Аннотация: Ещё одна вещица из очень старого. Немного альтернативной истории. По сути - ни о чём, но именно с этого всё когда-то начиналось...
День 28 июня выдался жарким. Гаврила Принцип нервничал - первая попытка покушения провалилась и, похоже, вся подготовка пошла прахом... Неожиданно сквозь стекло витрины он заметил поворачивавший с набережной автомобиль. Ошибки быть не могло, это машина эрцгерцога. Имперские красно-бело-зеленые флажки бойко трепались над лакированным капотом с двуглавым орлом и золотистой аббревиатурой K.K.u.K.
Потом Гаврила так и не смог вспомнить, как он вышел из магазина и подошел к нелепо дергавшейся в неуклюжих попытках развернуться автомашине. Отчетливо он помнил только удивлённое лицо эрцгерцога, увидевшего направленный в него ствол... Гаврила отчего-то зажмурился и шесть раз судорожно нажал курок.
Его Императорское Величество, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь Грузинский; Великий Князь Литовский, Господарь Молдавский и Волошский и прочая, и прочая Дмитрий Алексеевич пребывал с утра в крайнем раздражении. Даже летняя прохлада Ливадийского дворца, столь отличавшаяся от душной жары, лежащего в паре сотен верст столичного Санкт-Микельбурга, не способствовала его душевному успокоению. От раздражения он даже привстал с кресла и, упершись руками в край столешницы, молча сверлил взглядом вытянувшегося перед ним в струнку начальника Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии Петра Васильевича Чиледжина. Лицо жандармского полковника ничего не выражало, но его оттенок с каждой минутой все больше приближался к цвету мундира...
Самодержец прервал затянувшееся молчание и протянул офицеру австрийскую утреннюю газету.
- Вы уже это читали, милостивый государь?
- Так точно, Ваше Императорское Величество - с интонациями тренированного ефрейтора ответил тот; выражение монаршего лица однозначно указывало, что либеральность в общении сегодня оценена не будет.
- И что скажете?
- Бессовестная ложь, Ваше Императорское Величество, наша служба не имеет ни малейшего отношения к покушению на эрцгерцога...
- Возможно... Но знать то Вы были должны!!! - вышел из себя Дмитрий, что, надо заметить, происходило с ним, исключительно редко, а вот ведь еще говорят, что после многочисленных браков с итальянскими принцессами в жилах русского правящего дома не осталось флегматической северной крови...
Император резко выпрямился, глубоко вдохнул, и уже спокойным голосом продолжил:
- Вы, видимо, полагаете меня не слишком сведущим в том, какие средства выделяет вам казна на содержание осведомителей в границах Тройственной Монархии?
Полковник неподвижно стоял, направив полный несокрушимой твердости взгляд на висевший позади стола монарший штандарт, и олицетворяя всем своим видом преданность, исполнительность и неколебимую верность престолу...
- Ну хорошо, Бог с вами, вы были не осведомлены о происходящем, но что вы теперь планируете делать, милостивый государь? Вы хоть представляете себе, каковы могут быть последствия?
Полковник слегка моргнул, по-прежнему не сводя взгляда с двуглавого орла в золотистом щитке, вышитого на белом, с синим андреевским и алым георгиевским крестами полотнище штандарта.
Самодержец ждал, пристально глядя на офицера.
Тот ещё раз моргнул и всё же заговорил:
- Мы уже приступили к инструктированию всех требуемых персон. Не позднее вечера я представлю Вашему Императорскому Величеству подробный отчет от всех наших людей в австрийских владениях.
Император бессильно опустился на стул, провел рукой по начинающему лысеть лбу и с ненавистью посмотрел на заголовки бульварной газетенки... Естественно, первыми в науськивании террориста австрийцы, обвинили Россию. Не то чтобы он как царь и как русский испытывал теплые чувства к Габсбургам, но стрелять в наследника престола это уже слишком.
Не глядя на полковника он негромко распорядился
- Можете идти... Мне надо немного подумать.
Подполковник Пауль фон Леттов-Форбек вышел на крыльцо бунгало и по привычке посмотрел на небо. Нет, климат здесь определенно лучше, чем в Камеруне, там в это время дня уже собирались бы тучи, а через час-полтора строго по расписанию начался бы дождь. В остальном медноносные холмы Кабинги были точно такой же дикой африканской дырой.
Адъютант задорно козырнул, подбросив руку к черно-зелено-золотой имперской кокарде.
- Они ждут, ваше превосходительство.
- Уже, - формально удивился подполковник, хотя прекрасно знал, что делегация представителей колониальной администрации Баварского Конго прибыла еще утром.
Теперь ему предстояло долгое и занудное обсуждение с баварцами этой запутанной истории с обнаруженными его патрулём на той неделе пятью баварцами и десятком туземцев. Взятые с поличным на германской территории, они клялись, что отправились преследовать льва-людоеда, убившего несколько человек в одной из деревень, километрах в пяти с той стороны границы, но не сориентировались и пересекли демаркационную линию. Ха... Охотники. Как же. У них не было ни одного тяжелого ружья, только штатные армейские "Манлихеры" калибра 0,65 сантиметра. Интересно, как они из них собрались накоротке в буше львов бить? Прикладами? Или штыками? И что куда хуже, у них был теодолит и еще кое-какое геодезическое оборудование, явно предназначенное не для выслеживания хищников...
А тут еще эта история с выстрелами в Сараево... Полоумный анархист стрелял в семью эрцгерцога из револьвера, австрийское правительство уже направило ноту в Микельбург. Это определенно может привести к серьезным последствиям. Германия - союзник России, и если дело дойдет, не дай Бог, до войны, то ему - подполковнику Паулю Эмилю фот Леттов-Форбеку придётся самому организовывать оборону всего этого огромного и негостеприимного края...
Он вздохнул, и широкими шагами направился к палатке, где солдаты уже пристроили для солидности трехцветный имперский и клетчатый баварский флаги, превращавшие жалкое парусиновое укрытие, затерявшееся среди ветвей африканских акаций, в место дипломатических переговоров великих европейских держав.
Новый Орлеан вечен. Уже давно король-хлопок уступил престол императрице-нефти, и средоточием деловой жизни Соединенных Штатов Америки вместо Ричмонда и Атланты стали Даллас и Порт-Артур, а Новый Орлеан по-прежнему остается культурной и политической столицей страны.
Лев Бронштейн вытер пот со лба. Июнь выдался жарким, и начинающийся июль не обещал в этом отношении ни малейших перемен. Асфальт плавился под лучами раскаленного солнца и городская жизнь медленно и привычно текла в перегретом мареве воздуха.
Донесшийся шум лишь ненадолго отвлёк внимание революционера. Полисмен с покрасневшим от загара конопатым лицом ирландского эмигранта гонял с тротуара не в меру возомнивших о себе чернокожих... Рабство в Америке уже скоро тридцать лет как отменили, но, похоже, даже сама мысль о том, что цветные могут претендовать на то же место, что и белые никому здесь в голову не приходила. Разве что такие писатели как Уильям Портер поднимают в своем творчестве тему положения трудящихся масс больших американских городов. Последний цикл рассказов о простых Нью-Орлеанцах "Четыре миллиона" ему явно удался. Просто удивительно как легко и лирично у автора получалось рассказывать о, в общем-то, мрачной и тяжелой повседневности людей, своим трудом создающих благополучие Америки...
Однако пора за дело. Сегодняшнее собрание партийной ячейки пришло к выводу, что дома назревают серьезные события. Если вся эта пальба в Сараево и последовавший обмен нотами между Веной и Микельбургом не закончатся пустым сотрясением воздуха, то Россия может получить новую неудачную войну, в то время как позор Мосульской кампании еще не изгладился из памяти подданных империи. Конечно, покушению стоило бы быть более кровавым... одновременная трагическая гибель эрцгерцога и эрцгерцогини несомненно всколыхнули бы мировую общественность куда сильнее, но приходится рассчитывать на то что есть.
И хотя смена кабинета и военные реформы, предпринятые царем Дмитрием после провала в Курдистане, несколько охладили пыл оппозиции, но еще одна неудача на военном поприще снова вызовет к жизни "призрак революции". Главное чтобы немцы не надавили на австрийцев, но тут, скорее всего, вмешаются англичане и французы, никак не заинтересованные в усилении России на Балканах. Так что есть шанс получить всего лишь русско-австрийскую войну, а не большое коалиционное побоище в Европе.
Нет, мировая война, вне всяких сомнений, даст уникальный шанс мировой же революции, но европейский пролетариат к этому пока ещё не готов... Бронштейн бросил взгляд на пролетариат американский, присутствовавший рядом в лице нескольких смуглолицых голодранцев, восседавших на бортике тротуара и осоловело глядевших на проезжавшие мимо экипажи из-под грандиозных сомбреро. Судя по всему сезонные рабочие, подавшиеся в столицу на заработки откуда-то из южных штатов - Тампико, Матамороса или даже Чиуауа.
- Нет, пролетариат решительно не готов к мировой революции, - вполголоса пробормотал Бронштейн и свернул в ближайший кафетерий, слегка остудить голову и промочить горло...
Гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц стоял на мостике лицом к острову Манхаттан, решительно не замечая отрывавшегося перед ним шикарного вида на крупнейший город Нового Света. Его волновали куда более срочные и куда менее приятные дела. Дружественный визит Атлантик-Флотте в столицу Германской Северной Америки видимо придется свернуть, так что матросам не видать борделей Нового Амстердама как своих ушей, а офицерам придется обойтись без знакомства с театрами (и актрисами) Виидстрата.
Впрочем, досуг подчиненных волновал флотоводца меньше всего. Как назло программа перевооружения Тихоокеанских эскадр тормозилась постоянным урезанием финансирования - Мольтке во все возрастающих количествах требовал деньги на нужды армии. Армии! Как будто Германия добилась своего нынешнего могущества исключительно на полях сухопутных сражений... В результате если назревающий кризис все-таки перейдет в большую войну, а военный его ранга обязан предполагать начало большой войны из-за любого пустяка, то противопоставить британским и французским линкорам на Дальнем Востоке будет решительно нечего. Максимум, что сможет обеспечить первая Тихоокеанская эскадра - это прикрыть от бомбардировок и десанта Батавию, а вторая - Соломоновы острова. Чем сможет германский военный флот ответить англичанам на базирующуюся в Сиднее тяжелую линейную эскадру вице-адмирала Стэрди, Тирпиц даже понятия не имел. Равноценных сил у него на Тихом Океане просто не было... А это уже означало блокаду жизненно важных морских коммуникаций между колониями и метрополией.
Единственным спасением оставалась позиция Японии. Увы, азиаты как всегда были слишком непредсказуемы. Тирпиц помнил свою встречу в Токио с "сокрушителем иберийского флота" Хейхатиро Того. За два дня переговоров гросс-адмирал так до конца и не понял, какую позицию занимает японец. Формально оборонительный союз был заключен, но его сопровождало такое количество оговорок и уточнений, что микадо не составило бы ни малейшего труда найти повод вежливо отказать Германии в военной помощи.
Хоть вечер и был тёплым, Тирпиц поежился, и одернул мундир.
- Передайте на "де Рюйтер" и "Тромп" чтобы не отпускали команду на берег, если завтра сниматься с якоря они их с фонарями не отыщут... - с этими словами он поспешно спустился с мостика.
Кайзер Фридрих-Август внимательно разглядывал лежавшие перед ним на столе телеграммы и депеши. На требуемом удалении от рабочего стола главы государства выстроились канцлер, министры и командующий сухопутными силами. Гросс-адмирал Тирпиц находился в Америке и присутствовать на совете не мог. Вокруг собравшихся царил полумрак. Лишь огни свечей и камина слегка разгоняли темноту - германский монарх недолюбливал электрическое освещение. Мрачности и торжественности сцене добавляли висевшие за его спиной исторические полотна с основными эпизодами долгой и запутанной жизни Кайзеррайха - "Курфюрст Эрнест на смертном одре 19 мая 1485 года", "Мориц Саксонский от имени курфюрстов и имперских сословий вручает кольцо и посох первому главе Германской Евангелической церкви своему двоюродному дяде архипримасу Иннокентию (в миру Фридриху)", "Иоганн Георг I провозглашается главой Германского Союза", "Генерал-фельдмаршал Фридрих Бранденбургский обращает в бегство австро-польские войска Карла Лотарингского при Прессбурге", "Ян Хендрик ван Кинсберген и Сэмюель Худ принимают капитуляцию Пьера Вильнёва при Сен-Мало"...
Гробовую тишину нарушали лишь потрескивание дров в камине и шуршание бумаг. Наконец раздался голос кайзера.
- Итак, мы находимся на грани ультиматума. Наш августейший брат император Дмитрий в большом затруднении. Он не хочет обострения отношений с Тройственной Монархией, но тон заявлений их прессы откровенно оскорбительный, а дипломатические ноты, прямо скажем, далеки от миролюбия. По донесению нашего агента из Флоренции, находящийся там кайзер Франц, всерьёз готов объявить мобилизацию. Этот шаг может привести к исключительно печальным последствиям. Ответная мобилизация России будет неизбежной, а свои союзнические обязательства мы не нарушим. С другой стороны австрийцы направили нам официальную ноту с требованием изложить свою позицию в случае начала войны с Россией. Полагаю, они хотят убедиться в том, насколько мы готовы будем вмешаться. Ваше мнение, господа?
- Ваше Величество - война будет катастрофой, - подал голос командующий, - наши сухопутные силы не готовы прикрыть все потенциальные направления и почти наверняка мы на первом этапе будем вынуждены отдать либо Силезию австрийцам, либо Нюрнберг баварцам, и гарантированно Саар, Люксембург и Брюссель французам. Одновременно всё мы физически не сможем удержать...
- Вы опять начинаете, Мольтке, - резко оборвал его Фридрих-Август, - меня сейчас не интересуют, ни размеры ассигнований на сухопутные силы, ни их роль в сравнении с флотом, ни вопросы стратегии быстрого железнодорожного маневрирования... Увольте меня от этих деталей. Я хочу понять, как надо поступить, чтобы вообще не доводить дело до войны?
В кабинете снова воцарилось молчание. Лишь несколько минут спустя, подгоняемый взглядами остальных, канцлер выразил общее мнение:
- Ваше Величество, мы бессильны перед обстоятельствами...
Снова стало тихо...
Стук в дверь прогремел громом среди трагической пьесы.
- Что за... окончательно потерял всякий такт кайзер.
Вбежавший человек молча протянул ему конверт.
- Срочная дипломатическая почта из Санкт-Микельбурга.
Даже в полутьме было видно как побледнел Мольтке. Руки кайзера развертывавшего бумагу, не то чтобы дрожали, но их движения были, скажем так, слегка неуверенными.
Фридрих-Август обвел собравшихся взглядом и сказал.
- К счастью Франц и Дмитрий смогли найти взаимопонимание. Австрия официально принесла извинения за допущенную в оценке действий России бестактность, а Россия согласилась выдать находящихся на ее территории пособников террориста и членов его организации...
Вздох облегчения пронесся по кабинету. Даже полумрак в нем словно бы стал не столь гнетущим.
- А теперь, Мольтке, думаю, нам стоит обсудить ряд Ваших идей подробнее, - заметил кайзер, опуская депешу на стол - следующий террорист, в отличие от этого чахоточника, может и не промахнуться...