Багдерина Светлана Анатольевна : другие произведения.

Последний фей: часть 2 - Веселый лес

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Пытаясь спасти похищенную тетушку, крестник Лесли, принцесса, Агафон с бывшей невестой Лесли и таинственный незнакомец, свалившийся с крыши в последнюю минуту, оказываются в Весёлом лесу. Но чтобы победить Гавара, колдуна, именем которого пугают детей вот уже сто лет, недостаточно ограбить гугней, сбежать от рукоедов, сразиться с жаборонком и ускользнуть от шестиногого семирука. Самая большая опасность - поверить в то, что на Белом Свете имеются вещи поважнее любви и дружбы.
    Бонус к "Фею" и лукоморской серии - "Причудливая поэзия Белого Света"
    Там - вошедшее в белосветский цикл, не вошедшее и просто отцензурированное по причине... По причине ;)
    Стихи во второй части - Дмитрия, Рашида и мои.
    Купить электронную книгу можно тут:
    Литрес
    Озон
    счетчик посещений
Бесплатные счётчики

А ПОСЛЕДНИЙ ФЕЙ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  
  
   - К-кабуча...
   - Ой...
   - Грета! Немедленно перестань меня хватать - я щекотки боюсь! И не наступай на пятки!
   - А я думала, это корни...
   - При чем тут корни?! Какие корни, пень горелый?!
   - Которые в земле растут, вот какие! Потому что я носом в ствол стою! Деревянный! Если ты только корой замшелой не покрылся! И больно мне надо тебя... щекотать!
   - ОЙ... А кто тогда мне?..
   - ОЙ. Это ты, что ли, фей? А я думал... Кхм... Э-э-э... И вовсе я никого... не трогал! Тебе... в темноте померещилось! И вообще - откуда ты тут взялся? А Изабелла где?.. Изабелла? Изабелла! Стой у своего дерева, не двигайся! Сейчас я тебя спасу!
   - К твоему драгоценному сведению, меня зовут Грета Ана Николь Жюли Шарман, если ты еще помнишь! И свои дурацкие спасения можешь оставить при себе!
   Чего было больше в голосе дочки бондаря - ехидства или горечи - сказать не смогла бы даже она сама.
   - Гре...та?.. - пораженно выдавил дровосек. - А тебя-то еще... откуда... прине... Погодите, чего вы мне голову морочите?! Где мы?! И если это Грета, то... где Изабелла? Изабелла!..
   - Агафон?.. Агафон?.. - почудилось, или пролетавший мимо ветер принес глухой вскрик?
   - Что? - грянул дружный дуэт.
   - Изабелла?! Ты где?! - радостно выкликнул лесоруб.
   - Я... не знаю, где я! - приглушенно донесся откуда-то снизу, будто из отдаленного погреба, испуганный голос принцессы. - Тут темно... и стены кругом... и я... не могу найти выхода... И тут такое амбре!..
   - Большое? - обеспокоенно уточнил дровосек. - Не заходи в него, вдруг там опасно! И продолжай говорить - мы тебя сейчас найдем!
   - Не знаю, как у вас в стране Костей, а у всех остальных амбре - это... а-а-а-а-а-а-а!!!.. гадость!!!.. тьфу!!!..
   - Изабелла!!!
   - Кабуча!!!
   - Фей, свет давай, свет!!! - пришла светлая мысль в голову лесорубу.
   - Сам знаю! - огрызнулся маг, и тут же светящаяся красным горошина вырвалась из его ладоней, фукнула, пшикнула, раздулась до размеров яблока... лопнула и погасла.
   - Кабуча...
   - Палочку используй! - выкрикнула Грета.
   - Сейчас... найду... сейчас... сейчас... куда же я ее...
   - Изабелла, как ты?! Где ты?! Здесь нет ничего страшного!!! - проорал дровосек, и тут же, точно для подтверждения его слов, вокруг что-то затрещало, захрустело, заскрипело, заухало...
   - Пока вы там возитесь, меня уже сто раз могли бы сожрать какие-нибудь дикие звери или чудовища! - донесся глухо, будто из-под земли, уже не столько испуганный, сколько кипящий возмущением голос принцессы.
   - Подавились бы... - апокалиптическим эхом предрекла откуда-то справа Грета.
   - А из амбара там... у тебя... никто не выходит? - сконфуженно попытался сменить тему светской беседы лесоруб.
   - Из какого амбара?..
   - Большой который! С тобой рядом!
   - Кроме вони - ничего! - гневно выкрикнула принцесса и закашлялась. - Так и скажи, что смерти моей хочешь и наследства! Но потерпи, уж немного мне, бедняжке, осталось...
   - Да я!!!.. Да ты!!!.. Фей, какого дрына?!?!?!
   - Погодите, я сейчас... - пробормотал студиозус, нащупал, наконец, и яростно вырвал из кармана вместе с куском ткани завалившуюся за подкладку волшебную палочку, и тут же тьма озарилась ярчайшим серебряным светом.
   Люди ойкнули, отшатнулись и, ослепленные, торопливо прикрыли лица руками.
   - Да убери ты его - не видно ж ни кренделя!.. - сердито прорычал лесоруб, неистово растирая кулаками глаза.
   - Не нравится - зажигай свой! - хмуро заступился Агафон за палочку - не в последнюю очередь потому, что понятия не имел, как сделать ее огонь ярче или слабее.
   Через полминуты, впрочем, они смогли приоткрыть отчаянно слезящиеся очи и оглядеться - в поисках принцессы, но, главным образом, отыскивая себя.
   Ни то, ни другое занятие успехом не увенчалось.
   Возмущенный голос Изабеллы по-прежнему доносился из хтонических глубин, взывая к справедливости и жалуясь на непроглядный мрак, смрад и что-то мягкое, острое, колючее и жидкое под ногами и вокруг.
   Вокруг же еле продравшей глаза троицы скорее предсказуемо, чем внезапно, оказался лес. Но не банальное собрание деревьев, кустарника, грибов и муравьев, так любимое художниками, влюбленными парочками и лесорубами, а то, чем по ночам мечтает стать любой городской парк, вытаптываемый, выламываемый и засоряемый безалаберными посетителями.
   Покрытые лишайниками и мхами могучие стволы вековых деревьев - стоячих и уложенных на вечный покой ураганами, выбравшиеся на поверхность узловатые канаты и петли корней, спутанные как волосы пьяницы ветки кустов с шипами размером с мизинец, сучья, свисающие до земли, корявые, будто исковерканные подагрой пальцы, окружали притихших мгновенно людей.
   Высоко над их головами, словно тягучий осиплый прибой, шумела перебираемая ленивым ветром крыша из не различимых снизу листьев.
   Светили ли сейчас звезды и луна, или ночь была темной, как в погребе, а, может, и вовсе уже настало ясное утро - определить возможности не было никакой: плотный и прочный купол черно-бурой листвы закрывал небосвод от взора людского надежно и стойко.
   Это был не просто лес.
   Это был...
   - Веселый лес!!! Веселый лес... Веселый лес... Кабуча... Это же... это же... кабуча... полная... и многократная...
   - Ну, вытащит меня отсюда сегодня хоть кто-нибудь?!
   - Вытащит ли нас отсюда хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь?.. - скривилась болезненно физиономия школяра.
   - Агафон... это правда... Веселый лес?.. - в состоянии, близком к тихому ужасу, прошептала Грета и отшатнулась от своего дерева, словно оно внезапно раскалилось добела.
   - Веселый, веселый... ухихикаемся еще, не расстраивайся... - загробным голосом изрек чародей.
   За спиной у нее что-то хрупнуло и послушно хихикнуло.
   Дочка бондаря ойкнула и прижалась спиной к только что покинутому стволу.
   - Агафон... с-скажи, что ты... п-пошутил... ведь он... он же... д-далеко!.. Это... парк... или лес, что за городом...
   - Вот именно! Выдумываете вы всё! Лес как лес! - упрямо игнорируя бросающиеся в глаза, путающиеся под ногами и норовящие звездануть по макушке факты буркнул дровосек, подхватил с земли тяжелый сук и отважно двинулся на ощетинившиеся острыми сухими ветками кусты. - Изабелла! Крикни еще! Я к тебе иду!
   - Да я тут кричать скоро охрипну, суженый мой! - донесся откуда-то справа и снизу приторный и едва различимый, как яд в какао, голосок принцессы.
   Суженый вспыхнул растопочной берестой.
   - Держись! Я уже близко! - зычно гаркнул он и бросился напролом в густую тень между двумя замшелыми валежинами.
   К его болезненному удивлению пролом оказался занят: там с комфортом расположилось целое семейство странного вида кустов. Судя по тому, как пригибались под его ударами и тут же снова вскакивали в контратаку их серебристые ветки, покрытые длинными бурыми иглами - породнились семьи ивы и ежа.
   Отважный Лесли закусил губу и, презрев получаемые в битве раны, махал дубиной будто палицей, неистово сминая и круша непредвиденное сопротивление. И едва шипастые ветки под напором в последний раз пригнулись к земле и не встали на счет "десять", он яро рванулся вперед, оставляя щедрой данью отступившему, но готовому вот-вот вскочить врагу клочья придворной одежды...
   И пропал.
   - Лес!!!.. - испуганно взвизгнула Грета.
   - Идиот... под ноги поглядеть не может... - сквозь стиснутые зубы выругался Агафон и почувствовал, как палочка не хуже любого буксира потащила его вслед за крестником.
   Следующим его ощущением было волшебное чувство полета.
   С не менее волшебным чувством приземления в полной темноте копчиком на что-то твердое, но податливое.
   В ответ твердое, но податливое голосом лесоруба громко сообщило, что думает про всех магов, не способных отличить людей от батутов, в грубой форме посоветовало зажечь свет, и не очень вежливо стряхнуло фея наземь, слегка оглушенного падением и более чем слегка - тирадой.
   - Изабелла! Ты где?! - закончив разговор с Агафоном, оттолкнулся от стены и сделал наугад шаг в темноту Лесли.
   - Я всё еще здесь, никуда не ушла! - прозвучал уже громче и четче язвительный голос принцессы.
   Студент поднялся, торопливо отер с лица жидкую вонючую грязь, снова взмахнул палочкой - и тонкий луч бледно-розового света ударил в угольную тьму над ними.
   - Посветлее сделай, как наверху было, - бросил через плечо дровосек и, не дожидаясь ответа своего крестного, решительно шагнул вперед.
   Чародей прошептал сначала пять шипящих фольклорных слов, потом три гортанных волшебных, и направил палочку в ту сторону, куда двинулся его подопечный.
   Луч пропал совсем.
   Послушался короткий стук лба, встречающегося со стеной, и не менее короткий вскрик.
   - Кабуча... сейчас...
   Снова быстрый шепоток, взмах...
   На этот раз с кончика палочки слетела светящаяся зеленая бабочка размером с моль.
   Попорхав вокруг носа студента, она перелетела на плечо лесоруба, нерешительно остановившегося у высокой стены, и с тихим смачным причавкиванием принялась поедать его шелковый дублет.
   - Эй, эй!.. - ошарашенно махнул рукой дровосек - но то ли слишком голодный, то ли очень храбрый мотылек не повел и усиком.
   Физиономия Лесли, покрытая подсвеченной нежно-зеленым грязью, гневно перекосилась, он от души хлопнул по бабочке ладонью...
   Но тут же взвыл и отдернул руку, будто припечатал выпавший из костра уголек.
   - Сейчас уберу... погоди... - смущенно пробормотал студиозус, прошептал, старательно артикулируя, еще несколько слов...
   И воздух мгновенно заполнился и заиграл десятками и сотнями родственников настырной моли.
   И у всех первым пунктом меню стоял дублет агафонова крестника.
   - Какого лешего!!!..
   - Какая прелесть...
   В зыбкий круг призрачного изумрудного света вступила принцесса.
   - Агафон, ты им определенно нравишься, - невозмутимо заметила она.
   - Я?.. - моргая, уставился на нее студент - но взгляд Изабеллы покоился на дровосеке.
   - Я? - эхом повторил Лес и растерянно повернул к предмету страсти измазанную бурой жижей физиономию.
   - Ну должен же ты нравиться хоть кому-то... - еле слышно пробормотала Изабелла, оглянулась по сторонам, со все возрастающим смятением осматривая высвечиваемые мотыльками стены с их обвалившейся кладкой, пронзенной кривыми корнями деревьев, пол, покрытый слоем зловонной грязи, из которой тут и там торчали то ли кости, то ли обломки архитектурных украшений...
   - Это... не дворец... - нервно кусая губу, прошептала она, не веря своим глазам. - Может, это где-то в городе?..
   - В лесу, - быстро подсказал дровосек. - А это, наверное, какой-то...
   Договорить он не успел: над их головами раздался утробный хохот, шум точно от внезапного ливня или ветра, и тут же за ними - треск веток и разрываемой ткани, словно кто-то ломился через ожившие после визита Лесли кусты.
   И в следующий миг на плечи лесоруба, распугивая в разные стороны мотыльков и Агафона с принцессой, низверглось нечто, при ближайшем рассмотрении, ощупывании и выслушивании оказавшееся Гретой.
   - Там... что-то как загомонит... как загогочет... - трясущимся тонким голоском просипела она.
   - Филин. И ветер.
   Дровосек смерил односельчанку при свете единственного оставшегося мотылька уничижительным взглядом и отер рваным рукавом рубахи заново покрывший его лицо слой вонькой грязи.
   - Да что я - филина от ветра не отличу!..
   - Агафон, - взяв себя в руки, размеренным тоном, словно на светском рауте, а не в наполненной жидкой грязью яме, проговорила ее высочество. - Прежде чем мы пойдем искать тетушку Жаки, изволь представить мне этих людей. Я вижу, ты их знаешь? Они живут в этом лесу?
   - Я... я... - растерянно открыл было рот чародей, но Лесли, привыкший за вечер к новому имени, быстро перехватил инициативу.
   - Э-э-э... - глубокомысленным басом сообщил он.
   - Мы... - сконфуженно пискнула Грета.
   - Это... - закончил объяснение студиозус.
   - А еще конкретней? - ласково вопросила Изабелла, с молоком матери впитавшая правило, что король должен оставаться королем даже в хлеву.
   - Это... один добрый волшебник. Когда получается, - нашелся первым дровосек. - Он... тут...
   - Живет, - саркастично подсказал маг.
   - Да, точно! - с облегчением закивал жених принцессы. - Живет... неподалеку... и... и услышал... как мы переговаривались... с тобой...
   - А девушка? Они вместе?
   - Да! - скорее, чем подумал, выпалил дровосек. - Ты не подумай - я ее не знаю! Мы раньше никогда не встречались! Она... его... эта...
   - Жена? - предположила Изабелла, подходя поближе к незнакомке.
   Та презрительно фыркнула.
   - Ученица! - сам не зная, почему брякнул Лесли.
   - Как это, должно быть, интересно - быть ученицей лесного чародея! - вежливо проговорила принцесса.
   - Уж-жасно... - выдавила Грета, - интересно...
   За спиной королевской дочки раздался тяжелый вздох.
   - Отчего такая грусть, волшебник? - подняла бровки домиком и повернулась вполоборота Изабелла. - Или она нерадива и неспособна?
   - Какая грусть? - непонимающе нахмурился студиозус, повернулся в сторону вздоха...
   И замер.
   Глаза его, даже почти полностью выкатившись из орбит, не могли даже начать соперничать с размером тех глаз, со взглядом которых он встретился.
   Огромные желтые очи моргнули, на мгновение исчезнув, а через секунду мрак шевельнулся и слепился в тупую, покрытую короткими толстыми шипами поверх роговых пластин морду. В следующий миг потерявшиеся было глаза появились вновь, а вместе с ним - комплект желтых, с палец, клыков, которых хватило бы на целое стадо крокодилов.
   Агафон ойкнул и шарахнулся назад, столкнувшись с принцессой. Та оглянулась, прерывая одностороннюю беседу с насупленной как грозовая туча Гретой...
   Монстр зарычал утробно и пригнулся для прыжка.
   И в то же мгновение дочь бондаря и дочь короля нашли единственный адекватный, хоть и не очень эквивалентный, ответ.
   Они завизжали.
   Ошеломленный хищник подавился собственным рыком, тряхнул башкой, непроизвольно отступил на шаг - и тут спохватился Агафон.
   Одним стремительным движением он выставил палочку вперед, выкрикивая короткое хлесткое слово, и из ее кончика вырвались и ударили зверю прямо в нос крошечные серебряные звездочки.
   В следующее мгновение целое их облако окутало коконом застигнутое врасплох чудище, то взвыло дурным голосом, метнулось направо, налево и, потеряв аппетит, кинулось обратно во тьму своего обиталища.
   Сбитый с толку студент, тупо моргая и вспоминая верный триггер для парализующего заклинания, разочарованно смотрел ему вслед.
   Зато на других людей световое шоу с участием редких животных произвело совсем иное впечатление.
   - П-потрясающе... - только и смогла просипеть ее высочество.
   - Кто... это... был?.. - хрипло прошептала Грета.
   - Хоть к-кто... П-повезло ему... что в-вовремя... уб-брался! - мужественно выглянул из-за ее плеча и выставил вперед челюсть дровосек.
   Агафон скосил глаза.
   Челюсть в руках его подопечного явно принадлежала не известному натуралистам Белого Света животному и была размером с половину тележного колеса.
   - Где ты это взял? - указал школяр на кость, часто усаженную зубками величиной со стакан.
   Лес увидел, что он держит в руках, и моментально разжал пальцы.
   - Н-на земле... в-валялось?
   - Эта тварь их в лесу ловит и сюда кушать приносит, - резонно объяснила находку жениха принцесса, степенно кивнула в подтверждение своих слов и тихо упала в обморок.
   - Изабелла!.. - бросился к ней Лесли.
   - Р-раз...м-мазня г-городская! - гордо вскинула голову дочка бондаря и тяжело навалилась на стену ямы. - Ч-что т-теперь б-будет... со з-зверем?..
   - Превратится в мышь, - то ли снисходительно, то ли нервно двинул плечом его премудрие, и вполголоса добавил: - Надеюсь...
   - А-а... - успокоенно кивнула Грета и с чистой совестью медленно сползла по стене, выбивая зубами чечетку.
   Агафон отважно сделал пару шагов в обжитый монстром тоннель, но не увидел и следов серебряного свечения. Прислушался - но было тихо.
   Может, зверюга и впрямь обернулась чем-нибудь до приторности сладким и милым, вроде котенка с бантом, или кролика, или морской свинки? Зная стиль палочки, он бы не удивился...
   Для гарантии волшебник постоял, вслушиваясь и вглядываясь еще с минуту, но кроме шума ветра в листве над головой, причитания Лесли над медленно приходящей в чувства невестой и сердитого сопения в их сторону Греты других звуков не было.
   Или было?..
   Почудилось ему в прибойном шорохе листьев, или кто-то действительно крикнул имя принцессы?..
   Дочка бондаря перестала пыхтеть и сверлить коварного изменщика палящим взглядом и вскинула голову.
   - Кто-то звал меня? - пробормотала принцесса и попыталась встать.
   - Кто еще? - ревниво нахмурился Лесли.
   - Мне тоже показалось! - подтвердила Грета.
   - Может, это тетушка?! - радостно подскочила Изабелла, вытянулась, поднялась на цыпочки, обратив лицо к невидимой листве, и изо всех сил выкрикнула:
   - Тетушка Жаки!!! Тетушка Жаки!!! Мы здесь!!!
   - ...ду!.. - донесло ветром.
   - Что она сказала?
   - Обозвать тебя хотела? - невинно закатив к небу глазки, предположила Грета.
   - Как? - непонимающе воззрилась на новую знакомицу принцесса.
   - Даже не могу предположить, - развела руками девушка.
   Зато одно предположение закралось в голову королевской дочери.
   - Ты хотела сказать, что...
   И тут за их спинами раздался низкий рокочущий звук - словно отдаленный камнепад прошел
   Люди обернулись - и застыли.
   Из непроглядной тьмы подземного хода на них холодными желтыми глазами глядело существо.
   И что-то подсказывало интуиции Агафона, что с ним он недавно встречался.
   То ли шелковистый розовый мех, покрывающий чудовище плотным волнистым ковром, наводил его на эту мысль. То ли золотые шипы на украшенной серебристой эмалью тупой морде. То ли цветочный орнамент по краям длинных заячьих ушей. То ли атласный голубой бант на шее. То ли алмазные клыки.
   И по глазам его, обведенным сердечками, выложенными из стразиков, видно было, что ретироваться иначе как с добычей на этот раз зверь не собирался.
   Новая порция оглушительного визга вырвалась в ночь - но с изменением имиджа чудище то ли оглохло, то ли стало неуязвимо для женского вокала: оно растянуло окаймленные розовым блеском губы в подобии ухмылки и прыгнуло на Грету.
   Но в то же мгновение сверху на зверя свалился еще один человек - с мечом в одной руке и кинжалом в другой.
   И, в отличие от Лесли и его ископаемой челюсти, он очень хорошо знал, как использовать свое оружие.
   Через минуту с монстром было покончено: розовая туша обмякла и замерла с всаженным почти по рукоятку в шею мечом, и обессиленный их спаситель опустился на землю рядом, тяжело дыша и утирая со лба кровь. Люди, беспомощно прижавшиеся к стенам во время схватки, торопливо шагнули к незнакомцу, и тут при свете слетевшихся откуда ни возьмись на розовый шелк сияющих мотыльков Агафон и Лесли увидели его лицо и остановились.
   - Ты?.. - настороженно сузились глаза дровосека а руки невольно сжались в кулаки. - Откуда ты тут взялся?
   - Мимо проходил... - усмехнулся герой вечера, поднялся на ноги и преклонил колено перед удивленной Изабеллой. - Ваше высочество, разрешите представиться. Шевалье Люсьен де Шене.
  
  
  
   Ценой немалых усилий и спины лесоруба, безнадежно запачканной ногами дам, спасателям пропавших тетушек выбраться наружу удалось.
   Но на этом успехи их и закончились: куда теперь идти, понятно не было всё равно.
   - Если бы хоть было видно звезды или луну, можно было бы сориентироваться по сторонам света... - шевалье растерянно оглядел шелестящий невидимой листвой иссиня-черный мрак над их головами.
   - Ну, и узнал бы ты, где восток, а где нет, - неприязненно покосился на него Лесли. - И что дальше? Где нам искать тетушку Жаки?
   - Для тебя она - герцогиня де Туазо, любезный Агафон, - прохладно осадила суженого принцесса. - Не думаю, что за столь короткий период вашего знакомства тебе был дан повод для неуместной фамильярности.
   Даже при свете единственного верного мотылька было видно, как лесоруб покраснел, а Грета удовлетворенно усмехнулась.
   - Погодите, у нас же есть волшебник! - не показывая виду, что заметил хоть какие-то признаки почти семейной сцены, воскликнул де Шене. - Вы же говорили, что он здесь живет! А это значит, что ему известна здесь каждая... э-э-э... тропинка?..
   Дворянин осекся и неуверенно осмотрелся по сторонам еще раз: то, что этому лесу было знакомо такое понятие, как тропинка, он немало сомневался с момента своего здесь появления.
   - Кстати, волшебник, ты и твоя ученица мне не представились, - спохватилась принцесса, выпрямилась величественно, скрестила на груди исцарапанные руки и надменно задрала вымазанный бурой жижей подземелья подбородок.
   - Ты нам с... ученицей... кстати, тоже, - не остался в долгу Агафон.
   - Да как ты смеешь!.. - захлебнулась возмущением Изабелла.
   - Нормально, - огрызнулся школяр и сжал губы.
   Вдобавок к Веселому лесу, срабатывающей как попало магии, нападающим на него кровожадным монстрам, неизвестно откуда (и самое главное, неизвестно, зачем) взявшемуся де Шене и сплошным обидам и недомолвкам со всех сторон, эта патлатая коза в короне еще будет тут командовать!..
   Если бы принцесса надулась еще больше, она бы взлетела.
   - Да будет тебе известно, что ты удостоился чести разговаривать с самой Изабеллой Пышноволосой, дочерью короля Луи Второго!
   В ответ чародей хотел сделать удивленное лицо и спросить "Когда?", или уточнить "Изабеллой Лохматой, ты хотела сказать?", но нечаянно глянул на побагровевшую от гнева физиономию крестника и решил удачу не испытывать.
   - Теперь известно, - нейтрально проговорил он.
   - И обращаясь ко мне, извольте все называть меня "ваше высочество" и на вы! Тебя, Агафон, это тоже касается - ты мне пока никто!
   Оба Агафона синхронно кивнули, хоть и с разными чувствами.
   - Ну, и чего ты молчишь, маг?.. - нетерпеливо притопнула ногой ее высочество. - Представляйся!
   - Представляете, ваше высочество, это у нас Грета! - студиозус мотнул головой в сторону девушки, чей замурзанный лик был мрачнее Веселого леса. - Будущая ведьма, кстати. Если всё пойдет как сейчас. И очень злая. А еще у нее память хорошая. Мое же имя непосвященному в таинства магии ничего не скажет, но я его не скрываю. Агафоникус Великолепный к вашим услугам, оплата почасовая, принцессам наценки. А живу я здесь, раз уж речь про это зашла, не так давно. Минут тридцать. Поэтому нечего на меня так смотреть. И единственная тропинка, местонахождение которой я желал бы узнать - это та, что ведет отсюда и как можно скорей. Вопросы имеются? Ваше высочество.
   - Но почему - отсюда? - опережая принцессу, спросил Люсьен.
   - Потому что это - Веселый лес, к твоему сведению, вот почему! - неожиданно для самого себя, растеряв напускную невозмутимость, в первый раз за весь вечер на лоне природы взорвался маг. - Если ты этого еще не понял! Слепоглухонемой идиот осознал бы, где находится, и был бы уже на полпути к выходу еще час назад!!! Почему!!! А он еще спрашивает - почему!!!..
   - Веселый... - ошеломленный всплеском эмоций человека, которого еще несколько минут назад считал столпом надежности и стабильности, недоуменным эхом повторил дворянин. - Но... это ведь сказка?.. Предание?.. Небыль?.. Его же нет на самом деле?.. Вернее, он есть, конечно, но всех этих страшилок, что про него рассказывают...
   Школяр скроил постную мину и покорно возвел очи горе.
   - Меня всегда интересовало, как правильно называется человек, который отрицает то, что лежит перед его носом. Оказывается - Люсьен де Шене!
   - Если это был намек... - насупился юноша.
   - Да нет, что ты... - скривились губы Агафона. - Почему же намек?
   - Шевалье, волшебник, - сердито притопнула принцесса, - я требую, чтобы вы немедленно прекратили оскорблять мой слух своими препирательствами и принялись думать, где в этом омерзительном месте может находиться моя тетя! Иначе зачем вы все здесь нужны?!
   - А чего тут думать? - покосившись на Изабеллу, проглотил вертевшиеся на языке слова и усмехнулся студент. - Козе понятно, что герцогиня сейчас в замке Гавара.
   - Гавара?..
   - Гавара?!
   - А разве он есть?..
   - А разве он жив?..
   - А разве...
   - Но почему?..
   - Но зачем?!
   Агафон устало опустил плечи.
   - Ну, чего вы все ко мне привязались... Почему, зачем... Не знаю я, и знать не хочу ни почему, ни зачем! Объясняю на пальцах концепцию моих мыслеперемещений. Герцогиня и Гавар - в одной стороне. Значит всем нормальным людям - в строну противоположную. Меньше знаешь - дольше спишь, как говорит Шарлемань Семнадцатый.
   - А, может... колдун... жениться захотел? - неуверенно предположил лесоруб.
   - Но... она... замужем... - растерянно прошептала Изабелла, подавленная перспективой бедной тети Жаки породниться с самым легендарным колдуном королевства, именем которого пугали детей уже несколько поколений шантоньцев.
   - Ну, значит, она сообщит ему об этом факте, и он поищет себе кого-нибудь другого, - жизнерадостно ухватился студент за открывшийся факт. - А мы сейчас дружно соберемся и пойдем искать дорогу домой. Кто со мной?
   - Я иду в замок, - серьезно изрек де Шене.
   - Я тоже! - горячо подхватила Изабелла.
   - И я! - двинулся вперед Лесли с таким видом, будто ее высочество изъявила желание идти не в лапы колдуну, а под венец с соперником.
   - И я... в замок пойду, - хмуро процедила Грета.
   - Что?.. Да вы... Вы... вы... вы все... - начал было его премудрие, но умолк, не находя нужных слов.
   Как объяснить, что вода мокрая, камень твердый, а огонь - горячий?
   Как объяснить людям в здравом уме, что идти к Гавару, к самому Гавару, которого боятся не только шантоньские дети, но и шантоньская профессура - идиотизм в последней степени, после которой уже не будет ничего по причине преждевременной кончины носителя сего страшного заболевания? Как рассказать, что ни один маг, по пьяной лавочке или по зову сердца1 отважившийся войти в дебри Веселого леса, не вернулся? Как сообщить, что Веселый лес и Гавар - не сказки и не игрушки вздорным принцессам, ревнивым крестьянкам и тупым рыцарям - настоящим и самозванным?!..
   Высшие силы, ну почему я всегда должен быть единственным нормальным человеком в любой компании, и всегда в меньшинстве?
   Ну что тут такого головоломного и непостижимого - отправиться домой и спокойно подождать развития событий в безопасности привычного мира?!..
   Ну и пусть идут. Если им так хочется.
   А я сейчас развернусь, и... и... и...
   Агафон окинул тоскливым взглядом обступившие его кусты с шипами монстров, за которыми, наверняка, скрывались монстры с шипами, и зубами, разумеется, тоже, груды валежника высотой с забор, почти материальный мрак - не иначе как с человекоядными наклонностями, притаившийся в засаде за чахлым и дрожащим, как его коленки, кругом волшебного света...
   И сдулся.
   И сдался.
   - Наивные, - хмуро и решительно сообщил он, хотя трясущаяся как осиновый лист душа его рвалась и стремилась прочь. - Без руководства дипломированного чародея вам не пройти тут и десяти метров. Слушайтесь меня - и всё будет хорошо.2
   --------------------------
   1 - Мозги вообще и трезвый рассудок в частности к такой авантюре, как правило, никакого отношения не имели.
   2 - Или, по крайней мере, не хуже, чем сейчас. Может быть. Вероятно. Если очень повезет. В чем я сомневаюсь.
   --------------------------
   - И... что нам теперь делать? - пискнула бледная, как луна, Грета.
   Агафон задумался на несколько мгновений, снова пришел к выводу, что других вариантов нет, и обреченно выдохнул:
   - Спускаться обратно в яму.
   - Но...
   - Зачем?..
   - Но там же жил...
   - А если их там еще...
   - Обеспечение безопасности продвижения возложим на шевалье, - с видом полководца во главе стотысячной армии сурово ткнул пальцем в грудь дворянину студент. - А Лес у нас будет позади...
   Он прикусил язык, смешался, закашлялся под горящим взором крестника, и несколько сконфуженно продолжил:
   - Лес у нас будет позади, неизвестно кто там и что, поэтому приглядывать за тылом будет царевич. Женщины как самые бестолковые... в смысле, от них там толку никакого не будет, - спешно поправился школяр под вспыхнувшими возмущением взглядами девиц, - держатся в середине. А в самом центре нахожусь я - как ценнейший член экспедиции. Всё понятно?
   - Нет, не всё! - выпятила нижнюю губу и опасно прищурила глаза Изабелла. - Мне не понятно, на каком основании какой-то... Афанасиус...
   - Агафоникус, - шелковым голоском поправил маг.
   - Не имеет значения! - гордо фыркнула ее высочество. - Так вот, мне даже не интересно - мне любопытно, на каком основании он принялся указывать, что должна делать и где стоять я?
   - На том... на том, ваше высочество... что через завалы и кусты мы не пройдем, а яма эта - не просто пещера или логово, а подземный ход, и вести он должен к замку, потому что больше ему вести некуда! - подался вперед маг.
   - Перед тем, как распоряжаться, ты должен был доложить свои соображения мне, а уж я бы приняла решение... - встретила его нос к носу принцесса, и глаза ее свернули сердитым упрямым огнем.
   - И какое же решение ты бы приняла?
   - Да хоть какое, кроме твоего!
   - Это почему?!
   - Это потому...
   - Извините, что осмеливаюсь прервать вашу ученую дискуссию, - на молниеносно разгорающийся костер ссоры пролился вдруг поток холодной воды учтивой речи, - но предложение волшебника разумно, ваше высочество. А дельная мысль голову не выбирает. В лесу королей нет, как любил говаривать мой отец.
   Изабелла, пунцовая от ярости, хватанула ртом воздух, собирая запал для мегатонного взрыва, но вдруг осеклась, словно налетела на невидимую стену.
   - Я... я... - прерывисто дыша, но уже не давая воли той буре эмоций, что захлестывали ее еще секунду назад, проговорила принцесса и вдруг резко повернулась к примолкшему справа Лесли.
   - Ты тоже думаешь, что это хороший план?
   - Я... Да. Нет. То есть, я хотел сказать, что если бы при мне был мой любимый топор...
   - Боевой топор и топор лесоруба - не одно и тоже, ваше высочество, - учтиво склонил голову де Шене. - Боюсь, в этом лесу пользы от него всё равно не было бы никакой.
   - Да я про такой топор и... и...
   Дойдя до различий в топорах, дровосек вспомнил, с кем говорит и про что, и окончательно растерял те немногие слова, что удалось собрать под свои знамена.
   Изабелла дернула губой, хмыкнула и произнесла, обращаясь к Агафону:
   - Я одобряю твой план действий, маг. Ну, разумеется, с поправкой на то, что самый ценный член экспедиции это не ты.
   И она вскинула на студиозуса брызнувший ледяными искрами взгляд: попробуй, возрази.
   Его премудрие вздохнул, философски пожал плечами и согласно кивнул.
   - Хорошо. А теперь, когда самый важный момент был так удачно выяснен, нам уже можно идти выручать герцогиню? Ваше высочество?
  
  
  
  
   Путешествие по заброшенному подземному ходу четверки отважных и одного к ним примкнувшего продолжалось третий час.
   Острый страх встречи с родственниками, конкурентами или соседями убиенного монстра постепенно сменился приглушенной настороженностью перед неизвестностью. Та, в свою очередь - тупым раздражением длинным тоннелем, в котором не происходило ничего интереснее эвакуации мокриц и пауков при приближении их компании. А закончилось всё на четвертом часу пути резким приступом клаустрофобии, осложненном желанием получить хлеба и зрелищ.
   И первого - гораздо больше, чем второго.
   - Подумать только... - печально пробормотала принцесса, нарушая молчание, длившееся едва ли не с момента их спуска в подземелье. - На обручальном пиру подавали столько всего аппетитного - пальчики проглотишь, как говорит Шарлемань Семнадцатый... а я съела всего три пирожных. Ну можно быть такой недальновидной дурой, а?..
   Унылая песнь страдающего пустотой желудка прозвучала подтверждением ее словам.
   Агафон, у которого единственным блюдом в меню дня была бутылка красного, понимающе вздохнул, сглотнул голодную слюну и еще раз оглядел скупо открывающуюся в свете мечущегося над их головами мотылька обстановку: жадными щупальцами свисающие со сводов корни, рваные занавеси из паутины, заплесневелые потеки на щербатой темно-красной кладке, покрытые странной белой грязью широкие камни пола под ногами - и никакой еды. Даже мышей и крыс - неизбежных спутников подземелий - здесь отчего-то не было.1
   ----------------------------
   1 - "Не то, чтобы я согласился съесть кого-либо из этой братии даже от голодной смерти", - торопливо додумал про себя чародей. А потом пораскинул мозгами, и мысль закончил: "Хотя часа через три задайте мне этот же вопрос еще раз, пожалуйста".
   --------------------------
   - Хоть бы еще один монстр встретился, что ли... - вздохнул шевалье.
   - Погеройствовать охота? - ревниво буркнул лесоруб.
   - Нет, поесть... - чистосердечно признался де Шене.
   Давно презрев выданную на-гора студиозусом диспозицию, Лесли важно шествовал рядом с принцессой в первом ряду, усиленно делая вид, что идет в полуметре от нее только потому, что сам так захотел.
   - Ты тоже не поужинал? - сочувственно спросила Грета дворянина, показательно игнорируя принцессу и ее жениха.
   - Добавь к этому "не позавтракал и не пообедал" - и будешь права как никогда, о прекрасная ведьмочка, - улыбнулся галантно де Шене.
   - А кстати, шевалье, - встрепенулась Изабелла. - Тебе не кажется, что за тобой остался должок?
   - За мной, ваше высочество? - удивленно переспросил Люсьен.
   - Да. История о том, как ты здесь оказался. Я полагаю, она должна быть не менее любопытна, чем загадочна.
   Де Шене стушевался, промычал что-то нечленораздельное себе под нос, и настороженно замолк.
   - Я не расслышала! - повелительно возвысила голос дочь короля. - Говори громче! Если, конечно, от недоедания ты не растерял последние силы.
   - Я попал сюда через дыру в воздухе, открытую тем... существом... в оранжерее, - сосредоточенно глядя перед собой, неохотно повторил Люсьен.
   - Удивительно, как только вместе со мной туда не пролезла половина всех придворных. Вот был бы балаган тут сейчас... - криво усмехнулась Изабелла, подумала о чем-то с пару секунд, и недоуменно свела брови к переносице:
   - А на пиру я тебя, кажется, не видела. Почему тебе не отвели место с остальными участниками, рядом с королевским столом?
   - Потому что...
   Де Шене осекся и зыркнул колюче на Лесли, до крови прикусив губу.
   - Почему? - не унималась принцесса. - Я требую, чтобы ты отвечал на мои вопросы!
   - Потому что... ваше высочество... - через несколько метров выдавил красный, как боевой рак, шевалье, - потому что меня не пригласили.
   - Не может быть! - Изабелла высокомерно вскинула голову, незамедлительно зацепившись растрепанной, как стог сена в грозу, шевелюрой за сплетение сухих корней, и ойкнула.
   Освободив окончательно раскосмаченную прическу и оставив при этом половину жемчужных нитей в плену скрюченных как пальцы подагрика корений, принцесса обвела остановившийся отряд сердитым взглядом - "только попробуйте что-нибудь сказать!" - и величественно двинулась вперед, продолжая, как ни в чем не бывало: Шевалье и принцеса: давненько тут никто шторки не менял... []
   - Насколько мне известно, шевалье, приглашены были все участники турнира.
   - Кроме тех, кого обвинили в колдовстве против соперников и по правилам должны были повесить до заката солнца, ваше высочество, - еле слышно проговорил в ответ рыцарь.
   - Что?..
   Ошеломленная Изабелла снова остановилась и пораженно уставилась на Люсьена.
   - Ты хочешь сказать, что ты... и ты тоже... колдун... как... - и взгляд ее невольно метнулся в сторону школяра.
   - Нет!!! - с негодованием вскричал рыцарь, словно обвиненный в родстве с самим Гаваром. - Никогда де Шене не запятнывали родовую честь жульничеством на турнирах! Никогда!
   - Но...
   - Так заявили королевские герольды, - сквозь стиснутые зубы проговорил дворянин. - Потому что под моим ударом доспехи его высочества Агафона Непобедимого превратились... в некий овощ.
   - И при чем тут ты?! - возмущенно воскликнула Грета.
   - А при чем тут кто? - болезненно покривился де Шене. - Кому еще было выгодно, чтобы мой противник оказался передо мной беззащитным?
   - Кому? - на всякий случай спросил Агафон, забеспокоившийся насчет пытающейся всплыть истины.
   Шевалье сумрачно оглядел его, потом покосился на Грету, на Лесли... и уныло вздохнул.
   - Не знаю... Получается, что мне...
   - Но ведь тебя не повесили! - испуганным кроликом мелькнуло и пропало раскаяние в глазах дровосека.
   - Потому что сбежал в суматохе... - понурился Люсьен. - Как трус... Вместо того, чтобы встретить обвинение лицом к лицу...
   - И попал прямо на крышу нашей оранжереи? - язвительно усмехнулась королевская дочь.
   - Нет, не прямо, - юноша сердито сверкнул исподлобья глазами. - За вечер я всё передумал... - повернул он взлохмаченную голову к чародею и его компаньонке. - Сначала я подозревал вас с Гретой, потому что вы - волшебники. Но потом рассудил, что если бы вы ему помогали, то он пригласил бы вас на пир в свою честь. И вы не лазили бы тайком по дворцовым крышам... Как я. Простите меня за недостойные дворянина мысли.
   Шевалье склонил голову и не увидел три пары образцово-показательных румянцев стыда, окрасивших маковым цветом щеки искателей приключений и халявных принцесс и одной пары изумленно расширяющихся глаз.
   - Как?.. И они тоже попали сюда из?..
   - ...Подумав еще немного, я пришел к выводу, что кроме его высочества Агафона сделать это было некому, - не видя и не слыша ничего вокруг себя, продолжал тем временем тихо, но решительно шевалье, и мощные кулаки его судорожно сжимались и разжимались в такт словам. - Я слышал, его дед - великий маг... а значит, он тоже может быть знаком с магией... и... Откровенно говоря, иноземец не понравился мне с первого взгляда. А когда произошла эта нелепость с его доспехами... чтобы отвлечь меня, я теперь полагаю... и все странности на этом турнире происходили только во время его поединков и в его пользу... И мне пришло в голову... когда я еще подумал... немного... что ее высочеству может грозить от него опасность... что он замыслил недоброе... и я должен проследить за...
   - Враньё!!!.. - не дослушав обвинения, взревел как огламуренный монстр лесоруб, набросился на соперника, повалив того на землю...
   И оба покатились вниз по ступенькам и дальше по внезапно устремившемуся под уклон коридору.
   Студент не успел ничего сообразить, как почувствовал, что рука его по своему хотенью рванула из кармана палочку и выметнулась вперед, попутно увлекая его за собой.
   Раздался хлопок, сноп серебряных искр окутал дерущихся, а когда стал рассеиваться, то в отблесках исчезающих вспышек все увидели, что один из соперников оделся с головы до ног в сверкающие золотом доспехи.
   Но не успели зрители и ахнуть, как пол коридора внезапно закончился, и оппоненты пропали из виду.
   На влажные камни выметнулась волна черной воды.
   - Лесли!!!.. - взвизгнула Грета.
   - Шевалье!!!.. - охнула принцесса.
   - Кабуча!!! - воскликнул маг.
   Палочка дернула его вперед так, что едва не оторвала руку, и поэтому на берег студиозус прибыл первым - и не пешком, как оказалось.
   В нескольких метрах от пристани он ощутил, как каменный пол неожиданно сменился деревянным, в ту же секунду нога запнулась обо что-то жесткое и низкое...
   Нос прогулочной плоскодонки и нос мага прибыли на темные воды подземного озера одновременно.
   Разогнавшаяся по мокрым камням лодка с оглушительным плеском врезалась в воду, и если бы оглушенный чародей к тому моменту успел сообразить, что случилось и в какую сторону подниматься вверх, команда утопающих в тот же момент пополнилась бы еще одним человеком.
   Может быть, его слегка контуженное о банку премудрие и готов был безмятежно полежать на дне лодки еще пару минут, но с волшебной палочкой, впавшей в истерику по поводу безопасности своего подопечного, такие трюки не проходили.
   Стрелой взмыла она ввысь, выдергивая оглушенного мага из состояния покоя непосредственно в вертикальное положение, и подобно стрелке компаса закрутилась по сторонам, выискивая крестника.
   Но долго стараться ей не пришлось, потому что из воды выметнулась сильная рука и ухватилась за розовые доски правого борта.
   - Осторожно, перевернешь! - окончательно пришел в себя от порции ледяной водички, доставленной прямо в лицо, и возопил студент.
   Быстро сунув палочку за голенище сапога, он упал на колени, перегнулся через бортик и ухватил подмышки закованную в золотые латы неподвижную фигуру.
   Голова в рогатом шлеме звучно бумкнулась о край.
   - Подтолкни! - сердито рявкнул он спасителю.
   - Тяжелый он... не затащишь... Ты держи... а я лучше вас... к пристани толкать стану...- хрипя и отплевываясь, просипел Лесли.
   - Так это... не ты?.. - едва не выпустил из рук утопающего волшебник.
   - Я... это... Слепой ты, что ли... - раздраженно выдохнул водяной пылью лесоруб. - Ну, давай, держи его... а то сил больше нету...
   Через пять минут под взорами потрясенных девушек Агафон и Лесли вытащили на узкий причал неподвижного шевалье.
   - Надо срочно сделать ему искусственное дыхание! - заявила Изабелла.
   - Как? - захлопала глазами Грета.
   - Ты давишь ему на грудь...
   - Кувалдой? - уточнила дочка бондаря.
   - Да снимите же вы кто-нибудь с него это железо!!!
   Лесли послушно потянулся к пряжкам ремней.
   Агафон - к волшебной палочке.
   И оказался первым.
   Несколько ключевых слов и взмахов, розовые искры, разлетевшиеся во все стороны и прилипшие крошечными лампочками к потолку - и доспехи с де Шене пропали так же неожиданно, как и появились.
   - ОЙ!.. - дружно сказали девушки и молниеносно отвернулись, пряча вспыхнувшие румянцем лица в ладонях.
   - Кабуча... - сказал школяр.
   Еще несколько взмахов - и одежда вернулась.
   И вернулась она, судя по всему, из далекого детства: узкая голубая рубашечка до пупа, вышитая веселыми толстенькими рыцарями, коротенькие штанишки с бантами...
   - Может, еще раз попробуешь? - предложил, едва сдерживая нервный гогот, дровосек.
   Студиозус помялся, почесал в затылке палочкой и решился на третью попытку.
   Пять минут сверхчеловеческих усилий чародея и с десяток попыток - одна неудачнее другой - в конце концов принесли Люсьену красную рубаху с короткими рукавами, такие же штаны в желтую полоску и пару зеленых крокодиловых сапог.
   - От добра добра не ищут, - строго вымолвил Агафон, предваряя дальнейшие вопросы и пожелания, и перевел оценивающий взгляд на истекающего озерной водицей крестника.
   - Давай я тебя заодно подсушу, - предложил он Лесу.
   Тот зябко поёжился - то ли от подземной прохлады, то ли от возможных последствий.
   - А давай лучше не надо?
   - Ну, как хочешь... - обиженно сложил подковкой губы маг и решительно засунул орудие фейского труда в карман. - Потом не проси.
   - Обещаю! - радостно поклялся дровосек.
   - Ну, как? Всё? Глаза открывать можно? - донесся из тени в углу голос присевшей и устало задремавшей там принцессы.
   - Н-ну, я бы, конечно, не хотел, чтобы меня в таком виде кто-то увидел... - с сомнением протянул Лесли.
   - Ну, так можно или нет? - сверкнули нетерпеливым огоньком очи Изабеллы.
   Несостоявшийся утопленник, словно по сигналу, глухо застонал, разлепил глаза, обвел мутным взглядом окружавшие его фигуры, увидел одну - воплощение водяного на земле - и на лице его отразилось неподдельное изумление.
   - П-почему... ты...
   - Потом объясню... - набычился лесоруб и демонстративно сжал кулак. - Один на один.
   - Д-договорились... - дрогнули в улыбке губы шевалье, он попытался встать, упал на колени, сложился пополам, и его вырвало водой.
   После этого он почувствовал себя лучше и смог, наконец, подняться, удивленно и недоверчиво оглядывая свой разноцветный наряд.
   - Откуда это... - начал было он, но договорить не дал звонкий крик Греты, стремительно приближающийся вместе с топотом ее ног.
   - Я нашла!!! Нашла, нашла!!!
   - Что нашла? - выдохнули все как один.
   - Его нашла!!!
   И из темноты в сопровождении зеленого мотылька, радостная и запыхавшаяся, выскочила дочка бондаря.
   - Да что?!
   - Там, сзади, когда мы бежали мимо, я еще подумала, что мне показалось, а мне и не показалось вовсе! Я еще на ходу голову повернула, и думаю: это тень такая, или не тень? Какая-то тень странная! Я еще подумала, что не бывает таких теней, что это неправильная тень, потому что она такой неправильной, то есть, правильной формы, то есть, для тени неправильной, в смысле, не для неправильной тени, что такое неправильная тень, тени неправильные вообще не бывают, тень она или есть, или ее нет, это как совесть, ну, так вот, а для тени у нее...
   - ГРЕТА!!!
   - Ну, если вам не интересно, как я его нашла...
   - Кого - его?! Кого?! - воздел руци горе Агафон.
   - А разве я не сказала?.. - смущенно примолкла девушка.
   - Нет, ты не сказала, - выдавила последнюю каплю вежливости и терпения из и без того не богатых запасов принцесса.
   - А-а... - растерянно протянула Грета, но тут же встрепенулась. - Конечно, выход! Я же нашла выход отсюда, вон там он, там в тени дверь была, только она сгнила вся, и под рукой у меня рассыпалась! А за ней - ход короткий, ну, метров тридцать, не больше, потом лесенка наверх - прямо в кусты - а за кустами луну видно!
  
  
  
  
   За густыми, спутанными и растрепанными, как пряди прически Изабеллы, ветвями оккупировавшего пригорок кустарника и впрямь виднелись кусочки ночи. Когда ленивый ветерок нехотя вспоминал о своих обязанностях и равнодушно обдувал забывшийся тяжелым сном лес, закрывающие небо мелкие листочки вздрагивали, взволнованно перешептываясь, и открывали взорам истомившихся по натуральному освещению людей утопающую в толстых грязных тучах луну.
   При первых же потоках свежего воздуха, потянувшихся в затхлую вонь подземного хода, зеленый мотылек Агафона пришел в неописуемый восторг и проворно дезертировал, бесстыже оставив маленький отряд почти на ощупь добираться последние несколько метров до зарослей, смутно маячивших в едва подсвеченном проеме.
   Когда лицо дровосека уткнулось в стену из прохладной жесткой листвы, подпираемой снаружи гибкими веточками, он понял, что свобода близка как никогда. Лес нетерпеливо просунул руку между ветвей и попробовал отклонить густо переплетенные корявые стволики. Когда те, едва подавшись, упруго вернулись в исходное положение, с видом эксперта перед лицом особо сложного случая дровосек прицокнул языком:
   - Н-да... Заросло - как у тещи в огороде...
   - Выломаем! - самонадеянно, но опрометчиво проговорил шевалье, водя по плотной зеленой преграде руками в поисках точки приложения силы.
   Специалист по зеленым насаждениям не был так поспешен.
   - А-а... К-кре... э-э-э... чародей, - пометавшись между именем и должностью фея, остановился на нейтральном Лесли. - Топор бы нужен хороший.
   - Два, - быстро отказался от рукопашной с природой и поправил его Люсьен.
   - У меня вам тут чего, топорный магазин? - кисло зыркнул на лесоруба и рыцаря Агафон, поиграл с идеей избавления от кустов магическим способом, скоро пришел к выводу, что топоры - в любом количестве - практичнее и безопаснее для всех1, и выудил из кармана волшебную палочку.
   ---------------------
   1 - И, в первую очередь, для него.
   ---------------------
   - Два топора для крестника Лесли! - пробормотал он под нос волшебные слова, и не успел подопечный отскочить, как под ноги - или, если быть совсем точным, на ноги ему упал заказ.
   Хорошо, что топоры были тупые.
   Хотя веса это их отнюдь не лишало.
   Высказав всё, что думает, про некоторых знакомых колдунов, не будем тыкать топором, прихрамывающий на обе ноги парень поднял наугад один подарок крестного и взвесил в руке.
   - Нормально, сойдет... - хмуро выдавил он и сделал шаг в сторону зеленого противника.
   Оставшийся топор достался Люсьену.
   Вернее, все - включая шевалье и его премудрие думали, что достался - вплоть до того момента, как пальцы де Шене сомкнулись на топорище.
   После этого топор просто исчез.
   - Э-э-э...
   - А-а-а?..
   - Кхм...
   Новый взмах палочки, новый топор, новая отдавленная нога - уже самого Агафона, новая попытка шевалье взять орудие лесорубского труда в руки...
   - Это такая волшебная шутка, да?
   Даже в почти полной тьме было видно, как рыцарь оскорбленно насупился.
   - Это такой волшебник, - с отвращением скривился и выговорил студиозус в необъяснимом порыве самокритики. - Ладно, Люся. Не в топорах счастье. Давайте отойдем и предоставим поле боя профессионалу.
   - Но мне нужен топор! - не унимался Люсьен. - И, кстати, меч тоже - мой остался на дне озера! И кинжал!
   - А мне нужен замок на берегу моря и рябчики, фаршированные ананасами, на завтрак каждый день, - брюзгливо огрызнулся школяр.
   - И что? - не поняла принцесса.
   - А имею я койко-место в общей комнате и перловку с камбалой по утрам, вот что. Ваше высочество. Так что отнесись к вопросу философски, приятель, - сделал еще одну попытку исправить мировоззрение шевалье волшебник, ухватил того за рукав и оттянул от сосредоточенно взявшегося за привычную работу Лесли.
   - Но мне не понятно, почему у него... его... высочества... топор не пропадает? - упрямо не желал ни философствовать, ни относиться юный рыцарь, хоть и отступил, дабы не словить впотьмах обухом по лбу.
   - Много знаешь - вечно спишь, - сурово пресек исподволь уходящую не в ту сторону дискуссию Агафон, отвернулся, и с видом важным и таинственным скрестил руки на груди, что должно было дать понять собеседникам, что великий маг настроился размышлять о макрокосме.
   Но и компаньоны его - тоже.
   - Вот ведь как странно мир устроен... - задумчиво протянула принцесса под стук тупого топора о неподатливое дерево, изредка перемежающийся хрустом доламываемых руками веток и приглушенными профессиональными терминами из стиснутых уст суженого. - Когда ты колдуешь, на тебе вместо куртки появляется балахон очень элегантного покроя и приятного цвета. И крылышки смешные...
  Агафон побагровел.
  - ...А я всегда была уверена, что волшебники страдают врожденным отсутствием вкуса, - не обращая внимания на реакцию чародея, если бы даже различила ее в темноте, продолжала меланхолично королевская дочь. - Постоянно носить черное могут только те, у кого ни на что иное фантазии не хватает! А ведь волшебник, лишенный воображения - всё равно, что птица без клюва!
   - Без крыльев, вы хотели сказать, ваше высочество, - поправил де Шене.
   - Я хотела сказать "без клюва", и сказала "без клюва", шевалье, и не надо, пожалуйста, думать, что ты здесь самый умный, - холодно проговорила Изабелла, а на лице ее крупным шрифтом было дописано окончание фразы: "потому что самая умная здесь - это я".
   Де Шене прикусил губу и склонил голову - то ли выражая почтение, то ли скрывая его отсутствие.
   - А сказала я так, - не моргнув и глазом, продолжила принцесса, - потому что птицы без крыльев бывают, а...
   - Ой, птичка смешная!.. - удивленно ткнула пальцем в освободившийся меж тем от зелени клочок неба Грета.
   - Где?.. - недовольная тем, что ее прервали, но снедаемая любопытством более, чем раздражением, повернулась и задрала голову принцесса, пытаясь разглядеть обещанную смешную птичку сквозь изрядно поредевшие под натиском Лесли кусты.
   - Вон там, на фоне луны только что видела! - возбужденно сообщила дочка бондаря.
   - Летучая мышь, наверное, - оторвавшись на пару секунд от работы, снисходительно предположил дровосек. - Или филин.
   - Сам ты - филин, - сообщила ему Грета и показала, пока никто не видит, язык. - Мышь маленькая. Филин - он такой...
   Дочка бондаря растопырила руки, втянула голову в плечи, надула щеки, вытянула губы и вытаращила глаза, любезно изображая филина для тех, кто на природе ночью в первый раз.
   Принцесса приложила руку к сердцу и навалилась на стену, чтобы не упасть.
   - А эта птичка... - исподтишка любуясь произведенным эффектом, продолжила девушка экскурс в орнитологию, - вот такая...
   - Только не надо ее изображать, ведьма. Я девушка слабонервная. Как выяснилось. Я сама разгляжу, если она появится, - сухо предупредила Изабелла и снова уставилась в набрякшее невидимыми тучами небо.
   - Вот эту ты имела в виду? - ткнул пальцем его премудрие в зависший на несколько мгновений на фоне луны - совсем близко от них на этот раз - черный силуэт.
   С которого на ошеломленно открывшую рот принцессу глянули два круглых желтых ока.
   Предположение Лесли о филине или даже о летучей мыши было бы подтверждено в эту секунду и навечно, если бы не крылья загадочной птички.
   Вернее, полное их отсутствие.
   Там, где у мыши находились бы перепонки, у странного летающего существа были только обтянутые черной кожей кости рук, заканчивающиеся предлинными и претощими крючковатыми пальцами. Тело летуна больше всего напоминало огромное черное меховое яблоко с воткнутыми в него сучками.
   Существо моргнуло янтарными плошками-глазищами размером с абрикосы, пискнуло пронзительно - словно гвоздем по стеклу чиркнули, метнулось в открытый лесорубом проход и в мгновение ока исчезло во мраке за спинами людей, обдав их воздушной волной со слабым гнилостным запахом.
   - Ч-что... эт...то?.. - слабо шепнула принцесса, оседая по стене.
   - Я ж-же... г-говорю... н-не ф-филин... - победно прозаикалась в ответ дочка бондаря.
   - Что это было, маг? - нервно нахмурился шевалье.
   - Это... - Агафон порылся в анналах памяти и быстро извлек подходящую статью из прошлогоднего курса монстрологии. - Это грабастики. Эндемики Веселого леса.
   - От слова "гроб"? - замогильным голосом уточнил Лесли, выставив перед собой топор и настороженно пожирая глазами плотный мрак подземного хода.
   - Нет, что ты, - сделал вид, что весело улыбнулся чародей. - От слова "заграбастать". Или "грабить". Мнения монстрологов по поводу энтомологии ономастики этого топонима расходятся.
   Уловив из всей речи только "мнения расходятся", дровосек сурово буркнул "Чего от них еще ждать" и с утроенной яростью накинулся на недобитый кустарник - только ветки полетели.
   - Никогда таких не видел... - впечатленный мимолетным явлением, покачал головой де Шене и двинулся вперед - оттаскивать с пути нарубленные Лесли ветки.
   - А они больше нигде и не живут, - поспешил успокоить его и дам - но большей частью себя - Агафон. - Их привлекают так называемые "места силы", мощные магические поля. Ведут ночной образ жизни. Вьют гнезда в дуплах высоких деревьях1. Линяют в ноябре и апреле. Питаются магией...
   ---------------------
   1 - "Или не гнезда?.. Или не вьют?.." - засомневался было на предмет так и не дочитанного параграфа студиозус, но мысленно махнул рукой: думать о каких-то нелепых летающих шариках перед визитом в замок Гавара всё равно, что беспокоиться о комарах при встрече с медведем.
   ----------------------
   - Это радует... - пробормотала принцесса.
   - ...а также листьями, травой, цветами там всякими... тоже...
   - Как кролики, что ли? - уточнила Грета.
   - Н-ну, да. Кролики. Только воздушные, - с облегчением подхватил идею студиозус, скудные познания которого в области летающей фауны Веселого леса закончились еще четыре предложения назад. - В общем, опасаться тут совсем нечего. Летают - и пусть себе. Ерунда. Мухи. Только в шерсти. Отмахнуться и забыть. И вообще - в этой части леса нет ничего страшнее сих безобидных зверюшек. Факт, доказанный науч... Фу!.. какая вонь...
   Его премудрие раздраженно прервал популяризацию своих представлений о Веселом лесе, полученных в прошлом году во время ночной заготовки шпаргалок к утреннему экзамену и помахал перед сморщенным как прошлогодняя морковка носом рукой.
   При первом же движении пальцы его ударились о нечто теплое и пушистое, примостившееся в районе плеча.
   Рука чародея замерла. Рот приоткрылся - кричать, или уже поздно?.. Глаза выкатились из орбит и попытались заглянуть за ухо...
   - Действительно, запахло очень скверно, - брезгливо изрекла ее высочество, недовольно - и бесплодно - озирая чернильную тьму в поисках неожиданно зафонтанировавшего источника смрада...
   И тут над плечом Агафона вспыхнули желтым огнем две абрикосины.
   При первых же нотах душераздирающего вокала двух женских голосов и одного мужского дровосек подскочил, выронил топор, метнулся в недорубленный кустарник, не прорвался, отброшенный спружинившими ветками качнулся назад, спотыкнулся о шевалье, повалился, увлекая за собой соперника...
   Агафон шарахнулся вправо, влево, вопя, что было сил, на ходу вырвал из кармана волшебную палочку и яростно ткнул в то место, где только что сидела проклятая тварь...
   И где теперь каким-то чудом - или злым колдовством не иначе как самого Гавара - оказался лоб принцессы.
   Заглядывать ей под косу, чтобы проверить, верно ли старинные стихи описывают сказочную деву - красоту ненаглядную, он так и не решился, да и попробовал бы он только... ибо ярче горящей во лбу звезды пылали только глаза Изабеллы - нездешним человекоубийственным огнем.
   - Да как!!!.. Ты!!!.. Посмел!!!..
   Его премудрие тихо заскулил, схватился за голову и попытался вжаться в стену.
   Грабастик, сделавший свое черное дело и оставивший на прощанье три длинные царапины на левой щеке от своих когтей и еще пять коротких - от ногтей принцессиных, благополучно пропал. Но богатейшая подборка эпитетов в адрес всех идиотских колдунов и их не менее дурацких палочек уносились в освещаемую золотистым светом тьму еще минут пять - пока злополучная звезда не вспыхнула радужными искрами, доведя принцессу до истерики1, и не погасла совсем.
   --------------------------
   1 - И Грету. И Лесли. И Люсьена. И даже Агафона - хоть и много, много позже, когда вспоминать об этом эпизоде и ржать в полный голос он мог без опасения за свою физиономию и глаза.
   --------------------------
  
  
  
   А еще через пять минут последняя поросль, отделяющая их от воли и ночи была вырублена под самый корешок, и со смешанными чувствами едва успокоившиеся люди сделали первые шаги наружу, полной грудью вдыхая напоенный терпким предчувствием грядущего дождя ночной воздух.
   Тоскливый пронзительный вой, внезапно зародившийся где-то слева и словно прожигающий насквозь длинными ледяными иглами ужаса душу, приветствовал их возвращение на поверхность.
   Агафон нервно вздрогнул, споткнулся об обрубок и повалился вперед, в последний миг ухватившись за руку Леса.
   Над головой его тут же свистнул топор и посыпались сбитые листья и мелкие прутики.
   - Ты чего?!.. - возмущенно воскликнул маг.
   - П-под ноги с-смотреть надо!.. - старательно делая вид, что не пытался только что убить неведомое чудище, прыгнувшее ему на спину, сконфуженно рявкнул через плечо дровосек.
   Его премудрие ответить не решился из опасения откусить себе язык тихо выстукивающими чечетку зубами.
   - К-кто это?.. - пискнула за его спиной дочка бондаря.
   - К-то-то большой и голодный, - довольно точно определил студиозус.
   - Я... так и подумала... отчего-то... - сипло прошептала Грета.
   - А чем он... п-питается?.. - поинтересовалась Изабелла.
   - Листьями, травой и цветами? - невинно предположил замыкающий процессию Люсьен.
   Молчание самых различных оттенков было ему ответом.
   Поверженные ветви мягко пружинили под ногами, скалясь тут и там куцыми культяпками стволиков и распространяя острый аромат свежесрубленного дерева и мятых листьев. Густая зелень, нависавшая над их головами подобием низкого свода, рвано шелестела и колыхалась сердитыми волнами под прикосновением отводящих ее в стороны рук. Осторожно ступая и придерживая мстительно норовящие хлестнуть по глазам ветки, люди молча пробирались к выходу из живого тоннеля, и дыхание их сбивалось и рвалось, не попадая в такт бешено молотившимся сердцам.
   Пройдя еще несколько метров по вырубленному Лесом в кустарнике коридору, спасатели неожиданно выступили на открытое пространство и тихо ахнули.
  
  
  
  
   Перед ними, затопленная призрачно-матовым лунным светом, простиралась вытянутая веретеном долина, окруженная со всех сторон непроницаемой стеной враждебного леса. А в самом конце ее, облитая холодным сиянием ночного светила как глазурью, пугающая и давящая, возвышалась темная громада замка.
   Уже с первого беглого взгляда начинало мерещиться, будто обиталище колдуна подминало, угнетая и душа своим присутствием и поросшее островами жесткой травы пустое пространство долины, и настороженно затаившийся лес, и даже подобострастно освещавшую его луну. При виде него даже самый отважный и решительно настроенный доселе человек начинал сомневаться в правильности своих планов, здравости намерений и полноценности умственных способностей, заведших его сюда.
   Заунывный же долгий вой, сопровождавший неотступно их первые шаги по равнине, рассеивал остатки сомнений, со скоростью распространяющегося звука переводя их в уверенность.
   Это были владения Гавара, ни на мгновение не забывал стоящий будто на раскаленных углях Агафон. Никто иной тут не ожидался и не приветствовался, а остаться мог исключительно в роли корма для того длинного списка чудовищ, что прилагался к старому школьному учебнику, и неизменно служил пищей не для одного ночного кошмара многих поколений второкурсников.
   Подумать только: замок Гавара! И я туда иду! Сам! Добровольно! Своими ногами! Иду! К замку! Гавара!..
   Я с ума сошел.
   Точно.
   Железно.
   Сошел.
   Спрыгнул.
   Спятил.
   Съехал.
   Грохнулся вверх тормашками головой о мостовую.
   Что я тут делаю?
   Чародей, упрямо и отчаянно отказываясь верить себе и окружающей его действительности, напоминающей, скорее, один из тех кошмаров, сделал несколько шагов вперед, неуклюже споткнулся о собственную ногу, ругнулся нервно и остановился, словно заводной солдатик, исчерпавший ресурс своей пружинки.
   Что. Я. Тут. Делаю?!
   Что мы все тут делаем?..
   Они что, все идиоты, и не понимают, куда попали и куда идут?! Они думают, это всё шутки с игрушками? Неужели они ничего не чувствуют - ведь этот замок, не говоря уже про хозяина, сожрет их, перемелет, разотрет и выкинет, и даже не заметит?!..
   Хотя, чего с них взять, если даже я до сих пор не верю, что это возможно, что это реально, что это происходит со мной, что Гавар...
  
  
  
  
  Каждый ребенок в Шантони знал легенду о Веселом лесе. Раньше - лет сто, или даже сто двадцать назад - название леса описывало его с точностью: зеленый, солнечный, воздушный, напоенный пьянящим ягодно-грибным духом, самый обширный лес северо-запада королевства служил домом не только для его крылатых и четвероногих обитателей, но и Лесному маркизу. Так прозвали Жермена дю Буа, его владельца и полновластного хозяина.
  Полновластного - пока в один далеко не прекрасный день крестьяне окрестных деревень не обнаружили над таким дружелюбным и милым лесом кружащую тучу из странных черных тварей. Тремя днями позже девочка, пошедшая за ягодами, наткнулась на опушке на умирающего старика с мутным безумным взглядом. Только по одежде - вернее, ее остаткам на плечах бедняги, изодранных страшными когтями неведомых зверей - сельчане сумели догадаться, что истекающий кровью сумасшедший и есть маркиз Жермен. Трех сыновей, двух дочерей его, жену и прислугу так никто и никогда больше не видел. Да и не до них сельчанам было, если признаться. С того дня, как угасший от ран телесных и душевных дю Буа сошел в землю, в его лесных владениях начались события странные и пугающие: незнакомые завывания и рык, жуткие следы, исчезновение людей, ночные набеги неведомых тварей на дома и амбары...
  Старосты запросили помощи короля, но отряд пикинеров, вошедший в лес, обратно не вышел. Такая же судьба постигла и два десятка отважных рыцарей и егерей.
  После этого процесс массового исхода жителей деревень, обескровленных атаками чудовищ, стал необратимым: за две недели опустело пять из шести деревень, прилегавших к Веселому некогда лесу...
  И тогда появился Гавар.
  На дороге жителей последней деревни, собравших в телеги и тачки пожитки, какие можно было унести на себе или верной коняге и вышедших в путь в никуда, встал человек.
  Кто-то говорил, что ему было лет пятьдесят, не больше. Кто-то спорил, что двадцать. Некоторые утверждали, что это был глубокий старик. Иные - что мужчина в расцвете сил. Но все, кто обсуждал произошедшее потом, сходились на одном: человек, преградивший им путь, вышел из леса. И рядом с ним, как друзья, как добрые соседи, шли четыре зеленых монстра с оружием и в одежде.
  Окинув беженцев холодным взглядом, колдун заявил, что с этого дня бояться жителям Бобровой Учи нечего, что они могут оставаться, где жили, и даже заходить как раньше на окраины леса, собирая грибы, ягоды и травы, и даже рубить деревья на дрова - но при условии, что ни соваться вглубь, ни охотиться они не будут. Нарушителя ждет смерть. Послушных - спокойная мирная жизнь. За доброту свою и защиту он, Гавар, теперь каждую неделю будет требовать дань - продуктами и припасами, самого лучшего качества. Которую добрые селяне будут оставлять на окраине деревни каждое воскресенье, если и впрямь хотят, чтобы жизнь их текла спокойно и мирно. Список необходимого к следующему разу они будут находить в том же месте...
  С тех пор прошел век, а, может, и век с четвертью.
  Колдун не обманул: хоть холодящие кровь звуки и впредь долетали из Веселого леса, и пугающие следы то и дело появлялись у деревни, иногда вместе с теми, кто их оставляет, крестьян никто не трогал. Чего нельзя было сказать о пришлых искателях славы, репутации или возмездия - волшебниках, рыцарях, воинах, авантюристах и просто безумцах...
  На этом их страшная сказка заканчивалась, и начиналась иная.
  На третьем рыцаре селяне опомнились, вдумались, что пропускают, и дружно взялись за дело: четвертый искатель приключений уже заплатил за право войти в их лес, выдал чаевые проводнику - естественно, авансом, и выложил денежки за то, чтобы имя его было увековечено на стеле Отваги.
  Посмертно, если возникнет необходимость.
  С уведомлением родственников.
  За отдельную плату.
  'Нет такой стелы? Так будет!' - отвергли его робкие возражения крестьяне, и слово сдержали: за две недели посреди деревни воздвиглась стела, выложилась плитами площадь, установилась ограда, скамейки и лавочки с сувенирами: глиняными фигурками монстров, шляпами, платками и рубахами с их изображениями и портретами Гавара и тех, кто решился бросить ему вызов, а заодно и шкурами подохших или убитых храбрецами чудовищ.
  Для самых разумных из пришлецов оборотистые крестьяне проводили экскурсию по безопасной опушке с показом следов, прослушиванием жутчайших рыков и завываний и запечатлением выписанным специально из Монплезира художником на фоне заранее нарисованного монстра по выбору.
  После того, как об открывшемся аттракционе узнала широкая шантоньская публика, зеваки, жадные до острых ощущений, повалили в Бобровую Учу толпами - вытаптывать окраины леса, заказывать свои портреты с чудищами и покупать для спален коврики из шкур и кож семируков, змееконей, грабастиков и прочей живности, давно и надежно сменившей привычных и милых медведей, змей и лисиц. А поскольку желающих приобрести такую безделицу очень скоро стало гораздо больше, чем вожделенных кожных покровов, то в ход пошла и традиционная фауна - подстриженная, подкрашенная, утыканная шипами, перьями, оклеенная пластинами и награжденная когтями из коровьих рогов и прочими элементами чудовищного тюнинга. А поскольку человеческая фантазия скромную труженицу-природу всегда опережала, то и количество видов монстров, обитающих в Веселом лесу, стало увеличиваться с каждым новым шорником. Больше видов - больше туристов, охотников и прочих исследователей. Больше пришлых - больше потребность в сувенирах. Больше потребность...
  А уж когда еще кому-то пришла в голову мысль изображать в лицах и костюмах самые драматические сцены из истории овладения лесом монстрами и колдуном... Конечно, время от времени правящая династия страны вспоминала про отбившийся от их цепких рук лес, посылала экспедицию-другую на усмирение и устранение, и больше ее не видела.
  На том пыл возмездия короля и охладевал - до следующего года.
  Но годы шли, сменяя друг друга, менялись крестьяне и короли, и лишь один Гавар оставался неизменным, как небо, как вода, как камни...
  Как Веселый лес.
  Через тридцать лет после пришествия чудовищ сельчане искренне не понимали, как они когда-то могли зарабатывать себе на жизнь гроши тяжким трудом дровосеков или хлеборобов, а между королями Шантони и Гаваром был достигнут негласный уговор: короли правят Шантонью, колдун правит лесом, и в дела друг друга обе стороны не лезут.
  И вдруг - да еще как! - всё переменилось...
  Зачем?
  Отчего?
  Почему?..
  Ответов, увы, было гораздо меньше, чем вопросов, чтобы не сказать, что их не было совсем.
  
  
  
  
   - Н-нам туда, - решил, наконец, прервать затянувшееся молчание и высказать очевидное де Шене.
   - Ч-чего?.. - еле слышно выдавила Грета, словно ветерок в листве прошуршал, и шевалье смущенно понял, что и его сообщение прозвучало немногим громче.
   Все перевели вопросительные взоры на чародея.
   - Нам... туда?.. - тихо-претихо шепнула растерявшая годовые запасы спеси принцесса.
   Понимая, что больше всего ему сейчас хочется сказать "Нет, обратно, и чем скорее, тем лучше, и ну ее к снытям болотным, эту тетку", чародей сглотнул пересохшим горлом, откашлялся - словно наждаком по кирпичу пошаркали, и целенаправленно не глядя на затаившийся, словно в засаде, замок, угрюмо проговорил:
   - Если хотите успеть до утра - то да.
   Ни вопросов, ни обсуждений в кои-то веки не последовало, и весь отряд, кучно и безмолвно, двинулся вперед: Лесли в авангарде с топором наперевес, Люсьен рядом, глаза шныряют по земле в поисках хоть чего-нибудь, подходящего на роль оружия, дамы, позабыв на время классовую и прочую рознь, сгрудились подле Агафона, истерично зыркающего по сторонам, палочка наготове.
   - Хорошо еще, что место ровное... - для ободрения соратников ли, себя ли1 пробормотал дровосек.
   - Из замка лучше видно... - внесла свою долю бодрости в настроение команды Грета.
   - На таком расстоянии оттуда человека не разглядеть, - то ли спросил, то ли сообщил свое мнение чародей и, захваченный новой мыслью, снова замедлил шаг до минимума.
   Одновременно, как по команде, свое вИдение проблемы попытался высказать и давешний источник унылого зычного воя - и, как почудилось магу, гораздо ближе, чем раньше.
   - Если мы вообще доберемся до самого Гавара... - непроизвольно вырвалась у школяра мысль, последние несколько минут большой зеленой мухой зудевшая в его окованном страхом мозгу.
   - Я чувствую, как на меня из темноты кто-то так и смотрит, так и смотрит, будто взглядом пожирает... - неуютно поежилась дочка бондаря, жалобно оглянулась по сторонам, и в скудном свете провалившейся в тучи луны ее лицо показалось белесым, как саван.
   Студент остановился.
   - Трусы! Никто на вас не смотрит! - разъяренно прорычала принцесса и отважно бросилась вперед, обгоняя даже лесоруба. - Ни в одном окне даже свет не горит!!!
   Оба рыцаря, отталкивая друг друга локтями и обжигая неприязненными взглядами как кислотой, кинулись за ней.
   - Во-первых, из неосвещенного помещения лучше видно, что делается на улице. Во-вторых, магу такого уровня, как Гавар, чтобы видеть ночью, свечки не нужны, - дотошно стал перечислять контраргументы переполненный дурных предчувствий волшебник, и ноги его как-то сами по себе из положения "стоя не месте" перешли в режим "задний ход с ускорением". - А в-третьих, при такой лунище да на ровном месте нас обнаружит даже слепой!
   По мягкой земле глухо застучали уносящиеся прочь шаги.
   - Эй, волшебник, ты куда?!
   - Я не "куда", я - "откуда"! - выкрикнул через плечо Агафон, проворно ретируясь в сторону подземного тоннеля.
   - Стой, ты не имеешь права!!!..
   Де Шене бросил кипящий ревностью и темными подозрениями взгляд на раздутого от сознания собственной важности дровосека и метнулся догонять их единственную, но быстро исчезающую надежду на магическую поддержку2.
   - А ты не имеешь мозгов! Как и вы все тут! - исступленно лягаясь и извиваясь, словно плотоядный змееконь - герой одной из иллюстраций из того самого учебника - обезумевший от страха студент вырывался из стальной хватки шевалье. - Вам что, жить всем надоело?! В виде человеков? Побыть слизнями захотели, пауками, поющей плесенью или ходячими трупами? Так это - воля ваша, идите, бегите, неситесь, задрав штаны! А я...
   Озвучить вариант альтернативных действий его премудрию не дал испуганный женский вскрик, долетевший оттуда, где несколько минут назад бурлящая гневом и презрением Изабелла неслась навстречу своей судьбе.
   - Началось... - провещал и обмяк Агафон.
   - Ваше высочество!!! - Люсьен, выпустив из рук кулем осевшего на землю кудесника, вихрем ринулся на звук.
   Но расторопный и близкий Лесли у цели был первым: рискуя жизнью, здоровьем3 и единственным оружием отряда4 он уже доставал из затянутого ряской бочажка провалившуюся по колено в грязную мутную воду принцессу.
   ---------------------------
   1 - Последнее - наиболее вероятно.
   2 - Какого бы качества она ни была.
   3 - Как намекал он потом принцессе.
   4 - Как открытым текстом сообщила ему тут же Грета.
   -----------------------------
   - Здесь болото, - тонко, но несколько запоздало подметила дочь бондаря, испытующе переминаясь с ноги на ногу на мягко пружинящей и похлюпывающей почве.
   Налетевший из ниоткуда порыв ветра всколыхнул и погнал по сонной долине волны высокой жесткой травы.
   - Камыши и осока! - с отчаянием, граничащим с паникой, воскликнула принцесса. - Тут до самого замка кругом сплошная трясина!
   - Не знал, что ваше высочество может отличить осоку от лебеды, - в ожидании благодарности за спасение смастерил из подручного материала комплимент Лесли.
   - Не знала, что ваше высочество считает меня идиоткой, не способной даже на такую малость, - огрызнулась Изабелла, брезгливо вытирая облепленные болотной грязью ладони о подол бального платья, увидеть которому следующий бал уж если и было суждено, то только в роли половой тряпки.
   Растерявшись от нежданного оскорбления там, где ожидалась признательность, дровосек обиженно вспыхнул, словно от публичной пощечины, и яростно прикусил губу, будто пытаясь удержать за зубами готовые сорваться возмущенные слова.
  Агафон сочувственно поморщился, но тоже промолчал: ради трона люди и не такое каждый день терпят.
  Шевалье закаменел лицом...
   - А я не знала, что ваше высочество не знает слова "спасибо"! - неожиданно для себя выпалила и сама изумилась Грета.
   - Не твое дело, ведьма! - надменно вскинула голову принцесса, скорее удивленная, нежели возмущенная непредвиденным бунтом на корабле. - А из этой лужи я могла бы выбраться самостоятельно, не надо меня принимать за беспомощного инвалида!
   - В следующий раз, когда ваше высочество будет тонуть, не трогай ее, Лес... - дочка бондаря, хоть и в запале негодования, но вспомнила обещание, прикусила язык и поспешила вывернуться: - Не трогай ее, хоть в лесу, хоть на болоте, я хотела сказать!.. И если утопнет - значит, самостоятельно вылезти не могла, и надо было ее спасать!
   - Грета... - смущенно пробормотал дровосек, и багровая краска стыда - за прилюдное унижение и за то, что принял защиту от той, кого предал, залила и мучительно исказила его простое и совсем еще недавно честное лицо. - Ну... зачем...
   - И ты дурак тоже! - прошипела ему в ухо девушка и сердито отвернулась.
   - Что нам теперь делать? - растерянно оглянулся де Шене.
   - Это не лечится, если ты это имеешь в виду, дворянин, - фыркнула односельчанка царевича Лесли.
   - Нет, я имею в виду...
   - И ты что-то имеешь против меня, да? - вызывающе уткнула руки в бока Изабелла. - Тебе тоже мои манеры не по вкусу?
   - Нет, - коротко ответил де Шене. - Ваша матушка так никогда бы себя не вела.
   Принцесса хватанула воздух беззвучно открытым ртом, будто нужные и ненужные слова вдруг кончились во всем мире, и глаза ее вспыхнули неистовым огнем.
   - Да что ты знаешь про мою маму!!! - выдохнула она яростно через несколько секунд. - Ты!!!.. Ты!!!.. Ты!!!.. Деревенщина!!!
   - Я имел честь лицезреть ее величество, ваше высочество, - тихо и почтительно проговорил рыцарь. - Десять лет назад. Судьба распорядилась так, что произошло это как раз в тот месяц, когда она... скоропостижно покинула своих поданных и тех, кто был ей дорог. Это была великая королева.
   - Ты... ты... ты... Ты ничего не понимаешь!!! - выкрикнула безысходно Изабелла и, будто снова лишившись дара речи, взмахнула в воздухе стиснутыми кулаками.
   Если бы ее спутники думали, что это возможно, они бы решили, будто на глазах принцессы блеснули слезы.
   - Как скажете, ваше высочество, - послушно склонил голову Люсьен.
   - Да, я скажу! Я всем вам скажу! Всем! Вы не имеете никакого права! Вы не можете! Я вам запрещаю! Вам, стервятникам, которым от королевской дочери нужно только...
   Заунывный пронзительный вой, словно оплакивавший все невинные души, когда-либо побывавшие в Веселом лесу, донесся вдруг со стороны болота, заглушая последние слова Изабеллы, и люди вздрогнули и очнулись от морока дрязги, вспомнив, где они, зачем сюда пришли и почему собирались уходить.
   - Д-да... к-кто... это?.. - непослушными трясущимися губами пробормотал лесоруб, стискивая топорище до онемения пальцев.
   - По-моему, земураг, - неожиданно донесся из-за спин усталый, полный обреченной покорности голос студента. - Или чекмарник. Хотя, не исключено, что тернохвост.
   - К-какая разница? - нашел в себе силы и громкость де Шене.
   - Принципиальная? - со спокойствием человека, уже распрощавшегося с жизнью, уточнил Агафон. - В способе поедания и продолжительности переваривания добычи.
   - И... куда... нам теперь?.. - прошептала Грета.
   - Обходить по кромке леса, куда еще... Я же говорил...
   Оспаривать ни один из фактов спутники его премудрия не стали, и маленький отряд безмолвно взял курс на край зловещей, пропитанной до последнего корешка и листика подвижным угольно-черным мраком стены, по непонятному недоразумению носящей ласковое солнечное название "опушка".
  
  
  
   По самой окраине леса пройти не получилось: чахлые корявые стволики деревьев и кустов, отбившихся на свои кроны от старших товарищей и чудом проросших на заболоченной земле, вставали на их пути если и не густой, то всё же непроходимой преградой. И путникам, чтобы обойти и трясину, и ее живую изгородь, пришлось углубиться в лес.
   С первыми же шагами под густым навесом из разрываемых ветром листьев стало понятно, что без освещения путь продолжать было можно только очень медленно и на коленях, тщательно ощупывая всё, что подбрасывал им под ноги лес с самым развитым чувством юмора в Шантони.
   Бурелом и лианы, муравейники и норы, клубки змей и липкие ловчие сети шпагатных пауков, получивших такое название отнюдь не из-за своих гимнастических способностей...
   На девятом сюрпризе - зарослях лабиринтного шиповника - экспедиция остановилась и окружила чародея.
   - Нам нужен свет, уважаемый Агафоникус, - вежливо, но решительно проговорил Люсьен.
   - Да, точно, нужен, - подтвердила Грета, пытаясь высвободить зацепившийся за колючки подол с минимальным ущербом для многострадального наряда.
   Попытка, судя по тихому треску медленно и в разнообразных направлениях разрываемой ткани, проходила с отвратительным успехом.
   - А я что сделаю? - попытался вразумить соратников его премудрие. - У меня с собой даже спичек нет!
   - Ты должен создать хоть один огонек! Хоть самый крошечный! При помощи своего волшебства! - сердито заявила принцесса. - Иначе мы проблуждаем тут в трех соснах до утра!
   - Свет заметят из замка, - резонно возразил студент.
   - Твой? - скептически хмыкнул Лесли. - Хорошо, если заметить его сможем мы.
   Волшебник гордо поджал губы и окатил крестника презрительным молчанием, но с того подобные трюки скатывались как с гуся вода.
   - Ладно, - оставил проигрышные позиции и вздохнул студиозус. - Но если через пять секунд после того, как я зажгу светильник... засвечу фонарь... запалю лес... сюда примчится Гавар...
   - Мы скажем тебе "спасибо", что не пришлось тащиться за ним до самого замка, - куртуазно договорил шевалье.
   - Я вас предупредил... - загробным голосом пробормотал чародей, не находя больше аргументов для отказа от исполнения крестнических обязанностей, вынул из кармана волшебную палочку и отвернулся.
   - Небольшой фонарь, чтобы крестнику Лесли было видно, куда он свалится, - неразборчиво процедил он сквозь зубы волшебные слова, и в ту же секунду услышал, как дровосек ойкнул, а все остальные ахнули.
   Потом хихикнули.
   Потом загоготали.
   Пронзенный странным предчувствием, школяр стремительно обернулся, ожидая увидеть что угодно...
   Но только не это.
   Не видимая ранее неровная поляна озарялась теперь неярким лазурным сиянием - как раз то, что надо... если бы не исходило оно из небольшого лилового синяка под левым глазом лесоруба, что делало его похожим на нелепый передвижной маяк-мутант.
   Маг прыснул, и тут же поспешно, не дожидаясь комментариев и воздаяний по делам своим, взмахнул палочкой. Свет погас, заново погружая удивленную полянку во мрак.
   Еще несколько страстных пассов и пожеланий - менее экспрессивных и более точных на этот раз - и заказываемый фонарь появился снова, теперь уже в руке дровосека.
   Когда в далеком детстве бабушка рассказывала ему сказку про комарика с фонариком, спасшего муху от паука, светильник главного героя рисовался в его воображении именно таким - шестигранным, расширяющимся кверху и с медной крышечкой с колечком.
   Но самое главное сходство, всё же, было в размерах: отважный комарик мог унести штуки три таких фонарей в одной руке, походя попинывая при этом отсеченную голову главного злодея и кокетничая напропалую с нареченной разносчицей инфекционных заболеваний.
   - А где еще четыре сотни? - язвительно уточнила Изабелла, кончиками пальчиков с остатками маникюра поднимая с ладони суженого крошечную светящуюся точку.
   - Сейчас будет... - обреченно вздохнул маг, взмахнул палочкой...
   И для разнообразия сдержал свое обещание.
   Дальнейший путь процессии возглавлял уже он, с полной пригоршней микроскопических фонарей, дружно испускающих неровный желтоватый свет. Фонарики были размером с маковое зернышко, и нести их быстрым шагом по неровной местности в сомкнутых накриво ладонях был так же просто и удобно, как пригоршню настоящего мака. То и дело отдельно взятые несознательные светильнички проскакивали сквозь невзначай раздвинувшиеся пальцы, или сметались ветками с верхушки кучи, или просто ссыпались при неловком наклоне, но на их месте всегда самым необъяснимым образом появлялись новые, и торопливый путь отряда к замку Гавара продолжался без остановок.
   Пока не прекращающие ни на секунду поиск глаза шевалье не вспыхнули радостным светом, и он не вскричал:
   - Смотрите!!!..
   И все посмотрели.
   Объект, вызвавший такую бурю восторга со стороны обычно сдержанного рыцаря не привлек бы в иные времена его даже самого мимолетного внимания.
   Дубина.
   Простая дубина, отпиленный толстый кусок дерева, пронзенный в двух местах массивными железными шипами, зарывшаяся одним концом в кучу веток.
   - Погоди, откуда она здесь? - настороженно перехватила нетерпеливую руку де Шене рассудительная дочка бондаря.
   - Это-то как раз понятно, - снисходительно усмехнулся маг. - Такие дубины делают гугни.
   - Кто?..
   - Гуг-ни, - медленно и четко на этот раз повторил студент. - Такие зеленые уродцы. Живут в этих местах.
   - А-а-а... они не будут возражать, если шевалье ее возьмет? - осторожно поинтересовалась Грета.
   - Если узнают - может, и будут, - пожал плечами школяр. - Но где ты видишь поблизости хоть одного? Они - твари тупые и забывчивые. Постоянно теряют вещи, оружие, друг друга...
   - Ну, так я не поняла, чего мы стоим? - недовольно притопнула Изабелла. - Бери свою палку, де Шене, и пойдем!
   Уговаривать рыцаря, без оружия чувствующего себя раздетым, долго было не надо: едва получив одобрительный кивок от его премудрия, Люсьен нагнулся и еще раз смерил оценивающим взглядом специалиста новое оружие: коротковато, плохо сбалансировано, но чего ждать от такого малорослого народца, судя по длине дубинке, как эти... как их там...
   Пальцы юноши уверенно сомкнулись на ее тонком1 конце, и он поднял свою находку.
   -----------------------
   1 - Относительно толстого.
   -----------------------
   Вернее, попытался поднять.
   Раздраженно поджав губы, он дернул изо всех сил раз, два...
   Кажется, проклятая рукоятка была длиннее, чем он думал, и надежно застряла в той куче земли и листьев.
   Да что ты будешь делать...
   С третьего раза самодельная палица загадочных гугней поддалась, и изумленный де Шене оказался счастливым обладателем не дубинки - дубины: то, что он принял за конец потоньше, оказалось всего лишь ее серединой: настоящая рукоять, обмотанная широкими кожаными ремнями, начиналась сантиметрах в тридцати от того места, куда легли его пальцы.
   Обрадованный рыцарь хотел было поделиться приятным сюрпризом со спутниками, как неожиданно его голову посетила мысль о том, что бы изменившиеся размеры оружия могли означать. Но и ее шевалье ни сформулировать, ни высказать не успел, потому что, в полное ее подтверждение, гора земли, листвы и веток внезапно зашевелилась, закряхтела сердито, и в тусклом свете агафоновой пригоршни из нее показалось сначала плечо, потом рука, а за ними и обрюзглая гнусная рожа цвета весенней жабы, с толстыми надбровьями, плоским носом, огромной пастью и маленькими мутно-желтыми глазками.
   Путники ахнули, шарахнулись от ожившего холмика в разные стороны - и очень вовремя, потому что уже через полминуты на месте груды лесного мусора возвышалось огромное безволосое существо в набедренной повязке размером с наволочку. Медленно разевая кривой рот, усаженный десятками мелких острых зубов, оно утробно стенало и взывало к справедливости, простирая громадные лапы с железными наручами в сторону ночных похитителей частной собственности.
   Но такие подробности экспедиционный корпус Изабеллы разглядеть уже не смог: людям, во весь опор улепетывающим по полосе препятствий, именуемой непосвященными лесом, под начинающейся грозой и минимальном освещении из полутора десятков комариных фонариков и такого же количества молний, рассматривать оставшихся у них за спиной монстров иногда бывает не очень сподручно.
   Потом, дождавшись, пока со всей лесной округи, заглушая громкий шелест дождя и далекие раскаты грома, стали доноситься такие же тягучие утробные вскрики, гугень неспешно, но целеустремленно двинулся вслед за уносящейся в ночь дубиной. Массивные челюсти его при этом методично задвигались, пережевывая то ли проглоченное оскорбление, то ли воображаемые кости неизвестных обидчиков.
   Спортивного запала кроссменов хватило аж до третьего завала из бурелома.
   Преодолев на остатках адреналина, но больше по инерции, и это препятствие, беглецы один за другим остановились, согнувшись пополам в поисках новых сил и второго - а лучше сразу третьего - дыхания.
   Грета страдальчески замычала и медленно осела на землю.
   - Отстал?.. Нет?.. - свистя и сипя измученными легкими, будто деревенский пьяница - изодранной гармошкой, школяр нервно навострил уши, стараясь уловить хоть что-нибудь за негромким, но странnbsp; Что мы все тут делаем?.. nbsp;
&
&
&   Ожидал ли маг услышать тяжкий топот, треск ломаемых грузной тушей сучьев или довольный рев ограбленного гугня у себя над головой, он и сам толком не определился, но как бы ни напрягал студиозус слух, кругом звучал только сосредоточенно хлещущий по кронам дождь, перемежаемый всхрапами и вспышками грозы.
   - Я... всё... уже... Не могу.... дальше...- хватая воздух ртом, словно вылавливая последние его на Белом Свете глотки, сообщила в пространство Изабелла и с обессиленным стоном опустилась на самую нижнюю и самую толстую валежину из лесной баррикады - единственное посадочное место на расстоянии от постепенно намокающей земли.
   - Предлагаю... сделать привал... минут на пять... десять... - не дав размышлениям мага углубиться слишком далеко, рвано выдохнул шевалье, навалившись всем телом на трофейную дубинку как дряхлый старик - на клюку.
   Спорить никто не стал. Даже лесоруб, в иное время ни за что не упустивший бы шанса показать свое превосходство над соперником, только снисходительно хмыкнул, не находя дыхания на более осмысленное выражение презрения. Положив на землю топор в традиционно-осторожном полуметре от принцессы, он присел на него, тяжело дыша и подставляя разгоряченное лицо проникающему сквозь плотный навес листвы дождю.
   Чародей, разжав кулак, с сожалением поглядел на оставшиеся сотни две зернышек-фонариков, заметно потускневших, погрустневших и отчего-то переставших размножаться, и с грустным мычанием водрузился на кучу сухих еще недавно веток.
   - Дай... мне... фонарей... тоже... - повелительно протянула руку принцесса. - Не хочу... в темноте сидеть...
   Школяр перестал стараться определить, в каком боку у него больше колет, а в каком - режет, выдохнул сквозь стиснутые зубы, встал, отсыпал в пригоршню ее высочеству половину, поймал суровый сверлящий взгляд, и молча отдал всё.
   - Объявляю привал... на три минуты... - дождавшись, когда раскат приближающейся грозы уляжется, напыщенно, будто восседала на троне в шелках и горностаях, а не на гнилом бревне в мокром изодранном платье, объявила принцесса.
   - Но гугени... - начал было Агафон, нервно оглянувшись.
   - Гугень... Единственное число... Остался далеко позади... И не надо меня пугать, маг, - донесся холодный голос с единственной пригодной для сидения валежины будто с престола. - А еще... откровенно говоря... я не поняла.. почему мы бежали от этого урода? И это с двумя вооруженными рыцарями и волшебником! И после этого мы рассчитываем вызвать на бой самого Гавара?
   Если бы в лесу было достаточно светло, чтобы обменяться сконфуженными взглядами, два рыцаря и волшебник непременно бы это сделали1.
   ----------------------
   1 - Причем Агафон совсем по иному поводу, нежели его боевые товарищи: думать, что он собирался вызвать Гавара не то, что на бой или даже во двор - поговорить как волшебник с волшебником, но и хотя бы в коридор, чтобы огреть из-за угла новой дубиной, мог только человек, отчаянно не знакомый с его премудрием.
   ----------------------
   А тем временем ее высочество продолжала надменно холодно-язвительным тоном:
   - Надувать щеки и выпячивать грудь, когда поблизости нет зверя страшнее комара, кое-кто из здесь присутствующих готов хоть целый день подряд. Но стоит какой-то зеленой мартышке показаться из кустов, как все герои несутся наперегонки со всемогущим кудесником так, что ни один монстр их не догонит! Кто из самых отважных крикнул "дуем отсюда быстро"?
   - Ну, я, - хмуро сообщил студент. - Если я не вспомнил сразу их размеров, это не значит, что всё остальное забыл тоже.
   - Забыл - или не знал? - ехидно хмыкнула Изабелла.
   - Гугни хоть и укладываются на ночевки порознь, но недалеко друг от друга, - целенаправленно не замечая издевки, угрюмо продолжил школяр, словно отвечал урок. - И стоит одному заорать, как самые ближние прибегают на зов за считанные секунды и начинают лупить по всему, что оказывается вокруг, без разбора. Чуть позже прибегают те, которые были подальше, и добивают то, что ускользнуло от первых. Групповой инстинкт выживания. На гугня не рискует напасть даже шестиногий семирук. Ну, если только очень голодный... И то только один раз.
   - Двум воякам и одному колдуну уж можно было сделать так, чтобы он замолчал! - словно не слыша слов чародея, заявила принцесса.
   - Вернуть ему дубину и спеть колыбельную? - раздраженно фыркнул чародей.
   - Ну, если у кое-кого из здесь присутствующих больше ни на что не хватает ни фантазии, ни храбрости, кроме как улепетывать от собственной тени... - презрительно воззрилась Изабелла на жениха.
   - Я не улепетывал! - подскочил Лесли, словно сидел на Гаваре. - Я... прикрывал отступление!
   - Ах, какая невиданная отвага! - язвительно скривились губы королевской дочери. - Я рада, что твой язык работает даже быстрее, чем твои ноги, царевич. Чего не скажешь о твоих руках с топором, которым ты так любишь потрясать!
  Лесли открыл возмущенно рот, словно собираясь, наконец, высказать всё, накопившееся за полдня их знакомства, но вспомнил помолвку, представил грядущую свадьбу с дочерью самого короля и почти ощутил на макушке вес будущей короны...
  Короны Шантони!
  Елки-палки деревянные, разве всё это не стоит одного-двух бранных слов от нареченной?!
  Трех-четырех?..
  Пяти-шести?..
  Семи-восьми?..
  Десятков?..
  Каждый день?..
  Подумаешь, гордость...
  При чем тут гордость, если речь идет о...
  О чем?
  Ах, да... о короне... Короне Шантони...
  Ну, конечно же, она стОит всего этого, и даже больше!
  Только чего уж больше, почему-то у лесоруба не представлялось, сколько он ни пытался...
  А между тем, Изабелла, прекрасная и язвительная, со сладким ядом в вежливом голоске продолжала:
  - Ну, а ты, шевалье, скажи теперь, что это было не бегство вовсе, а перегруппировка из стратегических соображений!
   - Из морально-этических, - тихо огрызнулся за сосредоточенно молчащего де Шене Агафон.
   - Ага, понятно! Вы не хотели подвергать опасности мою драгоценную жизнь!
   - Скорее, жизнь этого несчастного ограбленного существа, которое так удобно обозвать уродом и приказать убить, оттого что оно не пресмыкается... перед кое-кем из здесь присутствующих... только потому, что ее отец носит металлическую шапку с зазубринами... - еле слышно пробурчала Грета, угрюмо ощупывая лишившуюся порванного башмака, но приобретшую множество порезов и заноз ногу.
   Как оказалось, еле - но слышно.
   - Что ты там сказала, ведьма? - подалась вперед и возмущенно прищурилась Изабелла.
   - Погода, говорю, хорошая, - развела губы в деревянной улыбке дочка бондаря.
   - Нет, ты что-то про меня сказала! И про моего отца!
   - Повторить? - оторвалась от изучения ноги и ответила прищуром на прищур Грета.
   - Что бы она ни сказала, вам послышалось, ваше высочество, - метнув на нее быстрый предупреждающий взгляд, галантно заверил принцессу Люсьен. - Ученица волшебника считает, что это существо было очень безобразным.
   - Нет, эта хамоватая деревенщина сказала что-то другое! Агафон, что? Ты ведь слышал!
   Оба Агафона синхронно закачали головами.
   Настоящий, вовремя спохватившись, спешно изобразил рабочий момент производственной гимнастики молодого мага - три качания, три кивания и интенсивное вращение головой по часовой стрелке.
   - Дождь шумел... ваше высочество... - упрямо глядя в землю и безуспешно пытаясь подавить почти неприличное злорадство, проговорил фальшивый, исподтишка показывая бывшей пассии кулак.
   - А, кстати, что у тебя с ногой, мадемуазель Грета? - переводя светскую беседу в более спокойное русло, вытянул шею Люсьен в сторону дочки бондаря, напряженно сжавшей губы в ожидании схватки.
   - Посветить? - живо присоединился к нему студент и, не дожидаясь ответа, вытянул из кармана палочку и взмахнул.
   На кончике ее появилась и повисла крошечная, сияющая нежным медовым светом капля.
   - Для прогулки по лесу надо выбирать обувь понадежнее, мадемуазель ведьма, - озабоченно прищелкнул языком шевалье, обозревая открывшуюся картину не тяжких, но очень болезненных телесных повреждений.
   - Она и была надежной, - хмуро буркнула наследница бондаря. - Пока была.
   Лесли глянул на изодранную сучьями ступню землячки и болезненно сморщился.
   - Дальше так идти нельзя. Агафоникус, как у тебя с сапогами?
   - Не отдам! - испугался чародей.
   - Да нет... наколдовать если?.. Можешь?
   - А-а, это... - странным голосом протянул школяр, словно размышляя, не проще ли и безопаснее для его реноме будет всё-таки отдать свои.
   - Да, это, - не ведая про неразрешимую дилемму своего фея, подтвердил лесоруб.
   - Н-ну... Конечно, могу1.
   --------------------
   1 - "...попробовать", - договорил он про себя.
   -------------------
   И тут же в один миг вокруг Гретиной ноги развернулась бестолковая суета со спецэффектами - самый первый результат, достигаемый любым заклинанием Агафона-фея ли, Агафона-мага.
   Изабелла, величаво восседающая в гордом одиночестве на своем трухлявом престоле, позабытая и позаброшенная даже Лесли, взирала на суматоху, усиленно пытаясь сохранять на лице выражением стоического равнодушия. Поджав надменно губы, чтобы не кусать их от досады, она беспрестанно твердила иное заклятье, словно от этого зависела сама ее жизнь: "Король должен оставаться королем даже в хлеву. Король должен оставаться королем даже в хлеву. Король должен оставаться королем даже в хлеву..."
   Но, в отличие от агафоновых, ее заклинание не помогало никак и ни от чего - ни на муравьиный шажок.
   "Они это специально делают..." - уязвленная Изабелла не заметила, как со своей мантры королевского спокойствия соскользнула в глубокое и скользкое наклонное русло горечи, обиды и злости. - "Сговориться успели... Толкутся вокруг этой крестьянки только чтобы из себя меня вывести... А сами - трусы! Оба! Вместо того чтобы показать, что способны встретить любую опасность лицом к лицу, как подобает настоящим рыцарям, бросились бежать, стоило третьему трусу открыть рот! И еще хватает наглости оправдываться! Полагают, что если человек принцесса, то обязательно дура набитая, пустышка расфуфыренная, слюнтяйка и размазня. Что можно ей крутить и вертеть как тряпичной куклой. Что стоит наговорить ей пошлостей, которые они именуют комплиментами - и она перестанет видеть, чего им всем на самом деле от нее хочется. Ну почему, если у тебя в приданом не сундук с половиками, а королевство, то всем вдруг становится глубоко безразлично, что у тебя в душе?! Ты можешь быть какой угодно сварливой и уродливой дурой, но пока твой отец - король, все они буду петь о том, какой ты гений чистой красоты и доброты и покорно глотать любые унижения! Трусы, подхалимы и лицемеры - вот пусть и получают то, чего..."
   Отчаянная мысль принцессы оборвалась внезапно, потому что пальцев ее бережно коснулось что-то маленькое, мягкое и теплое.
   Только предыдущий сеанс самовнушения о правилах поведения королей в местах, для них не предназначенных, не дал ей моментально взвизгнуть и подскочить.
   Изабелла медленно, затаив перепугано сбившееся дыхание, перевела взгляд на свою руку, вернее, туда, где кончалась она и начиналось нечто, и сердце ее пропустило такт.
   Возле холеных некогда ногтей, украшенных теперь насыщенной каемкой из травы и грязи, стояло... или сидело?.. оно: розовое, гладкое, больше всего напоминающее согнутую под прямым углом сосиску. Если, конечно, на Белом Свете водились бы сосиски, снабженные тремя десятками коротеньких тонких ножек, двумя парами крошечных ручек, и одной парой огромных, проникающих в самую душу меланхоличным мечтательным взором синих глаз, опушенных такими же ультрамариновыми ресничками.
   Существо бережно притронулось к указательному пальцу принцессы нижней правой ручкой, конфузливо отдернуло ее, будто поразившись собственной смелости, попятилось и виновато потупило взгляд.
   Как завороженная, ее высочество приподняла руку с валежины и медленно и плавно, чтобы не напугать таинственную зверюшку, дотронулась кончиками пальцев ее спинки.
   Существо не испугалось, но отступило на шаг - или, если умножить на количество принимавших участие в процессе ног, на тридцать шагов - и снова умоляюще воззрилось на девушку, прижав к грудке миниатюрные ручки.
   Принцесса сделала большие глаза, вопросительно подняла брови и вдруг почувствовала, что краснеет.
   Еще не хватало начать разговаривать с экзотическими животными или, что еще хуже, задавать им вопросы...
   А вдруг они ответят?
   Загадочный ночной гость снова шагнул к ее пальцам, протянул было к ним ручки, но снова отдернул и грустно моргнул пушистыми ресничками.
   Изабелла улыбнулась, и неожиданное понимание озарило ее разум: деликатный зверек спрашивал разрешения прикоснуться к ее пальцам!
   Отбросив все сомнения насчет здравости рассудка и прочих недоразумений, принцесса ласково улыбнулась лесному чуду, ободряюще кивнула и протянула ему раскрытую ладонь.
   Аквамариновые глаза зверюшки наполнились слезами благодарности.
   Дрожащими, похожими на кукольные, ручками она аккуратно взяла протянутые ей пальцы, прижала к груди, словно в порыве переполняющих ее высоких чувств...
   Оглянувшись на истошный вопль принцессы, Агафон успел заметить только как нечто, похожее на упитанный бумеранг, описало дугу и пропало в кустах.
   - Она укусила меня!!! Укусила!!! Укусила!!!.. - возмущенная и растерянная Изабелла ткнула залитый кровью палец под нос студенту, словно предъявляла тело на опознание.
   - Кто? - одним движением сгреб с земли топор Лесли.
   - Что? - подхватил дубину де Шене.
   - Где? - подоспела Грета, обутая в розовые валенки с калошами.
   - Что это было? - всё еще осмысляя увиденное, вопросил маг.
   - Это я тебя хочу спросить, что это было!!! - неуклюже балансируя на тонкой грани истерики, вскричало ее погрызенное высочество.
   Несколько слов в описании портрета злоумышленника - любителя чужих пальцев, и его премудрие понимающе кивнул, поставив диагноз.
   - Рукоед.
   - Кто?..
   - Что?..
   - Рукоед, - наслаждаясь произведенным эффектом, отчетливо повторил он. - Коренной обитатель Веселого леса. Бывает двух видов - большой и малый. Этот какой величины был?
   - Большой!!! - снова предъявила для опознания покусанную конечность Изабелла. - Еще чуть-чуть - и...
   - А, по-моему, это был малый... - задумчивым голосом произнесла дочка бондаря.
   - А я говорю тебе... - разгневанно вскричала ее высочество...
   И тут ее взгляд упал туда, куда, не отрываясь, смотрела Грета.
   На нечто, напоминающее согнутую под прямым углом сосиску. Если, конечно, на Белом Свете водились бы сосиски, снабженные тремя десятками коротеньких ножек, двумя парами маленьких ручек, и одной парой огромных, проникающих в самую душу меланхоличным мечтательным взором синих глаз, опушенных такими же ультрамариновыми ресницами.
   Ах, да.
   И размером с большое бревно.
   Существо просительно приложило ручки к груди и устремило туманный васильковый взор на нервно дернувшиеся руки Изабеллы.
   Топор Лесли и дубина шевалье взметнулись и опустились на лысую голову рукоеда одновременно.
   И с одинаковым успехом.
   На ровной гладкой коже застенчивой твари не осталось и следа. Ничуть не смущенные, рыцари успели нанести еще по два удара, прежде чем крохотные ручки монстра выметнулись и мертвой хваткой уцепились в раздражавшее его оружие.
   В следующую секунду на том месте, где только что была ровная блестящая кожа груди, разверзлось огромное алое отверстие, усеянное голубыми клыками. И не успели защитники рук и, как следствие, прочих органов ее высочества опомниться, как половина топора и дубины со смачным хрустом исчезли в ненасытной утробе, оставив в судорожно сжатых кулаках людей самую неинтересную половину топорища и безвредный огрызок трофея.
   И тут, в довершение эффекта, кусты справа от опешившего отряда зашуршали, и над черной зубчатой листвой показались три розовые и гладкие, как коленка младенца, макушки.
   Кто из отряда первым бросил самый популярный боевой клич дня - "дуем отсюда быстро" - так и осталось невыясненным, хотя четыре пятых экспедиционного корпуса потом клялись и божились, что голос был, во-первых, женский, а во-вторых, не Греты.
   Но, так или иначе, уже через несколько секунд даже самый легкоатлетически одаренный рукоед не мог и надеяться догнать скрывшуюся во тьме добычу.
  
  
  
  
   Часть текста удалена по договору с издательством.
  
  
  
Купить электронную книгу можно тут:
Литрес
Озон
  
  
  ************************************
  
   После сорока минут пути, когда все, включая хмуро притихшего школяра, начали подумывать, что в стене оплота Гавара ворота не были даже спроектированы, при очередной вспышке грозы на темном фоне куртины вырисовался чернильно-черный провал. А к нему, через кипящую от дождевых струй воду пополам с грязью, как манна небесная, как розовая греза хрустального майского дня, как сбывшаяся мечта идиота, простирался мост.
   Поперек которого лежало массивной грудой, тяжко вздыхая, нечто бугристо-бесформенное.
   Девушки как по команде замедлили шаг и как бы невзначай переместились за спины юношей.
   - Ч-что это? - боязливо прозаикалась Грета в ухо мага.
   - К-кто-нибудь успел разглядеть, как оно выглядит? - обвел тот вопросительным взглядом лица товарищей, едва различимые в свете восхода, безуспешно пробивающегося сквозь грязное одеяло грозы.
   - Большое?.. - неуверенно предположила Изабелла.
   - С жеребенка?.. - наморщил лоб Люсьен.
   - Теленка? - возразила Грета.
   - Годовалого? - уточнил Лесли.
   - С быка племенного! - возразила принцесса.
   - А... конечности у него были? Какие-нибудь? - продолжил опрос школяр, словно заполняя анкету.
   - Были?
   - Не было?
   - Не знаю?
   Агафон разочарованно вздохнул и полез в карман за палочкой.
   - Стойте здесь, не сходите с места. Я сейчас посвечу.
   И храбро отступил на несколько шагов назад.
   - Эй, ты куда? Мост же там! - удивленно обернулся де Шене.
   - Дальность действия заклинания закритична... - невразумительно пробормотал чародей, вытянул вперед руку с палочкой и потребовал света.
   Пучок традиционных розовых искр вылетел из кончика палочки и осыпал прикорнувшее на их пути существо веселой мерцающей пылью.
   Агафон расхохотался.
   - Так бы сразу и говорили! Пошли вперед, ребята. Время не ждет!
   - К-как это - пошли? - настороженно уставилась на недовольно заворочавшуюся в назойливом освещении тушу принцесса. - А как же монстр?
   - А-а-а, это... Это не монстр, - со снисходительной усмешкой проговорил студент.
   Словно в ответ на его слова сине-зеленое чудище с моста приподняло три из своих многочисленных конечностей и неопределенно помахало ими - то ли грозя, то ли предупреждая, то ли приветствуя.
   - Д-да?.. - недоверчиво промычал Лесли, чьи личные определения монстра в настоящий момент подвергались срочному уточнению.
   - Но он...
   - Но у него...
   - Но он может...
   - Не обращайте внимания, - выспренно отмахнулся от всеобщих страхов его премудрие. - Пойдем. Будет приставать - просто пните.
   - Тогда ты первый, - распорядилась умудренная опытом принцесса, болезненно прикрывая от дождя едва не оттяпанный рукоедом палец.
   - Да легко, - торжествующе усмехнулся Агафон и гордо ступил на мост.
   Как просто быть героем, когда степень опасности равна нулю!
   - А кто... это... собственно?.. - с пугливым любопытством вытянула шею Грета из-за плеча студента.
   - Шестиногий семирук, - довольный своей эрудицией, в кои-то веки оказавшейся на высоте, сообщил маг. - Живет в трясинах и в прочей стоячей воде. Питается болотной травой, илом, пиявками и лягушками. Безвреднее кролика и неповоротливей индюка. Кстати, единственное безопасное существо Веселого леса. Так что, спешите видеть.
   - А, может, они питаются пиявками только потому, что принцесс не пробовали? - не удержалась дочка бондаря.
   - Только потому, что пиявки вкуснее, - авторитетно просветил ее студиозус и уверенно зашагал вперед, не обращая внимания на возмущенно ахнувшую Изабеллу, не знавшую, огорчаться ей сему прискорбному факту или радоваться.
  
  
  
   ****************************
  
  
  
   Тем временем волшебник и Люсьен, исчезавшие ненадолго во тьме, вернулись, и шевалье, торопя арьергард, резко взмахнул рукой:
   - Пойдем! Мы нашли кухню!
   - Ведите, - решительно мотнула головой Изабелла.
   Но де Шене, будто не слыша, подошел к необычно притихшей дочке бондаря и заботливо поинтересовался:
   - Как твои ноги?
   Грета скрипнула зубами.
   Давно промокшие волшебные валенки приобрели вес и комфорт колодок каторжника. Розовая краска неспешно стекала с них, собираясь под ногами в лужи цвета жизнерадостного поросенка. Калоши, почувствовав себя в родной стихии, незаметно отрастили рыбий хвост и плавники, пытались пуститься в самостоятельное плавание, а когда снова и снова не получалось - открывали розовый рот и раздраженно лязгали железными зубами.
   - Босиком было бы еще хуже?.. - неуверенно предположила девушка.
   Потом подумала еще раз, со смачным хлюпаньем выбралась на относительно сухое место и решительно стянула своевольную обувь.
   Освобожденные валенки неловкой утиной походкой тут же затопали наружу, спрыгнули с крыльца и, плеща хвостами и прихрюкивая, довольно погрузились в мутную лужу.
  
  
  
   *************************************
  
  
  
  
   Осторожно-преосторожно, словно змееконь в засаде, Агафон просунул сначала нос, потом голову в приоткрытую створку и одним жадным испуганным взглядом ухватил открывавшуюся картину.
   Длинная, утонувшая в грозовом предрассветном полумраке кухня зияла холодной чернотой огромных, как норы гиперпотамов, каминов. Перевернутые столы, бочки, чаны, корзины, скамьи и прочая мебель пополам с утварью слагались в горы и горные массивы вдоль прямого как стрела прохода. Единственное озерцо света, озарявшее не видимых доселе собеседников, исходило от камина в самом дальнем конце.
   Один из них наклонился и, похоже, потыкал в огонь кочергой, разбивая не прогоревшие поленья. Задремавшее было пламя встрепенулось, подскочило, мгновенно подсвечивая стоявшую вполоборота к нему фигуру, и тут же метнулись пучками разноцветные искры драгоценных камней - словно шатт-аль-шейхский калиф в вывернутом наизнанку плаще Гаруна аль-Маруна заглянул на огонек...
   Чародей вздрогнул и юркнул назад.
   - Что там? - нетерпеливо прошептал рвущийся в бой де Шене.
   - Двое бугней, - загробным голосом ответил маг.
   - Кого?..
   - Чего?..
   - Бугней. Тех зеленых уродов из легенды. Телохранителей Гавара. Родственники гугней - только поумнее, позеленее, и любят всё блестящее и красивое.
   - А ты не путаешь? - прищурилась принцесса.
   - Рост за два метра, усыпанные самоцветами словно елка в калифском дворце, зеленые... Угадай с трех раз, кто это?
   - Оружие есть? - ничуть не обескураженный новостью, требовательно уточнил Люсьен.
   - Наверное...
   - Тс-с-с-с! - сердито шепнула Изабелла. - Они снова заговорили!
   И люди опять прильнули к щели.
   - ...Давай человека женщину? - спрашивал тем временем бас.
   - Хозяин тебя самого потом!..
   - Давай?.. - не отставал хрипатый. - Вкусно!
   - Уйди, - был неизменным непреклонный ответ.
   Тогда гурман сменил тактику.
   - Гдддр, зачем хозяину человек женщина? Не нужна! Бугни ее есть - хозяин спасибо сказать!
   - Зачем? Тебя не спросить, Грррм!
   - Давай! Не заметить хозяин!
   - Уйди.
   - Кусочек? Маленький?
   - Молчи! - яростно рявкнул кулинар, но в голосе его дрогнули и зазвенели на всю кухню басовитые струны сомнения.
   - Давай ногу? - услышал вожделенную музыку и усилил атаку хрипатый.
   - Скоро...вородкой... кинуть? - пригрозил искусителю1 повар.
   --------------------
   1 - Или искусателю?
   --------------------
   - Не нужно человеку женщине ногу! Убежать с ногой! - отыскал еще один убойный аргумент настырный - или измученный змееконной диетой - Грррм. - А бугень - ловить как дурак!
   - Убежать, точно...
   - Да в болоте утонуть, с ногами вместе... Добро пропадать!
   - Пропадать... - задумчивым эхом вздохнул повар.
   Изабелла гневно дернулась, и только проворное вмешательство шевалье не позволило переключить зеленым гурманам внимание с ножек герцогини на голову ее племянницы.
  
  
  
   *********************************
  
  
  
  
   Вприпрыжку, не отрывая взглядов от двери в дальнем конце кухни, готовые при первом же признаке возвращения бугней юркнуть в заливавшую еще развалы тьму, спасатели тетушек за полминуты домчались до противоположного конца поварни, освещаемого разожженным камином. Рядом с ним - скорее, в качестве сиденья для повара, нежели как кухонная утварь - лежал перевернутый котел. Над огнем обреченно обугливался на вертеле огромный бесформенный кусок мяса. У стены, в тени разделочного стола, растянувшись во всю длину, лежал с изодранной сломанной шеей небольшой змееконь - добыча, принесенная дрессированным - или дружественным - жаборонком бугням на завтрак. Чуть поодаль расположился объемный ларь. Изабелла и Грета [Марина Попова]
   Шестым чувством не евшего почти сутки человека его премудрие понял, что и где ему сейчас больше всего надо, подобно самонаводящейся стреле устремился к ларю и без раздумья распахнул крышку.
   Компания радостно охнула, на мгновение позабыв и про томившуюся где-то в сердце вражеской цитадели герцогиню, и про бугней, и даже про Гавара.
   - Колбаса!..
   - Сыр!..
   - Репа!..
   - Хлеб!..
   - Набираем и прячемся!!! - скомандовал Люсьен, осторожно выглянул из полуоткрытых дверей, осмотрелся и выскользнул в опустевший коридор.
   По первому пункту блиц-плана шевалье уговаривать не надо было никого.
   Даже если бы повар разрешил своему обжоре-приятелю приобщиться к кулинарным благам человечества, вряд ли он причинил бы припасам колдуна больший ущерб, чем четверо голодных, как сто рукоедов, людей. Сыр, колбаса, репа, хлеб, зелень, редиска - все пошло если не сразу в рот, то в карманы, за пазуху или в подол.
   В считанные секунды недельные запасы Гавара уменьшились едва ли не в половину, экспедиционный корпус, превратившийся в отряд фуражиров, вспомнил, зачем он здесь и заметался: куда?..
   И где де Шене?
  
  
  
   ***********************************
  
  
  
  
   "- А, кстати, с чего это вы вообще придумали, что при виде повара бугень выйдет к нему, ничего не сказав другим? - саркастично проговорила вдруг принцесса.
   Даже если бы план Греты и волшебника был безупречным, причины для упреков она всё равно бы нашла: слишком много важных решений в последние пятнадцать минут проплыли мимо ее носа. А тут - такой провал!
   Ответа студента она не удостоилась - торопливо и нервно его премудрие накладывал чары иллюзии на себя, медленно превращаясь - не мудрствуя лукаво - еще в одного белого бугеньского кулинара.
   Но зато Грета отозвалась тут же и с воодушевлением:
   - Точно! А вот если бы повар показывал ему что-то, чего никто другой видеть не должен...
   - Колбасу? - пришло в голову Лесли.
   - Сыр? - с сомнением предположила Изабелла.
   - Что-то вроде этого... - осенило школяра, и рука его зависла на половине пасса. - Приблизительно...
  
  
  
  
   Гмммр сидел на скамье спиной к окошку, с каждой секундой всё больше и больше наливаясь раздражением и злостью, пока ему самому не начало казаться, что еще немного - и лопнет его терпение, и тогда - берегитесь все, и спасайтесь, кто может.
   Мало того, что жрать хотелось уже так, что съел бы уж без особых мук даже семирука - так еще и эти два грыма, словно сговорившись, выигрывали у него одну игру за другой!
   Две кучки драгоценностей и бижутерии, отодранной нервно подрагивающей рукой от его кожаного дублета и сложенной перед товарищами, неуклонно росли с каждым коном. Нахально-довольные ухмылки партнеров росли и ширились прямо пропорционально.
   - Ну, не спать! - пихнул в бок Гнннра Грррм.
   Тот, хитро подмигнув зачем-то приятелю (уж не сговаривались ли они о чем?!), потряс стаканчик, бодро защелкавший костями, и выметнул его содержимое на заскорузлую столешницу.
   - Считать! - загорелись отсветами нового выигрыша маленькие глазки Грррма.
   - А чего считать... - кисло протянул Гнннр и состроил унылую рожу, разглядывая тонкие косточки человеческих пальцев, желтоватой россыпью разметавшиеся по столу. - Ты выиграть. Три касания, два перекрестья, один тройной. Гнннр - то же самое было, тройной нет. Гмммр - одно касание...
   Удовлетворенно кивнув, Грррм подгреб к себе кольцо Гнннра, перекочевывавшее от одного игрока к другому уже раз седьмой, и сережку Гмммра, оторванную взбешенной лапой хозяина от плеча дублета едва ли не с куском кожи.
   - Гнннр не везти сегодня как семируку, - самодовольно заметил Грррм, мысленно прикидывая, куда он такое богатство после завтрака будет нашивать.
   Злосчастный бугень в ответ только прорычал что-то, потянулся оторвать от рукава рубахи вторую серьгу... и замер. Из-за полуоткрытой двери, мигая так, словно у него начался нервный тик, выглянул повар Гдддр. Одна его лапа, с пальцем, загадочно приложенным к губам, застыла у лица.
   Но не успел Гмммр даже начать соображать, что бы этот непонятный жест мог означать, как вторая рука их кашевара украдкой вытянула из-за дубовой створки на обозрение его, Гмммра, чудо. Мечту всего утра. Человека женщину. С торчащими из ушей пучками зелени, кругом колбасы на голове и репой в зубах.
   Неужели хозяин поссорился, наконец-то, со своей добычей и отдал ее Гдддру? А тот - хороший, добрый, славный Гдддр, я всегда думал, что он ко мне относится лучше, чем к другим - решил разделить ее тихонечко со мной?!.. Нет, не пропало утро зря. Пусть эти грымы сидят тут со своими блестюшками, пыжатся, как семируки над жабой. А мы с Гдддром...
   Гмммр позабыл про сережку, про игру, про подозрительно везучих партнеров, медленно поднялся, как загипнотизированный и, не глядя по сторонам, устремился в обход стола туда, где только что узрел диво дивное аппетитное.
   - Гмммр куда пойти? - недовольный прерванной на самом доходном месте игрой, сердито спросил Грррм.
   - Живот болеть, - рассеянно буркнул бугень и, не обращая более внимания на загоготавших приятелей, проворно выскочил в коридор.
  
  
  
  
   Чтобы не позволить моментально обмякшему телу упасть и наделать шума, девушки и волшебник спешно подхватили тяжеленного бугня и бережно опустили на пол. В следующую секунду Лесли засунул топор за пояс и взвалил монстра на плечи. Остальные, действуя по заранее обговоренному плану, захватили болтающиеся ноги в грубых земураговых сапогах, и первая жертва своего гурманства была затащена в чуланчик.
  
  
  
   ***********************************
  
  
  
  
   - Птички у нее распелись... "В роще калина, темно - не видно..." - бросив кислый взгляд на крестьянку, пренебрежительно фыркнула Изабелла и продолжила сосредоточенно продираться сквозь сплетение ветвей и лиан к замаячившему сквозь медленно редеющий подлесок болоту.
   Но и вправду - чем ближе к трясине подходили люди, тем явственней слышалось нежное пение какой-то птицы. Она то возвышала тонкий хрустальный голосок в переливчатых трелях, обволакивающих душу мягкой теплой лапой сонного счастья, то пускалась выводить простую, но такую проникновенную мелодию, что слезы наворачивались на глаза, а в горле щипало, и хотелось улыбаться и плакать от чистой и светлой грусти, что навевала безыскусная песенка неведомой певуньи.
   Еще несколько метров, и последние молодые деревца - форпост леса у границы топи - расступились, открывая умиротворенно остановившимся путникам вид на широкую полосу цвета хаки, поросшую камышом и осокой от края до края долины. Справа, километрах в двух-трех от них, маячила непреклонная и презрительная громада замка. От нее, смешно размахивая руками с чем-то блестящим, бежали в их сторону по кромке леса с десяток громоздких фигур. А прямо перед беглецами...
   Агафон ахнул. Жаборонок [Марина Попова]
   Прямо перед ними, вцепившись в полусгнившую коряжину кривыми когтями размером с рожок для мороженого, сидело нечто. С виду оно больше всего напоминало жабу размером с человека - если бы жабы даже такой величины имели короткие рога, беспорядочно произраставшие на покрытой бурыми пластинами морде, когти и крылья - огромные, опушенные снежно-белыми перьями, словно какой-то непоседливый волшебник начал превращать мерзкое чудище в доброго духа, но бросил на половине и забыл.
   - Жаборонок... - отстраненно улыбнулся сладкоголосому монстру шевалье.
   - Это он и есть? - с тихим любопытством глянула на явление Изабелла. - Который приносил бугням дичь?
   - Ну может и не тот же самый... - неуверенно пожал плечами Люсьен и, склонив голову набок, влюбленными глазами впился в щебечущее самозабвенно чудо. - Но похож... Особенно крылья... Сказка, а не крылья... Поглядите...
   - Красота неописуемая... - прошептала Грета.
   - Крылья у него действительно восхитительные... - умильно проворковала герцогиня. - Так бы стояла и любовалась...
   - И слушала... - мечтательно полуприкрыла глаза принцесса. - Какой голос... Какое пение...
   - Музыка небес... - промурлыкала в экстазе тетушка. - Нирвана...
   - Точно... мир ванны... самый... - с видом знатока кивнул Лесли и запрокинул голову, будто вдыхая неземные звуки.
   Над замершим в созерцании певучего дива отрядом воцарились мир и безмятежность.
   И только Агафон нерешительно нахмурился, будто какая-то заноза глубоко в подсознании не давала ему покоя, пожевал губами и растерянно пробормотал:
   - Бугни бегут сюда... Скоро будут здесь...
   - Ну и что? - туманно улыбнулась Изабелла, ритмично покачиваясь в такт чарующей мелодии песни. - Пусть будут...
   - Погоди... - физиономия де Шене растеряла чуток своей экзальтированности и омрачилась тенью заботы. - Какие... бугни?..
   - Зачем бугни?.. - тоже вспомнила кое-что и зябко поежилась герцогиня.
   - Откуда?.. - встревожилась, наконец, и принцесса.
   - Оттуда, - мотнул в сторону замка головой волшебник. - Бугни. Те самые. Гавара.
   - Но... - потерянно заозирался теперь и Лесли, словно только что свалился с облака. - Но... а чего мы тогда?... Разве мы... разве нам, то есть...
   - Не надо бежать?.. - робко договорила за него герцогиня.
   - Бежать?!.. Бежать?!.. Бежать?!.. - патетически возопил маг. - Да именно это в последние несколько минут я и пытаюсь сделать, в отличие от вас, музыкальных маньяков!
   Крестьянка поморщилась, будто такое нелепое заявление в подобную дивную минуту было по меньшей мере святотатством, но в следующую секунду слова школяра дошли и до ее замутненного руладами чудовища сознания.
   - Я не маньяк... я просто музыку люблю... и песни всякие... хорошие... А он так свищет... так заливается... всю жизнь бы слушала...
   - Надо бежать, а она рот разинув стоит! - возмущенно вскричал Лесли.
   - Чего вы все тут выстроились как на параде?! - горячо поддержала его принцесса. - Бежим!
   - Беги, беги... - с неприязнью уставился на нее волшебник. - Ну, чего стоишь?
   - Я... я... я... - побледнела Изабелла, не сделав ни единого движения. - Я... я... не могу!..
   - И я... даже пальцем шевельнуть... - сообщил шевалье после непродолжительной борьбы с самим собой, растерянно взирая то на выроненный трофейный меч посреди жесткой болотной травы, то на торопливо перескакивающих с кочки на кочку по одной им ведомой тропинке людоедов. - Даже нагнуться не получается!..
   - Что с нами? - с испугом воскликнул лесоруб, сколь отчаянно, сколь и бесплодно пытаясь пошевелить хоть рукой, хоть ногой.
   С таким же успехом он мог пытаться силой мысли заставить пойти дерево за своей спиной.
   - Песня жаборонка, - угрюмо процедил чародей, словно параграф учебника пересказывал, - имеет психотропно-парализующий эффект. Попав в радиус поражения и подвергшись ее воздействию на протяжении критического интервала времени, жертва теряет способность к самостоятельному перемещению, а в некоторых случаях, и ясность сознания. Но если второе можно преодолеть, то от первого средств не найдено... Так эта гадина и охотится, кстати. Выбирает себе меню на день, садится на опушке и начинает высвистывать нужного зверя. Заказ выходит как дурак - и приятного аппетита.
   - А я-то думал, как он с такими огромными крыльями в лесу промышляет? - Люсьен оставил бесполезные старания пошевелиться и удивленно покачал головой.
   - Ты еще про всякую чушь думать будешь в такой момент!!! - на грани истерики вскричала принцесса. - Ты бы лучше подумал, как нам от него сбежать! От него и его дружков!
   - Я же сказал - никак! - отвечая на вопрос вместо сконфузившегося рыцаря, подавленно огрызнулся студент. - Пока жаборонок сам не отпустит...
   - А когда он нас отпустит? - нервно вытянула шею в сторону резво приближающихся людоедов герцогиня.
   - Когда эти прискачут - тогда и отпустит, - убито сообщил Агафон и повесил голову. - Палочку отдам - это они его на нас науськали...
   Потому что перед завораживающей песней крылатой твари бессильна была не только блокируемая монстром человеческая магия, но и орудие фейского труда, оттягивающее карман школяра мертвым грузом. Такая же безжизненная тишина повисла свинцовым гнетом над обездвиженным, беспомощным, а потому обреченным отрядом. Розовые валенки, еще недавно такие энергичные, вяло плескались в бочажке за оседланной жаборонком корягой. Надежды ни на помощь, ни на спасение не было.
   - Страхолюдина, конечно... чего спорить... Но зато как заливается, шельмец... Как заливается... - блаженно улыбаясь, словно не грозил им скорый плен, а то и чего похуже, проговорила неожиданно ни в лад, ни впопад крестьянка. - Ровно покойная теща Жана Колёсника на день Последнего Колоса... Ох, голосистая бабка была... а какие песни знала... старинные сплошь... да еще какие сердечные... Так слезу и вышибало... за душу аж хватало... до печеночек пробирало...
   Сочувственно вздохнув, товарищи ее потупили взоры, не в силах смотреть ни на самодовольно разливающуюся соловьем буро-зеленую тварь, ни на приближающихся врагов, ни на цепко захваченную колдовскими чарами жаборонка Грету.
   - Ой, а вот это он сейчас выводит... вот это... - благоговейным шепотом сообщила дочка бондаря, остекленевшим взором глядя куда-то в подпространство. - Похоже на мою любимую... про землянику... И, к смущению и почти ощутимой неловкости людей, крестьянка прикрыла глаза, склонила голову набок, и прочувствованно, с придыханием затянула:
  
   Жила в одной деревне Эмма,
   Красою знатная была -
   Лицом прекрасней орхидеи -
   Цветами юности цвела...
  
   После первого куплета смущение слушателей сменилось смятением.
   После второго - нехорошим предчувствием.
   Которое переросло в полную тихого ужаса обреченность после третьего.
   Больше всего люди сейчас жалели, что не в состоянии поднять руки - если не кинуть в певицу хоть чем-нибудь, то хотя бы просто зажать уши - потому что такие приемы, как свист, завывания и просто исступленные призывы немедленно прекратить дополнительную пытку поймавшая кураж артистка игнорировала как шум ветра в кронах.
  
   ...Но вот однажды рыцарь важный
   По той деревне проезжал
   И деву стройную как лебедь
   Он у сарая увидал...
  
   По мере того, как разворачивалась история взаимоотношений бестолковой девы с лицом растения-паразита и сластолюбивого проезжего, все и каждое по отдельности предчувствия сбывались по полной программе, с каждым душераздирающим куплетом достигая всё новых и новых высот.
  
   ...Сказал ей рыцарь подбоченясь
   И заиграли чувства в нем:
   Пойдем со мною в лес зеленый -
   Мы землянику там найдем...
  
   Оказывается, познал экспедиционный корпус почти в полном составе, на Белом Свете имеются вещи пострашнее людоедов, лесных чудищ и злых колдунов.
  
   ...А поутру, лишь солнце встало,
   Уехал рыцарь молодой -
   Лишь пыль дорожная осталась -
   Да на руке горит кольцо...
  
   Не замечая реакции аудитории, Грета выводила деревенские страдания проникновенным, как пение циркулярной пилы, наткнувшейся на сучок, голосом, и искренние слезы сочувствия горькой судьбинушке бессчастной девицы выступали на ее прикрытых в исполнительском экстазе глазах.
  
   ...И люди в той деревне стали
   Пенять девице без конца.
   Эммануэлью ее звали,
   Исторья правдой та была.
  
   Когда последний тоскливый звук песни Греты затих, тетушка принцессы расплакалась, сама Изабелла выглядела так, словно выпила три стакана рыбьего жира, в глазах Люсьена застыло болезненное недоумение: 'За что?..', физиономия Лесли отражала всеохватывающее блаженное облегчение, а Агафон...
   Агафон готов был взлететь от мимолетного прикосновения крыла удачи.
   - Жаборонок!!! - звенящим от радости голосом выкрикнул он прежде, чем набравшая в груди воздуха аудитория смогла начать высказывать мнения по поводу сольного номера дочки бондаря. - Жаборонку плохо!!! Четыре пары глаз устремились мгновенно на певучего монстра и тоже вспыхнули надеждой: самодовольная еще недавно морда чудовища была теперь перекошена словно от немыслимой душевной муки, круглые желтые глаза подернуты полупрозрачной пленкой, когти судорожно сжимались и разжимались. Казалось, еще немного - и тварь, наплевав на обязательства и дружбу, взмахнет своими ангельскими крыльями и рванет отсюда очертя голову и затыкая уши лапами... На озвучивание вывода его премудрие времени терять не стал.
   На горе поет петух,
  
   Под горою лошади!
   Милка, косо не гляди -
   Давай гулять по площади!..
  
   Если бы Грета могла петь на октаву ниже, это прозвучало бы именно так, но, в отличие от крестьянки, волшебник знал поражающую силу своего вокала и теперь пользовался этим беззастенчиво. На войне как на войне.
   Принцесса и ее тетушка, не сообразив сразу, что происходит, вздрогнули и жалостно застонали, подобно душам, поджариваемым на плутониевых сковородках. Шевалье же уловил замысел мага моментально.
  
   'Нам пеняют за деяния фривольные,
   Называют нас 'ворами' и 'дубьём'...
   А мы сами тоже люди подневольные:
   Мы походной жизни тяготы несем!..' - заорал он во всю рыцарскую глотку любимые военные куплеты деда.
   Жаборонок позеленел, забыв, что он не хамелеон.
   Лесоруб при виде дрогнувшего чудовища встрепенулся, крякнул, разинул рот и загорланил игривую кабацкую песню так, что над лесом поднялась и закуролесилась, сталкиваясь и рассыпаясь перьями, стая испуганных ворон:
  
   Одну простую сагу,
   А может быть балладу,
   А может даже притчу
   Желаю я пропеть!
   Её я вспомню сразу
   А может и не сразу,
   А может быть припомню
   На четверть иль на треть!..
  
   Чудовище покачнулось, и обнадеженные люди азартно усилили натиск:
  
   '...Оторвался лист зеленый
   Над сараем полетел.
   Парень девке в сени лазил -
   Познакомиться хотел!..' - вопил чародей.
  
   'А походы - развлечение ведь то ещё...
   На коне в жару скакать такая жесть:
   Отобьёшь себе дворянское достоинство,
   Родословная пылает - аж не сесть!..' - вторил ему де Шене.
  
   'Одной простой служанке,
   А может быть дворянке,
   А может быть купчихе
   Нежданно повезло:
   Послал король ей мужа -
   Богатого виконта,
   А в нём на центнер жира
   И мозгу на кило!..' - соловьем-разбойником заливался сипло лесоруб, не сводя горящего взора с нервно передергивающего крыльями жаборонка.
   Наконец-то идею поняли и женщины.
  
   'Ночною мглой укрылся сад,
   И звезды с неба не глядят,
   И, словно бы утомлена,
   Свой лик укрыла тьмой луна.
   Один лишь рыцарь молодой
   В ту ночь не смог найти покой:
   Отважен, нежен и влюблён
   По саду тихо ходит он!..' - слаженный королевский дуэт окрасил и притушил разухабистую какофонию.
   Жаборонок неожиданно ожил, глаза его умильно сверкнули, и сладкая, опутывающая не хуже паутины мелодия полилась из широкой пасти с новой силой.
   - Цыц вы!!! - страшным голосом гаркнул на дам Агафон и, не останавливаясь ни на секунду, чтобы объясниться или извиниться, взревел не своим голосом:
  
   На яру растет калина,
   На калине - колбаса!
   Милка вечером не вышла -
   В ногу цапнула оса!..
  
   Но королевские родственницы и так уже поняли свою промашку и сконфуженно замолкли, давая полную силу и волю сводному мужскому хору.
   И тот старался.
  
   ...Но по жизни так внезапно всё меняется,
   Ведь геральдика намешана хитро -
   На главе моей корона засияется,
   А не это шлемовидное ведро!..
  
   ...В альков она взлетела,
   А может не взлетела,
   А может быть к подругам
   Стрелою понеслась,
   И всем им рассказала,
   А может быть поведала,
   Что чудная помолвка
   Волшебно задалась!..
  
   '...Но появился рыцарь бедный
   На тощем чахлом жеребце.
   Собою сумрачный и бледный,
   Следы порока на лице...' - Грета решила, что негоже такой замечательной спевке проходить без участия примы и поддержала хор очередной любимой песней.
   То ли тембр ее голоса был уникальным, то ли отсутствие слуха, голоса и вкуса носило особо неповторимое сочетание, то ли даже у монстров имеется предел выносливости, но выступление дочери бондаря оказалось решающим. Из пасти жаборонока вместо околдовывающего пения вырвался тонкий жалостный вой, огромные крылья хлопнули, окатывая вокалистов стеной брызг грязи, болотной воды и лягушачьего потомства, заливая им лица... А когда грязные руки людей прочистили глаза, то от посланца бугней не осталось иного следа, кроме содранной гнилой коры на коряжине...
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
   ***********************************
  
  
  
  
   - Бегите!!! - выкрикнул Агафон девушкам, вскинул палочку, лихорадочно вспоминая хоть какое-нибудь заклинание, которое можно было бы применить в подобном случае, и даже почти вспомнил, но легкий презрительный удар могучего зеленого кулака сбил его с ног и отправил кувырком по коридору.
  
   - Не злить Грррм! Чучело! - угрожающе оскаля острые желтые клыки, двинулся к нему бугень.
  
   - От чучела слышу... - сквозь стиснутые зубы прошипел чародей, вскинул палочку и выпалил короткое фейское заклинание на трансформацию мыши в лошадь.
  
   Струя серебряных искр попала людоеду в голову с расстояния в полметра...
  
   После этого спасения быть не могло.
  
   Для Агафона.
  
   От зеленого чудовища на двух копытах, ростом с гарцующего жеребца и с головой и хвостом исполинской мыши.
  
   Исступленно пропищав и хлестнув себя метровым хвостом, монстр отшвырнул кинжал и обрушился на студента.
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
  
  
  
   Принцесса рванула дверь на себя, вбежала в комнату... и оказалась в объятьях герцогини.
  - О, Белочка!.. - разрыдалась пленница. - И ты!.. И тебя!.. Но как?.. Бедная девочка!..
   - Тетушка, слезы потом, мы пришли за тобой, бежим отсюда! - не теряя времени, ухватила за руку потерянную, отчаявшуюся герцогиню ее высочество и поволокла к выходу.
   - Но как?.. Но куда?.. Но разве?.. Но с кем?.. Но кто?.. Но откуда?..
   Десятки вопросов зарождались на губах ошеломленной дамы и умирали, чтобы уступить дорогу новому десятку... ни один из которых, впрочем, так и не получил ответа.
   - Тетушка, бегом!!! - буксир по имени Изабелла вылетел из комнаты, где ее поджидали, тревожно уставясь по разным сторонам длинного гулкого коридора, товарищи.
   И взволнованно притопывающие валенки Греты.
   При виде их герцогиня Туазо встала как вкопанная, и уже никакая сила не могла снова сдвинуть ее с места.
  
  
  
   ********************************
  
  
  Гавар с прибором :) [Марина Попова]
   Изабелла и тетушка сидели на короткой скамье, прижавшись друг к другу, как две птички на ветке в морозную ночь. Под ногами у них, как остров спасения посреди штормящего океана обломков камня, металла, дерева, битого стекла и керамики, расстилался небольшой зеленый ковер. На нем, всё еще без памяти и всё еще под надзором угрюмых бугней распластался Лесли. Перед живописной группой, безмолвием и неподвижностью своей напоминающую, скорее, скульптурную, стоял Гавар.
   Спина его была обращена к притихшей публике, голова склонена, в руках, поднятых на уровень глаз - замысловатый прибор из выгнутых серебряных планок, медных обручей и золотых полусфер с делениями и мистическими знаками. Сквозь просвет между двумя самыми маленькими планками колдун рассматривал черепа на бортике сенота, каждый по очереди, долго и тщательно. Наконец, когда принцесса утвердилась во мнении, что осмотр пошел если не по третьему кругу, то по второму - точно, маг опустил устройство на сохранившийся под защитным колпаком столик и повернулся к другому выжившему под бомбардировкой табуретками счастливцу.
   Взгляд его наткнулся на женщин.
   Легкое облачко недоумения пробежало по его лицу, но уже через мгновение он вспомнил, кто это, и что им надо, вернее, что ему от них надо, и голова его еле заметно качнулась - то ли в тени поклона, то ли в раздумье.
   - Надеюсь, мои приготовления не слишком вас утомили? - проговорил он бесстрастно, не поднимая глаз.
   - Это был риторический вопрос или экзистенциальный? - автоматически повторила любимую фразу Агафона ее высочество, прочитала на высокомерной физиономии мага ответ, вспыхнула и стиснула зубы: отольются еще мышке кошкины слезки, как говорил Шарлемань Семнадцатый...
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
  
  
   Практически Гамлет :) [Марина Попова]
   Гавар оббежал испытующим взглядом разложенные по краям сенота черепа и довольно выдохнул. Ядовито-зеленое свечение в глазницах, хоть и не так быстро, как хотелось бы, достигало нужной интенсивности. Еще несколько секунд...
  Есть!
   Еле заметные линии брызнули от черепа к черепу нерешительными зеленоватыми пылинками, и уже через минуту дрожащие, но почти сплошные дуги пробуждающимися кошками выгнулись между медленно формирующимися точками силы, сплетаясь в единую призрачную паутину.
   Колдун прислушался, сторожко склонив голову, и на лицо его соскользнули жидкие пряди темных волос.
   Раздраженно откинув их назад, он снова насторожился: наступал критический момент в самонастройке системы, процессе, на который он не мог ни повлиять, ни управлять. Если до этого все этапы прошли как надо, то...
   Стоп!
   Показалось ему, или?.. или... или...
   Нет.
   То есть, да.
   Всё хорошо. Всё идет по плану.
   Воздух теперь пронизывало монотонное басовитое гудение, будто рой мышершней вылетел на ночную охоту, такое, что зубы чесались, и руки невольно тянулись провести по покрывшейся мурашками коже.
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
  
  
  
  
   Прошедшие по цепочке изменения, вызванные неверно разрушенным заклинанием нагнали, едва маг миновал второй этаж. И поэтому, когда обнаружилось, что держится он руками уже не за канаты, а за гибкие чешуйчатые тела сиреневых змей, а под ногами больше не клон мирной мебели покойного маркиза, а их переплетенные шеи с отверстыми пастями на плоских квадратных головах, падать было не слишком высоко.
  
   Поджидавшие внизу товарищи ловко подхватили низвергающегося волшебника на сплетенные сетью руки и, не тратя время на возвращение его на твердую землю, тут же бросились бежать.
  
   Мгновение спустя дождь из чрезвычайно недовольных и исключительно ядовитых сиреневых змей, секунды назад еще бывших веревочной лестницей, обрушился на то место, где они только что стояли.
  
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
  
  
   - В лес!!! Через болото не пройдем!!! - прокричал шевалье, устремляясь вперед. Ходют тут вские! Фулюганы! [Марина Попова]
   Набрякшие влагой доски моста глухо застучали под ногами, и апатичная сине-зеленая груда плоти и щупалец, так, похоже, и не покидавшая облюбованное ночью место, недовольно заворочалась. Герцогиня взвизгнула, уперлась ногами в настил и, едва не вывернувшись из хватки Лесли, метнулась назад - то ли рефлекторно, то ли сочтя, что простые зеленые бугни о двух ногах и руках ближе и понятнее жуткой руконогой туши цвета морской волны.
   - Это семирук, он безвредный! - лесоруб рванул де Туазо за руку, едва не оторвав. Словно в подтверждение его слов чудовище чуть сменило положение и снова успокоилось. Позади раздался плеск воды, взбаламучиваемой бегущими ногами.
   - Быстрее!!! - панически взвыл маг, стрелой проносясь мимо флегматично замершего под слабыми утренними лучами монстра.
   - Бегите, я их задержу! - выкрикнул де Шене, выпуская своих подопечных и останавливаясь у края моста с обнаженным мечом наготове.
   Чародей, сверкая пятками, соскочил на землю, подхватил брошенных рыцарем девушек и поволок их к лесу, не оглядываясь. Неизвестно, как у шевалье, а его запасы героизма были исчерпаны не только на сегодня, но и на десять лет вперед.
   В проеме ворот показалась гвардия Гавара. И тут валенки Греты, отчего-то приотставшие на середине моста, подскочили к сине-зеленой туше и дали ей увесистого пинка с одной ноги, потом с другой, потом еще раз - и бросились наутек.
   Чудовище возмущенно взревело всей своей пятисоткилограммовой утробой, в воздух выметнулся веер щупалец, и каждое нашло себе цель. Застигнутые врасплох шестеро бугней, обвитые склизкими конечностями толщиной с туловище человека, взмыли ввысь, неистово вопя и размахивая мечами, но почти моментально затихли, обмякли, и были с презрением брошены монстром в набегавший арьергард. Тут же превратившийся в арьергард отступающий.
   На кончиках торжествующе поднятых ногощупалец Люсьен, вместо присосок, к изумлению своему разглядел крючья жал. Те, кто один раз впопыхах или по незнанию путал шестиногого семирука с его таким же терпеливым и покладистым, но обидчивым и ядовитым родственником - семируким шестиногом, второй попытки разобраться, как правило, не имели.
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
  
  
  
  'Бугней было двенадцать, гугней раза в три больше, и каждый из них был выше самого рослого гаварова людоеда как минимум на три головы. Значит, и прав на настороженно притихших в их сокрушительных тисках пленников у лесных обитателей было больше ровно в три раза.
  По крайней мере, так эту задачку решили сами гугни, презрительно искривили большие капризные рты и стали вальяжно разворачиваться, чтобы уйти под покров леса. Мнение же бугней - то ли не столь искушенных в сложной науке арифметике, то ли более истосковавшихся по деликатесам на змееконной диете - было прямо противоположным.
  (...) командир охраны замка быстро шагнул к самому огромному и откормленному противнику, зажимавшему в объятьях чародея и, угрожающе набычившись, но предусмотрительно не поднимая оружия, прорычал:
  - Гугни отдать человек-мужик и человек-женщина, три порции каждого!
  Агафон узнал в нем приснопамятного кулинара и сморщился как моченое яблоко. Интересно, какие рецепты шеф-повар Гавара и его гарнизона держит в запасе для тех, кто выставил его посмешищем перед всеми приятелями? А для тех, кто слопал недельные запасы так бережно хранимых продуктов его хозяина?..
  Школяр нервически сглотнул пересохшим горлом и понял, что узнать об этом ему вовсе не хотелось. Но мнения его, увы, никто не спрашивал, и переговоры уже шли полным ходом.
  - Гуги мног! - угрожающе сообщил главный гугень.
  - Бугни меч иметь! - не остался в долгу Гдддр, и для демонстрации одним взмахом меча рассек надвое ствол осины толщиной в человеческую руку.
  (...) Ситуация зашла в пат, да там и осталась.
  Гдддр заскрежетал зубами, бросил горящий голодом, унижением и местью взор на беглецов, стиснутых в стальных объятьях презренных родичей... И тут в его зеленую безволосую голову пришла мысль, после которой иной дороги ему в памяти потомков, кроме как в Гдддры Высокоинтеллектуальные Миротворцы, не стало.
  - Гугни и бугни еду делить! - сияя очами и лицом, будто зеленый ангел вечного мира, дружбы и жвачки, проговорил он. - Пополам! Гугни - два, бугни - остатки!
  - Буги - отстат-ки? - старательным эхом повторил за ним гугеньцоллерн с таким видом, будто решал в уме систему дифференциальных уравнений.
  (...) - Ну, чего гугни думать долго? - скроив зверскую рожу, скандалист нетерпеливо поиграл сосископодобными пальцами на рукояти меча. - Уснуть на ходу, как семирук? Гдддр бросил на бесшабашного бойца яростный взгляд, предупреждающий о более тщательном выборе эпитетов...
  И тут его премудрие осенила идея. Предельно простая и невероятно тупая, но единственная, которая вообще озаботилась осенить бедную студенческую голову в критический момент, и поэтому заслуживающая если не доверия, то благодарности за дерзость и отвагу.
  Чародей напыжился, напряг голосовые связки, набрал полную грудь воздуха, и самым низким и гнусавым голосом, какой только смог извлечь из стиснутой между локтем и боком гугеньцоллерна грудной клетки, пробасил, изображая гугня:
  - Буги сам семирук маринованный... И сын семирука... И семирука ему сегодня куша...
  Договорить маг не успел.
  - Гнусь!!! - неистово взревел Гбббд и бросился на так и не вышедшего из состояния глубокой задумчивости гугеньцоллерна.
  Под исступленными ударами его меча пал еще один лесной обитатель, двинувшийся на помощь предводителю, прежде чем сам нарушитель продуктового перемирия рухнул рядом с ними с вколоченной в плечи головой...
   Но Агафон уже этого не видел. Выроненный главным гугнем, он подхватил волшебную палочку, жизнерадостно искрившуюся розовым в траве неподалеку и, проорав несколько раз 'Чешем отсюда!!!', поспешил выполнить собственное распоряжение'.
  
  
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
   А когда все утихло и спасатели, оглушенные и потерявшие всякое представление о том, где находятся, когда и зачем, продрали запорошенные сором глаза, то их ожидало два сюрприза - один средней паршивости, другой просто неприятный.
   Первым была пропажа выхода наверх: где бы он ни был несколько минут назад, сейчас коридор подземелья был погружен до самого дальнего своего уголочка в невидимую, но всепроникающую пыль и кромешную тьму.
   Вторым сюрпризом был запах.
   Точнее, вонь.
   Омерзительное амбре сырости, гнили, падали и еще чего-то неидентифицируемого, но не менее от этого отвратительного, наполняло теперь их ноздри, глотки и легкие, заставляя прикрывать носы и рты руками и натужно кашлять, словно была надежда хоть когда-нибудь исторгнуть из себя этот тошнотворный смрад.
   А еще перед глазами его премудрия вдруг заплясали искры. И не простые светящиеся точки в абстрактном или конкретном пространстве, а качественные, крупные, ярко-желтые, и в таком количестве, что Агафон сперва решил, что мини-землетрясение приложило его головой обо что-то неподатливое гораздо сильнее, чем он думал. Но уже через несколько секунд школяр желал всем сердцем, чтобы то, что случилось с ним, и впрямь было простым сотрясением, потому что странные овальные искры стремительно выросли в размерах и обрушились на него - вместе с прилагающимися в комплекте зубами и когтями.
   Нечто зловонное и яростное ударило его в лоб, и щеки тут же вспыхнули острой болью - словно по ним мазнули зубцами раскаленной вилки.
   - Кабуча!!!.. - взвыл студент, отмахиваясь что было мочи от ароматизированной напасти. Он почувствовал, как ладонь его раненой руки шлепнула по чему-то податливому и лохматому, будто шерстяной помидор, и в тот же миг невидимые когти ли, зубы впились в кончики почти потерявших чувствительность пальцев. Почти сразу же новый обладатель подарочного набора для любителей подземных променадов обрушился на плечи волшебника со своим амбре, когтями и клыками, и еще один - на макушку, и еще - на спину...
   Судя по визгам и воплям, варьирующимся от испуганных до разъяренных, его товарищи по отряду столкнулись с таким же энергичным приемом неизвестных тварей .
   Неизвестных?..
   Но это же...
   Да это же...
   Кабуча!!!
   Это же грабастики!!!..
   Но откуда?.. Но почему?.. Но когда?.. Но...
   Но что-то в школярском разуме, задыхаясь от страха и вони, и не зная, куда укрыться от сыплющихся на него, словно яблоки в грозу, тварей, истерично взвыло, что единственный правильный вопрос, на который нужно получить единственно правильный ответ - это 'Но как'.
   'Но как их отогнать?!'
   Но?..
   Страницы зачитанного библиотечного фолианта, иллюстрированного раскрашенными литографиями, мелькнули перед мысленным взором стремительно разрываемого на порционные кусочки мага: грабастики, Веселый лес, темнота...
   Огонь!!!
   И тут же - тоскливо-неистовое: 'да откуда я вам тут огонь возьму?!'
   Вопрос не мальчика, но мужа, ожидающего осеннюю переэкзаменовку по пиромагии...
   Последняя надежда - палочка - прыгнула с земли в здоровую руку, едва голос крестника проорал взбешенно: 'Да сделай же ты что-нибудь, фей!!!', словно ожидала именно этого сигнала. Облако серебристых искр разнеслось вокруг студиозуса несколькими взмахами радужных крыльев, а из кончика палочки выметнулась ревущая огненная струя и ударила туда, куда символ фейского ремесла и был направлен.
   В потолок.
   И тут же крики растерянности, ярости и боли сменились всеобщим выдохом изумления, ибо непроницаемая подземная тьма в мгновение ока озарилась интенсивно-розовым огнем, заставляя шарахнуться от жара и ослепительного света как грабастиков, так и людей. Надо ли говорить, что языки пламени, страстные и гибкие, как все шатт-аль-шейхские танцовщицы вместе взятые, были направлены сверху вниз, а вся картина, скорее, наводила на мысль о прорвавшемся этажом выше трубопроводе огненной воды.
   Маленькие, но кровожадные, а еще больше - духовитые монстры подземелья с паническими криками устремились во мрак и были таковы, а их надкусанные, но не доеденные жертвы остались приходить в себя и подсчитывать раны у психоделического костра. И едва возмущенный визг маленьких чудовищ стих, уши его премудрия резанул не менее возмущенный глас Изабеллы, потрясающей перед спутниками исполосованными руками как обвинительным приговором:
   - И откуда эта гнусь... то есть, гадость... тут взялась, маг?!
   Агафон вздохнул угрюмо, словно на экзамене ему выпал вопрос на засыпку, и кисло проговорил, глядя куда-то вбок:
   - Откуда, откуда... Живут они здесь...
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
   - У королей не бывает друзей - только враги и союзники, - угрюмо сообщила принцесса.
   - У всех бывают друзья, ваше высочество, - почтительно возразил шевалье. - Но дружбу, как и корону, нужно заслужить. Нельзя унижать человека и ждать, что он будет твой на века. Чтобы получать, надо отдавать. Отдавать то, что вам дорого. Что бы вы хотели получить сами. Заботу. Внимание. Участие. Поддержку. Сострадание. Улыбку. А что отдаете вы тем, кто рядом с вами? Тем, от кого вы ожидаете дружбы или любви? В лесу могут водиться принцессы... [Марина Попова]
   - Дружбы нет! И любви тоже! - мрачно огрызнулась принцесса. - Это всё ложь и лицемерие! Поиск выгоды и преимуществ! Сладкие слова в лицо и интриги за спиной! При дворе друзей используют, а потом бросают ради новых, более престижных и нужных!
   - Вы так в этом уверены только потому, что у вашего высочества никогда не было настоящих друзей, - печально качнул головой рыцарь. - Наверное, вы глубоко несчастный человек.
   - Несчастный?.. Несчастный?.. Я?.. - не ожидая такого вывода, слегка растерянно моргнула Изабелла, словно при неожиданном маневре казавшегося предсказуемым противника, вспыхнула возмущенно, хотела было ответить что-то резкое и язвительное, но вдруг взгляд ее смягчился, и что-то похожее на тепло мелькнуло в разъяренных еще несколько секунд назад карих глазах.
   - Нет... Я знаю, что такое настоящая дружба... Я могу казаться тебе чудовищем, шевалье... вроде бугня... или рукоеда... или самого Гавара... - медленно и с расстановкой проговорила она, словно считывая слова с далекой, размытой дождями афиши, - и ты не поверишь, наверное, хотя мне на это... всё равно. Но у меня был один друг... когда-то... давно... очень.
   - Настоящий?
   - Наверное, да... Да. Настоящий. Но только потому, что не знал, кто я такая.
   - Как можно этого не знать, ваше высочество? - в легком удивлении приподнял брови Люсьен.
   Изабелла усмехнулась - но не колко и жестко, как всегда, а застенчиво и, как показалось рыцарю, чуть смущенно.
   - Когда мы отдыхали в летней резиденции... в тот год, когда матушка... погибла... мне было девять лет... - почти шепотом заговорила она, глядя куда-то вглубь времен рассеянным, отсутствующим взглядом. - И однажды, когда мне стало слишком скучно в окружении назойливых и болтливых нянек и фрейлин, я сказала, что хочу погулять по саду одна, а сама пролезла сквозь дыру в заборе и ушла в лес. И заблудилась. Мне стало страшно... но я не кричала. Боялась, что меня найдут и накажут... не столько за то, что сбежала, сколько за то, что потерялась... Смешно, да?.. Смешно... Но не мне тогда. Я долго шла вперед... или по кругу... как, говорят, ходят по лесу те, кто заблудился... потом наткнулась на ручей и пошла по течению... потом снова углубилась в лес - по звериной тропе... и вдруг увидела мальчишку. Может, чуть старше меня. Может, такого же возраста. Он развешивал над тропинкой какие-то петли. Ставил силки на зайцев, сказал он... потом спросил, умею ли я... и предложил научить. Ты будешь смеяться, но я согласилась... А потом мы прошли звериными тропами... казалось, через весь лес... и он вывел меня на дорогу к летнему дворцу. Я сказала, что моя мать - фрейлина королевы.
   - Почему?
   - Потому что кто же в здравом уме согласился бы играть со сбежавшей принцессой, которую разыскивал к тому времени уже весь двор? - слабо хмыкнула Изабелла. - Тем более, когда я предложила встретиться на следующий день в лесу за дворцовым садом? Ведь я еще не научилась различать птичьи голоса, искать грибы, приманивать белок...
   - И он пришел? - еле слышно, будто опасаясь спугнуть робкую птичку, присевшую невзначай на ее плечо, прошептала герцогиня Жаки.
   - Да, - отстраненно проговорила принцесса. - И на следующий после этого день. И на послеследующий тоже... Так началась наша дружба. Хотя я так и не узнала его имени... И кто он... И откуда... Сам он не сказал, а я не спрашивала. Зачем? Это была наша тайна... наша игра... Наша сказка. А подробности - смерть для нее. Но по его одежде и лесной сноровке я поняла, что это мог быть сын лесника... или егеря... и поэтому я его прозвала... Впрочем, неважно.
   Изабелла мотнула головой, точно отгоняя наваждение, но, увлеченная воспоминаниями, будто стремительным лесным потоком, продолжила, не в силах больше сдерживать себя, и слова слетали с ее искусанных, обветренных губ одно за другим, словно долгие годы томились, копились, саднили, бурлили подспудно в ожидании именно этого момента.
   - На мне было простое белое летнее платье изо льна, какие носили тогда все девочки - от наследниц местных рыцарей до дочек трактирщиков, и он тоже так и не узнал, кто я на самом деле... И я этому очень радовалась. Он был единственным, с кем я забывала, что я будущая королева, что должна подавать пример, быть благонравной, аккуратной и чинной, ходить плавно и степенно, не повышать голос, не смеяться громко, выбирать друзей по титулу, что от меня ожидается то и не приветствуется это... Я была с ним сама собой. Такой, какая я есть, а не такой, какой меня хотел видеть кто-то еще... пусть даже этими 'кем-то' были мои любимые близкие. В следующие наши встречи он показывал мне грибные и ягодные места, гнезда, учил различать травы и деревья, ставить силки на птицу и зайцев, читать следы... Через неделю фрейлины заметили и доложили родителям, что я постоянно пропадаю из сада, и меня в наказание стали запирать в замке, в моей комнате на третьем этаже. Но на второй день заключения я разорвала портьеры и простыни на полосы, связала, спустилась и снова удрала... И тогда матушка решила, что лучше дочь хоть и беглая, но живая. В последний день перед отъездом я хотела подарить этому мальчику на память что-нибудь такое... что удивило бы его и обрадовало... и украла у отца охотничий нож в серебряных ножнах. Но на этот раз сбежать не смогла - родители взяли меня на охоту. И я своими глазами видела, как лошадь матушки споткнулась о валежину и упала, и... и...
   Принцесса напряглась, сжалась в комок нервов и скрытых слез, заново переживая чувствами маленькой девочки тот ужасающий день, с которым не сравниться даже сотне путешествий по Веселому лесу...
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
   - И на чем мы поплывем до замка? На тебе? - ехидно поинтересовалась Изабелла у чародея, и отчего-то смутилась, будто сказала не то, что хотела. Не обращая внимания на принцессины эмоции, студиозус поморщился, так как именно здесь в основании стройной конструкции его плана лежал надувной камень. Плоскодонт [Марина Попова]
   - Я... предлагаю поплыть... ну... хоть на чем-нибудь... - промямлил он, разглядывая неподвижные темные воды с видом первоклассника, оделенного синхрофазотроном на лабораторной работе по природоведению.
   На всякий случай маг оглянулся по сторонам - вдруг со времени последнего подобного осмотра местности полминуты назад где-нибудь чудесным образом появилась лодка, или плот, или хотя бы материалы для их изготовления, желательно вместе с артелью мастеров... Но нет. Чудеса в подземелье без его прямого участия происходить не спешили.
   Школяр вздохнул и продолжил, так как никто не торопился предлагать альтернативных способов передвижения по воде:
   - Например, на том, что я... сотворю...
   - А, может, лучше по земле? - в нехорошем предчувствии поежилась герцогиня.
   - Но там ведь бугни, гугни, рукоеды, жаборонки и прочая тварь!
   - Вот тетушка Жаки и имела в виду, что там безопаснее, - с невинным видом проговорила принцесса.
   - Спасибо, - скорбно ответствовал Агафон, воплощение великомученического долготерпения на Белом Свете.
   - Всегда пожалуйста, - премило улыбнулась Изабелла - и прикусила губу, отчего-то покраснев.
   - Ну так что ты предлагаешь конкретно, маг? - отсекая препирательства, серьезно перешел к делу де Шене.
   - Ладью? Шлюпку? Гичку? - перечислил студент первые пришедшие на ум средства водоплавания, способные вместить шесть человек, вытянул перед собой левую руку с палочкой и сосредоточился.
   - Шлюпку для крестника Лесли... - пробормотал он, добавил слова заклинания, сотворил нужные пассы ...
   Розовые валенки подпрыгнули от радости: на пристани, рядом с ошарашенным школяром, из ниоткуда материализовались тапочки сто пятидесятого размера.
   - Ч-что... это? - недоверчиво разглядывая два весьма отдаленно похожих на плавсредства предмета, наклонилась тетушка Жаклин.
   - Ш-шлёпки? - нерешительно предположила Грета, изучая две каучуковые подошвы, запутавшиеся в полудюжине разноцветных матерчатых ремешков.
   - Шлёпки?.. Шлёпки? Шлёпки?!.. - возмущенно возопил маг. - Но я заказывал шлюпку! Одну штуку!
   - Может, ты не достаточно четко выговорил это слово? - с видом 'а чего от тебя еще следовало ожидать', предположила принцесса.
   - И заклинание, по-вашему, я тоже перепутал? - оскорбленно надулся студент.
   - Как будто тебе есть в этом необходимость... - пробормотала ее высочество, снова вспомнила о чем-то, закусила губу, метнула странный взгляд в сторону Люсьена - но тот не заметил.
   - Ничего, маг, попытайся еще, с чем-нибудь, не требующим выдающейся дикции, - примирительно предложил он. - Вот, первое судно, которое ты назвал... Лукоморское, вроде? Или лесогорское?
   - Ладья? - не столько припомнил, сколько разгадал загадку чародей.
   Де Шене успокоенно кивнул: пожалуй, даже его премудрию было не под силу переврать такие простые пять букв. И был абсолютно прав.
   Потому что через три минуты группа всё никак не состоящихся покорителей водных просторов уже взирала на деревянную цилиндрическую фигурку размером с бобину для ниток, весьма детально изображающую шантоньскую крепостную башню.
   - Тонкая работа... - только и нашлось слов у шевалье.
   - Попытайся еще! - не давая школяру погрузиться в глубины самобичевания, торопливо потребовала крестьянка.
   - Мне всегда хотелось иметь оригинальный шахматный набор, - с готовностью поддержала ее принцесса, и снова впилась зубами в нижнюю губу, будто та провинилась перед ней в чем-то жестоко. Студент одарил королевскую дочку убийственным взглядом, но за отсутствием иных вариантов стиснул зубы, прикусывая рвущиеся на волю ответные слова, и предпринял еще одну попытку, и еще, и еще...
   Новые старания школяра принесли им детскую распашонку, кику, отчего-то одеяло, экзотическую девицу фривольного поведения, проворно ухватившую ладью и растаявшую с ней в воздухе, стайку плотвичек, которую пришлось экстренно сбрасывать в воду, чтобы не задохнулись, кучку разноцветных тряпочек всевозможных размеров...
   На неизвестном доселе науке Белого Света ящере плоскодонте Агафон сдался. Розовокожая скотина размером с корову, прической престарелой фрейлины и пастью бегемота улыбнулась шарахнувшейся в стороны аудитории во все сто тридцать два плоских зуба, тремя передними ластами забросила в рот-чемодан накопившееся на пристани добро, нырнула и растаяла в черной воде подобно рафинаду.
  
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
   ...Ну, где он там?
  Три-пятнадцать-десять-двад...
  Но не успел студиозус досчитать, как поверхность воды лопнула - метров на двадцать пять дальше, чем ожидала аудитория - и из нее выскочил едва не до пояса, как утопающий на той картинке, Люсьен. Но, вместо того, чтобы кричать, или хотя бы тянуть вверх руки и растопыривать пальцы, как всякому кандидату в утопленники полагалось, он хватанул судорожно разинутым ртом воздух и молча, саженками, рванул к пристани. АМ! [Марина Попова]
  - То-ну! По-мо-ги-те! Ма-моч... - возмущенная забывчивостью шевалье, начала было суфлировать Грета, дирижируя обеими руками, как вдруг вода за его спиной вздохнула, забурлила и стала подниматься, будто гигантский водяной гриб рвался к потолку пещеры.
  И Агафон, с кислым видом занесший было палочку для финального взмаха (сноска: Кабуча... на кой пень, спрашивается, полчаса репетировали... Ладно, если хоть коряга какая-нибудь получится, какой уж там матрас...), с ужасом осознал, что размеры вырастающего гриба и размеры остервенело гребущего к берегу человека не то, чтобы не соответствовали - они соотносились приблизительно как надувной матрас и транспортная галера.
  В следующую секунду гриб с шумом низвергающегося водопада лопнул, и на поверхности показалась исполинская рыбья башка с огромными, тупо вылупленными очами и неспешно разевающимся губастым ртом.
  Также неспешно превращающимся при этом в зубастую пасть.
  Габаритами больше смахивающую на отворяющиеся ворота замка.
  Вода перед отверзающейся клыкастой прорвой вспенилась, забурлила, ринулась бешеным потоком в образующееся пустое пространство, и шевалье к ужасу своему почувствовал, как бурное течение поволокло его назад, словно щепку. Отчаянно работая руками и ногами, боролся он с ополоумевшей водой, но так же бумажный кораблик мог пытаться одолеть стремительный весенний поток.
  - Леший!!!.. - дико взвизгнула и закрыла лицо руками принцесса.
  - Кабуча!!! - опомнился и взревел чародей, выбросил вперед руку с палочкой, разинул и закрыл несколько раз рот, ища и не находя подходящее заклинание.
  Неодолимая, как отлив, обратная волна почти затащила неистово сопротивляющегося юношу в отверстую пасть... "
  
  
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  
  Запах уже не горелого жира - сырой рыбы стал почти удушающим. Медные недавно стены на глазах покрывались рыхлой серой оболочкой живой плоти. Яркий еще пятнадцать минут назад фосфорный свет стал болезненно-тусклым и желтушным, точно смрад, пронизывающий воздух, впитывал его, как песок воду. Если что-то и находилось сейчас за помутневшими иллюминаторами, кроме сумрачной толщи холодной воды, увидеть это было уже невозможно. Проплывай они мимо хоть десятка колодцев - вряд ли даже самый внимательный или отчаянный взор уловил бы теперь даже слабый их признак. Всё, что было различимо за огромным иллюминатором с прозрачностью низкосортного бычьего пузыря - это вода, вода, вода...
  И розовый валенок. Валенок вернулся [Марина Попова]
  Нетерпеливо притопывая, прохаживался он по медленно терявшему жесткость стеклу, иногда меняя направление прогулки. И тогда Агафон одышливо, но торопливо выкрикивал: 'Правее!', 'Еще правее!' или 'Левее!', и де Шене так же спешно тыкал пальцами в упругие серые звезды, бывшие маховики.
  Женщины, сбившись в тесную кучку, уже не стояли - сидели на полу, там, где кончалась челюсть, понурив головы и часто и тяжело дыша.
  - Тетушка... - полуприкрыв глаза, прошептала Изабелла. - Прости меня... Я... не всегда была почтительной и примерной племянницей... И ты, Грета... прости... Я... сожалею... что дурно относилась к тебе...
  - Ты... Вы чего, ваше высочество?.. - дочка бондаря испуганно вскинула на нее отчего-то влажные глаза.
  - Белочка... ты зачем так... говоришь?
  - Они думают... я... мы... не понимаем... - безрадостно усмехнулась принцесса. - Думают... что дают нам надежду... и весь этот спектакль с валенками...
  - Но... может быть... они действительно?.. - скорее по инерции, нежели от убежденности в своей правоте, пробормотала крестьянка.
  - Я не знаю, что они ищут теперь... - хватанула истощенный зловонный воздух ртом Изабелла. - Если вообще ищут... Но если они это не найдут... очень скоро... то мы все... превратимся в рыбий обед... если раньше не задохнемся...
  - Но после вмешательства Агафона... превращение замедлилось... кажется... - неуверенно проговорила герцогиня.
  - Но не остановилось.
  - Сейчас я проверю...
  Грета вытянула из кармана платья нечто похожее на кинжал, повернулась и легонько ткнула в резиновый коврик языка у них за спиной.
  Тот слабо дернулся. Дочь бондаря страдальчески сморщилась.
  - Когда я так делала минут двадцать... назад... он не пошевелился.
  - Что это... у тебя? - заинтересованно прищурилась и вытянула шею тетушка Жаклин.
  Крестьянка невольно улыбнулась, показывая на ладони заинтересовавший герцогиню предмет:
  - Рыбий зуб. Я его дергала-дергала... а потом еще и повисела на нем...
  - Хороший сувенир... на память о наших приключениях...
  - Угу... - моментально погрустнела Грета и, не глядя, сунула клык обратно. Потом помолчала несколько секунд, опустив глаза, и едва слышно проговорила:
  - И... ваше высочество... простите меня... пожалуйста... что плохо про вас думала... и говорила тоже...
  - У тебя уважительная причина... - усмехнулась принцесса. - Хоть я и не могла понять тогда... с чего ты меня так ненавидишь.
  - Все равно... я не права была... Вы же... не виноваты... что он... что они... - еще тише проговорила крестьянка, и бледные щеки ее покрылись алым румянцем раскаяния.
  Кивнув в знак того, что извинения принимаются, Изабелла обессиленно откинулась на еле ощутимо дрогнувший язык и замолчала. Примолкли, утомленно закрыв глаза и навалившись друг на друга, и остальные женщины.
  'Правее... Еще правее... Левее... Так держать...' - доносилось до них то и дело сквозь мутную пелену забытья, но они не реагировали. Лежать, не двигаться, не говорить, дышать, тщетно стараясь выжать из зловонного воздуха последние запасы кислорода - вот и все, что оставалось им, запертым между трех смертей в медленно, но неуклонно превращающейся в настоящую, рыбе.
  - Еще правее... Левее... Правее...
  Дробный стук в верхний иллюминатор заставил вздрогнуть не только Агафона, но и их.
  - Что... там?.. - вяло выдохнула герцогиня.
  То ли расслышав ее вопрос, то ли сообщая Люсьену, его премудрие прохрипел:
  - Второй валенок вернулся...
  - Благой вестник... - непроизвольно фыркнула принцесса и тут же снова закрыла глаза: голова отчаянно кружилась даже при малейшем усилии ее приподнять.
  - К-кабуча... Они там джигу отплясывают, что ли?
  - А, может, они нашли выход наверх? - сипло откашлялся за пультом управления де Шене.
  - Ничего не разобрать... - с мучительной досадой промычал маг, бесплодно вглядываясь в мутную мембрану рыбьего глаза.
  - Они наверняка что-то отыскали! - оживилась Изабелла.
  - Но как мы это увидим? - растерянно распахнулись глаза герцогини.
  - Всплываем? - жадно вытянул шею волшебник в сторону рыцаря...
  
  
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
  "...в три прыжка очутился он под крепким рабочим столом и съежился, прикрывая голову руками как последний лишенный магии профан.
  К чести Гавара, защитный купол в последний момент все же вспыхнул к жизни, накрывая золотистым колпаком сенот и несколько метров пространства вокруг него, и почти вся низвергающаяся мебель разлетелась в воздухе розовыми опилками с запахом корицы и ванили. Люди и чучела, отброшенные спружинившим колпаком как мячики, раскатились по залу вверх тормашками, круша и ломая на своем тормозном пути столы, приборы, агрегаты, приспособления и припасы...
  
  К сожалению Гавара, несколько защищенных метров заканчивались как раз перед его табуретоубежищем, которое и было с безжалостной точностью поражено пятью дубовыми оттоманками, половиной чекмарника, парочкой рукоедов без большей части ног и одной чрезвычайно мокрой и оборванной девушкой.
  Последнее добавление для верно прослужившего почти век стола оказалось уже слишком. Четвероногий друг, не выдержав нагрузки, грустно треснул посредине и сложился пополам, любезно ссыпая весь приземлившийся на него ассортимент вместе с тем, что уже было на нем наставлено, прямо на спину скрючившегося колдуна. Тот растянулся под весом обрушившейся тяжести, и на несколько секунд единственными волшебными словами, приходившими ему на ум, были выученные в далекой молодости чародейские ругательства, изредка заглушаемые стонами низверженных подводников и гнусным хихиканьем бугней.
  Последнее оказало на мага самое отрезвляющее воздействие: едва придавленное чучелом ухо уловило звуки, напоминающие бряканье оловянных кружек в мешке, долетающие из арки, под которой скрывалась его гвардия, ошеломление в душе Гавара уступило поле боя совместному натиску ярости и гнева.
  Скрипя зубами, перевернулся он на бок, выбросил руку над головой с готовым сорваться с тонких длинных пальцев испепеляющим заклинанием...
  - Извините... вы не могли бы... так не крутиться... - промычал сверху неразборчиво женский голос.
  Но не успел Гавар ответить, или решить, что отвечать он не станет, или выпустить задержавшееся заклинание, наказывая развеселившихся не в меру стражей, как обладательница голоса, контуженная падением, тоже повернулась. Остатки его вечного устройства для левитации чучел посыпались за пазуху чародея струей осколков и обломков, а флотационный порошок присыпал черные волосы не хуже любой пудры.
  - Я... кажется, сломала... что-то...
  - Если это не шея... - злобно зарычал облондиненный колдун, сделал попытку выдернуть себя из-под завала, и почувствовал, как его ухватили за воротник.
  - Значит, если это просто ноготь... то будем считать это поводом для оставления бедной девушки... в беспомощном состоянии... да, маг?
  - Э-э-э... да? - ответил растерявшийся от неожиданной фамильярности Гавар.
  - Грета?.. Ваше высочество?.. Люсьен?..
  Развалины лаборатории зашевелились над приходящими в себя людьми. Со всех сторон, перемежаемые стонами, охами и чиханьем, зазвучали слабые невнятные голоса, выкликая имена потерянных товарищей.
  - Ваша светлость?.. Агафон?.. Изабелла?.. Шевалье?..
  При звуке одного из них принцесса ахнула и побелела как штукатурка.
  - Агафон?.. - сдавленно пискнула она, и рука ее, удерживавшая колдуна за ворот, медленно, будто во сне, потянулась к груди хозяйки. - А...гафон?..
  - Я... тут... - отозвался школяр с другого конца зала. - Только... не знаю... где... и зачем... но это уже... философия...
  - А...га...фон?.. - тихо, как лист сухой упал, прошептала Изабелла. - Ты... т...там?.. А... э...то... кто?.."
  
  
  
  
  
   ************************************
  
  
   - Хозяин человек мужик и человек женщина бугни отдать! - не дожидаясь, пока к нему обратятся, выступил из-под арки с рацпредложением зеленокожий верзила.
   - Я так и хотел сделать, Гдддр, - с едва заметным неодобрением покосился на него колдун. - Уносите вот этих двоих мужланов и девку. Вдвоем царевича удержите, надеюсь?
   - По башка надавать - тогда удержать, - уверенно сообщил шеф-повар, хоть и не уточняя, кто и кому именно должен надавать по башке, чтобы пленник не убежал.
   - Исполняйте, - коротко кивнул хозяин замка. Зеленая морда с лиловым синяком на три ее четверти расплылась в умильной улыбке, и повар, нетерпеливо потирая руки, сделал шаг к тетушке Жаки.
   - Да не эту, вон ту! - рыкнул Гавар. Бугень нерешительно остановился.
   - Эта толще, - обиженно насупившись, сообщил он.
   - Я не толстая! - оскорбленно воскликнула герцогиня, словно выбирали ее не на ужин монстрам, а на конкурс красоты.
   - Толстая, - недоуменно, словно не понимая, отчего крикливый человек женщина отказывается от такого изысканного комплимента, повторил кулинар и для убедительности несколько раз показал на себе руками, где и как именно.
   Тетушка побагровела, задохнулась от возмущения, и только наведенная магией неподвижность оставила бугня без пощечины (1).
   - Гдддр, бери, что дают, пока я не передумал, - сурово сдвинул брови Гавар.
   - Хозяин один столько не съесть, - хитро прищурился людоед, вздохнул картинно и тяжко, и снова многозначительно посмотрел на мага. Но колдун намеков понимать не хотел, на уговоры гурмана поддаваться не собирался, и шеф-повар ограниченного контингента Захддда сдался. Деловито потерев ладонь о ладонь, махнул он своим соотечественникам, насторожившимся под аркой точно крысы при виде окорока:
   - Хвввр, Грррк, нести на кухню! И без меня не кусать!
   - На кухню?! - возмущенный голос принцессы заглушил даже радостное урчание бугней. - Но они... ты не можешь это сделать!..
   - Почему? - сухо поинтересовался Гавар.
   - Потому что... потому что... - Изабелла остановиться на полуслове, лихорадочно отыскивая причину, достаточно убедительную для колдуна, и ухватилась за первое, что пришло в голову. - Потому что они тоже - родственники моего отца!
   - Они?! - глаза мага сделали попытку покинуть орбиты и упасть на землю.
   - Да! - уже уверенней возгласила принцесса: врать так врать. - Погляди внимательно на эту девушку! Видишь, у нее почти такой же цвет волос, как у меня? И форма лица? И... мочки ушей?
   - У половины женщин Шантони форма волос, мочки лица и цвет ушей... или как ты там выразилась... точно такая же! - раздраженно рявкнул колдун.
   - Но это не значит, что они мне сестры! - пылко возразила принцесса.
   - Сестры?.. - изумление Гавара могло посоперничать лишь с ошеломлением новой родственницы ее высочества.
   - Да, сестры! - энергично закивала дочь короля. - Однажды мой отец проезжал по деревне, и у сарая увидел девушку... по имени Эмма... и они до утра гуляли по лесу, собирали землянику... а через девять месяцев... когда он снова проезжал по той деревне... узнал, что у него родилась дочь!
   - Кхм... - озадаченно поджал губы колдун, еще раз оглядел вытянувшуюся физиономию Греты, что делало ее больше похожей на него, чем на Луи Второго, не говоря уже о его дочери, и раздраженно махнул рукой, отгоняя от нее своих слуг.
   Грррк кисло пожал плечами, протянул руки к Люсьену...
   - Нет, брата тоже не дам!!! - вскрикнула Изабелла.
   - Брата?.. - маленькие злобные глазки Гавара снова забегали с лица на лицо, отыскивая, как на загадочной картинке в детской книжке, десять различий между напряженно кусающим губы дворянином и принцессой. И в первые же секунды находя раз в пять больше. Но ее вдохновенное высочество такая ерунда, как отсутствие какого-то дурацкого сходства, не остановила.
   - Однажды мой отец проезжал по деревне... другой! - не дожидаясь вопросов, быстро заговорила она, - и у забора увидел девушку... по имени Марта! И они до утра гуляли по полю, собирали... э-э-э... картошку, а через девять месяцев, когда он снова проезжал по той деревне, узнал, что у него родился сын!
   - И вот этот олух - сын нашего короля?.. - недоверчиво нахмурился маг.
   'Да, конечно!' принцессы и 'Семирук ему сын' встревоженного ускользающим обедом повара прозвучали одновременно.
   Гавар скривился подозрительно, сощурился, точно пытался насквозь пробуравить взором шевалье, но тот внешне оставался невозмутим и безучастен . Прорычав под нос что-то неразборчивое в адрес непотребного поведения монарха, маг перевел взгляд на кулинара и бросил отрывисто, тыкая пальцем в Агафона:
   - Забирай этого. На раз хватит.
   - Но... - возмущенно начала было принцесса.
   - Или это еще один сын короля? - ехидно оскалил желтые зубы колдун.
   Глаза Изабеллы беспомощно-растерянно метнулись на студента, потом на колдуна, и снова на Агафона...
   - Нет... он точно не сын короля... - сипло проговорила вдруг тетушка. - Он... мой сын!
   - Ваш?!
   Подумать только, минуту назад он считал, что больше удивить его уже нельзя.
   - Д-да, мой! - быстро заговорила, сбиваясь и заикаясь, герцогиня. - Однажды... я... проезжала по деревне... третьей... и у колодца... увидела де... парня... по имени Марта... то есть... Мартын... и мы... пошли с ним гулять на речку... потом в поле... потом в лес... потом на луг... потом на болото... потом на холм... потом в низину... потом на заводь... потом по оврагам... после - в пойму... и снова в поле... а через девять месяцев...
   - Вы вернулись? - раздраженно предположил колдун.
   - Д-да... то есть, н-нет... - пристукивая от страха и волнения зубами, выдавила де Туазо, - то есть, я хочу с-сказать... что через девять м-месяцев... когда я снова проезжала по той д-деревне... я узнала... что у меня родился... с-сын...
   - Что?!.. - яростно перекосилась физиономия Гавара. - Вы меня что, за идиота принимаете?!
   - Д-да... то есть, н-нет... - испуганно прошептала тетушка Жаки, чувствуя, что сказала что-то не то, но в растерянности и ужасе будучи не в силах сообразить, что именно.
  
   (1) Или, скорее, если судить по направлению ее взгляда, без серии ударов большим и тяжелым фрагментом люстры по голове.
  
  
  
  
  
  
  
Купить электронную книгу можно тут:
Литрес
Озон
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"