В пятом парадном скуку старушек-пенсионерок разъял переезд нового жильца в 66-ю квартиру. Внимательно смотрели: какую мебель вносили грузчики; есть ли домашние растения; какая сантехника. Всё это для бывалых обитателей ветхого дома о многом говорило: что за человек становится их соседом. Между делом приклеились с приветливо-навязчивыми расспросами. Узнали имя. Заселялся некто Сергей Иннокентиевич. Интеллигентного вида человек, чуть кроткий в повадках, что, впрочем, могло указывать на застенчивость новосела.
Протопал месяц. Сергей Иннокентиевич обжился, притерся, так сказать, и начал со всеми здороваться, даже со случайными соседскими знакомыми, изредка попадавшимися ему на лестничной клетке или в лифте. И цветы на лестничной клетке приладил, какую-то пошлую картину привинтил. Душка, а не человек! Просто-таки сосед-мечта! Кому дверь в парадном придержит, кому поможет сумки тяжеленные поднести, детишкам конфетки раздавал. Всегда учтивый, приветливый, обаятельный донельзя! Еще и рафинированный аккуратист.
Год минул. Сергей Иннокентиевич начал вызывать в соседях щекотливое раздражение: нарочито-показательно занимался чистоплотностью в подъезде. Не гнушался после соседских гулянок вынести на улицу в мусорный бак пустые бутылки, но только на глазах старушек, обсиживавших скамеечку рядом с парадным, которые деланно поддерживали не показное возмущение жильца 66-ой квартиры: "Да уж, и как это людям не стыдно! Убирать им за собой лень!" Сергей Иннокентиевич снисходительно улыбался, всем своим видом показывая, что порядок родного парадного ему дороже непрестанных замечаний нерадивым жильцам. На лестничных клетках жильцы перестали бросать на бетон ступенек окурки. Неутомимый Сергей Иннокентиевич и тут являлся с веником как ангел чистоты и молча, на глазах куривших, упрямо сметал "бычки", храня какое-то чуть ли не потустороннее молчание. Но страшнее всего для жильцов стала его любезная улыбка, въедливая, сверлящая насквозь. Не сговариваясь, все жильцы парадного зашушукались о злом глазе из 66-ой квартиры, хотя еще недолго продолжали с ним здороваться и перебрасываться парой-другой фраз о пользе чистоты.
Однако однажды произошел в жильцах надлом: они начали сторониться Сергея Иннокентиевича. Он медленной поступью, шажок за шажком отобрал у них святое право гадить в собственном парадном. Понимаете, зажили люди не по-человечески! Раньше плевали громко, не стыдясь и гордо! А с переездом этого негодяя та же потребность избавиться от избытка слюны происходила тайно и даже воровато, доставляя неведомое прежде чувство вины.
Полтора года долой. Когда бабушки-наседки скамьи видели приближающегося поборника непонятных нормальному человеку законов чистоты - кудахтали и бросались врассыпную. Соседи буквально боялись с ним встречаться с глазу на глаз. А если кому-нибудь ужасно не повезло проехаться с ним в кабине лифта, то люди открыто его не замечали.
-Здравствуйте! - говорил он соседям в лифте.
А в ответ молчок.
-Лето уродилось очень душное! - говорили между собой люди-соседи: один на один с этим чудовищем никто не решался остаться.
Парадному сообществу удалось искоренить в Сергее Иннокентиевиче вредную тягу к чистоте, но... На всякий случай они и в дальнейшем упрямо его не видели и не замечали.