий, по нику не поймешь, мужчина писал или женщина, но стиль явно бабский: "Все он прекрасно понимает, потому так и пишет! А тупые романтичные мальчики на это ведутся, думают, что убивать богатых - это героизм!!! И ведь кто-нибудь действительно на такое решится, книги-то хорошо написаны, те, кто в ком нет критичности, обязательно воспримут это как руководство к действию!" Володин поморщился - до чего же ему надоели эти бабы с их рабской психологией, бабы, готовые смириться с любой несправедливостью в их же родной стране, лишь бы ничто не угрожало их сытой спокойной жизни! Думают, их "предсказания" о том, что кто-нибудь из читателей возьмет пример с главных героев его книг, должны его напугать? Да он был бы счастлив, если бы среди них нашелся хоть один смелый и решительный парень, который воздал бы всем этим торгашам, продажным политикам, мошенникам и прочим погубившим Россию мерзавцам по заслугам! Может, такой еще и найдется, хотя пока даже самые горячие его поклонники поддерживают его только на словах. Хотя это тоже не плохо - по крайней мере, ему не надо самому отвечать этим истеричкам, за него это уже сделали нормальные читатели. Правильно они написали: те, кто защищает врагов главных персонажей романа, просто-напросто сами являются такими же негодяями, которые испугались за свою комфортную жизнь на чужие, ворованные деньги.
А вот мужской ник, и тоже обвиняющий отзыв: "Володин ругает бизнесменов, вешает на них всех собак, но при этом почему-то забывает, что сам издается за деньги и что издательство, которое его печатает, тоже занимается очень прибыльным бизнесом. Что бы ему в следующей книжке не запустить главного героя с автоматом не в торговую фирму, а в издательство? Или боится, что такое редактора не пропустят?" Дмитрий Васильевич возмущенно сжал кулаки и решил, что из принципа не будет отвечать на такой провокационный комментарий. Так же, как и на следующий, где очередной читатель неопределенного пола спрашивал (достаточно, впрочем, спокойным и даже доброжелательным тоном), в чем были виноваты случайные жертвы героя "Осколков правды", которые случайно погибли при взрыве брошенной им в депутатский кортеж гранаты. Не будет он, не самый последний в стране писатель Дмитрий Володин, спорить с такими недалекими людьми. Ввязываться в дискуссии с ними - себя не уважать.
Он открыл следующую страницу обсуждений, и пока она загружалась, уже с по-настоящему сильной тревогой посмотрел на часы. Время неуклонно близилось к полуночи, а Василий еще никогда не возвращался так поздно, не предупредив об этом заранее. Посчитав, что теперь ему уже можно позвонить сыну на сотовый, Володин торопливо набрал номер Василия, но в ответ услышал лишь равнодушную стандартную фразу о том, что "абонент временно недоступен". Чертыхнувшись, он повесил трубку и снова уставился в экран компьютера, но его мысли по-прежнему вертелись вокруг сына. "Два его последних дружка все-таки были какие-то подозрительные, все время у них в разговоре феня проскакивала. Может, надо было все-таки запретить Ваське с ними знаться? Но семьи у обоих правильные... Да нет, чушь все это, если бы с ним что-то случилось, он мог бы не подойти к телефону, но сам-то телефон был бы включен! Может, он у Васьки просто разрядился? Ну пусть теперь только явится домой, я с ним как следует, по-мужски поговорю! Ведь должен же понимать, что я за него беспокоюсь, что у меня кроме него вообще никого нет! Должен. Я всегда его учил думать о других, а не о себе. А может, он на меня за что-то обиделся и поэтому из дома ушел, как тогда во втором классе? Да нет, ерунда, мы в последнее время вообще не ссорились, да и когда уходил, он так тепло со мной попрощался, я же еще удивился, с чего вдруг такие нежности?.."
Тем временем, на мониторе высветилась новая страница форума, и Дмитрий Васильевич, покосивший на первый комментарий, с удивлением поднял брови. Это была уже не просто критика его идей, а самое настоящее обвинение: "Володин доигрался. Девять жертв и все на его совести - это явно какой-то его фанат постарался. Можно подавать в суд за подстрекательство к убийству".
- Что за бред, в чем дело? - ничего не понимая, пробормотал писатель, а затем увидел, что в следующей реплике на форуме неизвестному обвинителю задали тот же самый вопрос, а он вместо ответа дал какую-то ссылку, на которую Володин тут же машинально нажал. И вздрогнул, увидев знакомый баннер одного из новостных сайтов и огромный заголовок: "Взрыв в студенческом буфете".
Нервно сглотнув, он быстро пробежал глазами небольшую заметку. "Главный корпус финансово-экономического факультета... самодельное взрывное устройство... семь погибших студентов, преподаватель и уборщица... преступник скончался на месте... личность устанавливается..." Фразы были сухими и краткими, но постепенно складывались в картину: в буфет, где собралась что-то отметить большая группа студентов, вошел неизвестный молодой человек, обвешанный взрывчаткой, и привел ее в действие, в результате чего погибли девять человек и еще несколько серьезно пострадали. Что ж, этот случай и правда сильно напоминал эпизод из романа "Возмездие", где главный герой взорвал себя в дорогом ресторане вместе с ужинавшими там банкирами. И на какой-то момент Дмитрию Васильевичу даже стало немного не по себе, но он резко встряхнул головой, отгоняя непонятно откуда взявшиеся глупые мысли о жалости к погибшим и раненным. Все они были сынками или дочками разграбивших Россию рвачей, и учились для того, чтобы стать такими же рвачами. А преподаватель учил их этому и вымогал у абитуриентов взятки. А уборщица... хм... В чем можно обвинить уборщицу, Володин не знал, а потому сердито махнул рукой и вернулся обратно на свой форум. После ссылки на новость о взрыве там следовало множество реплик о том, виноват ли в случившемся автор "Возмездия" и можно ли теперь его засудить и запретить его книги. Дмитрий Васильевич, читая этот яростный спор, лишь пожал плечами: он прекрасно понимал, что подавать на него в суд никто не станет - выиграть такое дело все равно нереально. Ну подадут они в суд, ну соберется там комиссия из десятка экспертов, которые будут сравнивать сцену из романа с реально произошедшим взрывом, ну признает половина из них, что устроивший этот взрыв парень мог взять пример с героя книги, а другая половина скажет, что он, скорее всего, действовал по собственному почину. И все - дело закроют за отсутствием состава преступления. Зато реклама книгам Володина будет сделана просто огромная. И даже самые тупые из обвинителей, даже самые истеричные бабы тоже не могут этого не понимать.
Несколько минут Дмитрий Васильевич раздумывал, отписаться ему на форуме или не стоит, и в конечном итоге решил, что не будет пока снисходить до глупых скандалистов. Лучше подождать до завтра - за ночь на форум наверняка зайдут понимающие люди, которые выскажутся в защиту книг. Вот им он и ответит, а тратить время на предвзятых и ничего не понимающих в жизни людей не станет. Тем более, что сейчас уже так поздно, а завтра ему рано вставать.
Володин вышел из Интернета, выключил компьютер и принялся раздвигать диван и стелить постель. Теперь ему было уже ясно, что ночевать Василий остался у кого-нибудь из приятелей или у девушки, так что дожидаться его смысла нет, и все разговоры о влиянии "Возмездия" на молодежь придется отложить до следующего вечера. Жаль, конечно, он бы сейчас с удовольствием поделился с сыном впечатлениями - но ничего, еще успеет.
Раздевшись, Дмитрий Васильевич погасил в комнате свет, забрался под одеяло и устало закрыл глаза.