Аннотация: То не лёд трещит, не комар пищит - это ширится и растёт род Ивана Лукоморского
Рожать, так рожать
- ВАНЯ-А-А-А-А!!! Ядрит твою через коромысло! ВАНЬША!!!
Словно рычание раненной и окружённой гиенами львицы потрясло Лукоморский дворец. Иван-царевич с перепугу попытался вскочить, но массивное кресло его порыва не поддержало, и они вместе грохнулись друг другу на спины. Сидевший напротив библиотечный Дионисий уронил с носа очки и со стола чернильницу-непроливашку. Очки, упав на ворох летописных сводов за последние две сотни лет, особо не пострадали, а вот не рассчитанная на такие нагрузки непроливашка с грохотом и брызгами разбилась об пол.
- Что?! Что?! - засуетился Дионисий, пытаясь одновременно найти очки и ответ на животрепещущий вопрос: - Что случилось?!
Но Ивану-царевичу ничего объяснять было не надо. Он вывернулся из растерянных "объятий" кресла и молча бросился к двери - спасать любимую супругу... ну, или дворец от неё.
- Не подходи - зашибу!!! ВАНЬША-А-А-А!!!
Навстречу по залам и переходам стали попадаться обитатели дворца: сначала растерянно оглядывающиеся, а затем, ближе к источнику возмущения - в панике спешащие удрать подальше. И наконец, в Горнице Советов, как теперь именовало разросшееся царское семейство бывшую парадную светлицу, Иванушка врезался в толпу придворных, раздвинув которых, застал эпическую картину, достойную запечатления в скрижалях.
Прижавшись спиной к стене, там стояла его любимая, ненаглядная супруга с боевой табуреткой наголо. И такой яростью пылали её серые очи, такой решительностью веяло от всей фигуры, что даже скромная подставка для седалищ выглядела в её руке оружием массового поражения. Как иллюстрация её боевых возможностей, по полу были размазаны чьи-то склизко-зелёные останки.
- Иванко! - прорычала Серафима, при виде царевича. - Убери их от меня, а то я за себя не отвечаю!
- Ион! Скажи ей!.. - кинулась к нему царица Елена и безапелляционно потребовала: - Скажи ей немедленно! Ей нужно соблюдать режим! Вот же в книжке написано! - И она потрясла увесистым томом с цветными картинками на обложке.
- Ванюша, милый! - жалобно протянула руки царица-матушка. - Что ж она, деточка наша, так надрывается! Что ж она, в тяжести-то, табуретами машет! Мы же ей только хорошего!..
- Ащь?.. Ларишка, шо говорят-то? - наклонилась к внучке старая боярыня Серапея, стараясь разглядеть происходящее из-за спин боярства.
- Да говорят, бабушка - что ж она, царска дочь-то, а салата не ест! - доходчиво объяснила боярышня Лариса.
- Ох, правда! Шаршка дожщь, а шама-то не ешт! Шщего только раждобрела!
- Какой дождь, бабушка, какой - добрела?! Того и гляди прибьёт кого! - забеспокоилась Лариса и смело подала голос из "задних рядов": - Слышь, ты - дикая! А ну брось табуретку!
- Да! - согласно приосанились стоящие впереди, как и положено, родовитые бояре и боярыни.
- В кого? - прищурилась Сенька и первые ряды смущенно шарахнулись, попытавшись скрыться за спинами менее родовитых. Те с неожиданно свалившейся привилегией не согласились, и среди высокого собрания возникла некоторая иерархическая сумятица.
- Сень, Сень! Ты у меня, конечно, великая воительница... но зачем же табуретки ломать?
- Ваньша! Ванечка... - Серафима опустила оружие возмездия и на глазах начала терять боевой пыл. - Иванко, родной, они хотели... чтоб я вот это... - она глянула на пол и вдруг аж скривилась от отвращения: - ЭТО ТАКАЯ ГАДОСТЬ!
- Это не гадость! - воспылала праведным гневом Елена. - Это шпинат - последняя разработка стеллийских мудрецов!
- Ну, Сенечка, ну, родная, а может это полезно? - исключительно в миролюбивых целях предположил Иванушка.
- Эта зелёная хрень?! - взвилась Сенька. - Я что - коза?!
- Это не хрень! - попыталась восстановить реноме своей родины Елена.
- Да!.. - попыталась поддержать её Арина, но неожиданно вспомнила вкус этого новомодного средства для субтильности... и добавить ничего не смогла.
- Ваня, Ванюша, Ваньша! - вдруг быстро заговорила Сенька, ухватив любимого за руки и отчаянно глядя ему в глаза. - Давай уедем, а?
- Ну, Сенечка, - испугался царевич. - Куда же мы уедем-то - на девятом месяце?
- Куда угодно - я больше здесь не выдержу! - горячо запросилась супруга. - Да хоть в лес к Ярославне... или к Находке с Мечеславом! Находочка и поможет, если что, а?
- Может не надо? - сделал последнюю попытку царевич.
- Надо, Ваня, - твёрдо заверила супруга, но не сдержалась и жалобно добавила: - Очень надо!
Иванушка мог выдержать Сеньку любую - и отчаянно грустящую, и драчливую, и насмешливую, - но вынести Сеньку такую - обессиленную, просящую, с непередаваемой надеждой в глазах, он не мог.
- Н-н-ну хорошо... - с трудом выдавил он и повернулся к замершей аудитории. - Мы тут посоветовались - кхм... - и подумали, что будет - кхм-кхм... - полезно... как бы... в общем, мы решили погостить у царя Мечеслава, вот! - и царевич вытер с чела трудовой пот.
- В Кощеево царство?!
- Не пущу!
- Это немыслимо!
- Во дура!..
- Только через мой труп!
Сенька с тоскливой обречённостью посмотрела на оставленную табуретку. Но тут нахмурился Иванушка. Он обернулся, он выпрямился, он обвёл всю подступающую, как прибой женскую рать соколиным взором и провозгласил решительно, как гвоздь забил:
- Мы! Едем! К Мечеславу! Матушка, позвольте нам собрать вещи и благословите на дорогу.
Иван-царевич вернулся к супруге, взял её за руку и, осторожно поддерживая, повёл из горницы. Серафима искоса смотрела на него - такого прямого и гордого - и не могла оторвать глаз. "Витязь мой... Сокол... Мой муж..." - думала она млея от удовольствия.
Через два часа дороги своё отношение к мужу ей пришлось значительно пересмотреть.
Ну, хорошо, в седло это она сгоряча полезла - пришлось всё же согласиться на царскую повозку.
Но горничных она правильно прогнала - нужны ей эти клуши, если она от них и во дворце не знала куда деваться.
И от охраны она отказалась тоже правильно - куда в её положении ещё десять мужиков в соглядатаи, когда Обдериха им и так обеспечила всю дорогу "скатертью".
И от знахаря она отказалась - не больные, чать!..
И от повара...
И от кучера...
Не учла она лишь одного, что теперь её чудушко будет считать себя обязанным заботиться о ней и за горничных, и за дружину, и за знахаря, и за повара, и за кучера, и делать это будет с удесятерённым рвением любящего супруга.
- Родная, тебе удобно, не трясёт? - в сто десятый раз спрашивал Иванушка, оборачиваясь с козел. - А может тебе дует?!..
- ...А может ещё солёненького огурчика, ты же недавно хотела? - пододвигал он ей за ужином на постоялом дворе опостылевшие ещё три месяца назад соленья...
- ...Любимая, тебе не холодно, может ещё одеяльце? - в который раз заботливо будил он её ночью. Каждый час. А в промежутках - просто сопел в темноте, обозревая "спящую" супругу умильным взором...
- ...Милая, ты поспи ещё, чего в такую рань вставать! - уверял он её, когда в окна уже давно светило далеко не утреннее Солнышко. Может раньше Сенька так бы и сделала, но тут, как назло, сна не оказывалось ни в одном глазу, да и третья перина была явно лишней.
И с новым днём всё начиналось заново...
Серафима пыталась сопротивляться, но любые её возражения гасли в зародыше, как только наталкивались на любящий взгляд дорогого мужа, просто умоляющий позволения о ней позаботиться. И отказать ему в этом праве просто рука не подымалась.
Так что, когда меж крутых склонов в проёме ровной как стрела дороги показались крыши Постола, Сенька едва не выскочила из возка, чтобы бежать впереди лошадей. Не позволили - здравый смысл, любимый муж и брыкающийся живот. И если с первыми двумя она бы как-то договорилась (а проще, вообще бы не слушала), то последний сам её не слушал, зато уже девятый месяц жил себе загадочной внутренней жизнью, не позволяя ни на минуту забыть о своём существовании. Вот и сейчас, стоило ей подпрыгнуть от радости, как там тоже кое-кто оживился и активно засучил ножками... ей по пузу!
- Э! Э! - схватилась за живот Сенька, валясь на сиденье. - Потише там!
- Что?! Что?! - немедленно всполошился Иванушка и как ужаленный завертелся на козлах. - Остановить?! Тпру, стой!!! Или нет, лучше быстрее - вьё, поехали!.. Ой, а может воды?!.. А может воздуху?!.. А может?!..
- За дорогой смотри, чудо! - посоветовала Сенька, которую при виде этой суеты начал разбирать неуместный смех, тем более неуместный, что смеяться-то оно было теперь тяжеловато. - Вань, да езжай уже скорее!
- Скорее?!.. Да, скорее!.. Надо скорее!!! Но-о-о, залётные! Но-о-о!!!
Кони как пришпаренные понеслись галопом, от чего рыдван запрыгал и закачался немилосердно. Серафима хотела было гаркнуть на любимого, чтоб взял потише, но посчитала, что безопасней будет потерпеть до города. А потому ухватилась за всё, за что хваталось и упёрлась во всё, во что упиралось. "Йййеха-а-а!" - азартно вырвалось у неё под аккомпанемент грохота повозки и свиста ветра. "Бум, бум, бум!" - сейчас же поддержало её воодушевление изнутри живота, и кабы можно, то ещё запищало бы от восторга. Больно! "Эй, там! Тпру лягаться!" - прикрикнула Сенька на будущее дитя, которое по заверению всей родственной "нечистой силы" должно было быть девочкой, да что-то уж больно брыкливой девочкой. Наверняка - в маму. И огорчаться этому или радоваться, мама ещё не решила.
Они птицей промчались до города, влетели в привычно раскрытые и никем не охраняемые ворота и понеслись по улицам, провожаемые удивлёнными взглядами прохожих и радостным лаем собак. Кони в отличие от ошалевшего Ивана быстро поняли, что это конец пути, и сами собой стали притормаживать, а потом и вовсе перешли на весьма неторопливую рысь. И вовремя, потому что впереди показался торчащий на обочине круглый щит, вроде придорожного знака, но какой-то странный: два существа - "палка-палка-огуречик" - со вздетыми, словно от ужаса руками. Страху добавляли торчащие на головах палочки-волосы и растопыренные на руках палочки-пальцы.
- Сень, гляди! Что это? - удивлённо всмотрелся Иван, проезжая мимо. - Вроде, раньше такого не было.
- Не знаю, - тоже удивилась супруга. - И заборов каких-то понастроили...
Повозка действительно проезжала теперь меж монументальных оград - мощных, но покоцанных, похожих скорее на стены потешной крепости. Но кому вдруг посреди города могли понадобиться потешные крепости? Иван только хотел озвучить этот вопрос, как внезапно справа раздался задорный крик:
- Эй, жирафля ходячая! Кажи личико через забор, тебе ж нетрудно?
Сенька с Иваном удивлённо оглянулись на голос, но из-за ограды никого не было видно, а с другой стороны уже отвечали с пренебрежительной ленцой:
- Так ты, голУбый, подпрыгни да крыльями маши, авось и так увидишь!
Сенька с Иваном, как по команде глянули влево - опять ничего.
- Та махал бы, да тебя жалко! - подхватил первый голос с насквозь фальшивым сожалением. - Рождённый кабананом, летать же-ж не может.
Иван ещё дёрнулся вправо, но Серафиме крутиться надоело и она уселась поудобнее, спрятавшись под козырёк.
- Да я хоть Кабананом, а ты ж - под забором!
- Да хоть под забором - всё одно кротом-то низшей будет!
- Ты ещё погавкай мне тут!
- А ты ещё похрюкай!
- Да я тебе щас!..
Иван всё ещё вертел головой, однако Сенька уже просекла развитие событий.
- Ваня ходу! - гаркнула она... и не успела.
- А? - обернулся супруг... и получил по башке первым же камнем.
- Ёшкин кот!!! - взвыла Сенька и попыталась дотянуться до потерянных вожжей, не попадая в зону обстрела.
Не тут-то было! Вожжи оказались далеко, а кони, вокруг которых тоже "свистело", пугались и пятились. Потому, из средств самообороны у неё осталось только одно - зато массового поражения.
- Стоять, шалупонь малолетняя!!! По кочкам ррраскатаю!!! На кулебяки пущу!!!
То ли грозный тон подействовал, то ли неизвестные у местных и заранее страшные "кулебяки", но из-за оград раздалось обескураженное: "Ойййй...", и над краями робко показались чьи-то головы.
Убедившись, что судьба любимого супруга ей уже не грозит, Серафима бросилась подымать-проверять, как он там, и поживает ли вообще.
- Вань! Вань! Ваньша!.. Ну, ты подумай - в гости приехали, а?!
- Мым-мм... - ответил супруг, расплющивая очи. - Что это было?
- Засада, Вань, всё хорошо, - "успокоила" супруга, бестрепетной рукой отдирая подол парадно-выходного платья и принимаясь бинтовать пробитую голову мужа.
- К-какая засада?! - едва не подскочил тот.
- Царь Костей вернулся, нас уже ждали... Да сиди, не дёргайся, шучу я!
- А-а-а!.. - понял Иван, но тут же задумался и схватился за голову: - Так, а это?!
- А это сейчас спросим... - многообещающе нахмурилась Серафима, завязала бинт и поднялась. - Так, банда! А ну предстали пред ясны очи царственных особ - раз-два!
- Ваши высочества?..
- Царевна Серафима?..
- Уррра!!! Тёть Сеня с дядей Ваней приехали!!!
И как горохом по паркету, посыпались через ограду слева малолетние вояки, чтобы немедленно предстать, предсесть и даже на повозку предвлезть. Один самый высокий, видимо предводитель, успел первым и сразу принялся распоряжаться:
- Куда?! Куда, все?!! Хлопцы, а ну, держите народ! Тёть Сень, здрась... ух ты ж, можно поздравлять?!.. Дядь Вань, вы как?
- Кысь?! - удивилась Серафима. - Векша, Снегирча, Грачик?.. Ребята, как же вы выросли!
- Ну так... - застеснялся когдатошний Кысь, а теперь высокий вихрастый парень в форменной тёмной куртке и таких же простых тёмных штанах. Форма красовалась и на остальной части компании, обступившей повозку. Только на задворках толпы замелькали некие белые пятна, высыпавшие из калитки и быстро продвигавшиеся в их направлении.
- Кысь, ёшкин кот! - перешла к выяснению обстоятельств царевна и вперила руки в бока. - Ты зачем мне мужа угробил?!
- Да я... да мы...
- Сеня, ну что ты! - сразу очнулся Иванушка. - Детишки просто играли, уже и не болит, - повёл он оправдательную речь, спускаясь для пущей убедительности в народ: - Дайте я вас хоть обниму...
И не успел.
Белые пятна достигли, наконец, повозки и оказались белыми бантами на головах девочек, одетых в платьица, столь же неброского цвета, как и мальчиков.
- Дядя Ваня-а-а!!!
Оп! И на Иванушке, уцепившись за шею, повисла Воронья, уже заметно не такая маленькая и лёгенькая, что раньше. Царевича повело в сторону.
ОП! И с другой стороны повисла Мыська - вообще уже здоровая девица - так что Ивана опрокинуло и усадило на ступеньку возка.
Девчонок это нисколько не смутило и они, будто маленькие, впаковались Иванушке на колени.
- Дядя Ваня, как мы рады, что ты приехал!
- А со мной, пигалицы, поздороваться значит не хотите? - нарочито обижено вопросила сверху Серафима.
- Ой, хотим, хотим! - девочки оставили Иванушку, чмокнув на прощание в обе щёки, и вскочили на возок: - Тёть Серафима! Тёть-о-О-О-О!
- То-то! - гордо выпятила живот Сенька. - Скоро будете иметь куклу-подружку.
- А у нас тоже будет! - тут же похвасталась Мыська.
- Да, даже двойня! - восторженно добавила Воронья.
- У вас?! - обернулся Иванушка, удивлённо воззрившись на девочек со ступеньки. Встать он не мог, ибо свято место пропустовало ровно секунду. "Дядя Ваня, а ты правда царевич?" - поинтересовались девчушки-двойняшечки, смущённо теребя платьица, и получив в подтверждение своих догадок не менее смущённый кивок, тут же перешли к следующей стадии знакомства: - А можна-а к тебе на коленки-и-и?" И вряд ли это был вопрос...
- Вань, не тупи - у Находки, конечно, - успокоила мужа Сенька, а пацаны захихикали. - Ну ладно, шайка-лейка. Так я всё же интересуюсь...
- Пусти, дурак! Дорогу! Пусти, я сказал, босота!.. Ваше высочество!
Через недовольно ворчащую толпу продрался паренёк совсем иной наружности - в синем расшитом золотом камзоле, синих же панталонах с белыми чулками, и обутый не в грубые ботинки, а элегантные туфли. Оказавшись, наконец, перед повозкой, он попытался стряхнуть повисших на локтях Снегирчу с Грачиком, не смог и, прямо с ними на прицепе, выполнил изысканный поклон с подметанием воображаемой шляпой подставленной туфли...
- Виконт Питоний из рода Брентлеев, к вашим услугам! - важно сообщил он. - Прошу простить за эту встречу, ваши высочества. Что делать, простые граждане так не воздержаны в эмоциях. Но если вы соблаговолите проследовать за мной, вам будет предоставлено всё, полагающееся по сану.
И он снова подмёл "шляпой" туфлю, поклонившись сначала замершему с приоткрытым ртом Иванушке, затем - скептически ухмыляющейся Серафиме, а потом, почему-то, Мыське, которая на это изобразила такой фунт презрения, что даже целый центнер. Рядом тихо скрипел зубами Кысь.
- Петька, отвали, они к нам приехали, - выразила общую мысль Воронья.
- Извини, Вороша, но в присутствии царственных особ просто "отвалить" этикет не позволяет.
- Даже если я попрошу? - подала голос Мыська, странно выделив своё "я".
- Даже, если вы, сударыня, - с не менее странной заминкой согласился виконт.
- Ну, так мы поможем! - вновь подступили Снегирча с Грачиком, отпустившие младшего Брентлея на время дипломатических переговоров.
- Потише, там, черноштаные! - вклинились с тылу два здоровых парня в таких же камзолах, как на виконте, только зелёном и фиолетовом, а третий мелкий, но самый грозный, даже вперёд протиснулся: - Да, потише!
- Ах ты ж, белоножка паршивая! - моментально оказался рядом Кысь и навис над мелким.
- Баронеты, не будем устраивать эль-скандаль при гостях... - попытался осадить товарищей юный Брентлей, но конфликт перешёл, кажется, в ту фазу, когда слова уже не действуют... разве что такие:
- СТОЯТЬ, ЧЕЛОВЕК ПЯТЬ! Чего хлопочем, жить не хочем?!
Серафима с Иваном удивлённо оглянулись, а царевна ещё подумала, что где-то уже такое слышала. Раздвигая толпу детей, как гуси в деревенском пруду ряску, к ним продвигалась целая делегация. Впереди всех оказался кряжистый бородатый мужик на редкость разбойной наружности. При виде его детвора обоих видов резко скромнела и уступала дорогу.
- Извиняйте, вашества, тока успел! - сообщил он по прибытии. - За энтими сорванцами же нужон глаз да глаз.
- Слушай, а откуда я тебя знаю? - всмотрелась Серафима.
- Так как же! - обрадовался мужик и с гордостью уточнил: - Получали ж! От собственной вашей ручки - два разы-ить! По башке и по кой-чом другом. Разбойнички мы. Бывшие. Клёштом мине кличут.
- Так а, как же?! - развёл руками Иванушка, намекая на неподходящее для бывшего разбойника окружение. "Окружение" ойкнуло и попыталось свалиться коленей. Царевич быстро вернул руки на место и решил пока не жестикулировать.
- А-а-а!.. - хитро ухмыльнулся бывший разбойник. - Так то, за разбойника и взяли. Для примеру. Сторожем я при энтих вот, - мотнул он головой. - А ежели что, так и по-шеям могу. Мне-ить без разницы, барон ты там или херцуг, а всё одно - не балуй! Да вот сами спросите у наших прохвессоров... - указал Клёшт, поступаясь местом следующим членам делегации.
Иванушке при упоминании "профессоров" представилось нечто солидное и благообразное, призванное нести светоч знания в тёмные массы, но действительность ни на солидность, ни на благообразие не тянула. Зато тянула вовсе на другое...
- Фы, уфашаемый коллега, фоспитыфаете троглодитофф! - патетически вопрошал низенький кругленький румяненький мужчина в синей мантии. - Чему может научить фаш "учёный" - только какой палкой сподруччнее лупить по голофе!
- Протестую, коллега! - горячо возражал молодой человек с творческим беспорядком в причёске и потёртой "учёностью" на сюртуке. - Мои, как вы изволили выразиться, "троглодиты" - это просвещённое будущее сего государства, а вот ваш "этикет" - это, как раз, его безрадостное прошлое!
Иванушка приподнялся было навстречу, опять позабыв про груз ответственности на коленях. "Груз" напомнил и усадил его обратно с дружным писком: "Дядя Ваня, не вставай, они так всегда ругаются!"
- Боярин Геннадий? - удивлённо воззрился он из сидячего положения на молодого человека.
- Иван-царевич? - удивился в свою очередь Гена Парадоксов, собственной персоной. - Вот уж не ожидал встретить в наших пенатах. А мы тут, понимаете, открыли первое в мире реальное училище! Будем учить детей настоящей, так сказать, науке.
- Ух ты ж! - восхитилась с высоты повозки Сенька.
- Позфольте!.. Фаши фысочества, позфольте предстафиться! - отодвинул учёного румяный толстячок. - Мессир Мормизо, к фашим услугам, - изобразил он брачный танец колобка, узревшего пышную свеженькую плюшку. - Я есть преподафатель этикета здешней Фысшей школы манер и скромный настафник будущей элиты этого богом забытого царстфа.
- Богом забытый фигляр... - буркнул боярин Геннадий, а Сенька постаралась скрыть усмешку от воспоминания о первом учителе этикета этого царства. - А ещё позёр, франт и вообще - выпендрёжник.
- А фы фообще, сударь, прозектёрщик и нигилист, да! И ещё - осквернитель могил!
- Это называется - археолог!
- Фсё рафно - гробокопатель!
Её высочество царевну Серафиму от этой перепалки разобрал смех. А тут ещё живот, который тоже активно стремился участвовать в научном диспуте... Она уже совсем было собралась остановить спорщиков истинно царским "Ша!", как в переулок, вырвавшимся из запруды горным потоком ринулись волны местного дворянства, отрезая пути к отступлению и надежду на спокойную жизнь.
- ВАШИ ВЫСОЧЕСТВА! КАКАЯ РАДОСТЬ!
Профессора были моментально оттеснены к заборам, дети вытеснены на заборы, а вокруг повозки зарябило от геральдических цветов и парадно-выходных платьев.
- Ах, ваши царственные высочества!..
- Боже мой, ваши царственные высочества!..
- Как мило, ваши царственные высочества!..
- Ваши царственные высочества, что же вас сюда, в Школьный занесло! Вы бы предупредили, и мы бы вам устроили приличествующую царским особам встречу!
- Потому и не предупредили... - хмуро буркнула Сенька, с тоской оглядывая бьющийся о повозку дворянский прибой. Впереди всех оказалась высокая худая дама, словно каланча, возвышавшаяся над обществом.
- Жирафля Жермон, - представилась она. - Племянница нашей несравненной баронессы Иудавии, и покровитель сего храма истинно дворянских манер.
- И так видим, что жирафля... - опередил Сенькин комментарий голос Кыся из-за спины.
Иванушка опять попытался привстать, чтобы ответить на приветствие, но в который раз не смог, остановленный возмущённым писком: "Ай! Ой! Дядь Ваня, да ну её, эту Жирафлю!" Двойняшки снова его усадили и принялись настороженно, как мышки, поглядывать на даму из-под вцепившихся в Иванову шею рук.
Дама усмехнулась с натянутой снисходительностью.
- Ох, да оставьте вы этих маленьких простолюдинок, ваше высочество, их же прикормишь, потом не отвяжешься. Здесь есть представители подрастающего поколения более достойный вашего внимания.
Она обвела взглядом присутствующих, споткнулась о группку дебелых баронетов и чего-то закашлялась, видимо, представив тех на высочайших коленках. Иванушка поторопился загладить неловкость, найдя иную тему для светской беседы.
- А что же барон Жермон не смогли подойти? Да и остальных не видно...
- О, ваше высочество, его милость барон Бугемод как раз изволили ускакать по срочному делу. А их милости Дрягва и Карбуран с соседями ещё не вернулись с охоты. Ну, вы же знаете этих мужчин! Когда нужно, их никогда нет рядом - всё на нас, всё на нас... Впрочем, что это я!.. Разрешите, ваши высочества, пригласить вас приятно провести время в нашей скромной усадьбе, соблюсти, так сказать, приличествующий вашему положению этикет.
- Сень, ты как? - оглянулся за поддержкой Иванушка.
Супруга в ответ скривила вымученно-светское согласие.
- Ах, ваше высочество! - поспешила успокоить её баронесса. - Вы напрасно сомневаетесь. В вашем положении вы не найдёте места удобнее. К тому же, буквально на днях нам доставили из самой Стэллы замечательное блюдо, от которого вы, несомненно, будете в восторге. Называется шпинат, и особенно полезно при беременности. Словно специально для вас угадали!
В предвкушении замечательного блюда шпината Серафима позеленела.
- Ваня, увези меня отсюда, - прохрипела она.
- Сенечка, тебе плохо?! - взвился Иванушка прямо с двойняшками на руках.
- Ну, не то чтобы очень... - начала Сенька... и тут её живот активно потребовал от мамы внимания к своей ещё не родившейся персоне. - Оййй... Ой!.. О-О-ОЙ!.. Ванюша, если не хочешь, чтоб твоя дочь появилась на свет в окружении Бегемотов, гони к Находке. Быстрее! - выдавила она, хватаясь за Мыську с Вороньей. Те бережно опустили её на сиденье и подпёрли с боков.
Иванушке не пришлось дважды повторять, что любимой супруге нужна помощь. Он резво заскочил на козлы и, не обращая внимания на вцепившихся в бока двойняшек, схватился за вожжи... но замер, не видя дороги - со всех сторон толклись свита, слуги, ученики и просто подтянувшиеся на шум граждане.
- Ребята, гони всех в шею! - почти одновременно сориентировались Кысь и младший Брентлей, бросаясь с разных боков к лошадям. Ухватив под уздцы, парни потянули их прямо на толпу, пока свежеобразованная коалиция черни с аристократией расчищала путь, оттесняя народ к обочинам:
- Именем царя, дорогу!!! Тикайте, бочка с краской!!! Уйди, говорю, орясина!!! Поберегись, задаву-у-у!!!
- Ваше высочество, но почему?! - вырвалось у обойдённой баронессы, однако повозка уже проехала мимо.
- По... этикету, ваша милость! - долетело оттуда задорным детским голосом и всё скрылось за поворотом.
Пока экипаж выбирался из городских улиц в сторону замкового холма, Серафиму на время попустило.
- Слушайте, девчонки, а что за знак у вас там стоял, я так и не поняла? - поинтересовалась она у заботливо обсевших её подружек.
- Где знак? Какой знак? - удивились обе, ещё не отойдя от пренатальных волнений.
- Да с человечками такими страшненькими?
- А-а-а-а! Так это ж предупреждение, чтобы в наш переулок лишний раз не ходили. Так и называется: "Осторожно, дети!"
- КАК?! - Сенька задергалась от смеха, позабыв, что она теперь не одна и кое-кто тоже стремится поучаствовать во всех её развлечениях. И "кое-кто" сейчас же ей это напомнил: - Ой... О-о-ой! - схватилась она за живот.
- Что?! Что, опять?! - обернул забинтованную голову Иванушка.
- Опять Ванюша, опять, - подтвердила супруга и добавила с надеждой: - Ты только не заблудись теперь, да?
- Не, тёть Сень, не заблудимся! - бодро пискнули двойняшки из-под Ивановых локтей. - Мы дорогу знаем! Вьё-о-о, конячки!! Вьё-о-о!!
В распахнутые и никем не охраняемые ворота замка повозка въехала с некоторой опаской - мало ли с чего они вдруг распахнуты, а вдруг враги? Но едва оказавшись во дворе, стало ясно - никакие это не враги. Потому что в царском замке фейерверком постапокалипсического хаоса шёл полномасштабный и разрушительный, как ковровая бомбёжка, ремонт. И откуда исходит вдохновляющая и направляющая сила сего безобразия, царевна Серафима догадывалась. Больше того, она теперь догадывалась, с чего бы всю элиту костейского общества так скоропостижно и дружно унесло на охоту... Замка не было, были бочки со смолой, смола без бочек, корыта с раствором, корыта без раствора, раствор без корыт, кирпичи, доски, леса во все стены и снующие повсюду задёрганные мастеровые...
- С дуба падали листья ясеня!.. - вырвалось у Сеньки при виде такой знакомой аж до ностальгии картины, но она тут же осеклась, наткнувшись на весьма заинтересованный взгляд двух пар глаз с козел.
- Ва-а-аше высочество!.. - укоризненно заметил младший Брентлей, который видимо доехал на запятках, а теперь, как ни в чём не бывало, вынырнул сбоку. - А я-то думаю, откуда наши дуболомы таких великосветских выражений набрались...
Сеньке очень захотелось ответить обычным "сам дурак", но она посчитала это совсем уж непедагогичным. От стыдобы её спасла Воронья.
- Петька! Ты накой за нами попёрся?!
- Вот и я ему это всю дорогу говорю... - пробурчал Кысь, появляясь следом за виконтом. - Валил бы ты отсюда, наследничек.
Тот было хотел ответить нечто высокопарное, но вдруг совершенно не аристократически заканючил:
- Ну, ребята, ну что я вам - мешаю? Я ж не виноват, что графом уродился. И вообще - не по годам умный и благовоспитанный...
- Ах ты ж... - двинулся было Кысь, но Мыська его остановила:
- Да пусть остаётся! - царственно разрешила она. - Может и с него какая польза будет.
Виконт с ехидной понимающей улыбочкой изобразил ей подметание туфля, после чего опять вернулся к мрачному Кысю.
- Да не горюй ты так! Может и правда с меня польза будет. Вот, к примеру, есть у меня одна записочка... - выудил он из кармана некий розовый конвертик и многозначительно им помахал.
Девчонки захихикали, а Кысь неожиданно покраснел.
- Отдай! Дай сюда, графин несчастный!
- Да пожалуйста, - легко согласился тот, но сейчас же вынул из другого кармана конвертик зелёный. - Только кому бы ещё эта предназначалась, не знаете? - с той же многозначительностью обернулся он к девочкам.
Девчонки явно знали, потому что покраснела в свою очередь Воронья, а Мыська сделала вид, что ничего не слышала.
Элегантно вручив и это послание, виконт с серьёзным видом обернулся к двойняшкам и выдал поклон, едва не более изысканный, чем предыдущие.
- Милые барышни, примите мои глубочайшие сожаления, но ваши кавалеры ничего вам не написали... потому что ещё не научились писать.
Два раскрытых рта и четыре вытаращенных глаза были ему ответом.
- Петя, кончай выпендриваться, граф из тебя и так хреновый, - подытожил Кысь, пробегая глазами записку.
- Ну так, а я о чём! - обрадовался пониманию странный виконт и подмигнул Мыське.
Мыська кокетливо отвела глаза, а Серафима с Иванушкой, которые молча наблюдали весь этот "цирк", переглянулись да чего-то вздохнули в унисон.
В это время царская повозка, застрявшая посреди двора, стала привлекать внимание. Сначала пробегавший мимо подмастерья загляделся на гостей, запнулся да и грохнулся оземь со всем грузом досок стратегически неважных пород деревьев. Идущий навстречу рабочий с трудом увернулся гружёной мелом тачкой от ДТП и двинулся в обход, понося на чём свет стоит, растяпу, который под ноги не умеет смотреть. Но совмещать два столь ответственных дела оказалось не так-то просто. Нет, ругаться у него получалось мастерски - цветисто и вычурно, а вот одновременно управлять транспортным средством квалификации не хватило. Не прошло и десяти секунд, как колесо нырнуло в борозду, тачка навернулась через него, а поверху через них покатился мужик. И из взметнувшегося бело-мелового облака раздались такие обороты речи, цензурными в которых остались только предлоги. Двигавшаяся следом процессия женщин с объёмными и гремучими кухонными принадлежностями врезалась во всё это уже вполне закономерно...
Расширенное заседание Совета министров царства Костеев проходило в тёплой и дружественной обстановке. В тёплой, потому что единственным помещением, не достигшим ещё состояния "негде ступить", оказалась каморка печника. Ну а дружественной...
- Друзья! - в который раз возвышал голос царь Мечеслав, пытаясь перекрыть гам. - Давайте уже решать, что делать с Восточным крылом. Это всё же детская - наше, так сказать, будущее.
Премьер-министр барон Бугемод Жермон важно надул щёки... и промолчал.
- А я вот говорю - надоть чтобы мягонько было, уютненько, - мечтательно закатил глаза Медьведка - министр полезных ископаемых. - Это же детишки!
- Да накой же дитям твоё "мягонько"! - возмутился Барсюк - министр торговли и коммерции. - Ты своё-то детство вспомни. Надоть, чтоб дитям простору - бегать, прыгать. Да чтоб ежели чё поломают, так не жалко было!
- Ага, а в особо "жалких" местах - кованые решётки... надоть, - согласился министр ковки и литья Воробейник, вспомнив своё детство. - Чтоб, значить, уж точно не добрались.
- Эти доберутся... - покачал головой министр канализацииКоротча, вспомнив Школьный переулок. Премьер-министр на это с пониманием надул щёки.
- Ну так как?.. - министры и царь с надеждой воззрились на вдохновителя и заказчика работ - царицу Находку.
Та рыжим солнышком восседала на единственном в каморке стуле, поглаживала выпирающий живот и нервно жевала губу.
- Ох! Ну я же вам битый час уже объясняю, что хочу вот так же... только совсем не так! - чуть не плача воскликнула она и на её лице от огорчения поблёкли даже жизнерадостные веснушки.
- Ну-у-у... - схватились министры за головы, а царь за царицу. Барон Бугемод обречённо надул щёки.
В это время Щеглика, министр охраны хорошего самочувствия, привлёк во дворе какой-то шум. Выглянув за окно (заботливо вынутое для вставления нового, но руки пока не дошли), он долго всматривался не слишком зоркими глазами и вдруг удивлённо выдал:
- Кажись, наши приехали...
- Етить твою, прости господи! - схватился за сердце Коротча. - Бароны что ль вернулись?!
- Да ты чё, Коротча, канавизации своей передышался?! - возмутился Щеглик. - Какие тебе бароны - наши?
- А тогда кто? - заинтересованно обернулись уже все.
- Так я ж и говорю - наши! - объяснил Щеглик. - Вот же-ж возок лукоморский и кто-то вроде Ивана-царевича на козлах. Только голова забинтована, как бы не случилось чего...
- Иван?!!! Царевич!!! - И весь совет министров ринулся на выход, едва не добавив Щеглику пациентов. Следом, заботливо придерживая супругу, заторопился Мечеслав. Главный министр барон Жермон, неожиданно обнаруживший, что пыжиться больше не перед кем, торопливо сдулся и бросился догонять царственный выход.
Увидев несущуюся на них толпу орущих что-то несусветное мужиков, Сенька подумала - что всё же враги... потом - что пожар... а потом ей думать стало некогда.
- Приехали!.. Наши!.. Дорогие!..
- Иван свет Симеоныч!..
- Серафима Евстигнеевна! Матушка!..
- Да какая я тебе, Воробейник, матушка?! - вскочила было навстречу Сенька, но тут же ойкнула и опять осторожно опустилась на сиденье, опираясь на заботливые руки девочек.
- Да как же не матушка?! - воодушевлённый встречей, министр её состояния не заметил. - Кабы не ты, да супруг твой, где бы мы были! А теперь-то, глянь!..
- А теперя!.. - горячо поддержали остальные министры.
- ...То с голоду пухли, а теперя птицу зерном кормим! Купчина Хверапонт торговый дом имеет, пол Хорохорья для нас пахать навострил!
- ...Медяка драного не имели, а сейчас деньгу Забугорью взаймы даём! Говорят - "корвентируимая" валюта!
- ...То объезжали нас все десятой дорогой, а теперя учителей из самой Шаньтони выписываем! Вот молодежь подучим и сами всех учить станем!
- Ну, это мы видели... - буркнула Серафима из глубины повозки, а Иванушка воспользовался заминкой среди двойняшек и радостно соскочил к народу.
- Спасибо! Спасибо, дорогие! Я тоже рад вас видеть, - принялся он обнимать плечи и пожимать руки. - А что ж деда Голуба не видно? - огляделся он, перездоровавшись со всеми. - Жив ли?
- Живо-о-ой! - махнул рукой Медьведка под общий смех. - Только его теперя так просто не увидишь. Закопался в свои летописи и носа не кажет. Говорит, пока полну энциклопендию костейской истории не издам, не выйду!
- Да что ж мы всё о себе, вы-то как? Уж не разбойников ли повстречали? - вспомнил Щеглик, оглядывая Иванушкину забинтованную голову.
- Э-э... споткнулся, упал... А у нас тоже радость! Супруга моя, Серафимушка, на сносях, вот-вот уже.
- Да ну-у-у!!! - восхитился весь состав Совета, поварихи, мастеровые, даже, казалось, вороны в небе, и поздравления с пожеланиями двинулись на лукоморцев праздничной демонстрацией. Но тут до места событий, наконец, доковыляла царская чета.
- Ваня!! Серафима!! Какими судьбами?!
- Мечеслав! Находка!.. Наконец-то мы вас видим!
- Мечик, царская твоя морда! Тащи сюда Находку, а то рожУ прям здесь, при всём честном народе!.. О-о-ой!..
- С дуба падали листья ясеня!.. - опешил костейский царь, на пару с царевичем лукоморским.
- Да что ж вы тут застряли-то! - взяла бразды правления царица. - Надо же быстрей... туда... туда... А куда? - оглядела Находка двор своего замка. Повсюду виднелись лишь недостройки с недоделками, окружённые россыпями мусора и стройматериалов, а в воздухе носился бодрый "мать-перемать" пополам с мухами. - Может лучше в город? - робко предложила она.
- К этим бугемодам-бегемотам?! Ни за что!.. Оййй...
Барон Бугемод, надувший было щёки, словно для важного сообщения, оторопело закашлялся.
- Тогда... тогда... Но это ж надо, чтоб сухо было... и чтоб натоплено... и мухи чтоб...
- На-хо-доч-ка! - подогнала ей мыслительный процесс Серафима. - Ай! О-о-ой!..