Он же знает, что я все видела. Знает, не может не знать. И все равно сидит в комнате и как ни в чем не бывало играет в приставку. Хладнокровный и безжалостный СУКИН СЫН!
Я стою на кухне, упираюсь руками в широкий подоконник и смотрю на свои руки. Я вся дрожу. Озноб и злоба вытягивают из меня все жилы. Как он может! Дрожь все усиливается, и упираться в подоконник все сложнее. Надо успокоиться, успокоиться. Успокоиться. Иначе ты так себя всю изведешь.
Закусываю нижнюю губу и проигрываю в памяти прошедший вечер. Сегодня исполнилось три года, как я живу с этим бессердечным ублюдком Игорем. Годовщина: очередной год увядшей любви. Он решил отметить это событие и пригласил друзей. Конечно, своих друзей, не моих. Ведь у меня друзей не осталось - я променяла их на него. Господи, как бы я хотела их вернуть. Семейная жизнь - особенно, жизнь с этим подонком - высасывает из тебя все силы. За три года я так и не научилась восполнять эту энергию. Я зациклилась, перестала видеться со знакомыми, интересоваться новой музыкой, читать. Мой мир замкнулся в пределах нашей небольшой квартиры.
У него друзей за эти три года только прибавилось. Он часто уходил вечерами, чтобы посмотреть с ними хоккей в каком-то не особо чистом спорт-баре, и никогда не звал меня с собой. А мне оставалось только сидеть дома и смотреть сериалы. Но особенно сильно меня напрягают не друзья, нет. Подруги. Их тоже всегда в достатке в их компании. И я знаю - всегда знала, - что он флиртует с ними. И не только флиртует, я в этом убедилась.
На вечер он позвал своих лучших друзей - Антона и Борю. Оба такие же пустоголовые 30-летние дети, как и мой Игорь. Антон уже довольно давно встречается с Леной, которую я тоже знаю - они пришли вместе. Лена взяла с собой свою светловолосую и пышногрудую подругу Олю. Натуральная порнозвезда. И взгляд такой томный, и голосок масляный. Проститутка.
Игорь, конечно, сразу положил на нее глаз. Я вижу, я все это вижу, ублюдок. Вижу как ты украдкой гладишь ее своим жадным взглядом, как следишь, чтобы в ее бокале не заканчивалась выпивка, как время от времени как будто случайно дотрагиваешься до нее. Ты делаешь все это при мне! И вот, в определенный момент я вхожу в комнату и вижу, как вы стоите близко-близко друг к другу, мило улыбаетесь и переговариваетесь в полголоса. Я резко разворачиваюсь и ухожу на кухню. И ты вовсе не горишь желанием исправить ситуацию: за весь оставшийся вечер ты так и не поговорил со мной. И теперь, когда гости ушли, ты запер за ними дверь, пристально посмотрел на меня и ушел в комнату играть в приставку.
Озноб не унимается. Наоборот, воспоминания об этой белобрысой проститутке бросают меня в такую дрожь, что я обхватываю себя руками, чтобы хоть как-то успокоиться. В глазах все плывет, объекты растекаются, на глаза наворачиваются слезы.
Я беру с барной полки бутылку белого портвейна, трясущейся рукой хватаю бокал и грубо вытаскиваю пробку зубами. Звук открывшейся бутылки эхом проносится в моей голове, а за ним следует тревожная тишина. Я понимаю, что шума приставки не слышно. Поворачиваюсь в сторону двери и вижу Игоря: он пристально смотрит на меня и молчит. Я с шумом выплевываю пробку на пол, и Игорь удивленно смотрит за траекторией ее полета, после чего медленно нагибается и поднимает пробку с пола.
- Ты хочешь все это прекратить? - говорит он. Голос его спокоен, лицо, кажется, вообще не выражает эмоций.
Я молчу. Молчу и рассматриваю его. Пауза длится долго, очень долго.
- Так ты все это прекратишь, - наконец произносит он, кивая на бутылку.
Ну, конечно. Снова сел на своего любимого конька. Сколько раз в начале наших отношений мы ругались по поводу моего неосторожного обращения с алкоголем, из-за которого я часто попадала в неприятные ситуации. Но ведь это все давно закончилось, и уж последние три года я совсем мало пью. К тому же, если бы не мое алкогольное безумие, мы бы с ним и не познакомились.
- Я делаю, что хочу, - говорю я и тут же понимаю, насколько пошло и глупо звучит эта фраза.
Игорь пожимает плечами с каменным выражения лица и отправляется обратно в комнату. Через некоторое время звук включенной приставки возобновляется.
Я ругаю себя за то, что не высказала ему все, о чем думаю, и чувствую себя никчемной. Бутылку я, конечно, закрываю и ставлю обратно на полку. Озноб прекратился, и мне внезапно стало жарко. Липкий пот покрывает все тело, и я задумываюсь о том, не температура ли у меня. Но мысли сразу же возвращаются к Игорю.
Я знаю, почему я ничего не сказала. Знаю, и ненавижу себя за это. Два года назад, во время одной из командировок Игоря, я изменила ему с Антоном. Да, так банально. Сама пригласила его и даже совершенно не пила для храбрости - абсолютно осознанное решение. Антон считался в компании многоопытным донжуаном, и мне было интересно, что такое влечет к нему девушек. И я узнала. С тех пор мы ни разу даже не говорили с ним об этом, но и особого стыда я не чувствовала. Скорее тревогу: я боялась что все раскроется. Боюсь до сих пор. Эти мальчики, особенно когда они лучшие друзья, часто совершают глупости.
А чувства к Антону остались. И теперь, видя его, счастливого, рядом с Леной, я места себе не нахожу: при одном взгляде на них внутри все сжимается, а к горлу подступает комок. Они хорошая пара, и очень подходят друг другу. Они переживают самый прекрасный период отношений, а я внезапно осознаю, что оба моих мужчины отвернулись от меня.
В глазах снова все поплыло, и в этот раз я не стала себя сдерживать - разрыдалась, выплескивая себя всю.
Почти сразу на кухне появился Игорь. Сначала он недоуменно посмотрел на меня, нахмурился, потом сделал шаг навстречу.
- Я не знал, что все так будет, - произнес он, и в голосе его звучали нотки вины. - Я не ожидал, что все... так...
Слезы снова накатили ручьем, и я заревела с новой силой.
- Выпей водички, - Игорь засуетился, доставая стакан и наливая в него воду. - Давай водички выпьем. Давай. Успокоимся.
Фальшивая забота! Фальшивое сочувствие! Я резко отстранила от себя стакан, который он мне протянул, и часть воды выплеснулась на газовую плиту.
- Нет! - Крикнула я не своим голосом и твердым шагом направилась к входной двери.
Он схватил меня за руку, сильно, и развернул к себе. Ярость в его глазах вспыхнула и сразу погасла, сменившись озабоченностью.
- Ну куда ты, куда? Куда ты в таком состоянии пойдешь?
Я взглянула на дверь и снова на него. Внутри вся злоба, весь гнев, вся ненависть, вся ревность лопнули и лоскутами осыпались куда-то вниз. Стало холодно, как никогда. Я сьежилась, обхватив себя руками. Слезы, казалось, превратились в лед.
- Холодно, - прошептала я.
Игорь юркнул куда-то в комнату и тут же вернулся с пледом, которым сразу меня окутал. Стало теплее, и пелена стала спадать с глаз. Игорь медленно и заботливо отвел меня обратно на кухню, посадил на стул, заставил выпить воды. Все это время он молчал и смотрел на меня. Кажется, в этом взгляде я разглядела интерес.
Волна схлынула, и пока я еще не до конца пришла в себя, нужно было решаться. И я решилась.
- Понимаешь, - нетвердо начала я, смотря куда-то в пол, - я все это вижу. Вижу. Вижу, как ты заигрываешь с девочками, как смотришь на них. Ты смотрел так на меня когда-то, этот взгляд ни с чем не спутать. Я знаю, что ты изменял мне - трижды, как минимум. Я знаю, молчи. Но я знаю также, что и я не была тебе верна. Настало время раскрыть карты и разделить банк. Три года - это много. Много для нас. На свадьбе нам подарили цветы, и мы ждали, что они распустятся, заиграют новыми красками, запахами, и будут радовать нас до конца жизни. Цветы успели распуститься, успели, но букеты не живут вечно. Наши с тобой цветы завяли, и, кажется, вазу пора опустошить.
Я подняла голову и, увидев перекошенное изумлением лицо Игоря, прозвучала эхом: "Пора опустошить..." Настало время глубокого и холодного молчания. Я попыталась прокрутить в уме то, что сказала, но поняла, что слова звучат для меня как-то незнакомо. Кажется, я совершенно не могла осознать их значения. Ни одного из них. Тревожное зерно сомнения посеялось в моей голове.
Игорь молча достал бутылку белого портвейна и наполнил бокал. Потом взял стакан, где недавно была вода, и налил в него колы.
- Я не предполагал, что на тебя это так подействует, - сказал он, протягивая мне бокал и стакан. - Надо было все-таки половинку принимать.
Растущее сомнение заставило работать большие шестеренки у меня в голове. Это было не сомнение в правильности слов, это было нечто большее, сомнение в самой себе. Выпитый портвейн и кола только усилили это чувство. Игорь заново наполнил емкости и, держа меня под руку, медленно повел в комнату.
- Алкоголь и сладкая газировка быстро снимает эффекты, - я сосредоточенно внимала его объяснениям. - Лучше, конечно, газировку. Алкоголь так сильно по печени бьет.
Шестеренки в голове настраивались и щелкали.
- Ты, Юр, в следующий раз начинай с половинки лучше.
Щелк, щелк.
- И на кухню от всех не уходи, чтобы всегда на виду был.
Щелк, щелк, щелк.
- А то мы тут переживаем за тебя... Ну, как... Некоторые за себя переживают... Но все вроде бы в норме. Все-таки, с ситтером спокойнее.
Мы входим в комнату, и я вижу своих одногруппников. Антон с Леной с интересом рассматривают стену и осторожно ее трогают. Боря развалился на диване с дурацкой улыбкой на лице. Моя девушка Оля возится с музыкой, но когда замечает меня, сразу подбегает, чтобы обнять.