Люди брели по бескрайней пустоши, останавливаясь на короткое время, падая в снег и вновь продолжая шагать. Страх и безысходность гнали их вперед по ветреной погоде. Идти было неимоверно трудно, - ветер постоянно дул в лицо. Они пробовали менять направление, - но ветер, издеваясь, делал то же самое. Время от времени он начинал бросать снег. То большие густые хлопья, то колючую крупу. Люди кутались в легкую не по сезону одежду, но она не согревала, давая лишь видимость защиты. Среди процессии были дети, молодежь, пожилые. Все они были знакомы между собой, поскольку приходились родственниками, друзьями, знакомыми, коллегами или хотя бы соседями. Если присмотреться, среди них было несколько искалеченных человек.
Что заставило их двинуться в этот путь? Это было загадкой и для них самих. Они долго спорили об этом сначала, когда поняли, что потерялись. Еще они не понимали, как здесь оказались? Где это здесь находится? Как из него выбраться? И куда вдруг подевался близкий поселок? Спорили долго и бестолково, звонили, ругались, но так и не пришли к единому мнению и решению. Поэтому одни предпочли остаться, веря в то, что их, непременно найдут и спасут. Другие с этим не согласились и ушли.
Сейчас многие из ушедших были согласны с теми, кто остался. Шагать было тяжело и бессмысленно. Снег становился все глубже и холоднее. Пурга затихала, но лишь для того, чтобы вновь наброситься на обессиленных людей с новой какой-то жуткой яростью, свойственной лишь живым существам. С недавнего времени к шуму ветра добавился иной звук. Он явно принадлежал зверям, и встреча с ними не предвещала ничего хорошего.
* * *
Сельское кладбище не место веселья, но сегодня оно было на редкость молчаливо и выглядело каким-то сиротливым, обезлюдившим, поэтому одинокая фигура бросалась в глаза издали, усугубляя пустынность места. Человек не то чтобы мешал своим присутствием, но задевал тем, что находился поблизости от могилы, к которой направлялись мужчина и женщина. А им хотелось побыть сейчас наедине со своим горем. Человек точно уловил желание мужчины и ушел куда-то, словно исчез. Что ж, и на том спасибо.
Мужчина вел под руку женщину. Оба были относительно молоды по годам, но выглядели много старше своих прожитых лет. Женщина шла с явным трудом, желая и не желая проделывать этот путь еще раз. Они приезжали сюда теперь лишь раз в год. И каждый раз это была мука, приходить на могилу своей дочери, которая всегда приветливо улыбалась им с серого гладкого камня, по-детски радуясь приходу родителей. Конечно, по-детски, ей и было всего восемь лет, когда это случилось...
Это произошло давно, а каждый раз вспоминается, как вчерашний день. Вспоминается и переживается снова и снова. Да что тут объяснять. Кто не терял собственного ребенка, вряд ли поймет. А кто через это прошел, тот и без объяснений знает...
Мать сразу же встревожилась, когда Настя не пришла из школы. То, что уроки закончились, было очевидным, потому как другие школьники уже расходились по домам. Мать вышла за калитку, посмотрела вдоль улицы, вернулась в дом и тут же вышла вновь. Торопливым шагом дошла до школы, высматривая по дороге приметные русые волосы и красную куртку, прислушиваясь к говору и выкрикам шумной ребятни.
В школе она узнала, что уроки закончены, все отпущены вовремя, никого не задерживали. Мать тут же повернула и направилась к дому другой дорогой, которой обычно ходили ранней весной, когда иным местом не пройти. Она была почти уверена, вернувшись, застанет Настю в доме. Та расскажет, что зашла к подружке на минуточку, взглянуть на котят. Но дочери дома не оказалось. Мать вновь вышла за калитку, поспешила к ближайшей однокласснице, живущей через дом. Та уже пришла и обедала. Насти не видела, разминулись.
Когда на обед пришел отец, сразу же присоединился к поискам. К тому времени уже половина одноклассников бегала от дома к дому. Еще раз побывали в школе. На привычное "ну, загулялась где-нибудь", мать отрицательно качнула головой. Никогда такого не было, всегда после школы сразу домой, все остальное потом.
К вечеру Настю искали почти все. Все, кто жил в поселке, конечно же. Те, что обитали в коттеджах, жили уединенно, в своем собственном мирке. Они всегда оставались безучастными к проблемам и заботам остальных людей.
Настю нашли только поздней ночью...
Отец переживал по-своему. Он тоже хорошо помнил тот день, когда зашел с работы домой всего лишь пообедать. Помнил, как поднял взгляд на вбежавшую в дверь жену и прочел в её глазах тревогу. Потом был какой-то сон...
Но когда, наконец, дочь нашлась...
Он первым спустился в заброшенный, затопленный полуподвал. Здесь собирались строить что-то, но забросили в начале 90-х, как многое другое. Вот там, в полутьме над стоячей дождевой и талой водой висело подвешенное за руки легкое и мягкое, словно тряпичная кукла, тело. Он первым прикоснулся к ней, перерезал протянутым кем-то ножом веревки, подхватил на руки сразу отяжелевшее тело. Настя была еще жива. Он не столько видел это, сколько чувствовал уходящее из нее тепло...
Потом...
Много чего еще было потом. Дело вышло резонансное. Работала прокуратура. Приезжали газетчики, тележурналисты. Приехали даже из центральной, когда-то серьезной, но теперь в конец пожелтевшей газеты. Шуму было много, да все быстро успокоилось, как в стоячей воде. Деньги оказались сильнее. Убийцы вышли отмытые и довольные. Весело улыбались в камеру, паясничали. Вернулись в школу героями, кстати, в ту же самую школу, где училась Настя. Успешно ее закончили, зажили хорошо и вольготно. Благоденствуют и процветают под родительской опекой, как за каменной стеной.
Да и убийства, как такового вдруг не оказалось. Так, "неосторожные действия, повлекшие в дальнейшем смерть". Вот так и было все тогда.
Человек в темном одеянии никуда не ушел. На самом деле он стоял достаточно близко, но оставался невидимым. С ним был еще один, в светлых одеждах.
- Ты все же вознамерился сделать это?
- Разумеется, да. Ты же ничего не сделал за эти годы.
- На твоем бы месте...
- Ты не на моем месте.
- Убийствами не воскресить.
- Я не намерен ни убивать, ни воскрешать.
- Ты в своем репертуаре.
- Как и ты в своем.
- Ты лишь преумножаешь зло.
- Много ли проку от твоего добра? Что ты сделал, чтобы не допустить убийства? Где было твое добро?
- И что, по-твоему, я должен был тогда сделать?
- Мне ли советовать! Ты мог заставить учителя задержать её в классе до прихода матери. Мог направить её другой дорогой. Мог отправить участкового навстречу тем обалдуям. Мало ли.
- Да, это я мог бы сделать.
- Отчего же не сделал? Не пожелал спасти жизнь ребенку?
- Я заглянул в её будущее, поэтому счел нужным поступить так.
- Почему ты опять решаешь за них?
- Знаешь, что бы произошло с ней через восемь лет?
- Моглобы произойти, лишь могло бы! И это, в конце-то концов, её будущее.
- Не уверен...
- Вот так всегда. Надо быть уверенным, если касаешься чужих судеб. Закончим на этом бессмысленный спор, они кажется, возвращаются. - На этом странный разговор прекратился. Человек в белом отступил в тень. Человек в темном шагнул из тени в явь.
Они шли в обратную сторону, возвращались к остановке, когда дорогу им перегородил тот самый незнакомец. Именно перегородил, потому что стоял посередине неширокой аллеи и смотрел на приближающуюся пару. Женщина всю дорогу смотрела под ноги, мужчина же рассматривал незнакомца. В его внешности не было угрозы или какой-то иной опасности. Человек не был работником кладбища и уж ни в коей мере не являлся попрошайкой. Об этом явно свидетельствовала и дорогая, непривычного покроя одежда, и величавая осанка, и проникающий под кожу взгляд. "Может, очередной журналист приехал выведывать подробности? Неужто они до сих пор кому-то интересны?"
По мере приближения он понял, что незнакомец не очень-то походит на журналистов, которых, за эти годы, они перевидали немало. Даже черты его лица выдавали в нем скорее иностранца, нежели соотечественника. Была в них какая-то неуловимость, запрещающая рассмотреть подробности совершенного лица.
Когда до незнакомца осталось несколько шагов, пара остановилась. Женщина подняла взор и только сейчас с удивлением заметила незнакомца.
- Чего вам? - после минутного молчания проговорил мужчина.
- Только ваше согласие, - ясно и выразительно проговорил незнакомец.
- С чем еще мы должны согласиться? - хмуро спросил мужчина
- С тем, что убийцам вашей дочери пора бы получить свое заслуженное наказание.
- А где вы были до сих пор? - вмешалась в разговор молчавшая женщина. - Столько лет прошло.
- Да, вы правы. Времени прошло достаточно. Недавно у последнего, самого младшего из пятерых родился первенец. Теперь у них у всех есть семьи и дети. А, следовательно, сейчас им есть что терять. Теперь возмездие для них станет более осознанным.
- Да что вы можете?.. - с безнадежностью в голосе проговорил мужчина.
- Мы многое что можем. Вам об этом лучше не знать. Я прошу лишь вашего согласия, без этого мы не сможем ничего поделать. - Слова незнакомца отзывались в голове каким-то позвякиванием, словно каждое сказанное им слово подтверждалось ударом молоточка по гонгу.
- С нашим согласием вы тоже ничего не сделаете. У них деньги, власть, связи... А у нас в карманах пусто, нам платить нечем. - Мужчина опустил взор вниз, на свои ботинки.
- Этого не потребуется.
- Тогда на кой...
- Я согласна, - перебила мужа женщина. - Только накажите их...
- ...всех до единого. В этом можете не сомневаться. - Незнакомец перевел взгляд на мужчину.
- Что ж, тогда и я согласен.
- Хорошо. - Незнакомец едва качнул головой. - Еще одно, последнее. Я знаю, что вы сейчас живете достаточно далеко от этих мест. Но если вдруг все же кто-то наведается, скажите правду.
- Не боитесь, что они найдут вас?
- Им будет не до того. - Незнакомец кивнул и отступил в сторону, освобождая дорогу и давая понять, что разговор закончен. Мужчина и женщина пошли своим путем. Мужчина, решив узнать, как намерен обойтись с убийцами незнакомец, обернулся, но того уже не было в обозримом пространстве. Он не стал его высматривать, просто поспешил вслед за женой.
* * *
- ...кого черта ты нас сюда притащил? - Годзику не нравился бар.
- С чего ты взял, что это я? - нахохлился Слюнь.
- Серьёзно, зачем? - Гагик-Рыжий вынул из кармана куртки айфон. - Вот же, твоё смс.
- Это чего типа мой номер? - завелся Слюнь. - Я думал Суслик сбор протрубил.
- А я-то чего? - подал голос Суслик.
- Ладно, хорош звездеть! - нахмурился Годзик. - У меня реально дела в городе, а я сюда перся. Выкладывайте, что за приколы такие?
- Да чего вы на меня коситесь? - огрызнулся Слюнь. - Отвечаю, я никому не звонил. - Он немного понизил голос. - Я думал это из-за неё.
- А вот и пивко! - растянулся в придурковатой улыбке Изюм.
- Из-за кого, из-за неё? - Годзик осуждающе покосился на Изюма, которого последнее время интересовала только выпивка.
- Ну! Решили же не вспоминать, - зашипел Слюнь.
- Вон ты о чём. - Гагик-Рыжий недовольно хмыкнул. - А чего с ней такого?
- Го-до-вщи-на-а, - поглядев в потолок, пропел Суслик.
- Тьфу - ты, Сусел! Чтоб тебя!.. Я серьёзно. - Годзику тема не понравилась.
- Кто такое д...мо заказал? Не пиво а ... - заныл Изюм.
- Захлопни пасть, Изюм! Не на гужбан собрались. Хочешь надраться, - иди и закажи сам! - Годзик вновь вопросительно взглянул на Слюня.
- Чего опять на меня косишься? Не я это! - вновь огрызнулся Слюнь. - А тебе чего? - Последняя фраза адресовалась подошедшему бармену.
- Пиво от заведения, - ответил тот. - Но если этот сорт не устраивает, поменяю на ваш выбор.
- Отлично! Мне... - расплылся Изюм.
- Заглохни, Изюм, - шикнул на него Гагик. - Давай решим, чего мы здесь забыли, - сказал он, шумно отхлебнув холодного и действительно противного на вкус пива. Он поморщился и хотел что-то сказать не уходившему бармену, как в голове зашумело. К горлу подкатила тошнота, в глазах потемнело. Его повело в сторону, но кто-то успел его подхватить. Затем провал...
Когда сонная волна откатила, первым пришел в себя Гагик, как самый старший и самый здоровый из всей пятерки. Он вяло осмотрелся вокруг и увидел спящих друзей. Все они сидели за столом на прежних местах и спали. От падения их удерживали полосы серебристой клейкой ленты. "О, пивко-то оказалось с сюрпризом", - Гагик хмыкнул и решил высвободить ребят, но не смог подняться. Покосившись, он с удивлением заметил, что сам таким же образом прикручен к стулу.
- Что за... Эй! Пацаны, просыпайтесь!
Друзья начали приходить в себя и тоже с не меньшим удивлением осматриваться. На изумленные и возмущенные возгласы явился бармен.
- Чего встал столбом? Давай, отвязывай! - окрикнул его Слюнь, увидев, что тот не собирается ничего предпринимать.
- Чуть позже, - ответил бармен. - Сейчас...
- Сейчас? Я тебя сейчас урою! Ты, п... - Сильный удар в скулу прервал словоохотливого Слюня.
- Достаточно? Или ударить еще? - На темном лице бармена словно клубились тучи. - Сейчас говорить буду я, а вы - сидеть и внимательно слушать. Это понятно?
- Ладно, Слюнь, заглохни. - Кивнул Гагик. - Давай послушаем этого козла. Никуда он от нас не денется.
- Это правильно. - Кивнул ответно бармен. - Это я собрал вас здесь сегодня. Поводом, как правильно заметил один из вас, послужила годовщина. Сегодня ровно тринадцать лет с того дня, как вами была убита учащаяся вашей же школы. Напомнить её имя? Или вы его не забыли?
- Эта п... сама нарвалась, - решил позубоскалить Изюм. - И вообще это были не мы, а "неустановленные лица...
- ...кавказкой национальности", - закончил бармен фразу. - Да, я читал центральную газету. Я прочитал и просмотрел всё, что было по этому делу. Даже ваши показания, в оригиналах. Однако, сейчас важно не то, что я читал и видел, а то, что я знаю. И знаю это достоверно.
Теперь Слюнь хотел что-то добавить, но один лишь взгляд заставил его молчать.
- Вы тогда развлеклись, потешились, поиграли. И вам это сошло с рук. Ваши родители посчитали, что ваше будущее важнее, чем будущее какой-то девчонки, дочери моториста и доярки. Однако еще никто не доказал, что одна жизнь ценнее другой. Разве что Ницше, но к вам это не относится.
- Сегодня играю я. - Бармен обошел круглый столик и убрал салфетки. Под ними оказались пистолеты и запасные обоймы. - Конечно, я мог бы всё устроить похитрее, как скажем в "Пиле". Но считаю для вас и этого много. Цель игры, - выбраться отсюда. Приз игры, - жизнь. У каждого из вас равные шансы, но выйти сможет лишь один. А сейчас, - в руках бармена появился нож, - я вас освобожу.
- Ну ты и придурок! Мы тебя сейчас порвем... - заурчал Годзик. Бармен пропустил фразу, в другой его руке оказался предмет похожий на сифон для газированной воды. Из носика с шипением вырывался газ.
- Я освобожу, когда вы уснете. - Бармен снял салфетку в центре стола. Под ней оказался респиратор. - Игра начнется, как только вы проснетесь. Имейте в виду, - бармен нехорошо улыбнулся, - что это может произойти далеко не одновременно.
Второй сон продолжался, очевидно, дольше, затекли руки и ноги. Первым очнулся Изюм. В чувство его привело падение со стула. На полу он пребывал не один. Слюнь и Суслик лежали напротив. Гагик-Рыжий и Годзик чудом еще держались на своих местах, но уже изрядно склонились. Изюм кое-как приподнялся на четвереньки и с трудом, преодолевая головокружение и тошноту, подтянулся к столу. Бармен не обманул, стволы лежали на прежних местах. Мелькнувшая мысль обдала холодком. Изюм потянулся к пистолету.
- Есть кто живой, - послышалось из-под стола. Изюм отдернул руку от вороненого пистолета и пополз к приятелям.
Когда все пятеро более-менее пришли в себя и осмотрелись, то поняли, что находятся уже не в баре. Их окружали белые стены, потолок, пол цилиндрической комнаты, в центре которой стоял стол и стулья из бара. Бармена, разумеется, уже не было.
- Ну и что это за д...! Где этот п...! - Изюм пнул стул и полез в карман за мобильным телефоном, но его не оказалось. Тоже проделали остальные, - карманы были пусты.
- Вот с...! И чего теперь... - завелся Суслик.
- Не хнычь, Сусел! - Усмехнулся Годзик. - Давайте без истерик! Этот козел решил, что мы тут друг друга перешмаляем, а он сам последнего добьет. Нас пятеро. На пятерых у нас восемьдесят патронов. Любого завалим. Уйдем все вместе. - Слова Годзика угомонили занывшего Суслика и взбодрили остальных. - Давайте выход искать. Вон, пять дверей. Проверим.
Все пять дверей к удивлению оказались не запертыми. Каждый заглянул за свою. За каждой из них тянулся белый безликий коридор. Яркий свет мешал видимости.
- Ну что, проверяем каждый метров по двадцать и возвращаемся сюда, к столу. И без выпендрежа. Зря не палить.
Годзик прошел положенные сорок шагов по прямому как стрела коридору. Тот тянулся дальше, на сколько хватало видимости. Обернувшись, Годзик заметил, что распахнутая дверь уже не различима в ярком свете. Потерять ориентир было неприятно, поэтому он сразу же повернул обратно. Однако метров через семь-восемь уперся в стену. "Что за..." - Он точно помнил, что ни разу не сворачивал. Тем не менее, коридор шел поперек его пути и уходил в обе стороны. Годзик свернул налево и прибавил шагу. Он явно прошел больше двадцати метров, но цилиндрическая комната со столом так и не появилась. Зато он вышел к очередной развилке.
- Эй! Братва! Отзовись! - Тишина. Не решившись выбирать направление еще раз, Годзик вернулся назад и решил идти вправо. Но на том месте, где он выбирал путь минуту назад, развилки уже не было, лишь поворот. "Наверное, из-за света я просмотрел какие-то боковые ходы. Надо идти на ощупь". - Он так и поступил, в правой руке держал пистолет, левой касался стены. Коридор, как издеваясь, шел по прямой без всяких поворотов и развилок. Годзик понимал, что удаляется от комнаты с каждым шагом. Но вдруг впереди покажется выход?
Длинный прямой коридор нагнетал уныние. Годзику почему-то вдруг вспомнилось, как он чуть не утонул в детстве. От воспоминания стало душно и страшно. Стены словно сдвинулись, а потолок навис над самой головой. "Нет, надо вернуться к своим". Он повернулся и почти побежал, но едва не врезался в стену. Она преграждала путь, заставляя свернуть влево. Пришлось подчиниться и свернуть. А через несколько шагов коридор опять свернул влево. Годзик вновь решил вернуться, уже не понимая то ли назад, то ли вперед. Но, едва сделав шаг, услышал впереди гул. "Что так может гудеть?" Гул нарастал, и Годзику волей-неволей пришлось сворачивать влево.
Гул приближался быстро, но убежать от него не удавалось. Коридор постоянно сворачивал, не позволяя увеличить скорость. Через минуту Годзик понял, что шлепает ботинками по воде. В тот же миг он понял, что так гудело - вода! Вода была за стенами, вдруг ставшими прозрачными. Она была над головой. Годзик прибавил шагу, но водный потолок рухнул, водяные стены сомкнулись. Вода подхватила его и понесла, ударяя о стены на нескончаемых поворотах. Он выронил пистолет и отчаянно барахтался в пене. Плыть против напора не имело никакого смысла. Вода несла его в неизвестность. Навстречу быстро приближалось темное пятно, от вида которого Годзик испытал ужас: оно походило на черную глотку какого-то мистического морского змея. И тогда Годзик закричал! Но вода загнала этот крик обратно в легкие.
Суслик испугался коридора сразу, поэтому прошел лишь метров пять, и сразу засеменил обратно. Дверь оказалась закрытой. Он толкнул ее сначала рукой потом плечом, потом ударил всем корпусом.
- Кончайте прикалываться! Откройте! - Тишина. Лишь гулкое эхо в ответ.
- Никуда не пойду, буду сидеть здесь. Сейчас пацаны вернуться, увидят закрытую дверь и поймут... - Суслик повертел головой и прислушался. Странно, но эхо его окрика до сих пор продолжало метаться по коридору. Нет, это не отзвук его голоса. Это что-то другое. Какой-то рокот. За дверью, там, где по идее должна быть комната, что-то промчалось с ощутимым грохотом, от которого мелко задрожала стена. Суслик отпрянул от двери и прислушался, рокот удалялся, это слегка успокоило. Но звук не пропал, а начал возвращаться, словно развернувшийся автомобиль к мелькнувшему на дороге пассажиру.
"Это только так кажется. Здесь не могут ездить машины - коридоры слишком узкие. А вдруг это машина снаружи? Вдруг там улица?" - Суслик заколотил в дверь. Звук мотора, - теперь это точно был он, - промчался совсем близко, но на этот раз за спиной. Суслик обернулся, рассмотреть что-то по-прежнему мешал яркий свет. Суслик подумал, что стоит разбить несколько светильников. Вот только где они, не различить. Он поднял пистолет и выстрелил на удачу. Пуля срикошетила и куда-то ушла. Зато свет в коридоре начал быстро меркнуть. Суслик стал всматриваться, но кроме монотонных стен ничего не рассмотрел.
Свет погас совсем. Вслед за этим послышалось урчание мощного мотора, а тьму прорезал свет внезапно вспыхнувших фар. Они очень близко, а укрыться негде! Слышно, как невидимый водитель газует. Суслику почему-то представился КамАЗ. Да именно он. Невидимый водитель, нагло усмехаясь, продолжал мучить педаль газа, действуя на нервы. Суслик не выдержал и выстрелил несколько раз в сторону предполагаемой кабины. И тогда самосвал тронулся. "Как он уместился в узком коридоре? Этого просто не может быть!" - Но рев мотора нарастал, а свет фар нещадно бил по глазам. Суслик задергался, закричал, заколотил по двери. "Надо упасть!" - но мысль запоздала. В последний миг Суслик действительно с ужасом увидел передок КамАЗа и, кажется лицо водителя. Он нагло улыбался. Затем широкий бампер многотонного грузовика с противным хрустом вдавил его в стену.
Слюнь прошел отмеренное расстояние быстрым шагом. Здесь как раз была развилка. Он заглянул в обе стороны и решил наскоро осмотреть оба коридора. В правом он тут же ощутил приторную вонь. Он узнал её почти мгновенно. Это запах кабанов. Однажды, это было в холодную зиму, кабаны подошли близко к поселку. Они с отцом тогда пошли куда-то, совсем недалеко, и наткнулись на стадо. Кабаны вряд ли думали нападать, но страху нагнали. Слюнь навсегда запомнил взгляд старшего секача и еще запах. Он ему потом долго мерещился. Именно запах.
И вот сейчас, здесь опять наваждение повторилось. Слюнь не стал выяснять с чего бы тут взяться кабанам. Просто поспешил обратно. Но к звуку его шагов добавилось мерное цоканье копыт. Слюнь побежал. Цокот ускорился. Послышалось похрюкивание. Вот впереди спасительная дверь, но возле нее действительно кабан!
Слюнь выхватил пистолет, щелчок. Он вспомнил, что не взводил его. Передернул, вскинул. Кабана не было. Слюнь облегченно вздохнул, но в тот же момент хрюканье послышалось за спиной. Здоровый секач, будто из детских воспоминаний стоял, сверля его взглядом красных глаз. Слюнь рассмотрел и мокрый пятачок, и желтоватые клыки, и подрагивающие уши, и коричневую клочковатую шерсть. Все произошло мгновенно. Слюнь бросился к спасительной двери, но второй кабан в тот же миг откуда-то со стороны ударил его в бок. Слюнь упал, дыхание перехватило. Кабанов оказалось много, они собрались в тесный круг. Он слышал их астматическое дыхание и касание влажных носов. Их было пятеро. Слюнь заметил, что пистолет лежит рядом, совсем близко, только руку протяни. Он потянулся к нему, но один из кабанов ловким движением копыта отшвырнул пистолет в сторону и словно бы нагло усмехнулся. Слюнь рассматривал эту ужасную гримасу, как вдруг почувствовал на ноге зубы зверя. Его охватил ужас, и он закричал.
Изюм с трех лет боялся огня. С тех пор как они вместе с Сусликом чуть было не сгорели. Спички, конечно, принес Суслик, а он выбрал укромное место - пустовавшую тогда собачью конуру. Подстилка быстро загорелась, но на их счастье оказалась сыроватой. Влетело тогда обоим. С тех пор Изюм боялся огня.
Но сейчас он больше этого опасался, что кто-то из друзей его пристрелит. Он почти не сомневался, что будет именно так, как объяснил им ненормальный бармен - уйдет один, остальные будут застрелены. Этим одним непременно окажется Гагик, как самый сильный и сообразительный. Такой расклад Изюма не устраивал. Этим одним хотел быть он сам, поэтому, как только все разошлись по своим коридорам, Изюм вернулся в комнату. Здесь должен быть еще один выход, для того, кто это все затеял. Не ушел же он, тот чокнутый бармен, по этим лабиринтам. Пока он высматривал скрытый выход, свет в комнате сменился на красноватый. Изюм обернулся, на столе плясало маленькое пламя. Его можно было легко сбить курткой, но Изюм панически боялся огня и бросился в коридор.
Он бежал, что есть сил и духа. Не раздумывая на поворотах и развилках. Изюм не привык к подобным пробежкам, скоро в боку закололо. Он вынужден был припасть к стене, чтобы отдышаться. Коридор за спиной как-то сразу пыхнул. Пламя охватило разом стены, потолок и пол. Изюм попятился, но с ужасом заметил, что с тыла на него тоже надвигался огненный шквал. Две стены огня сошлись мгновенно. Изюм успел сделать лишь несколько шагов.
Гагик понимал, раз они здесь, все пятеро, значит положение серьезное. Значит, кто-то все же решился взяться за это дело основательно. Бармен сказал все предельно ясно. Гагик не стал долго размышлять. "Раз так, значит так и будет. Надо смываться. Остальное потом. Вернусь домой, расскажу отцу. Пусть тот пробьет по своим каналам, подключит кого надо. Разберутся. В конце концов, не силовиков же к этому делу подключили. У кого на это денег хватит? Ясно, что уж не у тех колхозников. Разберемся". - Он выбрал дверь наугад и быстро направился вглубь коридора.
Тот постоянно раздваивался. Гагик все время сворачивал направо. "Если это и правда лабиринт, так выбраться будет легче. Лабиринт не может быть большим. Не строили же его специально для нас. Так что-то приспособили. Когда выберусь, все выясню, но не сейчас. Сейчас надо сосредоточиться". - Гагик оказался в тупике. - "Ничего страшного, значит, этот коридор закончился. Теперь надо возвратиться до ближайшего ответвления и свернуть в противоположную сторону. Я же знал, лабиринт не может быть большим".
Он проделал эту комбинацию не один и не два раза. Коридоров оказалось больше. Жаль, нечем было помечать их. Гагик несколько раз проверял карманы, но они были пусты.
Он уже начал раздражаться, когда впереди вдруг, словно вынырнула дверь с четкой надписью "ВЫХОД". Гагик облегченно вздохнул.
"Ну, вот и порядок. И никого не пришлось стрелять". Сейчас он выйдет. Выяснит, что это за место, а потом непременно вернется за своими. Они тут всё...
Гагик замечтался о мести, и чуть было не провалился. Путь к выходу преграждал довольно широкий провал в полу. Гагик высоты не боялся, но боялся не рассчитать ширину провала. Поэтому отошел подальше, разбежался и прыгнул. Обошлось. Гагик усмехнулся, протянул руку к двери и потянул её на себя, - "Словно как в игре. Как её там? "Дум", что ли".
Дверь легко распахнулась. Гагик с удивлением шагнул и тут же отпрянул. За дверью стояла девочка похожая на куклу, в красном расклешенном платье с оборочками. В руках большой синий мяч.
- Лови! - громко крикнула она и кинула Гагику мяч. Тот машинально схватил его и качнулся назад. Он не ожидал, что край так близко, почти за спиной. Провал был глубоким. Он успел удивиться, а потом вспомнить, откуда знает эту веселую девочку в красном платье. Вспомнил и испытал укол ужаса: "Это же..."
В этот момент он достиг дна.
* * *
Двое неизвестных, один в светлой, второй в темной одежде стояли у стола. Вокруг него располагались пять стульев. На каждом неподвижно сидел человек. Скорее всего, уже не человек, а тело. Судя по внешнему виду некоторых, живыми они никак быть не могли. Пять мертвых тел, прикрученных к спинкам серебристой клейкой лентой.
Человек в темном убирал со стола пластмассовые пистолеты и картонную маску козла. Человек в светлом осматривал комнату. Это было какое-то полутемное, заброшенное помещение с голыми, исписанными стенами. Под ногами скрипело каменное крошево. Он покачал головой и вновь осмотрел тела.
- Потешился? - нарушил он молчание. Человек в темном промолчал.
- Все это походит на месть.
- Не месть. Возмездие, отмщение.
- Ей этим не помочь.
- Не начинай опять.
- А ты закончил?
- Еще нет... - человек в темном недобро улыбнулся и приложил маску к своему лицу. Человек в светлом отвернулся.
* * *
- Ну и что там с ними? - Вошедший санитар обратился к только что присевшему на стул врачу - судмедэксперту.
- Дай перекурить. Я четыре часа не отрывался. Мог бы помочь. - Врач поднял на санитара усталый взгляд.
- Да там этот, из отдела дожидается. - Кивнул на дверь санитар. - Ему причины смерти узнать надо.
- А чего же не заходит? - Врач удивленно покосился на дверь.
- А он этих, - санитар кивнул на столы с телами, - не переваривает.
- Смотри-ка, какой чувствительный выискался. Из молодых?
- Ага. Так что просил пока так, на словах.
- Ну, если на словах, тогда так скажи. Накачали их какой-то дрянью или нет, - сказать не могу. Тут гистологию дожидаться надо. Но умерли они не от этого. Вон того, - врач стал указывать горящей сигаретой на лежащие трупы, - словно грузовик переехал. Этот и так понятно - обгорел. Того с краю, как собаки искусали. Большие такие собаки, клыкастые. Тот, что в углу однозначно захлебнулся. А с тем последним, не пойму что. Почти все кости переломаны, как с верхотуры упал. И никаких следов нет, ни отпечатков пальцев, ни грязи, ничего другого. Не понятно.
- А где их нашли?
- Какой-то склад не то заброшенный, не то недостроенный. Там кроме стола и стульев ничего не было. Они как раз вкруг этого стола сидели, примотанные к стульям. Там и померли.
- Ясно. - Вздохнул санитар. - То есть ничего не ясно. Одним словом полная энигма.
Сегодня траур - хоронили сразу пятерых. Все они жили по соседству и были приятелями с детства, со школы. По этой причине собрались почти все. Все это те, кто жил в коттеджах. Те, что из рабочего поселка, не пришли. Они жили по соседству, но редко общались меж собой. В основном помалкивали. Пять смертей в один день никто случайным совпадением не считал. Люди в большинстве помнили, кем являлись эти погибшие, и какая история их связывала в прошлом. Ну, а о мертвых либо хорошо, либо ничего.
Когда процессия двинулась в сторону кладбища, соседи остались. Провожать пошли лишь родственники, их и без того было много. Хотя нет, в толпе, среди всех был малоприметный человек в темных одеждах со смуглым лицом. На него не обратили внимания ни те, что остались, ни те, кто ушел.
Когда люди скрылись из вида за небольшим перелеском, небо неожиданно заволокли низкие и какие-то зимние тучи. Затем резко повалил снег, завьюжило. Люди недоуменно поднимали головы, пожимали плечами. Но не возвращаться же?! Это наверняка скоро пройдет. Здесь недалеко, осталась еще пара сотен метров, и они увидят вход на сельское кладбище. Там все готово, там их ждут. И потому люди шли вперед...
* * *
- Вот тебе подарок. - Человек в темных одеждах протянул что-то девочке в красном платье. Детские руки взяли стеклянный шарик, потрясли его немного, подняв внутри игрушечную пургу, поставили на стол.
- Красиво. - На лице девочки сверкнула улыбка. - Спасибо. Я буду его беречь.
Шар был невелик и, казалось, внутри не было ничего кроме искусственных снежных хлопьев, но если присмотреться, можно увидеть усталых людей, медленно бредущих сквозь бескрайний простор. Не замечая ничего вокруг, они бессмысленно шли по кругу. Что ж, у них еще будет время на то, чтобы осознать, где они. Как и почему здесь оказались. И что ждет впереди. Время, это единственное, что у них теперь есть. Времени столько, что его можно назвать почти бесконечностью.