Третья книга цикла "Герои не умирают" (в процессе написания)
Фалько, Найз, Белка и Рамай са Флуэр направляются на Барзоанские острова в поисках следов Хранителей Границы. Но опасное путешествие может стать стократ опасней, если откроется, что Фалько - бунтовщик и беглый раб, а Эмирабель и Рамай - маги.
Стихи Дмитрия Казанцева.
Обновление от 28 февраля.
ЗВЕЗДНАЯ БАШНЯ
Найз смахнул со лба крупные капли пота и прищурился. Солнце палило, слепя и обжигая, заставляя с грустью вспоминать привольные рэйтадские дни, когда уличные мальчишки в жару носились в одних холщовых штанах до колен. Оруженосцу же гардекор-майора - офицера для особых поручений короля Гельтании, об этом приходилось только вздыхать.
Запахи базара, смешавшись в непередаваемый букет из специй, пота, выпечки, сластей, навоза, дыма, солонины, жареного мяса, морского воздуха, свежей рыбы, кож и Радетель еще знает чего, кружили голову и заставляли сердце биться быстрее в предвкушении новых диковин и чудес, казалось, поджидавших его за каждым прилавком. Подумать только, он считал, что Далайна - дикая бедная страна лишь потому, что она меньше его родного Эрегора! Но столько товаров, животных и людей в одном месте мальчик не видел ни разу в своей короткой тринадцатилетней жизни. Продавцы заманивали покупателей в лавки, азартно перекрикивая гул толпы и призывы конкурентов. Ржали кони, трубили тягловые слоны, мычали коровы, верещали птицы, свистели флейты, звенели дутары, а молотки кузнецов и медников отбивали головоломный ритм всей этой волшебной какофонии, имя которой - музыка портового базара.
Ухмыляясь во весь рот, счастливый просто оттого, что находится среди этого восхитительного шума и толкотни, Найз снова утер пот со лба и зашарил взглядом по сторонам. Фалько, более известный под кличкой Тигр - его наставник, старший телохранитель короля Гельтании - ушел в порт искать корабль, который доставил бы их на Барзоа. Но перед этим он выдал ему, Эмирабель и Рамаю деньги - купить всё необходимое и немного больше, и наказал держаться вместе.
Первую часть поручения Найз выполнил: путевой мешок, наполненный полезными и нужными вещами, оттягивал плечи, а на пальцах еще блестели масло и патока от далайнских лакомств. Со второй же частью вышло немного сложнее: в толчее он не заметил, как отстал от спутников, и теперь, покончив с пятой булочкой с ананасовым повидлом, мальчик раздумывал, погулять ли ему еще или возвращаться на постоялый двор - ждать наставника и друзей.
Сиплое ржание и взлетевшая над толпой фигура заставили его присвистнуть. Какой должен быть конь, чтобы при таком гвалте его голос было слышно за два десятка клозов?! И так высоко подбросить всадника...
Полет горе-наездника заметили многие: возбужденно гомоня, к смотровой площадке конского ряда устремились зеваки.
Усиленно работая локтями, Найз пробрался к первому ряду, втиснулся между наемником и старухой - но всё интересное уже закончилось: огромный белый конь с ногами как стволы деревьев и копытами размером с блюдо смирно стоял под навесом. На земле, распластавшись, стонал богато одетый юноша, а вокруг него суетились слуги и тощий лысый мужичок в рубахе до пят - похоже, хозяин коня.
- Думал, это пони? - фыркнул наемник. Решив, что здоровяк обращается к нему, Найз повернул голову, и вдруг увидел у его ремня худую руку с вытатуированной змеей - и тонким лезвием без рукоятки. Неуловимое движение... и рука пропала из виду вместе с лезвием - и кошельком.
- Вор! - охнул мальчик. Пальцы его соседа схватились за бок, где только что висел кошель.
- Где вор?! - с ревом развернулся он. Взгляд его заметался по толпе и остановился на ком-то, не видимом Найзу. - Держи вора!!!
- Держи вора! - подхватили зеваки, обрадованные новому развлечению. Обокраденный ломанулся за воришкой, расшвыривая всех на своем пути. Сам не зная, зачем, Найз бросился за ним. В просветах между людьми мелькал и пропадал то взбешенный наемник, то рыжий мальчишка, метавшийся между прохожими, то руки, тянувшиеся к нему, вцеплявшиеся в рубаху, хватавшие за плечи и волосы...
Мальчик крутанулся, выворачиваясь из захвата, толкнул одного, нырнул под руку другого, пнул третьего, вцепился зубами в чью-то пятерню, накрывшую его лицо, бросился наземь, юркнул между ног преследовавших - и покатился с воплем от догнавшего его пинка.
- Ах ты, гаденыш! - рычал наемник, целя в голову норовившего отползти воришки. - Мерзавец! Паразит! Веревка по тебе плачет!
Несколько неточных, но сильных ударов - и паренек больше не пытался подняться, лишь уворачивался и закрывался руками.
- Нищеброд!
Носок сапога угодил мальчишке в скулу, и он растянулся в пыли, оглушенный и неподвижный.
- Ублюд...
Ударить снова наемник не успел: как чертик из табакерки, из толпы вырвался Найз:
- Он не виноват! Это не он! Он не вор!!!
- Уйди! - разъяренный далайнец отшвырнул мальчика к зевакам, стянувшихся кольцом вокруг нового зрелища, но Найз тут же вскочил и кинулся на него. Вцепившись в руку, он повис на ней всей тяжестью:
- Не трогайте! Я видел! Он не крал!
- А я видел, как он убегал! - рявкнул далайнец.
Найз повалился в пыль, отброшенный оплеухой, но снова вскочил, загораживая поверженного мальчишку. Рассвирепевший наемник замахнулся, но оруженосец нырнул под удар и изо всех сил ткнул в кадык костяшками согнутых пальцев. Здоровяк, не ожидавший такого, хлопнулся задом на землю, хрипя, и схватился за горло. Не дожидаясь, пока противник придет в себя, Найз бросился к избитому пареньку и схватил за руку:
- Поднимайся! Быстрей!
Тот попытался встать, но снова упал. Оруженосец подставил плечо:
- Держись! - поднял, протащил пару шагов... и повалился от яростного удара в спину, роняя мальчика.
- Сопляки! Воры! - сапог наемника опускался теперь на обоих мальчишек без разбора. - Поган...
Далайнец не успел договорить: кто-то схватил его за плечо, развернул - и недолгий полет окончился встречей с землей. Сипя проклятия, наемник попытался встать, и та же рука услужливо подняла его за грудки. Но стоило ему замахнуться, как новый апперкот отправил его в пыль - и в нокаут.
Не обращая больше внимания на громилу, Фалько склонился над мальчишками, лежавшими у ног зевак.
- Эй, живые имеются? - он осторожно взял Найза за плечи и перевернул лицом к себе. На него глянул одинокий глаз - второй, заплывший от удара, открыться не смог - и распухшие губы растянулись в улыбке:
- Пока не знаю.
- Что у вас тут случилось? - тихо спросил гардекор, осматривая второго мальчика.
- Я стоял рядом с ним, - оруженосец кивнул в сторону наемника, - и заметил, как кто-то срезал у него с пояса кошель. Я крикнул "вор", и он побежал, догнал этого парня и стал бить. Но он не вор! У вора на кисти была татуировка - змея. А у него, - он указал на избитого, - никаких татуировок нет! Я стал его защищать...
- Б-брешет! Сообщники они! - воззвал далайнец к зевакам, поднялся, кряхтя, и угрожающе двинулся к мальчикам. - Где мои деньги, змееныши?!
- Похоже, ушли с вором, - кинул через плечо гардекор, помогая Найзу подняться.
Далайнец презрительно оглядел гардекора: на вид лет сорок пять, не по моде коротко стриженные волосы, расстегнутая до пояса потная рубаха с закатанными рукавами, пыльные штаны, простые сапоги, меч без украшений в потертых ножнах... и пришел к выводу:
- Прощелыга! - и схватился за кинжал. Но Фалько оказался быстрее. Неуловимое движение - и далайнец согнулся пополам, рука заломлена за спину. Оружие выпало из разжавшихся пальцев. Не желая сдаваться, наемник рванулся - и взвыл.
- Будешь дергаться - сломаю руку, - пообещал Фалько, и громила затих. Но стоило гардекору ослабить хватку, как далайнец снова кинулся на противника - и на этот раз был отправлен в нокаут.
- Некоторые люди просто не понимают добрых слов, - Фалько вздохнул, подобрал клинок наемника, осмотрел и бросил Найзу. Тот ловко поймал его за рукоятку.
- Это тебе за побои, - проговорил гардекор и стянул с пальца наемника золотое кольцо. - Это - второму мальчику. На лекарей его родителям придется потратиться. А это... - он порылся в своем кошельке, выудил несколько монет и протянул ближайшему зеваке - коренастому ремесленнику лет тридцати. - Это тебе, чтобы ты дотащил его до ближайшего постоялого двора и выпил за его здоровье.
- Не думаю, что ему это сильно поможет, - ухмыльнулся тот.
- Но попробовать стоит, - улыбнулся Фалько в ответ, подошел к пострадавшему мальчишке и осторожно поднял на руки. Паренек застонал и приоткрыл глаза.
- Я... не крал!..
- Где ты живешь? - спросил гардекор.
- Медные ряды... Дальше... Д-дядюшка... Уриаш... - через силу выговаривая каждое слово, прошептал он и уронил голову набок.
По дороге Фалько молчал: сначала выслушивая подробности истории с кошельком, потом просто так. Чувствуя, что поход его наставника в порт не увенчался успехом, Найз всё же спросил полушепотом - на всякий случай, чтобы не услышал мальчик на руках, если очнется:
- Не получилось?
Гардекор покачал головой:
- В ближайшую неделю ни один истарский корабль не идет на Барзоа. А капитаны тех, что выходят через неделю и позже, отказываются пассажиров брать наотрез. Говорят, для нашей же пользы. И я их понимаю.
- А корабли других королевств?
- Другие королевства с Барзоа не торгуют. Точнее, Барзоа с ними не торгует. Не видит смысла платить за то, что можно взять даром.
- А, ну да... - Найз припомнил подзабытые факты международной политики, но сдаваться не пожелал: - Ну а далайнские? Мы ведь не можем сидеть тут и ждать, пока Сарут Астаз Доар снова прорвет границу!
Гардекор покачал головой:
- Далайнским скорлупкам в Диких водах делать нечего. Значит, остаются барзоанцы или истаричи. Но просить барзоанцев взять нас на борт всё равно, что просить стаю волков покараулить отару.
- И что нам делать? - лицо мальчика вытянулось.
- Что-нибудь придумаем, - ободряюще кивнул Фалько и снова умолк.
Дойдя до медных рядов, эрегорцы остановились. Палатки, навесы и лавки тянулись до самой пристани. Посреди людского моря возвышались два крепких столба. Вдалеке виднелись мачты океанских барков. Где торговал родственник мальчика и как его найти, было неведомо.
- Куда теперь? - ища подсказку, Найз заглянул в лицо спасенному, но он еще не пришел в себя.
- Сейчас узнаем, - проговорил гардекор и направился к ближайшему навесу, под которым красовались кувшины, блюда и кубки всех размеров и форм и работал их хозяин.
- Приветствуем тебя, мастер, - Фалько уважительно склонил голову и, дождавшись ответа, продолжил: - Не знаешь ли ты в этом квадрате торговца или ремесленника по имени Уриаш?
- Уриаш?.. - медник отложил молоточек и чеканку, почесал в бороде и задумался, шевеля губами и покачивая головой: - Не он... не этот... и не тот... нет, его Урий зовут... разве только лысый стекольщик?.. Хотя нет, он не Уриаш тоже... а не...
И вдруг лицо его просветлело:
- Слушай, уважаемый! А не дядюшку ли Уриаша ты ищешь?
- Да, именно так его и называют, - Фалько припомнил точные слова паренька.
- Ну так вон же они! - улыбаясь, как солнышко, мастер махнул рукой куда-то налево.
- Где? - нахмурился гардекор: в той стороне располагалось не менее сотни палаток.
- Да вон же! Где столбы! Площадь! Балаган!
К столбам оказалось просто так не подойти - они были окружены остатками частокола с видневшимся между ним амфитеатром деревянных скамеек. Плотничья артель с топорами и гвоздодерами бойко разбирала их, с грохотом бросая доски в кучу. Несколько плечистых рабочих выкапывали колья ограды.
- Уехали? - Найз взволнованно огляделся. Фалько двинулся в обход балагана, но успел пройти лишь несколько клозов: откуда-то сверху раздался свист и молодой голос взволнованно прокричал:
- Импреуна! Сюда! Скорей! Маро нашелся!
Подозревая, что кто-то узнал паренька, гардекор остановился - и через минуту из-за штабеля бревен - бывших стен балагана - вынырнула невысокая черноволосая женщина.
- Плекут! Где?! - вскинула она глаза на рабочего на верхотуре. - Где Ма...
Взгляд ее упал на стоявшего в тени гардекора - и его ношу.
- Маро?!..
Фалько, Найз и дядюшка Уриаш - хозяин балагана, оказавшийся темноволосым стариком с крупными чертами лица, проницательным взглядом и грубыми, крепкими, как у кузнеца, руками, не спеша обедали под импровизированным навесом.
Узнав, какую роль сыграли эрегорцы в спасении внука, далайнец сначала попытался вручить им деньги, потом - коня, после - выведать, что они хотели бы получить в подарок, а когда получил отказы на всё, заявил, что хотя бы без обеда их не отпустит. На это предложение гости согласились, и тут же из досок были сколочены стол и скамья, а женщины принесли апельсиновый сок, пиво, горшочек сливочного соуса и гору ароматных клатиц на расписном блюде - лепешек с завернутым в них рубленным мясом с овощами, густо приправленными травами и специями.
Балаганщик полил соусом очередную лепешку, откусил половину и одобрительно сощурился:
- Эх, умеет всё-таки Импреуна готовить!
- Самые лучшие, что я в Далайне пробовал, - подтвердил Фалько. Найз горячо закивал в поддержку, не рискуя говорить с набитым ртом, и потянулся за соком.
- А какая она наездница!.. После ее номеров зрители как с цепи срываются! А еще она моя дочь и мать единственного внука, - улыбнулся Уриаш, но вспомнив, что случилось с Маро, помрачнел.
- Надеюсь, с мальчиком всё будет в порядке, - Фалько сочувственно качнул головой.
- Вот уйдет лекарь, и Импа расскажет, будет или не будет, - старик угрюмо покосился в сторону не разобранных еще сарайчиков-костюмерных, куда Фалько отнес его внука. - Чтоб этого наемника Долдык сто лет пинал. Паршивый ублюдок.
- Жаль, что вы уезжаете, и мы не увидим вашего выступления, - пытаясь отвлечь Уриаша от тревожных мыслей, произнес гардекор.
- Да, жаль, и еще как, - закивал тот, слегка оживляясь. - Не хвастун Уриаш, это всякий знает, моему слову верить можно. Ну так я правду и скажу: с нами лишь одна-две труппы во всем королевстве сравниться могут, да иноземных, может, с пяток, а может, и меньше. Что величиной, что умением. В девятом поколении мы артисты, все почти. Балаган у нас в крови горит. Даже если больной, калечный, а только подумаешь, что выступать надо, как все хвори проходят! Рождаемся в дороге, умираем в дороге, а на арене - жизнь. Настоящий артист без балагана - как конь без ног!
Найз представил, каково это - бродить беззаботно по городам и весям, жонглируя, кувыркаясь или танцуя на веревке, принимать аплодисменты восторженных зрителей, жить в фургоне, засыпать в Эрегоре, просыпаться в Далайне, а ужинать в Истаре - и дух захватило от восторга. Если бы он не был оруженосцем Фалько, теперь бы он знал, о чем следует мечтать.
Наблюдая, как под натиском рабочих балаган превращается в кучу досок и бревен, гардекор полюбопытствовал:
- Отчего вы снимаетесь, мастер Уриаш? До начала сезона штормов еще недели две, а пока порт не закроется, базар меньше не станет.
- Да мы бы и после закрытия посидели тут, сборы хоть и пожиже, а всё не бросовые. Но через месяц состоится коронация нового наварха. А это - куча народа, гуляния, ярмарка...
- Наварха?! - Фалько проглотил остатки лепешки, не дожевав.
- Ну да, а что? - Уриаш истолковал настороженность гостя по-своему. - Барзоанцы - тоже люди. Причем люди, нашим братом-артистом не избалованные. Своих у них нет - барзоанцу зазорным считается других потешать. А иноземцам можно. На прошлой коронации лет семь назад мы за десять дней заработали столько, сколько здесь на базаре за полгода не получить!
- Но они же пираты! - мальчик тоже забыл про еду.
- Развлечений все хотят, что пираты, что лесорубы, - пожал плечами циркач. - И себя они не пиратами, а каперами называют.
- Кем? - не понял Найз.
- Каперы - это пираты, которые делятся добычей с королем, - пояснил Фалько. - У барзоанцев он называется наварх, главный флотоводец. Первые барзоанские короли действительно командовали флотами в сражениях. Флот тогда решал всё. Он принес им независимость, он ее и отстоял. Но те навархи, что правят сейчас, дальше Ближних островов в море сроду не ходили, не говоря уже о рейдах или сражениях. Наверное, - поспешно добавил он, метнув косой взгляд на балаганщика - не заметил ли тот странную для эрегорца осведомленность? Но старик лишь кивнул с усмешкой:
- Говорят, так и есть, эру Тигр. Времена на Барзоа теперь не те: и пиво пожиже, и короли пониже.
- Когда вы отплываете? - спросил гардекор.
- Завтра, - Уриаш потянулся за новой лепешкой. - Сегодня мои закончат разбирать балаган - так лучшую цену за дрова получить удалось, если сами... а завтра утром грузимся на барзоанский галеон - и вперед.
Что-то в лице гостя задержало внимание балаганщика. Он отложил лепешку, встретился взглядом с гардекором... и с облегчением улыбнулся:
- Ну наконец-то я знаю, как вас отблагодарить за Маро.
* * *
Утро еще только занималось - сонное, чуть подернутое серовато-розовой дымкой, а Фалько, Найз, Эмирабель и Рамай уже подходили к причалу. Порт и базар еще досматривали сны о дальних странах, островах и парусах, а вдоль причальной стенки рядом с барзоанским торговым галеоном уже выстроились фургоны - полтора десятка, не меньше. От них по сходням туда-сюда сновали циркачи, перетаскивая на корабль реквизит, музыкальные инструменты, сбрую, корм для животных, кухонную утварь в корзинах, еду для себя и разные вещи, без которых в дальнем плавании и на гастролях артисту не обойтись. В предчувствии долгого морского вояжа нервно били копытами цирковые лошади, скулили привязанные к фургонам собаки, расхаживали по клеткам из угла в угол пантера и белая пума, а попугаи, огромные, величиной с курицу, беспокойно лопотали на ломаном человеческом, то и дело переходя на чистый птичий. Пара шимпанзе в пестрых рубашках прильнула к прутьям своей клетки и провожала взглядами каждый тюк и мешок, будто считала, проверяя, всё ли их хозяева прихватили.
Мастер Уриаш, стоявший в стороне от погрузочной суеты в обществе портового чиновника и капитана, оглянулся на прибывших и притворно нахмурился:
- Опаздываете! Быстрее несите свои вещи на борт и помогайте остальным!
- Они тоже с вами? - чиновник недоуменно приподнял брови. - Я на ваши представления несколько раз ходил, но этих не припомню.
Капитан заинтересованно глянул на балаганщика:
- Что за люди?
- Артисты. Нанялись пару дней назад, - проговорил Уриаш.
- И что они умеют делать? - не унимался далайнец.
- Я их взял из-за фейерверков.
- Так у них там и фейерверки будут? - чиновник завистливо покосился на барзоанца. Тот самодовольно ухмыльнулся.
- Теперь, когда эти четверо в моей труппе, обязательно будут, - многозначительно кивнул старик.
В каюту, отведенную им на четверых, Найз вошел последним. Остановившись в дверях, он окинул ее растерянным взглядом в поисках шкафа или сундука, куда можно было бы сложить вещи, и пришел к выводу, что чулан в их рэйтадской хижине был намного больше.
На привинченных к полу железных ножках крепились два деревянных лежака, накрытых тощими матрасами и застиранными дерюгами - не исключено, что одеялами. Над ними свисали два гамака, нагруженные такими же матрасами, дерюгами и худосочными подушками. Откидной стол на дверных петлях, прибитых к стене между ними, уныло наклонился к палубе. Крюк над столом удерживал грубый фонарь-коптилку. Ни иллюминаторов, ни стульев, ни шкафов, ни даже умывальника не было и в помине. Из-под лежаков выглядывали дорожные сумки его спутников: похоже, пространство между ними и полом служило морским путешественникам и шкафом, и сундуком. На всякий случай мальчик снова обвел взглядом всё помещеньице, посмотрел даже на потолок.
- Любуешься? Королевские хоромы, ага? - раздался незнакомый голос за его спиной. Он обернулся и увидел в коридоре девочку лет пятнадцати, худую, загорелую, белобрысую и сероглазую, со вздернутым поцарапанным носом и волосами цвета соломы, заплетенными в две тугие косички до плеч. Легкое зеленое платье перехвачено синим поясом с нарисованными серебристыми звездами, чуть светящимися в полумраке.
- Ты новенький? Из маленькой труппы, которою дядюшка Уриаш вчера нанял? - не дожидаясь ответа, продолжила допрос девчонка. - А что ты умеешь делать?
Подозревая, что на первые вопросы собеседница знала ответ и так, а под последним подразумевала его цирковую специальность, паренек уклончиво пожал плечами:
- Много чего... не умею.
И улыбнулся.
Девочка ухмыльнулась в ответ:
- Ишь ты, какой скромный! Как тебя звать?
- Найз.
- А я - Ралука! - она протянула ему руку ладонью вверх, и мальчик вскользь шлепнул по ней в далайнском приветствии.
- Ты давно у мастера Уриаша? - спросил он, разглядывая ее ладонь - маленькую, но покрытую мозолями не меньше, чем его.
- Да уж подольше вашего! - расхохоталась девчонка.
- Пойдем помогать грузить, - затолкав багаж под лежанку, Найз задул коптилку и прикрыл за собой дверь.
- Давно пора! - и Ралука, не оглядываясь, заспешила по коридору мимо таких же чуланов-кают, звонко шлепая босыми ногами.
Едва ступив на верхнюю палубу, Найз присоединился к дружной команде артистов, на утро превратившейся в бригаду грузчиков: реквизит, костюмы, посуда, продукты, клетки - всё он успел поносить. Разглядывая замысловатые предметы в корзинах, он гадал, кому из циркачей они могли принадлежать. Жонглерам? Фокусникам? Эквилибристам? Гимнастам? Наездникам? Руки так и тянулись дотронуться до пестрых лакированных поверхностей, словно прикоснувшись к вещам можно было подержать в ладонях чудо, именуемое цирковым представлением. Но ни на миг при этом его не оставляло беспокойство: кем будет он? Кем он сможет стать за две недели пути? Ведь дядюшка Уриаш сразу сказал, что в труппе не может быть людей "просто так", если они не хотят заинтересовать барзоанские власти. Иноземцы на островах - такая же редкость, как слоны в Эрегоре и, что самое главное, привлекают ровно столько же внимания.
Белку и Рамая они решили представить специалистами по фейерверкам, и для этого весь день пробегали по лавкам алхимиков, скупая припасы на две недели представлений. Фалько, казалось мальчику, смог бы без труда выступать в любом номере, ну разве, кроме жонглерского. Но он сам? И что он должен отвечать на вопросы артистов? Балаганщик сообщил им, что нанял маленькую труппу, а если вдруг окажется, что один из них - никчемный неумеха...
Незаметно груз кончился, и Найз, отыскав своих спутников в толпе у перил, встал рядом и глянул на их лица. Сосредоточенное - у гардекора, непроницаемое - у Белки, тревожное и слегка растерянное - у виконта... Порадовавшись, что не видит сейчас своей физиономии, мальчик попытался придать ей такое же бесстрастное выражение, как у Эмирабель, и стал ждать отплытия.
Повинуясь команде боцмана, четверка матросов затащила сходни на борт и бросилась отдавать швартовы. Остальные полезли ставить паруса. Загрохотала цепь, забурлила вода, неохотно отдавая якорь - и последняя ниточка, связывавшая их не только с Далайной - со всем континентом, оборвалась. Впереди были лишь Дикие воды, Барзоа и неизвестность. Окинув взглядом медленно отдалявшийся причал, Найз почувствовал, как желудок сжался в нервный холодный комочек, точно испуганная лягушка. Но рука Фалько скользнула по затылку, взъерошивая вихры, и на душе сразу стало немного легче.
* * *
Дул устойчивый южный ветер, наполняя паруса, гудели ванты, летели в лицо соленые брызги волн, рассекаемых бушпритом, палуба мерно покачивалась под ногами, и с каждым ее движением желудок Найза тоже взлетал и опускался, не забывая совершить по пути кульбит, достойный любого акробата. Мёртвой хваткой вцепившись в перила, мальчик стоял на баке, бледный, со страдальчески расширенными глазами, абсолютно пустой головой - и желудком. Все его утренние волнения, равно как и прочие мысли, пропали, уступив место ежесекундному ожиданию нового движения палубы и обратному отсчету времени пути до островов. Рядом, тоже расставшись с завтраком и покоем, застыл юный са Флуэр, но, в отличие от Найза, в глазах его светился восторг.
- Смотри! Гребни пенные! Так и ходят! Всё море - как баран, кудрявое от них! А вон чайка! Или не чайка?.. Смотри, рыбу вытащила!!!.. Ох, ну и волна была! Брызг, наверное, полбочки на нас вылилось! А ветер какой!..
"Южный", - с несвойственной ему язвительностью хотел ответить мальчишка, но прикусил язык. Если бы он семнадцать лет - всю жизнь - провел безвылазно в стенах захолустного замка в обществе солдафона-отца и сумасшедшего деда-колдуна, он бы, наверное, тоже теперь глазел на всё вокруг, как простачок на ярмарке.
- А смотри, какая... какое... какие... - не находя слов, виконт указал пальцем на воду. Найз недоуменно уставился на зеленовато-синюю поверхность, не видя ничего, кроме волн, солнечных бликов на них и пены.
- Какие - что? - ребята не заметили, как подошла Эмирабель.
- Рыбы! - оглянулся на нее Рамай и тут же снова впился взглядом в невидимых мальчику морских обитателей.
- Где? - Белка, хоть и бледно-зеленая, но явно не отсчитывающая дни до прибытия, перегнулась через перила.
- Вон, в клозе от борта! Почти под самой поверхностью!
И тут Найз увидел их тоже. То, что он принимал за солнечные блики, проникавшие под воду, оказалось пятнами на спинах рыб - огромных и квадратных, как столешницы, и таких же плоских. Передние углы-головы были обращены к борту, а боковые - плавники - ритмично шевелились, не давая отстать от галеона, несущегося со скоростью ветра.
- Камбала? - неуверенно предположила Эмирабель.
- Сама ты - камбала! - раздался под ухом знакомый голос, и между Найзом и Рамаем вклинилась Ралука. - Это звездные скаты. Их мясо даже свиньи не едят, но шкуры идут на куртки, туфли, ремни и всякое такое прочее. Они специально плывут за кораблями - поджидают, что перепадет с матросского стола. Видите, какие за ними хвостищи полощутся? Как хлестнут - сразу труп! Ядовитые, заразы - хуже змей! И прожорливые, как шакалы. Если свалитесь за борт - доставать будет нечего, так что держитесь крепче!
Девчонка рассмеялась и указала на свою талию:
- Кстати, у меня пояс из ската! Звездочки не нарисованные, у них шкура такая, поэтому и ценятся!
- Я за десять минут на свиной шкуре таких полсотни наделаю! - пренебрежительно фыркнула Эмирабель. Виконт же, завороженный мерцающими серебряными звездами на гладкой темно-синей коже, протянул руку дотронуться - и смущенно замер. Глаза циркачки насмешливо сверкнули - и остановились на вычурном черно-красном узоре на его предплечье.
- Ух ты! Убойная татушка! - присвистнула она.
- Это не татуировка, это... - начал было пояснять Рамай, но замолк. Что это такое и откуда взялось, посторонним лучше было не знать.
- Что это? - заинтересованно глянула на него Ралука.
- Рисунок, - быстро нашлась Белка.
Девочка, не удостоив ее даже взгляда, уставилась на Рамая. Вьющиеся светлые волосы до плеч, бледная кожа в красных пятнах солнечных ожогов, худая нескладная фигура... Ничего выдающегося, но открытый, как у ребенка, взгляд задержал ее внимание.
- Кстати, мы не знакомы. Я - Ралука. Эквилибристка на проволоке, - протянула она виконту ладонь для приветствия - и охнула, едва не отдернув. Вместо привычного шлепка он наклонился, перевернул ее руку и чуть прикоснулся губами к пальцам.
- Виконт Рамай са Флуэр. Для меня честь познакомиться с вами, фада Ралука.
- Упади мои глаза... - она отняла руку, переводя изумленный взгляд то с пальцев на юношу, то обратно. - Настоящий виконт? Без свиста?
- Нет, игрушечный и со свистком! - фыркнула Белка и дернула Рамая за рукав: - Пойдем! И ты тоже, Найз! Вас Тигр искал!
Оставив циркачку стоять у перил, эрегорцы двинулись ко второму твиндеку - пассажирской палубе, где находилась их каюта.
- Ты с ума сошел?! Мы же договаривались! Хочешь, чтобы все начали спрашивать, что дворянин делает в балагане? А потом - что мы все делаем на этом корабле? - тихо, но яростно шипела Эмирабель, и юноша с каждым ее словом всё больше краснел и втягивал голову в плечи.
- Белка, успокойся, чего ты раскипятилась, - Найз пожалел товарища, зная, что он сейчас бранит себя так, как ей не под силу. - Это всё морская болезнь виновата. С ней мозги в капусту превращаются. И, к тому же, слово уже сказано, теперь хоть заругайся.
- Я не ругаюсь! - впервые глянув на Рамая, девочка сконфуженно закусила губу. - Но просто... Эта нахалка всем растрезвонит, и как мы потом будем выкручиваться...
Следующие слова прозвучали одновременно:
- Не называй ее нахалкой, пожалуйста. Ее зов...
- Извини, сорвалось, просто я за тебя испуга...
- Что ты хотел сказать?
- Что ты хотела сказать?
- Кто - я? - лицо девочки стало непроницаемым: - Я хотела сказать, что буду называть кого хочу как хочу, и никто мне в этом не указ. И вообще, иди быстрее, Фалько ждет!
И, не дожидаясь, пока ошеломленный юноша ответит или хотя бы закроет рот, ускорила шаг и скрылась в полумраке твиндека.
Переживания друзей гардекор отогнал, как муху.
- Ну сказали и сказали. Ты же у нас теперь алхимик, а этой наукой дворянские дети занимаются тоже, хоть и редко. Вот если бы мы из тебя планировали сделать клоуна...
Рамай, представив себя в пестром наряде и с накладным носом, прыснул, позабыв про необъяснимую размолвку с Белкой. Заулыбались и его спутники, устраиваясь поудобнее на полках-лежанках.
- Дядюшка Уриаш хотел узнать, хватит ли алхимических припасов до конца выступлений. Беспокоится, что в Танане они могут дорого стоить - если найдутся вовсе. А еще просил узнать, получится ли сделать много маленьких фейерверков, которые можно было бы пускать на арене прямо во время представления. И просил в день коронации устроить что-то большое и особенное.
- Он хочет, чтобы день коронации запомнился барзоанцами надолго? - предположил Рамай.
- Скорее, чтобы надолго запомнилась его труппа, - хмыкнула Эмирабель.
- Боюсь, это мы ему пообещать сможем, - усмехнулся гардекор.
- А Танана - это столица? - спохватился Найз. - Путаю я их названия, одинаковые они все какие-то.
Фалько кивнул и снова глянул на магов их маленького отряда - Белку и Рамая:
- А заодно подумайте, ребята, что вам будет нужно, чтобы найти башню Хранителя.
- А если не получится? - улыбка виконта пропала, уступая место неуверенности.
- Получится, - гардекор посмотрел ему в глаза. Парень хотел возразить, но выдохнул и отвел взгляд.
- Я... постараюсь. Очень. Я понимаю, что другого выхода нет.
- Когда люди говорят, что у них нет другого выхода, они подразумевают, что нет другого выхода, который бы их устраивал, - хмыкнул Фалько и перевел взгляд на Найза:
- Теперь твоя очередь. Оставаться без дела тебе нельзя, а циркачом за две недели стать невозможно. Поэтому...
Сердце мальчика пропустило такт. Только не отправить обратно на встречном корабле! Только не высадить по пути!.. Похоже, лицо его выдало все страхи сразу, потому что Фалько расхохотался:
- Нет, всё гораздо хуже! Мы с дядюшкой Уриашем решили учить тебя музыке.
Страх пропал, перейдя в тихий ужас.
- Музыке?!..
- Ей самой, - кивнул гардекор и поднялся. - Пойдем. Я провожу тебя к Плекуту. Он покажет тебе, как играть на барабанах и тарелках.
- На барабанах?! - внезапно жизнь оказалась не так уж плоха, чтобы не сказать, просто замечательна. Вот если бы еще желудок перестал проситься наружу... Мальчик прислушался к ощущениям, но неодолимого желания бежать к краю борта пока не возникало. Значит, уроку музыки быть.
- Прямо сейчас? - поднялся он нетерпеливо.
- Прямо сейчас. Идем, - его наставник шагнул к двери, и тут Найз вспомнил:
- Погоди! А кем в труппе будешь ты?
Гардекор поджал губы с шутовским унынием:
- Ну Рамай ведь клоуном быть не захотел... Значит, придется мне.
- Что?! - опешили все.
Лицо гардекора, пересеченное двумя старыми шрамами - через лоб к правому уху и параллельно ему - через щеку, стало серьезным.
- Клоун может выйти в гриме, и ни у кого не возникнет вопросов, отчего. На представлениях будет полно народа, самого разного, а я не хочу, чтобы кто-то внезапно узнал беглого галерного раба. Уж больно физиономия у меня приметная... А я ведь многим оставил тут о себе память. Конечно, случайно нарваться на старых знакомых где-нибудь в городе шансы есть всё равно... Но чем их меньше, тем лучше. Для старых знакомых в том числе.
Он подмигнул своим подопечным и шагнул в коридор, увлекая за собой Найза.
Плекут оказался невысоким улыбчивым парнем, жонглером, который рад был избавиться от обязанностей музыканта, чтобы выступать на арене: за номера артист получал большую долю от сбора. Первый и второй день уроки музыки длились не больше двух часов. Чтобы дать Найзу закрепить изученное, Плекут на третий день попытался инсценировать то джигитовку, то выступление силачей, то выход жонглеров, но пространство каюты - не больше той, что отвели им со спутниками, да еще наполовину занятое барабанами - позволяло лишь топтаться на месте и махать руками, да и то осторожно и медленно. Тогда Плекут и его соседи по каюте - родители и брат, тоже жонглеры - вытащили барабаны на палубу и принялись изображать сначала лошадей, потом дрессированных диких кошек, потом гимнастов - настолько неловко, что настоящие гимнасты, гулявшие рядом, не выдержали. Обозвав самозванцев клоунами, они принялись отрабатывать свои номера на раскачивающейся палубе под хохот жонглеров - не менее неуклюже, чем они. На шум подтянулись остальные артисты, пришел Фалько со своим новым партнером, Белка и Рамай, уже почти помирившиеся, хотя виконт так и не понял, из-за чего с ним ссорились. К Найзу присоединился однорукий старик-трубач с большой толстой трубой, обвившейся вокруг шеи как сытый удав, и стал выводить зажигательную мелодию, под которую акробаты принялись выстраивать пирамиду. Пирамида выстраиваться не желала и рассыпалась от каждого мало-мальски чувствительного крена палубы, но даже неудачу они обставляли как продолжение номера, кубарем рассыпаясь по горячим доскам и тут же заскакивая на спины и плечи друг друга. Барзоанские матросы, сперва глядевшие на импровизированную репетицию свысока, быстро растеряли надменность и столпились вокруг, смеясь и притопывая в такт музыке.
Найз впервые увидел всю труппу вместе - двадцать восемь человек. Кое-с кем он уже успел хорошо познакомиться. Семь акробатов, среди которых Маро и его дед Уриаш, Ралука - танцовщица на канате, три наездника, в том числе родители Маро - Импреуна и Зиль, четыре жонглера - семейство Плекута, клоун Джума, три дрессировщика, три гимнаста, силач, трубач, борец, фокусник, женщина-змея и феме Доринца, прабабушка Маро - худенькая сутулая старушка с палочкой. Что она делает в труппе, мальчик не знал, пока Плекут не убежал и не вернулся с лаутой - музыкальным инструментом с черным лаковым корпусом, похожим на каплю, и короткой ажурной декой. Уриаш подкатил матери бочонок, она осторожно опустилась, разгладила платье на коленях, приняла лауту из рук жонглера, и лицо ее, сморщенное, как изюминка, озарилось неожиданно юной и светлой улыбкой. Пальцы ее пробежали по струнам, заставляя стихнуть разговоры и смешки. Она взглянула на барзоанцев и запела:
Кто полюбит солнце душным летом?
Кто полюбит волю без оков?
Разве это нужно - быть поэтом
Посреди колосьев и цветов?
Буйство красок и ночные звезды,
И восхода пламенная прядь -
Всё это так близко и так просто.
Всё это так просто потерять...
Над палубой, споря с гулом туго натянутого такелажа, ветром и плеском волн, голос ее, молодой и сильный, летал серебряной птицей:
...Хочется, чтобы запели стрелы,
Чтобы, словно буря, грянул бой!
Биться с кем? Да разве в этом дело.
Хоть друг с другом! Сами же с собой!
И лишь только в беспросветной бездне
Мы, всё потеряв, узнали вдруг:
Как же был прекрасен свод небесный,
Как же было чудно всё вокруг...
Когда последняя нота растаяла на ветру, артисты яростно захлопали. Спустя несколько секунд их подержали барзоанцы, переговариваясь между собой с удивлением, как показалось мальчику.
- Ишь ты, зачирикали, - услышал он голос Маро у себя под ухом. - Наверное, мелодию узнали!
Барзоанский язык, полный гласных и протяжных слогов, и впрямь походил на птичий. Но если бы матросы говорили почетче и помедленнее, Найз понял бы, о чем шла речь: уроки барзоанского Фалько пошли ему впрок.
- А почему они должны ее узнать? - эрегорец оглянулся на рыжего акробата, ставшего его другом. Пусть репетировать Маро еще не мог, но это не мешало мальчишкам вместе излазить весь галеон, куда только приводило их любопытство и откуда не гнали матросы.
- Это жутко старинная барзоанская песня. Ей лет двести или даже триста, а может, все пятьсот! - гордо проговорил Маро. - Сейчас немногие у нас ее помнят, а пра - только так! Все семь куплетов!
- Барзоанская? Не похожи они на любителей пения, - кисло пробормотал Найз, вспомнив рейдеров, с которыми им с Фалько и Белкой пришлось столкнуться несколько месяцев назад.
- Раньше, давным-давно, может, по-другому было, - Маро пожал плечами. - Дед рассказывал, когда они в Танане в прошлый раз выступали, ему казалось, что иные зрители скорее лопнут, чем засмеются. Пение у них тоже считается бестолковым занятием, как и всякие трюки выделывать и шутки шутить.
- Но сейчас-то вон, ржут, как кони? - Найз кивнул на матросов, глазевших на Фалько и Джуму, которые обкатывали на нежданной публике свежий номер.
- Дед говорит, что только знать да военные невесть что из себя корчат. А простые - как мы. Не поют, но слушать готовы. И на представления смотреть. И серебром за это платить, самое главное. Поэтому наш брат на праздники к ним очень уважает ездить.
Юный эрегорец хотел ответить - но не успел: сверху, с марсовой площадки самой высокой мачты донесся тревожный крик.
- Что он сказал? - Маро, как и другие циркачи, вскинул голову на голос, будто от этого чужие слова станут понятнее.
Улыбки слетели с лиц моряков.
- Вроде, что слева какие-то... похоронные простыни... плывут, - неуверенно перевел Найз и увидел, как его приятель и те циркачи, кто услышал, запереглядывались.
- Саваны, что ли? - нахмурился плечистый акробат справа.
- Моряцкие сказки, - не слишком убежденно проговорил его товарищ.
- А если нет?
- А кто такие саваны? - заинтересовался Найз.
- Ты не знаешь?! - зеленые глаза Маро удивленно расширились. - Рассказывают, что саваны - это такие твари... или рыбы... что не мешает им быть тварями... которые могут залезть на палубу, замотать в себя человека и утащить в воду!
