Ахдаб Башар Иванович : другие произведения.

мечталогия

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Ранним весенним утром 2012-го года слесарь Путиловского завода Сидоров вышел из своего скромного двухэтажного особнячка на окраине Петрограда. Он вежливо поздоровался с дворником, старательно подметающим тротуар. Кажется, итальянцем. Сейчас на Западе экономический кризис и сотни тысяч итальянцев, немцев, англичан всеми правдами и неправдами ринулись в Россию на заработки.
  "Трудно ему, наверное, привыкнуть к нашей чистоте и порядку. - подумал о дворнике Сидоров, - Россия - это не их безалаберная Европа."
  Он сел в свою непритязательную японскую Тойоту и отправился на работу. Достаток позволял Сидорову вместо Тойоты обзавеститсь последней моделью Руссо-Балта, но сей автомобиль был не по чину слесарю. На Путиловском заводе только господам инженерам дозволялось ездить на таких авто.
  "Ох, уж эта наша полуазиатская кастовость!" - уже в который раз в раздражении подумал Сидоров. Но раздражение быстро улегось, когда автомобиль бесшумно помчался по идеальному полотну скоростной трассы.
  Ещё в конце 20-х годов прошлого века Петроград настолько был перегружен автомобилями, что городской управе пришлось всерьёз решать проблему автомобильных заторов. Было построено неисчислимое множество развязок и виадуков, соперничающих друг с другом не только удобством, но и изяществом. Но лишь после того, как фирма "Сикорский и сыновья" организовала густую сеть вертолётных пассажирских перевозок, позволяющих за умеренную плату попасть в любой квартал города за несколько минут, проблема заторов была решена.
  Говорят, Сикорского в своё время приглашали в Американские Штаты, но тот отказался, ответив, что всякий русский может посвятить свой талант только отчизне. Правда, злые языки поговаривали, что североамериканцы просто не смогли предложить Сикорскому более высокое жалованье, чем тот имел в России.
  
  Сидоров, как всякий русский, любил быструю езду, но старался ею не увлекаться; любой городовой мог наложить весомый штраф за малейшее нарушение. Давно известно, что во многих странах от полицейского можно откупиться умеренной мздой, но российская полиция славилась своей неподкупностью.
  "Хоть сюда ещё не проникло наше исконно российское мздоимство, - подумал путиловец, глядя на стройного, подтянутого городового, лишь для порядка стоящего на автоматически регулируемом перекрёстке, - чего не скажешь о правлении нашего завода."
  Совет директоров Путиловского завода уже глассно объявил о решении закупить японское электронное оборудование. Более дешёвое, но менее качественное, чем российское. Рабочие поговаривали, что не обошлось без восточного коварства и русского сребролюбия.
  "Ну как они не понимают, - горячился Сидоров, - что на второсортном оборудовании и продукция будет выходить второсортная, и с первого места по качеству скатимся, самое малое, на второе! И сегодняшняя выгода обернётся завтрашним убытком! Да и за державу обидно!"
  Автомобиль приближался к красивым корпусам Путиловского завода. Справа мелькнул памятник героям гражданской войны. Скульптурная композиция, где в величавых позах стояли и сидели Юденич, Колчак, Врангель, Шкуро, Деникин.
  Каждый раз, проезжая мимо этого места, Сидоров не мог удержаться, что бы не задать себе вопрос: А как бы сложилось, если бы победили всё же красные, а не белые? Ведь красные были за народ, за рабочих! И кто бы мог тогда упрекнуть рабочего за Руссо-Балт? И кто бы мог тогда самолично решать вопрос о замене оборудования, не посоветовавшись с народом? Кто бы тогда мог уже в который раз унижать отчизну, принимая от иноземцев подношение, не заботясь о престиже Родины?
  Впрочем, как учили Сидорова в гимназии, история не знает сослагательного наклонения. И гадать на сию тему - дело неблагодарное и бессмысленное.
  Но всё же, всё же...
  
  
  
  
  
  Тёплым июньским вечером 1942 года старший приказчик Елисеевского магазина Волобуев передал полномочия и вышел на Невский проспект.
  Волобуева ждал законный отпуск и предстояло решить, как наивыгоднейше им распорядиться. Так сложилось, что в свои 43 он всё ещё не был обременён семьёй, а потому мог распоряжаться своим досугом подобно иному безусому повесе. Но годы брали своё, и всё больше хотелось мирного покойного отдыха без страстей и иных легкомысленных увеселений.
  В распоряжении Волобуева всегда имелась недурная дача на Карельском перешейке, что в дружественной Финляндии. Но лето ещё только началось, и хотелось ярких впечатлений, какие дают только дальние путешествия. Волобуев считал себя, и не без оснований, человеком вполне обеспеченным. К тому же, российский паспорт давал возможность без предварительного прошения посещать любую страну на любой срок. Кроме, разве что, Италии и Германии.
  "Ох, уж эти наши доморощенные либералы, - с досадой подумал старший приказчик. - Вечно суют свой нос в чужие дела. А в итоге? Испортить отношения с такими замечательными державами!"
   А ведь как славно там было проводить отпуск, расплачиваясь за удовольствия столь желанными для нищих европейцев полноценными русскими рублями! При нахлынувших воспоминаниях лицо Волобуева вмиг разгладилось и расплылось, веки полуприкрыли глаза. Он вспомнил весёлых, сговорчивых итальянок и дешёвые, но вполне сносные итальянские вина. Прагматичных, а потому не менее сговорчивых немок и великолепное баварское пиво, что случалось вкушать ему в Мюнхене. Особую прелесть всему этому придавали жареные свиные сосиски и атлетичные парни в коричневых рубашках, что то и дело вскакивали на бочки, а то и прямо на столы, и произносили длинные страстные речи.
  О чём говорит немчура, Волобуев не понимал, да и не старался, но какая была забава!
  А нынче, благодаря нашему Учредительному собранию, въезд туда закрыт честному русскому человеку.
  Началось с того, что решением всё того же Учредительного собрания в середине 30-х Россия открыла двери беженцам из Германии, использовав своё огромное влияние в Лиге Наций. Будто своих голодранцев мало! Предоставила каждому квартиру за казённый счёт, полное денежное содержание и опеку различных благотворительных организаций. И всё это за счёт казны, то есть его, Волобуевым выплачиваемыми налогами.
  А в 39-м уж отличились, так отличились! По просьбе австрийского правительства перебросили в Австрию на самолётах "Илья Муромец" отборные гвардейские части не только с артиллерий, но и с бронемашинами! Трое суток самолёты курсировали туда-сюда,- сколько казённого керосину пожгли! - пока все дороги из Германии в Австрию не блокировали молодцы с двуглавым орлом на рукаве и белозубыми улыбками на славяно-татарских лицах.
  И всю эту, по мнению старшего приказчика срамоту, прямой передачей показывали по телевидению. Благодаря стараниям господ из "Зворыкин и Ко" телевизоры нынче есть в каждом приличном доме. Тоже, кстати, рассадник вольнодумства!
  Волобуев опёрся на изящную трость. Трость он носил не из франтовства, а по причине хромоты. В гражданскую Волобуев воевал в составе Добровольческой армии и во время похода на Москву красноармейская пуля всё-ж таки прошила ему ногу. Москву взяли без него, а ему, тогда молодому наивному парню, по выписке из госпитала вручили именной серебряный портсигар вместо ордена, - не давал Врангель орденов! - и отправили "налаживать мирную жизнь".
  А вскоре на готовое вернулись из эмиграции наши либералы. Отсиделись, пока честные люди кровь проливали, и на белом коне в отчизну. Первым делом открыли Учредительное Собрание и в тот же день объявили минувшую войну "братоубийственной". Постановили убрать виселицы, пленным объявить амнистию и вообще, "победитель должен быть великодушным"! Гнилые либералы! Не за тех воевал, не за тех! Мечтал о порядке, а нынче, что? Это разве порядок? Вон, городовой, чуть ли не честь каждому отдаёт, а ведь если бы был порядок, то перед ним все в струнку тянулись бы!
  Не за тех воевал!
  Однако запоздалое сожаление скоро померкло и изгладилось совсем при мысли о начавшемся отпуске.
  
  
  
  
  
  Скорый поезд "Париж- Петроград" ещё не подошёл к перрону Николаевского вокзала, как услужливые носильщики, в основном, финны, наперегонки бросились в охоту за выгодным клиентом, напрочь забыв о племенном единстве и взаимовыручке. Материальное здесь ценилось явно выше, нежели лирическое.
  Шёл июль 1942-года. Старший приказчик Елисеевского магазина Волобуев возвратился из отпуска. Он вышел на Знаменскую площадь, в полглаза проследил, как носильщик переложил багаж в такси и щедро расплатился. Сам в такси, впрочем, решил не садиться; после долгой поездки хотелось пройтись.
  Назвав таксисту адрес и заплатив, Волобуев тут же забыл о багаже. Можно не беспокоиться - всё будет сделано в точности с желанием заказчика. Это в расстленной Европе жульё на каждом шагу, а наша матушка-Россия всё ещё чиста и патриархальна. Впрочем, не смотря на явный упадок нравов, Париж для русского человека всё ещё остаётся капищем, где не грех и запретный плод вкусить! Волобуев удовлетворённо вздохнул.
  Отпуск удался! На пароходе до Ницы в каюте первого класса, затем наёмное авто да самого Парижа с отдыхом по два, а то и по три дня в лучших гостиницах. Напоследок последняя неделя в самом "Сердце Европы", как любят бахвалиться французы. Впрочем, как всегда, не обошлось и без ложки дёгтя: так называемые "красно - иммигранты". Потрёпанные, постаревшие, проигравшие когда-то войну и не решившиеся вернуться в Россию, не смотря на объявленную Учредительным собранием амнистию, они были единственными жителями Франции, не выразивших Волобуеву восхищения и благодарности. Ещё бы!
  Уже три года, как лучшие гвардейские части под командованием генерала Тухачевского, между прочим, из амнистированных, стоят заслоном между Германией и Австрией. Некоторые фантазёры всерьёз утверждают, что Россия предотвратила вторую мировую войну! Даже есть намерение поставить в Вене памятник Российскому воину-миротворцу. Волобуев видел в газете проект сего монумента: величественный русский богатырь в мундире гвардейца. В одной руке меч, другой держит спасённую им девочку. Однако вместо гордости старший приказчик чувствовал лишь досаду. Ну зачем было лезть в чужие дела? Что нам Австрия с Германией? Или слава Суворова не даёт спать спокойно нынешним новоявленным либералам, дорвавшимся до власти и оседлавшим Учредительное собрание?
  Бывший рядовой Добровольческой Армии Волобуев в который уже раз мысленно спросил себя: за тех ли воевал? Ну разве о таком порядке мечталось?
  Волобуев взглянул на свои наручные "Буре", перевёл взгляд на циферблат часов Николаевского вокзала - говорят, самых точных часов в Европе, и решил, что вполне ещё успеет к сапожнику, что держит мастерскую на углу Невского и Деникина. Волобуев знал, что хозяин мастерской из амнистированных. И, может, это им выпущенная пуля прострелила Волобуеву ногу. Но никакой враждебности не чувствовал к этому невысокому, пожилому грузину. Напротив, всякий раз, чувствуя на себе взгляд его бесцветных глаз, старший приказчик робел, суетливо отводил глаза и не смел смотреть прямо на этого внушающего страх и уважение старика.
  Вот и сейчас, дойдя до дверей мастерской, Волобуев снял шляпу, почтительно ссутулился и лишь после этого вошёл внутрь. За стойкой стоял сам хозяин. Он сразу узнал приказчика и приветливо улыбнулся ему.
  - Рад приветствовать вас, господин Волобуев! - заговорил старик с неизменным грузинским акцентом, - Ваш заказ уже давно готов. Вот, примерьте. Надеюсь, вам понравится.
  Волобуев суетливо присел на поданный стул, разулся и надел добротные, по-настоящему удобные ботинки ручной работы.
  - Вам удобно?
  - О, да!
  - Тогда позвольте упаковать ваш заказ. Если вам что-то не понравится, то вы всегда можете обратиться к нам, мы всё исправим. А виновных накажем. Вы - наш лучший клиент, и мы вами очень дорожим.
  Голос хозяина мастерской был негромок, речь неторопливой. Но Волобуевым всё больше овладевал благоговейный страх в присутствии этого внешне ничем не примечательного старика с рябым лицом.
  - Непременно-с, непременно-с, - бормотал Волобуев, пятясь спиной к выходу, - с превеликим нашим удовольствием-с!
  Он вышел на улицу, за ним бесшумно затворилась дверь с табличкой: "Делаем обувь по персональной мерке. Мастерская Иосифа Джугашвили."
  "Уф! - с облегчением подумал старший приказчик, - а всё же, какой чудесный грузин! "
  И в который уже раз: "Не за тех воевал, не за тех..."
  
  
  
  
  
  Почти всё лето 1926-го года мучило берлинцев нелетним холодом и дождями. Но в конце августа, когда уж никто и не ждал, небо заголубилось и обрушилось на город солнечным теплом.
  На последней скамейке перед фонтаном на площади Александерплац наслаждался поздним летним зноем Кузьма Косолапов. В прошлом комиссар Красной Армии, а ныне красноэмигрант на чужбине.
  Кузьма старался держать свои ноги, обутые в худые ботинки и потому, казалось бы, навсегда отсыревшие, в тёплых лучах вечернего солнца. До открытия ночлежного дома оставалось ещё три часа. И тёплый вечер был в подмогу ожиданию.
  "Ничего, ничего, - утешал себя Косолапов, - Нашим товарищам ещё и не так в царских ссылках да каторгах приходилось. Потерпим и мы. Не на век же!"
  Но, тут.. Глаза-б не смотрели! Вот они, путешественники из России. Что-то много их стало в последний год! Не иначе, как недобитая буржуазия ожила. Бросают монеты в фонтан. Дураки. Ещё не знают, что российские монеты в первую очередь местная детвора из фонтана выгребает. Уж больно высок курс российских денег. Даже копейка, российским золотом обеспеченная, не впример ихней бумажной марки.
  Говорят, нынешнее Учредительное Собрание сразу после победы Белых затеяло реформы. Землю, вот, мужикам раздало. А почему? Бояться стали мужика, вот и задабривают. Да ведь отберут потом! Отберут! Косолапов бы точно отобрал, а они чем лучше?
  Или эта ихняя амнистия воевавшим за Красных. Многие поверили. Вернулись. Иные письма шлют, пишут, дескать, сносно приняли, жить можно. Только Кузьму Косолапова не купишь на эту туфту! Как же, амнистия! Небось ждут, когда возвратившихся поднакопится, а потом всех к стенке! Лично он, Косолапов, так бы и сделал. Причём сразу. Со всей пролетарской беспощадностью. Ссаживал бы с поездов да пароходов ещё на границе, и под пулемёт! Всех! А нынешняя власть в России чем лучше Косолапова? Только, что хитрее.
   Точно, выжидают.
  Эти мысли были постоянной косолаповской думкой, и ничто его так не бередило. Вот и сейчас, он и думать забыл о своих худых ботинках и пустом желудке. Спина выпрямилась, взгляд стал жёстким, как когда-то перед строем красноармейцев, когда нужно было вести их в бой.
  "Нашего брата красноэмигранта мало где жалуют. Не во всякую страну пускают. Хорошо ещё, немецкие товарищи помогли. Ещё бы не помочь. Ведь должники они перед Лениным. Хотя, всё одно проиграли. Ну, да это уж ихняя печаль. А всё же и здесь есть понимающие товарищи, с которыми есть о чём поговорить. Товарищ Франц, товарищ Клаус, и, конечно же, - на сердце у Косолапова потеплело, - товарищ Адольф! Вот это человечище! Под стать нашему Ильичу! Мыслит ясно, воля железная!
  Теперь вся надежда на Германию и её Национал-Социалистическую партию. Придёт время, окрепнет немецкая страна и не выстоит против неё лапотная Россия со своим гнилым либерализмом. Потому секрет силы государства прост: Не государство для человека, а человек для государства! И товарищ Адольф это хорошо понимает." И Кузьма видел, что он тоже нравится Адольфу. И встречи с ним становятся всё чаще. Не иначе, и для Косолапова найдётся дело у немецких товарищей.
  Косолапов встал, расправил плечи и свободно, решительно зашагал к ночлежному дому, нисколько не срамотясь своих дырявых ботинок. Ещё за всё ответят Белые недобитки. И за ботинки, и за ночлежку. Сполна ответят. Товарищ Адольф в том порука. За ним будущее!
  И видел Косолапов Красную Звезду, а в центре - Чёрную Свастику.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"