Как же я ненавижу этот чёртов город. Гул, который заражает мозг. Воздух, неподвижный и давящий. Асфальтовую пыль и бензиновую радугу. В большом городе умирает любое время года. Зимой тут нет снега, весной - ручьев и цветов, летом - ветра и воды, осенью - жёлтых листьев. Всё придавлено домами и бетоном, накрыто панцирем асфальта.
Ненавижу город.
Хотя сейчас я ненавижу все. Я хочу, чтобы Земля взорвалась изнутри, разбрызгав по Солнечной системе свою лавовую кровь.
Две чашки на столе. Интересно, ты правда не заметил, что я подсыпал снотворное, или не захотел заметить?
В любом случае, сейчас ты спишь. Надеюсь, спишь без снов и воспоминаний. Может, хотя бы ненадолго я избавил тебя.
Всё равно это пройдёт слишком быстро.
Выхожу на балкон. Здесь, на высоте шестнадцати этажей, хоть немного кислорода. И ночи, которую внизу убивают фонари, неоновые вывески и огромное количество народу.
Закуриваю. Хорошо, что ты не видишь. Иначе бы точно отнял. Как там? "Врач не имеет права гробить своё здоровье?" Да, ты прав, но курить я начал раньше, чем стал врачом.
Ну вот. Я даже мысленно с тобой спорю. А ведь ты ещё ребенок, и спорить с тобой для меня вообще негоже.
Интересно, родители станут тебе звонить? Хотя вряд ли. Они отпустили сына задолго до совершеннолетия. А уж теперь, когда тебе восемнадцать, их навряд ли волнует твоя судьба. Иначе они бы знали.
Сквозь стекло и дым смотрю на тебя, лежащего на моей кровати. Светлое пятно в темноте - твоё лицо, пятно поменьше - рука. Ты стал совсем бледный. Скоро будешь светиться, как рыбы, живущие на глубине. Темно, и я не могу рассмотреть больше. Но знаю, что под глазами залегли синяки. И знаю, почему ты даже постоянно носишь перчатки.
Ненавижу.
Сегодня я почти силком протащил тебя сюда. Ты бы сам никогда не пришёл. Ты не жалуешься. А если спрашиваю - улыбаешься. И говоришь так, что поверил бы даже детектор лжи. Но детектор лжи не знает тебя столько, сколько я.
Ты рассказал мне правду тогда, когда был пьян. Примерно три месяца назад. И ты помнишь об этом, ты знаешь, что я знаю твою тайну.
Про неё. Про то, как ты её любишь. И про то, как ты стал её персональной куклой Барби.
Нет. Куклы не чувствуют. Им не больно, когда с ними играют.
Знаешь, когда мне было лет пять, в нашем подъезде когда-то жил щенок. Не из тех, которых продают за баснословные деньги в элитных клубах, а самый обычный. Один мальчик из тех, что для меня был тогда взрослым - ему было лет четырнадцать-пятнадцать - однажды принёс этому щенку миску. Покормил. Даже погладил. А потом швырнул об стену. Наверное, щенок посчитал это своей виной, потому что не укусил этого мальчишку. Только заскулил и пополз лизать руки.
Потом этот парень снова принёс еды. И снова погладил. Малыш опять обрадовался и завилял хвостом.
И снова получил удар.
Это длилось ещё пару недель. Пока в подъезде не нашли мёртвого щенка с перерезанным горлом.
Ты стал этим щенком. Ты, который всегда устраивал самые весёлые приключения. Ты, вечный заводила. Ты, всегда кричавший мне: "Не будь букой, всё наладится".
А теперь ты изменился. Нет, по-прежнему всем улыбаешься, но я не могу смотреть на эту улыбку - она застыла вечным параличом. Ты смеёшься, ты всем помогаешь - словно под наркотиком. Словно робот.
Думаешь, не вижу?
И это длится уже месяцы, многие месяцы. Ты бы уже забыл, вылечился - если бы не она.
Ненавижу. Её - за то, что она делает. Мир - за то, что не видит. Себя - за то, что ничего не могу.
Но ненависть умеет подпитывать.
Через полчаса и полквартала я звонил в чужую дверь.
Почти двенадцать, чёрт возьми, ты ведь дома, сука...
Да, дома. Она сразу распахивает дверь - быстро опознала меня в "глазке".
-Привет. А ходить по гостям по ночам - это новая мода или тонкий намёк?
Заткнись, сука, заткнись...
Она стоит на пороге в лёгком платье - только что откуда-то вернулась. Явно не с работы - в офисе это платьице распущенные волосы вряд ли бы одобрили.
Моя ровесница. Интересно, почему тебе так нравятся люди, которые на пять лет старше?
Я не отвечаю ей. Просто вталкиваю в квартиру и захлопываю дверь.
-Отпусти.
Всё ещё пытается командовать. Нет. Она и так многое себе позволяла со мной. Даже в твоём присутствии. А ты терпел. Ничего не говорил ни мне, ни ей. Интересно, ты думал, что я с ней сплю? Наверняка думал. Глупый.
Не важно.
Она упирается и сопротивляется, когда я тащу её в ванную.
-Проклинай то, что когда-то поставила хорошую звукоизоляцию - кричать бесполезно.
Интересно, понимает? Хотя в тот момент, когда я бью её лицом об раковину, ломая нос, явно понимает.
Волосы до плеч - прекрасно. Наматываю светло-русые пряди на кулак и кидаю её на бортик ванной. На белый кафель падают яркие пятна. Глухой звук пульсирует в голове - это она колотил руками об чашу.
Обычной сучьей утончённости нет и в помине. Она почти истерически кричит что-то полусвязное.
-Эй, ты же принцесса, а принцессы всегда прекрасны. А тебе для истерики хватило одного удара? Я разочарован.
У неё сломан нос и разбиты губы. Но этого мало. Она медленно, по частичке уничтожала твоё сердце, и сейчас она пожалеет об этом.
Твоё божество - не божество, а обычный человек. Просто мразь. Я бы показал тебе это... но не стоит. Только из-за тебя.
Прижимая её к ванной, достаю захваченный из дома нож. Тот самый, об который ты однажды порезался, случайно коснувшись пальцем лезвия.
Просто убить её, просто выпустить поганые кишки или перерезать горло. Как свинье, которой она и является. Просто животное.
На глаза попадается перчатка, невесть почему валяющаяся на полочке. Перчатка. И она словно взрывает мой мозг слепящей яростью.
Задираю этой сучке юбку и разрываю кружевные трусики.
-Урод! Я тебя посажу! Тебя будут ебать в камере зеки, понял? - улавливаю я. Интересно, много ли ещё она успела мне пожелать?
Кричит, почти хрипя. Угрожай. Ругайся. Ты привыкла, что твои желания выполняются мгновенно? Не мной.
Раздвигаю её ноги. Кончик ножа указывает направление всему лезвию.
От её крика, казалось, разлетится пылью плитка на стенах.
Нож гораздо лучше чего-либо другого. Он всегда придётся по размеру. А где надо - там проложит новую дорогу.
Резко двигаю рукой, не обращая внимания на её крики. Я почти вижу, как внутри неё расходятся ткани, как влажная слизистая внутри превращается в кровоточащие лохмотья.
-Интересно, ты хотела, чтоб я выебал тебя? Если хотела, то сейчас наслаждайся этим.
Я трахаю её лезвием, вдалбливаю его до основания и выдёргиваю. Кровь тёчет по её ногам и моим рукам. Наверное, каждый раз, когда входит нож, должен быть хлюпающий звук. Но я слышу только её. Это не крик. Это вообще не человеческий голос. Ничего, скоро она затихнет. Кровопотеря слишком обильна. Этого достаточно.
Больше она не будет мучить тебя. Её больше не будет.
Хотя я уже в этом не уверен.
Может быть, единственным способом избавить тебя от боли было подсыпать тебе в чашку побольше снотворного.