Обрушилась на меня камнем могильным смерть кошки моей. Знаете, я такой понимающий - души людей имел смелость врачевать, когда они кого-нибудь под землю прятали. А сам ношу едва поднял. Конечно, помню сказание о Гильгамеше. Он своего спутника не хоронил, пока у тога из носа черви не вылезли... или не повылазили. Не суть важно!..
И всё круг меня хорошо, казалось бы! И люди, иногда становящиеся моими друзьями, когда им нужна моя помощь в отдаче размалеванных бумажек; и работа, вдруг ставшая ненавистной; и само солнце, лезущее своей настырностью в мой полудремный глаз... Но что-то вдруг со мной случилось. Вроде хребет сознания об угол жизни с хрустом переломили. Осиротел я!.. Хорошим, умным людям мое состояние было непонятно и смешно. Как можно так сердо-болеть о какой-то кошке? Вернись, дурак, в общество "Продажи-и-потребления". Я понимал, что надо воспрять, что смерть кошки не должна и не может перечеркивать мне отведенный остаток лет среди людей. Не знаю. Погоня за дорогими машинами, мелькание перед камерами тут и там так и сяк... Я высох. Научился видеть в ночном небе Венеру; облака стали мне показывать причудливые картинки: вот дракон; через секунду это уже чубатый казак; чуть позже - собака, обгладывающая кость.
В то время я еще был податлив влиянию извне. Сидел, убивал себя очередной сигаретой и рассматривал облака, находя в этом занятии отдохновение от всего окружающего мира. Рядом со мной на лавочке появился опрятного вида человек. Мальчик, мужчина, старик - невозможно было понять. Глаза его лучезарно светились. Мои помогали производить государству соляные запасы.
-Вам плохо?
Я промычал в ответ, отвлекшись от Неба.
-Что у вас случилось?
Закурил третью сигарету подряд:
-Вы что-то сказали?
-Я вижу - вам плохо.
Теория вероятностей: из семи миллиардов жителей кому-то точно плохо. Я с ленцой надел на рот приветливую улыбку. Разговаривать мне не хотелось. Но подсевший начал очаровывать меня своей непосредственной наглостью с привкусом ванили.
-Просто сижу.
-Глаза у вас провалились!
"Вот дьявол! Видит насквозь"
-Я бы хотел вас пригласить.
-Куда, дружище?
-Наша церковь близко отсюда. Через дорогу. Видите? - он указал рукой.
-Вижу.
-Приходите.
-Зачем?
-Пастор вам поможет. Всем хорошо, поверьте!
Я на секунду оживился, поверив в чудо воскрешения кошки.
-Не пожалеете, -- сказал незнакомец. - На входе охраннику скажите, что к брату Андрею.
-Приду, -- безразлично сказал я, лишь бы отделаться от настойчивого посиделкина.
Он ушел. Я снова обратил взгляд на небо. Боже! Какая красота! Я видел сражения рыцарей; пробежала крыса; тучки расползлись ниточками - паутина. Подумал, хорошо бы, чтоб бабочка в сети не попалась. Меня, казалось, услышали. Бабочка не образовалась. Правда, я увидел мотылька, но он проплыл чуть выше смертоносной облачной ловушки...
Пришел в "Церковь". Все друг друга приветствуют: "Брат!", "Сестра!". Угощения подносят бесплатные, но сытные. Единение людей просто подавляет! Сен-Симон какой-то. Прозвучал не то гонг, то ли третий школьный звонок о конце переменки. Меня в зал увлекли. Большой зал. "Пастор" оказался очень энергичным человеком. Признаюсь, завораживал. Вокруг меня люди срезанными тростинками падают от его слов. А я стою. "Аллилуйя!" -- кричит мелькающий человек. Многие падают в обморок. Стою, не понимаю, что происходит. В зале буквально вакханалия началась. Я подметил, что людей далеко за полночь собрали на "священный" сход. Восторг! Люди не люди - какие-то ископаемые неандертальцы. Смотрю и еще больше зажимаюсь, в себя прихожу. Поднесли мне железный ящик с щелочкой: пожертвовать должен. Но тело мое, видно умнее меня совокупного: я плюнул и выбежал из зала...
На третий день подобрал с улицы котенка. Вернее, он за мной побежал, смешно спотыкаясь и тычась мордочкой в каждый бугорок. Я поднял его на руки и бережно отнес домой.
Каждый вечер мы сидим с ним возле окна и смотрим на небо! Ищем звезду, на которую улетела моя Кошка.