Горят масляные лампы. Тени пугают тех, кто их отбрасывает: принес ли я жертву богам?
-Если бы каждому было присуще самопожертвование - человечество истлело! Поэтому частица людей склонна к самопожертвованию, а другая, большая, к скромной самоотверженности при определенных обстоятельствах.
-Вы норовите меня обидеть?
-Нет.
-Но хотите выразить что-то неприятное для меня?
-Да.
-В чем суть раздражения?
-Это вы.
-Почему?
-Просто не нравитесь.
-И всё?
-Разве этого мало?
-Откуда посыл?
-Не знаю. Люди иногда с первого взгляда ненавидят друг друга и дружка дружку!
-А порой возникает любовь.
-На что вы намекаете?
-Жалею о потраченном времени на разговор. Верх бессмысленности и суесловия!..
Однажды в сражении меня так избили, что я потерял собственное мнение и чуть не потерял приличное мужчине достоинство. Но то была не слабость! Я связан заботой о близких. Пришлось сломать хребет своей гордости об колено ответственности перед родными людьми. Это нелегко! И в моем внутреннем слухе вдруг зазвучал похоронный марш Шопена! А когда услышишь эту музыку - жизнь со всеми ее прелестями, становится просто неприлична, поскорей бы умереть!
-Учитель, но ведь это анахронизм! Шопен еще не родился. Он появится через тысячу лет и годы.
-Я слышу его уже сейчас! Он обязательно появится, потому что не может не возникнуть.
Критон замыслился.
-Понимаю! Узрел! Еда - это подпитка организма, которая не сразу отвратительно воняет дерьмом?
-Бедняжечка.
-Себя пожалейте! Ваш отказ бежать из узилища - удивляет многих ваших последователей.
-Оказывается, я еще и наследил? Вот неприятность!
-Учитель, вы уже тридцать дней в тюрьме! За это время мы с друзьями сумели ублажить стражников. Путь к свободе открыт! Кому необходима настолько непомерная и бессмысленная жертва?
Сократ безмятежно отповедал: пусть лучше афиняне лишат его жизни, чем своим побегом он осквернит предписанные людям Законы и основы Государства! Не мог, никому не осмелился сказать философ, что невыразимо устал от самого себя и людей, от сварливой жены и своего бесполезного остроумия. Ведь неизбывная, докучливая и утомительная тщетность беседы с глухими - ничем от смерти духа и тела не разнится.