Бабинов Евгений Викторович : другие произведения.

"Судьба и счастье в автофигурах"

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Аннотация Весь рассказ представляет собой столкновение двух реальностей в лице их представителей – Города и Старого. Если первый активен, то второй пассивен. Город использует в общении систему гипнотического воздействия на собеседника при помощи идеального сочетания: слов, громкости голоса, его тембра, выражения лица, взгляда, жестикуляции и общего положения тела, которые в совокупности преобразуются в так называемые фигуры, способные вызывать у человека зрительные, обонятельные, осязательные и звуковые галлюцинации. Поскольку способность к гипнозу лежит в области психологии, а иногда и психиатрии, создаются специальные курсы по развитию таких навыков у желающих воздействовать на людей и подсознательно диктовать им свою волю. В будущем откроются целые школы, создадутся учения, знания систематизируются, сложатся в нумерованные фигуры, провозгласятся национальные программы за и против. Фигуры, доведённые до автоматизма, соответственно становятся автофигурами, то есть: не требуют усилий индивида, так как возникают самопроизвольно. Но поскольку каждый становится обладателем в той или иной степени данных навыков, то система изживает себя и не действует. Старый представляет собой в известном смысле деградирующую систему: усталость от суеты, потребность в покое, жизнь натуральным хозяйством. Естественно, он недоволен, когда его тревожит Город, и пытается хитростью вернуть себе спокойствие. Но вне зависимости от желания двух представителей при соприкосновении обе системы диффундируют друг с другом и нарушают хрупкое равновесие.


   Аннотация
  
   Весь рассказ представляет собой столкновение двух реальностей в лице их представителей - Города и Старого. Если первый активен, то второй пассивен.
   Город использует в общении систему гипнотического воздействия на собеседника при помощи идеального сочетания: слов, громкости голоса, его тембра, выражения лица, взгляда, жестикуляции и общего положения тела, которые в совокупности преобразуются в так называемые фигуры, способные вызывать у человека зрительные, обонятельные, осязательные и звуковые галлюцинации.
   Поскольку способность к гипнозу лежит в области психологии, а иногда и психиатрии, создаются специальные курсы по развитию таких навыков у желающих воздействовать на людей и подсознательно диктовать им свою волю.
   В будущем откроются целые школы, создадутся учения, знания систематизируются, сложатся в нумерованные фигуры, провозгласятся национальные программы за и против. Фигуры, доведённые до автоматизма, соответственно становятся автофигурами, то есть: не требуют усилий индивида, так как возникают самопроизвольно. Но поскольку каждый становится обладателем в той или иной степени данных навыков, то система изживает себя и не действует.
   Старый представляет собой в известном смысле деградирующую систему: усталость от суеты, потребность в покое, жизнь натуральным хозяйством. Естественно, он недоволен, когда его тревожит Город, и пытается хитростью вернуть себе спокойствие. Но вне зависимости от желания двух представителей при соприкосновении обе системы диффундируют друг с другом и нарушают хрупкое равновесие.
  
  
  
   Судьба и счастье в Автофигурах
  
   Сильный ветер обнял Старого за плечи, высушил и отхлопал широкую рубашку, разметал седые волосы, заплёл их в неровные косички, выбрал на затылке одно место где-то за левым ухом - и дует, и дует. Тихий ровный звон покатился из-под босых ног вдоль межи, прочь вместе с белым облаком взбитых одуванчиков, упал в овраг на краю поля и затаился. Пыльца ромашки ударила в нос, и он сморщился от приторного запаха, несколько раз быстро вдохнул, прежде чем смог чихнуть, да так сильно, что глухая и немая боль проснулась, заворчала и заворочалась в пояснице, рука дрогнула и коса воткнулась в землю.
   - Всё, устал, - он вытер пот рукавом и согнал со щеки муху, которая нехотя пересела на спину, оглянулся по сторонам, вдохнул полной грудью земляничный воздух и крикнул:
   - Как хорошо! - тут же спохватившись, закусил губу, плотно закрыл рот ладонью, присел, спрятавшись за высокой травой и прислушался, но было поздно. Ветер жадно схватил его слова и, чтобы не простыла радость, перемешал их с тополиным пухом, понёс прочь, приговаривая: сказано было тебе, Старый, - никогда и никому, а главное себе не признавайся, что счастлив. И как ни корил тот себя, как ни бил кулаками по глупой голове, ничего уже нельзя было сделать. Откуда-то издалека, сперва почти незаметно, потом всё громче и громче послышались шаги, они быстро приближались - и земля стонала под ногами. Из-за горизонта тяжёлой поступью в клубах гари и смрада надвигался Город, он шёл, неся перед собой венец коммуникаций, золотую маску "деликатного приветствия" - фигуру номер один.
   - Здорово, Старый! Бог в помощь!
   Тот медленно встал, отряхнул коленки, сбил щелчком большого красного муравья и лишь затем мельком взглянул на гостя.
   - Здорово. Что привело?
   Город нахмурился, глаза его стали чёрными, он шагнул вперёд, воздел руки к небу и тяжело выдохнул:
  -- Судьба!
  -- Судьба! Судьба! - вторило ему небо громовыми раскатами, в воздухе запахло грозой и горизонт занялся ярко-жёлтым пламенем: фигура номер восемь - "покорность жизненным обстоятельствам".
   - А ты в судьбу веришь?
   Старый покачал головой.
   - Здесь нет её. Она в тебе: чуть задержался, опоздал на встречу, проскочил на красный - и вот она, стоит перед тобой. А у меня в деревне какая судьба? Что рано встал, что поздно - всё равно: на дворе трава, на траве дрова и никуда они не денутся... - он оборвал себя на полуслове. - Так что надо?
   - Счастья дай, - быстро сказал Город, поправил фуражку с синим околышем, приподнял плечи, ссутулился, смял и выбросил в сторону недокуренную сигарету. Вокруг выросли толстые серые стены с чугунной решеткой на маленьком окне, потянуло подвальной сыростью, раздавленными сверчками и псиной, а в углу зашуршала ручная крыса. Потом вдруг разом всё стихло до боли в ушах - и только свет лампы в глаза, и только три слова: "Я тебе заплачу" - фигура номер четырнадцать - "скрытая угроза".
   Старый, изо всех сил пытаясь не показать страх, усмехнулся в усы и махнул рукой.
   - Деньги не нужны, у меня теперь другая зелень: лук да салат, а условные единицы - ведро да бидон. Когда живёшь натуральным хозяйством, волей-неволей начинаешь мерить жизнь пучками и мешками.
   Незваный гость добавил три четверти, и фигура от этого приобрела настойчивость.
   - Дай, родной, не жидись, мне очень надо.
   Старый спрятал руки за спину и пожал плечами.
   - Так нет его.
   Город разделился надвое и зашёл с обеих сторон, потянулся к сжатым ладоням: фигура номер десять - "недоверие".
   - А там что?
   - Ничего. На вот гляди, - Старый натянуто засмеялся и показал пустые руки.
   Упали жёлтые листья и лужи покрылись льдом. Лишь на секунду появилась фигура номер семь - "разочарование", но тут же поменялась на пятую - "деловитость" или даже шестую - "напускная деловитость". Город огляделся по сторонам.
   - Хитрый лис, - пробормотал он себе под нос, а затем сказал громко: - Хорошо здесь! Останусь поживу! - Сразу заиграла весёлая музыка, застучали паровые копры, загудели подъёмные краны, несколько раз свистнул длинный товарняк с гравием.
   - Не то чтобы я был не рад, - начинает заикаться Старый, - но... А зачем тебе счастье?
   Город понимает, что добился своего и делает девятнадцатую фигуру - "снисходительное назидание": квадратные очки, указка, мел скрипит по доске, ставит точку и крошится.
   - Оно на три четверти состоит из удачи, а это качество мне сейчас нужней всего, поскольку я собрался на войну.
   - А как же твоя любимая система идеальных фигур? - удивляется Старый. - Где контроль над личностью? Где массовый гипноз?
   - Прошлый век, теперь война снова входит в моду, потому неизбежна. - В руках Города появляется знамя, со всех сторон доносится призывный набат и земля содрогается от тяжести ползущей на запад бронетехники.
   Старый горько вздыхает.
   - Ладно, подожди, схожу отпилю тебе половину счастья, а то всё равно не отстанешь.
   Он заходит в дом, плотно закрывает дверь и задвигает щеколду, глядит в окно и задёргивает занавески. Потом на цыпочках спускается по крутой деревянной лестнице в подвал и зажигает свет. Здесь Старый, пригнувшись словно вор, подходит к большой зелёной бочке с изображением черепа и прикладывает к ней ухо, будто желает услышать оттуда подтверждение своей внезапно возникшей мысли: "Ведь он понятия не имеет, как выглядит счастье, поэтому что дам, то и возьмёт, а потом, когда разберётся, уже поздно будет. Да и разберётся ли?". Старый быстро засучивает рукава и, содрогаясь от собственной подлости, принимается за дело. Прямо голыми руками, не обращая внимания на жгучую боль под ногтями, в порезах и царапинах, смешивает тонну гидразила и три тонны аммиачной селитры, на секунду останавливается, но, подумав, добавляет ещё пятьсот килограмм алюминиевой пудры.
   - Вот так! Вот так! - Бормочет он себе под нос. - Пусть только откроет! Так рванёт, что камня на камне не останется!
   В изнеможении Старый садится возле стены. "Теперь скобку приладить, и всё готово. Так, надо посмотреть в ящике, в корзине и в сундуке". Открывает ящик и тут же вытаскивает медную скобку, внимательно осматривает её со всех сторон и морщится: "Странно, даже придраться не к чему, новая, блестящая, ни одного пятнышка ржавчины. Нет, так дело не пойдёт. Давай всё заново". Теперь он ищет в ящике, в корзине - и находит только на самом дне сундука ту же самую скобку.
   - Вот зараза! - Ругается он вслух. - Вечно одно и то же! В самом конце! - Удивляется своей сварливости, потом, присев возле бочки и высунув язык, словно малыш, выводящий первую в своей жизни букву, начинает ковырять гвоздём краску в уголках рта черепа.
   Город стоит возле дома и смотрит в небо на медленно распухающий в вышине белый след самолёта.
   - Вы думаете, я не знаю, что сейчас делает Старый? Конечно же знаю. Поскольку двадцать лет назад сам был Старым. У меня были старые дома с гранитным барельефом, старые улицы, мощённые булыжником, и старые-старые люди, неспешные и почтенные. Медленно шло время, но вот однажды ко мне в гости пришёл Город и оставил свой след, и всё изменилось, и ничего уже нельзя было сделать. Дома, не стыдясь больше своей наготы, сбросили тяжелые гранитные одежды, улицы вытянулись, выпрямились и загудели как басовые струны, а люди стали молодыми и злыми настолько, что уже не могли договориться. Тогда они пошли в школы, чтобы научиться этому. И тогда же в сто четырнадцатом году родилась первая фигура, а затем ещё и ещё, пока их не стало тридцать. Выросло целое поколение, для которого вымученные и выстраданные их отцами принципы стали автофигурами, так как не требовали больше никаких моральных усилий. А поскольку система действует только при условии: знающий против незнающего, то она изжила себя, потому что незнающих больше не осталось. И не осталось ничего, совсем ничего. Тогда снова пришла война, как вчера, как сегодня и как всегда. Поэтому сейчас, когда я вам всё это рассказываю, я специально тяну время, так как боюсь будущего и не хочу отсюда уходить, не оставив своего следа, и чем дольше я здесь стою, тем глубже мой след.
   Спустя час с небольшим Старый выкатывает на крыльцо зелёную бочку с улыбающимся черепом на боку: "Ну чем не эмблема счастья?".
   Город тоже улыбается. Выходной, из-за стеклянных домов поднимается солнце, играет лучами на медных вывесках банков и рассыпается радугой в серебряных брызгах поющих фонтанов - фигура номер тридцать, самая последняя фигура - "счастье".
   - Ты должен меня понять, - тихо, будто стыдясь своего поступка, говорит Город. - Только крайняя необходимость заставила меня прийти к тебе.
   Старый вытаскивает помятую и запылённую фигуру номер четыре - "участие".
   Город одобрительно кивает.
   - Ты не забыл! Кстати, судьбу возьми, пригодится, - ставит на землю чёрный кожаный чемодан и, опережая возражения, быстро уходит.
   Старый глядит ему вслед, берёт чемодан и, размахнувшись, бросает его в озеро, тот долго бурлит, но в конце концов затихает.
   "Как я мог забыть, не говоря уже о том, чтобы в голос кричать? Больше этого не повторится. Теперь никто и никогда не узнает, что я счастлив".
   Поворачивается к лесу и начинает ругаться:
   - Вот чёртова жара, просто пекло! - Машет руками. - Мухи проклятые житья не дают! - Идёт в тень, ложится набок. В левое ухо доносится скрип корабельных сосен и неровный стук дятла. - Да чтоб ты сдох! - Поворачивается на другой бок, слышит тихий шелест берёз и далёкий зов кукушки. - Да пошла ты! - Затыкает уши, закрывает глаза и не видит, как высоко в небе летят самолёты, и не слышит, как свистят падающие с неба бомбы - зелёные бочонки с улыбающимся черепом на боку...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
   1
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"