Ночное шоссе. Дан замер у двери автобуса, на мгновение с особой остротой воспринимая все окружающее. Мягкое мерцание золотистых огней заправки, молчаливые монументы колонок, никем не востребованных в этот час. Кольцо фонарей, окружающее заправку, будто бы очерчивало границы золотистого, но пустынного мира, за которым разбегались невидимые сейчас холмы и долины, поля и расчерчивающие их полоски деревьев. И конечно еще было ночное шоссе, убегающее в серо-синюю даль предрассветного мира. Ночная прохлада еще наслаждалась полной своей властью, поэтому пришлось съежиться, чтоб легкая ветровка хоть немного прикрыла шею.
Пассажиры автобуса столпились за углом магазинчика, там, по-видимому, находился туалет. Сонные и неторопливые, они почти не нарушали царившей вокруг тишины. Водитель курил в стороне, изредка наклоняясь и рассматривая что-то под ногами. У него было такое неприметное лицо, что это бросалось в глаза. Когда-то Дану нравилось так играть, восстанавливая в памяти случайно замеченное лицо до мельчайших подробностей и потом сравнивая с оригиналом - все ли правильно. Но водитель обладал совершенно не запоминающейся внешностью. Дан бросил на него еще один взгляд и отвернулся, щурясь на монотонно-желтые фонари.
Как ни странно, именно холодный воздух развеял остатки депрессии и накатила вполне здоровая сонливость. Старенький автобус, знававший еще, видно, расцвет советских времен, источал боком легкое тепло, так что Дан придвинулся к нему, снова возвращаясь взглядом к водителю. Тот докурил наконец, и теперь двинулся к пассажирам. Значит скоро ехать. Дан вздохнул, и окунулся в душное тепло салона автобуса с запахом женских духов и отчего-то - котлет. Можно было занять место и в хорошем автобусе, но... Вдруг пришел бы хозяин этого места?
**
Гладкие страницы, по которым так приятно скользить пальцами. Прохладная бумага нагревается от кожи, и кажется, будто белые крылья у человека на рисунке излучают тепло.
Ангелы.
- Мама, кто такие ангелы?
- Божьи помощники, зайка. Вестники и исполнители воли его...
- Откуда у них крылья? Они могут летать?
- Конечно могут. Крылья даны им богом.
- И я хочу...
- Хочешь исполнять волю господа нашего? Ах, солнышко...
- Крылья. Крылья хочу.
- Зачем тебе крылья, зайка?
Бумага почти горячая под ладонью, и уже не такая ровная, она пошла крохотными волночками от чуть влажной ладошки. Кажется, крылья вот-вот затрепещут...
- Хочу такие...
**
Укачало. Первое, что почувствовал Дан, открывая глаза и щурясь на холодный свет пасмурного утра - тошнота. Автобус снова стоял, но видно остановился всего на минуту, чтоб забрать пару просто одетых теток с огромными сумками. Тетки изо всех сил старались не шуметь, но голоса все равно прорывались в сонное еще сознание резкими нотами, а по салону распространялся запах влажной одежды и соленых огурцов. Освещение водитель все еще не погасил, и несколько лампочек под потолком уныло мерцали блекло-желтым.
Щелчок - и в наушниках снова ритмично завибрировала музыка. Дан сощурился на пейзаж за окном, отмечая легкий моросящий дождик и почти степную скудость южных равнин. Автобус недовольно заворчал, набирая ход, нырнул в полумрак путепровода, и на несколько мгновений пыльные окна автобуса стали зеркалами, отражая сонные лица пассажиров и салон автобуса. Дан улыбнулся своему отражению, и круглолицый человек в окне улыбнулся ему в ответ. Непослушная прядка светлых волос колечком упала на лоб - и Дан нетерпеливо смахнул ее назад, отворачиваясь от своего отражения. Хорошая внешность. Колоритный вышел бы ангел.
Рядом плюхнулся пацан лет пятнадцати, наклонился вперед, заглядывая в окно, хотел подвинуться, но видно передумал. Дан с интересом принялся рассматривать соседа, размышляя о достоинствах своего положения. Опасность его уже не пугала. Давно. С неделю точно. Пацан же тем временем выудил из кармана телефон и полностью сосредоточился на нем.
**
- Вставай, Даниил.
Мерцание, серебристые отсветы по стенам спальни. Ночь, дышавшая морозной испариной на стекло, потеряла свои оттенки, но не обретя взамен цвета. Блики серебра трепещут на одеяле, странными прохладными прикосновениями ощущаются на не скрытых одеялом плечах.
- Вставай, Даниил!
Растерянно помотать головой, прогоняя остатки сна, недоуменно уставиться на серебристое нечто.
Крылья.
Серебряные крылья над размытым силуэтом, закрывающим окно, только по бокам его в уголках окна - темные кусочки ночного неба.
- Чего?.. - растерянность и недоумение. Только взгляд прикован к сложенным за спиной крыльям. Такие раскрыть - и лететь в темное февральское небо...
- Ты был избран. Ты хотел этого. Давай руку, - из слепяще-серебристого протянулась почти реальная рука. Почти. Что-то было не совсем так. Что-то насторожило...
- Зачем?
Несколько секунд недоуменной хрустальной тишины, и мамин голос из-за двери:
- Даник, у тебя все хорошо?.. С кем ты разговариваешь?
Этот голос не разрушил хрустальной тишины. Слишком хрупкой, но такой надежной. Рука по-прежнему была протянута. Даже если сон - все равно шанс. Шанс. Шанс на что?..
Вспомнил: служение.
- Иди ты к черту!
Дверь с легким скрипом петель - давно пора было смазать - раскрылась в темноту и тишину.
- Даник... Ты где?
**
Этот город - один из десятка похожих, что Дан уже видел. Разумеется, все они были разными. Разумеется, и люди везде были разными, но каждый раз, вот так, покидая автобус или поезд, он на что-то надеялся.
Ближе к полудню ветер растерял свою холодною злость, смягчился, и теперь всего лишь ласково гладил по щекам. Только если зайти куда-то между домами, на сквозняк - можно было получить пощечину от ветра. А Дану и не были нужны широкие улицы. Это все он уже видел. Ноги сами несли его вглубь незнакомого города, обделенного растительностью и по-южному пыльного, шумного, светлого. Прохожие не сторонились его, они просто шли по своим делам. Им ли было догадаться...
Дан резко остановился, завороженно глядя через арку в небольшой дворик. Невысокий свод арки скрывал большую часть дома там, внутри, но тот небольшой кусочек - край щербатого крыльца и деревянной двери подъезда - казался необычным. Может быть из-за нее?
Девушка - лица было не рассмотреть, танцевала на площадке крыльца. Легкий - слишком легкий для этой погоды - свитерок мягко обнимал точеную фигурку, спускаясь до середины бедра, обтягивающие серые джинсы продолжали его дело, открывая внизу только носочки миниатюрных туфель. И короткие черные волосы с множеством золотистых прядок, и одежда девушки никак не шли к завораживающе-плавным движениям танца, но казалось, что так и должно быть. Изящная фигурка выгибалась, скользила чуть в сторону, и снова возвращалась, тонкие запястья порхали, и казалось, что ладони-бабочки живут своей собственной жизнью. Казалось, волшебство окружает дворик, да и саму девушку, казалось - вот-вот произойдет что-то необыкновенное, и может быть только для него, Дана...
**
Мать нервно набирает номер за номером, пальцы слегка дрожат.
- ...Где же он? Да-да... Спасибо, я ей тоже позвоню...
- Мам, прекрати, - Дан сидит рядом, скрестив ноги, обреченно касаясь ее колена.
Два раза на кнопку сброса. Листает телефонную книжку, и снова отбивает неведомую мелодию пикающими кнопками телефона. Холодно.
Встать и принести теплую мамину накидку. Осторожно накрыть плечи.
Не заметила.
- Майя? Здравствуй.. Да, это я. Нет... Вадик дома? А...
- Мама...
Безнадежно.
**
Мотнув головой, Дан стряхнул наваждение, и быстрым шагом преодолел расстояние до арки, тут же получив легкую оплеуху от ветра, скользнул вдоль прохлады кирпичных стен, и наконец увидел дворик целиком.
Не было никакого волшебства. Чуть левее арки на натянутых между старющими бетонными столбами веревках полоскались давно не белоснежные простыни. Несколько ворон почему-то молча дрались над коркой хлеба справа от крыльца, и пыльный двор не обращал никакого внимания на посетителя. Девушка уже покинула крыльцо, и теперь сидела в компании полудюжины подростков: естественный румянец от танца почти перекрыл яркие блики румян на щеках, волосы растрепались, тонкие пальцы сжимают за горлышко бутылку с пивом. Из мобильного чуть слышно доносится музыка - видимо под нее и танцевала незнакомка.
На мгновение она поднимает голову, взгляд останавливается на Дане, и он замирает, не смея поверить счастью. С такого расстояния подведенные карандашом глаза девушки кажутся черными. Губы ее тронула мягкая улыбка, но уже в следующий момент Дан понял свою ошибку. Едва не задев его плечом, мимо прошел коренастый парень с длинными, собранными в хвост волосами.
Дан развернулся, и пошел прочь быстрым шагом. На стене в арке в глаза бросился серебристый блик, но стоило сфокусировать взгляд, и оказалось, что это всего лишь табличка. "Улица Социалистическая 5-а" - всего лишь.
Лимит волшебства исчерпан.
**
Несколько теплых вещей в рюкзаке, хотя в этом нет необходимости. Он может взять любую понравившуюся вещь. Даже и делал это, но потом надоело. Что толку в дорогих тряпках, модных аксессуарах или даже драгоценностях, если некому это оценить? Даже и деньги уже не нужны.
Уже.
Вот рюкзак - да, взял удобный. И качественные джинсы. И пару свитеров - только необходимое. Остальное - не важно. Вот с жильем всегда трудней. В гостиницах не ждут таких, как он. Свободные комнаты заперты, приходится брать ключи, и каждый раз закусывать губу от противного ощущения, что вот-вот кто-то схватит за шиворот, как нашкодившего котенка.
Хотя б тот же самый ангел.
Почему он не видит? И бог... Его помощью, все-таки.
Дни тянутся невыносимо медленно, но все-таки каждый из них рано или поздно заканчивается. Нет цели - вот что страшно. Цели теперь и быть не может. Разве что искать.
А если закрыть глаза, представляется обеспокоенное мамино лицо с покрасневшими глазами. Она даже записку не видела. Не могла увидеть.
**
Дворики мелькали перед глазами, но рассматривать детали не хотелось. А одно время ему нравилось просто рассматривать окружающее. Иногда даже казалось, что он попал в какое-то знакомое, но давно забытое место. Еще немного, пара мгновений - и вспомнит. Еще немного.
Но сейчас дворики мелькали, до тошноты похожие друг на друга. Сумерки весной не растягиваются надолго, и в какое-то мгновение просто замечаешь, что уже зажигаются фонари. Желтые их шапки разбегаются улочками, убаюкивают и манят несбывшимся теплом.
Дан прошел еще пару кварталов, постепенно сбавляя ход. Злость улеглась, и он теперь даже не мог понять, на кого злился. На ангела, наверное, которые бросил его здесь. Или на себя. На самую банальную в этом мире фразу. Ну кто, спрашивается, обращает внимание, когда его посылают к черту?
Бред.
Дан затормозил у небольшого бара. Главное, что привлекло его в разноцветных неоновых надписях: "24 часа". Вот и отлично, неохота идти в гостиницу. Он вошел, сразу окунаясь в теплое море света, запахов, человеческих голосов. Как ни странно, именно в таких местах он не чувствовал себя одиноким.
Он по-хозяйски проскользнул за стойку, выловил одну из бутылок и чистый бокал. На кухню не пошел - не хотелось. Набрал с нижней полки чипсов и орешков, и ушел за самый дальний столик.
**
Каково это, когда тебя никто не видит? Это очень просто. Пугающе просто и слишком реально, чтобы даже подумать, будто это дурной сон.
Сначала невидимость казалась благом. Едва ли не благословением. Забавно было шутить над людьми, которые не догадывались о его присутствии. Забавно было даже просто брать в магазине вещи, которые нравятся. Продукты... Никто ничего не замечал. Принимали как есть. Даже если тронуть человека за плечо, он не замечал этого. Если положить на колени какую-то вещь - просто заметит позже. Максимум удивится: откуда это оно здесь взялось. Даже написанного увидеть не может.
Кем выдумана эта изощренная пытка одиночеством? В любой толпе всего лишь призрак.. Но и мира призраков он тоже не видит. Да может и нет его. Только горьковато-соленый привкус своей обособленности. Хотел? Получи. Все, о чем может сгоряча мечтать едва вышедший из подросткового возраста парень. Но все это - слишком. Чересчур много. Чересчур настоящее.
Остается только отчаяние, когда близкие люди проходят мимо. Когда те самые близкие страдают, думая, что ты пропал. Страшное и неприятное: "пропал без вести". А мать еще и думает, что сбежал. Винит себя... Да и правильно, в общем-то, она подумала. Пришлось ведь в итоге сбежать. Чтоб не видеть ее отчаяния. Заплаканных глаз. Хождения по ночам со стаканом холодной воды.
Может быть однажды еще появится возможность...
**
Только когда официантка разбила стакан, Дан вскинулся, и понял, что все-таки заснул. Заснул, опустив голову на сложенные руки, от чего теперь болели и шея, и плечи. За широкими, затененными окнами бара было не разобрать, то ли ночь, то ли уже рассвет, только непроглядная темнота. В помещении остались только два парня, которые тихо разговаривали за столиком в противоположном углу помещения. Официантка и бармен вяло переругивались, не стесняясь в выражениях, что заставило Дана усмехнуться. Поморщившись, он потянулся, расправляя затекшие плечи, и отправился за добавкой к уже выпитому. В его положении можно и напиться - никто не заметит.
Но стоило ему зайти за барную стойку, как какое-то предчувствие заставило резко выпрямиться и обежать кафешку взглядом. Парни за дальним столиком. Они смотрели в сторону Дана, замерев вполоборота на своих стульях.
Дан оглянулся на полки с предлагаемым товаром за спиной у себя. Странно, но там не было ничего, что могло бы привлечь подобное внимание. Потом один из парней махнул рукой. Дан покосился на всякий случай на копошащегося рядом бармена с бокалами в руках. Тот не подал вида, что видел жест. Еще несколько секунд парень недоверчиво рассматривал все также сидящих незнакомцев, а потом осторожно, делая вид, что ему просто по пути, пошел в сторону незнакомцев. Один из них - уже другой - повторил жест товарища, снова махнув рукой. Не оставалось сомнений, к кому они обращались.
Дан, не спрашивая разрешения, плюхнулся на свободный стул рядом с незнакомцами. Один из них выглядел едва ли старше его, другому же оказалось около тридцати. Тот, что постарше, встал и протянул руку Дану. Губы его быстро задвигались, однако ни звука не раздалось. Дан изумленно мотнул головой, пожимая его руку - холодную и гладкую, как у манекена. Прикасавшуюся к этой руке ладонь сразу же захотелось спрятать в карман, отогреть, прогнать ощущение неживой материи...
Парни покивали друг другу, и один из них начал рыться в карманах. Плодом его поисков стала пачка сигарет и ручка-брелок. Он принялся быстро и неровно царапать слова на одной из сторон пачки.
**
Воспоминания беспорядочным потоком, перемежающиеся с неумолимо текущим настоящим. Но ни одно из них теперь вернуть нельзя. Как нельзя и исправить что-либо из прошлого. Даже из недавнего прошлого.
Почему ангелы не возвращаются?
Почему шанс дается только единожды, а пропавших без вести никто не ищет?
Слишком много кандидатур, видно, на место ангела. А крылья...
**
- Потерянные. Все мы - потерянные, забытые между мирами. Знаешь, сколько таких?
Жека, высокий мужчина с прозрачно-голубыми глазами и лицом, покрытым шрамами, нервно побарабанил пальцами по колену. Впереди и чуть справа тротуар пологим спуском бегал вниз, к давно заброшенной новостройке. Этот дом вывели в шестнадцать этажей, и теперь он далеко смотрел неуютными серыми глазами пустых оконных и дверных проемов. Еще чуть дальше стояла пятиэтажка, из которой давно выселили всех жильцов, да так и не снесли... А чуть левее та же участь постигла маленькое и совсем уже ветхое здание школы. Пустой стадион напрасно топорщился обилием турников и снарядов по периметру - здесь давно не было людей. Настоящих людей.
Дан видел, как возле недостроенной высотки копошилось несколько детей, а возле пятиэтажки и подавно кипела жизнь. Очень своеобразная жизнь.
- Откуда они все узнали об этом месте? - Дан не отводил взгляда от остроконечных осколков стекла в оконных рамах школы.
- Постепенно как-то само вышло. Одни могут видеть друг друга, другие - слышать. Иные даже могут соприкоснуться - им хорошо, это хоть подобие настоящего контакта...
- Глупо. Главное - видеть, - Дан упрямо тряхнул светлыми волосами. Его собеседник снова побарабанил пальцами по колену.
- Главное - найти выход, Дан. Идем.
В напряженном молчании они спустились по дорожке вниз, к домам. Слишком много нового сразу обрушилось на Дана. Но уже то что его хоть кто-то в этом мире видит, несказанно радовало. А что до того, кто именно его видит... Приходилось верить тому, что раньше показалось бы фантастикой или дешевой газетной подставой.
Жека первым нарушил тишину, заговорив спокойно, будто беседа и не прерывалась:
- Призраков мы видим. Но не слышим. То что тебе повезло еще и касаться их - необычно... Но ты и сам необычный. Коматозников, которые как я очнулись от летаргии здесь, за границей мира людей, видят только призраки. Зато слышат все... Не считая людей. А есть еще духи.
- Те же призраки что ли?
- Нет. Духи неосязаемы, и даже не всегда видимы. Их можно только услышать.. Но они упрямо верят в то, что еще живы.
- Как выйти из этого междумирья? - Дан забежал вперед, заглядывая в глаза Жеки. Тот опустил голову.
- У каждого свой выход. А подсказать никто не может, - помолчав, он тихо добавил: - Иные тут уже по сотне лет обретаются. Другие же пропадают спустя неделю... Говорят, есть истина, ведущая в лучшие миры. В жизнь. Ищи ее.
Обогнув Дана, мужчина быстро пошел прочь.
**
А что крылья? Серебристые, могучие, изящные. Кто знает, как они на самом деле поднимают ввысь своего владельца. Может быть, это тоже лишь мираж, а настоящая - только благодать Божья. И воля Его, передаваемая посланниками.
Слишком много этих "может быть", допущений... А еще больше - этих странных, потерянных существ. Забытых между мирами, на земле, но не с людьми. Отживших жизнь, но не попавших в пункт назначения.
И каждому нужна истина, чтоб пройти дальше. Истина, которую кто и нашел - не рассказал. Или она и впрямь для каждого своя? По итогам жизни прожитой, по результатам свершенных дел... Хочешь - не хочешь, а приходится взрослеть - прямо сейчас, потому что "потом" может обернуться вообще неизвестно чем.
**
Женщина развешивала белье на балконе первого этажа. Это было очень странное зрелище, будто бы она показывала пантомиму. И то, про белье Дан догадался только потом, когда, заглянув сквозь решетчатые перила, увидел на табуретке забытый, видно, кем-то из строителей побитый ржавчиной таз. Женщина мерно вынимала невидимое белье, тяжело встряхивала, разводила руки, расправляя, и закидывала на столь же нематериальную веревку. Просто женщина средних лет, с ничем не примечательным лицом и округлыми маленькими руками. Дан замер, и сам вначале не понял, о чем думает.
Как она попала сюда? Судя по тому, как ладони ее иногда проскальзывали сквозь стенки таза - она была духом. Значит где-то уже упокоилось ее тело, хотя сама она еще не поверила в это. Достаточно молодая для смерти. Как? Почему? И как вышло, что она заблудилась?
- Простите... - Дан напряженно замер, подняв лицо к женщине, и спрятав руки в карманы.
- Что, милый? - женщина с готовностью перегнулась через перила, ее длинная юбка из легкой ткани развевалась от едва заметного ветра, не сдерживаемая реальной оградой, и это было фантастическим зрелищем. А еще она напомнила маму - чем-то неуловимым.
- Давно вы здесь? - внезапно севшим голосом спросил Дан. Женщина в задумчивости приложила пальцы к губам и подняла взгляд к серому весеннему небу.
- Ясик уж подрос хорошо... Годков пять-шесть пожалуй! Ты ищешь кого-то? - заботливо поинтересовалась она, наклоняясь еще ниже. В следующее мгновение откуда-то из серой бетонной коробки недостроенной квартиры раздался детский голос, и женщина резко обернулась. Она помахала Дану, мельком улыбнувшись, и ушла в комнату, а из пустого дверного проема тут же высунулась взлохмаченная голова мальчишки лет десяти. Он глянул любопытными глазами, и тут же беззаботно выдал:
- Наша школа самая лучшая! - и коротко кивнул в сторону заброшенного П-образного здания за стадионом.
**
Удивительно, как обычная жизнь в мгновение ока может поменяться. И наоборот. Иногда нечто непривычное и даже неприемлемое ранее вдруг становится привычным, даже обыденным. У многих так бывает. Может быть именно это связывает потерянных с миром людей.
Ну и конечно - человечность. То немногое, что остается им.
Ну и конечно - какая уж тут обыденная жизнь, кажется вначале, а вот проходит день... И еще один... И еще парочка... И тут вдруг понимаешь, что втянулся. И на какое-то мгновение хочется даже остаться... И тогда становится страшно. А изменить все так легко... Но в лучшую ли сторону?
**
- Жека! - Дан догнал знакомого возле одного из парадных пятиэтажки. Тот обернулся с удивленно-радостной улыбкой. Самое удивительное во всех потерянных было то, что они всегда искренне радовались друг другу. Целую неделю Дан не уставал поражаться этому. Но его отлично приняли в одной из квартир этого дома, устроив в свободной комнате, где от съехавших жильцов даже остался старенький диван.
- А, ангел, - Жека помахал рукой, дожидаясь, когда Дан подойдет поближе. За необычную историю его тут так и прозвали - ангелом.
- Поговорить с тобой хотел.
- Идем домой? - совершенно серьезно глянул знакомый.
- Нет, - Дан мотнул головой, - Где-то на улице.
И они пошли прогулочным шагом, не выбирая особо направления. Жека глубоко засунул руки в карманы немодной матерчатой куртки, и задумчиво барабанил там пальцами, отчего карманы вздымались волночками. Он слушал не перебивая, лишь иногда косясь на Дана. Потом просто легко дотронувшись до его плеча, изменил направление прогулки. В воцарившемся молчании они дошли до стадиона. Жека покрутил головой, и махнул рукой в сторону небольшого полукруга металлической "радуги", где в одиночестве чуть покачивалась хрупкая фигурка. Когда подошли ближе, стало видно, что это девушка: короткие черные волосы со множеством золотистых прядок, от миниатюрных ушек сбегают вниз черные проводки наушников, неизменные серые джинсы.
- Я ее знаю, - изумленно воскликнул Дан. Девушка, словно почувствовав взгляд, обернулась. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга.
- Привет, - серьезно и как-то даже грустно сказала она, по-дружески кивнув Жеке.
- Она... То есть, ты... Ты тоже..? - Дан пытался подобрать слова, одновременно силясь понять, к какой категории потерянных она принадлежит.
- Я тоже рада познакомиться, - словно потеряв интерес, девушка прикрыла глаза, снова начиная покачиваться в такт музыке.
- Извини, - пробормотал парень, окончательно смутившись.
- Я не за этим тебя сюда привел, - Жека осторожно взял тонкую кисть девушки, и развернул, демонстрируя внутреннюю сторону запястья. - Она не наша. Не потерянная. Она человек. Еще человек. Но какая-то часть ее потерялось.
Дан как завороженный смотрел на неровный белый шрам, перечеркнувший чуточку смугловатую кожу.
**
Если даже предположить, что смерть того, кто "не до конца умер" - вернет его одному из миров, или, на худой конец, отправит в рай... Если предположить. А что если это ошибка? Что если смерть вовсе и не выход?
Жизнь. Жизнь вопреки всему. Не та, что не имеет цели, нет.
Жизнь, в которой человек сам добивается поставленных целей.
Человек.
И не важно, видят ли его другие, слышат ли его слова...
Не недоангел. Не призрак. Не дух. Потерянный, но человек.
И если есть шанс вернуться в мир - человек его найдет.
**
Девушка поежилась, от начавшего моросить мелкого дождика, но уходить явно не собиралась. Жека куда-то пропал, видно решив, что он здесь лишний. Дан потоптался еще с полминуты, и неожиданно для себя попросил:
- Подвинься.
Девушка покосилась на ставшие уже влажными перекладины "радуги", но молча сдвинулась, освобождая место. Тишина совершенно не давила, и несколько минут Дан рассматривал серое небо, чуть щурясь только от падающих крохотных капелек. Соседка легонько толкнула его в бок:
- Ты ж новенький здесь... Чем планируешь заниматься?
Дан закрыл глаза, чуть заметно улыбаясь. Все, что он раньше думал, что понял, решил, вывел в странную формулу, уместилось в одном слове:
- Жить.
Несколько секунд девушка без улыбки рассматривала его, затем кивнула:
- У тебя получится. Точно.
**
Сбежавшая
- Устала, - констатировала я, опускаясь прямо на влажный бордюр и оглядываясь. Безусловно, усталости я на самом деле не чувствовала, но пора уже было передохнуть.
Взгляд шарил по однообразному пейзажу, пытаясь зацепиться хоть за что-то привлекательное. Нет. Кирпичный бок старой хрущевки казался единственным пятном теплого оттенка в черно-сером весеннем месиве. Чуть дальше, за проржавевшим мусорным баком приютилась у обочины старенькая "Хонда". Я уже минут пятнадцать присматривалась к ней, но похоже, машина никому не нужна.
- Дальше с комфортом? - хмыкнула я, поднимаясь, и тут же покачнувшись, отступила на шаг, едва не упав из-за того же бордюра. Каждая клеточка тела вдруг остро ощутила сырость и холод непогожего дня, ветер обжег щеки ледяным дыханием. Джинсы оказались неприятно влажными и прикосновение ткани к коже теперь походило на пытку.
- Черт! - я сорвалась с места, пытаясь одновременно посмотреть во все стороны. Прямо все также маячил угол кирпичного дома, слева по улице ветер гонял пустой черный пакет, а справа манила забрызганным грязью боком "Хонда". Но именно там, возле автомобиля и замаячила светлая фигура.
Ветер плескал в лицо все новыми порывами и казалось, будто на голову вывплескивают каждый раз ведро ледяной воды. Колодезной, - пришла ироничная мысль, но острая, иголочками, боль в плече загнала остатки иронии на место. Чтоб не высовывались.
Бежать было тяжело - каждый шаг отдавался во всем теле каким-то гулом, перед глазами начало туманиться. Тень, по-видимому, двигалась вслед за мной, но и для меня такая ситуация была не внове. Обогнув угол дома, я отметила, что уже не чувствую рук. Не останавливаясь, опустила взгляд на покрасневшие ладони, и убедилась, что кожа уже приобретает былую гладкость. Скрипящие деревянной дверью объятия подъезда поманили защитой, но с этим придется потерпеть. Загнать себя в ловушку совершенно не хотелось. Однако Касси так резко закричала мне на ухо, что я невольно шарахнулась в сторону, и тут же зацепилась за неровность на разбитом тротуаре, и полетела почему-то не прямо, а вправо, ловя взглядом гостеприимно раскинувшуюся лужу...
- Дура, - проворчала я, выпутываясь из объятий тощего куста, который приостановил мое падение. Касси так не повезло, и она с самым несчастным видом трепыхалась где-то на краю той самой лужи. Зато нам все-таки повезло, и серо-бурая действительность больше не беспокоила неприятными ощущениями. Коричневатые капли стекали по рукам, с завораживающей непосредственностью пропадая в рукавах, пока я прижимала подругу к груди, надеясь хоть немного просушить ее своей одеждой. Пока так.
- Они за тобой пришли.
Я резко подняла голову. На другой стороне дороги, где тротуар был еще больше искорежен временем, стоял Кика. Бледное лицо, покрытое шрамами, выражало крайнюю степень неприязни. А вчера только пили вместе безвкусный джинн...
- Пошел ты... - Касси завозилась у меня на груди, одарив Кику испепеляющим взглядом. Он заметил это и трусливо переступил с ноги на ногу. Касси они все побаивались.
- Уходи отсюда, - не менее агрессивно, чем раньше, добавил этот щуплый субчик, и развернувшись, потопал прочь. Где-то за углом взревел разбитым глушителем мотор автомобиля. Похоже, что и на "Хонду" не приходилось рассчитывать. Отчаяние вспенилось холодной волной, грозя подняться выше допустимой отметки. Касси скосила на меня темный взгляд, будто пытаясь утешить. Но ни звука. Ну и я промолчу.
Так мы и шли, не нарушая тишины опустевших улиц. На два квартала впереди маячила тощая собака, и нам явно было по пути с ней, а может быть она и вела нас... Мне уже давно трудно было удивляться чему-то. Разве что удивляла всегда внезапность появления белых теней... А вот стоило подумать о них, и глаза вдруг начали слезиться от ветра. Два раза за день - это слишком!
Я обернулась, готовая снова бежать, но всякие ощущения вдруг пропали, зато вместо этого в нескольких метрах от меня, на старой остановке, будто ниоткуда появился парень. Худой, лет восемнадцати на вид, светлые волосы чуть вьются и лезут в глаза, потертости на джинсовом костюме не от фирмы-производителя, а скорей от выпавших на его долю испытаний.
Я еще раз оглянулась, провожая недоверчивым взглядом светлую фигуру, скрывающуюся вдали за углом одного из домов. Такого еще ни разу не было, чтоб тень ушла... Сама. А вот парень уже с добрых две минуты рассматривал меня, но не торопился общаться. Да и Касси, как ни странно, молчала.
- Ну и чего? - я обнаружила, что на руках так и засохли сероватые дорожки от стекавших капель, и торопливо спрятала ладони за спину, яростно вытирая о куртку. Глупо смущаться, если все равно ничего не чувствуешь, но я каждый раз злилась, если мой облик был не достаточно человеческим.
- Не ожидал сразу вот так увидеть призрака...- ну вот, а я уж думала, получится просто поболтать. Но нет, еще один сумасшедший со своими теориями о происходящем. А меня это не интересует. Начал накрапывать мелкий дождик, и, щурясь по старой привычке, я просто продолжила свой путь.
- Постой! - парень догнал меня и легко коснулся плеча. Касси тут же нанесла удар, и он отскочил, держась за кровоточащую руку. Ничего, заживет, все такие... - Ну погоди же, я поговорить хочу, - почти умоляюще крикнул он вслед. Я обернулась, желая послать сопляка далеко и качественно, когда взгляд наткнулся на светлую фигуру в конце улицы. Еще миг, и меня никто бы не догнал, но что-то остановило. Может быть то что тень не двигалась. Закравшееся подозрение неприятно щекотнуло нервы.
- Это ты ее удерживаешь?
- Кого? - парень обернулся, беспорядочно шаря взглядом по улице, затем снова глянул на меня: - Что ты видишь?
- Не важно.
Кожу слегка покалывало. Близость тени не давала покоя, но она не приближалось, и значит можно было расслабиться... Совсем чуть-чуть. Серые облака надвинулись, и как будто стали ближе. Я облюбовала один из домов, и долго рассматривала окна - одни заставленные цветочными горшками, а которых застыло время, другие - затуманенные строгой белизной простых занавесок... Настроения додумывать, кто там жил, не было, поэтому я решила выбрать наугад любую квартиру. Мне хватит, чтоб отдохнуть.
- Ты жила здесь? - я даже вздрогнула. Не думала, что он до сих пор идет за мной.
- Ну чего ты прицепился? - пришлось таки обернуться и угрожающе придвинуться к парню. - Хочешь, расскажу, где другие живут? Вон хрущоба возле шестнадцатиэтажки, так там целая компания обретается. А от меня отстань...
В подъезде я окончательно избавилась от влияния тени. Но не избавилась от настырного попутчика. Он шагал следом, чуть нервозно оглядываясь. И когда я наугад открыла одну квартиру, с удовольствием окунаясь в мягкий полумрак уютной обстановки, парень застыл на пороге:
- Зачем ты это делаешь?
- Что? - я обернулась, и Касси наконец решила избавиться сама от назойливого гостя. Громко и даже переливчато каркнув, она взмахнула ободранными крыльями, и парня накрыло темным облаком. Он закрутился на месте, беспорядочно шаря руками и натыкаясь на стены прихожей. Если верить моим прежним врагам - еще должно было нестерпимо жечь глаза и дезориентация в пространстве сохранится еще надолго. Оставив его, осевшего на пол и размазывающего по щекам невольные слезы, удалилась в одну из комнат и закрыла дверь. Ковры на стенах и множество вышитых подушек подсказали, что здесь жила женщина. Вот и прекрасно.
Порывшись в шкафу, я нашла себе подходящий свитерок и с удовольствием переоделась. Растянувшись на широком диване, я поглаживала подушечками пальцев рукав свитера, представляя, как пушистая ангорская шерсть должна была бы ласкать кожу... Иногда мне и в самом деле недоставало человеческих ощущений. Хотя мое нынешнее состояние имело куда больше плюсов, чем минусов. Не было боли, не беспокоили такие глупости как холод или жара, тело не воспринимало такие вещи как раздражители, оно не боялось даже мелких царапин...
Касси внезапно сорвалась с места и, неловко подпрыгивая, добралась до окна, требовательно закаркав возле батареи. До подоконника она не могла добраться. А за окном обнаружились аж три белые фигуры. Они кучковались в скверике через дорогу от дома, и у меня даже не возникло сомнений, кого они ждали. Но сюда не торопились. И ответ был только один.
Затащив почти не сопротивляющегося парня в комнату, я с каким-то злобным отчаянием пронаблюдала, как три фигуры чуть отошли дальше по дорожке. Осмотрев припухшую ранку на его руке, я сделала вывод, что, как и Кика, этот был не похож на меня. Более живой, что ли. Пришлось искать хозяйские полотенца, делать компресс и приводить в себя этого страдальца. Касси совершенно не одобряла моих действий, но и не мешала. Только черно-серые крылья с выдранными маховыми перьями иногда хлопали, выражая настроение птицы.
- Какого черта они шугаются от тебя, - начала я допрос. Парень сидел, забравшись в кресло с ногами и закрыв глаза - да, мир еще будет какое-то время кружиться перед глазами, и черное облако, навеянное Касси отпустит не сейчас...
- Дан. Как тебя зовут?
- Не важно. Ладно, давай уж колись, пока я тебя не скормила Касси.
- Я никогда не видел, чтобы и животные... - он замялся. - Становились призраками.
- Касси не призрак, - я погладила ворону по вечно топорщащимся перышкам, - По-моему она просто демон.
- Не существуют демоны, - Дан даже приоткрыл глаза, усиленно пытаясь рассмотреть ворону, - А даже если бы так - какой-то она уж больно потрепанный демон!
Мне едва удалось сдержать птицу, попытавшуюся яростно броситься на обидчика. В какой-то момент мне даже стало страшно, что я не справлюсь, когда даже мои нечувствительные руки обожгло расползающейся чернотой. Похоже, парень понял, что сморозил глупость, потому что он тут же выставил вперед ладонь:
- Прости, прости, я верю... - еще несколько секунд щупальца черного тумана тянулись вперед, а затем все пропало. Касси с поразительной легкостью высвободилась из моих ладоней и запрыгнула на спинку дивана. Да, я с самого начала думала, что вся моя сила по сравнению с ней - только иллюзия. А вот увечье было вполне реальным и непреодолимым для нее.
- Она не летает, - пояснила я, словно извиняясь за подругу. Это все было слишком не по сути, поэтому пришлось вернуться к позабытой теме: - Так почему тени тебя боятся?
- Ты видишь что-то, о чем я даже не знаю, - парень пожал плечами. Я некоторое время задумчиво присматривалась к настороженно-заинтересованным серым глазам, упрямо сложенным губам, и все-таки решила, что не врет.
- Тени, белые тени или просто белые - тут по-разному их называют. А видят не все, - подбирая слова, принялась я пояснять. Многое об этих существах было понятно просто как изначально заложенная истина, а кое-что мы боялись произносить. - Когда они приближаются, непременно становится плохо...
- Они убивают вас?
- Нас? - я даже рассмеялась от неожиданности, - А ты не один из нас?
Парень неопределенно дернул плечом, и я задумалась о его поведении. И стоит ли дальше рассказывать. И все-таки может просто псих...
- Не совсем. Ты просто мало знаешь о других. И о людях, которые живут вокруг, наверное тоже.
- О каких людях? - я оглянулась, наткнулась на острый взгляд Касси, и почему-то испугалась. Даже почудилось, что ладони похолодели, и напряженно заныло где-то внутри.
- Там, - Дан махнул рукой в сторону коридора - отец семейства, высокий небритый мужик, ковыряет отверткой электросчетчик. А на диване лежит девушка лет пятнадцати. Ты кстати сидишь у нее на ногах, и наверное ей не совсем уютно, но она конечно не знает, почему.
Я чуть не поверила. Даже по инерции покосилась на диван, но обивка даже не была примята, как если б кто-то лежал здесь... Бред, конечно.
- Я в свитере, который нашла здесь.
- Люди перестают видеть вещь, если она у тебя в руках, - похоже у него на все был готов ответ. А так не бывает. Тоже мне, гуру...
- Пойдешь со мной. Пока я найду машину, на которой смогу свалить отсюда. Я могла бросить тебя на растерзание Касси, но не сделала этого. Ты мне должен. Поможешь - и иди своей дорогой.
- В каком плане становится плохо при приближении теней? - он меня будто не слышал. Надоел жутко, но я все-таки решила ответить.
- Ощущения приходят. Все человеческие ощущения, а с ними в этом мире жить невозможно. Это муки. И наверное смерть, - я припомнила высокую стервозную брюнетку, чьего имени даже не знала. Она сама пошла к белым теням. И я видела ее взгляд, когда она пыталась сорвать привычные шипастые браслеты с синеющих на глазах рук. Потом она просто исчезла. Как и тени...
- Что было перед тем, как ты сюда попала? - парень не отставал.
- Не твое дело, - мне надоело это, и я, накинув брошенную в углу куртку, быстро прошла к входной двери. Касси едва успела запрыгнуть мне на плечо с дивана. Вопреки всякой логике я все-таки посторонилась, проходя мимо электросчетчика в коридоре. И тут же услышала брошенное вслед:
- Его там уже нет, он по-моему на кухню ушел...
Обернулась. Дан не улыбался.
А потом, на улице, я точно знала, когда тени подходили ближе.. Но дальше покалывания в ладонях дело не шло. И Дан молча шагал рядом, рассматривая улицу. Его взгляд фокусировался, казалось, на пустом месте. Но поверить, что вокруг ходит множество людей, которых я просто не вижу... Нет, невозможно.
Влажный асфальт чуть мерцал в бледных лучах выглянувшего под вечер солнца. Ветер нес запахи холодной земли и мокрых деревьев. Необычный коктейль, особенно для города. У меня было много вопросов о том, как может твориться такое с мирами... или миром? Но молчать было приятней. Звенящая такая тишина, и легкое напряжение, как будто сейчас с губ сорвется вопрос, еще мгновение - и множество слов потревожат молчание, будто продолжится когда-то начатый разговор... Но нет. Мы миновали несколько улиц, и по удивленным взглядам, которые бросал на меня Дан, я понимала - он правда что-то видит. Но то что видела я - пустые улицы, равнодушные витрины магазинов, где казалось, время ждет, пока кто-то придет и проживет там свой отрезок жизни.
Машина встретилась только спустя полтора часа, когда солнце спряталось и серовато-синие сумерки накрыли город. Фонари горели. Я впервые стояла, задрав голову, и просто смотрела на уютно-желтую лампочку в овальном плафоне. Кто-то зажигает их.
- Почему я не вижу чего-то... Привычного? - вопрос и впрямь прозвучал естественно, будто мы продолжали разговор, и не умолкали ни на минуту. - Почему нет троллейбусов и я не вижу открываемых людьми дверей? Должны быть уличные торговцы и меняющиеся на дверях магазинов таблички - "Открыто", "Закрыто"...
- Я не могу знать всего, - Дан стоял рядом, нахохлившись и спрятав руки в карманах. Наверное он и правда все чувствовал. Я попробовала определить, холоден ли ветер, но он просто был, и все тут.
- Тогда почему я вижу только эту машину? - я похлопала ладонью по пыльному боку старой "Девятки". Дан нарисовал на грязном стекле знак "собачки", будто вспомнив ее народное название, пририсовал зрачок и уши торчком.
- Откуда я знаю? Может быть в этой машине что-то случалось. Необычное. Или с самой машиной. Одно я знаю, почти уверен, - он помолчал, будто колеблясь, говорить или нет. Видно, решился: - Ты коматозник.
- Сам такой, придурок, - я просто не ожидала. Иначе послала бы дальше и качественней.
- Погоди. Ты жива, понимаешь? - я даже не удостоила ответом эту глупость, и ему пришлось продолжить: - Тут, среди настоящих людей, твое тело живо. С ним что-то случилось. Вероятней всего - кома, летаргический сон...
- Бред, - кивнула я, подводя итог. Но видно все-таки надеялась, что он закончит свою мысль. И он меня не разочаровал.
- Эти белые, тени, они хотят вернуть тебя. Скорей всего так. Просто не сопротивляться - и ты снова будешь жить как раньше.
- А если не так? - я все-таки отвела взгляд от фонаря, но Дана все равно не видела - на его месте было мерцающее в глазах желтое пятно. - Если ты ошибаешься?
- Я ищу ответы, - теперь Дан смотрел на фонарь и его лицо, подсвеченное желтым, выглядело намного более юным, чем раньше. А голос оставался слишком серьезным. - С тех пор, как сам таким стал. С тех пор, как меня перестали видеть все эти "нормальные" люди. Тебе легко: ты не видишь их, и можешь быть убеждена, что их и нет. А я-то все вижу... Но живу за чертой.
Снова воцарилась звенящая тишина. Хотя, наверное, тихо было только для меня. Что же слышал Дан? Голоса прохожих и гудки машин, шорох колес по асфальту, музыку из какого-нибудь окна? Да и сколько окон для него светились? - я прошлась взглядам по чернеющим проемам темных окон. Как-то незаметно пришло ощущение мелкой мороси на лице, голова начала болеть от беспощадных порывов ледяного ветра, кожа тут же покрылась мурашками. Я, не оглядываясь, знала, что тени приближаются. Одна светлая фигура, а может две, или сколько их теперь? Глянула на Касси, но она была не советчицей теперь. Демон или всего лишь невесть как попавшая в это междумирье птица - она спокойно смотрела на меня умными черными глазами. Время делать выбор? И я стояла, терпеливо снося нарастающие неприятные ощущения. Всего-то и надо было - стоять и ждать. Это не так уж страшно... А за невидимой гранью - привычный когда-то мир, люди. Горячая ванна и самое настоящее удовольствие, если кто-то, нежно касаясь, ласкает тело...
- А пошли вы все со своим человеческим миром! - накрыв ладонью Касси, чтоб не свалилась, я бросилась бежать. Сердце глухо бухало в груди, отдаваясь болью где-то под ребрами, но каждый шаг приносил облегчение. Дан кричал что-то вслед, но я знала одну простую истину: мне не нужно большего. Нет, не так. Мне нужен целый мир, но я добьюсь его сама.
Тогда-то я и поняла, что тени уходят. Остановилась, уверенная, но еще не успевшая поверить...
Дан догнал спустя несколько секунд, и пытаясь отдышаться, присел на бордюр, совсем как я недавно. Поднял голову и взлохмаченные колечки волос упали на глаза:
- Ты получила больше, чем ждала, верно? Нашла свою истину...
Я пожала плечами. Он ведь и впрямь хотел помочь мне. А теперь мне не требуется помощь. Истина? Знание. Знание того, что я сама решу, когда мне покинуть это место. А знание - означает власть. Власть над происходящим со мной на другой стороне человеческого мира.
**
Изменившиеся
Часы тикали. Сейчас, этот негромкий звук казался просто оглушающим, на него просто невозможно было не обращать внимания. За широкими окнами кипела жизнь, но, отгороженная хорошими стеклопакетами, эта жизнь казалась всего лишь немым кино. Покачивающиеся от несильного ветра деревья, вальсирующий вдоль тротуара тополиный пух, купающиеся в погожем летнем дне пешеходы... Картинка на стекле. А вот часы - часы были самыми реальными.
А еще реальным был мужчина лет пятидесяти с коротким ежиком седеющих волос и хмурым взглядом. Массивный, но от этого не кажущийся неуклюжим, он мерил небольшую комнату неторопливыми тяжелыми шагами, иногда останавливаясь и вдумчиво расправляя складки на идеально выглаженной белой рубашке. Он и сам понимал, что показательно-безупречным видом действует на нервы остальным находящимся в комнате людям, да и так было понятно, что будь его воля - вел бы себя по-другому. Но все присутствующие были так или иначе лишены свободы действий.
- А я тебе не верю, - совершенно будничным голосом изрекла худенькая девушка, терявшаяся в необъятном кресле. Словно в подтверждение ее словам, чуть заметно качнулись и золотистые прядки необычно мелированных волос.
Мужчина замер, выдерживая напор взгляда темных глаз. Залитая дневным светом комната с минимумом мебели на миг показалась ему слишком тесной.
- А это уж меня не касается, - хорошо поставленный баритон не раздражал слух, даже несмотря на смысл сказанного. - Зато ваши действия уже всех достали!
- И что такого мы натворили? - криво усмехнулся парень, устроившийся вполоборота на краю широкого, но совершенно пустого письменного стола.
- Вы получили больше, чем вам положено, - мужчина отвернулся к окну, словно больше не мог смотреть на собравшихся здесь. - Само устройство мира подразумевает, что раз поставленный порядок задает все дальнейшие события. Это механизм. Рождение, жизнь, смерть... Это все нормально в рамках мира. Человеческого мира.
- А как быть с миром, в котором оказались мы, - подала голос женщина лет тридцати на вид, забравшаяся с ногами в кожаное офисное кресло. Она не смотрела на оратора, а легонько отталкивалась от края стола, медленно кружись в кресле. На высокой кожаной спинке неподвижным изваянием застыла черно-серая ворона.
- Это тоже самое, как вы не понимаете! Нет никаких тех и этих миров. Мир один. Единственный. Все остальное - его отражения.
- Плохо выкрутился, - темноглазая девушка яростно подалась вперед. - Ваш механизм сбоит! Ты видел, сколько потерянных вокруг? Их больше. Все больше, мы же это видим.
- Ни один процесс не может идти идеально, - мужчина пожал плечами. Казалось, он скажет что-то еще, но в повисшей тишине снова взяли свое громко тикающие часы. Звонкие щелчки разбивались о замкнутое пространство и будто бы иллюстрировали сам обсуждаемый процесс.
- Ясно, значит все мы - отбраковка в вашем процессе?