Байбаков Иван Петрович : другие произведения.

1941-Работа над ошибками продолжение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.61*60  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Спасибо всем за Ваши оценки и комментарии. Ваши отзывы и замечания очень помогают. Еще раз спасибо. Выкладываю второй кусок текста.

   1941-Работа над ошибками
   Второй кусок текста
   Глава 5
   Выехали, как Сергей и планировал, ночью, на двух трофейных Цюндапах, под завязку набитых взрывчаткой и противотанковыми минами. Ехали проселками, к рассвету были в километре от знакомого перекрестка. Здесь остановились, и Сергей выслал пару бойцов с биноклем на разведку, а сам отозвал Петрова в сторону.
   - Смотри, Игорь. - На перекрестке, скорее всего, уже пост стоит. А это, как правило, мотоцикл с пулеметом и три мотоциклиста. Они сейчас, скорее всего, сонные будут. Ты со своими бойцами постарайся их снять тихо, без стрельбы, чтобы форму не повредить. У нас, конечно, немецкая форма, чтобы переодеть, есть, но вдруг повезет, и на перекрестке будет не просто пост, а пост немецкой фельджандармерии. Это у немцев военная полиция такая, у них в задачах контроль дорожного движения, поддержание воинского порядка и дисциплины, проверка документов и многое другое. Для нас особенно важно то, что фельджандармы имеют право следовать через запретные зоны, блокпосты, караульные посты и так далее, а также при необходимости проводить розыск военнослужащих и военного имущества. Поэтому их никто на постах и КПП не останавливает и не проверяет - боятся связываться. Как раз то, что нам надо, для наших диверсионных дел.
   - А как их отличить от обычных постовых? - загорелся Игорь.
   - У них на шее поверх формы такие специальные бляхи на металлической цепи висят, фельджандармов поэтому в войсках еще "цепные псы" называют.
   - Сделаем, командир! - Только бы они нам попались.
   В это время вернулись разведчики, и сообщили, что на перекрестке действительно стоит пост - три человека, мотоцикл с коляской и пулеметом в ней. Двое дремлют в мотоцикле, а один сонно прохаживается рядом, вроде как дозорного изображает. Вооружены все трое автоматами. На вопрос Сергея бойцы ответили, что да, у немцев на шее висят какие-то бляхи на цепи, которые поблескивают в свете уходящей луны.
   Радости младшего лейтенанта Петрова не было предела. Взяв трех своих бойцов, и оставив в мотоциклах все лишнее, он растворился в поднимающемся утреннем тумане.
   Минут через сорок, уже перед самым рассветом, Сергей с сапером завели мотоциклы, и на малой скорости подъехали к перекрестку. К тому времени пост фельджандармерии уже был ликвидирован, трупы оттащили в лес, а Петров и его пограничники радостно сопели, осматривая трофеи. Группе достался новенький тяжелый мотоцикл BMW R 75 с коляской и пулеметом МГ-34 в ней, 3 автомата МП-38/40, 3 пистолета Люггер Р08 (Парабеллум), плащи, снаряжение, патроны и консервы. Но самый важный для группы трофей - форма и специальные бляхи трех фельджандармов, которые здесь и сейчас в качестве пропуска были покруче, чем "вездеходы" депутатов государственной думы во времени Сергея.
   И теперь, пока пограничники и сапер деловито осваивали трофеи, Сергей застыл в нелегких раздумьях. С одной стороны, он собирался днем подорвать и уничтожить пулеметным огнем пару небольших колонн на дороге, а ночью двигаться дальше, к железной дороге между городами Августов и Домброво. С другой стороны, неожиданный бонус от лица немецкой полевой жандармерии давал возможность не ждать ночи, и днем спокойно доехать до "железки", а потом и вдоль нее, выбирая наиболее удобное для подрыва место, после чего и подорвать, а чем раньше подорвать, тем оно лучше.
   После нескольких минут таких терзаний, Сергей решил положиться на удачу. Если первую колонну, которая подойдет к перекрестку, можно будет быстро разгромить наличными силами, они это сделают, а потом двинутся дальше. Если нет - тогда сразу дальше. Успокоившись на этом, Сергей распределил бойцов в засаду, и они стали ждать начала движения по дороге.
   Удача сегодня определенно была на их стороне. С первыми лучами солнца на дороге со стороны границы показалась небольшая колонна из трех грузовиков "Опель-Блитц" со сложенными тентами и солдатами в кузовах, и идущего впереди грузовика Kfz.70 - транспортного варианта легкого трехосного Крупповского тягача Krupp L2H 43 с бортовым кузовом и пулеметом на зенитной турели. За характерный вид сильно скошенного вниз капота, он получил у немецких солдат прозвище "шнауцер" (нем. Schnauzer, от Schnauze -- морда).
   Скорее всего, моторизованная рота вермахта на марше.
   - Ты посмотри, какая замечательная машина, и как вовремя попалась! - Радостно воскликнул Сергей, рассмотрев "шнауцер" в бинокль. - Пожалуй, "мордастенький" немецкий грузовичок-тягач очень хорошо подойдет нам в качестве транспорта для группы.
   Этот удачный трехосный (6х4) грузовик производился фирмой "Крупп" с 1930 года, в 1936 году был модифицирован. Брал полторы тонны груза, и мог дополнительно буксировать прицеп либо орудие до тонны весом. Имел односкатные шины и настолько удачную развесовку по мостам, что легко проходил даже по мягким грунтам, где вязли более легкие автомобили.
   Сергей, приняв решение захватить артиллерийский тягач, быстро отдал необходимые команды, после чего залег за крайний из трех пулеметов, установленных и замаскированных лесу, метрах в 70 от дороги.
   Колонну уничтожили практически мгновенно. Сначала два пограничника в форме фельджандармов вышли на дорогу, и остановили ее. Затем они обошли "шнауцер" с двух сторон, якобы для проверки документов, из пистолетов перебили сидевших в его кабине, и ринулись в кузов. Солдат, стоявший в кузове за зенитным пулеметом, растерялся на мгновение, и это стоило ему жизни. Больше в кузове тягача никого не было.
   В это же время пулеметы, установленные в лесу, во фланг колонне, отработали по грузовикам длинными очередями, от кабины до заднего борта. Учитывая темп стрельбы МГ-34 до 800 выстрелов в минуту, у сидевших в кабинах и кузовах солдат просто не было никаких шансов. Меньше минуты - и боеспособных врагов на дороге не осталось. Пора было собирать трофеи и уносить ноги.
   Подхватив пулемет, из которого расстреливал последний в немецкой колонне грузовик, Сергей потащил его обратно к мотоциклу, на ходу раздавая команды.
   - Игорь! - Трупы из "шнауцера" - на дорогу, и пусть твои "фельджандармы" их обыщут, все, что найдут - в кузов. Мундиры тоже в кузов, состояние не важно, потом разберем. Сам отгони тягач с дороги на обочину и проверь его зенитный пулемет. Потом наблюдай дорогу в обе стороны - вот, держи бинокль. А они пусть соберут с расстрелянных грузовиков запасные канистры с бензином, потом, перед отходом, грузовики подожгут - нечего немцам ремонтопригодную технику оставлять.
   - Остальные! - Автоматы к бою, и добейте раненых. Потом осмотрите грузовики - боеприпасы, оружие, снаряжение, форму - словом, все нужное и полезное волоките в кузов "шнауцера".
   - Товарищ лейтенант! Но добивать раненых... - Начал было сапер.
   - Молчать! - вызверился на него Сергей.
   - Ты, земляная твоя душа, хочешь, чтобы эти раненые немецкие солдаты выжили, и снова пришли на нашу землю убивать, причем убивать не только солдат, но и женщин, детей, стариков?! Чтобы они жгли села, издевались над ранеными и пленными, а потом фотографировались на фоне трупов и сгоревших домов?! Чтобы они угоняли мирное население в концентрационные лагеря, и на рабскую работу в Германию?! Мы их сюда не звали!!! А раз они сами пришли к нам с войной - чем больше мы их уничтожим здесь и сейчас, тем меньше они напакостить успеют на нашей земле!
   - Выполняй приказ, - Скомандовал Сергей, беря себя в руки после внезапной вспышки ярости.
   - Есть выполнять приказ, - Побледневший сапер сглотнул, снял автомат с предохранителя и пошел к немецкой колонне, где уже раздавались выстрелы остальных бойцов.
   Еще через двадцать минут, когда бойцы добили раненых и собрали трофеи, Сергей дал команду к отходу, и колонна, покинув перекресток с весело горевшими на нем грузовиками, двинулась по дороге в сторону Августова. Сергей стоял за зенитным пулеметом, контролируя небо. Несмотря на то, что вся техника в колонне немецкая, и бомбить ее немецкая авиация вряд ли будет, но береженого бог бережет.
   Через десяток километров свернули на узкий проселок, почти тропинку, между лесом и заболоченным лугом, немного проехали по ней, затем с километр за поворот, скрывающий дорогу, и Сергей остановил колонну, загнав ее под деревья. Послав пару бойцов к повороту, наблюдать за дорогой, Сергей, позвал Петрова и сапера, чтобы оценить трофеи.
   От немецкой стрелковой роты группе снова достались 12 пулеметов МГ-34 и более 20 тысяч патронов к ним, 3 50-мм миномета и 150 мин, 16 автоматов и 47 пистолетов, более 3 тысяч патронов к ним, три ПТР и 300 бронебойно-зажигательных патронов. Бойцы - хомячьи натуры - подобрали даже 20 новеньких немецких винтовок Маузера, совершенно не нужных группе в данный момент. Кроме того - сапоги, снаряжение, ракетницы, бинокли, несколько оптических прицелов к пулеметам, часы, планшеты с картами, медикаменты и прочая полезная в хозяйстве мелочевка, вроде бритвенных приборов и наборов для шитья. И это не считая "шнауцера" с зенитным пулеметом, в кузове которого нашелся запас бензина в двухсотлитровой бочке, уложенной горизонтально на специальной подставке возле кабины.
   Пока бойцы разогревали трофейные консервы, Сергей определился с местонахождением группы по карте. Сейчас они находились возле реки Бебжа (другое название Бобр), которая дальше по течению пересекала железную дорогу как раз примерно посередине перегона Августов - Домброво. И, судя по ширине реки, мост там должен быть немаленький, если его рвануть, немцы не скоро восстановят. Конечно, можно и пути в нескольких местах взорвать, как Сергей раньше хотел, но мост - это проблемы немецким ремонтникам совсем другого порядка. Решено, идем смотреть мост, подумал Сергей, и присоединился к жующим бойцам.
   После привала Сергей разделил группу. Пограничников с Петровым во главе оставил на месте привала с задачами:
   - хорошенько замаскировать тягач и мотоциклы;
   - организовать наблюдение за дорогой, составить график движения колонн;
   - разведать окрестности, выяснить, куда ведет лесная грунтовка.
   В ходе постановки задачи Сергей вспомнил, что методы маскировки в Красной Армии практически не развивались, поскольку не вписывались в наступательную доктрину войны.
   - Кстати, Игорь. Если найдете местных жителей, постарайтесь купить или выменять у них старые рыболовные сети. Чем больше, тем лучше. На обмен возьмите пару карабинов и патроны.
   Сам Сергей с сапером отправились к железнодорожному мосту. От места их стоянки до моста по прямой, т.е. по берегу реки, расстояние было примерно 5 километров. Со всеми предосторожностями, дошли за полтора часа, затем немного доползли и залегли метров за 600, наблюдать. Мост действительно был солидным, порядка 200 метров длиной, два его пролета опирались на опору, установленную посередине реки. И охранялся он тоже солидно. С двух сторон, помимо пулеметных гнезд, стояли скорострельные 20-мм зенитки. На дальней стороне моста, через реку, рядом с постом, - казарма, не менее чем на пару взводов солдат. Рядом с казармой Сергей заметил снятую с путей мотодрезину на 6 человек с двумя пулеметами на турелях.
   Сергей посмотрел на сапера. Тот задумчиво жевал травинку, оптимизма на лице не наблюдалось.
   - Что думаешь? Осилим? - Спросил Сергей у сапера.
   - Боюсь, что нет. Чтобы мост качественно вывести из строя, надо взрывать центральную опору. А как ее минировать, при такой охране?
   - Сколько тебе нужно времени на минирование опоры?
   - Минут 20 - 25, если все приготовить заранее. И если немцы мешать не будут.
   Сергей снова направил бинокль на мост. Движение железнодорожных составов через него было довольно интенсивным - за 40 минут наблюдения в сторону наступающих немецких войск прошли два состава с топливными цистернами и несколько эшелонов с боеприпасами. Это и подсказало Сергею идею, после чего он дал команду на возвращение. По возвращению Сергей убедился, что "шнауцер" и мотоциклы замаскированы ветками, один боец в охранении, один с биноклем наблюдает за дорогой, остальные разошлись на разведку.
   Ожидая разведчиков, Сергей приказал саперу готовить подрывные заряды, а сам взял наиболее ветхие части немецкого и советского обмундирования, и ножом стал распускать их на треугольные лоскуты примерно 5 на 15 сантиметров. К возвращению разведчиков у него были готовы две охапки лоскутов - оттенков хаки и фельдграу (желто-зеленого и зелено-серого оттенков). Осталось нашить эти лоскуты на большую рыболовную сетку с крупными ячейками - и готова маскировочная сеть для техники.
   Петров с напарником вернулся из разведки, когда солнце перевалило за полдень. Из его доклада Сергей узнал, что проселок идет дальше в лес еще примерно на семь километров, заканчивается у небольшого хутора на 6 домов. Рядом небольшая речка. Немцев на хуторе еще не было. Зато там есть раненый советский летчик-истребитель, сбитый в первый день войны, и упавший в лесу недалеко от хутора. Местные его подобрали и выхаживают, как могут, но лекарств у них нет, а ранение серьезное, дело близится к нехорошему концу.
   На два немецких карабина и двести патронов к ним, разведчики выменяли у хуторян целую охапку старых рыболовных сетей, и приличный мешок свежих продуктов, включая даже окорок. Но, зачем Сергею старые сети, не поймут до сих пор. В ответ на последнюю фразу Сергей усмехнулся, и отправил разведчиков "разведать вон тот луг и принести по большой охапке травы каждый", а сам в это время послал дозорного вернуть наблюдателя от дороги, и отрезал от сетей шесть кусков размерами примерно полтора на два метра. Когда все, кроме дозорного, собрались возле Сергея, он показал, как из травы делать пучки и привязывать эти пучки к кускам сетки крестом. Затем Сергей взял один кусок сетки, зашел за кусты, чтобы бойцы его не видели, лег на землю и накрылся сеткой, а затем позвал бойцов. Когда бойцы, идущие вглубь леса на его зов, прошли мимо практически в двух шагах, и не заметили Сергея, тот счел испытания маскировочной сети успешными, сбросил ее с себя до пояса и тихо сказал им в спины - "Ку-ку". Надо было видеть изумленные лица бойцов, когда они обернулись и увидели Сергея, сидящего за их спинами!
   Дав группе время, чтобы восторг от такой замечательной и нужной каждому разведчику вещи, поутих, и каждый научился маскироваться своей сеткой не только на месте, но и в движении, Сергей собрал группу и поставил боевую задачу.
   - Поскольку немцев на мосту слишком много, пусть в их уничтожении нам помогут сами немцы. Идея такая. Делимся на три двойки. Первая берет два противотанковых ружья с бронебойно-зажигательными патронами, залегает у моста в направлении на пост и казарму через реку. И ждет состав с цистернами, там будет бензин для немецкой техники. Когда состав поравняется с казармой и постом, расстреливает цистерны из ПТР. Думаю, взрыв состава с горючим снесет и пулеметный пост, и зенитку, и казарму.
   - Вторя двойка берет два пулемета, залегает у моста в направлении пулеметного поста на ближнем к нам краю моста. После взрыва состава расстреливает пост, и контролирует свой конец моста.
   - Третья двойка - сапер и боец с автоматом. Сапер минирует центральную опору, боец его охраняет. Если все получится, должны управиться, пока немцы на соседних постах не спохватятся и не приедут с подкреплением выяснять, что случилось.
   Потом Сергей распределил бойцов по двойкам и назначил старших в них. Себе взял ПТР и состав с горючим на дальнем конце моста, Игорю оставил пулеметы и пост на ближнем конце моста.
   Нагрузившись ПТР, пулеметами и взрывчаткой, группа двинулась к мосту. За километр до моста нацепили маскировочные сетки, дальше ползком. Позиции заняли за триста метров от немецких позиций, затаились. Нужный им состав из паровоза и пяти цистерн появился уже в начинающихся сумерках. Пропустив его по мосту на дальний берег, к казарме, Сергей вполголоса скомандовал своему напарнику бить по паровозному котлу, а сам прицелился в последнюю цистерну. И убедился, что хвалебные отзывы о высоких характеристиках немецких патронов к противотанковым ружьям 7,92х94 Маузер вовсе не преувеличены. Цистерна взорвалась после второго выстрела, почти одновременно с взрывом паровозного котла, после чего последовала детонация и взрывы остальных цистерн с бензином.
   Взрывная волна была такой силы, что снесла не только казарму, зенитку и пулеметный пост на своем конце моста, но и достала немецкие посты на противоположном. Даже группу Сергея чуть встряхнуло. И пока уцелевшие, но контуженые солдаты на ближнем конце моста приходили в себя, Петров со своим напарником в два пулемета выкосили их практически в одно мгновение, а сапер со своим помощником уже бежали к мосту.
   В этот раз Сергей дал команду собрать только патроны к пулеметам, - сердце кровью обливалось оставлять остальные трофеи, но больше они не уже не утащат. Поэтому, когда сапер закончил минировать опору, все остальные уже были готовы к движению, и, увидев его довольное лицо и поднятый вверх большой палец, вся группа быстрым шагом двинулась от моста в ночь. Успели отойти примерно на полкилометра, когда их догнал воздушный удар и звук от взрыва моста. Обернувшись, увидели упавшие в реку пролеты моста, освещенные заревом пожара от расстрелянного состава с горючим. На душе у Сергея потеплело. Впервые с момента, как он попал на эту войну, Сергей почувствовал, что смог реально что-то сделать для замедления танковой лавины немцев, рвущейся сейчас к Минску.
   - Благодарю за службу, бойцы, - негромко сказал Сергей, оглядывая группу.
   - Большое дело мы с вами сделали. Немцам теперь этот мост не меньше месяца восстанавливать. И все это время снабжение топливом и боеприпасами наступающей от Гродно на Минск танковой группировки - только автотранспортом, по автомобильным дорогам.
   - А там уже мы, - сидим, ждем - С улыбкой закончил Сергей и подмигнул бойцам, которые от этого радостно загомонили.
   К месту стоянки техники прибыли уже ближе к полуночи, - сказалась темнота и усталость при движении. Перекусили, и бойцы, распределив караулы, улеглись спать. К Сергею сон не шел, он все думал, что делать с раненым летчиком. Если его не забрать - неизбежно умрет. Если забрать - его надо сразу в госпиталь, и тогда несколько немецких колонн безнаказанно пройдут к фронту. Что выбрать? Принести человеческую жизнь в пользу стратегической необходимости? Выбрать меньшее зло? Так это как раз в настоящее время уже делают местные правители на всех уровнях, от "вождей" и "отцов нации" до всяких "уполномоченных", затыкающих живыми людьми свои ошибки и просчеты. И армейские чины от них не отстают, посылая необученных и вооруженных устаревшими винтовками солдат против пулеметов, артиллерии, танков и самолетов противника. А уж как простых людей приносили в жертву различным идеям и просто интересам чиновников всех уровней в той, прошлой жизни Сергея!
   - Нет, я - не они. И обречь на смерть человека ради идеи я не могу.
   - Но забрать летчика - много немцев живыми доберется до передовой. - Так что же делать?
   Не спал и младший лейтенант Игорь Петров. Он лежал тихо, имитировал дыхание спящего человека, но, сквозь полуприкрытые веки, наблюдал за лейтенантом Ивановым. Сегодняшний день опять принес массу подтверждений того, что Сергей не тот, за кого себя выдает. Его неизвестные и необычные знания, потрясающие по эффективности тактические приемы уничтожения фашистов - все указывало не только на высокий уровень разведывательной и диверсионной подготовки, но и на большой опыт проведения таких дерзких операций. Но где пехотный лейтенант, командир заурядного взвода заштатной стрелковой роты обычного стрелкового полка мог получить такие знания и такой опыт? И что писать в отчете для начальника особого отдела по возвращении?
   Игорь видел, что Сергей тоже не спит, и догадывался, что он думает о том, что делать с умирающим летчиком, - видел сегодня его изменившийся взгляд, когда доложил о раненом. И сам для себя решил, что то, как лейтенант Иванов поступит с летчиком, будет последней проверкой. Пограничники своих раненых не бросали - никогда. И если Сергей бросит раненого летчика умирать - тогда он, может, и советский командир, один из тех идеологически правильно подкованных, колеблющихся вместе с генеральной линией партии командиров, что для выполнения громких лозунгов и своих карьерных замыслов никого вокруг не жалеют - трупами себе дорогу наверх устилают. Но тогда он - не свой, и верить ему до конца Игорь уже никогда не будет. С этой мыслью Игорь задремал.
   За два часа до рассвета Сергей окончательно решил, что оставить умирающего летчика просто не сможет, и разбудил Петрова.
   - Игорь, возьми тягач и бойца за пулемет, съездите на хутор и заберите раненого летчика. Хуторянам еще патронов оставь, взамен продуктов возьми. Возвращайтесь сюда и ждите нас. А мы с сапером сходим к мосту дальше по дороге, на которой вчера немецкую колонну уничтожили - глянем, что к чему.
   Когда "шнауцер" уехал, Сергей разбудил сапера, и они вдвоем отправились сначала к дороге, а потом вдоль нее по подлеску к автомобильному мосту. До него от места, где группа Сергея съехала с дороги в лес, было не больше трех километров, добрались за час, как раз к рассвету. Дойдя до моста, Сергей понял, почему по дороге от Августова на Домброво идут только небольшие колонны без бронетехники. Сам мост был деревянным и даже визуально выглядел настолько ветхим, словно его не ремонтировали лет десять. Очевидно, немцы знали об этом, вот при наступлении и использовали дорогу только как вспомогательную. Охранялся мост традиционно - патрулем из трех солдат на мотоцикле с пулеметом в коляске, причем мотоцикл был гражданской модели, привода на колесо коляски не имел. Все три патрульных сладко спали возле мотоцикла, наверное, решив, что они в тылу, а война ушла далеко вперед. Осмотрев в бинокль дорогу, и убедившись, что она пуста в обоих направлениях, Сергей всего тремя выстрелами из пистолета превратил сладкий сон патруля в вечный. Затем Сергей вместе с сапером полил мост бензином из мотоциклетной канистры и поджег его. Когда, сложив в коляску мотоцикла оружие и трофеи с немцев, они отъезжали от моста, тот уже вовсю разгорелся и весело гудел сильным пламенем.
   Вернувшись к месту стоянки техники, Сергей убедился, что Петров на "шнауцере" уже успел вернуться с раненым летчиком, а остальные собрались и готовы к выезду. То, что летчик плох, было сразу видно при взгляде на него. Летчик тяжело, с хрипом, дышал, временами теряя сознание. Идущий от него тяжелый запах недвусмысленно указывал на скорую близость процесса отмирания тканей в области ранений.
   Сергей задумался, глядя на карту. Чтобы спасти летчика, придется ехать в Сокулку по наиболее короткому маршруту, это через Домброво, а там уже немцы. Но у нас трофейная техника и форма фельджандармерии, авось проскочим. Решено, двигаться будем в сторону Домброво, там, не въезжая в город, поворот на Сокулку и дальше 30 км по прямой. Приняв решение, Сергей распределил бойцов по технике. Впереди БМВ, в нем боец за рулем и Игорь Петров за пулеметом - оба в форме фельджандармов. За ним "шнауцер", в кузове за зенитным пулеметом Сергей. Остальные мотоциклы с бойцами за рулем замыкают колонну.
   - Готовы? - Поехали!
   Глава 6
   Прошли почти сутки с того момента, когда начальник особого отдела 33-й танковой дивизии бригадный комиссар Трофимов в сопровождении взвода бойцов на полуторке забрал с поста на северо-западном въезде в Сокулку, под командованием лейтенанта Ковалева, единственный бронеавтомобиль БА-10, и направился в сторону границы.
   Лейтенант Ковалев провожая взглядом уходящую колонну, тогда еще подумал, что единственную броневую машину, с помощью которой у него была хоть какая-то надежда удержать оборону, забрали, а значит, скоро его бойцам, да и ему самому - конец. Строго говоря, бойцы на переезде не были его, и вообще не были боеготовым подразделением - так, собранные с бору по сосенке, солдаты из различных разбитых подразделений, попавших в город в ходе отступления от границы, наскоро организованные в два стрелковых взвода и направленные оборонять въезд в город. Боевой дух соответствующий - в сторону вероятного появления немецких войск косились с плохо скрываемым страхом.
   Да и сам лейтенант Ковалев испытывал липкий холодный мандраж, ибо настоящим командиром еще не был. Только из училища, был направлен для дальнейшего прохождения службы в 8-ю стрелковую дивизию, что дислоцировалась возле границы между Граево и Ломжей, но доехать не успел - началась война. Застрял в Соколке, на второй день войны получил под командование два наспех собранных взвода, две противотанковые пушки и пушечный же бронеавтомобиль, и боевую задачу - сменить почти уничтоженный регулярными бомбежками заслон на въезде в город и удержать оборону любой ценой. И вот теперь, провожая взглядом уходящий броневик, лейтенант Ковалев готовился к своему первому - и, наверное, последнему бою. Потому что на "сорокопятки" особой надежды не было - суетливый вид, и резкие, дерганные движения артиллеристов выдавали в них таких же необстрелянных новичков, каким был и сам Ковалев.
   А потом начались странные, но приятно волнующие неожиданности. Сначала со стороны ушедшей колонны в город въехали 4 мотоцикла с колясками, которые оказались немецкими - трофеи с уничтоженного мотоциклетного дозора. Причем в одной из колясок везли пленного немца. Потом до поста донеслись звуки недалекого боя. А потом на позиции, встречать своего начальника Трофимова, вернулся старший политрук, который командовал проехавшей в город ранее колонной мотоциклов. Он находился в благодушно-приподнятом настроении и рассказал, что, примерно в километре-полутора от города стрелковым взводом и броневиком, взятым с поста, была уничтожена шедшая на их оборону моторизованная рота вермахта и несколько танков. И что сейчас он прибыл встречать победителей с трофеями. Бойцы, окружившие особиста и жадно слушавшие его рассказ, оживали на глазах. И к моменту возвращения в город полуторки с бойцами и броневика, к которым добавился трофейный немецкий грузовик, восторг и боевой дух бойцов лейтенанта Ковалева был высок, как еще никогда на этой войне.
   Но на этом приятные для оборонительного рубежа новости не закончились. Неожиданно трофейный грузовик остановился, из него вылез пехотный лейтенант, о чем-то переговорил с начальником особого отдела, а потом позвал командира броневика и вдвоем они нашли лейтенанта Ковалева.
   Последующие полчаса показались Ковалеву приятным сказочным сном. Лейтенант Иванов, скупыми, точными фразами рассказал, где и как расставить и замаскировать противотанковые орудия, которые неопытные артиллеристы поставили в чистом поле и почти рядом. Где и как оборудовать запасные позиции для них. Как наиболее эффективно использовать броневик и прятать его от авиации. Как оборудовать основные, запасные и отсечные позиции для пулеметов, в том числе немецких, которые выдал из трофеев. Вообще много чего из трофеев выдал, даже тяжелый миномет артиллеристам оставил, с приличным запасом мин. Рассказал, как бойцам от бомбежек спасаться, и еще много ценных для необстрелянного новичка советов дал.
   Потом они с Трофимовым уехали, а для бойцов оборонительного рубежа началась насыщенная боевая учеба, совмещенная с радостями физического труда на свежем воздухе. Благо, немцы, потеряв на этом направлении целую роту и несколько танков, до следующего утра никак действий не предпринимали, и дали Ковалеву время для реализации советов лейтенанта Иванова по улучшению обороны, а также своих мыслей, родившихся под влиянием общения с Ивановым, и в результате прироста трофейного вооружения. Хотя и неопытный, необстрелянный, но учеником лейтенант оказался способным, да и сам по себе был далеко не дурак, в военном училище учился старательно и на совесть. Окрыленный резко изменившимися в лучшую сторону перспективами будущего боя, он не только выполнил все советы лейтенанта Иванова, но и сам придумал несколько достаточно интересных в тактическом плане вещей.
   Щели приказал выкопать не только на позициях, но и неподалеку от вынесенных вперед и в стороны от флангов противотанковых "сорокопяток", чтобы их расчеты тоже могли прятаться от бомбежки. Ближние к домам щели оборудовал перекрытиями из бревен и досок от развороченных бомбами домов, сверху замаскировал строительным мусором. Послал бойца в город, приказав хоть из-под земли достать куски рыболовных сетей - а потом доставленными сетями с привязанными пучками травы замаскировал "сорокопятки" и щели возле них.
   Возле орудий - чуть в стороне и позади - дополнительно расположил по пулеметному расчету в замаскированных пулеметных гнездах - для стрельбы во фланги наступающей пехоте.
   Закончив фортификационные работы, артиллеристы провели обучение бойцов стрельбе из немецких 50-мм минометов, потом из наиболее способных организовали 3 минометных расчета и подготовили для каждого по несколько запасных позиций.
   Аналогично лейтенант Ковалев организовал обучение бойцов обращению с немецкими МГ-34, и комплектование пулеметных расчетов.
   А утром, 25 июня, немцы устроили лейтенанту Ковалеву и его бойцам жесткую проверку стойкости и боевого духа.
   Сначала традиционная бомбежка, которую бойцы Ковалева переждали в щелях. Потери были минимальны - пара легких контузий от особенно близких разрывов. Потом традиционный передовой дозор на двух мотоциклах с МГ-34 - его подпустили поближе и расстреляли в упор - сказалось превосходство в огневой мощи благодаря 6 трофейным пулеметам. После уничтожения дозора Ковалев послал несколько наиболее проворных бойцов, и те, до подхода основных сил немцев, успели докатить до позиций один целый мотоцикл и дотащить второй, поврежденный, а также трофеи с убитых - вдохновленный советами и опытом Иванова, лейтенант приказал тащить на свои позиции все, что можно дотащить. А поврежденный мотоцикл, может, потом на запчасти сгодится. После этого короткого боя задор и боевой дух его бойцов еще усилился, хотя казалось, что больше уже некуда. С горящими глазами, весело перешучиваясь, они ждали следующих врагов, готовясь уничтожить и их.
   Но первыми на оборонительных позициях появились не враги, а вчерашний старший политрук-особист. Прибыв на позиции со своей СВТ, он сообщил лейтенанту Ковалеву, что тот по-прежнему командует обороной, а он здесь для наблюдения и сбора информации по обороне, после чего попросил определить ему место в боевых порядках. А пока, пользуясь затишьем, зарисовал схему конфигурации обороны, подробно расспросил Ковалева, что и как было сделано, особо интересуясь советами от лейтенанта Иванова, затем расспросил о ходе первого утреннего боя и осмотрел трофейные мотоциклы, пулеметы с которых уже сняли и сейчас готовили дополнительные позиции для них. Своей дотошностью особист так вымотал Ковалева, что тот даже с радостью услышал доклад наблюдателя о появлении основных сил немцев, и схватил трофейный бинокль.
   До конца дня бойцы лейтенанта Ковалева на усовершенствованном оборонительном рубеже отбили 4 атаки танков и пехоты вермахта, перемежаемые бомбежками и артиллерийскими обстрелами. Уничтожили 3пушечных Т-2 и 2 легких пулеметных "единички", и до роты пехоты. Потери обороняющихся на фоне немецких потерь выглядели мизерными - лейтенант Ковалев потерял 12 человек убитыми, еще 5 тяжелоранеными. Были еще 9 легкораненых, отказавшихся уходить в тыл и оставшихся на боевом рубеже. Особист, кстати, во время боя проявил себя очень неплохо. Он оказался настоящим снайпером, и из своей "светки" - даже без оптического прицела - лихо выбивал немецкие пулеметные расчеты и командиров.
   Из вооружения обороняющиеся потеряли обе "сорокопятки" и 4 трофейных пулемета. Но зато добыли отличный трофей - практически неповрежденный немецкий легкий разведывательный бронеавтомобиль "Leichte Panzerspaehrwagen" (Sd.Kfz.222), вооруженный 20-мм автоматической скорострельной пушкой, к тому же с оптическим прицелом. Тут, надо сказать, им просто повезло. В последней атаке у немцев кончились танки, а у обороняющихся красноармейцев были разбиты обе противотанковых пушки. И снаряды у БА-10 тоже кончились, а подвезти не успели. Поэтому немцы для поддержки своей пехоты отправили в атаку легкий броневик, а уцелевшие советские артиллеристы начали обстрел наступающей немецкой пехоты и броневика из трофейного 81-мм миномета. И одна из мин удачно прилетела в башню немецкой машины. А башня у этого броневика открыта сверху, поэтому вместо крыши у нее стальной каркас с натянутой на нем проволочной сеткой (защита от гранат). Вот в эту сетку и попала мина, после чего экипаж в составе 3 человек практически мгновенно умер, а броневик заглох посреди поля. И после того, как последняя атака была отбита, уцелевшие немцы, почему-то, не стали, на ночь глядя, устраиваться в обороне, свернули свои боевые порядки и отошли. Вот тогда, в ходе сбора трофеев с убиенной немецкой роты под прикрытием пулемета БА-10, его механик-водитель в темпе осмотрел немецкий броневик и выяснил, что он, за исключением экипажа, практически не поврежден. Наскоро отчистив сиденья от останков предыдущего водителя, Sd.Kfz.222 завели и перегнали в один из сараев за линию обороны. А потом экипаж БА-10 в несколько ходок дружно выпотрошил подбитые немецкие танки, сняв оттуда еще 9 пулеметов с боекомплектом, и притащив немалый запас снарядов для пушки немецкого броневика - пушка-то у него была одинаковой с "двойками". Да еще с немецкой пехоты бойцы приволокли 1 целый и 5 поврежденных МГ-34, два 50-мм миномета, запас мин и патронов к ним. Ну, и конечно немецкие автоматы, пистолеты, патроны к ним. А немецкие винтовки Ковалев даже не считал - их излишки грудой свалили за одним из домов после того, как бойцы перевооружились трофеями и сдали остатки мосинских патронов расчетам с ДП.
   Ни лейтенант Ковалев, ни особист-наблюдатель, да и сами бойцы, не ожидали настолько успешных результатов первого дня оборонительных боев. Практически на ровном месте, без капитальных инженерных оборонительных сооружений - только за счет плотности и маневра огнем, неожиданных для фашистов, два неполных взвода бойцов сумели нанести им чувствительные потери в живой силе и технике. И при этом - за счет трофеев - практически не потеряли в огневой мощи, а по пулеметам так и значительно усилили ее. Лейтенант Ковалев, когда особист все, что хотел, зарисовал, подсчитал и выяснил, и собрался ехать в штаб дивизии на немецком мотоцикле, захваченном утром, набрался наглости и попросил его прислать для захваченного немецкого броневика экипаж, чтобы использовать его в завтрашнем бою. А своим бойцам дал команду выставить дозоры и отдыхать. Так закончился для него первый день войны - его собственной войны.
   А старший политрук поспешил в штаб дивизии - доложить бригадному комиссару Трофимову результаты своих наблюдений.
   Трофимов, ознакомившись с отчетом своего помощника, которого он направил проверить эффективность идей лейтенанта Иванова по улучшению обороны на въезде в Сокулку, высказанных им вчера, а также степень понимания и реализации этих идей лейтенантом Ковалевым, серьезно задумался. То ли молоденький и еще ни разу не бывший в бою лейтенант Ковалев оказался очень способным учеником, то ли лейтенант Иванов - очень способным учителем. А скорее всего - и то, и другое вместе. Иначе как объяснить потрясающую эффективность первого для молодого командира дня боев, четыре отбитые атаки, низкие потери в живой силе и технике? И это под регулярной бомбежкой и артобстрелом! А еще богатые трофеи, которых бойцы Ковалева - ну хомяки, право слово - за день боев столько насобирали, как бы ни больше, чем у них было до этого!
   Да, трофеи... Трофимов, сам воюя давно и на разных фронтах, знал, что сбор трофейного оружия и техники, и последующее их использование в боях, в Красной армии не только не поощрялось, но и прямо запрещалось под угрозой наказания. Согласно действующей идеологии - сбор и использование трофейного оружия были показателем признания того факта, что оружие врагов Красной армии (и Советской власти, соответственно) является более лучшим, чем собственное оружие Красной армии. Не говоря уже об остальных трофеях - с ними было еще строже. Трофимов с такой точкой зрения на сбор и использование трофеев был не согласен, считал это глупостью и перегибами, но молчал.
   А вчера утром, в ходе засады и последующего расстрела маршевой колонны немецкой роты - собственными глазами увидел и убедился, как использование трофейных немецких скорострельных пулеметов помогает сохранить жизни советских бойцов и увеличить количество уничтоженных врагов. После этого он молчаливо разрешил лейтенанту Иванову оставить на въезде в город трофейные пулеметы и минометы, чтобы усилить оборону, а сам послал одного из своих помощников оценить эффективность и целесообразность использования трофейного оружия неподготовленными бойцами Красной армии. А также, выслушав просьбу и несколько неуклюжую аргументацию лейтенанта Иванова, разрешил бойцам использовать более удобное немецкое снаряжение, включая ранцы, и поменять свои ботинки с обмотками на качественные немецкие сапоги.
   И вот теперь, ознакомившись с отчетом своего помощника, бригадный комиссар глубоко и надолго задумался.
   Пожалуй, целесообразность использования трофейного оружия - особенно автоматического и тяжелого - для усиления огневой мощи советских войск можно считать доказанной. Особенно его образцов, превосходящих аналогичные наши образцы по своим характеристикам. И даже особого обучения для этого не обязательно.
   Кстати, что там лейтенант Иванов написал про вооружение этих своих мотоманевренных групп? Ну да, точно - почти все вооружение трофейное предлагает использовать, за исключением СВТ. И его доводы очень хорошо подтверждаются результатами сегодняшнего боя.
   Начальник особого отдела 33 танковой дивизии снова глубоко и надолго задумался, готовясь принять, пожалуй, самое нелегкое в своей жизни решение и внести наконец, свой, персональный вклад в изменение хода этой войны.
   Потом вызвал дежурного по отделу, и продиктовал тому три распоряжения:
      -- Командирам, Начальникам всех частей и подразделений 33 танковой дивизии. По результатам анализа сложившейся оперативной обстановки, оценки соотношения огневых сил и средств в передовых порядках немецких и советских войск, особый отдел дивизии направляет рекомендации о необходимости сбора трофейного вооружения, боеприпасов и техники с целью последующего их использования в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Особое внимание уделить сбору и использованию трофейных немецких пулеметов и противотанковых ружей. Командирам частей и соединений в журналах боевых действий вести отдельный учет количества трофейного оружия и эффективности его использования. Рекомендовать провести с личным составом частей и соединений политические беседы с привлечением сотрудников особых отделов, в которых разъяснить целесообразность использования оружия врага против него самого для защиты Советской Родины и скорейшей победы над фашистами. Сотрудникам особых отделов усилить наблюдение за состоянием дисциплины и боевого духа личного состава в подконтрольных подразделениях. Строго пресекать разговоры о превосходстве немецких войск, их техники и вооружения, выявлять и изолировать инициаторов таких разговоров.
      -- Сотрудникам особых отделов 33 танковой дивизии в течение суток собрать данные о количестве и номенклатуре трофейной техники, находящейся в подконтрольных подразделениях, обобщенные списки работоспособной трофейной техники с указанием технического состояния и наличия боекомплекта представить в особый отдел дивизии.
   Отдельно представить списки наличия поврежденной и поломанной трофейной техники с заключениями воентехов о возможности и целесообразности ее ремонта, с использованием технических возможностей ремонтно-восстановительного парка дивизии в г.Сокулка.
   Отдельно представить указанные данные по поломанной и поврежденной советской технике, в том числе других частей и подразделений РККА, находящейся в расположении частей дивизии.
      -- Сотрудникам особых отделов 33 танковой дивизии в течение двух суток принять все возможные меры к установлению местонахождения массовых скоплений техники дивизии, оставленной при отступлении в результате поломок или без топлива.
   Собрать и представить в особый отдел дивизии списки техники - отдельно поломанной, с указанием вида и степени поломки, возможности ремонта на месте при условии доставки запасных частей - отдельно исправной, оставленной без топлива.
   Отдельно собрать и представить в указанный срок данные о местах скопления брошенной артиллерии всех калибров и систем, с указанием технического состояния орудий, наличия боеприпасов.
   По возможности, собирать и представлять в особый отдел дивизии по мере готовности данные о местонахождении массовых скоплений техники, артиллерии, других частей и подразделении РККА, оставленной при отступлении по аналогичным причинам.
   Сотрудникам особых отделов при проведении установочных и контрразведывательных бесед с вышедшими в расположение частей дивизии бойцами и командирами других частей и подразделений РККА, в обязательном порядке собирать данные по наличию и расположению оставленных при отступлении складов, баз и мест хранения вооружения, снаряжения, боеприпасов, и иных материальных ценностей. Собранные данные по мере готовности направлять в особый отдел дивизии с приложением материалов об обстоятельствах оставления врагу материальных ценностей.
   Отправив дежурного шифровать и рассылать свои распоряжения, бригадный комиссар вызвал одного из своих сотрудников и отправил того с эскизами глушителя для СВТ и "клиньев Шавгулидзе" к заместителю командира дивизии по тылу - организовать скорейшее изготовление и обеспечить режим секретности.
   Потом Трофимов вызвал командира ремонтно-восстановительного батальона дивизии, и приказал готовить все ремонтно-восстановительные мощности к возможному наплыву неисправной и подбитой техники, причем не только советской, но, возможно, и трофейной. И предупредил, что низкая скорость восстановления техники может быть расценена "органами" как саботаж, чем опечалил того до невозможности. Но потом, глядя на вмиг поникшего головой комбата, дал ему разрешение использовать для ремонтно-восстановительных работ не только ресурсы своего батальона, но и все производственно-ремонтные мощности города, включая ресурсы локомотивного и вагонного депо железнодорожной станции, автомастерских, и вообще всего ремонтного потенциала города, до которого тот сможет дотянуться. И еще дал совет, где брать рабочие руки.
   - Сейчас в городе уже скопилось много беженцев, а скоро их может быть еще больше. И всем им надо что-то есть и где-то жить. А бежать дальше скоро может оказаться некуда, да и не на чем, если немец в наши тылы прорвется и дороги под контроль возьмет. Поэтому - обратись к военному коменданту города, я дам команду - и он тебе предоставит возможность выбрать из них инженерный, технический и рабочий состав. Шпионов и пособников фашистов среди них сейчас особо искать не будем - не до этого, да и нет у тебя там ничего секретного. Оплату труда этих работников организуем продуктами, поможем с жильем. Желающих без специальности и женщин - тоже бери - им ведь податься некуда, а есть и где-то жить тоже нужно. А так будешь их на подсобных работах использовать, своих специалистов для более серьезных дел высвободишь.
   Отпустив изрядно повеселевшего "главпотеха", начальник особого отдела с хрустом потянулся и посмотрел на часы - приближалась полночь. Надо бы хоть несколько часов поспать. Но поспать не получилось - в дверь постучали, и дежурный сообщил, что пришел приказ из штаба Западного фронта.
  
   Глава 7
   Ранним утром 26 июня 1941 года небольшая колонна из мотоцикла фельджандармерии, тягача, и трех замыкающих мотоциклов, неслась по дороге на максимальной скорости, которую мог выжать водитель тягача - под 70 километров в час. И, наверное, только высокая скорость спасла экипаж головного мотоцикла от смерти - пулеметчик из леса неправильно взял упреждение, в результате короткая очередь прошла мимо. Передовой мотоцикл затормозил и пошел юзом, чуть не слетев с дороги. Сергей сразу догадался, что это, скорее всего, свои - немцам еще рано по лесам засады устраивать, это у них позже, ближе к 43-му году начнется. Поэтому он из кузова "шнауцера" дал длинную очередь в сторону лесного стрелка, на уровне пары метров от земли, и крикнул водителю грузовика тормозить, после чего схватил МП, выпрыгнул из кузова грузовика и, пригибаясь, бросился в лес, где присел за деревом и замер, прислушиваясь. Игорь, вломившись в лес метров на тридцать дальше, тоже замер. В наступившей тишине слышался слабый треск веток, ведущий в глубину леса. Подбежавшим бойцам Сергей дал команду отвести транспорт на обочину и выставить боевое охранение, а они с Игорем осторожно пошли вглубь леса, по следам незадачливого истребителя немецко-фашистских захватчиков.
   Пройдя вглубь метров триста, услышали бормотание, изредка прерываемое горестным женским голосом. Осторожно подобравшись к источнику шума, увидели небольшую полянку, на которой находились пятеро бойцов погранвойск НКВД различной степени побитости и явно истощенных, на самодельных носилках лежал раненый командир погранвойск НКВД с эмалевым прямоугольником (шпалой) в петлицах. Завершала картину красивая статная девушка в некогда белом, а сейчас довольно грязном гражданском платье и жакете, сидевшая возле раненого с тощей медицинской сумкой и сердито выговаривающая бойцу с ручным пулеметом Дегтярева в руках.
   - Ну, зачем ты стрелял?! Последние патроны истратил, а транспорт не добыл. И что теперь? Как мы раненого командира к своим, в госпиталь, будем транспортировать? У нас медикаментов нет, бинты кончаются. Не донесем ведь, умрет.
   Оружие остальных бойцов, - четыре винтовки СВТ-40, были кучей сложены в углу поляны. Боец с пулеметом виновато оправдывался.
   - Не смог я сдержаться. Как увидел, что они по нашей земле, как у себя дома раскатывают - такая злоба меня взяла, что опомнился, только когда стрелять начал. Жаль, не попал...
   Сергей слушал этот диалог и невольно улыбался. Девушка, отчитывающая молоденького пограничника, почему-то напоминала ему кошку-маму, что сердито шипит на своего котенка-несмышленыша, воспитывая его.
   - Раненого капитана я знаю. Это начальник 3-ей пограничной комендатуры нашего погранотряда, она в городе Августов находилась, - еле слышно выдохнул Игорь Сергею.
   Сергей посмотрел на Игоря, шепнул, чтобы тот сдвинулся в сторону и страховал, а сам, тоже сдвинувшись на пару-тройку метров в противоположную от Игоря сторону, негромко кашлянул из-за дерева.
   Девушка на поляне осеклась и громко ойкнула, боец с "Дегтярем" повернулся и поднял пулемет, остальные вскочили и напружинились, развернувшись на звук.
   - Стоять! - Сергей лязгнул затвором автомата и вышел на поляну. Тем более, что патронов у вас, как я только что услышал, все равно нет.
   Он посмотрел на побледневшую от страха девушку и улыбнулся ей, затем на подобравшихся для броска бойцов, с ненавистью глядевших на его немецкую форму, и сказал, не опуская автомат.
   - Где то я это уже видел. - Лес, пограничники, раненый командир на самодельных носилках. Только красивой девушки там не было. - Так, товарищ младший лейтенант пограничных войск?
   - Так точно, товарищ лейтенант, - Ответил ему Игорь, выходя на поляну в с другой стороны от Сергея и тоже не опуская автомат.
   Когда Игорь вышел на поляну, обстановка слегка разрядилась, потому что один из пограничников его узнал - видел в лицо, когда младший лейтенант перед войной приезжал в 3-ю комендатуру по делам своей заставы. Но разрядилась не до конца. Старший из боеспособных пограничников на поляне - и по возрасту, и по званию - седоусый сверхсрочник лет сорока с четырьмя треугольниками в петлицах, который и узнал Игоря, встал, оправил форму и четко доложился.
   - Старшина пограничных войск НКВД Авдеев, 3-я пограничная комендатура Августовского погранотряда. Прошу представиться и объяснить, что вы тут делаете в немецкой форме.
   - Игорь, принимай под командование своих коллег, объясни им, кто мы, и что мы тут делаем, только коротко, - Отдал команду Сергей.
   Потом повернулся к девушке, снова улыбнулся и спросил, заглянув в ее большие зеленые глаза, на дне которых страх боролся с надеждой.
   - Вы врач? А как Вас зовут?
   И на ее кивок, а потом тихое "Таня" - облегченно улыбнулся.
   - Это очень хорошо, что Вы врач, потому что у нас тоже есть раненый, и весьма серьезно. - Посмотрите его?
   Девушка снова кивнула, Сергей подал ей руку, помог встать, и, не отпуская руку, поторопил остальных.
   - Собирайтесь и выходите к дороге. И побыстрее - наш раненый тоже плох, и мы спешим его доставить в госпиталь. А мы с товарищем врачом пойдем вперед, может быть, она ему прямо сейчас как-нибудь помочь сможет.
   Когда пограничники со своим раненым командиром отряда вышли к дороге, и увидели количество захваченной у немцев техники, они явно были поражены. Конечно, товарищ младший лейтенант Петров коротко рассказал, как их специальная мотоманевренная группа под командованием лейтенанта Иванова захватила грузовик, мотоциклы, и уничтожила железнодорожный мост. Но, после горечи боев и отступлений первых дней войны, увидеть белым днем, в тылу у немцев, солидную колонну техники, захваченной у врага, а рядом с ней решительных и уверенных в себе бойцов, не особо обращающих внимания на возможность появления немцев, они явно не ожидали. И Сергей видел, как на глазах расправляются усталые плечи, взгляды истощенных и измученных неопределенностью людей твердеют, вновь наливаются осознанием своей нужности и причастности к Великой армии Великой страны.
   К тому времени на кузов "шнауцера" уже натянули тент, туда поместили второго раненого, врача и всех "найденышей", после чего колонна тронулась, по пути глазами передового дозора подыскивая удобное место, чтобы остановиться на привал.
   Найдя подходящее место с протекающим поблизости ручьем, колонну загнали метров на двести в перелесок, замаскировали и выставили охранение. Здесь Татьяна занялась обоими ранеными уже всерьез. Летчику снова - уже тщательно - почистила раны, профессионально перевязала и вколола лекарства, что были в трофеях от почившей немецкой роты. Раненого капитана-пограничника тоже перевязала, и тоже обколола лекарствами. Теперь шансы довезти до госпиталя живыми обоих раненых значительно возросли. Сергей издали наблюдал за ее уверенными движениями, и сам себя хвалил, что при сборе трофеев уничтоженной роты вермахта не забыли захватить медицинское имущество.
   Пока шла перевязка, Сергей занимался пополнением. Выяснение их воинских специальностей порадовало - еще один пулеметчик и один снайпер (тот самый седоусый старшина-сверхсрочник). Правда, патронов к его СВТ-40 с оптическим прицелом у группы в закромах не было, но Сергей особо не расстроился. Ведь снайпер - это сам по себе меткий стрелок. А у них есть немецкие противотанковые ружья PzB-39, вот одно из них снайперу и выдали. Пулеметчику, конечно же, МГ-34, ну а остальным бойцам немецкие автоматы. Немецкой формы хватило только на трех новеньких, поэтому после обеда Сергей переформировал состав колонны. Сам он в форме фельджандарма сел за пулемет в коляску передового мотоцикла. За ним шли остальные мотоциклы, а "шнауцер" последним. Петров сидел в кузове у заднего борта в немецкой форме, контролируя тыл. Пулеметчик и старшина с ПТР, которым не хватило формы, лежали на полу кузова в готовности открытия огня с заднего борта. Также в кузове ехали раненые и врач. Остальных бойцов в немецкой форме Сергей рассадил за пулеметы в коляски мотоциклов. И колонна снова на максимальной скорости понеслась в сторону Домброво.
   По дороге старшина Авдеев, все еще находясь под впечатлением от груды трофейного оружия, лежащей в кузове грузовика, вновь принялся расспрашивать Игоря Петрова о подробностях боевого пути мотоманевренной группы, и о том, какой лейтенант Иванов командир.
   - Какой лейтенант Иванов командир? Что я тебе могу сказать, старшина. Лейтенанта Иванова я и мои бойцы увидели на второй день войны, он в одиночку немецкий патруль из трех человек уничтожил, мотоцикл с пулеметом добыл, ну и трофеи с них. И при этом рассказывал об этом, как о каком-то пустяке, незначительном эпизоде. Вот скажи, много ты командиров или бойцов знал, чтобы они сами, в одиночку, могли такое сделать? А он - как о пустяке. А про наш боевой путь так скажу. Два дня назад под его командованием взвод солдат и один броневик немецкую моторизованную роту и два танка за 15 минут боя уничтожили, причем из наших ни одного убитого, только несколько легкораненых. День назад наша группа из шести человек, чуть дальше к границе по этой дороге, еще одну роту немцев уничтожила, за пять минут боя. От них нам этот грузовик и трофеи достались. Пять минут - и немецкая рота умерла вся. И снова без наших потерь. В тот же день мы мост железнодорожный уничтожили, недалеко от места, где вас нашли. Не меньше двух взводов охраны, пулеметы, даже зенитки по обоим концам моста стояли. Я, когда увидел, подумал:
   - Все, конец нам. - И сами поляжем, и задачу не выполним.
   -А лейтенант Иванов так все придумал, что мы в живых остались, а все немцы там умерли, мост капитально разворотило, да еще и эшелон немецкий с топливом для техники уничтожили. - Да если бы все командиры так войну вели, думаю, немцы бы до сих пор на границе кровью умывались, а не разъезжали бы на своих танках по нашей земле. Вот и соображай, какой он командир. Еще вот что тебе скажу, старшина. Чувствую, неспроста ты этот разговор затеял, думаешь со своими пограничниками к нему прибиться. И мой тебе совет - проситесь к лейтенанту Иванову, и держись за него. С ним и немцев славно бить будете, и головы понапрасну не сложите.
   - А Вы, товарищ младший лейтенант?
   - И я тоже к нему проситься буду, даже если рядовым бойцом.
   Старшина уважительно покивал головой, и разговор затих, дальше каждый думал о своем.
   Сергей убедился в высокой репутации немецкой фельджандармерии, когда их колонна, без остановок и проверок документов, миновала все армейские посты и контрольно-пропускные пункты в районе Домброво, и выехала на дорогу в сторону Сокулки. На постах им никто даже ни одного вопроса не задал!
   Сергей уже было подумал, что их приключения в первом рейде закончены, но, как оказалось, он ошибался.
   До Сокулки оставалось километров семь, по краям дороги уже потянулись пригородные поля, когда Сергей услышал впереди звуки боя и остановил колонну. Вскинув бинокль, Сергей увидел в двух километрах впереди типичную для первых дней войны картину - немецкая часть со средствами усиления в виде танков и тяжелых батальонных минометов, по всем канонам "правильной войны" добивала пойманную при отступлении "сборную солянку" из частей Красной Армии.
   Обстановка поля боя Сергея ну очень не порадовала.
   Итак, примерно в двух километрах от них, прямо на дороге, дымили два легких танка Т-26 и полуторка, дальше в поле горели еще два стоявших боком Т-26 и пушечный бронеавтомобиль БА-10, чуть в стороне догорал легкий пулеметный БА-20. Два оставшихся целыми броневика - один БА-10 и один БА-20 активно маневрировали под огнем минометов и танковых пушек немцев, изредка огрызаясь пулеметным огнем. Помимо двух броневиков, бой вел еще один Т-34 с 76 мм пушкой. Пехота, численностью до роты, залегла прямо в поле и не успела окопаться, сейчас немцы методично обстреливали ее из пулеметов и минометов.
   Скорее всего, пару Т-26 передовые немецкие танки подбили в корму еще на марше, до того, как немцев заметили. Потом танки расстреляли полуторку, и из своих скорострельных 20-мм пушек добили остальные Т-26 при попытке развернуться и рассредоточиться для боя, затем оттянулись за боевые порядки немецкой пехоты и тяжелых минометов, оттуда сейчас вели огонь по бронетехнике. Судя по воронкам от авиабомб на поле, в уничтожении колонны советских войск приняла участие и авиация.
   Три взвода полнокровной стрелковой роты вермахта были развернуты на расстоянии 500 метров от позиций красноармейцев обратными клиньями - три стрелковых отделения с ручными пулеметами впереди, одно стрелковое отделение с пулеметом на станке и взводный 50 мм миномет во второй линии. Расчеты противотанковых ружей разместились на стыках взводов. В тылу, примерно в 100 метрах от боевых порядков роты, были развернуты три расчета тяжелых 81мм батальонных минометов. Также в качестве усиления присутствовал танковый взвод - 3 легких "двойки", рассредоточенные по фронту.
   Управление боем, очевидно, велось из командирского полугусеничного бронетранспортера Sonderkraftfahrzeug 251  (Sd.Kfz. 251), со штыревой антенной и двумя пулеметами (один впереди, с бронещитком, второй на заднем борту, на зенитной турели), стоявшего примерно в 200 метрах от переднего края боя. Вероятно, командир роты не хотел лезть ближе к переднему краю, под огонь "тридцатьчетверки". Возле него сосредоточились хозяйственные и вспомогательные подразделения роты, в том числе автотранспорт в виде трех грузовиков "Опель-Блитц".
   Судя по всему, немцы давно должны были добить обескровленную в прошлых боях колонну советских войск. Но, как говориться - не все скоту масленица. Им не повезло в одном - у отступающих красноармейцев, помимо легких танков, оказался Т-34, который в лоб не брали ни противотанковые ружья, ни малокалиберные танковые пушки немецких "двоек", ни мины тяжелых минометов. "Тридцатьчетверка" несокрушимым утесом возвышалась на поле, изредка постреливая по немецким танкам. Один Т-2 уже горел, оставшиеся два пока спасались за счет подвижности при маневрах.
   - Дело плохо, - Подумал Сергей. - Судя по темпу стрельбы "тридцатьчетверки", снаряды у них на исходе. Скоро они закончатся, а все остальные для немцев не противники. Он смотрел на панораму боя, а в душе толчками поднималась тяжелая, удушливая злоба вперемешку с ненавистью. Вот так вот, значит, летом сорок первого, - полнокровные, отлично обученные, вооруженные и экипированные немецкие части в тесном взаимодействии между пехотой, артиллерией, танками и авиацией, - громили недоукомплектованные, недостаточно вооруженные и растерянные, без грамотного командования и связи, части Красной Армии, загоняя их в "котлы", окружая и уничтожая поодиночке. Когда от злобы и ненависти стало трудно дышать, Сергей взял себя в руки. Об этом можно подумать потом, а сейчас самое время вмешаться.
   Сергей собрал всех бойцов, кроме раненых и быстро, но четко, поставил задачи каждому, особо напирая на эффект неожиданности за счет четкого выполнения каждым своей задачи, и высокую огневую мощь группы за счет использования трофейных пулеметов. Раненых перенесли в небольшую ложбину метрах в двухстах в сторону от дороги и замаскировали, с ними же оставили девушку-врача и одного бойца с автоматом - на всякий случай. Затем, убедившись, что каждый твердо усвоил "свой маневр", Сергей повел группу в бой.
   Когда из дорожной пыли к арьергарду немецкой стрелковой роты выкатил "шнауцер" в сопровождении четырех мотоциклов с пулеметами, командир роты решил, что прибыла батальонная разведка и боеприпасы. Мельком оглянувшись на подъехавший и ставший чуть позади бронетранспортера грузовик, он дал команду пулеметчику, открыть задние дверцы и впустить старшего прибывшей колонны для доклада, а сам вернулся к наблюдению за боем. Это была последняя в его жизни команда. Выстрелы парабеллума в руке Сергея на фоне канонады боя и уханья тяжелых немецких минометов были почти не слышны и никого вокруг не насторожили. Быстро закрыв дверцы бронетранспортера изнутри и заблокировав их, Сергей встал к переднему пулемету с бронещитком, и кинул взгляды по сторонам.
   К этому времени бойцы Сергея с автоматами уже уничтожили тыловые подразделения и водителей грузовиков, а теперь помогали пулеметчикам снимать с колясок мотоциклов пулеметы и готовить их к стрельбе по пехоте с тыла. Бойцы с противотанковыми ружьями уже занимали позиции для стрельбы по немецким танкам, а за пулеметом в кузове "шнауцера" уже изготовился к стрельбе Игорь Петров. Довольно кивнув, Сергей приник к своему пулемету и взял на прицел расчеты немецких тяжелых минометов.
   Минометчики первого расчета умерли, не успев даже понять, что правила войны немного изменились. Второй расчет, попав под пулеметный огонь, прекратил стрельбу, но спастись не успел, - на нем скрестился огонь пулеметов Сергея и Игоря, который к тому моменту уже уничтожил "свой" - третий минометный расчет. Дав пару длинных очередей в спины пулеметным расчетам немецкой пехотной роты, и уничтожив соответственно два из них, Сергей снова оглядел поле боя.
   - Так, тяжелых минометов у немцев больше нет, один танк в корму подбили мои бронебойщики, последний отвлекся на нас и поймал снаряд "тридцатьчетверки". Со средствами усиления покончено. И это есть гут. Осталась только пехота. Пожалуй, ее добьют и без меня.
   Сергей перешел к пулемету, закрепленному на заднем борту бронетранспортера, и убедился, что он готов к бою, а затем в бинокль внимательно осмотрел тылы, - не едет ли кто на помощь добиваемой роте вермахта. Убедившись, что сзади все чисто, вернулся к кабине и стал разбираться с управлением, собираясь прихватить бронетранспортер с собой.
   Сергей знал, что немецкий средний полугусеничный бронетранспортер Sd.Kfz. 251, часто называемый в войсках просто "Ханомаг" (по названию создателя - немецкой фирмы Hanomag), был одним из самых массовых и удачных образцов германской бронетехники. С июня 1939 по март 1945 года было изготовлено 15 252 машины. Эти машины действовали всю войну и на всех фронтах, внеся огромный вклад в дело блицкрига первых военных лет. Они хорошо зарекомендовали себя как в наступлении, так и в обороне. Выпускались в различных модификациях, от чисто пехотных до самоходных зениток и артиллерийских установок. Часто использовались в качестве средства огневой поддержки моторизованных частей вермахта. Все бронетранспортеры оснащались радиостанциями, что значительно облегчало управление подразделениями и отдельными машинами в бою. Бронетранспортер был рассчитан на перевозку и огневую поддержку в бою отделения гренадеров. Его боевое отделение было выполнено открытым сверху, крышей накрывались только места водителя и командира. Вход и выход в боевое отделение обеспечивала двустворчатая дверца в комовой стенке корпуса. В боевом отделении по всей его длине вдоль бортов монтировались две лавки. В лобовой стенке рубки были устроены два наблюдательных отверстия для командира и водителя со сменными смотровыми блоками. Внутри боевого отделения имелись пирамиды для оружия и стеллажи для иного военно-личного имущества. Для защиты от непогоды предусматривалась установка над боевым отделением тента. В каждом борту имелось по три смотровых прибора, включая приборы командира и шофера. По шоссе бронетранспортер развивал скорость до 50 км/ч, а бак емкостью 150 л позволял проехать без заправки до 300 км.
   Лучшего бронетранспортера в годы Второй мировой войны не имелось ни в одной другой армии мира. Именно поэтому Сергей решил, что бросать такую технику, да еще и почти новую, будет неоправданным расточительством. Имея по "прошлой жизни" инженерное образование со специализацией по эксплуатации авто и бронетехники, а также большой личный опыт вождения различной техники, в том числе многоколесной и гусеничной, Сергей довольно быстро разобрался с управлением и снова полез наверх к пулемету - оценить обстановку.
   Вот теперь обстановка поля боя Сергея радовала.
   Наша пехота, увидев прекращение огня тяжелых минометов и уничтожение танков, бросилась в атаку под прикрытием пулеметного огня своих бронемашин. Немецкая стрелковая рота, буквально полчаса назад, бывшая хозяином положения, а теперь зажатая пулеметным огнем с двух сторон, не выдержала натиска и в панике побежала. Побежала в тыл. На пулеметы бойцов Сергея. Естественно, до пулеметов не добежал никто. Вернее, никто из немцев, - красноармейцы добежали, и остановились в замешательстве.
   Сергей вылез из бронетранспортера и направился к красноармейцам, крича на ходу:
   - Не стрелять! Свои!
   Подойдя ближе, он представился и выкрикнул старшего.
   - Старший лейтенант Микульченко, командир стрелковой роты 345-го стрелкового полка 27 стрелковой дивизии, - представился усталый командир с окровавленной бинтовой повязкой на голове. Командую сводной колонной из остатков полка и бронетехники 29 танковой дивизий 11 мехкорпуса, а также примкнувших по дороге частей. Идем с боями от самой границы. Сегодня вот даже в боевые порядки развернуться не успели. Так что если бы не вы, это был бы наш последний бой. Но кто вы, и откуда здесь, да еще в немецкой форме?
   - Выполняем особое задание штаба дивизии, - слегка приукрасил действительность Сергей. Делаем жизнь наступающих немцев ярче и насыщенней. Вот что, товарищ старший лейтенант. Нужно быстро собрать трофеи и убираться отсюда, у нас два тяжелораненых и их надо срочно в госпиталь. Давай разделим задачи.
   - Сейчас врач подъедет, наших раненых осмотрит - собирайте их пока к немецким грузовикам. Ты сам как, еще держишься? Тогда командуй своим людям собрать все оружие, боеприпасы и снаряжение с немцев. Раненых немцев тоже пусть сносят, но отдельно - вон туда, потом врач и их посмотрит. Все собранное пусть грузят вон в те два грузовых Опеля, а этот - под раненых, водителей из своих бойцов, думаю, найдешь. Особое внимание пулеметам, пусть грузят даже поврежденные, потом оружейники разберутся. Артиллеристов, пулеметчиков, саперов и вообще всех специалистов собери отдельно, я сейчас подойду, и мы с тобой им дело найдем.
   Потом Сергей созвал своих бойцов.
   - Игорь, принимай командование группой. Соберите вокруг все нужное и полезное. Особое внимание биноклям, планшетам с картами, часам. Ну, ты уже опыт имеешь. Немецкую форму, которая поцелее и почище, тоже соберите, и документы убитых. Потом выстави в тыл боевое охранение, и готовьте нашу технику к движению. Пулеметы обратно на мотоциклы, боекомплект пополнить, в них же догрузить малогабаритные трофеи, чтобы в кузовах грузовиков место освободить. Шнауцер отправь забрать и привезти сюда наших раненых и врача. Потом с его кузова снять тент, и зенитный пулемет готовьте к бою, сам определишь, кто за ним встанет. Я поведу бронетранспортер, он полугусеничный, сложный в управлении. Мне в него бойца на зенитный пулемет тоже подбери. Саперу - готовь минную ловушку на дороге, в трехстах метрах позади нас. Как закончишь - доложишь.
   Поставив задачи своим, Сергей проверил, как идет перевязка раненых, сказал несколько ласково-ободряющих слов Татьяне, и направился к собранной возле бронетранспортера группе военных специалистов, со старшим лейтенантом Микульченко во главе. По итогам короткого опроса здесь были потерявшие технику танкисты, артиллеристы, нашелся даже зенитчик, что сильно обрадовало Сергея - с минуты на минуту могли налететь вражеские самолеты.
   - Значит так, товарищи командиры и бойцы. - Слушай боевой приказ.
   - Зенитчик. - Бегом к "шнауцеру", проведи короткий инструктаж бойцу у зенитного пулемета, он ни разу не зенитчик. Потом в бронетранспортер и осваивай его зенитный пулемет, готовься к отражению атаки с воздуха. Там уже боец должен быть, его переставь за передний пулемет, и, если время будет, тоже инструктаж по борьбе с самолетами проведи.
   - Артиллеристы. - Осмотрите немецкие тяжелые минометы. Какие не повреждены - грузите их в кузова грузовиков, весь боекомплект туда же, людей в помощь просите у лейтенанта Микульченко.
   - Танкисты. - Осмотрите немецкие танки. Снимите с них пулеметы и боекомплект, - они конструктивно, после небольших доработок, могут использоваться, как ручные. Если что еще ценного найдете, тащите все в грузовики. Проверьте танковые орудия и наличие снарядов, потом мне доложите. Затем проверьте наши подбитые танки и броневики. Если они ремонтопригодны и их можно буксировать, - готовьте к буксировке. Если нет, снимайте все, что можно быстро снять. По готовности - доклад.
   Разослав специалистов выполнять поставленные задачи, и отправив Микульченко на перевязку, Сергей направился к замершим неподалеку Т-34 и двум уцелевшим броневикам, экипажи которых сейчас суетились у своих машин. Танк был исправен и не имел повреждений, за исключением мелких сколов лобовой брони от вражеского огня. Но топлива было в обрез - только доехать до Сокулки, а снарядов к орудию осталось всего пять. Броневики тоже были технически исправны, и с топливом у них было нормально - успели слить бензин из танковых баков подбитых Т-26, там же пополнили боекомплект к пулеметам, а пушечный БА-10 загрузился еще и 45-мм снарядами к орудию.
   Теперь у Сергея, для выполнения задуманного им плана, из бронетехники на ходу были пулеметный и пушечный броневики, и трофейный бронетранспортер. А задумал Сергей на месте недавнего боя устроить засаду следующей колонне наступающих немецких войск, используя для этого также подбитые танки с исправными орудиями, но не подлежащей ремонту ходовой частью. Причем как советские, так и немецкие танки. Потом на бронетранспортере, под прикрытием броневиков, догнать своих.
   Тем временем, к Сергею стали поступать доклады о выполнении отданных им приказов.
   Артиллеристы уже погрузили все три неповрежденных немецких 81мм миномета и все мины в грузовики. Также, уже по своей инициативе, они осмотрели и погрузили в грузовики 3 неповрежденных легких 50мм миномета с запасом мин, оставшихся от пехотной роты.
   Танкисты осмотрели подбитые танки и броневики. Один из трех немецких танков (подбитый в корму бронебойщиками Сергея) ехать не мог, но мог стрелять и имел половинный боекомплект. Второй и третий танки, получившие приветы от тридцатьчетверки, стрелять и ехать не могли - они пополнили боекомплект снарядов первого. Два советских Т-26 на дороге сгорели полностью, стоявшие в поле два Т-26 буксировке не подлежали, но стрелять тоже могли. Со всех танков сняли пулеметы и патроны к ним, собрали уцелевшие снаряды. С поврежденными броневиками ситуация была получше. Пушечный БА-10 имел сильно разбитую башню, но мог ехать сам, а легкий БА-20 получил снаряд в двигатель, но был пригоден к буксировке. Его уже прицепили к Т-34.
   Все, что можно было собрать с поля боя, было собрано и погружено в кузова грузовиков, сапер доложил о готовности минной ловушки. Раненые были перевязаны и также размещены в грузовиках.
   Раненые немцы также были перевязаны, и отдельной группой лежали недалеко от дороги в тени пары придорожных деревцев. В этот раз Сергей решил их не добивать по двум причинам. Во-первых, раненые будут отвлекать на себя сначала здоровых бойцов для переноски, транспортировки, потом ресурсы на лечение и уход. Во-вторых, раненые своим видом и рассказами будут подрывать боевой дух "непобедимых солдат вермахта", заставляя их задуматься о том, что легкая прогулка по Европе закончилась, подкрадывается толстый и пушистый полярный лис по имени "Песец".
   Кстати, во время перевязки раненых немцев, произошло одно неприятное событие, повлекшее за собой два очень полезных для последующих планов Сергея следствия. Неприятное событие заключалось в том, что легкораненый немецкий офицер - командир только что уничтоженной стрелковой роты - не смог удержать в себе чувства разочарования от результатов боя и выплеснул свои эмоции сверхчеловека на мирно перевязывающую его Таню Соколову. Дальше начались приятные следствия.
   Во-первых, выяснилось, что Таня в совершенстве знает немецкий язык, причем понимает, говорит, читает и пишет на нем свободно, включая идиомы. Попутно выяснилось, что точно также она владеет еще английским и французским, но главное - здесь и сейчас язык противника в совершенстве. После чего, весьма обрадованный вновь открывшимися обстоятельствами, Сергей, конечно же, привлек Татьяну к допросу пленных в качестве переводчика. И заодно напросился позаниматься с ней немецким на потом.
   Во-вторых, разозленные оскорблениями в адрес девушки и остальных унтерменшей, советские недочеловеки под каким-то предлогом отвели Таню в сторону, а сами выразили свое несогласие с оценками немецкого офицера в наиболее доступной и для них, и для него форме. После чего и сам офицер, и видевшие процесс обмена мнениями по расовой теории остальные немцы, резко изменили свое мнение по вопросам добровольного сотрудничества со следствием. И при ведении допросов в присутствии Тани не только не пришлось применять методы убеждения - немцы даже не ругались по-своему, а на все вопросы отвечали быстро и с явной готовностью сотрудничать, при этом почему-то косясь на своего - теперь уже тяжелораненого - командира роты, лежащего неподалеку. Поскольку тот в ходе предыдущей дискуссии потерял способность членораздельно выражать любые мысли (а также целостность зубов и ребер), его Сергей решил забрать с собой для последующей беседы, когда его немного подлатают в госпитале.
   Сергей отметил время - с момента окончания боя прошло не более сорока минут - и пошел искать старшего лейтенанта Микульченко. Тот, выслушав идею Сергея, сначала решил, что это шутка. Для него, несколько дней подряд отступавшего с боями в надежде догнать своих, а сегодня уже потерявшего эту надежду в последнем неравном бою, желание Сергея остаться, и уничтожить еще одну немецкую воинскую часть группой из нескольких человек, пусть и при поддержке броневиков, казалось самоубийством. Но мешать Сергею не стал и построил весь свободный личный состав. Когда тот стал вызывать двух добровольцев, умеющих стрелять из танковой пушки Т-26, и двух заряжающих в помощь им, вперед вышли все "безлошадные" танкисты, все артиллеристы, и еще пара десятков бойцов, которые не умели стрелять из танковой пушки, но хотели прикрыть отход своих боевых товарищей. Сергей смотрел на осунувшихся, усталых добровольцев, только что вышедших из тяжелого боя, и вновь готовых идти в бой за Родину, за своих товарищей, и в душе его поднималось давно забытое в той жизни чувство. Чувство гордости за этот народ, наравне с пониманием того, почему и как был сломан хребет лучшей в мире на этот момент военной машине в его истории.
   Выбрав среди добровольцев нужных, Сергей сказал остальным.
   - Товарищи бойцы. Братцы. Сегодня Вы вызвались добровольцами в бой, чтобы прикрыть своих товарищей, чтобы еще раз бить врага, который вторгся на нашу землю. Сегодня не все из Вас оказались нужны в предстоящем бою. Но вы по-прежнему нужны своему народу, своей Родине. Нужны здоровыми, сильными, смелыми и умелыми бойцами, чтобы Вы били фашистов всегда и везде - летом и зимой, в обороне и в наступлении - а сами при этом оставались в живых. Да, в живых - потому, что Ваши жизни также дороги и нужны Родине, как и Родина нужна и дорога Вам. Поэтому, сейчас мы останемся, а вы в составе колонны, пойдете дальше, в Сокулку. И там, отдохнув, набравшись сил, кое-чему подучившись, Вы еще много раз будете бить врага, защищая Родину. Но помните, что я сказал Вам сейчас. Мы, те, кто сейчас остается, тоже не собираемся умирать. Мы разобьем врага и догоним Вас. И мы еще повоюем вместе!
   Сергей и сам не мог понять, с чего это его вдруг потянуло на столь пафосную речь. Но вот накатило, когда он глядел в глаза людей, только что вышедших из неравного боя и снова готовых идти в неравный бой.
   И теперь, глядя, как не только добровольцы, но и весь строй от его слов будто обрел второе дыхание, Сергей не жалел об этом. Более того, подошел к старшему лейтенанту Микульченко и попросил того без шума составить список тех, кто вызвался сейчас добровольцем, намереваясь по возвращении в Сокулку найти их и забрать к себе. А еще попросил Микульченко, если вдруг Сергей с бойцами не догонит их на марше, найти в штабе 33 танковой дивизии начальника особого отдела бригадного комиссара Трофимова, рассказать о бое и передать просьбу Сергея, чтобы их встретили у передового поста на въезде в город. Это - для сбережения трофейной техники от уничтожения и ускорения процедуры выяснения личностей.
   С отходящей колонной Сергей отправил всех своих бойцов, и технику группы, за исключением Игоря (тот напросился в бронетранспортер за пулемет). Зенитчика, как тот не упирался, тоже отправил с колонной, - там он в качестве ПВО был важнее и нужнее. Но, когда колонна уже отправлялась, из кабины "шнауцера" вдруг выскочила Таня, подбежала к нему, на ходу заливаясь румянцем смущения, и порывисто схватила за руку, вновь затянув его взгляд в омут своих широко распахнутых зеленых глазищ. Постояв так пару секунд, Таня сжала руку Сергея и тихо прошептала, еще более пунцовея,
   - Пожалуйста, возвращайся живым!
   И побежала обратно, оставив Сергея с глупой улыбкой на губах.
   Интерлюдия
   Татьяна Соколова родилась и выросла в Москве, в интеллигентной учительской семье. Отец - преподаватель математики на физико-математическом факультете Московского университета, мама - выпускница Московского Александровского женского института - преподавала в гимназии литературу, словесность и иностранные языки, коих знала пять. Родившись в 1915 году, она, благодаря опеке и заботе родителей, почти не видела ужасов революции и гражданской войны. С детства будучи, опять же благодаря родителям, умным и развитым ребенком, Таня рано пошла в школу и с удовольствием училась, успевая помимо школьной программы изучать дома с мамой, и по ее примеру, одновременно французский, английский и немецкий языки, которые давались ей удивительно легко. Окончив школу с отличием, также легко поступила на лечебный факультет 1-го Московского медицинского института. Врачом она твердо решила стать с детства, лет с 10-ти, когда подобрала на улице котенка со сломанной лапкой, и родители отвели ее с котенком на руках к участковому доктору. Тот, хорошо знавший их семью, не отказал, не послал их к ветеринару, а сам занялся жалобно пищащим котенком. Тогда-то Таня, наблюдая за уверенными движениями доктора, накладывающего гипс на кошачью лапку, решила, что самое лучшее занятие на земле - лечить. Котенок, кстати, вырос в огромного, но доброго и ласкового кота, совсем не хромал и очень любил громко урчать, лежа у Тани на коленях. Его смерть от старости стала для Тани первой большой трагедией. Окончив медицинский институт в июне 1941 года, Татьяна Соколова получила направление на работу в городскую больницу города Августов. Туда и ехала на поезде 22 июня, когда началась война...
   Поезд попал под бомбежку часов около 7 утра, уже почти на подходе к городу. Один из пролетающей мимо группы немецких самолетов, идущих со стороны границы, как-то лениво отвернул, и в пикировании сбросил бомбы на их поезд, хотя четко было видно, что это не военный эшелон. А потом сделал еще пару заходов, расстреливая мечущихся в панике безоружных людей из скорострельных пушек и пулеметов. Там, возле разбитого состава, пытаясь скромными ресурсами своей медицинской сумки помочь раненым, Татьяна впервые познала щемящее чувство бессилия, когда у нее на руках люди умирали от тяжелых ран, а она понимала, что ничем не может им помочь.
   Пока Татьяна возилась с тяжелоранеными, уцелевшие пассажиры поезда разбрелись кто куда, и она осталась одна. Что делать? Куда идти? Впервые в жизни Таня совершенно растерялась, привычный мир рассыпался осколками под немецкими бомбами и пулеметами, а новая реальность пугала своей неизвестностью. И она, взяв свою медицинскую сумку, да пару вещей из чемодана, побрела от страшной железной дороги в лес, куда, как она успела заметить, пошли и некоторые пассажиры поезда.
   На второй день блужданий по лесу Татьяна набрела на какой-то хутор, где и встретилась с пограничниками, тащившими своего раненого командира по немецким тылам. Попросилась с ними, и вот, второй день вместе с ними шла от границы вслед за отступающими советскими войсками, ухаживая за раненым. Но раненый был плох. Да, она, как и все врачи, проходила в институте военную подготовку по направлению военно-полевой хирургии, и видела, что ему нужна операция - несколько осколков засели глубоко внутри. Она даже могла бы сама сделать эту операцию, но без инструментов, с ее небольшим набором медикаментов и перевязочных средств, это было невозможно, поэтому только меняла повязки да чистила раны от нагноения. Об этом и сказала остальным - или командира нужно срочно на операционный стол - или день, два, и летальный исход.
   Вот тогда один из пограничников взял пулемет с остатками патронов, и направился к дороге - наблюдать обстановку и искать транспорт. Когда он вернулся и сообщил, что стрелял по немецкой колонне, но не попал, а сейчас нужно уходить, потому что немцы могут организовать преследование, Татьяну вновь охватило отчаяние. Еще один человек умирает у нее на руках, и она снова не может помочь. И она стала сердито и горестно выговаривать бойцу, хотя разумом понимала, что боец не виноват - так складываются обстоятельства этой проклятой войны.
   А потом на полянку вышел человек в немецкой форме и тепло, по-доброму, улыбнулся ей. И оказалось, что это не немцы, а свои, советские бойцы, которые выполняют особое задание в немецком тылу, и у них есть транспорт, и они всех заберут с собой, к нашим... И пока она, бережно поддерживаемая под локоть их командиром с удивительно доброй улыбкой, шла по лесу к дороге, а потом осматривала и наскоро обрабатывала раненого летчика, в душу ее постепенно возвращались покой и ощущение того, что теперь все будет хорошо.
   Позже, на привале, уже по-настоящему обрабатывая раны и вкалывая лекарства, Таня иногда, искоса, бросала быстрые взгляды на этого, как она слышала, лейтенанта Сергея Иванова. И каждый раз почему-то легонько вздрагивала, наткнувшись на его спокойный, чуть улыбчивый взгляд. И не могла понять - да что же это с ней такое? А потом был бой. И она сидела с двумя ранеными в небольшой замаскированной ложбине в километре от места боя, слушала звуки разрывов, и боялась. Боялась за него. И очень-очень хотела, чтобы с ним ничего не случилось. А когда ее с ранеными забрали и привезли к месту боя, выскочила из кузова и первым делом отыскала взглядом его. Живой! И не ранен! Таня почувствовала, как в ее душе поднимается светлая радость, и, покраснев, быстро отвернулась, сосредоточившись на осмотре и обработке раненых. А Сергей заметил, что раненых много, и ей с непривычки тяжело, подошел, похвалил и сказал пару ласковых слов. И ей сразу как-то легче стало, будто второе дыхание открылось.
   Закончив с ранеными красноармейцами, которые хвалили ее легкие руки и тихо благодарили, Татьяна устало разогнулась, и, пару минут отдохнув, перешла к раненым немцам.
   Немцы оказались разными. В большинстве своем простые солдаты, отрезвленные от сладкой патоки геббельсовской пропаганды болью собственных ранений, и уже успевшие понять, что для них легкая победоносная война с унтерменшами на просторах России закончена, начинаются тяготы и смерти, называли Таню "фроляйн", и тоже тихо благодарили по-немецки за облегчение страданий. Таня, сосредоточившись на работе, также тихо шептала им по-немецки что-то ласково-ободряющее, чем врачи обычно успокаивают пациентов.
   Но были и такие раненые, которые смотрели на нее с плохо скрываемой ненавистью, а после перевязки тихо шипели вслед ругательства. Таня старалась не обращать на эти ругательства внимания. Пока не наткнулась на раненого офицера. Тот, будучи довольно легко ранен навылет в мягкие ткани ноги, уже пришел в себя, и смотрел на Таню со смесью ненависти и высокомерия. А когда Таня начала делать перевязку, сначала осыпал ее грязными ругательствами, самым приличным из которых было "грязная русская свинья", а потом перешел к угрозам и описанию того, что с Таней сделают победоносные немецкие солдаты, когда разобьют Красную армию и придут на эту землю хозяевами. В ответ, Татьяна ядовито прокомментировала результаты боя победоносных немецких войск на вот этом конкретном поле боя, а также нынешний социальный статус немецкого офицера. Поскольку в диалоге обе стороны не сдерживали голос, произошло несколько значимых и для Тани, и для немецкого офицера вещей.
   Для Тани - новость о том, что она хорошо понимает и говорит по-немецки, быстро достигла ушей Сергея, который после перевязки попросил ее помочь с допросом пленных. А после восхитился многогранностью ее талантов, и, полушутя-полусерьезно, попросил позднее позаниматься с ним немецким, на что Таня с радостью согласилась.
   А вот для немецкого офицера его монолог послужил причиной трагичных изменений в судьбе и состоянии здоровья. Бойцы, видевшие, как Таня бережно возится с ранеными, и уже признавшие ее своей, сразу после разговора с немецким офицером столпились вокруг и настойчиво попросили перевести, что сказал немец. Таня при переводе постаралась смягчить исходный монолог - ей было стыдно переводить такое. Но бойцам хватило и отредактированной версии. После этого самый сообразительный из бойцов ласково попросил Таню отойти и еще раз осмотреть одного раненого советского бойца - самого дальнего от лежащих немцев. А когда Таня проверила этого бойца, который очень удивился, когда узнал, что ему стало хуже, и, вернувшись закончить с немцами, мельком бросила взгляд на надменного немецкого офицера - она его сначала не узнала. Теперь уровень его здоровья и физического состояния был тяжелым и уверенно стремился к критическому. Кроме того, немца, судя по его теперешнему взгляду, полному страха и печали, мучили также и душевные страдания. Таня не смогла пройти мимо, и снова взялась за него. К ее удивлению, немец, с трудом шевеля сломанной челюстью и шепелявя выбитыми зубами, попросил прощения за оскорбления, и даже нашел в себе силы сказать спасибо после перевязки.
   Пока Татьяна возилась с потерпевшим немецким офицером, а потом переводила при допросе пленных, суматоха на поле недавнего боя закончилась. Бойцы закончили сбор трофеев и подготовку техники к маршу, начали рассаживаться по машинам. Вот и ее зовут в этот маленький грузовичок, который все бойцы Сергея почему-то называют смешным немецким словом "мордастенький". А где Сергей? Он почему-то никуда не спешил, стоя чуть в стороне и что-то объясняя группе бойцов лейтенанта Микульченко. Уже сев в кабину, Таня услышала, что лейтенант Иванов не едет, а остается в какой-то заслон. И тогда она выскочила из кабины "шнауцера", подбежала к нему, на ходу заливаясь румянцем смущения, и порывисто схватила за руку, глядя в глаза и не находя слов. Постояв так пару секунд, Таня сжала руку Сергея и тихо пожелала ему вернуться живым, а потом побежала обратно, чувствуя, как горит от смущения лицо, снова спрашивая себя - да что же это с ней такое?
   Глава 8
   Когда изрядно увеличившаяся в размерах сводная колонна под командованием лейтенанта Микульчина покинула место боя и двинулась к Сокулке, Сергей стер с лица улыбку и созвал всех оставшихся, включая экипажи броневиков.
   - Внимание, товарищи командиры и бойцы. Для тех, кто не понял, повторяю - наша задача не геройски погибнуть, а геройски поубивать всех врагов, кого сможем, и живыми догнать своих на бронетранспортере, оставленном специально для этого. И сохранить приданные броневики, поэтому на рожон не лезть, огонь вести из-за укрытий, в качестве которых очень хорошо подойдут корпуса уничтоженных танков.
   После чего разъяснил диспозицию и поставил задачи каждому экипажу. Сам Сергей полез в башню немецкой "двойки", убедился, что автоматическая 20мм пушка заряжена и готова к бою, а магазины по 10 снарядов к ней расположены удобно и доступны для бвстрой перезарядки. Потом высунулся в люк с биноклем, и потекли минуты ожидания.
   Не прошло и часа, как терпение засады было вознаграждено с лихвой. Показалась колонна, при виде которой у Сергея даже дыхание перехватило от радости и злобного предвкушения. Наверное, где-то в отлаженной немецкой машине оценки обстановки и планирования движения войск произошел сбой. Как иначе объяснить то, что по дороге, даже без традиционного мотоциклетного дозора, бодро пылили полугусеничные 9-ти тонные артиллерийские тягачи Sonderkraftfahrzeug 6 (Sd Kfz 6/1) со 105 миллиметровыми легкими полевыми гаубицами (10,5 cm leFH 18) на буксире. Расчеты орудий ехали в тягачах, в них же, в оборудованных в кормовой части зарядных ящиках, перевозились боеприпасы к буксируемым орудиям. Всего Сергей насчитал 12 тягачей с гаубицами - полный артиллерийский дивизион трехбатарейного состава моторизованной дивизии вермахта. И за ними хвостом - такой же полугусеничный 9-тонный Sd Kfz 6, но не артиллерийский тягач, а машина для инженерных войск, с немного другим типом кузова, предназначенным только для перевозки личного состава, и с буксируемым прицепом, в котором находилось инженерное оборудование. Ни боевого охранения, ни зенитного сопровождения у колонны не было. Сергей, как это увидел, сначала не поверил, а потом пробормотал сквозь зубы.
   - Это что же, после успехов первых дней войны немчики так обнаглели, что уже без охранения и зенитного прикрытия колонны отправляют? Или думают, что Красная Армия уже далеко? Опасное заблуждение, сейчас мы им это докажем.
   И приник к прицелу танковой пушки.
   Подрыв первого тягача на мине послужил сигналом к общему избиению колонны. И автоматическая пушка немецкого танка при этом оказалась вне конкуренции. Пока 45 мм пушки двух Т-26 и БА-10 уничтожали технику в голове колонны, Сергей начал с конца, и успел сначала аккуратно расстрелять кабину последнего (инженерного) тягача, чтобы не повредить прицеп, а затем, не особо торопясь, расстрелял еще шесть тягачей с конца колонны. Затем, пока его танкисты и броневики добивали остальные тягачи, выскочил из немецкого танка и метнулся к борнетранспортеру, где за пулеметом подпрыгивал от нетерпения и жажды убийства немцев Игорь. Залез на водительское место и вывернул бронетранспортер носом вдоль немецкой колонны, с той стороны, где залегли расчеты орудий. Загрохотал скорострельный МГ-34, и под его злыми очередями стали поспешно умирать хорошо обученные, опытные, прошедшие войну в Европе немецкие артиллеристы. С другой стороны колонны свою лепту в воздаяние немцам по делам их вносили пулеметы броневиков.
   Через 10 минут после начала боя полный артиллерийский дивизион моторизованной дивизии вермахта лишился всех своих артиллерийских расчетов. Настала очередь техники. Для гарантированного уничтожения вражеских гаубиц Сергей решил применить способ необратимого повреждения ствола орудия при попытке выстрела заранее заклиненным в стволе снарядом. Чтобы не попасть под взрыв и осколки, к орудиям цепляли длинный трос, дергая за который, производили выстрел. Трос, как и материалы для заклинивания снарядов в стволах, нашли в прицепе с инженерным имуществом, а сам прицеп Сергей дал команду прицепить к броневику БА-10 - инженерное оборудование в хозяйстве всегда пригодится. И не удержался - оставил-таки одну новенькую 105-мм гаубицу, дал бойцам команду прицепить ее к бронетранспортеру, туда же загрузить боезапас осколочно-фугасных, бронебойных и зажигательных снарядов и зарядов к ней - сколько поместится. У бронетранспортера мощность двигателя, конечно слегка поменьше, чем у артиллерийского тягача, но на малой скорости должен дотянуть, да тут и недалеко, всего несколько километров.
   Уничтожение артиллерийских тягачей вообще не представляло проблемы - двигатели у них бензиновые, бак пробил, горящую ветошь бросил - и все дела. Жалко конечно, эти надежные, тяговитые машины с отличной проходимостью уничтожать, но делать нечего. С собой их забрать не получится, а немцам оставлять - да ни в коем случае. Поэтому Сергей приказал собрать с тягачей запасные канистры с бензином, и залить бак бронетранспортера под пробку, а тягачи перед отходом сжечь.
   Бойцов скорость уничтожения колонны, а также простота и эффективность показанного Сергеем способа превращения орудий в металлолом весьма впечатлила, во взглядах читалось восхищение командиром и азарт продолжения боя. Танкисты даже стали просить Сергея задержаться и уничтожить еще немного следующих фашистов. Но Сергей понимал, что везение сегодняшнего дня не может продолжаться вечно, поэтому дал команду поджечь тягачи и оставляемые танки, которые так помогли, а потом отходить. И отходить побыстрее - сейчас боеприпасы рваться начнут. Весело обсуждающие прошедший бой танкисты погрузились в бронетранспортер, броневики пристроились впереди и сзади, и маленькая колонна, под грохот начинающих рваться в горящих тягачах артиллерийских боеприпасов, на средней скорости потащила честно добытую в бою гаубицу в сторону Сокулки.
   Начальник особого отдела 33 танковой дивизии бригадный комиссар Трофимов только что вернулся в свой кабинет с совещания, проведенного командиром дивизии после возвращения его с уцелевшими частями дивизии в Сокулку. Вернулся раздраженный и злой.
   Оперативная обстановка была неутешительной. Да что там - она была пугающей. И в точности такой, как предсказывал этот странный "оракул" - лейтенант Иванов. Танковые клинья вермахта все сильнее вгрызались в советскую территорию, охватывая Белостокский выступ. Его 33 танковая дивизия под командованием полковника Панова действительно 23-24 июня вела тяжелые бои под Гродно в составе 11 мехкорпуса, в разгар боев осталась практически без запасов горючего и боеприпасов, комдив хотел отводить ее на Новогрудок, где дивизия и погибла бы вся. Благодаря информации Иванова, Трофимов успел вмешаться, послал шифрограмму, что там уже немцы, и вчера Панов смог вернуть сильно потрепанные части дивизии на базу дислокации в Сокулку. Здесь, имея хорошую ремонтную базу и запчасти, часть поврежденных танков и бронемашин за день-два удастся полностью восстановить. А остальным залить топливо и загрузить боекомплект из запасов дивизионных складов. То есть снова привести дивизию, пусть и потерявшую за два дня боев почти треть состава, в боевую готовность.
   Трофимову бы радоваться - дивизию удалось спасти от разгрома - но вчера же, 25 июня, уже поздней ночью - пришел приказ по 3-й и 10 армиям об отступлении советских войск с полным оставлением Белостокского выступа. И бригадный комиссар до утра продумывал, как убедить командира и руководство дивизии в том, что отступление - смерти подобно. Потом напряженный день, руководство организацией передовых оборонительных рубежей дивизии по новым принципам, с применением инженерных сооружений и бронетехники для усиления пехотных подразделений.
   А вечером, на совещании, комдив Панов зачитал этот приказ штаба Западного фронта об организации отступления и предложил штабу готовить план оставления Сокулки и движения в сторону Минска.
   Начальник особого отдела дивизии взял слово. Он попытался указать на бесперспективность и пагубность отступления, предупреждал о том, что, по якобы имеющейся секретной информации по линии особого отдела (а на самом деле информация лейтенанта Иванова) немецкие войска уже глубоко прорвали оборону на флангах Белостокского выступа, и готовят окружения отступающих войск. Говорил о том, что на отступление не хватит горючего, боеприпасов и ресурса техники, а очень много ценного, нужного имущества, снаряжения, и вспомогательной техники, придется бросить. Пытался доказать целесообразность организации узла обороны на основе ресурсов Белостока и Сокулки. Приводил данные о соотношении немецких и наших потерь при организации оборонительных порядков по новым принципам, с использованием высокой огневой мощи бронетанковой техники, установленной в качестве неподвижных огневых точек, на защищенных полузакрытых позициях. Ну, или подвижных огневых точек - если для них готовить несколько позиций. Ссылался на опыт подразделения лейтенанта Ковалева, который вторые сутки успешно перемалывал отборную немецкую моторизованную пехоту при минимуме своих потерь. Да еще в промежутках между атаками и трофеями прирастал. Даже намекал на возможную ответственность перед Родиной и соответствующими "органами" за поспешное выполнение приказа, который может оказаться ошибочным. Ошибочным потому, что даже на уровне их дивизии оперативная обстановка недостаточно изучена и быстро меняется, вовремя отследить эти изменения трудно и не всегда получается. А что тогда можно сказать о полноте и своевременности данных, поступающих в штаб фронта!
   Но его никто не услышал. А может, не захотели услышать. Все остальные участники совещания, упрямо ссылаясь на приказ штаба фронта, активно поддержали идею отступления. Поэтому Трофимов вернулся с совещания раздраженный и злой. И подумал о том, что, похоже, интенсивные атаки немецких войск в соединении с постоянными бомбежками, да еще в условиях отсутствия эффективной ПВО, могут надломить боевой дух не только рядовых бойцов, но и командиров весьма высокого уровня. И что лейтенант Иванов может снова оказаться прав, говоря о том, что командование выйдет из окружения, а бойцы и техника останутся в нем.
   Единственная хорошая новость этого дня в том, что его старый друг и боевой товарищ, начальник особого отдела 6-го мехкорпуса, дивизионный комиссар Титов, прислал ответное сообщение, что смог убедить своего комкора. И тот отводит потрепанный в боях под Гродно корпус не по направлению Крынки - Волковыск - Слоним, а под Белосток через Сокулку. И совсем скоро Титов с командиром корпуса будут здесь, в Сокулке. Чтобы Трофимов объяснил свою странную просьбу. Но что им сказать, Трофимов не знал. Это знал лейтенант Иванов, который должен был вернуться еще утром. Но не вернулся. А сейчас уже вечер. И где его черти носят?
   От этого не спавший и разочарованный итогами совещания Трофимов еще больше злился. Поэтому, когда дежурный по особому отделу доложил, что к Трофимову просится командир прибывшей час назад в Сокулку "сборной солянки" из отступающих частей старший лейтенант Микульченко, тот встретил старшего этого самого Микульченко очень неласково.
   - Кто такой?! - Чего надо?!
   - Товарищ бригадный комиссар, разрешите доложить! Старший лейтенант Микульченко, командир стрелковой роты 345-го стрелкового полка 27 стрелковой дивизии, дислоцировались у границы в районе Августова. С первого дня войны полк отступал от границы без связи со штабом дивизии, ведя тяжелые оборонительные бои с превосходящими силами немцев. По пути отступления в состав полка вливались отступающие и разбитые части различных родов войск. Я, как старший по званию, принял командование над остатками полка вчера вечером, после смерти от ран командира батальона капитана Никифорова. По состоянию на утро сегодняшнего дня под моей командой были сосредоточены 4 легких танка Т-26, один Т-34, 2 средних пушечных и 2 легких пулеметных бронеавтомобиля из отступающих частей 29 танковой дивизии 11 мехкорпуса. Кроме того, до роты пехоты с 2 пулеметами ДП и примкнувшие по дороге специалисты военно-технического состава (танкисты, артиллеристы и т.п.) общей численностью до взвода. Пехота передвигалась на полуторке и на броне танков.
   - Скажи, старший лейтенант - Ты это к чему мне сейчас рассказываешь? - Начал закипать Трофимов.
   - Меня об этом просил лейтенант Сергей Иванов, - устало ответил Микульченко, и слегка пошатнулся.
   - Лейтенант Сергей Иванов? - Сразу подобрался Трофимов.
   - С этого надо было начинать! - Не стой столбом, садись и рассказывай.
   - Дежурный! Принеси старшему лейтенанту чаю, и пожевать чего-нибудь.
   - А ты, давай, рассказывай дальше.
   - Слушаюсь, товарищ бригадный комиссар. Утром в составе сводной колонны мы проселками обошли Домброво - там уже немцы - и двинулись по дороге в сторону Сокулки. Примерно в 4 часа дня, в семи-восьми километрах от Сокулки, нас догнала моторизованная рота вермахта, усиленная тремя танками, тяжелыми минометами и бронетранспортером. Нам пришлось принять бой без предварительного развертывания и подготовки.
   - И сколько вас выжило после того боя? - спросил Трофимов, внутренне холодея. Он, прошедший Испанию, Халхин-Гол и Финскую, знал, что в таких ситуациях - когда противник ловит и расстреливает походную колонну на марше - процент потерь всегда очень велик.
   - Знаете, товарищ бригадный комиссар ... - Я в том бою уже думал, что не выживет никто из нас. Немцы сходу уничтожили половину легких танков и грузовик, потом налетела их авиация, потом начали долбить тяжелые минометы. Через час боя у меня из брони только одна "тридцатьчетверка" осталась, почти без снарядов, да один пушечный БА-10, но уже совсем без снарядов. Ну, и один легкий пулеметный броневик. От роты пехоты осталось чуть больше половины, патроны к ручным пулеметам закончились. Хотел уже людей в рукопашную поднимать - так и так помирать, но, хоть сколько-нибудь фашистов с собой захватить.
   - Но тут, вдруг - кто-то ударил немцам в тыл. Да так ударил, что через несколько минут у них уже не было ни танков, ни тяжелых минометов. Бронетранспортер тоже прекратил стрелять. И по немецкой пехоте с тыла немецкие же пулеметы стрелять начали - я по звуку определил. За пару минут половину немецких пулеметных расчетов уполовинили. Ну, я моментом воспользовался, своих бойцов в атаку поднял. Немцы не выдержали и в тыл побежали. А в тылу - пулеметы тех неизвестных. В общем, когда мы до немцев добежали, у них в живых только раненые были. А чуть дальше, за пулеметами, бойцы лежат, в нашей и немецкой форме - вперемешку - но не стреляют. И всего их чуть больше десятка. А потом командир их вперед вышел, тоже в немецкой форме. Представился лейтенантом Ивановым, Сергеем. Меня к женщине-врачу, из гражданских, что с ними была, отвел на перевязку - и давай моими людьми командовать, я поначалу растерялся даже. За полчаса, пока моих раненых перевязывали - а у него даже не ранен был никто - мои и его бойцы под руководством Сергея немцев так на трофеи ободрали - как голодная собака кость. Технику нашу, что починить можно, с собой забрали - тоже лейтенант Иванов придумал. Да еще и свои трофеи - легкий немецкий грузовик, мотоциклы, много оружия и боеприпасов, снаряжение - Сергей к нам в колонну пристроил, вместе со своими бойцами и двумя ранеными, что они по дороге подобрали.
   - А меня просил к Вам зайти, про бой рассказать и попросить, чтобы его у передовых постов обороны встретили. Ну, я сразу, как прибыли, и нас в особый отдел отправили, к Вам попросился.
   - Как встретили? - вновь напрягся Трофимов. - Разве он не с вами прибыл?
   - Нет, товарищ бригадный комиссар. Он из танкистов четырех добровольцев вызвал, и с ними, да со своим младшим лейтенантом Петровым, остался в засаде, следующих немцев ждать. Еще, правда, оба исправных броневика себе оставил, а в БА-10 снаряды из разбитых танков Т-26 загрузил. И еще полугусеничный бронетранспортер командира немецкой роты себе оставил, почти новый. Из-за него и просил на передовых постах встретить, чтобы бойцы за немцев не приняли, и не обстреляли.
   Трофимов слушал пехотного лейтенанта, и не мог поверить своим ушам. Маленькой группой бойцов обеспечить разгром полнокровной немецкой роты, да еще со средствами усиления, а потом, снова - еще более маленькой группой - остаться в засаде и ждать следующую немецкую часть, чтобы уничтожить и ее...
   - Да кто он такой, этот лейтенант Иванов? - Где и когда он научился так воевать? - в очередной раз задал сам себе вопросы Трофимов.
   - Значит, так, старший лейтенант Микульченко. Сейчас допивай чай, потом разместишь своих людей - я дам команду. Потом медсанбат, баня и столовая. А потом напишешь подробнейший рапорт о сегодняшнем бое, передашь дежурному - и только потом отдыхать.
   Трофимов вызвал дежурного, отдал распоряжения по обустройству прибывших, и добавил.
   - Допросы по выявлению шпионов и пособников начинать завтра с утра, пусть сегодня бойцы отдохнут. Отдельно и максимально подробно - про последний бой, и что было после боя - особенно действия лейтенанта Иванова. Но палку не перегибать - люди с боями от самой границы к своим вышли, а не к врагам попали.
   - Да, еще вот что. - Всю трофейную технику, что в городе есть, собрать и загнать в технический парк возле штаба дивизии, выставить охрану. И потом организуй - пусть ее ремонтники посмотрят, подремонтируют, если нужно. Чувствую, она нам скоро понадобится.
   - И пошли кого-нибудь на передовые посты у въезда в город со стороны Домброво - встретить лейтенанта Иванова. Он, возможно, тоже будет на трофейной технике. Как встретят - его сразу ко мне, трофеи - ты уже знаешь, куда. Но учти - встретить, а не арестовать.
   Колонна из броневиков и бронетранспортера дотащила трофейную гаубицу к передовым оборонительным укреплениям на северо-восточном въезде в Сокулку уже почти в сумерках. Сергей, который действительно боялся, чтобы по ошибке его бронетранспортер не разобрали на запчасти бдительные артиллеристы противотанковой обороны, за километр от поста остановил колонну, велел всем зажечь фары, а бронетранспортер с гаубицей переставил последним. И колонна медленно-медленно потянулась к въезду в город. Но, к его несказанному облегчению, все обошлось. На посту их встретил особист, быстро проверил документы и сопроводил колонну к штабу дивизии. Там он отправил всех, кроме Сергея, в казарму, потом в медсанбат, в баню, в столовую - и отдыхать. А Сергея проводил прямиком в кабинет Трофимова. Бригадный комиссар, при виде живого и здорового лейтенанта Иванова, не смог скрыть облегчения.
   - Ну, здравствуй, пропащий лейтенант Иванов, - Шутливо приветствовал он Сергея. - С самого утра тебя жду. Много немцев настрелял?
   - Ой, много, товарищ бригадный комиссар, - в тон ему ответил Сергей, и попросил карту.
   - Вот тут, на железнодорожной линии Августов-Домброво-Гродно, по которой у немцев организовано снабжение 3-ей танковой группы, мост был. Хороший такой мост, большой, двухпролетный. А теперь этого моста нет, и, как минимум, месяц не будет, мы его ну так качественно обиходили - не только фермы моста в реку уронили, но и среднюю опору хорошо так повредили. Как теперь танкам генерал-полковника Гота, что к Минску рвутся, бензин будут доставлять - ума не приложу. Да и Белостокский котел со стороны Гродно им теперь сложнее организовать будет, без топлива то. Кстати о топливе - по мосту как раз состав с топливом проходил, так мы его случайно тоже - того, как он горел - любо-дорого. Ну и охрану, само собой , при этом убили.
   Дальше Сергей оставил шутливый тон и коротко рассказал о боевом пути группы за два дня, показывая его на карте. Трофимов слушал, смотрел на карту, и, тихо балдея от услышанного, пытался убедить себя, что это ему не снится. На фоне разгромов корпусов и дивизий, отступления на грани паники десятков тысяч солдат, сотен единиц разбитой, и просто брошенной техники - группа бойцов из шести человек, используя трофейное оружие, которое они сами же себе и добыли, за два-три дня уничтожила почти половину моторизованного полка вермахта. И это не считая танков и артиллерии, особенно артиллерии. И, под конец своих похождений, спасли от неминуемой смерти добиваемую немцами колонну людей и бронетехники. А это два взвода обстрелянных солдат и почти 40 опытных воентехников различных специальностей.
   - Сергей, - Перешел на доверительный тон Трофимов. - Ну, объясни мне, как так получается, что ты, с горсткой бойцов - обычных бойцов, каких сейчас очень много отступает, а некоторые и просто бегут - умудряешься так немцев бить, как не каждый полнокровный батальон сможет. В чем здесь секрет?
   - Видите ли, товарищ бригадный комиссар. На моем, нижнем уровне, все видится довольно просто. Многим великим людям в разных вариациях приписывается фраза: "Для успешной войны нужны всего при вещи - Деньги, Деньги, и еще раз Деньги".
   - Адаптируя эту, несомненно, глубокую мысль, для наших конкретных условий, можно сформулировать ее так:
   - Для успешной войны нужны средства (ресурсы) на организацию армии, вооружение армии, подготовку армии.
   Если эти средства или ресурсы найдены, вовремя и с умом использованы - мы имеем хорошо организованную, вооруженную и обученную армию, способную действовать с максимальной эффективностью и в обороне, и в нападении, и комбинируя в любых пропорциях эти две основные составляющие военного искусства.
   И чем выше развиты эти три фактора, относительно аналогичных в армии противника, тем лучше результаты любых боев и соотношение потерь, причем потерь не только в людях, но и в технике, ресурсах, и т.д.
   - Возьмем, для примера, немецкую армию. Ее организация, вооруженность и обученность в целом сейчас явно превосходят аналогичные показатели Красной Армии, поэтому Красная Армия - повторяю, на данном этапе войны - терпит поражения.
   - Теперь возьмем мою группу. - Мы, в сравнении с обычными частями вермахта:
   - Лучше организованы. Мы используем элементы тактики малых боевых групп, которая особенно эффективна в немецком тылу и на их транспортных коммуникациях. Фактически - это тактика диверсий и засад, позволяющая нанести противнику большие потери в живой силе и технике за счет использования эффекта неожиданности, и неготовности противника к бою.
   - Лучше вооружены. Мы используем трофейное оружие вермахта. Это снимает вопрос снабжения боеприпасами в тылу врага. Но мы для уничтожения живой силы используем наиболее эффективное на сегодняшний день оружие - пулеметы, причем насыщенность этим оружием нашей группы намного выше, чем в обычных немецких частях на то же количество бойцов. Я уж и не говорю про оснащенность обычных стрелковых частей Красной Армии. На бумаге, то есть по штатам, они должны быть вооружены лучше, чем аналогичные немецкие части. А по факту вооружены гораздо хуже - ну где Вы видели хотя бы по 4 ручных пулемета ДП на стрелковый взвод? И это притом, что они по характеристикам сильно уступают немецкому единому пулемету МГ-34.
   - Лучше обучены. Во-первых, группа изначально была укомплектована пограничниками, а их уровень образованности, подготовки и мотивации в принципе выше, чем у рядовых бойцов Красной Армии. Во-вторых, в ходе выполнения боевых задач члены группы и примкнувшие специалисты проводят обучение остальных по своим специализациям, - пулеметчик, сапер, зенитчик, - и так далее. Ну, и, в-третьих, я тоже, по возможности, провожу обучение личного состава группы.
   - Вот-вот, ты тоже проводишь обучение, - Уцепился за последнюю фразу Сергея бригадный комиссар.
   - Причем проводишь обучение тому, чего никто раньше не знал и не использовал. Доложили мне уже про твои маскировочные сети и накидки из рыболовных сетей. И про рельсовый клин, чтобы немецкие эшелоны под откос пускать, прочитать успел. И даже уже изготовление организовал. Подозреваю, что ты очень много полезного еще знаешь и умеешь.
   - Но я повторяю свой вопрос, на который ты не ответил в прошлый раз.
   - Так откуда же ты это знаешь? И кто учил этому тебя?
   Вместо ответа, Сергей спросил Трофимова.
   - Приказ на отступление армий с Белостокского выступа уже пришел?
   - Да, - Помрачнел тот. И в штабе дивизии все уже готовятся к отступлению. Я пытался это отступление хотя бы приостановить, чтобы подготовить технику и запасы к маршу, но меня никто не поддержал. В том числе и командир дивизии. Хорошо еще, я успел сообщение отправить, и он от Гродно дивизию сюда отвел, а не на Новогрудок, как хотел. В результате сейчас в Соколке примерно две трети от штатной численности людей и техники сосредоточено, через два дня они все будут в исправности и боевой готовности. Но, боюсь, сегодня-завтра дивизия все-таки оставит Сокулку и начнет отступление, бросив здесь много всего того, что потом с удовольствием будут использовать немцы - все, как ты и говорил.
   - Плохо, - Вздохнул Сергей. - Если дивизия начнет отступление - ее уже не спасти. И главное - погибнет она бездарно, ослабив этой потерей наши войска и усилив немецкие своей брошенной техникой, ресурсами.
   - А что с 6 мехкорпусом и его командиром, генерал-майором Хацкилевичем? - Удалось Вам связаться со своим другом, и передать информацию?
   - Связался, информацию передал, - Оживился Трофимов.
   - Недавно получил ответ, что комкор Хацкилевич информацию получил и в ее правдивость поверил. Сейчас он отводит корпус от Гродно в район Белостока, и уже сегодня они вместе с начальником особого отдела корпуса, дивизионным комиссаром Титовым, прибудут в Сокулку. Прибудут за разъяснениями моей странной просьбы к Титову, между прочим, а ты продолжаешь темнить!
   После этих слов, у Сергея, словно гора с плеч свалилась. Если 6-й мехкорпус, пусть и сильно потрепанный в боях, возвращается под Белосток, на свои базы снабжения и ремонта, и если удастся убедить комкора Хацкилевича, используя ресурсы корпуса, взять на себя организацию оборонительного узла, то возможность срыва немецкого блицкрига и изменения хода этой войны в лучшую для СССР сторону становится очень реальной.
   - Тогда, потерпите еще немного, товарищ бригадный комиссар. - Они прибудут, и я Вам, всем троим сразу, на вопросы отвечу. Но только Вы, я и они. Секретность этого разговора должна быть высочайшей. Позже Вы сами поймете - почему.
   - А сейчас, пока их еще нет - можно мне тоже в баню?
  
Оценка: 6.61*60  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"