3 февраля 2021 года, в среду, в городе Кемерово, областной столице Кемеровской же области, в 11 часов с минутами при отрицательной температуре я стремительно вошел в магазин "Книгозор" и, не теряя ни мало времени, купил "Отцы и дети". 165 рублей за темно-зеленый том, по 35 копеек с лишним за одну страницу. Это роман господина Тургенева.
Прошло времени порядком.
6 июля 2021 года, то есть летом, я уже шестой день не работаю, а тупо сижу на пенсии в ожидании пенсии. Мне очень интересно ее получить, потому, как почти четыре года подряд мне доставалась она "замороженной", в кавычках или не в кавычках, в этом ли вопрос. Ожидается 16003 тысяч рублей. А пока я разбираюсь с романом "Отцы и дети". Самым тщательным образом.
Итак, по прошествии пяти месяцев, мне представляется обложка исследуемой книги совсем не темно-зеленая, а малахитовая. С тылу так совсем малахитовая, а с фронту она украшена орнаментом - золотые узоры на пунцовом фоне. Я запрашивал википедию про карминный цвет, она мне выдала серию от пунцового до розовато-лилового, всего семнадцать вариантов, а в середине: цвет блошиного брюшка. Я в замешательстве, в оторопи даже.
В самом центре орнамента, в примитивном картуше золотым на зеленом выведено: Иван ТУРГЕНЕВ, Всемирная литература, Отцы и дети. Вид строгий и солидный.
Вернемся в тыл. Снизу, в правой стороне наклеен листик 20Х30 мм, на котором пропечатана цена 165 руб., под этой бумажкой таится точно такая же с ценой 155 руб. То ли инфляция, то ли Тургенев популярен в народе.
Содержание доносит читателю, что кроме романа, в книге имеется четыре повести, в том числе "Муму"! Стихотворений в прозе - 82 штуки ( а может, поручик, 82 произведения. Штуки? Не приведи господи.)
Никогда я не читал предисловия, шрифт мелкий, первое, слог умный, второе, текст длинный, третье. А вот аннотация, это другое, это быстро и не больно, как говорил один знакомый стоматолог.
А в ней, в аннотации, просто ужас. Нет! Ужас, ужас.
Вот, прочитайте сюда: "Иван Сергеевич Тургенев (1818-1883) - удивительный, очень русский писатель, чей талант был признан и соотечественниками, и великими европейскими поэтами и прозаиками. "Острый и тонкий наблюдатель, точный до мелочей, он рисует свих героев как поэт и живописец. Ему одинаково интересны как их страсти, так и черты их лица... С большим искусством живописует он физическую и моральную сторону явлений, создавая реальные картины действительности..." - написал Проспер Мериме, автор "Кармен".
Эта книга представляет важнейшие грани творчества И. С. Тургенева. В нее включены роман "Отцы и дети", повести и стихотворения в прозе".
Соотечественники, значит, обошлись без прилагательного, а к европейским поэтам и прозаикам приклеили слово "великие". Это значит что И. С. Тургенев, автор "Муму", член-корреспондент императорской Академии наук и т. п. вовсе и совсем недостоин признания! Да ладно бы, у них своя песочница, у нас своя. Но причем здесь Проспер, наш, Мериме! Оказывается он овладел русским языком (википедия). Но не будем об этом.
Роман состоит из 27 глав, очень небольших глав.
Сначала перед читателем предстает отец номер один - Николай Петрович Кирсанов. Одет он в пальто и клетчатые панталоны - XIX век на дворе, все там такие. Кстати, слуга Петр носит в ухе бирюзовую сережку, и опять вспоминаем XIX век. Цирк.
Приезжает Аркадий, дитя первое.
Интернет нашел три фильма на эту тему: 1958, 1983 и 2008 годов. В 1958 году тарантас влекут три лошади, в 1983 запряжены две лошадки, а в 2008 году дети едут тарантасом в одну лошадиную силу.
Аркадий Кирсанов представляет папаше Евгения Базарова, дитя второе. Уточняю, роман называется "Отцы и дети", те и те во множественном числе. Долго искать еще одного не приходится, очевидно, Павел Петрович Кирсанов и есть тот самый искомый отец 2. Он появляется на публике в темном английском сьюте (так прям русским по белому) и лаковых полусапожках. В тексте еще есть птичный двор, спрашивается, кто ж все таки овладел русским языком - француз Проспер или русский Иван.
Однако, заинтересовал меня сей роман после косвенного взгляда, который Аркадий бросил назад. Ровно в третьей главе. Косвенный взгляд много лет мне не давал покою, много лет я не знал что это такое, пока не появился интернет. Косой взгляд всего лишь.
Закончился день первый, герои разбрелись по спальням, только Павел Петрович не спал, а сидел, понимаешь в широком гамбсовом кресле. Стоп, отсель помедленнее, пожалуйста. Ужель это тот самый Гамбс Генрих Даниэль, ученик самого Давида Рентгена. Ровно через 66 лет, возможно именно на нем (на стуле!) ерзал Ипполит Матвеевич Воробьянинов, в безуспешных попытках своим чутким мягким местом нащупать шкатулку с бриллиантами.
Наступает глава пятая в которой словам просторно, а мыслям тесно. А именно: в небольшом мешке прибывают с болота лягушки, Базаров выясняется нигилистом, "который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип". И это еще не все - у Аркадия вдруг находится брат, прямо "Рам и Шиам", "Зита и Гита" и далее, много их индийских двухсерийных мелодрам. Вот он, дитя три, а к нему, для комплекта, идет лекарь Базаров "в батюшкиной дивизии". Отец 3, папаша Евгения Базарова. Фенечка, мать третьего, пока безымянного для нас, дитя, смотрит искоса, не косвенно, нет. Искоса. Торжество переполняет читателя, как дубовую кадушку дождевой водой после ливня.
Опоздавший Базаров садится за стол и поспешно пьет чай, учтивые хозяева, братья Кирсановы, вовлекают гостя в философическую беседу о естественных науках, о немцах немецких и русских, с одной стороны Либих, с другой - Гете на пару с Шиллером. Тут Базаров и показал уездным аристократам душераздирающее зрелище (ослик Иа) да так, что оба брата спешно покинули поле брани. В седьмом классе на уроке литературы я был на стороне этого хама - давай Евгений, дави помещиков и капиталистов, кулаков и их прихлебателей. Сейчас ситуевина выглядит крайне неприглядно. Гость выспался, наелся, напился и стал куражится - нигилист я, а вы, вы архаическое явление.
Жук плавунец, именно его обещал показать Базаров. Жук пойман на болотце возле осиновой рощи.
Вместо истории жука Евгений Васильевич силами Аркадия был принужден слушать историю П.П. Кирсанова. История отношений княгини Р. (а вы что думали, никаких прачек, только княгиня) и нашего П.П. Любовь и все такое, Европа, Париж, далее везде. "Мы, физиологи, знаем, какие это отношения" - подводит черту Базаров и вновь приглашает друга своего смотреть жука. Ну вот что он за человек!
В следующей главе, очевидно, только для симметрии, повествуется об любви Н.П. к Фенечке, которая ни разу не княгиня. И с физиологией у них все пучком - молодого брата Аркадия оказывается зовут Митей. Дмитрий Николаевич Кирсанов имел честь принять дядю своего Павла Петровича Кирсанова.
В этой же главе читатель обнаруживает чижа в клетке, который тотчас присоединяется к бестиарию, слово-то какое звонкое, имения Марьино. Итак, в наличии имеются, десяток лягушек в мешке, чиж в клетке и бездомный жук, который быть может и живет в стакане с водой, но мы то об этом не знаем.
Прочитавши главу девятую, я испустил скупую мужскую слезу. Затем вздохнул и вспомнил седьмой класс. Детство лучезарное. Урок литературы, учительница ходит вдоль рядов и рассказывает о революционере тире демократе Базарове. "Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник". Трескучая фраза, такая же верная как "курить вредно" или "тщательно пережевывайте пищу". А за окнами класса видно горы, за которыми не видно Ферганскую долину.
Пока я пребывал в ностальгии, Евгений Васильевич успевает познакомиться с Фенечкой и мимоходом обхаять Н.П. Кирсанова, старательно нарезающего смычком по виолончели Шуберта, которого я слушаю сейчас и нахожу что музыка прекрасна. Нигилист, разночинец и прочая глубоко не прав, и, что отрадно, мое недоумение разделяет Аркадий. Он "на этот раз даже не улыбнулся".
Читаем дальше. 10 глава далась мне с большим трудом, как говорит современная молодежь "ниасилил многабукафф". С первого раза ничего-то я не понял, со второго раза опять ничего. ОПГ (организованная преступная группировка) в составе Евгения и примкнувшего к нему Аркадия силой отбирают Пушкина у Н.П. Кирсанова и вкладывают в его слабые руки некоего Бюхнера, немца, а потому философа. Пушкин поэт, следовательно, Бюхнер тоже есть поэт. Что-то вроде:
Du Ты
Du hast У тебя есть
Du hast mich У тебя есть я
Du Ты
Du hast У тебя есть
Du hast mich У тебя есть я
Du hast mich gefragt Ты меня спросила
Du hast mich gefragt, und ich hab nichts gesagt Ты меня спросила, но я ничего не ответил
Willst du bis der Tod euch scheidet Согласен ли ты, пока смерть не разлучит нас,
Treu ihr sein fur alle Tage Всегда быть ей верным?
Nein Нет
Nein Нет
Так я думал, а Бюхнер - нет. Он оказался вульгарным материалистом, я это не ругаюсь, это Энгельс, классик, классифицировал Людвига Бюхнера. И снова - "Стоять! Бояться!" Фридрих без Карла не бывает. Выясняется Карл Маркс (1818 - 1883) погоден Ивану Тургеневу (1818 - 1883). Ну да, ну да не русский я, ишь "погоден", даже вездесущий интернет выдал синонимом слово "синоптический".
Базаров очень хорошо показал, что обличение, бичевание и срывание покровов есть прямой и короткий путь к победе над оппонентом, к признанию передовых и прогрессивных членов общества. Лозунги наше все, только стоит обложиться ими со всех сторон и признание в анналах вам обеспечено навсегда.
Эволюционный путь не для Базарова, это удел братьев Кирсановых.
Эк меня унесло, сказал же 10 глава нудная, конечно, ей далеко до книги "Das Kapital", но все таки...
Подальше, подальше, что нам там Тургенев припас.
А он припас небо в звездах, природу вечером, природу ночью, показал воспоминания Николая Петровича. Молодежь же уехала.
Уехала в город Воронеж на улицу Лизюкова, а что писатель скрывает географию под тремя звездочками, словно какой турецкий отель. В наших силах исправить содеянное автором и разместить действие на улице Лизюкова, Воронеж, индекс 394077. Простите, увлекся.
Нет, определенно, И.С. Тургенев читал Ильфа да Петрова, ибо ничем иным нельзя объяснить появление на страницах романа "Отцы и дети" Евдоксии Кукшиной и Виктора Ситникова, которые составили бы авторитетную конкуренцию окружению Остапа Бендера. Да и сам ужасный Базаров превращается, превращается... в великого комбинатора. Короткие, акцентированные реплики. Высокомерие и презрение. А Кукшина по всем приметам подходит на роль бабушки Эллочки-людоедки.
Анна Сергеевна Одинцова своим появлением спасает картину, готовую вот- вот обратиться в шарж. Общество вздыхает с явным облегчением, из всех членов коллектива лишь Евгений все трепыхается то ли по инерции, то ли из последних сил в агонии.
"Этакое богатое тело! Хоть сейчас в анатомический театр". Базаров, иногда лучше помолчать, чем говорить.
Они, друзья, в составе Евгения и Аркадия попадают на две недели в имение Одинцовой. Где уже втроем занимаются любовью, точнее сказать подвергаются. В общем борятся как могут. Но не коллективно, а по частям, в одиночку. Каждый сам за себя и всеми доступными ему способами бежит прочь, мучается сам и мучает остальных участников забега. Такое время. Такие нравы. Получается красиво - читатель наслаждается страстями, ждет развязки, попутно восхищаясь слогом великгмогучего языка.
Никто не хотел уступать, герои боролись за собственное счастье. За личное выстраданное годами (какие такие годы, так просто принято говорить) счастье. Каждый отстаивал свою священное право на свободу. И все преуспели, отстояли, а любовь ушла.
"Лучше камни бить на мостовой, чем позволить женщине завладеть хотя бы кончиком пальца". Как прав Евгений, как он мудр, но эти мысли должны приходить в голову (и не каждому ведь приходят) только после, а не в начале отношений. После того как выросли дети, посажено дерево и построен дом. Наступает время предаваться пессимизму. Или не предаваться. Или продолжать любить внуков и бабушку их.
И поехали они бить камни.
В шестикомнатном домике среди долины ровныя жили поживали родители Евгшения Базарова. В шестикомнатном коттедже, Карл! Я бы тоже хотел там пожить, но меня останавливает от сутствие горячей воды, душа и интернета.
Но продолжим собирать компромат на гражданина Базарова, правда, папка с делом уже и без того толста словно японский сумоист.
На сером от древности листе писчей бумаги наш агент Иван, урожденный города Орла Орловской губернии же, доносил следующее: 9 июля 1959 года у стога сена надзорный Евгений Базаров сказал в адрес помещицы А. С. Одинцовой - "...бабенка меня не сломает. Аминь!" Там же этим же днем оный сказал два раза, что П. П. Кирсанов - идиот, что может подтвердить Е.Н. Кирсанов, племянник, который находился рядом со стогом. Еще доношу, в тот же день и в том же месте, Базаров напугал Кирсанова состроивши мерзкую рожу в сторону последнего. Чем вызвал у него прилив робости.
Не любит народ нигилист, в вину ставит ему, что когда прорастет он лопухом, ему никто спасибо не скажет.
Две цитаты для подтверждения вышесказанного.
"Марксист свое веское слово сказал,
Материя не пропадает,
Загнулся студент, на могиле его
Огромный лопух вырастает".
Из студенческого фольклора.
"... А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет... да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?"
"Отцы и дети".
Не буду приводить всю цепочку рассуждений, оставлю конец только. Жил бы Евгений в Российской империи в 1915 году, поступил бы в эсеры, в "Боевую группу", жил бы он в Германии, образца 1933 года, поступил бы в НСДАП. И боролся бы за счастье немецкого народа.
Неприятно, сам себе не верю. Дошутился, доигрался Базаров... или я, а роман все же о революционере, светлом, решительном, несгибаемом и далее, далее.
Ага, я вижу пред собой 116 страницу и 21 главу. Осталось стрелить в Павла Петровича, заразиться трупным ядом и помереть. В оставшиеся 7 глав автор уложится с комфортом.
В общем, ГГ ехали домой, а приехали опять (или лучше - назад) к Одинцовой А.С. ГГ значит главные герои. Вот не помню я этого эпизода, а ведь был отличником в седьмом классе.
Четыре часа они провели вместе. Базаров был тверд как кремень, Анна Сергеевна держалась как скала, один Аркадий метался как электрон по орбите (физики не могут точно определить его местоположение) между Катей и Анной Сергеевной. Понадобился эксперимент No2, который блестяще провел Аркадий. Он один, без Базарова прибыл в Никольское и столкнулся с Катей. Тут, как водится, пи-мезоны в разные стороны и все такое. Любовь.
А тем временем Базаров, оставшись без пригляда, стал разговаривать с Фенечкой слишком часто. И договорился до того, что поцеловал Фенечку. Фенечку, мать Дмитрия Николаевича Кирсанова. Павел Петрович застал их в эту самую минуту. Фенечка убежала, а Базаров не сказал ни слова, даже - это не то, что вы подумали. Почему Кирсанов не выгнал Евгения Васильевича, если не сам, так нанявши крестьян? Почему не отказал от дома?
Может быть, боялся огласки, но дуэль тоже есть повод поговорить да посплетничать.
Дуэль состоялась, кровь пролилась, все живы, продолжаем повествование.
Автор очень старается ненароком не убить смелых поединщиков, он приготовил им судьбу иную. С другой стороны нельзя превратить дуэль во встречу на Эльбе - будет и смешно и гадко. Выход нашелся быстро: Базаров ранит оппонента в ляжку. В ляжку! Подобно принцессам, которые делают по-большому исключительно фиалками, Павел Петрович не может иметь ранение в ляжку, в крайнем случае в филейную часть. Еще лучше в грудь.
Становится совершенно ясно на чьей стороне автор.
Базаров все никак не может доехать до дому, словно его мучают смутные предчувствия. Он опять попадает к Одинцовой. Между ними имеет быть беседа. Недолгая, но тем не менее, Евгений находится в Никольском еще три дня. Наконец, он устал, он надумал уходить. Но тут ему попался под руку каменюка Аркадий: "... для нашей горькой, терпкой, бобыльной жизни ты не создан. В тебе нет ни дерзости, ни злости, а есть молодая смелость да молодой задор; для нашего дела это не годится. Ваш брат дворянин дальше благородного смирения или благородного кипения дойти не может, а это пустяки. Вы, например, не деретесь - и уж воображаете себя молодцами, - а мы драться хотим. Да что! Наша пыль тебе глаза выест, наша грязь тебя замарает, да ты и не дорос до нас, ты невольно любуешься собою, тебе приятно самого себя бранить; а нам это скучно - нам других подавай! нам других ломать надо! Ты славный малый; но ты все-таки мякенький, либеральный барич ...". Любопытно, не про себя ли Базаров говорит, ибо человек человеку есть зеркало. Верно, Евгений весь в благородном кипении, наругал всех Кирсановых, поцеловал Фенечку, облил презрением Ситникова, да и Кукшиной хватило. К своим родителям относится не по-божески. Девушки его не любит Одинцова, лягушки от него в ужасе. Нет, нам такой герой не нужен, говорит Тургенев и пишет 27 главу, в которой не только лишает Евгения жизни, но и, попутно, показывает реальное отношение крестьян к барину: "Увы! презрительно пожимавший плечом, умевший говорить с мужиками Базаров (как хвалился он в споре с Павлом Петровичем), этот самоуверенный Базаров и не подозревал, что он в их глазах был все-таки чем-то вроде шута горохового...".
Про лягушек.
Луиджи Гальвани исследовал влияние электричества на расчлененных животных в 1780-е годы и 1790-е годы. Когда Гальвани занимался расчленением в своей лаборатории, его скальпель коснулся тела лягушки, и он увидел, что мышцы в ногах лягушки дергаются. Гальвани называл это явление, как животное электричество, полагая, что он обнаружил особую форму электричества. Многие гадали, что будет если пропустить ток через труп человека. И первым человеком, кто решился на это, стал племянник Гальвани - Джованни Альдини. В этот же год он отправился по Европе, во время своей поездки он предлагал публике своё изощренное зрелище.
А 18 января 1803 года в Лондоне была его самая выдающаяся демонстрация, а именно гальванические экзерсисы с купленным телом повешенного убийцы. Он подсоединял полюса 120-вольтного аккумулятора к телу казненного убийцы Джорджа Форстера . Когда Альдини помещал провода на рот и ухо, мышцы челюсти начинали подергиваться, и лицо убийцы корчилось в гримасе боли. Левый глаз открывался, как будто хотел посмотреть на своего мучителя.