Тихо... Молочная луна висит на небе среди звёзд и освещает эти тёмные земли. Исполинские вековые деревья бросают чёрные тени, а их листьями играет ветер, зловеще свища. Бесшумно с неба падают белые и чистые, как душа ребёнка, хлопья снега. Неторопливо кружась в воздухе, они опускаются на землю, делая лес таинственным и зачарованным. Недалеко отсюда течёт река с красными водами, своим быстрым течением унёсшая не одну невинную жизнь. Старшие братья и сёстры говорили мне, что вместо крови в ней раньше текла чистая вода, но после какого-то случая, не известного никому, кроме старцев она окрасилась в цвет крови. Не думаю, что хотела бы знать причину...
Впрочем, я отвлеклась. Я же на охоте и должна искать жертву. Этой ночью мне не попалась ни одна тварь и если до утра я не убью, то...
Мои босые ступни мягко и почти бесшумно ступают по постилке леса, не задевая ни один сучок. Всё мое тело напряжено, а чуткие уши вслушиваются, стараясь уловить малейший шорох. Мышцы на ногах напряжены до предела, и я в любой момент готова сорваться с места. Двигаюсь я свободно - одежда мне не мешает. Я вообще не понимаю, как люди могут в ней ходить - ведь она сильно сковывает движения и замедляет реакцию. Впрочем, это - их беда, из-за этого они часто становятся моей добычей.
Остановившись возле одного из древнейших деревьев леса, я огляделась и прислушалась - какой-то совсем тихий, но всё же различимый шорох раздавался недалеко от меня. Я улыбнулась - жертва обнаружила себя. Быстро опустившись на корточки, я закрыла глаза и сосредоточилась - начинается метаморфоза. Зелёные глаза стали янтарными и зрачок сузился; ногти на руках и ногах мгновенно превратились в острые когти, которые не оставят жертве надежду на жизнь; мышцы стали наливаться невероятной силой и от этого треснула кожа на моей спине, открывая собой мою новую оболочку, покрытую серой шерстью. Наконец, закончив превращение, я, теперь уже в волчьей шкуре, быстро и совершенно бесшумно двинулась в сторону будущей жертвы. Я уже чувствовала в воздухе ни с чем не сравнимый запах смерти.
За могучим стволом дерева я увидела дремлющего оленя. Хорошо, значит, и трудиться мне не придется, гоняясь долго за ним. Всё так же бесшумно я, осторожно переступая мохнатыми лапами, подхожу к жертве. Всего мгновенье нужно для прыжка, а затем я впиваюсь острыми, как бритва зубами в горло оленя, который, вскочив, старается скинуть меня. Нет, дорогой, я тебя не отпущу! Мои клыки ещё сильнее проникают в плоть животного, и из свежей раны сочится, нет, не сочится, а буквально хлещет алая кровь. Когтистые лапы раздирают его спину и бока, оставляя свисающие клоки кожи. Борьба заканчивается и олень, обессилив от ран и потери крови, опускается сначала на колени, а затем, придавленный моим весом, падает на бок. Он ещё дышит, но это неважно - его надежда на жизнь умерла ещё тогда, когда я услышала его. Кровь его, стекающая с моих клыков, приводит меня в какой-то совершенно бешеный экстаз и я, желая продлить его, неистово слизываю его кровь, текущую из глубокой, смертельной раны. Жертва, наконец, затихает навсегда, а я, упившись вдоволь кровью, могу нести тушу в логово - меня ждут голодные братья и сёстры.