Чекисты нагрянули ночью, накануне суда, в 23:35. Я не ложился, обычно работаю допоздна. Все окна были прикрыты трисами, свет горел слабый, обычное для позднего часа. Тишина в подъезде и во дворе. Сначала звонок, потом удар в дверь.
Ждал их, но в столь поздний час?
Мой дом - моя крепость. Такое понятие не для кэгэбэшни.
Потом двойной звонок и двойной удар, потом длинный звонок и множество ударов, потом сплошной звонок и удары рукояткой пистолета по двери.
Дверь не открывать - оказалось не просто. За жену не тревожился, она спит без слухового аппарата. Дочь вышла из своей комнаты на цыпочках. В грохоте по двери, передала мне свою радость: пальцем к уху и на мамину дверь, что мама спит без слухового аппарата. Порадовала меня - теперь не тревожился и за дочь.
За дверь не переживал - голым останусь, только бы видеть кэгэбэ в гробу.
Когда чекисты украли пистолет, обратился в суд и пришлось довольство-ваться решением кэгэбэшного суда: продадут пистолет и вернут деньги. Пистолет не продали - он ещё будет вещественным доказательством, что угрожающе выпирал из-под пиджака. Деньги не вернули.
И за дверь деньги не вернут, а будет доказательством оказанного сопротивления.
Звонка не было слышно среди грохота в дверь. Заглянул к дочери, она сидела на кровати, улыбалась мне и бесшумно аплодировала. Я любовался моей праведницей. Куда мне до неё!
Вышла, шатаясь, Любимая, на неё было тяжело смотреть. Спросила: "Ты сказал им, что я больна?" Она говорила громко, не слышала себя. Показал рукой на рот - молчать, потому что грохот прекратился.
За дверью кричали: "Бабель! Бабель! Твоя бронированная дверь кончи-лась! Сейчас привезём прибор для вскрытия дверей!"
В это время на нашу стоянку подъехал сын с семьёй после субботы, прове-дённой у родителей жены. Увидел полицейскую машину и быстренько с ма-ленькими детьми и женой не к себе домой, а к нашему дому, встали в тенёчке.
Вышли полицейские с одним из соседей. Сказали ему показать наши окна. Показал. Спросили, есть ли решётки на окнах. Ответил что-то. Посветили фонарём. И уехали. Было 23:55.
Во всём доме тихо и спокойно.
И какой это нехороший человек сказал, что тут кэгэбэшня?