Это был не то клуб, не то бар, однозначно можно было только сказать, что место злачное. Кто-то пил, кто-то танцевал, кто-то общался, кто-то выходил из себя, кто-то, наоборот, уходил в себя. В глазах рябило от беспорядочных движений, как будто картинка из паззлов не хотела складываться и застывать, и невидимый некто переставлял их с места на место. В ушах гудело мозаикой из музыки, голосов разных калибров и тональностей, отрыжки и какого-то звона. Это неприятно напрягало, и возникало желание подчинить все логике, найти источник звона и собрать паззл воедино.
Она появилась. Харви сразу понял, что это она, потому что на общем бордово-коричневом фоне она выделялась ярко-белым полушубком из искусственного меха, и слепяще-персиковой гладкой кожей. Ему это не понравилось. Он думал, что ему надо будет искать ее, идти за ней, узнавать ее среди десятков других, ждать... Но она сама выдала себя своей белизной, если не сказать, сиянием, свечением. Харви почувствовал себя Каем перед головоломкой в замке Снежной Королевы. Впрочем, складывать заветное слово он не спешил. Хотелось рассмотреть ее, понять прежде, чем она захочет быть понятой.
Она была прекрасна. Она не могла быть другой. Она явно кого-то искала, Харви знал, что его. А еще он знал, что она почувствует взгляд, и поэтому рассматривал ее боковым зрением.
Светлые прядки волос чередовались с каштановыми, и от этого блондинистость казалось чем-то желтым. Темных прядок было значительно меньше, и Харви решил, что желтый - это ее натуральный цвет. "Женщина с желтыми волосами, - подумал Харви, - удивительно". Высокий лоб, неестественно взмывающие вверх треугольники бровей под ним. Или даже - на нем. Брови - как два маленьких холмика. Харви это сравнение показалось очень удачным. Он привык проводить параллели, подбирать метафоры, и радовался, когда считал свои находки особо оригинальными. Глаза как у кошки, ему такие нравились. Очень-светло-зеленого цвета, почти желтые, почти в тон волосам. Наверняка линзы, но линзы с магнитами, притягивающие, затягивающие в себя... Харви едва не попался, потому что она почувствовала и посмотрела в его сторону, но он вовремя закрыл лицо руками, и она отвернулась, продолжив поиск в неверном направлении. Нос маленький, пуговкой. Харви с сожалением подумал, что над этим носом наверняка поработал пластический хирург, явно более одаренный, чем хирург Майкла Джексона (тут он снова ухмыльнулся себе). Но потом вдруг стало противно. Он даже не сразу понял, отчего. Потом догадался - было неприятно думать о других мужчинах, которые прикасались к ней. Не было других мужчин. Только он, Харви. И точка.
Губы тонкие, блестяще-бежевые. Блеск на тонких губах... Блеск заставляет губы казаться полнее. Харви хотелось поцеловать эти полно-тонкие губы, сцеловать с них весь блеск, увидеть их такими, какие они есть, почувствовать их беззащитность... Блеску губ вторил блеск камней в ушах, перемигиваясь с поблескиванием кулона в виде какого-то иероглифа в ее декольте. Холмик подбородка, холмы груди... Она вся состояла из холмов, и в каждом холме было... по магниту. В ней была вся сила притяжения Земли, все земное притяжение, она была... притягательной (наконец-то - нужное слово!).
Платье, короткое платье. Не настолько короткое, чтоб назвать его неприличным, но как раз на той самой грани. Чуть выше - уже... Харви хотелось выше. Выше и дальше. Дальше и глубже...
И дальше он не смог. Она заметила его, подошла и села рядом. Молча, не меняя выражения лица. Как будто это не его ей надо было найти, как она будто просто искала свободное место, а других свободных мест, кроме как рядом с Харви, больше не было. Впрочем, их на самом деле не было, так что Харви уже начал считать удачей то, что было спланировано заранее ими обоими. Она все молчала, и он понял, что надо самому. Самому искать слово, как искал его Кай. Харви знал, что у него есть нужные слова, но не мог найти в сознании полку, где они лежали. Как будто ее красота, ее... притягательность... не только слепила, но и глушила. Глушила все, что может быть заглушено. Харви сделал самое большее, на что его хватило. Растянул лицо в улыбке и спросил: "Могу я купить Вам выпить?"
- Нет. - Блики блеска на губах тоже расплылись, но дерзко и вызывающе, отчего еще сильнее захотелось...
- Я - Джеймс.
- Бонд? - она показала зубы.
- Как хотите. А Вы?
- Как хотите. Хотите - Герда.
Харви пошатнулся. Она не могла читать его мысли. Не должна была. Случайность? Очень хотелось оправдывать все случайностью.
- А если я скажу, что хочу Джон?
- О-о-о, кое-кто претендует на чувство юмора? Ну, значит, я буду Джон, - и она рассмеялась так завораживающе-обворожительно, что он снова пошатнулся.
- Герда мне не нравится. Слишком инфантильно. Давай лучше ты будешь той, кем ты хочешь быть. Будь собой.
Харви сам не заметил, как перешел на "ты", не заметил, что слова произносятся сами, что не приходится подбирать их, разгадывая головоломку, распутывая узлы, расшифровывая знаки. Он упивался этой Джонгердой, ее совершенством, звуком ее голоса. Он даже не заметил, что не возникло желания описать себе этот голос. Просто голос. ЕЕ голос - это самое главное.
- А с чего ты взял, что я хочу быть собой?
- Я хочу, чтобы ты была собой.
- Это слишком много.
- Я хочу, чтобы ты была сомной. - Именно так он и сказал. Сомной - одним словом, на одном дыхании, как будто он опять говорил "собой".
- Это не так много, как собой. - Глаза отозвались блеску губ ответным блеском. - Ты женат?
Женат... Харви с самого начала еще ни разу не подумал о жене. Такого с ним никогда раньше не случалось. Он вдруг увидел жену почти так же четко, как видел эту Герджону. Жена была такой, какой она ему особенно нравилась - когда приходила с работы в деловом костюме, еще не переодевшаяся в халат, но уже переодевшая лицо с офисного на домашнее, родное и близкое... Но все же, это был только образ. Жены рядом не было. И не нужно было ему о ней думать, она ему была НЕ НУЖНА. В данный момент. Поэтому Харви ответил:
- Нет.
И увидел, что Совершенство, сидящее с ним РЯДОМ, оказалось с ним ВМЕСТЕ. Они стали вместе. Парой. Он дождался. Оглушенный, ослепленный, обезумевший - но дождался.
Вдруг его сильно ударило. Ударило запахом. Харви слышал выражение "запах бил", но никогда не испытывал, КАК именно бьет запах. Нет, не в лицо. В голову, в душу, по всему телу. Первый запах, который Харви почувствовал за все время. Переворачивающий все внутри, выворачивающий всего его наружу, перемешивающий мозги, пере... Переполняющий. Абсолютный. ЕЕ запах.
Она сказала:
- Поехали.
И они поехали. Рядом и вместе. Вместе друг с другом и с ее запахом. Дальше все было как в тумане.
Машина белая, кабриолет, верх закрыт, потому что дождь. Харви сидел на заднем сиденье, она вела не оборачиваясь.
Они приехали в мотель с почему-то покосившейся вывеской на русском языке. Харви обернулся, попытался запомнить номер машины, но номер был заретуширован.
Он целовал ее блеск, смотрел на губы, водил пальцем по лицу.
Дыхание...
Он раздевал ее быстро, не успевая и не желая наслаждаться деталями.
Выше...
Он сжимал ее в объятиях, упиваясь каждым движением тела, каждым прикосновением рук.
Трение...
Он наслаждался запахом, вбирая в себя ее совершенство и выталкивая его наружу, возвращая обратно ей...
Стоны...
Он забирал ее, по капле и всю сразу, одновременно отдавая ей себя...
Дальше...
Его руки были ей, его кожа была ей, он был ей...
Глубже...
Выше и дальше. Дальше и глубже.
Дыхание, трение, стоны...
Кажется, он сказал ей, что любит ее.
Без слов.
Она улыбнулась. Он спросил:
- Что означает иероглиф твоего кулона?
- То самое слово, которое должен сложить Кай в замке Снежной Королевы. Спи.
Он сделал вид, что уснул. Она ушла не попрощавшись. Через полоски ресниц Харви наблюдал, как она одевается, собирает вещи, открывает дверь...
Он задал вопрос: "Каковы шансы, что я увижу ее снова?"
И получил ответ: "Шансы составляют один из трех миллионов девятьсот семидесяти шести тысяч семьсот пятидесяти двух".
Харви выдохнул, снял шлем, перчатки и выключил компьютер. Посмотрел на часы - скоро должна прийти жена. "Приготовлю-ка я ей ужин" - подумал он. И пошел готовить.