И стали они...-5: Убыр и гондыр
Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
|
|
||||
 | ||||
|
|
||||
| ||||
- ...Нас не догонят!.. - Саёк восторженно подпрыгнул и ткнул кулаком в подбрюшье светлеющему небу.
- Если успеем перейти на ту сторону, им до нас не добраться, - подтвердила Находка.
- Тогда - вперед, - мужественно выпятив нижнюю губу, скомандовала Серафима. И, подавая личный пример и стараясь не думать, о том, что всю ночь она провела именно таким образом - на бегу, продираясь сквозь прибрежные кусты, проваливаясь в непредвиденные ямы - сухие и наполненные до краев водой, спотыкаясь о притаившиеся под безобидной травой камни и коряги, решительно возглавила их маленький отряд.
Кто сказал, что парчовое платье до пола не предназначено для кросса по лесу?
А спать вообще вредно.
- А там у вас что, мост, лодочник или паром? - поинтересовалась царевна, оглядываясь на ходу на октябришну, и заодно желая удостовериться - поспевает ли за ней ее двор.
- Нет, ваше царское вели... Серафима... ничего нет, - замотала рыжей головой та.
- А как же тогда?..
- Мы должны попросить батюшку-Октября пропустить нас.
- Как?
- С уважением. А если понадобится - проведем обряд, принесем жертвы...
- Да нет, как он нас пропустит? В разные стороны потечет?
- Не знаю, ваш... Серафима. А только если захочет - пропустит.
- А если нет?
- Ну, значит, плохо попросили... Надо хорошо просить.
- М-да... Действительно... Чего уж понятнее... - хмыкнула Серафима и, ничуть не успокоенная, стиснула зубы, собрала всю волю в кулак, чтобы не свалиться и не заснуть на месте, и прибавила шагу.
Находка остановилась, отломила от своей скудной порции завтрака по кусочку хлеба и колбасы, с поклоном опустила их в воду ручья, и только после этого, жуя на бегу, пустилась догонять царевну.
Саёк, замыкающий процессию, с самым серьезным видом поспешил поделиться с ручьем своей порцией завтрака - от вчерашней насмешки не осталось и следа. Вечерний разговор Находки с хозяином ручья, похоже, серьезно вмешался в его представление о мироздании, демонологии и ориентировании на местности.
Кроме того, на него снисходило и с каждым шагом закреплялось в сознании ощущение, что теперь, сообразно обстоятельствам, вперед, оставив в далеком прошлом недочищенную картошку и котлы, должна выступить новая личность. Обязательно великанского роста, длинноволосая, небритая, с двумя двуручными мечами за спиной и с грозным именем, оканчивающимся на "Варвар", "Разрушитель" или, на худой конец, "Непобедимый". И говорить она должна, скупо и многозначительно цедя веские слова, мужественно нахмурившись и выпятив челюсть, чтобы всем сразу становилось ясно: перед ними - герой, отважный воин и надежный защитник ее величества Елены Прекрасной, с которым шутки плохи.
Но поскольку мечей у него пока не было, стать громадным и волосатым в одночасье не представлялось возможным, а что лучше - "Варвар", "Разрушитель" или "Непобедимый" так быстро было не решить, то Саёк для начала решил просто сделать героическое лицо. Но тут же споткнулся, прикусил язык и получил нависшей слишком низко предательской веткой по глазам.
- Ой-ёй... - вырвалось у него совсем не героическое восклицание. - Ай...
Находка встревоженно оглянулась.
- Что с тобой?
- Ничего... - смутился он. - Это я... тебя окликнул... спросить... хотел...
- Про что?
- А... это... этот... хозяин ручья... вчера... Это был сам Октябрь? - ловко вывернулся из сомнительной даже для начинающего героя ситуации Саёк. Тем более, что это ему было действительно интересно.
Она отвернулась, задумалась на минуту, то ли дожевывая кусок, то ли размышляя, стоит ли рассказывать все человеку не из их народа, но все же повернулась снова, рискуя заработать острый приступ косоглазия - нужно было одновременно смотреть и на поваренка, и под ноги.
- Нет, это не он был. Это один из его сыновей. Все ручьи, малые речки, речушки, что в него впадают - его дети.
- Но ты же Октября просила помочь тебе, когда вызывала, а не какого-нибудь сына! И тогда, когда в первый раз мы с ним едой поделились, тоже говорила "Октябрь-батюшка"! Я же помню, не глухой!
- Когда с хозяином речки говоришь, надо всегда к Самому обращаться, - строго нахмурившись, пояснила Находка. - Тогда и местный хозяин - его сын - тебе ответит. За своего признает. А имен сыновей никому знать не дано. Не человеческого это ума дело. Только одному Октябрю-батюшке они ведомы.
- А почему? - не унимался юный следопыт и фольклорист, подвинувший на время скалоподобного героя.
- Потому что в имени, в настоящем имени - власть над тем, кто его носит.
- А Находка - твое настоящее имя? - заинтересовалась тут и Серафима.
- Нет, конечно! - воскликнула рыжеволосая девушка. - Какой же октябрич другому человеку, не из семьи, свое настоящее имя скажет! Извините, ваше цар... Серафима... величество...
- Просто Серафима, Находка. Я не ищу дешевой популярности.
- Серафима... Извините... Так вот, брата моего, например, зовут Подкидыш. Отца - Чужак. Мать - Брошенка.
- Странный какой-то у вас в семье подбор имен...
- А это не только у нас в семье - это у всех октябричей так заведено. Это чтобы блудни не пришли, и ребеночка не забрали.
- Кто-кто не пришел? - споткнулась Серафима.
- Блудни. Кто-то говорит, что это души умерших лихих людей. Кто - демоны лесные. Кто - дети брошенные. Кто ведь чего напридумывает. Только их все стороной обходят, хоть и не знают ничего толком про них. Но самое главное, что точно известно - они раньше, бают, приходили по ночам в деревни, когда туман опускался, и воровали детишек прямо из изб.
- Зачем?
- А самое дорогое в семье - это ребеночек. Вот они самое дорогое у людей и забирали, к себе уносили. Они унылые, у них ни радости, ни покоя нет, вот они людям и завидовали. А так придут - услышат, что имена вслух говорят такие никчемные, не завидуют, и не берут никого. Какая радость может быть, думают они, от Негодника или Замарахи?
- Находка, эй, Находка, - озадаченно подергал Находку за косу Саёк. - А зачем им родители детей-то отдавали?
- Да никто им ничего не отдавал. Что ж они, дурные, что ли, отдавать-то? Они и слышать не слыхали, и видеть - не видали! Найдет на дом туман, а как рассеется, глядь-поглядь - ан нет дитяти. И никто ничего не помнит. Ровно спали все.
- Находка, эй, Находка, - снова последовало нервное подергивание косы.
- Ну, чего тебе опять? - оглянулась та. - Я из-за тебя сегодня точно в воду свалюсь, неугомонный, или глаз вичкой выхлещу!
- А меня блудни не украдут? - вид у поваренка был бледный и испуганный. Как же он сможет спасать царицу Елену, если его утащат какие-то блудни?!
- Тебя-то? - Находка искоса оглядела их защитника. - А твое имя что означает?
- На нашем говоре - "олененок безрогий", - несколько смущено признался поваренок. Что бы он ни говорил, а звучало это совсем не мужественно, и он последние несколько часов только тем и занимался, что придумывал себе имя покрасивее, погероичнее, единственному защитнику самой царицы Елены Прекрасной приличествующее. Что он только на себя ни примерял - и Медведя, и Орла, и Барса, но в глубине души он со стыдом и обреченностью чувствовал, что назовись он хоть Змеем-Горынычем, на самом деле как был он Сайком, так и останется.
Находка тем временем серьезно обдумывала вопрос. И, наконец, пришла к выводу:
- Ну, если даже безрогий, то не украдут, - уверенно заявила она, не оборачиваясь.
- Даже безрогий... - эхом печально вздохнул поваренок и отчего-то расстроился. - Даже блудни-то на меня не позарятся... И уродился-то я такой никчемучный...
Но долго грустить он не умел.
- Находка, а слушай, Находка! - как за веревочку звонка, поваренок снова потянул за косу. Но вместо "дзинь-дзинь" раздалось "Да что тебе опять!.."
- А послушай, Находка, если я к хозяину ручья обращусь, он мне ответит? - Сайка озарила новая идея.
- Тебе-то? - Находка даже остановилась, чтобы повнимательней оглядеть его. Но это не помогло - ответ не нашелся.
И она поспешила вприпрыжку догонять царевну.
- Не знаю. Вообще-то, ты не из октябричей, - бросила она на ходу через плечо.
- А, может, ответит?
- А может, и ответит.
- Но я же не из вашего народа, я же из костеев, ты ж сама сказала!
- Да почем я знаю, ответит, не ответит! - вспылила октябришна, зацепившись ногой за полегшую траву и едва не оказавшись в гостях у хозяина ручья. - Что ты ко мне привязался, докука! Под ноги лучше смотри!..
- Да ты сама смотри!
- Да ведь я же с тобой разговариваю! Ты же сам меня отвлекаешь, зудишь и зудишь, как комар!..
- А ты все время ворчишь! Думаешь, если я младше тебя, то от меня можно как от маленького отмахиваться!
- Да ты маленький и есть!
- Это я только ростом маленький, потому что ем мало, а так я уже взрослый! - если бы Саёк был котенком, он бы сейчас выгнул спину дугой и встопорщил шерсть - чтобы казаться больше и воинственнее, чем есть на самом деле.
- Это сколько, интересно, тебе лет, взрослый? - насмешливо фыркнула Находка, снова оглядываясь через плечо.
- Семнадцать! - вызывающе заявил поваренок. Но уловив на себе теперь еще и удивленный взгляд царевны, смутился и пробормотал: - Через два года будет...
- Это тебе-то через два?! - возмущенно оглянулась Находка. - Да хорошо, если через семь!..
- Ну, через четыре! - ворчливо отодвинул свой возрастной рубеж поваренок на шаг и вытянул шею, пытаясь выглядеть, не слишком ли разочарована царица его вопиющим малолетством. - Героем можно быть и в трина...
Коряга нашла героя.
Зацепившись ногой за притаившуюся под полегшей сухой травой толстую кривую ветку, поваренок полетел носом в землю.
Не зная, куда от стыда деваться от такого начала карьеры единственного защитника ее величества, он замычал, как от боли, прижался бессчастной своей головушкой к земле и вздрогнул.
- Земля!.. - вытаращив глаза, вскочил он, позабыв о предыдущем желании провалиться сквозь землю или стать жертвой блудней. - Земля!!!..
- Где земля? - встревожились его подзащитные.
- Земля дрожит!!!..
Серафима мгновенно закрутила головой по сторонам, изучая, запоминая, анализируя окружающую их местность - до последней кочки, дерева, ручейка, тропинки...
- Это погоня!.. - Находка побледнела - на лице остались только глаза и веснушки - и прижала руки к груди. - Они нашли наш след!.. Ой, ваше величество Серафима!.. Что делать?!.. Что делать?.. Ой, батюшка-Октябрь, спаси нас - помоги!..
...тропинки...
Саёк выцарапал из травы свалившую его так вовремя коряжину и встал, набычившись и выставив вперед челюсть, лицом к невидимым пока преследователям.
Это, конечно, не двуручный меч...
- Бегите, я их задержу!.. Ой...
...тропинки...
Теперь ее заметил и Саёк.
- Смотрите, тропинка! - радостно воскликнул он, и для наглядности ткнул в ее сторону своим оружием. - Бегите туда! Может, там люди!
- Это звериная тропа к водопою, - угрюмо охладила его надежды царевна. - Хотя... постой.
Она быстро выудила из кармана носовой платок, так любезно когда-то предоставленный первым советником Костея Зюгмой, завернула в него камень и запулила им верх по тропе. Пролетев десятка полтора метров, камень выпал из платка, оставив его висеть на ветках шиповника.
- Быстро переходим на тот берег и затаиваемся! - скомандовала она, и первая, подавая пример, содрала с ног сапоги.
- Я их задер... - едва ворочая прикушенным вторично языком, попытался было возразить поваренок, но царевна не дала ему погибнуть героем. Она без лишних разговоров ухватила его за руку и поволокла за собой на ту сторону, как мать - капризного ребенка из "Детского Мира".
Находка, собрав полы платья в один кулак и зажав ботинки в другой, вприпрыжку последовала за ними.
Едва они успели нырнуть в кусты на том берегу и затаиться, как из-за изгиба ручья, ломая нависающие над водой ветки, черным, топорщащимся железом табуном, вылетели две беды, поднимая вокруг себя фонтаны брызг. На закорках первого умруна, как на боевом коне, восседал штандарт-полковник, чуть сзади, на своих гвардейцах - оба сержанта с мечами наголо - то ли готовые в любую секунду вступить в бой с улизнувшей пленницей и ее прислугой, то ли просто вспомнившие детство.
Штандарт-полковник не отрывал взгляд от земли.
Поравнявшись со спускающейся к воде звериной тропой, Атас выкрикнул команду остановиться.
Он спешился, за ним сержанты, и все трое осторожно затоптались на месте, о чем-то переговариваясь вполголоса.
- Так вот как они смогли так быстро догнать нас, верхом на... - зашептал было еле слышно Саёк, но Серафима бесшумно, но быстро захлопнула ему рот ладонью.
- Тс-с-с-с!!! - сделала большие глаза Находка.
- Тс-с-с-с!!! - поддержала ее Серафима.
Вдруг ветка березы рядом с ними задрожала, закачалась, осыпая их золотыми листьями.
Штандарт-полковник замолчал, повернул голову в их сторону и настороженно зашарил колючим взглядом по кустам, где притаились беглецы, и лесу за их спиной.
Все трое медленно подняли глаза к ожившей ветке, ожидая увидеть самое страшное, и увидели.
Прямо над ними, метрах в двух, переминаясь с лапки на лапку и рассматривая их то одним глазом, то другим, сидел дрозд.
Если бы он был человеком, Серафима могла бы поклясться, что он прокашлялся, устроился поудобнее, завел глаза под лоб и стал вспоминать заготовленную дома речь.
Подумать только, Серафима до сей минуты считала, что Находка побледнеть больше не в состоянии.
Без единой кровинки в лице - даже веснушки побелели - октябришна, едва шевеля непослушными губами, прошептала:
- Дрозд-болтун... Он людей увидел... сейчас затарахтит... всех переполошит... не отстанет... Мы погибли... Они нас найдут... Они нас увидят... Батюшка-Октябрь... помоги-спаси... Мамочки родные... Ой-ой-ой...
Какой дурак сказал, что болтун -
находка для шпиона?!..
Пока Серафима, лихорадочно стреляя глазами по сторонам, соображала, чем можно зловредную птицу укокошить или прогнать, над головами у них послышалось и стало стремительно приближаться низкое жужжание. И не успел дрозд-болтун опомниться и сказать последнее "прости", как с неба на него свалилось нечто, похожее на небольшую черную дыню с крыльями, схватило его и, удовлетворенно гудя и причмокивая на лету, умчалось прочь.
Атас подозрительно покосился в их сторону еще раз, но тут его внимание отвлек вернувшийся бегом с разведки звериной тропы сержант Юркий. В руке, как будто опасаясь, что он тоже может внезапно исчезнуть, как его хозяйка, командир беды крепко сжимал платок Серафимы, подброшенный ей туда несколько минут назад.
- Нашел на тропинке, ваше превосходительство! - самодовольство и радость так распирали сержанта, что взорвись он невзначай, его клочки долетели бы до лукоморской царевны и ее двора даже через ручей. - Они побежали туда!
Ничего не сказав, штандарт-полковник только яростно зыркнул на свой отряд, и тут же его и сержантов подхватили на руки и водрузили на шеи их "скакунов".
- Вперед по тропинке! - прорычал он. - Догнать и схватить! Быстро!!!..
И оборванные, грязные, мокрые умруны, хлюпая и причавкивая теряющими на ходу подметки сапогами, понеслись мимо него прочь.
Находка рядом с Серафимой прищурилась, вперилась горящим взором в затылок бравому штандарт-полковнику, и тихо, но с чувством прошипела:
- Гвоздей тебе в ноги, ни пути тебе, ни дороги!..
Дождавшись, пока промчится мимо весь его отряд, Атас ударил пятками в бока своего умруна и выкрикнул:
- Пошел за ними бегом!..
Сделав два шага, гвардеец споткнулся о незаметный, но прочно втоптанный в тропу камень и, даже не пытаясь обрести равновесие, грузно повалился ниц и растянулся во весь рост.
Штандарт-полковник, как ракета с пусковой установки, головой вперед полетел в заросли шиповника и скрылся там целиком.
- А-а-а-а-а!!!.. С-с-с-скотина-а-а-а!!!.. Убью-у-у-у-у!!!..
Изрыгая проклятия и угрозы в адрес безмолвно вскочившего на ноги и вставшего по стойке "смирно" умруна, Атас выбрался из кустов, вскочил на спину своего двуногого "коня" и, лупя по всему, до чего могла дотянуться его свободная, изодранная в клочья шипами рука, пришпорил его и был таков.
Увидев мельком его лицо, Серафима болезненно поморщилась и от души посочувствовала неудачливому ездоку.
- Эк ему повезло... - пробормотала она, покачивая головой, - Словно кошки драли... Места живого на роже нет...
И тут ее вдруг осенило.
Она повернулась к Находке и строго пробуравила ее подозрительным взглядом:
- Это ты?
Рыжеволосая девушка не стала отпираться или делать вид, что не поняла.
- Я... - виновато опустила она глаза и мучительно покраснела. - Простите, ваше царст... Серафима... Я не хотела... Но он ко мне всю дорогу приставал... только из кареты выйду... проходу не давал... мерзкий... липкий... отвратительный... Простите...
- Да ты что, Находочка, я не об этом! Ты что! Так ему и надо! - замахала на нее царевна. - Тем более, если приставал, противный. Или мерзкий? Короче, гад. Надо было мне сказать - я бы ему поприставала, крысюку. Но сейчас я не об этом говорю. Я о том, что правильно ли я поняла - ты пожелала им споткнуться, или расшибиться, или как ты там выразилась...
- Гвоздей в ноги, ни пути, ни дороги, - восхищенно подсказал Саёк.
- Вот-вот. И они тут же загремели. Это из-за тебя?
- Д-да, - все еще не поднимая очей, призналась Находка.
- Так ты - ведьма?
- Ведьма?.. Я?.. - испугалась та. - Нет, что вы, ва... Серафима... Нет, я обыкновенная, как любой октябрич... Наши ведьмы - только у нас они называются "убыр" - такое сотворить могут, говорят, что мне и не снилось, не виделось!.. А это - просто маленький заговор. Его любой октябренок знает. Он и сработать-то может только когда октябрич по-настоящему сердится. И только в краю Октября-батюшки. Это он нам силу дает, какую ни есть. А вдалеке от него мы от остальных костеев ничем не отличаемся.
- И убыр ваши? - вступил Саёк.
- Убыр-то?.. Не знаю. Никогда не видела, не слышала и, батюшка-Октябрь смилуется, не увижу и не услышу, - твердо отрезала Находка.
- А это... когда умруны остановились и стали кругом нюхаться... Что это было? - продолжила расспросы Серафима.
- Так это они нашли платок вашего цар... Серафи... то есть, вас... и побежали...
- Да не про это я!.. Я про дрозда. Кто его сцапал?
- А-а, это... Это - муха.
- МУХА?! - вытаращила глаза царевна. - Это была муха?!.. Постой, Находка. Это что - шутка такая?
- Нет, что вы, ва... Серафима! - на лице октябришны было написано, что она скорее сама бы взлетела и придушила предательскую птицу, чем пошутила бы над своей повелительницей. - Это муха была! Муха! Октябрем-батюшкой клянусь!..
- Так ведь такая муха и человека загрызть может!.. - изумленно, не сомневаясь более в словах октябришны, покачала головой царевна. - Она ж не глядя налетит, так с ног сшибет!
- Сшибить - сшибет, - согласилась Находка. - Дурные они. Мухи, чего с них взять. А вот людей не трогают. Они что попало не едят. Они только дроздов таскают.
- Мухи?.. Дроздов?.. - до Серафимы все еще плохо доходило услышанное.
- Ну, да. А на зиму улетает за ними на юг. Я ж говорю - больше она ничего есть не может. А лет семь назад к нам приезжала искпедик... эпсидик... эскпидик... ну, пятеро волшебников откуда-то с края света, с самых выселок, где и люди-то не живут, поди... Из Шиньтони, что ли, или как то вроде того... Там школа у них с таким смешным названием... Ниже Крысы... Шире Зайца... Уже Морской Свинки... Нет, все не то... Ага, вспомнила! Выше Мыши![78] Так вот, они специально, чтобы наши края изучать, в такую даль летели... И они сказали, что это муха-дроздофила, по научному, что это они ее открыли, и что больше такой нигде во всем Белом Свете нет, и не было никогда.
- Ну, и края тут у вас, Находка, - недоверчиво улыбаясь, обвела окрестности рукой царевна. - То пьяные муравьи, то блудни, то мухи-птицееды...
- А вот такие у нас края, да, - с горделивым достоинством кивнула девушка, как будто все местные чудеса были ее единоличной заслугой. - Эти волшебники сказали, что у нас тут... сейчас вспомню... Название такое мудреное... Научное... Умные люди выдумали... Ах, да. Точно. Вспомнила. Октябрьская Ненормалия. Вот.
- Ну, ладно. Хорош сидеть, - с тяжелейшим вздохом, переходящим в кряхтение, Серафима натянула сапоги и поднялась на истерично протестующие ноги. - Куда теперь, Находка? На ту сторону нам пока ходу нет. К ручью близко подходить опасно - вдруг увидят. Придется идти по лесу. В какой стороне река?
- Вон там должна быть, - девушка махнула рукой на восток. - Это если вдоль берега ручья пойти. А если напрямки идти, по лесу, так даже быстрее получится. Километров пять-шесть вместо семи-десяти.
"Пять!!!.. Шесть!!! Вместо семи!!! ДЕСЯТИ!!!.." - взвыли усталые ноги, но им права голоса голова не давала, хоть и в случае чего отдуваться придется именно им, а не авантюристке-голове.
Голова же, снизойдя до чужих проблем лишь мимоходом, всего лишь отстраненно поинтересовалась:
- А не заплутаем?
- Нет, что вы, ваш-ш-ш... Серафима. Тут и заплутать-то негде. Иди себе прямо. Я выведу, вы не беспокойтесь.
- Ну, смотри, если выведешь, - с сомнением покачала головой царевна, но спорить у нее сил не было. - Тогда быстрей пошли. А то, не ровен час, поймут, что мы их за нос водим, и вернутся. И тогда нас не спасет даже твой Великий Октябрь.
- Выведу, - твердо заявила Находка, поморщилась, набрала полную грудь воздуха и кое-как встала с таким же обреченным кряхтением.
- Выведем, - зачем-то принял коллективную ответственность Саёк и тоже поднялся, держась за березу, но стиснув зубы. Герои не кряхтят. - Мы готовы.
- Только по короткой дороге, - напомнила Серафима.
- Тогда нам туда, - махнула рукой
в сторону от ставшего опасным ручья девушка и, не колеблясь, пошла вперед.
Трава при первом же касании их ног зашевелилась и, извиваясь, заметалась, спеша расползтись в разные стороны.
Серафима и Саёк остановились.
- Идите, идите, - приободрила их Находка.
- Но трава ведет себя как-то... странно... - намекнула царевна.
- А, эта... Не обращайте внимания. Это живучка ползучая. Она старается отгадать, в какую сторону мы пойдем, чтобы убраться у нас из-под ног. Чтоб не топтали ее.
- Ишь, хитрая, - Саёк опасливо потрогал траву носком сапога, наблюдая, как она расступается перед ним, но так и не решаясь наступить на нее.
- Ползучая, - уточнила Находка.
- И зеленая, как летом...
- Она и под снегом всю зиму зеленая. Живучка, - пожала плечами девушка.
- Не такая она какая-то...
- Да ты ступай нормально, ничего ей не будет, - отмахнулась от его опасений Находка.
"А мне?!" - хотел спросить поваренок, но вовремя вспомнил, что герои травы, даже ползучей и зимой и летом одним цветом не боятся, и просто, зажмурившись, сделал шаг на панически пошедший изумрудными волнами живой ковер.
Серафима взяла наизготовку свой старый метательный нож, кочевавший у нее из рукава в рукав еще с лукоморских времен, и пошла за Сайком, каждую секунду оглядываясь на ту сторону леса и напряженно вслушиваясь - не возвращаются ли умруны - пока ручей не скрылся из вида за деревьями.
* * *
Пройдя с полкилометра, Находка остановилась, оглядываясь по сторонам, как будто стараясь что-то вспомнить.
- Что случилось? - подошла к ней Серафима.
- Мы заблудил... - начал было Саёк, но Находка мгновенно запечатала ему рот ладонью и сделала страшные глаза.
Причем, у Серафимы было такое впечатление, что ей не пришлось даже стараться.
- Тс-с-с-с!!! - зашипела она на него едва слышно. - Не говори здесь этого слова! Понял?
- Какого слова? - промычал из-под ладошки поваренок. - Убери руки! Они у тебя немытые!
Находка смутилась, отдернула ладонь, и Саёк тут же еще раз уточнил:
- Какого слова? Заблу...
- ТИХО!!! - маневр с ладонью мгновенно повторился.
- А что случилось, Находка? Нас подслушивают? - колючим, как кинжал, взглядом царевна зашарила по прилежащей природе.
Но все вокруг было тихо.
Деревья стояли на месте.
Трава не делала попыток сбежать.
Даже камни вели себя образцово.
Слишком тихо...
Перед ними открывался спуск в низинку, еще затянутую утренним туманом, и у самых их ног тек не спеша голубой ручей.
Находка растерянно оглянулась, стараясь не встречаться взглядом с царевной, и прошептала:
- Может, пойдем обратно?.. Пока не поздно?..
Не задумываясь слишком над второй частью предложения, Серафима решительно покачала головой:
- Поздно. В любую минуту они могут обнаружить, что мы их одурачили, и вернуться. Назад нам ходу нет. А что тебе не понравилось там?
Октябришна помялась и призналась:
- Там... Место... это... нехорошее...
- Почему нехорошее? - все еще отплевываясь и стирая грязь с губ, спросил поваренок. - Там же ручеек, сын Октября!
- Это не ручеек, - покачала головой Находка. - Это трава. Синюха голубая.
- Ну, и что?
- Видишь этот туман? - отчаянно ткнула вперед она. - Помнишь, что я тебе по дороге рассказывала?
Саёк сложил два и два и вытаращил глаза.
- Это здесь?..
- Да...
- Послушайте, заговорщики, мы тут еще долго будем стоять и таращиться на этот овраг? - возмутилась Серафима. - Вперед!
- Может, проскочим... Батюшка-Октябрь поможет... - сама не веря своим словам, прошептала Находка и жалобно оглядела своих спутников.
- Идти надо будет быстро, друг за другом. Держаться за плечо того, кто впереди. Говорить только шепотом, а лучше - молчать... И смеяться нельзя ни за что. Пожалуйста? - просительно заглянула она в глаза царевне. - Если... То есть, когда пройдем, я вам все объясню...
- Хорошо, - нетерпеливо кивнула та. - Только быстрей!
- Айдате, пошлите... - ссутулившись и даже, казалось, став меньше ростом, октябришна подобрала подол платья и заскользила по влажной глине обрыва, хватаясь на пути за редкие вихры засыхающей травы.
Саёк и Серафима заскользили за ней.
Голубая вода при ближайшем рассмотрении и впрямь оказалась травой - невысокой, кучерявой, похожей на клевер, липкой и влажной на ощупь, с гнилым болотным запахом - царевна из любопытства сорвала один листочек, помяла в пальцах и тут же с отвращением бросила.
Ну и гадость.
Когда уже это кончится?..
Ни веточка под ногой не треснет, ни лист не зашуршит. Как по облаку идем... Неужели этот туман так звуки крадет? Что-то у них тут неладно...
Одним словом - ненормалия.
Между тем туман вокруг них сгущался с каждым шагом. Через несколько сотен метров ясно можно было различить только стволы деревьев в радиусе двух метров и спину бесшумно крадущегося впереди Сайка.
Будем надеяться, что он крадется не просто так, а за Находкой.
Потому что если он выпустит ее косу, то в таком тумане можно проблуждать остаток жизни.
Не то, чтобы он был таким уж и длинным, что-то подсказывало ей. С первого взгляда на него было видно, что этот туман не из тех, кто, мирно повисев над землей в низинке, с первыми лучами солнца смущенно и поспешно ретируется в свою норку (с местных туманов и это станется, совсем не удивлюсь, если так оно тут и происходит).
Хм... Интересно, зачем Находка предупреждала нас, чтобы мы здесь не смеялись? По-моему, смеяться тут может только пьяный сумасшедший.
Причем после трех недель запоя, раньше не получится...
- Ах-х-х-х-х...
Слева, совсем рядом, раздался неясный полушепот-полувздох на грани слышимости.
Серафима вздрогнула и быстро повернула голову в том направлении.
Никого.
Никого не видно, тут же поправила она себя. В пяти шагах мог промаршировать с песнями и оркестром целый отряд умрунов, и она бы их даже не заметила.
И, скорее всего, не услышала...
Чу!.. Что это?..
Померещилось?..
- Ах-х-х-ш-ш-ш-х-х-х...
Вздох повторился - на этот раз чуть громче и справа.
Она даже не потрудилась повернуть голову - все равно никого не видно.
Саёк, похоже, в этот раз его тоже услышал - он испуганно дернулся и втянул голову в плечи, слишком напуганный, чтобы еще и попробовать выяснить, кто это тут так печалится.
Серафима видела по его спине, что если бы можно было побежать, он, не размышляя ни единой секунды больше, понеся бы куда глаза глядят, сломя голову, и сломил бы, скорее всего, очень скоро, но не пожалел. И единственное, что его пока от этого удерживало, была ее рука на его плече.
Новый вздох донесся сзади, и Серафиме показалось, что на затылке она мимолетно ощутила леденящую волну чужого дыхания.
Но был ли это кто-то - или что-то?
Или всего лишь туман?
Казалось, туман дышал и перемещался. Он грузно ворочался на лазурной перине из голубой синюхи вперемежку с прошлогодними и свежими опавшими листьями, чесал рыхлые бока о шершавые деревья, не спеша, основательно перетекал из одного конца своей низинки в другой и обратно, ежился от утреннего холодка под негреющими лучами осеннего солнца и простужено вздыхал...
Короче, жил своей собственной жизнью.
Отличной от жизни тех, кто в нем скрывался.
До царевны снова донеслось холодное дыхание потаенного вздоха.
Ишь, распыхтелись, рассерженно вдруг подумала она. Пользуются тем, что мы не можем их увидеть...
И тут ее осенило.
Кольцо.
У меня же есть кольцо-кошка.
А что будет, если надеть его сейчас?
Только для этого придется отпустить плечо Сайка.
Мы ж его потом неделю в этом овраге не поймаем.
И, тихонько вздохнув, как ее невидимый грустный эскорт, царевна продолжила путь.
То ли ветер подул, то ли невеселое место, как и все в этом мире, надумало закончиться, но туман как будто слегка рассеялся, расступился, и между деревьями стали видны белесые безмолвные фигуры, как будто закутанные в балахоны из вездесущего тумана, с капюшонами, опущенными почти до подбородков[79].
Одни стояли без движения, провожая поворотом безликих голов их маленький, но очень напуганный отряд.
Другие, колышась на ветру, сопровождали их, то подходя поближе, то отставая и собираясь в кучки, как будто обсуждая полученные новости.
- Находка, - с умоляющим шепотом Саёк осторожно подергал октябришну за косу. - Мы скоро отсюда выйдем? Скоро? Скоро?..
- Скоро. Молчи, - ровным, ничего не выражающим голосом отозвалась та, не поворачивая головы.
- Ага, - с несчастным видом кивнул герой и еще крепче стиснул в кулаке рыжую косу.
Серафима ободряюще сжала его плечо.
- Смотри, вон солнышко, - едва слышно шепнула она, но Саёк услышал и приободрился.
Через пару минут они вышли из зловеще затаившегося леса.
Солнышко.
Первая хорошая новость за все утро.
Как быстро выяснилось, на этом список хороших новостей, не успев толком начаться, заканчивался.
- Ай! - вскрикнул вдруг Саёк и схватился за ногу.
- Что с тобой? - встревоженно обернулась Находка.
- Н-не знаю... Порезался где-то, - виновато пожал плечами поваренок, недоуменно разглядывая распоротую штанину чуть выше ботинка. Края разреза медленно набухали кровью. - И ума не приложу, где... Тут же ровное место, ни коряг, ни... ни.... - в голову ему так и не пришло, чем еще можно в лесу так распороть ногу, и он смущенно закончил: - ...трава од... На. Находка?..
- Это опять ваша трава? - настороженно закрутила головой царевна.
Они стояли на краю большой поляны, сплошь заросшей торчащими воинственно вверх листьями побуревшей, но не полегшей травы высотой до колена, а местами и выше.
Серафима осторожно пощупала такой же, только короткий лист, у своих ног.
Осока по сравнению с ним показалась бы мягкотелой губкой.
- М-да... - задумчиво протянула царевна. - М-да...
И взглянула на октябришну в поисках краеведческих комментариев.
Цвет лица Находки сейчас мог посрамить даже свежевыпавший снег.
- Это сабельник... - с тихим ужасом оглядывалась она. - Мы тут не пройдем...
- Почему? - в груди царевны шевельнулось недоброе предчувствие. - Нам же не обязательно в него лезть, можно пройти по краю леса... по краю...
На сколько хватало глаз, сабельник подступал к самым деревьям и даже заходил вглубь.
- М-да... - в кои-то веки, других - не только слов, но и междометий - у Серафимы не находилось. - М-да... А если мы осторожно, по самому тому месту, где она в лесу кончается, эта ваша трава?
Находка замялась, болезненно поморщилась и, наконец, очень тихо прошептала в самое ухо царевне:
- Блудни нас пропустили сейчас... но если мы вернемся в их лес... они могут решить... что мы за ними гоняемся...
- И что тогда? - предвидя ответ, не сулящий ничего доброго, все же спросила таким же еле слышным шепотом царевна.
- Мы из их леса больше никогда не выйдем.
- АЙ!!! - закричал вдруг Саёк и заполошно затопал ногами, как будто старался раздавить змею. - Помогите!!!..
Серафима глянула, и не поверила своим глазам.
Хотя, пора было уже и привыкнуть.
Ногу поваренка обвила жесткая, красноватого цвета травка, похожая на растянутую пружину.
Ее вершинка заканчивалась в ране.
- Пусти!.. - царевна со злостью дернула кровопийцу так, что выдрала весь кустик из земли вместе с корнями. - З-зар-раза!..
- Ой!.. - схватился за рану Саёк.
- Смотрите! - Серафима посмотрела под ноги и брезгливо отступила на несколько шагов.
Все рыжие пружинки, скрученные у самой земли до сих пор так, что, специально не приглядываясь, различить их было невозможно, прямо у них на глазах медленно распрямлялись и безошибочно тянулись к Сайку, как подсолнухи - к солнцу.
- Это кровохлебка, - Находка виновато вскинула глаза на царевну. - Они с сабельником всегда вместе растут... Если почует кровь - даже лосю ноги опутает, но не упустит...
- Веселые у вас тут места... - царевна взяла поваренка за плечи и отодвинула на пару метров в лес, подальше от травы-вампира. - Погоди, сейчас подол оторву, перевяжем тебя.
- Не поможет, - тоскливо покачала головой октябришна. - Она все одно унюхает, хоть единую каплю...
- Так хоть течь перестанет, и то, - ворчливо отозвалась царевна и хотела уже было пустить подъюбник на благо травматологии, но Находка ее быстро остановила.
- Не надо, ваш... Серафима... я сейчас... попробую...
И, не дожидаясь вопросов, она присела на корточки рядом с распоротой ногой поваренка, разодрала штанину побольше, чтобы рана была видна полностью, и стала водить над ней кругами собранной в перевернутую горсть рукой:
- Встань на камень - кровь не капит... Встань на чело - нет ничего... Встань на камень - кровь не капит... Встань на чело...
И прямо на удивленных глазах Серафимы и просто изумленных - Сайка, покорно повинуясь заговору октябришны, кровь и впрямь остановилась, а края раны потянулись друг к другу и сжались, как губы молчуна. Через минуту по ним пополз тонкий белый шрам.
Когда она закончила, Саёк недоверчиво потрогал недавний порез.
- Не болит, - недоумевающее сообщил он в пространство - всем заинтересованным лицам.
- Совсем?
- Совсем... Спасибо тебе, Находочка, миленькая. Ты для меня вышла самая настоящая находка, - выпалил он и отчего-то смутился.
- На здоровьичко, - степенно отозвалась та. Уголки ее губ чуть было дрогнули в улыбке, но тут же снова опустились вниз.
- Это тоже у вас все дети умеют? - подозрительно оглядывая октябришну, задала вопрос царевна.
- Все, ваше цар... Серафима... Бывало девчонкой упадешь, расшибешь коленку, а подружка тебе и... и...
- Что?
- Через блудное место кто-то идет!.. - зеленые глаза октябришны настороженно распахнулись.
Серафима уже стала забывать естественный цвет лица своей бывшей горничной.
- Кто? - задала она ненужный вопрос.
- ОНИ, - мертвым голосом проговорила Находка.
Пояснения были излишни.
- Далеко от нас?
- Метрах в двухстах... Идут очень медленно... Еле-еле... Но в нашу сторону... Блудни их ведут... Мы погибли...
Естественно, существовал безопасный и красивый выход из этого положения, единственный в своем роде, о котором можно было бы с заслуженной гордостью рассказывать под восхищенные ахи и охи после каждому встречному-поперечному...
Только вот прямо здесь и сейчас он Серафиме в голову никак не приходил.
И раздумывать было некогда.
- Все заходим в туман и лезем на деревья, - скомандовала царевна и, не обращая внимания на умоляющий взгляд Находки, личным примером проиллюстрировала свой приказ.
Достаточно было отойти от края поляны вглубь леса на десять метров, как они почти потеряли друг друга из виду.
- Стоп, - остановила свой отряд царевна. - Я сюда, - указала она на старую березу, - Находка - туда, на осину, Саёк - на эту... что бы это ни было. Сидеть и молчать. Быстро.
Саёк напуганной лаской взлетел на ствол и мгновенно растворился в тумане (Серафима очень надеялась, что это была только фигура речи, но кто его тут знает, в стране победившего Октября...).
Она сама была уже на полпути к невидимости, как заметила, что Находка, переминаясь с ноги на ногу, не сделала и шагу, чтобы повиноваться распоряжению.
Царевна спрыгнула на землю.
- Почему ты не залазишь?!
- Я... не умею... я... боюсь...
- Лазить по деревьям? - саркастически осведомилась Серафима. - Больше, чем умрунов?
- Нет!..
- Тогда давай живей! Иди сюда, тут ветки низко растут, ползи верх, только быстро, я тебя подсажу!
- Но я...
- Чу!.. - царевна вытянула шею. - Кажется, уже близко!..
Еще одно приглашение октябришне не понадобилось.
Она выбрала на ощупь сук попрочнее и умостилась на нем, обхватив ствол березы, как не обнимала в своей жизни, наверное, даже родную мамочку.
На суку чуть пониже, метрах в пяти над землей, пристроилась Серафима с ножом наготове.
Вообще-то, она надеялась, что им удастся затаиться и отсидеться вверху, где туман был непроницаемо густ, пока пешая кавалерия Атаса не проскочит мимо. Умруны не чувствуют боли, значит, сабельник им нипочем, а до седоков он не достанет. В гвардейцах Костея нет крови, значит, кровохлебка ими не заинтересуется. Глядишь, пробегут куда подальше, а они как-нибудь по краю травы и тумана куда-нибудь да выберутся.
Правда, не исключено, что по сравнению с тем, новым местом, это им покажется спокойным и безопасным...
Но выбирать сейчас не приходилось.
Царевна затаила дыхание и стала прислушиваться к происходящему внизу, хотя по собственному опыту знала, что услышать в колдовском тумане даже отряд гвардейцев можно было только тогда, когда он уже налетит на тебя.
Или, как выяснилось, остановится под тобой.
Слов слышно не было, только отдельные выгавкиваемые военно-командным голосом неразборчивые отрывки, но Серафима почуяла недоброе.
Неужели эти... как их... блудни и вправду довели их сюда, прямо к тому месту, где они так неосторожно спрятались?[80]
И снова старый вопрос встал перед ней во весь рост: как человек может расправиться с умруном, не говоря уже о трех десятках их?
Если бы вывеси из строя командиров...
Чего они не уходят? Неужели что-то заподозрили? Ах, чтоб вас... чтоб вам... чтоб вами...
Интересно, они будут ждать, пока мы сами свалимся, или кого за нами пошлют?
Да уж, конечно, не Атаса...
Спрыгнуть и попытаться перерезать ему горло?
А толку? Их ведь там еще останется три десятка с лишним. Поздравляю. Глупейшая идея.
Но что еще делать?
Ждать?
Чего?
Дождемся - увидим?
Серафима невесело вздохнула, перехватила нож поудобнее и приготовилась к непродолжительной, но бесплодной обороне своего хлипкого рубежа.
И тут ей пришла в голову мысль, что обидно будет помирать даже при всех перечисленных условиях, так и не выяснив один, не дававший ей покоя уже чуть не час, вопрос.
Она осторожно потянула вздрогнувшую и едва не свалившуюся с ветки октябришну за подол и прошептала:
- Находка... А, Находка... А скажи мне, почему тут смеяться нельзя? Не то, чтобы особенно и хотелось, конечно, но все же?
- Нельзя, ваше царственное величество. Ни за что. Блу... хозяева этого места заберут.
- Куда?
- Не знаю. Кого они забирали, никто не возвращался.
- И взрослого тоже?
- Хоть кого заберут. Они шутить не любят.
И тут гудящую от усталости, страха и бессонницы голову царевны посетила еще одна идея. Дурацкая абсолютно, но попробовать стоило. Хоть и, скорее всего, только для того, чтобы вычеркнуть ее из списка.
- Находка, - потянула она ее за подол. - А ты знаешь какой-нибудь заговор, чтобы человек смеяться начал?
- З-знаю...
- НУ ТАК ЧЕГО ТЫ ТУТ СИДИШЬ И МОЛЧИШЬ???!!! Говори!.. - яростно прошипела Серафима, нервно поглядывая в туман. - Ты, самое главное, живых, живых заговаривай - умрунов, наверное, все равно не рассмешить!..
И октябришну как прорвало.
Почти в полный голос она затарахтела с пулеметной частотой, так, что едва можно было разобрать немудреные слова:
- Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у боярина Атаса бока шевели! Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у боярина Юркого бока шевели! Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у боярина Щура бока шевели! Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у боярина Атаса бока шевели! Щекотуха-локотуха, щекоти-локоти, у боярина Юркого бока шевели!..
Снизу, сперва робко и неуверенно, потом все более конеподобно и истерично, донеслось оглушительное в ватной тишине блудного места ржание.
Переходящее в пронзительный визг - звук, который Серафима ни при каких обстоятельствах не ожидала услышать от тройки звероподобных вояк, и от которого мурашки забегали по коже[81] как жители растревоженного пьяного муравейника.
Туман вокруг них сгустился: протяни руку - упрется, закружил, как торнадо в кружке кефира, обдал потусторонним холодом и заставил волосы зашевелиться.
Находка прижалась к стволу еще крепче, так, что в зебристой коре, наверное, отпечатались ее руки, грудь и щека - никакому блудне вовек не отодрать, и царевна, не долго раздумывая, последовала ее примеру. Что сейчас слышал и чувствовал бедный Саёк - оставалось только догадываться.
Внезапно разом все стихло.
Кефир разбавили водой.
Серафима напряженно, так, что в ушах звенело, вслушивалась в тишину под собой - вглядываться все равно с такой высоты было пока бесполезно.
Ничего.
Ни голосов, ни шагов.
Неужели блудни забрали их всех?!
Щаз. Размечталась.
Но как бы проверить?
И если умруны остались, то почему они никуда не уходят?
И что делать дальше?
Но выдвинуть идеи на этот предмет ей не пришлось.
С соседнего дерева - метрах в
двух от них, там, где, по ее прикидкам, должен был прятаться поваренок -
раздался какой-то шум, звуки ударов, похожие на пинки, и шмяк маленького
щуплого тела, падающего сверху на другое тело, большое и вооруженное.
- АЙ!!!..
- Саёк!!!..
Серафима сиганула, очертя голову, вниз, не успев приземлиться, кромсая ножом направо и налево, но она знала, что чтобы избавиться от умруна, его нужно было пропустить через мясорубку.
А тут их было пятнадцать.
Пятнадцать - не тридцать, но и с таким количеством практически неуязвимого противника предприятие ее с самого начала носило печать поражения, и она, в общем-то, не удивилась, когда трое здоровенных угрюмых гвардейцев повалили ее на землю и скрутили за спиной руки.
Рядом уже лежал Саёк.
Только Находки не хватает, криво усмехнулась Серафима, и не успела поднять глаза к месту ее укрытия - она тут как тут.
Свалилась сверху на них, визжит, кричит, царапается...
Через несколько секунд умруны бросили ее рядом.
Ну, теперь все в сборе.
Что у нас в программе дальше?
Воссоединение с другой бедой? Прямая дорога к Костею?
Пусть они и не рассчитывают, что я вернусь туда когда-нибудь!
Им придется меня убить, чтобы привезти туда.
|
