Словом убить нельзя, если он не написано на кувалде. Так утверждают материалисты. Идеалисты, напротив, склонны, в случае необходимости, усматривать в слове смертоносное оружие. Древний спор продолжался бы до бесконечности, но однажды его разрешила сама жизнь.
История -- посредственный режиссер, однако в Истории встречаются забавные истории...
Время, стой! Остановись мгновенье, ты случайно!
Психолог Козимов намотал вокруг Солнца тридцать витков. В свои годы он выглядел несколько задержавшимся в "надцатилетнем" возрасте. Жена смущалась выходить с ним на люди -- какая-нибудь встречная мамаша, прогуливающаяся с чадом в коляске, от нетерпения услышать комплимент по адресу своей малютки запускала бумеранг желанного комплимента: "Ах, какой у вас симпатичный сынок!" Козимов не смущался. Ничуть! Беглый взгляд на его жену низводил идею продления человеческого рода в ранг кощунства. Словом, они были идеальной парой. Он даже свыкся с мыслью, что на его похоронах прозвучит недоуменное: "Зачем Бог забирает к себе детей, не дав им помучаться до старости?" Женщины мечтают всегда выглядеть молодо, а лицо мужчины обязательно должно выражать реальный возраст.
История -- режиссер-неудачник, но в Истории встречаются поучительные истории.
С именем Козимова связано название эпидемии. Вероятно, он первый ее описал. Но почему-то в специальной литературе укоренился термин "козьялогия". Страсти вокруг названия начали бушевать уже после смерти Козимова -- он не успел обидеться.
Не заметить, что с людьми происходит неладное, мог только среднестатистический страус, с испугу увлеченный процессом глубоко бурения. Некоторые выглядели озабоченно. Растерянность была выписана яркими красками на лицах большинтсва. Друг на друга посматривали с опаской. Пустота во взглядах. Складывалось впечатление, что люди лишились чего-то насущного, будто человечество осиротело. В новостях время от времени передавали странные сообщения. "Сегодня в 19-00 возле памятника Гоголю состоялся несанкционированный митинг. Собравшиеся решительно требовали навести порядок в их сознаниях и вернуть им украденные личности..." "По сводкам МВД участились случаи погромов книжных магазинов..." "Замечен всплеск немотивированных самоубийств"..."Правительство просит граждан сохранять спокойствие..." В один ненастный день диктор центрального телевидения публично покаялся непонятно в чем и постригся в монахи.
Заслуга Козимова неоспорима -- его неутомимые наблюдения жизни, помещавшиеся в научных и околонаучных журналах по психологии, сослужили человечеству неоценимую, большую пользу. Правда, кое-кто из маститых авторитетов душеведения называл его энтузиазм "беспочвенным, почти маниакальным синдромом измышления новых "измов" и "логий". Язвительные умы отзывались о заметках Козимова саркастичнее: "Если у человека плохая память, он забывает о своем плохом зрении".
Начало пристального внимания Козимова к эпидемии положил некий забавный субъект.
--Доктор, помогите! Мне как бы очень не по себе! -- Он указывает пальцем на свою взъерошенную голову.
--У вас болит голова?
--Ну! Вроде того.
--Не пойму! Болит или не болит?
--Я же вам о чем! Болит, говорю.
--Вы обратились не по адресу! Вам, очевидно, нужно к терапевту. Я...
--Лечите меня, доктор! Вы должны, вы клятву давали, вы как бы обязаны!
Чтобы отвязаться от настырного страдальца, Козимов выписал ему направление к терапевту.
--Я к вам еще приду, о'кей?
--У вас проблемы в семье? Я, собственно, психолог...
--И это тоже! Жена мне всегда говорит, дескать, Вася, ты как бы одна большая проблема килограмм так на девяносто и с выдающимся животом.
Прошло сколь-то времени. Вася появился у Козимова.
--У меня это... большие проблемы, доктор!
И он рассказал невероятную историю. Обратился к терапевту. Тот посоветовал налечь на анальгин. Напрасно! Провели полное клиническое обследование. Анализы ничего из ряда вон не показали. Вполне здоровый человек, если не принимать во внимание никотиновую зависимость. Дошло дело до рентгена черепной коробки. Первый снимок вызвал недоумение и головную боль специалистов. Решили, аппарат неисправен. Пересняли раз, другой. Что такое! Лучи не оставили на пленке и намека контуров мозга. Вася простодушно спросил: "А как это?" В ответ доктора пожимали плечами, разводили руками от бессилия ответить хоть что-нибудь. Феномен! А наука с феноменами обходиться не умеет. Живет человек без мозга. Это, право, черт знает что такое, но ведь живет! Детей растит, жену по праздникам любит, или думает, что любит; на машину копит. Значит, можно и без этого довеска в голове обойтись. И ничего!
--Я вас понаблюдаю. -- Растерянно сказал Васе Козимов.
--Это как в зоопарке, что ли?
--Случай экстраординарный.
--Чего?
--Не волнуйтесь! Пройдете тесты...
--Зачем вы? -- насупился Вася.
--Простите?
--Про тестя-то! Тесть у меня еще та гадина! Он жену против меня науськивает! Говорит, дескать, у меня даже ветра в голове нету -- один вакуум какой-то. Обидно!
Козимов как мог успокоил Васю, вернул ему душевное равновесие. Назначил дату следующего визита.
--Я на вас, доктор, очень того... надеюсь в этом деле! У меня же семья, а он меня вакуумом кроет. Вот убил бы, до того обидно... За сим разрешите, доктор, как бы откланяться, хотя мне это будет нелегко из-за увеличенной печени. -- Прощаясь произнес Вася подхваченную на улице глупость, казавшуюся ему верхом остроумия.
Слово за слово -- тут брякнул, там обмолвился -- о Васиной беде узнали на работе. Его стали называть Васька Феноменов. В будние дни за кружкой холодного пива он жаловался случайным знакомым: "Обидно!"
Больше Вася в зрительные сети психолога не попадался. Видать, жизнь закрутила. Несколько раз его показали по телевизору. В передаче "Удивительное рядом". Выглядел довольным. В одежде появился зачаток вкуса. Жена старалась попасть в кадр вместе с ним. Он стал популярен. Не верьте, если вам скажут, что отсутствие ума пагубно сказывается на размерах кошелька.
В Козимове вспыхнул непреодолимый интерес. Неужели никто не поспешил описать этот чрезвычайный случай в научной литературе? Но: Нигде! Ничего! Никто! Ни дать ни взять -- банальный заговор молчания при всеобщем нежелании замечать очевидное. Он порасспросил коллег из различных медицинских сфер. Да, слухи о человеке без мозга уже успели расползтись. Да, судачат, что факт достоверный, неоспоримый, но говорить о нем в приличном обществе считается дурным тоном.
Козимов рьяно взялся за перо. Нехватку материала он решил в духе времени -- дал объявление в газету. Подробно, со слов Васи, описал симптомы, просил откликнуться -- "во имя науки!" -- всех людей, претерпевших подобное "облегчение головы".
К его удивлению и радости, доброхотов науки оказалось немало. Правда, появилась сопутствующая загвоздка: отделить заслуживающих внимания корреспондентов от обычных городских сумасшедших.
Почтовый ящик по началу баловал Козимова двумя-тремя письмами в неделю. Но вдруг где-то в дельте общественной истерии случилось наводнение. Плотину прорвало -- на Козимова хлынул поток писем. По десяти за день, не меньше.
"Здравствуйте! Мне точно известно, что Генеральный прокурор дошел до ручки! Он уже и цветы сажает! Он любит все немецкое, кроме самих немцев... (пенсионер Махлюев)
"Привет! У меня в голове похожая хрень! Проходил призывную комиссию. Череп засветили -- а там, говорят, одна треть от нормального объема. Что за лажа, чувак?.. (призывник Серега)
"Мое почтение! В объявлении вы все очень точно расписали. Меня долгое время мучила правосторонняя мигрень. После вашей заметки решилась сделать рентгеновский снимок. Врач утверждает, что у меня часть мозга как бы съедена каким-то вирусом. А с анализами все в порядке. Что мне делать?.. (учительница старших классов К.)
"Здравствуйте! Я работаю водителем "маршрутки". Люблю вязать и русский шансон. Голова не перестает болеть. Рентген делать не хочу по политическим соображениям. Подскажите что-нибудь... (Павел, водитель)
" Здравствуйте! Очень тревожусь о младшем сыне. Он начал ругаться. Иногда понять его не могу! Откуда это в нем? Ведь я еще ни разу не материлась и... (мать троих детей Вероника Павловна)
"Шлю пламенный привет! Надо мной смеются сослуживцы. И все почему? Когда-то я оговорился, сказал: "Праздник под открытым нёбом". Так я же не нарочно! А мне говорят -- я жертва модного обезмозживания. На рентген не пойду -- боюсь. А вдруг и вправду -- ничего! Жду ответа... (Инкогнито)
"Здравствуйте! Краем уха слыхал, что вы собираете всякие мысли. Вам как ученому человеку будет интересно узнать мои открытия. Признаться, это удивительно, что до меня никто не додумался до них. Так вот. Лошади Пржевальского, оказывается, очень много лет! Пржевальский-то когда умер, а его лошадь, говорят, встречается и сейчас! Теперь про парниковый эффект. Это все люди виноваты! Они же выдыхают углекислый газ. Так вот. Всем надо дышать реже, ну хотя бы через раз... (некто Жмыхов)".
Обработка корреспонденции вычла из жизни Козимова ровно один месяц, два часа и четыре минуты. Не давала покоя мысль: как может боль вызываться отсутствием предмета боли? Не иначе -- посредством материализовавшейся тоски по утраченному органу.
Козимов чувствовал себя опустошенным. Стал раздражительным, плохо спал. В голову со стуком и скрипом наведывались боли. Подумывал сделать рентген. Так, на всякий случай.
Выводы и свой взгляд на причины происходящего он изложил в пространной статье. Напечатать ее вызвался только один малозаметный журнал популярной психологии. Это досадное обстоятельство вконец подорвало веру Козимова в полезности его исследований. Причем, сила подрыва в тротиловом эквиваленте равнялась десяткам тысяч килограммов насмешек, непонимания, злорадства и открытой вражды коллег. "Ничего, переживу!" Смущали не нападки со стороны. Нет! Он сам считал статью незавершенной. Не хватало ей чего-то очень важного. "Наваристости" не хватало. Он попросил редакцию подождать несколько дней с публикацией -- там отнеслись с пониманием, верстку отложили.
Козимов взял передышку. Прихватил клетку с попугаем и закатился на дачу. По дороге купил книгу доктора физических наук М.Ю. Кречетова "Мышление с точки зрения физики". Прочел в ураганном темпе, хотя не всегда точно понимал значения некоторых терминов. Вот оно! Свершилось! Спасибо, господин Кречетов. Пятибалльный толчок (по шкале Рихтера) к итоговому размышлению благодатно разрушил окостенелые узы сознания. В один присест закончил статью. Между прочим в ней утверждалось, что эпидемии в основном подвержены люди 14-38 лет; что мозг буквально разъедают слова-паразиты. Язык, писал он, по каким-то неизвестным пока причинам стал новой объективной реальностью, в которую мы вовлечены в строгом физическом смысле. Напоследок Козимов советовал зараженным людям несколько обескураживающие лекарственные средства: Достоевского принимать натощак; Пушкина -- три раза в день; Толстого и Чехова -- ежедневно. Предлагал не лениться разговаривать...
Статью начали перепечатывать другие издания.
У нас еще остается воодушевляющая надежда и неистребимая вера в выздоровление людей. Ну, или типа того...