Мартина сбросила туфли, едва щелкнул автоматический замок входной двери. Намеренно отвернувшись от зеркала, она сбросила плащ, наощупь приткнула его на вешалку и проскользнула в комнату. Тепло квартиры приятно ласкало кожу после ветреного октябрьского вечера, и девушка позволила себе несколько минут просто постоять в дверях комнаты, привалившись к косяку, опустив ресницы - отпуская и даже отталкивая прочь все невзгоды прошедшего дня. В призрачном свете, испускаемом ночным городом, комната представала сумрачным ландшафтом, где глубоко-синим морем расстилался ковер, горами возвышался хаос из множества небольших подушек на кровати, постройками неведомой цивилизации высились комод и туалетный столик... В этом едва ощутимом свете хотелось скользить, подобно призраку, в неведомом танце, сминая пространство и время, заставляя их сливаться в убаюкивающий гул соседней автострады.
Мартина тихо вздохнула и еще раз обвела взглядом сумрачную комнату, заставляя свое сознание будто впервые увидеть ее, будто не знать здесь каждого предмета, будто изумиться незнакомым очертаниям...
И тогда в углу, между шкафом и стенкой, где обычно стоял высокий вазон с пыльным фикусом, замерцали пылинки. Девушка в каком-то оцепенении наблюдала, как из угла выскользнуло нечто почти неуловимое человеческим глазом, нечто, от чего кровь стыла в жилах. Страх, животный ужас, заложенный в генах каждого человека, взывал бежать, спастись, исчезнуть, чтоб само воспоминание о нечеловеческих формах и чужеродности ночного пришельца стерлись из памяти.
Однако Мартина оставалась неподвижной и когда невесомое создание вплотную приблизилось к ней, когда на уровне глаз воздух встрепенулся, заставив глаза слезиться. На миг ей показалось, что призрачное создание становится более осязаемым, более подвижным, но уже в следующий миг она не могла бы сказать, где оно, стоит ли прямо перед ней, или растворилось в осеннем мраке... Снова, снова, снова, - думалось девушке, когда она нашла в себе силы поднять руки и коснуться пальцами висков, заглушая звериный ужас перед странным посетителем.
"Здравствуй" - это не был голос, всего лишь мысленное приветствие, впрочем, она все равно отвечала вслух.
- Привет.
Тело звенело от ужаса, адреналин, кажется, зашкаливал, и только усилием воли Мартина не поддавалась реакции теле, не позволяла физическому взять верх.
"День прошел хорошо?"
- Не так чтоб очень.
Постепенно оцепенение страха стало слабеть, однако вместе с тем уходили и силы. Девушка погладила пальцами прохладное и гладкое дерево дверного наличника, и сделала три невыносимо трудных шага до кровати.
"Позволишь?" - конечно, это не было просьбой. Всего лишь - ритуалом, который повторялся время от времени. Потому ее ответ был вовсе не обязателен. Девушка поерзала, устраиваясь на кровати поудобней и вперилась усталым взглядом в светлый четырехугольник на соседней стене.
Широкое и светлое окно ее комнаты выходило на узкую улочку с безликим названием и еще более безликими видами. Однако квартира Мартины находилась на восьмом этаже, так что улицу можно было рассмотреть только заглянув вниз через подоконник, в остальном же, как ни посмотри, можно было увидеть только мозаичную россыпь окон соседних домов. Эти окна, будучи так близко, невольно притягивали взгляд. Однако теперь они оставались только фоном для того, что происходило с самой Мартиной.
Незримая сущность уже глубоко проникла в ее сознание, и казалось, будто кто-то смешивает воспоминания в огромном котле. Калейдоскоп из событий минувшего дня хаотично крутился, выбрасывая на поверхность то одно, то другое. Вот недовольный взгляд начальника, и сразу за тем - обрывок рассказа сотрудницы о несчастной любви. Вкус рагу, съеденного в обед и яркий блик на алом плакате популярной группы, криво наклеенном на серую стену... Воспоминания одно за другим появлялись и меркли, теряли сочность, становились фактами. Утром, да нет, уже через десять минут Мартина будет помнить лишь сухие факты о прожитом дне, только набор слов. Сдала отчет, говорила с Даной из соседнего отдела, расстроила заказчика, плакала в кабинке туалета, зажимая салфеткой рот, чтоб никто не услышал всхлипов... Во всех этих фактах было множество деталей, красок, запахов и ощущений. Раньше - было. Теперь - только факты.
Незримый гость Мартины брал только настоящие ощущения, не слишком влияя на память. Завтра Мартина не сможет ответить, была ли чашка кофе горячей, как забилось сердце от мимолетной улыбки Грега в коридоре. Это не такая уж большая плата, - думалось девушке. Не так много. У каждого из нас свои причуды, верно?
"Спасибо", - это слово показалось эхом, отголоском одного из воспоминаний, но на самом деле оно было произнесено именно сейчас. Девушка медленно кивнула, закрывая глаза. Под веками неприятно защипало, царапнуло по глазным яблокам, и она с досадой поняла, что так и не закрывала глаз все это время. Молча кивнув, она подождала еще немного, приходя в себя. Вместе с чувствами пришелец забрал и ее усталость, в теле постепенно появилась легкость, а в мыслях - приятная свежесть.
Мартина улыбнулась окружающей ее темноте и встала с кровати. Легко найдя выключатель в знакомой комнате, она зажгла свет, и довольно сощурилась на мягкое золотистое сияние вмиг наполнившее комнату. Три шага, заветные три шага в крохотной комнатке, и вот она стоит у окна, сверкая ослепительной улыбкой. Ее время.
У каждого свои причуды...
Музыка звучала только в голове у Мартины - и этого не смог бы забрать никто, даже ее таинственный похититель чувств. И она изгибалась, ощущая себя плавной и текучей, будто шелковая лента, трепещущая на легком ветерке. Она танцевала, вилась, изгибалась и взметалась, ни разу не повторяясь в своих движениях, не зная заученных па, просто подчиняясь внутреннему ритму и выдуманной музыке из своего сердца...
Впрочем, глаза ее не были закрыты, она видела все. Широкий прямоугольник окна раскинувшийся перед ней сейчас будто поле, не позволял укрыться от ее взгляда никому. Да и окна напротив девушка давно знала наперечет. За тем окном - семья из немолодой пары, чьей-то мамы и двоих детей, те два окна скрывают жизнь молодоженов, чуть дальше - съемная квартира, которую делят трое молодых людей... Это было не важно, потому что сейчас большинство из тех, чьи окна горели приветливым светом, тайно или явно наблюдали. То, что демонстрировала Мартина, было запретным, неправильным, но оттого еще более желанным. Пусть ей много раз делали замечание, а женщины из соседних домов демонстративно плевали вслед - это все потом, в той, ненастоящей жизни. Настоящая жизнь - власть над восхищенно застывшими людишками, жадно следящими сейчас за тонким силуэтом, пляшущим в светлом проеме широкого окна. Настоящая жизнь - показывать им то, до чего они никогда не смогут дотянуться, за чем они могут только издалека наблюдать, тайком выглядывать из-за занавесок, гадать, в какой из вечеров заструится удивительный танец...
Мартина двигалась, задыхаясь от счастья, впиваясь взглядом поочередно в каждую фигуру наблюдающего за ней, замечая даже тех, кто прятался в намеренно темных комнатах, лаская взглядом иных, кто открыто стоял у окон или приветственно махал рукой... Они все были в ее власти. Эти люди, замершие, застигнутые за своим непотребным делом, подглядывающие - сейчас никто и ничто не могли отвлечь их, об этом также знали все в округе. Когда Мартина танцевала, ее жертвы не владели собой. Кого-то оттаскивала от окна жена, кому-то перед носом задергивали шторы.. Все напрасно - они выходили из ступора лишь когда девушка в счастливом изнеможении опускалась на пол, собирала густые черные волосы в тяжелый узел и неторопливо отползала к кровати.
Представление окончено.
Сбивчивое, чуть хриплое дыхание возвращается в норму, шторы задернуты и музыки больше нет, только в ванной уютно шумит, набираясь, вода. Мартина сидит на краю кровати, расчесывает волосы и вспоминает, вспоминает, вспоминает то, что видела... На эти воспоминания ее незримый друг никогда не покушается. Внезапно девушка поднимает голову и смотрит в заветный угол. Несколько секунд напряженного внимания, и словно бы воздух вздрагивает, чуть заметно качаются тяжелые листья пыльного фикуса.
"Что-то случилось?" - у ее незримого друга не может быть сочувствия, ему не ведомы человеческие чувства, разве что как пища... Но он неизменно вежлив, и Мартина ценит это. Она встает, отбрасывая расческу, и отворачивается к зеркалу, любуясь своим отражением. Теперь ее очередь.
- Тот высокий, из окна с сине-зелеными шторами, - медленно произносит она, сбрызгивая волосы ароматным бальзамом, - Я видела его сегодня. Он сидел за столом, кажется, читал.
Дальше девушка не может говорить, она переполнена гневом. Подглядывающим может стать кто угодно, но раз пристрастившись к ее танцу, раз поддавшись, они не имеют права бросать ее!
"Хорошо".
Мартина идет в ванную и опускается в теплую воду, источающую аромат спелых яблок. Она блаженно жмурится.
Кто-то сегодня умрет. Кто-то завтра будет, забывая дышать, наблюдать за ее тонким силуэтом, извививающемся в окне.
У каждого свои причуды. Большой город полон необыкновенных людей и явлений...