Аннотация: Пишу под псевдонимом Клара Калашникова. klarik@ru.ru Предлагаю вам три рассказа из цикла "Дворовые истории" про то, как дети из одного двора общаются, ссорятся, мирятся и вместе познают жизнь.
ПОДРУЖКА ГАЛЯ
Этот день Таня запомнила хорошо. Галя сидела голенькая на столе и смотрела в окно. А там качалась верхушка тополя, доросшая уже до балкона восьмого этажа. Галя была пепельной блондинкой с умными серыми глазами. Простенькое ее платьице мама сразу сняла и распорола, чтобы сострочить по выкройке новое, в горошек. Таня подошла и встала рядом с Галей, чтобы она знала, что они теперь вместе.
Галя оказалась хорошей подружкой. С утра она терпеливо ждала, пока Таня оденется, покушает, и начнет играть. Играли они в Дом-дом, варили суп из невидимых продуктов и кормили малышек -- другие игрушки. Таня была то поваром, то воспитателем, а Галю она назначила Заведующей садиком, и если кто-то из малышек капризничал и отказывался есть, Таня громко говорила: "Ну что, пойду позову Заведующую, уж она тебя накормит!" Малышки сразу затихали и съедали все порции, а потом просили добавку.
Еще Таня до слез не любила мыться и Галя из солидарности сидела на углу ванной, пока мама трёт мочалкой танины руки-ноги. Иногда мама мылила сначала Галю, и она даже ни разу не пикнула, а терпеливо выносила всю процедуру, показывая пример. А если Таня шалила и её наказывали, Галя и тогда стояла в углу вместе с ней.
Когда Таня тяжело заболела корью и лежала в кровати две недели, Галя дежурила рядом. Стоило Тане открыть глаза, она видела, что напротив сидит Галя, и честно смотрит ясными глазами, ей становилось немножечко легче. Таня очень любила Галю, потому что та всегда была рядом, как настоящая подружка. Она часто наряжала любимицу в сшитые мамой наряды, учила хорошо себя вести и доверяла ей маленькие секреты и страшные тайны. Как Таня упала и разодрала на коленках новые колготки, какая всё-таки воображала Алёна из соседнего дома, и как мальчик Андрюшка прямо руками поймал живую лягушку, и теперь у него вырастут противные бородавки. Галя всегда внимательно слушала, всё понимала, и ни разу никому не проболталась.
Однажды Таню пригласила на день рождения та самая Алёна. Мама завязала Тане два пышных банта, надела новое, слегка великоватое платье с рюшами, и дала в руки большую книгу про Буратино, который, как Таня и Алёна, готовился пойти в школу.
У Алёны собралось много девочек, их угощали всякими вкусностями, наливали лимонад, а потом вынесли огромный торт с кремовыми розочками. Таня решила попробовать всё, и так нахваталась того-другого, что живот раздулся, забурчал, и от розочек пришлось с сожалением отказаться.
Родители Алёне подарили германскую куклу. Она была выше и милее всех кукол, которых Таня видела в Детском мире, и красивее всех игрушек двора. Светлые волосы ложились густой челкой на лобик, а сзади убирались в длинный хвост, который можно было причёсывать маленькой расчёской. Красное атласное платье как будто светилось и было очень нарядным. Девочки восхищенно уставились на иностранку, а Алёна поставила её на ноги, взяла за ручку и немного резко дёрнула на себя. Но кукла не упала, а пряча загадочный механизм под длинным платьем, сделала шаг навстречу девочкам, гнусаво протянув откуда-то из живота "ма-а-ма". Девочки ахнули. Чтобы показать, как кукла сгибает ножку, Алёна подняла подол, - под ним сверкали белизной кружевные панталончики. Таня забыла, как дышать. А когда Алёна взяла куклу и положила на руку, как младенца, - та закрыла густыми шёлковыми ресницами глазки, как настоящая. Девочки вразнобой заверещали.
Дома Таня рассказала маме и бабушке про новую куклу, которая ходит за ручку, разговаривает и хлопает глазами. Она говорила тихо, чтобы Галя не услышала. Укладываясь спать, Таня положила Галю рядом с собой, как обычно у стены, - Галя смотрела прямо перед собой в потолок, не умея закрывать глаза. Тане стало грустно и она отвернулась на другой бок.
Утром Таня с Галей вышли погулять во двор. Девочек ещё не было, поэтому Таня села на скамейку и стала ждать. Просто так сидеть было скучно, очень хотелось поболтать с девочками про алёнину куклу. Галя невозмутимо сидела рядом, задрав растопыренную пятерню вверх. Таня взяла ее за руку, рука была холодной и жесткой. Сквозь спутанные кудряшки на Галиной голове виднелись дырочки с торчащими пучками волос. Губы были криво накрашены маминым перламутровым лаком, кое-где уже облупившимся. Таня дёрнула куклу за руку -- Галя неуклюже наклонилась, уткнулась головой в скамейку и замерла попой кверху. "Дура ты, Галя", - внезапно обиделась Таня и ушла. А Галя осталась молча смотреть на перевернувшийся мир.
Дома Таня сказала маме, что Галя потерялась. Мама хотела пойти поискать любимую куклу дочери, но Таня разревелась. Она не хотела искать Галю, она не хотела новых игрушек, она вообще не хотела больше играть в куклы. Тогда, вздохнув, бабушка поднялась из кресла, в котором любила вязать, накинула старую кофту и ничего не сказав, как обычно прихрамывая, вышла на улицу. Там она нашла Танину подружку, всё так же неуклюже лежавшую на скамейке. Таня тихонечко подсматривала за ними в окно. Когда бабушка принесла Галю домой, она сказала:
- А знаешь, Танюша, в наше время принято было прощаться с игрушкой, в которую ты уже не будешь играть.
- Как это прощаться? -- удивилась Таня.
- Я тебе покажу, пойдем.
Бабушка помыла Галю в тазике с пеной, расчесала и высушила поредевшие волосики. Таня не подходила больше к Гале, но внимательно наблюдала за бабушкиными руками. А между тем бабушка постирала в тазике галино приданное -- юбочки, кофточки и платьица, а потом повесила сушиться. Вечером бабушка достала большую картонную коробку из-под маминых зимних сапог, постелила туда шёлковую голубую тряпочку и сложила всю кукольную одёжку. Она взяла в бледные, сухие руки Галю, пригладила ей волосы, вздохнула, и впервые заговорила с ней: "Ты была для Тани хорошей подружкой. А теперь, Галя, можешь отдохнуть". И она положила куклу в коробку, на голубую подкладку. В этот момент Тане показалось, что Галя стала какой-то маленькой и жалкой. А бабушка накрыла коробку крышкой и перевязала длинной капроновой лентой, крест на крест, без банта. Когда мама встала на стул, чтобы спрятать коробку на антресоли, и задвинула её по-глубже в тень, Таня уткнулась в мягкий бабушкин живот и неожиданно расплакалась.
- Ничего, Танюша, ничего, - утешала внучку бабушка, проводя по волосам так-же ласково, как недавно гладила Галю, - плачь, плачь... Иногда надо и поплакать.
Таня шмыгала покрасневшим носиком, всхлипывала и чувствовала, как нестерпимо щиплет где-то в груди, как будто там намазали зелёнкой.
- Скоро ты пойдешь в школу, в первый класс. У тебя будут новые заботы, печали и радости. И появятся новые друзья и подружки. Потому что когда заканчивается что-то одно, всегда начинается другое, - вздыхая, объясняла ей бабушка.
А потом они пошли пить чай на кухню, где всегда что-то бурлило, шипело и вкусно пахло. За окном в сумерках печально качал зеленой шевелюрой огромный тополь. Таня сидела на своем месте, в уголке, мама у плиты дожаривала сырники, а бабушка рассказывала, как в её детстве куклы делались из соломы, им шились сарафаны, а личико рисовали сами, мусоля химический карандаш на языке. И все равно, это были самые любимые игрушки, и каждая девочка считала свою куклу лучшей, не за красоту, а потому что ей можно было доверить любую, самую тайную тайну.
СЕКРЕТИК
Стеклышко нашлось случайно, на ступенях, когда Оля возвращалась из продуктового магазина. Это был светло-голубой осколок бутылки. Оля пыталась осторожно поднять его, потому что один край был очень острым. Она посмотрела сквозь него на всё вокруг -- стеклышко было достаточно большое и она уже знала, для чего оно пригодится. Оставалось только найти подходящую мелочишку: фантик, цветочек, на крайний случай сгодился бы и просто лоскут материи. Но Оле захотелось сделать что-то необычное, чего она сама ещё ни у кого не видела.
Бережно завернув находку в рекламную бумажку, которую дали на кассе, она отправилась домой, поискать что-нибудь интересное. Сначала она прошла на кухню и пошарила в коробке с конфетами. Там остались недоеденные два кусочка шоколадной плитки. Оля обрадовалась, оторвала половину фольги для фона, и стала искать дальше. Попадалось многое, да всё не то: или слишком большое или слишком обычное, не интересное. Наконец, она устала, села на кровать и зацепилась взглядом за мамин столик. На нём стояла расписанная под хохлому шкатулка, а в ней хранились всякие сокровища. В основном бусы: деревянные, жемчужные, бирюзовые и прочие, из полудрагоценных или поддельных камней, а иные и вовсе неизвестно из чего. На самом дне лежала старая серебряная, потемневшая от времени, брошка, и Оля подумала, что это как раз то, что ей надо. Мама эту вещь всё равно не носила, лишь примеривала у зеркала, вздыхала и снова укладывала обратно. Она говорила, что брошь досталась как приданное от бабушки, а той от её бабушки. И что такую теперь конечно же не наденешь, очень старомодная вещь, да и глазок один потерян, а лапка отломана, не восстановить. Оля подумала, что надо бы спросить разрешение, но мама придет поздно вечером, уже стемнеет, на улицу не выпустит, а ей так не терпелось поскорее заняться своим делом. Было решено, что разрешение она спросит потом, позже, а пока...
Оля вышла во двор, повернула за угол дома, в палисадник. Под кустом колючего барбариса, рядом с торчащим из земли корнем, решила выкопать ямку. Она расковыряла палкой землю, выгребла комки и, устелив дно фольгой, уложила брошку, прикрыв сверху стёклышком. Потом закопала, притоптала ногой сухую землю и осторожно, одним пальчиком, расчистила серединку. Сквозь голубое, как льдинка, окошко проступили узорные завитушки и тускло замерцали желтоватые камешки. Оля любовалась секретиком, затаив дыхание. Теперь брошка казалась настоящим кладом, и делиться таким сокровищем ни с кем не хотелось, да и опасно это было, - секретики часто разоряли. Но с другой стороны, очень хотелось похвастать красотой, которую ещё никто не видел. Вдруг через кусты пробежала ватага пацанов, Оля машинально прикрыла секретик рукой, - скажу, что играю в прятки, -- приготовила она отговорку, но они быстро промчались мимо, ничего не спросив. Оля облегченно вздохнула и задумалась: кому можно доверить свой секретик? И тут в голове живо вспыхнул радостный огонёк: Маше, обязательно Маше, они же лучшие подружки! Маша была на класс старше, жила в крайнем подъезде, выходила гулять редко, потому что бывала очень занята. Кроме школы она занималась ещё в музыкалке, по классу фортепиано. Все время учила гаммы, некогда ей было гулять, а когда она звонила по телефону и звала: "Оля, мне мама разрешила, придешь?" - Оля спешно накидывала верхнюю одёжку и бежала к подружке. На часок, не больше, но зато наговориться можно, ведь иногда целую неделю могли не встречаться, не видеться.
Напоследок оглядев сокровище, Оля снова закопала его и притоптала ногой землю.
Звонок тренькнул два раза, за дверью послышались быстрые шаги. Дверь открыла сама Маша, оказалось, что она дома одна. Девочки обрадовались встрече, схватились за руки и тут Маша с удивлением заметила, что под ногтями у Оли чернеет грязь.
--
Я сейчас все тебе покажу, ты поймешь, - затараторила Оля, - пойдем быстрее во двор!
Маша скоро собралась и направилась за подругой. Оля присела за барбарисом на траву и поманила к себе. Маша наклонилась, и увидела, как что-то волшебно светится прямо из земли. Она присела рядом и глаза её загорелись.
--
Как красиво! Что это?
--
Секретик. Я сама его сделала!
--
А что там, внутри?
--
Брошка, мамина.
--
Она тебе отдала?
--
Нет, я потом скажу...
Девочки с замиранием разглядывали секретик. Оля несколько раз засыпала и расчищала стеклышко, пока они не решили, что уже насмотрелись. Перед уходом Оля внимательно огляделась, -- никого рядом, только полосатая кошка намывала мордочку, - можно было спокойно идти домой.
Вечером, когда они с мамой поужинали, Оля долго раздумывала, как всё рассказать, и решила, что лучше завтра сама покажет секретик, а мама сразу поймет сама. Засыпала Оля с приятной мыслью, какой сегодня был необычный день и как здорово она всё придумала. А завтра...
Сразу после школы Оля побежала на заветное место. Она осторожно ощупывала пальцами землю, но ничего не могла найти. Вот куст, вот корень, а рядом пустая лунка, и ничего в ней нет. Совсем ничего. "Даже стекло пропало. Куда же все делось?" - Оля сидела на коленках в недоумении. Стало ясно, что секретик был разграблен, такое случалось, но ведь про этот знала только Маша, больше никто! А Маша самая близка подружка, она и гулять то не выходит, она точно не могла этого сделать. Тогда кто? Вспомнилось, что мимо пробегали мальчишки, Колька и этот, как его? Макс! Они конечно старше, но им ведь сломать что-нибудь по приколу, такие вредные.
Оля поднялась, отряхнула грязные коленки и направилась во двор. На скамейке сидел Колька и выцарапывал длинным кривым гвоздём птичек. Он был сильным и драчливым пацаном, но девочек никогда не обижал, Оля знала это.
--
Коля, отдай брошку, -- глядя ему прямо в глаза, попросила она.
--
Чего?
--
Вы с Максом вчера в казаки-разбойники играли?
--
Ну?
--
А я делала секретик. Отдай брошку.
--
Какую брошку?
--
В секретике брошка была, мамина. Отдай.
--
Да не видел я даже! Зачем мне брошка? Я что, девчонка?
--
А Макс? Он не брал?
--
Откуда я знаю? Иди, спроси у него.
--
А где он?
--
Сама ищи, - буркнул оскорбленный Колька, - я не знаю, ему с другими интереснее.
Оля два раза обошла двор. Заглядывала под горку, ходила на другую сторону, к зарослям кустов, внимательно рассмотрела ребят, гоняющих мяч в футбольной коробке. Макс нигде не находился. Оля расстроилась еще больше. Она села на лавочку и задумалась. Даже если она найдет Макса, и он тоже скажет, что ничего не брал, что тогда? Придется все рассказать маме. Ох, и заругает же она, наверное. Старая брошка, но ведь мама говорила про память... И взяла её Оля без спроса. Она чувствовала свою вину, но ведь она же не специально! Ей просто захотелось, чтобы её секретик был самым лучшим, самым красивым! А теперь ни брошки, ни секретика. Очень хотелось плакать, но Оля сдержалась. Она решила посоветоваться с Машей, вдруг та что-нибудь подскажет?
Знакомый звонок тренькнул два раза, но за дверью было тихо. Оля с нетерпением нажала ещё пару раз, и ей даже на мгновение показалось, что в глазке мелькнула какая-то тень, но никто не открывал. "А может, и правда померещилось? Маша, наверное, в музыкалке!"-- догадалась Оля. Она вернулась к барбарису, поковыряла носочком туфель вокруг куста, и неторопливо направилась домой.
К маминому приходу были сделаны все уроки и даже помыта посуда, - когда Оля нервничала, ей нужно было чем-то заняться, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. И вот, мама пришла усталая, покушала и спросила, как у Оли дела.
--
Мама, я потеряла брошку, - начала она с главного.
--
Брошку?
--
Я взяла её и спрятала, закопала в дворе, как секретик, а она исчезла.
Мама подошла к шкатулке, открыла и тут же поняла, о какой пропаже идет речь. Она подошла к дочке и обняла за вздрагивающие от рыданий плечи. Оля все ждала, когда мама начнет её отчитывать, но мама молчала, лишь легонько поглаживала дочку по волосам.
--
Ну, успокойся, - сказала она тихо. - Бывают вещи и поважнее брошек.
--
Да? - удивилась Оля. - А какие?
--
Ну, например, честность.
--
Как это?
--
Вот ты мне честно призналась, что случилось, и я тебя не стану наказывать.
--
Правда?
--
Да. Хотя ты должна была спросить разрешение.
--
Я знаю, мам, просто я хотела сначала показать! Ты бы удивилась, там она была как настоящая драгоценность!
--
Представляю, - вздохнула мама.
В дверь позвонили, мама отправилась открывать. Оля очень удивилась, когда в дверях увидела Машу. Подружка протянула руку и разжала пальцы. На её ладони едва блеснула желтым отсветом знакомая вещь. Маша хотела что-то сказать, но расплакалась. "Я... я... я..." - повторяла она и горько всхлипывала. Оля вдруг всё поняла и тоже заплакала. Глядя на девочек, на глазах у олиной мамы появились слезы, но она быстро смахнула их ладошкой. Все плакали, но от разного. Маше было ужасно стыдно, Оля рыдала от жалости к подружке, а у мамы были слезы облегчения, что пропажа нашлась и все так хорошо закончилось. ".. больше не буу..." - смогла наконец договорить Маша. И тогда мама позвала всех пить чай. Девочки сидели за столом с красными веками и шмыгающими носами, а под скатертью Оля взяла подругу за руку и крепко её сжала. Это значило, что она не сердится, и не обижается. Маша поняла, что прощена и благодарно ответила таким же пожатием.
После чая они поиграли в настольную игру, а когда Маша засобиралась, мама сказала:
--
Маша, ты заходи к нам чаще, чай пить, играть. Заходи, не стесняйся, хорошо?
--
Хорошо, -- пообещала Маша, и ей правда было легко и хорошо.
МЕЧТА
--
Иди, погуляй. Только со двора не уходи.
--
Мам, а можно я к пруду?
--
Нет.
--
Ну, ма-ам.
--
Я сказала нет. Ясно?
--
Яа-а-сно, - проканючил Пашка.
Схватив футбольный мяч, он выскочил скорее за дверь, пока не раздались новые указания.
Во дворе было пусто и скучно. На площадках гуляли малыши с мамочками, да вечные бабки сидели на лавочке у дома. Пацанов не было. Летом все разъезжаются, кто на море, кто в деревню. А у него бабушка живет в Москве, просто в другом районе. И они с мамой приезжают к ней погостить на неделю, как сейчас. Бабушку, конечно, Пашка любит, но вот играть во дворе ему решительно не с кем. Он огляделся, вяло попинал мяч, прошелся по периметру двора и уселся на качели. Карапузы копошились в песочнице. Один, в кепочке на бок, усердно рыл какую-то ямку, но тут подполз другой, с толстыми щеками, и стал отбирать совок. Началась возня, малыши сердились, сопели, изо всех сил боролись за ценный предмет, пока толстощекий не вырвал и не присвоил совочек себе. Первый, обидевшись, разревелся, и к нему подскочила мамочка, вереща и утирая нос. Второй сразу потерял всякий интерес к трофею, бросил его и пополз туда, где на бортике девочки по-старше лепили формочки. Мама его сидела на лавочке и с нахмуренно-довольным видом следила за подвигами малыша. Пашка рассмеялся, и тут заметил, что у него на кроссовке развязался шнурок. Он наклонился, и пока завязывал, вдруг обнаружил прямо перед носом бежевые девчачьи сандалики. Он медленно поднял голову, - перед ним стояла симпатичная девочка. От неожиданности Пашка замер. Светлые локоны трепал лёгкий ветерок, и она всё время поправляла их, чтобы не мешались. Ясные голубые глаза внимательно изучали Пашку. Она смотрела и молчала, как будто ждала, что он сейчас сам что-то скажет. Пашка увидел вокруг нее какое-то солнечное свечение, он смутился, но отвести глаз от девочки не мог. Кого-то она ему напоминала, но кого?
--
Ты что, глухонемой? - не выдержала она первой.
--
Не-ет...
--
Я же спросила, покататься дашь?
Пашка вскочил, неуклюже запнулся и стукнулся об железную перекладину качелей коленкой, сморщился от боли, но вида не показал. Она села, как будто вспорхнула на сидение качели и снова посмотрела на Пашку. Он вдруг понял без слов, что должен её покачать. Глупейшее занятие, потому что большие девочки могут и сами качаться, но Пашке почему-то стало приятно, что он стоит рядом и с силой раскачивает незнакомку. Тут подошли ещё двое детей, как оказалось брат и сестра, её друзья. И Пашка узнал, что девочку зовут Лиза и она приезжает к бабушке тоже летом, на месяц, из другого города. Брата с сестрой звали Илья и Ириша: он был старше Пашки, а она казалась младше всех.
--
А давайте играть в догонялки?
--
Давайте!
--
Новенький водит! - крикнул Илья и все пустились в рассыпную по большому зелёному полю двора.
Пашка рванул было за пацаном, но понял, что его уже не догнать, и побежал за мелькнувшим где-то сбоку бантом. Это оказалась Ириша, и он в несколько прыжков настиг её. Но порой самое трудное не задеть убегающего, а доказать, что ты его задел и он теперь водит. Ириша взвизгнула, и отбежав на достаточное расстояние, крикнула, что она не вода, её не поймали. А задеть за косичку не в счёт. Пашка не стал спорить с девчонкой. Он только выдохнул и попытался с места резко набрать скорость. Он мог бы снова догнать Иришу, но на ходу решил доказать, что умеет бегать гораздо быстрее и погнался за Ильей. Тот то прибавлял ход, то петлял, при этом успевая на вираже крикнуть что-нибудь глупое, но смешное. Пашка не сдавался. Он уже два года ходил на футбол и научился спортивной злости. Наконец, длинноногий Илья выдохся и Пашка осалил его таким сильным шлепком, что тот недовольно огрызнулся. Но признал, что водит и погнался за попросившимися в игру новенькими пацанами по-младше.
В пылу погони Пашка запыхался, он согнулся пополам, как делают спортсмены, и сплюнул, издали следя как Илья бестолково гоняется по двору то за одним, то за другим игроком. Неподалеку стояла Лиза и улыбалась, разглядывая пытающегося отдышаться Пашку. Он резко выпрямился, - к ним приближался один из новеньких вод. Лиза побежала к горке, Пашка решил отвести от неё преследование и просто ждал, когда вода добежит к нему, но тот сменил курс и погнался за Лизой. Пашка рванул за ними следом. Вокруг горки завязалась веселая возня, мальчик осалил Лизу, но Лиза успела ответно осалить и сразу увернуться, спрятаться за горкой. Тогда вода погнался за Пашкой, а тому только это и было нужно. Он взбегал по лестнице и съезжал с горки по трубе, и пока вода пытался поймать его внизу, вдруг так же ловко заползал по этой же трубе выше, чем его можно было достать. И нет-нет поглядывал, не мелькнут ли где светлые локоны. Лиза иногда выглядывала из укрытия, улыбалась ему, а он всё думал, на кого же она похожа? - и не мог вспомнить.
Наконец, вода махнул на них рукой и побежал за другими детьми, дразнившими его невдалеке. А Пашка и Лиза остались на горке наблюдать, как ватага ребятни направилась к соседней площадке. Откуда-то из-за высоток быстро наплывала тёмная туча, становилось неожиданно прохладно.
--
Тебя как зовут? -- спросила Лиза.
--
Пашка, - ответил он.
--
Пашка,-- прыснула она, а он почему-то смутился.
Ветер вдруг усилился, резко начало темнеть и первые крупные капли мокрыми кляксами упали на железный пол горки.
--
Бежим! -- Пашка протянул Лизе руку, она, немного помедлив, подала её, и они помчались прятаться под горку. Стало слышно, что дождь уже громко стучит по металлу, потом ливануло и косые серые нити дождя закрыли видимость. Несколько минут они стояли вдвоем, держась за руки, смотрели друг на друга и слышали как сильно вокруг них шумит дождь. Вдруг к ним стали запрыгивать мокрые, растрепанные и орущие дети, бестолково толкаясь и пытаясь пролезть в самый центр. Мелькнули две косички Ириши, чьи-то острые локти больно ткнули Пашке в бок, но он крепко держал Лизу за руку, чтобы их не разъединили. Последним, пригнувшись, влез промокший Илья. Минут через пять также неожиданно прояснилось, выглянули солнечные лучи, дети весело выскочили из своего временного убежища.
--
Лиза, пойдем покатаемся на качели?
--
Там же мокро! - сообщил им оставшийся под горкой Илья.
Лиза медленно опустила ресницы. Пашка почти вспомнил, кого же она напоминает.
--
Лизка, тебя родители ищут! - опять влез Илья.
Лиза закрутила светлой головой, и вдруг увидела маму и папу. Они стояли под зонтом, хотя дождь уже прошёл, смотрели совсем в другую сторону и искали её в толпе ребят.
--
Мама! Папа! - обрадовалась она и побежала к ним.
За ней не спеша пошел Илья. Пашка остался один. Он даже не знал, увидит ли её завтра, и как долго она ещё будет гостить у бабушки? Ему стало грустно, гулять совсем расхотелось. Эх, Лиза, Лиза...
Он стал вспоминать, под каким кустом оставил футбольный мяч. И вдруг Пашка не поверил своим глазам: Лиза повернула обратно. Под горкой она достала из кармашка кофточки, которую уже успели на неё надеть, что-то девчачье-розовое, сунула ему в руку и убежала, крикнув: "Завтра выходи!" А он смотрел ей в след, как развиваются золотистые локоны и мелькают тоненькие ноги, догоняя уходящих со двора родителей.
Вернувшись домой, Пашка быстро скинул кроссовки и прошел в комнату прямо так, в уличном, не переодеваясь. Он завалился на кровать, хотя знал, что если мама увидит, то будет, конечно, недовольна. Но он чувствовал себя необыкновенно хорошо, и решил, что может себе позволить не париться из-за мелочей. Надвинув низко на брови бейсболку, он машинально сунул руку в карман, и вдруг нащупал и с удивлением вытащил круглую розовую конфетку, на которой красовалась надпись "Мечта". Засунув конфетку за щеку, а фантик снова в карман, он вдруг подумал, что Лиза похожа на бабочку Элину из детского мультика, - и он широко и долго этому улыбался.
klarik@ru.ru