Самолёт Владикавказ-Москва шёл на посадку. В пассажирском самолёте дремал человек, высокий, статный среднего, телосложения с мужественным скулистым лицом и седоватыми волосами.
Это был полковник Соловьёв Александр Витальевич. Военная форма, плащ с погонами, на которых видны были звёзды полковника.
Открыв глаза, думая о своём, тихо произнёс: "Всё, отвоевался".
Самолёт уже сел на посадочную полосу, остановился. Люди спускались по трапу и несли свой багаж. У Александра Витальевича был всего один чемодан. В аэропорту Шереметьево он долго не задержался, лишь подошёл к телефонной будке, набрал знакомый номер и с нетерпением ждал ответа.
После непродолжительных гудков, послышался голос:
- Алло, слушаю вас.
- Володя, сынок, привет родимый!
- Папа, живой! Как ты? Как здоровье?
- Как в тринадцать лет!
- Ты где, отец?
- Я в Москве. Бог услышал твои молитвы. Списывают, сволочи.
- Отец, я же собирался к тебе в госпиталь, а ты уже здесь. Не долечился, да?
- Всё нормально, сквозное ранение. Фугас, совсем паршивый оказался.
- Папа, то, что списали хорошо, поживёшь как человек, приезжай же к нам скорей!
- Сегодня не смогу сынок, завтра в штаб, потом в часть надо кое-что решить, у тебя буду через два дня.
- Папа, Наташа соскучилась и очень ждёт.
- Как там внучёк поживает?
- Растёт, приезжай, папа.
- Ладно, сынок, через два дня буду, ждите, позже перезвоню.
Александр вышел на стоянку автомобилей, где стояло несколько машин такси, достал сигарету и закурив, произнёс:
- Москва, родная Москва!
Сколько раз возвращался сюда, чувствовал радость того, что жив, целый и невредимый, а сейчас была грусть и печаль. Годы войны, службы в горной группировке, первая, вторая чеченская война, Дагестан. Вот он дембель. Что дальше, как буду жить?
Вместе с дембелем, нестираемой памятью о войне была ещё награда, боль потерь друзей, боевых товарищей и ужас пережитой войны, она там, внутри, как неотъемлемая часть, навеки приватизированное наследство, своё родное, без него нет тебя, а тебя без него.
Докурив сигарету, подошёл к таксисту и спросил:
- Кущёвская дом 36, проспект Толстого, сколько?
- Пятьсот, ответил молодой водитель, Александр сел в машину, положив дипломат на колени.
Автомобиль фольксваген выехал со стоянки и направился по московским дорогам, переполненным транспортом.
В окне автомобиля виднелись родные места, улицы, магазины, приближались к родному десятиэтажному дому. Полковник расплатился, вышел из машины и зашёл в свой подъезд. Он решил не подниматься на лифте, а дойти пешком до седьмого этажа. Знакомые стены подъезда белого и синего цвета встречали путника некультурными надписями молодёжи, любителей нецензурной росписи. Вот и она, родная сорок седьмая квартира. Полковник снял фуражку, подошёл к квартире напротив и нажал на звонок, дверь открыли:
- Здравствуйте, Екатерина Дмитриевна, поздоровался с пожилой, приятной, улыбчивой женщиной.
Она не сдерживала радости.
- Александр Витальевич! С приездом вас, дорогой!
Дипломат оставили в коридоре, плащ был снят и повешен на вешалку.
Без чаю ведь не отпустит,- подумал Александр Витальевич.
Чай у хозяйки, как всегда был отменный, к нему прилагались разные сладости, конфеты, печенье.
- Вы же меня знаете, Александр Витальевич!
Всё на высшем уровне, квартира ухожена, цветы политы, задолженности по квартплате нет, всё чётко, как в армии.
- Я и не сомневался, Екатерина Дмитриевна. Сколько вы мне помогали, низкий вам поклон.
- Почему же не помочь такому человеку.
Сын ваш квартплату привозил вовремя, да и благодарность всегда доплачивалась, ну и последнее, офицер вы отличный, боевой.
- Всё, отслужил своё, Екатерина Дмитриевна.
- Как это? На пенсию что ли?
- Да, махнул рукой полковник.
- Ну и не беда, не воевать же вам, всю жизнь свою отечеству отдали, отдохнуть бы надо.
Смотришь телевизор, в этом Дагестане так не спокойно, вот недавно фугас подорвали, людей сидящих на технике ранило.
- Знаю, Екатерина Дмитриевна, я на ней с ребятами сидел.
Старушка с испуганным видом произнесла, перекрестившись: "Господи спаси!"
Разговор был не принуждённый, расспросы на разные темы.
- Вы уж меня простите, вам домой не терпится, а я задерживаю.
- Ничего страшного, мне с вами интересно, но надо идти.
Выйдя от гостеприимной хозяйки, Соловьёв открывал дверь своей квартиры, ключ быстро справился с замком, войдя в свою вотчину, закрыл дверь.
Знакомый коридор, на полу коврик и тумбочка для обуви, на стене висело большое зеркало. Небольшой проход к комнате и вот уже он был в своей гостиной. Мебель, диван, мягкие стулья, телевизор, красивые персидские ковры на полу и на стене. Вторая комната была спальней, третья служила кабинетом полковника.
Родная кухня встретила хозяина пустым холодильником, небольшой стол и кухонная мебель со встроенной газовой плитой смотрелись очень уютно.
Он быстро, по-армейски переоделся, надел тапочки и вышел на балкон, где стояли два плетённых стула и журнальный столик. Он взял сигареты и пепельницу, открыл окно, закурил, удобно устроившись на стуле.
Мысли были в воспоминаниях о близких, офицерах, вспоминалось всё, так с вредной привычкой выкурил несколько сигарет, потом вынул из дипломата свой телефон, вставил карточку и набрал номер абонента.
- Алло, Борис Викторович? Вас беспокоит Соловьёв. Узнали или нет?
- Конечно, Александр Витальевич! Хороших людей забывать нельзя.
- Я звоню вам вот по какому вопросу. Завтра иду на дембель, ну на пенсию, проще говоря.
Мне бы у вас столик заказать человек на двадцать, а если можно ещё с запасом.
Надо, как положено, выпивка, горячее и блюда разные, всё оплачу завтра, как только освобожусь, заранее к вам приеду.
- Александр Витальевич, вы решайте свои дела, а стол будет что надо, ваш уход на пенсию запомнят навсегда. Скажите только к какому времени накрыть?
- На половину седьмого вечера.
- Вас понял, сделаю всё, до связи.
Это был звонок одному из владельцев подмосковных ресторанов, с которым он дружил и был с ним в очень тёплых отношениях.
Было сделано ещё несколько звонков. Включив телевизор, он смотрел одну передачу за другой, часто переключая каналы.
Время шло быстро, сознание проваливалось то в детство, то в курсантские годы, вспоминалась и война. Когда начало темнеть Соловьёв оделся в гражданскую одежду и спустился в магазин купить сигареты, колбасу, яйца, кефир, хлеб, воду и банку тушенки. Придя, домой, быстро стал готовить свой холостяцкий ужин.
Аппетит проснулся хороший, целый день ничего не ел, очень проголодался.
После ужина выкурил ещё сигарету и внезапно заснул на диване сладким сном под пледом и на мягкой подушке.
Что снилось полковнику? Детство, школа, рыбалка, родные места, такие тёплые и близкие. Давно не было такого хорошего сна, но, к сожалению, сладкая картина под утро в голове у полковника изменилась, вновь в сознании появилась война.
Горел БТР, на земле качался молоденький боец и громко кричал:
- Нога! Найдите ногу, командир! Безумный взгляд бойца с оторванной конечностью устремился прямо на полковника, его испуганный вид невозможно было описать.
Соловьёв вздрогнул и проснулся весь в поту, сердце сильно колотилось, дыхание стало прерывистым. Постепенно пришёл в себя, вернулось сознание. Посмотрел на часы, была половина шестого утра, решил уже не спать, а подниматься. Полковник принял душ, оделся, в его руках появился маленький молитвослов, найдя нужную молитву, перекрестился перед иконой Христа, стоящей на шкафу и начал молиться. Он не читал полностью утренние молитвы, нет, он выбрал её одну, считая нужной в его жизни больше других.
Лучше мало, но от души, чем много и без внимания,- думал Александр Витальевич.
Вообще в духовной жизни утренние и вечерние молитвы очень важны, но полковнику прощалось, как военному человеку. Молитву читал медленно и с вниманием.
"Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесёт мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле твоей святой. На всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня какие бы я не получал известия в течение дня. Научи меня принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на все святая воля твоя. Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано тобой. Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая. Господи, дай мне силы перенести утомления наступающего дня и все события в течение дня. Руководи моею волею и научи меня молиться, терпеть, прощать и любить. Аминь"
Это была молитва оптинских старцев.
Собрался быстро, надев новый парадный мундир, на котором были боевые награды, особенную красоту и блеск создавали два ордена мужества. Деньги вынул из дипломата, большую пачку купюр положил в левый карман парадных брюк. Ключи от своей белой Волги 3102 с радостью крутил в руках, он очень мало пользовался машиной, купил на боевые деньги, ещё в первую чеченскую войну. Иногда сын её прогревал и обкатывал, а так сам редко ездил, стояла в гараже. Соловьёв спешил к своей машине. Иногда, проснувшись утром, мы анализируем увиденный нами сон, а он о нём уже не думал, знал, что за год раз пять или шесть всколыхнет память сознание о том, что пришлось пережить на своей шкуре.
Радость была детская, когда его машина словно часы, работая мотором, уверенно выехала из гаража. Быстро закрыв железные двери, он уже мчался по русской столице. Выехал с запасом времени, чтобы быть вовремя в штабе.
Добрался благополучно, на КПП показал удостоверение и уже шагал по коридорам штаба, главного управления войск специального назначения. Кому отдавал честь, а кого по-отцовски обнимал и по-дружески крепко пожимал руку. Возле нужного кабинета присел на диван, их было два для посетителей. Ждать ему долго не пришлось. Женщина в военной форме спросила:
- Соловьёв Александр Витальевич?
- Я, ответил полковник.
- Вас уже ждут, проходите.
Войдя в кабинет к генерал-полковнику, Синицыну Виктору Владимировичу, прежде проверил свой внешний вид, шагнул вперёд, постучав в дверь, получил разрешение войти.
- Заходи дорогой, я жду тебя! Сокол наш родной!
- Товарищ генерал-полковник, Соловьёв прибыл.
- Садись, Александр Витальевич. Как здоровье, дела?
- Как у человека, идущего на пенсию.
Генерал- полковник, Виктор Владимирович Синицын был высокого роста, плотного телосложения с солидной лысиной на макушке, карие глаза, небольшие усики.
- Это, брат неизбежно. А ты не рад, что ли? Сколько хлебнул, поживи по- мирному.
- По мирному. Не знаю, товарищ генерал-полковник, с иронией и со вздохом ответил Соловьёв.
- А, что тебе мешает полковник?
- Память, товарищ генерал-полковник.
Синицын с грустью и пониманием посмотрел на собеседника, поднялся, крепко обняв и похлопывая полковника.
- Ничего, научишься жить на гражданке. Где наша не пропадала?
Квартиру ты получил, пенсию оформляем, боевые тебе уже выплатили.
Через два часа будешь в части будем тебя награждать и с почестями на дембель, улыбнувшись сказал Синицын.
Уходя, Соловьёв пригласил генерал-полковника в ресторан "Белый лебедь" к половине седьмого вечера.
Полковник мобильно объезжал друзей, близких, знакомых.
Багажник машины наполнился подарками, коньяком, конфетами, икрой и многим другим. Кто-то извинился, что не сможет прийти на застолье, кто сразу говорил, буду, как штык.
Среди этих людей были те, кто очень уважал его, хотя их профессии были разные, жизнь как-то свела.
В разговорах и встречах время летело. Посмотрев на часы, понял, что пора ехать в часть на построение и проводы на пенсию.
Добрался по знакомому маршруту. Секретная часть стояла недалеко от густого леса. Огромный каменный забор, большая территория. Здесь находилась автомобильная стоянка. Три бойца стояли на КПП в бронежилетах, касках, у одного из них был автомат.
Старший представился, отдал честь, взяв документы, через связь получил приказ пустить своего же офицера, такой порядок.
Соловьёв шёл по знакомым местам, здания части, полоса препятствий, стадион, перекладины, мишени, боевая техника, встречали полковника.
Навстречу ему шёл высокий, коренастый мужчина, погоны капитана виднелись на камуфляжной форме, лицо, измазанное маскировочной мазью.
Соловьёв узнал брата по оружию и однополчанина по первой чеченской, тогда ещё молодого лейтенанта, Буданова Василия Петровича.
Подойдя к нему ближе, улыбнувшись, радостно произнёс:
- Здравия желаю, товарищ полковник!
Ответ к нему был как к сыну.
- Вася! Браток! Дай-ка обниму тебя.
Это были мужские объятия людей, которых породнила война, боль потерь и одна память.
- Что у тебя за вид не умытый?
- Тренируемся, скоро построение. Успею помыться. Я так вас рад видеть.
- Что поделаешь, приказ есть приказ. Наверное, хватит, Вася. А на душе тяжело.
Они прошли через плац, армейский стадион и вошли в здание штаба воинской части. Это было элитное подразделение вооруженных сил то ли Витязь, то ли Вымпел, это неведомо.
В коридоре, среди плакатов висели стенды с фотографиями офицеров и солдат лучших из лучших.
Особой красотой, хотя и траурной отличался стенд погибших в боях и многочисленных вооружённых конфликтах.
Здесь были написаны глубокие слова памяти и восхищения. Стенд был украшен чёрной и красной лентами.
Возле нужного кабинета с капитаном быстро попрощался.
- Ещё увидимся, Вася! Сегодня в семь в ресторане "Белый лебедь", что на белгородской дороге при въезде в Москву.
Стук в дверь и мгновенный ответ:
- Войдите.
- Здравия желаю, товарищи офицеры.
Соловьёву был радостный ответ.
- Здравия желаем, товарищ полковник.
Его здесь ждали, в строгом кабинете за столом сидел командир части, полковник Журавлёв Андрей Александрович. Худой, высокий мужчина, нос картошкой, это боксёрское прошлое, карие глаза.
Присутствующие в кабинете были все друзья, соратники.
- Соловьёв ты вроде на войне столько времени, а похорошел то как! Чего тебя списывать? Служить ещё и служить!
Крепко обняв, окинув всех улыбкой, ответил:
- Отвоевался братцы!
- Может коньячку?- предложил майор Шмелёв Виктор Анатольевич.
- Отставить!- строго приказал Журавлёв. Всё после, сейчас построение. Представитель президента приедет вас провожать на дембель,- с улыбкой произнёс полковник Журавлёв. Из генерального штаба тоже приедут, готовились два дня, надо всё на высоком уровне провести.
- Господа офицеры, приглашаю вас сегодня на ужин в ресторан "Белый лебедь", вместе с жёнами.
- Ты что Соловьёв! На такие мероприятия надо без них, душу отвести!
- Будем, будь спокоен это за, всегда.
Разговаривали о жизни, поддерживали друга, в каких-то мыслях и утверждениях.
Спустя час быстро приводили себя в порядок. Вышли на плац, где уже был построен личный состав части, около трёхсот пятидесяти бойцов, не считая командного состава.
Вид военной формы, ухоженных солдат с крепким телом и духом не мог не радовать полковника Соловьёва.
Есть у нас ребята, настоящие мужики,- думал про себя, не переведутся защитники нашей земли.
Командир части встретил с почестями представителя президента в чёрном солидном костюме и трёх офицеров из генерального штаба.
Под гимн российской федерации поднимался государственный флаг. Отдавалась офицерская честь, и бойцы, стоящие на плацу гордо направили свои головы в сторону командования и флага страны.
Соловьёв стоял в первых рядах среди офицеров.
После сказанных речей, представителем президента была названа фамилия полковника. Выйдя из строя, стоял смирно, слушая речь о себе.
- Сегодня мы провожаем на пенсию боевого офицера, полковника Соловьёва Александра Витальевича, человека прошедшего длинный воинский путь, настоящего русского воина.
Именем правительства российской федерации, приказываю, наградить орденом за заслуги перед отечеством первой степени и пожелать удачи в гражданской жизни. Отечество будет помнить о ваших заслугах и верном служении.
Потом были слова командира части.
- Сегодня, те, кто много лет служили вместе с полковником Соловьёвым, знают, какой офицер и человек уходит на пенсию из вооружённых сил.
Это человек, переживший со своей страной тяжёлые времена войны и становления. Офицер, который знает, что такое боль потерь и цена жизни.
Я говорю просто: " С таким всегда можно идти в разведку".
Письма матерей, которые приходили с благодарностью, на имя полковника, за спасение жизни верных ему солдат и доблестную службу на Кавказе оставят о себе одну память, о человеке, выполнявшем свой офицерский долг до конца.
Потом было награждение и громкое троекратное, ура.
Соловьёв ходил по расположениям личного состава, вспоминал обо всём. Бодро, пусть даже медленно пробежал полосу препятствий, одел знакомый по весу бронежилет и железную каску.
Время пролетело быстро, попрощался со всеми до встречи в ресторане и выехал туда первым, заранее подготовить всё, чтобы встретить приглашённых офицеров.
Давно он здесь не был, а так любил отпраздновать приезд или день рождение, так и проводы на пенсию тоже будет здесь отмечать в "Белом лебеде".
Знакомый и приятный интерьер ресторана встретил его своим уютом, запахом вкусной ресторанной еды. За столиками сидели люди, играла музыка, официанты приносили заказы.
К Соловьёву подошла администратор, высокая, молодая женщина, изыскано одетая, в синем платье, брюнетка.
- Вам, что-то предложить?
- Позовите, пожалуйста, Федотова Бориса Викторовича, он меня ждёт.
- Сейчас, одну минуточку.
Недолго ждал Соловьёв, как увидел знакомого человека, директора ресторана, упитанного, ростом метр восемьдесят, одетого в белую рубашку, с коротким рукавом, чёрные брюки и дорогие кожаные ботинки. Он был приятной внешности, лет пятидесяти, коротко стрижен, с сияющей улыбкой.
- Александр Витальевич, приветствую вас от всего сердца и души!
- Рад вас видеть, Борис Викторович, в добром здравии!
Директор сразу перешёл к делу. Зайдя в отдельный зал, где была прекрасная мебель, красивый интерьер, стены украшали картины.
На столе уже красовались различные блюда, стояли вино, водка, официанты украшали довольно таки шикарный стол.
- Вот так, Александр Витальевич, а шашлык из баранины и свинины я сделаю сам во дворе, поверьте, лучше, никто здесь не умеет его делать. Готовят неплохо, но я простите за нескромность, ас в этом деле.
Стол на двадцать человек будет больше, всё сделаем, не переживайте.
- Ну, вы даёте! Это просто шикарный стол!
Полковник быстро вынул деньги из кармана.
- Борис Викторович, вы всё посчитали? Сколько с меня?
Ответ был краток и уверен, человеческий ответ и уважение к военному человеку, о котором столько знал героического, хорошего и который со своими связями несколько раз бескорыстно решал просьбы и просто настоящего офицера.
- Никаких денег!
Соловьёв хотел возразить, но, увидев глаза Бориса Викторовича, понял, смысла спорить нет.
- Это от сердца и души!
- Да со мной после нашей гулянки у вас одни убытки будут!
- Вы ошибаетесь, это бесплатная реклама моему ресторану.
- Да и не всё вы обо мне знаете, у меня кроме закупаемых продуктов своя ферма в посёлке, так, что всё хорошо.
Пока нет ваших гостей, идёмте покажу, как правильно готовить шашлык.
На небольшом дворике ресторана было несколько мангалов, для приготовления шашлыков. Здесь, хозяин готовил своё угощение, делясь рецептом с полковником.
- Самый удивительный рецепт, о котором я слышал, это сталинский, но я его никогда не пробовал. Нужно замачивать мясо в очень крепком чае, то есть в чифире, говорят вкусно, кода-то обязательно попробуем.
Разговаривали недолго, гости постепенно съезжались к ресторану, их гостеприимно встречали и провожали к столу.
Ждала полковника неожиданная встреча.
К ресторану подъехала машина из генерального штаба, из которой вышел генерал-полковник Синицын Виктор Владимирович.
Соловьёв пригласил его из вежливости, не думая о том, что столь важный человек посетит его, и обрадует своим присутствием.
- Спасибо, что приехали, товарищ генерал!
- А ты, что думал не приеду?
- Поверьте, я очень рад!
Пришли все приглашённые офицеры, бойцы, кто-то был со своими жёнами.
Присутствие генерала Синицына поначалу сковало всех, но потом все вели себя непринуждённо.
Первым за столом слово взял генерал-полковник, его слова были мужские и твёрдые.
- Я, здесь, господа офицеры потому, что знаю, на таких офицерах держится наша страна. Настоящая служба, это жертвенность и исполнение долга до конца. Таким офицером есть и останется полковник Соловьёв Александр Витальевич. Желаю удачи в мирной жизни.
Это был замечательный вечер, разговоры, воспоминания. Помянули всех офицеров и бойцов, кто погиб, выполняя долг перед родиной.
Провожали полковника душевными тостами, потом были и танцы с теми жёнами офицеров, кто пришли со своими мужьями.
Расходились очень поздно, видя состояние полковника, который был хмельной, хотя и держался бодро, директор ресторана вместе со своим водителем отвезли полковника домой.
- Машину завтра заберёте, пусть стоит, не пропадёт, а мы вас отвезём.
Перед самым подъездом Соловьёву был вручен пакет. Крепко обняв Александра Витальевича, Борис Викторович произнёс:
- Завтра жду вашего звонка.
- Спасибо, вам, Борис Викторович.
- Да, хватит благодарности, до завтра.
Полковник поднялся на лифте до своей квартиры, зашёл, снял пиджак с орденами и медалями, вытащил из кармана сигареты сел на балконе за столом. Перекурив, зашёл в гостиную, в шкафу нашёл два альбома с фотографиями и пошёл на кухню, захватив с собой пакет, который дал ему Борис Викторович.
В нём был дорогой коньяк, икра и другие продукты для одинокого человека, который уже много лет жил один после развода с женой.
Взяв стакан, налил его, почти полный.
Вот они мгновения жизни, думал полковник, перелистывая альбом, детство, родители, родной брат, который живёт в Магадане.
Свадебные фотографии, разрушенной семьи, курсантские, а потом они, боевые мгновения, снятые после боёв и потерь. Он узнавал их всех и мозг по памяти делил их на живых и мёртвых. Были детские фото и родного сына. Соловьёв выпил содержимое стакана до дна без закуски, свет в кухне горел, на балконе было темно.
Он закрыл лицо рукой и вдруг заплакал, слёзы катились рекой, словно за всю прожитую жизнь. Через некоторое время снова налил и выпил, заглушая воспоминания и слёзы коньяком.
Вздохнул, стало легче, уже плакать не хотелось, закурил и смотрел на ночную Москву.
Александр Витальевич был пьян, понимая это, он принял мудрое решение, лечь спать.
Снилась ему родная деревня Сосновка в Подмосковье, минуты детства, школьные годы.
Вот он, отчий дом, а там за огородами, река, пруды и густой лес.
Покойные мама и отец приснились, словно наяву. Это был хороший, добрый сон, война ему не снилась, словно кто-то пожалел его, не допуская плохих видений. Вот уже и утро, о нём время от времени напоминал будильник мобильного телефона и телефонные звонки.
Проснувшись в двенадцатом часу, пошёл в душ, очень болела голова, но холодная вода взбодрила быстро. После оделся. Пропущенные звонки не проверял, кому надо перезвонят. Позвонил лишь сыну.
- Алло, Володя, здравствуй!
- Папа, мы тебя ждём. Где ты пропал?
- Сегодня у вас буду, сейчас собираюсь, заберу машину и приеду. После двух буду точно.
Была суббота, выходной день, сын, невестка и семилетний внучок, Ваня, были дома.
Не теряя времени, быстро доехал на общественном транспорте до ресторана, где вчера отмечали уход на пенсию, забрал машину, поблагодарил ещё раз директора и отправился к родному сыну.
По дороге купил подарки сыну, его жене и маленькому Ване.
Прошёл к дому сына через детскую площадку.
Соловьёв был одет в спортивный костюм, так непривычно ощущать себя в таком виде, для военного человека.
За дверью квартиры, где жила семья единственного сына, были слышны радостные голоса внука и его родителей. Раздался звонок, дверь открыли быстро, на пороге стоял сын Володя в майке и шортах, высокий худощавый парень с тёмными глазами.
- Папа, папуля!- радостно обняв отца, воскликнул сын.
Наташа, красивая брюнетка, жена сына крепко обняла Александра Витальевича.
Внучок деда тоже узнал, хотя виделись последний раз год назад.
- Деда, деда!
- Большой, какой стал, красавец, дай я тебя обниму!
Это было спокойное, радостное чувство, того, что нужен своим родным. Такое состояние скрашивало как-то нерадостное для него списание на пенсию.
Прогулялись в парке все вместе, а вечером сидели за домашним столом, Ванька не отходил от деда ни на миг.
- Папа, а что дальше делать будешь? Всё таки, молодой.
- Да, сравнительно молодой. А перестроится тяжело.
- Александр Витальевич, вы отдохните, пока у нас поживите, всё будет хорошо, - сказала Наталья.
- Нет, спасибо, мысль у меня одна тут созрела, завтра еду в Сосновку, в родные края. Ключ у тебя Ваня?
- Нет, у мамы. Она частенько там, урожай собирает с деревьев, картошку садит.
- Что, со своим ботаником туда ездит?
- Папа, ну вы как дети. Разошлись, но ведь общаться надо, не чужие же.
Муж её, ты знаешь, хирург, профессор. Мама, заведующая в шестой больнице.
Я позвоню ей, встретитесь, и заберёшь ключи.
- Ладно, сынок звони, скажи, что в понедельник заеду.
Весь вечер играл с внуком, разговаривал с сыном. Очень сильно его тянуло в родную Сосновку, да и на могиле родителей, сколько лет не был.
Воскресный день тоже прошёл быстро, наступил понедельник. Попрощавшись с семьёй сына, ехал на работу к бывшей жене забрать ключи от отчего дома. Ему хотелось её видеть, ностальгия и боль давали о себе знать, но понял, что бояться встречи не стоит. Пусть Бог ей будет судья. Быстро поднявшись по ступенькам больницы, в регистратуре спросил:
- Вы не могли бы позвать Семёнову Викторию Алексеевну? Она меня ждёт.
- А вы проходите к ней в кабинет.
- Извините, не могу. Вы скажите, что Соловьёв Александр Витальевич её ждёт у входа в больницу.
Вышел на улицу и закурил. Через некоторое время он увидел свою бывшую жену, в белом халате, с солидной причёской, красивым макияжем.
Следит за собой, эгоист всегда следит за собой, - про себя подумал полковник. Подойдя к нему ближе, улыбнулась, а в глазах почему-то Соловьёв увидел грусть.
- Здравствуй, Саша.
- Здравствуй, Вика.
- А ты без формы очень даже хорошо выглядишь, даже помолодел.