Том - молодой человек из Неаполя, постепенно оседал в Палермо, городе, отнюдь не для молодых людей. Причиной тому было завидное предложение, которое ему сделал его дядя. В Неаполе Том работал у человека занимавшимся ведением бизнеса его дяди на полуострове. А сейчас с острова к Тому пришло письмо от дона, в котором тот приглашал его на хорошее место, в головное отделение транспортной компании и соответственно выделял ему достаточно почетную позицию в семье.
Палермо показался Тому местом пригодным для жизни, хотя он не находил здесь должного выхода своим деньгам, которые не имел обыкновение копить или каким то образом задерживать на своих счетах и всегда распылял на всевозможные кутежи.
Дядя Тома - Наварра - уважаемый житель Палермо и всей Сицилии, не менее известен и уважаем в определенных кругах и по всей Европе. Он и его транспортная компания - связующее звено между малыми и большими бизнесами маленького, но значимого острова и континента. Больше крупных транспортных компаний на Сицилии не было, а все маленькие были им закабалены и платили дань, а, в общем, работали скорее на Наварру, чем на себя, поэтому он был монополистом в своем деле и владел достаточно большим капиталом, но очень не любил, когда его называли олигархом, так как отрицал любое свое участие в политической жизни острова.
Наварра серьезный человек, умеющий вести бизнес, действительно большая, но смекалистая, хитрая акула. Но таков он в бизнесе. В жизни же Наварра не только серьезный, но еще и суровый, беспощадный человек. Уже третья жена сгинула от его тирании, и вот теперь издержки его характера приходится терпеть четвертой молодой жене. У Наварры трое детей от предыдущих браков. Младший ровесник Тома. Все они занимают высокие посты в его организации в разных городах Сицилии, так сказать сидят на местах и каждый руководит определенными направлениями поставок и перевозок.
Одним ранним летним утром, дон позвал своего племянника к себе в кабинет, до того как тот еще даже успел собраться на работу. Том жил в доме дяди, и дабы не испытывать его терпения незамедлительно к нему явился.
-Доброе утро Том, - начал дон.
-Да, доброе утро дядя.
-Ты, верно, не знаешь, что я от тебя хочу, или знаешь? - дон Наварра ехидно улыбнулся.
-И в правду не знаю дядя, может вам нужно предоставить, отчет по моей работе?
-Да вроде не за этим я тебя позвал, ведь ты мне его уже давал недавно, или ты считаешь меня таким занудой?
-Нет, не считаю, - Том склонил голову.
-Ладно, послушай, что я тебе хочу сказать. Том, ты уже год работаешь здесь у меня и знаешь, у меня нет к тебе претензий. Твоя же личная жизнь меня не особо интересует, но все же ты должен крепче держать себя в руках. Имидж нашей семьи нельзя портить различного рода выходками, разве ты не знаешь, сколько злых языков плетут крепкие сети из слов своих, и постоянно закидывают их к нам, пытаясь нас поймать. Сейчас, конечно же, другие нравы, но раньше подобного поведения хоть одного, хоть нескольких членов семьи не потерпели...
-Извините...
-Я тебя не ругаю, я считаюсь с молодыми, я могу вас понять, просто нужно быть аккуратным, - дон сказал это и задумался.
-Вы мне это хотели сказать?
-Вообще то нет, мне просто хотелось с тобой пообщаться, ты что торопишься?
-Мне нужно руководить...
-Я даю тебе выходной, - перебил Тома дон.
-Но как, ведь нужно...
-Я сказал, у тебя сегодня выходной, я позвоню, кто-нибудь разгребет твою рутину, - чуть громче сказал дон.
-Но..., - чуть слышно, скорее себе, сказал Том.
-Том, ты не видел вчера никого постороннего в доме?
-Нет, не думаю.
-Странно...
-А в чем дело?
-Представляешь, вчера кто-то рылся в моем сейфе.
-Да? Но это невозможно, никто кроме вас не может его открыть.
-Оказалось что может. Я заметил пропажу кое-каких бумаг, - сурово сказал дон Наварра.
-И насколько это важные бумаги?
-О, это очень важные бумаги и исчезновение их не случайно. Ты ведь знаешь то, что все мы не грешны, и не грешны, в том числе перед сообществом. Неслучайность эта заключается в том, что документы эти наверняка уже были изучены, и вскоре заинтересованными людьми будут предприняты соответствующие меры.
-Что? Почему? О чем вы говорите?
-Нам подписан смертный приговор, где нашей подписи не требуется, и подписал его человек, который забрал эти бумаги!
-Я вас нисколько не понимаю, - удивленно и испуганно говорил Том.
-Это была вся наша черная бухгалтерия, причем отражала она отнюдь не махинации по уклонению от налогов или подобное, не то, как мы обманываем государство, а то, как мы обманываем их, - Наварра многозначительно показал указательным пальцем наверх.
-Да вы говорили мне по секрету недавно, что такая бухгалтерия существует, ровно, как и имели место те события и факты в ней отраженные.
-Да Том, я помню, и знаешь, что самое интересное. Об этом знал только ты!
-Как, почему?
-Потому что я делал на тебя большие ставки, в моих грандиозных планах на будущее, тебе отводилось лидирующее место. И что теперь?! Теперь ты погубил нас всех, и себя в том числе, что они тебе пообещали за бумаги?
-Что? О чем вы дядя?! Я ничего не делал! Если я знал об этом, не значит ведь это, что именно я взял ваши бумаги.
-Тебя видела прислуга. И не нужно больше оправданий. Своим неразумным поступком ты погубил всю семью. И знаешь, я не бьюсь об стену головой от безысходности. Я весел. Я весел, когда знаю что, этот день возможно последний, и не только для меня, но и для всех моих близких. А чем не весело сидеть на пороховой бочке, когда знаешь что с нее уже не сойти? Этому много причин, и одной из них является то, что твое предательство не останется безнаказанным.
-Дядя!?
-А! Я вижу, на твоем лице сошла какая-либо веселость, ты уже почувствовал запах пороха, что лежит и у тебя под ногами. Ты уже видишь его! - Наварра говорил грозно, озлобленно, - мне будет много легче сложить голову и видеть, как ее сложат мои близкие, мои дети, со знанием того, что вся кровь предателя уже оросила мой сад, а плоть его удобряет почву или накормила свиней.
-Нет, пожалуйста! - Том упал перед столом дона на колени.
-Педро входи! - крикнул Наварра.
Немедленно в кабинете появилась сутулистая огромная фигура. Это был Педро, садовник дона. Все лицо его в полной мере отражало его нелегкую жизнь. Множество шрамов и морщин делали его старее своих лет. Том не услышал появления садовника, и не почувствовал его молниеносного броска вперед, к своей спине. И через секунду он уже вообще ничего более не мог слышать, ибо голова его летела отдельно от падающего навзничь тела. Педро стоял сзади и вытирал о фартук окровавленное мачете.
Через мгновение в открытую дверь вошло три человека, привыкших приходить без приглашения и входить без стука. Их можно было бы называть людьми без лиц. Это были лица, словно высеченные из камня, на которых навечно запечатлелось только одно выражение, выражение злобы и ненависти. Ни один мускул не шевельнулся на их лицах, пока они оглядывали кабинет дона и разглядывали парня и принадлежавшую ему голову, лежавшую поодаль.
-Приветствую! - воскликнул один из них, стоявший посередине. Это был сеньор Сальваторе Рина, небольшого роста человек, слегка полноватый. На макушке круглой головы сверкала лысина. В остальном же - черты лица - свойственные каждому второму коренному жителю Сицилии, и даже более, вкупе с комплекцией - обрюзглому, загнивающему от вина фермеру. Но внешность обманчива.
Сальваторе Рина - крестный отец, беспощадный, неумолимый человек, привыкший всегда ставить свое мнение поперек другим и выбирать исключительно радикальные жестокие меры, даже тогда, когда жестокость эта в принципе не совсем актуальна и применима ко всей ситуации. Но именно за это его все боялись и уважали. Никто, даже самые сильные семьи и не мыслили вступать в какие-либо противоречия с Сальваторе.
-Дон Наварра, ваша программа по обличению потенциальных предателей действенна! Вы действительно изобретательный человек! Но у меня созрел вопрос, неужели вам не жалко своего племянника?
-Как я могу жалеть гиену, мной же вскормленную, - дон Наварра плюнул в сторону убитого племянника.
-Но не предложи мы ему поступить так, ничего бы этого и не было.
-Моя идея - проверка! Какая разница, сейчас это произошло или произошло бы позже, главное, что он был на это способен. Моя программа призвана на полезную службу всему сообществу. И к чему же нам сейчас искать недостатки в моей программе?
-Да, да вы правы, но нужно же мне хоть в какой-то мере уйти от изречения похвал и благодарностей, которыми, кстати, обязан вам не только я, но каждый отдельный дон.
-Не только доны, сеньор Сальваторе, но и каждый капо, - скрывая как можно, так и выдыхаемое вместе со словами самодовольство, сказал дон Наварра.
-Вы говорите капо? Ах, знали бы вы, скольких из них изобличила ваша программа в дурных помыслах и их существе.
-Сеньор Сальваторе, я о том и говорю, что, верно, каждый капо обязан нам. Одни из их числа за то, что не измарали свою честь предательством, а другие за то, что избавили от себя нашу плодоносную землю.
-Дон, Наварра, вы действительно либо зрели глубже, заговорив о капо, либо так быстры на ум, что успеваете сказать что-либо вразумительное и остроумное в придачу к своей прошлой, казалось бы, не очень осмысленной фразе, после моего вопроса. Ну да ладно! С вами я становлюсь многословным дон Наварра. Демагогия не красит людей. У меня есть что-то более интересное для вас, и похвалы, между прочим, я оставил напоследок, - плавно изрек Рина.
-Да? Интересно.
Начну с небольшой лести, в чем признаюсь сразу, ведь все мы не дети. Ваш племянник неплохо вас оценил. Он сам начал ставить нам условия, и наглый же ведь был юнец.
-Что он просил?
-Ваше место, - небольшая улыбка появилась на лице Сальваторе.
-Это скорее даже не лесть, а повод осквернить его труп. Далеко же метил ублюдок! - дон Наварра с выражением неистовой злобы опять плюнул в сторону бездыханного Тома.
-А знаете что? Я вам сказал, что вы изобретательны, но... дон Наварра вы все-таки не менее и жестоки, как вам бы и не хотелось выглядеть справедливей и высоко честимее. Ваша программа погубила много человек, во многих семьях. Только в вашей семье предателей оказалось не мало.
-Как, что?
-Знаете, мы подумали и решили, что действие программы нужно несколько расширить, по сравнению с предложенным вами сценарием. Проверять мы стали выборочно, как нам хотелось и в основном членов семей, кровных родственников. По большей части рядовых солдат, мы вообще оставили за рамками программы. Ведь это глупо, проверять тех, кто выдаст лишний секрет, развязав свой язык, угостившись одной, другой бутылкой вина. А так, по разыгранному, доработанному нами сценарию, не один дон, сам, не ведая того, что, записан как актер, в этом сценарии, имея выбор в развитии событий и выбор развития своего персонажа, с треском провалил роль честного и верного сообществу мафиози, и в результате был казнен нами вчера по всей Сицилии. А в вашей семье оказалось целых четыре предателя...! - неожиданно закончил Рина.
-Я вас не понимаю, - обеспокоено перебил Сальваторе Наварра.
-А что тут понимать?! - с глубочайшим удивлением в голосе говорил Сальваторе, - все ваши трое детей, как один, готовы были продать вас. А теперь идите, полюбуйтесь на них, они внизу, всех их мы собрали в одно место, привезли к вам домой, но только вот теперь они мало, чем отличаются от вашего племянника. У Серджио по дороге сюда, где-то потерялась голова, ну да ладно я думаю ведь это не беда...просто обезглавливать, надо было уже здесь, на месте, да и доверить бы это дело лучше Педро с его старым добрым мачете, а не этим молодым беженцам с латинской Америки с их новомодными бензопилами. Эк, ведь как он орудует мачете, красиво рубит! - взглядом преполненным злой иронии Сальваторе смотрел на отсеченную голову Тома.
-Как, что вы говорите...? - дрожащим голосом еле слышно сказал дон Наварра.
-Вы жестокий человек, ох и жестокий, что бы вот так вот...всю свою семью... - Рина покачал головой, зло засмеялся и вышел из кабинета. За ним последовали и его телохранители.