Bad Dancer : другие произведения.

Час Игрек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.79*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Земле грозит катастрофа, о приближении которой знают немногие - взрыв Йелоустонского супервулкана. Спешно подготовленная экспедиция землян высаживается на обнаруженную автоматическим зондом планету, но из-за вспышки смертельного заболевания экспедиция вынуждена свернуть работы и вернуться. Главный герой, Иван, остаётся на Примуле, остальные члены экспедиции спешно возвращаются к Земле. Однако долететь до лунной базы суждено только Марии. Близится катастрофа, времени почти не остаётся - и Мария возвращается на Примулу. Две главные сюжетные линии, земная и инопланетная, два главных героя. Валерий вместе с другими пытается спасти Землю, а Иван создаёт на другой планете островок человеческой цивилизации. Они люди с разными характерами и судьбой, но задача перед ними стоит общая - выживание человечества после Часа Игрек. Часа, когда прекратит существование современная цивилизация.
   Кабинет был небольшим и уютным. Невысокий круглый стол посредине, приглушенное освещение, гардины на окнах.
   За столом в мягких кожаных креслах сидели двое. Если бы сейчас здесь оказался посторонний, он бы с первого взгляда определил, кто из них хозяин, а кто гость.
   Но посторонних в кабинете не было, да и быть не могло - он предназначался для доверительных бесед.
   Разговор начал хозяин.
   - Я прочёл вашу записку, - сказал он. - Сами понимаете, вопросов у меня к вам много. Но, прежде всего, я хотел бы задать только один. Почему вы не пошли официальным путём, а так упорно стремились передать записку лично мне?
   - По нескольким причинам, - после небольшой паузы ответил гость. - Во-первых, время. По официальным каналам это заняло бы несколько месяцев, а может быть и больше. Во-вторых, секретность. Не знаю, как там будет дальше, но, чем меньше людей будет знать об этом сейчас, тем лучше.
   - Логично, - кивнул хозяин кабинета. - А в-третьих?
   - А в-третьих, у меня есть особое мнение, которое несколько отличается от мнения моих коллег.
   - И какое же?
   - Если коротко, - гость твёрдо взглянул в глаза собеседнику, - всё обстоит гораздо хуже.
  
  
   Глава 1
  
   Экипаж "Арго" дружно смотрел в иллюминаторы. Такова уж человеческая природа - хотя с обзорного экрана планету было разглядывать удобнее, но всем почему-то хотелось увидеть её именно "живьём". Один лишь Иван сидел за бортовым компьютером и внимательно отслеживал поступающую информацию. Масса планеты, скорость вращения, состав атмосферы и прочие важные сведения были уже известны, как было известно и главное - на планете есть жизнь. И условия на ней, скорее всего, позволяют жить там и человеку. Но пока корабль накручивал спираль вокруг планеты, и компьютер картографировал её поверхность, Иван придирчиво выбирал возможные места для посадки. Пять континентов, куча островов и архипелагов, небольшие полярные шапки у полюсов, горы, реки, озёра, моря, океаны... Только ближе к полюсам можно было заметить травянистые степи или редколесье - далее же к экватору планету покрывали сплошные джунгли. По климатическим условиям следовало бы, наверное, выбрать местность с субтропическим климатом, на границе саванны и джунглей, поближе к берегу моря. И, обязательно, рядом должны быть горы. Невысокие, старые. Рудные. Тем, кто прилетит вслед за ними, нужно будет здесь обживаться.
   Иван до сих пор не мог поверить в случившееся. Не было у него шансов попасть в эту экспедицию, первую экспедицию человечества в дальний космос. Он не пилот, не учёный, не строитель, не... Словом, тот набор специальностей, который Иван приобрёл к своим тридцати трём годам, никак не мог, по его мнению, заинтересовать центр подготовки космонавтов. Когда ему предложили пройти тестирование, он согласился только из любопытства. И вдруг неожиданное - "вы зачислены". С ума сойти!
   Да, он профессиональный электронщик, водит любой вид транспорта, управляет самолётом, неплохо разбирается в оружии, ходил в геологические и археологические экспедиции, имеет разряды по лёгкой атлетике и альпинизму. Есть ещё некоторые знания геологии и химии, но довольно любительские. Впрочем, кое-какие соображения, почему выбрали именно его, у Ивана были.
   Он был удачлив. Нет, не в том, житейском смысле - деньги, девочки, успех. Везунчиком он был, несколько раз не просто избежал смерти, но и другим помог - в горах, на гонках, да и тогда, когда вдруг ни с того ни с сего уговорил друзей сдать билеты на самолёт и поехать в отпуск поездом. Самолёт разбился при посадке, никто не выжил. А Иван стал ещё больше полагаться на свою интуицию, даже если её предостережения были вроде бы ни на чём не основаны.
   Из разговоров с остальными участниками экспедиции он с удивлением понял, что таких везунчиков здесь едва ли не большинство. И уж точно у всех было по нескольку специальностей. Ну, это как раз понятно - в составе экспедиции было всего лишь двенадцать человек. Можно было бы взять и вдвое-втрое больше народу, но корабль был под завязку загружен всяким необходимым и, на взгляд Ивана, не очень необходимым оборудованием - от полевого реактора и вездехода до запасов писчей бумаги и нескольких бухт колючей проволоки.
   Саму экспедицию организовали неожиданно быстро. Всего лет пять назад был создан первый подпространственный двигатель, позволяющий добраться до дальнего космоса. Но первые автоматические зонды, посланные туда, где, по соображениям астрономов, могли существовать пригодные для жизни планеты, вернулись лишь в позапрошлом году. Вернулись далеко не все, и только один из них принёс достоверные сведения о Примуле, планете в системе оранжевого карлика, еле видимого с Земли и числящегося в каталогах под каким-то невразумительным номером. По предварительным оценкам, на Примуле были материки, океаны, в атмосфере достаточно кислорода - а, главное, на планете была жизнь!
   Опередить других, застолбить первенство на вновь открытой планете? Даже это соображение не объясняло ту быстроту, с которой строился "Арго" и готовилась экспедиция. Каким образом романтикам из Федерального космического агентства удалось убедить закоренелых бюрократов и прагматиков в правительстве и выбить немалые деньги на экспедицию, Иван плохо себе представлял. Тем не менее, что сделано, то сделано. Задача их экспедиции - высадиться на планете, собрать о ней как можно больше сведений и построить там станцию. Автоматическую или обитаемую - это уже предстояло решить на месте, в зависимости от условий.
   Двадцать шесть процентов кислорода, сила тяжести чуть меньше земной, продолжительность суток в двадцать два с половиной земных часа, а года - в двести девяносто оборотов планеты. Примула была юной, и жизнь на ней, похоже, проходила ту стадию, что была на Земле сотни миллионов лет назад. Оптика корабля даже зафиксировала стада каких-то животных в степных районах и крупные косяки рыб в океанах. Возможно, лучше садиться в таком месте, где фауны всё-таки поменьше. Кто знает, какие зверюги тут водятся? Сожрут ведь и не поморщатся, стоит только зазеваться.
   - Ну что, нашёл что-нибудь? - спросил Сергей, командир корабля и начальник экспедиции.
   - Нашёл пока три более или менее подходящих места, - отозвался Иван. - Хочешь посмотреть?
   - Давай! - сказал Сергей. - Мария, Константин, идите сюда.
   Маша была биологом и, по совместительству, поваром и медсестрой. Костя - геологом и химиком. Без их мнения при выборе места посадки не обойтись.
  
   - Нет, здесь не пойдёт, - решительно заявил Константин.
   - Почему? - с интересом спросил капитан.
   - Смотрите, здесь справа и слева горы, получается как бы ложбина. Планета хотя и наклонена на меньший, чем Земля, угол - но смена времён года должна быть заметна. Значит, не исключено, что несколько месяцев в году здесь дует ветер. Место между двумя горными хребтами будет вроде аэродинамической трубы. Сдуть, может, и не сдует, но...
   - Да и по растительности видно, - добавила Мария. - Её оттенок здесь другой, отличается от того, что за горами. Костя, наверно, прав, это из-за ветров.
   - Понятно, - сказал Сергей. - Давай следующее.
   Второе возможное для посадки место было на небольшом полуострове на одном из материков. Окружённое с трёх сторон горами каменистое плато с юга открывалось к океану. Далее за горами были сплошные джунгли, но на самом плато пятна растительности были видны лишь местами.
   - Ну вот, это уже лучше, - Сказал Костя. - Не высоковато?
   - Двести метров над уровнем моря, - ответил Иван. - Но вот, смотри, здесь к морю идёт спуск, вполне удобно.
   - Ладно, показывай третье, - распорядился командир.
   Третье место было во многом похоже на второе, но располагалось на острове в большом заливе самого крупного материка планеты. То же полукольцо гор, открытое в сторону моря, то же голое плато - и те же джунгли к северу от гор, но отделённые от них полосой саванны. По правому краю плато протекала небольшая речушка, начинающаяся в горах и впадающая в залив.
   - А что даёт локация? - поинтересовался Константин. - Как здесь дела с минералами?
   - Ага, просёк! - удовлетворённо сказал Иван. - Возможно, здесь выход рудной жилы или россыпь самородных металлов. Вот, смотри, - вывел он на дисплей данные анализа горной гряды.
   - Неплохо, неплохо, - бормотал геолог. - Медь, к бабушке не ходи. А вот тут, кажется, киноварь и ещё что-то. Похоже, перспективное место.
   - Маша, твоё мнение? - спросил командир.
   - Климат и растительность отличаются от среднеширотных. Только в северной части похожи, вот там можно ожидать флору и фауну, схожую с материковой. С поправкой на эндемичность, разумеется.
   - Ты попросту скажи, можно здесь садиться или нет? - поинтересовался Сергей. - Лютики-цветочки и крокодилов-бегемотов на месте изучать будешь.
   - Думаю, можно, - с лёгким сомнением в голосе ответила Маша. - А какие данные по температуре и всему прочему?
   - Я сейчас этим и занимаюсь, - ответил Иван. - Через пару витков будут полные данные по всем трём точкам. Вплоть до ландшафтов. А красивая планета, правда?
   - Красивая, - сказала Маша. - Но наша Земля лучше.
  
   Высоко в лазоревом небе Примулы появилась яркая точка. Она росла - и вместе с ней нарастал ровный гул, постепенно переходящий в протяжный рёв. Могучий зверь на берегу залива, почуяв неведомого противника, поднял зубастую морду к небесам и ответил таким же устрашающим рёвом. Точка превратилась уже в факел пламени, направленный к поверхности планеты. На вершине факела виднелось что-то непонятное, похожее на золотистую рыбку, но явно не опасное. Зверь сделал несколько тяжёлых шагов по направлению к противнику - и остановился. Неведомое существо росло на глазах, ревело всё громче; яркое пламя било из его хвоста, облизывало каменистое плато, сметая на своём пути всё - и зверь не выдержал. Он не знал противника, равного себе - но инстинкт говорил ему: нужно отступить. И он нехотя направился в сторону джунглей, прочь от непонятного места.
  
   Высадка на неизвестную планету - да что там, первая в истории высадка на планету вне Солнечной системы - это сплошные загадки. Несколько минут после посадки капитан продолжал держать палец на кнопке экстренного взлёта. Но приборы показывали, что корабль стоит устойчиво, температура и видимость за бортом быстро возвращаются к норме - и он отдал команду: "подготовиться к развёртыванию зоны отчуждения". Главный механик Юра с помощью физика Валентина и Ивана приступили к проверке состояния робота-вездехода и экспресс-лабораторий. Им помогали почти все - оборудование для обеспечения выхода на планету было комплексное, свои приборы проверяли и биологи и даже сам командир, который по совместительству отвечал за имеющееся на борту оружие, скромно именовавшееся активными средствами защиты.
   Поскольку планета была обитаема, нужно было организовать вокруг корабля безопасную зону радиусом в несколько сотен метров, куда не смогло бы проникнуть незамеченным ни одно живое существо, даже если оно будет размером не больше мыши. Выбор места посадки оказался удачным; "Арго" стоял более чем километре от ближайших скал, местами поросших какими-то кустами, вокруг же корабля было ровное каменистое плато. Может быть, и здесь раньше росли трава и кусты, но струя пламени при посадке надёжно выжгла рядом с кораблём всякую растительность и распугала зверьё от мала до велика. По крайней мере, никаких следов местной фауны вокруг корабля пока видно не было.
   Но вот командир с механиком вышли, наконец, из шлюзового отсека, где весь полёт находился вездеход, и закрыли люк.
   - Всем занять места согласно плану обеспечения первой высадки, - отдал приказ капитан.
   Экипаж быстро занял свои штатные места в рубке управления, возле главного экрана. Лишь биологи отправились в блок биологического контроля, расположенный рядом со шлюзом. В стенах, в полу и на потолке шлюзовой камеры открылись небольшие амбразуры - и тугие струи чего-то даже на вид весьма ядовитого захлестали по изготовившемуся к высадке вездеходу. Это продолжалось несколько минут, затем зеленовато-жёлтая жидкость, быстро превратившаяся в газ, была откачена из шлюза, и вездеход опрыскали каким-то другим составом, молочно-белого цвета. Откачали и его, и после небольшой паузы заработали молчавшие до сего момента насосы забора воздуха, впуская в шлюз атмосферу Примулы. Тут же на дисплеи пошла информация о её химическом составе, радиоактивности, биологической загрязнённости и прочих вещах. Народ прильнул к экранам, оживлённо переговариваясь. Динамики донесли до людей первые звуки неведомой планеты. Впрочем, в основном слышалось лишь лёгкое потрескивание. Это остывали дюзы корабля.
   Наконец послышался негромкий сигнал, оповещающий о готовности к высадке. Помедлив, капитан переключил какой-то тумблер - и корабль чуть заметно вздрогнул. Открылся внешний люк, и по образовавшемуся пандусу вездеход неторопливо съехал на поверхность планеты. Включились ещё несколько мониторов, они передавали изображение с камер вездехода.
   Задачей Ивана сейчас было выбрать несколько мест для установки панорамных камер, так чтобы они давали нужный обзор. Дело было несложное, место посадки было на редкость плоским и ровным. Отметив на интерактивной карте четыре участка, он отдал команду вездеходу. Остальное было уже не его делом - выбор и установка периметра ограждения входили в обязанности капитана корабля.
  
   Как ни хотелось участникам экспедиции побыстрее прогуляться по планете, первую вылазку капитан разрешил лишь на третий день после посадки. К этому времени биологи выдали своё предварительное заключение: планета пригодна для обитания, атмосфера подходит для дыхания, а местные микроорганизмы, скорее всего, не опасны для человека.
   - Почему так? - осведомился Иван у Марии. - Микробы есть микробы, и вроде бы должны с удовольствием накинуться на свежатинку. В нашем лице.
   Маша улыбнулась.
   - Думаешь, ты очень лакомый кусочек? - ехидно спросила она. - Знаешь историю соревнования меча и щита? Чем крепче меч, тем надёжнее требуется от него защита. А усовершенствование щита, в свою очередь, заставляет улучшить и меч - и эта история бесконечна. Но пока не было меча - и щит был не нужен. Здешние мечи нам, скорее всего, не грозят - они заточены на другую добычу. Но щиты у нас всё равно есть, целых два.
   - Как это? Ты сама себе противоречишь. Откуда у нас тогда щиты?
   - Первый - это иммунная система, - пояснила Мария. - Любой неизвестный инородный организм заранее считается враждебным и по возможности сразу уничтожается. А второй щит я вколю тебе в задницу, перед тем как выпустить попастись на травку. Кое-какую сыворотку от местных микроорганизмов мы за эти два дня уже изготовили.
   - Э... а почему именно туда? Есть же рука, например. А ещё лучше таблетки какие-нибудь. Слопал - и гуляй себе.
   Маша Ивану нравилась. Светло-русые кудряшки, большие серые глаза, ладная фигурка - не один Иван поглядывал на Марию с плохо скрываемым мужским интересом. Но более близкое знакомство он представлял себе несколько иначе.
   - А потому, Ваня, - лукаво улыбнулась Мария, - что руки тебе во время прогулки по планете пригодятся, а вот присесть будет некогда. Укол довольно болезненный, - пояснила она. - И таблетки тоже будут, не беспокойся.
  
   Для первой вылазки командир назначил группу из четырех человек. Биолог Мария, геолог Константин, механик Юрий и Иван. Ивана взяли, в основном, в качестве охранника и мальчика на подхвате. Пока остальные занимались своими делами, он стоял с бластером в руках и бдительно озирал окрестности.
   А посмотреть было на что. Небо, чуть более синее, чем земное, с голубоватыми кудрявыми облаками. Солнце, чуть более жёлтое и яркое. Горы, подковой окружающие место высадки - и лазоревое, синее, изумрудное с белыми барашками волн море. Далеко на горизонте, за морем, просматривалась тёмная полоса берега неведомого континента. И хотя Иван был в скафандре и при оружии, двигалось удивительно легко - сила тяжести на планете была заметно меньше земной. Иван подумал, что здесь наверняка и дышится легче, воздух даже на глаз был чистым и каким-то словно искрящимся под солнечными лучами - но вот проверить это предположение ему придётся ещё не скоро.
   Под ногами было плато, местами волнистое, как стиральная доска, местами ровное, но с отдельными валунами. Порода была похожа на светло-серый гранит, плагиоклаз, и Иван наклонился было, чтобы рассмотреть получше, но тут из переговорного устройства послышался сердитый голос Константина:
   - Иван, ты что там застрял? Вези сюда телегу!
   Иван посмотрел вокруг. Маша, присев на корточки, возилась невдалеке с автоматической биолабораторией, а Константин с Юрием были уже у самого периметра, проложенного вчера вездеходом. Периметр представлял собой ряд редко стоящих столбиков с камерами наблюдения, между которыми были провешен сигнальный провод и несколько рядов колючей проволоки.
   Иван вернулся к грузовому люку, сел в вездеход, переключил его в режим ручного управления и поехал к периметру.
  
   - Значит, так, - сказал Константин. - Место для базы будем искать вон там справа, у речки. Оттуда и весь залив должен хорошо просматриваться, и от корабля километра два, при взлёте не заденет. Одну пушку поставим здесь, вторую на вездеходе. А вот тут сделаем проход в периметре.
   - Эй, ребята! - послышался в телефонах голос Маши. - Если вы собираетесь к ручью, возьмите и меня. Мне нужны пробы воды и почвы.
   - Подходи, ждём, - ответил Иван. - Ящерку тебе поймать?
   - Ой, что, правда ящерка? - обрадовалась Маша.
   - Да тут на камешке сидит, тебя дожидается.
   - Где? - изумился Константин. - А вот она, вижу. Совсем как земная.
   Невдалеке на плоском камне грелась на солнышке серая с чёрными полосками ящерица, время от времени с любопытством поглядывая бусинками глаз на землян. Машу она, правда, дожидаться не стала. Юркнула куда-то с камня - и растворилась среди россыпи таких же серых камней.
   - Ты смотри, и вправду совсем как земная! - сказал Иван. - Интересно, какова она на вкус? Пусть уж Маша заодно и кулинарные качества проверит, она же у нас ещё и повар. А то шашлычка хочется, после сублимированных продуктов.
   - Проглот. Тогда сам их и ловить будешь на всю команду, - хмыкнул Юрий. - Сотни две-три будет достаточно, как ты думаешь?
   - Это смотря каких, - сказал Иван, глядя куда-то в сторону. - Если вот таких, так и одного достаточно. И не совсем понятно, кто кого будет есть.
   Юрий обернулся. Там, на берегу, в проходе, где скалы не доходили до моря несколько десятков метров, стоял самый настоящий динозавр. Даже отсюда, с расстояния полутора километров, было видно, что зверь большой.
   - Мужики! - заорала рация голосом командира. - На побережье какая-то зверюга вроде динозавра! Вы там поосторожнее.
   - Это и есть обещанная ящерка? - поинтересовалась подошедшая к мужчинам Маша. - А давайте подъедем к ней поближе, а Костя?
   - Коллекцию собираешь, мало тебе микробов? - усмехнулся Константин. - Ладно, залезайте все в машину. Юра, поведёшь вездеход. А ты, Иван, давай-ка на всякий случай к пушке.
   - Сергей! - вызвал он командира. - Зверя видим. Я принял решение подъехать поближе, посмотреть на его реакцию. В случае чего шуганём маленько.
  
   Вездеход коротко взревел и мягко покатил под уклон по направлению к побережью. Сквозь триплекс динозавр был виден хорошо, и пока что не обращал на приближающийся вездеход никакого внимания. Но вот он повернул голову, сделал несколько неожиданно быстрых шагов по направлению к ним - и Иван невольно залюбовался зверем. Динозавр чем-то напоминал совершенную машину. Машину для убийства. Ничего лишнего, облитый чешуйчатой серо-зелёной шкурой комок мускулов, крепкая шея и неожиданно маленькая голова с зубастой пастью. Казалось, зверь раздумывает, подождать ли, пока вездеход подъедет к нему, или же самому направиться к неожиданному пришельцу, чтобы познакомиться поближе.
   Вездеход продолжал движение. Зверь ждал. Судя по приборам, до него оставалось не более двухсот метров, а в высоту он был метров пять. Машина сбавила ход, а потом и вовсе остановилась. Это, видимо, раззадорило зверя, и он, коротко взрыкнув, быстрыми скользящими шагами двинулся навстречу вездеходу.
   - Попробовать завалить? - спросил Иван.
   - Просто пугни разок, - посоветовал Константин. - А там видно будет.
   Иван тщательно прицелился и дал короткую очередь. В десятке метров от динозавра сверкнули вспышки небольших взрывов.
   Зверь попятился, а затем неожиданно быстро развернулся и стал удаляться.
   - Кишка тонка! - удовлетворённо сказал Иван, отрываясь от прицела. - Супротив рожна не попрёшь.
   - Ничего не понимаю! - удивлённо сказала Маша. - Это явно крупный хищник, он находится на вершине пищевой цепочки, естественных врагов у него нет. И вдруг испугался.
   Динозавр тем временем дошёл до скал, которые в этом месте не доходили до берега метров пятьдесят, перешёл ручей, напоследок оглянулся, грозно взревел - и скрылся из виду.
   - А тебе очень хотелось заспиртовать его в баночку, - хмыкнул Иван. И добавил. - Он, похоже, не испугался. Просто решил не связываться с дураками.
   - Нет, ребята, здесь что-то не так, - не обращая внимания на подначки, сказала Маша. - Или он всё-таки не хищник, а падальщик, или...
   - Или по нему уже стреляли из пушки? - развеселился Иван.
   - Не обязательно, - не принимая его весёлого тона, ответила Мария. - Просто он уже встречал врагов, с которыми ему не хотелось бы вступать в драку.
   - Хочешь сказать, что здесь есть зверюги и побольше? - спросил Константин. - Спасибо, утешила. Ладно, поживём - увидим. Поехали к берегу, Юра.
  
   Вездеход стоял на берегу моря возле устья небольшой речушки. Его пассажиры всматривались в ту сторону, куда ушёл динозавр. Цепочка когтистых следов тянулась по прибрежному песку в сторону саванны, начинавшейся метрах в трёхстах от прохода между скалами и берегом, и пропадала среди островков чахлой на вид травы - видимо, каменистая почва не позволяла здесь вырасти чему-нибудь более приличному. Но дальше уже попадались невысокие кустарники и отдельно стоящие деревья, а километрах в двух за ними была видна густая стена джунглей. Чудовища нигде не было.
   - Вы можете так тут и сидеть, а мне нужно взять пробы воды из моря и речки, - решительно сказала Маша. - Юра, подай мне контейнеры, они где-то внизу. Да, вот эти. Пойду прогуляюсь.
   - Маша, ты уж поосторожнее, - сказал Константин. - От той зверюги мы тебя прикроем, но в море может водиться всякое, не меньше этого динозавра.
   - Здесь у берега мелко, неоткуда крокодилам взяться, - объяснила Маша. - Да и мне они не нужны, мне даже ящериц негде сейчас препарировать, в корабль живность тащить нельзя.
   - Тоже верно, - сказал Костя.
   Он внимательно осматривал проход, что-то про себя прикидывая.
   - Юра, - обратился он, наконец, к механику. - А ведь этот проход можно и нужно будет закрыть. У нас колючка ещё осталась?
   - Осталась, но мало, - ответил механик. - Но это не проблема, можно снять проволоку с периметра. Все равно с этого плато только один выход. Закроем - и никто сюда не пролезет. Разве что с моря.
   Иван глянул на море. Оно было совсем как земное, на вид ласковое и тёплое. Ему страстно захотелось искупаться.
  
   Место для базы выбрали у реки, посередине между кораблём и берегом. Речушка была здесь шириной в несколько метров, но довольно глубокая и быстрая. Справа речку подпирали скалы, на левом же её берегу каменистое плато образовывало несколько уступов. На нижнем уступе решено было разместить генератор, выше - гараж, мастерские и биологическую лабораторию, а на самом верху должна быть собственно база - двухэтажное сборное здание жилого корпуса.
   Но когда дело дошло до очерёдности строительства, разгорелись нешуточные страсти. Маша чуть ли не с истерикой доказывала необходимость скорейшего возведения биологической лаборатории. Механики заявили, что запас топлива для вездехода ограничен и нужно как можно скорее переходить на аккумуляторы, а посему первоочередным должен стать монтаж генератора. Все же остальные считали, что всё это подождёт, и строить нужно именно саму базу.
   Наконец, капитану это надоело, и он разразился короткой и довольно эмоциональной речью.
   - Значит, так. Завтра всей экспедицией ставим заграждение в проходе у берега. Чтобы ни одна зараза не пролезла. Обязаны управиться за один день. Потом все, я подчёркиваю, все занимаются выгрузкой стройматериалов. До генератора всё равно сейчас не добраться, какой-то умник засунул его в самый конец грузового отсека. Затем выгружаем и транспортируем на место генератор. Монтажом занимаются электрик и один из механиков. Фундамент? Ничего, справитесь вдвоём, один из перфораторов даю вам. Остальные отвозят материалы на место и начинают монтаж главного корпуса. Мария! Не надо на меня смотреть волком. Берёшь в качестве охранника Костю - и разрешаю вам побродить по плато в поисках лягушек и золотых самородков. Да хоть прямо с завтрашнего утра, только на берег пока не суйтесь. Всё!
  
   Заграждение сделали достаточно надёжным. Почти весь проход перегородили валунами, оставив место для проезда вездехода. Сюда решили поставить ворота, которые первоначально предназначались для самой базы. Поверх валунов укрепили столбы с аппаратурой, натянув между ними снятую с периметра колючую проволоку. Рядам с воротами установили пушку, управление которой пока осуществлялось с корабля, а в дальнейшем предусматривалось с базы. Закончили уже затемно.
  
   На корабле бушевала Мария.
   - Капитан! Сейчас для нас нет ничего важнее биологических исследований! - рассерженно ораторствовала она. - Вы что, так и собираетесь всё время ходить в скафандрах тяжёлой защиты? И много вы в них наработаете, хотела бы я знать? В общем, мне в напарники нужен носильщик и охранник, повинующийся каждому моему слову, а не сумасшедший геолог, скачущий по горам как архар. Костя, если я говорю: "лови её" - значит, лови. И никаких вопросов.
   - Кого "её"? - с трудом сдерживая смех, поинтересовался Сергей.
   - Мышь! - сердито ответила Маша. - Ну, не совсем мышь, какой-то местный грызун.
   - Маша, но мы же ведь договорились, что пока не будем создавать зоопарк, - примирительно сказал капитан. - Нам просто негде его содержать. Ну, я бы понял, если бы это бронтозаврик какой был или русалка. А тут мышь. Зачем она тебе?
   - Вы что, не понимаете? - изумилась Маша, оглядывая молча веселящуюся публику. - Похоже, нет. Не доходит. Мышь - это же млекопитающее! - торжествующе пояснила она.
   - И что? - угрюмо поинтересовался Костя. - Ты её доить собралась? А я должен всё бросить и вместо касситерита заняться грызунами?
   - Тут олово есть? - живо поинтересовался кто-то. - Точно?
   - Точно. Но мыши, к сожалению, тоже водятся.
   Маша стукнула кулачком по столу. Все примолкли.
   - Слушайте, неучи! - рассерженно сказала она. - Олово - это прекрасно. Но мышь важнее. Объяснить, почему, или сами догадаетесь?
   - Маша, Маша, - укоризненно прогудел один из механиков. - Ну, хорошо, жизнь здесь, похоже, развивается примерно так же как и на Земле, и дело дошло уже до появления млекопитающих. Может, даже мартышки какие-нибудь водятся. Но давай всё-таки не будем делать из мыши слона, не первоочередное это дело.
   - Ошибаешься, Пётр, - ответила Маша. - Как раз первоочередное. Нам нужно установить, опасны ли для нас местные бактерии. На Земле распространители опасных для человека болезней - это как раз грызуны. Биохимия млекопитающих сходна с биохимией человека гораздо больше, чем биохимия рептилий. Не динозавры нам опасны, Петя, а именно мыши. Но если выяснится, что для человека они их болезни не заразны, мы сможем снять скафандры. Оставив на какое-то время респираторы, разумеется.
   Народ одобрительно зашумел. Возможность снять опостылевшие скафандры была привлекательной, за сегодняшний день все успели довольно сильно вымотаться.
   - Вот так, - чувствуя, что побеждает, продолжала Мария. - Я прошу выделить мне пару человек на строительство лаборатории. Всё равно такой толпой на главном корпусе делать нечего. Да и лаборатория-то маленькая, построим быстро.
   - Хорошо, - сдался капитан. - Признаю, что отпустить вас вдвоём с Костей на прогулку было моей ошибкой. Но только и тебе самой придётся поучаствовать в строительстве, ловля мышей откладывается. И поиски руды тоже. В помощь себе возьмёте... - он оглядел собравшихся. Иван быстро поднял руку. - Ивана возьмёте.
  
   Самым сложным в монтаже биологической лаборатории оказалось выклянчить перфоратор, чтобы расчистить место под фундамент. Перфораторов было всего два, один на главном корпусе, другой - у монтажников генератора. Но, в конце концов, Ивану повезло - у платформы с генератором, которую буксировал тягач, неожиданно отвалилось колесо, и все технари экспедиции собрались там, перемежая богатые идиоматические выражения великого и могучего русского языка редкими техническими терминами. Поэтому перфоратор Иван попросту спёр. И к тому времени как платформу починили и хватились пропажи, основную часть работы они с Константином закончили. Маша не особенно докучала им советами, но на удивление молча и сноровисто собирала каркас. Впрочем, удивляться было нечему - дело знакомое, на Земле все участники экспедиции прошли тренировку по сборке модулей станции. Они даже начали заливать основание быстротвердеющим композитом, но потом поняли, что до ночи не управятся, и оставили работу на утро. Так или иначе, сутки им всё равно придётся ждать, пока фундамент затвердеет.
   - Завтра за пару часов закончим, мальчики, - сказала Маша. - Закончим, и прогуляемся к горам. Ты, Костя, так уж и быть, можешь свою руду искать, а мы с Ваней пойдём птичьи гнёзда посмотрим.
   - Не подлизывайся, Машка, - сказал Константин. - Козла я тебе ещё припомню.
   - Какого козла? - удивилась Маша. - Это ты про архара? Темнота, я же тебя похвалила - это не козёл, а горный баран.
   - Ну, если так, я польщён. А что, здесь и птицы есть?
   - А ты вчера не заметил? - спросила Маша. - Ну да, ты кроме своего касситерита ничего и не видел. Затрясся, как царь Кощей над златом. Ты бы его ещё и обнюхивал и облизывал, если бы шлем не мешал.
   - Ничего ты не понимаешь, - ответил Константин. - Касситерит - это основная оловянная руда. А медь плюс олово - это бронза, без которой нам тут никак не обойтись. Медь, кстати, здесь тоже есть, это мы ещё с орбиты определили.
   - Основное - это возможность снять скафандры, - вмешался Иван. - Если придётся ходить по планете в скафандрах, всё дело так и ограничится научной станцией и изучением ящериц с мышками. И тогда твои металлы будут нам бесполезны, всё нужное можно доставить с Земли.
  
   - Если скафандры можно будет снять, ребята, - это означает колонизацию планеты, - сказала Мария.
   Они осторожно пробирались между камней, поднимаясь к подножию горы. Пока фундамент лаборатории не затвердел, командир разрешил им троим сделать ещё одну вылазку.
   - Так уж сразу и колонизацию? - усомнился Иван.
   - То, что жилой корпус рассчитан на пятьдесят человек, вы знаете, ответила Мария. - А вот планы помещений вы внимательно смотрели?
   - Два этажа, жилые помещения, рабочая территория, кухня со столовой, медпункт, зона отдыха, даже банька предусмотрена, - сказал Константин. - В принципе, многое удалось запихнуть в проект. И главное, в грузовой отсек.
   - А вот то, что на станции предусмотрено такое помещение как ясельная, ты знаешь? - спросила Маша. - Большинство помещений многофункциональны и легко переоборудуются. Та же зона отдыха может быть и лазаретом и ясельной. Всё это заложено в проекте заранее, вот только грузовой отсек не резиновый, большинство оборудования привезёт сюда вторая экспедиция. Ты план гаража видел? Там место под три таких вездехода как наш.
   Для Ивана и Константина это было новостью. То, что задачей их экспедиции было выяснение, пригодна ли планета для жизни человека, выбор места и строительство базы для следующей экспедиции, они знали. Но вот то, что база изначально проектировалась в качестве исходного пункта для колонизации планеты, поняли только сейчас.
   - Погоди, это выходит, что с самого начала не просто не сомневались, что планета годится для проживания, но и готовились к её освоению? - спросил Иван.
   Он был в курсе дискуссий, которые развернулись после возвращения открывшего Примулу зонда. Хотя аппарат к самой планете не приближался, по собранной им информации было ясно, что на планете есть жизнь. Учёные сошлись во мнении, что высадка на планету и организация там научной станции возможны. Возможно даже долговременное нахождение людей на планете. Примерно половина участников дискуссии допускала даже, что человек может полностью приспособиться к условиям планеты. Но колонизация, да ещё в ближайшее, судя по всему, время - дело другое.
   - Выходит, так - сказала Маша. - Понимаешь, насколько мне известно, сначала хотели исследовать саму возможность высадки и хотя бы кратковременного пребывания здесь человека. Затем, если бы это подтвердилось - создать станцию для изучения природных условий и биосферы планеты. И уже потом, если условия окажутся благоприятными, начать колонизацию. Но затем кому-то в голову пришла мысль, что нужно сразу готовиться к наилучшему варианту. Поскольку, если бы оказалось, что жить на планете нельзя, то, сколько денег не вбухивай и сколько экспедиций не посылай, толку не будет. А раз так - три возможные экспедиции объединили в одну. И, кажется, не прогадали.
   Они уже поднялись в горы метров на сто. Перед ними, охваченное подковой гор, лежало всё плато.
   - А ведь это бывший вулкан, - сказал Иван. - Западную часть съело море, а до того был почти идеальный эллипс.
   - Да, но не очень древний, иначе нанесло бы слой почвы - добавил Константин.
   - Есть и почва, - возразил Иван. - Вон там, слева. Кстати, туда тоже есть небольшой уклон.
   В длину, с востока на запад, плато было километров пять, в ширину - почти вдвое меньше. Большая часть его была каменистой, но имелась и растительность. С места посадки "Арго" это не было заметно, зато отсюда, с горы, они видели зелёную полосу у южного склона, шириной в несколько сотен метров.
   - Вот туда и надо сходить! - решительно сказала Мария. - Обязательно взять пробы почвы. Возможно, со временем засеем это место земными растениями.
   - Редиска, укропчик? - ехидно осведомился Константин. - Сходим, Маша, сходим. Склоны там более разрушены, и мне будет что поискать.
   - Похоже, почвы здесь кислые, не всё будет расти, - озабоченно сказала Маша. - Вот укропчик-то как раз может и не вырасти.
   - Травоядные, - снисходительно сказал Иван. - А как насчёт шашлычка из динозаврика? Как думаешь, Маша, съедобны ли здешние зверушки?
   - Вот выстроим лабораторию, тогда и скажу, - улыбнулась Мария. - Только тот динозавр, которого мы видели, вряд ли съедобен. Общий принцип наверняка един для всех планет - в пищу следует употреблять в первую очередь мясо травоядных животных.
   - Отдохнули? - спросил Константин. - Давайте прогуляемся вон на тот склон. Что-то мне камушки там больно нравятся. Да и деревца какие-то там неподалёку растут, - добавил он, видя, что Маша собирается возразить. - А это уже твоя епархия.
  
   Биологическую лабораторию собрали неожиданно быстро. Дольше всего провозились с герметизацией, монтажом и подключением оборудования, наладкой шлюза. Вся троица работала почти без отдыха, с перерывами лишь на обед и кратковременный сон. Но когда всё-таки закончили, то обнаружили, что и остальные даром времени не теряли. Генератор уже наладили и запустили, и теперь он давал ток для лаборатории. А главное, было закончен монтаж главного корпуса. Там сейчас трудились электрики, а остальной народ разбрёлся кто куда, но, в основном, был занят устройством входного шлюза и водоводом.
   Вчера вечером, когда все участники экспедиции собрались после ужина в кают-компании, Мария попросила внимания и объявила:
   - Все тесты показывают, что здешней водой пользоваться можно. Поэтому давайте-ка налаживать водовод и систему очистки, будут у нас и душ и ванна!
   Ответом её было дружное "ура". Несмотря на все системы жизнеобеспечения, из скафандров, да и от самих космонавтов, уже отчётливо пованивало. Система регенерации воды на корабле явно не справлялась, и в душ доводилось попасть лишь в порядке очереди. Да и какой это был душ - слёзы одни, ведро воды на человека.
   - А пить местную воду можно? - спросил кто-то.
   - После очистки и кипячения - можно. Но в ней есть минеральные примеси, поэтому может быть небольшой привкус, - объяснила Маша. - Однако, ребята, бережёного бог бережёт, поэтому сначала испытаю на себе.
   - Машенька, а чайку с тобой можно будет попить? - невинно осведомился Иван. - На свежем кипяточке и с вареньем. А то дорвалась до своих исследований, всё одна да одна...
   - Можно, - сказала Маша. - Только сначала умойся как следует. И побрейся.
  
   Дело двигалось. Иван удивился, как многое смогли предусмотреть организаторы экспедиции. Растяпы механики потеряли комплект крепежа - один из ящиков оказался набит винтами, гайками и прочей мелочью. Перестала работать рация в одном из скафандров - нашлась не только рация, но и пара запасных скафандров. У Ивана осталась твёрдая уверенность, что технари, собиравшие их в далёкий путь, примеряли все нештатные ситуации на себе, понимая, что самая мелкая потеря или чьё-то недостаточное внимание грозит на чужой планете неминуемой гибелью.
   И он в очередной раз порадовался, что попал в эту экспедицию. Иван кое-что понимал в психологии - и видел, что их команда была подобрана не случайно. Даже серая мышка Анна, врач и психолог экспедиции, была здесь исключительно к месту. Постарше Марии, замкнутая и не слишком красивая - но суровый командир Сергей Малеев, как и ещё парочка участников экспедиции, на неё откровенно поглядывали. Молчаливая и строгая на вид Анна одним лишь своим взглядом умела прекращать назревающий скандал и направить беседу в нужное русло. Анна была красива именно своей северной неброскостью, теми ингерманладскими бледно-голубыми озёрами глаз, в которых рискнул утонуть любой неосторожный пловец. И пусть в сравнении со страстной и неотразимой Марией Анна, казалось бы, полностью терялась - то было лишь внешнее впечатление. Однако Иван тянулся всё-таки к эффектной кудрявой Маше. Маша же держалась ровно со всеми, отдавая чуть заметное предпочтение Косте. Иван скрытно ревновал, но поделать ничего не мог - теперь Мария и Константин отправлялись в свои вылазки вдвоём.
   Настало время монтажа оборудования - и Иван почти не вылезал из главного корпуса. Электроники там было понапихано много, и далеко не вся она стремилась заработать с первого раза.
   Дело всё-таки двигалось достаточно быстро, пока не случилось неприятное происшествие - Иван сел на включённый паяльник, да так неудачно, что разогретое жало прожгло прочный скафандр биозащиты. Быстро залепив дырку скотчем, он сообщил о происшествии командиру.
  
   - Вижу, тебе понравились медицинские процедуры, - сказала Мария, вкалывая Ивану очередную порцию медикаментов. - Ничего страшного, рану ты прижёг сам, атмосферного воздуха под скафандр попало всего ничего, а дозу я тебе вколола лошадиную. Думаю, всё обойдётся. Но пару дней тебе придётся посидеть в корабле.
   - А толку-то? - спросил Иван. - Если всё в порядке, так лучше отпустить меня в корпус на работу. Без меня провозятся долго, систему регенерации я знаю лучше всех. А если уж, того... Так на миру и смерть красна.
   - Я вот тебе поболтаю не дело, - рассердилась Мария. - Герои-смертники, гордость и надежда Земли! Ты хоть ещё сразу сказал, что порвал скафандр. А Пётр сгоряча и не заметил.
   Спустя пару часов после случая с Иваном механик Пётр умудрился с размаху напороться на арматурину и помять ребро. То, что в скафандре дырка, он увидел не сразу.
   - Да, глаз да глаз за вами нужен, работнички! Торчи вот теперь вместе с вами на корабле, следи, чтобы не чихали и не кашляли.
   - Маша, раз такое дело... - сказал Иван. - Ну, ты же сама понимаешь, что такие случаи ещё будут. Не с нами, так со следующей экспедицией. Рано или поздно придётся снимать скафандры. Я тут в лазарете уже второй день, и на диво жив и даже здоров. А та же система регенерации, между прочим, занимает чуть ли не пятую часть главного корпуса. Хотя в корпусе предусмотрено и обычное кондиционирование атмосферного воздуха.
   - Ты что, предлагаешь снять скафандры сейчас? Младенец! - фыркнула Мария. - Если хочешь знать, всё это уже заранее обговорено и решено. Нет никакого смысла посылать вторую экспедицию, пока точно не установлено, можно ли на Примуле обходиться без скафандров или нет. Поэтому те четверо, кто здесь останется ждать вторую экспедицию, снимут скафандры за две недели до возвращения "Арго". Если я дам "добро", разумеется. А я дам.
   - А остальные? - начиная подозревать что-то нехорошее, спросил Иван.
   - Ты понял правильно. Остальные так и будут ходить в скафандрах. Экспедиция должна вернуться на Землю во что бы то ни стало.
   Иван помрачнел. Судя по всему, скафандр ему снять так и не придётся. Официально это не объявлялось, но кандидатуры тех, кто останется на Примуле, были примерно известны. В первую очередь, это биолог и геолог. То есть, Мария и Константин. Затем один из механиков, скорее всего Юрий. И, по-видимому, Анна. Все электронные системы дублировались, и шансы на выход их из строя были минимальны. Как и шанс Ивана оказаться в числе остающихся, разумеется. Минимальный, но не нулевой.
   - Выходит, я удивительно вовремя присел на паяльник, - задумчиво сказал он. - Уж теперь-то как раз мне и могут первому разрешить снять скафандр. Как раненому и успешно выздоравливающему.
   - Сиди уж, в попу раненый! - развеселилась Маша. - Я вообще подумываю о том, чтобы тебя заспиртовать, и как ценный экземпляр доставить на Землю для изучения.
   - Заспиртовать, это я ещё согласен. Да, кстати, а почему тогда мне не выдаётся медицинский спирт? - подозрительно спросил Иван. - Но вот ценный экземпляр - это не я, это Петька. Его и доставляй, а я тут больше пригожусь.
   - Да, Пётр останется в карантине ещё с неделю, - сказала Маша. - А тебя, трепача, я завтра всё-таки выпишу. Нечего даром крупу переводить. Да и командир просил.
  
   Свои соображения Иван высказал и командиру, но Сергей, помолчав, распорядился монтировать всё-таки обе системы. "Не получится, - объяснил он Ивану. - Даже если выяснится, что можно беспрепятственно снять скафандры, система регенерации всё равно должна быть, как и полная герметизация корпуса. Приказ свыше, ничего не поделаешь".
   Возни с системой было много. Вот уже строители закончили отделочные работы, вот установили оборудование для кухни, закончили монтаж входного блока, подключили и проверили главный компьютер - а Иван всё мотался по отсекам корпуса, проверяя надёжность отдельных блоков. Наконец, была испытана и вновь законсервирована система вентиляции - и дело дошло до герметизации корпуса. Все отсеки были тщательно продезинфицированы, взяты последние бактериологические пробы.
   Все члены экспедиции собрались в кают-компании "Арго". Командир, помедлив, нажал символическую красную кнопку - рисунок на экране бортового компьютера. Ничего особенного не произошло, вот только в появившемся на мониторе окне побежал быстро сменяющийся текст:
   Включено электропитание. Проверяется работа основных систем
   Запущен тест системы управления главным корпусом
   Включена система регенерации
   Производится проверка системы внешней защиты
   Температура, давление, состав воздуха... Проверка шла нормально. На экране появлялись и сменяли друг друга данные, на которые спустя некоторое время никто не будет обращать внимание - контроль над главным корпусом всецело взял на себя компьютер. Если что-то пойдёт не так, об этом сразу узнают все. Но сбои в работе почти исключались - вся техника была проверена и отлажена ещё на Земле. Наконец, мельтешение строк на экране прекратилось. Осталась только одна:
   Все системы главного корпуса работают в штатном режиме
  
   - Что же, девочки-мальчики, пора переселяться, - буднично сказал командир. - Самый важный этап работы мы завершили. Теперь остаются только экспедиции и научные исследования. Давайте-ка, с вещами на выход. В шлюзы больше четверых не набиваться. Встретимся уже в гостиной главного корпуса.
   - А я? - раздался голос Петра. Бедняга продолжал своё сидение в изоляторе - Долго мне ещё здесь париться?
   Командир вопросительно глянул на Марию.
   - До завтра, Петя, до завтра, - сказала она. - Вот примем с Аней новый медкабинет, сделаю тебе последний укольчик - и гуляй. Ты у нас пока вроде бы живой и не кусаешься. Так что завтра твоему карантину конец.
   - Вот это дело, - повеселел Пётр. - А то надоело мне хуже горькой редьки, я тут уже и пузцо нахарчил.
   - Ничего, у меня быстро сгонишь, - пообещал Сергей. - Будешь готовить вездеход, за проход собираемся съездить.
  
   Иван проверял беспилотник перед первым запуском. Небольшая изящная "птичка" была нашпигована электроникой, что называется, по самую маковку. Предстояло разведать путь для вездехода. Снимки с орбиты мало что давали; подробный рельеф местности, возможные болота, завалы и другие непроходимые места на эти снимках не просматривались. Ясно было лишь, что за проходом начиналась лесостепь, аналог земной саванны, а за ней почти до самого северного побережья острова были густые джунгли. У моря ширина саванны составляла километр-два, но чем дальше от берега, тем она становилась всё шире - и к середине острова достигала семи километров. Вот в этот район и предполагалось отправить первую экспедицию.
   Но пока что вездеход прочно захватил Константин. Уже второй день, взяв с собой пару человек в качестве грузчиков, он методично вывозил из предгорий подготовленные к отправке на Землю образцы здешних минералов. Так что даже невозмутимый Сергей высказал опасение, что "Арго" просто-напросто не взлетит с такой кучей камней в качестве балласта.
   - Взлетит, - серьёзно ответил Костя. - А не взлетит, выгрузим из корабля все лишние железяки. Здесь на Примуле пригодятся.
   - Костенька, - кротко сказала Маша. - Не забывай, что треть грузового трюма предназначена для моих образцов. И если хоть один твой булыжник сорвётся с места и стукнет по моим контейнерам... Ты не представляешь, что я с тобой сделаю.
   - А что? - невинно поинтересовался Костя. - Мы с тобой, Маша, скорее всего, про это и не узнаем. Биолог и геолог должны остаться на Примуле, а уж там, на Земле, пусть сами разбираются, кто, кому и что попортил. И вообще, зачем тебе треть трюма? Уж не динозаврика ли заспиртовать для науки собираешься?
   - Неплохо бы, - вздохнула Мария. - Но он то ли не хочет, то ли стесняется. Не заходит больше, в общем. Вот поеду в экспедицию, обязательно приглашу его в гости. Кстати, - обратилась она к Ивану, - у нас есть что-нибудь вроде зенитки?
   - Что? - удивился Иван. - Зенитка-то тебе зачем? Птичек небесных надо ловить этими... силками, вот.
   - Так то птичек, Ваня. Да и не всякую птичку силками поймаешь. Есть у меня подозрение, что за горами могут водиться летуны и покрупнее.
  
   "Накаркала", - угрюмо подумал Иван, глядя на погасший экран.
   Первый запуск беспилотника наблюдали все, сидя перед экраном в уютной гостиной. Дрон уверенно набрал высоту и, следуя заложенному маршруту, медленно летел над саванной. Приборы передавали состав, температуру и влажность воздуха, направление ветра. Камеры показывали открывающуюся внизу панораму, странные отдельно растущие деревья, отдалённо напоминающие баобабы и акации, небольшие группы кустов, выцветшую на солнце степную траву, пасущихся у дальней рощицы каких-то ящеров, явно травоядных. Как вдруг одну из камер закрыло что-то тёмное, на мгновение на экране мелькнули узкая зубастая пасть и выпученный глаз с вертикальным изумрудным зрачком - и дрон, кувыркаясь, стал падать. Изображение мигнуло и погасло.
   - Та-ак, - протянул командир. - Ну, в общем, всем всё понятно? Из вездехода без необходимости не вылезать, подобрать дрон - и домой. Для первого раза хватит. Зенитки у нас нет. А на какую высоту можно задрать ствол пушки, кто мне скажет?
   - Да, летающих крокодилов мы явно не предусмотрели, - приходя в себя, сказал Иван. - Градусов на тридцать, я думаю. Можно, конечно, сделать турель, тогда хоть в зенит стреляй.
   - Турель-то сделать можно, - с сомнение почесал затылок Юрий. - Да вот только тебе же придётся тогда из люка высовываться.
   - Так прикройте её сеткой сзади и сверху, - посоветовал Иван. - Не хотелось бы, чтобы этакая птичка по темечку долбанула.
   - Птеродактиль это, - проявил эрудицию Юрий.
   - Да хоть амфибрахий! Я не желаю видеть на собственной могилке эпитафию "заклёван птеродактилем". Лучше уж я его.
  
   Ночью прошёл ливень - первый ливень со времени их прилёта на Примулу. До этого людям казалось, что здесь всегда солнечная погода. К утру тучи разошлись, снова засияло солнце, но над плато поднялся густой туман. Неширокая речушка, которую в некоторых местах можно было даже перепрыгнуть, вышла из каменных берегов и разлилась на десяток метров. И только к полудню решили всё-таки ехать. Вездеход заурчал и мягко тронулся с места. Пересекли речку, открыли ворота в проходе и, обогнув отвесную скалу, свернули направо. Иван сидел в приоткрытом люке и оглядывал окрестности. Водителем был Юрий, пассажирами - Мария и биохимик Леонид, который ради такого случая вылез из лаборатории, где торчал теперь чуть ли не круглыми сутками.
   Мария и Леонид восторженно что-то вопили внизу, когда вездеход проезжал мимо очередного дерева. Да и Иван безостановочно крутил головой, разглядывая этот парк юрского периода. Некоторые деревья были с бочкообразным стволом и тяжёлыми толстыми сучьями, другие же, наоборот - стройными и высокими, с метёлкой длинных узких листьев на самой вершине. Вокруг было много необычных насекомых, иногда размером с птицу. Птицы тоже были, от шмыгающих меж ветвей разноцветных пичужек размером с воробья, до крупных, с небольшого страуса. Иван посмотрел вверх. Высоко в небе тоже кто-то парил, но птицы это или птеродактили, было непонятно.
   Зазевавшись, он чуть было не пропустил момент, когда не так далеко от них за очередной группой похожих на акации деревьев обнаружилось небольшое стадо травоядных динозавров. Настороженно поглядывая на вездеход, они всё же продолжали объедать листья. Размером эти динозавры были не больше коровы, но с более длинной шеей. По их спинам вдоль хребта в странном беспорядке были разбросаны полуметровые довольно острые шипы. Жёлто-зелёная расцветка маслянисто отсвечивающей шкуры делала их мало заметными на фоне саванны. С стороны биологов донёсся новый дружный вопль.
   - Юра, а нельзя ли подъехать чуть поближе? - умоляюще спросила Мария.
   - Нельзя, - сурово ответил водитель, объезжая очередное дерево. - Вот найдём беспилотник и, может быть, на обратном пути...
   Он осёкся. Из густой травы скачками выбежал птеродактиль. Нелепо взмахнув тёмно-серыми кожистыми крыльями, он подлетел в воздух на несколько метров, а затем снова спланировал на прежнее место. Из травы донёслось возмущённое не то карканье, не то кваканье. Вездеход проехал ещё немного - и люди увидели с десяток крылатых ящеров, со скандалом делящих что-то между собой. Иван развернул ствол в сторону этой милой компании.
   - Ваня, не стреляй! Юра, притормози, дай посмотреть, - попросила Мария.
   Вездеход остановился. Птеродактили не обращали на пришельцев никакого внимания, продолжая своё пиршество - теперь уже было видно, как они рвут что-то в траве зубастыми пастями и торопливо заглатывают розовые длинные куски.
   - Стервятнички, - сказал Иван, не отводя глаз от прицела. - Чью-то тушу делят. Интересно, чем им тогда дрон помешал?
   - Может быть, просто характер такой склочный, а дрон они приняли за конкурента? - предположил Юрий.
   Иван обиделся.
   - Ага, сравнил. Лёгкий изящный беспилотник - и эти корявые страхолюдины. Спьяну не перепутаешь. Ты лучше скажи, сколько нам ехать осталось?
   - Где-то с полкилометра. Только не факт, что сразу найдём. Поискать придётся.
  
   Искать дрон пришлось не долго. Он висел на кроне какого-то раскидистого дерева и был виден издалека. Однако было понятно, что просто так его не достать.
   Осторожно озираясь, Иван осмотрел окрестности. Никаких зверей поблизости не наблюдалось. Он спрыгнул на землю и подошёл к дереву. Ровный ствол был покрыт зеленоватой корой, на которой виднелись потёки смолы, янтарной и густой.
   - Не залезть, - сказал он. - Завязнешь как муха на липучке.
   Из люка водителя вылез Юрий и задрал голову. Дрон висел не так уж и высоко, но застрял довольно прочно.
   - Иван! - из люка показалась Мария. - Сел бы ты всё-таки за орудие. А то, не ровен час, кто-нибудь из местных прибежит или прилетит подхарчиться.
   - Я сяду, - неожиданно сказал появившийся вслед за Марией Леонид. И, в ответ на вопрошающий взгляд Ивана, добавил. - Доводилось. А ты возьми бластер. Так, на всякий случай.
   "Тоже верно, - подумал Иван, ныряя в люк вездехода. - В ближнем бою от бластера толку больше".
   - Эй, и пилу прихвати! - крикнул ему вдогонку Юрий. - Она сзади, в ящике для инструментов.
  
   Древесина оказалась неожиданно податливой, и дерево аккуратно упало, как выразился Юрий, "по расчетной траектории". Но дрон всё равно оказался сильно помят. Впрочем, по мнению и Ивана, и Юрия, восстановить его было можно. Пока они топтались вокруг беспилотника, Маша взяла бензопилу и ловко отпилила от ствола пару кружков. "Пригодится, - пояснила она. - Один для анализа древесины, а другой мне нужен как подставка под оборудование".
   Очередь прозвучала как гром среди ясного неба. Действуя чисто рефлекторно, Иван развернулся в сторону выстрелов и щёлкнул скобу предохранителя.
   - Сзади! - крикнул Леонид. - Их там целая стая заходит.
   Щиты, прикрывающие место стрелка, мешали ему развернуть оружие к корме вездехода.
   Сначала Иван ничего не увидел, но потом заметил за ближними кустами скользящих лёгкой тенью стройных и невысоких, не больше роста человека, двуногих ящеров. Из-за полосатой буро-зелёной расцветки и быстрых движений зверей контуры их терялись, размазывались на окружающем фоне. Замершие было на миг из-за звуков стрельбы, ящеры тем не менее быстро приближались к людям, по куриному быстро перебирая ногами. Присев на одно колено, Иван попытался остановить их выстрелами бластера. Несколько зверей ему удалось ранить, остальные остановились, поглядывая друг на друга и словно совещаясь, но потом снова бросились к людям. Чувствуя, что не успевает, Иван продолжал отстреливать ящеров - но тут вездеход взревел, быстро развернулся на месте и, рыча, рванулся к нападающим. Пушка рявкнула и выдала длинную нескончаемую очередь.
   - Всё, - устало сказал Леонид, отпуская гашетку. - Юра, этого твоего прыжка в открытый люк я никогда не забуду.
   - Я тоже, - сдавленным голосом сказал Юрий, вылезая из вездехода. - Руку зашиб, блин!
   - Не сломал? - озабоченно спросила Мария. - Вездеход вести можешь?
   - Не сломал, - морщась от боли, ответил Юрий. - Могу. А если бы и не мог, на то автопилот есть. По пройденному маршруту вернуться не проблема. Ты пилу-то выключи.
   Иван оглянулся. Позади него стояла побледневшая Мария, держа включённую пилу так, как будто бы собиралась скосить ею всех динозавров.
   - Серийный убийца Мария. Серия шестая, убийство бензопилой, - развеселился он.
   Маша выключила, наконец, пилу и устало присела на ствол дерева.
   - Ох, и перепугалась я, мальчишки, - сказала она. - А вы молодцы, не растерялись. Но впредь нужно быть осторожней.
  
   Иван методично добивал раненых ящеров. Они оказались на редкость живучими - даже после выстрела в голову некоторое время ещё дёргались и скребли когтями мощных задних лап землю.
   - Погоди, вот этот почти целый, - радостно закричала Маша. - Этого я беру с собой!
   Осторожно пнув ящера и убедившись, что тот сдох, Иван сказал:
   - Забирай, у меня всё равно заряды кончились. На корму сейчас принайтуем. Ну, привяжем, - пояснил он. - Только давайте быстрее, а не то наши друзья птички наверняка скоро здесь будут. А, может, и не только они.
   - Вездеход, вездеход! Что там у вас происходит? - только сейчас Иван услышал голос возбуждённо орущего по рации командира - Вы живы?
   Иван коротко доложил обстановку.
   - Ясно, - Сергей помолчал немного. - Возвращайтесь быстрее. Очень нужна Маша. Анна заболела.
   - Что с ней? - с испугом спросила Мария.
   - Непонятно. Головная боль, температура высокая, пятна какие-то красные по всему телу. Мы поместили её в карантин, она что-то сама себе вколола, но ей всё хуже. Приезжай, ты у нас единственный врач осталась.
   - Хорошо, ждите, - Мария растерянно оглянулась на спутников, но потом решительно тряхнула кудряшками. - Собираемся. Быстро.
  
   Оставив Леонида разгружать трофеи, Мария и два её спутника поспешили в шлюз. Спешка спешкой, но санитарную обработку после вылазки следовало провести по полной программе. Наконец, все трое освободились от скафандров и поспешили в гостиную. Впрочем, перекинувшись с командиром парой слов, Мария поторопилась в санитарный блок.
   Анна лежала на койке и, кажется, была без сознания. Лицо её осунулось, на шее и на груди были отчётливо видны красные пятна. На экране "Эскулапа" высвечивались меняющиеся время от времени данные: температура тела, частота пульса и дыхания, давление. Температура была за сорок. Мария присела рядом, зачем-то потрогала у больной лоб. Лоб был сухой и горячий. От Машиного прикосновения Анна открыла глаза.
   - А, Машенька, - чуть слышно прошептала она. - Вот ведь я не вовремя заболела. Всё на тебя сваливаю.
   - Лежи, Аня, лежи. Я сейчас у тебя кровь возьму, а потом укольчики сделаю, капельницу поставлю.
   - Пить... - тихо попросила Анна.
   Напившись, она некоторое время лежала, закрыв глаза. Казалось, она снова заснула, но когда Маша попыталась встать, слабым движением руки остановила её.
   - Слушай внимательно, - сказала Анна, усилием воли сфокусировал на Маше взгляд. - Болезнь эта почти наверняка местная, и что из наших лекарств поможет, я не знаю. Я ведь меньше всех по планете шастала, в основном дежурила по кораблю. Кто-то другой её занёс. Или наши системы дезинфекции не справились.
   Она помолчала.
   - В общем, эта инфекция, скорее всего, передаётся воздушно-капельным путём. И у неё есть определённый инкубационный период, для всех разный - продолжала она. - Так что заболевшие ещё могут быть. И хорошо, если один-два. Вколи-ка ты пока всем глобулинчику. И стимуляторы. А самое-то плохое, я ведь все эти дни кашеварила...
   Было видно, что эта речь обессилила её.
   - Ладно, делай что нужно. Справишься, - прошептала Анна, прикрывая глаза. - И респираторы всем... Хотя...
   Маша поняла. Если Анна права, респираторы уже не помогут.
  
   Только за ужином Иван понял, как вымотала его сегодняшняя поездка. Ел он механически, без аппетита. Может быть, усталость накапливалась исподволь все эти дни и сегодня взяла, наконец, верх. Першило в горле, побаливали виски, и всё тело ломило, как будто Иван целый день таскал тяжёлые мешки.
   - Мальчики! - объявила Мария, когда отужинавшая команда собралась в гостиной, чтобы подвести итоги дня. - Анна серьёзно заболела, мы с Леонидом будем по очереди у неё дежурить. Но и вы так просто не отделаетесь. Строго по одному, с приспущенными штанами ко мне в медкабинет. Сделаю вам профилактический укольчик, чтобы служба мёдом не казалась.
   Народ зашумел было, но примолк. На открытый бунт против медицины никто не решился.
  
   Застёгивая штаны и морщась от боли (укол был чувствительный), Иван попросил:
   - Маша, дай мне от головы чего-нибудь. Анальгинчику или что-там у тебя есть.
   - Болит голова? - подозрительно спросила Мария. - А ну-ка, сними рубаху. Снимай, снимай!
   Недоумённо пожав плечами, Иван стянул с себя рубаху, поёживаясь от какого-то неприятного покалывания.
   Мария сдавленно охнула. На груди Ивана и его по бокам явственно проступали странные красные пятна.
  
   Птеродактиль был невообразимо нелеп и грязен. От него исходил странный запах, запах аптеки. Он сидел на пне напротив Ивана и внимательно посматривал на него круглым кошачьим глазом с изумрудной щелью зрачка. Время от времени в животе у него что-то побулькивало, побрякивало и поскрипывало. Где-то рядом протопало стадо динозавров. "Выносите, - сказал птеродактиль, повернув в сторону уродливую голову с зубастым клювом. - Сюда, на носилки".
   Иван понял, что лежит на траве. Лежать было неудобно, затекла рука - и он попытался повернуться на бок. Но птеродактиль крепко придавил его своей когтистой лапой и сказал: "Лежи, Ваня, лежи".
   Иван открыл глаза. Небо было покрыто сплошным ковром белых облаков, а сквозь них пробивался неяркий матовый свет овального солнца. Где-то сбоку рос белый баобаб.
   Он пару раз моргнул - и небо превратилось в потолок больничной палаты, а солнце - в плафон светильника. Упёршись локтями в койку, Иван попытался приподняться - и понял, что пристёгнут ремнями.
   - Лежи, Ваня, - повторила Мария. - Пить хочешь?
   - Маша, это ты... Есть хочу, - сказал Иван, с удивлением прислушиваясь к своему организму. - И давно я здесь?
   Иван чуть повернул голову. Теперь он видел и Машу, и ещё двух человек. Они что-то делали у соседней койки.
   - Отстегни меня, я не кусаюсь, - сказал Иван.
   - Три дня, - ответила Мария, отстёгивая ремни. - Хочешь есть, это хорошо. А как ты себя чувствуешь?
   Иван попытался сесть. Это ему удалось, хотя и не сразу. Кружилась голова.
   - Хорошо, - ответил он. - Вроде бы, ничего не болит. Слабость только.
   - Температуры нет, пульс в норме, - пробормотала Маша, недоверчиво глядя на дисплей. - Ванька, да ты, никак, выкарабкался!
   Иван осмотрел палату. Кроме его койки, здесь было ещё три. На двух кто-то лежал, с третьей сейчас кто-то сворачивал матрас. Иван не сразу узнал Костю - его лицо было закрыто респиратором.
   - Кто? - спросил он, кивком указав на пустую койку.
   - Аня, - грустно ответила Маша. - Умерла сегодня утром. А на тех двух койках Леонид и Валентин. Один вчера заболел, другой позавчера. Ладно, лежи, я сейчас тебе бульончику принесу.
  
   - Мария, как Иван? Ты анализы сделала? - спросил командир, пока народ по одному подтягивался на совещание.
   - Сделала, - кивнула Маша. - Это удивительно, но он практически здоров. Кровь чистая. Лимфатические железы ещё чуть увеличены, но организм справился с инфекцией. И, почти наверняка, он уже не заразен для остальных.
   Постепенно в гостиной собрались пять человек. Юрий и Валера, второй пилот экспедиции, были на корабле, Пётр возился в гараже, Константин присматривал за больными - но в совещании через систему связи участвовали и они.
  
   - Прежде всего, я хотел бы сказать, что задачи экспедиции практически выполнены, - сказал Сергей. - Процентов на девяносто. Поэтому я решил готовить "Арго" к старту. Главный механик и второй пилот как раз этим сейчас и занимаются. Остальные упаковывают образцы, проверяют технику и прочее. Стартуем завтра.
   - Капитан, как же так? - недоумённо воскликнул Константин. - Больные в тяжёлом состоянии, могут и не долететь, а Мария входит в число остающихся на Примуле. Не лучше ли дождаться, пока... - он запнулся. - Пока они выздоровеют?
   - Константин, у нас нет выбора, - сказал Сергей. - Всему, что мы здесь сделали, грош цена, если экспедиция не вернётся на Землю.
   Капитан выглядел очень уставшим и каким-то надломленным. "На нём груз ответственности, - подумал Иван. - Похоже, главного Сергей ещё не сказал. Но решать именно ему".
   - Выслушайте меня внимательно, - сказал Сергей. - То, что я сейчас скажу, обсуждению не подлежит. Это не только моё решение, это следует из смысла данных мне инструкций. Мне тоже не всё в этом нравится, но иначе я поступить не могу. Другого решения попросту нет.
   Все притихли. Они поняли, что услышат сейчас что-то весьма неприятное.
   - Больные останутся здесь, на Примуле. И Иван тоже. Почему - объяснять не надо? Если кто из вас чувствует недомогание, скажите - и я тоже оставлю вас здесь. Все здоровые, в том числе и Мария - а она единственная, кто разбирается в медицине - летят к Земле. Точнее, на лунную базу. На Землю никто нас сейчас не пустит, пока не будут найдены способы лечения инфекции.
   Все угрюмо молчали. Сергей продолжал.
   - В худшем случае здесь, на Примуле, останется хотя бы один человек. Иван, - обернулся он. - Уколы делать, капельницы ставить умеешь?
   Иван кивнул.
   - Но будем надеяться на лучшее, - продолжил Сергей. - В том числе и на то, что заболеют не все, а смерть Анны - исключение.
   - Так, значит, здесь будут всего трое? - спросил Юрий. - Почему бы тогда не остаться и добровольцам? Риск заболеть, как я понял, одинаков у всех.
   - Четверо, - угрюмо сказал молчавший до того Пётр. - Вездеход я проверил, заправил. Пора и в больничку наведаться.
   - Точно? - подозрительно спросил Сергей.
   - Точнее не бывает, - ответил Пётр. - Башка болит, и температура, чувствую, ползёт. И это, пятна красные.
   - Плохо, - сказала Маша. - Ладно, топай в лазарет. Сейчас подойду.
   - Заместителем командира экспедиции была Анна, - продолжил Сергей. - Сейчас это место вакантно. Назначаю своим заместителем второго пилота, Валерия. На нём лежит задача возвращения. Валера, даже если ты заболеешь в пути, обеспечь, чтобы автоматика вывела корабль на лунную орбиту. Ты понял?
   - Что? - послышался растерянный голос Валерия. - Нет, Сергей, ты это серьёзно?
   - Я что, похож на клоуна? - раздражённо спросил Сергей. - Да, и я тоже.
   - Примула сама разделила нас на тех, кто останется, а кто улетает, - продолжил Сергей, когда до всех дошёл смысл сказанного. - Старт через восемнадцать часов, но если подготовитесь раньше - взлетайте сразу. Всё, надеюсь, ещё свидимся.
   - Проводите меня кто-нибудь, - сказал он в наступившей мёртвой тишине. - Боюсь, сам я уже не дойду.
  
   Яркое фиолетовое пламя вырвалось из дюз корабля, сметая нанесённый ветром и людьми мусор. Стоявший до того неподвижно "Арго" чуть заметно вздрогнул - и стал вдруг медленно подниматься с поверхности планеты. Вот росший на глазах факел пламени оторвался от каменистого плато, вот тяжёлый корабль уже превратился в золотистую рыбку, в яркую точку - а через несколько минут только лёгкое облачко в небе напоминало об ушедшем домой "Арго".
   - Иван, как слышно? У нас всё нормально, отходим от планеты, начали подготовку ко входу в подпространство. Приём!
   - Слышу вас хорошо, - ответил Иван. - У нас тоже всё нормально. Счастливого пути, ребята! Ждём вашего возвращения с новой экспедицией!
   О том, что четверть часа назад умер Леонид, Иван говорить не стал.
  
   Спустя неделю умер последний из заболевших, Сергей. Умершие лежали теперь в холодильнике, упакованные в пластиковые мешки. Четверо, поскольку тело Анны улетевшие забрали с собой. Иван прибрался в лазарете, тихо прикрыл за собой дверь и отправился отсыпаться за всю эту сумасшедшую неделю.
   Спал он больше суток, а когда проснулся - не сразу смог сообразить, чем заняться. Решившись, он уселся за главный пульт и запустил программу переключения системы жизнеобеспечения. Пароли он знал, но компьютер долго донимал его дурацкими вопросами типа "Вы уверены, что хотите отключить систему принудительной дезинфекции входного шлюза?" или "Подтвердите своё решение, Да или Нет?".
   Наконец, шлюз был разблокирован. Иван долго раздумывал, как одеться, но в конце концов разыскал на складе контейнер с одеждой, выбрал лёгкую куртку, надел бейсболку, а ноги обул в армейские берцы.
   Он вышел из корпуса. Светило яркое солнце, лёгкий тёплый ветерок доносил пряные ароматы незнакомых растений, среди ближних валунов шмыгали мелкие шустрые ящерки. Иван глубоко вдохнул пьянящий воздух Примулы, нагнулся, сорвал и понюхал какую-то незнакомую былинку. "Один, совсем один - на протяжении нескольких сотен световых лет", - подумал он. Эту мысль он принял совершенно спокойно. Не время размышлять, впереди у него было немало дел. Иван бросил травинку и пошёл к гаражу заводить вездеход. Ему предстояло выбрать место для кладбища.
  
  
   Глава 2
  
   - Сергей Васильевич, звонит Марков, просится на приём, причём срочно.
   Президент вздохнул. "А ведь была надежда смотаться на пару дней к морю", - устало подумал он.
   - Он сейчас на связи? Тогда переключи его на меня.
   - Переключаю, - сказал секретарь.
   - Да, Александр Борисович? - дружелюбно сказал Президент. - Приветствую вас! Как дела, дочка университет закончила?
   - Сергей Васильевич, это чёрт знает что творится! Объясните мне, что вообще происходит? То есть, здравствуйте, конечно. Извините, - сбавил тон собеседник. - Дочка? Закончила, куда она денется. Но я не об этом...
   - Я понимаю, - усмехнулся Президент. - Так что беспокоит наших олигархов?
   Марков был главой второго по величине банка страны и членом целой кучи правлений, советов и комиссий. Импульсивность и откровенность - качества, весьма редкие для банкира - непостижимо уживались в нём с холодным аналитическим умом и недюжинным умением вести любые переговоры. Поэтому, если возникали какие-нибудь трения между банками и руководством страны, именно "аналитическая машина" Марков выступал в качестве чрезвычайного и полномочного посла финансовых и деловых кругов в стане разбойных чиновников.
   - Много чего беспокоит, Сергей Васильевич. Но я, в общем-то, молчал, даже когда выделяли деньги ненасытным душкам-военным. Или на эту дурацкую космическую экспедицию. Но вот сейчас-то как понимать эту ситуацию с зерном? Вы понимаете, что прошлогодний бюджет вышел бездефицитным только благодаря героическим усилиям?
   - А поконкретнее, Александр Борисович, насчёт зерна? - внутренне насторожившись, спросил Президент. - Что-то я не совсем, видимо, в курсе.
   - Вот поконкретнее я и хотел бы с вами поговорить, с цифрами в руках. И не только про зерно, меня беспокоят некоторые наметившиеся тенденции. А насчёт зерна... Вот, пожалуйста, у меня на столе лежит аналитика. Урожай хороший, прогноз на этот год выше прошлогоднего. Но когда мы начинаем заключать сделки, выясняется, что зерна на продажу нет. Его, видите ли, уже скупили на корню. Как это понимать? Я обращаюсь в министерство сельского хозяйства. Там ничего не знают и знать не хотят. В министерстве торговли вообще никого нет. Все, оказывается, уехали в Аргентину. Вот так вот снялись всем табором и умотали. Зачем, с какой целью - партизаны молчат. А наш премьер в это время чуть ли не тайком, под покровом ночи, отправился в Алжир. И опять цель визита неизвестна. Но с ним поехала целая куча генералов. Нам что, проблемы с французами нужны?
   - Александр Борисович... - Президент помолчал, что-то обдумывая. - Да, видимо, настало время поговорить, но немного в другом формате. Я послезавтра собираю некое совещание, якобы по экологии. Формально - на основе Совета Безопасности, но даже оттуда будут приглашены далеко не все. Однако вас я приглашаю. Я уверяю, что все ваши вопросы там разрешатся сами собой. Все, понимаете?
   Марков молчал. Президент почти физически ощутил, как напряжённо работает "аналитическая машина".
   - Сергей Васильевич, вопрос касается обороны? - последовал, наконец, осторожный вопрос.
   - Вопрос касается всего. Точное время и место вам сообщат. Но готовьтесь к тому, что совещание продлится пару дней.
   - Даже так? - удивлённо сказал Марков. - Хорошо.
   - Тогда до встречи, Александр Борисович.
  
   Пару минут Президент посидел, собираясь с мыслями. Затем снова набрал номер.
   - Михалыч, - сказал он. - Приветствую. На меня тут сейчас Марков попытался наехать. Ну да, ты же его знаешь. Тем не менее, он, вроде бы невзначай, упомянул некоторые мероприятия первого этапа. Так что готовь совещание на послезавтра. Маркова тоже включи. Да, уверен. Пора.
   Некоторое время он молча слушал собеседника, сохраняя на лице невозмутимое выражение.
   - Да, конечно, - продолжил он. - Пора определиться и со Штатами. Только вот не стоит это делать дилетантски, нужно сразу договориться по всему комплексу вопросов, в том числе, что именно говорить для прессы. Поэтому на совещании создадим специальную группу. Есть тут одна интересная идея, расскажу. Кстати, это идея Смирнова. Неглупый мужик, далеко не глупый. Может быть, пошире его использовать, не ограничиваться чисто техническим участием? В конце концов, мы с тобой об этой проблеме думаем несколько месяцев, а он уже больше года. Да, именно. Списки по группам уточним в ходе совещания. Договорились. Пока!
  
   Валерий сидел у самого входа в конференц-зал и неторопливо разглядывал собирающуюся публику. Заместителя директора ФСБ он с недавних пор знал лично, как и министра по чрезвычайным ситуациям, некоторых видел по телевизору и даже вроде бы помнил фамилии, но большинство из примерно трёх десятков собравшихся людей были ему совершенно не знакомы. Впрочем, политикой Валерий никогда особо не интересовался.
   Многие же из присутствующих друг друга явно знали, но при встрече вели себя как-то странно, словно бы не ожидали встретиться именно здесь. Из обрывков негромких разговоров Валерий понял, что участники совещания не совсем понимают, зачем их здесь собрали и высказывали самые разные предположения. Он хмуро усмехнулся. Это непонимание предстояло разрушить именно ему.
   Наконец появился Президент. Все оживились, послышались приветствия, вопросы, но Президент, сразу пройдя на небольшую сцену, поднял руку, призывая всех к вниманию.
   - Начнём? - и, поскольку возражений не последовало, Президент продолжал. - Как вы уже поняли из отсутствия корреспондентов и правозащитников, тема нашего совещания совершенно секретная.
   Послышались смешки. Президент тоже улыбнулся.
   - Не буду напоминать, что такой она должна остаться и после окончания нашей встречи. А о чём конкретно пойдёт речь, я попрошу рассказать Валерия Степановича Смирнова.
   Зал молчал. Этого докладчика никто не знал. Валерий встал и пошёл на сцену.
  
   - Здравствуйте. Сергей Васильевич уже представил меня по имени-отчеству, а я лишь хочу добавить, что являюсь заведующим лабораторией математического моделирования при институте вулканологии и сейсмологии. И занимаюсь, грубо говоря, предсказанием землетрясений и извержений вулканов. Научным, разумеется. Во всяком случае, это видимая непосвящённым часть нашей работы. Такая же, как поимка шпионов у контрразведчиков или дефолт у финансистов.
   Раздались смешки. Зал оценил нахальную попытку новичка поставить себя вровень с ними самими. Улыбнувшись, Валерий продолжал:
   - Я не буду рассказывать вам о строении Земли, о тектонике плит или о зонах субдукции. Всё это есть в приложениях к докладу, с цифрами, графиками и прочим. Скажу лишь, что, как и везде, научных теорий и особых мнений в нашей области лишь немногим меньше, чем самих учёных. Поэтому задачей нашей лаборатории является математическое моделирование происходящих в недрах Земли процессов на основе этих теорий и сопоставление полученных результатов с фактическими данными. Если теория верна, она объясняет происшедшие недавно землетрясения и извержения вулканов и с высокой долей вероятности предсказывает новые.
   - Так вот, до недавнего времени такое моделирование и, соответственно, предсказания были не особенно успешными - как из-за несовершенства теорий, так и из-за малой мощности компьютеров. Поэтому наша лаборатория из всей земной поверхности выбрала для моделирования лишь несколько областей, особенно опасных в сейсмическом отношении, а из теорий - те, которые появились в последнее время, причём именно в результате развития математического моделирования. В двух словах, имеется взаимное влияние - если теория близка к истине, она чаще предсказывает землетрясения и извержения, а если удалось построить модель происходящих согласно этой теории процессов, то это помогает развивать и саму теорию.
   - Покороче, пожалуйста. Вы хотите сказать, что научились предсказывать землетрясения? - нетерпеливо спросил кто-то.
   - Я хочу сказать, - выждав паузу, невозмутимо ответил Валерий, - что мы ожидаем в ближайшее время даже не извержения, а взрыва одного из вулканов. Так называемого супервулкана. И последствия будут очень тяжёлыми для всего человечества. Мало не покажется никому, - подчёркнуто медленно сказал он.
   - Камчатка? - после паузы спросил один из военных.
   - Нет. Кстати, Камчатка, в некоторых отношениях, была бы для нас даже лучше, - ответил Валерий. - Это Йеллоустон.
   - Йеллоустон, Штаты? - удивлённо переспросил один из присутствующих. - Это великолепный национальный парк, я там был. Но какое это имеет к нам отношение?
   - Давайте я вам лучше покажу один короткий отрывок, - сказал Валерий. - Это как раз результат нашего моделирования, представленный в графическом виде. Я урезал получасовую ленту и, поскольку все непонятные вам термины убрать всё равно невозможно, просто отключил пояснения. Но так, кажется, вышло ещё более наглядно. Получился небольшой клип, минуты на три. Он показывает один из сценариев развития событий, причём достаточно вероятный.
   Он кивнул сидящему у края сцены ассистенту. Тот пробежался пальцами по пульту, и на стене перед сидящими в зале развернулся экран. Освещение почти погасло, а на экране появился земной шар. Он медленно вращался - Европа, Атлантический океан, Америка. На краю шара появился небольшой прямоугольник. Он переместился в центр, изображение увеличилось - и на экране возникла часть карты Соединённых Штатов. Смена кадра - и перед зрителями предстала эта же часть земной поверхности в разрезе.
   Вверху была гора. Даже человеку, далёкому от науки, было видно , что это кратер старого вулкана, заткнутый, словно пробкой, обломками породы.
   - Это так называемая Йеллоустонская кальдера, что-то вроде большого кратера вулкана, - пояснил Валерий, подсвечивая в нужном месте лазерной указкой. - В самом широком месте кальдера имеет размер более семидесяти километров. В последний раз этот вулкан извергался полмиллиона лет назад.
   Указка скользнула ниже, где под земной корой текли потоки расплавленной магмы. Под самым вулканом магма образовывала купол, что-то вроде гнойного нарыва, подпирающего кальдеру.
   - Смотрите, как течёт магма, - сказал Валерий.
   Магма явственно разделилась на два потока, верхний и нижний, текущие с разными скоростями. Нижний поток подпирал верхний, заставлял его искать выход - и верхний поток заполнял огненный купол под кальдерой. Постепенно направление нижнего потока изменилось. Он немного изогнулся вверх; в верхнем потоке, текущем до сих пор плавно, образовался затор, перемычка - и он устремился в купол. По краям кальдеры появились трещины, куда рвалась магма. Ещё немного - и огромная пробка, затыкавшая старый вулкан, вылетела, как из бутылки шампанского.
   Картинка сменилась. Теперь на экране снова был земной шар, но в одном его месте вспыхнула алая точка, и вырос чудовищный гриб, похожий на гриб ядерного взрыва. Верхняя часть гриба пробивала слои атмосферы и достигала космоса.
   - Изменилось движение магмы под земной корой, - продолжал пояснения Валерий. - Напряжение под кальдерой растёт - а она, как видите, достаточно хрупка и представляет собой как бы огромную затычку в коре. Временную затычку. В результате весь Йеллоустонский вулкан скоро рванёт. Часть выброшенных обломков упадёт на Землю сразу, при этом радиус их разброса может достигнуть нескольких тысяч километров. Часть уйдёт в космос, достигнув зоны полёта спутников. Но самые тяжёлые последствия будут от пепла, рассеявшегося по всей стратосфере Земли. Он может висеть там годами и десятилетиями.
   Красная точка на экране увеличилась, теперь это был уже бордовый кружок.
   - Магма разольётся в радиусе нескольких сотен километров, - сказал Валерий. - Повторяю, это лишь один из сценариев извержения Йеллоустонского супервулкана. Но он уже происходил в истории Земли.
   - То есть? - последовала чья-то реплика. - Вы хотите сказать, что где-то когда-то в эпоху динозавров...
   - Я хочу сказать, что Йеллоустон уже извергался, и не раз. А показанный сценарий примерно соответствует его извержению десять миллионов лет назад. Динозавров тогда уже не было. Правда, не было и людей. Но вот сейчас мы есть, и нам придётся решать, что со всем этим делать.
  
   - Интересную страшилку вы нам показали, господин Смирнов, - сказал вальяжный человек в штатском, которого Валерий почему-то сразу окрестил про себя "банкиром". - И что, мы должны поверить вам на слово? Один учёный выдвигает гениальную теорию и получает за неё нобелевскую премию. Другой учёный блестяще опровергает эту теорию и тоже получает нобелевку. Два нобелевских лауреата есть, теория благополучно скончалась, а денежки, угроханные на исследования - и денежки-то немалые - тю-тю.
   В зале засмеялись.
   - Я бы охотно посмеялся вместе с вами, если бы не занимался вулканологией всю свою жизнь, а этой вот проблемой - последние несколько лет, - холодно сказал Валерий. - Дело в том, что с вероятностью в пятьдесят процентов взрыв произойдёт в ближайшие три года. С вероятностью в девяносто процентов - в течение пяти-семи лет, - продолжал он в наступившей тишине. - А в течение десяти лет - с вероятностью в девяносто девять процентов. Я оставляю один процент на чудо. Поскольку чудеса тоже случаются. Иногда.
   "Кажется, до некоторых дошло, - подумал Валерий. - Молчат. Сомневаются. Перешёптываются. Пора задействовать подмогу, господин Президент".
   - Ну, допустим, - задумчиво сказал один из присутствующих, неприметный старикан, которого Валерий тоже не знал и сразу окрестил "дедом". - Допустим, молодой человек, вы правы, и извержение неизбежно. Но я что-то сомневаюсь в столь разрушительном сценарии. Вы ведь описали самый крайний случай, как я понимаю?
   - Конечно, вариантов развития событий не один, - ответил Валерий. - Но их можно свести всего к трём основным. В лучшем случае, произойдёт взрыв, сравнимый со взрывом вулкана Кракатау. Тогда несколько десятков кубических километров породы были выброшены на высоту почти сто километров. Пепел и вулканические бомбы разлетелись в радиусе пятисот километров, а ударная волна и тридцатиметровое цунами смели с лица земли несколько сот городов и посёлков. Пепел от извержения на несколько лет понизил среднюю температуру во многих районах Земли, вызвал похолодание и неурожаи.
   - А когда это было, я что-то не припомню? - с любопытством спросил какой-то внушительного вида генерал.
   - В девятнадцатом веке, - улыбнулся Валерий. - Но такое бывало и раньше. Считается, что именно взрыв южноамериканского вулкана Уайнапутина в начале семнадцатого века вызвал трёхгодичный неурожай и великий голод в России и, в конечном итоге, способствовал приходу Смутного времени. Это во время правления Бориса Годунова, - добавил он, предупреждая очередной вопрос генерала.
   - А в Соединённых Штатах при таком сценарии какие будут последствия? - всё-таки не удержался генерал.
   - В радиусе нескольких сот километров от места взрыва, скорее всего, погибнет большинство населения, - пояснил Валерий. - А остальное во многом зависит от направления ветра. Возможно, погибнет урожай на американском западе и в центре страны, а часть сельскохозяйственных земель станут неплодородными.
   - Это самый лёгкий сценарий развития событий, как я понял, - вмешался "банкир". - А остальные?
   - Остальные два сценария гораздо серьёзнее, они связаны со значительным изменением климата и похолоданием, - сказал Валерий. - Либо эти изменения будут временными, на несколько десятков лет. Либо взрыв запустит механизм глобального похолодания, с наступлением нового ледникового периода. На века, если не на тысячелетия.
   - Ого! - не удержался кто-то.
   Присутствующие оживились. На их лицах было написано любопытство, сомнения, ирония, ожидание. Но никто не казался особенно встревоженным. "Не удивительно, - подумал Валерий, - мы и сами не сразу осознали, что же такое нас всех ожидает".
   - И всё же, - продолжил "дед", - какой из сценариев, на ваш взгляд, самый вероятный?
   "Им нужна конкретика, - подумал Валерий. - Так уж устроены эти люди - теоретические рассуждения их мало интересуют. Что же, придётся несколько упростить картину".
   Вздохнув, он сказал:
   - Хорошо. Я сейчас опишу вам наиболее вероятный сценарий. Но, оговорюсь сразу, он наиболее вероятен лишь с моей точки зрения.
   - Наиболее вероятным является выброс мощной струи пепла и вулканических газов высоко в атмосферу - в стратосферу, мезосферу и далее, в область полярных сияний и искусственных спутников. Это означает возникновение вокруг планеты экрана, поглощающего излучение Солнца, и похолодание Земли на десятки градусов. Исчезновение тёплых океанских течений быстро вызовет рост полярных шапок и наступление ледника. Но ещё до этого земля, промёрзшая и засыпанная пеплом, просто перестанет родить. Неизбежные политические и социальные последствия вы представляете себе не хуже меня.
   Повисло молчание. Присутствующие, похоже, именно сейчас начали осознавать размеры предстоящий катастрофы.
   - Мда... Каков же тогда крайний случай, если события пойдут по самому худшему варианту? - поинтересовался "дед".
   - Я думаю, вы уже сами это поняли, - развёл руками Валерий. - Крайний случай - это гибель человеческой цивилизации.
  
   - Я надеюсь, - обратился побледневший вдруг "банкир" к Президенту, - что это не дешёвый розыгрыш. Вы лично, - указал он пальцем в Президента, - когда вы узнали об этом?
   - Около года назад, - спокойно ответил Президент.
   - Год! И вы весь этот год молчали? - голос "банкира" сорвался на фальцет. - Вы понимаете, что этот значит для экономики страны, для всей мировой экономики? Вы и правительство вообще в последнее время принимаете безответственные решения, не советуясь ни с кем. Погодите, - остановился он, поражённый внезапной мыслью. - Вы это что, серьёзно?
   - Успокойтесь, Александр Борисович, - чуть заметно поморщившись, сказал Президент. - Экономика? Прежняя экономика закончилась и, возможно, навсегда, - он выдержал паузу, давая возможность присутствующим оценить его слова. - Да, вы правильно догадались. Все странные на первый взгляд последние решения были приняты в рамках первого этапа подготовки к грозящей катастрофе. Этапа, на котором возможно было удержать максимальный уровень секретности, избежать непоправимых ошибок, необратимых решений и ограничить круг информированных людей. Этот этап сейчас исчерпан. Решения, которые мы с вами должны будем принять, требуют уже согласованной работы относительно большой группы людей. Но я сразу предупреждаю, господа, что секретность отнюдь не снимается. Все сведения, которые вы получили и ещё получите здесь, являются государственной тайной. Более того, - Президент внимательно окинул взглядом всех присутствующих. - Не только неосторожно сказанное слово, но и любые ваши действия, которые прямо или косвенно могут привести к разглашению этой тайны и возникновению паники, будут не просто наказываться, но жестоко караться.
   - Вы меня поняли, господа? - обращаясь ко всем, но глядя на неподвижно сидящего банкира, спросил Президент, чуть повысив голос. - Пока есть возможность удержать всё это в секрете, мы должны предпринять те необходимые действия, которые будет трудно реализовать в иных условиях. В частности, я отдал приказ об увеличении объёма государственных закупок продовольствия. И хотя сведения об этом, как вы знаете, частично уже просочились в средства массовой информации, но масштаба этих закупок пока никто себе не представляет.
   Президент продолжал о чём-то говорить, но Валерий слушал его уже вполуха. Продовольствие, думал он. Ну да, это необходимо, куда денешься. Но, по большому счёту, бесполезно. На ледниковый период ни продовольствия, ни убежищ на всех не напасёшься. Плохие мысли меня посещают в последнее время. Пусть не гибель всего человечества, пусть не обледенение всей планеты - но до какого уровня мы откатимся через пару поколений? Хорошо хоть идею космической экспедиции удалось совместными усилиями пробить, несмотря на вопли таких вот Александров Борисовичей.
   - Сейчас вам всем раздадут материалы, подготовленный оперативной группой первого этапа, - продолжал тем временем Президент. - Вечером постарайтесь с ним ознакомиться. А завтра с утра начнём формирование рабочих групп и проработку наших предложений. Они также будут вам предоставлены. Хочу обратить ваше внимание, что группы будут сформированы по тем вариантам развития событий, на которые указал Валерий Степанович. То есть, вариант один, вариант два... Да, да - и вариант три тоже, но это, сами понимаете, крайний случай.
   - А сейчас все свободны. Вы мои гости, - улыбнулся он. - Работайте, отдыхайте. Пресса в этот раз вам докучать не будет, но и сами вы постарайтесь воздержаться от общения с кем-либо в ближайшие сутки-двое. Домой, конечно, позвонить можно, но... В общем, до завтра, господа.
  
   Александр Борисович сидел на веранде коттеджа, попивая минеральную воду и листая полученные материалы. С веранды открывался вид на небольшое озеро и тихую речушку, через которые были переброшены лёгкие мостики. На берегу под деревьями сидел одинокий рыбак, задумчиво глядя на водную гладь. "Это кто же такой там ловит?" - близоруко сощурился Марков. Но, рассмотрев рыбака повнимательнее, понял и погрустнел. Кто надо, тот и ловит. И ведь поймает, если потребуется.
   Он заставил себя вчитаться в доклад вулканолога. Этот доклад был уже рассчитан если не на учёных, то на людей, достаточно хорошо знакомых с математикой. С математикой у Маркова проблем не было, но сейчас формулы и графики воспринимались им с трудом. Мысли были заняты не этим.
   Верю я этому Смирнову, подумал он. И Сергею верю. А если бы даже и не верил - вот он, результат. Совещание, которое явно готовилось не один день. И его состав. "Интересно, Сергей специально сплавил премьера в Алжир, или это накладка?" - подумал он. Но таких накладок у Президента не бывает. Значит...
   Надо же, "оперативная группа первого этапа"! Вероятно, Сам, затем Смирнов, ФСБ, МЧС, от Генштаба кто-нибудь... И, что интересно, ни одного финансиста или промышленника - иначе бы я знал. Даже премьера, кажется, используют втёмную. Ну, это как раз понятно. Непонятно, почему сейчас пригласили именно меня. Я ведь ничего толком не знал, просто начал сопоставлять факты. А ведь о том, что намечается какой-то форс-мажор, можно было бы догадаться и раньше. Хотя бы, когда Президент с такой энергией пробивал отправку космической экспедиции. Стоп, это что же выходит? Экспедиция явно не нужна ни в варианте один, ни в варианте два. Неужели дело так серьёзно?
   Марков взял в руки следующую папку, длинно озаглавленную "Доклад оперативной группы экспертов при Президенте Российской Федерации по проекту "Фейерверк". Часть III. Предварительные заключения и рекомендации".
   Фейерверк. Шутники, однако. Он наудачу открыл папку.
   "Таким образом, вариант один не затронет серьёзным образом ни Россию как государство, ни мировую экономику, в своей основе. Список мероприятий, предлагаемых к реализации на данном и последующем этапах, смотри в Приложении 8. Однако, что касается Соединённых Штатов..."
   Кстати, Штаты-то знают? И, если знают, то знают ли они, что знаем мы? Вот это, возможно, сейчас главный вопрос. Спросить завтра? Или сегодня? Сергей не уехал - значит, готов к приватным беседам.
   "... в конечном итоге возможен распад на отдельные государства. В связи с этим особое значение приобретает вопрос о международном контроле над ядерным оружием, находящимся не только на территории Соединённых Штатов, но и в других регионах, в первую очередь тех, кого особо затронет будущий катаклизм".
   Будущий катаклизм. Никаких "если", заметьте. Затронет - и всё. Трындец!
   Интересно, что предполагается под "международным контролем"? Марков поёжился. Ну, "в других регионах" - ладно, а на территории Штатов? Кстати, что это за другие регионы?
   "...в результате не только повышения сейсмичности, но и возникновения цунами. Наиболее сильные последствия испытают на себе Япония, Филиппины, Малайзия, Индонезия и, возможно, прибрежные районы Китая..."
   Китай? Ну, разве что от цунами. Вулканов там вроде бы нет. Да вот и они пишут: "не затронет серьёзным образом... мировую экономику, в своей основе". Что они под основой понимают, мудрецы? Если Штаты распадутся, доллару конец. Интересно, Китай в курсе? Америка Америкой, но мировая экономика должна выдержать. А Сергей тоже хорош - "экономика закончилась"! Экономика будет всегда, даже если в качестве валюты останутся канистра солярки и цинка патронов. Но в одном он прав - ему, Маркову, место только в первом варианте. Во, втором, похоже, нет. А что там про второй, кстати?
   "... подчиняться центральной власти только номинально. Наиболее устойчивыми образованиями могут стать отдельные промышленные регионы или, в случае ухудшения обстановки, отдельные воинские части, аккумулировавшие в себя часть гражданского населения и контролирующие жизненно важные ресурсы".
   Вот даже как! Ну да, вся экономика сведётся к обмену "патрон на банан". Только вот бананов на всех не хватит, даже если удастся наладить кустарную промышленность. Ага, вот и об этом:
   "Наибольшую остроту приобретёт продовольственный вопрос, даже при неизбежном сокращении населения. Изменение климата вызовет выведение на длительный срок из хозяйственного оборота значительных территорий, в первую очередь - сельскохозяйственных угодий. Однако при этом возможно использование тех территорий, которые в настоящее время для производства продуктов сельского хозяйства непригодны, но станут пригодными в условиях изменения климата. Наиболее перспективными с этой точки зрения представляются районы северной Африки, север Австралии и некоторые районы Южной Америки. Карту перспективных районов смотри в Приложении 12".
   Марков заглянул в конец документа. Приложения 12 не было. Вслед за одиннадцатым сразу шло четырнадцатое.
   Ну-ну. Интересно, о чём сейчас разговаривает премьер с алжирцами? О выращивании риса в суровых условиях пустыни Сахары, не иначе. А военные, которые с ним, договариваются об использовании танков для посевной.
   Вот те раз, и минералка кончилась! Намёк на то, что поздно пить "Боржоми"? Можно позвонить, чтобы принесли. Но ещё не вечер, господин банкир. И буфет работает.
  
   Почти весь народ оказался именно на террасе буфета. Марков углядел последний свободный столик, попросил у подошедшего официанта минеральной воды и какой-нибудь лёгкий салатик - и принялся разглядывать публику.
   Люди явно разбились на группки по интересам. Некоторые принесли с собой выданные документы, чтобы почитать на досуге, но никто не читал, разве что вяло листали. Чувствовалось, что ещё недавно здесь шли жаркие споры.
   В буфете появился Смирнов, и народ оживился.
   - Валерий Степанович! - приветливо махнул рукой Марков. - Присаживайтесь.
   Тот с благодарностью кивнул и направился к его столику. Остальные завистливо косились на пронырливого банкира - видимо, поговорить с вулканологом желали многие.
   - Марков, Александр Борисович, - представился хозяин столика. - Банкир, с вашего позволения.
   "А ведь я его точно вычислил", - развеселился Валерий.
   - Очень приятно, - улыбнулся он. - Открою одну тайну. Вы - первый банкир, с которым мне довелось познакомиться.
   - А вы - первый вулканолог, с которым познакомился я, - рассмеялся Марков. - Живёшь вот так, живёшь, чахнешь над златом - а в мире, оказывается, есть тайны, вулканы и прочие фейерверки. Это не ваша идея с названием проекта?
   - Ну что вы! - рассмеялся в ответ Валерий. - У меня такой буйной фантазии нет. Я бы назвал проще. Но, говорят, нельзя народ пугать северной лисичкой. А фейерверк - это, всё-таки, как-то даже оптимистично.
   - Уж куда оптимистичней, - сказал Марков. - Да, Валерий Степанович, хотел вас спросить. Почему именно вы, а не американцы вычислили эту угрозу? И знают ли о ней сами американцы вообще?
   - Сейчас, возможно, уже знают. Или узнают в ближайшее время. Сами понимаете, секрет долго не удержать. А почему именно мы...? - Валерий в задумчивости откинулся на спинку кресла. - Наука интернациональна, и хороших учёных или хороших программистов найти нигде не проблема. Но у американцев всё чётко разграничено: вот этот - вулканолог, этот - математик, этот - программист. А вот сильный математик-алгоритмист, способный поставить задачу и написать хорошую программу, и при этом увлекающийся вулканологией - такой компот, как правило, это уже наше российское ноу-хау. Россия - родина слонов, изобретателей велосипедов и энтузиастов. Ну, конечно, у нас и вся лаборатория подобралась соответствующая. Когда пошли первые обнадёживающие результаты, чуть ли не ночевали на работе. До тех пор, пока не обсчитали этот самый Йеллоустон.
   - Обнадёживающие результаты - это как?
   - Это когда программа стабильно выдаёт сбывающиеся прогнозы по сейсмической активности. Не обязательно извержение или сильное землетрясение, тут есть варианты.
   - Сбываются прогнозы? - поинтересовался Марков.
   - Почаще, чем у синоптиков, - усмехнулся Валерий. - Нам сразу увеличили финансирование, кого-то наградили, выдвинули на премии...
   - Не вас? - поинтересовался банкир, уловив некоторую иронию в словах собеседника.
   - Почему же, и нас тоже. Только я сразу сказал, что не буду вмешиваться в составление наградных списков и раздачу висюлек, а взамен требую направить финансирование напрямую именно нашей лаборатории. И под шумок разделил исследования на два направления. Большинство занялось прогнозированием, а несколько человек, на новом мощном компьютере - только Йеллоустоном. И как только окончательно подтвердилось, что дело пахнет керосином, я вышел на Сергея Васильевича. Не сразу, но вышел.
   Марков с уважением посмотрел на собеседника. Он умел ценить хорошую работу. Не было сомнений, что и в самом факте нынешнего совещания и, главное, в сохранении до последнего момента полной секретности, была немалая заслуга Смирнова.
   - А скажите, - спросил кто-то из-за соседнего столика, - возможно ли, хотя бы теоретически, ослабить силу взрыва?
   Только тут оба собеседника сообразили, что к их разговору молча прислушивается весь буфет.
   - Теоретически - да, возможно, - повернулся Валерий к задавшему вопрос мужчине. - Такой взрыв ведь происходит по двум основным сценариям, либо по типу пробки в бутылке с шампанским, либо крышки кипящего чайника. Если просверлить в пробке дырочки, существует вероятность, что пробка не вылетит в потолок, а превратится в подпрыгивающую от пара крышку чайника. Дело за малым - убедить американцев взорвать в Йеллоустоне несколько атомных бомб и гарантировать им, что после этого всё будет хорошо. Вы возьмётесь за это?
   Послышались смешки. Смирнов определённо умел отвечать на вопросы.
   - Кстати, - добавил Валерий, - я не уверен, что вариант крышки чайника лучше варианта пробки. Пробка вылетела, разбила люстру, пена обрызгала потолок и всех присутствующих - но на этом всё и кончилось. А вот крышка будет прыгать, пока не выкипит весь чайник.
   - И всё же, - чей-то голос. - Вы уже несколько лет занимаетесь этой проблемой. Было время подумать. Мне интересно ваше личное мнение, что можно сделать. Оно совпадает с мнением так называемой "группы первого этапа"?
   Теперь Валерий видел, кто его спрашивает. Это его Валерий ещё на совещании окрестил про себя "дедом". Встретившись глазами с Валерием, то привстал и отрекомендовался:
   - Судаев, Павел Петрович. Пенсионер. Подрабатываю советником Президента.
   Интересные у нас пенсионеры, отметил про себя Валерий. Бодрые. И с подработкой им повезло.
   - И да и нет, Павел Петрович, - ответил он. - У нас действительно было время подумать. Не одну ночь провели в спорах, не одну идею родили. В муках, прямо скажем. Но, согласитесь, правильно оценить реалистичность наших идей можно было, только обладая некоторой недоступной нам информацией. Вы читали список предложенных мер? Там почти половина именно наших предложений. И далеко не все из них очевидны.
   Судаев задумчиво кивнул. Пара человек за соседними столиками стали спешно листать доклад.
   - Меры первого этапа у меня вопросов не вызывают, - сказал Судаев. - Кроме, пожалуй, одной. Вы не просветите нас, кто именно настоял на форсировании космической экспедиции?
   Вот ведь въедливый старикан! И хотя Валерий знал, что подобных вопросов будет много и даже консультировался по этому поводу с Президентом, он медлил с ответом.
   - Вы знаете, Павел Петрович, - с неохотой сказал он. - Есть много вопросов, на которые существуют ответы. Например, сколько лапок у мухи. Вот только имеет ли смысл выяснять это именно сейчас?
   - Да вы нахал, молодой человек, - улыбнулся Судаев. - И это хорошо, поскольку от застенчивых ботаников толку было мало всегда, а уж теперь-то тем более. Так это ваше предложение?
   - Моё, - признался Валерий. - Видите ли, свыкнуться с мыслью о грядущей катастрофе сложно. А уж с "третьим сценарием" вообще невозможно. Однако подготовку ко всем трём сценариям необходимо было начать сразу, и к этому особенно. И провести некоторые мероприятия можно было волевым, а не коллегиальным решением. Поэтому я в первой же беседе на высоком уровне и предложил ускорить посылку "Арго". Если бы вопрос об экспедиции обсуждался обычным порядком, например, на подобном совещании, я не уверен, что она вообще бы состоялась.
   Судаев снова кивнул. Краем глаза Валерия уловил внимательный взгляд Маркова.
   Ещё на первой встрече с Президентом Валерий с удивлением понял, что к его, Смирнова, мнению прислушиваются и даже иногда с ним соглашаются. Что было тому причиной - то ли грамотно составленная докладная записка, то ли успехи последнего времени в прогнозировании землетрясений, он не сразу понял. Позже, подумав, он пришёл к простой мысли - до большинства его предложений всё равно рано или поздно додумались бы. Но высказанные вовремя, они позволяли осуществить нужные мероприятия без излишней волокиты и противодействия всякого рода прагматиков и скептиков. Ведь та же экспедиция "Арго" всё равно планировалась через три года. Резкий перенос сроков скорее даже уменьшал затраты на её реализацию. Сложность была в другом - убедить назначить старт через полгода, не раскрывая причин такой спешки. Президенту это удалось. Что же касается, например, производства малогабаритных переносных гидроэлектростанций "Мельница" или разработки долговечных, со сроком действия в десятки лет, компьютеров - и это не требовало слишком больших вложений. Да и, в конце концов, кто возьмётся доказать, что идеи нескольких чокнутых вулканологов, выношенные долгими бессонными ночами, менее значимы, чем мнение военных или банкиров?
   - А были такие предложения, с которыми вы не согласны? - поинтересовался Судаев.
   - Как не быть, - развёл руками Валерий. - Но ведь и меня, как ни странно, можно убедить. Например, я не сразу понял, для чего нужно формировать рабочие группы по вариантам. Но потом согласился.
   - По вариантам? - спросил Марков. - То есть, мероприятия для наиболее лёгкого варианта, разрабатывает одна группа, для варианта с климатическими изменениями - другая, а для... - он осёкся. - А для, скажем так, полного Армагеддона - третья?
   - Да, вы правильно поняли, Александр Борисович. Если нас ждут семь лет тучных, а семь тощих, то для работы в этом направлении нужны определённые люди. Например, банкиры, - улыбнулся Валерий.
   - Ха, лёгкий вариант, - пробормотал тот. - Помнится, фараону это таки икнулось исходом евреев из Египта.
   - А почему вы всё же согласились с группами по вариантам? - с любопытством спросил какой-то генерал.
   - Потому что существуют чёткие границы между этими вариантами. Скажем, в рамках первого варианта Россия как единое государство сохраняется, а в рамках второго - уже нет. Соответственно, это требует совершенно разной организации жизнеобеспечения, запасов, снабжения и прочего.
   - А где, по-вашему, граница между втором и третьим вариантами? - поинтересовался тот же генерал.
   - Здесь граница ещё более чёткая, - сказал Валерий, допивая свой кофе и вставая из-за стола. - Третий вариант наступит, когда кончится последний патрон.
  
  
   Глава 3
  
   Сегодня Иван решил попробовать жареную рыбу.
   Буквально на второй же день после того, как остался один, он наведался на продуктовый склад. Самый приблизительный подсчёт показал, что еды, в расчёте на него одного, хватит на пару десятков лет. Даже если каждый день питаться одними лишь деликатесами, их ему за глаза хватит до прилёта второй экспедиции. А в том, что она прилетит, сомнений у Ивана не было. Если "Арго" не сумеет вернуться, вторая экспедиция будет самое большее через два года. Это было особо оговорено ещё на Земле.
   Но консервированные и сублимированные продукты приедаются быстро. Ежедневные прогулки позволили Ивану повнимательней присмотреться к живности, водившейся в окрестностях базы. На самом деле, её было не так уж мало. Ящерицы, грызуны, мелкие птахи. Они не убегали от Ивана, просто прятались или замирали на месте, сливаясь с камнями. Под самой станцией вырыла норку какая-то зверушка, похожая на бурундука. Ивана она почти не боялась, и когда он отправлялся на прогулку или возвращался на базу, с любопытством следила за ним, поблёскивая черными бусинками глаз. Но, самое главное, в речке водилась рыба.
   В море рыбы водилось ещё больше, и она была крупнее, но почему-то именно речная рыба вызывала в Иване желание попробовать, наконец, местную фауну на зуб. Особенно вот эту довольно крупную рыбёшку с тёмной спинкой и красным брюшком.
   К своему большому удивлению, Иван обнаружил на складе, среди прочей мелочи, и рыболовные крючки, и блёсны, и даже небольшой гарпун.
   На блесну краснопузик клюнул сразу. Иван понял, что при желании может наловить сколько угодно этих глупых речных обитателей, до сих пор и не подозревавших о человеческом коварстве. Но для первого раза он решил ограничиться лишь одной рыбкой. Выпотрошив её и не без сожаления выкинув мешочек крупной икры, Иван торжественно зажарил первого пойманного им обитателя планеты Примула.
   На вид блюдо выглядело очень аппетитно. А уж одуряющий запах жареной рыбы, после всех недель питания консервами и кашами, сводил спазмами желудок и наполнял рот слюной. Но Иван аккуратно отделил маленький, не больше ногтя, кусочек, и положил его на язык. Язык отозвался искренней благодарностью.
   Растягивая удовольствие, Иван медленно разжевал и проглотил этот кусочек. После чего чуть ли не со слезами на глазах убрал рыбу в холодильник и отправился в свою комнату. Достав толстую тетрадь, он занёс в неё очередную запись:
   "Сегодня поймал в реке на блесну краснопузика. Решился зажарить и попробовать небольшой кусочек. Пять минут - полёт нормальный".
   На всякий случай он разыскал и надел свой медицинский браслет. Браслет отрапортовал, что с ним всё в порядке и что здоровее людей не бывает. Выждав ещё час, Иван всё-таки не утерпел, пошёл в столовую и умял несчастную рыбку с куском белого свежевыпеченного хлеба. Он вернулся в свою комнату и посмотрелся в зеркало. Из зеркала на него глянула сытая физиономия отъявленного симулянта. Браслет подтвердил, что зеркало не врёт. Иван махнул рукой и пошёл в гараж. Ему предстояло продолжить выравнивание дороги от базы до прохода.
  
   После того памятного совещания у Валерия осталось двойственное чувство. С одной стороны, поговорив кое с кем из собравшихся, он признал, что люди это умные, компетентные, и к делу относятся серьёзно. С другой - это были всё-таки генералы. Генералы от финансов, генералы от разведки, генералы от управления. Сам же Валерий был из практиков и больше доверял капитанам и майорам - людям, тянущим лямку конкретных дел. Своими сомнениями он поделился с "дедом", с которым, к собственному удивлению, довольно быстро сошёлся.
   - Не сбрасывай со счетов генералов, Валера, - сказал Судаев. - Да и генералы в проект подобраны не абы какие. Проектом этим официально руководит Президент, а негласно - Михалыч, заместитель директора ФСБ.
   - Я не совсем понял, чем конкретно Михалыч занимается?
   - А вот тем и занимается, чтобы никто ничего не понял, - усмехнулся Судаев. - Разграничением полномочий и соблюдением секретности занимается Михалыч. Все посвящены и все делают одно дело, но вот Маркову, например, совершенно не нужно знать, зачем генералы ездили в Алжир. А генералам, в свою очередь, ни к чему знать про работу Маркова.
   - Но ты прав, нужен постоянный надзор за рабочими группами, - продолжал он. - Вот этим мы с тобой и займёмся, будем курировать проект. Староват я уже мотаться по командировкам, это придётся делать тебе. А подчиняться наша группа будет непосредственно Президенту.
   И Валерий опомниться не успел, как был назначен советником Президента с широкими и не ясными никому, в том числе и ему самому, полномочиями. Все возражения, что он недостаточно компетентен для таких дел, отметались с порога.
   - А кто компетентен-то, Валера? - посмеиваясь, спросил Судаев. - Вот я, на что уж стар, и то не припомню ни одного Армагеддона. Бывало, конечно, заглядывал на порог пушистый северный лисёнок, не без этого. Но вот подобной угрозы не было, это всё-таки качественно новый уровень. И вообще, назвался груздем - полезай в кузов. Тем более, выбора у тебя нет. У нас вход рубль, выход - два.
   Валерий вдруг понял, что не может больше сидеть в своей лаборатории, уточнять параметры модели и ждать, пока компетентные и умные дяди в глубокой от всех, и от него, Валерия Смирнова, тайне готовят спасение человечества. Слишком много умников - это тоже перебор. Дяди нуждались в присмотре.
   Поэтому, потратив неделю на передачу дел в лаборатории, Валерий, по просьбе Судаева, улетел в Америку. Его ждал Йеллоустон. Предстояло договориться об установке в заповеднике новых датчиков и подключению их к общей системе слежения. Американцы к тому времени уже были в курсе предстоящей катастрофы и ожидали его приезда с нетерпением.
   Не только его, конечно. В Штаты летела целая делегация, в которой было и несколько военных - одетых, впрочем, во вполне себе легкомысленные цивильные костюмы. "Время официальных делегаций ещё не пришло, а говорить о снижении риска обмена ударами надо уже сейчас", - кратко пояснил Валерию Судаев.
   Проблема была не из простых. Нарушится связь, ослепнут командные пункты, выйдут из строя некоторые ракетные шахты - и всё это в условиях повышенной сейсмической активности. Не только автоматика, но и люди на боевом дежурстве могут не выдержать. И довесок в виде хотя бы одного случайного пуска ракеты с ядерной боеголовкой был бы явно лишним.
  
   - Понимаешь, Вэл, - задумчиво сказал Мэтью Макмиллан, - дополнительные датчики мы, конечно, поставим. И именно в тех местах, которые ты указал. Вот только скорого подключение их к международной системе мониторинга я не обещаю. На это должны дать добро военные и ЦРУ. Дадут, но после обычной в таком деле волокиты. А это может быть очень не скоро.
   Валерий это понимал. Знакомо. Данные с тех же сейсмографов позволяли отследить взрывные работы, прокладку туннелей, значительные аварии, не говоря уже о пусках ракет. Поэтому военные с подозрением относились к самой идее международного сейсмического мониторинга.
   Они сидели с Мэтью, местным сейсмологом, на террасе придорожного кафе в Йелоустонском национальном парке и попивали скверное американское пиво. На стареньком джипе Мэтью им предстояло добраться до предгорий у края кальдеры, куда туристы обычно не ходили. Там не было проложенных троп, и несколько последних километров им предстояло проделать пешком по камням.
   - Но ты мне объясни, почему тебя интересует именно это место, ведь там никакой особой активности не отмечено?
   - Вот именно поэтому и интересует, - сказал Валерий. - Данных по нему почти нет, ходят туда редко, визуально там вроде бы ничего не меняется. Но это расходится с нашей моделью, согласно которой в этом месте должны быть заметные вертикальные подвижки земной коры. Если там всё в порядке, то модель нужно будет уточнять - и тогда, может быть, не всё ещё так печально. Может быть, вместо взрыва будут несколько локальных извержений. Тоже, конечно, не подарок, но, по крайней мере, глобальных климатических изменений вызвать не должно. Но вот если модель не ошиблась...
   - Тогда получится вариант "пробка из бутылки" - понимающе кивнул Мэтью. - Ты знаешь, Вэл, я ведь два месяца назад отправил свою семью во Флориду, когда мы начали кое-что подозревать. Скучаю без них. Но теперь, после твоего доклада, я понимаю, что это был не лучший выбор.
   - Да, Мэтью, - сказал Валерий. - Определённо не лучший. Любое побережье будет не самым безопасный местом.
  
   В три часа ночи все нормальные люди обычно спят. Не составлял исключения и дежурный диспетчер лунной базы. Он тихо кемарил в кресле у пульта управления, время от времени всё же бдительно приоткрывая один глаз, чтобы удостовериться в ничем не нарушаемом порядке. За всё время существования базы ночное дежурство было прервано тревогой только один раз, когда в хозяйственный блок попал микрометеорит.
   Поэтому диспетчер не сразу услышал вызов. Прошло некоторое время, прежде чем он сообразил: что-то случилось.
   - "Селена один", "Селена один", "Селена один" - я "Арго", я "Арго". Как слышите меня? Приём, - размеренно повторял в динамиках тихий женский голос.
   - "Арго", "Арго", я "Селена один", - прокашлявшись, сказал диспетчер. Сон с него мгновенно слетел. - Слышу вас хорошо. Приём.
   - "Селена", я "Арго". Вышли из подпространства с координатами пятнадцать, сто тридцать шесть, двести тридцать. Идём на автопилоте к Луне. Расчётное время выхода на лунную орбиту - семь часов двенадцать минут. Параметры полёта: одиннадцать, двадцать шесть, тридцать, дробь, тридцать один, двадцать, четырнадцать. Повторяю. Одиннадцать, двадцать шесть...
   "Пора будить командира", - сообразил диспетчер. По специальности он был геологом, и в мудрёных цифрах мало что понимал.
   - "Арго", я "Селена один", - сказал он. - Сейчас мы уточним вашу траекторию. Оставайтесь на связи в режиме ожидания.
   - "Селена", я "Арго". Ждём.
   Командир тоже проснулся не сразу. Но, услышав о возвращении "Арго", быстро встал сам и разбудил помощника.
   - Вот, а то я как холостяк на кухне, - обрадовался диспетчер, когда в командный пункт ввалились сразу двое. - Координаты, параметры всякие - а я в них ни в зуб ногой.
   - Да, это тебе не булыжники коллекционировать, - сказал командир. - Давай, вызывай. Стоп! Какие такие параметры, ты о чём?
   - А я знаю? - развёл руками диспетчер. - Сейчас найду.
   Командир и его заместитель переглянулись. Диспетчер вряд ли знал это, но для них кодовое слово "параметры" означало нештатную ситуацию.
   Прослушав переговоры с кораблём, командир помрачнел.
   - Что не так? - спросил помощник.
   - Ты что, не помнишь? - спросил командир. - От цифр отнимается десять, двадцать и тридцать. Затем в обратном порядке. Получаем число живых, двухсотых и трёхсотых. Сначала на корабле, через дробь - на Примуле.
   - Ни хрена себе! - ошарашено сказал помощник. - Так она на корабле одна?
   - Вот именно, - подтвердил командир. - И шесть трупов. Причём на Примуле дела немногим лучше, там один живой и четверо раненых. Дай-ка я сам, - сказал он, обращаясь к диспетчеру. Тот с готовностью уступил место. Командир защёлкал тумблерами.
   Засветился один из экранов. Среди появившейся на нём россыпи звёзд тонкой рамкой была выделена еле заметная точка, "Арго". Командир включил связь с кораблём.
   - "Арго", "Арго", я "Селена один", - сказал он. - Вас вижу. Курс в пределах нормы. Подтверждаю выход на окололунную орбиту через семь часов пять минут. Как поняли? Приём.
   - "Селена", поняла хорошо. Сможете помочь с посадкой?
   Только сейчас командир базы осознал, что пилотов на "Арго" нет.
   - "Арго", без проблем, - сказал он. - Но вам придётся перейти на другой канал связи. Тем, на пульте, рядом с "автонастройкой" должен быть тумблер "канал". Переключите на "канал два".
   - Тумблер? Ага, вижу. Тут под ним цифры, один, два три. Переключаю на "два".
   - "Арго", как слышите меня? - спросил командир. - Кто на связи, Анна или Мария?
   С участниками экспедиции командир знаком не был, но их имена и профессии знал хорошо.
   - "Селена", слышу хорошо, - последовал ответ. - На связи Мария.
   - Маша, на связи командир базы, меня зовут Алексей. Этот канал шифруется, обо всём теперь можно говорить прямо. Мы поняли, ты на корабле одна. Что у вас стряслось?
   - Эпидемия, Алексей. Подхватили какой-то местный вирус. Как - не знаю. Когда один человек умер, а несколько заболели, решили возвращаться. Больных оставили под присмотром одного выздоровевшего, а всем здоровым командир приказал возвращаться. Он тоже заболел, остался там. Но и на корабле все заболели, уже в полёте. И я в том числе. Но я выжила, а вот остальные...
   - Как ты себя чувствуешь? - с тревогой спросил Алексей. - Будем готовить медблок.
   - Не надо медблок, - сказала Маша. - Готовьте карантин, с полной изоляцией. Чувствую-то я себя хорошо, выздоровела полностью. Но вот вам грозит опасность заразиться.
   - Ладно, оставайся на связи с диспетчером, - сказал Алексей. - Будем думать. Организовать карантин - не проблема, но нужно связаться с Землёй.
   - Хорошо, я тогда пока посплю, - виновато сказала Маша. - Если что срочное, будите.
  
   Перед самым телефонным разговором с президентом Соединённых Штатов Президента перехватил секретарь. Увидев его физиономию, Президент понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
   Все новости делились на хорошие, нейтральные и плохие. Соответственно, и лицо секретаря обычно выражало сдержанный оптимизм, деловую невозмутимость или затаённую грусть. Но сейчас Президент впервые не мог понять, какого типа новость ему приготовлена.
   - Выкладывай, - сказал он. - Не томи душу.
   - Сергей Васильевич, из Космического агентства звонили. "Арго" вернулся. Сейчас на подходе к Луне. Но в живых только один человек. На корабле шесть мёртвых тел, - выпалил секретарь.
   Президент побледнел.
   - А остальные? - глухо спросил он.
   - Остальные остались на Примуле. Там вроде бы все живы.
   У Президента немного отлегло от сердца.
   - Значит, так, - сказал он. - Отложите разговор на час, Джону я потом объясню. Впрочем, можешь сам сказать, что "Арго" вернулся. Да ему, наверное, тоже уже что-нибудь доложили. А я поговорю с Центром управления полётами.
  
   - Давайте подытожим наши соображения, - сказал Президент. - Во-первых, провести сколько-нибудь серьёзные биологические исследования на лунной базе очень трудно. А уж изготовить вакцину или что там ещё нужно против этой заразы - вообще невозможно. Во-вторых, выжившего члена экипажа пускать на Землю нельзя, из соображений безопасности. Даже если мы найдём средство против этой болезни, вакцинировать всё население Земли за несколько месяцев или даже лет нереально. И, в-третьих, на Примуле тоже остались люди. И пусть, в худшем случае, в живых там сейчас лишь один человек - но база создана и функционирует. Бросить базу на произвол судьбы мы не можем, и не только из соображений гуманности. Вот, исходя из этого, я прошу вас высказывать свои предложения.
   Шло очередное заседание Координационной Совета проекта "Фейерверк". На этот раз оно было посвящено исключительно возвращению "Арго".
   - Похоже, с идеей создания небольшой колонии на Примуле придётся проститься, - задумчиво сказал кто-то из военных. - Я ведь правильно понял, это одно из мероприятий по третьему варианту?
   - Да, - коротко сказал Президент. - Продолжайте.
   Генерал помедлил. Валерий вспомнил - это был специалист по оружию массового поражения, химическому и бактериологическому в частности. Он входил в "группу два" - группу, работающую по второму варианту развития событий.
   - Создание надёжной вакцины потребует нескольких лет работы. И это в лучшем случае. Причём работа эта должна проводиться на Земле, в условиях полного недопущения утечки патогенных материалов. А если катаклизм произойдёт как раз в это время?
   - Можно предусмотреть гарантированное автоматическое уничтожение места исследований, - сказал кто-то. - Вплоть до закладки ядерного заряда.
   - Можно, - согласился генерал. - Но создание подобной лаборатории займёт ещё несколько долгих месяцев.
   - Вы хотите сказать, что у вас нет таких лабораторий?
   - Я хочу сказать, что добавлять на склад с боеприпасами ещё и ядрёну бомбу - это идиотизм, - резко ответил генерал. - Поэтому я предлагаю все результаты экспедиции, включая геологические и биологические образцы, оставить на Луне и законсервировать до лучших времён.
   "А люди?" - хотел спросить Валерий. Но все молчали.
   - Выжил каждый шестой. Знаете, ведь могут найтись добровольцы, - неожиданно для всех сказал Марков. - Даже с избытком. Найдутся люди, с радостью готовые подвергнуть себя смертельному риску и полететь во вторую экспедицию. Конечно, это крайний случай. Риск заражения Земли, вымирание большинства человечества? А вы представляете себе, сколько народу останется в живых, если события пойдут хотя бы по второму варианту?
   Все с изумлением смотрели на банкира. Меньше всего подобную речь ожидали именно от него.
   Валерий смотрел на Маркова скорее задумчиво. Вопрос о том, сколько людей останется в живых, до сих пор тщательно обходился. Если площадь пахотных земель сократится на порядок, то никакие стратегические запасы не спасут человечество от голода. Собственно говоря, этот вопрос должен был обсуждаться именно "группой два", но делалось это в большинстве случаев лишь в частных разговорах её участников между собой. Что-то дельное в предложении банкира было.
   - Что вы на меня так смотрите? - разозлился Марков. - Я вам сейчас больше скажу. Я не людоед, но, возможно, имеет смысл рассмотреть зачистку части территории планеты нейтронными бомбами. Гуманисты, конечно, могут дожидаться, когда все скончаются естественным порядком. Вместе со всеми запасами продовольствия.
   - Ну что вы, Александр Борисович, - сказал Президент. - Ни у кого из нас нет никаких оснований подозревать вас ни в людоедстве, ни в абстрактном гуманизме. Вы затронули больной вопрос, но сейчас давайте всё же решать, что нам делать с результатами экспедиции "Арго".
   Наступило молчание, которое неожиданно нарушил Судаев.
   - Валерий Степанович! - неожиданно обратился он к Смирнову. - Я вот вижу, что у вас определённо есть какая-то мысль. Какая, если не секрет?
   - Мысль? - растерялся застигнутый врасплох Валерий. - Да так, из области фантастики, скорее.
   - И всё же. Первая из пришедших в голову идей, как правило, самая верная. А вот ко второй-третьей уже нужно относиться с подозрением.
   - Ну, хорошо. Эта женщина, Мария - она ведь, как говорят медики, сейчас совершенно здорова. А корабль в полном порядке. Кстати, судя по словам Марии, по крайней мере один из оставшихся на Примуле тоже совершенно здоров, хотя и пережил болезнь. Два человека на планете - это уже колония. Сколько времени займёт подготовка "Арго" к повторному полёту?
   Участники совещания зашумели. Неожиданная с виду идея показалась им здравой.
   - Месяца три, как минимум, - сказал Судаев. Он выглядел задумчивым и отчего-то немного грустным. - Но проблема не в этом. Следует хорошенько подумать, что именно можно и нужно переправить с "Арго" на Примулу. И вот тут вы мне поможете, не правда ли, Валерий Степанович?
  
   - Разборная гидроэлектростанция мощностью хотя бы в несколько десятков киловатт. Солнечные батареи тоже не помешают и занимают мало места. Лёгкий самолёт или вертолёт. Фрезерный и токарный станки. Небольшой трактор с набором строительного, сельскохозяйственного и бурового оборудования. Запчасти ко всему этому, - перечислял Валерий. - Если всё влезет в грузовой отсек, конечно.
   - А ещё подгузники, одежду, учебники, - сказал Судаев. - Маше двадцать восемь лет, и, я уверен, она готова вернуться на Примулу. Иван старше, но ненамного. У обоих первая группа крови, резус плюс. Оба друг другу нравятся, но боялись в этом признаться. Как же, на первом месте всегда должна быть работа!
   - Что ты на меня так смотришь? - продолжал он в ответ на откровенно удивлённый вид Валерия. - Маша моя внучка. Единственная. Она меня впрямую не просила, но я же видел, как Машеньке хотелось попасть в экспедицию. Да её, скорее всего, и так бы взяли, без моей просьбы. Талантливая и везучая девка. А вот воспрепятствовать ей я мог. Не стал, дурак старый, - Судаев расстроенно махнул рукой.
   Валерий ошеломлённо молчал. Павел Петрович открылся ему с совершенно неожиданной стороны.
   - А вам не кажется, что Марии как раз повезло больше всех? - осторожно спросил он Судаева. - Да, она покинет Землю, скорее всего - навсегда. Но за неё радоваться надо, а не печалиться! А вот о том, что будет с нами, у меня после возвращения из Штатов иллюзий не осталось.
   - Да всё я понимаю, Валерий, - сказал Павел Петрович. - Только ведь я даже поговорить с ней откровенно не могу на прощанье, не то что обнять. А так, конечно, повезло. С милым рай и в шалаше. Нарожает ребятишек, станет прародительницей разумной расы примулоидов... Или приматов?
   - Иван да Марья, - сказал Валерий. - Ничуть не хуже Адама и Евы, на мой взгляд.
   - Да, а ты почему холостым ходишь? - переменил тему дед незадачливой космонавтки. - Или в самом деле думаешь, что с родом людским покончено? Зря. Бери пример с Маркова, вот он у нас как раз оптимист. Этот хмырь где-то в джунглях Амазонки втайне от всех уже убежище себе строит. На всякий пожарный. Хотя до сих пор и подозревает в глубине души, что вся эта история выдумана именно для того, чтобы под благовидным предлогом обобрать несчастных олигархов.
   - Обязательно надо обобрать, - сказал Валерий. - Куда ему в джунглях столько денег? А что касается меня, так я был женат, и сын растёт. Только вот не видел я его давно. Неужели вы не знали?
   - Ты меня с Михалычем не путаешь? - рассердился Судаев. - Вот он да, наверняка знает про тебя даже то, что ты и сам давно забыл.
   - Не скрою, поинтересовался, - продолжил он уже спокойным тоном. - Но исключительно деловыми качествами. У меня в Академии наук давние связи.
   - И после этого мне доверяют государственные тайны! - притворно возмутился Валерий. - Неужели коллеги дали мне благожелательные рекомендации? Ни в жизнь не поверю!
   - И правильно сделаешь, - ухмыльнулся дед. - Отзывы о тебе были самые, скажем так, разнообразные. Особенно со стороны начальства, которому ты от души потоптался по мозолям. Поэтому можешь мне не объяснять, почему развёлся.
   - А что тут объяснять? - вздохнул Валерий. - Права моя бывшая, я её понимаю. Сначала мужа не дождёшься из экспедиций, потом он сутками пропадает на работе. И добро бы хоть от этого какая-то польза была, но ведь так и проторчит в кандидатах до пенсии. Любая бы сбежала.
  
   Проповедник был дряхл, неимоверно худ и одет в потёртый костюм в серую клетку с небрежно повязанным широким галстуком. Тем не менее слушатели внимали каждому его слову. Ведь это был сам Джошуа Кэмпбелл, к предсказаниям которого прислушивался весь мир. И пусть он даже пару раз что-то напутал, с Концом Света и крахом Китая, но многие другие его предсказания сбылись точно и в срок.
   - Истинно, истинно говорю вам: не пройдёт и трёх лет, как мир наш погрузится во тьму, - дребезжащим, но ещё на удивление сильным ещё голосом вещал проповедник. - И виной этому будет не безбожный Китай, не варварская Россия и не дикая Африка. Виной этому будете вы, ибо переполнилась чаша терпения Господня! Америка уже не является Страной Господа Бога, ведь вы в гордыне своей забыли Его, надеясь откупиться от Страшного Суда присутствием на воскресной проповеди в храме - а разве не так, джентльмены? Отвёл Он от вас руку Свою, отвратил взор Свой. Уже и ангел вострубил, и снята первая печать - а вы и не чешетесь! Уже и первый всадник Апокалипсиса вступил на землю нашу, а вы не вняли гласу "Иди и смотри!". Но когда появятся всадники на коне красном и на коне чёрном, вот тогда будет уже поздно. Ибо вздрогнет земля, и зальёт Америку озером огненным, и засыплет с неба пеплом чёрным. Побежите вы тогда куда глаза глядят, трепеща и стеная - но кто внушил вам, глупцы, бежать Божьего Суда? И грядёт четвёртый всадник, на коне бледном, имя которому - Голод, Мор и Смерть.
   Слушатели в ужасе внимали старику. Чужих здесь не было, проповедника окружали его верные почитатели и почитательницы.
   - Но Господь наш благ. В неизречённой милости Своей посылает Он нам знаки - но ведь вы, олухи, не способны их понять. Вы слепые, глухие, да ещё, видать, и с насморком! Ибо не учуять запах серы уже невозможно. В ослеплении своём открыли вы в горах диавольских национальный парк. Видимо, чтобы приходить туда нюхать серные испарения из задницы врага рода человеческого. Я говорю про Йеллоустон, братья и сестры, именно его избрал Господь орудием кары Своей. Да, да, вы не ослышались - я называю вас, грешников, братьями и сестрами, потому что ещё не поздно вам покаяться, искупить грехи свои и умолить Господа отложить Суд, дабы дал Он вам последний шанс. Если же не услышите Его, не увидите всадника на коне белом - с невыносимым грохотом разверзнется преисподняя, прольются потоки лавы и серы, засыплет землю копотью из-под котлов адских.
   - Покайтесь же, братья и сестры. Это прошу вас не я, смиренный брат ваш Джошуа Кэмпбелл, но через меня обращается к вам Господь наш.
   Проповедник бессильно опустил руки и пошатнулся. Стоящий рядом крепкий мужчина в стетсоновской шляпе бережно помог ему сесть в кресло и заботливо подал бокал с тоником. Глаза его, однако, оставались при этом бесстрастны и холодны.
  
   Судаев оторвался от экрана компьютера и жестом подозвал Валерия.
   - Английский хорошо знаешь? - спросил он. - Посмотри-ка новости.
   Валерий с любопытством глянул на новостную ленту. Новостей было много, и он не сазу понял, что же там углядел Дед.
   "Эксперт: в скачке цен на продукты питания виноваты спекулянты зерном"
   "База пришельцев в Антарктиде? Это шутка одного из зимовщиков"
   "Состоится ли вторая межзвёздная?"
   Ага, вот оно:
   "Всемирно известный проповедник Кэмпбелл предсказал взрыв Йеллоустонского супервулкана"
   Он жадно прочитал статью, спотыкаясь иногда на незнакомых фразеологизмах из Библии. Затем вопросительно посмотрел на Судаева. Дед улыбался.
   - И что это значит? - спросил Валерий. - Погодите, погодите. Это...
   - А это творческое развитие идеи некоего Валерия Степановича Смирнова, - откровенно забавляясь, сказал Судаев. - Помнишь свою идею про экстрасенса? Вот это она самая и есть. Только мы решили, пусть пророком будет американец. Это естественней как-то, не находишь?
   Валерий действительно как-то обмолвился, что в момент, когда станет ясно, что информацию уже не скроешь, озвучить её можно через какого-нибудь экстрасенса или предсказателя. Заявление официального лица, в каком бы виде оно не прозвучало, способно вызвать шквал паники. А с предсказателя взятки гладки - хочешь верь, хочешь не верь.
   Сказал - и забыл. Но кое-кто, оказывается, помнил.
   - Значит, пора, - задумчиво сказал Валерий. - И как вам удалось заставить этого шизика...
   - Тщеславен старый Джошуа до ужаса, - объяснил Судаев. - А убедительно слить ему информацию в точно выбранный момент и направить мысли в нужную сторону - это уже дело техники.
  
   Этот аэродром был заброшен почти пару десятков лет назад. Оборудование частью демонтировали, частью же его растащили местные жители, не поленившись ради этого проделать путь в полсотни километров. Одинокий смотритель аэродрома Сан Саныч им не препятствовал. Какие-никакие, а соседи, так зачем же портить отношения? Всё равно поблизости не было почти никого, лишь раз в месяц приезжал грузовик, да изредка к аэродрому выходили охотники - по старой памяти, да и просто поболтать с дедом за бутылкой самогонки. Самогон Сан Саныч гнал из всего что можно и нельзя, но сам пил лишь за компанию.
   Когда отсюда переводили персонал, Санычу предложили переехать куда-то чуть ли не к китайской границе. Но он, рассудив, что до пенсии оставалось всего ничего, убедил начальство оставить его здесь, вместе со стареньким трактором и запасом солярки. Платили ему мало, но и обязанности были не пыльные - время от времени Сан Саныч расчищал одну из взлётных полос. А то мало ли что может случиться в жизни.
   И год назад всё-таки случилось. Самолёт местной авиалинии еле дотянул на одном моторе до аэродрома и тяжело плюхнулся на полосу, чуть не въехав в начинавшуюся прямо за аэродромом тайгу. Обошлось, правда, разбитыми носами.
   Санычу выписали премию за доблестный труд, показали по телевизору, а командир экипажа на радостях подарил старику новенький охотничий карабин и запас патронов. Но на этом дело не кончилось.
   Где-то в верхах заскрипели ржавые шестерёнки, провернулись невидимые маховики - и через несколько месяцев на аэродром прислали взвод солдат с молоденьким лейтенантом и бригаду строителей. В перерывах между потреблением самогона строители споро привели в порядок аэродромные сооружения и обе взлётно-посадочные полосы. Военные же починили ограждение и смонтировали новое оборудование.
   Саныч понял, что спокойная жизнь кончилась. Как подтверждение этому, сюда вскоре прилетели несколько неразговорчивых мужиков, бегло оглядели аэродром и, переодевшись в походную одежду, ушли куда-то в сопки. Вернулись они через несколько дней, такие же деловые и неразговорчивые. Однако, учуяв стоящий над аэродромом сладковатый запах самогона, исходящий от старенького аппарата, переглянулись и попросили Сан Саныча истопить баньку.
   От них-то Саныч и узнал, что в нескольких километрах отсюда решено строить какой-то важный объект. И скоро здесь, на аэродроме, будет довольно людно и шумно. Но на вопрос, что же именно будет строиться, приезжие отмалчивались. И только когда Саныч, сбегав нагишом до погреба, приволок в предбанник ещё одну бутыль самогона и свежайшую строганину, один из них, видимо старший, откровенно сказал: "А хрен его знает, Саныч. Этого даже нам не сказали. Что-то для науки".
   Сан Саныч ожидал, что на аэродром нагонят людей и техники, и начнут пробивать дорогу через тайгу, к месту будущего строительства. Людей и в самом деле привезли, и часть из них начала валить лес, но это была скорее просека, по которой едва мог пройти вездеход. Вскоре Саныч понял, в чём дело. Приезжавшие мужики нашли место под вертолётную площадку, туда и были брошены основные силы. Дорога же от аэродрома была, скорее всего, вспомогательной - не гонять же каждый раз грузовые вертолёты на место стройки, горючего не напасёшься. Впрочем, дела на стройке велись с размахом. Не поленившись, Саныч сходил туда. Место уже было расчищено, да и фундамент почти залит. Сейчас же строители ставили опалубку во вместительной нише, вырытой посредине котлована. Если это был будущий погреб, то очень вместительный. Во всяком случае, само здание показалось Санычу не слишком большим.
   Саныча со стройки быстро шуганули военные, которые уже обносили колючей проволокой периметр будущего объекта. "Иди, иди дед. Нехрен тут шастать. Меньше знаешь - крепче спишь".
   Рассудив, что в этих словах имеется определённый резон, Саныч вернулся домой на аэродром. И впервые за долгие годы пожалел, что не уехал отсюда, когда ему предлагали.
  
   В Сахаре очень жарко, каждый знает это с детства. Менее известно, что в Сахаре бывает прохладно, особенно в предгорьях Атласа и особенно зимней ночью.
   Солнце ещё не взошло, и, выходя из штабного вагончика, Валерий поёжился от озноба. Ничего, сегодня срок его командировки заканчивается.
   Об истинных целях этой стройки знали немногие. Даже начальник строительства, посвящённый в суть проекта "Фейерверк", не догадывался, что помимо объектов, возводимых в рамках "варианта два", здесь закладывается кое-что и для "варианта три". Впрочем, на "станцию слежения за космическими объектами" охотно возили наблюдателей - и алжирцев, и представителей международных организаций, водили их по стройке, давали подробные пояснения. Наблюдатели вежливо улыбались и с важным видом понимающе кивали головами.
   В Час Игрек здесь должен быть развёрнут базовый лагерь, обеспечивающий не только проживание военных и специалистов с их семьями, но и защиту остальных переселенцев, которые решатся перебраться сюда, в Сахару - с государственной помощью или даже на свой страх и риск.
   Часом Икс участники проекта называли взрыв супервулкана. Часом Игрек - решение об эвакуации, когда станет понятно, что климатические изменения делают хозяйственную деятельность на территории России, да и само её существование как единого государства, практически невозможными. О часе Зет никому не хотелось и думать, поскольку это был тот самый Полный и Окончательный Случай, который обычно изображают в виде милой и пушистой полярной лисички. Тем не менее, именно для проверки подготовки к этому часу Валерий и торчал здесь уже вторую неделю.
  
   Карантин на лунной базе - это невыносимо скучно. Маше отвели большую комнату в отдельном модуле, который раньше был складом. В другой комнате разместились двое прилетевших с Земли медиков, а в третьей наспех организовали какое-то подобие медицинской лаборатории. Продукты со склада перенесли на саму станцию, а всякую техническую мелочь просто свалили кучей прямо под самым Машиным окном.
   Машу изучали. А вот это уже было не только скучно, но и противно. Она чувствовала себя мартышкой в зоопарке. Заняться ей тоже было особенно нечем. Каждое утро после завтрака она наговаривала час-другой свой отчёт-воспоминание о прошедшей экспедиции. "Мемуары", как она называла их про себя. Иногда это было донельзя трудно - мешали воспоминания о погибших друзьях. Особенно тревожила Машу судьба оставленных на Примуле больных, хотя она и чувствовала, что их, скорее всего, уже нет в живых. И ей представлялся Иван, такой же одинокий на бесконечно далёкой от Земли планете. Более одинокий, чем Маша. Тогда Маша надевала скафандр и выходила погулять на поверхность. В этом ей никто не препятствовал.
   Огромная и сказочно красивая Земля висела у Маши над головой. Земля, на которую её, Машу, не пускали и ещё не скоро пустят. Лаборатория для изучения странной неземной болезни и всех тех образцов, которые они привезли с Примулы, ещё только строится где-то в Сибири. Об этом ей сказал дед. А ещё дед недавно намекнул, что ей не обязательно дожидаться окончания исследований здесь, на Луне. Вскользь намекнул, но Маша сразу поняла.
   - Дед, - сказала она. - Что-то ты у меня совсем плохой стал. Я бы полетела, да кто же меня отпустит! Ну кто, скажи, способен принять решение отправить меня сейчас одну на Примулу? Ты представляешь себе, какой вой поднимется в мировых средствах массовой информации? Отважную героиню космоса ссылают в отдалённую галактическую резервацию, вместо того, чтобы лечить и вернуть на Землю! Но раз она представляет собой потенциальную угрозу человечеству, гуманнее всего, конечно, мариновать её на лунной базе, поскольку даже ни на какой необитаемый остров меня пускать нельзя. И даже на Южный полюс. В лучшем случае, меня возьмут во вторую межзвёздную экспедицию, но и до этого мне придётся быть в лунатиках года два. Или меньше?
   - В том-то и дело, что не меньше, - огорчённо сказал дед. - Никто не ожидал, что вы вернётесь раньше срока, а вторую экспедицию планировали готовить только после изучения материалов первой.
   "Или через два года, если истечёт срок возвращения", - добавил он про себя.
   - А насчёт "не отпустит" - это ты зря. Есть люди, которые считают, что тебе надо лететь. Хотя бы для того, чтобы Иван там не сошёл с ума, иначе совсем не исключено, что станцию не придётся строить заново.
   - Ванька-то? - рассмеялась Маша. - Да он там, зараза, небось давно уже скафандр снял, кормит с ладони птеродактилей и разве что на динозаврах не катается. С ума не сойдёт, но присмотр за ним нужен.
   - Вот-вот. Нас, мужиков, без женского пригляду оставлять нельзя, - погрустнел дед. - Машка, если тебя официально спросят, готова ли ты героически прекратить своё уютное сидение на Луне и рискнуть своей жизнью ради... Ну, ты поняла?
   - Дед! - сказала Маша. - Ты бы всё-таки показался врачам. Что-то ты стал забывать свою внучку. Ты что, в самом деле сомневаешься в моём ответе?
  
  
   Глава 4
  
   На Примулу пришла зима. Правда, из-за меньшего наклона оси планеты смена времён года здесь была не такой заметной, как на Земле - но всё же участились дожди, а на спокойном доселе море стали нередки штормы. Да и ночами стало иногда достаточно прохладно, и Ивану пришлось снова порыться в гардеробе, чтобы разыскать себе свитер.
   Вот и сегодня ночью был очередной шторм, а утром, выйдя из станции, Иван услышал доносящиеся со стороны берега звуки какой-то шумной свары. Он достал бинокль.
   Ну конечно, птеродактили! Море выкинуло на берег тушу какого-то большого зверя, и милые птички с немузыкальными воплями сейчас самозабвенно её делили. Вот, казалось бы, туша не маленькая, на всех хватит - ан нет, надо устроить базар. Иван сплюнул и пошёл заводить вездеход. Верная зверушка, местный бурундук Хома, уже сидел на лестнице, ведущей на нижний ярус, к гаражу, и преданно ждал угощения. Иван порылся в карманах и выложил ему несколько орешков.
   - Лентяй, - сказал он. - Тунеядец. Все нормальные грызуны в поте лица своего пропитание себе добывают, запасаются на зиму. А ты решил прожить на халяву. Эх, не видел ты, Хома, настоящей зимы, со снежком и метелями!
   Хома внимательно слушал Ивана, не забывая при этом уписывать орешки. "Удивительно, - подумал Иван. - Кругом сплошные крокодилы, морды одна другой поганее, а тут пушистая зверушка, почти домашняя. Может, здесь и кошки водятся? Завести бы для компании".
  
   Приближение вездехода распугало птеродактилей. Недовольно каркая, они поднялись в воздух и перебрались на ближайший утёс. Эти уже пуганые, подумал Иван. Птеродактили не в первый раз залетали на плато, но Иван несколько раз обстрелял их из пушки, и ящеры стали осторожнее.
   Он подъехал к туше. Несмотря на то, что ящеры успели уже основательно над ней поработать, никаких сомнений не было - зверь был млекопитающим. До сих пор млекопитающие крупнее Хомы Ивану не встречались. Впрочем, и на разведку в саванну он почти не выбирался.
   Иван подумал, что засиделся дома. Выходить в море на резиновой лодке в такую погоду особой охоты не было, но наведаться за проход не помешало бы. Однако с утра у него были и другие дела. Нужно было навестить огород, устроенный им на южном краю плато, и проведать, как себя чувствуют земные лук, редиска и морковь. А вот после обеда - самое то, решил Иван.
  
   Лук рос хорошо, морковка была ещё маловата, но редиска не удалась. Тощая и жилистая, она уже пошла в цвет - и было ясно, что здешний климат не для неё. А вот огурчики-помидорчики, пожалуй, тут будут в самый раз. Можно их хоть сейчас посадить, но лучше всё-таки подождать месяц до весны. Иван прополол и полил овощи, оглядел своё маленькое хозяйство с крестьянским удовлетворением, взявшимся неизвестно из каких глубин генетической памяти. Где-то среди привезённых с Земли справочников была книга по агротехнике, да и в компьютере стоило бы порыться, но Иван, рассудив, что на Примуле, скорее всего, придётся действовать методом проб и ошибок, в справочники лезть не спешил.
   Ячмень надо посадить, вот что. Да, ещё и хмель. Среди привезённых с Земли семян они точно были. Эх, будет у меня своё пиво, мечтательно подумал Иван. Без консервантов. Неплохо было бы, кстати, ещё и тараньки насушить - она неплохо ловится у южного утёса, а на вкус, пожалуй, будет ещё и получше земной.
  
   Он вернулся на базу. Предстояло ещё раз изучить снимки с беспилотника и проложить маршрут по саванне, к краю джунглей. Вот здесь на снимке видно стадо динозавров. Похоже, тех самых небольших травоядных, на которых они натолкнулись во время первой вылазки за проход. Туда и нужно съездить. Но при этом желательно не напороться на хищников. И, кроме бластера, взять обычный автомат. Бластер, конечно, мощное оружие, но быстро разряжается.
   Стоп, парень, а не тормозишь ли ты, часом? Это на Земле днём в саванне хищники дрыхнут под акациями. Динозавры, как и все пресмыкающиеся, холоднокровные, днём у них самый пик активности. Оно тебе очень надо? А вот утром, когда ещё прохладно, ящеры должны дремать на солнышке, запасаться энергией. Значит, ехать нужно завтра с утра. И вчерашние снимки тебе не помогут, надо будет с утра снова запустить беспилотник, а пульт управления прихватить с собой. Нечего переться к местным крокодилам наобум, не к тёще на блины собрался.
   Тёщи, впрочем, у Ивана никогда не было. Теща - это бесплатное и не всегда полезное приложение к жене. Жениться бы тебе надобно, барин, подумал Иван. Вот прилетит вторая экспедиция, спустится по трапу целый выводок молодых длинноногих девчонок... Ну, размечтался, бобыль местный. Хоть бы одну прислали. Скорее всего, пришлют несколько пар. Мальчик-девочка, мальчик-девочка. А, может быть, и несколько девочек сверх того - на Земле ведь не знают, что ребята умерли. Но Ивану хватило бы и одной, такой как Мария. Вот только это ему не светит. Ни одной, ни гаремчика.
   Самое вероятное - когда прилетит вторая экспедиция, его быстренько сплавят на Землю. На предмет сдачи анализов, изучения состояния организма, психики и всего прочего, что найдётся. Ивановы хотелки будут интересовать высокое начальство в последнюю очередь. "А если я заявлю, - подумал Иван, - что не желаю возвращаться на Землю - меня что, отправят насильно? Добровольно не дамся!"
   Не то чтобы он совсем не хотел возвращаться, нет. Может быть, когда-нибудь, лет через пять-десять... Интереснее, чем здесь, мне уже нигде не будет, окончательно понял Иван.
   Ладно, всё это гадания на кофейной гуще. Что там у нас в плане освоения сокровищ и обустройства закромов новой родины? Расчистка будущего поля от обломков скал, ясное дело. Хочешь пива - потаскай камешки. А лучше сразу выложить из них изгородь, какая-никакая, но защита. Да и вообще красиво. Та ещё работёнка, конечно, но делать надо. Вот сегодня и начнём.
  
   Вставать пришлось ещё затемно, чтобы выехать с восходом солнца. Второпях Иван чуть не забыл запустить беспилотник. Дрон теперь был оснащён торчащими во все стороны острыми пластиковыми штырями, что, разумеется, не улучшало его аэродинамических качеств, но позволяло надеяться на некоторую защиту от птеродактилей. Во всяком случае, с тех пор они на летающего ежа ещё не нападали. И это хорошо, поскольку чинить сбитый ящером дрон Ивану пришлось целую неделю.
   Когда он подъехал к проходу, беспилотник уже успел сделать пару кругов над саванной, но никакого зверья не обнаружил. Иван решил проехать вдоль берега до джунглей, затем несколько километров вдоль границы джунглей и саванны, а потом повернуть к горам и вернуться примерно тем же маршрутом, что и в прошлый раз, во время их первой вылазки.
   Джунгли начинались резко - просто раздолье саванны с редкими деревьями вдруг сменилось густой стеной кустов, за которой виднелось сплошное переплетение стволов и лиан. Видимо, обильная зелень скрывала небольшой ручей, но соваться туда и проверять свою догадку Иван не стал. Он повернул руль вправо и повёл вездеход в полусотне метров от кустов, посматривая по сторонам. Кроме разведки и картографирования местности (этим занимался бортовой компьютер), одной из целей его вылазки был поиск виденных ранее травоядных динозавров. Намерения у Ивана были самые прагматичные - добыть себе для пропитания какую-нибудь дичь. Но динозавров не было - ни травоядных, ни хищных, ни даже летающих падальщиков-птеродактилей. Видимо, раннее утро - всё-таки не самое лучшее время для ящеров. Остальных же животных высмотреть с вездехода было непросто, при звуках мотора они разбегались или прятались. Иван проехал уже километров пять, когда на пульте мигнула лампочка, и пискнул сигнал от беспилотника. Дрон обнаружил какие-то движущиеся объекты.
   Ивану увеличил разрешение монитора. Это были те самые жёлто-зелёные ящеры, которых он и рассчитывал найти. Стадо насчитывало несколько десятков голов. Иван развернул вездеход и, сбавив скорость почти до минимума, чтобы не распугать динозавров, углубился в саванну.
   Когда до стада оставалось метров сто, Иван остановил машину. Взяв автомат, он, осторожно ступая, направился в сторону ящеров. Может быть, зверей и насторожил звук мотора, но сейчас все они мирно ощипывали кусты каких-то местных акаций. Иван выбрал особь поменьше - видимо, детёныша, и прицелился. Стоп! А куда, собственно, стрелять? Далеко не факт, что сердце у них находится там же, где и у земных животных. В голову попасть трудно, стрелять же в туловище наобум особого смысла не было. Он дождался, пока животное повернулось в его сторону и потянулось вверх, вытянув длинную шею. В основание шеи Иван и выстрелил одиночным зарядом бластера.
   Динозавр дёрнулся, сделал два неверных шага, ноги его подломились - и он с шумом рухнул в кусты.
   Остальное стадо в недоумении замерло. Но вот один из ящеров издал громкий испуганный рёв - и всё динозавры, переваливаясь по-утиному, неожиданно резво понеслись прочь, к видневшимся невдалеке скалам.
   У Ивана отлегло от сердца. Если бы динозавры бросились в его сторону, пришлось бы устанавливать рекорд в беге по пересечённой местности, чтобы успеть нырнуть в люк вездехода. "Похоже, они среди скал и ночуют, - подумал он. - Во всяком случае, там есть где укрыться от хищников".
   Он вернулся к машине и подогнал её к убитому животному. Одному взвалить всю тушу на вездеход нечего было и думать, поэтому Иван достал пилу и не без труда разделал тушу на несколько кусков. Мясо ящера было бледно-розовым и по виду не очень отличалось от какой-нибудь свинины или говядины. Ладно, не в виде дело, Ивана больше интересовало, каков динозавр на вкус. Но с этим будем разбираться уже дома.
   Конечно, хорошо было бы сначала снять с ящера шкуру, но что с ней делать дальше, Иван не знал. Придётся со временем учиться выделывать шкуры. Но не сейчас. Теперь же нужно поскорей убираться отсюда, пока какой-нибудь хищник не почуял свежую убоинку.
   Иван погрузил в багажное отделение обе задние ноги и часть толстого хвоста. Постоял в раздумье над передней половиной туши, но решил не жадничать и пошёл к вездеходу.
   Это его и спасло. Краем глаза он увидел, как сбоку, из-за невысоких кустов, взлетело в воздух тёмное гибкое тело. Преодолев в прыжке чуть ли не с десяток метров, ящер оказался между Иваном и истекающей свежей кровью тушей. Зубастая пасть клацнула над самым ухом Ивана, чешуйчатый бок рептилии толкнул его в спину, и он кубарем покатился под колёса вездехода.
   Ящер повернул к нему свою голову с приоткрытой пастью. Изо рта его тянулись липкие ниточки слюны. В круглых белёсых глазах, прикрытых сверху костяными выростами, не отражалось ничего, кроме тупой злобы и голода. Несколько секунд динозавр колебался, с кого начать, но потом втянул ноздрями воздух и направился к туше. Видимо, решил, что Иван ему не соперник.
   "Сволочь, - морщась от острой боли в боку, подумал Иван. - Как же ты умудрился подкрасться, скотина безрогая?"
   Динозавр был метра три в высоту, больше и мощнее своих травоядных сородичей. Зубастая пасть, покрытое бурой слизистой чешуёй мускулистое тело, мощные задние и небольшие, но с острыми когтями, передние лапы, гибкий длинный хвост - в общем, здоровая зверюга. Ящер взревел и одним движением вырвал из туши немалый кусок.
   Бластер Иван оставил у переднего колеса вездехода, до него было метра три. Но одним прыжком преодолеть это расстояние Иван не мог. Осторожно, превозмогая боль, он стал понемногу перемещаться по направлению к оружию. Динозавр, казалось, не обращал на него ни малейшего внимания, но когда Иван всё-таки дотянулся до бластера, схватил его и щелчком снял с предохранителя, ящер повернул к нему окровавленную морду, мгновение смотрел на Ивана, а потом прыгнул вперёд, наклонив шею, чтобы достать зубами сидящего человека. Выпущенный прямо в морду зверя заряд не остановил его, но заставил промахнуться. Второй заряд Иван всадил в открывшиеся ему жёлтое брюхо чудовища. Ящер развернулся и, как шар в лузу, ударом гибкого хвоста загнал Ивана под днище вездехода. Иван потерял сознание.
  
   Сколько прошло времени, он не понял. Вероятно, несколько минут, но Ивану показалось, что минула целая вечность. Выход со стороны туши закрывал неподвижно лежащий хищник, и Иван с трудом выполз с другой стороны вездехода. Цепляясь за борт, он встал. Голова кружилась, и всё тело отзывалось тупой болью. Болели бок и левая нога. Ткань походного комбинезона была разорвана на бедре и набухала кровью. В люк Иван буквально вполз. Не обращая внимания на возню у обеих туш каких-то мелких тварей и налетевших птеродактилей, он завёл мотор, включил автопилот и отдал команду возвращаться на базу. В последний момент Иван вспомнил про дрон. Дотянувшись до пульта управления, он скомандовал возвращение и ему. После чего откинулся в кресло и закрыл глаза.
   Вездеход остановился у главного корпуса и дал сигнал водителю. Иван медленно поднял голову. Прошло не меньше минуты, прежде чем он собрался с силами и вылез из машины. Доковыляв до медпункта, Иван первым делом вколол себе стимулятор. Полегчало почти сразу. Он снял комбинезон и осмотрел ногу. Рана на бедре была не очень глубокой, но длинной и рваной. Стиснув зубы, он обработал её антисептиком, стянул края, залил коллоидом и перебинтовал. Рёбра, похоже, сломаны не были - скорее, лишь помяты. Уже легче. Иван сделал ещё один укол, на этот раз антибиотика. Подумав немного, он вколол себе ещё одну порцию стимулятора и вышел во двор. Оставлять в вездеходе мясо было верхом глупости, поэтому он перегрузил его на тележку и отвёз в холодильник. Затем оттащил в ангар беспилотник и вернулся в здание.
   Действие стимулятора должно было скоро кончиться, поэтому Иван притащил в свою комнату из медпункта те медикаменты, которые, по его мнению, могли ему понадобиться, а из холодильника - пару бутылок минералки. Пересилив себя, добрёл до душа и кое-как помылся. Голову уже снова кружило, поэтому новую повязку он наложил небрежно, добрался до постели, лёг - и словно провалился в беспамятство.
  
   Сквозь тягучую липкую пелену горячечного бреда стали прорываться отдельные внятные образы: птеродактили, окровавленная морда ящера, грядка с морковкой, рубка корабля, шторм на море, и снова птеродактили. Они сидели у самой его кровати, шуршали перепончатыми крыльями, многозначительно переглядывались и металлически покаркивали. Но тут пришла Мария, прогнала птеродактилей и спросила: "Ванька, ты меня слышишь?" Иван собрался было ответить, но тут же забыл, что именно хотел сказать. И вообще это была не Мария, это был Хома. Мягкой лапкой он прикоснулся ко лбу Ивана и укоризненно заглянул ему в глаза. Иван вспомнил, что забыл покормить зверушку, но в холодильнике сидел динозавр, а все орехи Иван посадил в огороде, чтобы вырос ячмень. Что-то в этом было неправильно, но Иван решил подумать об этом после, а сейчас немного поспать. "Спи, Ваня, - одобрительно сказал Хома. - А я тут пока хозяйством займусь".
   Иван заснул. Птеродактили его больше не тревожили. Хома нерешительно потоптался возле кровати и тоже куда-то пропал. Ушёл в другой сон, наверное. А снилась сейчас Ивану Земля, лето и лужайка у леса, на берегу реки. Весело трещал костёр, булькала вода в котелке, пахло рекой, травой и шашлыками. Особенно почему-то шашлыками.
   Иван открыл глаза. Он лежал на койке в своей комнате. У койки стояла капельница, трубка от неё тянулась к руке Ивана. На столике возле койки стояли какие-то склянки, валялись пустые бутылки из-под минералки, и использованные одноразовые шприцы. Отчётливо пахло шашлыками.
   Он сел на кровати. Кружилась голова, побаливал помятый бок, но Иван с удивлением почувствовал, что он жив и хочет есть. И пить. И вообще, что происходит, чёрт возьми?
   - Есть хочешь? - спросила Мария, входя в комнату с какой-то кастрюлькой. - Я тут мяска пожарила. Немного жестковато, но есть можно. Только сначала бульончику попей.
   - Исчезни, назойливый мираж! - ошарашенно сказал Иван. - Вместе с бульоном. Мяса хочу! Вы когда прилетели?
   - А почему так официально, Ваня - "вы"? Одна я прилетела, - вздохнула Маша.
   Иван понял, что бред продолжается. Но на всякий случай спросил:
   - Ага, я понял. Села вот так и полетела, прямо на метле. Или захватила корабль внезапной атакой, нейтрализовав экипаж...
   Мария молча смотрела на него. Иван осёкся. В его голове стала выстраиваться печальная догадка, и он спросил:
   - Маша, сколько вас долетело до Земли? Неужели...
   Маша грустно кивнула.
   - Одна я, Ваня. Одна долетела, одна вернулась, - она помолчала. - Не могут пока сюда отправить вторую экспедицию. Обещали ровно через два года, к тому времени должны найти средство от нашей болезни. Так что остались мы с тобой на Примуле вдвоём.
   - А села как? - удивился Иван.
   - На автопилоте, он же запомнил предыдущую посадку. Вот я и приземлилась на старое место, почти метр в метр.
   - Когда?
   - Вчера, - вздохнула Маша. - Вездеход у крыльца, бластер висит на антенне, дверь нараспашку... На крыльце и в коридоре потёки крови. И какая-то белка встречает меня на пороге.
   - Это Хома, - пояснил Иван. - Абориген местный. Питается орешками и сухариками. Но от вяленой рыбы тоже не отказывается.
   - Видела я твои запасы, охотничек хренов, - сердито сказала Мария. - Я чуть с ума не сошла, причём несколько раз. Подлетаю к планете, вызываю - мне не отвечают. Но сигнал со станции идёт, автомат передаёт все данные. Подумала, поехали куда или в горы ушли. А когда вбежала в станцию, кинулась по комнатам, увидела весь это бардак... В общем, только что в обморок не грохнулась. Кровавые следы у холодильника меня чуть не добили, но когда я обнаружила там полдинозавра, поняла, что вообще ничего не понимаю. Нашла тебя, увидела что ты жив... Честное слово, хотелось не лечением твоим заняться, а морду набить. Ну нельзя же быть таким раздолбаем, Ваня!
   Иван слушал и улыбался. Это был не мираж, это была Маша - живая, сердитая и хорошенькая.
   - Это сколько же я провалялся? - спросил он.
   - Судя по твоему дневнику, два дня. Это тебя тот ящер уделал, из холодильника который?
   - Нет, другой, - объяснил Иван. - Захотел отнять у меня добычу. Жадность фраера и сгубила.
   - Судя по всему, аж двух фраеров, - фыркнула Мария. - Ты зачем себе двойную дозу стимулятора вколол, чудо? Жалко было добычу бросить? А не подумал, что последействие при этом может быть такое, что и здоровому-то тяжко придётся? Но и везучий ты, Ванька. Даже если бы я не прилетела, ты бы выкарабкался, организм у тебя сильный.
   - Знаешь, Маша, - сказал Иван, пытаясь встать. Это ему удалось, хотя слабость была ещё большой. - Я тут обнаружил, что всякие царапины и порезы на мне заживают чуть ли не вдвое быстрее. То ли климат тут такой, то ли ещё чего.
   - Мне кажется, это результат приобретённого иммунитета после той болезни. Я тоже похожее за собой заметила, на Луне, - сказала Маша. - Ты бы лёг, Иван, поесть я сейчас тебе принесу.
   - Нет, Маша, я уже належался, - упрямо сказал Иван. - Пойдём лучше в столовую.
  
   Они засиделись до темноты, рассказывая друг другу о своих приключениях. Рассказывал в основном Иван, а Маша слушала его, подперев щёку кулачком.
   - Маша, а что ты с собой привезла? - только сейчас догадался спросить Иван. - Тебе ведь, раз такое дело, должны были целую кучу всякой всячины в багажник понапихать?
   - Много чего привезла, завтра посмотришь, - отмахнулась Маша. - Напихали в корабль действительно столько всего, что и одному человеку толком не развернуться. Даже двухместный вертолёт есть.
   - Ой, я совсем забыла, - вспомнила она, - я ведь письма привезла, тебе и... - она осеклась. - И ещё одно письмо, общее, которое нужно будет вскрыть через два года, если к тому времени не прилетят с Земли. Я сейчас тебе принесу твои. И письмо начальнику базы, но мне сказали, что если... В общем, оно теперь тоже тебе.
   Мария пошла в свою комнату за письмами. Иван слушал цокот её каблучков, и блаженная улыбка гуляла по его лицу. Он устал быть один.
  
   На конверте было написано: "Начальнику базы "Примула". Лично. Конфиденциально". Иван надорвал пакет.
   Внутри был ещё один пакет, поверх него лежала коротенькая записка:
   "Этот пакет предназначен для начальника базы "Примула", кто бы он ни был. Информацией, содержащейся в ней, он волен распорядиться по собственному усмотрению, учитывая текущее положение дел на станции и настроение её коллектива".
   Иван задумчиво посмотрел на "коллектив". Маша вопросительно взглянула в ответ, и он протянул ей записку.
   - Прочти сначала письмо сам, Иван, - твёрдо сказала Мария. - А там выберешь, что сочтёшь нужным. Начальник станции ты, со мной это обсудили ещё до моего возвращения. Я ведь тут, считай, новенькая, а ты старожил.
   Иван кивнул, открыл второй конверт и углубился в чтение.
   "Мы хотим, чтобы руководитель, часть персонала базы "Примула" или все из вас узнали основную и важнейшую задачу этого проекта. Цель эта - освоение планеты Примула, создание на ней колонии землян, с сохранением как можно большей части достижений земной цивилизации. Обнаруженная первой экспедицией болезнь и трудности быстрого поиска её лечения замедлили, но не прекратили развитие этого проекта. И мы, разработчики проекта, приложим все силы, чтобы поддерживать и укреплять основанную первой экспедицией базу, чтобы основать и развивать вашу колонию. Новая экспедиция должна отправиться на Примулу через два года. Однако может случиться и так, что прибытие новой экспедиции будет отложено на какое-то, возможно, достаточно длительное время. Причиной этого, как и причиной ускоренной реализации самого проекта, является угроза, предотвратить которую мы не можем. Специалисты в области сейсмологии и вулканологии прогнозируют, в ближайшее время, усиление на Земле вулканической активности, что может привести к серьёзным последствиям для всех сфер деятельности человечества и повлиять на сроки реализации космической программы. Мы уверены, что даже если это и произойдёт, колония землян на Примуле сможет преодолеть все трудности и нормально развиваться..."
   Чем дальше Иван читал, тем понятнее становились ему трудно объяснимые ранее странности, связанные с первой экспедицией. Да и неожиданное возвращение Марии тоже. Росло и глухое раздражение, а вместе с ним и два взаимоисключающих вроде бы друг друга чувства - ощущение потерянности и жгучее упрямство. Дочитав послание до конца, он с полминуты сидел неподвижно под пристальным взглядом Марии, осмысливая прочитанное до конца, а потом придвинул ей письмо.
   - Читай, - сказал Иван. - Могли бы и сразу объяснить, конспираторы хреновы. А тебе-то, почему они тебе не сказали?
   Ломая тонкие брови, Маша внимательно читала письмо, иногда останавливаясь и заново перечитывая строчку-другую. Наконец, она взглянула на Ивана и сказала:
   - Дед намекал. Он у меня что-то знал, мой дед. Да мне и самой казалось, что тут что-то не так, - она помолчала, хмурясь, потом вдруг робко улыбнулась. - Ничего, Ванька, прорвёмся. Не верю я, что вот так вот, сразу... Прилетят, куда денутся. Там все на ушах стоят, я же чувствовала это во время проклятого карантина.
   - А не прилетят, - добавила она, - и это не конец света. Выживем, Иван.
  
   На следующее утро они занялись изучением толстенной "Инвентарной описи оборудования, запасных частей, инструментов и приборов", где подробно описывался каждый привезённый Марией на Примулу винтик. Время от времени Иван недоумённо чесал затылок и обращался за разъяснением к Маше. Но и та не всегда могла пояснить назначение того или иного оборудования. Наконец, она даже рассердилась.
   - Ну, что тут непонятного, "перегонный аппарат для дистилляции спиртосодержащих жидкостей"? Другой бы на твоём месте радовался. Только не думай, что он для тебя предназначен, - сказала Мария. - Он в моё, хозяйство, для медицинских целей.
   - А я что? Я ничего, - ухмыльнулся Иван. - Медицинский спирт даже лучше.
   В списке были самые неожиданные и полезные вещи. Рубанок и фуганок - и набор лезвий к ним. Ёмкости с серной, соляной и азотной кислотами. Химическое оборудование и реактивы. Печь для обжига керамики. Швейная машинка с оверлоком. Несколько компьютеров. Средства мобильной связи. Лазерная зенитка. Гранаты. Патроны. Но основная часть грузового трюма была, по словам Марии, забита техникой - вертолётом, станками, небольшим катером и даже оборудованием для гидроэлектростанции. Ко всему прилагалось подробное описание по расконсервации, монтажу и эксплуатации. Одних только книг было три контейнера. Иван быстро пробежал глазами список. Энциклопедии, справочники, учебники, начиная со школьных, книжки-раскраски...
   Иван непонимающе уставился на Машу. Та покачала головой и вздохнула.
   - Иван, - сказала она. - Я думала, что до тебя раньше дойдёт. Но не мне же это говорить, я вообще-то женщина, если ты заметил. А ты вроде как на мужика похож...
   - Да, есть во мне маленько от тормоза. Но давай спишем это на контузию, - сказал Иван. - Ты мне очень нравишься, Маша. Ты лучшая женщина на этой планете. А, может быть, и во всей Вселенной.
   Что было дальше, оба потом могли вспомнить лишь отрывками.
  
   - Глупый ты, Ванька, - сказала Маша, потягиваясь. - И ничего не понимаешь в женщинах. По-твоему, я должна была кого-то из вас выделять, и это при десяти-то мужиках?
   Они лежали на диване в гостиной, обессиленные не столько даже любовной битвой, сколько свалившимися на них в последнее время переживаниями. Чуть повернувшись вправо, Иван обнимал Машу за плечи. Правая рука затекла, но ему не хотелось шевелиться. Да и левый бок с бедром у него всё-таки ещё побаливали.
   - Кое-кому ты глазки строила, - хмурясь, возразил Иван.
   - Вот я и говорю, что ты совсем ребёнок. Ты не представляешь себе, милый, как был забавен со своей затаённой ревностью, - тихо рассмеялась Маша. - А то, что Костя был женат, ты и не знал? Да если вас, мужиков, не растормошить, так и закопались бы с головой в свои железяки, автоматы и каменюки, не обращая внимания на всё остальное.
   - Коварррная! - невольно улыбнулся Иван. - А мужики да, они такие. Дремучие и повёрнутые на своей работе.
   - Ещё бы! Даже Аня обижалась, хотя она, между прочим, была полковником медицинской службы. И, кажется, не только медицинской.
   - А ты откуда знаешь? - удивился Иван.
   Между участниками экспедиции была негласная договорённость не рассказывать о своём прошлом. Впрочем, об этом же им намекнули и перед полётом - не стоит расспрашивать друг друга, чтобы не бередить тоску по Земле.
   - Дед немного рассказал. Он у меня не то чтобы большая шишка, но кое-что знает. И это он, кстати, готовил список, что нужно нам на Примуле.
   Вот оно что, подумал Иван. Значит, Машкин дед нас сосватал. Что же, спасибо старому за это. Да и всё остальное прислал, что нужно.
   - Маша, а трактор ты не привезла, случайно? - спросил Иван. - Я что-то пропустил.
   - Привезла, Ваня, привезла, - улыбнулась Маша. - Завтра, всё завтра. И на огород твой съездим, и распаковываться начнём.
   Она повернулась к Ивану, чуть приоткрыла губы для поцелуя - и слова им снова стали не нужны.
  
   Утро они начали всё-таки с посещения кладбища. У восточного, дальнего от моря конца плато, там, где небольшой ручей намыл когда-то песчано-галечную отмель, лежали четыре гранитных валуна. В меру своего умения Иван выгравировал на каждом из них кресты и надписи.
   Мария положила на надгробья по чахлому букетику местных цветов, что росли здесь же неподалёку, в предгорьях. Постояли. Помолчали. И так же молча вернулись к вездеходу. Оба чувствовали пошлость и неуместность даже одного некстати сказанного слова.
  
   Огород Мария раскритиковала. Лук, по её мнению, нужно было сажать чаще, а вот морковку время от времени прореживать. И вообще, сейчас, как она считает, надо засевать опытные делянки зерновыми и готовить грядки под перцы, томаты и огурцы. Оказывается, на основе добытых экспедицией данных о планете и образцов почвы, на Земле рассчитали примерные сроки посадки и дали рекомендации по выращиванию земных культур. Талмуд с этими рекомендациями должен быть где-то среди привезённой литературы. Решили, что Иван займётся освоением и подготовкой трактора, а Маша возьмёт на себя планировку огорода и составлением плана посадок.
   - Зима. Крестьянин, торжествуя... - недовольно проворчал Иван. - Вот уж не думал, что на другой планете пахарем заделаюсь.
   - А кто тут про пиво заикался, Ванечка? - ехидно спросила Маша. - Конечно, динозавров стрелять легче, тем более у тебя теперь своя медицина под боком, заштопает в случае чего. Я ведь, да будет тебе известно, на Луне не всё время дурочку валяла. Я у тамошнего доктора стажировалась, так что теперь перед тобой почти дипломированный специалист, а не какая-нибудь рядовая медсестра. Могу от склероза помочь, могу геморрой вылечить.
   - Ну, пока вроде бы твои умения излишни, - опасливо покосился на неё Иван. - Вот разве что лет этак через пятьдесят...
  
   В гараже теперь, кроме вездехода и беспилотника, стояли вертолёт, мини-трактор и электрокар. Казавшийся вначале большим гараж стал даже тесным, поскольку здесь же хранились запчасти, инструменты, аккумуляторы и запас горючего. Здесь же, но в отдельном помещении, стояли и станки.
   Но хуже обстояло дело со складом. Он планировался как часть главного корпуса, чтобы персонал станции имел доступ к различным запасам, не выходя на поверхность планеты. И теперь он явно был не в состоянии вместить всё то, что привезено за два рейса "Арго". То есть, свалить всё в кучу ещё можно, места для этого хватало, но вот разложить в строгом порядке, с удобным доступом к каждому винтику - уже нет. Оставлять же часть запасов в "Арго" не хотелось - и далеко, да и корабль, по мысли Ивана, должен быть законсервирован, хотя и на всякий случай готов к полёту.
   Подумав немного, Иван всё же отложил начало посевной и собрался заняться стройкой. Блоки из вулканического туфа можно было нарезать в предгорьях, небольшой запас цемента имелся - а Иван подозревал, что цемент он может добыть и здесь, стоит лишь покопаться в справочниках и чуть поэкспериментировать. Древесину на стропила можно напилить в саванне, а что касается кровли, то на неё в первое время вполне может пойти толстая пластиковая упаковка, а там видно будет. Глина здесь была, Константин откуда-то притаскивал образцы, а уж как делают черепицу - разберёмся. Не боги горшки обжигают.
  
   Вечером Маша засела за компьютер и долго стучала по клавишам.
   - Ваня, - спросила она, - где у тебя данные наблюдений метеостанции? А, уже нашла!
   - Зачем тебе? - удивился Иван.
   - Я забыла тебе сказать, - ответила Маша, не отрываясь от компьютера. - Перед тем как приземляться, я оставила на орбите автоматический зонд. Через неделю, если от нас не поступит никаких сообщений, он уйдёт к Земле. А вообще-то они просили отправить его обратно через год, с подробным отчётом. Вот мне и приходится работать летописцем, тебе же ни терпения не хватит, ни времени.
   - А, вот оно что, - понял Иван. - Вообще-то, правильно. Стой, ты и меня заложила, с моей охотой?
   - Упомянула вскользь. Что ты был ранен на охоте, ещё до моего прибытия, но уже выздоровел. Чтобы не волновались попусту, - объяснила Маша. - Что им передать, может нам нужно ещё что-нибудь?
   - Знаешь, Маша, - сказал, подумав, Иван. - Ничего нам особо не надо. Время, руки и головы у нас есть. И шалаш над головой. А остальное понемногу добудем сами.
   - Думаешь, в рай попал? - хмыкнула Маша. - Смотри, тут и змеи-искусители водятся!
   - Искусатели, - поправил Иван. - Какой же рай без пива? Да и райского яблочка мы уже попробовали, так что - в поте лица добывать хлеб свой, Маша. А также шашлык, пиво и тараньку. Ничего, пиши свой отчёт. Пусть завидуют.
  
   Фундамент будущего склада был уже готов, туфовые блоки нарезаны и перевезены к месту стройки, первые ряды кладки выложены - но Иван, хоть и не без сожаления, решил сделать в строительстве перерыв.
   На остров явственно надвигалась весна. День стал чуть длиннее, да и штормы на море поутихли. Пора было заняться сельским хозяйством.
   Было раннее утро. Иван и Мария, оба в рабочих комбинезонах и сапогах, загружали вездеход. У Ивана на голове была кожаная кепка с козырьком, Маша повязала платочек. Выбравшийся из своей норы под домом Хома заинтересованно топтался у мешка с посевным зерном. Трактор и сменное оборудование к нему, плуг, борону и сеялку, перевезли к полю ещё накануне. Можно было выезжать, но оба они стояли и смотрели на всходившее из-за гор оранжевое солнце, на переливающееся под его лучами лазурью море, на паривших над морем морских то ли птиц, то ли ящеров. Очень похоже на Землю, но не Земля. Но эта планета должна стать их домом, а для их детей родиной. И вот сейчас какое-то странное чувство, которое они не смогли бы объяснить, овладело ими. Предстояло сделать что-то очень важное.
   Они и не догадывались, что их предки считали землю родной только после того, как вспашут на ней первую борозду.
  
  
   Глава 5
  
   В Новосибирске Валерий был проездом. Он только что вернулся из новой лаборатории, построенной для изучения привезённых с Примулы образцов. Вообще-то это был небольшой научный городок, затерянный в глухой тайге, обнесённый надёжным забором и охраняемый целым взводом солдат. Сюда собрали геологов, биологов, медиков и фармацевтов, в компании с целым зоопарком мартышек - на них предполагалось изучать действие инопланетного вируса и вакцины от него. Все сотрудники прибыли туда без семей и все знали и об опасности работы и об её секретности. Основное оборудование сюда уже завезли, а контейнеры с лунной базы должны были доставить со дня на день.
   Делать в Новосибирске ему было особенно нечего, но он решил задержаться здесь на день, объяснив членам комиссии, которые вместе с ним принимали новостройку, что у него тут есть дела. Мог бы и не объяснять, статус советника президента давал ему полную независимость.
   Наконец, Валерий решился и набрал номер, по которому не звонил уже несколько лет.
   - Алло, слушаю вас, - услышал он в трубке знакомый голос. - Говорите, я слушаю.
   - Светлана, здравствуй. Это я, Валерий, - сказал он. - Я сейчас в Новосибирске.
   Он совершенно не мог предсказать, как поведёт себя бывшая жена. Она могла молча выключить мобильник. Могла язвительно осведомиться, не заблудился ли он часом. Могла наброситься с упрёками.
   - Валера? Здесь, у нас? - удивилась Светка. - Ты что, специально прилетел?
   - Проездом. Захотелось увидеть вас с Дениской. У тебя найдётся время?
   - Вспомнил-таки, - не удержалась Светка. - Думаешь, сынуля узнает папочку?
   Валерий молчал. Пусть выговорится. Однако Светлана была настроена довольно миролюбиво.
   - Хорошо, давай на Красном, там недавно новая кафешка открылась. Попьём кофе, угостишь нас пирожными. Ровно в два, успеешь?
   - Успею, - сказал Валерий. - Уж это-то я успею.
  
   Они встретились у кафе. Дениску Валерий запомнил шустрым улыбчивым первоклашкой, сейчас же перед ним стоял угловатый подросток, исподлобья посматривавший на отца. Но что-то подсказывало Валерию, что это просто смущение.
   - Вот ты какой стал, Денис, почти совсем взрослый - задумчиво сказал он, протягивая сыну руку. - Здравствуй.
   - Здравствуйте, - чуть помедлив, Денис пожал протянутую ему руку и взглянул отцу в глаза.
   Горько усмехнувшись про себя, Валерий улыбнулся и кивнул сыну. Как ни хотелось ему поговорить с Денисом, он решил отложить это на потом.
   Светка не то чтобы постарела, но заметно изменилась. Она взглянула на Валерия - и, вопреки его опасениям, не было в её взгляде привычного в последние месяцы перед разводом раздражения и готовности затеять скандал по любому поводу. Он осторожно обнял её и поцеловал в тёплую щёку.
   - Ну, пойдёмте, - сказал он. - Места есть, я узнавал.
  
   - Я ведь звонила тебе один раз, когда... В общем, неважно, - сказала Светлана. - Но на мобилу не дозвонилась, а в лаборатории сказали, что ты теперь у них не работаешь. Дали телефон в Москве, но там сообщили, что ты в командировке.
   - Да, я тогда был в Штатах, - пояснил Валерий. - Когда вернулся, узнал, что мне звонила какая-то женщина, но не назвалась.
   - В Штатах... - задумчиво сказала Светлана. - Слушай, ты что, стал советником президента, я слышала?
   Валерий кивнул. В новом качестве он нигде в особо не засветился, но и тайной его новый статус не был.
   - Тогда я с одного раза угадаю. Йеллоустон? - спросила Светка. - Угадала, по глазам вижу. Валера, неужели все эти слухи правда?
   - А какие именно слухи, Света? Я за слухами не слежу.
   Мягко говоря, это было не совсем так. Судаев регулярно посвящал его в то, что именно говорят в мире, что обсуждают в средствах массовой информации и перетирают в социальных сетях. "Это тебе для общего развития, - пояснил он. - Чтобы ориентировался, что можно ляпнуть, а что ещё нельзя". Но слухи ходили самые разные. Кто-то верил в "пророчество Джошуа", кто-то в хитромудрые объяснения экспертов про циклическое усилении сейсмической активности, а кто-то не верил ничему, кроме коварства мировой закулисы. Но уж относительно этой самой закулисы верил во всё что угодно.
   - Валера, я же всё-таки бывшая жена вулканолога, - усмехнулась Светка. - Да и сама когда-то физмат кончала. Помнишь, ты мне все уши прожужжал о структуре ядра, о моделировании потоков магмы, о новом подходе к чему-то там? Ты же как токующий тетерев был, ни о чём, кроме своей работы говорить не мог, ничего другого не видел, не слышал и знать не хотел!
   - Ты сейчас одна? - помолчав, спросил Валерий, покосившись на сына. - Я не зря спрашиваю, поверь.
   - Нет, ну надо же! Никак, облагодетельствовать хочешь? - взъярилась Светка. - Алименты платишь регулярно, и на том спасибо. А тут вспомнил, навестил. Какое тебе дело до нас с Дениской, советничек хренов!
   - Ты мне ответь, - настойчиво продолжал Валерий. - Ты можешь сейчас вот просто взять и уехать в другое место, вместе с сыном? Интересная работа и хорошие деньги, кстати.
   - И уеду, меня тут ничего не держит! - с вызовом сказала Светка. - Только не по твоей указке. Интересную работу и неплохие деньги мне предлагают во Владивостоке. Лариска звонила, у них там вакансия освобождается.
   - Светлана, - терпеливо, словно ребёнку, пытался втолковать её Валерий. - Не уезжай во Владивосток. Послушай меня.
   И, видя, что Светка снова хочет что-то запальчиво возразить, посмотрел ей в глаза и тихо спросил:
   - Тебе слово цунами знакомо?
   Раздражение в Светкиных глазах уступило место недоумению, затем в них пробудилась искорка понимания, неверия - а потом всё сменилось страхом.
  
   Это был одним из вопросов, который Дед поднял на очередном заседании Координационного Совета - вопрос о семьях участников проекта.
   Давайте не будем ханжами, сказал он. Видеть, что мы готовим убежища для сотен тысяч людей на случай катастрофического развития событий, и не думать о своих близких - невозможно. Волей-неволей люди будут стараться как-то обезопасить и защитить их. Если мы с вами не решим этот вопрос на нашем уровне, каждый будет решать его самостоятельно, причём в ущерб работе и секретности проекта. Данные на всех наших родственников, как вы понимаете, у Михалыча есть. Вплоть до профессиональных навыков и возможного использования в проекте. Структуры, которые будут задействованы в "час Игрек", создаются уже сейчас. Они включают в себя не только военных и специалистов, но и членов их семей. Поэтому предлагаю каждому посмотреть данные на своих родственников. С целью уточнить и внести какие-то предложения, если нужно.
   Валерий и сам уже думал о сыне и бывшей жене. Или о бывшей жене и сыне. За эти несколько лет он привык жить один, но окончательно выкинуть Светку из сердца так и не смог. Прикидывал разные варианты, но, в конце концов, остановился на одном. Этот вариант он и собирался сейчас предложить Светлане.
  
   - Валера, ты меня попугать решил? - спросила, наконец, Светлана.
   Валерий молчал. Посетителей в кафе было немного, но всё равно не стоило заводить серьёзный разговор здесь.
   - Ты на машине? - спросил он. И, дождавшись утвердительного кивка, предложил. - Тогда поехали втроём ко мне в гостиницу, там и поговорим.
   - Хорошо, - согласилась Светка. - Только уж не в гостиницу, а к нам домой. Одни мы с Дениской живём, Валера, никто нам не нужен.
  
   В Астраханской области, на Ставрополье, в Крыму - словом, в южных регионах страны создавались специальные центры. С виду это были обычные военные городки, разве что несколько побольше обычных, вот только кроме военных и их семей, сюда собирались квалифицированные специалисты, строители, учёные. Там строились взлётно-посадочные полосы, склады, ангары, автопарки, монтировались автономные источники энергии, рылись подземные укрытия. По мысли "группы два", эти центры должны были в чрезвычайных обстоятельствах служить не только для обеспечения порядка и защиты населения, и снабжение его всем необходимым, но и как транспортные узлы для его возможной дальнейшей эвакуации.
   Эту версию и рассказал Валерий Светлане и сыну. Он не стал упоминать ни о том, что при определённых обстоятельствах эти центры станут полностью самодостаточными островками цивилизации, ни о том, что часть персонала в "час Игрек" будет сразу перебазированы южнее - в Азию, Южную Америку, Африку. Ставропольский центр, куда Валерий хотел отправить Светлану и Дениса, готовил специалистов для переселения в Сахару.
   В своё время, узнав, что одним из мест для предстоящего Исхода определена Сахара, Валерий очень удивился. Но, поговорив с климатологами и слетав на место расположения "центра слежения за космическими объектами", как именовалась будущая база, решил, что в недалёком будущем это место станет одним из самых безопасных. А в том, что это отнюдь не прекрасное будущее скоро наступит, он уже не сомневался.
   - В общем, Света, как начали появляться слухи о возможном взрыве супервулкана, - обращаясь к Светлане, но скосив глаза в сторону Дениса, сказал Валерий, - меня привлекли к этому делу как специалиста и консультанта. А потом уже я попал в группу, имеющую отношение к таким вот центрам.
   Светка понимающе моргнула.
   - Взорвётся, не взорвётся, - нарочито бодрым тоном продолжал он, - а некоторые меры на всякий пожарный случай, как видишь, принимаются. Но ты, Денис, - повернулся он к сыну, - никому не должен говорить то, что от меня услышал. Дело это секретное, но главное даже не в этом. Любой слух, правдивый он или нет, способен сейчас породить такую панику, что даже если ничего не произойдёт, может случиться беда.
   - Да я понимаю, - буркнул Денис. - Не маленький.
   - Валера, - спросила Светлана, - cо мной всё ясно. Я математик и программист, могу также преподавать на уровне вуза математику, физику, черчение, да и то же самое программирование. А на уровне школы разве что только не ботанику. А Дениска-то что там будет делать?
   - Для школьников там организуют что-то среднее между спецшколой, с углублённым преподаванием технических дисциплин и военного дела, и суворовским училищем. А ещё планируют устроить для них уроки вождения, походы в горы и кучу всяких кружков по интересам.
   Глаза Дениса загорелись. Одна рыбка клюнула, улыбнувшись, подумал Валерий. Светлана вздохнула.
   - Ну, раз уж ты собрался лететь завтра, - сказала она, - оставайся ночевать у нас, что по городу-то скакать. Прокормим как-нибудь папочку, а, Дениска?
   - Пусть остаётся, - согласился Денис. И, поняв, что получилось не слишком вежливо, сказал: - Оставайся, папа.
  
   Ужин удался на славу. Что-что, а готовить Светлана умела всегда. Валерий и Денис с удовольствием умяли всё, сама же хозяйка ела мало. Дениска принялся расспрашивать отца о поездке в Америку, но Валерий, чтобы парень не зацикливался на Йеллоустоне, рассказал давнишнюю байку, как он с двумя другими вулканологами удирал на Камчатке от медведей. Сын смеялся, улыбнулась даже Светка - и Валерию пришлось рассказать ещё пару историй, приключившихся с ним в ту счастливую пору, когда он часто ездил в экспедиции. Наконец, Дениса удалось спровадить спать.
   - Дениске ты, конечно, мозги запудрить можешь, - сказала Светлана, доставая из буфета бутылку "Лыхны" и разливая вино по бокалам. - А мне уже нет. Я даже подозреваю, что это именно с твоей подачи вся заваруха и началась. Рассказывай.
   - Угу. Я и есть главный взрыватель вулканов, - признался Валерий. - Что рассказывать-то, Света? Не всё могу рассказать, да не всё и знаю. Да, слухи ходят не зря. И в Штаты я ездил не случайно. И эти центры выживания, о которых я рассказал, не чья-то блажь. Йеллоустон, к сожалению, рванёт - иных вариантов не просматривается.
   - Ладно, можешь подробности не рассказывать, - неожиданно решила Светка. - Но скажи только одно. Судя по тому, что ты сейчас в Москве, и что ты советник президента и разъезжаешь от Штатов до Новосибирска, да и по всему тому, что я о тебе знаю - а ведь я тебя знаю как облупленного... Знала, - поправилась она. - Это именно ты обнаружил опасность взрыва?
   - Наша лаборатория, да, - признался Валерий.
   - И вся твоя лаборатория помчалась в Москву, предупреждать об опасности? - саркастически спросила Светлана.
   - Ну, если уж ты меня знаешь как облупленного... - усмехнулся Валерий. - Вся лаборатория собирала меня в путь и махала вслед платочками.
   Светлана сидела напротив него, пристально глядя ему в лицо.
   - Вот не знаю, смеяться мне или плакать. Бить тебя по голове или падать в ноженьки? В этом весь ты. Работать до упаду, забыв о существовании жены и сына. Спасать человечество, чёрт бы тебя побрал. И в последний момент вспомнить, что среди этого самого человечества есть и сын, и бывшая жена.
   - А мне, мне-то что делать, Света? - тихо спросил Валерий. - Иногда я понимаю, почему в древние времена казнили гонца, принёсшего плохую весть. Но гонец обязан был доставить послание о грозящей беде в город, ведь здесь жили его друзья, знакомые, близкие...
   - Чучело, - сказала Светка. - Пень ты еловый, а не гонец. Знаешь, а я ведь тебя до сих пор ненавижу. Ненавижу и люблю.
   - Правда? - горько усмехнулся Валерий. - Если б ты знала, как мне не хватало вас обоих все эти годы, Светка.
   Он неловко подхватил её на руки и, сшибая по пути стулья, понёс в спальню.
   - Отпусти, дуралей, - засмеялась Светка, - переколотишь всё. Сама дойду, Валерка.
  
   Йеллоустонский национальный парк никогда не жаловался на отсутствие посетителей, но в этом году их было особенно много. Конечно, сыграли свою роль и пророчество сумасшедшего Джошуа, и панические слухи, распускаемые всеми кому не лень и радостно подхватываемые телевидением. Кое-кто даже намекнул, что слухи эти целенаправленно распространяются именно концессионерами парка, с целью ещё большего привлечения туристов. Как бы то ни было, но лето прошло, а поток посетителей не уменьшился. Они лазили повсюду и даже повредили несколько датчиков.
   Впрочем, Йеллоустон красив своей суровой красотой в любое время года, а осенью особенно. Лиственный подлесок уже разукрасился всеми оттенками жёлтого, бурого и красного цветов, и на этом фоне совершенно по иному смотрелись стройные сосны, которыми поросли горы и холмы заповедника.
   Мэтью Макмиллан недавно вернулся с гор, и сейчас на террасе своего домика предавался блаженному ничегонеделанью, попивая домашний эль, который варил старый Джо Хокинс, один из смотрителей парка.
   Что-то нарушило безмятежное спокойствие этого тихого солнечного осеннего дня. Ощутив некоторое неудобство, Мэтью поднял голову. Сначала ему показалось, что солнце закрыло невесть откуда взявшееся облако, но потом он понял - это были стаи птиц. Лебеди, журавли, пеликаны и более мелкие обитатели парка и его озёр поднялись в воздух и кружили в небе, не решаясь вернуться на места кормёжки. "Вероятно, был толчок, - отметил про себя Мэтью. - Странно, что я его не почувствовал".
   Такое, впрочем, случалось нередко. Но добросовестность учёного заставила Макмиллана достать свой планшетник и связаться с сейсмостанцией. Да, толчок был, но какой-то странный. Вернее, это была целая серия мелких толчков, вроде странной дрожи земной коры - и эти толчки, судя по приборам, ещё продолжались. Человек подобные явления ощущает редко, а вот птицы переполошились.
   Мэтью отхлебнул эля. Хорошо, что он перевёз семью в Нэшвилл. Там Джейн с Ларой будут в безопасности в любом случае. Будь они в Вайоминге, в Калифорнии или даже во Флориде - за них пришлось бы волноваться. Всё-таки этот сумасшедший русский, этот Вэл сумел пробудить в нём тревогу. Да, опасность велика, но и Соединённый Штаты всё ещё остаются великой страной. Хотя времена уже не те, что раньше. Да, джентльмены, совсем не те. Однако правительство восприняло угрозу всерьёз и постепенно переселяет людей, живущих недалеко от Йеллоустона, в более безопасные районы. Населения вокруг стало заметно меньше, хотя уезжают далеко не все. Туристов так ещё и прибавилось. Чему удивляться, это Америка!
   А вот это ещё один толчок, почувствовал Мэтью. Ну-ка, глянем! Да, амплитуда вдвое больше и... Ого!
   В верхнем углу дисплея замигали несколько красных огоньков - датчики сообщали о заметном повышении температуры и концентрации газов. Жаль, отсюда нельзя посмотреть, что сейчас выдаёт та русская программа. Как же, особая секретность! Эти спецслужбы вечно суют свой нос туда, куда их не просят. Придётся ехать на станцию, поглядеть на большом компьютере.
   Мотор старенького джипа работал надёжно, но излишне шумно. Поэтому, выворачивая к главной дороге, Мэтью не сразу услышал странный гул, доносившийся со стороны шоссе. А когда услышал, притормозил. По радиальной дороге, в направлении выхода из парка, нагнув тяжёлые лохматые головы, сплошной вереницей дробно бежали бизоны.
   Сверху послышался терзающий душу печальный клик. Мэтью взглянул в небо. Выстроившись клином, прочь из заповедника улетали на юг журавли.
  
   - Джейн, это я, - сказал Мэтью, когда телефон, наконец, ответил. - Вы обе дома? Слушай, тут у меня неожиданно появилась возможность навестить вас. Ждите, завтра к вечеру постараюсь быть.
   Они с Джейн заранее условились - "неожиданно навестить" значило, что час Икс близок. "Постараюсь" - что он ещё не наступил, но к нему нужно готовиться.
   Он связался с администрацией парка. Стив Миллер был неплохой человек, и Макмиллану обычно удавалось договориться с ним почти по всем вопросам. Не сразу, но до Стива дошло, что означает "повышенный выброс вулканических газов".
   - Хорошо, Мэтью, - сказал он. - Перекрываю въезды и организую эвакуацию туристов с территории. Скажи, неужели это то самое?
   - Не хотелось бы тебя пугать, но, скорее всего, да. Поэтому, Стив, в конце не забудь организовать эвакуацию и собственной задницы. И о прочих задницах не забудь.
   С не угасшей ещё надеждой Мэтью повернулся к монитору. Но проклятая русская программа упорно показывала соответствие рассчитываемых показаний датчиков с реальными. А это означало лишь одно - её прогнозу стоило поверить. Взрыв неизбежен - и взрыв скорый. В России об этом наверняка уже знают, а вот на понятливость вашингтонских чиновников, парней из Лэнгли и генералов у Мэтью особой надежды не было. Вздохнув, он открыл неприметный шкафчик на стене, разбил предохранительное стекло, нажал красную кнопку и уселся в кресло.
   Ждать пришлось минут десять. Наконец, зазвонил один из телефонов.
   - Алло! Дежурный по сейсмологической лаборатории Йеллоустона Макмиллан слушает, - сказал Мэтью.
   - Что у вас там стряслось? - послышался в трубке недовольный голос.
   Мэтью с трудом сдержался.
   - Представьтесь, пожалуйста, - спокойным голосом сказал он.
   В трубке засопели.
   - Оперативный дежурный объединённого комитета начальников штабов бригадный генерал Дуглас, - последовал, наконец, ответ. - У нас сработало аварийное оповещение об извержении вулкана. Спутниковые и прочие данные этого не подтверждают. Так что у вас произошло?
   - Генерал, - сказал Мэтью, - это не оповещение о начале извержения. Это сигнал о том, что, согласно наблюдениям и расчётам, в ближайшие часы с вероятностью, близкой к единице, наступит то, что русские называют "Фейерверк". Вам знаком этот термин?
   - Это то, что старина Джошуа называет Армагеддоном? - подозрительно спросил генерал. - И как, по-вашему, я должен реагировать на такие заявления?
   - Так, как записано в инструкции, - еле сдерживая себя, сказал Макмиллан. - Если не знаете, что делать, доложите по команде. И учтите, генерал, что этот сигнал прошёл не только к вам. Но в Вашингтоне, похоже, сидят ещё большие олухи, чем на оперативном дежурстве в комитете начальников штабов. Поэтому вы ещё проявили похвальную расторопность и, несомненно, заслуживаете награды. Всего хорошего, генерал!
   Мэтью с размаху швырнул трубку на стол. В ней продолжал верещать возмущённый генеральский голос, но Мэтью не стал прислушиваться. Он в последний раз глянул на показания датчиков, на множащиеся красные огоньки на мониторе компьютера, и направился к выходу. Делать ему здесь было больше нечего.
   Откуда-то донеслась чуть слышная мелодия Пола Маккартни. Мэтью не сразу сообразил, что это звонит забытый им сгоряча на столе мобильник.
   Номер был незнакомый, а Мэтью был взвинчен, поэтому он устрашающе рявкнул в трубку:
   - Алло! Кого черти принесли?
   - Мэтью? - неизвестный абонент хмыкнул. - Это из России, Валерий Смирнов. Помнишь такого?
   - О, Вэл! - обрадовался Мэтью, остывая. - Извини, я тут с нашими идиотами маленько повоевал. Ты позвонил удивительно вовремя. У тебя программа показывает то же самое?
   - То же, Мэтью, то же. Ты где сейчас находишься? - спросил Валерий. - В самом Йеллоустоне? Тогда учти - часа три-четыре, чтобы убраться оттуда, у тебя в запасе точно есть. А вот что будет дальше, я не знаю. Семья у тебя в безопасности? Где это - Нэшвилл? Штат Теннесси? Ага, разумно. Ну, всё. Даст Бог, ещё свидимся. Удачи, Мэтью!
   - Удачи, Вэл, - сказал Макмиллан в уже замолчавшую трубку. - Спасибо тебе.
   Мэтью присел на спинку кресла и посидел несколько секунд, закрыв глаза. В голове шумело. Он пересел в кресло и взял со стола мобильник. "Пусть будет так", - повторил он слова песни.
   Он потратил на звонки около часа. Мэтью названивал всем своим знакомым, кто был сейчас в Йеллоустоне или поблизости. Но первым, кому он позвонил, был старый Джо Хокинс.
  
   Когда Мэтью сел в свой джип, над Йеллоустоном уже вовсю летали армейские вертолёты. На шоссе тоже отмечалось необычное оживление. Все машины двигались в одном направление, встречных не было. Видимо, где-то на шоссе установили кордон и заворачивали всех, кто ехал в сторону национального парка. Мэтью пересёк уже почти весь Вайоминг и проехал столицу штата, пыльный городишко Шайенн, когда земля вздрогнула. Многие водители, ехавшие по федеральному шоссе I-80, даже не заметили этого, а если и заметили, то погрешили на неровность дороги или на попавший под колёса камень. Но Мэтью всё время подсознательно ждал этого момента и, ощутив толчок, даже испытал облегчение. Всё это время он чувствовал себя дезертиром с поля боя, хотя это и было совершенно глупо - что может воин с луком и стрелами против падающей на него атомной бомбы? Всё необходимое я сделал, от меня уже ничего не зависит, повторял он себе. Но вот только сейчас он действительно понял, что его армия разбита, и сам он не дезертир, а окруженец. И его задача - выйти из этого окружения.
   Он остановил машину. От Йеллоустона его отделяло уже несколько сот миль, и Мэтью не надеялся что-либо увидеть. Но всё-таки увидел. Позади него на горизонте словно бы выросло стремившееся ввысь раскидистое тёмное с огненными прожилками дерево. И, если смотреть на него некоторое время, видно было, что оно растёт, вверх и в стороны. Вышибло-таки пробку, подумал он. Если сейсмическая волна уже дошла досюда, то воздушная будет минут через... Мэтью попытался решить в уме несложную арифметическую задачу, плюнул и снова сел за руль. "Ходу, парень, ходу, - сказал он себе. - Не всё ли равно, чем тебя накроет, вулканической бомбой, взрывной волной или пеплом. Несколько десятков минут у тебя есть, постарайся убраться отсюда подальше".
   На окраине Пайн-Блафса, что располагался на самой границе "квадратного штата", пришлось остановиться для заправки. На его счастье, очереди не было. Хозяин заправки, пожилой худощавый мужчина, увидев, что Мэтью заметно торопится, не выдержал:
   - Выглядит эффектно , - сказал он, кивнув на растущее на горизонте облако. - Но что-то уж слишком быстро растёт. Как вы думаете, сэр, до моей заправки пепел донесёт?
   - Пепел? Смотрите туда, - показал Макмиллан чуть в сторону от тучи. - Видите?
   - Словно какие-то проблески там, в стороне, - присмотревшись, сказал тот. - Что это?
   - Это вулканические бомбы, - пояснил Мэтью. - Причём самые большие, раз видны на таком расстоянии. Бомбы помельче могут прилететь сюда через несколько минут. Я не думаю, что пирокластический поток или лава дойдут до вас, но вот пепел выпадет, и много. Мой совет - пока не поздно, уезжайте. Вот прямо сейчас - берите семью, приятель, и сматывайтесь.
   Оставив хозяина заправки в глубокой задумчивости, Мэтью снова погнал машину на восток.
   Взрывная волна пришла, когда он уже катил по Небраске. Она сорвала крыши с нескольких придорожных строений, сломала пару деревьев, развернула поперёк дороги несколько автомобилей и чуть не сбросила джип Мэтью в придорожную канаву. Вместе с волной пришёл рёв. Это был мощный и протяжный рёв подземного чудовища, вырвавшегося из многовекового плена. От него закладывало уши и слезились глаза. Небо потемнело, туча от взрыва, казалось, потеряла свои чёткие очертания и почти достигла зенита.
   Выругавшись, Мэтью выровнял руль и, объезжая остановившиеся поперёк шоссе попутные машины, продолжил путь. Волна из-за расстояния оказалась не такой сильной, но он не обольщался - всё ещё впереди. И, действительно, не прошло и нескольких минут, как в полусотне метров от него земля на кукурузном поле беззучно вздыбилась и расцвела чёрным цветком. Не переставая вести джип, Мэтью завертел головой. Такие же взрывы время от времени появлялись то слева, то справа от дороги, а одна вулканическая бомба упала прямо на шоссе, разворотив одну из встречных полос. К счастью, это случилось достаточно далеко от него. Укрыться было негде и, положившись на везение, Мэтью прибавил газу.
  
   Центр был новенький, с иголочки, и пах теми же запахами, что и любая новостройка - запахами, которые исчезают лишь спустя некоторое время, когда новые помещения прочно обживают люди.
   Построили его пару месяцев назад, но персонал появился там только вчера. Радоваться этому торжественному событию было нечего - по идее, центр мониторинга чрезвычайных ситуаций предназначался для единственной цели - следить за развитием ожидаемой катастрофы, именуемой официально "проект Фейерверк", а неофициально "бэпэ", что служило сокращением для гораздо более понятного народу термина "Большой Песец".
   До определённого момента вероятность наступления "часа Икс" отслеживала бывшая лаборатория Смирнова. И даже не совсем бывшая - Валерий, кроме всего прочего, продолжал её курировать, время от времени навещал и беспрекословно и быстро пробивал в верхах всё необходимое лаборатории оборудование, неизменно приводя в восторг не привыкших ещё к такому повороту судьбы коллег. Поэтому, когда сонный дежурный по лаборатории вдруг окончательно пробудился от дрёмы, услышав сигнал компьютера и мельком взглянув на экран, он колебался недолго. Ясные и недвусмысленные инструкции для такого случая обязывали его в первую очередь найти Смирнова, а уж затем действовать по обстоятельствам.
   Валерий тоже не спал. Уснуть в кресле военно-транспортного самолёта вообще довольно проблематично, а уж во время посадки и вовсе не имело смысла, даже если до этого он толком не спал предыдущую ночь. В последнее время ему приходилось мотаться из одной командировки в другую, и по прилёту он мечтал, передав документы командиру базы "Сахара", вытребовать себе помещение с койкой и хотя бы плохоньким кондиционером - и выспаться, наконец, всласть, пока военные переваривают и осмысливают привезённые им ценные указания руководства.
   Звонок дежурного застал его уже над Африкой.
  
   - Мне не надо ни "с одной стороны, с другой стороны", ни "наиболее вероятно" - рассерженно сказал Валерий в трубку. - Сам-то ты как считаешь, что это?
   - Это Он, Валера, - твёрдо сказал дежурный. - То есть, Валерий Степанович, - смутился он вдруг.
   - Ну, если уж Степанович, - задумчиво сказал Валерий, - тогда точно Он. Сейчас гляну сам.
   Валерий смотрел на столбики цифр, мелькающие на экране, но в его голове не было ни одной мысли. Пусто там было, сиротливо и неуютно, и лишь гулко гудел тяжёлый вечевой колокол, вещая о наступающей беде.
   - Пристегнитесь, садимся, - вывел его из задумчивости чей-то голос.
   Валерий очнулся. Несколько минут ничего не решали, и позвонить в Москву проще и надёжнее с базы. А пока в последний раз можно обдумать, как действовать.
  
   - Будите! - отрубил Валерий в ответ на возражения встретившего его дежурного офицера. - Срочно!
   Тот удивлённо поглядел на Валерия. К его визитам здесь привыкли, как привыкли и к тому, что он молчаливо и внимательно проверяет степень готовности всех объектов, а затем уединяется с командиром базы, и там они что-то друг другу втолковывают. Не такая уж и большая шишка, в общем-то. И уж тем более этот штатский никаким боком дежурному не начальник. Но встретившись с Валерием взглядом, офицер неожиданно для себя подтянулся и сказал "Есть!" Но прежде чем уходить, всё-таки спросил:
   - Господин советник президента! Это... - он замялся.
   - Да, - сухо кивнул Валерий. - Вы правильно поняли.
   И, видя, что тот всё ещё медлит, сказал:
   - Не сомневайтесь, майор. Именно сейчас, - он выделил это слово, - у меня есть право приказывать, хоть это и не по уставу.
  
   - Это точно? - подозрительно спросил генерал. - Почему тогда я слышу это от вас, а не от своего командования?
   - Услышите и от него. Просто оно ещё не знает, - усмехнулся Валерий. - Я говорю это вам потому, что приказы иногда имеют поганое свойство запаздывать, а быть в готовности надо уже с этой минуты.
   - До "часа Икс" я не имею права сам, без приказа сверху, объявлять боевую готовность, - засомневался генерал.
   - Так и не объявляйте, - пожал плечами Валерий. - Просто будьте готовы. Кто знает, что у наших заклятых друзей запланировано на этот случай?
   Генерал пристально посмотрел на Валерия, затем кивнул.
   - Вот и хорошо, - удовлетворённо сказал Валерий. - Документы я вам передал, решайте сами, что из запланированного выполнять в первую очередь, а что в нынешних условиях можно и отложить. А сейчас мне нужен закрытый канал с Москвой и борт, готовый к вылету. Мне придётся сразу же возвращаться. Уверен, приказ об этом вам поступит сразу после моего звонка.
  
   В штабе Валерий появился, когда неизбежная первая суматоха расселения уже улеглась. Дежурный показал ему довольно просторные апартаменты, объяснил, где находятся столовая, буфет и зона отдыха, а затем тактично, но вместе с тем настойчиво намекнул, что его ждут на рабочем месте. Это Валерий понимал и сам. Какими бы сведениями к этому моменту ни располагали участники проекта, главный вердикт на данном этапе должен был вынести именно он. Более того, он здесь и командовал, от приказа на расконсервацию центра и, как минимум, до самого "часа Икс".
   На анализ всей имеющейся на данный момент информации ушло около часа. Он оторвал, наконец, глаза от дисплея и обнаружил, что все - кто с ожиданием, кто с деланным безразличием, кто украдкой - смотрят в его сторону.
   Валерий встал. Глядя на него, со своих рабочих мест стали вставать и остальные.
   - Господа, - сказал он. - Как действующий командир этого центра и главный консультант проекта "Фейерверк" по сейсмологии и вулканологии, я объявляю вам, что центр отныне работает в штатном режиме. Весь персонал переводится на казарменное положение. Предполагаемая вероятность события - девяносто девять процентов, предполагаемый интервал наступления часа Икс - от плюс шести до плюс сорока восьми часов.
   Никто не шелохнулся, просто у каждого чуть-чуть изменилось выражение лица. А, может быть, просто изменился взгляд - он как будто ушёл в себя. Находившиеся здесь люди не питали иллюзий, сам факт того, что их собрали здесь, отвечал на все вопросы. Но у многих всё-таки оставалась крохотная надежда - скорее, её искорка - "а вдруг?". Теперь эта надежда исчезла.
   - Я сейчас доложу Президенту, - сказал Валерий. - А через пятнадцать минут начнём заседание аналитической группы. Прямо здесь, в главном зале. Меня интересуют данные по другим сейсмическим зонам, прежде всего по Калифорнии.
  
   Сюда, в этот центр, сейчас стекались сведения по сейсмической обстановке со всего мира. И не только они. Работали каналы связи с ЦУПом и Генштабом, поступали данные со всех воздушных лайнеров и океанских кораблей. На рабочее место Валерия были выведены прямая связь с президентом и штабом проекта "Фейерверк".
   Расчёты показывали, что будет именно взрыв, а не локальные извержения и землетрясения. Варианты такого развития событий были давно просчитаны, и сейчас перед специалистами центра вставал главный вопрос. Он был отнюдь не в сроке прихода "часа Икс" - хотя высокое начальство интересовалось именно им. Вопрос был в том, насколько предстоящий взрыв повлияет на сейсмическую активность ближайших к Йеллоустону регионов - Калифорнии и, главное, на состояние разлома Сан Андреас и соседних с ним.
   Эти разломы образовались ещё в юрском периоде, когда одна из литосферных плит рядом с будущей Калифорнией погрузилась на дно Тихого океана. Именно остатки погрузившейся под западное побережье Северной Америки плиты и вызывали неравномерность течения подкорковой магмы и частые калифорнийские землетрясения. Математическая модель говорила о том, что напрямую взрыв Йеллоустонской кальдеры не должен вызвать сильные сдвиги земной коры в Калифорнии. Наоборот, излияние огромных объёмов магмы должно ослабить давление, оказываемое изнутри на разломы. Но это лишь на первых порах.
   О том, что будет, когда в освободившуюся гигантскую пустоту рухнут окружающую кальдеру горы, модель говорила лишь приблизительно. Если опускание земной коры в этом месте повлияет на разломы, станет возможным всё что угодно - от катастрофических землетрясений по всему тихоокеанскому побережью Северной Америки до отрыва Калифорнии от материка и сползания части побережья в океан. Поэтому на главных экранах центра отражалась не только карта Висконсина, но и Калифорнийское побережье. Впрочем, были на экранах и карты Японии, Камчатки, Курил, Средиземноморья и даже Африки - той её части, где находилась так называемая Великая рифтовая долина - разлом, который рано или поздно вызовет отделение восточной Африки от материка и столкновения её с Аравийским полуостровом. Любую карту, вместе с сопутствующей ей оперативной информацией, можно было вывести на громадный главный экран и рассмотреть в мельчайших подробностях.
   Пришёл сигнал вызова, и Валерий нажал кнопку ответа. На экране появился озабоченный Дед.
   - Здравствуйте, Павел Петрович, - обрадовался Валерий. - Как там у вас дела?
   - Здравствуй Валера. Как дела? На ушах все стоят. Правительства других стран оповещены, и кое-где начался пожар в сумасшедшем доме во время наводнения. Наиболее по-деловому отреагировали японцы - никакой паники. Ну, их можно понять, у них такие события не редкость. У нас паники тоже нет, но бардак как таковой неистребим, это уж наше национальное, - отрапортовал Дед. - Я вот что хочу у тебя уточнить. Объект "Сан Саныч" никаким боком не пострадает, я правильно понимаю?
   Объектом "Сан Саныч" с лёгкой руки строителей прозвали построенный в сибирской тайге небольшой научный городок. Там изучали привезённые с Примулы образцы и разрабатывали вакцину от инопланетной болезни.
   - Не пострадает, Павел Петрович. По крайней мере, от самого взрыва не пострадает. Он рассчитан на автономное существование по крайней мере в течение полугода, - пояснил Валерий. - И, если скорость климатических изменений будет не слишком велика, на первых порах бояться за него нечего. Как там вообще дела?
   - Мартышек мучают, - сказал Дед. - Вроде бы, первые успехи есть.
   - Это когда же они успели? - удивился Валерий. - Я был у них месяца три назад, и мне показалось, что там ещё конь не валялся. Ну, хорошо, если так. Но ускориться им надо. Если на создание... э-э, изделия уйдёт несколько лет, эвакуация объекта неизбежна.
   - Поторопим, - сказал Дед. - От Машки должны скоро прийти сведения - ну, помнишь как именно? Тогда будем форсировать работу в этом направлении, и их изделие понадобится. Ты зачем в Штаты звонил? - спросил он без всякого перехода.
   Валерий поморщился. Шерлоки Холмсы, блин! Делать им нечего.
   - Звонил Мэтью Макмиллану, сейсмологу, - ответил он. - Уточнить, засекли ли они повышение активности, и заодно предупредить Мэтью о событии, если он ушами прохлопал. Он ведь в самом Йеллоустоне обитает.
   - Хорошо, - помедлив, ответил Судаев. - Однако, ты вообще-то должен понимать, что вооружённые силы приведены в повышенную боевую готовность. А кое-кто и в полную. Михалыч, например. Всё, не буду мешать.
   - Пока! - Валерий хотел ещё что-то сказать, но увидел, как один из операторов поднял руку, привлекая внимание.
   - Похоже, началось!
   Весь главный экран сейчас занимала Йеллоустонская кальдера. Изображение передавалось с одного из американских спутников, наблюдавших ситуацию в Йеллоустоне уже не первый месяц. Сразу в нескольких местах кальдеры, ближе к опоясывающему её кольцу гор, появились бьющие вверх столбы темно-серого дыма или белого пара. Число их увеличивалось прямо на глазах с пугающей скоростью - и вдруг изображение в центре словно бы смазалось, оставаясь по краям чётким. Озера, зелёные пятна сосновых лесов и жёлто-оранжевые кольца вулканических отложений - всё вдруг исчезло, превратившись в размытые цветные пятна. Но разнообразие цветов сразу сменилось однотонным серым, будто бы какой-то безумный художник слил вместе и перемешал все краски на палитре - и как-то внезапно все поняли, что прямо на них - точнее, в камеру спутника - летит огромная масса выброшенного и перемешанного чудовищным взрывом грунта. Того, что ещё несколько секунд назад было Йеллоустонским национальным парком.
   - Смотрите! - крикнул кто-то, показывая на боковой экран.
   Это был вид с камеры, установленный недалеко от въезда в парк. В левой его части проходило шоссе, а у обочины стоял тёмно-серый деревянный щит, с надписью на нём большими белыми буквами "Йеллоустонский национальный парк". Раньше за ними была жёлтая осенняя степь и горы, сейчас же - уходящая в небо ярко-алая стена и быстро надвигавшаяся на камеру ало-чёрная волна. Несколько мгновений - и экран погас.
   - Переключите на Айдахо-Фолз, - попросил Валерий.
   Этот небольшой город находился примерно в ста километрах к юго-западу от места взрыва. Камера, установленная на одном из высотных зданий, была нацелена в сторону Йеллоустона.
   Оранжево-чёрный столб магмы, пепла и выброшенной породы закрывал треть экрана. Он быстро рос вверх и вширь.
   - Даже если город чудом уцелеет под бомбами, ему конец, - со вздохом сказал кто-то. - Лава до него дойдёт.
   - Кстати, как там данные по лаве? - спросил Валерий.
   - Выплеснулась за кальдеру и прёт со скоростью самолёта, - сказал один из специалистов. - Через полчаса...
   Он осёкся. На экране на мгновенье мелькнул раскалённый шар и исчез справа от камеры. Теперь было видно, что, отделившись от клубящейся огненной тучи и оставляя за собой тёмный след, от места взрыва несутся вулканические бомбы. Они были словно снаряды, брошенные гигантской баллистой на осаждаемый неприятелем город. Ещё несколько мгновений - и они обрушились на беззащитный Айдахо-Фолз. Мест падения камере было не видно, до неё долетали лишь взлетевшие вверх обломки. Вдруг панорама сместилась, камера, похоже, наклонилась вниз - и изображение погасло.
   В поле зрения спутника к тому времени осталась лишь клубящаяся красно-чёрная туча, за которой не было видно ничего. Валерий переключился на данные с тихоокеанского побережья. Там пока всё было достаточно спокойно, прогноз выдавал локальные землетрясения мощностью в 4-5 баллов, что не так уж и страшно. Однако всё ещё было впереди.
   Только сейчас Валерий почувствовал, как он хочет спать. Он поднял голову и поискал глазами Вадима, своего заместителя, которого он переманил сюда из лаборатории прогнозирования.
   - Вадим, - виновато сказал он, - я сейчас пойду завалюсь спать, хотя бы часа на четыре. Извини, две ночи не спал, мотался от Сибири до Африки.
   - В чём проблема, Валера? Иди поспи, раз такое дело. Слушай, - Вадим понизил голос, - давно хотел тебя спросить. Ты советник президента, это понятно. Но, как я понял, занимаешься ещё кучей проблем кроме вулканологии. Почему именно ты, других людей в стране нет что ли?
   - Понимаешь, Вадя, я сам над этим ломал голову, - сказал Валерий. - А ответ прост. На первом этапе о предстоящей катастрофе знали вообще менее десятка человек. Потом их стало больше, но всё равно народу на всё про всё катастрофически не хватало. Я же сам высунулся - помнишь, ещё в лаборатории обсуждали перечень неотложных действий? А любая инициатива, как известно, наказуема. В том смысле, что раз ты с ней вылез - тебе и отдуваться. Вот меня и запрягли. Но теперь, похоже, моё место определено. Вот, пользуясь служебным положением, я и давану минуток двести-триста. Прошу не кантовать. Ставить в вертикальное положение только в экстренных случаях - ну, ядерная война, инопланетяне помощь предложат или жена позвонит. Светка, - объяснил он, увидев удивлённый взгляд Вадима. - Ну да, недавно помирились. Всё, извини, я ушёл.
  
   Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо.
   - Валера, вставай, дело есть.
   Приподнял тяжёлую голову, Валерий поморгал спросонья глазами.
   - Ага! Сейчас! - проблески сознания возвращались к нему. - Сейчас, Вадя.
   Он взглянул на часы.
   - Ничего себе! Это сколько же я... Ты хочешь сказать, что за десять часов ничего не произошло? - изумился он.
   - Да много чего произошло, но Светлана пока не звонила, - объяснил Вадим. - Зато звонил президент, по твою душу. Но когда я объяснил ситуацию, он велел дать тебе отоспаться до утра. Сейчас как раз восемь, в девять он просил тебя позвонить. Пойдём!
   Глянув на общую карту, Валерий не удержался и присвистнул. Половина территории Штатов и часть Канады была закрыта сплошной тёмной тучей и со спутников не просматривалась. Полученная же и систематизированная с других источников информация давала следующую картину.
   В радиусе примерно четырёхсот километров от места взрыва всё было залито лавой. Здесь прошлась так называемая пирокластическая волна, состоящая из раскалённой магмы, обрушившейся в неё породы и вулканических газов. Из крупных городов в этой зоне оказался лишь Солт-Лейк-Сити, но и в городах, расположенных чуть далее, не уцелел никто. Денвер, Лас-Вегас, Сакраменто, Ванкувер и Калгари не подавали признаков жизни. Частично их забросало вулканическими бомбами, частично накрыло удушливыми вулканическими газами. Как ни странно, сильных землетрясений этот взрыв поначалу не вызвал. Во всяком случае, почти все здания на тихоокеанском побережье устояли. Но тут произошёл второй взрыв.
   - Когда обрушились края кальдеры? - спросил Валерий.
   - Часа через два, - ответил Вадим. - Видимо, давление магмы упало ниже критического, ну и...
   Тысячи кубических километров скальных пород вокруг места взрыва, раскалённые и частично оплавившиеся, почти одновременно просели и обрушились вниз, в образовавшуюся гигантскую каверну. Супервулкан на мгновение притих, а затем выплеснул всё это в виде очередной чудовищной помойки. Смесь лавы, камней, грунта - всё это взлетело вверх и перелилось через край в виде огненного селя, превосходившего по масштабам первый взрыв.
   И тут, наконец, тектонические плиты не выдержали. Североамериканская и тихоокеанская плиты, разделённые гигантскими по длине разломами земной коры, Сан-Андреас и несколькими примыкающими к нему более мелкими, сдвинулись друг относительно друга - одна на юг, другая на север. Эти плиты сдвигаются постоянно, в год на несколько сантиметров, что вызывает частые микроземлетрясения. В этот же раз сдвиг составил несколько метров.
   Тихоокеанская плита - это тарелка с супом, Тихим океаном, а один из её краёв - западное побережье Калифорнии.
   Калифорния вздрогнула. Вздрогнула и наклонилась тарелка, колыхнулся суп. Вздрогнули калифорнийские города. Трещины пробежали по крутым улицам Сан-Франциско. Качнулись небоскрёбы Лос-Анджелеса.
   Землетрясения в Калифорнии часты, и здания строились там с учётом сейсмической опасности. Поэтому, хотя некоторые из них рухнули, большинство всё-таки уцелело.
   Людям пришлось хуже. От ушибов, падений стёкол, автомобильных аварий, разрушения старых зданий, разрыва электрических и газовых сетей почти сразу погибло несколько тысяч человек. Десятки тысяч получили ранения. Начались пожары.
   Погибших могло быть гораздо больше, но к тому времени города наполовину опустели. Остановили работу предприятия, закрылась часть магазинов. А вот шоссе, ведущие на юг и юго-восток, были забиты машинами. Люди, узнавшие о взрыве, спешили уехать - в Техас, в Мексику, в Канаду, а то и ещё дальше.
   Из сообщений средств массовой информации мало что можно было понять. Однако образовался уже новый термин - "пограничье". Это были города, выжившие под бомбардировкой и горячей золой, и засыпаемые сейчас первым вулканическим пеплом. Они были обречены, и большинство жителей успело покинуть их, но многочисленные блоггеры, добровольные и профессиональные корреспонденты, продолжали вести из них репортажи. Сбором и анализом их занималась в центре отдельная группа.
   Вздохнув, Валерий набрал номер приёмной президента. Его звонка, похоже, ждали, но извинились и попросили никуда не исчезать, президент скоро ему перезвонит.
   Вызов последовал минут через десять.
   - Здравствуйте, Валерий Степанович! Выспались?
   Президент выглядел спокойным, но Валерий уже успел изучить его и понял, что это не просто дежурный вызов и у Президента для него наготове какой-то сюрприз.
   - Здравствуйте, Сергей Васильевич! - сказал Валерий. - Не то чтобы совсем, но нахожусь в рабочем зале, изучаю текущую обстановку.
   Рабочий шум в зале стал стихать. Все повернули головы в Валерию, прислушиваясь к разговору.
   - Как вы уже знаете, - продолжал Валерий, - события пока укладываются в некий средний сценарий. То есть, идут по варианту два.
   - Калифорния? - коротко спросил президент.
   - Судя по всему, обречена. Всё тихоокеанское побережье трясёт, но оценить масштабы происшедшего там трудно, со спутников ничего не видно, а остальная информация крайне отрывочна и противоречива. Да и рано оценивать обстановку. Ага, вот тут мне подсказывают - океан отступил от берега на несколько сот метров. Информация сразу из нескольких источников.
   - И это значит...?
   - Это значит - цунами. Прогнозируют высоту волны не менее ста метров. Значит, тихоокеанскому побережью Штатов конец. Данные по Японии, и тихоокеанскому побережью Азии сейчас анализируются.
   - Понятно, - казалось, президент слегка колеблется. - Валерий Степанович, данные от вашего центра поступают бесперебойно и, скажем так, в доступной даже профану вроде меня форме. Я тут поговорил немного с вашим заместителем, он чётко и ясно ответил на все мои вопросы. Скажите, сколько вам потребуется времени на передачу ему всех дел? Вы мне нужнее в другом месте.
   "В каком?" - чуть не сорвалось у Валерия. Но он промолчал.
   - Хорошо, - сказал он. - Часа мне хватит. Думаю, что особо передавать ничего не требуется, Вадим Михайлович знает здесь всё лучше меня.
   - Тогда ждите, за вами сейчас вышлют вертолёт.
  
   В приёмной президента сидел Дед и, нацепив на нос очки в золочёной оправе, внимательно просматривал какую-то сводку. Не успел Валерий поздороваться, как из кабинета вылетел распаренный генерал и, зло взглянув на Валерия с Дедом, помчался дальше. Уши у генерала горели, затылок багровел, а вид был такой, что Валерий бы не удивился, если бы выяснилось, что генерала только что отодрали розгой по необъятной заднице.
   - Пойдём, - буркнул Судаев. - И так опаздываем, нам назначено.
   Президент тоже, видимо, не отошёл ещё от предыдущего разговора. Он жестом предложил вошедшим садиться, а сам продолжал с раздражённым видом расхаживать по кабинету. Наконец, сел в кресло и он.
   - Валерий Степанович, - сказал он. - Я предполагал оставить вас руководителем центром мониторинга, но передумал. Ведь вы, в конце концов, до этого фактически были кем-то вроде то ли кризисного менеджера, то ли порученца Координационного Совета. Какой тогда смысл держать вас руководителем центра, работа которого, как выяснилось, хорошо налажена? Продолжайте, вместе с Павлом Петровичем, прежнюю работу - тем более, что у вас она неплохо получается.
   - Спасибо, - поблагодарил Валерий. - Но, извините, господин президент, я хотел бы понять одну вещь.
   - И какую же? - недовольно поднял брови президент.
   - До взрыва, особенно до создания рабочих групп "Фейерверка", я волей-неволей входил в число немногих людей, посвящённых в проблему. Тогда моё использование, скажем так, не по специальности, было понятно - нехватка кадров. Но сейчас, когда в решение проблемы включилась, по существу, вся страна - почему именно я, ведь есть же профессионалы в этой области?
   - Да, вы действительно чего-то не понимаете, - усмехнулся президент. - Скажите, где готовят президентов? Министров, советников, экспертов?
   И видя, что поставил Валерия в тупик, продолжал:
   - Приходя к власти, любой начальник теряет связь с одним из звеньев нижележащей структуры управления. Директор завода знает начальников цехов и, может быть, нескольких ведущих специалистов. Назначь его министром - и он будет знать лишь директоров крупных предприятий своей отрасли, до начальников цехов ему нет ни дела, ни времени. А ведь на новом месте со всеми ещё нужно познакомиться, оценить их деловые качества. Поэтому любой карьерист, - тут президент усмехнулся, - тянет за собой свою команду и, получив новую должность, рассаживает её на руководящие места. Тех, кого он знает по институту, по прежней работе, да и просто лично. Это не стремление порадеть родному человечку - это жизненная необходимость. Но часть людей, получив повышение, выходит за рамки своей компетенции. Хороший начальник цеха может быть плохим директором завода, это случается сплошь и рядом. Что делать, полагаться на людей, оставшихся от прежнего руководителя? Но уйдя на новую должность, прежний часть людей увёл с собой, а балласт постарался скинуть на наследника. Поэтому задача руководителя - искать и отбирать людей, способных тянуть вместе с ним лямку. И неважно, кем они были раньше - сейчас они будут иметь дело с тем кругом лиц и обеспечивать выполнение тех задач, до которых руки у начальника не доходят.
   - Вы показали себя думающим, энергичным человеком, способным решать самые разнообразные проблемы, - продолжал он, глядя в глаза смутившемуся Валерию. - Вас проверяли. Не анкетные данные, хотя и это тоже, у нас без этого нельзя, но отношение к делу, умение находить нестандартные решения. Вы хорошо справились со всеми задачами. И тогда какого, простите, рожна я должен терять хорошего работника, на котором можно пахать и пахать? Много званых, да мало избранных, знаете ли. Так вы готовы работать, Валерий Степанович? Учтите, я намерен вас заездить, если потребуется.
   - Готов, господин Президент, - твёрдо ответил Валерий. - Куда же теперь денешься?
   В самом деле, какого чёрта? Приятно, конечно, слышать похвалу в свой адрес, но если с одной стороны есть доверие, а с другой - желание и вера в свои силы, то ломаться как девица на выданье - нелепо. Прав Судаев. Назвался груздем - полезай в кузов.
   - Готов, - повторил он.
   - Вот и хорошо, - удовлетворённо сказал Президент. - Тут без вас произошли некоторые события. Павел Петрович введёт вас в курс дела.
   - Всего хорошего, господин президент, - подал голос Судаев. - Пойдём мы, пожалуй. Буду учить молодёжь уму-разуму.
  
   - Вчера состоялось одно совещание, - сказал Дед. - Ситуация очень неприятная. Вскрылись некоторые обстоятельства, о которых и я не знал. Но сейчас невозможно действовать без оглядки на них. Поэтому придётся тебе кое-что выслушать и принять к сведению.
   Дед помялся. Полез в карман, вытащил пачку сигарет. Валерий с удивлением наблюдал за ним, он и не знал, что Судаев курит. Дед долго выуживал сигаретину, затем искал зажигалку, прикуривал. Затянулся, закашлялся - а потом решительным движением воткнул сигарету в пепельницу и принялся рассказывать.
   Оказывается, ещё в начале века американские сейсмологи заметили возросшую активность Йеллоустона. Начался шквал спекуляций на эту тему в прессе, был снят фильм-катастрофа, написаны несколько повестей и куча статей. Но Йеллоустон почему-то тогда взрываться не захотел, и шум вокруг него угас сам собою. Однако за это время правительство Соединённых Штатов приняло определённые меры.
   По тогдашним прогнозам, в предстоящем катаклизме должны были погибнуть две трети жителей Соединённых Штатов, а уцелевшая часть страны - погрузиться в хаос. Поэтому был разработан план спасения американской элиты - правительства, учёных, технических специалистов, военных, финансистов - словом, сливок общества.
   Соединённые Штаты в то время были на пике своего могущества. Политики и средства массовой информации всерьёз обсуждали однополярное устройство мира и полную гегемонию Штатов в нём. Но даже в таких условиях подготовка к катастрофе должна была остаться тайной. И Штаты обратили своё внимание на Африку. Форпостом для создания убежищ для американской элиты должна была стать Либерия.
   Страна эта была основана ещё в начале девятнадцатого века американскими неграми - освободившимися из рабства и вольноотпущенными. Они высадились на побережье, основали в честь тогдашнего президента Штатов Монро столицу, город Монровию, и худо-бедно правили страной, основную часть которой составляли местные, дикие по американским понятиям, племена. К началу двадцать первого века аборигены свергли правительство переселенцев - и страна погрузилась в кровавый хаос из государственных переворотов, гражданских войн и зверских убийств. С этим нужно было что-то делать.
   На проведённых впервые за несколько десятилетий выборах победила женщина, выпускница Гарварда и бывшая работница Всемирного банка. Во втором туре она неожиданно обошла фаворита, известного местного футболиста. В страну потекли американские деньги. Частные, разумеется - правительство не афишировало своего интереса. Строились посадочные полосы и дороги, в джунглях рыли какие-то загадочные бункеры. Гражданские войны утихли как-то сами собой.
   Правда, для будущих колонистов существовала одна опасность. В соседних с Либерией странах большинство населения исповедовало ислам. Была вероятность, что эти страны, узнай они о новых американских колониях в Либерии, обязательно захотят посчитаться с Большим Сатаной, пока здесь, в Африке, он ещё маленький. Чтобы этого не произошло, Штаты заварили хаос в мусульманских странах Средиземноморья, довольно успешно ослабив, а то и развалив их.
   - Ну, это я знаю, - сказал Валерий. - Ливию и Судан вообще вогнали в каменный век, те до сих пор не оправились. А потом?
   - А потом в Африке начались странные эпидемии неизвестных доселе болезней, - сказал Дед. - И как раз Либерия стала центром лихорадки Эбола. Строительство застопорилось, приезжие американцы начали уезжать. Пошли слухи, что возбудители этих болезней разработаны в лабораториях Штатов, с целью уменьшить население Африки. Да и не только Африки.
   - Это не так?
   - Это не совсем так. Та же лихорадка Эбола была открыта лет за тридцать до того, как озаботились возможным взрывам супервулкана. Что не исключает, конечно, того факта, что вакцину против лихорадки разрабатывали в тайне и не спешили делиться результатами с той же Либерией.
   - Хорошо, но какое это имеет отношение к нам сейчас? - спросил Валерий. - С лихорадкой Эбола справились. То, что Штаты снова активизировались в Либерии, да и во всей экваториальной Африке, ни для кого не секрет. Я не посвящён во все детали, но существует определённая договорённость между Штатами, Россией, и Китаем относительно раздела сфер влияния в Африке. Может быть, к ней подключен ещё кто-то. Французы, в частности - Алжир они считают зоной своего влияния.
   - Менталитет, Валера, - сказал Судаев. - Ты забываешь о менталитете, его не изменишь. Как ты думаешь, что те же Штаты ещё вчера считали если не основной, то уж явно второй угрозой для самого своего существования? Не догадываешься? Тогда я тебе расскажу. С точки зрения американцев, произошли следующие события...
   По мнению Дела, с точки зрения американцев череда событий была действительно угрожающей. Сначала эти чёртовы русские первыми узнали, что Йеллоустон взорвётся, успели втихую скупить значительные запасы продовольствия, договориться о строительстве военных баз в Сахаре - и только потом соизволили сообщить об угрозе американцам. Мало того, они зачем-то отправили межзвёздную экспедицию, хотя двигатель для космолёта не прошёл ещё все стадии испытаний. Ну не для создания же на Примуле убежища для российской верхушки, это смешно. Кое-что прояснилось, когда экспедиция возвратилась, гораздо раньше запланированного срока. Результаты экспедиции русские фактически засекретили, сославшись на неведомую болезнь, уничтожившую якобы большинство участников экспедиции. Представить для исследования образцы вируса, вызывающего болезнь, русские также отказались, сославшись на то, что все материалы, во избежание занесения болезни на Землю, будут до лучших времён законсервированы на лунной базе. Тем не менее, как недавно узнало ЦРУ, они построили в Сибири хорошо охраняемый тайный центр для биологических исследований.
   - Петрович, а они действительно узнали об этом? - спросил Валерий.
   - Узнали, - сказал Дед. - А вот каким образом... Три месяца назад сменилась половина персонала лунной базы. Две недели они проторчали в карантине, потом разъехались по домам. А ещё через две недели пропал врач, который обследовал на Луне Машу. Поставили на уши всех. Нашли, в двухстах километрах от места пропажи. Якобы бомж забрался в деревенскую баню и тем сгорел. Труп опознанию не подлежал, определили только на основе анализа ДНК.
   - Ничего себе! Погоди, погоди... - начал понимать Валерий. - Это значит, что они решили, будто мы может использовать этот вирус...
   - Дошло? Оно вообще не уверены, что вирус привезён с Примулы. Мы могли его разработать и на Земле, чтобы выпустить после взрыва Йеллоустона. А вся эта история с межзвёздной экспедицией - большой блеф и прикрытие для наших действий.
   - Но, если они похитили врача, он подтвердил им, что вирус инопланетного происхождения, - сказал Валерий. - И что дальше?
   - А дальше они поверили - или сделали вид, что поверили в это. И предъявили нам спутниковые снимки объекта "Сан Саныч". Потребовали объяснений. Участия в исследовании своих специалистов. И немедленной передачи им образцов вируса для исследований.
   - Логично. А мы?
   - А мы сказали, что и не собирались откладывать изучение вируса, это они нас неправильно поняли, - сказал Судаев. - Но выяснилось, что на лунной базе выполнить исследования и, тем более, организовать производство лекарства от болезни невозможно. Поэтому мы срочно подготовили для этого исследовательский центр. Что результаты изучения и разработанная вакцина сразу же станут достоянием всего человечества. Что именно из-за возможного взрыва Йеллоустона и связанной с этим опасности утечки передавать им образцы вируса опасаемся. Но готовы принять их учёных в своём центре, только с условием сохранения полной тайны исследований и с максимальной изоляцией от внешнего мира.
   - Тоже логично. А они? - продолжал допытываться Валерий.
   - А они ещё больше уверились в том, что вакцину мы уже разработали или вот-вот разработаем. И после этого в нужный момент выпустим джинна из бутылки. Точнее, из пробирки. Оставив право жить на Земле только избранным. Избранным нами, а не ими, заметь. И это им очень не нравится.
   - Ещё бы, - задумчиво сказал Валерий. - Слушай, Дед... Петрович, ты уверен, что если бы у американцев была вакцина, они бы выпустили на свободу эту болезнь?
   - Да Дед я, Дед, - развеселился Судаев. - Меня уже лет десять кое-кто из коллег так зовёт. Можешь и ты называть, если тебе так проще. Мы с тобой в одной команде, поэтому давай без ненужных условностей.
   - Хорошо, - улыбнулся Валерий.
   - А насчёт твоего вопроса скажу так. Нет никаких "американцев", Валера. Есть люди, очень разные люди - хорошие, плохие, умные, глупые. Но вот если встанет вопрос выживания, то те из них, кто принимает решения, колебаться не будут. Это твой Макмиллан не стал бы выпускать. Кстати, он выжил, успел в Йеллоустоне предупредить многих, и добрался до своей семьи. Звонил сюда, хотел поблагодарить тебя, но было не до этого, - сказал Дед. - А эти выпустили бы, не сомневайся. В тот момент, когда убедятся, что сами они находятся в безопасности, а остальных слишком много. Ты, к примеру, не представляешь себе, каких усилий стоило в первые часы предотвратить случайные пуски ракет.
   - Даже так? - удивился Валерий. - И, всё-таки, я не понимаю. Спецслужбы. Убийство ни в чём не повинного человека. Страсти-мордасти. Паранойя американцев. Злодейские замыслы. Но сейчас-то, после взрыва, какое это имеет значение?
   Судаев с терпеливым состраданием смотрел на него, как на неразумного ребёнка, словно бы предлагая ещё немного подумать.
   - Так... Что-то ещё случилось? - понял Валерий.
   - Три дня назад на объекте "Сан Саныч" погибли двое охранников. И ещё один пропал без вести. Пропал также один из сотрудников, а вместе с ним и часть материалов, образцы вируса и вакцины. Операция по перехвату ничего не дала. Скорее всего, образцы уже за пределами России.
  
  
   Глава 6
  
   - Нефть! - сказал Иван. - Без нефти, Машка, мы тут будем привязаны к нашему плато и к ближней саванне. На аккумуляторах далеко не уедешь. Вертолёту их вообще только на полчаса лёту хватает. Да и то, один аккумулятор уже накрылся, пришлось заменить.
   - И где ты собираешься искать нефть? - скептически спросила Маша.
   Она сидела в кресле и вязала варежки. Для этого пришлось распустить один из джемперов - но уж чего-чего, а запаса одежды на станции было в достатке. И хотя Иван очень сомневался, что здесь на Примуле варежки понадобятся, он не вмешивался. Тем более, варежки предназначались не ему - Маша была на восьмом месяце беременности. А с женщинами в таком положении не спорят. Их ублажают. Поэтому Иван каждое утро безропотно мотался к огороду, понимая, что, если жёнушке захотелось салату или морковки - это святое!
   Огород теперь круглогодично давал им свежие овощи, а месяц назад они сняли первый урожай ржи и ячменя. Плохо росла только пшеница, но они попробовали ещё не все сорта семян, да и появилась у Ивана идея распахать под поле часть саванны, неподалёку от прохода, где местность была пониже и повлажнее.
   Запасов у Ивана с Машей было много, но они не бесконечны, и через какое-то время должна была сказаться нехватка двух вещей - горючего для техники и проволоки. Впрочем, медную проволоку Иван уже делал сам. Невдалеке в горах ещё Константин сразу после прилёта нашёл самородную медь. Привезти её, расплавить и пропустить через фильеры самодельного волочильного станка оказалось не так просто, но вполне выполнимо. Зато несколько бухт проволоки уже лежало про запас на складе, чтобы со временем уйти на линии электропередачи или кабели. Нужна была и стальная проволока, в первую очередь для ограждения, поэтому на очереди было освоение выплавки стали, но и с этим Иван рассчитывал справиться. С бензином же и дизельным топливом было сложнее.
   - Где искать? - повторил Иван. - А вот смотри, снимки с восточного побережья острова, от прохода это километрах в пятнадцати будет. Видишь, здесь как бы масляные пятна. Очень похожи на нефтяные. Видимо, река в море выносит.
   - И ты сумеешь изготовить нормальное топливо? - спросила Маша.
   Впрочем, спросила без ехидства, за это время она убедилась, что Ивану удавались самые сомнительные мероприятия. Например, пиво. Жаль, что ей сейчас пива нельзя - оно у Ваньки получилось удивительно вкусным.
   - А нормального и не надо, сойдёт абы какое, - пояснил Иван. - Двигатели что у вездехода с трактором, что у вертолёта спроектированы с расчётом на самое дерьмовое горючее. С соляркой, думаю, вообще проблем не будет, а с бензином придётся повозиться, поэкспериментировать маленько.
   - Экспериментатор! - фыркнула Маша. - Провоняешь тут нам все окрестности своими керосинами.
   - Не, не провоняю. Я же не здесь перегонять буду, а где-нибудь за проходом. Да там постараюсь не сильно экологию портить.
   - Ладно, Ваня. Только уж ты в эту поездку одень скафандр, не выпендривайся, - сказала Маша, откладывая вязание. - А не то опять пару пьявок привезёшь, как в прошлый раз.
   Месяца два назад Иван впервые рискнул углубиться в джунгли и вынес из этого путешествия не самые приятные воспоминания. Как ни странно, но местами по джунглям можно было проехать на вездеходе. Деревья, закрывавшие небо сплошным зелёным пологом, внизу стояли довольно редко. Их стволы, оплетённые лианами и покрытые влажным разноцветным мхом, возносили кроны на высоту многоэтажного дома - и там кишела какая-то своя неведомая жизнь. Ивану показалось даже, что там, наверху, прячась среди толстых ветвей и густой зелени, резвится кто-то вроде обезьян. Но стоило ему чуть зазеваться - и вездеход въехал в вязкое болото, откуда следующие полчаса Иван и выбирался, отмахиваясь от осмелевших обитателей джунглей, размерами от комара до свиньи. На его счастье, более крупных зверей он в тот раз не заинтересовал. А между тем некоторые из звериных тропок в джунглях были проложены животинами, размерами никак не уступающими вездеходу.
   Решив, что с него на первый раз достаточно, Иван вернулся. И в следующие недели методично картографировал близлежащие джунгли, внимательно рассматривая результаты съёмок с беспилотника. Конечно, через сплошное зелёное месиво мало что можно было рассмотреть, однако в восточной части острова всё-таки нашлись несколько ручьёв и довольно широкая речка. Вот эта речка и выносила в море пятна, очень похожие на нефтяные.
  
   Как ни хотелось Ивану испробовать привезённый Машей катер, но от идеи подняться на нём вверх по реке он отказался. Дело не только в том, что до устья по морю пришлось бы огибать половину острова - а это несколько десятков километров. Катер можно было поставить на платформу и перевезти на другой берег с помощью вездехода. Но устье реки и всё прилегающее к нему побережье представляли собой сплошные мангровые заросли. Деревья на толстых переплетающихся корнях, словно на сваях, уходили от берега в море на десятки метров, и сквозь их стену пробиться было почти невозможно.
   Но, прежде всего, предстояло определить, действительно ли пятна указывают на нефть. Для этого потребовались вертолёт и ведро на верёвке. Убив на это целый день, Иван, далеко не с первой попытки, всё-таки умудрился зачерпнуть несколько вёдер морской водицы с густой светло-коричневой плёнкой сверху.
   - Да, это нефть, - решительно сказала Маша после нескольких часов изучения добытого образца. - Есть отличия от земной, но на фракции разделяется. Молодец, Ванька!
   Иван и сам знал, что молодец. Вот только как эту нефть добыть? Попытаться пробраться туда на вездеходе, расчистить вертолётную площадку и вывозить её вертолётом? Чем больше Иван обдумывал эту возможность, тем авантюрнее она ему представлялась. Одна поломка - и ты не только лишишься техники, но и сам не выберешься из джунглей.
   Значит, нужно использовать трактор. Небольшой, но мощный трактор был оснащён немалым набором сменного навесного оборудования самого разного назначения - и не только для сельского хозяйства. Там были скрепер, грейдер, погрузчик, бур и много чего ещё. Конечно, трактор можно было перегнать на нужное место и своим ходом, но он был тихоходным и потреблял слишком много топлива, поэтому быстрее и проще было привезти его на платформе.
   Примерное место, откуда в реку вытекает нефть, Иван смог определить с помощью беспилотника. Нефтяные пятна просматривались в нижнем течении реки километров на пять, а выше по течению исчезали. Если судить по карте, от границы с саванной до месторождения нефти было не так далеко. Почти рядом, где-нибудь километрах в трёх. Конечно, эти километры могли оказаться полностью непролазными - например, если джунгли в этом месте скрывали сплошные болота. Однако, внимательно рассмотрев ещё раз снимки, Иван решил, что вероятнее всего большая часть пути, особенно со стороны саванны, всё-таки проходима - и решил рискнуть.
   Но, прежде всего, предстояло проложить к месту будущей просеки линию электропередачи. Нужно? Несомненно. Саванну рано или поздно всё равно придётся осваивать и создавать там жилой форпост. В том, что ему рано или поздно удастся добыть нефть, Иван уже не сомневался. Однако работа предстояла долгая, и неплохо было бы невдалеке от места предполагаемой просеки обзавестись хотя бы небольшой базой. Складом под оборудование и домушкой для ночлега, для начала.
   Вести линию через горы Иван отказался сразу - только через проход, но тогда эта линия выходила длиной чуть ли восемь километров. На каком расстоянии друг от друга ставят эти чёртовы столбы? Вроде бы на расстоянии пятидесяти метров, вспомнил Иван. Ну, пусть чуть поближе, да с учётом того, что придётся обходить всякие баобабы... Сотни две столбов поставить придётся, посчитал он. Запаса изоляторов для них должно хватить. И провешивать провод на высоте метров в восемь, иначе оборвут его местные ящерки. Хорошо ещё, что здесь никаких бронтозавров не водится, а то бы вся затея была безнадёжной.
   Выполнимо? Вполне, вот только на установку линии может уйти несколько месяцев - определить и расчистить трассу, напилить деревьев, вкопать столбы, провесить провод. Срочно?
   А вот тут Ивана брали сомнения. Через год с небольшим с Земли должна прилететь следующая экспедиция. А, точнее, даже поселенцы. Наверняка они справились бы с этой работой за пару недель, а Иванову работу раскритикуют в пух и в прах.
   До их прилёта горючего хватит. Особенно, если использовать его лишь для трактора. А если не хватит, можно перебиться и на аккумуляторах. Хлопотно, конечно, но для того же вездехода их хватает на четыре часа непрерывного хода. Может быть, есть более первоочередные задачи?
   Иван засел за прикидки. Итак, что нужно в первую очередь? Список оказался не очень большим, но заставил Ивана почесать затылок. Нужно было освоить выплавку и обработку стали. Найти глину и организовать производство кирпичей, черепицы и посуды. Цемент! Без него много не настроишь. Оплётка для кабелей - где её взять? Придётся искать среди местных растений годные для производства волокна, налаживать это производство, да и материалы для пропитки нужны тоже. Может быть, найти заменитель каучука? Но всё это требует изучения и освоения джунглей - значит, опять дело упирается в форпост. Так, дальше. Стекло. А это песок, сода... что там ещё? Нужно посмотреть. Да, ещё соль. Запасов соли им с Машей хватит на несколько лет, да и колонисты привезут, но найти её здесь всё равно необходимо. Вообще, разобраться с Костиным наследством, осваивать производство бронзы и латуни. Олово и цинк есть, оборудование для выплавки - тоже. Куча справочников, инструкций, энциклопедий, рекомендаций, написанных специально для колонистов Примулы - всё есть. Было бы время.
   Чуть не забыл. Гидроэлектростанция! Нужно найти время и выяснить, как её монтировать. Турбину и оборудование для неё Маша привезла - причём, рассчитанное именно на текущую под боком речушку. И не только на неё. В инструкции, которую Иван кратко просмотрел, указывалось, что станцию можно смонтировать практически на любой реке, и что из их речки больше двадцати киловатт не выжмешь. Что же, и то хлеб. Правда, хватит либо на жилой корпус, либо на мастерскую, станки берут много энергии. Зато, случись что с генератором, без электричества не останемся.
   Иван показал свой список Маше. Та внимательно его просмотрела и, к удивлению Ивана, не стала критиковать. Вместо этого тихо спросила:
   - Ваня, а если они не прилетят?
   Иван опешил. Конечно, такой вариант он предусматривал, но чисто теоретически. Задержатся на полгода, год. Ну, на несколько лет, если действительно случится катастрофа. Ведь не может же быть такого, что вся Земля будет не в состоянии послать на Примулу один корабль. Или... или может?
   - Неспокойно мне что-то, - сказала Маша. - Я вот сейчас заново всё вспоминаю, что видела и слышала, сидя на той долбаной Луне. Нервные они были какие-то, Ваня. Нет, не на базе, а вообще... Вот те, кто готовил экспедицию, кто что-то знал - именно они. И дед - уж его-то я знаю как облупленного. Всегда спокойный, рассудительный, надёжный. И оставался таким внешне - но я-то же видела...
   - Ну, а если и не прилетят, - сказал Иван. - Проживём, Маша. Ты да я, да вот ещё житель, - он осторожно провёл ладонью по животу жены. И так же осторожно спросил. - Маша, а он не заболеет? Ну, я имею в виду...
   - Не должен, Ваня, - ответила Маша. - Там, на Луне, всё-таки провели эксперимент на белых мышах. Они тоже заражаются этим вирусом, но летальный исход среди них редок. Так вот, антитела передаются плоду в утробе матери, и у потомства уже иммунитет к болезни. Ты сам только не лезь пока в джунгли. Дождись уж, когда я Серёжку рожу, а потом и экспериментируй. Столбы-то для линии где будешь брать?
   В спор о поле и об имени ребёнка Иван благоразумно вступать не стал. Если Машка сказала, что родит Серёжку - значит, родит. Причём именно Серёжку. А не ревновать Марию к неизвестному Сергею, с учётом того бесспорного факта, что ближайший обладатель этого имени находится в нескольких десятках световых лет отсюда, Ивану ума хватило.
   - Так трактор перегоню к джунглям, где деревья подходящие растут, - объяснил Иван. - Там и буду валить. Заодно и просеку начну.
   - Только уж ты аккуратнее, Ваня. Я с тобой, пожалуй, не поеду, но с камеры беспилотника следить буду. И если, не дай бог, загуляешь или дашь себя кому-нибудь сожрать, лучше ночевать домой не приходи, - пошутила Маша, но глаза её при этом оставались грустными.
  
   Нужные деревья Иван нашёл не сразу. Сначала, расчистив грейдером несколько десятков метров густого подлеска, он уткнулся в высокие гладкоствольные, совершенно без сучьев, деревья, вроде бы подходящие для столбов. Но спилив одно, Иван убедился, что оно пустотелое, вроде земного бамбука. И лишь метров на сто подальше нашлась целая роща белокорых, покрытых светлой смолой деревьев с плотной древесиной. Ветви, усеянные длинными колючими иглами, веером расходились лишь недалеко от вершины, создавая сплошной непроницаемый шатёр. Отмерив десяток метров, Иван отпилил и очистил от коры часть ствола и оттащил его трактором в саванну. Затем отрезал от ствола ещё метра три, под укосину. Вкапываемый столб не лишне будет подпереть, хотя бы с одной стороны.
   - В чём это ты так перемазался? - услышал он из наушников голос Марии.
   - Смола, Маша. Её тут хватает, на сосновую похожа. Но зато столбы целее будут, просмолённые-то.
   - Ваня, набери немного смолы, я химический анализ сделаю.
   - Не сидится без дела? Ладно, наберу, - пообещал Иван. - Может, на что и сгодится.
   Нарубив со срезанной верхушки веток, он разжёг костёр. Пропитанная смолой древесина быстро занялась, густой дым потянулся к ближайшему кустарнику, оттуда выскочил какой-то ящер и стремглав удрал прочь. "Однако, надо действительно осторожнее, - подумал Иван. - Прошлый раз меня такой же чуть не сожрал. Хотя этот поменьше и потрусливее".
   Он подцепил тросом нижний конец бревна и положил его в костёр. Подождав, пока бревно не начало обугливаться, вытащил и потушил.
   - А это зачем? - спросила Маша.
   Происшествия с ящером она, похоже, не видела. "Ну и хорошо", - подумал Иван.
   - От муравьёв, термитов и прочих таракашек, - объяснил Иван. - Иначе ведь слопают вкопанный столб и не поморщатся.
   - Иван, метрах в пятистах от тебя травоядные динозавры. Пасутся в местных акациях. Может, шуганёшь?
   - Не буду, - сказал Иван. - Они вообще-то безобидные зверушки. И хищников на себя отвлекают, если уж на то пошло. Пусть пасутся.
  
   К тому моменту, как Марии пришло время рожать, будущая линия была распланирована, столбы под неё подготовлены, изоляторы на них навешены, а ямы пробурены. Иван даже начал ставить столбы и протянул линию до ворот прохода, что сразу дало возможность установить там сильные прожекторы. Пришлось осваивать профессию верхолаза - и Иван в который уже раз поблагодарил тех, кто готовил груз для Примулы. В числе полезных вещей нашлись даже монтёрские кошки и прочее необходимое оборудование для монтажных работ.
   Но когда стало ясно, что роды уже скоро, со дня на день, Иван прекратил поездки. Занимался работой по дому, штудировал написанное каким-то остряком-самоучкой "Руководство по приёму родов в полевых условиях". Выезжал только на огород, набрать свежих овощей.
   Вот во время одной из таких его ежедневных поездок Маша и родила здорового четырёхкилограммового мальчишку. И хотя Иван отсутствовал всего лишь часа два, он застал жену, измученно лежащую в кровати и прижимающего к груди маленького краснолицего младенца, деловито сосущего мамкину титьку.
   - И когда ты всё успеваешь, Машка? - ошеломлённо почесал затылок Иван. - Дай хоть глянуть на сына. Сын?
   - Сын, сын. Серёжка, - устало сказала Маша. - Погоди, успеешь посмотреть. Целуй жену, остолоп, и тащи сюда кроватку, теперь можно. Да, Ваня, - жалобно добавила она, - не ходи пока в медблок, я сама там всё приберу.
  
   Прошла ещё неделя, прежде чем Иван убедился, что Маша окрепла, ей и сыну ничего не грозит и они вполне могут обойтись без него.
   - Я, пожалуй, продолжу тянуть провода. Ты не против?
   - Ладно, Ваня. Только перед этим мы с тобой сделаем ещё одно важное дело. Зонд к Земле отправим, - пояснила она в ответ на недоумевающий взгляд мужа. - Пусть знают, что колонистов теперь трое.
   - Вообще-то колонистов по-прежнему двое, - сказал Иван. - А Серёжка у нас абориген. Он первый настоящий житель этой планеты, и Примула - его родина.
  
   Самое удивительное, что динозавры Ивану с Машей, в общем-то, не мешали. От птеродактилей очень пригодился привезённая Машей зенитка. Каждый раз, когда над плато появлялись эти склочные создания, Иван со вздохом расчехлял её, поджидал, когда пташки подлетят поближе, аккуратно брал упреждение - и лупил по ящерам из лазера. Птеродактили оказались понятливыми и на плато больше не залетали. Иногда только после шторма они сварливо делили что-то в прибрежных камнях, но тут Иван им не препятствовал. Каждому своё.
   Хищные динозавры попадались редко. После первого столкновения с одним из них Иван видел хищников всего несколько раз во время поездок в саванну. Одного удалось убить, другие же к лязгающему и рычащему вездеходу подходить боялись. Вероятно, хищников в саванне было немного, ведь сама саванна занимала не более тридцати квадратных километров между горами и джунглями. Маша объяснила, что хищников никогда не может быть больше десятой части от количества травоядных, иначе нарушается экологический баланс. А крупных хищников и того меньше. И поэтому, убив пару хищных динозавров, Иван заметно сократил их численность. Похоже, так оно и было. В саванне паслись всего пара сотен травоядных динозавров двух видов и куча животных поменьше, в основном млекопитающих. Пару травоядных динозавров Иван за этот год подстрелил на мясо, но потом они с Машей решили, что оно всё же немного жестковато, и Иван стал охотиться на местных кроликов. Во всяком случае, эти ушастые зверьки жили в норах, питались травой и кореньями, и на вкус были ничуть не хуже кроликов земных.
   Как бы то ни было, к лету линия была проложена, а в конце её, на границе джунглей, Иван выстроил что-то вроде охотничьего домика, где можно было переночевать, хранить инструменты, и где он установил устройство для подзарядки аккумуляторов. К этому времени просека, за счёт вырубки леса для столбов, уже протянулась почти на полкилометра - и Иван решил, что пора идти на разведку.
   Сначала он всё-таки слетал пару раз на вертолёте. Ни рассмотреть толком местность, ни, тем более, найти площадку для посадки не удалось - но Иван всё-таки углядел, что путь к предполагаемому выходу нефти идёт через небольшой холм и далее вниз, к заболоченному берегу реки. От просеки до холма было примерно километра полтора. Вот Иван и решил для первого раза добраться до холма - сначала на вездеходе, а если вездеход не пройдёт, попробовать пешком.
   Как он и ожидал, Маша возражала. Но не особо сильно. Наконец, пришли к согласию, что Иван оденет усиленный скафандр биозащиты, прокусить который под силу далеко не каждому хищнику, и обвешается оружием, вплоть до гранат и ракетницы.
   Вся эта амуниция тянула килограммов на тридцать, но Иван вынужден был согласиться. Попусту рисковать он просто не имел права.
   - Да, Ваня, ты ещё не все деревья на столбы порубил? - спросила Маша. И, в ответ на недоумевающий взгляд мужа, пояснила. - Я всё-таки выбрала время, пока Серёжка спит, и провела анализ той смолы. Мне бы её килограммчиков пять, для начала.
   - Зачем? - поинтересовался Иван.
   - Скипидар, канифоль, растворители, лаки, - пояснила Маша. - И, помнишь, когда птеродактиль дрон сбил, тот застрял на дереве с зелёной корой? Вот там тоже было много смолы. Привези мне и её, хотя бы пузырёк.
   - Ну, что с тобой поделаешь? - развёл руками Иван. - Ладно, попробую сделать засечки на деревьях. Знаешь, как с гевеи каучук собирают?
   - Вот, кстати, ещё и каучук, - обрадовалась Маша. - Тебе не кажется, что ты на деревья только как на будущие столбы смотришь? Ищи каучуконосы. Ищи поделочную древесину - а то что это такое, на кухне приличной разделочной доски нет! Ищи плоды, ягоды - вдруг есть съедобные? Только не вздумай сам лопать, мне на анализ тащи.
   - Будет исполнено, гражданин начальник, - удручённо сказал Иван. - И всё это в тяжёлом скафандре?
   Маша посмотрела на мужа таким взглядом, что у Ивана сразу отпала охота шутить.
   - Будешь выпендриваться, заставлю стиральную машину чинить. Что-то она барахлить начала, - сказала Мария. - И учти, у нас через несколько месяцев стиральный порошок кончится. Так что будь добр, прикупи по дороге пару пакетов.
   - Ну что ты на меня смотришь? - рассердилась она. - Да, порошка привезли мало. И мыло рано или поздно закончится. И сода. И лампочки. А ещё мне напёрсток нужен. Дожили, напёрстка нет! Так что езжай - и чтобы без нового корыта не возвращался, старое-то совсем развалилось. Думаешь, в сказку попал? Нет, дружок, в поте лица своего вкалывать будем! Ладно, иди поешь, Ваня, а то совсем остынет. А мне сейчас ещё Серёжку кормить.
  
   Холм оказался полуразрушенной скалой, поросшей густым кустарником и корявыми раскидистыми деревьями. Заехать на него не было никакой возможности. Справа от холма начиналось болото, в котором ворочалась, булькала и чавкала какая-то живность, знакомиться с которой поближе Иван почему-то не испытывал особого желания. Левый же склон зарос не очень высокими, но часто стоящими деревьями со странными, совершенно круглыми листьями. Ивану и так уже пришлось несколько раз пускать в дело пилу, чтобы расчистить проход вездеходу, но тут он понял, что дальше ему не проехать. С досады он пнул ближайшее дерево, с него брякнулась на землю здоровенная змея и, пошипев для порядка, уползла куда-то в сторону.
   Иван поднял голову. Что она там делала, эта змеюка? Никакой живности на дереве видно не было, но, присмотревшись, Иван увидел небольшие жёлто-зелёные плоды. "Яблочками она питается, что ли?" - удивился он. Иван потряс дерево. Плоды держались крепко. Потряс ещё раз. С дерева плюхнулась ещё одна змея, поменьше, посыпался мелкий мусор и, наконец, упали несколько плодов. Один из них, что пожелтее, был уже наполовину расклёван птицами. Иван положил несколько плодов в карман скафандра и полез на холм, цепляясь за корни деревьев.
   Северный склон холма был более пологим и порос кустарником. Дальше в сторону реки была видна стена деревьев, а справа, там, где холм обрывался достаточно круто, начиналась топкая низина и заросли какого-то тростника, явно прикрывавшего собой болото. "Может быть, всё-таки удастся обойти холм справа? - подумал Иван. - Не сразу же у обрыва начинается это чёртова хлябь?"
   Иван стал спускаться по пологому склону, выискивая, где бы лучше свернуть к болоту. Наконец спуск нашёлся, и он ступил на поросшую сочным рыжим мхом луговину. Но пройдя шагов тридцать по узкой полоске между болотом и холмом, чуть не по пояс провалился в топкую трясину.
   Выбираться из болота в тяжёлом снаряжении - удовольствие ниже среднего. Поэтому, когда Иван вылез, наконец, на твёрдую почву, стекло скафандра совсем запотело. Пришлось откинуть шлем. Невообразимая вонь первобытного болота заставила его поморщиться. Пахло гадостно. Но среди сотен запахов Ивану почудилось что-то знакомое, уже встречавшееся и почти родное. Он глянул на то место, откуда только что выбрался. Полуметровая яма уже полностью затянулась водой, а поверх неё была видна маслянистая радужная плёнка - и она становилась всё больше.
  
   - В общем, если вырубить кусты и немножко разровнять, там, на северном склоне, и вертолётную площадку сделать можно, - объяснил Иван.
   - Нужно ли? - усомнилась Маша. - Притащишь туда бур, накрутишь дырок - и смотри, где больше нефти собирается. До начала промышленного использования нефть кое-где так и добывали, с помощью колодцев. Раз в неделю будешь приезжать туда на вездеходе и откачивать нефть. Две-три бочки в неделю нам за глаза хватит, ещё и останется.
   - А сколько солярки можно выгнать из бочки нефти? - спросил Иван.
   - От состава самой нефти зависит, Ваня. Нефть - она разная. Где ты, кстати, собираешься её перегонять? Не хватало ещё, чтобы ты закакал битумом и прочей гадостью все окрестности.
   Иван почесал голову. Переработку нефти он хотел устроить как раз поближе к дому, чтобы не торчать подолгу вдали от Маши и Серёжки.
   - А что тебе битум? - спросил он. - Асфальтовую дорогу через плато сделаю, вертолётную площадку заасфальтирую.
   - Нет уж, нафиг! - сказала Маша. - Асфальт мне и на Земле до печёнок надоел. Асфальтируй хоть все джунгли, а здесь, у дома, должны быть гравийные и песчаные дорожки, тротуарная плитка и...
   - И клумбочки у крылечка, - ехидно подхватил Иван. - Ладно, перегонку придётся ставить у просеки. Там и дровишки под боком. Кстати, как яблочки, не ядовитые?
   - Анализ показывает, что должны быть съедобными. А вот вкусные ли? Хома, впрочем, с удовольствием слопал. Сама я, пока Серёжку кормлю, рисковать не буду, - объяснила Маша.
   - Намёк понял, - сказал Иван. - Дай попробовать кусочек.
   - Мм...ты знаешь, вполне неплохо, - сказал Иван, осторожно жуя ломтик местного фрукта. - На вкус скорее груша, чем яблоко. Только недозрелая ещё. Там этих груше-яблок, Маша, аж до... Много, в общем. Привезти пару мешков?
   - Вот если тебя откачивать после дегустации и с горшка сгонять не придётся, тогда и привезёшь, - сказала Маша. - И не только яблоки, но и яблони, вместе с грунтом. Не клумбочки нужно сажать, Ванька, а садик разводить. Чтобы детишкам погулять где было.
   - Ну, до детского сада нам ещё далеко, но начало положено хорошее, - бодро сказал Иван.
   Маша промолчала, странно глядя на мужа. Не сразу, но до Ивана что-то начало доходить.
   - Э, погоди, погоди... Машка, да ты что, правда что ли? - растерялся он. - Так ведь... Обалдеть! Слушай, так ведь это здорово! - полез он обнимать жену.
   - Уймись, чудо. Всю поломал, - сказала Маша. - Кажется, да. Расслабилась, ушами прохлопала на радостях, бдительность потеряла. Но всё что ни делается, всё к лучшему, Иван. Будет у нас ещё и девочка.
   Иван промолчал. Если Маша сказала, что будет девочка, значит будет.
  
   Дашенька родилась через неделю после того как Серёжка сделал свои первые шаги.
   К тому времени Иван разбил перед входом небольшой садик. Каждый раз теперь, когда он ездил на свой "нефтяной заводик", он привозил оттуда, помимо бочек с соляркой, ещё и несколько мешков земли. Почва было хорошей, чистый перегной - и на ней сразу принялись и десяток молодых местных яблонек, и привезённые с Земли цветы. Из джунглей Иван привёз также на прицепе несколько брёвен с изумительно красивой жёлто-коричневой древесиной, распилил их на доски и сколотил метровый ажурный заборчик вокруг главного корпуса базы, который теперь иначе как домом они с Машей и не называли. Внешнее ограждение из колючей проволоки Иван, впрочем, пока отставил - мало ли что.
   Из тех же брёвен Иван сделал и несколько уютных лавочек, а заодно и столик под одной из яблонь, что была повыше остальных - с трудом, но ему удалось привезти сюда и взрослое дерево. Когда ещё дадут плоды молодые яблоньки, оставалось только гадать, а детям фрукты нужны уже сейчас. После нескольких неудачных проб Иван нашёл и посадил в своём садике и ягодный кустарник с резными пёстрыми листьями. Ягоды по вкусу напоминали морошку, но были почти без косточек.
   Дорожки к калитке и по всему саду Иван выложил туфовыми плитами, отшлифовав и отполировал их чуть ли не до блеска. Почву он задернил найденной в саванне мягкой невысокой травкой, после того, как Маша убедилась, что трава не ядовитая, не режется, не колется, в ней нет вредных насекомых и прочее и прочее - словом, детишки могут не только в ней гулять, но и вполне безопасно поваляться. С заделом на будущее Иван соорудил и небольшие качели, и даже замахнулся было на беседку, но тут Маша остановила его пыл и напомнила, что под беседку неплохо было бы сделать бетонный фундамент, но их запасы цемента уже закончились.
   Иван опомнился. Беседку и прудик возле неё пришлось отложить на будущее. Пора было изучать, как и из чего добывают цемент.
   Когда Маша впервые вывезла на прогулку Дашеньку, Иван с Серёжкой уже вовсю осваивали окрестности. За их походами внимательно наблюдал Хома, и не он один. За это время бурундук обзавёлся семейством из трёх шустрых малышей, и Ивана взяло сомнение, правильно ли он назвал зверушку. Скорее всего, её следовало бы назвать не Хомой, а какой-нибудь Дульсинеей, но уточнять свои подозрения Иван не стал. Тем более, когда после ревнивых ожиданий родителей, Сергей Иванович произнёс своё первое слово, это были не классические "мама" или "папа". Первым словом первого аборигена планеты Примула было "Хома".
  
   - Ты не забыл, какой сегодня день? - спросила Мария.
   Они сидели в гостиной. За окном лил редкий здесь летний дождь. Иван, попивая пиво, листал какое-то толстое "Руководство по ...", Маша кормила Дашеньку, Серёжка играл в углу с кубиками.
   Иван оторвался от "Руководства". Какой-то юбилей? Ах, вот оно что!
   - Ты прилетела ровно два года назад, - сказал он. - Значит, они уже в пути и вот-вот будут здесь. Если вовремя стартовали, конечно.
   - Ты помнишь про письмо? - спросила Маша.
   - Письмо? То, которое нужно вскрыть, если они через два года не прилетят? Но плюс-минус несколько недель ничего не решают, Маша. Подождём.
   - Нет, Ваня. Давай прочтём сейчас. Мне ясно сказали - вскрыть через два года. И мы не просто имеем право это сделать, но и обязаны, - возразила Маша. - Оно вон там, в верхнем ящике шкафа. Да, это оно. Подожди, я сейчас Дашку положу.
  
   "Здравствуйте, колонисты планеты Примула: Иван, Мария и, возможно, другие - те, кто уцелел или те, о которых мы сейчас ещё не знаем. Мы рады, что вы справились с первыми трудностями и приспособились к особенностям вашей планеты.
   Мы надеемся также, что у вас всё в порядке. Но вам не стоит ждать скорого прилёта новой экспедиции. Если бы это было в наших силах, к исходу второго года вашего пребывания на Примуле вы бы её уже дождались".
  
   Иван с Марией молча переглянулись. Одно дело догадываться, другое - знать. А ведь само существование этого письма всегда наталкивало на мысль, что может случиться тот самый случай, вероятность которого они допускали, но серьёзно в который не верили - потеря связи с Землёй. Значит, там всё-таки случилась катастрофа?
  
   "Когда мы отправляли во вторую экспедицию Марию, ей было сказано, что новая экспедиция стартует через два года после неё. На самом деле, было принято немного другое решение. Если бы автоматический зонд с "Арго" вернулся сразу, новая экспедиция должна была стартовать только после того, как будет окончательно найдено средство от вируса, унёсшего жизни части первой экспедиции. Но, поскольку вы читаете это письмо, зонд был отправлен вами через год. Достиг или не достиг он Земли - не столь важно. Новый корабль должен был стартовать к Примуле через полтора года. Если бы к тому времени была найдена вакцина от болезни, на корабле прибыли бы тридцать новых колонистов. Если же нет, управляемый автоматикой корабль был бы загружен только припасами и оборудованием, необходимым для Примулы.
   Но наш корабль не прибыл. Это почти наверняка может означать лишь одно - на Земле произошёл взрыв Йеллоустонского супервулкана".
  
   Иван и Мария одновременно оторвались от чтения письма. Только сейчас до них обоих дошло, что, может быть, те люди, которых они знали и любили на Земле, борются сейчас с хаосом, с паникой, с последствиями катастрофы. А некоторых из них, возможно, уже нет в живых.
   Что там сейчас происходит, на голубой планете в кружеве белых облаков? Может быть, из космоса она видится теперь покрытой сплошной чёрной пеленой, с пробивающимися через неё багровыми пятнами извержений? Лишь теперь они осознали, что той любимой ими Земли уже больше нет и, скорее всего, никогда больше не будет. Даже если им доведётся когда-нибудь вернуться на Землю, они не узнают её. Города, страны, люди - всё любимое и принимавшееся как данность с детства - всё будет другим, незнакомым и немножко чужим.
  
   "Подготовленные проекты, налаженные связи, работающие производства, судьбы людей - во всё вмешалась безжалостная стихия, на которую у нас нет управы. Но это не означает гибели человеческой цивилизации и человечества в целом. Скорее всего, цивилизация получила удар, оправляться от которого придётся долгие годы. Десятки, а, может быть, и сотни лет понадобится нам, чтобы преодолеть последствия катастрофы, минимизировать потери от изменения климата, вновь достичь прежнего технологического уровня. Но мы помним о вас, и при первой же возможности дадим о себе знать. Через годы, десятилетия или, возможно, столетия мы прилетим к вам. Надеемся, что найдём вашу колонию в добром здравии, развивающейся и счастливой в новом для человечества мире.
   Однако даже если катастрофа вызовет глобальные изменения климата Земли и отбросит цивилизацию на уровень средневековья, а то и на более ранний, память о достижениях земной цивилизации, о её научных открытиях, наработанных нами технологиях и культурных достижениях будет передана потомкам через века и тысячелетия. Укрытые глубоко в подземных хранилищах, дойдут до наших потомков лучшие образцы земной науки, техники, культуры. Дойдут и сведения о Примуле - и вспомнившее о своих космических сыновьях человечество придёт к вам в гости.
   Но, может быть, случится и обратное. Пройдут столетия и тысячелетия, и потомки колонистов придут на помощь своей прародине. Придут, если вы сумеете не просто обосноваться на Примуле, но и постепенно воспроизвести все основные научные и технологические достижения земного человечества.
   Думаем, вы ещё не успели досконально разобраться во всём том, что привезла Мария во время своего возвращения на Примулу. Обратите внимание на содержимое пакета "Развитие" в контейнере с технической литературой. В этом пакете мы собрали рекомендации и советы земных специалистов не только по выживанию, но и по развитию цивилизации земного типа в условиях Примулы. Прочтите их!
   До свидания! Мы ещё встретимся с вами. Через несколько лет или через несколько тысячелетий, но обязательно встретимся. Удачи вам, жители планеты Примула! Будьте счастливы!
   Люди Земли"
  
   - Удачи и вам, - сказал, наконец, Иван. - Знаешь, Маша, горевать нам с тобой просто некогда. Пойду-ка я, поищу на складе этот самый пакет. Вдруг мы что-нибудь важное упускаем?
  
  
   Глава 7
  
   Океан ушёл. Где на несколько десятков, где на несколько сотен метров, а где и на километр. Он ушёл, чтобы вернуться.
   Прибрежные калифорнийские города, уже почти пустые и наполовину разрушенные землетрясением, замерли перед ударом цунами. Немногие оставшиеся в них люди спешно уезжали в горы. Лишь в Лос-Анджелесе какой-то сумасшедший, забравшись на крышу небоскрёба, яростно вздымал к небу сжатые в кулаки руки, грозя равнодушному океану.
   И вот на горизонте на фоне заходящего солнца появилась тёмная полоса. Это шла волна. Она приближалась к берегу с пугающей неспешностью - неумолимая, молчаливая, страшная. Но её никто не встречал, берег был пуст. Все суда давно ушли в море, лишь кое-где качались на приколе брошенные владельцами катера и лодки, да несколько вертолётов, увешенные телевизионными камерами, летали над покинутым побережьем. Америка встречала судный день у экранов телевизоров или за рулём машины, следующей на юг или восток.
   Перед самым берегом волна словно вздыбилась - и стало видно, что она, пожалуй, достанет и до половины самого высокого небоскрёба. Волна подняла на своём гребне катера и яхты и понесла их вперёд, на берег, на штурм побережья.
   С вертолёта всё это казалось не страшным. Города словно сжимались в размерах, уступая территорию даже не воде, а какому-то густому супу из разнообразных обломков. С камер, установленных на высотных зданиях, было видно более подробно. Волна появлялась в конце улицы, гоня перед собой фрагменты строений, сломанные ветки и целые деревья, редкие оставшиеся на улицах автомобили - а, чаще всего, какую-то пену из не поддающегося определению городского мусора. Проходило несколько секунд - и улица исчезала, а дома словно бы таяли снизу, становились короче, рушились и исчезали в пёстром месиве.
   Но камеры гасли одна за другой. Возбуждённая скороговорка комментатора за кадром становилась всё спокойней и даже равнодушней. Картина разрушения была, видимо, плохо срежиссирована и заметно уступала по зрелищности голливудским фильмам-катастрофам.
   Внезапно скороговорку комментатора перебил чей-то голос - видимо, пилота одного из вертолётов: "Эй, ребята, что происходит? Видимость ухудшается, двигатель стал давать сбои!"
   Изображение на камерах действительно заметно потемнело, в воздухе появилась какая-то мелкая рябь. На одной из стационарных камер, которая захватывала и часть крыши здания, было видно, что сверху стали падать какие-то хлопья, быстро покрывавшие унылым тёмно-серым слоем ещё не исчезнувшие под водой здания. Тихоокеанское побережье Америки достигла туча вулканического пепла.
   Мэтью Макмиллан выключил телевизор. Здесь, в Нэшвилле, столице штата Теннесси и самом центре востока Соединённых Штатов, последствия катастрофы пока не сказывались. Разве что прибавилось машин с номерами других штатов, да, несмотря на будний день, на улицах было необычайно много народа. Но Макмиллан не обольщался. Чёрная туча из вулканического пепла и золы через какое-то время дойдёт и досюда. Пора было что-то предпринимать.
   Он снова включил телевизор и поискал CNN. Диктор что-то возбуждённо рассказывал, на экране мелькали кадры какого-то гибнущего мегаполиса - кажется, это был Сан-Диего - но Мэтью смотрел лишь на бегущую понизу строку новостей.
   Гибель тихоокеанского побережья - Сан-Франциско больше не существует -Альбукерке засыпан слоем пепла слоем в несколько десятков дюймов - Денвер не выходит на связь - Правительство призывает граждан страны не поддаваться панике - Техас решил отделиться? - Ванкувера больше нет - Японские власти объявили чрезвычайное положение в связи с угрозой цунами - В пустыне Сонора потерпел катастрофу Боинг-777, следовавший рейсом Токио - Лос-Анджелес...
   Этого-то как в пустыню занесло? Было трудно отделить важные сообщения от второстепенных. Мэтью вздохнул. Он любил Америку. Любил свою семью, свою работу и свою страну. Пожалуй, именно в таком порядке. Но Йеллоустона больше нет, да и Соединённым Штатам до настоящего хаоса оставалось лишь несколько дней. Пора было спасать семью. Мэтью взял мобильник и набрал номер. Он опасался, что со связью могут уже начаться проблемы и обрадовался, когда ему ответили.
   - Хелло, Билл, как дела? Это я, Макмиллан.
   - Привет, Мэтью! Ты сейчас где?
   - В Нэшвилле, недавно приехал. Послал Сару за Дженни в школу. Билеты до Нджамены купили заранее. Если всё пройдёт нормально, будем там уже послезавтра к вечеру. По вашему времени, уже утром следующего дня. Да, из Вашингтона. С пересадкой - а что поделаешь?
   - Мэтью, я тебя в аэропорту встретить не могу. Учти, по местным дорогам от Нджамены до нас почти сутки добираться. Но сейчас там Абдулла, наш работник. Я позвоню ему, пусть не торопится возвращаться, подождёт вас. Он на автобусе, закупает продукты и всякую всячину. Ну, а если разминётесь, то раз в день до нагорья Тибести ходит что-то вроде рейсового автобуса. Такси? В принципе, возможно нанять машину, но только если ты любишь дорожные приключения и умеешь торговаться.
   - Ладно, Билл, до встречи. Пойду паковаться.
   - Удачи, Мэтью. Счастливо добраться до нас. Твои хоромы тебя ждут.
   Ещё несколько месяцев назад, почти сразу после визита Вэла, русского вулканолога, Мэтью связался со своим старым знакомым, Биллом Брауном. Тот уже лет пять сидел на своей сейсмической станции в жуткой дыре, на склоне вулкана Эми-Куси в северном Чаде. Это была не просто Африка, это была уже Сахара - но Билл, похоже, никуда не собирался перебираться с этого гиблого места. Как ни странно, ему там нравилось. И он очень обрадовался, когда Мэтью намекнул, что хотел бы пожить там со своей семьёй несколько месяцев. Но вот на вопрос Макмиллана, можно ли купить поблизости какое-нибудь жильё, откровенно рассмеялся. "Мэтью, - сказал он. - Тут вообще ничего нет, кроме камней, верблюжьей колючки и ящериц. Жильё можно лишь построить, но несколько месяцев можете пожить и у меня, если одна комната вас устроит".
   Деньги у Мэтью были. Не особенно много, но не так уж и мало, особенно по африканским меркам. Уже давно он копил средства на "американскую мечту" - двухэтажный домик с колоннами у парадного входа, с небольшим участком, цветочными клумбами, бассейном и стриженым газоном. Теперь, конечно, мечта о вечернем сидении в плетёном кресле на террасе с банкой пива или кружкой эля и о ленивом поглядывании на то, как Сара с дочкой играют на лужайке в серсо, ушла в прошлое. Однажды в голову Макмиллану пришла даже мысль, не взять ли ему в банке долгосрочный кредит, поскольку отдавать всё равно почти наверняка не придётся. Но Мэтью прогнал эту мысль как недостойную. На задуманное дело его денег хватало.
   И он попросил Билла купить ему сборный домик и, заодно, трейлер - если в его захолустье это возможно. Предупреждая невысказанный, но готовый сорваться с языка Брауна вопрос, Макмиллан коротко сказал: "Нынешнее место работы меня перестало устраивать, Билл. Надеюсь, ты сам всё поймёшь".
   Браун понял. И через неделю сообщил Мэтью не только, в какую сумму обойдётся тому охота к перемене мест, но и поинтересовался, не хочет ли тот создать запас продуктов на некоторое время. Поскольку снабжение на севере Чада не ахти какое, политическая обстановка у аборигенов меняется, как погода на побережье, да и вообще запасы ещё никогда и никому не мешали. На безмятежный ответ Макмиллана - "Да, Билл. Лет на пять не помешало бы" - Браун только крякнул, но спросил лишь: "Что ещё?" - "Разве что для охоты что-нибудь. Танк не надо, но..." - "Как раз танк здесь достать не проблема, Мэтью, - усмехнулся Браун. - Но я тебя понял. Хотя вот именно сейчас горных козлов поблизости нет" - "Будут, Билл. Чует моё сердце, будут".
   Вернулись Сара и Джейн. Занятий в школе сегодня не было, все не отрывались от экранов и обсуждали взрыв. Однако и отпускать учеников администрация не спешила, обзвонив родителей, чтобы те забрали детей сами. Школа было частной и довольно престижной, и своей репутацией дорожила.
  
   - Нет, Дженни! Ты возьмёшь с собой только то, что влезет в эту сумку!
   Мэтью был непреклонен, и дочь поняла, что капризничать бесполезно. Да она и не была капризной, этот голенастый большеглазый подросток с исцарапанными коленками и коротко стриженными светлыми кудряшками. Дженни расстроенно кивнула, но потом вспомнила:
   - Папа, а как же мои попугайчики? И Тигр?
   - Попугайчики? - задумчиво переспросил Мэтью.
   Лететь в Африку со своими попугаями Мэтью не собирался, да и авиационная компания наотрез отказалась провозить животных, даже со всеми справками о прививках.
   - Где у тебя корм для них? Тащи сюда.
   Он взял клетку с попугаями и вышел на улицу. Домик, который они арендовали в Нэшвилле, был на самой окраине города, в тихом и спокойном районе. Дворик был небольшой и аккуратно прибранный, и поэтому, когда Мэтью, взяв у дочки пакет с кормом, надорвал его и небрежно рассыпал по дорожке и газону, Дженни невольно ойкнула. Мэтью открыл клетку, попугайчики выпорхнули из неё и уселись ему на руку.
   - Летите, дурачки, - подбросив их в воздух, сказал Мэтью. - Вам можно. И нам пока можно, надеюсь.
   - А вот и Тигр, - тихо сказала Дженни. - Ему лететь некуда.
   Тигр сидел на крыльце и внимательно смотрел на Мэтью. Тот ласково потрепал кота по спине.
   - Старина, ты остаёшься здесь один, - сказал он. - Сара жаловалась мне, что ты притаскиваешь в дом опоссумов. Но мужчина и должен сам добывать себе пропитание и отвечать за свои поступки. Я знаю, ты не пропадёшь.
   - Дженни! - обернулся он к дочке. - Возьми на кухне его корм, высыпли... Лучше в гараже высыпли, у него туда лаз есть, - сказал Мэтью, вспомнив, что город скоро засыплет пеплом. - И налей ему воды, там есть пустое ведро. Поторопись, дочка, мы скоро выезжаем.
  
   - Вниманию пассажиров! В связи с погодными условиями аэропорты Лос-Анджелеса временно закрыты. Наш лайнер будет приземляться в аэропорту Финикс Скай-Харбор, штат Аризона. Просим извинения за доставленные неудобства.
   Пассажиры стали переглядываться. Значит, уже дошло и Калифорнии? Но ведь от Йеллоустона до Лос-Анджелеса тысяча миль!
   Двое ничем не примечательных с виду американцев тоже переглянулись. Один из них вынул мобильник и набрал какой-то номер. "Это Джейкобс, - сказал он. - Мы садимся в Финиксе, Эл-Эй не принимает". Какое-то время он молча слушал собеседника, потом выключил телефон и коротко бросил соседу: "Угроза цунами".
   Эти слова быстрым шепотком разнеслись по всему авиалайнеру и, как ни странно, несколько успокоили пассажиров. Цунами - это что-то знакомое, а знакомая угроза уже не так страшна. Да и чем может повредить цунами самолёту? Сидевший через проход от них пожилой японец чуть заметно кивнул головой и снова погрузился в дремоту. Цунами на своём веку он перевидал немало.
   Джейкобс задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Эта поездка с самого начала была сплошной нервотрёпкой. Началось с того, что его и Стивенса выдернули с Окинавы в Токио и велели ждать в посольстве неизвестно чего. Дождались, однако, Йелоустона. Но тут появился шеф и вручил им этот чемоданчик и документы к нему. Чемодан следовало доставить как дипломатический груз, причём обычным авиарейсом. Сверхсрочно! Сверхсекретно! А что в чемоданчике, сэр? А вот это, ребята, вам знать не положено. Но вы не должны выпускать его из рук и, в случае чего, обязаны уничтожить. Да, именно так, даже ценой собственной жизни!
   Кое о чём Джейкобс всё же догадывался. На базу подводных лодок недавно затребовали агента, знающего русский язык. Не иначе, спёрли у русских чертежи нового подпространственного двигателя или секретный план Генштаба. А то и затычку к Йеллоустону. То-то такая спешка. Правда, Джейкобс понимал, что никакая затычка не поможет, и как минимум трети, а то и половине Страны Господа Бога пришёл конец. Но относился к этому философски. Он кое-что знал о планах эвакуации, да и Мэри с детьми уже с полгода была в Африке. В этом, как его... Неважно, для него это объект номер семнадцать. Работу никто не отменял, и настоящих специалистов никто бросать не собирается.
   В аэропорт Нарита их сопровождал сам шеф, что вообще не лезло ни в какие ворота. И там пришлось выдержать чуть ли не бой с японскими чиновниками, которые сделали вид, что никогда не слышали о срочном дипломатическом грузе. Шеф, белый от ярости, позвонил кому-то, но только перед самым вылетом им разрешили без досмотра подняться на борт.
   И вот теперь это изменение маршрута. Чутьё говорило Джейкобсу, что этот рейс, хотя и планировался ещё до Йеллоустонского взрыва, был с ним каким-то непостижимым образом связан. И это его беспокоило. Любая неопределённость таит в себе опасность и, как минимум, влияет на точность принимаемых решений. Но сейчас, на борту самолёта и с этим чёртовым чемоданом в руках он ничего уже изменить не мог. Оставалось только ждать.
   Показалось долгожданное американское побережье, и пассажиры словно дети прильнули к иллюминаторам. Глянул и Джейкобс. Конечно, ничего толком разглядеть не удалось, и берег промелькнул за несколько секунд. Вдобавок, видимости мешала какая-то серая дымка. Стоп. Неужели?
   Он достал планшетник и вывел на экран карту полёта. Подозрения превратились в уверенность - маршрут лайнера заметно отклонился к югу. Но если не в Финикс, то куда? В Таксон, в Мексику?
   Напарник осторожно тронул его за рукав и указал глазами куда-то вбок. Несколько секунд Джейкобс непонимающе пялился в иллюминатор, но потом понял, и сердце в его груди дало сбой. Левый, ближний к ним двигатель не работал. А дальше, за крылом Боинга, закрывая горизонт, вставала тёмная туча.
   - Просьба пассажиров пристегнуть ремни. В связи выходом из строя одного из двигателей посадка может быть жёсткой.
   Голос пилота оставался ровным, но Джейкобс услышал в нём нотку обречённости. Лайнер слегка тряхнуло. Нос чуть заметно наклонился, самолёт начал снижение.
   "Да, так вот оно и бывает, парень", - подумал Джейкобс. Он вдруг совершенно отчётливо понял, что же такое он везёт в неприметном с виду чемоданчике.
   Вот ведь несправедливость - ты сейчас грохнешься на землю, а Мэри, эта глупая курица, героиня шопингов и та ещё шлюха, останется жить. Но какой бы шлюхой она ни была - она мать твоих детей. И вот они-то тоже должны остаться жить, что бы ни случилось.
   Джейкобс достал чемодан и положил на колени. Нужный код был вбит в мозги намертво, но набирал он его впервые. Напарник вопрошающе поднял брови. "На два часа", - сказал Джейкобс. Немного подумав, напарник кивнул. Через два часа, если чемодан не найдут свои, термический заряд с гарантией выжжет всё его содержимое. О том, что же они везут, напарник догадался ещё в аэропорту.
  
   Если кто-то считает, что в пустыне нет ничего, кроме песка, то он ошибается. Даже в такой жаркой пустыне как Сонора среди кактусов и кустов водится куча всякой мелкой живности, сотни видов птиц и насекомых. А ещё в пустыне бывают люди.
   Падение самолёта Хосе и Диего увидели сразу. "Боинг" вынырнул из-за дальних холмов и, дымя одним двигателем, попытался спланировать на каменистую равнину. Но перед самой землёй резко просел вниз и рухнул на землю. Взрыв был такой силы, что у обоих приятелей заложило уши.
   - Пресвятая дева Мария, - только и смог вымолвить Хосе.
   Диего был более практичен.
   - Поехали, - сказал он, заводя старенький грузовик. - Он упал километрах в трёх отсюда.
   - Думаешь, кто-нибудь выжил? - спросил Хосе. - Вряд ли. Смотри, сколько дыма.
   - Думаю, нам стоит съездить туда, - ответил Диего. - Ты же не хочешь после сказать, что был рядом и не попытался прийти на помощь?
   Остатки самолёта разбросало на несколько сотен метров. Пламя лениво лизало то, что осталось от мотора и части фюзеляжа, но дыму уже почти не было. На камнях, в кустах, среди мелких обломков лайнера кучей разноцветного тряпья валялись пассажиры. Вернее, то, что от них осталось.
   - О Боже... - тихо сказал Хосе. Его вырвало.
   Диего тоже было не по себе. Но, старательно обходя останки, он высматривал что-то на земле.
   - Что ты ищешь? - с трудом спросил Хосе.
   - Сам не знаю, - вздохнул Диего. - Что попадётся. Может быть, бумажник, пластиковые карты. Им они уже не нужны, а нам могут пригодиться. Вот, смотри, чемодан. Целый, кажется.
   Но когда Диего поднял чемодан, он понял, что ошибся. Видимо, при катастрофе чемодан швырнуло на камни так, что один угол его полностью смялся. Тем не менее, он не раскрылся. Диего вытащил из кармана складной нож и попытался отжать крышку. Она не поддавалась.
   - Удивительно, - сказал он. - От самолёта почти ничего не осталось, от людей тоже - а этот уцелел и не хочет открываться. Я видел похожие чемоданы, они используются инкассаторами в банках.
   Приятели переглянулись. Хосе вернулся к грузовику и притащил из кабины монтировку. Через минуту крышка поддалась.
   - Дьявол! - отшатнулся от чемодана Диего. - Это же... Смотри, здесь взрывчатка!
   - В нём везли взрывчатку? - удивился Хосе.
   - В нём везли вот это, - сказал Диего, осторожно извлекая из чемодана круглый металлический пенал. - А взрывчатка для того, чтобы чемодан никто не открыл. Я слыхал о таких. Нам здорово повезло, амиго, что нас не разорвало в клочья, как их, - он угрюмо мотнул головой в сторону. - Просто от резкого удара взрывной механизм вышел из строя.
   - Не надо, не открывай, - испуганно вскрикнул Хосе, увидев, что Диего пытается отвинтить крышку пенала.
   - Если судьба определила нам стать свидетелями крушения самолёта, если этот чёртов чемодан волею Божьей не взорвался, то мы просто обязаны сделать третий шаг, - рассудительно ответил Диего. - Мы откроем эту банку, что бы там ни находилось. Может быть, там бриллианты. А может, духи нагвалей, только и ждущие, чтобы пожрать нас. Всё может быть. Но ведь духов не нужно возить на самолёте, верно?
   И он с усилием отвинтил крышку пенала.
   Но духов нагвалей там не было. Среди пенопластового наполнителя, служащего для предохранения содержимого, были лишь осколки стекла. Ампулы не выдержали крушения самолёта.
   - Проклятые наркоманы! - с сердцах воскликнул Диего. - И как они собирались протащить это через таможню?
   - Не нравится мне всё это, Диего, - озабоченно сказал Хосе. - Не знаю, что там было и куда его везли. Зато знаю, что везём с собой мы. И мне бы очень не хотелось, чтобы нас с этим здесь застукали. А полиции здесь скоро будет очень много.
   - Да, ты прав, - согласился напарник, оглядывая окрестности. - Пусть погибшие покоятся с миром. У них своя судьба, у нас - своя. Садись, едем дальше.
  
   Валерий смотрел на интерактивную карту и волей-неволей сравнивал текущее состояние планеты с прогнозируемым.
   Самого страшного не произошло. Изменились очертания тихоокеанского побережья Северной Америки, Гавайи были в огненном аду - но вулканы тихоокеанского Огненного Кольца отреагировали не на полную мощность. В России проснулись вулканы Камчатки, но они, в сущности, никогда и не спали. Шивелуч, Толбачик, Ключевская и другие сопки добросовестно выбросили вверх столбы дыма и излили потоки лавы, но извержения были не из самых крупных. То же самое относилось и к другим регионам. Цунами, окончательно опустошившее побережье Америки, до Японии добралось ослабленным. Хотя и двадцать метров - это многовато, но отнюдь не катастрофично.
   А вот Штатам, без сомнения, пришлось плохо. Запад полностью обезлюдел. Кого не залило лавой, не убило вулканическими бомбами, не завалило слоем пепла - те задохнулись от вулканических газов.
   Но главное было ещё впереди. На спутниковых снимках запада и центра страны вообще не было видно, облако пепла закрыло север Мексики и юго-запад Канады, и сейчас вытягивалось вдоль меридианов - в Тихий океан и к восточному побережью Штатов. Расчёты показывали, что через несколько дней туча накроет все Штаты, а через пару месяцев распространится на всё северное полушарие Земли, а отчасти - и на южное. Через год же вся Земля будет как бы в своеобразном пыльном коконе. Видимая из космоса голубая планета станет серой.
   - Итак, вариант два. Когда, как ты считаешь, наступит час Игрек? - невинным голосом осведомился Судаев.
   Дед любил озадачивать Валерия подобными вопросами. Но для тех случаев, когда он не знал ответа, Валерий выработал контрприём.
   - А что говорят климатологи? - простодушно спросил он.
   Оба посмотрели друг на друга и ехидно улыбнулись.
   - Сдаётся мне, парень, что ты промахнулся, когда выбрал вулканологию, - сказал Дед. - Жаль, что ты мне на глаза в своё время не попался, был бы сейчас в министерстве иностранных дел, а то и...
   - Ладно, Петрович, скажу тебе своё мнение, - махнул рукой Валерий. - Ты же не зря поведал мне про эти шпионские страсти.
   Дед никогда ничего не говорил зря, в этом Валерий не раз убеждался. Час Игрек, то есть, начало эвакуации части населения за пределы России, должен был наступить, когда из-за климатических изменений прокормить, обогреть и обеспечить занятость людей, даже с учётом государственных запасов, стало бы невозможным. Что означало, в свою очередь, развал России как государства. Предполагалось, однако, что в течение первого года ни с продовольствием, ни с нормальной работой государственных учреждений особых проблем не будет. Да, наступит похолодание, но первую, ещё не самую суровую зиму страна должна выдержать. А затем, по итогам первого года, и будет уточнено время этого самого Часа Игрек.
   Всё это выглядело логичным, если не учитывать возможных осложнений. К ним, в первую очередь, относился обмен ядерными ударами, начало войны "все против всех" или возникновения, на фоне изменения климата, каких-либо эпидемий. Словом, тех обстоятельств, которые препятствовали бы эвакуации в намеченные сроки. К таким чрезвычайным обстоятельствам относился и вырвавшийся на свободу инопланетный вирус.
   Всё это Дед прекрасно знал и без Валерия, но терпеливо выслушал.
   - Штаты, как я понимаю, начали эвакуацию? - спросил Валерий.
   Дед молча кивнул.
   - Ну, иного и быть не могло. Помнится, на одном из заседаний обсуждался вопрос о том, что может случиться, если американцы создадут свои колонии в Африке, а мы будем ещё только в стадии подготовки, - продолжал Валерий. - И приняли кое-какие меры для предотвращения захвата наших баз. Но мы не учли нынешней ситуации. Допустим, образцы вируса уже в Штатах, а то и на базе где-нибудь в Уганде. Туда же вывезены и специалисты по микробиологии. Если учесть, что основная часть таких баз рассчитана на существование в полностью автономном режиме... Короче говоря, если вирус, умышленно или по халатности, вырвется на свободу, эвакуацию мы провести не сможем, янки же отсидятся в своих схронах, одним выстрелом уложив несколько зайцев. А тогда и захват наших баз становится лишь делом времени. Так, Дед?
   - Примерно так, - одобрительно сказал Судаев. - А теперь пошевели мозгами, и скажи мне, зачем мы тебя выдернули из центра мониторинга?
   Да, вопросы Дед задавать умел. Валерий задумался. Ага, кажется, есть одно логичное и непротиворечивое объяснение.
   - Похоже, нужно начать эвакуацию уже сейчас. Частичную, но вполне достаточную, в случае чего, для обеспечения автономного существования наших баз. Персонал для этого готовится, в том числе в Ставрополье. Там у меня жена и сын. Что, Дед, решили назначить меня начальником лагеря?
   - Фи, как грубо, - поморщился Судаев. - Но в принципе верно. Будешь курировать переброску и размещение персонала в Северную Африку. На тебя ложится вся основная работа, кроме обороны. У вояк там свои задачи, они тебе не подчиняются. Но и ты им в мирное время не подчиняешься тоже. А в случае какого-нибудь взаимного непонимания сразу связываешься со мной или непосредственно с Президентом.
   - Так час Игрек наступил или ещё нет? - спросил Валерий.
   - Икс, Игрек, Зет... Всё это игра в словеса. Но можешь считать, что наступил. Решение о частичной эвакуации уже принято. И учти, это нужно сделать быстро.
   - Дед! Петрович! Что-то ещё случилось?
   - Возможно, и случилось, - помедлив, ответил Дед. - Сам понимаешь, степень достоверности всех сообщений сейчас весьма и весьма приблизительна. Но мы должны закладываться на худший вариант. Паранойю нам простят, идиотизм - никогда.
  
   - Так это может быть частной инициативой кого-нибудь из ЦРУ, и в Белом доме об этом просто не знают? - удивился Президент.
   - Вот именно. Как раз это мы сейчас и уточняем, насколько это возможно в таких условиях. Придётся, вероятно, даже пожертвовать некоторыми нашими источниками.
   Президент почти не встречался ранее со своим нынешним собеседником. Обычно всю нужную разведывательную информацию ему докладывали официальные руководители соответствующих структур, но сейчас он потребовал встречи с непосредственными исполнителями.
   - Но и это ещё не всё, - продолжил собеседник. - Если вдруг в ближайшее время будут выявлены случаи этого заболевания, как вы думаете, господин Президент, кого объявят виновником?
   Президент помрачнел. Эта мысль приходила ему в голову, но мельком. Однако, высказанная другим человеком, с мнением которого Президент считался, она приобретала особый вес.
   - Погодите, - сказал он. - Если Белый дом не имеет отношения к похищению вируса, и если вы допускаете вероятность, что нас обвинят в его распространении, то каковы, по вашему мнению, цели стоящих за всем этим людей?
   - Контроль над убежищами, - объяснил собеседник. - Мавр сделал своё дело, обеспечил государственное финансирование и строительство убежищ. Мавр должен уйти, обвинённый в некомпетентности и преступной халатности, а то и в сговоре с русскими. Тем, кто будет управлять убежищами, ни президент, ни администрация не нужны. Они будут лишь помехой. Лояльность же военных будет куплена пряником, обещанием вакцины от инфекции.
   - Но наша вакцина ещё в стадии разработки, и не даёт стопроцентной гарантии. Да и сколько её доз они украли - десять, двадцать?
   - На первых порах будет достаточно и этого, - пожал плечами собеседник. - А там наладят свои исследования, производство, вакцинацию. При полной автономии схронов им спешить особо некуда.
   Президент задумался. Что же, интуиция его не подвела, решение о начале эвакуации было принято вовремя. Но, похоже, что-то наш Джеймс Бонд не договаривает.
   - Вы ведь хотели мне ещё что-то сказать, - не вопросительно, а, скорее, утвердительно сказал он.
   - Не хотел, честно говоря, но придётся, - усмехнулся собеседник. - Правда, это пока из области догадок и предположений. И я не хочу вас пугать, но есть вероятность, что похищенные образцы везли обычным рейсом Токио - Лос-Анджелес. На том самом "Боинге", что разбился в пустыне Сонора.
   - Час от часу не легче. Но если так, мне необходимо срочно поговорить с Джоном, - сказал Президент. - Хотя бы для того, чтобы он не подыгрывал им вслепую.
   - С их президентом? - уточнил собеседник. - Поговорите. Только очень прошу вас, господин Президент, запись разговора сразу передайте нам. Интонация, мимика, непроизвольные движения - всё это окончательно даст понять, знает он или нет. И это может многое изменить.
  
   В международном аэропорту имени Даллеса было очень людно. Вообще-то народу здесь хватало всегда, Макмиллану несколько раз уже приходилось летать отсюда, но сегодня в аэропорту было настоящее столпотворение. Нервозность и ажиотаж чувствовались почти физически, но паники - того, что в душе опасался Макмиллан - не было. Пока не было.
   После немалой нервотрёпки они всё-таки прошли контроль и готовились к посадке, когда сзади них, за турникетами, возник какой-то шум.
   - Ах ты, старая сволочь! Бежать вздумал, скотина! - послышался чей-то яростный голос.
   Обеспокоенные пассажиры оборачивались на крик.
   - Смотрите, это же Джошуа Кэмпбелл! - продолжал вопить тот же голос. - Тот, кто накликал на нас это дерьмо! Эй ты, старый козёл! Ты куда собрался, пророк долбаный? Держите его, люди! Это он, он виноват во всём! Этот человек науськал на Америку дьявола, а теперь под шумок собирается бежать! Не выйдет, приятель!
   Толпа угрожающе заворчала, собираясь вокруг кого-то в центре зала. Полицейские, стоявшие у турникета, решительно двинулись было по направлению к сборищу, но по мере приближения к толпе замедляли ход. Народу было слишком много, люди настроены агрессивно, и стражи порядка почувствовали себя неуверенно.
   - Линчевать подонка и тех, кто с ним! - крикнул кто-то. Раздался звук удара и слабый вскрик.
   - Не смотри, - сказал Мэтью. Одной рукой он приобнял Дженни за плечи, а другой закрыл ей глаза. - Не смотри, дочка.
   - А-а-ах!
   Толпа качнулась вперёд, сминая кого-то не видимого отсюда Макмиллану. Она двигалась медленно и неотвратимо, как большая черепаха, оставляя после себя на полу зала прерывистый кровавый след.
  
   - Папа, за что они его так?
   Самолёт уже летел над Атлантикой, стюардессы разносили еду и напитки, но Дженни до сих пор била нервная дрожь.
   - Ни за что, Дженни. Просто им было нужно выместить на ком-то свой страх, злобу и отчаяние. И под руку попался старый Джошуа, который предсказал взрыв Йеллоустона.
   - Папа, но ведь ты тоже...
   Дженни со страхом глянула отцу в лицо. Мэтью грустно усмехнулся.
   - Не один я, девочка. Кто-то предсказал взрыв, кто-то готовился к нему, переселял подальше людей, создавал запасы... А по большому счёту, никто из нас ничего сделать не мог.
   - Но кое в чём ты права, - добавил он. - На всякий случай учти, не стоит никому говорить, кем работает твой отец. Точнее, работал - поскольку моя работа закончилась. И когда незнакомые люди будут спрашивать тебя, кто ты такая, говори просто - Дженни. А если спросят фамилию, назови какую-нибудь другую. Дженни Смит, например.
   - Нет, не буду, - сквозь слёзы улыбнулась Дженни. - У нас в классе была Дженни Смит, противная толстозадая доносчица. Я буду Дженни Джексон.
   - Ну и хорошо, - улыбнулся в ответ Мэтью. - Пусть будет так.
  
   В аэропорту Нджамены их встречали. Абдулла оказался высоким чернокожим парнем с белозубой улыбкой. По каким-то одному ему ведомым признакам он сразу вычислил Макмилланов. Подхватив пару чемоданов, он зашагал к древнему автобусу, лавируя среди целой кучи припаркованных без всяких правил легковушек, мотоциклов и разномастных грузовичков. Мэтью, Саре и Дженни ничего не оставалось, как следовать за ним.
   - Извините, просто я спешу, - объяснил Абдулла, помогая им устроиться в автобусе. - Нужно успеть заехать на базар, взять продукты, а то придётся ещё целый день ждать. Холодильника в автобусе нет, но основной путь мы проедем ночью, когда жара спадёт.
   Выехали к вечеру, подхватив на выезде из города целую кучу попутных пассажиров, состоящую в основном из местных матрон с кучей весёлых ребятишек, узлами с барахлом и корзинками со всякой живностью.
   - Что поделаешь! - улыбаясь, сказал Абдулла. - И им хорошо, и нам веселее. Нужно помогать друг другу. А те, кто этого не понимает, на трассе не приживаются, Аллах свидетель! Поехали, - сказал он, от души нажав на клаксон.
   И Макмилланы, смирившись с местной экзотикой, покатили к новой жизни.
  
   Сборы, ожидание, задержка рейса, да и не самый комфортабельный самолёт - всё это изрядно потрепало Светлане и Денису нервы. И когда они вместе с другими пассажирами спустились, наконец, на землю - оба вздохнули с облегчением. Светлана с тревогой озирала окрестности - несколько не отличающихся красотой аэродромных строений, диспетчерскую вышку, каменистую пустыню вокруг и уже ощутимо припекающее белое солнце. Денис же смотрел на всё это с плохо скрываемым восторгом. Больше всего его занимали видневшиеся на горизонте причудливые силуэты гор. Он знал, что жить им предстоит именно там, у самого плато с чудным именем Ахаггар.
   К самолёту подъехало несколько грузовиков, из них выскочили военные и, к удивлению Светланы, несколько местных жителей. Военные принялись за разгрузку самолёта.
   - Привыкай, Дениска, - ободрила Светлана сына, видя, как он развернул козырёк бейсболки вперёд, закрываясь от солнца. - Мы с тобой теперь африканцы.
   - Що, москалику, жарко? - с улыбкой спросил Дениса пожилой туарег. - Ото ж, хлопчик, це тоби не Сибирь!
   И со вздохом объяснил недоумевающей Светлане:
   - Мохтар меня зовут. В своё время окончил Харьковский политех. Русский знаю, да и на мове немного балакаю. Вот ваши меня тут и разыскали, теперь работаю при базе. Не стойте на солнцепёке, идите вон туда, - показал он рукой на здание метрах в ста от самолёта. - Там кафе, там и переждёте до прихода автобусов.
   Пока военные перегружали на "Камазы" багаж, Светлана с Денисом и с постепенно подтянувшимися остальными пассажирами сидели в небольшом аэродромном кафе. Сок, который заказала Светлана, был просто ледяной - и это несколько примирило её с Африкой. "Может быть, не всё так уж и страшно, - в очередной раз подумала она. - Говорят, через несколько лет тут будет вполне сносный климат. В отличие от Новосибирска".
   Подошёл автобус. Места оказались мягкими и, о чудо, с работающими кондиционерами - и Светлана окончательно повеселела.
   Дорога была широкой, видно было, что над ней недавно поработали грейдеры, но проложена она была явно ещё во времена верблюжьих караванов, петляла меж скалистых останцев, как Аллах соизволил, и Светлана не всегда смогла понять, куда же они едут. Дениска прилип к окошку.
   Наконец, автобус проехал открывшиеся перед ним ворота, остановился перед другими воротами, в него заглянул какой-то военный и, быстро окинув взглядом пассажиров и перекинувшись парой фраз с водителем, снова вышел. Автобус покатил дальше, к стоявшим у плоской горы невысоким просторным зданиям.
  
   В шесть вечера по североамериканскому восточному времени обещали выступление президента, и свободный от дежурства личный состав подразделения противовоздушной и противокосмической обороны, что располагался в западных Аппалачах, лениво подтягивался к телевизору. С одной стороны, каждый день приносил теперь какую-нибудь поганую новость, и чаще всего не одну. С другой, подобные сообщения обычно предпочитали озвучивать с помощью чиновников из администрации президента. Сам же президент, если и появлялся на экране, то лишь в новостных лентах, где он с суровым и мужественным видом направлялся на очередное экстренное заседание, а на вопросы корреспондентов скупо отвечал дежурными фразами. Поэтому желающих узнать, что же скажет глава государства, было много.
   Президент появился на экране ровно в восемнадцать ноль-ноль. Видимо, это была заранее подготовленная запись, поскольку никакой пресс-конференции по окончании выступления не предполагалось.
   Майор Джонсон вошёл в комнату отдыха, когда выступление уже началось. Прислушавшись было к выступлению, он быстро потерял к нему интерес. Обычное бла-бла-бла: "в это трагический момент, когда само существование американской нации поставлено под угрозу", "предпринимает все возможные усилия", "проявить свойственные американскому народу силу духа и выдержку". Джонсон сел в кресло, блаженно вытянул ноги и открыл банку с кока-колой. Вдруг что-то необычное привлекло его внимание.
   - ... распространяются даже слухи о преднамеренном заражении территории Соединённых Штатов Америки этим страшным инопланетным вирусом.
   Джонсон повернулся к телевизору. Президент продолжал:
   - В связи с этим я хочу объявить следующее. В течение некоторого времени между нашим правительством и правительством России велись переговоры о передаче образцов инопланетного вируса в наши научно-исследовательские центры, чтобы, используя величайший интеллектуальный потенциал американских учёных на благо всего человечества, исследовать его, создать надёжные средства для борьбы с ним - и раз и навсегда предотвратить страшную угрозу жизни людей.
   - К сожалению, обстоятельства сложились так, что момент доставки образцов этого вируса на территорию Соединённых Штатов совпал с началом величайшей катастрофы в истории человечества, взрывом Йеллоустонского супервулкана. Самолёт, со всеми предосторожностями перевозивший ампулы с вирусом, на подлёте к аэропорту назначения попал в густое облако вулканического пепла, вынужден был изменить маршрут - и, пытаясь приземлиться в сложных метеорологических условиях, потерпел катастрофу и разбился на границе с Мексикой. На место катастрофы сразу же были направлены специальные поисковые группы, в задачу которых, помимо всего прочего, входило полное обеззараживание местности, в которой произошла катастрофа авиалайнера. Однако в момент крушения самолёта неподалёку от него находились несколько человек, которые, движимые желанием оказать помощь жертвам крушения, направились непосредственно на место аварии. Не обнаружив среди обломков лайнера выживших, они уехали с места катастрофы, не предупредив соответствующие службы о своём пребывании там. Этого оказалось достаточно, чтобы вирус распространился на некоторые регионы юго-запада Соединённых Штатов и север Мексики. В настоящее время службами безопасности произведена локализация заражённых местностей и там установлен карантин. Я распорядился привлечь к организации карантинных мероприятий Национальную гвардию, федеральную полицию и полицию штатов. В настоящее время ситуация находится под контролем, и жизни американцев вне карантинных зон ничто не угрожает. Тем не менее, в целях предотвращения распространения заболевания...
   Джонсон усмехнулся. Сколько там длится инкубационный период этой заразы, господин президент? Даже если не недели, если несколько дней - инфицированные уже успели разъехаться по всем континентам. Ведь именно из этих районов и шла эвакуация в первые дни, не так ли, сэр? И не надо вешать нам на уши лапшу о случайном совпадении, это для младенцев. Понятно, что русские сделали всё, чтобы подкинуть нам этот вирус именно в момент наибольшей паники, сразу после взрыва. Вулканический пепел, говорите? Ну-ну. Надёжнее всего самолёты падают от бомбы в багажном отделении или от случайно выпущенной с земли ракеты. И при этом вовсе не обязательно, заметьте, чтобы вирус был именно в самолёте. Кто-нибудь мог просто случайно разбить ампулу на городской улице. Чистое совпадение со временем падения самолёта, господин президент, ничего более!
   Ко всему можно привыкнуть. Например, к тому, что половины Америки не существует. Человек такая тупая скотинка, что пока его самого не прихватишь за задницу, он может смириться со всем. Даже с тем, что ему лгут в глаза. Значит, русские передали нам образцы вируса, господин президент? А почему же об этом стало известно только сейчас, а до этого все вопили, что они не хотят этого делать?
   Мысли Джонсона приобрели другое направление. Если уж вирус появился в одном месте, то под шумок его можно занести куда угодно и каким угодно способом. Скажем, со спутников. Джонсон лучше других знал, какой бардак сейчас царит в Хьюстоне. Атомная электростанция Саус-Тексас, от которой снабжается энергией центр управления полётами и весь Хьюстон, работает на половинную мощность и готовится к остановке. И это при том, что резервная АЭС Команчи-Пик остановлена ещё три дня назад, после того, как на неё выпал двухфутовый слой пепла. Хьюстонский Центр ещё работает, но что в этом толку, когда над ним висит облако всякой дряни, через которую никакая радиосвязь не проходит. Основное слежение ведётся теперь с восточного побережья, но это временная мера. Скоро должен заработать космический центр в Либерии, но пока спутники фактически остались без должного контроля. И это свои спутники, что уж говорить про чужие? Часть функций НАСА вообще пришлось передать русским, это уже ни в какие ворота не лезет! Растерянность, идиотизм, предательство?
   Ладно, парень, твоё дело маленькое - не допустить, чтобы остатки этой великой страны раздолбали баллистическими ракетами с ядерными боеголовками. Или залили из космоса какой-нибудь дрянью. Может быть, русские и ни при чём с этим вирусом. Может быть, хотя для чего же они тогда привезли его на Землю? Но, видит Бог, они просчитались в своём безумии. Глубоко в шахтах спрятаны ракеты, под водой дежурят атомные подлодки - им вулканический пепел не страшен, они ждут своего часа. И я бы не советовал приближать его, джентльмены. Клянусь честью, не стоит!
  
   Автоматический зонд вышел из подпространства в пятистах тысячах километров от Земли. Заработали датчики и антенны, в компьютер начала поступать информация, электронный мозг сопоставлял данные и пытался определить точное положение зонда в пространстве.
   Да, это Земля. Есть сигналы с земных станций наблюдения. Правда, не со всех, но компьютер это не смущало. Не смущало его и то, что Земля выглядела не так, как обычно. Облака зонду не помеха, он ориентируется по сигналам радаров. А вот то, что это облака вулканической пыли, и что они расположены значительно выше обычных земных облаков, компьютер распознать не мог. Раз в программе что-то не заложено - следовательно, для выполнения поставленных задач это не существенно.
   Он отдал команду, и передающие антенны отправили сигналы на Землю и на лунную базу. Прошло несколько секунд, компьютер получил ожидаемые ответы, и продолжил выполнение стандартной программы. В ней была предусмотрена посадка в районе одного из космодромов, и все расчётные данные для этого в компьютер уже поступили. Заработали манёвровые двигатели, и зонд лёг на траекторию, которая должна вывести его на эллиптическую орбиту вокруг Земли, чтобы в нужный момент, завершая свой межпланетный вояж, зонд начал бы торможение и, войдя в атмосферу Земли, выпустил парашют. Пока же, отправив запрос на Землю и получив разрешение, он стал передавать информацию, подготовленную для него двумя колонистами с Примулы. Это и было главной задачей зонда. Прошло несколько минут, и Земля подтвердила получение данных. Оставалась последняя задача.
   Российский спутник с трудно запоминающимся номером, который, по официальной версии, осуществлял наблюдение и фотосъёмку земной поверхности в районе Северной Америки, получил очередную порцию данных из ЦУПа. Включился сервомотор, чуть шевельнулась направленная антенна, ориентируясь на один из секторов пространства, и спутник послал условный сигнал. Через какое-то время последовал ответ. Заработал на полную мощность бортовой компьютер, в базу данных были внесены необходимые изменения, и новый объект, автоматический зонд "Арго-13", был взят под наблюдение и защиту.
  
   В двенадцать ночи Джонсон заступил на оперативное дежурство. Со времени прошлого дежурства особых происшествий не случилось. Ещё два спутника полностью прекратили работу, один американский и один китайский. Этого и следовало ожидать, учитывая их низкую орбиту. Сейчас над районом его дежурства проходило двенадцать спутников, пять американских, четыре русских, китайский, французский и индийский. Самолётов было гораздо меньше, чем обычно. Это тоже понятно, трансатлантические рейсы проходили в основном восточнее, а внутренние почти прекратились из-за плотности облака вулканической пыли. Связь со спутниками тоже была ненадёжной, но ещё поддерживалась.
   Замигала красная лампочка, раздался предупреждающий сигнал, и на экранах появилось какой-то новый объект.
   - Сэр, что это? - недоумённо спросил один из операторов.
   - Понятия не имею, - сказал Джонсон, внутренне напрягшись. - Судя по всему, идёт из космоса и пытается выйти на низкую опорную орбиту. Данные из Хьюстона, быстро!
   - Нет, это не их объект. Стоп, он отвечает. Это русский космический зонд, сэр!
   - Какой ещё зонд? - с беспокойством спросил Джонсон. - Русские прекратили их запуск пару лет назад. Может быть, он с Луны?
   Он прильнул к монитору, оценивая быстро меняющиеся параметры орбиты. Теоретически, это действительно мог быть зонд, который возвращается из ближнего или дальнего космоса и пытается выйти на орбиту вокруг Земли. Но расчёты показывают, что орбита будет слишком низкой, и объект уже должен испытывать тормозящее действие облака пыли.
   - Сколько времени он будет в зоне нашей ответственности? - спросил Джонсон.
   - Две с половиной минуты, сэр.
   Мысли неслись в голове, обгоняя одна другую. С Земли, пожалуй, сбить не успеем, заметили поздно. А как заметишь, если эта сволочь идёт с Запада, а там станций слежения уже не осталось? Что если это действительно обычный зонд? Да какая разница, при такой орбите он всё равно сгорит над Атлантикой, вот уже видно, что на расчётную орбиту не выйдет. Опять случайность - заход со стороны неработающих станций, облако пыли, позднее обнаружение? Хитро придумано, ничего не скажешь.
   - Боевая тревога! - объявил Джонсон, нажимая "красную кнопку", которая на самом деле была изображением в углу сенсорного экрана. - Цель ноль один двадцать восемь.
   "Подтверждаете?" - мигнула надпись. "Да!"
   Вероятность поражения ЗРК 19%. Вероятность поражения со спутника 3%... 4%... 5%...
   - Он входит в зону поражения спутником, сэр! Это что, нападение?
   - Не знаю. Это может быть средство доставки вируса. Нет гарантии, что он не распылит его над побережьем, если уже не...
   - Первый готов! - отрапортовал оператор ЗРК. И тут же. - Второй готов. Третий... четвёртый... пятый... шестой...
   - Пятый, шестой! - сказал Джонсон, глядя на экран. - Одной ракетой каждый - пуск!
   Их дивизион был оснащён в основном старыми добрыми ЗРК "Пэтриот", и лишь недавно в нём появились два комплекса "Шилд", способные сбивать объекты в космосе.
   - Всё, ребята. Готовьте грудь к наградам и вазелин для задницы, - устало сказал он. - Остальное от нас не зависит. Не достанут ракеты, собьёт спутник. Вот, уже тридцать семь процентов вероятности. В максимуме будет процентов девяносто.
  
   Когда начинается война, посол одной страны приезжает в министерство иностранных дел другой и, злорадно улыбаясь (или не скрывая слёз, смотря по обстоятельствам) объявляет господину министру, что имеет честь вручить, от имени своей страны, ноту об объявлении войны.
   Как недавно ещё это было! Теперь же каждый младенец знает, что войны начинаются совсем не так. К президенту, ведущему брифинг, торопливо подбегает взволнованный помощник и что-то горячо шепчет ему на ухо. Президент, хмуря брови, после недолгого, но мучительного раздумья открывает чёрный чемоданчик, который услужливо кладёт ему на стол другой помощник, и решительно нажимает Большую Красную Кнопку. По крайней мере, так начало войны показывают в кино.
   Но при внезапном возникновении ядерной угрозы всё решают считанные минуты. Поэтому на самом деле войны начинает Оперативный Дежурный, сидящий в глубоком и, сами понимаете, ужасно засекреченном бункере.
   Однако и Оперативному Дежурному нужно время, чтобы отставить в сторону чашечку кофе, взглянуть на экран, оценить обстановку, впасть в ступор, выйти из него и уже потом, собрав в кулак волю, интеллект и решимость, отдать команду, состоящую частью из непонятных военных терминов, а частью из ненормативной лексики. Из соображений секретности никто эту команду заранее не знает, зато все сразу понимают с полуслова.
   Поэтому в космосе действуют свои правила. Когда спутник увидел пуски двух ракет "земля-космос" и вычислил их траекторию, компьютер зафиксировал попытку нападения на российский автоматический зонд. И, в долю секунды перелопатив гору информации, отдал команду перехода в состояние полной боевой готовности. Соответствующие сигналы пошли и на всю локальную сеть космического наблюдения, оповещения и обороны - и компьютеры этих спутников также приготовились к защите российских космических объектов. Откинулись заглушки бойниц, и в открывшихся отверстиях стали видны небольшие тупоносые ракеты.
   На экранах операторов Командного Центра засветились красные метки. Негромко зазвучали сигналы зуммеров. Оперативный Дежурный отодвинул чашечку с капучино.
   К тому времени, когда на КЦ осознали, что, собственно говоря, происходит, маленькая война, случившаяся в космосе, была уже закончена. Выпущенные спутником противоракеты достигли "Шилдов" - и на их месте расцвели огненные фейерверки. Но и сам спутник не уцелел - луч лазера с американского военного спутника превратил его в кусок оплавленного металла. Лазерная установка, накапливая энергию для очередного импульса, быстро разворачивалась в сторону зонда, вероятность поражения которого уже перевалила за шестьдесят процентов. Но в это время откуда-то с вышележащей орбиты пришёл мощный электромагнитный импульс - и сервомоторы лазера перестали работать. Внешне спутник остался целым, но вся его электронная часть пришла в негодность. Как боевая единица, космический лазер перестал существовать.
   И только маленький космический зонд, не подозревая о кипевших вокруг него страстях, удалялся по снижающейся траектории в сторону Европы, чтобы через несколько минут войти в плотные слои атмосферы и упасть в Атлантический океан. Компьютер продолжал посылать приказы о коррекции орбиты, но манёвровый двигатель, повреждённый осколком взорвавшейся ракеты, уже не работал.
  
   - В общем, Джон, я не вижу смысла широко афишировать этот инцидент. Пусть с ним разруливают наши и ваши военные. А для общественности я выступлю с заявлением, что земная колония на Примуле живёт и здравствует. Да, конечно, зонд успел передать всю информацию. Их осталось всего двое, но у них всё в порядке. Сейчас уже трое, кстати - у них родился сын. Да, именно Иван и Мария. Спасибо. Мужества и выдержки вам всем. Привет Розалин и детям. Чуть не забыл сказать - мы здесь высоко оценили ваше заявление. Было противодействие? Да, я понял. Ну, давайте держать связь регулярно, Джон. До свидания.
   Президент в задумчивости откинулся на спинку кресла. Однако, неважные дела у американского коллеги. Уже одно то, что о происшедшем его известили спустя лишь полчаса, кое о чём говорит. "Меня вот не постеснялись выдернуть из ванны", - усмехнулся он.
   Да, Джону сейчас непросто. Кордоны на границах отдельных штатов появились ещё неделю назад. Но теперь повсеместно возникли ещё и силы самообороны, не пускающие в города никого из приезжих. Беженцев с запада направляли в объезд, а по тем, кто пытался возражать, не колеблясь, применяли оружие. Доходило до нешуточных перестрелок. Кое-где появились банды мародёров, однако они действовали осторожно, с оглядкой на Национальную Гвардию.
   Свежие данные о распространении болезни не содержали ничего утешительного. Первые случаи заболевания отмечены в Африке: Уганда, Конго, Либерия. То есть, именно в районах, где сосредоточены основные американские убежища - а значит, они под серьёзной угрозой. Есть отдельные случаи заболевания в Европе, в Австралии, в Аргентине. Сколько же времени осталось до пандемии - месяцы, недели, дни?
   Решившись, Президент назначил на завтра внеочередное заседание Кординационного Совета проекта "Фейерверк". Должны успеть собраться, хотя Марков, например, торчит сейчас в Бразилии, а Смирнов - в Африке.
   Ладно, это завтра. А сейчас предстоит разговор с военными, непростой разговор.
  
  
   Глава 8
  
   Сахарная свёкла на плато росла плохо. На новом же огороде, который Иван разбил сразу за проходом у берега моря, дела обстояли получше - но тут, несмотря на все ограждения, на неё нашлись любители, объедавшие листья под самый корень и выкапывающие корнеплоды. Видимо, это были неистребимые местные зайцы. И вообще оказалось, что свёкла - это двулетнее растение, и часть её приходилось сохранять до весны, а потом снова сажать, уже на семена.
   В общем, мороки с этой самой свёклой было много, и полученные Машей с первого урожая жалкие пара килограммов сахара явились слабым утешением. Поэтому Иван решил пока отложить эксперименты, а в дальнейшем отгородить огород надёжной стеной от местных любителей халявы. Но, если делать это надёжно, то нужны бетон и стальная проволока.
   Проштудировав руководство по производству цемента, Иван почесал затылок. Получалось, что дело это отнюдь не простое. Цемент можно было изготовлять различными способами, но ни при одном из них без глины и без извести не обойтись. А известь, как известно, делают из известняка. Мел или мрамор тоже бы сгодились, но найти их было ещё сложнее. Искать эти мел или известняк на склонах бывшего вулкана было делом почти безнадёжным. Это осадочные минералы, они образуются из раковин мелких моллюсков и оказываются на суше в результате поднятия морского дна. Хотя как раз мел тоже неплохо было бы найти, он используется хотя бы при очистке всё того же свекловичного сока. И ещё нужен гипс, а он тоже осадочный материал. Гипс, как выяснил Иван, добавляют в цемент для связывания. Но лишь несколько процентов, да и заменить его, вроде бы чем-то можно. Но чем?
   Вместо известняка сгодился бы и известковый туф. Туфу в окрестностях было много, но он был вулканическим - то есть, застывшей лавой и вулканическим пеплом. Известковый же туф Ивану пока не попадался. Может быть потому, что просто не искал?
   Хорошо, придётся поискать на равнине. В джунгли Ивану лезть не хотелось, он до сих пор удивлялся, что эпопея с добычей нефти завершилась удачно. Может быть, известняка там и навалом, но динозавров, крокодилов и прочих малоприятных соседей тоже хватает. Пожалуй, стоило бы посмотреть на берегах или в саванне.
  
   Он посоветовался с Машей. Та на минуту задумалась и потребовала карту саванны. Сверившись с какими-то своими записями и внимательно изучив карту, она решительно отметила кружками несколько участков, в основном на дальнем, восточном побережье.
   - Вот в этих районах возьмёшь пробы почвы и воды, - сказала она. - И обязательно привези образцы растений. А ещё посмотри в самых предгорьях, любые камешки белого цвета тащи сюда.
   - Растения-то зачем? - удивился Иван. - Всё гербарий собираешь?
   - Темнота! - сказала Маша. - Деревня нечёсаная! А ещё говоришь, что в геологические экспедиции ходил. Ботанику учить надо было. На кислых почвах растут одни растения, а на щелочных другие. Для чего, как ты думаешь, применяют известкование почв? В общем, делай, что я сказала - и точка.
   - Бу сделано, - только и оставалось сказать Ивану. - А если не найдём?
   - На Земле известняка много. Да и тут он наверняка есть, планеты очень похожи. Ты вообще-то снимки Примулы с орбиты помнишь? Как раз напротив нас, через пролив, материк обрывается скалами белого цвета. Думаешь, это Дедушка Мороз постарался?
   В словах Маши был резон, и потому Иван на следующее же утро отправился собирать гербарий, не забывая добросовестно наполнять ёмкости почвой и водичкой. Ночевать пришлось в охотничьем домике, поскольку провозился Иван целый день, и с восточного побережья вернулся затемно. Но ездил он не зря. Там, где саванна понижалась к морю, он обнаружил выходы глины, сразу двух видов. Иван набрал каждой глины аж по ведру - пусть Мария разбирается, на что сгодятся.
   Утром, собираясь уезжать, Иван неожиданно обнаружил, что рядом с его домом поселился сосед. Оставшиеся после строительства туфовые блоки он в своё время сложил в одно место и накрыл оставшимся куском кровельного листа. Вот около норы между блоками, на пороге этого не слишком уютного жилища, сейчас и сидел какой-то небольшой зверь и, внимательно поглядывая время от времени в сторону Ивана, совсем по-кошачьи умывался. Кошка не кошка, собака не собака, куница не куница - но явно млекопитающее и мелкий хищник.
   - Кис-кис, - позвал Иван.
   Зверь презрительно сощурил на него жёлтые глаза, но с места не стронулся. Он явно знал себе цену и был уверен, что ускользнуть от Ивана всегда успеет.
   Иван вернулся в дом, достал из погребка подстреленного накануне кролика и отрезал от тушки переднюю лапку. Для первого знакомства хватит, решил он. Осторожно, чтобы не спугнуть зверька, бросил в его направлении угощение и отошёл к вездеходу. Зверь не шелохнулся, внимательно глядя на Ивана.
   - Ну, как знаешь, было бы предложено, - махнул рукой Иван.
   Он продолжил сборы, и только садясь в вездеход, обернулся посмотреть, на месте ли зверушка. Зверушки не было. Не было и кроличьей лапки. "Процесс пошёл", - удовлетворённо отметил Иван, заводя двигатель.
  
   - Ищи вот здесь, - сказала Маша, обводя на карте места, откуда были взяты "проба номер одиннадцать" и "проба номер двадцать". - И на том ручье, где третью пробу воды взял. Откуда он течёт, с этой горы? Вот в предгорьях и ищи. Погоди, я тебе сейчас кое-что покажу.
   Она достала свой альбом-гербарий, всякую травку-муравку для которого время от времени ей привозил Иван.
   - Не знаю, как насчёт прочих растений, тут у меня сомнения, но вот эти два явно растут на щелочных почвах, - сказала она. - Э, нет, из гербария ничего не брать, возьмёшь фотографии. А вообще учти, что земные растения охотнее растут на кислых почвах, чем на щелочных. Думаю, тут то же самое. Так что, если увидишь где-нибудь проплешины с такой вот травкой, там и бури.
  
   К своему удивлению, через пару дней Иван всё-таки нашёл не только известняк, но и гипс - правда, в разных местах. А затем началась эпопея по изготовлению цемента. Дело это было довольно тяжёлое, невообразимо грязное и пыльное, а временами и опасное. Иван даже умудрился прожечь скафандр, который его снова заставила надеть Маша. Хотя, казалось бы, дело простое - выжечь известняк, получить негашёную известь, а затем залить её водой, чтобы получить гашёную известь, пушонку. Хорошо ещё, что аппарат для приготовления и размола цемента привезла с Земли Маша - и снова Иван мысленно поблагодарил тех людей, что собирали её в дорогу. Правда, жрал этот аппарат довольно много энергии, а разовый выход цемента был невелик - но месяца через два у Ивана уже был вполне приличный запас, которого, если не строить пирамиды, хватит на несколько лет. И поэтому можно заняться чем-нибудь другим. Что Иван с большим облегчением и сделал.
   Он стал ходить в горы. От Константина осталась довольно подробная карта горных районов, с отмеченными месторождениями и местами перспективных исследований. Но это были исключительно внутренние склоны кратера. Ни на вершину, ни, тем более, на внешние склоны Константин не ходил - мешал тяжёлый скафандр. Ивану в этом отношении было значительно легче. Горы, полукольцом охватывавшие плато, были не выше полутора-двух тысяч метров, а местами и чуть пониже. Иван решил обследовать намеченные Костей маршруты, а затем, если понадобится, перейти через перевалы. Из открытых Костей месторождений он уже использовал самородную медь. Освоение выплавки меди и олова из руды и эксперименты с бронзой были впереди, а сейчас Ивана интересовала железная руда, и только она. Впрочем, все попавшиеся интересные камешки он добросовестно складывал в рюкзак и снабжал биркой - так что к вечеру его обычно начинали одолевать сомнения, так ли уж путешествия по горам полезней для здоровья, чем пыльная возня с цементом.
   Но каждое утро он снова, бодро напевая "Умный в гору не пойдёт", натягивал альпинистское снаряжение, одевал подбитые стальными подковками ботинки и лез вверх. Правда, после недели этих хождений его голову посетила здравая мысль - и Иван сделал перерыв на два дня, расчищая трактором завал на подходе к одной ложбинке. И не зря - теперь он мог подогнать вездеход метров на триста ближе к горам, причём почти к самому месторождению касситерита.
   Стальные подковки и помогли ему обнаружить, наконец, железную руду. Сам бы Иван в жизни бы не догадался, что этот невзрачный чёрный камень - руда железа. Но, когда он всё-таки решился подняться на один из перевалов, и его ноги стали прилипать к тропинке, Иван понял, что его поиски подошли к концу.
   - Магнетит, - определила Маша после того, как проделала все анализы. - Одна из лучших руд для получения железа.
   Сидение с детьми не позволяло Маше надолго отлучаться даже на огород, и поэтому, вдобавок к биологической, она взялась за освоение химической лаборатории.
   - А что же я тогда тебе три дня назад приносил? - удивился Иван. - Белые такие камни?
   - Ты приносил магнезит, а это магнетит, - объяснила Мария. - Названия похожи, потому что их открыли в одном и том же месте, в Греции, в местечке Магнесия. Магнезит - не железная, а магниевая руда. Но используется в основном для производства огнеупорного кирпича. Так что ты всё правильно притащил, в хозяйстве всё пригодится.
   - Магнетит, магнезит, - проворчал Иван. - Ты лучше скажи, как теперь железо выплавлять? А заодно сталь и чугун.
   - А вот с этим, Ваня, будут проблемы, - развела руками Мария. - Современные методы получения железа используют водород. Для нас это пока недоступно. Значит, по старинке, доменным способом. Но и каменного угля у нас нет - и, кажется, на острове его не найти. Остаётся древесный уголь. Однако, на производство одной тонны железа в древности уходило сорок кубометров древесины. Причём не какой-нибудь, а твёрдых пород - дуб, бук или берёза. Я вот тебе тут литературу подобрала, почитай на досуге. Если в двух словах, то для получения мягкого железа нужна низкая температура, а для стали - высокая. Нам нужна сталь, а не железо. Так? Всякие там присадки, легирование и прочее - это дело будущего. Пока же нам нужна проволока и арматура, и с этим мы должны справиться.
   - Что же, придётся вырубать джунгли, - почесал затылок Иван. - Не впервой, чай. А температуру подачей воздуха нагоним. Всё-таки у нас перед древними есть одно маленькое преимущество, насос вместо мехов. И легирование освоим. Никель, молибден, вольфрам и ещё что-то у нас есть. Помнится, Земля нам несколько слитков заботливо подкинула, учла заботы самопальных металлургов. И ты, кстати, забыла, что у нас есть электроплавильная печь. Небольшая, на полсотни килограммов, да и жрёт почти всю мощность генератора. Но есть.
   - Так, говоришь, из магнезита делают огнеупорный кирпич? - продолжал он. - Подбери-ка литературу и по этому делу. Сдаётся мне, остаток жизни я посвящу исключительно металлургии, строительству и выращиванию сахарной свёклы. Поэтому требую двухнедельный отпуск. Давно пора собрать катер и маленько половить рыбки. А заодно прокатиться немного вдоль берега. Только не говори мне про всяких там ихтиозавров и кашалотов. Есть они, сам видел, но почему-то только у восточного берега. Да и не схавать им шестиметровый катер, упрётся. Хотя, конечно, пушечка на капитанском мостике отнюдь не помешает, тут я согласен.
   - Угомонись, - сказала Маша. - И не только с катером. Скоро опять шторма пойдут, где ты его держать будешь, на якоре? И с выплавкой железа повремени.
   Иван очень удивился. Нефть, цемент, железо - вот та основа, без которой они, по его твёрдому убеждению, рано или поздно залезут на дерево и, прыгая с ветки на ветку, будут питаться исключительно бананами. Пройдёт с десяток-другой лет, поломаются привезённые с Земли механизмы - и, если к тому времени они не сумеют создать хотя бы простейший двигатель, пусть даже паровой, и не изобретут колесо, это будет началом пути в каменный век, к лукам со стрелами, деревянной сохе и пляскам вокруг костра. Если, конечно, не забудут, как добывать огонь.
   - Неужели ты этого не понимаешь, Маша? - укоризненно спросил он. - Если мы сейчас закопаемся в своём огородике и будем мирно окучивать репу, мы в лучшем случае превратимся в селян. И детей вырастим такими же.
   - Сядь, - спокойно сказала Маша. - И выслушай меня.
   - Ты хотя бы приблизительно прикинул, сколько у тебя уйдёт времени на выплавку железа и стали? - спросила она. - Сначала нужно сделать огнеупорный кирпич. Построить домну. Уже на это уйдёт полгода. Не спорь - полгода минимум. А, скорее всего, год. Затем добыча и перевозка руды, рубка дров, получение угля. Потом ты запалишь свою домну и получишь полтонны фигового ни на что не годного железа. Потому что учиться варить железо и сталь ты будешь долго. Но, когда-нибудь, не спорю, ты получишь настоящую сталь, годную на проволоку и арматуру. Для этого, кстати, тебе потребуются литейные формы, волочильный станок и прочее и прочее. И на этом пока всё. Не потому, что ты не сможешь выплавлять, скажем, нержавейку. А потому, что нам сейчас, кроме проволоки и арматуры, в ближайшее время ничего не понадобится. Да и без них обойтись можно. А остальное - дело далёкого будущего. Поскольку даже для производства обычного подшипника нужна такая развитие производства и технологий, которые не потянем не только мы, но и дети с внуками. Просто потому, что для этого нужны десятки и сотни людей. И не просто людей. Специалистов.
   - Вот сейчас всё брошу и начну делать специалистов, - обескураженно пробормотал Иван.
   - Ты этих сначала вырасти! - рассердилась Маша. - Делатель нашёлся! Вот кончу кормить Дашку - и где я возьму молока? Коров тут не водится. Наварила бы варенья, засолила бы огурчики - не могу. Банок нет. Ваня, у нас нет стеклянных банок! У нас скоро кончатся мыло, соль, да и с сахаром вопросы. У меня нет ни ткани, ни ниток, чтобы сшить детям нормальную одежду, по сезону. Нужно научиться, наконец, выделывать кожу. Много чего нужно, Иван. А ты упёрся в свои игры в цивилизацию. Зачем нам твоя арматура, если нет бумаги? Как мы с тобой будем учить детей без бумаги, клинопись осваивать?
   Иван ошеломлённо молчал. Маша была права, он это чувствовал. Но прав был и он. Если не освоить металлургию сейчас, то в дальнейшем на это может уйти не одно поколение. Потеряются навыки, знание простейших вещей, которое даётся не обучением, а опытом. Тем опытом жизни на Земле, которого у детей и внуков не будет.
   - Маша, но ведь и металлургию осваивать нужно, - растерянно сказал он. - Не сделаем это сейчас, детям и внукам будет на порядок сложнее.
   - А разве я спорю, Ваня? - удивилась Маша. - Но, сам посуди, научишься ты выплавлять сталь через три года или через десять лет - для нас разницы никакой. А вот стиральный порошок и туалетная бумага кончатся через год. Делай потихоньку свою домну, но заодно сделай нам и мыло, ладно? Я тут почитала, мыло лучше делать не из нефти, а из животных или растительных жиров. Их нагревают в варочных котлах и обрабатывают едким натром, получается и мыло, и глицерин. А едкий натр, между прочим, получают элементарным электролизом раствора обычной поваренной соли. То есть, если найти соль, решится и проблема с мылом. Мыло ещё в Шумере делали, вообще-то, используя вместо щёлочи золу. Но золой огурчики солить не будешь, так что ищи соль, Ваня.
   - Хорошо, - сдался Иван. - Действительно, заниматься одним только железом особого смысла нет. Но катер мне понадобится. И соль искать, даже если ради этого придётся везти её с материка. И на тюленей поохотиться, жир добыть. На южном берегу острова у них как раз лёжбище, с беспилотника видно. Но пока я собираю и свариваю катер, махну до материка на вертолёте, он теперь нормально летает и на нашем бензине.
   - Вот видишь, - улыбнулась Маша. - Всегда можно прийти к согласию. Слетай, если уж так надо. Да, Ваня, нам ещё и кварцевый песок нужен. Известь у нас есть, поташ добывают из древесной золы, но для того, чтобы стекло было прозрачным, нужен хороший песок. А на нашем побережье галька да ракушечник. Ты уж поищи, ладно?
  
   Когда выбирали место для посадки "Арго", одним из условий приняли, что оно должно быть на границе смены природных ландшафтов. На самом острове каменистое плато сменялось саванной, а затем джунглями. Но и на расположенном в полусотне километров материке была та же картина. Если через пролив, напротив базы, континент покрывали джунгли, то уже километрах в тридцати севернее начиналась саванна, а ещё в сотне километров к северу более или менее пологий берег сменялся вытянутой вдоль побережья горной цепью, уходящей на сотни километров.
   Иван хотел пересечь пролив по прямой и пролететь вдоль побережья над джунглями и саванной, к отрогам гор. Садиться на материке или нет, это можно оценить на месте, смотря по обстоятельствам. Главной же своей задачей в этом первом дальнем полёте он считал картографирование побережья и выбор мест, где можно было бы причалить катеру.
   - Ваня, если всё-таки будешь садиться, учти одну вещь, - напутствовала его Маша. - На нашем острове динозавры не такие большие - именно потому, что это остров, крупные виды на островах не выживают. А на материке они могут быть вдвое больше. Съедят вместе с вертолётом и не заметят.
   Это Иван понимал. И поэтому, вдобавок к своему верному бластеру и автомату, захватил ещё и гранатомёт. В сочетании с установленной на вертолёте авиационной пушкой это была грозная военная сила, способная утихомирить любого ящера. Придирчиво оглядев вертолёт со всех сторон, проверив надёжность крепления всех приборов и багажа, Иван забрался в кабину и включил двигатель на прогрев. У калитки дома стояла Маша с коляской, держа за руку Серёжку. На мощёной дорожке резвилась семья белок. Высоко над горной грядой выписывал круги птеродактиль, что-то высматривая среди камней. Светило оранжевое солнце, чирикали местные воробьи, не менее хулиганистые, чем их земные сородичи, а в море, в километре от берега, играли какие-то не то дельфины, не то ихтиозавры.
   Иван улыбнулся. Именно этот сплав похожести и непохожести на Землю ему и нравился в Примуле. Он помахал жене и детям рукой и прибавил газу. Вертолёт оторвался от площадки и, набирая высоту, полетел в сторону моря. Пора было осваивать материк.
  
   Джунгли сверху были такими же, как и на острове. Они выходили к заливу сплошной стеной и даже уходили на десятки и сотни метров в море, образуя мангровые заросли. Иван летел над самым берегом на высоте в пару сотен метров, чтобы заснять как можно большую площадь побережья. Скоро берег начал повышаться, стали видны следы обрушений и оползней. Джунгли изменились, можно было уже рассмотреть отдельные деревья, а потом тропический лес плавно перешёл в саванну. В одном месте Иван развернул вертолёт и прошёл вдоль кромки берега ещё раз, на меньшей высоте. Обрыв здесь был весь белый, белизна кое-где просвечивала и сквозь траву саванны. По-видимому, Маша права, и здесь действительно есть известковые холмы.
   Иван внимательно осмотрел окрестности. Местность поросла травой и редким кустарником, и лишь кое-где торчали отдельные пузатые деревья, словно бочки с воткнутой сверху метёлкой узких длинных листьев, но крупных животных поблизости не было. Вертолёт спугнул стадо мелких травоядных, по виду это были млекопитающие, а не ящеры. Грациозно подпрыгивая в высокой траве, они поспешили куда-то вглубь материка. "На острове таких коз не водится, - подумал Иван. - Отловить бы парочку для Машки, пусть приручает. А то молоко, молоко... Вот пусть и доит. Только как их поймать, таких прытких?"
   Иван посадил вертолёт и вылез из кабины поразмяться. Ничего особенно интересного здесь не было, но он добросовестно взял образцы почвы и выкопал несколько растений. Вернулся к вертолёту за лопатой и небольшим ломиком, и сделал шурф в том месте, где на поверхность выходили белые камни. Да, это какой-то известняк, а то даже и мел. Во всяком случае, порода крошилась ломом легко и оставляла на лопате чёткий белый след. Иван набрал небольшой мешок этих камней и снова сел за штурвал вертолёта.
   Немного погодя местность стала понижаться, трава стала зеленее и гуще, а вместо баобабов появились высокие деревья с множеством устремлённых вверх тонких веток, на вершинах которых, среди сочных листьев, виднелись изумительной красоты красные, розовые и оранжевые соцветия. Появились и динозавры, они были похожи на своих жёлто-зелёных сородичей с острова, но казались заметно выше. Некоторые из них, видимо самцы, были украшены ярко-алыми гребнями, начинающимися на голове и идущими вдоль всего хребта до самого хвоста. Вода в море стала мутной - и вот впереди показалась гладь широкой реки. Здесь, возле устья, она, видимо, расширялась и была не очень глубокой, между её светло-оранжевыми водами было много небольших илистых островов, на которых грелись зубастые крокодилы и ещё какие-то странные создания, отдалённо напоминающие земных черепах. Но вот река осталась позади, и местность начала снова повышаться. Теперь холмы внизу были каменистыми, кое-где выходы скальных пород отсвечивали вкраплениями слюды или кварца. А впереди по курсу вставали горы.
   - Ваня, - раздался в кабине голос жены. - Что это там по левому борту? Мне на экране плохо видно.
   Иван посмотрел налево. Среди невысоких холмов было несколько небольших озёр, к которым вели отчётливо видимые с воздуха звериные тропы. Но внимание его сразу привлекло одно совсем мелкое озеро, чуть в стороне от других. От прочих оно отличалось тем, что было темнее, а на его берегах, это было видно даже отсюда, было много зверья.
   Иван повернул вертолёт влево. Чем ближе он подлетал к озеру, тем яснее становилось, что его темнота объяснялась очень просто. По существу, это было даже не озеро, а мелкая и довольно грязная лужа. Но на её берегах творилось что-то странное. В центре лужи стояли и лежали большие неуклюжие то ли бегемоты, то ли слоны. Слонопотамы, определил для себя Иван. По берегам же устроились и изящные копытные с острыми рожками, и мелкие динозавры, и какая-то гибкая и хищная зверюга - несомненно, кошка. На дальнем от Ивана берегу лужи стояли два здоровенных высоких динозавра с длинными шеями, недоверчиво косившихся на стоящего в десятке метров хищного динозавра. Но тот, не обращая на них внимания, залез по колено в лужу и, наклонив мускулистую шею, погрузил морду в ту дрянь, которая здесь заменяла воду.
   - Прямо-таки райский сад, где волк возлёг рядом с ягнёнком, - сказал Иван в микрофон. - Это что, целебная грязь?
   - Ты можешь с воздуха зачерпнуть эту водичку? - поинтересовалась Мария. - Очень уж интересно, что такого они в этой пепси нашли.
   - С воздуха не могу, - сказал Иван. - Но чем я хуже прочих участников этой удивительной идиллии?
   И, прежде чем Мария сообразила, что же он задумал, Иван стал снижаться к выбранной им и относительно свободной от зверья площадке.
   - Ванька, не смей! - крикнула Маша.
   - Успокойся, - сказал Иван, шаря в грузовом отсеке в поисках ведра. - У них тут водяное перемирие, не иначе. Или это какая-нибудь общественная грязелечебница. На крайний же случай у меня светошумовая граната есть и дымовая шашка. Вонючая до ужаса.
   И хотя он хорохорился перед женой, все-таки ему было не по себе. Одно дело наблюдать с воздуха, а другое - идти между разношёрстными обитателями Примулы, некоторые их которых могут убить его одним взмахом лапы или небрежным движением хвоста. Он спустился к луже между антилопами и стадом суетливых мелких динозавров. Отогнав лёгким пинком какую-то местную хрюшку с печальными глазами, он зашёл в лужу, стараясь не провалиться в липкий ил, и зачерпнул с полведра бурой жижи. Так же подчёркнуто неторопливо Иван вернулся к вертолёту.
   И только подняв машину в воздух, он ощутил, как, несмотря на жару, по спине его ползёт холодный пот.
   Глянув на датчик топлива, Иван решил пролететь вдоль горного хребта километров двадцать туда и обратно. Горы здесь были заметно моложе тех, что на острове, но всё-таки достаточно старыми. Похоже, что эта цепь поднялась в результате столкновения двух тектонических плит, но действующих вулканов на ней видно не было. Закончив съёмку, Иван подумывал уже повернуть домой, но внезапно локатор несколько раз пискнул, сигнализируя об обнаружении самородного металла. Однако Иван даже не стал глядеть на прибор. Он с изумлением смотрел вперёд. Прямо и чуть справа по курсу одну из скал наискось пересекала ослепительно сверкавшая на солнце узкая жёлтая полоса. Иван нашёл своё золото Маккены.
  
   - Вновь, вновь, золото манит нас ... - сказала Маша.- Ты мне объясни, зачем оно нам сейчас? Хотя, вообще-то... Ванька, а мы ведь с тобой не венчаны. В общем, к юбилею... Ко дню моего возвращения, я хочу сказать, чтобы были два колечка!
   - Бу сделано, - ответил Иван. - А что с водичкой?
   - А вот сейчас и посмотрим. Одно из двух - либо это лечебная ванна, с каким-нибудь сероводородом или синей глиной. Либо это солёное озеро, Ваня. Эта лужа может быть на месторождении каменной соли, например. А грязь подняли все эти свинки-козочки-ящерки.
   - Слонопотамы, - сказал Иван.
   - Что? Ах, эти-то! Ну да, они и есть. А большие ящеры похожи на бронтозавров, тебе не кажется? Но меня больше интересуют эти козочки, - объявила Маша. - Ты не заметил, там одна мамаша кормила своего малыша? Молочком, кстати.
   - Млекопитающаяся! Как я их ловить-то буду?
   - Пока никак, Ваня, - успокоила его Маша. - Животные саванн вообще не очень годятся для одомашнивания. Для этого нужны такие животные, ареал обитания которых невелик, которые не мигрируют на большие расстояния и привыкли обитать на ограниченном пространстве. На Земле, к примеру, предками домашних коз были горные безоаровые козлы, а овец - тоже горные бараны, муфлоны. В общем, тут я согласна немного подождать, прежде чем выбрать, кого одомашнивать. Хома, кстати, совсем оборзел. Представь, водит всё своё семейство в дом и устраивает скандалы на кухне.
   - Да, он нас уже одомашнил, - согласился Иван. - А ты знаешь, возле охотничьего домика живёт одна моя знакомая кошкособака, я ей Мурзей зову. Так она у меня уже из рук пищу берёт.
   - Мурзя - это какого рода? - спросила Маша.
   - Среднего. Назову Мурзиком, а оно меня опять обманет, как вот Хома. Но не под хвост же ему заглядывать?
   - Да уж, с Хомой ты лопухнулся, - развеселилась Маша. - Ваня, я понимаю, что ты устал, но посиди немного с ребятами. А я сейчас всё-таки быстренько сделаю анализ этой твоей бурды.
  
   Иван снова засел за подсчёты. Итак, налажено производство бензина и солярки, цемента, медной проволоки, извести, поташа. Из смолы Маша научилась делать лаки, растворители, скипидар, канифоль и ещё что-то. Вроде и не очень пока нужно, но лавочки и стол в саду Иван всё же отлачил, получилось весьма красиво. Известны месторождения медной, железной, оловянной, магниевой и цинковой руды, самородных меди и золота. А также гипса, серы, глины нескольких видов - и вот теперь мела и соли.
   Внимательно рассмотрев, вместе с Машей, фотографии, сделанные у солёной лужи, Иван слетал к ней ещё пару раз. С первого раза ничего не получилось, но во второй он обнаружил всё-таки под землёй пласт каменной соли. Неглубоко, метра полтора. И привёз пять мешков грязных и перепачканных в грунте дроблёных кусков, мало, по его мнению похожих на соль. Ну, выпариванием пусть Мария занимается. Хватит пока и на эксперименты со стеклом, и на засолку огурчиков. Маша согласилась взять на себя и получение едкого натра - но в небольших количествах, лишь для эксперимента, и только если Иван наладит надёжную в отведённом для этого помещении мастерской надёжную вытяжную вентиляцию. Побочными продуктами электролиза были хлор и водород, достаточно неприятные в обращении.
   Что дальше?
   Вроде бы, можно собирать катер и съездить на нём и за тюленями, и за кварцевым песком. Но приближалась пора посадки свёклы и, как Ивану, хочешь не хочешь, пришлось заняться устройством надёжного ограждения.
   Нынешняя изгородь защищала свекловичное поле от всех, кроме кроликов и хищных динозавров. Но хищникам на свёклу было наплевать, а вот от кроликов невозможно было отгородиться даже сплошным частоколом. Поэтому, поразмыслив, Иван занялся странным, на первый взгляд, делом. Он ложился под какой-нибудь куст с бластером и звуковой колонкой. Бластер предназначался для динозавров, колонка - для кроликов. Каждый раз, подкараулив ничего не подозревающих грызунов, он включал акустику - и на бедных ушастиков обрушивалась очередная порция звуков - от карканья птеродактиля до воя падающей авиабомбы.
   На авиабомбу кролики чихали. На птеродактилей тревожно шевелили ушами, но продолжали грызть траву. В отчаянии Иван заставил их прослушать земную музыку - но и та не произвела на грызунов особого впечатления, лишь на Рамштайна они испуганно озирались, чуя какой-то подвох. Понимая, что это его последний шанс, Иван, когда в очередной раз наведывался в джунгли за соляркой, записал тихое ласковое рычания Мурзи, которое кошкособака издавала при виде очередной кроличьей лапки или вполне земной тушёнки.
   Заслышав Мурзю, кролики в панике бросились врассыпную. Выход был найден.
   Иван радиофицировал ограду поля, оснастив её акустической системой с датчиками движения. И, высадив свёклу, с чистой совестью вернулся к сборке катера.
  
   Ивану нравилась такая жизнь. Интересно было попробовать свои силы в самых разных областях. Приятно было сознавать себя настоящим мужиком, надеждой и опорой семьи. Но больше всего любил он вечера в гостиной, когда, глядя на играющего на ковре Серёжку и весло гукающую в кроватке Дашеньку, он просто сидел в кресле и ничего не делал. Или когда, сидя на диване в обнимку с женой, смотрел очередной фильм, из тех, что оба они из-за вечной занятости так и не удосужились посмотреть на Земле. А сегодня они с женой просто разговаривали.
   - Я зверей очень любила, поэтому и пошла на биологию. Сколько себя помню, у нас в доме всегда куча живности водилась, уж кошка-то с собакой обязательно, а ещё попугайчики были, черепаха, потом ворона одно время жила, хомяк. И на даче под домом ужик жил, совсем ручной, я его молоком поила. А дед хотел, чтобы я пошла в МГИМО, представляешь? Но я ему сказала, что решать всё и всегда буду сама.
   - Дед твоя, я смотрю, нордический мужик, вроде Штирлица. А родители что же?
   - Родители у меня погибли, Ваня. На машине разбились, когда мне тринадцать лет было, - грустно сказала Маша. - И дед взял меня к себе. Воспитывать пытался. Угу, сейчас! Для начала я заявила, что без Дыма и Муси никуда не поеду, а если ему не нравится, пусть отдаёт в детдом.
   - Взял?
   - Взял, куда деться. Так что ещё неизвестно, кто из нас Штирлиц, - рассмеялась Маша. - Но и дед непрост. Ой, непрост! Понял, что заставить меня что-то делать не получится. И я всегда думала, что всё решаю сама, но потом уже, повзрослев, поняла, что и книги, которые я читала, и мои друзья тщательно подбирались дедом. Если он считал, что какая-то моя подруга - полная дура с комплексами, то как-то незаметно подводил дело к тому, что и я это понимала. И, поссорившись с очередной своей подругой или поклонником, я думала, что это я сама так решила.
   - Деспот, значит?
   - Да нет, ты правильно сказал - Штирлиц. Тот самый, Макс Отто. И профессия соответствующая - я так и не поняла, кем же он работал. Вот и сейчас - вроде на пенсии, а вроде и советник президента.
   - А в экспедицию как попала, сама или с его подачи? - спросил Иван.
   - Тоже непростой вопрос, Ваня. Решила сама, дед не хотел отпускать, старый эгоист. Но когда понял, что я не отступлюсь, решил даже посодействовать. И тогда я пошла к председателю отборочной комиссии, - рассмеялась Маша. - Так и так, говорю, я внучка такого-то. Подала документы в экспедицию. Дед сначала был против, а теперь решил посодействовать внученьке. Так вот, говорю, я против. Или берите меня, или не берите - но судите по моим личным качествам, а не по ходатайству деда.
   - А председатель? - с любопытством спросил Иван.
   - Чуть под стол не сполз от хохота, - улыбнулась Маша. - Узнаю, говорит, судаевскую породу. Беру, говорит, по личным качествам, если медкомиссию пройдёте. Прошла, конечно. Я ведь в каких только кружках не занималась и в какие только секции не ходила. Здоровье всегда в порядке было.
   - А всё-таки, почему ты полетела на Примулу? - допытывался Иван. - Или это секрет?
   - Секрет? Ты имеешь в виду романтическую историю, несчастную любовь, желание вырваться из-под опеки деда или неудовлетворённость работой? - спросила Маша. - Ничего такого не было. То есть было и это, но не в таких дозах, чтобы заставить меня бежать в экспедицию. Нет, Ваня. Я всегда знала, что прекрасные принцы в дефиците и достаются только прекрасным принцессам, да и то не всем. Но вот самой становиться прекрасной принцессой почему-то не хотела.
   - Хотя и могла, - сказал Иван. - С таким-то дедом.
   - Так и есть, Ваня! Села я как-то разбираться в себе, ну чего же этакого я хочу. А хотела я, как и всякая нормальная баба, своей семьи, своего дома, интересного дела, чтобы не закопаться на кухне и в памперсах. Компании интересных и близких мне людей. Уверенности в завтрашнем дне. Ну и принца, разумеется, чтобы он эту уверенность во мне поддерживал. И тут подворачивается интересное дело в компании интересных людей.
   - Я, наверное, не очень интересный, да, Машка? - удручённо сказал Иван.
   Маша загадочно улыбнулась.
   - Дед мне перед отлётом сказал, что такого сборища упёртых, талантливых и разносторонних обалдуев, как наша экспедиция, ещё поискать. Хотя с виду каждый вещмешком прикидывается. Ты знаешь, что Анна, например, в своё время в нескольких горячих точках побывала, ранения и награды имела? А Сергей был одним из конструкторов двигателя для "Арго"? А ты... Ты вот на гитаре играть умеешь?
   - Умею, - удивился вопросу Иван. - Гитары вот только нет.
   - А я почему-то и не сомневалась, что ты умеешь, - сказала Маша. - И что про гитару не знаешь. У Юры была, он как-то показывал и жаловался, что нет времени поиграть. Но ты же ведь не полезешь на складе в его шкафчик проверять, что после него осталось, верно?
   Иван продолжал удивлённо хлопать глазами.
   - Вот, Ванька, тебе и ответ. На гитаре ты играть умеешь, как умеешь и многое другое, а вот рыться в чужих вещах тебе в голову не пришло. Ты нормальный обалдуй. Обалдуй - это у деда такая похвала была, если хочешь знать. Обалдуев он коллекционировал. А терпеть дед не мог людей, которым ничего не интересно, ничего не надо и всё давным-давно известно, но которые ради себя, любимых, не задумываясь перегрызут глотку другому. А если трусоваты, то просто втихую нагадят на коврике.
   - Ну да, ну да, - сказал Иван. - Я не прекрасен, может быть, наружно, зато душой красив наверняка. Значит, ты нашла семью, дом, интересную работу и принца-обалдуя. Жалко только ребят, действительно интересные люди были.
   - Интересных людей, Иван, мы ещё наделаем, - задумчиво сказала Мария. - И воспитаем. Потому что мы сами интересные. Ты вот думаешь, Ванька, что наша задача - повторить тут земную цивилизацию, свершая героические трудовые и прочие подвиги и загаживая планету отходами производства. А мне кажется, что мы должны создать цивилизацию интересных людей, без всего того инфернального багажа, что тащит на себе земное человечество. Без войн, без голода, без национальной розни и без идиотских экономических и социальных экспериментов.
   - Ну, само собой! - сказал Иван. - Только ведь это тоже подвиг, Машка. И может быть, потруднее, чем засирать планету нефтяными вышками и этими... блюмингами и слябингами. Справимся ли, вот вопрос. Слушай, - оживился он, - а давай сразу матриархат введём, а? Ты будешь администрацией и интеллигенцией, а я технарём и рабочим классом.
   - Я же говорю, что ты обалдуй, - сказала Маша, ласково отвешивая Ивану лёгкую затрещину. - Ничего ты в государственном управлении не понимаешь. Миром правят мудрецы и спецслужбы.
   - Ладно, уговорила, - согласился Иван. - Будь нашей спецслужбой. Как ты думаешь, я потяну на роль мудреца?
   - При моём-то руководстве? - удивилась Маша. - Конечно, потянешь! Тем более, никто другой на эту роль пока не претендует.
  
  
   Глава 9
  
   Зиму в этом году ждали со страхом. Первый снег в центральной России выпал ещё в начале октября, а к концу месяца уже установился постоянный снежный покров. Однако трубы отопления не лопались, электроэнергия не отключалась, а переход на карточную систему был воспринят хотя и без энтузиазма, но с пониманием. Карточки, впрочем, ввели только на продукты питания, и то далеко не на все.
   Но самой главной опасности удалось избежать, отдельные очаги эпидемии, возникшие на территории России, были своевременно локализованы. Этому были две причины.
   Во-первых, биологи, медики и фармацевты добились первого, хотя и маленького успеха. Удалось создать экспресс-тест для выявления носителей вируса. Проверка на вирус занимала несколько минут, и была введена во всех аэропортах и вокзалах страны. Для людей, прибывающих из стран, поражённых эпидемией, проверка была сплошной, для остальных - выборочной.
   Во-вторых, эмиграция из Северной Америки резко сократилась. В основном, по той причине, что все, кто мог и хотел уехать, уже уехали. Только из Соединённых Штатов и только по официальными данным выехало восемь миллионов человек - в основном, в Африку. Число же погибших оценивалось от семидесяти до ста двадцати миллионов. Такой большой разброс объяснялся тем, что никто не регистрировал мигрантов с запада на атлантическое побережье Штатов. Центральная власть в стране с некоторых пор существовала чисто номинально, особенно после загадочной и трагической гибели президента во время визита в Африку. Впрочем, население страны продолжало сокращаться, главным образом из-за эпидемии, и некоторые полагали, что от трёхсотмиллионного населения Соединённых Штатов Америки осталось меньше половины.
   С самой же вакциной вопрос оставался нерешённым. Вот, чтобы определиться, что предпринять дальше, Президент и созвал на сегодня совместное совещание Совета Министров, Координационного Совета "Фейерверк" и специалистов с объекта "Сан Саныч".
  
   - Таким образом, разработанный к настоящему моменту препарат обеспечивает лишь частичную защиту от данного вируса. Эксперименты на приматах показали, что под его действием около тридцати процентов животных приобретают иммунитет и не подвергаются заражению. Тот же препарат, применённый для лечения уже заболевших животных, даёт излечение почти в половине случаев. Для сравнения, в контрольной группе животных заболеваемость составила сто процентов, а процент выживших, при лечении стандартными иммуноукрепляющими препаратами, составил около пятнадцати...
   Докладчик продолжал бубнить что-то о перспективах исследования, о недостатке подопытного материала и об индивидуальных особенностях реакции на инфицирование, но Валерий его уже не слушал. Ему хватало своих проблем. По всему миру рвались производственные связи, и внезапно оказалось, что комплектующие для новых долговечных компьютеров, заказанные на Тайване, получить в срок не удастся. Не исключено, что их производство там вскоре и совсем остановится. А компьютеры были нужны для учебных классов на африканских базах.
   Наконец, докладчик закончил.
   - Так что вы там говорили насчёт недостатка подопытного материала, я не совсем понял? - спросил кто-то из министров.
   - Проще говоря, - неожиданно перешёл на понятную присутствующим речь учёный, - все мартышки сдохли. А те, кто выжил, уже для опытов бесполезны, поскольку живы-здоровы и сожрали уже почти все бананы. Так что, уважаемые господа участники совещания, я прошу вашего содействия в скорейшей доставке в наш центр мартышек и бананов. Или хотя бы только бананов.
   - Ну, вот так бы сразу и сказали, - вмешался Дед. Переждав смешки, он спросил. - У меня к вам два вопроса. Первый - как скоро можно наладить производство этого вашего препарата, пусть он и несовершенен? Какова его себестоимость и сколько доз можно изготовить, скажем, в течение месяца? И второй вопрос. Ваше личное мнение - есть ли перспектива получения более надёжного лекарства, скажем, в течение ближайшего года-двух?
   - По первому вопросу я не совсем компетентен, - сказал докладчик. - Об этом вам следует спросить фармацевтов и представителей промышленности. Скажу лишь, что себестоимость не должна быть высокой, основные компоненты достаточно распространены. Правда, у нас не было ни времени на исследование побочных эффектов этого препарата, ни возможности проверить его на людях. Что же касается второго вопроса... Знаете, мы сейчас анализируем выделенный из крови выздоровевших мартышек антиген, ответственный за борьбу с вирусом. Если удастся понять его структуру и механизм действия, станет возможным синтезировать более эффективное средство. В простейшем же случае сыворотку, в небольших количествах, можно будет получать из крови переболевших животных.
   - Или людей? - спросил кто-то.
   Докладчик внимательно посмотрел на человека, задавшего вопрос.
   - Или людей, - согласился он. - Но знаете, будет проще, если вы наловите для нас мартышек.
   - Так вот, - продолжал он. - Вакцину, я думаю, за год изготовить будет можно. В очень ограниченном количестве, вы должны это понимать. Если вы хотите стать добровольцем для её испытания, добро пожаловать, я вас извещу. Но вот когда можно будет наладить промышленное производство синтетического или полусинтетического препарата на её основе и сколько это будет стоить, я не знаю. Два года? Вряд ли.
   - Так, может быть, вам добавить средств, специалистов, оборудования? - спросил Марков. - Скажите, что именно и сколько, всё будет.
   - Одна женщина может родить ребёнка через девять месяцев. Через сколько месяцев родят ребёнка девять женщин?
   - Ха, у меня через семь родила, - заявил Марков, вызвал улыбки и смешки присутствующих.
   - Так это у банкиров, Александр Борисович, они известные чудотворцы, - усмехнулся учёный. - Но, конечно, чем больше собрать беременных женщин, тем больше вероятность, что кто-то из них родит преждевременно. Однако такой ребёнок требует ещё большей заботы. Тем не менее, ловлю вас на слове. Список того, что нам необходимого, я уже передал. А вот не могли бы вы посодействовать в ускорении доставки в наш центр партии обезьян?
   Марков набычился и засопел. И, когда все уже решили, что он смертельно обиделся, банкир вдруг неожиданно спросил:
   - Скажите, а вам обязательно нужны мартышки? Бразильские обезьяны вам подойдут?
   - Подойдут и бразильские, хотя мартышки тоже нужны. Продолжать эксперименты лучше на одной и той же породе обезьян, - объяснил учёный.
   - Так я вам через неделю целый самолёт доставлю! - радостно воскликнул Марков. - Вот прямо сейчас и распоряжусь.
   Кто-то, не в силах сдерживаться, фыркнул, а через пару секунд смеялся уже весь зал. В приоткрытую дверь просунулась удивлённая голова охранника. Видимо, хохот подобного собрания ему доводилось слышать нечасто.
   Впрочем, смеялись не все. Судаев повернулся к Валерию и неожиданно попросил:
   - Валера, поговори с Марковым. Он немножко сердит на меня, мы с ним не так давно поцапались, но тебя он послушает. Скажи, что у нас есть к нему предложение, от которого он не сможет отказаться.
   - У нас?
   - Ну, у меня. Но, в конце концов, курируешь убежища ты, значит это как бы и твоё предложение.
   - А в чём суть-то, Петрович? Вопрос об убежище? - поинтересовался Валерий. - Я что-то не совсем понимаю, ведь мы все старательно делаем вид, что ни сном ни духом не ведаем о его схроне в джунглях Амазонки.
   - Вот и пора эту самодеятельность немного ввести в рамки, - объяснил Судаев. - А в чём именно суть, узнаешь. Скажи, что нас будет трое. Ещё и замминистра обороны в курсе.
   О том, что Марков потратил немалую часть своих средств на строительство частного убежища где-то на границе Бразильского плоскогорья и Амазонской низменности, среди членов проекта "Фейерверк" знали многие. Но делали вид, что эта тайна за семью печатями доселе никому не известна. В конце концов, каждый из них предпринял определённые меры для безопасности родных и близких, а деятельный Марков успевал всюду. В проекте, как ни странно, он был одной из популярных и даже ключевых фигур. При всех своих недостатках он обладал и несомненными достоинствами, и многие ему откровенно симпатизировали.
   - Хорошо, - сказал Валерий. - Я поговорю с ним в перерыве.
  
   - И что? Арестовывать меня будете или просто убежище национализируете? - горячился Марков. - Я эти деньги не украл, я их заработал. А государству я заработал на пару порядков больше, если хотите знать.
   - Борисыч, Борисыч, уймись, - примирительно сказал Судаев. - Никто тебя национализировать не собирается. Себе дороже. Ты лучше сядь и спокойно выслушай наше предложение. Уверен, оно тебе понравится.
   - Понравится, не понравится... Я вам что, невинная девственница в компании старых развратников? - спросил Марков. - Хорошо, я вас слушаю.
   - Вот смотри, Борисыч, я сейчас перечислю, что ты сделал. А потом добавлю, что не сделал. Интересно? - продолжал Дед. - Вижу, что интересно. Так вот, слушай.
   Сделал Марков действительно немало. В безлюдном районе он сумел организовать строительство - ну, если не грандиозное, то весьма внушительное. Снаружи это выглядело не так эффектно, но внутри скалы имелись не только вместительные склады, но и электростанция, ангар с вертолётами, мастерские, а главное - роскошный жилой комплекс с бассейном, сауной, теннисными кортами и всем прочим необходимым, по его мнению, вплоть до небольшого сада с искусственным освещением. Рассчитано всё это было на полтысячи человек, включая и обслугу, но техника работала день и ночь, дополнительные помещения продолжали оборудоваться и сейчас. А самое интересное, Марков, не называя точное местоположение убежища, предлагал купить места в нём состоятельным людям. Но не столько за деньги, сколько за частные коллекции. В глубине горы уже сейчас был целый музей - Эрмитаж не Эрмитаж, но не каждый областной центр мог похвастаться таким количеством, а, главное, качеством экспонатов.
   - Так я что, делаю что-то противозаконное? - возмутился банкир.
   - Не прыгай! - строго сказал Судаев. - Глупость ты делаешь, Борисыч. Как ты всё это собираешься защищать, объясни? Или всерьёз думаешь, что никто так и не знает про эту твою, э... негоцию? Так вот, американцы знают. И бразильцы, само собой, тоже знают. Если кто-нибудь подсуетится и высадит там десант, ему достанется не только твой схрон, но и ценности на сумму... Да бесценные просто вещи у тебя там в музее! Ты, кстати, сделал великое дело, собрав в одно место под охрану почти все значимые частные коллекции страны, тебе вообще орден давать надо! Но вот защитить их ты не сможешь.
   - У меня есть рота охраны, - угрюмо сказал Марков. - Полсотни человек, с семьями. Два танка, два боевых вертолёта, гранатомёты, зенитка...
   - Да я в курсе, - отмахнулся Судаев. - И про минированные подходы слышал. Не поможет.
   - Знаю, что не поможет, - устало сказал Марков. - Но что ты предлагаешь, Петрович?
   - Вот, это совершенно другой разговор, - удовлетворённо сказал Дед. - А то я, я... Системы залпового огня я предлагаю. Ракеты "земля-земля" малой дальности предлагаю. ЗРК предлагаю - старенький, модернизированный "Триумф", но в полном комплекте. Оружия подкинем, экипировку, артиллерию, снарядов, патронов. Как, согласен?
   - Вы это серьёзно? - растерялся Марков, переводя взгляд с Судаева на замминистра. - Я и мечтать о таком не мог. Хотел кое-что под шумок прикупить в Штатах, но после начала эпидемии, сами понимаете... А что просите взамен? - спохватился он.
   - Представь себе - ничего, - улыбнулся Судаев. - Ну, или почти ничего. Разместишь ещё сотню вояк, тоже с семьями. Возьмёшь ещё несколько десятков гражданских. А то поварами, массажистками и нянями озаботился, а путных учителей у тебя нет. И не только институтских преподавателей, даже учителей младших классов. Музейных работников нет. Специалистов по сельскому хозяйству нет. А ведь сидеть тебе там придётся, Борисыч, не один год. Возможно, как уедешь туда, так больше и не увидимся. Так-то вот, господин дилетант!
   - Мда, вот так вот химичишь, химичишь, имеешь свои маленькие гешефты, а без благотворного влияния коллектива и бдительного ока родного государства ты, оказывается, ноль без палочки, - устало пошутил Марков. - Так вы с самого начала меня пасли?
   - Работа такая, Борисыч, - сказал Судаев. - Но ты не расстраивайся. Будешь в своём схроне царь и бог, вот только сохрани людей и ценности. А конкретную помощь по вооружению обговоришь сейчас с Дмитрием Васильевичем. И не только по поставкам, но и по монтажу и строительству. Затягивать со всем эти нельзя, сам понимаешь. Давай-ка, торопи своих клиентов, пусть пакуют картины, корзины и картонки. Да ты и сам, наверное, чувствуешь, что пора поторапливаться. И вот что ещё. От имени Президента я освобождаю тебя от текущей работы в проекте. При этом ты можешь оставаться членом Координационного Совета, никто тебя не гонит. Но с сегодняшнего дня твоя основная работа там, где среди пампасов бегают бизоны. Или кто там у тебя бегает?
   - Да все бегают, Павел Петрович. Бегают как угорелые, но всё равно не успевают, - сказал Марков. Он выглядел одновременно и ошеломлённым и ободрённым. - Спасибо за помощь, мужики. Служу России, - совершенно серьёзно вдруг сказал он.
   Валерий, молчавший всё это время, неожиданно понял, что Марков сказал это от чистого сердца. "О майн готт, варум зо гросс ист дайн тиргартен? - вспомнилась ему слышанная когда-то немецкая фраза. - Господи, почему так велик твой зверинец? Вулканологи пытаются спасти мир, пенсионеры вооружают частные убежища, а банкиры служат России не за страх, а за совесть".
  
   Джо Хокинс в растерянности стоял на пороге дома. Здесь, в пригороде Монтгомери на берегу Миссисипи он жил уже месяц. Это был дом его дочери, и Джо приехал сюда, оставив свою небольшую, но уютную хибарку в Йеллоустоне в последний момент, когда стало ясно, что ни дома, ни этих сосен и гор с долинами, бизонами и гейзерами скоро не станет.
   Хокинсу не хотелось уезжать из Вайоминга. Большую часть жизни он прожил там, смотрителем национального парка. Восьмой десяток - не тот возраст, когда тобой овладевает охота к перемене мест, и Джо не представлял себе, как он сменит суровую красоту этих гор на влажную жару Алабамы. Однако, кроме как сюда, ехать ему было некуда.
   Но, чудом добравшись до Монтгомери, он нашёл дом запертым. Соседи передали ему ключи и сказали, что его Бетси, зять Фрэнк и их дети позавчера куда-то уехали. Правильно, конечно. Когда перед самым взрывом ему позвонил Мэтью Макмиллан и прямо-таки приказал сматываться из Йеллоустона как можно быстрее, Джо первым делом связался с дочкой и сам посоветовал им всей семьёй уезжать из Штатов. Тем более что Фрэнк имел какой-то бизнес в Южной Америке, не то в Чили, не то в Парагвае, и часто торчал там целыми месяцами.
   И всё же сознавать себя одиноким в собственной стране, без родных и друзей, было тяжело. Но Джо за этот месяц как-то уже привык к полному одиночеству. Дочка не звонила - может быть потому, что связь в последнее время была ненадёжной, тешил он себя мыслью. С соседями Джо почти не общался, в город выбирался редко, а самого его никто не тревожил. Почти никто. Однажды ночью пара каких-то придурков попыталась вломиться в дом. Джо пальнул в них из дробовика прямо через дверь, и они убрались. Утром он увидел на крыльце следы крови. В полицию Джо звонить не стал.
   Дни проходили в каком-то оцепенении. Но Джо по привычке искал себе занятие. Он разгрёб слой вулканического пепла и пыли, который за несколько дней покрыл его участок. Починил провалившуюся в одном месте от слоя пепла крышу. Проверил и заправил новенький "Форд", оставленный дочкой в гараже. Однако делал Джо всё это словно в тягучем нелепом сне, от которого было никак не проснуться. Да и не особо хотелось, если уж на то пошло. Явь была не лучше.
   И вот сегодня он очнулся. Во дворе, на улице, на крышах домов, на ветках деревьев - везде лежал снег. И это в Алабаме, в октябре!
   Джо почувствовал, что продрог. Он вернулся в дом и одел привезённый из Вайоминга толстый свитер. Снег ещё растает, но что здесь будет через месяц или два? Похоже, что-то вроде ядерной зимы. Уехать в Южную Америку? Джо взял мобильник и набрал номер телефона дочки. Абонент недоступен. Позвонить зятю? Джо вывел на дисплей телефонный справочник. Боже, как много, оказывается, здесь номеров людей, без которых он мог спокойно обойтись и которым не звонил годами! Стоп. Мэтью Макмиллан. Куда этот парень собирался ехать? Кажется, в Нэшвилл. Это совсем рядом, меньше трёхсот миль. Связь должна работать.
   Связь работала. Правда, голос Мэтью доносился как с другой планеты.
   - Мэтью, это Джо! Джо Хокинс. Как дела в Нэшвилле?
   - Хокинс? - не сразу понял Мэтью, но потом обрадованно завопил. - Джо, старина! Живой! Ты где сейчас?
   - В Монтгомери, Мэтью. Вот, вспомнил твой телефон, захотел узнать. Как ты, встретился с семьей? Я-то с дочкой разминулся, уехали они.
   - Встретился, Джо. Ты знаешь, мы ведь тоже уехали. В Африке мы, старина.
   - Вот оно что, - задумчиво сказал Джо. - Ну, рад за вас. Африка... Ладно, извини за беспокойство, Мэтью. Пойду делами займусь.
   - Никаких "извини"! Джо, какие ещё, к дьяволу, дела? - встревожился Макмиллан. - Слушай меня внимательно. Сейчас от вас, из Мобила - это, помнится, от тебя часа три езды - налажена регулярная отправка паромов в Монровию. А это как раз Африка, если ты не в курсе. Насколько я знаю, место купить можно, билеты не очень дорогие. Одно только неудобство, на пароме установлен карантин, и недели две тебе в нём придётся проторчать. Тем не менее, по прибытию всем предлагают размещение, а не понравится предложение - езжай-ка ты к нам! Не скажу, что это близко, но добраться можно. До Нджамены, это в Чаде, самолётом, а там позвонишь, мы тебя встретим. Подумай, старина!
   - Хорошо, Мэтью. Я подумаю.
   Хокинс думал. Африка, Монровия, Чад? Ну что же, старый хрыч, хоть мир посмотришь перед смертью. Конечно, можно дожидаться старуху с косой и здесь, в Монтгомери, но какая-то уж больно скучная встреча получится, среди пепла и снега. Решено, надо ехать. А то ведь смотри, и в самом деле дождёшься.
   Какой-то шум на улице привлёк его внимание. Прихватив дробовик - куда же без него сейчас - Джо вышел на улицу. Соседи, чуть ли не последние из оставшихся, спешно кидали в багажник своего "Линкольна" сумки и баулы.
   - Привет. Уезжаете? - спросил Джо.
   - Привет, мистер Хокинс, - на бегу поздоровался глава семейства. - И вам советую. Сейчас сюда из города прёт банда. Банда черномазых, чёрт бы их побрал, - отбросив всякую политкорректность, добавил он. - Грабят всех подряд, а тех, кто вздумает сопротивляться, тут же убивают. Уезжайте!
   Где-то невдалеке послышались выстрелы. Соседи тревожно переглянулись.
   - В машину! - скомандовал мужчина.
   - Фрэнк, запри же входную дверь и закрой калитку! - крикнула ему жена.
   - Заткнись, - зло сказал Фрэнк, залезая на место водителя с карабином в руках. - Все сели? Поехали!
   Автомобиль резко тронулся с места и вскоре скрылся за поворотом. Оттуда раздалась пара одиночных выстрелов, но продолжения не последовало. Видимо, палили вдогонку, для острастки.
   "Вот тебе и ответ, старина, - подумал Джо. - Стоило задуматься о смерти - и она уже здесь, легка на помине. Но умирать, видимо, нужно всё-таки со своей страной, а не где-то там, в пустынях Африки".
   Он вошёл в дом, запер дверь и опустил жалюзи. Сходил в подземный гараж - там у зятя должен быть карабин, вряд ли он взял его в свой Парагвай. Карабина не оказалось, зато Джо обнаружил автоматическую винтовку и несколько гранат. Светошумовых, но и это хоть что-то. Прихватив с собой ещё и верный дробовик, Джо поднялся в угловую спальню второго этажа и глянул в боковое окно. В самом конце улицы стояло несколько грузовиков, около них мельтешили какие-то вооружённые люди. Джо с трудом придвинул к окну тяжёлое кресло и стол, аккуратно разложил свой арсенал и стал ждать.
   Он продержался полчаса и продолжал отстреливаться, даже когда подожжённый бандитами дом уже вовсю пылал. Но скоро дышать стало трудно, дым выедал глаза, и Джо Хокинс сунул ствол дробовика в рот и нажал спуск.
  
   Производство вакцины удалось наладить неожиданно быстро. Нашлись и добровольцы, готовые испытать препарат на себе. И через пару месяцев выяснилось, что уже сейчас фармацевты готовы выпускать пятьдесят тысяч доз для прививок в месяц, а через полгода обещают выйти на двести тысяч. Для дальнейшего же увеличения объёмов производства придётся строить новые цеха.
   Примерно так же обстояли дела и с выпуском лекарства. Через полгода фармацевты обещали производить полмиллиона доз. Но лекарства и требовалось гораздо больше.
   Предложение Президента передать технологию производства вакцины и лекарства всем желающим возражений не вызвало, подавляющее большинство его поддержало. Выдвигалось только одно условие - бесплатное распространение препаратов среди населения. Но потом, рассудив, что у каждой страны есть своя специфика, сошлись на другой формулировке - "бесплатное распространение части произведённых лекарственных средств". Пусть решают сами, не хватало ещё, чтобы шериф впрягался в проблемы туземцев, как сказал Марков.
   Три первых места в мировой фармацевтической промышленности удерживали одна американская и две швейцарские фирмы. Они и откликнулись первыми.
   Швейцарцы к тому времени закрыли границу и с Францией, и с Италией, наиболее, среди всех развитых европейских стран, затронутых эпидемией. Американский же "Пфайзер", находившийся в Коннектикуте, на Восточном побережье Штатов, оказался и единственной фирмой из Штатов, заинтересовавшейся предложением. Остальные к тому времени или перестали существовать или находились накануне закрытия. Однако и "Пфайзер" не обещал быстрого налаживания выпуска вакцины, ссылаясь на объективные трудности. Выяснилось, к тому же, что эта фирма уже начала перевод части своего производства в другие страны. В Африку, разумеется.
   Откликнулись также фирмы в Германии, Великобритании и Японии. Британцы, правда, были под большим вопросом, начавшиеся климатические изменения коснулись их в наибольшей степени - Гольфстрим, обогревавший острова, умирал. Впрочем, если уж говорить откровенно, последствия глобальной катастрофы коснулись всех. Кого-то засыпало пеплом, где-то не были готовы к суровым зимам, кто-то был уже во власти эпидемии. А бывали случаи, когда производство останавливалось просто из-за того, что из данного региона начался массовый отъезд людей.
   Поэтому второе предложение российского Президента вызвало ещё больший интерес за рубежом. Пока мировые фармацевтические фирмы не успели наладить производство, Россия обязалась ежемесячно передавать десятую часть производимой ею вакцины и лекарства странам, наиболее поражённым эпидемией. И первыми в списке получателей были Соединённые Штаты Америки.
   Мало кто знал, что это предложение вызвало жаркие споры в Координационном Совете и прошло далеко не сразу.
   С возражениями против него выступила пара военных и неугомонный Марков.
   - Нет, я понимаю, что всё это очень благородно, - горячился Марков. - Но вы хоть понимаете, что в глазах среднего обывателя, до которого наша помощь заведомо не дойдёт, это явится неуклюжей попыткой России загладить свою вину за появление вируса? А сплетни о коварстве русских будут распространять именно те хари, которые и захапают себе всю нашу помощь?
   - Я хотел бы обратить ваше внимание ещё на один момент, - продолжал он. - После убийства - да, да, убийства президента - выборы в Америке не проводились. Номинально сейчас главой государства является вице-президент Саймон. А он, в глазах всех, кто что-то более или менее значит в Штатах, никто и звать его никак. Кто тогда будет распределять нашу помощь - ЦРУ, военные или Рокфеллеры? Или, может быть, сразу передать нашу помощь в их африканские схроны, чтобы не возить её туда-сюда? Но и схроны, как я слышал, не находятся под единым управлением. Есть, грубо говоря, схроны ЦРУ, схроны тех же Рокфеллеров, схроны армейцев, и даже схрон мормонов. Мы подписываемся лечить всю эту милую компанию?
   Возражения военных сводились к тому, что мы собираемся поддерживать своего потенциального противника.
   - И даже не столько потенциального, сколько уже реального, - сказал генштабовский генерал. - Инциденты с кражей вируса и зондом вам хорошо известны. Менее известно, наверное, что таких инцидентов, способных развязать войну, произошло уже более двух десятков. Особенно много их было в первые минуты и часы после взрыва Йеллоустона. Наши так называемые центры эвакуации за рубежом, как вы знаете, хорошо защищены - в частности, с воздуха и из космоса. Как вы думаете, от кого, от арабов и туарегов? А вот аналогичные объекты американцев, схроны, как выразился господин Марков, обладают не только оборонительным, но и наступательным вооружением.
   Были и те, кто защищал предложение Президента. Их аргументы сводились, в первую очередь, к необходимости замедлить распространение эпидемии. Об имидже страны, гуманизме и прочих правильных вещах никто особо не упоминал. Все читали зарубежные СМИ и знали, что в этом отношении Марков прав - где намёками, где предположительно, а где и прямо Россия обвинялась в умышленном заражении Земли вирусом - инопланетном или даже специально разработанном в секретных лабораториях Лубянки с целью резко уменьшить население Земли в условиях наступающей климатической катастрофы.
   Слово взял Судаев.
   - Кампания, проводимая в СМИ против России, не случайна, - сказал он. - Казалось бы, даже для целей вот этого самого приписываемого нам намеренного убийства большинства человечества, чтобы сохранить ту часть, которую ещё возможно прокормить - так вот, для этих целей достаточно Йеллоустона и эпидемии. И новая мировая война не нужна, "ядерная зима" наступит и без неё. Оказывается нет, этого нам, коварным русским, мало. Эту кампанию целенаправленно разжигают те, кому не нравится, что Россия, в силу географического положения и большей подготовленности к катастрофе, может сохраниться если не как государство, то так цивилизационная общность. Те, кто считает, что сами они не только смогут уцелеть, но и в будущем мире, через десятки или даже сотни лет, могут и должны играть доминирующую и не подвергаемую никаким сомнениям роль. А это значит, господа, что вероятность войны лишь увеличивается. И чем быстрее происходят в мире изменения, тем эта вероятность больше.
   - Я не совсем понял, Павел Петрович, - спросил представитель Генштаба. - Вы за или против передачи Штатам готовых медикаментов?
   - Вы, конечно, знаете об эпидемии на базе американских ядерных подлодок в Испании, в порту Рота? - спросил Судаев. И, дождавшись утвердительного кивка, продолжал. - Время сейчас работает на нас. Если передача медикаментов поможет предотвратить или хотя бы оттянуть войну - то за. Если лишь ускорит почти неизбежное столкновение - против. С одним нюансом, впрочем. Если столкновение действительно неизбежно, вовсе не обязательно ждать, пока у нас не останутся лишь аркебузы, а у них - копья и дубинки.
   - Постойте, вы что же, предлагаете выбрать удобный момент, и?... - спросил Марков.
   - Скажите мне, только честно, - обращаясь ко всем присутствующим, спросил Судаев. - Кто-нибудь сомневается в том, что окажись такой удобный момент у американцев, это самое "и" они бы нам устроили?
   Судаев обвёл взглядом зал заседаний. Все молчали. Особых иллюзий в отношении американцев никто не строил, но и слова Судаева оказались для них неожиданно резкими.
   - Так вот, я вовсе не предлагаю выбрать удобный момент и всей нашей мощью ударить по американцам, - продолжал Судаев. - Но я предлагаю использовать любой удобный момент для уменьшения самой возможности подобных ударов с их стороны. Речь идёт, если кто ещё не знает, о планирующемся сейчас ядерном разоружении Штатов. Нет, не о полном, конечно - это вряд ли удастся. Однако Штаты уже потеряли контроль за большинством своих зарубежных военных баз. Нас не особо интересуют сейчас их танки или даже их самолёты. Но ядерное оружие Штатов, частично уже утраченное ими на западе и в центре страны, должно быть поставлено под наш контроль. И, если поставка медикаментов поможет решить эту проблему, я только "за". Конечно, вероятность отдельных ядерных ударов останется, но опасность полномасштабной ядерной войны должна быть устранена.
   Наконец, выступил Президент.
   - Да, я согласен кое в чём с господином Марковым. В Соединённых Штатах сейчас наблюдается если не вакуум власти, то жёсткая борьба за эту власть. Грубо говоря, предполагается повесить умирающие Соединённые Штаты на нынешнюю администрацию и президента Саймона, за реальную же власть в зонах эмиграции и этих самых схронах и идёт сейчас борьба между различными группировками. Особенностью же данной ситуации является то, что Верховным Главнокомандующим вооружёнными силами, по крайней мере, номинально до сих пор остаётся президент. Никому, в том числе самим американцам, не нужна рассеянная по всему свету американская армия и военные базы. Поэтому прав и господин Судаев. Американское ядерное оружие через какое-то, довольно непродолжительное время, станет невозможно использовать. И существует только два варианта - принять его под международный контроль или использовать для ядерного удара. Идиотов, способных развязать атомную войну, немного, но они есть. Об этом хорошо сказал Павел Петрович. Но большинство вменяемых людей у власти всё-таки, пусть даже скрипя зубами, готовы передать ракеты под международный контроль. Если называть вещи своими именами - позволить нам разоружить их. И вот в этой ситуации передача Штатам медикаментов - очень весомый козырь с нашей стороны. Естественно, мы передадим их правительству Соединённых Штатов, особо оговорив при этом использование лишь на территории страны. Этим мы укрепим значение президента не только как руководителя страны, но и как верховного главнокомандующего. Тем более, быстро наладить собственное производство не сможет не только Америка, но и остальной мир.
   - А схроны? - спросил кто-то. - Вы уверены, что, несмотря на все договорённости, эти медикаменты не окажутся именно там?
   - Я уверен как раз в обратном, - улыбнулся президент. - Саймону просто придётся уступить сильнейшему давлению и передать часть медикаментов тамошним "полевым командирам". Вот только окажутся они далеко не у всех, на всех просто не хватит. Что же, пусть они и разбираются между собой, кому медикаменты нужнее. По крайней мере, они не смогут при таких обстоятельствах выступить единым фронтом против своего президента. А у того будут, наконец, козыри в этой игре.
  
   Координационный Совет проекта "Фейерверк", да и сам проект приказали долго жить. Нет, их не распустили, скорее наоборот, расширили за счёт части министров, силовиков и представителей бизнеса. Хотя номинально Правительство России и оставалось высшим органом исполнительной власти, вся фактическая работа "по преодолению последствий планетарного кризиса" велась отныне с помощью нового Кризисного Центра, руководимого напрямую Президентом. Как ни странно, оставалась ещё и Государственная Дума России, которая занималась, естественно, тем, что думала. От плодов этих раздумий Центр обычно отбрыкивался как только мог, пока не догадался приставить наиболее активных и деловых думцев к практическим делам. Переключение с умственной деятельности на конкретную работу неожиданно пошло на пользу как им, так и Центру.
   Был, естественно, и центр этого самого Центра, но Валерий туда не попал. Он был в "группе Судаева", с полуофициальным званием "специальный представитель Центра", оставаясь при этом советником президента. Впрочем, Валерий не ломал себе голову о своём новом статусе, поскольку работа оставалась почти той же.
  
   Он снова был в Сахаре. На сей раз он привёз на базы вакцину, медикаменты и специалистов по вакцинации. Не то чтобы Центр не доверял медикам базы, просто вакцинация в больших масштабах ещё не проводилась, и требовался некоторый дополнительный контроль и уточнение результатов. Но пока медики ждали результатов на одной из баз, Валерий успел раскинуть привезённую вакцину по остальным и выкроил себе пару дней на встречу с семьёй. Руководство базы "Ахаггар-1" сначала удивилось его просьбе освободить на два дня от занятий курсанта Смирнова и преподавателя Смирнову, но потом, сопоставив их фамилии с фамилией господина специального представителя, мысленно обозвало себя нелестными словами и даже выразило готовность предоставить им вездеход, вертолёт, охрану и всё что понадобится впредь. Валерий сначала было отказался, но потом подумал: "а почему бы и нет", и договорился о вездеходе и о скромном пикничке на природе, в кругу семьи и без охраны - по крайней мере, без охраны в пределах видимости, если уж без неё никак не обойтись.
   Казалось бы, что может быть интересного в безлесных скалистых пиках, словно бы изборождённых морщинами, или в каменных останцах, полузанесённых песком? Но Валерий ещё до начала строительства баз хорошо изучил карты и кучу снимков горных массивов Сахары, а кое-где ему довелось побывать и самому. Поэтому он проложил маршрут так, что Светка с Денисом только ахали, когда из-за очередного поворота показывалась то целая армия почти одинаковых каменных столбов, застывших будто бы джинны в ожидании повелителя, то высокие и словно покрытые резцом неведомого художника скалы, то вздыбившиеся рядами каменные иглы, похожие на хребет дракона, то неожиданный в этих местах ручей с приткнувшимся к нему небольшим оазисом с парой раскидистых пальм.
   Место для пикника выбрали на ровной площадке недалеко от небольшого источника, с видом на изумительно красивую горную вершину, в лучах восходящего солнца казавшуюся кирпично-красной.
  
   - У тебя такой вид, будто ты приехал проститься с нами, - сказала Светлана.
   Пикник получился каким-то грустным. Ни вино, ни шашлыки, ни чудесный пейзаж так и не смогли создать праздничного настроения. "Довоенного", - почему-то пришло на ум Валерию слово.
   - Что? Да нет, просто задумался, - вернулся к действительности Валерий. - Наоборот, я сейчас буду часто ездить по убежищам. Значит, и видеться будем чаще.
   - Но? Я чётко слышу в твоих словах это "но".
   - А что, так заметно? - огорчился Валерий. - Есть, конечно, и "но". Всякое может случиться, ты же понимаешь. В Европе началась полноценная эпидемия. В Китае, хотя они и не говорят об этом, тоже. Местами и у нас. А климат уже начал меняться, урожая в этом году не соберём. Ну, разве что кое-где в южных районах. В общем, скоро начнётся массовая эвакуация. Вот и приходится крутиться. Устал маленько, не без этого.
   - Здесь тоже холодает, - сказала Светлана. - Ещё не Сибирь, но уже и не Сахара. И дожди здесь теперь не редкость.
   Хорошо, что дожди, а не снег, подумал Валерий. Самого главного он им, конечно, не скажет. Да и у него самого нет чёткого понимания, что же происходит. Одни лишь предчувствия. Это мы планово перевели весь флот, включая ледоколы и подлодки, к Владивостоку и в Чёрное море. Американские же военные базы, разбросанные по всему миру, теперь непонятно кому подчиняются. Про схроны в Африке и говорить нечего. Есть сведения, что один из них вообще изолировали от внешнего мира из-за эпидемии, в других же введён жёсткий карантин. И они уже не принимают к себе никого. Вообще никого, в том числе инспекторов от правительства. Да и какое там сейчас правительство? Большая часть уже в Африке, а оставшиеся мало что решают. Хотя новый президент, надо отдать ему должное, остался в Америке. Пытается организовать распределение нашей помощи. За счёт этого там, наверное, ещё и держится некое подобии власти.
   Зреет какой-то нарыв, вроде Йеллоустонского вулкана. И нет ни надёжных датчиков, ни умной программы, чтобы предсказать, что, как и когда произойдёт. На прошлой неделе попытались запустить спутник связи. Неудача. И совершенно непонятно, то ли произошла какая-то техническая неполадка, что в нынешних условиях вполне возможно, то ли его просто сбили. Но если и сбили - уже почти нет возможности выяснить, кто и как. И мы и Штаты лихорадочно пытаемся поставить хоть под какой-то контроль американские военные базы - или теперь уже следует говорить "бывшие американские"? Но дипломатия как таковая практически скончалась, и на военных надежды больше. Однако и они не в состоянии отследить каждую ядерную подлодку.
   Не стало и единого информационного пространства. Влиятельные прежде газеты пробавляются сомнительными слухами, а из интернета выпали целые страны и регионы - и он распался на отдельные, мало связанные друг с другом сегменты. Сплошь и рядом даже жители двух соседних городов, не говоря уже стран, очутились словно бы в параллельных и не связанных друг с другом вселенных. Новости типа "эпидемия ширится" мало что кому говорят - для одного региона это означает появление первых заболевших, для другого - паралич всякой общественной жизни.
   Что будет дальше, Валерий не знал. Аналитики предполагали, что в ближайшие три года, даже если удастся полностью остановить развитие эпидемии, население Земли сократится вдвое. Вопрос эмиграции остро стоял лишь перед Россией, странами северной Европы и Канадой, но и у остальных стран проблем хватало. Кое-где шли уже масштабные волнения и гражданские войны, но главную угрозу для большинства стран представлял обычный бандитизм, справиться с которым правительства не могли, поскольку из-за краха мировой экономики утратили значительную часть влияния, а силовые структуры, от полиции до армии, постепенно превращались в те же бандитские шайки. Данными по каждой стране Валерий не интересовался, но знал, что часть европейцев уже уехала, кто в Африку, кто в Южную Америку. В Сахару никто не рвался, предпочитали экваториальные районы - и это давало надежду, что выбранная Россией стратегия правильна. В случае же обострения обстановки предполагалось просто объявить часть Сахары зоной российского влияния и ограничить туда доступ. Никого это не шокировало бы уже сейчас - на границах некоторых стран теперь стояли целые армии, отстреливающие любого, кто пытался перейти границу.
   Какой-то неуместный звук прервал его мысли. Валерий не сразу сообразил, что это звонит телефон. Что именно сказали мужу, Светлана не слышала, но она с тревогой смотрела, как меняется его лицо. Наконец, так и не сказав ни слова, он убрал мобильник в карман.
   - Судаев умер, - сказал, наконец, Валерий. - Начальник мой нынешний. Хороший старикан был. Никогда ни на что не жаловался - и вот, надо же, в одночасье... Сердце.
   - Ты знаешь, Света, - продолжал он, глядя жене прямо в глаза. - Что бы ни случилось, держитесь этого убежища. Там, в горах, мы многое успели сделать и многое запасти. Держитесь друг друга с Дениской. Но и излишней опеки ему не надо, пусть парень станет настоящим мужчиной.
   И прежде чем жена успела что-либо сказать, позвал сына:
   - Денис! Слезай, иди сюда!
   Денис успел забраться на невысокую скалу и стоял там, задумчиво глядя на окрестные скалы. Спуститься, впрочем, было для него делом одной минуты.
   - Что, папа?
   - Держи, - порывшись в сумке, Валерий вытащил оттуда армейский пистолет, кобуру и коробку патронов. - Храни у себя, никому не хвастай. Знаешь главную заповедь обращения с оружием?
   - Нет, - помотал головой Денис, заворожённо глядя на пистолет. - Какую?
   - Никогда не доставай оружие без необходимости, - сказал Валерий. - Но если уж достал, стреляй.
   И, глядя на посерьёзневшего вдруг сына, Валерий похлопал парня по плечу:
   - Считаю тебя уже взрослым, Денис. Береги маму. А сейчас убери пистолет, собирайся. Впереди много дел, парень, и у вас и у меня.
   Потом вдруг добавил, словно бы и не для Дениса, а для себя:
   - Если уж тебе доведётся использовать оружие в деле, я очень хотел бы, чтобы это был хотя бы автомат, а не пистолет.
   Прошло много лет, прежде чем Денис понял эти слова, сказанные отцом в ту их последнюю встречу.
  
  
   Глава 10
  
   Когда катер напоролся у берега на какую-то подводную корягу, и Иван двое суток проболтался в море, терпение у Марии лопнуло.
   - Вот что, Ваня, хватит с нас твоих приключений! - сказала она. - А если бы не удалось починить мотор, и ты застрял бы где-нибудь у материка или просто у дальнего конца острова? Вот зачем тебя в мангры понесло, можешь мне толком объяснить? Чтобы никаких больше дальних поездок, пока ребята не подросли!
   - Маша, ну ты же понимаешь, что мне всё равно придётся ездить и летать, - оправдывался Иван. - А в мангры я сунулся не просто так. Нюхом чую, что где-то недалеко от побережья есть нефть, и не полбочки в день, как в том болоте, а довольно приличное месторождение. А то меня эти еженедельные керосинные путешествия уже несколько напрягают.
   - У тебя все свободные бочки соляркой залиты. Соляркой и бензином. Хорошо ещё, что не в самом гараже стоят, хранилище сделал. Хватит тебе пока и болота. А насчёт "всё равно придётся ездить"... Вот что, муженёк. Давай-ка учи меня летать на вертолёте. И управлять катером. Чтобы, если опять где-нибудь застрянешь, мы за тобой всей семьёй наведались и устроили бы папеньке хорошую взбучку. Правда, Серёнька?
   - Хосю на велтолёте! - заявил сын.
   - Ну, если народ требует... - развёл руками Иван. - Хорошо, сделаю из тебя воздушного аса. Только ты у меня сначала на компьютере потренируешься, у нас хороший тренажёр есть.
  
   Но если на катере ещё можно было прокатиться всей семьёй и дать жене порулить под бдительным присмотром, то доверить Маше вертолёт Иван всё-таки боялся, несмотря на все её успехи на тренажёре.
   - Ага, вот теперь ты понимаешь, что я чувствую, когда ты улетаешь или уезжаешь в очередной рейс! - удовлетворённо сказала Маша. - Ладно, я только взлечу, сделаю круг над плато и тут же сяду. Идёт?
   Ивану пришлось согласиться. И целых пятнадцать минут, покачивая коляску с Дашенькой и следя краем глаза, чтобы Серёжка с Хомой не набедокурили, Иван с замиранием сердца наблюдал за первым полётом жены.
   - Вообще-то, было немного страшно, - призналась Маша, заглушив двигатель и вылезая на негнущихся ногах из вертолёта. - Но ничего, терпимо.
  
   - Это надо было, Ваня, - сказала она уже дома, когда, поужинав, они укладывали детей спать. - Правду сказать, перетрусила я там, вверху. Но никогда не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится вдали от дома, а я не смогу прийти на помощь.
   - А знаешь, что я ещё поняла там, вверху, - добавила она задумчиво. - Вот как обухом по голове ударило. Чуть в панику не ударилась, представь себе.
   "Вот этого я не хочу даже представлять, Маша", - подумал Иван. А вслух спросил:
   - И что же за истина открылась тебе в небесах?
   - Поняла я, - не принимая шутливого тона мужа, ответила Маша, - что если вдруг кто-то из нас четверых погибнет - не выживут и остальные. Просто незачем будет жить, понимаешь? Так что, Иван, доля моя бабья - рожать. Самое малое, ещё двоих, мальчика и девочку. Пока получается.
   - Да получается-то у нас неплохо, Маша, - ошарашенно сказал Иван. - Только сдюжишь ли ты, с такой-то оравой? Дашка вот ещё даже не ходит.
   - Пожалуй, годик мы подождём, пусть Дашенька уверенно на ножки встанет, чтобы её можно было хоть на полчасика под присмотром Серёжки оставить. А там продолжим. Для блага человечества и собственного спокойствия.
   - Ну, ежели для блага человечества, то я согласен. А то не только что в футбол, но и в преферанс сыграть не с кем.
   - Обалдуй, - беззлобно сказала Мария. - Играй в биллиард. А за карты я тебя кочергой лупить буду, от них семье одно разорение.
   - Так нет же кочерги, Машенька, - развёл руками Иван. - Это же надо сначала домну построить, железо выплавить, потом отковать полосу...
   - Откуёшь ещё, Ванька, какие твои годы. Что скажу, то и откуёшь. А пока давай возьмёмся за стекло. Или за мыло? И то и то надо, в общем.
  
   Надо было действительно всё и сразу. Иван решил начать с того, что казалось ему проще. Съездив на южный берег острова к лежбищу местных тюленей, он застрелил трёх зверей. Больше не смог, жалко стало. Звери были непуганые, и, кажется, даже не сразу сообразили, что же произошло. Пришлось их прогнать парой очередей по прибрежным скалам. Гулкое эхо спугнуло животных, и они всей колонией, недовольно порыкивая, отправились в море.
   Вытапливать ворвань из подкожного сала Иван решил подальше от дома, на берегу у саванны. Работа оказалась грязная и очень вонючая. Как бы то ни было, к концу её у Ивана была целая бочка дурно пахнущего животного жира, которую пришлось перевезти на склад, поскольку вокруг уже кружили заинтересованные птеродактили.
   Из жира мыло получали с помощью нехитрого производственного процесса, который химики, не мудрствуя лукаво, назвали омылением. Проще всего поступали в древности - кипятили воду с золой от костра и добавляли туда жир. В результате получали мыльную массу, которой можно было уже пользоваться. Или, если смущал неприятный вид и запах, обрабатывать дальше, разделив на собственно мыло и глицерин.
   Конечно, современное производство использовало несколько другие технологии, но принцип оставался тот же. Главным отличием было то, что для омыления сейчас использовали не калиевые, а натриевые соли или щёлочи. Зола же содержала именно калиевую соль, поташ. Калиевое мыло получалось менее твёрдым или даже вообще жидким. Посовещавшись, Иван с Машей решили всё-таки для первого раза изготовить именно его. Для получения же натриевого мыла нужен был едкий натр или кальцинированная сода. И того и другого у них пока не было, а их производство сталкивалось с дополнительными сложностями. К тому же Иван надеялся со временем разыскать природные месторождения соды и решить вопрос с сырьём для мыла, а заодно и для стекла, раз и навсегда.
   Золы было много, но она содержала слишком много примесей. Поэтому, по совету Маши, Иван уже давно наладил производство поташа. За словом "производство" скрывалось нехитрое приспособление в виде прохудившейся бочки и большого таза. Бочку Иван ставил на треногу и забивал золой с костров, после чего заливал водой. Вода понемногу стекала из бочки в таз, вымывая из золы поташ. Тогда Иван вытряхивал бочку, загружал её новой золой и выливал сверху воду из таза. После нескольких таких процедур вода в тазу становилась густой как сироп. Тогда Иван ставил таз на тлеющий ещё костёр и ждал, когда испарится вся вода. Выпаренный белый порошок он собирал в пластиковый пакет.
   Занимался он этим от случая к случаю, но результат был налицо - пара мешков с поташом ждала своего часа на складе. И дождалась.
   Маша наведалась на склад, презрительно сморщила нос от исходящего от бочки с жиром запаха и решительно сказала:
   - Ладно, будем делать мыло из того что есть. Притащи мне в лабораторию пакет поташа и банку этого жира, только с крышкой, чтоб не воняло. Да, и всего прочего: немного извести, гипса и соли, тоже по пакету. Попробую выяснить пропорции воды, поташа и жира.
   - А всё прочее зачем? - спросил Иван.
   - Для разделения мыла и глицерина, а также для устранения вонючести, - объяснила Маша. - А травку для отдушки я потом сама подберу, когда всё получится.
   - Так что, мыло в лаборатории получать будем?
   - Мыло будешь варить на своей вонючей охотничьей базе. - А как именно, я тебе скажу, когда закончу опыты. Да, Ваня, - вспомнила Маша. - Вот то соляное озеро на материке, ты ведь говорил, что там много озёр?
   - Не то чтобы много, но есть, - ответил Иван. - На краю тамошней саванны, недалеко от гор. У тебя новая идея?
   - Вот смотри, - объяснила Маша. - Саванна. На берегу моря горы. Как эти горы и саванна образовались? Поднятием морского дня, поскольку там и меловые пласты есть и каменная соль. Так?
   - Ну, допустим. К чему ты клонишь-то?
   - К тому, что на Земле в таких местах встречаются содовые озёра. Не так уж часто, но и не так уж редко - и этот район пересыхающих озёр очень бы неплохо исследовать. Сода нам нужна позарез, но в промышлености её получают либо с использованием аммиака, либо из естественных минералов. Аммиак, сам понимаешь, отпадает. Значит, нужно искать залежи соды.
   - А если не найду? - спросил Иван. - На Земле и каменного угля много, но здесь мы его пока что не нашли.
   - Если не найдёшь, будем думать дальше. Опять-таки, на Земле соду раньше добывали из золы некоторых морских водорослей. Но это сколько же их придётся пережечь! В общем, ты уж лучше поищи, а?
   Тон Маши был необычайно просителен, но Иван понял правильно - надо искать. Да он и сам, порывшись в справочниках, пришёл к выводу, что без соды им вряд ли обойтись. И он пошёл готовить вертолёт к дальнему рейсу.
  
   Маршрут до солевого озера был хорошо изучен, и Иван в который уже раз подивился, как умудряются уживаться на его берегах самые разные животные. Мелкие стычки между ними здесь встречались, в основном за место на берегу, но никто друг на друга не охотился. "Похоже, это только у людей бывают беспредельщики, - подумал Иван. - Среди зверья таких нет. Видать, жизнь научила".
   В этот раз Иван полетел дальше вглубь материка. Местность становилась суше, озёра исчезли - и он повернул направо, параллельно горному хребту. Встретилось ещё одно солёное озеро - оно было отличимо от прочих и по другой растительности на берегах, и по тому же разношёрстному скоплению животных. Особенно по контрасту со следующим, совершенно пустынным озером, на берегах которого не было ни животных, ни растений. "Ну, если уж здесь соды нет, придётся разве что в "Бытовую химию" идти", - решил Иван.
   Он посадил вертолёт на ровном берегу с белым песком. В том, что это не совсем песок, Иван убедился сразу, это была скорее смесь песка с каким-то минералом, местами рассыпчатым, местами образующим хрупкую корку. Камни, встречавшиеся кое-где по берегам, тоже были необычные. Это были комки из того же минерала - где белые, где желтоватые, зеленоватые и даже лазоревые.
   Иван принялся за работу. Для начала, одев костюм химзащиты, он набрал в разных местах озера пробы воды - у берега, и подальше, как в поверхностном, так и в придонном слое. Кое-где дно покрывал толстый слой ила, но были и места, где оно было таким же белым, как и берег. Провозившись часа два, Иван добыл пробы со дна, а затем, идя вдоль берега, набрал прибрежного песка и камней. Деревьев и даже кустов на берегу не было, лишь кое-где росли чахлые фиолетовые колючки. Берег был разным, и песок тоже был разных оттенков, а в одном месте попадались такие же белёсые валуны - бугристые, в разноцветных потёках отложений. Он прихватил с собой и их.
   Делать тут больше было нечего. Судя по всему, различных солей в озере было много, но какие именно это были соли и чем могут пригодиться, можно было выяснить только дома.
  
   Он вернулся к вертолёту. День перевалил за середину, и пора было подумывать о возвращении. Иван взглянул на карту. Ого, более двухсот километров по прямой. А ведь ещё горы облетать. Пожалуй, это предел для вертолёта без дозаправки, не зря бочку горючего с собой прихватил. Хотя как раз именно здесь горы, похоже, можно перемахнуть и выйти сразу к берегу.
   Стоп, Ваня! Горы перемахивать незачем. Но вот пройти вдоль них нужно. За тобой есть один должок, помнишь?
   Ещё раз глянув на карту, он дозаправил вертолёт и полетел на восток, в сторону гор.
  
   Легко сказать, да трудно сделать. Уже четверть часа он кружил вокруг скалы с золотой жилой, но место для посадки выбрать так и не мог. Вот, вроде бы, он увидел небольшую и относительно ровную каменистую площадку - однако, пройдя над ней несколько раз во всех направлениях, понял, что ему не сесть и здесь.
   Близок локоть, да не укусишь. Солнце уже клонилось к западу, и золотая жила, наискось пересекающая скалу, вызывающе сверкала, слепя глаза.
   "Жалко, останется Машка без колечка. Если сесть на берегу и попытаться подняться, целый день уйдёт только на подъём, - прикинул Иван. - И это в лучшем случае. Ладно, садиться всё равно надо - прикинуть, как лезть в гору".
   Горы здесь круто обрывались в море, но в одном месте была достаточно широкая, метров пятьдесят, полоса песка. Здесь Иван и посадил вертолёт.
   "А песочек-то кварцевый, как раз для стекла сгодится, - подумал Иван. - Подогнал сюда катер - и грузи сколько влезет. Видать, ручьём намыло. Так, а где ручей? Ага, вот он. Ванька, а ведь ты самый натуральный осёл!"
   Почти пересохший ручей тёк с гор и тихо впадал в море всего лишь в паре сотен метров от вертолёта. Похоже, широко разливался он лишь после дождей. И даже отсюда Иван видел, как в одном месте, где ручей, отразившись от скалистого утёса, поворачивал к морю, что-то очень знакомо желтело.
   Золота было не так уж и много. Там, где ручей тёк через скалы, в каменных карманах этого природного промывочного лотка за долгие годы скопился золотой песок, а кое-где и небольшие самородки. Правда, с вкраплениями кварца, но это Ивана не смущало, ведь при выплавке весь мусор легко удаляется. "Умный в гору не пойдёт, - решил он. - Если даже на побережье можно набрать золота на полкило, то беспокоиться не о чем. Захочешь, Ванька - и каждому по золотому унитазу отгрохаешь. На зависть соседям, буде таковые обнаружатся впоследствии. Нет, ты прикинь, мужик - прилетает экспедиция с Земли, а у тебя золотой унитаз. Сразу ведь в дурку определят. Так что ну его, парой колечек ограничимся".
  
   - Да, есть сода, и питьевая и кальцинированная, - сказала Маша. - А ещё хлористый натрий, хлористый калий, сульфат натрия, карбонат кальция, глауберова соль и кое-что по мелочи. Компот, в общем.
   - И что будем делать? - озадаченно спросил Иван.
   - Как что? Разделять, естественно. Выпаривать, осаждать, очищать, обогащать. Короче, возни много будет. Но всё это надо. Печи строить надо, Ваня. Не только для выпаривания, конечно, но и для варки стекла. Как у тебя дела с кирпичами?
   - Да никак пока, - почесал затылок Иван. - Я тебе эти уродины даже показывать не стал. Одни вздулись, другие обгорели, третьи растрескались. В общем, первый блин у меня комом вышел. И это простые красные кирпичи, из глины. А мне, вообще-то, огнеупорные нужны. Шамотный, в первую очередь. Почти для всего годится. Глину для него я из саванны привозил, помнишь?
   - Каолин, - кивнула головой Маша.
   - Только я одного не понял. Сначала обжигают глину, получают и размалывают её в порошок-шамот. Затем замешивают этот шамот с глиной и, если надо, с другими наполнителями - и тоже обжигают. Но где я возьму температуру в тысячу шестьсот градусов?
   - А электропечь на что? - спросила Маша. - Первые кирпичи сделаешь там, выложишь из них печь для обжига - и трудись на здоровье.
   - Шамот обжигать в печи из шамота?
   - Тормоз, ты же сам говоришь, что бывают разные наполнители. А потом ты забыл, что у нас есть магнезит, ты же мне его притаскивал. Так вот, если мне не изменяет память, магнезитовый кирпич держит температуру выше, чем шамотный.
   - Машка, и когда ты всё это успела узнать? - удивился Иван.
   - Так ведь, Ваня, тебя же иногда сутками нет. Возвращаешься, еле на ногах держишься. Должна же я чем-то тебе помогать, или моя бабья доля только сопли наследникам подтирать? Вон, смотри - наследница опять что-то задумала!
   Ползавшая в углу на ковре Дашенька давно пыталась привлечь к себе внимание. Наконец, видя, что папе с мамой не до неё, она подползла к стенке, поднялась, опираясь на неё - и направилась к родителям.
   - Пошла! - выдохнула Маша. - Иди, иди сюда, Дашенька. Иди к маме!
   - К папе, - ревниво поправил Иван. - Скажи "папа".
   - Мапа! - лукаво сказала Даша, с размаху усаживаясь на попу посреди комнаты.
  
   Через пару месяцев у охотничьей избушки лежало две кучи кирпичей. Одна была небольшая и аккуратно сложенная, бледно-жёлтого цвета. Вторая - выше раза в три, небрежно набросанная груда обгорелых, кривых и битых осколков. Этим боем Иван собирался замостить дорогу в джунгли, но пока руки не доходили. Полученного кирпича хватало и на мыловарню и на стекловарню. Иван собирался начать с чего-нибудь более простого, с изготовления мыла.
   Собственно говоря, ему предстояло соорудить обычную печку, на которой можно было бы сварить не только мыло, но и, например, борщ. Или хотя бы вскипятить чайник - Ивану надоело во время своих "рабочих командировок" питаться всухомятку. А ещё неплохо было бы предусмотреть удобное место для сушки всего, что понадобится. От носков до грибов и ягод.
   К местным грибам Иван давно присматривался и принюхивался. Некоторые из них выглядели весьма аппетитно, хотя и не совсем привычно. Однако рискованные гастрономические опыты он решил отложить до того времени, когда у них с Машей появится возможность самим солить, мариновать и варить варенья. Но сейчас это казавшееся далёким время неожиданно приблизилось - и не предусмотреть сушку продуктов было бы просто глупо.
   И снова Иван засел за компьютер. Время от времени до Маши доносилось его бормотание. "Загнётка, под, шесток, порожек, - шептал Иван. - Не, ну ни фига себе!"
   - Маша, - спросил он. - А ты знаешь, что такое "хайло"?
   - Представь себе, знаю. Было время прочесть, - объяснила Маша. - Это отверстие над шестком для выхода дыма в трубу. Только зачем оно тебе, если печка у тебя будет стоять в чистом поле? И вообще, не мудрствуй лукаво, и всё, что относится к сохранению тепла и сбору дыма, можешь смело опустить. Тебе же вселенную отапливать не нужно. Тебе нужна надёжная конструкция, простая как утюг.
   - Ну да, ты права, конечно, - пробормотал Иван. - Но ведь интересно же!
   - Нет, я знала, что ты оболтус, Ванька. Поэтому нашла тебе именно то, что требуется, - подошла к нему Маша. - Вот, пожалуйста, "Конструкция простой печи". Дёшево и сердито. И именно то, что надо, а то ведь ты хочешь посреди саванны русскую печку соорудить. Да для этого двадцать лет учиться надо!
   - Мда... действительно, - смутился Иван. - Но ведь хочется чего-нибудь такого...
   - Будет тебе и "такое". Учти, лет через десять, а то и раньше, Серёжка тебе помогать уже помаленьку начнёт, - сказала Маша. - Да и я, между прочим, ни разу в твоём охотничьем домике не была. И не тянет, потому что я представляю себе, какой там у тебя бардак. Но вот нормальный кирпичный дом ты нам в саванне построишь. Причём такой, чтобы его никакой динозавр сослепу не раздавил. Или ты нас в палатке поселишь?
   - А что, - почесал затылок Иван. - Будет вам и дом. Здесь на плато довольно уныло, а там я такое местечко знаю, под баобабами и с видом на море - просто мечта художника. Только до этого надо стёкла научиться делать, причём оконные тоже. Ну и сталь выплавлять, само собой.
   - А дверные ручки должны быть бронзовыми, - мечтательно сказала Маша. - Я тут прикинула, бронзу я и сама смогу выплавлять, в электропечи. Пусть только ребята немножко подрастут, времени побольше будет. Но с тебя ещё черепица на крышу.
   - Уже, - сказал Иван. - Попробовал обжигать, вместе с кирпичами. Вроде нормально получается. И горшки глиняные тоже.
   Про свою неудачную попытку изготовить амфоры для вина Иван благоразумно умолчал.
  
   - И зачем нас столько гуталина? - озадаченно спросил сам себя Иван. - В смысле, глицерина? Нет, я понимаю - нитроглицерин там, динамит, атомная бомба... Но всё это в будущем. А в настоящем мы имеем кучу бочек, ящиков, мешков и пакетов со всякой химической всячиной. И один Аллах ведает, как они на одном складе друг с другом уживаются.
   - Всё сгодится, - рассудительно сказала Маша. - Но на Аллаха надейся, а верблюда привязывай. Полной гарантии, что бочки не прохудятся, а мешки не погрызут мыши, нет. Тут ты прав. На сколько времени нам ещё склада хватит?
   - Склада-то ещё года на два хватит, - объяснил Иван. - А вот бочки кончились. И даже если мы быстро наладим стекольное производство, я не уверен, что мы будем многое хранить в стеклянной таре.
   - Вот как раз глицерину в банках ничего не сделается. И извёстке с гипсом тоже. Я уж не говорю про огурчики с помидорчиками. Я, да будет тебе известно, в лаборатории первое стекло уже получила. Непрозрачное, правда, зелёное. Но нам как раз на первое время оно и нужно. Ладно, со складом для сырья решим и позже, не каплет. А вот как у тебя дела с печью для варки стекла?
   - Кладу потихоньку. Думаю, сварить стекло не проблема, проблема в формовке. Можно попробовать выдувать, можно прессовать, можно вытягивать. Понятия не имею, что лучше, поэтому закладываюсь на всё. А как у тебя со стиркой?
   - Нормально. Наше мыло мылится, пенится, стирает. Только лучше его сразу дробить помельче, в порошок, иначе в машине куски остаются. Или жидкое заливать, но машина-то именно на стиральный порошок рассчитана. Да, Ваня, - вспомнила Маша. - Помнишь, ты из саванны цветы привозил, фиолетовые такие, большие? Привези ещё, отвар из них в мыло добавлять будем, они замечательно для отдушки годятся. И оттенок красивый получается.
   Иван кивнул. За последние недели ему, с помощью Маши, удалось наладить изготовление вполне приличного мыла - и он с облегчением оторвался от этой скучной работы. Мыла они запасли на пару лет вперёд. Но была ещё одна грязная работёнка, о которой Иван думал с отвращение. Предстояло достать со дна озера, высушить и привезти несколько центнеров озёрных солей и минералов.
   Однако тут Ивана ждал приятный сюрприз. Стояла жара, дождей не было давно - и уровень воды в озере упал чуть ли не вдвое. Словом, солей этих самых было - бери не хочу. Ломом и лопатой Иван разбивал влажную соляную корку, грузил минералы на тачку и отвозил на берег, где рассыпал более или менее тонким слоем. Правда, высыхая, соль норовила спечься в единый монолит, поэтому раз в час Иван разбивал образовавшуюся сверху корку и перелопачивал соль. Зато к вечеру её можно было грузить в мешки и везти на вертолёте к охотничьему домику. Со всей работой он управился за три дня. И пока Маша соображала, что со всем этим богатством делать дальше, Иван занялся электростанцией.
   Всё оборудование для гидроэлектростанции Маша привезла с собой на "Арго". Причём, это был не просто набор "сделай сам", а электростанция, рассчитанная земными специалистами именно для их речушки, и даже для определённого места на ней - в паре сотен метров выше дома. Но, как бы красиво всё это ни смотрелось в проекте, работа предстояла немалая. Нужно было прокопать - точнее, продолбить в скальном грунте - временный канал, отвести в него воду из ручья, возвести небольшую плотину, смонтировать турбину и прочее оборудование, установить трансформатор и навесить линии электропередачи до распределительного щита. И затем уже перекрывать канал и пускать воду в старое русло, но уже через водовод и турбину. Сама турбина весила, кстати, несколько центнеров, но тут уж конструкторы подробно расписали, как именно с помощью балки, перекинутой через речку, направляющих и трактора или вездехода смонтировать её требуемым образом.
   Начинать надо было с моста через речку. Ширина её в этом места была меньше четырёх метров, и мост можно было сделать, просто перебросив несколько лесин с одного берега на другой. Мост, собственно говоря, был нужен лишь для удобства работы, чтобы перетащить на другой берег перфоратор, фрезу и прочее необходимое для крепления в скале балки и арматуры плотины.
   Пришлось снова ехать в джунгли, валить подходящие деревья и везти их на прицепе на место будущей электростанции. Перекинуть их через речку оказалось неожиданно легко, с помощью трактора и сменной трелёвочной насадки к нему. Иван даже сделал перила с одной стороны моста и собирался уже размечать место под плотину, когда Маша поинтересовалась, долго ли он будет отлынивать от настоящей работы, под которой она понимала получение долгожданной соды. Мысленно взвыв, Иван опять переключился на осточертевшую ему химию.
   Снова пришлось дробить, растворять, фильтровать, выпаривать и разделять на фракции привезённые с озера соли - но в результате на складе появилась ещё куча мешков, среди которых были и три мешка с кальцинированной содой. Иван съездил на катере на материк и привёз оттуда кварцевый песок, а заодно и небольшой, но тяжёлый мешочек с золотом. Запас, как справедливо рассудил Иван, ещё никогда и никому не мешал.
   Про золото Иван пока ничего Маше не говорил. Выкроив несколько часов свободного времени, он, втайне от жены, сделал в мастерской формочки, а затем выплавил из золотого песка и отлил два кольца, одно побольше, другое поменьше. Колечки получились довольно грубыми, но золото - мягкий и легко обрабатываемый металл, и Иван время от времени шлифовал и полировал их, любуясь благородным блеском. Своё кольцо было готово и сидело на пальце как влитое, а вот чтобы сделать кольцо для Маши, Ивану пришлось пойти на ухищрения. К его счастью Маша, когда занималась в химической лаборатории, снимала своё единственное серебряное с инкрустациями колечко - и Иван успел обмерить его. До юбилея, годовщины Машиного возвращения, оставалось не так уж много времени.
  
   Чем хорошо стекло? Тем, что это единственный полностью безотходный продукт. Не проварил как следует очередную порцию стекольной массы, разбил сделанную банку или просто вышло на редкость кособоко - не беда, обратно в печь, сделаем краше прежнего.
   Ставить своё производство на поток Иван не спешил. Он экспериментировал. Всё, что у него получалось, он осматривал с разных сторон, обстукивал и безжалостно разбивал, если был хоть чем-то недоволен. Пробовал даже выдувать изделия, сбегал на склад и притащил кое-какие химикаты, добавлял их в жидкую массу - и долго придирчиво рассматривал созданные им фигурки и бокалы из цветного стекла. "Да, чего Бог не дал, того и в аптеке не купишь", - вынес он, наконец, заключение о своих художественных способностях. Одну статуэтку и пару бокалов он, впрочем, сохранил.
   Наконец, он сделал несколько десятков банок, объёмом от литра до пяти. И пусть получилось несколько коряво, но это были настоящие стеклянные банки, вполне подходящие и для засолки огурчиков, и, тем более, для хранения химикатов. Время ещё оставалось - и в порыве вдохновения Иван сделал шкатулку из разноцветного стекла, добавляя по капельке в застывающую массу различные присадки. Получилось даже красиво, хотя с крышкой для шкатулки ему пришлось повозиться. "Ну, не совсем уж шедевр, однако и не ширпотреб, - решил Иван. - Скажем так, нечто среднее". Пора было прерываться и паковать результаты своей работы. Мария намекнула, чтобы сегодня после полудня Иван был дома, в парадной форме, помыт, побрит, и не вонял дымом.
   На бокалы Маша посмотрела несколько критически, зато банкам искренне обрадовалась. И велела потом понаделать ещё, особенно вот этих, трёхлитровых. И вот этих тоже. И этих. А затем прогнала Ивана в ванну, выдав новенькое светло-сиреневое мыло собственного изготовления и мочалку из волокон местной пальмы.
   Признаться, когда тебе с визгом вешаются на шею и целуют в обе щёки - это приятно. Но когда Иван достал свою шкатулку, и Маша, с любопытством открыв её, увидела два золотых колечка, она запрыгала как девчонка, малость перепугав наследников.
   - Погоди, - сказал Иван и, отобрав у Маши колечко, сам надел его жене на безымянный палец.
   - В самый раз, - восторженно заявила Маша и, в свою очередь, надела второе колечко на палец мужу. - Ваня, ты у меня молодец. Я бы даже сказала, золото. И когда только успел, я же тебя загоняла совсем. Признайся, - подозрительно посмотрела она на мужа, - сколько золотых луидоров утаил от семьи?
   - Не так уж и много заныкал, Маша, - успокоил её Иван. - С полпуда, не более. На чёрный день, а то мало ли что.
   Да, сегодня исполнилось три года с момента возвращения Маши. Три года по летоисчислению Примулы, разумеется. В Гостиной у них было два календаря, местный и земной, но Иван и Мария, не сговариваясь, решили жить по местному времени. В году Примулы было двести девяносто дней. Если разделить их на двенадцать месяцев, получалось двадцать четыре дня, с небольшим хвостиком. С этим остатком они решили не заморачиваться, а просто объявить его новогодними праздниками. Двадцать четыре прекрасно делилось на шесть, получались четыре шестидневных недели: понедельник, вторник, среда, четверг, пятница и выходной - именно так они и называли шестой день. Всё-таки два выходных, суббота с воскресеньем, были для них излишней роскошью. Да и в этот свой выходной они не бездельничали, но предпочитали провести его в делах домашних и семейных.
   Однако сегодня, уложив пораньше детей, Иван и Мария пили вино из новых бокалов, смотрели какой-то голливудский боевик про космических пиратов и ничего не делали. Просто сидели на диване, прижавшись друг к другу, и молчали. Да и к чему сейчас слова, если любой разговор свернёт на либо на прошлое, с воспоминаниями о Земле, либо на будущее, с его неотложными задачами. Но сегодня им вдвоём было хорошо и в настоящем.
   И только ночью, когда, уставшие от дневных, да и от ночных дел, они лежали бок о бок, Маша неожиданно спросила:
   - Ваня, а у тебя до меня много было? Ну, женщин, я имею в виду?
   Иван удивился. По молчаливому взаимному согласию, все эти три года они на подобные темы не разговаривали, да и вопрос этот совершенно не вязался с Машиным характером.
   - Ты хочешь спросить, люблю ли я тебя?
   - То, что ты меня любишь, ты сам должен говорить мне не реже раза в неделю без всяких наводящих вопросов, если не совсем уж глупый. Ты что, решил, что я ревную?
   - Тогда я не понял, Машка, - недоумённо сказал Иван. - Ни тебя, ни твоего вопроса. Скажу, что первая - не поверишь. Скажу много, точно начнёшь ревновать. А скажу мало... да никакой мужик не признается, что у него было мало женщин, что это за мужик тогда! Поэтому отвечу так - женщин было ровно столько, чтобы я оказался здесь и любил одну только тебя - и вовсе не по тому, что в окрестностях нет даже мартышек. Ты у меня единственная, вот.
   - Сейчас побью! - пообещала Маша. - За единственную мартышку. Но ты угадал, вопрос был о том, как дошёл ты до жизни такой. Патриархом и альфа-самцом стаи приму... примулоидов, приматов?
   - Примусов, - сказал Иван. Маша фыркнула. - Знаешь, мне никогда не сиделось на месте. Что-то тащило меня по жизни, хотелось всё перепробовать - и не смотри на меня так, это я не про женщин.
   - Но и женщин тоже?
   - Не перебивай. Я что, похож на евнуха? Я считал, что женщины не главное в жизни, если хочешь знать. А вот что главное, так и не понял. Перепробовал несколько профессий, но быстро упирался в то, что мне становится неинтересно. Точнее, интересно-то оно оставалось, но я видел свой потолок. Стал бы автогонщиком, но "Формулу-один" вряд ли выиграл бы. Программистом, бизнесменом, спортсменом, военным? Ну, до генерала бы дослужился, возможно. А толку-то? Аустерлиц, Фермопилы и Куликовская битва как-то прошли без меня. Хотелось чего-то своего. И ведь получил, в конце концов, что самое интересное. На меня, убогого и сирого, внезапно свалились любимые жена и дети, величайшая работа без дураков и, главное, без начальства, и целая планета в придачу. А ты ещё спрашиваешь, провокаторша в юбке.
   - Без юбки, - уточнила Маша. - Но надену, если будешь обзываться.
   - Ну вот, сразу угрозы, - погрустнел Иван. - Не надо портить праздник. Лучше спроси меня ещё о чём-нибудь. Например, счастлив ли я?
   - Я чую какой-то подвох, - с подозрением сказала Маша. - Вот только попробуй мне заявить, что ты несчастен, знаешь, что я с тобой сделаю?
   - Догадываюсь, - сказал Иван. - Только я сыграю на опережение.
   И прежде чем Маша успела опомниться, он уже целовал её, возмущённо вырывающуюся из его объятий, не давая сказать ни слова. А потом слова стали им не нужны.
  
   Если счастье в детях, то Ивану с Машей повезло. Спустя почти год, а по земным меркам несколько меньше, у них родилась двойня. Как по заказу - девочка и мальчик.
   - Ты знаешь, Ваня, - сказала Маша, когда уже лежала в кровати, обессиленная после родов, а два спеленатых краснолицых младенца лежали справа и слева от неё. - Я очень боялась, что родятся двое мальчишек. Или двое девчонок.
   Иван, которому пришлось принимать роды, сидел в кресле и тоже понемногу приходил в себя после всех волнений. Если честно, после того как стало понятно, что у Маши будет двойня, он тоже этого боялся.
   - Наверное, у нас блат там, - неопределённо показал он пальцем куда-то вверх. - Тьфу, тьфу, но везёт нам с тобой, Мария, просто необыкновенно.
   - Да уж... Ты катер-то хоть починил? А как там Серёжка с Дашенькой, кстати?
   - Спят. Я их за мультики посадил и разрешил не есть манную кашу. Смотрели, пока не уснули оба. Сейчас схожу, разложу по кроваткам, - объяснил Иван. - А катер почти починил. Вмятины выправил, а винт поставил запасной. Последний, кстати. И течь, оказывается, образовалась, заваривать придётся.
   Позавчера, возвращаясь с материка, Иван столкнулся в каким-то морским чудищем, не вовремя решившим подышать свежим воздухом. В результате катер получил достаточно серьёзные повреждения, а Иван - пару синяков и рассечённый лоб.
   - Ладно, пойду укладывать тех. А этих как назовём?
   - Ирина и Юрий, - тоном, не терпящим возражений, сказала Мария.
   - Иришка и Юрочка, - повторил Иван. - Ладно, сойдёт. Но следующим имена буду давать я.
   - Сейчас побью, - слабым голосом сказала Мария. - Сам рожай. Что, слабо?
   - Не обучен. Наука с её чудесами и извращениями осталась на Земле. Моё дело телячье, в поте лица добывать хлеб насущный. Ухожу, ухожу. Тебе вредно волноваться, - торопливо добавил Иван, видя, что Мария собирается сказать что-то язвительное.
   На ковре в гостиной, обнявшись, мирно сопели Серёжка с Дашенькой, не обращая внимания на прыгающих по экрану зайчиков и белочек. Иван улыбнулся и бережно, одного за другим, разложил детей по кроваткам и выключил экран.
   "А ведь и в самом деле, пока что везёт тебе необычайно, мужик, - подумал он. - Только вот поосторожнее надо теперь быть, пока мелочь не подросла. Вдвое осторожнее".
  
   О своих поездках он рассказывал Маше далеко не всё. Приключений хватало, но Ивану чудом удалось избежать и серьёзных травм и опасных аварий. По мелочи случалось всякое - тяпнула за руку какая-то зверушка, поднялась температура от укусов мошкары, стал барахлить мотор вертолёта. "С вертолётом разберусь, время есть. Сейчас летать никуда не надо, - решил Иван. - Пора браться, наконец, за выплавку железа".
   Со всем остальным был не то чтобы полный, но относительный порядок. С электростанций он провозился долго, почти полгода - зато теперь, случись что с генератором, электричество у них будет. Цемент, стекло, мыло, горючее - всё теперь своё. И огород, с полным набором овощей. Даже сахар свой. Маша насолила и намариновала овощей, наварила варенья - правда, только из яблок и морошки. Местных, разумеется. Несколько раз Иван притаскивал очередные плоды и ягоды из джунглей или саванны, но каждый раз они оказывались несъедобными или просто безвкусными. А очередной гастрономический эксперимент даже приковал Ивана на пару дней к горшку. Маша, правда, объявила, что худа без добра не бывает - Иван нашёл естественный лекарственный препарат, который с успехом заменит в их аптечке пурген. "Всё что ни делается - всё к лучшему", - философски заметил на это Иван, но от дальнейших подвигов на ниве освоения даров планеты Примула пока решил воздержаться. Ну его, в самом деле.
   Временами Иван несколько часов, а то и целый день возился с ребятишками, отпуская Машу либо в мастерскую, либо в химическую или биологическую лабораторию. Она освоила выплавку меди, бронзы и латуни - правда, малыми порциями. Сплавы пригодятся в дальнейшем для литья и штамповки, а пока что Маша отрабатывала получение разных их сортов и добросовестно записывала результаты своих опытов в журнал, готовя Ивану рецепты для будущего производства. Но медь медью, а дефицит стали уже начинал сказываться. И, как только Маша окончательно оправилась после родов, Иван решительно заявил:
   - Всё! С завтрашнего дня начинаю класть домну.
   К его удивлению, в этот раз Маша не стала возражать. Только сказала:
   - С послезавтрашнего. А завтра разберёшься с непрошеными гостями. Хома с семейством носа из-под крыльца нынче не показывает, а Серёжка говорит, что он видел какую-то "кису". Показывает ручкой, "оть тякая", маленькая - но и маленькая может ребёнка укусить.
   Иван забеспокоился. Никаких кис крупнее Мурзи он в окрестностях не встречал, да и та с год назад куда-то исчезла из окрестностей охотничьего домика. Видимо, не вынесла соседства со странно пахнущим, лязгающим и пыхающим огнём Ивановым хозяйством. "А может, это Мурзя и есть? - подумал он. - Если так, то ничего страшного, она почти ручная. Хотя вряд ли, отсюда до домика восемь километров. В общем, надо действительно разобраться".
   Но это была именно Мурзя. Тощая, ободранная и, похоже, подраненная - при ходьбе она заметно волочила заднюю лапу. Она сама вышла навстречу Ивану, когда он по привычке позвал "кис-кис-кис". "Подожди здесь, - сказал Иван и ушёл в дом, чтобы принести немного еды. Но когда он вернулся с выклянченной у Маши банкой тушёнки, Мурзя была уже не одна. Рядом с ней сидел такой же тощий котёнок. Или щенок? Иван никак не мог решить, на кого же больше похожи эти зверушки. Внешне скорее кошки, но ни мяукать ни мурлыкать они не умели, а рычали и тявкали по собачьему. Котёнок был маленький, и, видя как он бестолково ткнулся носом в тушёнку и вопросительно глянул на мамку, Иван снова отправился на кухню.
   Тут уже не вытерпела и Маша. Она вышла на крыльцо, с минуту молча глядела на гостей, а потом ушла в дом, чтобы через некоторое время вернуться с блюдцем и банкой разведённой сгущёнки. Котёнка пришлось ткнуть мордочкой в блюдце - и, чихнув и облизавшись, он энергично заработал язычком. Мурзя, подождав пока котёнок насытится, лизнула остатки молока, вяло попробовала тушёнку и, взяв котёнка за шкирку, потащила куда-то в кусты.
   - Она больная, - сказала Маша. - И молока у неё нет.
   - Раненая, - поправил Иван. - Но как она сюда пришла и дотащила котёнка? Видимо, по следам вездехода.
   - Ладно, что же теперь поделаешь? Ваня, глянь, где она там устроилась, и поставь им поесть-попить, - решила Маша. - Кормим четверых детей, прокормим и пятого.
  
   Мурзя умерла через два дня, и Иван принёс котёнка в дом. Его сразу же отобрала Маша.
   - Девочка, - сказала она, приподняв котёнка за шкирку. - Как назовём-то?
   - Может быть, Домной? - осторожно предложил Иван. - Я вот тут домну завтра собрался закладывать.
   Отсмеявшись, Маша заявила:
   - Нет, Ваня, тебя точно нельзя допускать к такому деликатному делу, как раздача имён. Сейчас вот я её осмотрю, вымою, обсушу, накормлю, спать уложу - а потом уж покажем детям. Пусть они и решают, как назвать.
  
   Котёнок прижился в доме под незатейливым именем Кися. Уже через два месяца весёлая компания из Серёжки, Дашеньки и Киси шумно играла во дворе, вызывая законное возмущение Хомы. Но скоро проблема уладилась сама собой. Кися, решив поиграть с новым знакомым, получила от белки лапой по мордашке, очень удивилась и на время потеряла к нему всякий интерес.
   Такая идиллия вполне устраивала и Машу и Ивана. Когда Ивану надоедали его металлургические дела, он продолжал понемногу расширять садик возле дома, отодвинув забор на пару десятков метров. Он привёз из джунглей ещё несколько деревьев и кустов, соорудил песочницу и построил, в конце концов, в одном из уголков сада просторную беседку. Человек этак на десять, с заделом на будущее.
  
  
   Глава 11
  
   От их городка почти ничего не осталось. Там, наверху, вместо жилых корпусов, мастерских, школы, казарм и всего прочего теперь была сплошная куча мусора - обгорелого, оплавленного и понемногу заносимого песком и пеплом. Гражданских туда вообще не пускали, а военные выходили через бывший главный вход только в противорадиационных скафандрах. Что они там искали, Светлане было непонятно, но вылазки не прекращались. Было ясно, однако, что радиационный фон не такой уж большой, и спустя некоторое время можно будет попытаться починить вход и даже воспользоваться вертолётной площадкой. Пара вертолётов в подземном ангаре у колонистов сохранилась.
   Впрочем, жизнь в подземном центре Ахаггар понемногу налаживалась. Ни с электроэнергией, ни с водой проблем не было, а запасов продовольствия, по самым скромным подсчётам, хватило бы по крайней мере на пару десятков лет. Даже раненые постепенно выздоравливали, хотя и не все, к сожалению. А самое главное - удалось наладить связь с Центром. Капитан Авдеев, взявший на себя управление колонией после гибели руководства, собрал в актовом зале всех свободных от дежурства, и гражданских и военных, и рассказал о ситуации в мире. Правда, Светлане показалось, что Авдеев и сам толком не всё понимал, а неясные моменты либо обходил, либо домысливал. К примеру, что из себя представлял этот самый Центр и где он находился, капитан не ведал. Но, по некоторым соображениям, предполагал, что не в Москве, а где-то значительно южнее.
   По словам капитана, выходило, что попытка захвата российских колоний в Африке не удалась, но некоторым их них был нанесён значительный ущерб. В том числе и их Ахаггарской колонии. Одновременно был нанесён ракетно-ядерный удар по некоторым объектам на территории России. Ракеты были выпущены с нескольких подводных лодок, большей частью перехвачены средствами ПРО, однако несколько крупных городов были разрушены и перестали существовать. Какие именно, Авдеев то ли не знал, то ли не хотел говорить.
   В результате ответного удара были уничтожены оставшиеся на территории Соединённых Штатов военные базы, а также основные военные базы США и НАТО, на которых располагалось ядерное оружие. Оставались ещё несколько болтающихся в океанах атомных подводных лодок, но их выслеживание и уничтожение осложнялось тем, что почти вся мировая система спутниковой связи, как военная, так и гражданская, перестала существовать. По-видимому, перестала существовать и лунная база "Селена-один". Во всяком случае, все попытки установить с ней связь ни к чему не привели. Война в космосе вышла даже более жестокой, чем на Земле.
   Относительно их колонии Центр дал понять, что и какая-либо помощь, и приезд новой группы колонистов в ближайшее время маловероятны. Если и будет новая волна приезжих, то в первую очередь в те колонии, которые не пострадали от нападения. Однако всё возможно, и быть готовыми к их приёму всё-таки нужно. Поэтому последовал приказ о расконсервации резервных помещений и обустройстве запасного входа в подземный городок.
   - А где этот запасной вход? - последовал удивлённый вопрос. - Почему мы о нём ничего не знаем?
   - Да я и сам про него узнал только вчера, - усмехнулся Авдеев. - Раньше по чину не положено было. Сейчас вот послал туда целое отделение, готовят к открытию.
   "Целое отделение", - отметила про себя Светлана оговорку Авдеева. Сколько же у нас осталось военных, капитан, если куда-то надо посылать аж "целое отделение"? Впрочем, она и раньше видела, что военных осталось мало. Сотни не наберётся, пожалуй - и это вместе с ранеными. Да ещё сотни три гражданских - вот и вся их колония, рассчитанная на приём только под землёй нескольких тысяч человек.
  
   Как бы то ни было, через пару дней запасной вход или выход, это уж как считать, был открыт. И почти все колонисты после долгих недель вынужденного затворничества под землёй высыпали наружу, подышать свежим воздухом.
   Они стояли у подножия скалы на неровной каменистой площадке, уступами понижающейся на запад к видимым на горизонте пескам Сахары. Был вечер. Кроваво-красное солнце освещало безмолвную пустыню, присыпанную словно солью снежной порошей. В километре отсюда было видно что-то вроде дороги, хотя сразу было понятно, что пользовались ей в последний раз довольно давно - местами дорогу занесло той же унылой смесью песка и снега. Поёживаясь от холода, Денис дёрнул Светлану за рукав:
   - Мать, да ладно, пойдём, чего мёрзнуть-то? Завтра с утра мы с ребятами сходим на разведку, поглядим окрестности.
   - Я вот вам схожу, - беззлобно сказал стоявший невдалеке капитан. - Без моего разрешения никто и никуда. Во всяком случае, пока, - добавил он, глядя на собирающегося возразить Дениса. - Сидеть под землёй вас никто не заставляет, но сначала разведку проведут военные.
   - Ну что, насмотрелись? - спросил он, обращаясь уже ко всем. - Энергия, вода, еда у нас есть. Помещений - хоть на каждого по залу. Работы тоже всем хватит. Живы будем - не помрём, граждане. Это наша новая Родина, нам тут жить - и жить долго. А пока, давайте, закроем вход. И с этого момента установим тут охрану, дежурство, и всё прочее.
   - Ладно, полезли в нору, хоббиты, - сказал кто-то со вздохом.
  
   Авдеев не то чтобы пребывал в растерянности - просто он впервые узнал, что подземный городок колонии Ахаггар на самом деле в несколько раз больше, чем он предполагал ранее. Были резервные склады, запасной командный пункт, мастерские, катакомбы коридоров и помещений, в основном пустых и необжитых, но кое-где уже готовых "под ключ". Но лишь малая часть всего этого была построена военными, в основном это были естественные пещеры, которые уходили местами довольно глубоко. Только теперь капитан понял, почему их база располагалась именно в этом месте, достаточно удалённом от других баз. Возможно, американцы знали про эти пещеры и пытались их захватить, не боясь, что атака приведёт к значительным разрушениям - никакая бомба не уничтожила бы всю базу.
   Значит, рано или поздно колония всё-таки будет расти. Даже если по каким-либо причинам массовой эвакуация сюда не будет, всегда остаётся возможность, что кто-то доберётся до них своим ходом. Что же, примем всех.
   Капитан не переоценивал свои способности как руководителя. Хотя остатки гарнизона были сейчас единственной организованной силой в колонии, вопрос о руководстве ею ещё встанет в будущем. В конце концов, пахать, сеять и растить детей не его задача. Его задача оборона, лидеры же из числа уцелевших гражданских определятся сами собой. Но пока руководство колонии оставалось за ним, и он мучительно думал, как же компенсировать потери личного состава.
   Оружие имелось, и отразить возможную атаку было чем. Не хватало лишь бойцов. Распылять же расчёты ПВО и экипажи танков на дежурство у ворот и патрулирование местности Авдееву очень не хотелось. Но среди уцелевших гражданских было несколько десятков парней и девчонок - учеников странной не то спецшколы, не то суворовского училища. Во всяком случае, стреляли пацанята получше увальней из хозвзвода, доставшегося Авдееву в наследство. И он решил поговорить со Светланой Смирновой - единственной из оставшейся в живых преподавателей.
  
   - Учёбу никто не отменял и отменять не собирается, товарищ капитан, - сказала Светлана. - Мне пришлось взять на себя преподавание сразу нескольких предметов, а на остальные я уже нашла новых учителей. Но вот с военной подготовкой у нас действительно получается провал. Я не особо в курсе, чему их учили, но мои ребята и девочки умеют стрелять из любого стрелкового оружия, водить машину и мотоцикл, оказывать первую медицинскую помощь. Ну, плаванье с аквалангом здесь не пригодится, но вот марш-броски в гору им совершать доводилось, даже девочкам. Старшие ребята прыгали с парашютом - ещё в России, под Ставрополем. Назначайте инструкторов или как это там у вас называется - и продолжайте обучение. И практические занятия, в том числе на местности, разумеется. Но, ещё раз повторяю: колонии неучи не нужны, и по всем предметам ребята должны продолжать полноценную учёбу. Патрульная служба? Пожалуйста, но не в ущерб учёбе. Я даже согласна на то, чтобы, скажем, один день в неделю каждый ученик полностью отвлекался от учёбы. Но только один день в неделю, не чаще.
   Авдеев слушал, и душа его радовалась. Он не был анекдотическим упёртым солдафоном, требующим от всех хождения строем и цитирования устава. Но то, что ему сразу удалось найти взаимопонимание с этой вот хрупкой женщиной, позволяло надеяться, что колония уцелеет и будет жить.
   Капитан не знал, что после гибели мужа Светлана дала себе клятву вырастить Дениску настоящим мужчиной, как его отец. И обязательно научиться стрелять самой.
   Валерий погиб. Погиб при внезапной атаке американцев, а Светлана и Денис не успели в этот раз хотя бы на минуту повидаться с ним. Военные наотрез отказались пустить родственников попрощаться даже с теми, кого удалось опознать. Похоронили всех в общей могиле, поставили один на всех монумент, а табличку с фамилиями погибших капитан обещал сделать потом, когда чуть поразберутся с неотложными делами. А таких дел хватало.
  
   Отряд Дениса возвращался из рейда по пустыне. Сегодня сержант, приданный им в качестве контролёра, обещал полностью не вмешиваться в их действия. Впрочем, ничего особенного отряду делать не пришлось: обычное штатное патрулирование "трассы", если считать таковой каменистую грунтовку, идущую с юга на север Алжира, и замена подсевших аккумуляторов на камерах наблюдения.
   Честно говоря, сержант не мешал Денису и раньше. Денис вспомнил сейчас сказанные ему ещё неделю назад слова капитана Авдеева: "Парень, говорю тебе прямо - ты сейчас подготовлен не хуже сержанта после учебки. Но полноценным бойцом тебя пока считать рано. И дело не в том, что тебе нет восемнадцати, мне на это плевать. То, что тебе и другим ребятам надо - это нарастить мускулы и накопить опыт. Это, как сам понимаешь, придёт со временем. Но ты мне не нужен ни бойцом, ни сержантом. Мне, Денис Валерьевич, офицеров не хватает. Поэтому, пока ты ещё не закончил полный школьный курс и хотя бы пару-тройку институтских дисциплин - учись. Спрос с тебя двойной - и как с бойца, и как с будущего офицера. Экзамены у тебя принимать буду я - и учти, мне недоучек не надо".
   А ещё капитан сказал, что очень надеется, что профессиональным военным Денис не станет. Что вечно ждать нападения на колонию - вряд ли хорошая идея. Поэтому, став офицером, Денис должен будет продолжить учёбу. Колонии нужны рабочие, инженеры, конструкторы, учёные - так же как и доктора, учителя и агрономы. Народу мало, и каждый молодой парень должен уметь держать в руках хотя бы автомат. Но и каждый военный должен будет со временем освоить гражданскую специальность.
   Надо всем этим стоило подумать. Кем бы он хотел стать в мирной жизни, Денис ещё не решил. Пока же он видел, что в жизни пригодилась именно его военная подготовка. "Стану офицером, - подумал он. - Мотострелок, спецназ, бронетехника. Не в ПВО же торчать, смешно. А там видно будет".
   Они уже свернули к базе и взбирались в гору по узкой ухабистой дороге, как вдруг что-то заставило Дениса обернуться. Сначала он не понял в чём дело, но потом до его сознания дошло: на горизонте была явственно видна движущаяся точка.
   - Стоп! - сказал Денис водителю. Тот послушно затормозил и вопросительно взглянул на командира, но Денис уже прильнул к биноклю.
   - Что там, дай глянуть, - впервые подал голос сержант.
   Денис передал ему бинокль и включил рацию.
   - Первый, первый, я седьмой, - изо всех сил стараясь не выдать своего волнения, вызвал Денис дежурного. - Как слышите меня? Приём.
   - Седьмой, я первый, слышу вас хорошо, - последовал ленивый ответ. - Денис, что там у вас?
   - По западному шоссе с юга движется одиночный автомобиль. Похоже, пикап. Есть ли там кто кроме водителя, пока не видно.
   - Седьмой, вас понял. Сейчас разыщу капитана, оставайся на связи.
   - Первый, - повысил голос Денис. - Пока ты ищешь командира, автомобиль проедет мимо и уйдёт на север, только его и видели. Так что я поехал на перехват.
   - Курсант, ваши действия? - с любопытством спросил сержант.
   - Выедем сейчас на шоссе, рассредоточимся по обочинам, - сказал Денис. - Остановим пикап, разузнаем, куда, откуда и зачем движется. Задержим до решения командира.
   - А если окажут сопротивление или попытаются удрать?
   - Вряд ли там больше двоих, в открытом кузове по пустыне не ездят, - сказал Денис. - Нас пятеро. Шестеро, считая вас, - поправился он. - Если вдруг попытаются удрать - предупредительный выстрел вверх, а потом по колёсам. В случае сопротивления будем стрелять на поражение. Но, думаю, этого не потребуется.
   Сержант удовлетворённо кивнул.
   Они вернулись на дорогу, когда до пикапа оставалось с полкилометра. Приказав водителю развернуться навстречу пикапу и оставаться за рулём, Денис дал остальным команду рассредоточиться - и двое ребят укрылись за валунами справа от дороги, а один - слева. Сержант, подумав, тоже вылез из машины и присел с пистолетом у заднего колеса. Денис глянул в бинокль. "Один едет, пассажиров нет", - сказал он и, отложив бинокль, вышел на середину дороги, держа в руках автомат.
   Пикап начал притормаживать ещё метров за сто от них. Скорее всего, водитель размышлял, подъезжать ли ему к вооружённым людям или развернуться обратно. Но давать дёру было особенно некуда, ближайший населённый пункт был в сотнях миль отсюда. Да и вообще, если уж кто-то додумался разъезжать по пустыне на пикапе, то уж явно не для того, чтобы повернуть обратно, завидев людей. Поэтому, хоть и медленно, автомобиль приблизился к пикету и, не доезжая метров десяти, остановился.
   Сквозь запылённое ветровое стекло, пробитое в одном месте пулей, на курсантов глядел какой-то потрёпанный небольшого роста человечек. На голове у него был берет, но явно штатский, не военный. Стараясь держаться солидно, Денис неторопливо направился к пикапу, не отпуская автомат.
   - Кто вы такой? - спросил он, подходя к машине. - Ху ар ю, бадди?
   Стекло дверцы кабины водителя медленно опустилось. Денис оторопел. За рулём, судорожно сжимая в правой руке пистолет, сидела большеглазая девчонка с на редкость испачканным, в каких-то грязных потёках лицом. Она смотрела на Дениса испуганно и отчаянно.
   - Не бойся, - миролюбиво сказал он, опуская автомат. - Ты кто? Да убери ты свой пистолет, дура!
   И, видя, что девчонка его не понимает, повторил по-английски:
   - Don't worry. Take your gun away please. Who are you?
   Казалось, глаза девчонки стали ещё больше - и вдруг из них, оставляя новые грязные полосы на её лице, потекли слёзы. Она выронила пистолет и уже откровенно зарыдала.
   - Ну-ну, успокойся, - неловко поглаживая девчонку по голове, приговаривал Денис. - Как тебя зовут? Меня зовут Денис или Дэн, если хочешь. А тебя?
   - Дженни, - сквозь всхлипывания, сказала девчонка, уткнувшись в комбинезон Дениса. - Дженни Джексон.
   Теперь Денис видел, что она действительно младше его, на год или даже на два. "Откуда же её принесло?" - поразился он.
   - Куда ты едешь, там же на севере сплошная пустыня? - спросил Денис. - Вот что, Дженни, поехали к нам. Поешь, вымоешься, отдохнёшь, а там видно будет. Ты же устала, наверно? Пересаживайся к нам в вездеход, ладно?
   Всхлипнув в очередной раз, Дженни утвердительно кивнула.
   - Вот и хорошо. Серёга! - окликнул Денис одного из подошедших курсантов. Поведёшь пикап, а Дженни поедет с нами. Пойдём, - обратился он к девушке.
   Та ещё раз кивнула и вылезла из машины, волоча за собой большую кожаную сумку. Наклонившись, она подобрала с пола кабины пистолет и деловито засунула его во внутренний карман куртки.
  
   - Так она американка? - спросил Авдеев. - Из какого схрона, не выяснял?
   Денис докладывал командиру базы о задержании гражданского автомобиля в зоне патрулирования своего отряда.
   - Она не из схрона, - сказал Денис. - Она из Чада, из какого-то не то Тибести, не то Эми-Куси.
   - Как ты говоришь, Тибести? - спросил капитан, доставая карту. - Сейчас глянем. Ничего себе! Это от нас тысячи полторы километров на восток по пустыне. Да, в том районе никаких схронов, да и больших поселений нет. Наверное, потому что он отмечен как вулканический. А как она там оказалась?
   - Говорит, они там в горах жили, несколько семей, пока на них бандиты не напали, - объяснил Денис. - Да я и не расспрашивал особо, она же двое суток ехала, сейчас спит как убитая. Как поела, её сразу в сон потянуло, мать еле уговорила её помыться.
   - Ну, пусть спит, - сказал Авдеев. - Если так, то проспит не меньше суток. А проснётся, выясни всё-таки, что за бандиты, почему ехала одна, как вообще умудрилась через Чад и Нигер до Алжира доехать, не встретила ли кого. Я-то в английском, прямо скажем, не силён. Да и если с ней взрослый разговаривать будет, это на допрос похоже. А ты с ней почти ровесник, тебе расскажет.
  
   - А потом позвонил Абдула и сказал, что в соседнем посёлке собирается народ, чтобы ехать к нам. Кто-то сказал им, что это мы заразили людей, и что у самих у нас есть лекарство от этой болезни. Что американцы разбомбили Нджамену и захватили аэродром, и надо им отомстить. Нам, то есть. И наш автобус реквизировали, и всё из него растащили, а самого Абдуллу чуть не убили, как пособника оккупантов.
   Денис и Светлана сидели в гостиной и слушали рассказ Дженни. Остыл чай, лежали нетронутыми пирожки, которые Светлана выпросила ради такого дела в столовой, но ни у неё, ни у ребят не было никакого желания пробовать угощение.
   - И тогда папа и дядя Билл сказали, что они никого не пустят на нашу территорию. У них были автоматы, и гранаты, и даже пулемёт, а дорогу перед воротами они уже давно заминировали. Мама заплакала, но Сьюзан, жена дяди Билла, велела ей заткнуться, а мужчинам сказала, что они не думают о детях и что нужно уходить в горы. И тогда папа ответил, что как раз о детях он и думает, и что есть ещё двухместный пикап и что я, Джейн, хорошо умею водить машину. И они с дядей Биллом погрузили в кузов бочку с бензином, воду и палатку, и папа сказал, что я и Джонни, это сын дяди Билла и тёти Сьюзан, ему семь лет было, должны уезжать, и что за двое суток мы доберёмся до Алжира, где много русских убежищ, и мы разыщем одно из них, и что нас там должны принять. И мама со Сьюзан ссорились, но тут на горизонте показалось пыль, и папа взял бинокль и сказал, что едет наш автобус и ещё несколько грузовиков, и чтобы я немедленно выезжала, потому что они скоро будут здесь. И мы с Джонни поехали.
   Дженни продолжала рассказывать, и в глазах её стояли слёзы - но не текли, а словно бы высыхали, как будто Дженни усилием воли не давала им пролиться. Лицо девушки словно бы окаменело, стало строже и старше, и Денис вдруг понял, что, хотя Дженни и помладше его, они ровесники - не по годам, а по небольшому ещё, но достаточно суровому жизненному опыту.
   - Когда мы уже ехали по пустыне, я попробовала позвонить, но телефон молчал, и стрельбы уже не было слышно, а сзади, там, где был наш дом, над горами поднимался дым, чёрный густой дым. И мы ехали весь вечер и всю ночь, и доехали до гор, это уже было в Нигере, а днём в жару выспались в палатке, там было такое укрытие в скале, вроде навеса. Только пикапу в тени места не хватило, и он потом вечером целый час не хотел заводиться, а Джонни заплакал - и пикап сразу завёлся. И мы поехали снова, и подъехали к какому-то посёлку, но папа строго меня предупредил нигде не останавливаться, и я думала проскочить, потому что уже была ночь, но нас услышали и хотели остановить, и они стреляли нам вдогонку, и убили Джонни. Когда я уже отъехала миль семь, и погони не было, а Джонни всё молчал, я повернулась к нему - а он уже давно мёртвый. Ему в затылок попала пуля, на излёте. И я захотела, чтобы была погоня, я стреляла бы до последнего патрона, но погони не было, и я похоронила Джонни в пустыне, и положила сверху камень, и нацарапала "Джон Браун, 7 лет", а лопату там и забыла, хотела вернуться, а потом подумала, зачем мне теперь лопата. Утром снова нашла тень, там была небольшая пещера, я туда пикап и загнала, а вылезать не стала, так на сиденье и уснула. Потом, когда проснулась, не сразу поняла, где я и что делаю. Хотела долить в бак бензина, а его в бочке почти не было, в бочку тоже попала пуля, только сверху, и бензин испарился. Только там ещё и канистра была, я вспомнила, это дядя Билл в последний момент закинул в кузов, и я заправилась и поехала снова, хотя был ещё день, но у меня не было сил больше ждать. И правильно сделала, ведь если бы я дождалась ночи, я бы разминулась с вашим патрулём и не знаю, куда бы уехала. Я видела горы, но не знала, что это Ахаггар, знала только, что если дорога повернула на север, это уже Алжир.
   - Не уехала бы, Дженни, - сказал Денис. - У нас на дороге камеры стоят и дежурство круглосуточное. Заметили бы и догнали.
   - Ага, так я и позволила бы себя догнать, - сказала Дженни. - И вообще, у меня пистолет был. Вы мне отдадите мой пистолет?
   - Отдадим, конечно, если хочешь, ведь он твой, - улыбнулась Светлана. - Только в городке он тебе не нужен, а снаружи лучше ходить с автоматом или с карабином. Автоматом пользоваться умеешь?
   - Нет, но я быстро учусь, - сказала Дженни. - Особенно когда по мне стреляют.
   Денис хмыкнул. Где-то он уже слышал эти слова. А, вспомнил, в одной старой компьютерной игрушке.
   - А ты умеешь управлять дельтапланом? - не удержавшись, спросил он.
   Слёзы просохли, Дженни невольно улыбнулась.
   - Нет, но в "Фаркрай" играть люблю, - сказала она.
   Они с Денисом посмотрели друг на друга и рассмеялись.
   - Вот и хорошо, - сказала Светлана. - Но в первую очередь тебе придётся выучить русский язык. А знаешь что? Примем-ка мы тебя в курсанты. Только по математике и физике тебе наших, скорее всего, быстро не догнать, но половину предметов спокойно можешь изучать, ребята помогут. Тем более, английский язык у нас преподают углублённо, и тебе будет с кем поговорить на первых порах. А русский язык будешь учить со мной или с кем-нибудь из курсантов. Вот хоть с Денисом.
   - Дэн хорошо знает английский, - согласилась Дженни. - Вы тоже, но у вас непривычный акцент.
   - Вот и хорошо. Денис, берёшь Дженни в ученицы?
   Денис молча кивнул. Он боялся признаться самому себе, но эта большеглазая американская девчонка ему нравилась. Очень нравилась.
  
   Почти каждый день Денис теперь проводил с Дженни. Вместе они сидели на уроках, вместе тренировались в спортзале, вместе смотрели кино, а с некоторого времени вместе ходили и в патруль. Денис сам настоял на этом. Но, перед тем как зачислить Дженни в своё отделение, он счёл необходимым серьёзно поговорить с ней.
   - Дженни, ты понимаешь, что мы патрулируем наше убежище в основном от американцев? - спросил Денис.
   Спросил по-русски, а затем для верности повторил по-английски.
   - Йес. Да, я понимаю, - сказала Дженни. - Но это неверно. Мы патрулируем нашу базу от захватчиков. Ты знаешь, что сейчас происходит в моей стране, в Сое-ди-нён-ных Шта-тах Америки? - с трудом выговорила она. - Там сейчас американцы убивают американцев. Бандиты убивают мирных жителей, жители отстреливаются от бандитов, одни банды воюют с другими. Если бы моих папу и маму пришли убивать американцы, а не африканцы, он бы сделал то же самое, отослал бы меня, и взялся за пулемёт.
   - Да, ты права, Женька, - Денису нравилось называть Дженни этим именем. - Нет сейчас ни русских, ни американцев, есть люди и бандиты. Ты видела, что творится там, у бывшего главного входа? В основном там уже всё расчистили, но всё ещё видно, правда?
   - Да, Дэн, я видела. Но я так и не знаю хорошо, как всё это случилось, а ты не рассказываешь мне.
   - Да я и сам толком не знаю, - с неохотой сказал Денис. - Мы тогда всей нашей школой были на занятиях под землёй, на уроке программирования. Вдруг завыла сирена, объявили тревогу, раздался взрыв. Все бросились в убежище, на нижний этаж - и тут уже тряхнуло по-настоящему. Капитан говорит, сначала вывели из строя радар, а потом уже шарахнули тактическим ядерным оружием. Но весь комплекс противовоздушной обороны им уничтожить не удалось, и ракету сбили в нескольких километрах отсюда. Если бы бомба взорвалась рядом, задело бы и подземный городок, так что наши ракетчики нас спасли.
   - Твой отец был снаружи? - тихо спросила Джейн.
   - Да. Он тогда только что прилетел, привёз новых колонистов. И всё руководство базы было наружи, принимало пополнение. Погибли почти все, кто там был, - сказал Денис. - А мы с мамой очень хотели увидеть отца, мама как раз вела у нас урок, и после урока собиралась отменить занятия, чтобы мы все помогли разместиться новеньким.
   - Дэн! - Джейн с тревогой посмотрела ему в глаза. - Между нашими странами идёт война, да?
   - Не знаю, Женька, - нерешительно сказал Денис. - Кажется, нет. Был обмен ядерными ударами, и вроде бы даже именно из-за нашей и других баз. Но мировая война не началась, просто потому, что до конца так и не ясно, кто именно напал на нас. То есть, начали вы... американцы, - поправился он. - Но не само правительство там, в Америке, а командиры некоторых американских баз здесь, в Африке. Они рассчитывали, пока идёт неразбериха и обмен ударами, захватить наши базы здесь. Или просто уничтожить, не знаю. Понимаешь, спутниковой связи теперь нет, и вообще нам рекомендовано лишний раз не вылезать в эфир, чтобы не привлекать к себе внимания. А из тех передач, которые можно перехватить, ничего толком не поймёшь.
   - Дэн! - твёрдо сказала Дженни. - Не надо меня спрашивать. Ты, наверное, забыл, что я сама искала вас? И мой отец прямо сказал - езжай к русским. Понимаешь, у него был один знакомый русский, которого отец очень уважал. И вообще считал, что люди делятся на хороших и на плохих. Вот я тебе говорила про Абдуллу, он нас предупредил и спас... меня спас. А я и не знаю, кто он по национальности. Он мусульманин, у него чёрная кожа, но он хороший человек и был нам другом. Скажи прямо, от меня требуется какая-нибудь присяга?
   - В общем-то, наверно, нет, - растерялся Денис. - Ты ведь ещё совсем... ну, несовершеннолетняя.
   - Сам ты несовершеннолетний. Своим умом, - рассердилась Дженни. - Я даю слово, что буду защищать базу и всех её обитателей. Потому что это теперь мой дом и мои друзья. Всё, я сказала!
  
   После очередного разговора с Центром Авдеев задумался. Обстановка в мире была неясной. А если говорить прямо, то самого этого мира, как единой человеческой цивилизации, пожалуй, уже и не было. Скажем, что происходит в Австралии, кроме общей информации о том, что Юг, куда прибыло много эмигрантов из Европы, продолжает воевать с азиатским, преимущественно китайским Севером, было совершенно неизвестно. В России центральная власть ещё сохранялась, но было ясно, что распад страны на отдельные почти не связанные друг с другом экономически регионы лишь дело времени. Много информации было по Европе, но информации крайне отрывочной и какой-то мусорной. Вот, например, сообщение о том, что "сепаратистское правительство Северной Италии отказалось оказать военную помощь осаждённым кантонам Швейцарии"? Кто там кого осаждает и, главное, зачем? Совершенно непонятно. И почему Северная Италия сепаратистская, если в Риме никакого правительства уже нет, а Сицилия, говорят, давно никого к себе не пускает и расстреливает любую лодку, приближающуюся к её побережью?
   Поэтому Авдеева интересовали в первую очередь дела африканские.
   Тут определённости было ещё меньше, чем в Европе. Собственно говоря, о внутренних делах африканских стран толком ничего известно не было. Да и самих этих стран к югу от Сахары почти не осталось, были лишь наполовину вымершие территории, где свирепствовала эпидемия.
   А вот с американскими базами в Африке вопрос был сложнее.
   После обмена ударами две из них перестали существовать. И это при том, что остальные базы обстреляны не были. Центр намекнул, что уничтожены были именно базы, обладавшие ядерным оружием, а остальным было сделано предупреждение. Любой вооружённый отряд или военный самолёт, замеченный севернее некой демаркационной линии, будет уничтожен. А если выяснится принадлежность этого отряда к какой-то конкретной американской базе, будет обстреляна и база. Центр подтвердил, что американцы захватили столицу Чада Нджамену. Но, поскольку она находится на самой границе с Сахарой, а весь остальной Чад - это уже сама Сахара, им предложили из Нджамены убраться. Что они, без особой охоты, и сделали.
   Похоже, американцы угомонились. Надолго ли, это уже другой вопрос.
   А раз так, предстояло подумать о мирной жизни. Новая партия колонистов прибудет, когда восстановят аэродром, а до тех пор Авдееву было предложено готовиться к посевной.
   Да, вот именно! Посевная в Сахаре, чёрт бы побрал этих советчиков из центра. Но, поостыв, Авдеев разыскал среди бумаг аналитическую записку о вероятном сценарии изменения климата в районе Ахаггара, о районах, перспективных с точки зрения будущего земледелия, а также советы - что, как и когда сеять. Окончательно Авдеева добило то, что Центр пообещал вскоре доставить на их базу несколько свиней и небольшое стадо овец, причём даже со свинарями и с пастухами.
   "Плюну на всё, пойду баранов пасти", - грустно подумал капитан. Он точно знал, что людей, более или менее знакомых с сельским хозяйством, после гибели основной части колонистов не осталось. Однако трактора со всеми необходимыми агрегатами на складе были, как был и запас горючего в подземных хранилищах. В конце концов, Авдеев решил отправить на посевную остатки хозвзвода. Он сам определил места для будущих полей и решил, что попробовать распахать и засеять для эксперимента несколько участков всё-таки стоит. Консервы консервами, а свои продукты уж точно не помешают. "Пару бифштексов бы сейчас. С кровью, - размечтался он. - И пиво. Засухоустойчивый ячмень, говорите? Ну-ну".
   От таких мыслей капитан заметно повеселел. Делай, что должно, и будь что будет, решил он. Авдеев не знал, что ещё тысячи лет назад похожие слова сказал колесничий Кришна воину Арджуне. Впрочем, капитан не был бы удивлён. В конце концов, для настоящего воина это само собой разумеется.
  
   Наступило лето, и Денис с Дженни всё чаще стали выбираться на прогулки в горы. Сахара есть Сахара - и никакие тёмные облака и северные ветры не могли окончательно сломить жар стоящего прямо над головой солнца. В горах всё-таки было прохладнее, совсем как в России, а после прошедших дождей в долинах пышно зазеленела трава, удивительно похожая на знакомый с детства мятлик, и кое-где даже зацвели красные маки. Правда, маки очень нестойкие цветы, если сорвать их в букет, они начинали вянуть и осыпать лепестки через несколько минут.
   - Смотри, Дэн, антилопа, - показала Дженни куда-то в конец долины. - И, похоже, с дитятами. С анти-ло-пя-тами, я правильно говорю?
   - А я и не знаю, Дженни, - улыбнулся Дэн. - Больно уж длинно получается. Наверное, просто с козлятами. Или с дитёнышами.
   - Нет, козлята, они есть у козы, - заспорила Дженни. - Ты меня не путай.
   - А в Тибести антилопы есть? - спросил Денис, стремясь уйти от спорного вопроса.
   - Там даже бабуны есть, - сказала Дженни. - Как это по русски, киноцефалы? Такие обезьяны с мордой как у собаки?
   - Бабуины, павианы, - сказал Денис. - Морда как у собаки, а задница...
   Дженни легонько шлёпнула Дениса по затылку.
   - Почему ты всегда меня, как это... задираешь, да? - возмутилась она. - Ты хочешь меня разозлить. Почему?
   - Не знаю, Женька, - растерянно сказал Денис. - Как-то само собой получается. Наверное, я просто боюсь...
   - Боишься меня? - изумлённо распахнула и без того огромные глазищи Дженни.
   "Вот ведь... Правда не понимает или это она нарочно? - с досадой подумал Денис. - А, может, я и вправду её боюсь? Тоже мне, командир отделения, орёл пустыни!"
   - Да не тебя, Дженни. Как ты не понимаешь...
   - Не понимаю, - упрямо сказала Дженни.
   "А, будь что будет!", - решил Денис.
   Он опустил на землю рюкзак и карабин, и повернулся к Дженни. Мягко обняв девушку за талию, он неумело притянул её к себе. В глазах Дженни Денис увидел растерянность и ожидание. Ожидание чуда.
   - Вот... - сказал Денис, оторвавшись, наконец, от поцелуя, длившегося целую вечность. - Понимаешь... я люблю тебя, Женька.
   - И я тебя люблю, - просто сказала Дженни. - С самого начала. Вот когда ты подошёл к моей машине, увидел меня и опустил свой автомат. И лицо у тебя стало глупое-глупое. Вот как сейчас.
   - Правда? - удивился Денис. - Это от счастья, Дженни.
   И они снова потянулись друг к другу.
  
   Светлана сидела на камушке под невысоким гранитным останцем. Отсюда был виден и вход в городок, и горный перевал, куда ещё утром ушли Денис и Дженни.
   - Не помешаю? - спросил Авдеев, поднимаясь по тропке. - Ждёте, мамаша?
   - Жду, - ответила Светлана, пододвигаясь. - Я всю жизнь кого-нибудь жду. Судьба такая.
   - А я ведь только недавно узнал, что вы жена... вдова Валерия Степановича. А Денис, стало быть, его сын, - сказал Авдеев. - Наверное, очень хороший был человек, раз и жена и сын такие замечательные.
   - Не умеете вы комплименты говорить, товарищ капитан, - вздохнула Светлана. - Хороший, конечно. И Дениска, который и видел-то его нечасто, Валеру сейчас чуть ли не боготворит. Вот только для меня у него времени никогда не находилось.
   Авдеев не нашёлся что сказать. Да и что тут скажешь? Смешно выглядишь, капитан, со своим сочувствием и своими комплиментами. В самом деле, сравни себя и Смирнова. Жил ты бобылём, бобылём и рискуешь остаться. Клейся-ка лучше к медсестре Таньке, пока и её кто-нибудь не подобрал. Он вздохнул.
   - Да не мучайтесь вы, Вадим, - сказала Светлана. - Всему своё время и свой срок. Вот, давайте лучше пока позавидуем.
   В лучах заходящего солнца были отчётливо видны две тонкие фигурки, неспешно бредущие по тропинке через перевал. Денис и Дженни шли обнявшись и чуть повернув друг к другу головы. На левом плече у Дениса висел рюкзак, на правом у Дженни - карабин. Казалось, ничего и никого в целом мире для них больше не существовало. Но у ждущих их мужчины и женщины до боли сжались сердца - такими хрупкими и беззащитными казались две эти фигурки на фоне встававшей с севера чёрной с белыми закраинами тучи.
   Приближалось ненастье.
  
  
   Глава 12
  
   Иван с Сергеем строили дом.
   Дом был замыслен двухэтажным. С кухней, столовой, гостиной и аж с восемью комнатами - да, теперь их было восемь человек. Сейчас Мария со старшей дочерью Дашей занимались заготовками, а Юрий с Ириной были уже достаточно взрослыми, чтобы посидеть с малышнёй - пятилетним Василием и трёхлетней Наташей.
   - Всё, отстрелялась, - заявила Маша, когда у неё пропало молоко, и Наташку пришлось выкармливать молочными смесями, привезёнными ещё с Земли, и разбавленным молоком местных коз, которых теперь в загоне было три штуки, не считая козла. - Пора мне, Ваня, в бабушки готовиться, а не демографические подвиги совершать.
   Лукавила жена, конечно. Ну да, она уже не была той стройненькой, кудрявой и сероглазой Машенькой, по которой сохла вся мужская часть их экспедиции - но не была она и рыхлой расплывшейся бабой. Женщина в расцвете лет, спокойная, сильная и уверенная в себе. В общем, далеко не во вкусе Рубенса или Кустодиева, но уж точно во вкусе Ивана, который с каждым годом всё больше влюблялся в свою жену.
   - Батя! - крикнул Серёжка. - Ещё раствор замешивать?
   Иван подошёл к окну и глянул вниз. Серёжка стоял с лопатой, готовясь загружать мешалку.
   - Давай. Только это последний замес на сегодня. Пора заканчивать. Нам ещё нашим дамам нужно помочь.
   Он сел на заляпанные раствором козлы, слушал урчание растворомешалки и улыбался. Ну вот - "батя". А то всё папа, папа...
   Когда он сам, Ванька, назвал своего отца батей? Когда сделал первую заявку на взрослость, наверное. Когда научился ценить мужской труд и ответственность за семью. Когда впервые понял, что когда-нибудь и он станет главой семьи. Батей.
   Странно чувствовать себя патриархом, основателем человечества - не так ли, Иван? Странно и тревожно. Не за себя, за детей. Как там у Адама и Евы было, Каин убил Авеля? Из зависти убил, за то что Бог не принял его, Каина, жертвоприношение, а Авелево принял. А ведь зависть рано или поздно будет, этого не избежать. Всё будет, наверное. Нет у детей прививки от зависти, лжи, подлости - той прививки, которую человек получает в обществе, среди массы людей. Разных людей.
   Ведь мы с Машей никогда по настоящему и не ссорились, понял Иван. Так, цапались по мелочи, подначивали друг друга, спорили. Но вот так чтобы всерьёз поругаться - этого не было. Хорошо бы, чтобы и у детей так было. Серёжка женится на Даше, двойняшки и так не разлей вода, друг дружку без слов понимают, да и с малышнёй всё ясно. Тут тоже ни ссор, ни ревности не должно быть, мамкин с папкой пример повлиять должен.
   А дальше? Через какое-то время семья сменится родом, затем обществом. Как уберечь внуков-правнуков от повторения земных ошибок, да и возможно ли это вообще? А если возможно, то как этого добиться? Но уж ежели им суждено заново набить себе все шишки и пройтись по всем мыслимым и немыслимым граблям, как уменьшить злые последствия этого? Непонятно, Иван.
   Откуда вообще берётся зло и так ли неизбежен его приход в мир, не знающий первобытной нищеты и беззащитности? Эх, философ из тебя, Ванька, как из птеродактиля соловей. С Машкой надо бы поговорить, вот что. Она умница у меня, Машка-то. Думала уже об этом, наверное.
   - Готово, поднимай! - послышался голос Сергея.
   Иван взялся за верёвку. Кирпичи клались споро, раствор уходил быстро. Если так и дальше пойдёт, через два дня стены закончим, возьмёмся за крышу.
   Послышались шаги, Серёжка поднимался по лестнице.
   - А проводку как делать будем? - спросил он.
   - Внутреннюю, - ответил Иван. - Привезём фрезу, сделаем пазы, проложим каналы. Это как раз не проблема. А вот с крышей повозиться придётся, черепицы у нас пока нет. Завтра наши дамы с экскурсией обещались, пусть они и определятся с цветом крыши.
   - Опять с глиной возиться? - огорчённо спросил сын.
   - Опять, - вздохнул Иван. - А что поделаешь, не дранкой же крыть. А если покрыть жестью, жарковато будет. Всё, закончили. Пошли собираться.
   Через час Иван с Сергеем были уже на берегу моря, помогая Маше и Даше собирать маслины.
  
   Оливковые деревья плодоносили в этом году уже второй раз. Первый урожай был маленький, масла вышло всего-то литра два - но Маша и дети были от него в восторге, и ушло оно за несколько недель. Ивана же вполне устраивало и обычное подсолнечное масло. Для жарки грибов вообще лучше не найдёшь, считал он. Но раз уж посадил в своё время оливы, надо собирать урожай. Судя по всему, в этот раз литров двадцать будет. А лет через пять, как уверяла Маша, можно будет и бочку масла отжать. На законный вопрос Ивана, а не упрётся ли им такое количество и не треснут ли физиономии, Маша, удручённо покачав головой, объяснила своему малообразованному мужу, что из уже отжатых маслин, из жмыха, получают очень хорошее техническое масло. Это Ивана обрадовало и, поразмыслив, он посадил ещё пять десятков деревьев. Растут они долго, плодоносят не раньше чем через десять лет - а кто его знает, сколько им через десять лет того же масла потребуется? Тем более, Иван очень рассчитывал, что уж к тому-то времени он сможет наладить изготовление моторов, хотя бы дизельных.
   Сейчас ему было страшно вспомнить, сколько же времени и сил потратил он на металлургию. Даже после того, как он выплавил первое своё железо - такую простую вещь, как электроды для сварки, Иван научился делать лишь спустя пару лет. Правда, там была проблема не только и не столько с маркой стали, но и с покрытием для электродов. Обмазать абы что абы чем и сказать, что это и есть электрод - дело нехитрое. Только вот хорошего сварочного шва Ивану удалось добиться не сразу. С удивлением он узнал, что существуют десятки марок стали для плавящейся электродной проволоки, и не меньшее количество различных покрытий для неё, в зависимости от назначения. Зато теперь этих самых электродов, причём разных марок, было запасено если не на столетие вперёд, то уж на десяток лет точно.
   Относительно просто было лишь с арматурной сталью. Её-то Иван и получил в первую очередь - и она сразу уходила в дело. Первые столбы линии электропередачи, на которую он в своё время потратил столько сил, стали подгнивать и валиться. Несмотря на какую-никакую обработку этих столбов, их с большой охотой ели местные таракашки. Термиты это были, муравьи или кто другой - Ивана не особо интересовало. Он наладил изготовление железобетонных опор, причём пустотелых, лёгких. Тут ему помог местный толстый бамбук, который Иван обвязывал арматурой, заливал бетоном, а потом просто-напросто вытаскивал, ибо высохшая древесина легко крошилась сама. Как бы то ни было, Иван не только заменил самые подгнившие столбы - полную замену он решил провести позднее - но и продлил линию к восточному побережью саванны, где теперь строился новый дом.
   А вот листовую сталь Ивану удалось получить лишь год назад. Для этого пришлось сначала научиться варить жаропрочную сталь для валков, изготовить и эти валки, и первый, хоть и самый примитивный, прокатный стан. И затем уже осваивать продольную и поперечную горячую прокатку, а для получения жести - ещё и холодную прокатку, отжиг и покрытие стали оловом и цинком.
   Но зато, когда первые листы были получены, это был настоящий праздник - и не только для Ивана. Бочки! Их к тому времени совсем осталось всего ничего, и для хранения материалов Иван и Маша использовали разнообразные стеклянные и глиняные посудины, а одно время подумывали даже об изготовлении деревянных бочек. Но теперь проблема была решена. Почти решена, поскольку процесс изготовления бочки из стального листа не столь прост, каким видится со стороны. Но и производство бочек Ивану удалось поставить на поток, придумав пару нехитрых приспособлений. И снова перед ним встал простой вопрос: а что дальше?
   Теперь, когда Иван научился прокатывать листы, можно попробовать изготавливать электротехническую сталь и вырубать из неё сердечники для магнитопроводов - а это давало возможность делать трансформаторы, дроссели, генераторы, электродвигатели. Медный провод есть, с изоляционными материалами, благодаря Маше, тоже разобрались - вроде бы целое направление открывается, на долгие годы. И нужное направление, без него не обойтись - электротехника, электромеханика, энергетика.
   Вот только что-то говорило Ивану: "не спеши".
   Так ли уж важна электротехника именно сейчас? Генератор пока работает, гидроэлектростанция только что построена, комплект солнечных батарей почти не тронут, да и электродвигатели в запасе тоже есть. Наверное, найдутся дела поважнее.
   Даже на острове освоены лишь плато и саванна, в джунгли Иван наведывался только за сбором нефти. А о материке и говорить нечего. Кроме редких экспедиций за солью, Иван там в последнее время почти не бывал. На вертолёте можно летать всего лишь двоим, да на нём много и не увезёшь. Катер? Тоже скорее для прогулок всей семьёй в тихую погоду. Грузовое судно - вот что сейчас нужно! Нормальное судно, способное выдержать небольшой шторм - а больших здесь, кажется, и не бывает. Метров пятнадцать-двадцать длиной, хотя бы. Дизельное. Не выйдет с дизелем, так пусть парусное, с одной, а то и с двумя мачтами. А лучше и дизель, и паруса, что-нибудь вроде дизельной бригантины. Надёжнее, в случае какой аварии.
   Вот тогда можно будет закрепиться и на материке. И даже построить там дом, для временного проживания. Только сначала придётся делать капитальную ограду - тамошние динозавры были не в пример больше и нахальнее здешних.
   От местных-то ящеров Иван в основном избавился. Пятиметровых серо-зелёных зверюг, которые ранее бродили по всей саванне и норовили иногда прорваться на плато, Иван перестрелял, да и более мелких хищных динозавров стало заметно меньше. А оставшиеся ящеры научились избегать человека и не показываться ему на глаза. Результатом этого стало заметное увеличение числа травоядных динозавров, а уж кролики расплодились вообще в неимоверном количестве. "Ты нарушил экологический баланс, - объяснила Ивану жена. - Нет хищников - раздолье травоядным. Не стреляй больше мелких динозавров, иначе нас сожрут именно кролики. А за тех, больших, которых ты загнал в джунгли, придётся самому поработать - травоядных отстреливать". Впрочем, мясо травоядных динозавров было неплохим на вкус, а из их сала Иван вытапливал жир. Он был похуже, чем из тюленьего сала, но для технических целей вполне годился.
  
   В конце концов, Иван собрал семейный совет, в который, кроме него с Машей, входили теперь и Сергей с Дашей. Как ни странно, всё решила именно Даша, которая решительно заявила:
   - Папа, давайте лучше построим корабль! Если надо, я тоже помогать буду. А то что это мы всё время сидим здесь на острове? Как эти, в древности... заключённые, вот!
   Иван улыбнулся, а потом задумался. В самом деле, кроме плато да ещё огорода на западном берегу саванны, дети нигде и не бывали, разве что Серёжка в последнее время сопровождал отца почти всюду. Пара семейных морских прогулок на катере в счёт не идут.
   - Может быть, это важнее, чем развитие технологий, а, Мария? - спросил он. - Действительно, у нас целая планета под боком, а мы тут картошку окучиваем.
   - Важнее, наверное, - неожиданно согласилась Маша. - Только какой ты корабль строить будешь, деревянный?
   - Металлический, однозначно, - ответил Иван. - Деревянный у нас вон, на отмели догнивает. И всё-таки судно, а не корабль. Кораблём называют только военное судно.
   Года четыре назад Иван попробовал построить обычную вёсельную лодку. И построил, но толку от этого оказалось мало. Выбранная им для постройки древесина, хотя и просмолённая, в морской воде коробилась, разбухала, давала течь - да и была быстро облеплена и съедена какими-то мелкими морскими рачками. В общем, первый блин вышел комом, и стоить достаточно большую посудину из дерева было чистой авантюрой.
   - Только, Ваня, попробуй сначала сделать двигатель, - сказала Маша. - Что-то я сомневаюсь в нашей способности управлять парусами. Да и шить их, знаешь ли...
   - А если на нашем судне будет пушка, то оно всё равно корабль! - заявила Даша. - И я буду шить для него паруса! Пусть только Серёжка волокон наберёт и нитки сучить поможет.
   - Стоп, стоп, граждане! - сказал Иван. - сначала я попробую всё-таки сделать дизельный двигатель, хотя бы простейший, экспериментальный. А уж видно будет, какое именно судно делать. Мачты обязательно поставим, но за скоростью мы гнаться не будем, поэтому парусов будет минимум. Можно вообще тремя парусами обойтись, два прямых и кливер. Да и сделать их проще из технической ткани, у нас есть пара рулонов ещё с Земли.
   На паруса можно было пустить и синтетическую обивку некоторых помещений "Арго", но Ивану не хотелось этого делать. Разгрузив после прилёта Маши корабль, он перевёл все его системы в спящий режим, с потреблением минимума энергии. И с тех пор так и не бывал в нём. Чувствовал, что это не нужно.
   - А если не получится дизель? - спросила Маша.
   - Не получится, так не получится, - сказал Иван. - Тогда поставлю двигатель от катера. Он, конечно, маломощный для такого судна, но с места стронет. Ну, тогда уж придётся больше парусов ставить. Кстати, как у тебя дела с синтетикой?
   - Если ты про синтетические нити, то пока никак, - ответила Маша. - Тебе ведь для парусов надо, как я понимаю? Нестойкие, рвутся, да и материалов подходящих нет. Вот если бы у нас серная кислота была, другое дело. Целлюлоза не проблема, но без серной кислоты нити не получишь.
   - А ведь можно электродвигатель на корабль поставить, - сказал Серёжка. - А запитывать его от солнечных батарей, их вместо парусов повесить можно. Есть ветер - идём под парусами, нет - от батарей.
   - Ну, ты придумал конструкцию! - восхитился Иван. - А как быть в пасмурную погоду при безветрии? Вообще-то есть в твоей идее некое благородное безумие, надо бы над этим помозговать. Но для корабля всё-таки попробуем сделать дизель. А насчёт серной кислоты мама Маша права. На ней чуть ли не половина всей земной химической промышленности держится, но мы пока умудрялись обойтись без неё. А что нужно для её получения, Маша?
   - Железный купорос нужен. Или серный колчедан. Или сера и селитра. И ещё свинец для облицовки камер, серная кислота его не растворяет.
   - А у нас этого нет? - спросил Иван. - А то я уж запутался, что у нас есть, а чего нет.
   - У нас этого нет, - объяснила Маша. - У нас даже серы почти нет, её добывают в вулканических районах. А мы, как ты знаешь, специально выбирали место для посадки, чтобы поблизости не было вулканов.
   - Есть вулкан, километрах в семисот отсюда, - почесал затылок Иван. - А из нефти серу выделить нельзя, как я понимаю?
   - Правильно понимаешь. Это очень сложно в наших условиях, не стоит овчинка выделки. Так что придётся искать.
  
   Что же, будем искать, решил Иван. Либо серу, либо её минералы. Да, ещё и свинец. Удивительно, но на Земле и того и другого много, а здесь они не встречались. Или просто не искал, надобности не было?
   Иван залез в справочники, и первое же, что попалось ему на глаза, был минерал галенит или, по-другому, свинцовый блеск. Восемьдесят семь процентов свинца и тринадцать серы. Надо же, как раз то, что доктор прописал. А почему же ты, дружок, мне до сих пор не попадался? Ведь, если судить по науке, галенит должен попадаться там же, где и касситерит. Но касситерит, оловянная руда, есть даже в паре километров отсюда, а галенита нет.
   Он посмотрел фотографии. Нет, такие чётко выраженные серые кристаллы ему на глаза не попадались. А вот это что, неужели тоже галенит? Но этот камень почему-то не кристаллический, да и по цвету неоднородный. А, понятно, с примесями. А какие могут быть примеси, сейчас глянем. Ого! Серебро, кадмий, селен. Пригодятся. А вот ещё фотография, здесь вообще синие и зелёные кристаллы вкраплены в кварц. Тоже галенит.
   А ведь вот такие камешки я где-то встречал, вспомнил Иван. На материке, в предгорьях. Значит, надо смотреть в горах.
  
   И снова Иван полетел на материк. Он посадил вертолёт в небольшой долине между гор - и к обеду уже нашёл нужный минерал. Галенит был тот самый, кристаллический. Только это были отдельные камни, вынесенные оползнями и водными потоками откуда-то сверху. Иван прикинул примерный маршрут и стал подниматься в горы. Уже на высоте двухсот метров нашлась полуметровая жила галенита. Он и раньше облетал это место на вертолёте, но верно говорят - пока не ищешь, не найдёшь. Ивану пришла в голову мысль, что горы на Примуле и внешне отличаются от земных не только растительностью, но и нерастраченным богатством. Все минералы бесстыдно лежат на самом виду, и никому, кроме него, здесь не нужны ни золото, ни малахит, ни изумруды, видимые порой прямо с воздуха. Дойдёт дело и до изумрудов, но пока важнее всего вот эти тёмно-серые пачкающиеся кристаллы. Компрессор сюда не затащишь, придётся поработать кайлом. Ничего, галенит колется легко, да и сбрасывать его к вертолёту можно прямо со скалы. Набив заплечный мешок камнями, он вернулся к вертолёту.
   Всё поначалу складывалось удачно и на следующий день. До обеда он нарубил галенита столько, что одним рейсом увезти его оказалось невозможно. "Что же, слетаю сегодня ещё разок", - подумал Иван, оттащив мешки на склад. Он дозаправил вертолёт, взлетел, и снова взял курс на материк.
   В привычном шуме мотора возник какой-то посторонний оттенок, какой-то дребезжащий звук, на который Иван не сразу обратил внимание. Вертолёт уже пролетел над морем треть пути, когда Иван понял, что с мотором что-то всерьёз неладно. Не тянул мотор, работал с перебоями, и вертолёт стал понемногу терять высоту. Иван развернул машину к дому.
   - Алло, база, как меня слышите? - стараясь, чтобы голос звучал спокойно, обратился он по рации.
   Ответили сразу.
   - Слышу хорошо. Как дела, батя?
   Серёжка. Правильно, Маша с Дашей сейчас должны быть в поле, свёклу убирать. Главное, чтобы парень не разнервничался и не ударился в панику.
   - Слушай, Серёжка, я решил отменить второй рейс, повернул к дому. Мотор что-то барахлит. Сейчас возвращаюсь, уже наш берег показался. Ты вот что сейчас сделай, выведи-ка на дисплей карту. Вывел? Включи режим слежения. Меня видишь?
   - Вижу. Да я тебя и в окошко сейчас вижу, точку над горизонтом. Батя, ты хоть долетишь? - с волнением спросил Серёжка.
   Иван глянул на приборы. Метров сорок над водой, и вертолёт продолжает снижаться. А до берега ещё километров пять. Не долететь.
   - Серёга! Вы там особо не паникуйте, но я, кажется, сейчас нырну. О, чёрт!
   Чихнув в последний раз, двигатель заглох, и вертолёт с высоты многоэтажного дома пошёл вниз.
  
   Катапультирование в гражданских вертолётах не предусмотрено, поскольку дело это сложное и требует предварительного отстрела лопастей винта. Но и камнем вниз вертолёт не падает, из-за того что поток воздуха раскручивает даже неработающий винт и замедляет падение. У Ивана оставалось на спасение несколько секунд - всего лишь несколько секунд, пока вертолёт над водой. Глубина моря здесь была в несколько сот метров. Не вынырнуть.
   Иван открыл дверь кабины. До воды осталось всего несколько метров - и он, не раздумывая, прыгнул головой вниз. Уже под водой, пытаясь отплыть от тонущего вертолёта, Иван почувствовал удар, резкую боль в ноге - и потерял сознание.
   Как он сумел вынырнуть, так и осталось для него загадкой. Но Иван обнаружил, что лежит на спине и плавно покачивается на морских волнах. Светило солнышко, лёгкий ветерок гнал по небу кучевые облака, а больше вокруг ничего и никого не было. Была только боль, которая усиливалась, если попытаться пошевелиться. Но шевелиться было необходимо, быстро намокавшая одежда тянула вниз.
   Куртку удалось сбросить почти без проблем, но когда Иван попробовал подтянуть ногу, чтобы стянуть тяжёлый альпинистский ботинок, он чуть снова не потерял сознание. Плохо дело. Так долго не продержаться.
   Вода в нескольких десятках метров справа от него забурлила, и в воздух взлетело тяжёлое гибкое тело. Ихтиозавр. "Вот интересно, он только рыбу жрёт или же и чем-нибудь побольше не брезгует? - почти равнодушно подумал Иван, глядя на кружившего неподалёку ящера. - Сейчас узнаю". Ихтиозавр, видимо, удовлетворил своё любопытство и снова нырнул в воду.
   И опять почти на том же месте из воды выскочило какое-то неведомое чудовище. Иван приготовился к худшему. Но это было всего лишь кресло, кресло из пилотской кабины.
   Ещё никогда в жизни Иван так не радовался креслу - старому, обшарпанному - но плавучему. Он подплыл к креслу, уцепился за поручень, перевернулся вместе с ним, чуть не наглотавшись воды - и, наконец, смог ухватиться так, чтобы они оба надёжно держались на плаву. Стало легче - по крайней мере, на душе.
   А сколько до берега, интересно? Время от времени море поднимало Ивана так, что он мог обозреть окрестности. Берег был далеко, километрах в пяти отсюда. А вот плавник какой-то здоровенной рыбины виднелся гораздо ближе. Может быть, конечно, это была и не рыба. Может, это ящер или кто-нибудь из морских млекопитающих - но Ивану от этого стало не легче. Зря поспешил сбросить куртку, подумал он. В ней были мобильник и пистолет. Хотя что может сделать пистолет против земной акулы, например? А вот по сигналу мобильника его могли бы найти.
   Рыбина явно приближалась к нему. Она ходила вокруг Ивана суживающимися кругами, но сразу нападать не решалась. Вряд ли она когда-либо видела кресло. И, возможно, её отпугивал запах бензина или масла. Но, в конечном итоге, всё должен был решить запах крови - вода вокруг Ивана приобрела отчётливый розовый оттенок. Он быстро слабел и понимал - нападёт рыбина или нет, но долго ему так не продержаться.
   Что же, тебе долго везло, мужик. Шестерых детей вырастил, двое уже совсем взрослые. Теперь и без тебя не пропадут. Правда, если уж приходится помирать, то лучше не так. Обидно как-то, если тебя сожрёт какая-то рыба. Господи, если ты есть, помоги! Пожить ещё охота. Дел-то переделал много, но ещё больше осталось. Да и не в этом дело, если честно. Просто мне интересно жить.
   Метрах в пяти впереди из воды показалась голова огромной рыбины. Ничего не выражающий взгляд круглых белёсых глаз, большая пасть с рядами гнусных кривых зубов. Рыба замерла на мгновение, словно прицениваясь, а затем последовал неожиданно быстрый бросок, и холодная скользкая морда оказалась перед самым носом Ивана. Рывок - и он еле успел отцепить руки от кресла, которое теперь наполовину скрылось в рыбьей пасти.
   "Сволочь тупая. Вот теперь жри, чтоб тебе повылазило, - подумал Иван. - Чтоб ты подавилась этим креслом, зараза! Как вот мне теперь без него?"
   Он успел ещё подивиться всей нелепости своего сожаления, прежде чем до его сознания дошёл какой-то посторонний звук. От рыбины полетели какие-то брызги, она нелепо изогнулась - и, выплюнув недожеваное кресло, ушла в глубину. А к Ивану приближался катер, на носу которого, вцепившись в пулемёт, стоял Юрка. Рядом с ним, держась одной рукой за леер ограждения, а в другой держа спасательный круг, суетилась Иришка.
   Катер заглушил ход и на палубе показался Сергей.
   - Батя, ты живой?
   Иван слабо шевельнул рукой. Взяв у Ирины круг, Серёжка торопливо бросил его за борт. Иван с трудом уцепился за круг, и только тогда отдышался и обрёл дар речи.
   - Живой я, ребята, - с трудом сказал Иван. - Серёга, там у борта штормтрап принайтован. Ну, лестница верёвочная привязана. Кидай её за борт. И помогите мне с Юркой подняться. Ранен я. И, похоже, серьёзно.
   - Ну вот, - сказал он, тяжело опускаясь на палубу. - Обошлось. Иришка, ты не реви, а тащи из каюты аптечку. Тебя мама учила делать уколы? Вот и потренируешься. Сергей! Свяжись с матерью, скажи ей, что всё в порядке. И ходу до дому. Юра! Спасибо тебе, снайпер! Выручили, ребята.
   - А мы с Ирихой как раз к маме и Даше собирались, свёклу погрузить, - возбуждённо сказал Юра. - И тут Серёга из дома вылетает, вид очумелый. "Батя над морем навернулся! - кричит. - Все в вездеход, и к катеру!". Малышня нос высунула, велели им сидеть тихо и нас дожидаться. Ну, мы и рванули. Тебя-то сразу не увидели, только какая-то штуковина плавала. Что это было?
   - Кресло пилота, - объяснил Иван. - Давно хотел его починить, еле держалось, да всё руки не доходили. И, выходит, не зря. Вот оно и всплыло.
   - Ага, а потом мы акулу увидели. Я лучше Серёжки стреляю, а он лучше катер водит. Ну, я ей и врезал! Хорошо, что успели.
   Да уж, подумал Иван. Бог хранил меня и в этот раз. Значит, ещё поживём. Детишки-то у тебя, мужик, совсем взрослые стали, а ты и не заметил.
   - Папа, - сказала Ирина. - Дай руку, я тебе два укола сделаю, обезболивающий и ещё один. У тебя нога сломана, знаешь?
   - Догадываюсь, - ответил Иван, прикрывая глаза. - Давай, дочка, делай что считаешь нужным. Мамка тебя не зря учила, надеюсь.
  
   У постели больного собралась вся семья. Даже непоседа Наташка сидела тихо, чинно сложив руки на исцарапанных коленках.
   - Ну, слушай доклад, отче, - сказала Маша. - Мы тут с детьми без тебя, болезного, даром крупу не переводим. Сельскохозяйственные работы закончили.
   В этом году они, пожалуй, впервые не просто могли бы обойтись без запасов с Земли, но и накопили некоторый избыток. Полгектара под пшеницу были, пожалуй, даже лишними, можно было чуть сократить посев. А, кроме пшеницы, собрали немножко овса, ячменя, ржи. На маленькой экспериментальной делянке обновили семена риса, проса, льна. Собрали неплохой урожай картошки. Насолили, намариновали, заготовили кучу всяких огородных овощей и корнеплодов. Надавили на прессе масла, начали варить сахар - и это не говоря уж о куче банок всяких варений и компотов, как из земных, так и из примульских фруктов и ягод. Впервые насушили даже целую гору местной алычи - впрочем, на алычу эта ягода была похожа только внешне, на вкус же была чем-то средним межу курагой и финиками. Ребят уплетали её с удовольствием и свежую и сушёную. А Иван попытался как-то изготовить из неё вино, однако остался не очень доволен результатом. Маша рассказывала ещё о каких-то посадках и заготовках, но Иван слушал её уже вполуха, и оживился только при упоминании "пары вёдер солёных кулачков". Эти местные грибы он весьма уважал как в свежем виде, так и в солении и в маринаде.
   - В общем, с голоду не опухнем, - подытожил Иван. - А кролики откуда? - спросил он, вспомнив вчерашний ужин.
   - Сергей с Юрой вчера в саванну ездили, - объяснила Маша. - Раз уж ты выбыл из строя на пару месяцев, пусть привыкают охотиться. Но только на кроликов и только вдвоём. Ира следила за ними через беспилотник, страховала.
   - Да, вот только беспилотник и остался, - погрустнел Иван. - Нет у нас больше авиации, угробил я вертолёт.
   - Рано или поздно он всё равно бы поломался, Ваня. Отслужил своё, похоже. И ещё хорошо, что ты не в горах упал, где и костей не соберёшь. А того, что ты привёз с материка за это время, нам на несколько лет хватит.
   - Хватить-то хватит, только вот я пытаюсь сообразить, что у нас поломается следующим - трактор, вездеход, катер?
   - Что бы ни поломалось, главное, без чего обойтись нельзя, это мотор, - неожиданно сказал Сергей. - Я вот тут почитал литературу, батя, и не понял, почему бы нам не попробовать сделать бензиновый двигатель? Он ведь в чём-то даже проще.
   - Не только можно, но и нужно попробовать, - объяснил Иван. - Нам нужны оба типа двигателя, и дизельный и бензиновый. Тем более, основные детали у них похожие. А не получится с первого раза, придётся делать паровой двигатель. Тот ещё проще. Пустим паровозик между домом и промзоной - а, Серёга?
   Промзоной они давно уже называли район бывшего охотничьего домика. Сейчас это был целый комплекс производств, складов и куч мусора. Местное зверьё давно перестало наведываться даже в окрестности этой промзоны, а дорога от неё к дому была настолько накатанной, что не уступала иной асфальтовой.
   - Хосю паловозик! - нарушила обет молчания Наташка. - И ломаськи собилать!
   "Паровозик из Ромашково", догадался Иван. По улыбкам жены и старших детей он понял, что догадались все.
   - Да, вот ломашек у нас может вскоре прибавиться, - сказал Иван. - Я вообще-то хотел сделать для пробы одноцилиндровый дизель, погонять его в разных режимах в промзоне, покумекать дальше. Но, чувствую, нужно строить какую-то замену вездеходу. Простейшую телегу на колёсах с простейшим двигателем, чтобы возить туда-сюда продукты, сырьё и материалы. А вездеходу сделать капитальный ремонт, и он у нас ещё не один десяток лет прослужит.
   - Так пока ты не выздоровел, мы с Юркой начнём дизель делать, - сказал Сергей. - Давай чертежи, а мы потихонечку будет изготавливать какие-нибудь детали.
   - Э, нет, орёлики! - вмешалась мама Маша. - Урожай убран, каникулы кончились, и начинается учебный год. Вам, дорогие мои, учиться надо.
   - Для двигателя главная деталь это картер, а его отливать нужно, - сказал Иван. - Поэтому пока я не выздоровею, двигатель всерьёз делать не начнём. Но ты прав, кое-что вы с Юрой можете сделать и сами. Здесь, в мастерской, на станках. И только после учёбы. Чертежи я подберу.
   - Я тоже чертежи дам, - сказала Маша. - И моё задание извольте выполнить в первую очередь, качественно и в срок.
   В ответ на недоумённые взгляды всего семейства она пояснила:
   - Многое на Земле предусмотрели, когда отправляли сюда нас с отцом. Но вот ни инвалидной коляски, ни костылей у нас нет. Так что, ребята, телега с двигателем сейчас не самое важное средство передвижения, сделайте-ка отцу хорошие костыли. А то ведь знаем мы его, долго он в кровати не улежит, сбежит ведь от скуки.
   Несомненно, Маша была права - и, когда спустя некоторое время всё семейство снова ввалилось в комнату Ивана, торжественно неся новенькие костыли, он обрадовался. Костыли были сделаны из лёгкого и прочного красного дерева, покрыты резьбой (Иришкина работа, не иначе), отлачены, снабжены кожаной набивкой на подмышечной перекладине и резиновым наконечником снизу.
   - Красота! - искренне сказал Иван. - Буду осваивать транспортное средство вот прямо сейчас. Пойду послушаю, чему вас мама Маша учит. Какой у вас сейчас урок?
   - История, - уныло сказал Сергей. - Вот нафига она нам нужна, история другой планеты? Нет, я понимаю, - увидев недоумённое лицо отца, продолжал он. - Знать, как люди слезли с пальмы, одели штаны и изобрели сначала колесо, потом дизель, а потом подпространственный двигатель - это нужно. Но к чему нас знать про Римскую Империю и её придурков-императоров, какого-то там Нерона и этого, как его... Калигулу?
   - Маша, а разве древнюю историю не в пятом классе проходят, - удивился Иван. - Не поздновато ли этого оболтуса неронами пичкать?
   - Да я вообще опоздала с историей, Ваня, - призналась Мария. - Сначала хотела давать уроки одновременно всем четверым старшим, потом Наташка родилась. В общем, понадеялась, что они учебники истории почитают сами, факультативно. Да они и прочли, но, кажется, в головах ничего не осталось. Фильмы, правда, смотрели с удовольствием.
   - Ага, особенно про гладиаторов, - подтвердил Юра.
   - Факультативно, говоришь? - задумался Иван. - А сочинения они у тебя пишут?
   - Пишут, конечно, - удивилась Маша. - Но на уроках литературы. Тоже плохо пишут, кстати.
   - Та-ак, - протянул Иван. - А можно вас всех попросить об одном одолжении? Маша, пусть они к завтрашнему дню напишут сочинение на тему "История планеты Примула". Что вы удивились? - глядя на недоумевающие лица ребят, спросил он. - История Примулы началась с прибытием нашей экспедиции, и вы все - главные действующие лица этой истории. Во времена Римской империи на Земле проживало сто миллионов населения. Сейчас на Примуле проживает всего восемь человек. И каждый делает историю. Вот и напишите, что произошло за эти годы. Только, чур, не списывать друг у друга.
   - Какая же это история? - удивился Юрий. - Это просто наша жизнь.
   - Так ведь и при Нероне люди просто жили и не думали, что делают историю, - объяснил Иван. - Это уже потом, спустя годы и века историки вспомнили и написали книги о том, какой из императоров провёл водопровод, какой сжёг Рим, а какой разбил вертолёт. А узнали они это из воспоминаний, записей и сочинений современников этих императоров.
   - Папа, но тогда вертолётов вроде бы не было? - сказал Юрий. - А они что, тоже сочинения в школе писали?
   - Я, кажется, поняла, - задумчиво сказала Даша. - Но ведь мама ведёт дневник, где описывает все события. Это и есть наша история.
   - Это летопись, Даша, - сказал Иван. - Перечень событий. Историк выделяет из этого перечня те события, которые, на его взгляд, изменили мир, заставили события идти по-другому. Ключевые моменты, точки перелома. А, поскольку люди разные, то и варианты истории у них получаются разные. И мне интересны ваши варианты, каждого из четверых. Вот представь себе, через сто или пятьсот лет кто-то возьмётся описывать нашу историю - и твоё школьное сочинение окажется для него просто бесценным. А ты сама войдёшь в историю как один из летописцев. Будут тебя в школах изучать.
   - Так ведь скучный предмет, история, - сказал Сергей. - Ну, рубил головы какой-то Калигула каким-то сенаторам. А зачем, cпрашивается? Нафига вообще нужны сенаторы, императоры, цари?
   - Помнишь, как вы с Юркой как-то игрушку не поделили? - спросил Сергей. - А игрушка одна, с Земли, нам такую не сделать. И как тогда решили?
   - Так это когда было, - улыбнулся Сергей. - Мы с Юркой тогда были совсем ещё младенцами. Ты отобрал ту машинку и сказал, что раз мы не можем ей поделить, то ты её выкинешь. А сейчас, смотрю, Васька с ней играет.
   - У взрослых тоже есть свои игрушки, Сергей. И страсти при делёжке куда более серьёзные. Вот я тогда поступил как царь-самодур. Вы оба целый день плакали, три дня на меня дулись, а через неделю забыли о машинке, будто её и не было. И больше из-за игрушек не ссорились. Значит, и царь на что-то годится.
   Это сейчас ты с Юрием не будешь делить вездеход, подумал Иван. А если и не поделите, всегда есть я, беспристрастный судья, хоть и валяюсь уже который день со сломанной ногой. Но придёт время, и ваши правнуки расселятся по всей Примуле. У одних будет железо, у других пшеница, у третьих золото... Справятся ли с делёжкой-то? Собирался я как-то поговорить на эту тему с Машей, да так и забыл. А ведь ребята знают только то, что видят здесь. Семью, причём семью благополучную. Род, народ, человечество, цивилизация - для них чисто умозрительные понятия, да они и не хотят об этом задумываться. Вот создать двигатель, построить судно, вырастить урожай - это им понятно.
   - Так как решим с сочинением? - спросил Иван. - Будете писать или нет?
   - Будут, - сказала Мария. - Это уж я как императрица обещаю.
  
   По весёлым Машиным глазам и тетрадкам в руке Иван понял, что сочинения по истории Примулы удались.
   - Я своё уже отсмеялась, - сообщила Маша. - А для тебя особо выдающиеся перлы распечатала на отдельном листочке.
   "Войн и гладиаторов на нашей планете нет, потому что воевать некому, а всё остальное есть или сделаем сами".
   "Но нам так и не удалось сделать небьющееся стекло, поэтому волейбольная площадка будет не у самого нового дома, а в сторонке".
   "Император Земли направил на Примулу экспедицию, чтобы её члены Иван и Мария произвели новое человечество".
   - Ага, это Юрка, это Серёга, - отметил Иван. - А кто это из детишек нас в члены-производители записал?
   - Иришка. Ты почитай все сочинения на досуге. Есть над чем посмеяться.
   - И подумать.
   - И подумать, - согласилась Маша. - Знаешь, историю с географией я, конечно, запустила. Просто сил на всё не хватает. Но что бы ты предложил?
   - Даже и не знаю, Маша. Но гуманитарку запускать нельзя. Вот смотри, Серёга и Юрка у нас технари, так? Причём Серёга больше по железу, а Юрка ещё, как мне кажется, не определился.
   - Химик он, Ваня. Его из лаборатории не выгонишь. Серебро вот недавно научился выплавлять. А Даша - биолог, ботаник, агроном, да и ветеринар тоже. Представляешь, роды у Кузи недавно принимала. И где та животина только кавалера нашла, ума не приложу?
   - А Иришка?
   - С той сложнее. Она как раз типичный гуманитарий. Гитару-то она у тебя уже отобрала? Бренчит что-то. И рисует неплохо. Пробовала лепить из глины, из гипса. Но к истории равнодушна. А вот её братику Юрке история нравится. Но не как система знаний, а как сборник рассказов о войнах, сражениях, дуэлях, империях...
   - Гладиаторах, - дополнил Иван.
   - Вот именно, - сказала Мария. - Но для мальчишки его лет это нормально.
   - Знаешь, Маша, - сказал Иван. - Пытаться дать детям нормальное земное образование бесполезно, да и бессмысленно. К чему им география Земли или классификация земных животных? Им надо давать сравнительную географию Земли и Примулы, выделять общее и пояснять различия. А биология...
   - Мы с Дашей сейчас как раз сейчас и занимаемся классификацией местных животных и растений. И кое-какую систему уже составили.
   - Вот и отлично. Надо давать детям углублённые знания в тех областях, которые им интересны. Научить их самим учиться. Вот, Сергей уже сам сопромат изучать начал, представляешь себе? Вижу, что не представляешь. Это самая скучная и зубодробительная отрасль инженерного знания. Но при конструировании машин без неё не обойтись. Так вот, изучает как миленький. И металловедение, заодно. С моей подачи, конечно. А что касается общих для всех дисциплин... Должна быть какая-то база, какой-то минимум, без которого не обойтись. И это вопрос очень не простой. Как ты относишься к тому, чтоб дать детям представление о религии?
   - Ты считаешь, что знаний из уроков истории недостаточно? - удивилась Маша. - Вообще-то да, литературу до девятнадцатого века включительно им без этого понять сложно.
   - Не только литературу. История, живопись, скульптура, даже архитектура - везде есть влияние религии. Но это первый пласт. А ещё этика, мораль, правовые нормы - да вся земная культура и земное общество до сих пор несут в себе религиозное наследство. Можно, конечно, обойтись без религии, но тогда мы вырастим инопланетян. Во всех смыслах.
   - Может быть, ты и прав, - задумчиво сказала Мария. - Но о чём им говорить? Рассказывать, как Авраам родил Исаака?
   - Не обязательно. У меня тут мысль одна появилась, - сказал Иван. - Смотри, Сережка увлёкся техникой. Вот и пусть расскажет другим на уроке о технике. Не о сопромате, конечно, а об истории развития техники, от колеса до космического корабля. А Юра пусть покажет химические опыты. И минералы, вместе с тем, что из них получают. Даша расскажет, например, о динозаврах, земных и здешних. А Ириша... Иришка может показать картины и скульптуры на библейские сюжеты. Пусть сама поищет, почитает, ребятам расскажет.
   Маша задумалась. Конечно, Иван прав. Но и его самого неплохо было бы привлечь к преподаванию. Особенно сейчас, когда он вынужденно бездельничает.
   - Сам-то не хочешь дать ребятам урок-другой?
   - А что я знаю-то? - удивился Иван. - Систематических знаний нет. Так, с бору по сосенке. Типичный учитель труда и физрук. Одноногий, к тому же. Разве что просто побеседовать "за жизнь"?
   - Да о той же религии расскажи, - сказала Маша. - Про шаманов, жрецов, священников. И о Библии, конечно. Ты же, чувствую, больше меня об этом знаешь. Йогой увлекался, я знаю, эзотерикой всякой. В конце концов, расскажи хотя бы просто о жизни. А то вот, пожалуйста, уже местный фольклор рождается - "император Земли". Ты прав, надо чтобы ребята знали всё, а то вырастут из них технари-самоучки с дремучими представлениями о жизни. Знаешь, что мне Иришка как-то нашептала на сон грядущий? Оказывается, "Арго" - не просто космический корабль. Он закрыт от всех, чтобы на Примулу не пробрались из него земные привидения. Вот так вот, гражданин царь.
   - А ведь никто из них на "Арго" и не бывал ни разу, - спохватился Иван. - Как я закрыл его тогда, так он и стоит. И мы туда не ходим, чтобы ненароком привидения не пробудить. Может быть, и зря. Мне кажется, ностальгия нам уже не грозит, а уж детям-то наверняка. Земля для них - странная волшебная сказка.
   - Вот выздоровеешь, тогда и сходим все вместе, - сказала Маша. - Давно пора.
  
   Этим утром на плато был туман - явление, редкое для их острова. Но пока они обсуждали, ехать ли к кораблю на вездеходе или идти пешком, пока собирались - туман стал рассеиваться. Сначала сквозь него пробился неяркий свет солнца, затем появились силуэты ближних гор - и вот уже стал виден и корабль, явная нездешность которого внушала уважение даже на расстоянии.
   К кораблю пошли пешком.
   Входной люк не был заперт, он был лишь плотно закрыт. Автоматика "Арго" сработала, опустился пандус - и Иван вошёл в пассажирский тамбур. Тут было пусто, сиротливо и чисто, лишь еле заметный слой пыли покрывал пол. Неярко светила аварийная лампочка, стены казались голыми, но Иван помнил расположение пульта и безошибочно нашёл то место в стене, куда следовало приложить руку. Медленно откинулась панель управления, и на дисплее высветилась командная строка с приглашением. Иван набрал код и дал команду частичного выхода из режима ожидания. Он ощутил, как внутри корабля родилась чуть заметная дрожь - это заработала силовая установка, выходя из многолетней спячки. Где-то в глубине "Арго" зажужжали сервомоторы, включились вентиляторы, свет в тамбуре стал ярче, на пульте замигали огоньки, показывая состояние систем пробуждающегося корабля. Наконец, огоньки замерли, показывая готовность, и высветилась надпись "Добро пожаловать".
   Иван обернулся и сказал молчаливо стоящим возле входа в корабль Марии и детям: "Заходите". По одному, непривычно робкие, ребята поднялись по пандусу в тамбур. Последней зашла Мария.
   Иван нажал кнопку. Медленно поднялся и слился с корпусом пандус, несколько секунд ничего не происходило - и так же медленно и неслышно отошла в сторону боковая дверь тамбура, впуская людей в корабль.
  
   В глазах ребят Иван увидел растерянность. Одно дело слышать про Землю, видеть каждый день в паре километров от дома силуэт корабля, всегда бывший для них лишь необычной частью пейзажа, и другое - оказаться на этой самой загадочной Земле, откуда прибыли их родители. Пусть и не на ней самой, но на её небольшой и несомненной территории. Не раз слышанная сказка вдруг стала для них явью.
   Так же молчаливо шли они по кораблю, заходя в каждое помещение и слушая негромкие пояснения отца. Иван тоже невольно ощутил непонятную ему самому робость. Наверное, за эти годы он успел подзабыть и Землю, и "Арго" - и встречался с кораблём как бы заново, удивляясь каждой забытой и мгновенно вспоминаемой детали обстановки, любой мелочи.
   - А вот это мой кубрик, - сказал Иван. - Здесь жили я и механик Пётр. Заходите по одному, здесь тесновато.
   Он зашёл сам и посторонился, пропуская ребят. За ним вошли Даша с Иришкой и Сергей с Юрой, Маше с малышнёй уже не хватило места.
   Ничего здесь не изменилось, подумал Иван. Только необычно чисто и прибрано, у них с Петром никогда так не было. Конечно, на Луне "Арго" отмыли, прибрали, навели порядок - и оставили всё, как было при них. Вот выйдешь сейчас в коридор, дойдёшь до кают-компании - а там вся их весёлая команда, Анна готовит кофе, Костя травит анекдоты, а Сергей невозмутимо листает какую-то книгу, которую ему, похоже, так и не удалось дочитать до конца.
   Громкий взрыв смеха заставил его очнуться.
   - Папа, это ты? - фыркая от смеха, спросила Иришка.
   Ах, вот оно что! На стене над столиком висели два шаржа, на него и на Петра. Насмешник Юрий, в котором прорезался талант художника, сумел не просто схватить основные черты каждого из них, но и преувеличить их до карикатурной степени. Величественно-серьёзный Пётр и небритый разгильдяй Иван с вечным своим тестером в руках смотрелись поразительно контрастно и до того узнаваемо, что рисунки не могли не вызвать улыбку.
   - Ой, что там! Я тоже хочу посмотреть! - Вася и Наташка, отпустив мамину руку, просочились в кубрик. - Это папа?
   - Папа, папа, - ворчливо сказал Иван. - Только малость небритый.
   - Ты был... Ты был другим, папа, - сказала Даша. - Моложе...
   Другим, конечно. Иван почувствовал себя старым и даже чуть-чуть обиделся. Но потом вместе со всеми весело рассмеялся.
   "Это вы ещё вашу мамку не видели, детки, - подумал он. - Стильную кудрявую тоненькую Машеньку".
   - Пойдёмте лучше в кают-компанию, - сказал Иван. - Там висят фотографии всех членов экипажа, там можно всем и посидеть, поговорить.
   - А в рубку управления? - запротестовал Сергей. - Это же центр всего корабля! Давайте пойдём туда!
   - Ну, пойдём в рубку, - согласился Иван. - Только руками ничего не трогать, особенно на пульте.
   Конечно, рубка управления вызвала у ребят благоговейный восторг. Такого количества необычной и непонятной техники в одном месте они ещё не видели. Центральный пульт, мониторы, пульты управления системами корабля выглядели загадочно и даже пугающе. Спящая грозная сила чувствовалась здесь. Казалось, неосторожно тронь что-нибудь - и корабль задрожит стальной дрожью, из дюз его вырвется пламя, и, оторвавшись от поверхности планеты, могучая машина уйдёт в космос, к непонятной, загадочной и манящей к себе Земле.
   - Здравствуйте, - внезапно раздался из динамиков ровный чужой голос. - Я рад приветствовать вас на космическом корабле "Арго".
   Ребята застыли в тревожном недоумении.
   - Приветствую, старина, - сказал Иван. - Как ты тут без нас?
   - Я опознал двух членов экипажа, Ивана и Марию, - продолжал голос. - Остальные люди мне неизвестны. Представьтесь, пожалуйста.
   - Даша, - сказала Дарья, первой опомнившаяся от неожиданности. - Я дочь Ивана и Марии.
   - Сергей.
   - Ира и Юра, - сказала Ирина.
   - Наташа, - пропищала малявка.
   - Меня зовут Василий, - солидно представился младший сын. - А тебя?
   - Очень приятно, Василий. Я главный компьютер космического корабля "Арго", - последовал ответ, под смешки старших детей. - Как я предполагаю, Сергей, Ира, Юра, Наташа и Василий тоже являются детьми Ивана и Марии?
   - Да, с логикой у тебя всё в порядке, - сказал Иван. - Ты прав, это наши дети. Других нам просто неоткуда было взять.
   - Тогда у меня есть для вас сообщение, - сказал компьютер. - Присаживайтесь поудобнее, пожалуйста, перед главным экраном. Сообщение будет вам показано через одну минуту.
   На экране над пультом появились часы. Ребята стали рассаживаться по креслам, с любопытством ожидая чего-нибудь интересного. Иван с Марией вопросительно переглянулись.
   Экран мигнул, и на нём появился человек лет семидесяти, худощавый, с сильной проседью в коротко стриженных волосах. Он был смутно знаком Ивану, где-то он его видел.
   - Дед, - тихо сказала Мария. - Здравствуй, дед!
   - Здравствуй, Маша, - сказал дед. - Здравствуй, Иван. Здравствуйте все те, кого я знал и кого не знал и уже не узнаю, но кто меня сейчас слушает - здравствуйте, правнуки! Меня зовут Павел Петрович Судаев, и я дедушка участницы экспедиции Марии Судаевой. И прадедушка вас, её детей.
   - Здравствуйте! - хором ответили ребята, на мгновение поверившие, что этот дедушка-прадедушка и в самом деле где-то сейчас неподалёку и видит их всех.
   - Здравствуйте, все жители планеты Примула! - продолжал дед. - Я всегда верил в лучшее, и поэтому попросил запрограммировать так, чтобы это моё сообщение компьютер выдал в том случае, когда на "Арго" придут участники экспедиции и их дети. С экскурсией, как я понимаю?
   - Да! - опять ответили ребята, уже догадываясь, что это запись.
   - Так вот, я рад, что вы все здесь и что у вас всё хорошо. Что дети выросли и стали почти совсем взрослыми.
   "Вариантная запись, - понял Иван. - Судаев записал несколько вариантов, и компьютер включает ту фразу, которая наиболее подходит к ситуации. Но это всё вводная часть, лирика. О чём же старик хочет сказать нам и нашим детям?"
   - И я записал это обращение, чтобы ещё раз напомнить то, что вы знаете и без меня и, возможно, не раз уже обсуждали. А, может быть, и нет. И тогда расценивайте эти мои слова, как обращение жителей Земли к жителям Примулы.
   Судаев немного помолчал. Иван украдкой поглядел на детей. Они сидели серьёзные, даже непоседа Наташка, и ловили каждое слово своего прадеда. Маша, замерев словно статуя, стояла позади них, и в глазах у неё были слёзы.
   - Мы не смогли прилететь к вам за все эти годы, - продолжал старик. - И это означает, что в ближайшие десятилетия или даже столетия мы так и не прилетим. Взрыв супервулкана и последовавшее за ним похолодание отбросили земную цивилизацию на многие годы назад. Ледниковые периоды бывали в истории Земли и раньше. Рано или поздно они проходят, но кто знает, многие ли из землян уцелеют, и что из накопленных знаний и умений мы сможем сохранить? Возможно, нам очень не скоро удастся преодолеть последствия катастрофы. Поэтому мы надеемся на вас, жителей Примулы, наших братьев, внуков и правнуков - и на ваших детей и внуков. Рано или поздно вы создадите на Примуле свою цивилизацию, которая сначала повторит, а потом превзойдёт достижения землян. И вот тогда - но не раньше - мы ждём вас в гости. Даже если к тому моменту мы сами забудем, что приглашали вас. Вы поможете нам своими знаниями, своим умением, своим опытом - так, как помогли мы вам в создании колонии.
   - И пусть это произойдёт лишь через века или тысячелетия - я верю, что это обязательно случится. Помните, это ваш долг. Не самоцель существования, не единственная стоящая перед вами задача, всего лишь одна из таких задач - но та, без решения которой не обойтись ни вам, ни нам. А главную цель вы должны будете найти сами. Никто за вас это не сделает.
   - Корабль же этот, "Арго", пусть останется музеем. Не знаю, в каком он сейчас состоянии, может ли он ещё выйти в космос и, пройдя через подпространство, вернуться на Землю. Но уже через несколько десятилетий системы корабля выйдут из строя, остановится генератор, перестанет работать автоматика. Не запирайте двери, просто прикройте их. Перед возвращение Маши наши инженеры внесли в конструкцию корабля несколько изменений. Теперь двери можно открыть и вручную. Тут же, при входе, оборудовано гнездо для стандартного аккумулятора. Подключив его, вы получите аварийное питание и освещение корабля. И пусть каждое новое поколение Примулы приходит на корабль - хотя бы для того, чтобы просто взглянуть на кусочек Земли, что доставил сюда их предков.
   - А теперь прощайте, мои родные, - дед грустно улыбнулся и помахал с экрана рукой. - Живите счастливо.
   Экран погас.
  
   Ребята возвращались домой задумчивые.
   - Дед хитрый! - сказал вдруг Юрий. - Он хороший, но хитрый. Это что же такое получается? Если помощь Земле наш долг - то, значит, мы должники? То есть, если бы мы жили в Древнем Риме или в Греции, нас бы сделали рабами?
   - Это если не отдашь долг, то сделали бы рабами, - уточнил Сергей. - А если отдашь, и в срок - то нет.
   - Да, но мы ничего не брали взаймы сами, - возразила Ирина. - Нас не спрашивали, нам просто дали. Ну, трактор там, катер, сгущёнку с тушёнкой. И не нам даже, а... - она осеклась.
   - Продолжай, продолжай, - внутренне забавляясь, предложил Иван. - Конечно, дали не тебе, а твоим родителям. Значит, ты-то свободна. А когда родителей не станет, со всей Примулы вообще взятки гладки. Вы ведь ничего не брали.
   - Нет, куда-то вас не туда занесло, - возразил Сергей. - Долг, это... Ну, когда ты сам берёшь - это долг. А когда тебе дают без твоей просьбы - это что-то другое. Подарок, может быть?
   - Какой же это подарок, если Примула должна была стать колонией Земли? - сказал Юрий. - Мы ведь не виноваты, что у них на Земле взорвался вулкан, и мы стали, ну, самостоятельными. Независимыми, вот.
   - Правильно, - сказал Иван. - Мы никому ничего не должны, и если не полетим на Землю со своей помощью, с нас никто ничего не спросит. Потому что некому будет спрашивать. А если первыми прилетят на Примулу земляне, то и нет никакого долга, поскольку помогать им уже не нужно. Так?
   - Нет, не так, - вмешалась Даша. - Папа, ты ведь нас нарочно запутываешь, правда?
   - Ну-ка, ну-ка, - улыбнулся Иван. - Распутывай!
   - Мы ведь не брали у землян денег, - сказала Даша. - То есть, долг вовсе не в деньгах или в чём-то ещё. Не в тракторах и не в сгущёнке. Он другой, этот долг. Вспомнила! Это называется моральный долг, вот!
   - А что бывает при неуплате морального долга? - невинно спросил Иван.
   - Не знаю, - растерялась Даша. - Понимаю только, что и его нужно отдавать. А вот как и почему, не знаю.
   - А я знаю, - сказал Сергей. - Если не уплатишь денежный долг, становишься рабом. Ну, или в тюрьму сажают, или ещё как. В общем, перестаёшь быть свободным. А если не уплатишь моральный долг - уважать себя перестаёшь. Перестаёшь быть человеком.
   "Ай да дед! - думала Маша, молчаливо слушая спор. - Мы тут с Иваном головы ломаем, как ребят воспитать, а он за несколько минут заставил их задуматься над тем, что же такое долг".
   - А корабль правда скоро не сможет летать? - спросил Юрий. - Он же стоит себе, и никто его не трогает.
   - Правда, - сказал Иван. - Старится металл, старится пластик, окисляются контакты, выходит из строя электроника, подтекает гидравлика... Пройдёт время, и "Арго" станет лишь музеем.
   - Мы построим не хуже, - сказал Сергей. - Мы, люди Примулы, наши дети, внуки и правнуки. Когда-нибудь рядом с этим кораблём встанет ещё один. И мы полетим на помощь Земле.
   - Полетим, - задумчиво сказал Иван. - Обязательно полетим. Но вы заметили, что дед сказал - это не единственная наша задача? И, может быть, не главная.
   - А какая же тогда главная? - удивился Юрий.
   - Сами ответите. Я записал его обращение, дома посмотрите ещё раз. И напишете сочинение на тему "Главная задача".
   - Но если я не знаю, какая задача главная?
   - Вот и попробуйте поискать ответ, - улыбнулся Иван. - Кто ищет, тот всегда найдёт. Рано или поздно - но найдёт.
  
   Вы уже нашли ответ, ребята, думал он. Вот только ещё не поняли, что нашли. Поймёте, какие ваши годы. Он такой простой и такой сложный, этот ответ - остаться человеком.
   Ребята и взрослые не торопясь шли от корабля к своему дому по планете, которую им ещё только предстояло освоить. Построить заводы и возвести города, проложить дороги и морские пути, снова подняться в воздух. А, главное, задать себе вопросы и найти на них ответы.
  
Оценка: 7.79*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"