Аннотация: Иногда забывчивость играет с нами злые шутки.
Я вообще-то люблю дождь. Разный: тихий и шумный, проливной, затяжной, грибной... После него еще ярче светит солнце и громче щебечут птицы. Но дождь, пролившийся на меня сейчас, вряд ли доставил бы удовольствие кому-нибудь, кроме беспортошных бродяг.
Носки упали у крыльца. Брюки, утяжеленные ремнем, пролетели дальше и шлепнулись в канаву. Трепеща рукавами, мягко спланировала мне на руки рубашка. Сюртук с вылетающими из кармана мелочами кувыркнулся к брюкам. Нет, определенно, такой дождь мне не нравился...
- Роза..!
Сразу три рубашки одна за другой выскользнули из окна.
- Роза, прекрати сейчас же! Что за ребячество!
Я уже прикрыл тело кое-чем из вылетающих вещей и немного отошел от первоначального удивления, теперь пора было переходить к диалогу.
- Роза!!!
- Знать тебя не хочу..! - донеслось вкупе со всхлипами из окна и мой картуз, вертясь наподобие пущенного атлетом диска, приземлился на ветку вяза.
- Послушай, это ведь ошибка... Неужели ты правда поверила, что...
Хлоп! Один башмак стукнул меня в ухо, а его собрат свистнул над головой. Я начинал закипать.
- Роза!
- Убирайся! - ясно ответила мне стервозная баба и свой хрустальный шар я поймал, распластавшись в диком прыжке, у самой земли. Звучно хлопнули, закрываясь, ставни, а я остался, дурак дураком, лежать в пыли на пузе у крыльца собственного дома.
Не знаю, сколько прошло времени, вряд ли много, пока я не успокоился чуть-чуть. Костеря глупую Розу, я собрал свои пожитки в самую грязную рубаху, завязав ее наподобие мешка и отправился в город. Дом, откуда я был изгнан, принадлежал целиком и полностью (ну не считать же полочек, прибитых на кухне, да чучело медведя) моей девушке Розе... Бывшей девушке, бывшей! Возвращаться туда не имело смысла (все равно не пустит), да и особого желания, собственно, не возникало.
Бесил абсурд ситуации: утром я был разбужен ни свет ни заря, исхлестан по щекам, награжден многими нелестными эпитетами и... вышвырнут за дверь. А все из-за того, что, дескать, под моей подушкой нашелся чужой пеньюар. А значит, развивая мысль, я водил в ее дом невесть кого, пока она трудилась в поте лица, смахивая пыль со стен и вещей старика Гормана. Да и с самого старика Гормана, пожалуй.
Да, я водил в дом людей и не только, можно даже сказать невесть кого, так как узнать судьбу хотят многие, а таких предсказателей, как я, днем с огнем не сыщешь. Между прочим, доходное дело! Но никто, конечно, не входил в спальню и откуда взялся этот проклятущий пеньюар я не мог взять в толк.
Мысль о том, что в окно влезла дамочка, сняла с себя исподнее и, сунув под подушку, сбежала, немного подняла мне настроение, да и то ненадолго.
Утро было безнадежно испорчено, брала дикая обида на глупые выверты судьбы и Розу, не пожелавшую даже выслушать толком своего жениха.
Ну, почти жениха, пусть так...
В нелегких раздумьях я вышел из зеленеющих окраин города чуть не в центр, к Трем статуям, где пока было тихо и безлюдно. Усевшись у позеленевших медных ног Моргуса Креона I на скамейку я совсем закручинился. Даже если забыть о том, что где-то мне сегодня надо ночевать, а деньги остались в доме, дело выходило преотвратное. Кажется, Роза разобиделась не на шутку из-за этого глупого пеньюара и бросила меня по-настоящему. До этого было несколько крупных ссор, но кончались они обычно в одной постели или рядом с ней и до такого ни разу не доходили.
А погода, будто назло, была расчудесная. Светило ласковое солнышко, ворковали на головах статуй голуби, показались еще не успевшие устать и от того озлобиться горожане... А мне хотелось дождя, града и снега вкупе с ветром, это, по крайней мере, соответствовало бы настроению. Когда солнце стало уже ощутимо припекать, я встал со скамейки.
Было, хвала богам, одно место в этом городе, где я мог почувствовать себя дома и забыться на время, и именно туда я отправился. В дом моей сестры Евы. Жила она недалеко от площади в таком же доме, как и у Розы, в два этажа и вид ее жилища вызвал во мне нехорошие воспоминания об утренней истории.
Ева, по своему обычаю вышедшая открывать дверь в пижаме, при виде меня только что не замурлыкала от удовольствия, сразу повиснув на моей шее. Сколько помню, она всегда была такой, я один в семье бука. Вскоре я сидел за столом, заваленным вынутыми по случаю из буфета вкусностями и блаженствовал, поглаживая себя по животу, а Ева металась по кухне, быстро составляя и тут же разбивая в пух и прах планы моего примирения с Розой.
Мне сейчас как-то совсем не думалось ни о какой Розе, хотелось лечь и не вставать по крайней мере часов шесть, наслаждаясь сытостью, теплом и уютом. Вкусная еда и бесконечная болтовня умеющей говорить за восьмерых Евы убаюкивали, я лишь сонно кивал головой, да и то, подозреваю, невпопад...
- Да ты спишь совсем! Я тебя заболтала, наверное! Вот веришь, иногда и хочу остановиться, а сама не могу, все болтаю, болтаю... Пойдем, я тебе постелю. Так, встаем, пошли, пошли... Вот сюда, осторожно, тут коврик... Тебе вот это одеяло, или замерзнешь?
Я бездумно кивал, кивал, сам устыдился этого и решил мотнуть напоследок головой. И зря, пожалуй, ибо вместо легкой простыни сестра вручила мне ватное одеяло, напоминающее попону для слона и с милой улыбкой указала на подготовленную принять мое тело кровать. Туда я и плюхнулся. Уже сквозь сон я поинтересовался:
- А там что на столе?
Внимание мое привлекли могучие кожаные перчатки с раструбами, покоящиеся на полированной столешнице.
-А, это... Это Ромболда вещи...
И в мой сон легко и незаметно вошли Ева с Ромболдом, ее очередным ухажером. Она - невысокая, темноволосая и резвая, он - большой, белобрысый и глупый, одним словом "тютя". Он обожает Еву, готов ради нее на все, а она вертит им, как хочет и держит на поводке, чтоб не сбежал к другой. Такие в хозяйстве всем нужны.
Они кружились по какому-то залу, сначала одни, потом почему-то держась за руки с мясником из нашего района. Я спал и мне было хорошо.
А потом в мой сон, где к троице присоединилась Роза в свадебном платье, ворвался громкий стук. Где-то рядом, наверное, была кузница, мешающая теперь танцорам продолжать свое кружение. Все тут же сбились с ритма, возмущенно загалдев, а стук не прекращался.
Вдруг я понял, уже просыпаясь, что стук этот идет от входной двери дома Евы. В следующее мгновение он сменился скрипом, раздался смех, неразборчивые слова, тихий шум... А потом в комнату спиной вперед ввалилась Ева, сжимаемая в объятиях светловолосого верзилы, видимо очень стосковавшегося по женской ласке. Я деликатно не стал смотреть на их милования и закрыл глаза. Но тут же открыл от рева:
- А эт-то что еще за хлюст?
На меня смотрели светлые глаза и в них очень хорошо была видна моя дальнейшая судьба.
- Погоди, я тебе все сейчас объясню... - встряла сестра.
- Молчи, женщина!!! - гаркнул Ромболд и держащая кавалера под каблуком Ева замолчала и как-то неуверенно села на стул в дальнем углу.
- Эээ... - начал было я оправдываться, но было поздно. Я был исторгнут из кровати и открыл спиной двери во двор так быстро, что не досчитал бы и до пяти, если бы мне пришло в голову упражняться в арифметике. Впрочем, у меня в это время были дела поважнее.
В частности - подумать, как бы не переломать себе все кости.
Утвердившись наконец на лужайке у дома я решил, что еще легко отделался. В следующий миг запущенные сильной рукой башмаки ударили меня по голове и с неба посыпал снежок. Я прыгал и ловил его губами, а когда снег кончился, просто лежал и смотрел в небесную синь.
Из этого блаженного состояния меня вывел голос, что-то говорящий мне. Я приоткрыл один глаз, намереваясь закрыть его, если это Ромболд. Но к удивлению это был вовсе не он, а Роза, склонившаяся надо мной. Судя по потолку, находились мы в ее доме, я в кровати, она рядом на табурете. Голова была обвязана полотенцем. Увидев, что я проснулся, Роза быстро смахнула слезинку с щеки и заговорила:
- Очнулся, очнулся... Наконец- то... Я так боялась... - она на миг замолчала, пристально глядя мне в глаза и продолжала. - Прости. Прости, пожалуйста! Я была сама не своя сегодня...
Она вновь замолчала. Молчал и я, голова пока отказывалась переваривать все услышанное.
- Ну, чего ты молчишь, - чуть не плача закричала она. - Да, я дура! Мой же это и был пеньюар, а я и не узнала его... Алиса мне его подарила...
Я странно затрясся и не сразу понял, что смеюсь словно сумасшедший. Все наконец встало на свои места.
- Иди сюда, глупая, - протянул я к Розе руки и она облегченно повалилась в мои объятия...
Оторвавшись от моих губ через минуту она проворчала:
- Но расскажешь кому-нибудь - убью.
Я сделал большие глаза и замотал головой. Жить мне в этот момент очень хотелось.