- Дело было осенью, только дороги припорошило первым снегом, и из-под ног, наконец, начали исчезать грязь и слякоть, а приятная температура - чуть ниже нуля по Цельсию - не заставляла мучиться от холода. Светло-серое небо придавало некое ощущение внутреннего комфорта или даже уюта. В такие моменты даже одиночество называешь прекрасным уединением.
Итак, эта история о человеке одиноком или, если хотите, прекрасно уединившемся. Андрей, молодой человек среднего роста с черными волосами и удивительными ярко-зелеными глазами, на глаз чуть старше двадцати лет. Меланхолик, и, как водится для такой категории людей, чрезмерно чувствительный, постоянно всем сочувствующий, увлечённый созданием собственных идеалов и желанием загнать всех под сконструированные им же шаблоны. В общем, типичный максималист, и, конечно, абсолютно отрицающий этот факт. Человек, который, безусловно, нашел "любовь всей своей жизни", и как в таких случаях обычно случается, чувства его не взаимны. Кроме того, Андрей без ума от музыки - ему нравится слушать ее, сочинять и даже исполнять. Кстати, он учился в консерватории, но ушёл из-за мыслей о полной её бесполезности. Ведь если ты музыкант с великолепными способностями, то тебе учёба ни к чему, если же нет, то ничто тебе не поможет.
В общем, непростой юноша. Но, и этот факт отрицать нельзя, большой талант зачастую помогает окружающим закрывать глаза на многочисленные недостатки его обладателя...
Но, кажется, мы отвлеклись. Вернёмся к событиям.
Многие полагают, что в такие прекрасные дни, как тот, о котором идёт речь, не должны происходить ужасные события, однако... Однако у госпожи Гололедицы, будь та разумной, да и у не слишком порядочного товарища Пьянство-За-Рулем на сей счёт, похоже, совсем иное - особое - мнение. Посему - так уж случилось - на этот раз их жертвой стала шестилетняя Маша.
Тело бедного ребёнка, отброшенное на несколько метров бампером не "переобутого" в зимнюю резину модного внедорожника, за рулём которого гордо восседало некое нетрезвое быдло, получило столь ужасные повреждения, о которых лучше не упоминать. Отдадим должное, "скорая помощь" на место трагедии прибыла в считанные минуты, и, не прошло и получаса, девочка лежала на операционном столе. Врачи несколько часов боролись за Машину жизнь. Но, увы, даже самый искусный доктор всё-таки не волшебник... Стойте, куда же вы?!
- Спасибо, достаточно. Всего доброго.
- Но я же не рассказала, что произошло дальше. Вы не услышали самого важного!
- Поверьте на слово, это не имеет значения...
История вторая
- Помните ли вы тот день?
- Помню ли я тот день? О, да. Конечно. Такое случается не часто, очень редко, раз в жизни...
Мы боролись за жизнь той девочки почти десять часов. У нее были очень серьезные повреждения, надо было провести сразу несколько операций. И мы провели, но... несмотря на все наши усилия, шансов у малышки всё равно практически не было.
Казалось, самые близкие ее родственники уже выплакали все слезы - они прекрасно понимали, что вряд ли ещё увидят ее живой. Да, нам пришлось попросить их уйти. Девочке нужен был покой.
Спустя несколько часов, у бедняжки начал падать пульс, пока в 23:31 не пропал вовсе...
Но что-то необычное происходило в тот день. Какие-то чудеса, ей Богу. Молодой человек, на вид лет двадцати-двадцати пяти, среднего роста, темноволосый, со скрипичным футляром вбежал в реанимационную палату в 23:35. Не представившись, он, тем не менее, сказал, что Маша приходится ему племянницей и что он ее очень любит. Я упомянул - девочка была уже мертва, но, хоть парень и был без бахил и халата, да и вообще не понятно, как он попал в отделение интенсивной терапии да ещё в столь позднее время, я не стал возражать. Пропустил его проститься, а сам вышел покурить на лестничную площадку, ибо - пусть работаю врачом не первый год - до сих пор не могу привыкнуть к подобным зрелищам.
Когда ж всего несколько минут спустя я вернулся в отделение и заглянул в палату, дабы выпроводить молодого человека, то с удивлением обнаружил - его и след простыл. Юноша словно растворился в воздухе - не мог же он проскользнуть мимо меня! Но! Маша... Маша оказалась живой. Да-да! Она... ожила! И это было настоящим чудом...
- Благодарю вас. Всего доброго.
- Но... и... это всё? Простите, но кто вы та...
- Не важно.
История третья
- Вы ведь были слепым, правда?
- Еще каких-то лет десять назад - мне тогда было семьдесят два - да, действительно.
- Как же вы избавились от слепоты?
- Вы и правда хотите это знать? Ну... Мне все равно никто не верит. Поверите ли вы?
- Просто расскажите свою историю, хорошо?
- Хорошо, расскажу...
Давным-давно, в детстве, я ослеп от яркой вспышки. Не знаю точно, что это была за вспышка, наверное, какой-то взрыв... Впрочем, не так уж и важно. Важно другое. Десять лет тому назад ко мне приехал погостить внук. Андрей. Хороший паренёк и довольно искусный скрипач. Да... очень даже искусный... Помню - он тогда постоянно играл Вивальди. Репетировал. Говорил, что разучивает пьесы для экзамена в консерватории. Исполнял, конечно, виртуозно, аж душа пела. Но где-то через недельку мне наскучила его музыка. Понимаете, все семь дней одни и те же мелодии. Это ужасно... Ничего не имею против Вивальди, но... Сами понимаете.
- Прекрасно понимаю. Но давайте вернёмся к вашей истории. Пожалуйста.
- Ах да, конечно, простите. Так вот, однажды я попросил Андрюшу сыграть что-нибудь из личного репертуара. Он сперва не хотел, долго отговаривался - мол, надо репетировать, но в конце концов всё ж сыграл одну мелодию... Не знаю, была та музыка его собственного сочинения, или же внук просто взял неизвестную мне пьесу какого-то гения, но то, что я услышал, повергло меня в шок. Клянусь вам! У меня замирало дыхание и учащался пульс, сердце выпрыгивало из груди, по позвоночнику бежали мурашки - настолько я был потрясён! Да... ничего лучше я в своей жизни не слышал.
Позже внук как ни в чём ни бывало переключился обратно на свои репетиции. Только теперь они меня уже не раздражали... Вот так. И, да! С того дня раз в день он приходил ко мне в комнату и играл свои произведения. Кажется, их было три. Да, точно. Три. Андрей их чередовал. А я каждый раз, когда он их исполнял, словно входил в какой-то волшебный транс, в состояние, в котором вновь ощущал себя зрячим. Словно видел все самые яркие краски этого мира. А по прошествии трёх недель случилось чудо. Я их действительно увидел... Как сейчас вижу вас.
- Что же такого необычного и восхитительного было в музыке Андрея?
- Не знаю. Может, он просто вложил в неё частичку своей души?
- Может быть, может быть... Спасибо. Всего доброго.
- До свидания.
История четвертая
- Правда, что ваша музыка когда-то была сродни чуду? Действительно ли от нее прозревали старики и оживали дети?
- Может, правда. Может, нет. Мы знакомы?
- Да. Прошу вас, расскажите мне свою историю... А потом я расскажу вам свою.
- Будь по-вашему. Началось всё лет десять лет назад, когда я влюбился. О, она была прекрасна! Сколько чувств пробудила в моей тогда ещё совсем юной душе! Сколько радости... Я был поражен, восхищен. Никогда раньше я не встречал подобных ей...
- Вы хотите сказать, что никогда не встречали миловидных девушек среднего роста с темными волосами, голубыми глазами, приятным лицом и хорошей фигурой?
- Зачем же вы так? Впрочем... Вы довольно точно описали её внешность. Но, позвольте, откуда... Вы знаете её? Хотя, не важно. Вы, журналисты, всегда знаете больше, чем следует. Но больше не перебивайте меня, хорошо? Терпеть этого не могу.
- Хорошо, не буду.
- Так вот... Нет, конечно, видел красивых девушек. Но я говорю не только и не столько о внешности. Она была... какой-то невероятно чистой. Словно первый снег. Невероятно искренняя и естественная... Настоящая радость и... подлинное моё разочарование. Она была, словно малое дитя, но ребёнком совсем не выглядела. Я смотрел на нее и не мог отвести глаз. Чувствовал её прикосновение и... В общем, любовь. Сами понимаете. Наверное, каждый из нас в юности творит себе кумиров и придумывает идеал. Не исключение и я.
- Простите, но давайте вернёмся к вашей истории.
- Что? А, да... Но всё ж постарайтесь не перебивать меня. Так вот, та девушка постепенно превратилась из просто идеала в мою музу, в источник вдохновения. Для неё я пытался сочинить что-то неземное, неведомое... Хотел посвятить ей такую мелодию, которая просто не сможет никого оставить равнодушным. Но у меня не выходило. Что-то вечно срывалось. Я чувствовал в своих творениях фальшь, и это меня угнетало. Тогда я решил сменить обстановку, съездить к деду, погостить у него несколько недель. Решил - сделал. А дед, к слову, у меня не совсем обычный. Он очень эрудированный и вообще интересный человек, но, увы, ослеп в раннем детстве. От какой-то яркой вспышки. Думаю, от молнии.
Оказавшись на месте, я не сразу взялся за сочинительство. Долго наигрывал Вивальди, пытаясь отстраниться от лишних мыслей. Настраивался. Отрешался от лишних эмоций. А, может, наоборот - концентрировал их в себе. Понятное дело, дед через неделю начал ворчать. Кому понравится изо дня в день слушать одни и те же пьесы?! Да ещё и по нескольку раз. В общем, когда он попросил меня "сменить пластинку", я вдруг словно прозрел. Почувствовал такой прилив вдохновения, что тут же, с ходу, сыграл музыку, звучавшую до того момента лишь в моей голове... Или в сердце? Да... Моя муза наконец-то прилетела ко мне и показалась во всём своём великолепии... В общем, за три недели я сочинил три мелодии. Чем-то похожие, но всё ж разные. Единственное, что объединяло их - мои чувства. Моя любовь... Да, наверное, я вложил в ту музыку не просто кусочек своей души. Я вложил в них всю душу...
- Вы поймали вдохновение?
- Вот именно, я поймал его! Вдохновение... Три недели я играл свою музыку деду, чувствуя при этом, как переворачивается всё внутри меня, как я становлюсь... словно б не человеком, а чем-то большим, каким-то волшебным духом, что парит над землёю... Влюблённые, они ж такие ненормальные... А потом дед прозрел. Представляете?! Спустя шестьдесят с лишним лет к нему вернулось зрение.
Позже, когда мою племяшку Машеньку сбил на дороге какой-то пьяный упырь, я играл свои мелодии над её бездыханным телом. Тогда я уже чувствовал, что смогу с музыкой передать частичку своей души. И, представляете, у меня получилось. Девочка вернулась к жизни... Сам не понимаю, как это могло произойти. До сих пор не укладывается в голове... Единственное. Тогда, как бы грубо и пошло это сейчас ни звучало, на месте Маши я представлял ту, другую. Будто не ребёнка я возвращаю к жизни, а свою любовь, свой идеал. Но какими бы мыслями ни был отягощён мой разум, результат превзошёл ожидания. И это главное...
Вот, пожалуй, и всё. Да... Мне послышалось, или вы тоже хотели что-то рассказать?
История пятая
- Андрей, ты не узнаёшь меня?
- Я? По-моему, я вижу вас впервые в жизни.
- Видишь, действительно, впервые. Ладно, я обещал тебе свою историю. Рассказываю. Мы познакомились с тобой около десяти лет назад, чуть позже твоей первой и, похоже, последней влюбленности. Поразительно...
- Что поразительно?
- Ты же не любишь, когда перебивают, правда? Вот и не перебивай. Поразительно, что около двух лет мы были вместе, а ты меня совсем не помнишь. Неужели это правда? Нигде не ёкнуло, когда я появился?
- Не может быть, ты...
- Да. Вижу, что вспомнил. А то я уже и не надеялся. После того, как ты чудесным образом воскресил свою племянницу, тебе было ужасно плохо. И физически, и душевно. Ты мучился по-настоящему, да... Плюс, тебе было очень стыдно за то, что свою музыку ты играл не для Машеньки, а для любимой девушки. Ты тогда практически не выходил из дому, морил себя голодом.
Помню, где-то через месяц с начала твоего недуга у тебя в голове появилась мысль: "Иногда люди должны принимать серьезные решения, и пусть они продуманы не до конца, другого варианта нет". А ведь у тебя, Андрей, был выбор. Просто ты туго соображал, погрузившись в жуткую депрессию.
- Та самая мелодия...
- Да, когда ты решил сыграть ее, помнишь, чего она тебя должна была лишить? Какую часть души ты должен был навсегда отпустить в никуда? Твою влюбленность? Нет, твою любовь. Тебя бил озноб, дрожали руки, от всхлипов прерывалось дыхание... Но всё же ты вынул инструмент из футляра и заиграл... Эта мелодия... Она была прекрасна и трагична, та твоя музыка... И ты отпустил её. А вместе с ней ты отпустил не только свои чувства к той девушке, но и меня... Меня! Свое вдохновение. Стало тебе тогда легче?
- Стало. Но ненадолго. Ты пришел напомнить мне, какой я кретин? Да, я был не прав. Да, принял опрометчивое решение. Прости. Но это уже ничего не изменит... Зачем ты здесь?
- Чтобы объяснить тебе... Не так давно, я начал расследовать дела давно минувших дней. Узнавать, что люди чувствовали при расставании со мною, как они к этому относились, осталось ли что-то в их памяти.
- И?
- Не поверишь, все помнят. Все и всё.
- Ты говорил с Машей?
- Говорил. И с ней, и с твоим дедом. Маша, пусть она так и не встала из инвалидного кресла, глубоко признательна тебе. Да, да. За чудовищно-трудную, но жизнь, которую ты ей подарил... И она, и твой дед, и другие люди, с кем мне удалось встретиться, берегут в своей памяти то чудо, которое ты дал им вместе с частицей своей души. И всё же я очень хочу, чтобы ты понял - никто не в праве полностью распоряжаться своим вдохновением. Скорее, наоборот. Вдохновение властно над творцом. Понимаешь, о чём я?
- Кажется... Но зачем ты мне сейчас всё это говоришь?
- Всё просто. Твоё наказание закончилось. Я возвращаюсь. К тебе...