Я получил разрешение на пристройку одной комнаты, которая разрешена всему району.
В начале 2014 года начались встречи со строителями, во дворе, под моими окнами, с чертежами в руках, долгие обсуждения: как строить и за сколько.
По телефону договаривался с ними о встрече, под моими окнами, в назначенное время.
Вот тогда, точно в назначенное время, появлялась тоненькая девица, белокурая и ещё с другими признаками нееврейки. Их тьма не только в "русских" городах на Святой Земле, но и на центральной автобусной станции в Иерусалиме, в армейской форме.
Она вставала между столбами, на которых уже построена одна комната соседом подо мной. А моя комната будет над построенной, и мы смотрели вверх. Поэтому только мельком приметил, что девица держит телефон, но как-то странно, не сбоку от лица, возле уха, а перед лицом, и её руки с телефоном подпрыгивают.
Видел её два дня.
Мне бы сфотографировать её своим телефоном, ведь подножка - пустячок, по сравнению с фотографированием.
Но и фотографирование тоже пустячок.
Белокурая смерть ховалась точно у того столба в тенёчке, где прежде, один раз, ховалась чёрная смерть.
Между смертями было несколько месяцев.
В день чёрной смерти я много занимался моими деревьями, которые посадил под моими окнами. Одним из дел было дать им воду из ведра. Я подошёл к дереву возле столбов. В тенёчке, прислонившись к столбу, сидел на корточках чёрный человек. От неожиданности я вздрогнул, затем дал кружку воды дереву и пошёл к другому дереву.
Я не видел, когда он появился.
Сидеть на корточках долгое время - умение восточного человека, у других народов ноги быстро затекают.
Мне пришлось ещё раз сходить домой за инструментами, он продолжал сидеть на корточках.
В следующий раз я пошёл от деревьев на дневную молитву, и когда зашёл за барак, где он меня уже не видит, поднимался к синагоге по склону, наверху которого получил подножку, позвонил в полицию.
Дневная молитва короткая, да я ещё поспешил закончить её раньше всех и побежал к дому.
Чёрной смерти уже не было. Я разглядывал место, где он прятался, сидя на корточках.
Там же пряталась и белая смерть.
То же самое место выбрал тот же их офицер. Время прихода смертей и испарения чёрной смерти указывал тот же офицер, в руках которого все телефоны и мой.
Я разглядывал это место, оно было усеяно окурками.
Позвонил полицейский, что затрудняются найти меня. Я поспешил им навстречу, их было двое, с пушками, приклады готовы к бою.
Сказал им, что этого человека уже нет, показал место, где он прятался, показал множество его окурков, предложил взять их на экспертизу.
Моё предложение они не приняли, позвонили куда надо, немного постояли и пошли медленно обходить окрестности.
А подножка, правда, пустячок.
Кто прослушивает мой телефон, может сделать любую смерть: чёрную и белую.
И моя жалоба госконтролёру не о смертях белых и чёрных, которые крадутся за мной десять лет после покушения на меня в 2003. И скоро будет официальный ответ, что ни покушений, ни смертей нет в единственной демократии на Ближнем Востоке.
Моя жалоба от 28.2.2014 о прослушивании моего телефона, потому что сегодня убивает не тот, кто убивает. А тот, кто прослушивает телефон.
В стране беззакония.
Госконтролёр ответил: "23.3.2014. Нам нечего добавить к тому, что писали вам в нашем письме от 11.2.14, и мы направляем вас снова к праву обжаловать, согласно закону, решение полиции закрыть дело".
Вот я и хочу, согласно закону, получить это решение полиции закрыть дело о подножке и видеть, согласно закону, своими глазами, а не глазами госконтролёра, сообщение полиции о моём праве обжаловать решение полиции закрыть дело о подножке.
Получается, как в другом государстве кэгэбэ, там сорок три года назад я участвовал в подобных сценариях: там тоже были карательные органы, тоже было что-то вроде госконтролёра, а я был третий лишний, которому не показывали всякие бумажки.
Это будет мой ответ госконтролёру по делу о подножке.
Но моя жалоба от 28.2.2014 не о подножке, а о дополнительном уголовном преступлении - прослушивание моего телефона.
Госконтролёр реагирует на это уголовное преступление круто: не открывает такого дела.
Это будет напоминание о моей жалобе о прослушивании моего телефона, письмо 16.5.2014.
24.6.2014 ответил госконтролёр, что ему не ясно, о чём моя претензия - не получил сообщение полиции о закрытии дела? И сообщает, что у меня есть право подать полиции просьбу увидеть материал.
Мой ответ госконтролёру стандартный, как в предыдущих жалобах на полицию: "Только от госконтролёра узнал, что полиция закрыла жалобу о подножке в тот же день. Только от госконтролёра узнал, что полиция из-за ошибки не послала сообщение о закрытии дела и праве на обжалование. Только от госконтролёра узнал, что в полиции решено сделать выводы из происшедшего". И стандартная предпоследняя фраза: "Мне жаловаться этой полиции на эту полицию?" И стандартная последняя фраза: "Смех и только, жаловаться госконтролёру, у которого меньше полномочий, чем у автобусного контролёра".
Но вот этого раньше не было: полиция сделает выводы из происшествия.